Саоми

Глава 1

Дорога вилась широкой серой лентой меж укрытых лесом горных склонов, спускаясь к побережью. Здесь все было очень непохоже на северные районы империи, на горы, в которых когда-то жил народ саоми, поэтому всадник, ехавший верхом на серой лошадке, с любопытством смотрел по сторонам. Красота чужого края, хоть и непривычная, радовала глаз, и Ярат немного жалел, что до лета еще далеко — в пестром разнотравье безлесые вершины выглядели бы намного привлекательней, да и склоны не казались бы столь мрачными.

Снег лежал только высоко в горах, внизу же мороза не было, у дороги целые островки земли покрыты свежей травой, кое-где листва виднеется и на кустах у кромки леса. Ярат снял курточку, но на всякий случай оставался в шапке — вдруг из-за поворота покажется прохожий или всадник?

Обогнув каменистый склон Чани-Саян, путник увидел море. Серая гладь под пасмурным небом не произвела на него впечатления, удивился только — как много воды, до самого горизонта! И еще дальше… Ярат усмехнулся собственным мыслям — оказывается, видеть море на картах или картинах — это одно, а смотреть вот так — совсем другое дело. И сложно представить, что если оказаться там, за полосой видимости, то кроме воды вокруг ничего не будет.

Лошадка не интересовалась окрестностями и неторопливо трусила вниз по дороге. Ярат отвлекся от созерцания морской глади и принялся разглядывать скопление домиков на берегу — весь городок Эште прекрасно просматривался отсюда, сверху. Всего несколько больших зданий и множество серых крыш вдоль узких улочек.

Учитель нередко говорил об одном из первых своих учеников, а когда Рион Манн перестал отвечать на письма, очень беспокоился, но не съездил проведать, узнать, что же с ним произошло. Зато благодаря беседам со своим учителем, Ярат приблизительно представлял себе, где искать старика Манна: вон, левее центральной площади, змейками вьются вверх по холму улочки с небольшими домиками, обвитыми серо-коричневой паутиной виноградных лоз. Где-то там, в одном из этих домов…

"Спрошу" — решил Ярат, и, достав из кармана куртки черную повязку, надел ее на левый глаз.

Добравшись до места, он понял, что задача не так проста, как казалось: никто из тех, кого Ярат успел спросить, не смог подсказать, где живет Рион Манн, и вообще не знали человека с таким именем.

Пройдя несколько улиц, Ярат повел лошадку вниз, к набережной. Он не заметил в Эште ни полиции, ни серо-фиолетовой формы императорской гвардии, и именно поэтому город ему понравился, к тому же он был маленький, чистый, уютный. Здесь хотелось остаться, хоть ненадолго.

У берега, по вымощенному полированными плитами бульвару, неторопливо прогуливались люди самых разных народностей: и тамойцы в широких одеждах, шуршащих при каждом движении, и волошцы, выделяющиеся мощными фигурами и медными искрами в пышных шевелюрах, и аранты — светловолосые, изящные, предпочитающие прятать оружие под широкими плащами. На Ярата не обращали внимания. Он прошел мимо киосков с различной снедью и сувенирами, мимо пальм, высаженных в ряд вдоль бульвара, и спустился по каменным ступеням к воде. Поблизости никого не было, Ярат сдвинул повязку, чтобы иметь возможность посмотреть обоими глазами на море, которое впервые увидел только сегодня. Солнце клонилось к горизонту, зеленовато-голубые волны шуршали прибрежной галькой, и здесь, вблизи воды, этот звук заглушал голоса прохожих. Лишь грустная песня флейты пробивалась сквозь шум, сливаясь с ним, словно аккомпанируя прибою.

Ярат прикрыл глаза. Запах моря и хвои опьянял и буквально сводил с ума, хотелось расслабиться, поддаться этому очарованию, но — нельзя. Некогда. Сегодня уже поздно продолжать поиски, надо бы выйти из города и найти местечко для ночлега. Благо, окраины пока застроены мало.

— Ну что, Ласточка, пойдем потихоньку?

Лошадка не выразила несогласия с планами своего временного хозяина и послушно пошла следом, цокая копытами по каменным плитам.

Утро Ярат и серая Ласточка встретили на каменистом склоне в окружении колючих кустов. Ночью их никто не потревожил, и, глядя на искрящееся под первыми лучами солнца море, Ярат почувствовал, что городок Эште нравится ему еще больше. Но идти с расспросами к местным жителям было все-таки рановато. Спрятавшись от прохладного ветерка за желтоватой глыбой, Ярат вытащил из сумки хлеб, вяленое мясо и принялся за еду.

Путешествовать на лошади, в теплой одежде и, главное, с деньгами, было намного проще. От этой поездки Ярат даже мог бы получать удовольствие, если б не щемящая тоска при мысли об оставшейся в волошском поселке Нэлии. Тысячу раз права была Инга, назвав бегством его срочный отъезд, вот только от самого себя сбежать не удавалось. А Нэли теперь наверняка выйдет замуж за Эрвина, и тоже будет права.

Золотистые блики весело плясали на воде. Ярат улыбнулся, поддаваясь радостному настроению просыпающейся природы. Потом выбрался из своего укрытия и поднялся по пологому склону. Вершины Джамерьи и Чани-Саян сверкали белоснежными шапками, низкие зимние облака плыли вдоль седого леса. А город постепенно оживал, и в утреннем воздухе звуки казались громче — слышались крики запоздавших петухов, ржание лошадей. Кто-то громко переговаривался с соседом, крича через всю улицу. Ярат вернулся к лошади и повел ее вниз.

Это была третья калитка, в которую он сегодня постучался. Невысокий, кряжистый мужчина в темной жилетке подошел к забору и, выслушав вопрос Ярата: "Вы не подскажете, где я могу найти человека по имени Рион Манн?" ответил:

— Это я.

— Вы? — удивленно переспросил Ярат. Человеку этому на вид было лишь немного за сорок, тогда как Манну уже больше пятидесяти.

— Я. Чем могу быть полезен?

— Вы обучались у господина Эрхата? — на всякий случай уточнил Ярат.

— Да.

— Мне надо поговорить с вами.

Человек открыл калитку, пропуская Ярата во двор.

— Пройдемте в дом, — сказал он.

Вслед за мужчиной Ярат поднялся на крыльцо. Было ясно, что его обманули, но саоми рискнул и вошел внутрь. Хозяин пропустил его вперед. Ярат обернулся вовремя и, хотя самозванец успел захлопнуть дверь и схватить меч, выдернутый из висящих на стене ножен, удар пришелся по пустому месту. Ярат отскочил в сторону, сорвал мешавшую смотреть повязку, выхватил кинжал.

Самозванец прыгнул вперед, отрезав Ярата от окна, через которое тот мог попытаться выбраться, ударил снова и не попал. Ярат метнулся в сторону. Противник оказался чересчур быстр и успел сориентироваться. Саоми снова нырнул под лезвие, и в этот момент самозванец толкнул ногой табурет, запустив им в Ярата.

Скорость движений противника подсказала саоми, что перед ним не просто человек с мечом — мастер, и с единственным кинжалом одолеть его будет слишком сложно, поэтому лучшим вариантом на данный момент являлось бегство. Жаль, что придется уйти, так и не узнав причины неожиданного нападения, но лучше выследить этого самозванца и застать врасплох, тогда можно будет и поговорить.

Ярат прыгнул, кувыркнувшись через широкий стол. Самозванец контролировал линию "окно — входная дверь", и саоми решил выбраться через соседнее помещение, а потому рванулся в сторону. Кинжал просвистел перед самым его носом, заставив на мгновение замереть, но этого времени не хватило хозяину дома, чтобы добраться до незваного гостя, и тогда самозванец крикнул:

— Серхат!

Дверь, к которой так стремился Ярат, распахнулась навстречу, и оттуда вылетела большая кошка, рыжеватая с белой грудкой. Она прыгнула прямо на саоми и, сбив с ног опешившего Ярата, наклонилась над ним. Рука, сжимавшая кинжал, опустилась — Ярат не посмел бы поднять оружие ни на саомитскую кошку, ни уж тем более на человека в подобе зверя, который смотрел на него сверху вниз большими бирюзово-зелеными глазами.

Мгновенного замешательства было достаточно, чтобы самозванец оказался рядом и приставил меч к горлу уже беспомощного Ярата.

Кончик лезвия медленно передвинулся вдоль шеи, плашмя упершись в подбородок. Укоризненный и недоумевающий взгляд Ярата скользнул по кошке: "Как же можно, ведь я — свой!"

— Правильно, мальчишка, лучше не дергайся, — процедил сквозь зубы хозяин дома. — Я хочу знать, кто ты и зачем искал человека по имени Рион Манн.

— Я был последним учеником господина Эрхата, — проговорил Ярат. В горле першило, хотелось прокашляться.

— Врешь, — усмехнулся мужчина. — Последним был Ярат, саоми, единственный выживший после учиненной императором резни.

— Мое имя Ярат. Я — саоми. Как вы можете видеть, не единственный, — он снова перевел взгляд на кошку. Та смотрела, склонив голову набок, коготки, словно для разминки, скребли по полу, царапая доски.

— Ты не похож на саоми, — возразил самозванец.

Ярат не сдержал такой неуместной в этот момент улыбки: такую же фразу он слышал когда-то от Арена, и ответил, как и тогда, вопросом:

— А на кого я похож?

— Я хочу знать, кем ты являешься на самом деле, — чуть ощутимей стало касание лезвия, мгновенно обжигая до крови. Всего лишь царапина, но и предупреждение.

— Я говорю правду, — сказал Ярат. — И хотел бы узнать, почему вы назвались чужим именем.

— Я не собираюсь откровенничать с тобой, — самозванец прищурился, разглядывая распластанного на полу противника. — Но если ты не хочешь говорить сейчас, то вскоре будешь рассказывать мне всю свою родословную до седьмого колена, умоляя, чтобы я поскорее тебя прикончил! Если ты действительно саоми — докажи.

Ярат проигнорировал это требование.

— Не можешь? Я так и знал.

Кошка за спиной мужчины подалась вперед, поднялась, выпрямляясь во весь человеческий рост. Женщина с длинными волосами рыжевато-русого цвета протянула руку, сдернула пестрое покрывало с тахты, стоящей у стены, завернулась в него.

— Он говорит правду, — произнесла она, подходя ближе. — Не трогай его, он действительно саоми. Я знаю.

— Серхат! — в голосе мужчины прозвучал упрек. — Выйди, оденься.

Та лишь нетерпеливо передернула плечами.

— Лучше я останусь. Не хочу, чтобы ты его убил.

Ярат не мог оторвать потрясенного взгляда от закутанной в вышитое шелком покрывало с кисточками женщины, которая только что была кошкой.

— Откуда вы здесь? — осмелился спросить он, чем разозлил мужчину. Тот неприятно усмехнулся.

— Значит, это правда? — самозванец не спешил убирать меч, хотя саоми был теперь уверен, что его не убьют. — Значит, ты действительно Ярат, воспитанник господина Эрхата, его последний ученик? И предатель своего народа?

— Оскорблять безоружного легко, — Ярат ответил противнику такой же усмешкой.

— Ты не заслуживаешь других слов. Всю жизнь подбирал объедки со стола человека, уничтожившего твой народ, пусть и чужими руками, и после этого еще смеешь называться саоми? Ты не должен был пережить Учителя, но предатели обычно живучие… Серхат, дай-ка мне веревку!

Не прошло и минуты, как Ярат, крепко связанный, сидел в углу. Свет из окошка нарисовал на полу желтое пятно, в котором дрожали тени обнаженных ветвей. Хозяин отправил таки женщину одеваться в соседнюю комнату, а сам взял табурет и уселся напротив пленника.

— Ну что, теперь поговорим? — вопрос был задан спокойным тоном, словно подразумевалась дружеская беседа.

— Ответьте сначала на мой вопрос: знаете ли вы человека по имени Рион Манн?

— Ну, допустим, знаю.

— Он живет здесь?

Мужчина покачал головой, глядя на Ярата уже без прежней злости, но с интересом.

— Этого я тебе не скажу. А теперь ты ответь…

Но у саоми был в запасе еще один вопрос, и он перебил собеседника:

— Вы Даен Вонг?

Мужчина нахмурился.

— В столице знают, что я здесь?

Ярат пожал плечами.

— А ты откуда узнал?

— Да так… просто предположил.

Даен Вонг наклонился, его пальцы сгребли ворот Яратовой кофты:

— Предположил?

— Я вас искал, — ответил Ярат. — Приезжал в Болоченку. Но там сказали, что вы недели две как уехали.

— Да, — Вонг разжал руку. — Мне передавали, что какой-то мальчишка, похожий на беглеца-саоми, наведался в мой дом. С ним еще была девушка.

— Значит, это ваши люди встретили нас в Болоченке?

— Ну, допустим, мои.

— Они стреляли в девушку. Почему?

— Их было немного. Убивать ни тебя, ни твою спутницу никто не собирался, разве отпугнуть… Ну что, я ответил на все твои вопросы?

— Пока да.

Одобрительно хмыкнув, Даен Вонг вытащил нож из-за мягкого голенища. Казалось, он сделал это единственно для того, чтобы занять руки, и теперь небрежно поигрывал оружием, не опасаясь порезать пальцы.

— Зачем ты ищешь Манна?

— Я ищу всех учеников Учителя Эрхата, которые не состоят на службе у императора.

— Странно, очень странно… — Вонг покачал головой. — Я вообще удивляюсь, почему император не убил тебя сразу. Ты, наверное, смог оказаться ему полезен? И эта история с побегом и розысками по всей стране — лишь хорошо разыгранное представление, а цель его — заманить на удочку всех тех, кто готов выступить против правителя, поймать их "на горячем".

— Почему вы так считаете?

— Потому что ты должен был отомстить за свой народ, едва узнав о роли Учителя в этой истории. Только не говори мне, что не знал — надо было быть полным идиотом, чтобы не догадаться, какой мудрец подсказал императору начать истребление саоми! К тому же ты не только остался жить, но еще и разгуливаешь на свободе, путешествуешь на хорошей лошади, и одежда на тебе не заношенная, добротная. В общем, не похож на беглеца, который прячется ото всех и вся.

— Мне помогли.

— Кто?

— Я еще подумаю — стоит ли мне говорить об этом.

Дверь открылась с легким скрипом, Женщина, одетая в золотисто-коричневую вязаную тунику, темно-зеленые штаны и перепоясанная такого же сочного, травяного цвета поясом, выглянула из своей комнаты и, улыбнувшись Ярату, подошла ближе.

— Развязал бы ты его, — предложила она, положив руку на плечо Вонга.

Тот недовольно скривился.

— Отец будет недоволен, — не унималась женщина.

— Ничего. Вот вернется — сам развяжет. Если сочтет нужным.

— Я хочу поговорить с ним, — она кивнула на Ярата. Ее пышные волосы волнами укрывали плечи. Привычным жестом женщина отбросила их за спину и аккуратно присела на табурет.

— Я никогда не была в лесах саоми, — сказала она тихо. — Мать говорила, там красиво. И очень много кошек.

— Раньше было много, — ответил Ярат.

— Охотники?

Ярат кивнул. Женщина больше не говорила — задумалась о чем-то своем. Даен Вонг наблюдал и за ней, и за пленником, потом с ехидной усмешкой подошел к Ярату, развернул его за плечо и потуже затянул уже почти распутанные узлы на руках саоми. В это время женщина вдруг встала, быстро пересекла помещение широкими шагами и распахнула входную дверь навстречу поднявшемуся на крыльцо человеку.

Это был пожилой мужчина невысокого роста, почти совсем седой. Бороду он не носил и выглядел благодаря этому несколько моложе, чем на самом деле. Увидев незнакомого человека, сидящего связанным в углу на полу, удивленно приподнял брови.

— Он назвался Яратом, — словно нехотя объяснил Вонг.

— Вот как? — незнакомец улыбнулся. — Это приятный сюрприз. Я давно тебя ждал…

Глава 2

Беда пришла к волошцам оттуда, откуда ее давно и ждали, и опасались. К Арену прискакал гонец с востока и известил главу общины, что два полка императорских войск уже прибыли в Блаир и собираются вскоре двинуться сюда. Еще один полк волошцы заметили южнее.

В тот вечер мы с Нэлией сидели вместе в ее комнатке. За окном кружила метель, но в доме тепло было от натопленной печи. Мы почти не разговаривали — чинили одежду, потом Нэли взялась за вышивку, а я, замерев с иголкой в руках, смотрела на желтого зверька, примостившегося на подоконнике. Покрытые бликами свечного огня, деревянные бока, казалось, мерно двигались, как от дыхания. Кошка довольно щурилась, глядя на нас, но кончик ее хвостика был настороженно приподнят. Мне показалось, что деревянный зверек повел ушками, заслышав торопливый топот ног на лестнице, а затем нетерпеливый стук в дверь.

— Да, заходите! — отозвалась Нэлия.

Вошел Айлан, а следом за ним из коридора заглянул Эрвин. Оба спешили и не успели обтрусить снег, и теперь тающие снежинки блестели и переливались в их волосах. Причем на огненно-рыжей шевелюре волошца снег смотрелся особенно странно — словно сахар на тертой моркови.

Мы сразу поняли — что-то стряслось, и даже догадывались — что именно. Нэлия побледнела, вышивка едва не сползла с ее колен, но девушка успела вовремя прихватить пальцами ткань.

— Собирайтесь, — сказал ее брат. — Через полчаса повозки с женщинами и детьми отправляются на север.

Собраться мне удалось быстро, и, чтобы не поддаться панике, я решила зайти к сестре Айлана и помочь ей. Нэли была почти готова — всего две сумки, которые она смогла бы унести и сама, если бы по какой-то невероятной причине ни Эрвин, ни Айлан не предложили ей помощь.

Время шло, минуты убегали одна за другой, и мне казалось, мы потеряли слишком много времени, но брат Нэлии обещал зайти, когда надо будет выходить. Почему его так долго нет, почему? Ведь вот-вот из леса могут появиться солдаты императора, и тогда… Я не знала, что будет тогда, и не думала о том, что войска вряд ли прибудут так скоро — ведь нас должны вывезти заранее, чтобы, следуя плану, предложенному Айланом и Эрвином, успеть беспрепятственно переправить женщин и детей в северные леса, где саоми помогут им спрятаться.

За окном было темно, и я смотрела в эту темноту, опасаясь увидеть огни, неумолимо приближающиеся из лесной чащи. На подоконнике, отчетливо вырисовываясь на темно-фиолетовом фоне зимней ночи, одиноко и грустно стояла деревянная фигурка. Кошка! Неужели Нэлия забудет про нее? При мысли об этом я почувствовала злорадное удовлетворение: мне хотелось отомстить Ярату за его дурацкое бегство, за то, что оставил меня здесь — у чужих людей, никому не нужную, не знающую, чем заполнить свои дни… Но когда я уже решила, что подарок Ярата останется на подоконнике, и раздумывала, а не напомнить ли Нэлии — жалко ведь кошку, красивая, — девушка вдруг метнулась к окну и, схватив фигурку, засунула ее в дорожную сумку.

— Готова? — спросила я, Нэли кивнула. — Ну что, пойдем? Или подождем брата?

— Подождем…

И мы стали ждать. Наверняка прошло всего несколько минут, но нам показалось — не менее часа, прежде чем Айлан распахнул дверь и, закинув одну из Нэлиных сумок на плечо, окинул внимательным взглядом комнату.

— Все взяли? Тогда идем.

На площадке перед общим домом уже запрягли лошадей в телеги и фургончики, забрасывали на возы узлы и сумки с вещами, помогали забраться детям.

— Счастливой дороги, — сказал рядом с нами высокий женский голос, я оглянулась и увидела старушку Риханну, которая улыбалась нам, глядя снизу вверх ясными светлыми глазами.

— А вы разве не едете? — спросила я.

Риханна пожала плечами, жест получился беззаботным.

— Чего мне, старой, бояться? Это вас, молодых, отправить бы подальше, чтоб не стряслось чего, а я ужо и тут как-нибудь пересижу. Куда мне от родного дома…

Прощаться оказалось тяжело — страшно было и на душе неспокойно. Мы с Нэли забрались в фургончик, полог опустился, отрезав нас от всех тех, кто оставался в поселке. Этого я не смогла вынести — приподняла ткань и смотрела, как суетятся люди, еще не успевшие «погрузиться», как запрыгивают в седла мужчины, что будут сопровождать нас. Среди них был и Айлан, и Эрвин. Нора, дочь Арена, не пожелала ехать в повозке и сидела верхом на белоснежной кобыле, каких разводят в окрестностях Орханы. Девушка, как обычно, была в мужской одежде, отличавшейся разве что большей аккуратностью и изящными узорами вышивки, да еще при полном вооружении: два длинных кинжала у пояса, нож за голенищем и арбалет — легкий, лучше всего подходящий для женской руки. Я пожалела, что не попросила и мне дать оружие — вдруг отстреливаться придется? Нора, значит, наравне со всеми будет защищать и себя, и нас, а я что?

Но дочь главы волошской общины вскоре скрылась из моего поля зрения, и я перестала думать о ней. Когда фургончик тронулся, я все еще выглядывала из-под полога, а старая Риханна, беспечно улыбаясь, махала мне рукой. Ее маленькая фигурка очень быстро скрылась из виду, но мне долго еще казалось, что я вижу в ночи нарисованный сиреневой дымкой силуэт.

Ярата мы вспоминали редко. По крайней мере, редко делали это вслух. Но сейчас, сидя в подпрыгивающем на ухабинах фургончике и размышляя о том, успеем ли удрать от опасности, и что будет с оставшимися в поселке, я вдруг подумала о нем… о саоми, который отправился на юг, к морю, искать одного из первых учеников нашего Учителя. Нэлия смотрела отстраненным взглядом в какую-то точку над моей головой, потом, словно очнувшись, полезла в сумку, и вскоре я увидела в ее руке деревянную кошку.

— Интересно, как он там?

— Должен был уже добраться до места, — ответила я.

— Думаешь, с ним все в порядке?

Я пожала плечами:

— Наверное. А что ему сделается?

Нэли с сомнением пожала плечами, а потом сказала тихо:

— Нехорошо получилось.

Я знала, что она имеет в виду, но поддерживать разговор не собиралась — слишком зла была на Ярата, чтобы говорить о нем. А еще немного мучила совесть — я ведь столько наговорила ему перед тем, как развернуть лошадь и отправиться обратно к волошцам. Но, впрочем, так ему и надо. Может, я тоже хотела поехать на юг, посмотреть на море… Маленький городок Эште, как говорили, располагался в живописнейшем местечке — будто в созданном самой природой амфитеатре, стенами которого являлись горные склоны. И там было тихо, спокойно… а еще я слышала от Учителя, что там прямо на набережной росли пальмы, самые настоящие, с мохнатыми стволами без ветвей и ворохом огромных листьев на самой макушке. Вот бы увидеть все это!

Наш фургончик ехал вторым. Я услышала, как выезжавший вперед разведчик вернулся с тревожной новостью:

— Там солдаты императора.

— Сколько? — спросил Эрвин.

— Много. Около сотни.

