Семь миров: Импульс

Глава 19. Хет и монстры

Корабль рухнул на неизвестную планету. Хет сожалел, что очнулся. Он предпочел бы уснуть навеки безболезненно, минуя стадию отравления инопланетным газом. Еще в космосе, пребывая в сознании, он жаждал этого финального столкновения с твердым космическим телом, чтобы раз и навсегда покончить с бессмысленными хаотичными скитаниями по иным мирам. Но похищенный корабль оказался умней, он словно почувствовал, что попал в зону притяжения новой планеты, активировал системы и сел на нее самостоятельно, без серьезного урона.

Страшнее всего было выглядывать в иллюминатор. За окном царила неизвестность и пустота, незнакомые сочетания цветов и форм. Хет не решался выходить.

Прошло долгих пятьдесят дней с момента, как он сел на эти камни.

«Сегодня мне пятнадцать, и я умру, — думал он. — Мой день рождения!» Хет плохо чувствовал свой возраст и не осознавал время, но сейчас он был уверен в том, что провел в этой вселенной пятнадцать лет. Во всяком случае ему хотелось так думать, чтобы хоть как-то скрасить унылый пятидесятый день своего заточения.

«Рано или поздно придется выйти, — уговаривал он себя. — Но зачем? Куда идти?»

Муриец убедил себя, что покинет корабль лишь тогда, когда окончательно иссякнет его ресурс. Время шло. Он ел и пил по крупице в день, продлевая свою агонию. На борту был скафандр, а за пределами — целая новая планета. В его прошлой жизни, оставленной на другом конце мирозданья, ему редко приходилось принимать решения за себя, а тут он был один, и кроме него самого некому было распоряжаться его последними днями.

Скафандр позволил бы ему выйти за пределы корабля, но Хет не знал, чего ждать от этого мира. Планета могла уничтожить его запредельным давлением или, наоборот, отсутствием его. Но главное, он боялся встречи с существами, населяющими этот мир, и, хотя пока еще он никого не видел, предчувствие того, что здесь обязательно кто-то есть, росло внутри него и не позволяло сделать ни шагу. Ему уже удалось пронаблюдать за сменой времени суток этого мира. Он знал, в какой момент начинает рассветать, когда темнеть, и на какое время приходится пик самой активной фазы дня.

Были дни, которые выбили его из равновесия. Он назвал их про себя «временем воды». Но это было лишь название, вода или кислота капала с неба, он не знал. Струи ударяли по обшивке и сползали ручьями по стеклу. Это были серые дни. И Хет не видел тогда лучей этой такой новой для него Жёлтой звезды.

Пятидесятый день стал заключительным. Нужно было что-то решать. Изможденный ожиданием, голодом и одиночеством, он лежал посередине кабины, свернувшись до состояния эмбриона, и умирал. Он был слаб и худ настолько, что скелет стал проглядывать сквозь его мертвенно бледную кожу. Сердце билось слабо, и, казалось, оставались считанные удары. Первый рассветный луч медленно заполз в его убежище. Вслед за ним пришел звук. Впервые в окно колотилось неведомое существо.

Хет открыл глаза и сквозь мутным взором рассмотрел в иллюминаторе тень. Сумасшедшая птица царапала клювом стекло и била в него крыльями.

«Галлюцинация?» — спросил он себя.

Муриец приподнялся и на полусогнутых ногах подполз ближе. Сил в теле совсем не осталось. А птица была такой живой, смелой и агрессивной, что от одного взгляда на неё он устал. Она долго смотрела на него. Большие желтые глаза с вертикальной черточкой зрачка странно вращались. Покрытая густыми перьями, она переливалась в лучах перламутровым блеском. Хет осознал, что по ту сторону, за окном, разливается жизнь, а внутри его обители прячется смерть. Терять было нечего. Хет не стал даже скафандр надевать, да и сил натягивать его не было. Он подполз к шлюзу и, упираясь острыми коленями в металл, повис на рычаге всем телом.

Послышался щелчок. Шлюз распахнулся.

Ветер ворвался в душное, затхлое помещение и растрепал его волосы. Хет опасался делать первый вздох и задержал дыхание. Он терпел до тех пор, пока не стал терять сознания, только тогда он сдался и совершил вздох полной грудью, прощаясь с жизнью. Этот глоток был особенным. У Хета закружилась голова, он рухнул на металл.

Инопланетный воздух подходил его легким. Притяжение планеты было оптимальным для передвижения, и это тоже радовало. Медленно Хет стал выползать на свободу.

