Секс-тур в юность

Глава 19

До троллейбуса я дошел быстро, хоть и через одну остановку, итак для надежности проверил улицу после ухода сестры. Не хотелось по-глупому попадаться. До бесконечности бегать не удалось бы, против серьезной конторы это не пляшет, но на время уйти в отрыв было нужно. Поехал в заброшенное с детства убежище, где играли в своё время с пацанами.

Удобные и позднее использовались, время от времени, для разного рода уединений, и там даже были лежанки, но мне такие не подходили. О них знали и помнили многие, и это могло всплыть при тщательных опросах, а забытые использовались разве что котами и кошками для ночевок, и я против такой компании нисколько не возражал.

Удобства, конечно, были еще те, да почти их и не было, но теплые трубы позволяли не бояться замерзнуть даже зимой. В будущем, наверно, и это убежище будет освоено обитателями, но в Союзе было практически полное отсутствие бомжей, и я мог не опасаться ненужного соседства. Как я и предполагал, соседями оказалось только несколько кошек, и те, опасаясь, убежали по трубам вглубь, не мешая мне обустраиваться.

Первым делом я зажег несколько свечек, и расставил их, чтобы в темноте не налететь на какую железку. Потом обустроил место с помощью ящиков, сваленных в углу давным-давно, и не использовавшихся годами. Да, скорее всего, как мы перестали использовать это место как штаб, сюда, наверно, никто и не заходил. Из пары ящиков я смастерил столик, и, накапав стеарина, налепил пару свечек над ним. Из другого ящика сделал сидение, и придвинул к столику.

Ну что же, пора было и перекусить, а то время было уже после семи, и добрый ужин никому не помешает. Достал блинчик и откусил, остальную часть разломил на несколько кусочков и отнес на пару метров. там пристроив на кусочке оберточной бумаги. Позвал кис-кис, и вернулся к импровизированному столу. Где и принялся за прерванный ужин, запивая молоком из надрезанного пакета. Надо бы и четырехлапым налить, но во что — пока не вижу. Ладно, оставлю им в пакете и срежу верхушку тетрапака, вот и будет им попить. А пока, смотрю осмелели, и мирно ужинают блинчиками с творогом.

Ешьте, до вас Европейские законы о животных — только через пол века доберутся, а даст бог и никогда. Разломил еще блинчик, и отнес им добавки. Две порскнули в угол, а один котяра продолжил есть. Добавил им еды, и сам пошел и приготовил кошакам из тетрапака импровизированную мисочку, и аккуратно отнес на их место. Тут и сидите после, а то иначе меня ваши блохи сожрут до утра.

После еды, решил с новыми силами наброситься на работу, и, открыв общую тетрадь, задумался.

Как еще можно предотвратить то будущее, от которого с души воротит? Что предпринять, чтобы это зависело не от чиновников, а от самих людей?

Самую важную задачу — воспитание человека будущего, идеологи из различных институтов марксизма-ленинизма провалили полностью. Да и не мудрено, как может слепой крот описать всю прелесть солнечного дня? Как могут они научить тому, чего сами не знают и не понимают, даже отдаленно не будучи людьми-творцами?

Их докторские и кандидатские диссертации — это всего лишь пространные заявления о повышении зряплаты. Им итак замечательно в их хоромах, а товарами и продуктами высшего качества они обеспечены. Для себя они уже построили коммунизм, как они это понимают — «От каждого по возможности, каждому по потребности». Базис построен, личное изобилие достигнуто, отчего не подождать, когда все само по себе созреет до коммунистического уровня?

Изобилие, некогда, бывшее их целью, так и не стало для них средством. Гнать их всех надо ссаными тряпками. Они только разлагают народ своим примером, подменяя истинные образцы будущего человека — своими ублюдочными эрзацами. Нагородили цитат с мясом вырванных из классиков, и канонизировали их. А для расхожих случаев сделали себе коммунистический цитатник, чтобы втюхивать народу.

Когда-то физик Резерфорд[67] сказал: «Если ученый не может объяснить, чем он занимается, уборщице, моющей пол в его лаборатории, значит, он сам не понимает, чем он занимается».

Вот эти идеологи-недоноски, и не понимают настоящего мировоззрения человека-творца, так как сами не родили ни единой, даже мертворождённой мысли в своих замшелых мозгах. У них только и хватает таланта, выбивать себе всё новые и дополнительные блага.

