Сделка

12 глава «Два Паладина»

Алиссар

Профессор таки произнес заветные слова и отдал свою душу в мои когти, в обмен на полное стирание в памяти всех моментов, связанных с Томом, крестражами, а так же последствий, последовавших из-за его молчания. Теперь его память хранит лишь приятные воспоминания, без моментов общения с Реддлом, для него этого человека никогда не существовало. Отныне его память не несет военных действий, смертей, в которых погибли сотни магов и магглов, а так же вину, которая тяготила душу.

Но не успел я отужинать, проглотив шарик, окутанный серо-зеленым пламенем, как на меня напал Паладин. Каро требовал вернуть душу Слизнорта. Но, у нас с ним контракт, добровольный, я его не заставлял.

— Но воспользовался…

Предъявлял мне Паладин, приставив к груди кончик меча. Я стоял, замерев на месте, не шевелясь, так как помню боль от святого клинка, которым меня приласкала Полумна. Говорил профессору, что вина за душу в моих руках, лежит на окружении Горация. Ведь все видели, в каком он состоянии, знали, как переживает и не спит по ночам, но при этом ничего не сделали.

— А я сделал, — сказал с улыбкой, опуская шарик души в рот, как конфетку, скрываясь в тени. Паладин на последних секундах атаковал, нанося удар в грудь, лишь по касательной задевая, опаляя жаром серебра. Но это ерунда. Пусть и жжет, но неудобства не приносит. Через пару минут царапина затянется и следа не останется. А вот эффект от поглощения души профессора, окутанной и пропитанной Жадностью…

Со мной происходило что-то странное и необъяснимое. Такого после поглощения осколка Тома и призраков не было. Казалось, моя пустота, дарованная огнем Преисподней, теперь с кем-то делила место. Внутри, словно стягивался тугой комок, формируясь во что-то непонятное. Это что-то сродни желанию обладать чем-то или кем-то. Держать это в руках и говорить, нависая: «- Моя пр-р-р-релес-с-сть!» Спросил бы Сириуса, что со мной происходит, но он вне зоны досягаемости. Поэтому, приходится разбираться самостоятельно, то есть ждать, когда эта загадочная энергетика освоится и даст о себе знать в полной мере, а не отголосками странного, мне неведомого желания.

А пока душа профессора и окутывающий ее грех перевариваются в желудке, явно перестраивая мой демонический организм, у нас уроки. Первые две пары Трасфигурация у директора, а вторые у профессора Каро. Паладин не стал заморачиваться с темой уроков, а решил провести магические спарринги. Первой парой дуэлянтов стали Малфой и Уизли. Драко, при всем своем превосходстве, раскатал Уизли, как истинный аристократ и джентльмен. Изматывая и выводя противника из сил долгим, изнуряющим боем, играя сначала по его способностям, на его уровне, а следом поднимаясь на ступени выше, давая понять противнику разницу в уровнях. Итог:

— Туше! — палочка Малфоя у горла Уизли. Алознаменные желают Малфою издоха, проклинают блондина за то, что он победил. А Нотт, Забини и Паркинсон лишь улыбаются, тихо и спокойно поздравляя. Как и я.

— Вижу, дети Годрика и Салазара неплохи в сражении. Битва с Темным Лордом вас закалила, сбила спесь. Вы — будущее магического мира. И сражаться друг против друга не вижу смысла.

Сказал он это к тому, что нам нет смысла сражаться друг против друга. На войне с Лордом и его Псами мы доказали и показали на что способны. Но есть возможность проявить себя, сразиться с ним. Желающих проверить свои силы против Паладина не оказалось. Все сдали назад. Никто не горел желанием выступить в паре с профессором Каро. И тогда выбор Паладина пал на меня.

В магическом плане Каро оказался хорош. Мы, скрестив палочки, гоняли друг друга по импровизированному залу на неимоверных, мало для кого доступных скоростях. Уследить за ходом нашей дуэли могли единицы. Остальные лишь ждали исхода и победителя. А я был уверен, что профессор Каро владеет святым мечом на таком же уровне, как и палочкой. Вопрос схожего характера задавал и он, но вместо ответа я напал, сокращая расстояние.

Паладин, видимо на реакции, отозвал палочку и материализовал святой меч. Увернуться я успел, но не полностью. Кромка серебряного клинка таки задела меня по касательной, принося жгучую боль, раня в то самое место, что и Полумна. На воротник белой рубашки капали вязкие капли темной крови, распространяя легкий, едва уловимый запах гнилых яблок. Его чуяли конкретные слизеринцы и паладин, стоявший напротив меня. И как только до него дошел запах, а так же осознание кто перед ним, он взревел:

— Ты!