Он сделал шаг из звездолета и оказался на камнях. Звездолет приземлился на скалах. Он боялся оторвать взор от уже знакомого ему корабля и увидеть мир вокруг. Нерешительно поднимаясь на ногах, он заставил себя осмотреться.

Муриец стоял на вершине этого мира и смотрел вдаль. Хет впитывал новый мир в себя, глубоко дышал и не мог оторваться. Пространство казалось безграничным. Вдалеке просматривался бесконечный синий водоем, желтая линия берега и белоснежные облака над ним. Планета тонула в зелени. Только серебряный корабль, оставшийся за его спиной, связывал его с прежним космическим миром. Существовали неосязаемые параллели между Мури и этим миром, словно местами это была одна планета, только просматриваемая через линзу, тонированную ядовито-синим. Но в отличие от Мури, на этой планете можно было обходиться без купола и без скафандра, и это поражало. Хет сразу подумал о том, что, согласно теории вселенской несправедливости, здесь обязательно должен быть город под куполом, в котором живут существа, не способные дышать кислородом и каждый раз при выходе надевающие на лица защитные маски, наполненные тем самым газом, что повсюду на Мури.

Хет отчетливо слышал шум струящейся жидкости. Она стекала с гор и сливалась с озером. Мурийца мучила жажда. Желание напиться водой преобладало над остальными, и он пополз на звуки, храня надежду на то, что жидкость была водой, а не кислотой. Если газ, наполняющий атмосферу, кислород, то почему жидкость, текущая здесь в реках, не может быть водой?

Превозмогая слабость, стирая колени о камни, он добрался до озера, нагнулся, погрузил руки вглубь. Холодная вода впустила в себя его руки и нисколько не разъела их. Хет приник было к воде губами, желая напиться, пусть даже ядом, неважно, лишь бы ощутить напоследок долгожданное прикосновение влаги, как в тот же миг соскользнул с камня и рухнул всем телом вниз. Дрожь пошла по спине и рукам. Вода была прохладной. Он медленно вынырнул и, облизнув влажные губы, почувствовал пресный вкус. Это точно была вода. В неограниченном количестве! Сладкая, терпкая, живая вода. Муриец кинулся жадно пить. Он плескался и стонал от удовольствия. В восторг приводило все: и вода, и воздух, и небо, и то, что все это не было сном.

Погрузившись по плечи в водоем, он стал смывать с себя космическую пыль, стягивая промокший липкий костюм с тела. Проводя руками вдоль шеи и туловища, он замер в испуге. Его парализовал пристальный, строгий взгляд живого инопланетного существа на другой стороне берега.

Вид незнакомца был свирепый. Крупный зверь с чередующимися черными и рыжими полосами, мощными когтистыми лапами и острыми клыками смотрел на него. Из пасти существа раздался рык, пронизывающий до костей. Хет почувствовал острую озлобленность и ненависть, направленную на себя. Муриец не двигался и не дышал. Похожие повадки были у драконов и химер, а значит, ничего хорошего это встреча не предвещала. Хищник рожден убивать, жертва обречена умирать. Он явно был жертвой. Монстр готовился к прыжку. Как вдруг прямо за своей спиной Хет услышал новый рык и с ужасом осознал, что таких существ вокруг него уже два. Существо напротив восприняло появление второго с холодом и агрессией. Конкуренция зверю не понравилась. Он вздыбил шерсть, медленно попятился вперед и зашипел. За право обладания мурийцем была объявлена война. Он стоял посередине озера, хрупкий и беззащитный между двумя хищниками, и ждал.

Монстр оттолкнулся от берега и полетел в сторону пришельца, расправив когти. Хет прыгнул под воду. Над его телом уже в воздухе разразилась война. Звери налетели друг на друга и стали нещадно биться. Воспользовавшись моментом, муриец поплыл так быстро, как мог. Он двигался к месту, где со скал падала вода, полагая, что стихия укроет его. Нырнув в пену, он поплыл под водой, прячась от жутких звуков борьбы. Водопад с силой входил в озеро, Хета закрутило в воронку и потянуло ко дну. Барахтаясь, он рвался наружу, поражаясь ресурсу собственных сил. Он всплыл по ту сторону водной стены. Силуэты дерущихся животных мелькали в преломляющейся воде.

Хет прерывисто дышал. Водопад завешивал вход в пещеру сплошным плащом. Он поплыл по реке, уходящей в глубокую черноту, опасаясь оглядываться назад. Течение подхватило его и понесло вперед.