Услышав это, сын Арена пришел к тому же заключению, что и я — не справимся, и отдал приказ:

— Поворачиваем!

Фургон неторопливо развернулся влево. Эрвин, вероятно, собирался объехать неожиданное препятствие западной дорогой, но скоро до слуха донесся топот множества копыт, быстро приближавшийся. Нэли съежилась, схватила меня за руку, прижалась к моему плечу, но я высвободилась, подползла к краю опущенного полога и осторожно выглянула наружу.

Первое, что бросилось в глаза — серо-фиолетовая форма императорских солдат, восседавших на поразительно одинаковых гнедых жеребцах. Начищенное оружие угрожающе блестело. Командир отряда, крупный мужчина с широким усатым лицом, выехал вперед и, безошибочно определив в рыжем Эрвине главного, приблизился к нему.

— Как я вижу, вам уже сказали, что дорога не север закрыта, — сказал он. — На границе неспокойно, да и в лесах затаились бунтовщики. Поворачивайте-ка обратно, в той стороне сейчас вам делать нечего.

— Спасибо за предупреждение, — проговорил Эрвин.

— Западная дорога тоже перекрыта, — усмехнулся солдат.

Некоторое время усатый командир и Эрвин молча смотрели друг другу в лицо, солдат заговорил первым:

— Вам лучше не разъезжать по стране, а вернуться домой, в свой поселок. Нам приказано проводить вас и проследить, чтобы никто не напал по дороге. У вас ведь женщины и дети, а в стране сейчас беспорядки, разбойники могут напасть или… — он пожал плечами. — Да мало ли что? Поэтому возвращайтесь домой. А мы поедем с вами.

— Мы — подданные империи, — голос волошца прозвучал необычно жестко, — и можем свободно передвигаться в ее пределах. По какому праву вы указываете нам, куда ехать?

— Именем императора, молодой человек, — на лице командира отряда появилась снисходительная улыбка. — И я бы не советовал вам спорить.

Узлы поддавались, но с трудом. Необходимости таиться не было, сосредоточенно хмурясь, Ярат распутывал веревки, не отрывая взгляда от нового действующего лица — пожилого человека, которого Даен в разговоре назвал "мастер Элиф". Это и был, по-видимому, настоящий хозяин дома, и он совершенно не считал происходящее чем-то неправильным или необычным. Серхат попросила Даена: "Развяжи его", на что Вонг лишь передернул плечами, пробормотав: "Пускай сам выкручивается". И Ярат выкручивался, хотя и недоумевал, почему "приятный сюрприз" вынужден терпеть подобное к себе отношение. Оставалось лишь позлорадствовать при мысли о судьбе того, кого назвали бы «неприятным».

Освободив руки, он развязал веревку на ногах и, поднявшись с пола, подошел к столу, придвинул к себе табурет и сел.

— Есть хочешь? — спросила Серхат.

— Немного.

Женщина улыбнулась и, сопровождаемая мрачным взглядом Вонга, отошла к печи. Напротив, под окном, сидел пожилой мастер Элиф. Яркие лучи солнца светили ему в спину, и Ярат никак не мог разглядеть его лица, хотя был уверен, что этот человек сейчас наблюдает за ним.

— Вы Рион Манн? — спросил саоми.

Человек медленно кивнул.

— Так меня уже давно никто не называет, — уточнил он. — Здесь меня зовут мастер Элиф.

Ярат не видел необходимости в ответ представляться самому — все присутствующие и так прекрасно осведомлены, кто он такой.

— Вы знаете, зачем я приехал?

— Догадываюсь.

Серхат поставила перед ним миску с едой, но Ярат не спешил браться за ложку — сейчас ему больше хотелось поговорить с человеком, сидящим на лавке под окном.

— Почему вы перестали отвечать на письма Учителя?

Мастер Элиф прислонился спиной к стене, задумчиво скрестил руки на груди.

— Странно, — произнес он, — сколько мне лет, и сколько тебе. А мы называем Учителем одного и того же человека…

Прерывать вопросами раздумья пожилого мастера было бы нехорошо, поэтому Ярат все-таки принялся за еду. Серхат налила ему молока и, опустившись напротив, с заметным удовольствием смотрела, как он пьет, чем несказанно смущала. К тому же Ярат видел, что такое внимание женщины очень не по нраву Даену Вонгу, глаза которого злобно сузились.

— Я отвечу на твой вопрос, — сказал вдруг Вонг. — Знаешь, почему мастер Элиф перестал отвечать на письма? Потому что узнал, с кем имеет дело. Учитель оказался жестоким убийцей, на счету которого не одна тысяча жизней. Хотя его руки оставались чистыми — все делали солдаты именем императора.

— Вы перестали общаться с Учителем приблизительно года за два до его казни, — Ярат обращался по-прежнему к мастеру Элифу. — До этого вы были знакомы более тридцати лет, так?

— Все верно, — седовласый мастер снова кивнул. — Я понимаю, куда ты клонишь. Видишь ли, Ярат, мы часто бываем слепы по отношению к тем, кого любим и почитаем. Так получилось, что глаза открылись у меня только после разговора с Даеном как раз лет пять тому назад. Учитель был очень привязан к нему. В порыве раскаяния он обмолвился Даену о своей роли в тех событиях, что происходили в бытность его при императорском дворе, но, как оказалось, ученик не смог простить ему совершенных под влиянием жажды власти ошибок.

— Ошибок? — Ярат усмехнулся. Взгляд невольно нашел янтарные глаза женщины-саоми, что сидела напротив.

— Были ошибки, были и преступления, — мастер Элиф покачал головой. — И ты тоже не сможешь простить его, несмотря на то, что Учитель был еще и твоим воспитателем долгие годы и, как мог, старался заменить семью.

Ни спорить, ни обсуждать эту тему Ярат не хотел, потому промолчал. До сих пор было жутко осознавать, что столько лет жил рядом с человеком, на котором кровь не только семьи — всего народа саоми. "Все, кого я знал, кого я помнил с самого раннего детства — родители, друзья, знакомые — все погибли по его вине. Можно ли считать меня предателем, если я не хочу этому верить?"

Последний глоток молока Ярат сделал с трудом.

— Итак, — мастер Элиф встал со своего места, и теперь саоми хорошо видел его лицо, но оно было спокойным и почти ничего не выражало, кроме вежливого интереса, — ты собираешь силы для борьбы против императора?

— Я… — саоми вздохнул. — Да, получается так.

— Что-то не слышно уверенности, — пробормотал Вонг.

— И много у тебя уже людей? — спросил мастер.

"У меня?"

— Волошцы обещали помочь, — собственный голос показался Ярату чужим, незнакомым. — Арен, глава общины, ручался, что многие пойдут за ним, и не только свои, но сколько — я не знаю. Еще Саймор Эльриан. Все, пожалуй.

— Можешь рассчитывать на мою помощь, но, — Элиф развел руками, — вряд ли она окажется существенной. В настоящее время мне чаще приходится лечить раны, чем их наносить. Жители Эште знают меня как врачевателя. Вот Даен… Даен, сколько у тебя верных людей?

— Достаточно, — отрезал Вонг, неприязненно глядя на Ярата и всем своим видом давая понять, что сколько бы их ни было — саоми это ни коим образом не касается.

— Даен! — мастер строго посмотрел на Вонга, и тот, недовольный, поднялся из-за стола.

— Тут стало слишком душно. Пойду пройдусь… Серхат, ты не хочешь прогуляться?

— Нет, я, пожалуй, останусь, — промурлыкала женщина.

Резко развернувшись, Вонг вышел и не хлопнул дверью только из уважения к хозяину.

Мастер Элиф обернулся к женщине.

— Серхат, дочка, зачем ты так? — с ласковым укором произнес он, на что женщина лишь передернула плечами — мол, сама знаю, как себя вести.

— Странное имя для саоми… Серхат… — задумчиво побормотал Ярат.

— Мужское, — улыбнулась женщина. — Мать назвала меня в честь одного человека, который знал ее с детства и всю жизнь любил, не раз предлагал разделить с ним судьбу. Готов был на руках носить, исполнять каждое ее желание. Но… моя мать полюбила человека из низин — богатого и красивого. И ушла к нему, навсегда покинув родные места.

Встретив изумленный взгляд Ярата, мастер Элиф покачал головой:

— Нет, Серхат — не моя дочь, хотя я воспитывал ее с детства как собственного ребенка. Однажды, после поездки в северные земли, мой брат привез с собой женщину-саоми. Семья не хотела ее отпускать и не одобряла тех отношений, что связывали ее с моим братом, но Иола — так звали мать Серхат — слушалась только своего сердца, в котором была любовь к далеко не самому достойному человеку. Они жили какое-то время — дружно, нет ли — не знаю, потом мой брат бросил ее практически без средств к существованию и завел себе новую подружку. Иола не хотела, чтобы семья узнала о ее горе, гордость не позволяла прийти с повинной к тем, кого раньше обидела непослушанием, и она обратилась за помощью ко мне. Тогда она была уже в положении и чувствовала себя не очень хорошо. Я не смог ее отпустить. Потом родилась Серхат, — старик улыбнулся, по-отечески ласково погладив женщину по плечу. Вздохнул.

— Ну что ж, Ярат, я думаю, нам тоже теперь самое время прогуляться. Пойдем, я покажу тебе окрестности.

Солнце светило то в бок, то в спину. Ярат шел следом за мастером по каменистому склону все выше и выше, не чувствуя усталости. Внизу, за городом, еще встречались редкие островки зеленой травы, но чем дальше они забирались, тем меньше оставалось на земле ярких красок, а вскоре идти пришлось по снегу. Мастер накинул куртку, но застегивать ее не спешил и вел Ярата мимо каменных глыб, словно слепленных из обломков перемолотых ракушек, мимо одиноких сосен с широкой кроной-зонтом, мимо кустарника с ажурным переплетением изогнутых ветвей. И только когда тропка привела путников к увенчанной огромными валунами вершине Джамерьи, мастер Элиф остановился. Ярат подошел и встал рядом с ним, глядя на раскинувшийся далеко внизу городок Эште, на серо-синюю гладь моря, на яркое небо с редкими кучками низких облаков. День был ясный, сверкание снега на солнце слепило глаза, Ярат щурился, но не переставал оглядываться по сторонам. Такой красоты он давно уже не видел, только в северных горах, но там впечатление было омрачено тяжелым чувством разоренного, навсегда потерявшего свой облик родного дома. Здесь же дышалось легко, не ощущалось тревоги. На снежном покрывале не видно ни одного человеческого следа, кроме двух перекрывающих друг друга цепочек — отпечатков ног пожилого седовласого мастера и молодого саоми.

— Я много слышал о тебе, Ярат.

Восторженная улыбка на лице саоми погасла. Не поворачиваясь к спутнику, он молча ждал продолжения разговора.

— Учитель… наш общий Учитель часто писал о тебе, радовался твоим успехам — и в науках, и в боевом искусстве. А как горд был он тем, что ты стал преподавать в школе!

— Меня взяли туда исключительно по его просьбе, — отрезал Ярат, но мастер только пожал плечами:

— Ну и что? У нас теперь иначе и не делается, а ведь у тебя хорошо получалось.

Воспоминания о тех годах приходили разноцветными обрывками и казались всего лишь ярким и веселым сном. В теперешней реальности Ярат не видел и не ощущал ничего похожего уже очень и очень давно. Подумать только! Юный преподаватель, мальчишка, гордящийся новой синей мантией с серебром богатой вышивки…

…В широком вестибюле, слева от входа, было огромное зеркало. Ярат не приближался к нему — боялся, что кто-нибудь заметит, но украдкой проверял издалека — хорошо ли сидит на нем учительская мантия, гладко ли зачесаны волосы. Теперь ему необходимо было соответствовать высокому статусу школы, своему новому статусу… Он ни разу так и не обмолвился Учителю о том, что говорят остальные преподаватели, перешептываясь за спиной своего молодого коллеги, да и сам старался не замечать, когда старшие школьники, вслед за своими наставниками, стали шипеть ему в спину: «Выскочка».

— Когда я узнал, что именно Учитель посоветовал императору уничтожить саоми, я не поверил, — продолжал Элиф. — Я долго не верил, не хотел верить, потому что преступление против твоего народа потрясло всех. К тому же у меня была Серхат — а она ведь саоми, как и ты. И я даже не буду спрашивать, знал ли ты о роли Учителя… да и это, в принципе, уже не важно.

— Он сказал мне перед казнью.

— Нет-нет, тебе не надо оправдываться, — мастер наклонил набок голову, но саоми не мог этого видеть — так и не решился повернуться лицом к собеседнику. — Я не назову тебя предателем… И не обращай внимания на слова Даена. Он — взрослый, рассудительный человек, но в каждом из нас порой просыпается вредный и капризный ребенок, и тогда становится безразлично, сколько тебе лет на самом деле — десять или сорок. Или даже пятьдесят. Даен был ближе всех к Учителю, даже после того, как тот поступил на службу к императору. До какого-то момента Даен брал уроки наравне с теперешним правителем, который тогда был наследником престола, а также и другими детьми. Многие из них теперь занимают видные посты. Самрит Шан, один из лучших, возглавляет тайную полицию и лично руководит поиском особо опасных для государства преступников, тебя в том числе.

— Вот как? — Ярат криво усмехнулся. — Учитель вырастил себе достойную смену.

— Да, достойную, — вздохнул мастер. — В некотором смысле… И у Даена Вонга, и у Самрита Шана, и у других есть свои ученики. Вонг, правда, обучил всего трех человек, но и это немало, а недавно его разыскали ученики покойного Реймиса Арви… Вот Шан берется учить многих, потом отбирает из них самых способных и уже им помогает довести до совершенства уровень мастерства. Но плата за обучение у главы тайной полиции — верная служба до самой смерти. А Даен… он до сих пор не может простить тебе, что ты носил его фамилию.

— Это была всего лишь прихоть Учителя…

— Это был удачный ход. Вонг — древняя тамойская фамилия, ее носят потомками самых первых аристократов. Обычно это люди знатные и очень богатые. С Даеном фамилия сыграла злую шутку — все принимали господина Вонга за важного человека, а он оказался всего лишь владельцем небольшого дома в Болоченке.

Уловив иронию в голосе мастера, Ярат обернулся, и, словно воспользовавшись тем, что наконец может видеть его лицо, мастер Элиф произнес:

— А теперь мне хотелось бы выслушать тебя, Ярат. Я могу догадываться, зачем ты приехал, но хочу услышать это от тебя.

Саоми рассеянно запустил пятерню в волосы. "Я ищу лучшего ученика господина Эрхата, чтобы он организовал восстание и сразился с императором"… Это звучало жалко.

— Я разыскиваю всех учеников господина Эрхата, которые согласились бы объединиться против императора.

— Ты собираешься поднять восстание?

— Я? Нет. Не знаю… — Ярат провел ладонью по шероховатому камню, смахивая снег. Рукавиц не было, и снежинки быстро таяли, расплываясь на коже прозрачными лужицами. — Я собирался всего лишь отомстить императору, но… вернее, это даже не я собирался, а Инга.

— Инга?

— Она жила в доме Учителя. Сначала просто прибиралась, потом Учитель стал обучать ее грамоте, устроил в школу. Я встретил ее этой осенью, и так получилось… из-за меня убили ее родителей и сестру.

— Из-за тебя? Наверняка ее шантажировали, чтобы заманить тебя в ловушку.

— Так и было.

— Она отказалась или ты сбежал?

Ярат повел плечом.

— Какая разница…

Облака шли с моря. Ярат видел их белоснежные сугробы внизу, над водой. На соседнюю гряду наползал густой туман, скрывая склоны и постепенно обволакивая всю южную оконечность широкого плато.

— Оказавшись на свободе, я хотел только одного: чтобы меня оставили в покое. Я собирался вернуться в родные места, но шел туда слишком долго.

— В наше время покой — это почти то же самое, что и смерть.

— Теперь я это знаю.

— И ты сам поймал себя в ловушку, — мастер грустно улыбнулся. — Ведь саоми не может добровольно уйти из жизни.

— Я больше не саоми…

Ярат стоял у края, прижав ладони к высокому серому валуну. В полупяди от носков его сапог утоптанная площадка резко обрывалась пропастью. Там, внизу были камни, много камней — мелкие и крупные, гладкие и угловатые, кое-где из снега торчали колючки. Ниже склон становился более пологим, на серой земле виднелись зеленые лоскутки, а еще дальше — домики, окраина приморского городка.

"Я не саоми, но я все равно не могу этого сделать. И, кажется, уже не хочу. А ведь это так просто — всего лишь один шаг…"

— Я больше не превращаюсь.

— Это может быть временно.

— Может быть.

Молчание, короткий смешок за спиной. Старший ученик господина Эрхата первым нарушил тишину.

— Тебе нравится плыть по течению, Ярат?

— Зачем мы поднялись сюда? — спросил саоми, не ответив на заданный вопрос.

— Сколько тебе лет?

— Теперь, наверное, двадцать четыре.

— Двадцать четыре? — неожиданным рывком седовласый мастер развернул Ярата лицом к себе.

— Я слышал о тебе не только от Учителя, — мастер Элиф не отпускал его плеча, которое пальцы сжимали крепко, почти до боли. — И хотя он говорил, что ты уже сравнялся в мастерстве с Даеном, и даже практически его превзошел, поверил в это я только после твоего побега из тюрьмы. Я каждую весточку о тебе встречал с радостью, а теперь, честно говоря, разочарован. Я надеялся увидеть другого человека — сильно и смелого, готового повести людей за собой во имя справедливости. А кого вижу? Мальчишку, который считает себя вправе обижаться на жизнь, хотя практически ее и не видел.

Облака подползали к Джамерьи с запада и с юга, постепенно скрывая под собой всю долину Эште.

— Не видел? — выдохнул Ярат. Сглотнул, облизал пересохшие на ветру губы. — Возможно… Только и я предполагал найти здесь человека, который, будучи старше и опытнее, сможет помочь не только советом, но и делом, и не станет отговариваться обязанностями местного лекаря.

Мастер Элиф внимательно смотрел в разноцветные глаза саоми, а потом вдруг тихо засмеялся.

— Время покажет, кто из нас обманулся в своих ожиданиях, а кто нет, — мастер покачал головой. — И заметь, Ярат, я ведь не отговариваюсь. Я помогу, и Даен поможет. Это я тебе обещаю.

Отступать было некуда — Ярат стоял на краю, но захотелось оказаться как можно дальше от мастера Элифа. Саоми прижался спиной к холодному камню. Он чувствовал, что его обманули, но не знал — в чем, и даже не мог понять — хорошо это или плохо.

— Только я хочу, чтобы ты мне сказал одну вещь, — мастер, наконец, отпустил его плечо. — Ты пришел сюда, чтобы найти верных союзников и помощников, либо тебе нужен человек, который согласится сделать все вместо тебя?

Густой туман поднимался к вершине, и теперь не только долина, но и склоны почти на две трети скрылись под облаком. Небо постепенно теряло краски. Мастер Элиф не смотрел на саоми — его взгляд был устремлен вдаль, туда, где выныривали из белесой мглы вершины Чани-Саян.

— Подумай над ответом, — сказал он наконец. — И тогда спускайся вниз. Вот пологая тропка, она немного длиннее, но ты сможешь спуститься даже во время тумана. Только не спеши, подумай как следует.

И он ушел, силуэт его быстро растворился в ставшем вдруг непрозрачным воздухе. В тумане было холодно. Ярат вынул из кармана курточки шапку и надел. Теперь он видел только серый бок каменного валуна, но помнил о том, что стоит почти на краю, хотя мог бы теперь ступить туда, в воздух над обрывом — и не заметить. Застегнувшись и подняв воротник, Ярат устроился поудобнее и, чтобы не видеть сплошного белого марева вокруг, закрыл глаза.

…Пахло осенью, но день выдался солнечный, ясный.

— Ярат! Ярат, а-ну иди сюда. Вот неслух!

Он очень хорошо помнил ее лицо — такое молодое, такое красивое, помнил светлые глаза, волосы цвета лесного ореха. А еще помнил голос — звонкий, ласковый. Он называл ее просто «мама». И ему нравилось, что у него такая мама. Даже ревновал немного: ведь теперь она не только его мама, а еще и двух крикливых близняшек, что лежат в резных колыбельках.

Отца Ярат тоже помнил, но почему-то больше не лицо, а руки. Сильные, работящие, умелые. Эти руки украшали резьбой все деревянные предметы внутри дома. Когда в памяти всплывал уже несколько размытый временем образ, то Ярату казалось, что он похож на отца, правда, только внешне.

Отец погиб одним из первых, защищая своих близких. Окруженные императорскими войсками и огнем, саоми не смогли спрятаться в родном лесу. Их находили и убивали одного за другим. Слуги императора даже знали, как отличить саомитского кота от превратившегося в зверя человека. Настоящих кошек старались не трогать, чтобы после было на кого охотиться в северных лесах, но животные тоже гибли — и в огне, и от выстрелов. Под мохнатой угольно-черной тушей и нашли тогда едва не задохнувшегося от дыма ребенка.

Его приволокли в лагерь. Там пылал огромный костер, и пахло кровью. Ощущение чего-то злого, нечеловечески жестокого помогло прийти в сознание, но когда перед глазами окончательно прояснилось, он увидел связанных пленников. Раненые, истекающие кровью мужчины, и женщины, многие из которых так и остались в зверином облике. Именно последнее обстоятельство злило тех, кто пировал вокруг костра.

— Смотрите-ка, кого я нашел! Мальчишка, тоже из этих.

— Давай его сюда!

Чьи-то руки хватали и тянули куда-то, но он вывернулся и, змейкой просочившись между чужих рук, побежал через освещенную поляну туда, где находились его плененные сородичи.

Внезапно что-то ударило пониже ключицы, да так сильно, что он упал.

— Зачем стреляешь? Такой хороший маленький мальчик, продать можно.

— Нельзя. Приказ — всех, до последнего.

— Тогда мертвячникам.

— Нельзя.

— Почему? Они его все равно убьют, а нам выгода.

Крики, смех, лязг оружия — все смешалось в единую какофонию звуков. Он попытался подняться, но не смог даже встать на колени — снова упал лицом в еще хранящую слабый запах опавшей хвои землю. И потерял сознание.

А в следующий раз открыл глаза уже в повозке. Было больно, тело ныло, горело, и очень хотелось пить. Он попросил воды, тихо-тихо, но его услышали. Человек с длинной седой бородой склонился над ним, позволяя напиться из широкой пиалы, потом протер влажной тряпкой его лицо. Стало легче, но боль уступила место паническому ужасу, ведь человек рядом был чужой, а мама…

— Тише, тише, малыш. Все хорошо.

Тогда он впервые услышал голос Учителя Эрхата…

Серая Ласточка приветственно заржала, увидев своего теперешнего хозяина.

— Как ты тут? — Ярат погладил лошадь по морде. — Не голодная?

Надо было идти в дом — там его наверняка ждали, но не хотелось. Чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, который не осознает своей вины, но все ждут, что он выйдет и скажет: "Я виноват".

Легкие шаги заставили его обернуться.

