Седьмая вода

III

Догадки оказались верными. Узников мигом распихали по шлюпкам и перевезли на корабль. Прежде чем спустить новых гребцов в трюм, капитан заставил всех выстроиться вдоль фальшборта и произнес короткую вдохновенную речь:

— Вы, уроды! Теперь вы на моем корабле, и все вы будете грести, скрести, таскать и тянуть всё, что я скажу. Вы — ничтожества, вы — долбаный ходячий и бормочащий инструмент. Пока вы инструмент полезный — я вас кормлю, я вам даю одежду, я даже позволю вам пользоваться баней. Как только вы перестаете приносить пользу и начинаете создавать проблемы… Слушайте внимательно! На первый раз вас прикуют к веслу с одного борта на месяц. На второй раз — с другого борта на два месяца. На третий — выбросят за борт. Не забывайте, зачем вы мне понадобились! Я утопил тридцать ублюдков, которые вздумали бунтовать. Помните — вы теперь собственность Красного Дэна Беллами и принадлежите мне с потрохами!

А потом скомандовал своим людям:

— Запускайте их внутрь. Давай-давай!

Он плюнул себе под ноги, зачем-то встопорщил свою рыжую бороду и зашагал по палубе к кормовой надстройке. По всей видимости, там у него располагалась каюта.

С пленников по очереди снимали колодки и тут же надевали тяжеленные кандалы на ноги и легкие — на руки. Всё очень просто — сбежать можно только за борт, а с полупудом железа на ногах особо не наплаваешься…

Все как один лишились обуви и одежды, взамен каждому выдали грубые льняные штаны чуть ниже колен и безрукавки из такой же материи.

Микке никто переодевать не стал. Было очевидно, что его размерчика у гёзов на корабле точно не обнаружится.

Рем ожидал своей очереди спуститься на гребную палубу и ловил себя на том, что не ощущал никаких эмоций по поводу своего нового положения. Вообще-то он должен был испытывать ярость и жажду убийства, сыпать ругательствами и клясться в том, что все гёзы будут подвергнуты страшным пыткам и вообще, пожалеют о том, что на свет родились. Но Рему было наплевать.

Наверное, события последних месяцев его подкосили и финальным штрихом стала новость о герцогском скипетре. Не самый подходящий момент был сейчас, чтобы заниматься самокопанием и самоуничижением, но…

Аркан думал о том, что в течение полугода его макало мордой в грязь, и не было такого начинания, в котором он не потерпел бы краха. Рем почти уверился в собственном ничтожестве, и собственная судьба его волновала мало.

Да, его могли убить не отличающиеся человеколюбием гёзы. Но, с другой стороны, Рем сомневался, чтобы этот тип, Красный Дэн Беллами вдруг решил прикончить свою рабочую силу… Самое ужасное, что его ожидает — это необходимость провести здесь какое-то время. А потом что-нибудь произойдет… Не может не произойти. Всегда что-нибудь происходит. В конце концов, Аркан он или нет?

— Шевелись, ты, тощий уродец! — Рема подтолкнули в спину и он шагнул вперед.

Глаза постепенно привыкли к полумраку и первый вопрос который пронесся в голове был примерно таким: «Чего ж они все такие здоровенные?» Взгляд бегал по рядам гребцов, которые управлялись с огромными веслами и везде Рем видел широченные спины, перевитые сплетениями мышц руки, мускулистые ноги…

— Новички располагаются на нижних скамьях, ближе к борту. Будете нарушать ритм — получите плетей, — надзиратели разъяснили ситуацию сразу же. — Кормежка утром и вечером, испражняться в горшок, не чаще четырех раз в день. Горшок у комита.

Комит — это барабанщик, такой же невольник как и все остальные в трюме. Он отбивает ритм на большом барабане, который располагается ближе к носу галеры.

Рема усадили рядом со здоровенным детиной, который глядел из-под густых бровей, и не говорил до тех пор, пока конвоиры не занялись следующим новичком.

— Дыши. Толкаешь — выдыхай, тянешь — вдыхай. Следи за мной. Собьешься с ритма я тебе оторву ухо, — вот и всё что сосед сказал Рему.