Постепенно звуки оставленного позади водопада стали пропадать. Вода знала выход, и Хет поддался ее власти. Течение стало набирать силу, и шум водопада возобновился. Он попал в каскад из водопадов, а значит, рано или поздно ему бы пришлось рухнуть в новое озеро вслед со всей этой лавиной воды. С шумом и брызгами муриец пролетел десять метров вниз и глубоко ушел под воду.

Вынырнув, он осмотрелся. Новый водоем был шире и глубже. Теперь, когда он знал, что в этом мире существуют хищники, везде на суше мерещилась опасность, и ему не хотелось выходить на берег. Сил плыть больше не было, он медленно стал уходить под воду. Берег был близко. Стоило выплыть и отдохнуть. Страх утонуть пересилил страх встречи с монстром. Хет выполз на берег, рухнул в траву и потерял сознание.

Он очнулся только ночью. Кошмарное существо, показавшееся во тьме огромным чудовищем, стрекоча, ужалило его в плечо. Муриец приподнялся на локтях, инстинктивно отмахиваясь. Сразу последовал второй укус, затем третий — насекомые атаковали со всех сторон. Он вскочил и побежал. Длинная трава цеплялась за ноги, несколько раз он споткнулся, один раз сильно упал, поранив колено о корягу. Он плохо видел и двигался на ощупь. В джунглях преследователи отстали. Хет замедлил ход. Он был совершенно гол и бос. Костюм и ботинки остались на берегу возле озера монстров, его корабль, должно быть, так и стоял на скалах, а он блуждал во тьме здесь.

Со всех сторон на него нападали звуки, и ни одного знакомого уху. Они были повсюду, заползали под кожу и бегали по ней мурашками. Юноша стал терять рассудок. Ему казалось, что в каждый следующий момент из мрака выползет новая тварь и разорвет его на куски.

В панике он озирался по сторонам, часто дышал, готовясь с секунды на секунду принять смерть. Хотелось укрыться, но не было ясно, где и как. Во тьме он наткнулся всем телом на что-то твердое и онемел. Остановив в себе сердце, кровь и мысли, он простоял минуту не шевелясь. Препятствие, выросшее на пути, оставалось недвижимым. По ощущениям шершавое и влажное, оно походило на камни, но было вытянутым и росло прямо из травы. «Дерево!» — догадался он. Он обвил ствол руками и просидел возле него до утра, дрожа и молясь всем мурийским богам.

Утром, когда все покрыло росой, его обвил большой холодный змей и стал по спирали сползать к ногам, сжимая его вместе с деревом до хруста костей. Он почти потерял сознание, но пытку вытерпел. Шелестя мохнатой травой, змей уполз. Он рухнул в корни дереву и расплакался так сильно и отчаянно, как не рыдал еще никогда. Казалось, нельзя было сделать и шагу на этой планете, чтобы не нарваться на опасность. И только спасительная желтая звезда, залившая джунгли светом, ослабила его муки. Она походила на Оникс, грела и освещала путь.

Хет жаждал вернуться на свой корабль, запереться там и не выходить никогда. Он шел долго, пришлось обходить гору. Река вынесла его к другому подножью, и он совсем заплутал. Сильный голод мучил его. Темнело в глазах. Он не мог уже даже идти, еле полз. Хет пытался жевать траву. Перетирал ее зубами и глотал. Она была горькой и безвкусной, резала язык и десны, но выбора не было. В поисках пищи юноша облизывал камни, переминал в руках почву, подносил ко рту и пытался жевать ее. После таких экспериментов его сильно рвало, но он не сдавался, понимая, что те, кто здесь обитает, чем-то питаются, а значит, что-то может подойти и ему. Он действовал по принципу «попробовать все». Но пока ничего подходящего не было. Но один плод, лежавший возле дерева, оказался сытен и приятен на вкус. Кожура была терпкой, но начинка мягкой и сладкой. Плод был вытянутым и желтым. Он рос на дереве в связке с себе подобными. На Мури были свои растения и свои фрукты, и Хет догадывался о природе происхождения здешних и мог представить, каким образом его можно очистить и съесть.

Мурийцу повезло, он нашел несколько таких фруктов и сумел себя накормить. Он ел быстро, постоянно озираясь, словно крал фрукты у этого мира и ожидал наказания. Его по-прежнему пугал каждый звук и треск. В траве чудились стрекочущие монстры, в небесах — когтистые птицы, а на деревьях — змеи и ящеры.