— Я, мисье Каро, — лишь для него одного призываю ядовито-зеленые глаза с вертикальным зрачком и клыки, а так же напускаю легкий флер демонической ауры. — К вашим услугам, — очередная улыбка и предложение продолжить бой. Но он, сдерживая желание снести мне голову, отказывается, говоря:

— Сейчас ты не демон из преисподней, а Гарри Поттер, Герой магической Британии и ученик школы. А я не Паладин, а профессор Защиты от Темных Искусств. Так что живи пока, — зло выплюнул он, и как раз закончился урок, оглушая свободу звонком.

Студенты быстро освободили класс, толпой устремившись в Большой Зал на обед. Неторопливо шли и мы со слизеринцами. Они были обеспокоены тем, что Каро теперь в курсе моей сути. Он будет за мной следить, выжидать момент, чтобы убить. Только для вынесения смертельного приговора, я должен убить человека или мага, забрав его душу силой, вырвав из груди вместе с сердцем и кровью. Смаковать и наслаждаться окутывающим страхом и болью.

— Таким способом я питаться не намерен. Меня призраки и картины устраивают, — отмахнулся я от взволнованных слизеринцев, переживающих за местоположение моей рогатой головы, — так что расслабьтесь.

Больше мы этот разговор не заводили. Это дела, как сказала Панс, мои личные, их не касающиеся. Они могут лишь поддержать или высказать свое мнение. Но все равно решение останется за мной. Повлиять ни на что они не могут. Лишь быть сторонними наблюдателями. Как и еще одна персона, не сводящая с меня глаз все обеденное время. Полумна. Ее серебром горящие, опаляющие мою суть глаза, пристально следили за каждым движением, действием. Не отказывал ей в такой возможности, пусть следит.

— Пошли, — толкнул меня в бок вампир, — у нас еще История, — на этом обеденный перерыв закончился, и мы двинулись в кабинет профессора Бинса, который все так же вещал о войнах с гоблинами. Съесть его — было еще одним желанием, но у меня пока есть на кого рассчитывать в качестве обеда. Так что профессора оставлю на потом. Послушаю о гоблинах, их знаменитых вождях и полководцах, а заодно подумаю, как быть с директорским портретом, висящим в кабинете Кингсли.

***

Уроки закончились, ужин давно прошел. На школу и ее коридоры опустилась ночь. Студенты и профессора, в том числе и директор, спали в своих постелях. Даже Драко и тот, в дань традиции и прошлой сущности не покидал теплого одеяла и мягкой подушки, лежал и читал. И лишь неспящие, вроде меня, бродили во тьме. Цель моей прогулки в эту ночь одна — пообщаться с леди Еленой. Провести время в компании приятного призрака, на которого я не капаю слюной. И чтобы пообщаться с призраком Рейвенкло, я шел в сторону вороновой башни.

Как и всегда в пижаме, босиком, с распущенными волосами, падающими мне на плечи тугими кудрями, в человеческом облике, я брожу во тьме школьных коридоров. Лишь горящие демонической зеленью глаза выдавали во мне не человека. Шел на шлейф ее энергии, не перемещаясь тенями. Только разговор с леди Еленой пришлось отложить на потом, так как во тьме блеснула серебряная вспышка, опаляя жаром светлой энергии. Отклониться в сторону, вот и все, что я смог, так как атака была молниеносна.

— Мисье Каро! Давно не виделись, — усмешка и готовность исчезнуть в тенях коридора, если тот снова нападет.

Паладин, ничего мне не сказавший, в ответ не поприветствовавший, еще сильнее сжал пальцы на рукояти меча, готовясь нанести резкий удар, метящий явно в сердце или в шею, чтобы обезглавить. И я едва успел среагировать, заметить движение паладина и последующую серебристую вспышку, слетающую с кромки лезвия, как послышался лязг металла. В глазах заплясали серебряные искры. Меч Каро столкнулся с клинком Полумны, вставшей на мою защиту.

— Полумна, — улыбка во все клыки и рука с черными когтями, тянущаяся к ее серебряным волосам, обжигающим не меньше святого оружия. Но несмотря на это, я касаюсь серебряного водопада, ощущая покалывание и жжение, наматывая на длинный, загнутый коготь прядь, касаясь губами в поцелуе.

