Сделка

18 глава «Воплощенный грех»

Алиссар

Грех Рональда дошел до критической точки раньше, чем я поглотил его душу. Думал, что у него есть еще пара лет до полного погружения в Чревоугодие, но, как оказалось, даже двух недель нет. А причина — крестражи Альбуса, которые влияют на Уизли и его грех куда мощнее и прогрессивнее, чем куски души лорда. Реддл, по сути, тоже грешник, возомнивший себя Дланью Судьбы, а так же бессмертным, возрождающимся, как феникс из пепла. Дамблдор другое дело. Его крестражи направлены не на возрождение с помощью какого-то ритуала, а на паразитизм и захват чужого тела, разума и магического источника, с последующим поглощением души владельца тела.

Этот бородатый кусок дерьма все давным-давно просчитал и продумал. Создавал крестражи, подготавливал почву, чтобы стать кем-то другим. И его полет с башни тоже часть плана по перерождению и становлению Героем и Избранным, то есть мной. Но он не учел появление Повелителя на игральной доске, и перевоплощение меня в демона. Так что гениальный план Альбуса пошел крахом, а все из-за той же Гордыни, которая застила ему глаза, дав верование в то, что все пешки под его контролем.

— Алиссар, это то, о чем я думаю? — спросил Драко, толкая меня в бок, показывая на переполошившуюся МакГонагалл, всех профессоров, старост факультетов и Филча, организовывающих поиски старосты Гриффиндора. Он не пришел с патрулирования коридоров, в комнате его нет, в ванной старост, библиотеке, на смотровой башне Астрономии, на окраине Запретного Леса тоже, его вообще нигде нет, он даже на Патронус не отвечает. В связи с этим на сегодня и завтра отменили уроки, приказав тем, кто не состоит в поисковой группе вернуться в свои комнаты.

— Так вот кого сожрал Уизли, — шепот Панси и злой, прожигающий взгляд в спину рыжего волшебника, делающего вид, что он так же переживает, как и все, готовый помочь и вступить в ряды поискового отряда. Она готова была сиюминутно ринуться на него, утащить в темное, недоступное место и убить самым жестоким способом, перед этим пытать, когтям рвать плоть в лоскуты. До оглушительного, пронзительного хруста ломать кости, ощущать радость от закладывающего уши крика боли, чувствовать на губах и в глотке привкус железа от пролитой крови. Это же желание было и у Драко, Нотта и Забини.

— Лицемер! — зло плюнул Нотт, покидая Большой Зал, направляясь в башню восьмого курса, прихватив с собой Забини.

Драко с Панси так же покинули Зал, присоединившись к слизеринцам. А я шел к директору МакГонагалл, чтобы шепнуть ей на кого стоит обратить внимания, как меня позвал профессор Каро, приглашая на разговор, явно суливший мне обвинениями в пропаже. Отказать в разговоре Паладину, значит, подтвердить его подозрения в обвинении, так что я шел за ним, в коридор аудиторий. Он не спешил предъявлять мне претензий, обнажать меч и навязывать бой, лишь спросил:

— Это ты?

— Нет, — и это правда. Демоны никогда не врут, говорят правду, чаще всего завуалировано, ту, которую хотят услышать смертные, или же отказываются отвечать вовсе. Паладинам это хорошо известно, поэтому, услышав конкретный ответ, без лишних слов, Каро задумался, рассуждая и предполагая:

— Но не мог парень просто так пропасть посередь дежурства, тут явно что-то не так, — и все равно, мысли и рассуждения привели ко мне: — ты — гуляющий по ночам, неужели ничего не видел, не слышал? Тени — твои глаза и уши, они должны докладывать обо всем. Так как?

— Задайте свой вопрос правильно, профессор Каро, тогда и отвечу, — паладин зло цыкнул, и сократив в мгновения ока между нами расстояния, схватил меня за галстук, сталкивая с ближайшей стеной. Был бы человеком, было бы больно, но мне даже не щекотно, — таковы правила, светлый! — не сдержав улыбку, оскалился, сверкнув ядовито-зелеными глазами, обжигаясь огнем преисподней о его серебром окутанную душу. — Ваш вопрос, пресветлый!