Через несколько дней Хет нашел путь к своему кораблю. Он захлопнул шлюз и некоторое время просидел внутри без движения, наслаждаясь знакомыми металлическими интерьерами. Он много думал. Пытался успокоиться. Внутри корабля он чувствовал себя в безопасности, но замуроваться навечно не мог — вода и еда оставались по ту сторону, в зоне кошмаров. Значит, придется выходить, но как, если у ближайшего водоема обитают монстры? Единственным выходом могло стать оружие. Ходить по джунглям можно было только с ним. На борту оружия не было, ни лазеров, ни дисков — ничего. Пришлось все делать самому.

Хет никогда никого не убивал и не хотел, он был против насилия и желал своей жизнью нести только свет и добро, осуждая охотников и палачей, но сейчас нужно было обороняться. Камнями, собранными вокруг корабля, он заточил металлический обломок до острия, сделав копье. Скрутив с монитора панель округлой формы, он изогнул ее, смастерив бумеранг. Меткость его была развита слабо, и нужно было много тренироваться, чтобы уверенно выходить из убежища. Нужно было изобретать оружие куда более действенное. «Чего боится все живое?» — размышлял Хет, сидя на полу и глядя на бесполезное копье и бумеранг. Он перебирал в уме варианты, бормоча под нос слова, как вдруг его осенило, и он оживленно вскочил на ноги: «Огня! Страшнее его ничего нет!» Он стал рыскать по углам, производя вокруг себя хаос из тех малочисленных предметов, что находил. Нашлись три идеально белых куба, умещавшихся в ладони: концентрированное химическое горючее. Хет почувствовал себя лучше и прижал кубики чистого и свежего огня к груди. «Эти три предмета спасут мою жизнь», — уверенно подумал он. Запас горючего был ограничен, но на первое время должно было хватить.

Монстры быстро прознали о Хете, где живет пришелец и какими тропами ходит. Им не нравилось, что он пил их воду и жил на их территории, а сверкающий серебром дом его, возникший на вершине скалы, раздражал звериный глаз своей инородностью. Загрызть пришельца стало для них делом чести.

Хет сразу понял одну вещь, которая часто спасала ему жизнь: монстры не были существами стадными. Они ходили поодиночке, охотились порознь и четко знали границы своей территории. На своем звездолете он упал между двух зон. Скала разделяла владения двух монстров. И каждый из них посчитал пришельца своей добычей.

Уже в первый свой спуск к водоему Хет вынужден был воспользоваться огнем. Химическое горючее было простым в использовании. Достаточно было повернуть две половины куба вдоль еле заметной красной линии, одну по часовой стрелке, другую против, и уже через четыре секунды возникала сильнейшая реакция горения, продолжительностью в десять часов. На острие своего самодельного копья он насадил горящий куб. Размахивая им из стороны в сторону, он стал медленно спускаться к водоему. Один монстр шел за ним по пятам, планируя схватить его у озера, крадясь так тихо и осторожно, что Хет не замечал его. И только сияющий жаром факел, возвышавшийся над головой мурийца, останавливал хищника от молниеносного и смертельно прыжка. Интуитивно муриец чувствовал опасность рядом с собой, но не оглядывался, а настырно шел вперед. Второй монстр ждал его в зарослях, прямо на берегу. Тихонько приминая лапами зеленую траву, он крался, шелестя, не спуская голодных глаз с белого тела Хета. Завидев в руках его огонь, зверь попятился назад.

Муриец достиг берега, вонзил факел в траву, прямо возле себя и, присев на колени, стал набирать воды в скафандр. Герметичный костюм хорошо подошел на роль сосуда. Не выдержав соблазна, Хет нагнулся над водой и стал жадно пить. Позвоночник и ребра его проявились на исхудавшей обнаженной спине, раздразнив монстров своей беззащитностью. Хет сделал живительный глоток, закрыл от удовольствия глаза, а когда открыл их, то увидел в отражении воды летевшего на себя монстра. Он еле успел схватить рукой факел и развернуться и направил огонь прямиком зверю в пасть. Опалив усы и нос, тот издал истошный рык и отстранился назад, встал в стойку и попытался лапой выбить из рук Хета факел. Муриец оцепенел от ужаса, сделал два шага назад и очутился по колено в воде. Нельзя было позволить зверю загнать его в воду. Правильно было бы атаковать, надвигаясь на хищника, размахивая факелом перед его мордой. Но Хет никак не мог заставить себя сделать это. Он был слаб и чем больше смотрел в глаза монстру, тем слабее становился. Он сделал еще один шаг назад и почувствовал, что проигрывает. Спас лишь кусочек топлива, который от резкого движения Хета отломился и упал в траву. Огонь стал разрастаться, питаясь жаром палящей Желтой звезды, образуя вокруг мурийца кольцо из огня. Монстр отскочил и бросился бежать. Второй монстр, наблюдавший за дуэлью пришельца и соперника, испугался и скрылся в джунглях.

