Седьмая вода

VIII

— Будьте осторожны, милостивые господа! — сказал эльф. — Мы входим в полосу тумана! Всякое может случиться, пока мы в тумане…

Вахтенный на корме зажег яркий фонарь на ворвани, с галиота замахали в ответ факелом — они шли в кильватере. Люди были напряжены, весла вздымались и опускались медленно, в такт разрывающему тишину барабанному бою.

— Там-м! — доносился из трюма барабан Сухаря, и эхо вторило ему.

Эхо?

— Скалы близко! — предостерегающе прокричал впередсмотрящий в «вороньем гнезде» на мачте.

Туман обволакивал корабль густым грязно-белым маревом. Дохнуло затхлостью и еще чем-то, тревожным и нервирующим…

— Спокойно, спокойно, милостивые государи! Я проведу вас сквозь рифы, только следуйте моим указаниям… — проговорил эльф.

Микке и не собирался с ним спорить, он стоял, широко расставив мощные ноги, и сжимал в руках штурвал. На лице его застыло напряженное выражение. Ветер свежел, бросая в лицо соленые брызги целыми пригоршнями.

Рем, стоявший рядом с эльфом на носу, который Жерар как заправский морской волк называл «бак», пытался разглядеть что-нибудь в тумане, который вот-вот должен был исчезнуть, сметенный прочь порывами ветра.

— Это что еще… Слышите? — Жерар облокотился на фальшборт и приставил к уху ладонь. — Никак, баба поёт?

— Какая, к чёрту… — начал Разор, но потом замер, вслушиваясь в шум ветра.

Через несколько мгновений Рем тоже начал различать мелодию, которую выводили женские голоса.

— Откуда тут бабы? — Жерар почесал макушку. — Ктой-то их на скалах оставил? Нехорошо!

На палубу высыпали свободные от вахты члены команды. Все они слышали пение, переговаривались между собой, и в их разговорах доминировала одна тема: им очень хотелось узнать, кто это там поёт!

Их можно было понять: две сотни мужиков, которые черт знает сколько времени занимались только выживанием, тяжким физическим трудом и убийствами, при полном отсутствии тепла, заботы и ласки. И, конечно, каждый из них мечтал о женщине!

— Погодите суетиться! Может, осмотримся для начала? — попытался воззвать к их разуму Рем. — Откуда тут, в тумане, на рифах по пути в страну эльфов — женщины? Головами своими подумайте!

Глас рассудка был похоронен новым мощным аккордом женской акапеллы, раздавшейся из тумана. И каждый слышал в этом пении что-то своё… Микке чудились хуторские поля Севера, голубые цветочки льна и светловолосые девушки в бело-красных платьях. Марк, суровый абордажник, прищурившись, вспоминал загорелых южанок в апельсиновых садах вокруг Претории, а Жерар — задорных девчат из кабаре «У лисицы» в портовом районе Кесарии.

Эадор заикнулся о том, что нельзя сворачивать, потому что фарватер неизвестен и оттого опасен, но эльфа в грубой форме попросили заткнуться.

— Они ведь взбунтуются, если мы попытаемся заставить их вернуться на нужный курс? — Разор подошел к Рему совершенно неслышно.

Старый вояка оставался в трезвом уме, как и Рем. Конечно, ничто человеческое ни тому, ни другому было не чуждо, но это ведь было бредом — какое-то пение посреди моря!

Микке уже вращал штурвал, направляя корабль в сторону источника пения, а весла едва-едва не шкребли по скалам, выступающим из воды.

Эльф беспомощно смотрел то на боцмана, то на квартирмейстера.

— Что они делают? Зачем? Я же предупреждал…

— Предупреждал он! — хмыкнул Рем. — Ты посмотри на их глаза! Я такого даже во время таранных ударов не видел: стекляшки, а не глаза…

— И ты предполагаешь?.. — повернулся к нему Разор.

— Я предполагаю, что пора надевать кирасу, вот что. Мы их не остановим, но, по крайней мере, я собираюсь быть наготове.

Разор и так был в полном боевом облачении, так что согласно кивнул и проверил, легко ли ходит клинок в ножнах.

И Рем отправился надевать кирасу. Эльф пошел за ним.

В правом виске Аркана ломило точно так же, как во время встречи с усатым колдуном — любителем кальяна на острове Кон Ките, и он поморщился от боли, но решил не обращать внимания.

— Не сочти за наглость, Рем, но нет ли у тебя какого-нибудь оружия для меня? — спосил вежливый Эадор.

— А ты тоже думаешь, что оно нам понадобится? — Аркан застегивал кирасу поверх камзола.

— Я думаю, Рем, что в зоне тумана случается всякое… Порой пропадают даже наши корабли, а мы изучили эти воды…

— Так кто там поёт? Нечистая сила? — иронично поднял бровь Рем.