Но, кажется, парень он был неплохой. Аркан уставился на спину сидящего впереди гребца и в очередной раз удивился, какие же они тут все мощные! Наверное, сказывались круглосуточные физические упражнения… Но и кормить должны соответственно!

А еще Рем глянул на ноги гребцов. Если они постоянно сидят, значит, ноги-то у них должны быть недоразвитыми! Однако, ничего подобного. Мощные икры, крепкие ляжки… Черт его знает, что такое…

Потом стало не до размышлений об анатомии галерных рабов, потому как сверху заорали:

— Хо-од!!!

Комит ударил в барабан:

— Гр-р-рок!

И начался ад.

Рем вообще не представлял, сколько времени здесь находился.

Выдох — толкай, вдох — тяни. Когда закончилась смена — падай на пол и спи, потом просыпайся от пинка надсмотрщика, ешь рыбу, кашу с топленым жиром и кислую капусту, и снова: выдох — толкай, вдох — тяни.

Комит бьет в барабан, весла бьют по воде, плеть бьет по спине того, кто сбивается с ритма. Уже трое из новеньких отправились за борт: они довольно быстро начали харкать кровью. Время от времени Рем ловил взгляды Разора, или Микке, или даже Сухаря, и ему становилось легче: они тоже держались!

Аркан вспомнил все молитвы и литании, заученные в детстве и подзабытые в Смарагде… Он выуживал из памяти священные строчки и молился Богу, просил сохранить ему рассудок и внутренний Огонь, и дать шанс снова увидеть сестру, братьев и… И отца тоже.

Кровавые мозоли появились, потом заросли, потом вся ладонь стала жесткой и твердой. Мышцы болели постоянно, усталость была хронической, Рем даже просыпался уставший. Этот парень, его напарник по веслу — он умудрялся не спать всё отведенное на отдых время. Какие-то у них были занятия, как-то они коротали досуг между сменами. За все это время так и не выяснилось, как его зовут…

Кажется, перерывы между сменами составляли шесть часов. Одна смена у левого борта, вторая — у правого. Куда это так торопился капитан Дэн Беллами, чтоб не останавливаться ни днем ни ночью? Да и вообще — хотя Рем и был полным профаном в морском деле, но знал, что при попутном ветре пользуются парусом… Невероятным было идти борясь со стихией несколько дней, скорее всего капитану нужна была максимальная скорость, вот он и выжимал из гребцов все соки.

Время суток можно было узнавать только при помощи лучей света, редко проникающих на гребную палубу. Погоду — по силе качки и брызгам, залетающим сюда время от времени. Невозможно было даже определить, какой сейчас сезон года — Дэн Беллами мотался между южными и северными широтами, и в трюме было иногда жарко как в кузнечном горне, а иногда — мороз пробирал до костей и от озноба у гребцов зуб на зуб не попадал.

Однажды корабль попал в шторм, и вода захлестывала внутрь через клюзы, и гребцы втянули эти чертовы весла, и забили отверстия специальными пробками. И несмотря на то, что корабль скрипел и кряхтел, угрожая разойтись по швам, и болтанка была ужасной, все были почти счастливы, лежа на мокрых досках гребной палубы и наслаждаясь незапланированным отдыхом.

Это продолжалось недолго. Надсмотрщики отцепили от скамей нескольких гребцов и отправили их куда-то в трюм. Вернулись они примерно через полчаса, с подгибающимися от усталости ногами. Когда очередь дошла до Рема, он раскрыл еще один секрет телосложения гребцов. Такие крепкие ноги были у них потому, что в трюме стояли две помпы с ножным приводом — специальными колесами, со ступенями внутри. В каждое колесо помещалось по два человека, которые должны были бегать там, как белки. Этот движитель приводил в действие помпу, которая при помощи системы металлических труб выкачивала из трюма воду и отправляла ее за борт.

Как потом выяснилось, такая работа велась постоянно, просто новичков к ней пока не привлекали, не имелось необходимости. Корабль был довольно старый, а проконопатить и просмолить его как следует у Дэна Беллами руки не доходили. Тем более всегда есть гребцы, которые откачают лишнюю воду.