Охваченный стихией огня, Хет остался один. Он с ужасом осознал, что наделал. Он стал, брызгая, пытаться затушить пылающий участок. Но огонь рос быстрее, чем он мог его залить. Угадав траекторию движения огня, от скалы и вдоль побережья по траве, он опередил пламя и стал лить воду туда, куда огонь еще только должен был подойти. Сильно помог скафандр, который быстро заполнялся водой и также быстро её отдавал. От тяжелой работы — набирать воду в скафандр, тащить ее на себе и поливать траву — у Хета стала кружиться голова. Яркая Желтая звезда сильно припекала. Муриец надышался дымом и рухнул на залитую водой траву. Огонь дошел до луж и мокрой травы, стал слабеть и постепенно стих совсем. Отсутствие ветра в это утро было на руку, иначе смерти не миновать было и ему, и всем джунглям.

Юноша очнулся к полудню, обе руки его были в ожогах от огня, а вот остальная кожа тела и лица изнемогала от ожога, оставленного жаркой Желтой звездой. Его белая кожа стала болезненно красной. Невозможно было коснуться ее, все горело огнем. Теперь он невзлюбил даже ее, хотя еще вчера посчитал единственным своим другом. Он набрал возле озера фруктов, взвалил на плечи скафандр с водой, поднял со дна потухший факел и вернулся в свой дом.

У него оставалось два куба, а значит, двадцать часов горения. Он осознал ценность и опасность огня, бережно завернул горючее в лоскут ткани и аккуратно спрятал в ящик. Воды в скафандре могло хватить на семь дней, фруктов — на три обеда, но этого было мало, и рано или поздно нужно было выходить наружу. Хет страдал от ожогов, смачивал кожу прохладной водой и стонал. К ночи на теле его появились волдыри. Он не мог уснуть, лежал совершенно голый на холодном металле, пытаясь облегчить боль.

Несколько дней он провёл в укрытии. Ожоги болели меньше, и пришла пора выходить на охоту. Он не решался подставлять свежие раны под палящие лучи и решил дождаться вечера, когда Желтая звезда начнет садиться за горизонт. Хет помнил, что по другую сторону холма, у подножья, был огромный бесконечный водоем, море или океан, но идти туда пока не решался, полагая, что уже знакомые монстры лучше новых, да и путь туда был слишком далек. Хет достал второй горючий куб, наколол его на копье, погрузил на плечи скафандр и отправился к озеру за водой. В вечерних сумерках одинокое пламя факела выглядело таинственно.

Хет спустился осторожно и подкрался по обугленной траве к воде. Он медленно нагнулся, желая вдоволь напиться, как вдруг с испугом отпрянул назад. В воде плавало безжизненное тело белого рогатого зверя. Желание пить мертвую воду моментально пропало.

Монстры знали свое дело, и, по-видимому, были рядом. Хет огляделся, вытянув факел перед собой. Ему показалось, что в высокой траве он услышал шелест и увидел блеск глаз.

— Не подходи! — заорал он на мурийском. — Я сожгу тебя!

После нескольких минут тишины монстр ушел. Шелест от его удаляющихся шагов растворился в вечернем зное. Хет испытал робкое чувство крошечной победы. Он возвратил свой взор к мертвому зверю. Этот водоем был ближайшим к нему источником воды, и оставлять труп в нем было бы ошибкой. Хет потащил зверя за рога из воды. Плоть была еще теплой. Видимо, убийство произошло незадолго до его появления тут. Он вытащил здоровяка на берег, потратив на это последние силы. Монстры ели мясо, потому были так сильны.

Хету очень не хватало физической силы, а, как он успел заметить, наличие её было главным условием выживания на этой планете. Чтобы одолеть монстров, он обязан был есть то, что едят они.