— Вернулся? — Серхат заглянула, улыбнулась и побежала дальше. Следом послышались другие шаги, чуть потяжелее, но тоже достаточно тихие. Вонг вошел и остановился в дверях.

— Я не хочу с тобой ссориться, — сказал Ярат. — Мне нужна помощь. Мне нужны друзья, а не враги.

— А ты ловкий малый, — Даен хмыкнул, скрестил на груди руки. — Но я все равно не верю тебе.

— У тебя есть на то причины, — Ярат пожал плечами. Его пальцы расчесывали светлую гриву Ласточки. — Но я хочу, чтобы ты мне поверил. Поэтому, если захочешь поговорить — скажи. Ты сможешь отличить ложь от правды, не так ли?

— Я подумаю над твоими словами, но ничего не обещаю, — Вонг нахмурился. — Кто предал раз, предаст и дважды.

— А ведь он прав, Ласточка, — прошептал Ярат, когда Даен вышел, и шаги его стихли. — Я действительно предатель, если только сейчас всерьез начинаю думать о справедливости. Или, — он вздохнул, — или трус, каких мало.

Глава 3

Лучи восходящего солнца ярким снопом золотистого света вырвались из-за склона Джамерьи, освещая уютную, спрятанную от холодных ветров долину Эште. Звонкий, радостный птичий щебет делал приятным пробуждение ото сна. День обещал быть ясным.

Ярат проснулся рано, еще до рассвета, но лежал некоторое время, прислушиваясь к звукам чужого дома и не открывая глаз. Он услышал, как в своей комнате поднялась с постели Серхат, вскоре легкие шаги пересекли горницу и стихли за входной дверью. Почти сразу же спустился по лестнице мастер, чья комната находилась на втором этаже. Последним проснулся Даен. Ярат нехотя поднялся с широкой лавки и поспешил выйти раньше, чем здесь появится Вонг.

Однако Даен, похоже, не намеревался спускать с саоми глаз. Все утро Ярат чувствовал направленный на себя мрачный взгляд, хотя Вонгу все-таки не удалось испортить гостю аппетит. Поблагодарив Серхат за еду, Ярат спросил у мастера, не нужна ли какая-то помощь, но женщина опередила ответ старика.

— Там кое-что перетащить надо, за конюшней. Пойдем, покажу.

Следуя за нею, Ярат кожей ощущал волны негодования, исходившие от Вонга. "Ему не нравится, что Серхат со мной общается. Может, ревнует? Но неужели Серхат этого не замечает?" Вспомнив Нэлию, Ярат решил, что женщина вполне могла и не заметить, но все равно что-то в ее поведении настораживало.

Незнакомые голоса раздались у калитки. Ярат слушал, пытаясь определить, кто это и зачем пришли. Опасности не ощущалось, но саоми предпочитал оставаться настороже.

Люди вошли в дом и находились там достаточно долго.

— У отца сейчас посетители. Парнишка с соседней улицы ногу себе распорол, зашивать пришлось, — объяснила Серхат, когда вышла за водой к колодцу. — Нет-нет, мне не надо помощи. Тебе лучше пока побыть здесь. Они уже скоро уйдут.

Женщина не ошиблась — посетители и правда вскоре ушли, Ярат слышал, как они громко благодарили мастера Элифа, а потом, погрузившись на телегу, взволнованно расспрашивали пострадавшего о самочувствии. Они уехали, и пожилой мастер сам вышел во двор.

— Я бы хотел посмотреть на тебя в деле, — сказал он и обернулся к Серхат: — Позови Даена.

— Вы не хотите сами меня испытать? — удивился Ярат.

— Пока мне интересней посмотреть со стороны. Может быть позже…

Серхат вернулась вместе с Вонгом. Даен понял, зачем его звали, и нес два запрятанных в ножны меча. Один из них, не говоря ни слова, бросил Ярату. Саоми поймал меч, вынул из ножен, взвесил в руке, приноравливаясь. Это был не такой тяжелый меч, как у волошцев, но и не легкий, какими предпочитали пользоваться аранты. Ярат очень давно не держал в руках подобного оружия, потому сразу почувствовал неуверенность. Но… если он и проиграет поединок, то это будет значить лишь то, что обращению с мечом еще предстоит учиться. И, возможно, у самого Вонга.

Кивком саоми дал понять, что готов. Даен атаковал первым. Ярат успел отклонить удар. Вонг ни на секунду не замешкался и, мгновенно развернувшись, ударил снова. Его движения были быстры и точны, Ярат сразу понял, что шансов у него совсем немного, разве какая-то случайность поможет. Тяжелый меч скорее мешал. "Было бы куда легче сражаться, вооружившись хорошими кинжалами, — подумал Ярат, — даже против меча".

Даен был и крупнее, и сильнее. Не выдержав очередного натиска, саоми упал на землю. Меч Вонга, победоносно направленный в его грудь, блестел на солнце гладким лезвием.

— Такие, как ты, недостойны ходить по земле. Я убью тебя при первой возможности, — пообещал Вонг.

— Это был честный поединок. Я проиграл. Убей сейчас.

— Ты искушаешь смерть, мальчишка.

— Нет, не смерть. Всего лишь тебя, — Ярат улыбнулся. — Ты меня не убьешь.

— Ты слишком самоуверен. Хотя… я слышал, саоми хорошо чувствуют, когда им угрожает опасность. Это так?

— Да.

В глазах Вонга вспыхнул неожиданный интерес.

— А еще говорят, что саоми не могут позволить убить себя — инстинкт велит им сопротивляться изо всех сил, и его трудно побороть. Это тоже правда?

— Правда.

— Так ты поэтому не наложил на себя руки, когда сидел в тюрьме? — Вонг хмыкнул и убрал меч. Казалось, саоми не отреагировал на его слова — медленно поднялся с земли, отряхнул одежду, но взгляд его впился в лицо Даена Вонга.

— Не боишься встать против меня без оружия? — тихо спросил Ярат.

Даен расхохотался, потом демонстративно закатал рукава.

— Нет, мальчишка. Тебя я не боюсь.

И оказалось зря. Сверкнув зелеными огонькам глаз, саоми ринулся в атаку. Он был легче, проворней, и Даен едва успевал уследить за юрким противником, который постоянно оказывался не там, где был всего мгновение назад. Вонга недаром хвалил сам Учитель, выделяя среди остальных — он успевал отклонять, блокировать удары, постепенно переходя в контратаку. Но достать саоми не получалось.

Ярату было сложно — раньше он нападал первым только тогда, когда чувствовал опасность — для себя или для тех, кто оказывался рядом. Исключением был только его побег. Тогда тюремные охранники, встретившиеся на пути саоми, погибли просто потому, что иначе было нельзя и некогда, и виноваты они были лишь в том, что стерегли опасного заключенного, который не хотел умереть в каменном мешке, так и не увидев солнца. Но сейчас он ненавидел Даена Вонга, человека, чью фамилию дал ему Учитель, и для Ярата этот поединок был не разминкой, возможностью потренироваться, помериться силой с хорошим противником — нет, сейчас ему очень хотелось достать противника в ударе, не останавливая руки в полупальце от кожи, сделать больно, по-настоящему больно. А словами он бить не умел.

Вонг очень скоро понял, что поединок этот — уже не игра, а настоящий бой, и отвечал соответственно, не собираясь жалеть противника. Но удары не достигали цели, а Ярату внезапно удалось перехватить руку Вонга и молниеносным движением бросить поединщика через спину. Даен повалился на землю, но при попытке подняться Ярат сильнее вывернул его руку, а колено саоми уперлось в спину у позвоночника.

— Ты такой же предатель, как и я, — прошипел саоми. — У тебя есть свои люди, наверняка хорошо обученные. Ты видишь, что происходит в стране, но спрятался здесь, в уютном приморском городке, и не пытаешься ничего изменить.

Он отпустил Вонга и выпрямился.

— Один-один, мы квиты, — произнес Вонг. — А теперь, мальчишка, будет третий раунд, и на этот раз посмотрим, кто кого. Тебе легче управляться голыми руками? Что ж, я готов. Или, может, кинжалы?

— Давай, — оскалился Ярат.

Но третьего раунда не получилось. Едва Вонг поднялся на ноги, мастер Элиф строго окрикнул их:

— Даен! Ярат! Все, хватит на сегодня.

Противники переглянулись, Вонг скривился и пошел в дом.

После обеда мастер Элиф объявил свое решение:

— Ярат, ты остаешься у нас. Тебе нужно еще многому научиться, а кроме того спланировать свои последующие действия. Я сведу тебя с надежными людьми, но сперва мне самому нужно с ними поговорить. Я скажу им, что ты собираешься поднять восстание против императора, что это — не только месть саоми за свой народ, но и попытка предотвратить уничтожение волошцев, которых уже сейчас притесняют, а также арантов, большая часть которых скоро останется и без домов, и без средств к существованию. Ты согласен с моими словами, Ярат?

Саоми кивнул. Несмотря на принятое решение, Ярату казалось, что на самом деле все решено без него, а он так и плывет по течению, только поток становится стремительней и быстрее.

— Хорошо. Я встречусь с ними. Потом мне надо будет вернуться к волошцам. Обсудить все с Аренном, связаться с Саймором…

— Согласен. Но ты поедешь туда не раньше, чем через месяц. Во-первых, обучение, во-вторых… здесь пока спокойно, можно без спешки все обдумать. В конце-концов, месяц — не так уж много.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Ярат. — И если вы собираетесь меня обучать, лучше начать как можно быстрее.

— Я? — удивился мастер. — Нет, твоим обучением займется Даен Вонг.

Странно, но Даен согласился. На следующее утро он вышел к Ярату снова с двумя мечами.

— А можно что-нибудь полегче? — осторожно поинтересовался саоми.

Вонг презрительно скривился, но попросил Серхат принести "что-нибудь полегче". Женщина выполнила просьбу, и скоро Ярат получил арантский меч, куда более легкий и удобный. Саоми довольно улыбнулся, поймав солнечный луч на лезвие.

— Откуда это?

— У отца в тайнике и не такое найдется, — весело подмигнула Серхат и отошла в сторонку, чтобы не мешать тренировке.

На этот раз Ярат почувствовал, что силы равны. Злости не было, ясная погода поднимала настроение настолько, что предстоящий бой воспринимался как увлекательное соревнование — не более.

Мастер Элиф недолго наблюдал за тренировкой. Противники разлетелись в разные стороны, но вместо того, чтобы снова ринуться вперед, Ярат отложил оружие и поднял более тяжелый меч, которым бился вчера.

— Я так понимаю, разминка окончена, и теперь начинается урок, — заметила Серхат.

Ярат улыбнулся. Да, теперь он будет учиться и, судя по усмешке Вонга, учиться придется многому.

Мы вернулись в поселок ближе к ночи, встреченные полными разочарования взглядами — оставшиеся надеялись, что повозкам удастся уехать на север и скрыться от преследования. Лошадей отвели на общую конюшню, спрятали возы под навес. А мы с Айланом и Нэли остались в доме Арена, потому что жилище старой Риханны вместе с общим домом заняли солдаты. Серо-фиолетовые под командованием капитана Соена обосновались в поселке и не спешили уходить. Объясняли это приказом высшего начальства, а так как подданные империи обязаны были предоставлять кров и пищу солдатам армии правителя, то выгнать их из поселка волошцы не могли.

Это было странное время, тревожное. Мы занимались в основном рукоделием — мужчины не разрешали нам покидать дома, и приходилось выдумывать, чем занять себя в эти короткие зимние дни и долгие вечера. Все понимали, что обстановка накаляется с каждым днем, мужчины были осторожны, зная, что ходят по лезвию ножа, и пытались удержать от конфликта и солдат, и своих сородичей. Так как женщины и дети находились в поселке, руки волошских воинов оставались связаны, и враг пользовался этим, отнимая на прокорм непрошенных постояльцев почти все, что успели запасти на зиму и весну местные хозяева.

Мы с Нэли жили теперь в комнате Норы. Там была лишь одна кровать, и Нора, в конце концов, заставила Нэлию согласиться занять ложе, а себе и мне постелила на полу. Казалось, дочери Арена нравится вести себя так, словно она не дома, а в походе — не спать в кровати, одеваться по-мужски, только если в мирное время это считалось неприличным, теперь ограничения были сняты.

Мы сутками скучали в четырех стенах, особенно страдала Нора, никогда ранее не проводившая столько часов за рукоделием. Снаружи солдаты были повсюду — они ходили по улицам, стучались в двери, требуя то воды, то вина. И люди, скрепя сердце, старались не реагировать на их грубость — благо, пока не случалось ни стычек, ни нападений. Вот только все чувствовали, что затишье не будет долгим.

Наверное, капитану Соену надоело ждать, или пришел приказ — один из товарищей Эрвина видел гонца, явившегося с востока. Тем же вечером командир пришел к Арену в дом. Он был не один — с вооруженными охранниками, что застыли за его спиной, едва Соен опустился на скамью.

— Нас известили, что вы прячете беглеца-саоми. Того самого, которого ищет императорская полиция.

— Мы слышали о последнем саоми, сбежавшем от императора, но видеть его нам не приходилось, — ответил Арен.

— Я знаю, что вы врете. И прикажу обыскать дома, если вы не выдадите беглеца.

— Вы только потратите время и силы. Здесь его нет.

— Мы проверим, — капитан вежливо улыбнулся и встал, давая понять, что беседа окончена. Мы с Норой давно уже проковыряли себе глазок, стесав край доски у щели под дверной петлей, и потому видели, как дернулись вооруженные охранники, когда рыжий Арен тоже поднялся.

— Я не позволю вам обыскивать дома!

— Да? Нас больше, мы вооружены. И у меня — грамота императора. Вам же лучше мирно позволить моим людям выполнять их работу.

Нора дернулась, намереваясь открыть дверь, но я успела ее схватить:

— Нет, не надо. Подожди. Если ты выйдешь — можешь только сделать хуже.

Дочь Арена отбросила меня, и я, не удержав равновесия, растянулась на полу. Однако Нора все-таки осталась в комнате.

— Ну что там? — спросила я, когда она отошла от двери.

— Ушли, — прошептала девушка. — Сказали, будет обыск.

— Ну, ладно, — я пожала плечами. — Пускай ищут — все равно никого не найдут.

— Ты разве не понимаешь? — возмущенно воскликнула Нора. — Если они начнут обыскивать, то всем людям придется выйти на улицу, а там будут солдаты. И они не преминут спровоцировать конфликт, обидят кого-нибудь, чтобы заставить остальных вступиться. Тогда их уже ничто не остановит!

— Да? — я растерянно посмотрела сначала на нее, потом на Нэлию. — Тогда… будем надеяться, что обойдется.

— Будем надеяться, — эхом откликнулась Нэли, а Нора усмехнулась:

— Больше нам ничего и не остается.

На следующий день тишина лесного поселка была нарушена. Солдаты редко предоставляли людям самим покинуть жилище на время обыска — грубо вышвыривали их вон. Матери не отпускали детей от себя, мужья, обезоруженные по приказу Соена, настороженно следили за действиями врагов, стараясь не подпустить их к семье. Но кто-то все-таки не уследил. Вскрикнула женщина, грубо схваченная за локоть рослым детиной в серо-фиолетовом, ее муж ринулся на защиту, но внезапно упал. Оперенный болт вонзился в его грудь. Мужчины был еще жив, и жена, рыдая, склонилась над ним, а волошцы замерли под нацеленными на них арбалетами.

Капитан подошел к раненому и, вынув из ножен меч, приставил к горлу мужчины.

— По закону этот человек заслуживает смерти за то, что напал на солдата императорской армии, — медленно проговорил он. — Но его еще можно спасти. Если вы скажете мне, где искать беглеца-саоми, я забуду этот инцидент.

Все молчали, и только жена раненого, глядя на командира огромными от отчаяния глазами, шептала:

— Нет, нет, пожалуйста, не надо!

— Твой муж останется жив, если мы узнаем, где беглец.

Женщина оглянулась, умоляющий взгляд обратился к главе общины, затем к Норе, но те молчали.

— Я не знаю… я не знаю, где он, — прошептала женщина. — Пожалуйста, не убивайте моего мужа!

— Ты не знаешь? А кто знает? Скажи, кто? — командир схватил ее за руку и рывком поставил на ноги. — Скажи мне, кто?

Женщина снова обернулась, и долго, долго смотрела на Арена, на Нору, Эрвина, в надежде, что не ей придется отвечать.

— Они знают…

Эрвин, Нора и Айлан спрятали меня с Нэлей за своими спинами и замерли, готовые в любое мгновение ринуться в бой.

— Они? Ты имеешь в виду семью Арена?

Из-под приставленного к горлу раненого мужчины лезвия потекла кровь.

— Да, да, они! Они знают! Не убивайте его, не надо!

Соен обернулся к Арену:

— Это правда?

— Да, это правда, — пробасил Арен. — Если хотите, чтобы я ответил на ваши вопросы, оставьте его в покое, — он кивнул на раненого. Капитан усмехнулся и, спрятав меч в ножны, отошел. Женщина с рыданиями бросилась к мужу, еще несколько человек пришли на помощь пострадавшему волошцу и вскоре унесли его в дом.

— Он прибыл сюда раненый, — заговорил глава общины. — Мы перевязали его и дали лошадь.

— Куда он отправился?

— Он не доверял нам настолько, чтобы рассказывать о своих планах.

Это звучало убедительно. Я понадеялась, что капитан поверит Арену и оставит нас в покое. Но Соен сделал знак своим людям, которые тут же нас окружили.

— Вы арестованы за сокрытие сведений об особо опасном преступнике, а также за оказанное ему содействие, — сказал капитан. — Сдавайтесь. Вы безоружны, у вас нет другого выбора.

Нэлия судорожно вцепилась в курточку Эрвина. Мужчины переглянулись, рыжий волошец кивнул, выражая согласие и, обернувшись, обнял Нэлию.

— И женщины тоже, — сказал Соен.

— Нет! — прогремел бас Арена. Глава общины встал рядом с сыном. — Только попробуйте их тронуть.

— И что будет тогда?

— Тогда начнется война, — серьезно сказал Арен. — Все равно, кто из нас умрет сегодня, но первый ваш выстрел будет первым выстрелом новой войны.

— Вы собираетесь воевать? — капитан недоверчиво хмыкнул. — Вы, деревенщина? Среди вас нет даже порядочных воинов. Что вы сможете противопоставить армии императора?

Арен не ответил ему, но и с места не сдвинулся. Глава общины и командир солдатского отряда смотрели друг другу в лицо, наконец Соен сказал:

— Ладно, женщин оставьте.

Мы молча сидели на полу. Тетушка Илма, двоюродная сестра Арена, взяла нас в свой дом, потому что все мужчины, жившие у главы общины, да и сам Арен, находились теперь под арестом. Их заперли в сарае возле общего дома, и муж Илмы не смог добиться того, чтобы отнести узникам хоть немного еды.

В комнате было тесно — две хозяйкины дочки, да еще нас трое, и, в отличие от тетушки Илмы, ни я, ни Нора не обольщались насчет безопасности нашего теперешнего убежища. Конечно, муж хозяйки защищал бы нас, как родных, но что сможет он сделать против вооруженных солдат один? Интересно, а Ярат смог бы?

Я вспомнила, как нас пытались выкурить из подожженного сарая. Тогда, наверное, Ярат бы не справился, если б не кошка, но… ведь солдаты боялись, очень боялись его. И хотя были вооружены, к сараю близко не подходили, предпочитая стрелять с расстояния. А сколько их было? Человек шестнадцать или больше. И ведь ранили только единожды, да и то несильно.

Как же не вовремя ты ушел, Ярат! И разве справедливо, что теперь из-за тебя снова страдают люди? А ты даже не подозреваешь об этом… как всегда.

Без спросу я запустила руку в Нэлину сумку и вытащила деревянную фигурку.

— Что это? — заинтересовалась Нора.

— Ярат сделал.

— Ярат?

Мы говорили шепотом, стараясь, чтобы белокурые девочки — дочери Илмы — нас не услышали.

— Да.

— Красиво.

Нэлия смотрела на меня изумленно и немного обиженно: она явно не понимала, что я собираюсь делать с фигуркой, и опасалась, что сломаю… Наверное, в тот момент лицо у меня было сердитое. И ведь едва кошка очутилась в моих руках, первым желанием действительно было: сломать. Но… мне стало жаль кошку — не ее вина в том, что человек, благодаря которому она появилась на свет из безликого куска древесины, — это именно Ярат, беглец-саоми, разыскиваемый по всей империи.

— Если б его поймали раньше, ничего этого не было бы, — пробормотала я.

Нэлия отшатнулась в ужасе:

— Не говори так!

— Твой брат и твой жених теперь сидят взаперти, и неизвестно, что будет дальше и с ними, и с нами. А все из-за него!

— Нет, Инга, — Нора вцепилась в мое плечо так крепко и больно, словно вместо руки у нее была когтистая птичья лапа. — Мой отец и мой брат подвергаются опасности едва ли не каждый день. И вовсе не из-за Ярата. Император не даст нам, волошцам, жить спокойно, потому что мы, невзирая на запрет, сами выбираем главу общины и предпочитаем жить по собственным законам. И хотя я мало знаю Ярата, отец надеется на него. И очень многие надеются. За ним пошли бы не только волошцы.

— Ты его действительно мало знаешь, — прошептала я. — Он дерется так, как я никогда не видела, чтобы кто-нибудь дрался. Он один в состоянии, близком к истощению, может безоружный выстоять против десяти императорских солдат. Но — он не хочет быть командиром. Он вообще не знает, чего хочет!

— Тише, тише! — зашептала Нэлия, заметив, что хозяйские дочки прислушиваются к нашему разговору.

— Ты говоришь чушь! — отрезала Нора.

— Да? — я усмехнулась, вспомнив наш прощальный разговор с Яратом. — Жаль, что вы не знаете его немного лучше.

— Инга, не надо так говорить! — в глазах Нэлии стояли слезы. Нора смотрела на меня, строго прищурившись.

— Инга, ты, по-моему, зря на него наговариваешь. Разве Ярат не хочет отомстить императору за свой народ?

Я не стала отвечать на этот вопрос — не знала ответа. Но по щекам Нэлии текли слезы, и я сказала:

— Да, действительно, наговариваю. Простите. Прости меня, Нэли.

Сестра Айлана покачала головой, но плакать не перестала, только закрыла руками лицо и уткнулась в мое плечо.

— Я не знаю, как ты жила до сегодняшнего дня, — тихо сказала Нора, — но знаю, как жил Ярат. Плохо знаю, только то, что говорят люди. Но и этого достаточно, чтобы понять: пережитого им хватит, чтобы сломить человека. Только я надеюсь, что Ярат все-таки сильнее. Почему ты не веришь в него, Инга? Ты ведь долгое время находилась рядом с ним.

— Может, потому и не верю, — я надеялась, что рыдающая Нэли не услышит этих слов.

— Зря, — сказала Нора. — Очень зря.

Я подозревала, что дочь Арена не станет сидеть, сложа руки. Однажды ночью она осторожно, чтобы не разбудить нас с Нэли, поднялась с матраса и вышла. В этом не было ничего странного, но смутное чувство тревоги не покидало меня. Время шло, а Нора не возвращалась, тогда я тоже выбралась из комнаты и принялась искать ее по дому, заглянула в уборную, но сестры Эрвина нигде не оказалось.