— Что случилось с парнем? — звуки и слоги выходили из его рта с трудом, он переступал через себя, задавая этот вопрос. Но при этом руки с моего галстука не убрал, все так же припирал меня к стене, требуя ответа.

— Съели, — получил он ответ на заветный вопрос.

— Кто?

— А это уже второй вопрос, профессор, — ему мой ответ не понравился, как и промедление, поэтому профессор стал призывать святую силу, используя для этого не клинок, а кулак. Кожа, окутанная серебряным изгнанием и очищением болезненно обжигала, но пока терпимо, — вопросов осталось два, — напомнил о еще одном правиле разговора с демоном, в котором он, то есть я, отвечу честно и точно лишь на три вопроса подряд. Конечно, по сути, нужен ритуальный круг и призыв, с принесенным демону даром, но опустим формальности и дополнения, перейдем к сути — трем вопросам. Каро согласился с условиями трех точных ответов, а я сказал: — Рональд Уизли, — и напомнил: — это второй вопрос. Перед тем, как задать третий, подумайте, сформулируйте.

— Сформулировать, говоришь, — рыкнул Каро, отпуская мой галстук, отходя на несколько шагов в строну. А я, поправив воротник и галстук, шел вперед. За мной паладин, думающий над ситуаций, в которой мог оказаться Рональд. Рассуждал он вслух: — темной тварью он не является, — уточняя, — его я проверял. Значит, тут дело в чем-то другом. Едят людей не просто так, те же оборотни. А каннибалами становятся по ряду причин.

— Каких же, профессор? — я не помогаю, лишь наталкиваю на мысль и стимулирую размышления. Рон и его грешная душа, погрязшая в Чревоугодии мне более не интересна. Так что пусть справляются с Обжорой смертные, своими силами и способами. Суд, казнь и костер, с развеивающимся по ветру пеплом.

— Условий может быть два. — Рассуждал Каро, — первое — это проклятие, несущее название «Бездонный Желудок». Оно двух уровней, с безудержным голодом и постоянным уничтожением еды в безумных количествах, и плотоядная, с исходом каннибализма. Второе — это грех Чревоугодия, окутывающий душу. Но у греха, чтобы перейти в эту стадию так же есть условия. Первая — печать Предателей Крови, вторая мощный источник темной, даже черной энергии, толкающий носителя печати к людоедству. Лишь при этих условиях грех Чревоугодие становится канниализмом.

— Так, каков ваш вопрос, мисье Каро?

— Что за черная магия подтолкнула грех мистера Уизли к каннибализму?

— Крестражи, — паладин, как только услышал заветное слово — застыл, на лице промелькнул не просто страх, а ужас, который пронзает иглами извечного льда каждую клеточку тела, заставляя холодеть от кошмара кровь в венах. С лица сошла краска, сделав кожу мертвенно-бледной. — Вижу, профессор Каро в курсе, что такое крестраж и с чем его едят, — тот отмер и пошел вперед.

Цель одна — отправить в небытие Уизли. Но не факт, что паладину дадут просто так убить Героя Магической Войны. Понимал это и Каро, но долг перед Светом и магами превыше фактов и уж тем более титулов, дарованных смертными. Поэтому Каро и шел к поисковой группе во главе с директором МакГонагалл. Помогать паладину в мои планы не входило, это ведь его работа, а не моя. Но чтобы получить крестраж директора, хранимый в дилюминаторе, нужно избавиться от держателя, то есть от Рональда, не выпускающего его из рук.

Вещица, блестящая и забавная, а так же явно сдобренная какими-то Чарами, не позволяющими от нее отвлечься, или о ней забыть, так и тянула руки хранителя, звала ей воспользоваться. И Рональд ей пользовался, тем самым накликав на себя беду. А так же на Джинни. Ведь ее грех Похоть, так же может обратиться в последнюю стадию — Суккуба. Но в данной ситуации важнее Рон и его Чревоугодие, забравшее чужую жизнь, чем Похоть и смерть от истощения.