На Мури пища была совсем другой, только растительной, но он точно слышал, что в варварских кварталах его города люди ели зверей. А гинейцы и оилы ели даже людей. Он стал с ужасом вспоминать страшные басни о том, как с химер стягивают шкуру, как дробят на куски и поджаривают на огне, понимая, что теперь это предстоит проделать ему.

У животного с рогами осталась целой передняя нога. Он достал заточенный бумеранг и, удар за ударом, отсек мертвому зверю ногу. Набрал в скафандр воды, взвалил ногу на плечи и вернулся на корабль.

Разводить огонь внутри было безумием, оставаться снаружи страшно, но он верил, что, находясь рядом с огнем, будет в безопасности, и решился. Из камней он выложил круг, собрал веток, поднес к ним факел и отошел в сторону, наблюдая, как огонь разрастается, превращаясь в мощное пламя. Он делал все так, как говорилось в баснях: содрал шкуру ножом, разрезал мясо на куски, нацепил на копье и стал поджаривать. Первый кусок бесследно сгорел, второй тоже. Огонь не щадил мясо, точно так же, как траву и ветки. Хету не хватало варварских знаний, но он догадался, что нужно дождаться, когда пламя спадет, а после готовить мясо на слабом жару. Первый получившийся кусок был почти сырым: Хет вгрызся в него, не смог прожевать и выплюнул. Второй кусок получился мягче. Он был сочным, хорошо жевался, но и его Хет не смог проглотить. Незнакомый вкус мяса и понимание того, что он ест чьё-то тело, заставили выплюнуть мясо.

Наутро, выйдя из корабля, он обнаружил, что остатков звериной ноги больше нет — кто-то обглодал кости добела. Хет посмотрел на истлевшие угли, затем в небо и увидел высоко парящую птицу.

«Может, она?» — подумал Хет.

Но в ту же секунду послышался рык. Он обернулся и увидел монстра. Химического горючего не было рядом, копье оставалось на корабле, бумеранг лежал в пяти метрах. Единственным выходом было бежать внутрь. Хет отскочил назад, запрыгнул в шлюз и дернул рычаг. Зверь прыгнул за ним, вытянув лапы. Но закрывающийся шлюз зажал его в своих тисках. Все, что успел зверь, это полоснуть Хета по лицу. Муриец отполз. Кровь стекала со лба по щекам. Он прижал к лицу руку. Монстр был жив, но не мог вырваться. Половина его была внутри, половина снаружи. Зверь рычал, и в этом звуке ему слышалось: «Тигррр, тигррр», как будто монстр называл себя.

«Тигррр», — произнес Хет вслух.

Тигр был у него в плену. Хет медленно встал, взял копье и подошел чуть ближе к зверю. Он поднял оружие над собой и прицелился. Муриец уже замахнулся, но в последний момент, посмотрев зверю в глаза, остановился. Этот монстр был живым существом, и Хет не мог заставить себя кинуть в него копье. Тигр съежился и выглядел довольно жалко. Пропала спесь и ярость. Хет сел возле него и задумался, как поступить. Рано или поздно ему придётся открыть шлюз и выйти. Разумнее всего было заколоть зверя, но изменить себя муриец не мог.

В своем мире у него всегда получалось устанавливать контакт с животными, хотя питомцы его хищниками не были, и с тигром Хет не знал, как себя вести. Хет решил попробовать. Он медленно стал подходить к тигру, приблизился настолько близко, насколько мог. И попробовал протянуть к животному руку. Хет делал это с большой опаской. Зверь учуял его страх и зарычал. Чтобы приручить зверя, ему необходимо было избавиться от собственного страха, дать понять, что он не боится его.

Хет решил попробовать воздействовать на зверя так, как его учили воздействовать на скатов. Мурийцы управляли своими скатами за счёт того, что становились с ними единым сознанием. Если скат признавал хозяина в ком-то, то становился верен ему до конца своих дней. Хет встал напротив тигра, глаза в глаза, и стал мысленно внушать ему, что он его хозяин. У мурийцев за столько лет существования в животном мире выработалась удивительная способность чувствовать все живое.

Поначалу зверь смотрел на него зло, шипел, показывая свое презрение, затем, видя, что Хет не уступает ему, отвел от него глаза. Как только визуальный контакт заканчивался, муриец отходил, а через некоторое время подходил к зверю опять и начинал сначала. Ближе к вечеру у него стало получаться не бояться тигра совсем, смотреть на него прямо, и главное — перестать видеть в животном инопланетного монстра. Глаза зверя были золотистого отлива, шкура — густая и богатая. Хет старался любоваться им, возродить в себе любовь к животному и заразить зверя тем же чувством. Несколько часов он сидел напротив него, гипнотизируя взглядом. Хет начал видеть в тигре красоту. Ему стало нравиться в животном все: строгие, благородные глаза, мощь, характер, окрас, запах, лапы, даже когти. Он стал наслаждаться моментом общения с ним.