У волошцев забрали все оружие, и хотя можно предположить, что в тайниках остались кое-какие запасы, я не знала тех тайников, поэтому взяла нож на кухне — широкий и длинный. Я совершено не умела управляться с подобным оружием, но, сжимая рукоять, чувствовала себя уверенней.

Небо затянуло тучами, и лунный свет не пробивался сквозь их плотную пелену. Сплошную темень рассеивало лишь мерцание снега, который светился словно сам по себе, да отблеск костра, что разожгли перед общим домом солдаты. Норы видно не было, но я и так знала, куда направилась дочь главы общины, а потому, прячась в тени у стены дома, кралась, не выискивая следов на снегу: в небольшом, но добротном сарае возле общего дома заперли отца Норы, брата и Айлана. Наверняка дочь главы общины хочет устроить им побег, но как? Неужели надеется перехитрить стражу?

Мужские голоса становились все громче, кто-то затянул песню, и несколько человек подпевали невпопад. Луна выглянула из-за туч лишь на минутку, и снова спряталась. Собравшись с духом, я бросилась вперед, пересекая открытое пространство между заборчиком вокруг огорода тетушки Илмы и общим домом. Снова оказавшись у стены, прижалась к бревенчатой кладке, пытаясь сквозь гул в ушах расслышать, не поднял ли кто тревоги.

Кажется, все обошлось… Теперь бы найти Нору и либо отговорить от задуманного безумства, либо помочь, если план окажется не таким уж глупым.

Сарайчик еще вчера осмотрели со всех сторон, и, найдя стены достаточно прочными, сторожили только у двери. Широкая деревянная терраса окружала общий дом со всех четырех сторон, я забралась под нее. Было тесно и неудобно, но так я почти не боялась, что меня заметят. Ползком обогнув угол дома, долго смотрела на пляшущие тени — там, возле костра, было много людей, но они — у крыльца, а сарай — вот он, сбоку, темный, тихий.

Фигурку Норы у задней стены постройки я заметила сразу. Сторожа мне видно не было, и я не стала проверять, чем он занят, а, выбравшись из-под террасы, подбежала к девушке, которая старательно ковыряла дощатую стену.

Заметив меня, Нора настороженно выпрямилась, выставила руку с ножом, но, узнав, продолжила свое занятие.

— Что ты здесь делаешь? — шепотом спросила я.

— Тут досточка раньше отодвигалась…. Мы починили, Эрвин скобу прибил. Ее бы отворотить…

Разобраться, о чем говорит Нора, было трудно — в темноте я едва разглядела, что девушка пытается поддеть ножом металлическую полоску, прибитую к стенке.

— Давай помогу.

Нора посторонилась, и мы принялись ковыряться вместе. Я вздрагивала от каждого звука, но дочь Арена не отвлекалась.

— Конюшня теперь без сторожа, — вдруг сказала она. — Я оседлала лошадей, правда, только двух — больше не успела. Кто-то поедет без седла.

Узники знали, что мы здесь. Приглушенный шепот Эрвина едва доносился через стену — он боялся говорить громче, чтобы не услышал сторож:

— Уходите. Уходите! Нора, уходи!

Девушка упрямо не обращала внимания на уговоры. Закинув за спину рыжую косу и поджав губы, Нора продолжала сосредоточенно отковыривать уже поддавшуюся скобу.

— Еще совсем немного, — прошептала она.

Черная тень внезапно выросла за ее спиной. Нора не успела обернуться, как сторож схватил ее, вывернул руку, заставив выпустить нож. Девушка дернулась, но вырваться не смогла. Понимая, что сейчас солдат поднимет тревогу, и тогда нам с Норой несдобровать, я бросилась на помощь — спасать подругу. И забыв о том, что у меня в руке нож — ударила. Просто ударила наугад.

Лезвие вонзилось в мягкую ткань, неприятно царапнув по кости, пальцам стало влажно от крови. Человек выпустил Нору, попытался закрыть руками кровоточащую рану возле шеи, но с хрипом повалился на утоптанный снег.

Нора вскочила моментально, прислушалась, и потому вовремя среагировала на шаги еще одного сторожа. Убежать мы бы не успели, поэтому девушка бросилась на него, словно дикая кошка. Борьба была недолгой — Нора быстро вытерла лезвие ножа о серо-фиолетовую форму и поднялась, оставив еще одного солдата неподвижно лежать на земле, но тут же болезненно согнулась, приложив к боку ладонь.

— Что? Ты ранена? — испугалась я.

Нора нетерпеливо мотнула головой:

— Бежим!

И мы побежали. Солдаты, слишком поздно обогнувшие угол дома, не успели увидеть нас, но движения Норы стали чересчур медленными, и я поняла, что уйти не удастся. Может, спрятаться?

— Быстро, вниз!

Я помогла Норе спуститься под террасу, и мы притаились, заслышав и рядом, и над головой топот обутых в тяжелые сапоги ног. Незнакомый голос прогремел совсем близко:

— Он где-то здесь! Ищите!

Игра в прятки с солдатами императорской армии уже не казалась столь замечательной идеей — стоит любому из них наклониться, посветить под помост — и мы будем обнаружены. Что ждет меня и Нору после — страшно подумать, возможно, из-за нас достанется и пленникам, которых мы так неудачно пытались вызволить.

Пришедшая вдруг мысль мгновенно оформилась в действие.

— Не двигайся, — сказала я Норе, и в следующую секунду с душераздирающим визгом вылетела из-под помоста.

Наверное, такого внезапного и, главное, шумного появления никто не ожидал — только этим я могу объяснить тот факт, что влетела в отворенную дверь общей конюшни, никем не остановленная. Как и говорила Нора, две лошади стояли под седлом — белый жеребец Эрвина и рыжая кобылка, более покладистая на вид. На нее-то я и запрыгнула.

— Вперед!

Лошадь заржала и рванула с места.

Несколько мгновений широкая постройка конюшни скрывала меня от преследователей, но я знала — всего лишь секунды, и старалась не думать о том, как отзовется болью тело на вонзающееся острие арбалетного болта. Рыжая кобыла вылетела на поселковую улицу, а я вдруг увидела на обочине капитана Соена в сопровождении нескольких солдат. Удивление недолго мешало им схватиться за оружие, но почему-то ни капитан, ни его провожатые не выстрелили, и моя лошадь проскакала мимо.

Соен что-то крикнул своим людям — я не расслышала. Ветер свистел в ушах, а в душе разрасталась безумная надежда на чудо, которое поможет мне покинуть оккупированный поселок невредимой. Но внезапно кобыла громко заржала, ритм скачки сбился, дорога, словно взвившаяся белая змея, сама прыгнула в лицо. Я едва успела сообразить, что лошадь падает, но в этот миг что-то тяжело ударило в голову, лошадиная туша придавила тело, а потом стало вдруг совсем тихо и темно.

Голова раскалывалась. Я морщилась, пыталась лечь удобней, думая только о том, как бы немного уменьшить эту боль, и потому не сразу вспомнила, что предшествовало моему обмороку. А тогда попыталась открыть глаза.

Надо мной голубело ясное зимнее небо. Лениво передвигались, словно овечки по пастбищу, островки кудрявых облаков. Чья-то тень быстро метнулась перед глазами и исчезла, а немного погодя надо мною склонился человек. Я прищурилась, стараясь лучше рассмотреть его лицо — оно было незнакомо мне: бледное и строгое в обрамлении светлых волос.

Что же происходит? Кто это?

Приподнявшись на локтях, я огляделась, и хотя голова кружилась, а перед глазами снова все поплыло, белоснежный лес вокруг я разглядела. Значит, я не в поселке? Но каким образом?

— Лучше не двигайтесь, — произнес голос, и я обратила вопросительный взгляд на светловолосого незнакомца:

— Где я?

Блеклые глаза смотрели на меня равнодушно, без сочувствия.

— Вас вывез из леса молодой волошец на своем коне. Он был серьезно ранен, сказал, что за ним гонятся, и попросил позаботиться о вас, пока не придете в себя.

Моему изумлению не было предела. Значит, кто-то из волошцев решил меня спасти, но кто? И каким образом?

— А где он теперь?

— Сказал, что попытается отвести погоню.

Рядом кто-то хмыкнул, я обернулась и увидела еще одного — темноволосого тамойца в меховой куртке с капюшоном.

— Да, — пробормотал он. — С того парня кровь так и лилась. Кто бы за ним ни гнался — найдут быстро.

Рассказанному не хотелось верить. Я рассеянно обвела взглядом полянку — человек двадцать расположились небольшими группками, о чем-то тихо беседуя. Неподалеку видно дорогу, и там стояли привязанные лошади — гнедые и вороные, несколько серых и один белоснежный жеребец, которого я узнала сразу, но долго уговаривала себя, что ошибаюсь.

И все-таки это был конь Эрвина. Неужели меня спас жених Нэли? Если с ним что-то случилось…

В глазах снова потемнело. Наверное, я застонала. Кто-то поддержал меня, помогая лечь, и на миг я снова смогла увидеть спокойное лицо с бледными глазами.

— Как твое имя? — спросил голос.

— Инга…

Ответила и спохватилась — что я говорю! Вдруг меня тоже ищут, как Ярата, и теперь узнают?.. Но сказанного не вернешь, к тому же лицо незнакомца исчезло, и я поняла, что снова теряю сознание.

Глава 4

За ночь снег завалил столицу, и задолго до рассвета на мощеных улицах слышался скрежет широких лопат. В императорском парке тоже не было тишины — до того, как проснется правитель и придворные, необходимо расчистить дорожки, а главное — подъездную аллею, ведь сегодня в обед сюда пожалует посол западного короля, а таким людям нельзя показывать ни одного недостатка — сразу же растрезвонят по всему миру, приукрасив да преувеличив.

В свите посла состоял и Рейдек Мур — знатный вельможа, охотник с большим стажем, часто приезжавший в северные земли империи за дорогим трофеем — саомитскими котами. Охотника знали многие, часто видели во дворце, но — не любили. И хотя сам император принимал его радушно, приближенные к правителю люди замечали за вежливостью хорошо скрытое презрение.

Сегодня Самрит Шан, глава тайной полиции империи, проснулся, пожалуй, даже раньше слуг. Он стоял перед широким во всю стену окном в своем кабинете. Снежная пелена становилась все прозрачней, и теперь лишь одинокие снежинки, кружась, плавно опускались с небес на землю.

Когда прибыли гонцы с юга, так и не найдя в маленьком городке Эште человека по имени Рион Манн, начальник тайной полиции направил Стига к волошцам, послав вперед всадника на быстрой лошади с грамотой, благодаря которой ему на любой конюшне дадут лучших скакунов. По всем соображениям Ярат мог еще пользоваться гостеприимством Арена, неофициального главы общины, которого волошцы избрали несмотря на запрет властей заниматься подобным самоуправством. Последние новости также сообщали, что теперь саоми путешествует не один. Это было неразумно с его стороны и играло на руку тем, кто давно и тщетно пытался поймать беглеца.

— Ты отправишься к волошцам, — сказал Шан своему ученику и первому помощнику, аранту по имени Стиг. — На месте действуй по обстоятельствам.

Взяв с собой восемнадцать верных людей, Стиг уехал из столицы, и как раз вовремя, потому что вчера вечером, по засыпанным пушистым снегом дорогам на восток отправились полки усмирять взбунтовавшихся арантов. Самрит Шан не знал, как отреагировал бы его ученик, узнав о происходящем. Останется ли верен своему учителю? Или вспомнит, что его семья родом из восточных лесов, площадь которых за последние годы уменьшилась на треть?

Шан отошел от окна и остановился перед картиной: среди волн, окрашенных красками заката, корабль с имперским флагом казался одинокой птицей, крылья которой вот-вот будут порваны разбушевавшейся стихией.

Девушка приходила в себя медленно. Пришлось потратить еще целый час впустую, но наконец старания Аела увенчались успехом.

— Командир! — позвал он.

Стиг подошел ближе. Девушка стояла немного неуверенно, опершись правой рукой о древесный ствол.

— Я хотела бы поблагодарить вас за помощь.

— Не за что, — ответил Стиг. — Если вам уже лучше, мы продолжим путь. Прощайте. Надеюсь, вам есть, куда идти.

Она нахмурилась, отвела взгляд.

— А… вы не отдадите мне этого коня? — девушка кивнула в сторону белого жеребца из волошской конюшни.

— Нет. Это плата за то, что мы задержались из-за вас.

Серые глаза удивленно округлились. Похоже, она рассчитывала, что коня ей все-таки дадут.

— А куда вы едете?

— В Алессу.

Теперь девушка задумалась. В это время она наверняка мысленно представляет себе карту империи, а на ней — серую ленту дороги, ведущей к побережью через перевал между Джамерьи и Чани-Саян, сворачивающей у самого городка Эште и стремящейся вдоль моря дальше, к славной своими виноградниками Алессе.

— Мне в ту же сторону, — Инга отпустила дерево, выпрямилась. — Можно мне некоторое время ехать с вами? У меня нет лошади, а у вас теперь лишний конь без седока.

— У вас есть, чем заплатить за сопровождение?

— Нет, — она пожала плечами, — ни монетки.

— А кроме денег?

Серые глаза девушки гневно прищурились:

— Ничего, что я могла бы предложить в качестве оплаты.

Стиг молча отвернулся и отдал приказ продолжать путь. Уже запрыгнув в седло, он обернулся. Инга сделала несколько шагов, но растерянно замерла посреди заснеженной поляны, все еще не веря, что пройдет минута — и она останется у дороги совершенно одна. Наверняка ей было страшно, однако девушка выглядела скорее озадаченной, чем испуганной.

— Можете ехать с нами, — сказал Стиг. — Я не возьму с вас платы.

— Нет уж, спасибо, — пробормотала Инга, — лучше я как-нибудь сама.

— Это глупо. Здесь часто нападают и на конных, а вы станете легкой добычей для любого. При виде одинокой женщины каждый второй путник превратится в разбойника.

Она передернула плечами, с сомнением глядя то на Стига, то на белого жеребца.

— Я не возьму с вас платы ни в каком виде, — добавил арант.

Инга вздохнула так, будто делала одолжение и самому Стигу, и его людям. Подойдя к волошскому коню, она без труда забралась на него, привстала на стременах, проверяя их длину. И неожиданно смущенно улыбнулась:

— Спасибо. Я постараюсь не доставлять вам беспокойства.

Каждодневные тренировки теперь большей частью проходили не за конюшней, а на широкой площадке, скрытой от всего города за южным склоном Джамерьи. Вонг взялся за обучение добросовестно, однако по-прежнему относился к Ярату с подозрением и неодобрением. Саоми решил не обращать на это внимания, хотя порой пытался завести разговор — о великих мастерах, об оружии или науке. Но Даен встречал эти попытки мрачным пренебрежением, и Ярату вновь приходилось мириться с тем, что его считают недостойным нормального отношения. Что ж, радовало, по крайней мере, что такого мнения придерживался один Вонг.

С мастером Элифом они обычно поднимались дальше, к самой вершине. Оттуда было видно всю долину Эште, и городок, и дорогу, и горную гряду на северо-западе, и море, искрящееся под зимним солнцем. Серхат раздобыла для Ярата парик — соломенно-желтый, с патлами до плеч. В этом парике его можно было принять за аранта — только меча не хватает да плаща. Приемная дочь пожилого мастера посоветовала ему дополнить образ светлой шляпой и повязкой на один глаз, и теперь вряд ли кто из горожан, увидев Ярата на улице, мог признать в нем беглеца-саоми.

Жизнь в городке казалась удивительно спокойной, и, несмотря на обстановку в империи, создавалось впечатление, что проблемы, волновавшие и арантов, и волошцев, и многих тех, кому приходилось каждый день бороться за выживание — здесь никого не затрагивали. Люди чинно прогуливались по набережной, любовались морской гладью, слушали музыку в богатых ресторанах и мелких барах, словом — просто жили. Бывало, вечерами Ярат выходил на берег и, спускаясь по каменным ступенькам к шуршащей под ногами гальке, прятался от холодного ветра у волнореза и сидел на корточках, глядя на темнеющее небо, на воду — до самого горизонта, на рыбацкие лодки у причала. Большой порт располагался в гавани соседней Алессы, и иногда вдалеке можно было увидеть паруса купеческих кораблей.

В такие вечера Ярат поздно возвращался в дом к старому мастеру — было над чем поразмышлять в одиночку, о чем вспомнить.

Мастер сдержал обещание и познакомил его с людьми, которые возглавляли подполье в приморье. Это произошло в пасмурный, дождливый день. Ни о чем не предупредив, мастер Элиф предложил Ярату пройтись вместе в западную часть города, и там, на неширокой улочке, их встретили двое и попросили пройти вместе с ними.

— Так надо, Ярат. Поверь, — сказал мастер, и только потому саоми позволил взять себя под руки, завязать плотной повязкой глаза. Он прекрасно ориентировался и вслепую, и только недоумевал — неужели эти люди надеются, что теперь он не сможет найти их убежища? Ощущения опасности не было, саоми шел вместе с провожатыми, машинально запоминая каждый поворот, считая ступеньки. А потом почувствовал вокруг себя незнакомых людей и насторожился. В этот момент с его лица сняли повязку.

Полутьма рассеивалась лишь светом трех восковых свечей в тяжелом подсвечнике, что стоял на столе прямо перед Яратом. Надо думать, собравшиеся хорошо видели его лицо. Они молчали и не двигались, поэтому взмах руки саоми услышал по шелесту одежды раньше, чем острое зрение позволило выхватить из темноты отблеск огня на стальном лезвии. Отклониться было несложно. Кинжал пролетел мимо, не задев и волосинки, но Ярат не спешил отвечать атакой неведомому противнику — остался стоять на месте. Интуиция говорила ему, что это — лишь проверка, что ни убить, ни причинить ему вред никто не собирался.

Прямо напротив Ярата вспыхнул огонек, осветив круглое лицо немолодого человека.

— Простите нас, пожалуйста, — сказал незнакомец, а тем временем из темноты появлялись другие лица, и взгляды их были прикованы к лицу саоми. — Мы вынуждены были использовать все средства, чтобы проверить — действительно ли вы — тот человек, за которого себя выдаете.

Ярат мрачно подумал, что сейчас его попросят превратиться в кота, и после, когда он откажется это сделать, наверняка усомнятся — а саоми ли перед ними? Но почему-то его не попросили, и это казалось странным, если только… "А не рассказал ли им мастер Элиф, что я не могу превращаться?" От такой мысли стало противно, и Ярат уверил себя, что мастер просто уговорил этих незнакомцев ограничиться другой проверкой, весьма символической. И хотя любой, посмевший выдать себя за саоми, должен был обладать быстрой реакцией, наверняка прятавшие лица в темноте люди заметили зеленоватый отблеск в глазах стоящего перед ними. Кто-то из них мог знать, что глаза саоми меняют цвет в минуту опасности.

Теперь в помещении было светло, и лишь по углам колебались глубокие тени.

— Присаживайтесь, — круглолицый указал на стул недалеко от Ярата.

— Благодарю, — саоми сам не узнал своего голоса, ответ на вежливое приглашение прозвучал почти язвительно. Похоже, общение с Ингой не прошло бесследно.

Он рассматривал людей, сидящих за длинным деревянным столом, стараясь делать это не слишком демонстративно. Все они были старше, в некоторых опытный человек сразу узнал бы воина. Каждый вооружен: мечи лишь у двоих, остальные с кинжалами и ножами, спрятанными под одеждой.

— Похоже, вы действительно тот, кем назвались, саоми Ярат, — глаза сидящего напротив человека поблескивали, отражая пламя, их взгляд будто пытался проникнуть в душу, прочесть мысли, самые сокровенные.

— Я не знаю ваших имен, — напомнил саоми.

— Простите, но, — собеседник развел руками, — возможно, в ближайшее время вы их и не узнаете.

— Мы видим вас впервые, — поддержал круглолицего сидящий по правую руку от него седовласый мужчина с фигурой воина и обветренным, узким лицом, на котором выделялись высокие скулы. Именно он и бросил нож из темноты, проверяя реакцию саоми. — Вам терять нечего, ваше имя известно каждому жителю нашей империи, нам же важно сохранить свое теперешнее положение в обществе, иначе наши возможности влиять на ситуацию будут в значительной мере ограничены.

"Как складно говорит" — эта мысль пронеслась в голове как-то некстати. Впрочем, Ярат не удивился: если б не тюрьма и почти два года скитания, часто без возможности перемолвиться словом хоть с кем-нибудь, не говоря уж об общении с книгами, саоми наверняка говорил бы не менее складно и красиво. И, главное, спокойно. А еще сейчас он преподавал бы в престижной школе, куда его устроил Учитель…

Саоми еще раз обвел взглядом всех, задержавшись на мастере. Тот выглядел спокойным и ни чуточки не возражал против сохранения инкогнито их собеседниками. А может, мастер знал этих людей, и не доверяли здесь только Ярату?

— Не исключено, что любой из нас может попасть в руки тайной полиции, — круглолицый, как видно, был здесь либо самым главным, либо тем, кто выдавал себя за него, оставляя в тени более значительную фигуру. — Лучше, по-возможности, не знать имен. Не мне вам рассказывать, как слуги императора умеют развязывать языки. Можете называть меня Ноиль. Это, — он слегка обернулся к сидевшему справа воину, — мой друг и соратник Кирон. Остальные, я думаю, представятся сами, если возникнет такая необходимость.

— Что ж, — Ярат равнодушно пожал плечами, но глаза его недовольно прищурились, — ваше право… Однако сложно доверять людям, которые сперва прячут лица, потом имена, не оставляя мне возможности сделать ни того, ни другого.

— Мы разве просим о доверии? — назвавшийся Ноилем протестующе взмахнул руками. — Нет, мы всего лишь смиренно предлагаем вам свою помощь. И конечно, пытаемся уменьшить риск своего участия в столь серьезном деле, хотя бы сейчас. Ведь у нас есть семьи, которые обязательно пострадают. В тайной полиции на допросах любят выбивать признания, мучая близких. Это больней. И это быстрее действует.

Ноиль уже второй раз намекнул о допросах. "Боятся, что я назову их имена, если схватят меня, или кого-то из тех, кто сидит за этим столом, также не зная имен собеседников"… Этот страх был ему понятен вполне, потому Ярат внутренне согласился с тем, что собравшиеся поступают правильно.

— Мы предлагаем любую помощь, — заговорил Кирон. — Оружием, деньгами, связями… У нас есть свои люди в разных городах, и они всегда предоставят вам убежище и окажут другое посильное содействие. Когда дойдет до открытых военных действий, — воин положил ладонь на рукоять меча, — мы будем с вами. И, поверьте, каждый из нас придет не один. Но сейчас, пока речь идет о подготовке восстания, мы предпочитаем пользоваться своими связями и влиянием и оказывать помощь, не выдавая истинных имен.