А эльф воспринаял его слова очень серьезно. Он нахмурился, провел ладонью по лицу и кивнул:

— Да, верно молвишь, друг мой… Сила самая нечистая, которую можно себе представить… И, похоже, она завладела душами людей…

— Не всех людей, верно? — Рем застегнул портупею с палашом. — По крайней мере, меня и Разора эта зараза не взяла. Только голова чего-то разболелась…

Он приложил пальцы к виску, боль пульсировала, как будто по черепу били маленьким молоточком в такт таинственному пению!

— Пойдем, мой дорогой господин Нилэндэйл, я дам тебе оружие, — процедил он сквозь зубы.

Рем в сопровождении Эадора спустился по лестнице в трюм, к оружейной. Он прошел мимо сложеных аккуратно ящиков с припасами, бочек с водой и вином, и вдруг споткнулся о корзину, в которой жалобно звякнули стеклянные бутыли:

— Какой кретин поставил здесь это дерьмо?! — квартирмейстера обуяла праведная ярость.

Он столько времени расставлял всё по своим местам, сортировал трофеи и составлял списки, что эта корзина со стекляшками просто привела его в неистовство!

— Что это вообще такое?! — он наклонился, чтобы рассмотреть этикетки. — Подсвети-ка, Эадор!

Эльф поднял фонарь повыше и Рем прочитал надпись: «ВОРВАНЬ». Горючая дрянь из жира морских зверей, какой заправляют в фонари или используют для выделки кож. Квартирмейстер, поднатужившись, поднял тяжеленную корзину и взгромоздил на один из бочонков.

— Вот так! Пойдем…

В оружейной Эадор выбирал себе оружие, сокрушенно качая головой. Он, наконец, остановил свой выбор на странного вида составном луке, плечи которого представляли собой рога какого-то животного. Саадак из сыромятной кожи включал в себя и колчан с тремя десятками стрел, беглый осмотр которых заставил эльфа удовлетворенно кивнуть.

— Я возьму еще этот клинок? — спросил он, указывая на изящную мизерикордию с богатой инкрустацией.

— Да пожалуйста! Потом вернешь, когда Доль Наяды достигнем… Если достигнем…

А сверху уже слышались удивленные и радостные возгласы команды. Рем с палашом в руках выскочил на палубу и огляделся.

Вдоль правого борта столпилась большая часть команды, они размахивали руками, улыбались и приветствовали кого-то. Спиной к мачте стоял Разор с побелевшим лицом, Микке ни на шаг не отошел от штурвала, хотя на лице его и застыла глупая улыбка, а голова была повернута в сторону правого борта, и взгляд был совершенно бессмысленный.

— Эй, красавица! Сейчас мы вас заберем! — радовался Жерар.

— Девоньки, милые! — восклицал Оливьер.

— Давайте спустим тали, пусть они поднимутся на борт! — сообразил кто-то и три или четыре пары рук принялись разматывать снасти.

— Девоньки? — округлил глаза Рем и беспомощно взглянул на Разора.

Боцман пальцем показывал куда-то в сторону кормы, или как выразился бы Жерар, юта.

— А-х-х-х-х, — просипел он, пытаясь сказать что-то.

Молодой Аркан сделел несколько шагов в сторону кормовой надстройки и увидел… Волосы у него на голове встали дыбом, на лбу выступила испарина, и в коленях мерзко потяжелело.

Больше всего это напоминало щупальца. Если бывают шупальца толщиной с человеческое бедро, с наконечниками в виде роговых наростов навроде когтей. Щупалец было три, и они потихоньку заползали на корму, извиваясь и подергиваясь в такт женскому пению, источник которого, казалось, находился тут же, за бортом!

— Тинь! — пропела над ухом Рема тетива, и стрела с желтым оперением пригвоздила одно из щупалец к палубе.

Пение вдруг сорвалось на визг, и из-за правого борта выплеснулся целый пучок щупалец, устремившихся к людям! Умильные реплики и улыбки тут же сменились испуганной матерщиной и дикими гримасами. Вопли ужаса, грохот и паника воцарились на палубе! Рем и Разор кинулись рубить щупальца клинками, эльф выпускал одну стрелу за другой, пытаясь защитить мечущихся по кораблю людей.

Аркан наотмаш рубанул отвратительную конечность неведомого монстра, и его с головы до ног окатило мерзкой жижей, хлынувшей из раны.

— У-у-у, сволочь! — его переполняли страх, брезгливость и ярость одновременно.

Рем кинулся на корму, на ходу проткнув несколько раз обездвиженное стрелой эльфа щупальце, и добрался до фонаря. «И как тает воск от лица огня… От лица огня…» Он не мог вспомнить дальше, но точно знал, что щупальца должны откуда-то расти. Сдернув фонарь с крепления, он поднял его и вспомнил:

— Как тает воск от лица огня, так да погибнет нечисть пред лицом любящих Бога и идущих под Его знаменем! — Аркан швырнул фонарь за борт, туда, где виднелось бугристое нечто, выбрасывающее новые и новые пучки щупальцев, шарящих по палубе в поисках жертв.

Оглушающий вопль боли раздался из морских глубин, когда заполыхала ворвань, разлившаяся по поверхности воды. Завоняло подгорелой рыбой.

— Эадор! Тащи бутыли! — завопил Рем и сам кинулся к двери в трюм.