А колесам этим находилось и другое применение: движитель был универсальный, и нередко использовался, например, при погрузке-разгрузке припасов и добычи. По счастливой случайности Аркан оказался в таком колесе вместе с Разором и им удалось переброситься парой фраз.

— Держишься, Рем?

— Держусь, куда я денусь. Устал как собака.

— Привыкнешь, дальше будет легче.

— Я уже жду — не дождусь когда оно наконец полегчает. Нужно осмотреться, прикинуть варианты…

Они некоторое время толкали колесо молча, тяжело передвигая ногами. Потом Разор не выдержал и хмыкнул.

— Чего хмыкаешь? — спросил Рем.

— Ты думаешь, у нас есть варианты?

— Я думаю, что совсем не вариант грести и месить воду на пиратском корабле.

— А я думаю, что нельзя действовать очертя голову… Во всем должен быть порядок и дисциплина… — боясь потерять дыхание пробормотал Разор.

И Аркан был готов подписаться под каждым его словом. На этом корабле всё было устроено таким образом, что даже любая мысль о бунте гребцов казалась безумием. Не говоря уже о том, что кораблем нужно будет еще и управлять, и определить свое положение, и довести судно к какому-нибудь относительно безопасному берегу… Всё это они обсудили, пока крутили колесо.

— Всякий раз, попадая в это колесо с новым человеком, постарайся его разговорить, — сказал Разор. — Нужно понять, что за люди рядом с нами, на что они способны в случае чего…

А Рем пообещал ему что вот это «в случае чего» обязательно произойдет, в обозримом будущем, потому как по-другому и быть не может… Разор отнесся к таким словам недоверчиво. Еще бы! Он ведь не знал, что Рем на самом деле — Аркан.

Цель безумной гонки Дэна Беллами наконец была достигнута. Корабль дрейфовал в прямой видимости от теряющегося в дымке берега, а теплый ароматный воздух, проникающий на гребную палубу, свидетельствовал о том, что берег этот где-то на Юге. Какого черта пирату с Низац Роск понадобилось на Юге?

Дрейф продолжался день и ночь, и гребцы хорошо отдохнули. Рем, например, наконец выяснил имя своего напарника. Парень, который вместе с ним тягал это чертово весло, звался Натан, и разговорить его уже было удивительным прогрессом.

Натан теперь не так сильно хотел вцепиться Рему в глотку, как в первые дни их вынужденного сотрудничества. Еще бы! Аркан поднаторел в таком нелегком деле как гребля, и не повисал на весле, и не сбивался с ритма. Напарник сообщил это, когда они перекусывали кашей с салом и вареной рыбой. Порции сегодня были раза в два больше чем обычно, и Натан предупредил, что скоро предстоит адова гонка.

— А вот всё это время — это что было? — спросил Рем.

— Пф-ф-ф! — только и сказал Натан.

Через какое-то время после сытного завтрака на гребную палубу спустился капитан Дэн Беллами. Неслыханно!

Он полностью оправдывал свое прозвище: вся одежда на нем была красного или оранжевого цвета, а шлем-морион венчал огромный плюмаж из выкрашенных в алый цвет перьев.

— Так, черти. От вас сейчас слишком многое будет зависеть, так что зарубите себе на носу — никаких этих ваших уродских тупостей быть не должно. Работаем четко, слушаем барабан комита, слушаем команды. Кто запорет дело — того я запорю до смерти! Если дело выгорит — всем по чарке вина! Смотрите мне, выродки! — он погрозил кулаком, плюнул себе под ноги и ушел, напевая под нос что-то агрессивное.

Гребцы приободрились при словах о вине, а Натан совсем приуныл:

— Будет бой, скорее всего будет даже таран… Стал бы он так распинаться тут перед нами!

Опытные гребцы разминали руки, терли друг другу поясницы и плечи, насколько это было возможно в кандалах. Рем тоже предпринял какие-то телодвижения, разгоняя кровь по конечностям.