Обязательно надо разогнать ряд шпионских гнёзд: Институт Системного Анализа, как представительство мирового масонства в СССР, а сотрудников отдать под следствие на кого конкретно они работают; Институт Мировой Экономики и Международных Отношений, как теоретиков и разработчиков столь талантливых реформ Меченого и Институт США и Канады, как рассадник агентов влияния вражеских спецслужб. Всех их сотрудников загнать на работу в Сибирь. Там много мест, где нужны учителя в мелких посёлках.

Продолжить — полным разгоном всех институтов марксизма-ленинизма, а то этих клопов расплодилось немеряно, их тоже туда же куда и сотрудников вышеуказанных институтов. Они погрязли в рутине и дрязгах от безделья, и как только видят действительно живое и творческое воплощение человека будущего в произведениях, то сразу начинают ставить палки в колеса, и всячески мешают распространению полезных книг, По их наветам мешали печати произведений Ивана Ефремова и запретили печатать произведения братьев Стругацких в Москве и Ленинграде. Углядели видишь ли в «Неизвестных отцах» намек на Политбюро, и другие советские реалии.

Я бы выбросил из программы литературы с десяток скучных романов и запретил бы в учебнике литературы помещение, полупереваренного и срыгнутого общепризнанными критиками — всякими Белинскими и Писаревыми. Начинать и делать первый шаг — человек должен сам. И только если не смог, тогда протягивать ему эти костыли.

Зато, ввел бы обязательным — изучение других книг, не обошел бы стороной «Долгую Вахту»[68] певца американского империализма Роберта Хайнлайна. Но основное внимание уделил бы творчеству Ивана Ефремова и братьев Стругацких. И в первую очередь повести «Хищные вещи века»[69], чтобы со школьной скамьи ознакомить подрастающее поколение — с прелестями того мира — из которого сам пришел, и выработать у них стойкий иммунитет к подобному жвачному образу существования.

Я мог бы многое еще добавить в повесть, но лучше напрямую написать братьям и предоставить это их таланту. И это наипервейшая задача на сегодняшний вечер.

Изложить для них картину будущего, всё испытанное и прочувствованное на собственном опыте. Пусть они содрогнутся от этой еще невиданной «Страны Дураков», от новых её соблазнов, которые и представить себе не могли. Описать виртуальную реальность, в которую проваливаешься, становясь могучим и всесильным демиургом этой псевдожизни. Живописать им путешествие по просторам международной паутины, в углах которой расположились жирные пауки, зазывающие на свои сайты. Вот где действительно лакомятся мозгом несведующего посетителя, и зомбируют его. А уж если описать соцсети во всей их красе, то все забавы рыбарей покажутся суперинтеллектуальными действами гигантов мысли.

А в данный момент — это всего лишь зачаток ARPANET[70], появившийся в 1969 году, и никто не ведает, в какого монстра может трансформироваться в таком извращённом обществе, как общество потребления. Я, даже, понимаю китайцев, которые пытаются оградить свой народ от этой всемирной помойки.

Как это было в притче о языке, из фильма — Эзоп. «Лиса и Виноград»[71] 1981 года. Что называл Эзоп — самым лучшим и самым худшим в мире?

https://youtu.be/F6DFf1Cm_t0

Об интернете, можно сказать, абсолютно — теми же словами. И я могу судить об этом с высоты своих лет и опыта жизни. Опять же кругозор, даваемый обучением в советской школе, был куда шире, чем при обучении в тупом подражании, тупому американскому образованию. Увы, мне очень жаль, всех изуродованных таким «образованием».

А учитывая, что «подобное к подобному», то и из интернета они черпают то, что им ближе и понятнее. Я же, в нем всегда искал, где скала для вольных людей. Именно поэтому всячески избегал соцсетей, где все становятся рабами. Рабами даже не других людей, хотя целиком зависят от их оценки, но много хуже — рабами свих слабостей и тщеславия.

Вот и три цели моего вечернего бдения вырисовалась. Написать братьям Стругацким, обосновать обязательный разгон вредительских институтов, и реформировать процесс изучения литературы, чтобы учащиеся могли сами осмыслить и разобраться в прочитанном произведении, без ненужных костылей.

Тут же и приступил к работе, не теряя более времени, а поодаль расположились, трое хвостатых, сыто жмуря глаза от удовольствия. Скорее всего, это последняя вечеря, а успеть надо еще многое. Буду писать, пока не завершу. Там высплюсь, если будет это — там. Обидно, что много времени потратил на менее важные дела, но:

И кто может предугадать, что на самом деле окажется — самым важным?