— Ваши действия, профессор?

— Раскрыть мистера Уизли, — я приподнял бровь вверх, проявляя интерес к способу, которым воспользуется паладин, — остальное тебя, демон, волновать не должно, — пожал плечами, мол, и не напрашивался, но он добавил: — если только ты не претендуешь на душу Рональда в качестве ужина.

— Нет, увольте, — отказался, — душа, окутанная грехом Чревоугодия — одно, но им поглощенная и порабощенная — другое. Такую душу решится съесть разве только герцог Вельзевул. И то не факт. Куда уж мне, простому демону? — усмехнулся, а паладин, стиснув зубы и туша Гнев в душе, шел вперед, по коридору, к лестнице. Я шел за ним.

Группу поиска мы с профессором догнали быстро. Обеспокоенные учителя и старосты с директором во главе обговаривали варианты, где бы он мог находиться, уточняли у его друзей и девушки, не забыли ли они о чем-то, уточняли, все ли обошли, но по словам друзей и девушки они были везде, где мог быть их друг. Хотел предложить посмотреть в желудке Уизли, но Каро меня опередил. Меч серебряной вспышкой блеснул в полутьме коридора, оказываясь у шеи Рональда. Жар светлой энергии, уничтожающей зло и тьму опалил огнем праведного пути, угрожающе шипя и обжигая кожу.

— Мистер Рональд Уизли, вы обвиняетесь в грехе Чревоугодия последней стадии! — ступор, шок, ужас и паника. Именно в такой последовательности сменились эмоции на лицах старших, когда они услышали выдвинутое Каро обвинение.

Реакция профессоров и директора дала понять, что они знают, о чем идет речь, и что такое грех Чревоугодия последней стадии. Не понимали о чем речь только студенты, переглядывающиеся и перешептывающиеся между собой, ожидающие пояснений Каро. И он пояснил, но не словами, а действиями. Призвав светлую энергию, паладин читал заклятье, больше походящее на молитву изгнания. Волна серебряной энергии прошла и через меня, принося крайне неприятные ощущения, но блок сущности под ее натиском не слетел, лишь слегка треснул, выпуская на волю глаза с вертикальным зрачком и черные когти, мой тут же спрятанные.

С Уизли же происходили жуткие, для взгляда смертных метаморфозы. Перекосилось лицо, разорвалась по швам до ушей челюсть, оголились 32 заостренных зуба, вывалился длинный, склизкий язык. Вытянулись руки и пальцы, став похожими на ветки Дракучей ивы, да и сам Рон стал намного выше. Одежда порвалась и висела лохмотьями, оголяя впалый живот, в котором проявлялся рот греха, точа клыкастую челюсть, смыкающуюся в голодном приступе, облизываясь на всех присутствующих языком кишок.

— А-а-а-а! — вырвалось из голодной глотки Уизли вместе с мощным потоком энергии, прижимающей всех к полу, а паладина откидывая назад, к стене и там же оставляя, без сознания. Ученики, видя Рональда в таком виде, распускали флюиды страха и паники, тогда как профессора и директор заманчиво пахли гневом, желающим уничтожить того, кто убил во имя своего греха и потребностей желудка. Я же высказал свою реакцию на действия Каро:

— Идиот, а не паладин. Воплощенный грех только заклинанием Адского огня, да пламенем Преисподней уничтожить можно, — сказал, привлекая внимание Уизли к себе этими словами. — И теперь миссия по уничтожению ляжет на мои плечи, — ученики и профессора смотрели на меня с просьбой помочь и избавить Рона от страданий, а так же свершить правосудие во имя покойного. — Благотворительностью не занимаюсь, но, видимо придется… — так как Чревоугодие, окончательно воплотившееся, шло на меня с определенной целью — сожрать!