Ярат медленно кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Я готов выслушать ваши предложения. Но мне нужны еще и люди. Которые поддержат восстание и не побоятся встать против полиции и императорской армии. И которых будет достаточно много, чтобы это противостояние не было обречено на поражение с самого начала. Ведь дело не только в императоре, менять придется очень и очень многое, и люди должны захотеть этого сами. Иначе… — он пожал плечами. "Иначе это будет только месть саоми за свой народ, я постараюсь убить императора, но на трон сядет новый правитель, и ничего не изменится".

— Позвольте нам позаботиться об этом, — Ноиль обернулся к единственной присутствующей здесь женщине, впрочем, глядя на нее, определить принадлежность к женскому полу можно было лишь по блестящим браслетам на руках — мужчины все-таки очень редко носили подобные украшения.

— Я не скрываю своего имени, — голос у нее оказался сухой, немного скрипучий, — Иоланта Мион, директор художественной школы города Алессы. Моя должность позволяет проводить много времени в беседах с молодыми людьми и во многом влиять на их мнения и настроение.

— Простите, уважаемая Иоланта, — перебил ее Ноиль, — но ведь наша задача не в том, чтобы влиять на мнение: мы должны лишь открывать правду о теперешнем положении дел. Видите ли, — он с извиняющейся улыбкой обернулся к Ярату, — здесь, в приморье, жизнь легче, чем в остальных землях империи, и люди не знают, что творится по ту сторону горного гребня…

Разговор не затянулся надолго. Ноиль захотел узнать, какая помощь потребуется от них в ближайшее время, и Ярат понял, что, для начала, ему нужно посоветоваться и с Ареном, и с Саймором, и с Вонгом, не говоря уже о мастере Элифе.

— Я обдумаю ваше предложение и дам знать, — сказал он, поднимаясь. Отчего-то саоми ощущал разочарование, но не показал этого. Перед тем, как уйти, пожал руки всем, кто сидел с ним за одним столом, стараясь заглянуть в глаза каждого, чью ладонь ощущал в своей. Никто из девяти его новых знакомых не отвел взгляда, но некоторым было очень нелегко это сделать.

Ярат чувствовал, что стоящий за спиной мастер Элиф доволен. Когда они вновь оказались вдвоем на улице городка, под куполом расшитого бисером звезд небосвода, седовласый мужчина положил руку на плечо саоми и сказал:

— Вот теперь я действительно верю, что не ошибся в тебе.

Ярат усмехнулся и ничего не ответил — кривая ироничная усмешка тоже стала своего рода маской, за которой очень надежно скрывались настоящие мысли и чувства человека, назначенного на главную роль в пьесе, где ему хотелось бы оставаться среди массовки.

Зимой горожане очень редко спускались к морю, и здесь Ярата мало кто мог застать. Он смотрел на зеленоватые волны и думал о Нэлии, которая никогда не разделит с ним судьбу, потому что весной выйдет замуж за Эрвина и, наверняка, будет счастлива, живя в волошском поселке среди добродушных и гостеприимных людей. Думал про ее брата, который станет верным другом и помощником в борьбе против императора, и, если все окончится хорошо, то именно дети Айлана когда-нибудь поселятся в лесу саоми и заново отстроят поселок над водопадом. Думал об Инге, которая, наверняка, очень обиделась на него, но зато получила шанс начать спокойную жизнь у волошцев и, быть может, встретит там свое счастье…

И понимая, что знакомство с ним не сулит ничего хорошего, Ярат все равно был счастлив, что у него появились друзья. Пускай ненадолго, но он не был один с того момента, как встретил Ингу, а потом Айлана и Нэли, и хотелось верить, что эти трое будут беспокоиться о нем не потому лишь, что он — последний саоми, на которого возлагают большие надежды все, кто желает свергнуть правителя и изменить жизнь в тамойской империи. Только… сможет ли он общаться с ними после всего? Желание увидеть Нэлию омрачалось пониманием, что теперь девушка не будет относиться к нему так просто и по-дружески, как раньше. Наверное, не будет. Да и Эрвин запретит своей невесте проводить время с влюбленным в нее Яратом, дабы не искушать.

А всего-то стоило не подавать виду, вести себя, будто ничего не происходит!

Айлан, наверняка, не перестанет быть его другом, но брат почти все время сопровождает сестру, а как находиться рядом с ней и оставаться спокойным, равнодушным?..

Ингу, он, конечно, обидел, но она и так была не слишком дружелюбна, поэтому Ярат может и не заметить разницы… Он улыбнулся, поймав себя на том, что соскучился и по ней. Поднял гладкий камешек и швырнул его в воду. Всколыхнувшиеся было круги смыло волной.

— Даен сказал, что ты делаешь успехи, — мастер лукаво прищурился, заметив удивление Ярата, явно не ожидавшего и маломальской похвалы от своего теперешнего учителя. Вонг же выглядел недовольным — вряд ли он желал, чтобы мастер Элиф озвучил его мнение.

В горнице повисло молчание, но ненадолго: Серхат поставила на стол только испеченный пирог. После завтрака никто не спешил покидать теплый дом. Женщина вышла в соседнюю комнату, и вернулась с небольшим свертком в руках.

— Я тут починила твою одежду. Держи!

— Спасибо, — поднявшись со скамьи, Ярат смущенно принял из рук Серхат собственные вещи, перестиранные и зашитые. Он собирался сделать это сам, но в последние дни как-то все руки не доходили.

— Не за что, — женщина подмигнула, и, привстав на цыпочки, прошептала ему в ухо: — Кто еще сделает это для тебя?

Заговорщицки улыбнувшись, Серхат вышла, а Ярат привычно покосился на Вонга: кулаки сжаты, в глазах — ярость. "Сегодня у меня будет нелегкий урок" — подумал Ярат.

Его опасения оправдались полностью. По дороге Вонг, как обычно, не сказал ни слова, но едва городок Эште скрылся за южным склоном Джамерьи, и они оба оказались на площадке, выбранной для тренировок, Ярат понял, что сегодня в поединке его могут и ранить, и убить. Поэтому оставался настороже постоянно, ощущая опасность при каждом взмахе меча Вонга, удары становились все сокрушительней, и тяжелее было выстоять, не выпустить рукоять, не упасть. В начале поединка они как будто были на равных, но ярость придавала Даену сил, и Ярат понял, что не выстоит. Меч вылетел из его руки, громко упал на припорошенную снегом каменистую почву. Вонг не остановился. Следующий удар Ярат принял плашмя на подставленное предплечье, перехватил руку Даена, а пальцы потянулись к шее противника в поисках тех нескольких точек…

Несколько мгновений Ярат потратил на борьбу с инстинктом, проснувшимся от ощущения смертельной опасности и повелевающего — убить! Саоми выиграл эту борьбу, но секундой замешательства воспользовался его противник, бросив Ярата на землю. Понял Вонг или нет, что был на волоске от гибели — неизвестно, однако не стал продолжать поединка, и последнего удара наносить тоже не стал, хотя в этот момент наверняка ничего другого не хотел так, как этого.

— Ты сделаешь то, что должен, — Вонг прошел мимо, поднял меч Ярата, — и тогда я вызову тебя на поединок. Настоящий поединок.

Ярат не сразу встал на ноги. Только сейчас, глядя в спину идущего по тропинке вниз Даена, он почувствовал, как ноет рука — от локтя до кисти. Сквозь нательную рубашку проступала кровь, пачкая выбеленное полотно. Рубашки было жаль, а по поводу раны Ярат не беспокоился — во-первых, серьезного повреждения нет, во-вторых, рука левая, может, в ближайшие дни не понадобится держать в ней тяжелое оружие.

Ярат постарался аккуратно оторвать рукав по шву, перемотал им руку, натянул кофту, снятую перед боем, нахлобучил на голову светлый парик, повязку — на глаз. Куртку надевать не стал — перекинул через плечо и пошел по следам Даена вниз, к городу.

Вечер опустился на долину Эште теплый, голубовато-сиреневый, с отблеском закатного солнца на водной глади серповидной бухты. Вонг так и не вернулся — только оружие принес и ушел куда-то, ни слова не сказав. Серхат кормила лошадей в конюшне: серую Ласточку и двух здешних. Почему-то Ярат подумал, что высокий вороной жеребец принадлежит Даену.

Женщина услышала, как он пришел, и улыбнулась, глянув через плечо. Ярат подождал, пока она окончит свое занятие, и встретил ее на выходе.

— Хороший сегодня вечер, правда? — запрокинув голову, Серхат смотрела на звезды, которые были видны не так ярко, как на безлюдном берегу, но куда лучше, чем в столице империи. Огни маленького городка Эште почти не затмевали их загадочного мерцания.

— Правда, — раненую руку не хотелось выпрямлять, но это было бы слишком заметно, поэтому Ярат сел на широкое бревно, прикаченное сюда вместо лавки, и положил руки на колени. — Скажите, Серхат, вы специально его злите?

— А почему на «вы»?

— Вы — женщина, и вы старше.

— Но не насколько же! — Серхат смотрела с легким укором, чуть наклонив голову набок.

Ярат упрямо проигнорировал ее заявление:

— Вы не ответили на вопрос.

Женщина возмущенно передернула плечами, потом вздохнула и села рядом с ним на бревно.

— А ты не допускаешь даже мысли, что мог понравиться мне с первого взгляда?

Ярат покачал головой.

— Ты настолько неуверен в себе? — брови Серхат приподнялись в наигранном удивлении, но она тут же понимающе улыбнулась. — Или тебя только недавно бросила девушка. Я права?

— Не совсем.

Серхат прищурилась, ее янтарные глаза сверкнули теплыми огоньками из-под длинных ресниц.

— И как ее зовут?

— Нэлия.

— Нэлия? Красивое имя.

— Красивое…

— А сама она какая?

— Она…

Он и сейчас видел ее очень ясно — невысокая, хрупкая, синеглазая, с длинными шелковистыми волосами, спускающимися ниже талии. В его воображении Нэлия почти всегда улыбалась. И Ярат тоже улыбнулся, но осознав вдруг, что в этот момент на него пристально смотрит Серхат, опустил голову, пряча лицо от взгляда женщины за волосами.

— Вы снова уходите от ответа, — сказал он.

Серхат молчала долго. Вечер постепенно переходил в ночь, порывы холодного ветра становились все ощутимей, и хотя двоих, сидящих на бревне у конюшни, закрывала стена дома, деревья у забора покачивались, шурша голыми ветвями.

— Я люблю его, — пальцы Серхат крутили пушистую рыжеватую прядь. — Но он совершенно не обращает на меня внимания.

— Не обращает? — искренне удивился Ярат. — Мне показалось наоборот.

Серхат фыркнула.

— Понимаешь, рычать на каждого, с кем я заговорю, и признаваться в любви — это совсем не одно и то же!

— Значит, вы пытаетесь заставить его ревновать?

— Вроде того, — женщина пожала плечами.

— Не самая лучшая тактика, — пробормотал Ярат. Рука все еще ныла.

— Да ну? — Серхат тряхнула волосами. — А ты можешь предложить что-нибудь получше? Вряд ли. Я уже многое испробовала. Даен — взрослый человек, я тоже. И я хочу, чтобы он сказал мне, что любит. Или… или уехал отсюда далеко-далеко и никогда не возвращался, чтобы я перестала думать о нем!

"Может она и права, — подумал Ярат. — Даен Вонг действительно ревнует, это заметно сразу, но только что он предпочтет сделать сначала: признаться в любви или все-таки избавиться от соперника?" Не то, чтобы Ярат этого опасался, но ему не хотелось и дальше портить отношения с человеком, которого он уважал несмотря ни на что, и на помощь которого очень рассчитывал. Однако пока Серхат не решит, что достаточно потрепала нервы своему возлюбленному, придется быть настороже и…

"Нет. Я этого не хочу".

— Серхат, — Ярат обернулся к женщине, постарался заглянуть ей в глаза. — Я не хочу, чтобы так продолжалось дальше. Скажите Даену все, как есть, или, по крайней мере, перестаньте его дразнить.

— Сказать? — она скривилась.

— Это будет лучше всего.

— Неужели? И где это видано, чтобы женщина произносила такие слова первой?

— Вы их уже произнесли. Только скажите это Даену.

— Ну, Ярат, — она молитвенно сложила руки, — неужели тебе сложно поддержать мою игру еще хотя бы пару дней? Может быть, этого будет достаточно? Ярат, я обещаю, если через два дня ничего не изменится, я перестану строить тебе глазки. Честное слово!

— Лучше перестаньте прямо сейчас.

Серхат изумленно смотрела на него округлившимися глазами, потом вдруг сощурилась, под ресницами блеснули злые огоньки. Резко поднявшись, она развернулась и быстрыми шагами пошла прочь. Ярат немного растерянно смотрел ей вслед, сам не понимая, что на него нашло. Похоже, он все-таки нагрубил, хотя ни за что не собирался этого делать. Однако нечестно было бы и дальше стравливать их с Даеном, к тому же — кто знает? — вдруг Вонг все-таки захочет убить своего нового ученика, и придется им драться по-настоящему. А Ярат очень этого не хотел, но и поддаваться не смог бы — ведь тогда его самого ожидала смерть.

Я уже порядком замерзла, однако не смела обратиться за помощью к своим спасителям. И так напросилась в попутчики… Похоже, у меня дурная привычка — напрашиваться. Сначала к Ярату, который, в конце концов, не вытерпел и прямо заявил, что хочет ехать один, а теперь к этому беловолосому аранту по имени Стиг. Не знаю, сильно ли я буду стеснять его и остальных, но постараюсь быть как можно незаметнее.

Как ни странно, замерзнуть окончательно мне не позволили. Под повелительным взглядом командира отряда коренастый тамоец Аел вынул из сумки какую-то фуфайку и бросил мне. Я поймала вещь и быстро натянула на себя, поблагодарив Аела. Фуфайка оказалась старой, изрядно поношенной, но теплой и чистой.

Вечером, когда уже окончательно стемнело, мы остановились у придорожного трактира. Сперва я долго нервничала, соображая, как и где мне придется провести эту ночь, но опасалась напрасно. Хотя отдельную комнату мне никто не собирался оплачивать, те трое, что оказались в одном помещении со мной, казалось, вовсе забыли о моем существовании и не обращали ни малейшего внимания.

И все-таки на следующий день я поняла, что путешествие не будет приятным просто по той причине, что все время приходилось ехать молча, а заговорить первой со Стигом или кем-то из его подчиненных я опасалась. Единственный раз спросила только:

— А долго нам ехать?

— Это смотря куда, — ответил Аел, покосившись на командира. — До Алессы еще дней шесть-семь. Если не будет метели — приедем раньше.

Невысокий тамоец меня пугал меньше остальных, поэтому именно к нему я обращалась, если хотела что-нибудь узнать. Командир лишь изредка скользил по мне равнодушным взглядом бесцветных глаз, на его бледном лице не выделялись и губы, сжатые в тонкую полоску. Мне казалось, что несмотря на кажущееся безразличие, он постоянно следит за происходящим, не упуская ни единой мелочи, и слышит каждое слово, сказанное кем-то из его сопровождающих.

Легкий ветер лишь развевал волосы стоящего у края каменистой площадки саоми, но не заставлял кутаться, спасаясь от холода. На вершине Джамерьи было еще много снега, однако приятная погода и сухой воздух позволяли проводить долгое время в размышлениях среди серых валунов и невысоких пушистых сосенок.

Мастер Элиф стоял чуть позади, не стремясь щекотать себе нервы видом разверзающейся пропасти, от которой отделяет меньше одного шага.

— Говорят, на востоке империи снова неспокойно. Тамойцы рубят и жгут древние леса. Аранты бунтуют. Я думаю, император вышлет против них войска. Хотя полное уничтожение им не грозит — арантов много по всей империи, кое-кто верой и правдой служит правителю. Но, если бунтовщики не успокоятся, солдаты императора, как всегда, начисто вырежут несколько сел.

— Вы так спокойно об этом говорите, — Ярат не обернулся, и мастер, глядя ему в спину, пожал плечами.

— Если император решил наказать своих подданных, войска уже в пути. Мы с тобой их не остановим. Судьба арантов в их руках. Надо было объединяться раньше, когда леса были густыми, и люди еще спешили на помощь друг другу, презирая опасность. Теперь же… боюсь, поздно.

В наступившей тишине шорох ветра был едва ли не единственным звуком. Несколько раз вскрикнула птица где-то далеко, у северной вершины.

— От волошцев долго нет известий, — проговорил саоми. — Может, что-то случилось…

— Может статься и так, — согласился мастер. — В приморье новости приходят с опозданием.

Помолчав немного, он добавил:

— Леса саоми горят.

Ярат развернулся резко, с недоверием уставившись на собеседника.

— Да, мой мальчик. Говорят, Самрит Шан приказал подпалить их, чтобы выкурить скрывающихся там беглецов. Лес неожиданно легко поддался огню, и когда после попытались остановить пожар, это оказалось совсем непросто сделать. Некоторые участки горят до сих пор, а люди из ближайших поселков переехали к родным и знакомым подальше от леса, потому что воздух в предгорьях почернел от дыма.

Саоми подался вперед, словно хотел что-то сказать, но остался на месте и опустил голову, пряча взгляд. Смоляно-черная завеса густых волос плавно скользнула по плечу, и теперь мастер не мог рассмотреть его лица.

— Мне пора возвращаться, — глухой голос самому Ярату показался чужим.

— Наши друзья хотят встретиться с тобой завтра. Лучше пойти на эту встречу, Ярат.

— А смысл? — криво усмехнувшись, саоми поднял голову. — Я почему-то не доверяю этим людям. Хотят помочь — хорошо. Я буду знать, к кому мне обратиться, но они также хотят строить планы, выполнять которые обязательно должен кто-то другой.

— Не все такие, Ярат, — с легким укором ответил мастер Элиф. — Большинство действительно возьмется за оружие, когда будет необходимость…

— А пока они предпочитают отсидеться в сторонке и подождать — вдруг все решится и без их участия.

Мастер пожал плечами:

— У всех семьи, своя жизнь, зачастую более спокойная и мирная, чем в центральных районах империи. Они не хотели бы лишиться всего этого.

— Тогда я не понимаю — чем они недовольны?

— Знаешь, Ярат, — мастер задумчиво смотрел, как плывет над долиной Эште низкое облако. — Ты, наверное, мало встречал в жизни таких людей, как они. Тут богатые горожане, которым, несмотря ни на что, небезразличны судьбы народов империи. Они покровительствуют писателям, поэтам и художникам, которые именно здесь, в приморье могут более-менее спокойно заниматься своим делом, но так как многие из них не принадлежат к народу тамойцев, это накладывает серьезные ограничения. Различные темы для творчества оказываются под запретом.

— Пусть рисуют цветочки, — пробормотал Ярат. — Император любит цветы, особенно желтые и красные.

Седые брови мастера опустились к переносице, но он не высказал упрека на этот раз, хотя голос его звучал теперь более строго:

— Они не будут рисовать цветочки. Они пишут о нашей жизни, такой, какая она есть, чтобы обратить внимание остальных и на плохое, и на хорошее. Это действительно важно, Ярат. Они умеют разговаривать с людьми: и бедными, и богатыми, и теми, кто в бегах, кто объявлен вне закона, и теми, кто стоит у власти. И это тоже очень важно.

Ярат поморщился, провожая взглядом облако, медленно ползущее вверх по склону Чани-Саян. Ему мало пришлось общаться с теми, кого называли творцами, разве что слушал песни бродячих музыкантов несколько раз, прячась в темном углу придорожной таверны и быстро поедая скудный ужин, купленный на украденную из чьего-то богатого кошелька или подобранную на грязной городской улице монету. Слушал невнимательно, думая только о том, как бы съесть побыстрее да уйти из людного места раньше, чем кто-либо узнает беглеца…

— Я плохо их понимаю, — признался он.

— Я это заметил, — мастер улыбнулся.

— Я не могу себе представить, — продолжил саоми, — чего можно добиться, читая людям стихи и показывая картины.

— В искусстве сокрыта великая сила, хотя многие склонны ее недооценивать. Даже простой орнамент на печной побелке способен напомнить человеку о многом, как и резьба на ободке детской колыбели.

На этот раз саоми очень хорошо понял, о чем говорит мастер. Сложенные из неотесанных бревен дома его народа снаружи могли показаться довольно грубыми, но внутри… Ярат помнил, что отец украшал резьбой каждую домашнюю вещь: и мамин гребень, и деревянную лопатку для печи. А на потолочной балке вырезал солнце…

— Если аранты и волошцы, как и саоми, хранят верность своим традициям, то остальные народы, населяющие земли империи, перенимают обычаи тамойцев и живут по чужим законам, — произнес мастер. — Тогда они погибают вернее, чем после нашествия императорского войска, хотя и не подозревают об этом.

— Народ погибает, но зато люди доживают до старости и успевают вынянчить внуков и правнуков, — негромко отозвался Ярат и, предупреждая возражения собеседника, поднял руку: — Я знаю, что вы правы, мастер Элиф. Знаю.

Чувствуя на себе задумчивый взгляд пожилого мастера, Ярат снова отвернулся. Наверное, саоми могли бы спастись, отказавшись от своих обычаев, от своих гор и лесов, но… тогда они просто перестали бы называться саоми, а их дети больше никогда не смогли бы превращаться в лесных кошек. "Как я" — на губах Ярата появилась невеселая усмешка.

— Вы правы, мастер Элиф. Я, конечно же, пойду на встречу. Но мне все-таки надо собираться в обратный путь.

— Даен еще не всему научил тебя.

— Пусть едет со мной, — Ярат улыбнулся, но глаза остались холодны. — Я найду время для уроков.

Отражаясь в водной глади, облака сплели над бухтой позолоченный солнцем узор, и теперь неторопливо следовали к берегу. Снег на вершинах гор блестел нарядной белизной, при этом не слепя глаза. Ярат немного отстал и шел в одиночестве по утоптанной тропке, на ходу поправляя светлый парик. Повязку он надевал обычно ближе к городу — пока в этом не было необходимости.

Итак, завтра встреча с друзьями мастера Элифа. Потом его обязательно задержат на день — другой, но не больше. Нет. На большее он не согласится. Ведь здесь так тихо и спокойно, в маленьком приморском городке, велик соблазн остаться подольше, потому что, несмотря на тренировки и ссору с Вонгом, здешняя жизнь беглеца-саоми больше похожа на отдых. А возвращаться придется не только к опасностям и битвам, но и к тем, кого оставил в волошском поселке, а именно этого Ярат больше всего и хотел, и опасался. Но если за время его отсутствия что-то случилось? Ведь от Арена не было ни весточки, хотя подпольщики знали многое о главе волошской общины и поддерживали с ним связь.

Усыпленная мирным обликом природы, тревога лишь слабо ворочалась в груди, но стоило Ярату задуматься всерьез, и он не находил себе места, пытаясь отгадать, что сейчас происходит в поселке Арена, как там Нэлия, Айлан, Инга…

Дорожка поворачивала к аккуратным домикам на окраине. Ярат надел повязку, спрятав за нею зеленый глаз. Сейчас он действительно очень походил на аранта. Подобная маскировка, придуманная Серхат, оказалась удачной — до сих пор ни у кого не возникло подозрения, что гость мастера Элифа — тот самый беглый саоми.