Дверь в кабинет открылась, и в комнату вошел заместитель начальника КГБ республики, увидев встающего подполковника, он остановил того жестом и спросил.

— Сергей Николаевич, ты тут такой аврал устроил, а меня в известность не поставил?

Что произошло? Почему аналитиков и многих других сотрудников вызвали в выходной день на службу?

— Виктор Петрович, так не хотел раньше времени беспокоить, пока только начинается проработка информации, и не все действия завершены. Докладывать, пока, нечего. Больше вопросов, чем внятной информации.

— Хорошо, введи пока в курс дела по известным фактам. И из-за чего весь сыр-бор начался.

— Вчера после 18 часов пришел запрос из ЦК ВЛКСМ на установление наблюдения за учащимся 9 класса средней школы. Это само по себе необычно. Как и то, что до этого он был вызван в приемную Первого Секретаря. В кабинете состоялся пятнадцатиминутный разговор, в конце которого, по распоряжению, в кабинет был доставлен диктофон и включен на запись. После окончания беседы, Первый Секретарь прослушивал запись на пленке. Диктофон остался в кабинете, и получить доступ для ознакомления с записью, наши сотрудники не решились без санкции руководства.

— И правильно сделали. Не стоит лишний раз нарушать законность, да еще и на столь высоком уровне. Но пока я не вижу оснований для такого аврала, так что продолжай.

— Причиной вызова в приемную явилось выступление школьника на комсомольском собрании, где обсуждался отъезд однокласс6ницы на ПМЖ в Израиль. Он интересовался их обустройством на новом месте и пожелал счастливого пути. На собрании присутствовали представители горкома и райкома комсомола. Они и отразили в рапорте вызывающее поведение подростка, и попытку сорвать собрание.

— Ну и что? Мы им, что по их запросам должны устанавливать наблюдение за всякими школьниками? Сами не могут разобраться в своем комсомоле? Парень наверно влюблен в девчонку, вот и интересовался, а они тут развели, невесть что, Вызвали бы на ковер, да сняли стружку. Не пойму, зачем к нам обращаться?

— Так парень не член ВЛКСМ, и не был. На учете в детской комнате милиции не состоит. Но хуже то, что его отец имеет первую форму допуска и отвечает за связь центрального объекта ГО республики. Сам беспартийный, а многочисленные предложения вступить в ряды КПСС оставил без ответа. Последний раз ему было предложено вступить даже без кандидатского стажа, так как ему предлагалось занять пост заместителя министра связи. Он и тогда не написал заявления. Вот папка с его делом.

Заместитель начальника взял протянутую папку и пролистал. Потом улыбнулся и сказал.

— Ты у нас недавно служишь, и не в курсе. Не обратил внимания на первые листы. Его досконально проверяли еще в начале 50-х, когда было принято решение назначить директором радиотрансляционной сети столицы. Сам понимаешь, какая это ответственная должность. Он тогда отказался, и попросил назначить простым инженером, так как хочет освоить полученные в институте знания. Не каждый день отказываются от такого поста, и даже беседа с Леонидом Ильичом не изменила его решения. Не думай, когда человека назначают на столь ответственный объект, как республиканский центральный бункер ГО, то всё изучается досконально. И он, уже, более пяти лет отвечает за связь на данном объекте.

— Но он не хочет вступать в КПСС, и сын не вступает в ряды ВЛКСМ. Как можно доверять при таких взглядах?

— Так вы предлагаете не доверять всему советскому народу, за исключением членов КПСС и ВЛКСМ? Например, академику Туполеву[72] — генеральному конструктору стратегических бомбардировщиков ТУ-4 и ТУ-16. Он беспартийный, а секретной информации знает больше, чем все мы вместе взятые.

— Хм, но ведь требуется проверять партийность, допускаемых к секретной информации?

— Так шпион или агент, как раз в первую очередь вступит в партию и сделает для этого всё возможное, а не станет отказываться. Я значительно старше, и на барство, что сейчас завелось в руководстве партии, тоже смотрю не без сожаления. Это создает социальную напряженность в обществе, когда так явно демонстрируется. Ты думаешь, люди слепы, и не видят всего этого? Как, по-твоему, порядочный человек на всё это будет реагировать?