Постепенно тигр стал привыкать и к нему, и к обстановке, и к ситуации. Он перестал дергаться и вырываться, успокоился и смотрел на Хета молча. Муриец налил ему воды и поднес на вытянутых руках. Зверь стал лакать воду. Он не пытался ни укусить Хета, ни оцарапать его. Тогда муриец смело протянул руку и провел ладонью по голове зверя. Тигр ощетинился, но руку не укусил. Хет несколько часов стоял возле него, удерживая руку на голове тигра, смотря ему в глаза. Он чувствовал его тепло и начал считывать его ощущения. Зверь не боялся его и не желал убить. Когда Хет почувствовал момент абсолютного доверия между ними, то приступил к последнему этапу приручения. Он опустил свой лоб на лоб зверя и простоял возле него так, пока окончательно не стемнело. На секунду он стал видеть глазами тигра, а тигр стал видеть глазами Хета. Это был тот самый момент слияния, которого желал муриец.

Он начал доверять зверю настолько, что решился открыть шлюз и выпустить его. Он не подстраховался, не взял копье, а только дернул за рычаг. Ворота шлюза разъехались в стороны. Тигр получил свободу. Он отряхнулся, посмотрел на Хета, с минуту простоял недвижимый, обернулся и ушел.

Муриец остался внутри. Он очень устал за этот день, выпил воды, съел последние фрукты и уснул.

Следующий день начался с того, что он нашел возле основания своего корабля убитую тушу рогатого существа. Тигр поделился с ним своей добычей. Ему трудно было объяснить, что он не ел мяса. Зверь показывал свою преданность. Несколько месяцев они прожили вместе. Хет почти не видел его, замечал только следы, но знал, что зверь за ним наблюдал и спал возле его корабля. А в один из дней, когда Хет сидел возле своего звездолета, высушивая орехи, на него попытался напасть второй тигр. Он прыгнул на него сзади и уже хотел вонзить когти в спину мурийца, как в тот же момент прирученный юношей тигр вступился за него, сбил соперника и повалил на камни. Завязалась драка. Тигры кувыркались по траве, впивались клыками друг в друга. Вставали на дыбы, держась мертвой хваткой, постепенно приближаясь к обрыву. Хет пытался помочь, запустил в чужого тигра копье — но промахнулся. Тигры сорвались с обрыва и полетели в пропасть, так и не отпустив друг друга даже в полете.

Муриец нашел их мертвые тела у подножия утеса. Он снял с них шкуры и закопал обоих.

Хет остался один, и только птица продолжала его атаковать, воруя еду — фрукты и рыбу, которую он научился добывать и есть. Она могла накинуться сзади и клюнуть. И хотя он давно уже был способен убить ее — зашибить бумерангом, заколоть или сжечь, — он не делал этого просто потому, что она единственная была рядом.

Со временем Хет перебрался в пещеру. Пещера была ближе к воде, была прохладной, в отличие от раскаленного солнцем металлического душного судна. Из неё открывался удивительный, фееричный вид на океан, на закат и на восход, и внутри ее маленького пространства Хет чувствовал себя как дома. Он спал на камне, укрываясь шкурой погибших тигров. Он много думал и страдал.

Постепенно он привык к этой планете и даже полюбил ее. Еда и вода теперь давались легко, всего всегда было много. Он жил один, и это была его территория. Удивительной силы энергия созидания накопилась в нем и стала выливаться в стихийных пещерных росписях, поделках, находках, которые он тащил к себе в дом, лишь бы заставить пустынное пространство чем-то теплым и рукотворным, лишь бы занять свое бесконечно тянущиеся время общением хотя бы со своим внутренним миром.

Он плохо спал, просыпался среди ночи от дрожи и до рассвета непрерывно смотрел на сверкающий в небе серебряный спутник. Хет научился слышать себя, говорить со своим подсознанием, и чем дальше, тем сильнее ему хотелось вернуться домой. Он все чаще прокручивал в голове свой последний день на Мури и все сильнее и сильнее винил себя за то, что натворил.