Этот жест что-то пробудил внутри меня. То самое желание, ведомое душой Горация и его грехом. Жадность, гонимая по венам огнем Преисподней, требовала прижать девушку к себе, заключить ее в объятия, и с силой сжимая хрупкие девичьи плечи, ощущая под кожей ток святой крови, бьющееся в грудной клетке сердце и ходящие ходуном легкие, сказать с шипящими, на грани парселтанга: «- Моя пр-р-р-релес-с-сть!». Странное желание, от которого не хотелось избавиться, а ему поддаться, без остатка.

Девушка стояла напротив Каро, спиной закрывая меня. Ее клинок у шеи профессора, его же меч касается груди, именно в районе сердца. Каждый из них ждет момент, чтобы напасть. Но для этого нужен повод. К тому же у них разные ранги. Полумна — новичок, только постигающая силу святого клинка, а профессор — матерый вояка, за плечами которого горы снесенных рогатых голов. Так что исход очевиден.

— Уйди, девочка! — нарушил тишину старший паладин, — он — демон. А наша миссия уничтожать таких как он, а не защищать! — клинок от сердца Каро убрал, Полумна же опустила свой, сказав

— Этот демон — моя добыча! — все еще не поворачиваясь ко мне лицом, закрывая спиной, говоря: — он был моим другом. Защищал, помогал, учил магии, — было такое. Полумну я мог по праву назвать лучшим другом. Она никогда меня не предавала и от меня не отворачивалась. Была в трудный период жизни рядом. — И в дань памяти нашей дружбы, вынести смертный приговор должна я.

Дальше права и доводы Полумны на мою рогатую голову я не слушал. Пока паладины разбирались между собой, деля одну конкретную демоническую тушку, уделил внимание той, к кому шел на ночной разговор. Леди Елена показалась из стены, приветствуя. И отойдя в сторону, чтобы не мешать служителям света, обсуждали картину директора и наличие в ней осколка души, а не отпечатка.

— Значит, мы с Полумной оказались правы…

— Да. Портрет Альбуса несет тот же шлейф и привкус запрещенной темной магии, что и осколки души Тома. Но по портрету не скажешь, один у директора осколок души или больше. Нужно проверить все портреты, а так же связанные с ним вещи, важные и дорогие, как было с Реддлом.

— Могу поручить эту миссию вам, мистер… — но тут задумалась, так как понимала, что перед ней более не безымянный демон. Она, как ритуалист, пусть и давно мертвый, все же имеет кое-какие навыки и может различить уровень и статус демона. — Алиссар, красивое имя. С одного старинного магического языка, принадлежащего высшим эльфам темной крови, переводится как — окутанный удачей.

— Хм, — задумался я, соглашаясь с тем, что удача и правда меня на протяжении смертной жизни сопровождала. Ведь по-другому то, что я выживал, несмотря на все приключения, испытания и опасности, не назовешь. Так что да, имя подходящее.

— И еще, Алиссар, — приблизилась ко мне леди Рейвенкло, добавляя шепотом, смотря на Полумну, — Жадность — коварный грех. — Не понял о чем она, но леди продолжила: — Впервые съев полноценную душу заключившего с тобой сделку человека, окутанную одним из грехов, сам становишься им подверженным. Грех станет частью тебя, твоей сущностью.

Вот теперь все встало на свои места. Особенно этот мне не присущий, неуемный собственнический позыв, заграбастать кого-то в когтистые объятия, и с шипением: «Мое!», плеваться ядом и не отпускать. Леди, как только выполнила миссию просветителя, покинула мое общество. Как и мисье Каро, пригрозив мне клинком и сказав на прощание:

— Демон, я отдаю право добычи Лунной Лавгуд, но учти. Если она заблудится, свернет на тропу греха, твою голову снесу я.

Любезностью я ему не ответил. Проводил взглядом, предлагая Полумне прогуляться до башни ее факультета и обсудить портрет Дамблдора и хранящийся в нем крестраж. Девушка снова стала такой, как и в быт меня человеком. Общительной, улыбающейся и милой. И лишь раз она предупредила:

— Я не стану нападать и убивать тебя, Алиссар, ровно до тех пор, пока ты питаешься душами грешников, призвавших тебя, заключивших сделку. Но стоит тебе вступить на путь смерти, начать убивать ради пропитания, голова сиюминутно слетит с твоих плеч и покатиться по полу.

— Буду иметь в виду, — улыбнулся, прощаясь с Полумной, растворяясь в тени коридора синего факультета, желая ей спокойной ночи, оказываясь у двери в нашу с Драко и Блейзом комнату.