— Это всё равно странно, ведь могли назначить партийного отвечающего за связь на объекте? Тогда и вопросов бы не было.

— Да, такой вариант рассматривался, я это помню. Но тогда в подчинение к назначенному, пришлось бы ставить специалиста, а такого с должной формой допуска и достаточно проверенного не было. Специалистов обладающих должным опытом и знаниями — единицы. К тому же, вместо одного владеющего секретной информацией, стало бы несколько.

— Но если произойдет что-либо, то ведь с нас же в первую очередь спросят, почему такого человека назначили?

— Хорошо, инициатива наказуема. Найди достойную замену, партийного с должным уровнем допуска и обладающего всеми необходимыми знаниями, даю срок две недели. Кандидатуры представишь мне. Что еще было, что вызвали людей на службу. Пока я не вижу основания для столь срочных действий.

— Так еще сегодня утром отцу школьника позвонил неизвестный, и договорился о встрече. На встрече неизвестный получил какие-то бумаги, которые он прочел, и после встречи вылетел в Москву. После запроса, оказалось, что это сотрудник КГБ — полковник Крикунов А.Г. Что за информацию ему передали, выяснить не удалось. Отец школьника, при опросе нашим сотрудником, сообщил, что с содержимым конверта он не был ознакомлен, а конверт для передачи в Москву, ему запечатанным дал школьник, предупредив, что в нем информация чрезвычайной секретности, превышающей форму допуска отца. Сам школьник скрывается, и до сих пор не обнаружен.

— Теперь понятно, с этого и надо было начинать. Информация ушла в Москву, и её содержание неизвестно. Знакомых с ней, кроме школьника, полагаю, — нет. Раз он и отцу её не раскрыл. Одно непонятно, каким образом он мог определить уровень секретности информации? Или, как в детстве, вся она сверхсекретная. Хотя не думаю, что полковник приехал бы по всяким пустякам. А почему с ним не побеседовали?

— Так, когда наш агент последовал, чтобы проследить за ним, он ушел от слежки, запрыгнув в отходящий троллейбус.

— И какого неумеху поставили следить, что его так быстро срисовали?

— Сегодня суббота, и никто не предполагал такого развития событий. Поставили стажеров.

— Не продолжай, итак ясно. Завалили всё, что можно было завалить. И теперь ни одной зацепки у нас нет. Как мне бы не хотелось этого делать, но вызывай самых опытных специалистов. Надо незаметно раздобыть копию записи с диктофона в кабинете Первого Секретаря ЦК ВЛКСМ республики. Необходимо знать из-за чего они к нам обратились. Только тщательно проинструктируй, и назначь самых лучших, чтобы не попались. А то еще и там не хватало для общего счёта всё завалить.

— Разрешите исполнять?

— Давай исполняй, и если появится что-то новое, докладывай сразу, я буду в кабинете. Тут действительно серьезное что-то, чуйка подсказывает. Это не надуманные страшилки по поводу ненадежности специалиста, исполняющего свои обязанности безукоризненно не первый год, и тщательно проверенного временем.

Корпеть и сидеть над рукописями пришлось далеко за полночь. Благо завтра, тьфу, уже сегодня — воскресенье, и можно немного позднее встать. Вряд ли кто будет вскакивать рано поутру, и бежать на службу. По дороге надо будет занести и бросить в ящик письмо Стругацким. На деревню дедушке, конечно, не стал отправлять. Откуда у меня почтовый адрес? Просто забегу к другу и брошу в почтовый ящик, а на конверте написал, что передать сестре в Универ. У него в биологическом музее Универа мать работает, вот съездит и передаст, А уж Татьяна либо найдет адрес, либо как передать в руки одному из братьев. Ничего секретного там нет, а только фантастический рассказ графомана с предложением использовать в их творчестве, изображенный мир будущего. Дополнить «Хищные вещи века» или написать еще одну повесть.

Утром надо будет еще позвонить домой и узнать, как у моих дела. Это, если утром еще здесь проснусь. На всякий случай младшему написал пояснение, похожее на фантастику, и инструкцию — как и что делать. Чтобы не удивлялся, каким образом оказался в столь чудном месте. А теперь, могу с чистой совестью разобрать стол и улечься спать на ящиках, не на голой же земле? Только продумаю, как повесить сетку с продуктами, чтобы до неё не добрались усатые-хвостатые. Правда, выглядят сытыми и давно уже спят, но лучше позаботится до, чем после искать виновных.