Только в доме Ярат наконец снял и повязку, и парик. Здесь, да еще во дворе, у конюшни, он мог оставаться хотя бы внешне похожим на самого себя. Высокая пристройка на участке соседа выходила к изгороди глухой стеной, и сидя на широком бревне, саоми не боялся, что его увидят чужие глаза.

Серхат несколько раз прошла мимо, демонстративно не обращая на него внимания — видимо обижалась до сих пор. Такое поведение было лучше, чем спектакль на глазах у Вонга, поэтому Ярат не пытался что-нибудь изменить. Может, со временем Даен будет лучше к нему относиться…

Легкие шаги заслышались со стороны крыльца. На этот раз женщина остановилась напротив Ярата.

— Отец сказал, что ты собираешься уехать. И хочешь, чтобы Даен отправился с тобой.

— Ты против? — спросил саоми, не заметив, что впервые обратился к ней не на «вы».

— Я? — она хмыкнула. — Я против. Но разве кто-нибудь собирается спрашивать моего мнения?

— Не хочешь, чтобы он уезжал? — Ярат улыбнулся. Нет, ему совсем необязательно брать Вонга с собой. Конечно, Даен — человек умный, опытный, его помощь может пригодиться, но… разве можно отнимать у него право на спокойную и счастливую жизнь? Нет. И ничего не изменится, если Вонг останется здесь, в Эште — ему есть, с кем оставаться и ради кого жить дальше.

— Я поеду один, — сказал Ярат, наблюдая, как недоумение на лице женщины сменяется задумчивостью.

— Даен не останется, — Серхат вздохнула, ее пальцы теребили кончик косы. — Он не позволит себе остаться в стороне.

— А ты попроси его…

Женщина подняла голову, ее янтарные глаза пристально разглядывали лицо собеседника. Она хотела сказать что-то, но Ярат понял, что не услышит ее ответа — негромкий звук шагов приближался, и вот фигура Даена Вонга появилась из-за угла дома, отчетливо выделяясь на фоне серого неба и ажурного сплетения оголенных ветвей.

Оба саоми молча следили за его приближением, и что-то в облике Вонга показалось Серхат пугающим настолько, что она неосознанно шагнула к Ярату, то ли намереваясь спрятаться за него, то ли защитить, а потом качнулась на месте, вдруг сообразив, что сделала что-то не то. Из-под нахмуренных бровей Даена угрожающе поблескивали темные глаза.

— Оставь нас, — сказал он Серхат, и женщина, быстро кивнув, ушла, лишь единожды оглянувшись через плечо.

— Не я хозяин этого дома, — проговорил Вонг, — но предупреждаю: уходи отсюда. И чем быстрее, тем лучше.

— Почему? — саоми пытался сохранять невозмутимый вид. Драться с Даеном ему не хотелось, и хотя глупая ситуация, сложившаяся по вине Серхат, уже порядком надоела, но Ярат еще пытался разрешить ее не с помощью кулаков.

— Потому что ты подлец.

— Вот как?

— И трус.

Это оказалось больнее. После подобного оскорбления все, что мог сделать саоми — вызвать Вонга на бой. Но он промолчал.

— Действительно, трус, — Даен покачал головой. — Даже не можешь постоять за себя. Видно, только и способен, что отбивать чужих невест.

Глаза Ярата сверкнули зелеными огоньками.

"Мы с Нэлией любим друг друга. Этой весной мы поженимся"

"— Эрвин сказал, что вы… — Что мы собираемся пожениться весной? Да, это так. — Значит, ты правда любишь его? — Да".

— По-моему, Серхат не знает, что она — твоя невеста, — улыбка Ярата стала шире, когда лицо Вонга вдруг изменилось, исказившись от ярости, но Даену удалось сохранить спокойствие. Он вернул улыбку, не менее жуткую, и в следующий же миг бросился на врага… Врагом ощутил себя Ярат, когда ушел от первого удара и попытался достать противника, забыв и о ране на левом предплечье — она почти не болела, лишь повязка немного сковывала движения руки.

— Стойте, стойте! Прекратите! Даен! Ярат! — остановившись в нескольких шагах, женщина тщетно пыталась докричаться до сознания дерущихся — ни один из них не желал отступить первым. Наконец Ярат клубочком откатился в сторону, предоставляя Серхат пространство для дальнейших действий. Она бросилась наперерез Вонгу, но не успела, поэтому прыгнула ему на спину, обхватив за шею.

— Даен, стой! Не надо, Даен!

Вонг остановился, но скорее не потому, что об этом его попросили — просто Серхат очень мешала, и теперь он не мог достать Ярата. Даен попытался расцепить руки женщины, но ничего не получилось: Серхат крепко сцепила пальцы, а делать ей больно Вонг не хотел, поэтому попытался снять ее со спины, при этом зло глядя на остановившегося в сторонке противника.

Серхат соскочила со спины мужчины и в следующую секунду встала перед ним, преграждая путь к Ярату.

— Даен! Я люблю тебя!

Ее слова будто не сразу дошли до сознания Вонга. Он успел отстранить ее, убирая с дороги, но вдруг застыл и оглянулся. Не желая становиться свидетелем дальнейших объяснений, Ярат отвернулся и пошел в дом.

Глава 5

Холмы становились выше, постепенно превращаясь в самые настоящие горы — невысокие, с покрытыми лесом склонами и лысыми округлыми верхушками. Жеребец Эрвина слушал меня плохо, но мне не предлагали сменить коня, да и все лучше, чем пешком в такую даль.

Судя по всему, море должно было показаться завтра, когда мы въедем в долину Эште. Я попрощаюсь с попутчиками и, как бы мне ни хотелось забрать белого жеребца с собой, придется оставить его Стигу. Но зато я буду на месте, живая-здоровая. А там можно уже и на своих двоих: Ярат говорил, Эште — совсем маленький городок. Поспрашиваю у местных, где живет Рион Манн, ведь Ярат наверняка еще у него.

Завтра, завтра…

Мы ночевали под открытым небом. Чем ближе к югу, тем теплее становилось. Люди Стига развели костер, мы грелись, не прячась ни от кого, я тайком наблюдала за задумчивым командиром, потом Аел принес мне ломоть хлеба с мясом и сыром. Я быстро съела свою порцию и легла в кучу прошлогодних листьев и опавшей хвои. Со мной поделились спальным мешком, но, несмотря на относительную мягкость приморского климата, была зима, и хотелось спрятаться от ночного холода понадежнее.

Заснуть долго не удавалось, но, в конце концов, я задремала.

Меня разбудили даже не голоса, которые я услышала сквозь сон, а смутное ощущение тревоги. Не открывая глаз, я прислушалась.

— Да, завтра к вечеру будем на месте, — голос принадлежал тамойцу по имени Аел.

— Наконец-то, — ответил ему кто-то из отряда. — Хоть что-то интересное. Если расчеты верны, и беглец еще в Эште…

— Стиг очень редко ошибается, — серьезно заметил Аел.

— Жаль, что нельзя хоть немного задержаться в городе, — усталый вздох ненадолго прервал речь. — Но командир обещал поделить между нами награду за этого саоми, а она компенсирует любые неудобства.

— Да уж, — хмыкнул Аел. — Ты сможешь попросить господина Шана об отпуске, и тогда приедешь в Эште или в Алессу. Можешь взять с собой какую-нибудь девчонку, или даже двух.

Второй собеседник хохотнул, но, спохватившись, что многие его товарищи уже спят, примолк. На этом разговор окончился, а я лежала, боясь пошевелиться или даже выдать сбившимся дыханием, участившимся пульсом, что не сплю… Лежала долго-долго, казалось, больше часа. От напряженной неподвижности затекли ноги, а я все ждала, ждала… Потом «проснулась», потянулась, зевнула и деловито пошла себе "в кустики".

Лошадей охраняли, но не от меня. Конь Эрвина стоял в сторонке, и хотя он был не совсем послушен, я подошла к высокому жеребцу. Эрвин всегда говорил с ним шепотом, потому имени коня узнать мне не довелось, но так как за время путешествия я иногда разговаривала с конем — больше было не с кем — прозвала его Бураном. Белоснежный Буран, сильный, быстрый, умный…

— Пожалуйста, — прошептала я едва слышно, — не подведи.

Конь не заржал, и часовой у костра не обратили внимания на треск хвороста под копытами, показавшийся мне чересчур громким. Я вела Бурана к дороге, прячась за деревьями и пышными кустами, обходя облюбованную командиром для отдыха поляну. Наконец ветви расступились, выпустив нас. Запрыгнув на спину жеребца, я тронула пятками его круглые бока, и конь послушно застучал копытами, все быстрее и быстрее.

Стиг открыл глаза и долго смотрел в темное небо. Жаркое пламя костра гасило звезды, и казалось, будто над головой натянуто плотное полотно, неровно окрашенное в чернильный цвет.

— Она ушла, командир, — Аел присел рядом. — Коня взяла.

— Хорошо. Отправь еще двоих следом. На всякий случай.

Светлело. Горы поднимались, стискивая между склонов дорогу, ведущую к побережью, заставляя ее петлять, извиваться змеей. Буран мчался, не останавливаясь, а я все подгоняла и подгоняла — ведь мне надо еще найти Ярата, и кто знает, сколько уйдет времени на поиски?

Странное совпадение — раненый Эрвин поручил меня заботам людей, которые направлялись в Эште ловить Ярата! В такое сложно было поверить, однако ночной разговор двух мужчин у костра невозможно истолковать превратно: отряд Стига действительно ехал за Яратом. И Аел соврал, когда сказал, что в Алессу… Как хорошо, что я не стала ни с кем откровенничать, иначе меня тут же связали бы и не спускали глаз. А теперь есть шанс предупредить Ярата и господина Манна об опасности.

Снова удар пятками — и лениво приостановившийся было Буран ускорил темп. Дорога повернула, деревья склонились над ней темной аркой. Негромкие голоса, коснувшиеся моего слуха, вдруг смолкли. Наверняка люди прислушивались к топоту копыт Бурана. Прошло меньше минуты — и я увидел тех, кто ожидал появления всадника. На большой поляне расположилось человек пятнадцать. Завидев меня, они вскинули луки и арбалеты, один крикнул: "Стой!" Возле уха просвистел первый выстрел, потом над лесом разнесся громкий бас: "Коня! Осторожно, коня не заденьте!"

"Неужели разбойники?" — мелькнуло в голове. Я припала к шее Бурана, стараясь прижаться как можно плотнее, понимая, что убивать такого красивого коня грабители не станут — его намного выгоднее продать.

Что-то зашелестело в ветвях над дорогой — видимо кто-то из шайки прятался на дереве. Я даже не оглянулась, и только вскрикнула, когда что-то обжигающе полоснуло по правой руке. А разбойники седлали лошадей, и скоро я услышала за спиной стук копыт. К счастью, звук не приближался. Буран мчался, оставляя преследователей далеко позади, но мое сердце то замирало, то принималось бешено прыгать от страха. В довершение ко всему голова начала кружиться, к горлу подкатывала тошнота — падение с лошади не прошло даром, но в последние дни мне не доводилось так быстро ездить и так сильно бояться.

Руку жгло, а посмотреть, что случилось, я не могла — казалось, едва отвлекусь, Буран тут же замедлит бег, а то и вовсе остановится. Ничего, пальцы еще слушаются, значит, рана не страшная.

Солнце поднималось все выше и выше. Я проехала перевал и, вылетев на Буране между склонов Джамерьи и Чани-Саян, увидела море. Оно сверкало под солнцем золотыми блестками, сливаясь на горизонте с дымчато-голубым куполом неба. Живописная долина спускалась к берегу между горных склонов, вдали виднелись домики. Городок действительно оказался небольшим, и я подумала, что, наверняка, смогу быстро найти нужных мне людей.

Открывшаяся картина оказалась приятной для созерцания, но я не стала задерживаться — все еще боялась погони, и теперь уже не только разбойников: люди Стига наверняка обнаружили мой побег и пропажу коня, которого светловолосый арант считал своей законной собственностью.

Становилось жарко. Я попыталась снять фуфайку, но было больно. Солнце заставляло жмуриться, день обещал быть погожим и не по-зимнему теплым. Подпрыгивая на Буране, я вглядывалась в домики, которые все никак не становились ближе. Никогда бы не подумала, глядя с перевала, что долина Эште такая большая, и что до моря так далеко…

Наконец копыта скакуна зацокали по мощеным булыжником улицам.

— Мне нужен человек по имени Рион Манн, — обратилась я к первой же встречной старушке. — Вы не подскажете, где я могу его найти?

На меня смотрели с изумлением и опасением. Говорили что-то малопонятное, но на мой вопрос отвечать отказывались категорически.

— Вы ранены! — запричитала какая-то женщина, жестом подозвав своего мужа. — Вы же ранены!

— Надо отвести ее к мастеру Элифу, — предложила старушка.

Ее поддержали, мужчина взял Бурана под уздцы.

— Вы знаете, где живет Рион Манн? — я не оставляла попыток узнать хоть что-нибудь, хотя перед глазами плыло — то ли от жары, то ли от кровопотери, а мысли странно путались. Но одно я знала точно: мне нужно найти господина Манна, потому что там Ярат…

— Манн… Рион Манн. Мне нужен Рион Манн!

Больше меня никто не слушал.

— Она ранена!

— Срочно к мастеру Элифу!

Их голоса смешались в монотонный гул. Прости, Ярат. Кажется, я не успею.

На этот раз Ярат честно попытался по-другому отнестись к людям, с которыми познакомил его мастер Элиф, но несмотря на то, что помощь их обещала быть весьма существенной, саоми не оставляло ощущение, что им вновь пытаются манипулировать. Пока их цели совпадали, и потому Ярат не отказался от помощи. Арен будет рад узнать о новых союзниках, ведь волошцам сейчас просто необходима поддержка…

Воспоминание о волошском поселке тут же откликнулось тревогой за друзей, которые теперь были так далеко. "Ну почему я не предложил Айлану и Нэли ехать со мной? Зачем прогнал Ингу?"

Перед тем, как покинуть собрание, Ярат надел маскировочную повязку и парик. Голове было жарко, солнце светило так, словно на дворе весна — ведь зима раньше покидает приморские города, чем средние земли, столицу и леса саоми. Может, очень скоро здесь будет зеленеть трава и цвести цветы. Ярат невесело подумал о том, что хотел бы еще вернуться сюда, потом вспомнил родные леса… "Может, мастер Элиф ошибся? Они не могли сгореть, нет…"

— О чем задумался? — седовласый мастер то и дело поглядывал на своего спутника.

— Так… — саоми пожал плечами.

Улица вилась вверх и, наконец, привела к дому. Они вошли в калитку, Ярат остановился задвинуть щеколду, а мастер поднялся на крыльцо. Дверь распахнулась ему навстречу. Пропустив отца, Серхат преградила дорогу Ярату.

— Посетители? — спросил саоми.

Женщина улыбнулась с благодарностью и немного лукаво, и Ярат сразу вспомнил события вчерашнего вечера.

— Помирились? — тихо спросил он.

Серхат кивнула.

— Там раненую принесли, — сказала она. — Подождешь пока на улице, хорошо?

Не успела женщина скрыться в доме, как мастер выглянул сам и позвал Ярата.

— Она спрашивала человека по имени Рион Манн. Как и ты. Пока спит, пойдем, посмотришь — вдруг знакомая…

Мысли — одна за другой — пронеслись в голове, так и не оформившись в догадку. Следом за хозяином, Ярат вошел в дом.

На деревянном столе лежала молодая девушка. От двери не видно было лица — только затылок, аккуратное ушко и спутанные русые волосы, но Ярат узнал ее сразу. В мгновение ока оказался рядом и наклонился, прислушиваясь к дыханию.

— Что с ней?

Обнаженные плечи выглядывают из-под одеяла, на правом — свежая повязка. Верхняя одежда лежит на лавочке под окном, на полу валяется обувь — мягкие сапожки. Однажды Ярат сам их чинил.

— Она приехала около полудня на белом жеребце, — объяснила Серхат. — Спрашивала всех про отца, а потом потеряла сознание — то ли от усталости, то ли от кровопотери. Тут глубокий порез на плече. Похоже, от ножа или кинжала. Видно кто-то бросил и промахнулся. Отец точнее скажет.

— Она и сама расскажет, когда проснется, — мастер посмотрел на дочь, потом на Ярата. — Ты знаешь эту девочку?

— Да. Это Инга.

— Та самая? — заинтересовался мастер.

— Я слышала от тебя другое имя, — шепотом напомнила Серхат.

Ресницы лежащей на столе девушки задрожали, она открыла глаза. Ярат смотрел на нее, пока не решаясь спросить, как она сюда попала. Инга заговорила первой.

— Мне нужен Рион Манн, — ее губы слабо шевельнулись.

— Инга, — позвал Ярат.

Девушка щурилась, пытаясь сфокусировать взгляд. По-видимому, это ей удалось, но узнавание не отобразилось на лице.

— Мне нужен Рион Манн, — повторила она.

— Я здесь, — мастер Элиф склонился над ней. Инга вглядывалась в его лицо, словно могла угадать — обманывают ее или нет.

— Ярат ехал к вам. Где он?

Облизнув пересохшие губы, Инга приподнялась на локтях и торопливо оглядела помещение. Ее взгляд скользнул по фигуре Ярата, не успевшего снять парик, по Серхат.

— Тише, тише. Полежи пока, — попытался успокоить ее мастер, но Инга, несмотря на слабость, не сдавалась и, придерживая левой рукой одеяло на груди, порывалась сесть.

— Инга, я здесь.

Девушка обернулась, непонимающе уставившись на человека, которого приняла за аранта, но… Ярат улыбнулся и стянул парик вместе с повязкой.

— Как ты здесь оказалась?..

— Тебе надо уходить. Прямо сейчас, — вместо того, чтобы вернуть улыбку, Инга строго нахмурилась.

— Зачем? — удивился Ярат.

— Сюда идет отряд за тобой. Скоро будут здесь, у тебя, наверное, нет и часа.

— Инга…

— Откуда ты это знаешь? — перебил его мастер.

Девушка лишь мельком глянула в сторону хозяина дома, рассказывать она продолжала только Ярату.

— В поселок пришли солдаты. Арена, Айлана и Эрвина арестовали. Мы с Норой хотели помочь им, но меня заметили, и пришлось бежать.

— А Нэли? — Ярат наклонился ниже, словно пытался рассмотреть в глазах Инги ответ.

— Не знаю, — девушка вздохнула. — Сначала хотели арестовать всех, но Арен сказал, чтобы нас — меня, Нэли и Нору — не трогали, и капитан Соен послушал. Надеюсь, с ней все в порядке.

Ярат поднял голову, растерянно глядя на старого мастера, но тут же решительно сдвинул брови и принялся собирать одежду Инги.

— Говоришь, они скоро будут здесь?

— Да, — Инга поправила съехавшее покрывало. — Они знают, где тебя искать. Мне так показалось…

— Если б знали, ты бы им не понадобилась, — заметил мастер Элиф и объяснил: — Я не верю в такие совпадения. Наверняка они не просто так тебя с собой прихватили.

На лице Инги отразилось удивление, быстро сменившееся досадой.

— Одевайся, — скомандовал саоми. Мастер перехватил его руки.

— Она будет задерживать тебя. Вместе вы не уйдете.

Упрямо высвободившись, Ярат рванулся к девушке и положил ворох одежды рядом с ней.

— Сможешь одеться или помочь?.. Серхат!

Женщина подошла ближе:

— Я помогу.

— Нет, Ярат, — мастер подошел к Инге, осторожно коснувшись пальцами повязки на плече. — За ней наверняка кто-то проследил. Ее будут искать и найдут в доме скромного врачевателя мастера Элифа, к которому ее привели только потому, что раненая нуждалась в помощи. Я постараюсь сделать так, чтобы ее не забрали, но если уговоры не помогут, мы ее защитим.

Старик поправил плетеный пояс.

— Сколько их, девочка?

— Восемнадцать, — ответила Инга. — Нет девятнадцать. В общем, до двадцати. Командира зовут Стиг.

— Стиг? — переспросил мастер, его лицо помрачнело. — Арант?

— Да.

— Я слышал о нем, — задумчивый стук пальцев по подоконнику насторожил Ярата не меньше, чем промелькнувшее в глазах мастера Элифа огорчение. — Это лучший ученик Самрита Шана, главы тайной полиции. Очень странный человек. И, как говорят, страшный.

Девушка скорчила недоверчивую мину — ей Стиг страшным не показался. Вот странным — это да.

— Уходи отсюда, Ярат, — повторил старик, обернувшись. — Уходи в горы, в лес. Быть может, Стиг не станет искать тебя сам, а если удастся убедить его, что тебя нет в Эште, то, возможно, он покинет город. Хотя я в этом и сомневаюсь.

— Но он заберет Ингу! — возразил Ярат. Нет, он не собирался отдавать ее неизвестному Стигу, с которым даже старый мастер не желал бы иметь дело. Слишком хорошо понимал, что ее ждет в плену.

— С ней вместе ты не уйдешь! Не успеешь! Она еще не пришла в себя, чтобы бегать по лесам, да и верхом сама не удержится.

— Понесу, если придется!

— Не придется, — негромко сказала Серхат. — Она прискакала верхом. Конь добрый, выдержит двоих.

Инга переводила взгляд с Ярата на мастера и обратно, явно не понимая, кого слушаться и что делать.

— Одевайся, — сказал саоми и отвернулся. — Несколько моих друзей уже сидят под арестом, и неизвестно, не случилось ли с ними что-нибудь похуже. Я больше не хочу подобных жертв. Тем более, — он усмехнулся, — если эта жертва ради меня.

Около полудня соседи мастера Элифа, выглянувшие на двор, стали свидетелями странного зрелища. Через распахнутые ворота выбежал белоснежный жеребец, неся на спине двоих седоков — молодого аранта, недавно появившегося в городе, и девушку, которую только сегодня принесли раненую к здешнему врачевателю, пользовавшемуся бесконечным доверием людей.

Сам мастер Элиф выбежал за ними.

— Стой, непослушная девчонка, стой! Тебе необходим покой и лечение! Стой же, стой!

Но куда пожилому мастеру соревноваться в скорости с крупным быстроногим жеребцом? Он остановился, сокрушенно качая головой, вслушиваясь в затихающий вдалеке стук копыт, а потом вернулся во двор и закрыл ворота.

— Проводили с шумом, — Серхат весело подмигнула отцу. — Теперь соседям будет о чем рассказать этому Стигу.

— Да, дочка, — мастер поймал ее руку, спрятав пальцы молодой женщины в своих ладонях. — Найди Даена и уходи вместе с ним. Опасно оставаться здесь.

— Я не брошу тебя, отец! — в янтарных глазах Серхат на мгновение зажглись зеленые огоньки.

— Мне ничего не грозит. Стиг не знает, кто я. Но я не хочу, чтобы твои мучения стали моей пыткой, если ты и Вонг попадете в его руки.

Стиг спешил поскорее прибыть в город. Известие о том, что за одинокой всадницей погнались разбойники, не нарушило планов: следовавшие за Ингой люди успели отвлечь погоню, а также узнать, что девушке удалось уйти.