Сверху вдруг послышалось истерическое:

— Па-а-арус!!! Вижу парус!

А потом, через мгновение:

— Три паруса! Вижу три паруса!!!

И сразу же из люка последовала команда:

— Хо-од!

Комит поднял над головой колотушки и — БАММ!!! Грохнул ими по мембране своего огромного барабана.

— Х-ху! — гребцы потянули на себя тяжеленные весла.

Через каких-то сотню взмахов из люка донеслась новая команда:

— Полный ход!!!

Комит теперь выбивал на барабане ритм, под который можно было играть плясовую!

Бамм-ба-бам! Бамм-ба-бам!

Рем чувствовал, как напрягаются мышцы, тянутся сухожилия и скрипят кости. Корабль ощутимо накренился влево — выполнялся какой-то маневр.

— Правый борт — втянуть весла!!! — вдруг заорали сверху и Рем с Натаном быстро-быстро перебирая руками потянули весло на себя.

Они успели, и почти все с их борта — тоже, кроме одной пары. Это были каторжане, из шайки Сухаря.

Весла втягиваются только в одном случае: когда капитан решается пройти с вражеским кораблем борт о борт, набрав значительную скорость, которая позволит обогнать неприятельское судно, при этом ломая его весла, и лишив таким образом противника подвижности.

Красному Дэну Беллами это удалось. Он, видимо, был талантливым кормчим, и гребцы услышали треск ломающегося дерева за пару мгновений до того, как двое из них погибли, не успев втянуть свое весло. Здоровенная балясина при ударе о вражеский корабль дернулась и с жутким хрустом, который перекрыл даже шум от столкновения, впечаталась им в ребра. Тем, на атакуемом корабле, пришлось, видимо, куда как хуже!

— Смена! Новое весло!!! — заорал надсмотрщик, и пинками погнал двух свежих гребцов на освободившуюся скамью.

Еще двое оттаскивали искореженные тела в середину. Невольники просунули весла в клюзы и, дождавшись удара барабана, снова принялись за свою монотонную работу. Судя по звукам, сверху шла перестрелка: хлопали тетивы луков и арбалетов, стучали по палубе стрелы.

— Таран!!! — заорали сверху.

Бой комитского барабана превратился в сплошной гул, который заставлял вращать проклятое весло с максимальной скоростью.

Натан просипел сквозь зубы:

— Держись теперь!

Молодой Аркан всем телом чувствовал, как одновременное усилие десятков гребцов толкает корабль вперед. Вода будто загустела, а весла гнулись в их руках как прутья.

— Йаааа!!! — сверху послышался дикий рев гёзов, и страшный удар потряс корпус корабля.

Грохот ломающегося дерева, крики ужаса и боли, и торжества — все это перекрыл громовой голос Красного Дэна Беллами:

— Задний ход! Задний ход, уроды!!!

Комит обеими колотушками сразу стал отбивать ритм, означавший обратный ход весел. Та-тамм! Та-тамм!

— Хэ-э-э! — выдохнули гребцы и налегли на весла.

С пробирающим до костей скрипом таран вышел из деревянного тела атакованного корабля, и Рем услышал как туда, в пробоину, хлынули соленые морские волны. Еще некоторое время пришлось двигать корабль кормой вперед, а потом вновь поступила команда «Ход!». Капитан повел корабль на абордаж.

Если честно, Рем был на пределе. Еще чуть-чуть и весло бы просто выскочило у него из пальцев. Было ясно, что свежую смену сейчас на весла не пустят — они будут нужны, чтобы быстро скрыться с места боя.

Натану приходилось не лучше — Аркан увидел, как у него из-под ладоней сочилась кровь, стекая по отполированному руками веслу. Краем глаза удалось рассмотреть Разора, слипшиеся серые космы которого были мокрыми от пота и закрывали всё лицо. Фигура его выражала крайнюю степень изнеможения, только глаза горели неукротимым огнем. Он, кажется, тоже посмотрел на парня.

— Левый борт — втянуть весла!!!