Вдруг что-то цепко схватило его за ногу и дернуло, шваркнув лицом о доски палубы, и потащило… Аркан пытался ухватиться за какие-то ящики, веревки, фальшборт… Он висел над морем, выронив палаш и держась обеими руками, чувствуя, как немеют пальцы и как хрустят суставы от чудовищного усилия существа, тянущего его вниз, вниз, вниз…

— Э-э, курва мать! Куда-а-а?! — Разор появился внезапно, он одной рукой схватил Рема за шиворот, а другой рубил, рубил хекая, перегнувшись через борт, пока хватка на ноге парня не ослабла.

Железной рукой старый вояка втащил Аркана на палубу.

— Проститутка морская! — сказал Разор. — Это ж надо!

А потом спросил:

— Какие бутыли?

— Ворвань! — выдохнул Рем. — В трюме!

Сквозь хаос, царящий на палубе, они добрались до трюма, и наткнулись на эльфа, который тащил по лестнице корзину с бутылями.

— Факел! — вскричал Разор, и бросился к штурвалу, рядом с которым стоял окованый железом ящик с факелами.

Рем высек огонь, и они схватили каждый по бутыли, зубами вытянули пробки и побежали к правому борту. Как раз в этот момент один из людей Оливьера был схвачен двумя щупальцами сразу, они запульсировали, сократились, раздался вопль, и во все стороны брызнула кровь и полетели внутренности.

Щупальца внезапно скрылись вместе с ошметками человеческого тела. Рем подбежал к борту, размахнулся и замер: из морских волн вдруг появилась монструозных размеров пасть, подобная диковинному цветку с четырьмя лепестками, усеянными мелкими острыми зубами. В эту пасть щупальца и поместили свою кровавую добычу.

— И как исчезает дым, да исчезнут… — прошептал Рем, клацая зубами от страха, и швырнул в пасть сначала бутыль, а затем и факел.

Следом за ним то же самое проделал и Разор. Рем промахнулся, и ворвань тонкой пленкой покрыла воду, которая тут же вспыхнула от факела. А Разор был более метким — тяжелый стеклянный сосуд, описав красивую дугу и разбрызгивая во все стороны содержимое, попал прямо в зубы чудовищу, и пасть заполыхала изнутри.

В это мгновенье всё изменилось: Микке отпустил штурвал, схватил секиру и принялся рубить щупальца направо и налево, Сухарь в трюме ударил «Табань!», команда наконец пришла в себя и организованно, спина к спине принялась очищать палубу от дергающихся отростков.

— Курва, — сказал Разор, и снова ругнулся: — Проститутка морская. Подумать только!

И сел на палубу. Рем уселся рядом с ним, потом тут же пристроился эльф, так и не выпустивший из рук корзину с бутылями.

Погибло и пропало без вести тринадцать человек, различные травмы получило больше двух десятков. Снасти и надстройки, и верхняя палуба требовали вдумчивого ремонта.

На галиоте никто не пострадал, поскольку одурманенные чудовищем они просто остановились и смотрели, как монстр расправляется с их товарищами. Потом Рему сказали, что прекрасные девушки, танцующие на скалах, превратились в щупальца в тот самый момент, когда он швырнул в воду фонарь. А он, ругаясь и поминая Бога, поведал, что они все чертовы придурки, у которых ударила в голову семенная жидкость, потому как нужно быть совершеннейшими кретинами, чтобы поверить своим глазам в такой ситуации! Скалы посреди моря, туман и танцующие на камнях прекрасные девушки, манящие мореходов! Тьфу, какая пошлая банальность!

Своей гневной тирадой Аркан пытался заглушить мерзкое ощущение пережитого ужаса, хотя и боялся сам себе в этом признаться. Ведь едва в штаны не наделал, когда его утащило за борт! И второй раз, когда увидел чертову пасть! Рем Тиберий Аркан, потомок бунтарей, полководцев, охотников на ведьм и истребителей чудовищ! Вся одежда его испачкалась и провоняла слизью и потом, а кираса покрылась мутными разводами… Палаш и вовсе потерял! И теперь сидел в одних подштанниках у дверей своей каморки и смотрел, как Микке под руководством эльфа выводит корабль из тумана на свет Божий.

— Скоро мы увидим берег! — воскликнул Эадор Нилэндэйл и зажмурился от ярких лучей солнца, внезапно разорвавших мглу.

А северянин ничего не ответил. Ему было стыдно.

Рем увидел Разора, который распекал людей на юте, и подумал, что порой порядка, дисциплины и сосредоточения всех сил человеческих недостаточно для победы. Порой нужно нечто большее…

— Рем, а откуда ты догадался, что нужно поджечь чудовище, чтоб всё закончилось? — окликнул его Жерар.

— Я вспомнил нашего капеллана, вот откуда, — ответил Аркан.

— А что, ортодоксальные попы учат вас, ортодоксов, как правильно жечь чудовищ? — то ли удивился, то ли подначил Жерар.

— Общим принципам, дорогой шхиман. Только общим принципам…