Отряд въехал на мощеную улицу. Невысокий тамоец из тех, кого Стиг отправил вперед еще будучи у волошцев, поджидал его на обочине.

— Мы проследили, командир, — доложил он, когда Стиг остановил лошадь. — Она была ранена и, кажется, потеряла много крови. А еще она не знала, где искать Риона Манна. Спрашивала у людей, но те ничего не смогли ответить. Ее отвели к здешнему врачевателю — мастеру Элифу.

Стиг не выказал разочарования. Повинуясь воле хозяина, его лошадь медленно пошла вперед, чинно переступая копытами. Человек шагал рядом, продолжая рассказ.

— Он живет с дочерью, Серхат. У него часто гостит друг мастера и жених дочери. А недавно появился какой-то арант. Люди говорят…

Грохот копыт о камни отвлек внимание и говорившего, и самого командира. Показавшийся из-за изгиба улицы всадник резко осадил вороного коня, поравнявшись со Стигом.

— Они сбежали!

Выражение лица командира не изменилось, но ладонь легла на рукоять меча. Вестник виновато опустил голову, готовый принять кару.

— На белом жеребце. Она и еще какой-то парень. По виду арант. Волосы до плеч, на глазу — повязка. Вероятно, поедут прибрежной дорогой. Я отправил голубя, командир…

Пауза. Слишком длинная. Но Стиг убрал руку, не выхватив оружие, и в этом жесте вестник прочел свое помилование.

— Вы оба, — командир указал взглядом на него и того человека, что встречал отряд на дороге, — отправляйтесь в дом врачевателя. Выясните, что за человек. И не дайте скрыться — мне будет о чем с ним поговорить.

Двое кивнули, давая понять, что приказ исполнят даже ценой собственной жизни, которая в случае неудачи стоила бы слишком дешево, и светловолосый арант пришпорил коня — теперь ему не было необходимости спрашивать дорогу.

Ветер стал вдруг злым, холодным. Он трепал светлый парик, грозясь вот-вот сорвать и выбросить на дорогу уже не нужный элемент маскировки. Повязку Ярат снял почти сразу, как белый жеребец, названный Бураном, вынес всадников за город, а вот про парик даже не вспомнил, хотя смутно ощущал, что голове непривычно жарко.

Инга держалась. Ярат не мог бы сказать, насколько девушка пришла в себя, но мастер Элиф уверил его, что рана неопасна, и главные причины испытываемого его пациенткой недомогания — потеря крови да усталость. Сейчас Ярат не видел ее лица. Собранные в пучок русые волосы растрепались, выбившиеся пряди изредка щекотали ему лицо. Ярат смотрел вперед выше ее головы — пригнувшись, Инга не закрывала обзора. Извилистая дорога то и дело огибала холмы, петляя, следуя изгибам берега, и поэтому вскоре Ярат решил, что оглядываться незачем — он быстрее услышит погоню, чем увидит. И все же, огибая неширокую бухту, бросил взгляд через плечо. Здесь хорошо просматривался большой участок дороги, но ни одного всадника, а уж тем более целого конного отряда, саоми не увидел. Пятки снова стукнули Бурана по бокам:

— Но! Вперед!

— Что там? — Инга пыталась перекричать свистящий в ушах ветер. Это было первое, что она отважилась произнести с того момента, как они выехали за ворота, оставив позади причитающего мастера.

— Пока никого, — Ярат сосредоточенно смотрел вперед, словно взгляд его мог проникнуть сквозь лес и каменистые холмы туда, за каждый новый поворот дороги.

Никто не обратил внимания на белого голубя в небе над бухтой. Для птицы не существовало извилистой дороги — он летел в свободной вышине и очень скоро, обогнав Бурана, скрылся из виду.

Ярат почувствовал опасность первым — осадил коня и свернул с дороги в тот момент, когда из-за холма впереди показались всадники. Саоми почему-то сразу решил: «враги», и погнал Бурана в лес, пригнувшись от норовящих ударить в лицо веток и прижав Ингу к спине коня.

Деревья здесь росли не слишком густо — лишь единожды Ярат стукнулся коленом о ствол, за секунду перед этим услышав сдавленный вздох Инги — видимо, и ей досталось. Всадники, заметив их, тоже свернули с дороги и теперь осыпали беглецов градом стрел. Саоми повезло — в его подставленную выстрелам спину не попала ни одна. Но конь вдруг споткнулся и громко заржал. Уже понимая, что произошло, саоми в последний раз крикнул Бурану:

— Вперед!

Конь постарался выполнить приказ, но, хромая, сделал лишь несколько шагов и остановился, чуть покачиваясь под тяжестью неожиданно непосильной ноши. Тогда Ярат спрыгнул на землю, обернулся, чтобы подхватить девушку. Пальцы Инги словно приросли к высокой луке и разжимались медленно, нехотя, но она все-таки справилась с нахлынувшим вдруг оцепенением и соскользнула вниз.

— Бежим!

Саоми схватил ее за руку и, не отпуская, тащил за собой. Ноги мягко касались земли, устланной многолетним слоем опадающей хвои. Впереди — небольшой овражек, за ним — переплетенье ветвей лиственного леса, куда Ярат надеялся успеть добежать. Тогда преследователям тоже придется оставить лошадей, и не будет преимущества в скорости, на которое они уповают сейчас.

Безумная попытка удалась. Преследователи спешились и вслед за беглецами скрылись среди перекрученных стволов, темных ветвей, создающих над головами людей утонченное кружево серо-коричневых узоров, сквозь которые голубеет зимнее небо.

Я, наверное, никогда так не бегала. С непривычки не хватало дыхания, словно кто-то сдавил горло и грудь, не давая доступ воздуху. В висках стучало, стараясь не замедлять темпа, я бежала за Яратом. Знала, что саоми может и быстрее, но… он меня не бросит. Наверное, надо было остаться в доме мастера Элифа. Хотя сейчас у меня был еще шанс спастись, а попади я к Стигу — наверняка будут пытать. Раньше образ светловолосого командира с бесцветными глазами рождал неосознанные опасения, но теперь, зная, что Стиг — это мой враг, я боялась, так как не представляла, что могу ждать от человека, чье лицо никогда не меняется, не выдает ни единого чувства.

Вот только, убегая лесом, я думала не о Стиге: просто стремилась сбежать, скрыться, чтобы те, бегущие по пятам, не поймали.

Холмы и овражки оставались позади, но расстояние между нами и погоней не увеличивалось. Наоборот. Оно сокращалось неумолимо. Словно подыгрывая преследователям, тропка, нырнувшая под ноги, вдруг оборвалась на скалистом выступе. Ярат резко остановился и удержал меня на краю обрыва.

Оставался единственный путь — наверх, вдоль скалистого края. Приходилось хвататься за ветви деревьев, за камни, за руку саоми — только бы не упасть. Но когда нога заскользила на мелких камушках, я не удержала равновесия. Ярат обернулся, рывком поднял меня на ноги…

Внезапно что-то отбросило его назад. Тяжелая арбалетная стрела, вонзившись около ключицы, едва не пригвоздив Ярата к дереву. "Все кончено!" — мелькнула паническая мысль, но саоми снова протянул мне руку, и мы побежали дальше.

Подъем казался бесконечным. Я помнила только о том, что надо бежать быстро-быстро, сколько хватит сил… и потому очень удивилась, когда Ярат остановился. А подняв голову, увидела, что путь преграждает отвесная скала.

Быстро оглядевшись, саоми потащил меня вдоль стены. Древко с серым оперением все еще торчало из-под его ключицы, на одежде расплывалось багровое пятно. Только Ярат будто не обращал внимания на рану.

Малозаметная тропка нырнула в расселину и, проскользнув меж огромных глыб, вывела нас в ущелье. Склон выгибался чашей и полностью просматривался снизу. Успеем ли? Другого пути не было, без лишних раздумий мы полезли наверх.

— Стойте! — эхо громких окриков отразилось от скал, едва не оглушив. Предупреждая, в склон чуть повыше врезалось несколько стрел. Ярат остановился. Развернулся и встал, закрывая меня от преследователей. Хотелось упасть на тропинку и отдышаться, но я подошла и стала за спиной саоми, глядя из-за его плеча вниз, на приближающихся людей.

— Пусть она уйдет! — крикнул Ярат.

— Нет, — ответили снизу.

— Она вам не нужна! Пусть уйдет!

— Если попробует уйти — ее расстреляют на месте!

Исполнить угрозу арбалетчикам не составило бы труда. Ярат вздохнул, посмотрел на меня сверху вниз:

— Прости.

Я покачала головой и сзади уткнулась в его плечо. Руки саоми задрожали. Боится? Или устал? Он ведь ранен…

— Это я виновата. Не надо было ехать сюда.

Ярат не ответил. Потянулся к древку стрелы, хотел было выдернуть, да передумал. Вместо этого поймал мою руку и сжал перепачканными кровью пальцами.

Меня заставили отойти от саоми и спуститься ниже по склону, а потом повели обратным путем через лес. Пару раз мне удалось обернуться и увидеть Ярата, который шел немного позади под прицелом четырех арбалетчиков. У подножия холма нас встречали. Стига видно было издалека — спешившись, светловолосый арант ожидал возвращения своего отряда под изогнутой сосной. Смуглый Аел стоял рядом со своим командиром и что-то быстро ему говорил.

Ярату приказали остановиться посреди открытого пространства. Светлая челка парика сбилась набок и мешала смотреть. Саоми стянул парик и, прижав левой рукой рану под ключицей, тяжело опустился на землю. Его одежда наполовину прокрасилась кровью. Я рванулась на помощь, но была отброшена назад. На мое возмущение внимания никто не обратил — даже Ярат. Он внимательно следил за приближением Стига.

Молодой арант действительно производил пугающее впечатление — раньше Ярату не доводилось видеть столь неподвижного, холодного лица у живого человека. Стиг остановился в двух шагах, пристально глядя на пленника. То, что саоми не связан, его не пугало. Потом кивнул низенькому тамойцу. Тот, к удивлению Ярата, положил на землю рядом с ним короткий арантский меч, опасливо приблизился и предупредил:

— Я перевяжу рану. Постарайся не делать резких движений, иначе они подумают, что ты решил напасть, и убьют заложницу.

— Я понял.

Саоми позволил подчиненному Стига разрезать на себе одежду и вынуть стрелу. Тамоец на диво быстро и ловко наложил тугую повязку, почти полностью остановив кровотечение. Но, оглянувшись на принесенный меч, поморщился — как любому лекарю, ему было немного жаль, когда старания не шли в прок.

Проходя мимо командира, тамоец что-то тихо ему сказал. Стиг отступил на пару шагов, бледные губы шевельнулись:

— Подними оружие, тварь.

Поединок?

— Что будет, если я выиграю?

— Ничего, — ответил арант.

— Тогда не вижу смысла.

— Если ты победишь — ее отпустят.

Ярат кивнул. Поднял меч левой рукой, взмахнул, приноравливаясь. Рука предательски дрогнула — дала о себе знать рана, нанесенная Вонгом. Стиг наблюдал за ним с холодным безразличием ученого, препарирующего жабу. Потом сделал одно легкое движение… Сталь блеснула, саоми подставил под лезвие свой меч. Арант усмехнулся. Он не торопился снова нападать — блеклые глаза изучали Ярата, взгляд ощупывал с ног до головы. Новый выпад — и снова затишье. Несколько шагов по кругу, удар… На этот раз арант не ушел на безопасное расстояние. Зазвенели клинки, высекая искры, противники закружились в сумасшедшем вихре. Две фигуры слились на несколько долгих мгновений, а потом вихрь распался. Саоми отскочил, но Стиг не дал ему передышки и атаковал вновь. Ярату приходилось защищаться, но силы таяли, повязка на груди пропиталась кровью. Отбив очередной удар, саоми вновь отпрыгнул подальше, надеясь выиграть хотя бы две секунды, чтоб перевести дыхание. Но арант не стал нападать.

— Бой окончен, — сказал он, пряча меч в ножны.

— Нет! — возразил саоми.

— Да. Брось оружие, — Стиг обернулся и крикнул через плечо: — Аел! Перевяжи его. Он должен пережить ближайшие сутки.

— Хочешь получить награду от императора? — тихо спросил Ярат, откинув меч.

— Император больше не желает видеть тебя живым, — глаза аранта угрожающе сузились. — Но не жди легкой смерти, саоми. Ты будешь умирать столько раз, сколько умирали от твоей руки. Я тебе это обещаю.

Саоми посадили на лошадь Аела, повод которой привязал к луке своего седла сам Стиг. Связанный Ярат сидел прямо, черные волосы трепал ветер, холод кусал обнаженные плечи до красноты. Свежая повязка выделялась на груди яркой белой полосой. Саоми выглядел непривычно спокойным, пугало лишь то, что он избегает смотреть мне в глаза.

Отряд возвращался в Эште. Поравнявшись с воротами перед домом старого мастера, несколько всадников спешились и вошли в калитку. Вскоре на крыльце показался один из них и позвал командира. Стиг соскочил с коня, перекинул поводья помощнику и вошел в дом. Он недолго находился внутри. Подчиненные вынесли на улицу два тела. Присмотревшись, я поняла, что Риона Манна среди них нет. Значит, старший ученик нашего Учителя сбежал, и я очень надеялась, что он обязательно нам поможет.

Мы поехали дальше. Миновав центральную площадь Эште, свернули на широкую улицу, которая привела нас к приземистому зданию с зарешеченными окнами. Двое часовых у входа вытянулись стрункой, увидев продемонстрированную арантом грамоту.

Нас с Яратом завели внутрь. Пройдя по скользкой лестнице, мы очутились в подвальном этаже. Здесь было сыро и гораздо холоднее, чем на улице. Небольшой темный коридор упирался в тяжелую дверь, которую тюремщик открыл перед Стигом. Лязгнул замок, петли заскрипели. Арант вошел первым, его люди вставили принесенные факелы в железные держаки на стенах.

Едва свет пламени позволил мне осмотреться, захотелось закрыть глаза. Деревянный футляр в человеческий рост с шипами внутрь, широкие жаровни и открытый очаг с заготовленными дровами, возле которого железные инструменты — клещи, прутья. Набор небогатый, но мне хватило и этого, чтобы испугаться до полусмерти. Ноги подкосились, но конвоиры не дали упасть на проходе — толкнули к стене. Несколько человек отошли к очагу в углу и распалили огонь.

Неширокая решетчатая перегородка возвышалась посреди помещения. Саоми привязали к ней смоченными подогретой водой ремешками. Из-под повязки вытекла темно-красная струйка и, прочертив полосу на коже, скрылась под поясом полотняных штанов.

Стиг остановился перед пленником. Я видела затылок аранта, широкую спину, прикрытую отороченной светло-серым мехом курткой, меч у бедра, обутые в высокие кожаные сапоги ноги. Командир отряда долго разглядывал саоми, потом отошел, снял куртку и повесил на вбитый в стену крюк.

Низенький Аел притащил свою сумку и сосредоточенно перебирал ее содержимое. В камере осталось лишь двое подчиненных Стига, остальные присоединились к тюремной страже. На моей шее защелкнули замок тяжелого стального обруча, прикованного цепью к скобе, торчащей из стены, и больше не обращали никакого внимания, справедливо полагая, что ни сбежать, ни предпринять что-нибудь для спасения своего или Ярата я не смогу. Привязанный к решетке саоми стоял прямо напротив с поднятыми вверх руками, и мне наконец удалось перехватить его взгляд.

"И что же теперь делать?"

"Не знаю, Инга. Там будет видно".

Стиг умылся водой из спущенного в камеру ведра, неторопливо вытер лицо платком. "Как будто хочет растянуть удовольствие" — подумал Ярат. Стоять было неудобно — ремни затянули туго, саоми почти висел на поднятых вверх руках, пришлось привстать на носки. В груди пекло и ныло, но Ярат уже приспособился не обращать внимания на эту боль, хотя она грозилась вот-вот выпить остатки сил, а потерять сознание саоми боялся. Для него это было бы совсем неплохо, но вдруг начнут допрашивать Ингу?

— Очень жаль, что придется убить тебя здесь, — светловолосый арант спрятал платок в карман и подошел к пленнику. Взгляд бесцветных глаз показался Ярату неживым, словно Стиг давно умер, и по земле ходит лишь его оболочка, в которой поселился ледяной демон. — Больше всего мне хотелось бы отдать тебя мертвячникам. Они дорого дадут за возможность изучить еще живого саоми, но мне хватило бы просто посмотреть, как тебя будут выворачивать наизнанку. Ты мог бы еще послужить науке.

Напугать Ярата Стигу не удалось, но неприятный холодок пробежал по телу — слишком четким оказалось воспоминание о знакомстве с учеными мужами, изучающими не только трупы, но и, при возможности, еще живых, никому не нужных осужденных на казнь заключенных.

— У тебя есть причина ненавидеть меня? — глухо спросил Ярат.

— Да, саоми. Ты убил моего брата. Раньше у меня была семья, но мать не пережила смерти старшего сына.

Ярат не помнил человека с лицом, похожим на лицо Стига. Но это неудивительно, братья часто бывают непохожи.

— Он тоже служил императору?

— Он сторожил узников императорской тюрьмы.

— Понятно… — Ярат нахмурился. — У меня тоже была семья. Пока не пришли императорские солдаты. Убили всех… И родных, и друзей, и знакомых… весь поселок, весь народ саоми. Не жалея даже младенцев.

— Саоми — народ бунтовщиков.

— У нее тоже была семья, — будто не расслышав слов аранта, он кивнул на Ингу. — Ей приказали заманить меня в ловушку, но я сбежал, и за это слуги правителя сожгли ее дом, убили родителей и сестру.

— Значит, она недобросовестно выполняла приказ, — невозмутимо ответил Стиг. — Наказание должно было последовать в назидание остальным.

— Сволочь!

Стиг обернулся на крик. Инга рванулась вперед, придерживая тяжелый ошейник.

— Ты изверг! Предатель! Ты предал свой народ! Если аранты поднимут восстание, с кем ты будешь? С императором? Будешь убивать своих братьев и сестер, как твои предшественники убивали саоми? Смотри, скоро ты вполне можешь оказаться последним арантом! И на тебя будут охотиться люди императора, так же, как на него!

Девушка замолчала. Ее глаза со смесью ненависти, страха и отвращения смотрели в лицо аранта. Стиг ничем не ответил на гневное заявление. Он подошел к очагу и, ухватив за деревянную ручку длинный металлический прут, заканчивающийся круглым набалдашником, сунул его в самое сердце горячей топки. В камере было тихо — лишь огонь потрескивал неуместно весело. Полный отчаянья взгляд Инги метался от фигуры Стига к бледному лицу саоми, иногда опускаясь ниже, на пропитавшуюся кровью повязку, из-под которой на кожу выползали темные потеки.

— Я хочу знать, действительно ли ты — последний саоми. Есть ли другие? — держа в правой руке раскаленный прут, арант остановился напротив пленника.

Ярат понимал, что отвечать бесполезно. «Да» он не скажет, а «нет» — не поверят. Но, вероятно, Стигу и не нужен ответ.

Ремни на руках и ногах высыхали, затягиваясь туже. Саоми смотрел в бесцветные глаза, пытаясь удержать невозмутимое выражение лица, когда раскаленный металл с негромким шипением въелся в кожу на животе, потом между ребер, чуть ниже повязки. Ему это не удалось, и во взгляде аранта промелькнуло удовлетворение. Он отшвырнул прут, но в его раскрытую ладонь услужливый Аел тут же вложил рукоять нового, только вынутого из печки. На этот раз металлический кругляк уперся под подбородок, заставляя приподнять голову. Стиг был немного ниже, но у него получалось смотреть на пленника словно бы сверху вниз.

— Впереди долгая ночь, — негромкий голос аранта прозвучал в полной тишине. — И долгий день. Я обещаю, что ты доживешь до следующего вечера.

Стиг отступил назад. Опустив голову, Ярат закашлялся, и от этого еще сильнее заболело в груди.

— Будешь молчать? Или все-таки расскажешь, где искать выживших саоми?

— Я никогда не слышал о других выживших.

— Я тебе не верю.

— Ясное дело, — Ярат усмехнулся.

— Зря упорствуешь. Девчонка будет куда более разговорчива, и даже если ты ничего не скажешь, я все равно узнаю все, что нужно. Или почти все.

— Она не знает ничего, что могло бы тебя заинтересовать.

— Я проверю. Можешь в этом не сомневаться.

В голосе аранта не было угрозы — только ледяное безразличие, и лишь глаза жутко поблескивали, когда Стиг смотрел на саоми.

— Но она действительно не нужна тебе. У нее нет информации, и за нее никто не заплатит. Зачем?

Стиг долго молчал, вглядываясь в лицо пленника.

— Ведь ты не станешь мне говорить о ценности человеческой жизни? — наконец произнес он. — От твоей руки погиб не один десяток людей. Почти два года я шел по кровавому следу, который тянется за тобой через всю империю. Ты — чудовище, кровожадное чудовище, и все, кто помогают тебе — они не лучше. Они просто менее опасны. Я убью вас обоих. К тому же сейчас, — арант холодно усмехнулся, — вы преступники, а не люди… Аел!

Низенький человечек налег на какой-то рычаг, и Ярату на миг показалось, что он падает… Но это просто решетка развернулась, приняв горизонтальное положение наподобие столешницы. Ярат почувствовал, как коротенькие шершавые пальцы Аела ощупывают его правую кисть. Что последует дальше — он знал, потому неприятный хруст и вспышка боли, пронзившая тело, не стали неожиданностью. На миг потемнело в глазах. Ярат моргнул и снова увидел перед собой Стига. Арант пристально смотрел в лицо пленника, замечая легчайшее отражение мыслей и чувств.

— Ты долго не выдержишь.

"Я постараюсь".

Лицо Инги светилось меловой белизной и казалось еще менее живым, чем у светловолосого командира.

Глава 6

Едва отряд Стига спешился у здания городской тюрьмы, на улице, по которой они только что проехали, показался молодой человек с длинными, заплетенными в косу волосами цвета спелого каштана. Он вел под уздцы гнедого коня с белой отметиной на лбу. Синие глаза внимательно следили за людьми на неогороженном тюремном дворе до того момента, как пленников завели внутрь. Потом, услышав за спиной цокот копыт, парень обернулся.

На светлой лошадке подъехал всадник лет двадцати трех. Он не взглянул на парня, но губы его едва заметно шевельнулись:

— Там?

— Да, — ответил пеший.

Всадник легонько подогнал свою лошадь, и та галопом проскакала вниз по улице, миновав одноэтажное здание с зарешеченными окнами, вокруг которого восемь подчиненных Стига стали на посты — по двое на каждом углу.

Два высоких подсвечника на столе, еще несколько выставлены вдоль стен просторного помещения без окон и единственной дверью-люком, ведущей наверх. В обустроенном под убежище подвале одного из неприметных двухэтажных домиков собралось столько людей, что им было тесно. Даен Вонг, Серхат, мастер Элиф и несколько подпольщиков, с которыми недавно знакомили Ярата, стояли у стола, а молодые парни лет до двадцати пяти в удобной одежде и при полном вооружении замерли у стен, внимательно прислушиваясь к разговорам, но не участвуя в них.