Стук столкнувшихся кораблей и удар борт о борт повалили гребцов на скамьи. Они и не собирались вставать, настолько сильной была усталость.

Сверху гёзы с ревом прыгали на вражеский корабль, швыряли абордажные крючья, перебрасывали мостки… Слышались яростные возгласы, стоны раненых, лязг металла, но на гребной палубе это не находило ни малейшего сочувствия. Рем мечтал о том, чтобы бой продлился подольше и можно было еще какое-то время просто полежать неподвижно на скамьях. Он лежал, ощущая щекой щербатость доски и молился.

Однако популярские пираты дело свое знали, и уже скоро раздались их торжествующие кличи:

— Йа-а-а! Йа-а-а! Бог за нас!

Они там выбрасывали за борт трупы, судя по плеску. Что им еще бросать в море-то? А потом раздался мерзкий голос:

— Гребцы! На погрузку!

Это значит, нужно было лезть в долбанное колесо. Зато, наконец, стало ясно, за чем охотился Красный Дэн Беллами. Тюки и ящики, которые постепенно отправлялись в необъятную утробу трюма, источали такие ароматы, что сомнениям место не оставалось: это были южные пряности. Бадьян, ваниль, гвоздика, имбирь, калган, кардамон, корица, куркума, мускат, перец всех сортов, розмарин, шафран и Бог знает что еще! Один такой ящик стоил целое состояние. А если продавать мелкими порциями, в розницу — барыши могли стать и вовсе баснословными!

Пока Рем крутил колесо, и мимо него проносилась тара со специями, в желудке у парня урчало и слюноотделение было просто нечеловеческим. Рядом, во втором колесе, пыхтел жилистый мужик с облысевшей башкой и здоровенными предплечьями. В прошлой жизни он был главой цеха пекарей в одном из оптиматских городов центральных провинций, и возглавлял сотню пикинеров городского ополчения. Пекарь был полностью в курсе событий. То есть, вместе с Ремом и Разором ждал удобного момента, чтобы разделаться с пиратами.

— Как мы управимся с кораблем? — вдруг тихонько сказал он. — Я хрена лысого в этом понимаю. Управляться с рулевыми веслом, проложить путь по звездам, поставить парус — это черт знает что!

Проклятье! Рем тоже думал об этом. Надеяться на то, что удастся захватить в плен капитана и команду, и они будут работать на мятежников — это было слишком наивно.

— Нужно поспрашивать у ребят, — сказал пекарь. — Среди нас могут быть моряки, верно?

Рему пришлось кивнуть, так как надсмотрщик подозрительно на них уставился. Погрузка закончилась быстро, и когда первая смена выбралась из трюма, места у весел были заняты другими парнями. Например, Микке числился во второй смене. Мужчины из первой смены не очень огорчились, и повалились на доски, чтобы немного отдохнуть. Комит устало облокотился на барабан — его-то никто менять не собирался.

— Хо-од! — голос Дэна Беллами заставил комита встряхнуться и поднять свои колотушки.

— Бамм!

— Полный ход!!!

— Бамм! Ба-бамм! — весла вспенили воду.

Как потом выяснилось, Красный Дэн хотел абордировать еще один корабль, тот, у которого были сломаны весла в самом начале боя. Сейчас он уходил от гёзов, распределив уцелевших гребцов между бортами. Скорость была не ахти, да и кораблик особой ценности не представлял — конвойное судно, на котором только и есть, что несколько десятков наемников, гребцы, да еще запас провианта и воинских припасов. Оно удалилось примерно на полторы версты, но пиратский капитан кроме алчности отличался еще и кровожадностью, и поэтому гнал свой красный корабль в погоню за уцелевшими врагами.

Расстояние между кораблями неуклонно сокращалось и вот уже раздалась команда «Таран!», и комит, с лица которого текли ручьи пота, бил в барабан с бешеной скоростью… Огромная красная галера мчалась вперед как стрела, направляемая усилиями десятков свежих гребцов, и все напряглись, ожидая грохота таранного удара.

