Себастьян

Глава 8

Николетт лавировала через толпу, и если кто-то из артистов и обслуживающего персонала заметил, что она увиливает от работы в своем шатре, то не подал вида. Единственным исключением стала Матильда, которая управляла стрелковой палаткой.

— Ну привет, незнакомка, и добро пожаловать, — протянула крупная женщина. — Хочешь, чтобы твой мужчина попытал удачи в моей палатке? Может, он выиграет тебе что-нибудь хорошенькое

Николетт возразила бы, но Себастьян просиял и повернулся к ней.

— А тебе хотелось бы? — спросил он, и она выгнула бровь.

— Ты типа Вильгельм Телль или что?

— Мы же договорились, сегодня никакого прошлого и никакого будущего. Я лишь хочу знать, хочешь ли ты приз.

— Хочу, наверное.

Николетт повернулась к витрине. Она знала, что в некоторые мишени попасть сложнее, чем в другие, и часть ее вдруг ощутила себя своенравной и смелой. Чувство было новым, и она осмотрела призы. По большей части дешевые безделушки, игрушки и хлопушки. Было несколько дорогих вещей, но Николетт знала, что игра устроена таким образом, что только невероятный снайпер мог их получить.

— Как насчет того маленького кулона?

Одним из призов был маленький золотистый кулон, сиявший посреди всякой ерунды. Пожалуй, это был самый красивый предмет на аттракционе, и Николетт уже качала головой.

— Нет, может…

— Неее, почему бы не позволить джентльмену попробовать? — Матильда подмигнула. — Посмотрим, как он справится. Ну же, сэр, давайте посмотрим, сумеете ли вы выиграть приз для своей женщины.

С непринужденной улыбкой Себастьян подошел к палатке, тщательно проверил винтовку и сделал три быстрых выстрела. Николетт думала, что он промазал, но потом и она, и Матильда изумленно уставились на него, увидев, что мишень аккуратно сбита.

— Ну, вот это нечто, — просияла Матильда, отправляясь, чтобы достать для него кулон.

— Нечто, — сказала Николетт, глядя на Себастьяна и выгибая бровь.

Он улыбнулся ей с каким-то плутоватым блеском в глазах. Теперь, в свете садящегося летнего солнца, Николетт видела, что они тоже голубые, но только бледные и льдистые, тогда как ее собственные были темно-синими.

— Никакого прошлого, помнишь? — игриво сказал он, и она могла лишь кивнуть.

Когда Матильда вернулась с кулоном, Себастьян торжественно протянул ей украшение, но она покачала головой.

— Нет, надень его на меня, — пробормотала Николетт.

Она развернулась, чтобы он мог дотянуться до ее шеи сзади.

Себастьян помедлил, и Николетт уже задалась вопросом, не слишком ли это интимно, но потом он подошел к ней сзади. Надев кулон ей на шею, он ловко застегнул его за головой, мельком коснувшись ее кожи. Его пальцы задержались на ее затылке, а потом он скользнул губами по основанию ее шеи.

— Слишком? — прошептал Себастьян ей на ухо, и от низкого рокотания его голоса по спине пробежали мурашки.

— Вовсе нет, — пробормотала Николетт и снова взяла его за руку.

Цирк был ее домом уже больше года, и она знала его так же, как и свои карты таро. Не в ее духе было слишком сближаться с окружающими людьми, но она хорошо их знала, и они ей нравились. Она знала, где достать лучшую еду и лучшие развлечения.

Когда вечер окрасился оттенками индиго, Николетт отвела Себастьяна в главный шатер и уселась рядом с ним. Они смотрели, как воздушные гимнасты парят над рингом, и оба смеялись, когда клоуны падали и катались в опилках.

— Никаких львов и тигров? — спросил Себастьян, и она покачала головой.

— Неа, мистер Карсон давным-давно от них избавился. Он решил, что это жестоко, и создания вроде львов и тигров должны быть свободными. Но скоро ты увидишь лошадей, и они потрясающие.

Это одна из тех вещей, которые создали у нее хорошее впечатление о цирке, когда она только присоединилась. Рой Карсон был невысоким человеком с жестким характером, и даже когда дела шли хорошо, он имел свойство орать. Поначалу это ее пугало, но потом поняла, что у него просто такой характер, и почувствовала себя как дома. Он не желал видеть свободных созданий в клетках, и ее это устраивало.

Мысль о клетках вызвала горстку отрезвляющих воспоминаний, и Николетт задрожала, стряхивая их с себя. Уходите, мысленно приказала она своим воспоминаниям. Сегодня вы не возьмете надо мной верх. Сегодня я хочу заняться другим.

Как будто уловив ее настроение, Себастьян обнял ее за плечи. Рядом с его поджарым телом она почувствовала себя спокойнее. Будь она кем-то другим, Николетт сказала бы, что почувствовала себя в безопасности, но она знала, что это иллюзия. Она чувствовала, каким мускулистым он был под одеждой, и инстинктивно провела пальцами по его ребрам.

Себастьян издал звук, который напомнил ей о раздраженном кашле Караса, и покосился на нее.

— Ты пытаешься меня щекотать? — спросил он с веселым изумлением.

Николетт невинно улыбнулась ему.

— Возможно, — согласилась она. — И что бы ты в таком случае сделал?

— Пощекотал тебя в ответ, — пробормотал Себастьян. — Возможно, удерживал бы тебя неподвижно и попытался отыскать местечки, в которых ты наиболее… чувствительна.

Его слова согрели ее как хороший бренди, и в тот самый момент Николетт слишком устала бояться старых призраков и страхов. Она прижалась к Себастьяну и, увидев, как он смотрит на нее, не обращая внимания на всадников-трюкачей, она поняла, что он чувствует то же самое.

— Себастьян, ты хочешь меня поцеловать?

Она сказала это так тихо, что поначалу даже засомневалась, услышал ли он ее. Но потом его губы опустились на ее рот, и она забыла обо всех людях, которые их окружали.

Николетт целовали и раньше, и она даже полагала, что ее целовали мужчины, знающие в этом толк, но это было нечто иное. Было что-то настолько нежное в том, как он касался ее губ своими. Но в этом ощущался и оттенок чувственности. Это был нежный поцелуй, но Николетт чувствовала в его теле сдержанность. Она понимала, как легко оно может взорваться страстью, яростью и желанием.

Будь уверена, что ты хочешь этого, произнес в ее голове здравый смысл. Будь очень и очень уверена, что можешь выпустить этого джинна из бутылки.

Сегодня нет ни прошлого, ни будущего, напомнила себе Николетт. Есть лишь мы, лишь то, чего мы хотим, лишь то, кем мы являемся в этот самый момент.

И когда аплодисменты трюкачам достигли крещендо, она взяла его за руку и потянула.

— Идем, я хочу тебе кое-что показать.