Нехитрый план местной тюрьмы разложили на столе. Чертежи здания не отличались сложностью — два этажа, надземный и подземный. У входной двери холл, коридор с четырьмя камерами по бокам заканчивается лестницей, ведущей вниз. Под землей планировка та же, только вместо холла — еще одна камера, широкая, называемая допросной. Сомнений, что именно в ней находятся Ярат и Инга, ни у кого не было.

— Что ж, Даен, твой план хорош, — мастер развернул карту Эште и провел пальцем по обозначенной на ней дороге, упирающейся в двери здания тюрьмы. — Здесь улица как раз идет под откос….

Выпрямившись, он отодвинул карту, и стоявший рядом человек быстро сложил ее пополам.

— Немедленно приступайте к подготовке. Ты уже выбрал, с кем пойдешь, Даен?

Вонг ответил утвердительно и обернулся к Серхат.

— Не одолжишь ли мне свои коготки?

— Пожалуйста! — отстегнув от пояса метательные ножи — по три на каждом боку — женщина протянула их Даену. Проверив лезвие одного из них, Вонг удовлетворенно кивнул.

На долину Эште опускались сумерки — синие, густые. И только море мерцало, отражая светлое у горизонта небо, да снег на вершинах Джамерьи и Чани-Саян выделялся во мгле голубоватым сиянием.

Неширокие улочки плавно спускались к центру города, его главной площади со зданиями городской управы и краевого музея. Дальше — круглая театральная площадь, немного выше центральной части города — окруженный бедными домами пятачок, на котором расположено малопримечательное здание — прямоугольная коробка с недавно оштукатуренными стенами и решетками в небольших окошках. Обычно тюрьму снаружи охраняли двое часовых, стоя у приоткрытой двери и лузгая семечки. Еще один сидел внутри за невысоким столиком, изредка пролистывая толстую учетную книгу да позвякивая связкой ключей от часто пустующих камер.

С прибытием отряда Стига все изменилось. В дополнение к рассеянным часовым — караул по кругу да во дворе пять человек, готовых сменить своих товарищей.

В городе было по-вечернему тихо и спокойно. Где-то блеяли овцы, ржали лошади, кудахтали куры. Доносилась песня — веселая, подхваченная многими голосами, но празднование происходило далековато отсюда, потому слов разобрать не удавалось — то ветер уносил звуки, то людские голоса перекрывались заливистым лаем дворовых собак.

И часовые, и люди Стига, рассевшиеся перед входом, встрепенулись лишь заметив пламя яркого костра, несущегося вниз по улице. Это была повозка с высокими колесами — она подпрыгивала на гладких булыжниках, выставив вперед спиленные почти до основания оглобли, словно рога. Наваленное сверху огромной кучей тряпье и солома на дощатом каркасе ярко полыхали, освещая удивленные лица людей, стремившихся поскорее убраться с дороги.

Часовые отскочили в стороны, и повозка врезалась в переднюю стену здания как раз там, где находилась дверь.

Пользуясь всеобщим замешательством и тем, что от глаз наружной охраны его скрывает высокая стена пламени, Вонг вылетел из-под повозки ногами вперед, толкнув незапертую дверь. Ножи Серхат сразу же нашли цель, и двое подчиненных Стига повалились на пол, не издав ни единого звука. На третьего Вонг прыгнул, не позволив ему выхватить кинжал. Следом за Даеном на утоптанный земляной пол мягко приземлился Харт — парень почти в два раза младше Вонга, которого называл своим учителем. Опешивший от неожиданности тюремщик даже не вскрикнул — упал на стол, заляпав кровью желтоватые страницы учетной книги.

Даен бросился вперед по коридору. Деревянная дверь, окованная железом, также оставалась незапертой — видно, Стиг очень надеялся на своих людей и на себя самого — куда больше, чем на замки. За дверью — маленькая каморка с люком в полу. Вонг умел двигаться неслышно, если это было необходимо. Ухватившись за край люка, Даен прыгнул вниз, бесшумно приземлившись на нижние ступени лестницы.

— Ярат! Ярат!

А казалось, всего-то на мгновение прикрыл глаза, поддавшись слабости. Саоми с трудом разлепил влажные ресницы. Инга стояла на коленях, так близко, насколько позволяла натянутая цепь, придерживая пальцами тяжелый ошейник, чтобы не давил на ключицу. Ярат попытался приподняться, но тут же снова зажмурился и упал на каменные плиты.

— Ну что там? Очухался? — спросил незнакомый голос. — Плесни-ка еще.

Ледяная вода из ведра полилась на голову и плечи. Саоми осторожно перевел дыхание, проверяя, сколько сил еще осталось.

Несмотря на то, что волна мертвого холода расползалась по телу, Ярат боялся пошевелиться, неосторожным движением укоротить временную передышку.

Все-таки он не сдержался и закричал. Это был даже не крик — то ли стон, то ли хрип, но Стигу хватило — перерезав ремни, он позволил саоми скатиться с раскаленной решетки на пол и приказал облить его водой.

Арант сказал что-то, и в интонациях его голоса прозвучало удовлетворение, но Ярат не расслышал слов, потому что самым позорным образом потерял сознание, и теперь, медленно возвращаясь к действительности, уже почти не чувствовал боли. Украдкой из-под спутанных волос саоми взглянул на Ингу. Ее лицо казалось в полутьме неподвижной серой маской, но ни крови, ни синяков… Ее как будто не тронули. Хорошо… Может, отомстив убийце брата, Стиг забудет о ней?

Над погашенными углями в задвинутой под решетчатую столешницу жаровне поднимался сизый дымок. В горле заклокотало, Ярат закашлялся.

— Вставай! — потребовал голос.

Саоми знал, что не сможет выполнить приказ, поэтому лишь приподнялся, опираясь левой рукой, и обернулся, встретив презрительный взгляд Стига. Внезапно ученик Шана резко развернулся, глядя в проем отворенной двери. Ярату не виден был коридор, но двое подчиненных аранта бросились в полутьму, как если бы оттуда явился враг. Подумать о том, что это могла прийти помощь, саоми не успел, потому что арант вынул нож и шагнул, но не к двери, а к пленнику.

"Убьет" — мелькнула догадка, моментально превратившись в ясное осознание. Дикий инстинкт сохранения жизни помог собрать остатки сил. Упав на спину, Ярат перехватил запястье Стига левой рукой, а правой попытался заслониться от тянущихся к горлу пальцев. Но руки задрожали, лезвие царапнуло шею. Секунда, а за ней вторая показались вечностью, саоми понял, что с арантом ему не справиться. Еще пара секунд — и поединок в неравных условиях будет завершен. Но Стиг вдруг сам вскочил на ноги. Воспользовавшись паузой, Ярат откатился подальше от противника, который выхватил меч, встречая прорвавшегося в допросную камеру Даена Вонга.

В других условиях поединок двух мастеров стал бы захватывающим зрелищем, но оба зрителя — и Ярат, и Инга думали только о том, как бы помочь Даену, понимая, что в данном случае бессильны. Правда, девушка видела Вонга впервые и даже не знала, ни кто это, ни как его зовут, но раз человек пришел им на помощь, он должен был победить.

"Неужели Вонг один?" — пару раз Ярат отвлекся, чтобы глянуть в коридор, и сперва никого не увидел, но потом к двери подполз человек. Его лицо было в крови, что не помешало саоми узнать Аела. Тамоец с трудом поднял тяжелый арбалет и теперь следил за дерущимися, пытаясь прицелиться. Заметив его, Вонг не отпускал теперь противника от себя, стараясь держаться ближе. Вооруженный длинными кинжалами, Даен пока не получил ни царапины и постоянно атаковал аранта, которому теперь приходилось чаще защищаться.

Очередного натиска Стиг не выдержал, его меч с грохотом упал на пол неподалеку от саоми. Прикрывшись побежденным противником от Аела, Вонг встал так, чтобы Ярат оказался за его спиной, и крикнул:

— Бросай оружие!

Но арант приказал:

— Стреляй!

Аел послушал приказа. Стрела просвистела мимо виска Даена, едва не зацепив. Бросив аранта на пол, Вонг прижал его сверху, уперев колено в позвоночник. В ответ на арбалетный выстрел полетел кинжал Даена. Стиг воспользовался мгновением, попытавшись вырваться из захвата, но противник лишь крепче прижал его к полу. Выхватив веревки, он связал аранту руки за спиной, а потом и ноги.

— Живой? — Даен обернулся к Ярату, который, наконец, смог подняться, придерживаясь за стену, окинул быстрым взглядом его фигуру. — Ну, добро.

Несколько ключей связкой висели на штыре у двери. Вонг бросил их Инге, а сам вышел в коридор. Вернулся почти сразу. Оторванными где-то тряпками плотно завязал рот аранту, не обращая внимания на горящий ненавистью взгляд блеклых голубоватых глаз. Тем временем Инга нашла нужный ключ, замок щелкнул, и, освободившись от ошейника, девушка нерешительно замерла, глядя то на Даена, то на Ярата.

— Уходим, — скомандовал Вонг.

Мгновенно придя в себя, девушка подошла к Ярату:

— Идем.

Вчетвером они прошли темный коридор. Даен ослабил путы на ногах аранта и вел его сам, прижав отобранный нож к горлу заложника. Саоми едва переставлял ноги и значительную часть своего веса перенес на плечи Инги, которой ноша показалась нелегкой, но вполне посильной. В коридоре, кроме упавшего на пороге Аела, лежали два неподвижных тела. Один из отряда Стига, второй…

"Наверное, ученик Вонга" — подумал Ярат.

Он едва смог подняться по лестнице, но… смог. Даен вышел первым. В здании пока не слышно было голосов — люди тушили пожар на улице, но вот кто-то поднял тревогу, несколько человек влетели в коридор и остановились, увидев своего командира связанным, с ножом у горла.

— Выходите на улицу, — громко сказал Вонг. — Дайте дорогу!

Люди выбирались наружу. Даен проследил, чтобы никто не остался в небольшом холле, и вышел следом за ними через открытую дверь в темно-синюю южную ночь, освещенную огнями зажженных факелов и окон расположенных неподалеку зданий. Он не оборачивался — слышал шаги Инги и Ярата за своей спиной.

— Дайте дорогу!

Наверняка Стиг отдал бы приказ стрелять — в Ярата, Ингу, Даена и в него самого, только бы не отпускать преступников, но Вонг позаботился, чтобы заложник не смог произнести ни слова.

Они шли по улице, провожаемые молчанием подчиненных Стига, и возле поворота уже виднелись в темноте фигуры встречающих. Ярат делал шаг за шагом, опираясь о плечо девушки, но едва люди, которых он почему-то не узнавал в темноте, окружили их, саоми почувствовал, что падает, несмотря на поддерживающие его руки, и летит куда-то очень далеко, в непроглядную черную глубину.

Глава 7

Тишина, уютное тепло, в которое хочется спрятаться, не показывая и носа наружу. Покачивает, словно в лодке. Только плеска воды о борта не слышно, хотя какой-то размеренный звук доносится сквозь пелену окутывающего сознание тумана. Чьи-то пальцы перебирают волосы, едва касаясь кожи… Ярату захотелось, чтобы прикосновение стало ощутимей, он пошевелился, но тело вдруг отозвалось болью, саоми тихонько застонал, не понимая, почему так происходит.

Теплая ладошка успокаивающе, ласково погладила по затылку…

Мама?

Кто еще мог позволить ему вот так положить голову к себе на колени? И гладить по голове, как ребенка? Мама…

На всю жизнь запечатлевшийся в памяти образ красивой темноволосой женщины с добрыми глазами внезапно сменился вспыхнувшим перед мысленным взором пламенем горящих лесов, потом Ярат увидел опустевший поселок, развалившиеся домики и украшенную перьями и бусами веточку в центре выжженного круга.

Нет. Его матери уже очень давно нет на свете. Но тогда… Робкая догадка заставила вновь затаить дыхание. Конечно, как же он не понял сразу! Это могла быть только она, только…

— Нэли…

Рука замерла.

— Интересно бы познакомиться с этой Нэли.

Голос Серхат мгновенно вернул саоми к действительности. Ярат дернулся и тут же болезненно скривился. Открыв глаза, он действительно увидел над собой лицо женщины с янтарными глазами, но Серхат лишь усмехнулась и исчезла из поля зрения, а Ярат с облегчением обнаружил, что его голова лежит на коленях Инги, и это ее ладонь мягко касается затылка. Вместе с облегчением пришло разочарование, но… Нэлия действительно никак не могла появиться здесь.

Инга улыбнулась.

— Проснулся?..

Она выглядела усталой и немножечко грустной. Ярат попытался перевернуться на спину и оглядеться, но девушка помешала ему это сделать.

— Мастер Элиф только недавно смазал твои ожоги, так что пока не вертись, хорошо?

И все-таки Ярат обернулся через плечо. Теплое шерстяное одеяло, в которое саоми был укутан по самый подбородок, слегка распахнулось, и от прохладного воздуха стало немного неуютно.

Они ехали в крытой повозке, совсем небольшой и даже тесной. Старый мастер дремал рядом. Он открыл глаза, когда Серхат тронула его за плечо, посмотрел на Ярата, но ничего не сказал и вновь устало смежил веки.

Смотреть через плечо было неудобно. Саоми только что обнаружил тугую повязку на правой кисти и вспомнил, что пальцы сломаны. Оставалось надеяться, что опытный врачеватель сделал все необходимое, ведь если кости срастутся плохо, сложно будет держать оружие, особенно тяжелый меч. Невозможно было понять, есть ли на теле хоть какая-то одежда, но бинты были почти везде. Ярат невесело подумал, что похож теперь на спрятавшуюся в кокон гусеницу, вот только превращаться в бабочку он пока не собирается.

— Где мы?

Инга пожала плечами.

— Где-то на дороге.

— А где Вонг?

— Он снаружи. Верхом.

— Мы уже не в городе?

— Уже давно не в городе, — девушка покачала головой. Ее рука вновь шевельнулась, проведя по затылку, а Ярат подумал, что это совсем не похоже на Ингу, но не возражал ни капельки.

"Значит, выбрались"… Хотелось бы радоваться чудесному спасению, но… саоми не мог забыть, что человек, отправившийся в подземелье вместе с Вонгом, там и остался. Погиб. Пожертвовав своей жизнью ради тех, кого, скорее всего, и не видел ни разу.

— Где Стиг?

— Там, — она неопределенно повела плечами. — С собой везем. Как заложника.

Саоми опустил глаза, разглядывая повязку на руке. Смотреть вверх он устал, а иначе он видел Ингу, но не лицо, а руки, живот и бедра, спрятанные под пушистым рябым свитерком и штанами темно-серого цвета.

— И долго я так лежу?

Инга хмыкнула.

— Забавно. Ты уже четвертый раз просыпаешься и задаешь одни и те же вопросы: где мы, где Стиг, где Даен и… — она запнулась, но Ярат угадал продолжение — был вопрос, который ему очень хотелось задать. — И кто был тот человек, который погиб в подземелье.

— И кто был тот человек?

— Его звали Харт, — ответила девушка. — Он был учеником Даена Вонга.

"Наверняка один из лучших, если Вонг взял его с собой". Ярат прикрыл глаза и почувствовал, что снова медленно засыпает, поддаваясь слабости. Но уснуть не получилось — в теле нарастала боль — противная, ноющая, и саоми понял, что прогнать это ощущение можно, только отвлекшись.

Громкий окрик "Стой!" раздался как раз вовремя. Повозка остановилась, Ярат услышал, как резво вскочила на ноги Серхат.

— Ну наконец-то! А я-то уж думала, что будем ехать всю ночь.

— Привал? — уточнил на всякий случай саоми, Инга кивнула.

Подобравшись к краю повозки, Ярат отодвинул полог и с удовольствием вдыхал пахнущий хвоей воздух. Ветер негромко шелестел у верхушек, снега почти не было, только кое-где — зима выдалась теплой, и настоящих морозов в этих краях еще не случалось.

Он хотел выбраться наружу, но Инга и мастер Элиф в один голос посоветовали ему остаться в тепле, и отказались выдать одежду. Кутаясь в одеяло, Ярат поглядывал в сторону костра, вокруг которого собрались все его спутники. Связанного по рукам и ногам Стига он увидел сразу в окружении стерегущих его помощников Вонга. Сам Даен о чем-то говорил с мастером, потом отошел куда-то в сторону, скрывшись из виду. Ярат еще долго выглядывал его, но запах из котелка над костром отвлек от наблюдения, и саоми вдруг почувствовал, что очень голоден.

Ноющая боль в запястье правой руки не утихала, да еще обожженную кожу пекло при каждом движении тела. Ярат осторожно потрогал затянувшийся тонкой коркой ожог под подбородком, поморщился. Он сидел в тени, поэтому на закутанного в одеяло саоми почти не обращали внимания, и он наблюдал за людьми, прислушиваясь к негромким разговорам, изредка поглядывал на заложника. Он должен был ненавидеть Стига всей душой, но почему-то не ощущал ничего, кроме усталости. И сожаления из-за смерти неизвестного ему Харта, которому, как и Вонгу, был обязан жизнью.

Раздавшиеся со стороны леса шаги заставили Ярата обернуться и прислушаться. Когда из темноты показалась широкоплечая фигура, саоми узнал человека и окликнул по имени:

— Даен!

Вонг остановился, поглядел на Ярата, потом будто нехотя подошел к повозке. Саоми кое-как выбрался наружу и встал, облокотившись о бортик и придерживая одеяло на плечах.

— Я знаю, что погиб твой ученик, — сказал Ярат и замолчал. Слова соболезнования показались неуместными.

— Он понимал, на что идет.

Вонг не спешил уходить, как будто хотел сказать еще что-то. Молчание нарушил саоми.

— Спасибо тебе, Даен, за то, что ты сделал для Инги и для меня. Я никогда не забуду, что обязан жизнью тебе и Харту.

Даен Вонг задумчиво смотрел перед собой, потом перевел взгляд на лицо собеседника.

— Возможно, мое первое впечатление о тебе было ошибочным, — произнес он наконец. — Но все-таки ты слишком молод и не понимаешь многого. Тебе будет трудно не обмануть ожидания людей, что пойдут за тобой.

— Я постараюсь.

— Я знаю, — ответил Вонг. — И я помогу.

Даен ушел к костру, а Ярат смотрел ему вслед и думал о том, что теперь еще один человек может сказать при случае: "Твоя жизнь стоила мне слишком дорого". И хотя Вонг, скорее всего, никогда так не скажет, саоми все равно знает об этом и постарается, чтобы ни Даен, ни другие, кто рискует жизнью из-за него, никогда не пришли к заключению, что все это напрасно и бесполезно.

Вернувшись от костра с двумя мисками каши, Инга смерила завернутую в одеяло фигуру у повозки негодующим взглядом.

— Ты что здесь делаешь?

— Стою.

— И как? — ехидно поинтересовалась девушка. Ярат пожал плечами и тут же поморщился. Инга словно бы этого и ждала. — Вот именно… Что, есть хочешь?

— Не отказался бы, — ответил Ярат, глядя на поднимающийся от глиняной миски пар.

Чтобы поесть, пришлось согласиться с требованиями Инги и забраться обратно в повозку. Саоми пристроился в уголке у бортика, кое-как установил миску на колени и, придерживая ее перебинтованной правой рукой, левой взялся за ложку. Девушка быстро смолотила свою порцию и теперь наблюдала за ним.

— Может, расскажешь, что произошло, пока я тут валялся? И вообще — сколько мы уже в дороге?

— Двое суток, — ответила Инга. — А новостей никаких нет. Едем себе и едем…

— В объезд?

— Да, похоже.

— Время теряем…

Аппетит резко пропал, но Ярат все же доел и, поставив миску на дно повозки рядом с собой, задумался. В далеком поселке волошцев помощи ждали Нэлия и Айлан, Арен и Эрвин, да и все жители, которые теперь, наверное, опасались даже на улицу выглядывать. А если солдаты не станут задерживаться в поселке и увезут пленников в столицу? Что тогда? Из тюрьмы их будет намного сложнее вызволить, да и можно не успеть — вряд ли с преступниками долго будут церемониться.

От мрачных раздумий отвлек тихий голос Инги:

— Когда-то я назвала тебя трусом. Прости меня, пожалуйста.

— Не за что, — Ярат поправил волосы, чтобы не лезли в лицо, и невесело улыбнулся. — Тогда ты сказала то, что думала. И была права.

— Разве?.. — девушка опустила глаза. — Ну, тебе виднее.

Мастер Элиф пришел сразу после того, как Инга унесла опустевшие миски. Заставил своего пациента улечься на застеленные мешковиной доски и долго, тщательно смазывал ожоги на теле саоми мазью, запах которой приятно щекотал ноздри. Ярат послушно лежал и ждал, пока мастер закончит лечение, только вздрогнул от неожиданности, когда заглянула Серхат. Женщине видимо доставляло удовольствие его смущать — она лукаво подмигнула и вновь скрылась за колыхнувшимся пологом.

Утром саоми все-таки добился того, чтобы ему дали одежду, и хотя, наряженный в вещи Даена, не по размеру широкие, он снова был похож на тощую вешалку — все лучше, чем заматываться в одеяло от подбородка до пят.

— Тебе бы еще денек-два полежать, — мастер строго погрозил пальцем, глядя, как Ярат подкатывает рукава кофты.

Инга и Серхат куховарили у костра. Саоми медленно шел к ним, стараясь ступать уверенней. Заметив, что за ним наблюдает Стиг, Ярат повернул и направился к заложнику. Арант сидел под деревом, надежно связанный, охраняемый двумя учениками Вонга, но вид имел спокойный и безразличный, как всегда. Остановившись напротив него, Ярат посмотрел в бесцветные глаза, к собственному удивлению по-прежнему не ощущая ненависти, хотя во взгляде аранта сквозило неприкрытое презрение. Саоми не стал продолжать поединок взглядов — просто пошел дальше.

Было раннее утро, зимний лес просыпался медленно, и серый утренний туман еще блуждал среди устремленных в небо прямых, как мачты, стволов. Ярат опустился на толстое бревно, лежащее у края поляны. Люди, большинство из которых он видел впервые в жизни, смотрели на него издалека, но здороваться не подходили. Здесь были ученики Вонга и несколько жителей приморья, отправившихся на помощь волошцам. Вероятно, многие долго ждали возможности познакомиться с последним саоми, сбежавшим от императора, даже теперь, когда он на поверку оказался вовсе и не последним. Они много слышали о том, как беглец в очередной раз ускользал от толпы императорских слуг, оставив после себя только трупы в ненавистной серо-фиолетовой форме, и вот сравнивали нарисованный воображением образ с тем, что видели глаза…

…Молодой мужчина с темными волосами до лопаток, собранными в хвост, одежда с чужого плеча мешковато висит вокруг худощавой фигуры. На правой кисти — тугая повязка, полностью скрывающая и пальцы, и ладонь, под подбородком — бордово-красная отметина ожога, тонкая царапина на щеке…

Ярату надоело чувствовать пристальные взгляды — он обвел глазами собравшихся у костра людей и, усмехнувшись, первым сказал негромко, но так, чтобы слышали все:

— Доброе утро!