Вдруг раздался резкий, громкий хлопок, совсем не похожий на ожидаемый гром столкновения. И тут же смолк барабанный ритм. Весла беспомощно заплескались, застучали друг о друга, гребцы растерянно смотрели на комита. А комит ошарашенно смотрел то на колотушки в своих руках, то на лопнувшую мембрану большого корабельного барабана. Он даже опомниться не успел, а на гребную палубу уже ворвался Дэн Беллами с выпученными глазами, раззявленным в матерщине ртом и обнаженным клинком в руках.

— Тварь, ублюдок, выродок, сучье вымя! — орал капитан и рубил комита сплеча, так, что брызги крови летели повсюду: на гребцов, весла, обрывки барабана, на лицо и доспех капитана и долетали даже до отдыхавшей смены гребцов.

Всё был окрашено в красный цвет.

Следом за капитаном по лестнице сбежали пираты, выполнявшие роль надсмотрщиков, и принялись хлестать во все стороны плетями. Попало и рабочей смене и отдыхавшей… Рему обожгло спину от правого плеча до копчика, и он взвыл от боли. Другие гребцы рычали и матерились, но ничего не могли сделать: на руках — кандалы, ноги прикованы к скобам…

— Я сделаю барабан из твоей шкуры, урод, скотина, недоносок! — на губах капитана выступила пена, он никак не мог остановиться и все кромсал то, что осталось от комита своим клинком.

С верхней палубы раздался голос впередсмотрящего:

— Вижу паруса! Эскадра на горизонте!

Красный Дэн Беллами осмотрел гребную палубу безумно вращая зрачками, и вдруг остановил свой взгляд на Аркане. Рем тут же опустил глаза, но тщетно.

— Возьмите этого, длинного! Тащите его сюда!

Рема отцепили от скобы и подвели к капитану.

— Ты будешь новый комит! Сейчас тебе приволокут барабан, и не дай Бог что-то с ним случиться до тех пор, пока шкура этой мрази не будет готова к использованию. Ты меня понял? — глаза его были налиты кровью и зрачки бегали туда-сюда.

Рем судорожно кивнул, хотя, на его взгляд тех лоскутов, что остались от предыдущего комита никак не хватило бы на большую мембрану. Ему расковали руки. У комита, оказывается, была собственная скоба, возле барабана, к которой цепляли его ножные кандалы.

Пираты оттащили кусок фарша, который был недавно человеком, Красный Дэн Беллами сунул в руки Рема колотушки. Сейчас он как никогда оправдывал свое прозвище: лицо, руки, доспех и одежда пирата были залиты кровью. Откуда-то притащили барабан поменьше. Наверное, его использовали в корабельном оркестре.

— Ты уже долго тут гребешь, урод. Все ритмы выучил. Слушайся команд, не сбивайся и будешь получать мясо и вино, сможешь прогуливаться по верхней палубе, — давал парню наставления один из гёзов, старший помощник Уоррен. — А теперь — за дело!

Рем посмотрел на колотушки в своих руках, на барабан, на гребную палубу… Скамьи, весла, гротескные фигуры товарищей, их взгляды обращенные на него — все это почему-то вызвало в душе молодого Аркана некое чувство приязни, и он испугался что свыкся с рабским состоянием гребца, что существование в трюме заняло всю его душу и разум, стало обыденным и близким…

Эта мысль вызвала в нём бурю негодования — еще чего! Это не рабская привычка, а чувство солидарности с товарищами и мечты о свободе, о моменте, когда можно будет расквитаться с долбанными гёзами — вот что занимало его душу!

— Хо-од!!! — заорал ему в самое ухо капитан и Рем, дернувшись, опустил колотушки на мембрану барабана.

— Бамм!

Этот барабан был звонче, и звук его впивался прямо в мозг. Вдох-выдох — здоровенные балясины весел вращаются в клюзах, направляемые движениями мощных рук гребцов.

— Давай-давай! — Красный Дэн одобрительно похлопал парня по плечу, развернулся на каблуках и зашагал к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.

Шагнув на первую ступеньку он вдруг обернулся и завопил дурным голосом:

— Полный ход!!!

— Ба-бамм! — отозвались колотушки в руках Рема.