Хет был счастлив. Он наблюдал за лицом Ёнка, когда после сотен попыток тот все-таки запустил систему. Пациф ликовал. Звездолет приподнялся на несколько метров над утёсом и завис в пространстве. Они получили возможность лететь домой.

Марсий с Атлой уже вернулись, застав последние попытки пацифа и его триумф. Хет проделал большую работу по подготовке провианта и тоже услышал много похвалы в свой адрес.

— Вы сделали карту? — строго спросил Ёнк.

Атла сняла с плеч свой щит и положила его на камень. Над щитом поднялась проекция, имирирующая огромных размеров глобус.

— Мы знаем каждый уголок этого мира. Знаем, что под водой и что в горах. Любой участок есть в записях. Я всем раздам копии, — доложила она.

Марсий добавил:

— Мы просчитали даже климат с учетом сезонов, вся информация здесь, — он указал на глобус.

— Мы думаем, раньше климат планеты был мягче, сейчас она находится в фазе холодного периода, но пригодных территорий все равно более чем достаточно, — произнесла Атла.

— Судя по всему, есть возможность расселить переселенцев с Семи миров, не трогая территории, на которых живут дикие племена, — доложил Марсий.

— Уверен? — не поверил Ёнк.

— На материках климат суровей и много крупных, опасных животных. В то же время есть пустынные острова, на которых климат мягче из-за океанских течений, и из-за отсутствия связи с материками крупные звери не могут на них перейти, — пояснила Атла.

— Мы подобрали несколько крупных островов в разных частях света, которые нам кажутся идеальным местом для построения новых цивилизаций, — произнес Марсий, показывая точки на глобусе.

— Я подумаю, — ответил Ёнк.

— У тебя целый год полета впереди, чтобы выбрать, куда вести пацифов, — произнесла Атла. — Подумай!

Им предстояло провести на этой прекрасной планете последний вечер перед дорогой. Пошел дождь. Ёнк и Хет рано ушли спать. Марсий и Атла, укутавшись в шкуры, обнявшись, долго сидели внутри пещеры, созерцая серебряный дождь. Улетать с Голубой планеты им не хотелось, здесь они обрели счастье и друг друга.

Уже с утра Ёнк завел на звездолет сферу, сильно отругав Атлу и Марсия за то, что нашел на ней много царапин. Он еще раз проверил все контейнеры с водой и еще раз все просчитал.

Очевидные следы ремонта внутри звездолета, частичное отсутствие пола и оголенные внутренности панелей сильно смущали, но, когда корабль заработал, налившись синим неоновым светом, все сомнения улетучились.

Их провожал суровый летний дождь. Он капал так тоскливо и печально, как будто бы планета плакала о них.

— Этот мир отпускает нас с болью, он впустил нас в себя и полюбил, — произнесла Атла, вслушиваясь в шелест листьев, всматриваясь в небо. — Я была здесь по-настоящему счастлива. Спасибо тебе за все. Я сделаю все, чтобы вернуться, — тихо поблагодарила она мир и, закрыв глаза, стала наслаждаться последними его прикосновениями перед разлукой. Прохладные капли опускались на ее золотистую кожу и, смешиваясь с теплыми слезами юной жрицы, падали на траву.

Марсий грустил не меньше, но чувства и эмоции хранил в себе. Если бы Атла не могла заглядывать внутрь его души, она никогда бы не догадалась, насколько глубокий и удивительный мир живет в нем. Она подошла к нему, взяла за руку, прижалась щекой к плечу и медленно потянула за собой. Они вошли на корабль. Атла не обернулась. Марсий же не выдержал и посмотрел назад. Шлюз медленно затворялся, возводя тяжёлую металлическую преграду между ними и полным изобилия миром мечты.

Ёнк и Хет были уже на борту. Им разлука с этой планетой давалась легче. Ёнк был очень собран и энергичен. Он засыпал всех поручениями и предвкушал полет.

Корабль ожил. Втянув опорные шасси, похожие на паучьи лапки, он превратился в переливающийся монолит и стал нагнетать под собой невообразимой силы поле для рывка. Световые волны побежали по обшивке и, ускорившись, превратили корабль в свет.

Сопровождая свои действия сильными вибрациями, вызывающими головокружение, космическое судно огненной пулей покинуло Голубую планету.

Постепенно корабль преодолел и атмосферу, и притяжение, оставив далеко-далеко позади летний ливень, разрисованную пещеру, сказочное сияние крайнего севера и чудный остров в виде кольца.