Санек 3

Глава 8

Сказать, что я от этой информации потерялся, это ничего не сказать. Стоял столбом и просто не понимал, что мне делать. Только одна трусливая мыслишка металась в голове: смотаться по-быстрому, пока спят, ну нафиг переживать все это снова.

Честно скажу, не знаю, до чего я мог додуматься, и тем более не знаю, как бы в итоге поступил. Успел еще подумать: ладно Пьер каким-то образом меня нашел и приехал, но Кристина… И тут раздался довольно громкий шум, открылась дверь ведущая в одну из комнат предназначенной как раз-таки для гостей или командированных сюда специалистов и оттуда вышел заспанный, чертыхающийся Пьер. Ничего нельзя было предпринять в такой ситуации, кроме как поздороваться.

Сонная одурь с Пьера, когда он увидел меня, слетела мгновенно, будто ее и не было. Он оглядел меня с головы до пят, хмыкнул и произнес:

— Здравствуй, Александр. Извини, но обнимать тебя, пока ты в таком виде, я не буду.

Ну да, я и сам бы в такой ситуации не стал обниматься с, по сути, с куском грязи. Только и успел я об этом подумать, как Пьер продолжил.

— Ты бы сходил помылся и переоделся, тогда и поговорим.

Я только кивнул в ответ и направился к себе в комнату. Мне не только нужно привести себя в порядок, но и еще очень не помешает хоть немного побыть одному и подумать над этим новым раскладом. Все-таки не ждал я таких гостей и пока с трудом себе представлял, как мне себя с ними вести. Ладно бы приехал один Пьер, но присутствие здесь Кристины непонятно. Может, на свадьбу приехала позвать? Так должна понимать, что это как бы не совсем правильно. Или, может, разочаровалась в молодом человеке из правильной семьи? Но и тогда оно мне нафиг не нужно. Как-то не готов я быть запасным аэродромом на случай внезапного катаклизма в ее личной жизни. Непонятно все, а потому и напряжно.

Размышляя обо всем этом, я тем временем отмылся в душе до скрипа кожи, переоделся в чистую одежду, с сожалением посмотрел на аккуратно заправленную кровать, спать ведь мне хотелось зверски, и отправился в сторону столовой, где я и договорился встретиться с Пьером.

Застал его там пьющим кофе в одиночестве и даже выдохнул с облегчением. Как-то не готов я пока встречаться со своей бывшей зазнобой, как бы чего не вышло от этой встречи, чего-то нехорошего.

Пьер, похоже, прочитал эти мысли по моему лицу, потому что в очередной раз хмыкнул и произнес:

— Иди бери себе кофе, он уже готов. Я предупредил персонал, что ты сейчас подойдешь. Взбодришься, а там и поговорим.

Пошел, куда деваться. Спать хочется ужасно, поэтому кофе точно лишним не будет. Только я удивился, что Пьер не захотел мне налить из своего кофейника, стоящего рядом с ним, но не стал заострять на этом внимание. Мне ведь нетрудно сделать десяток-другой шагов. Кофе и правда был готов, и мне ничего не оставалось, кроме как прихватить кофейник и кружку и присоединиться к Пьеру.

Я налил себе кофе и стал его потихоньку смаковать, а Пьер начал рассказывать, и по мере этого его рассказа я потихоньку зверел.

Меня развели как последнего лоха. Но, наверное, надо все пересказать по порядку. Жена Пьера уже неплохо меня изучила и, видя отношение ко мне своей дочери, ясно понимала, что я не шутил, когда обещал в следующий свой приезд увести у нее дочь. Чтобы не допустить такого раннего брака, она провернула настоящую аферу с подставой Кристины. В этом помогло еще и то, что Пьеру в тогда действительно срочно надо было в Голландию. Руки у нее были развязаны, и она воспользовалась представившейся возможностью на все сто процентов. Помогал ей ее младший брат, поздний ребенок, который еще и выглядел намного моложе своих лет. Естественно, брат не отказал родной сестре и помог разыграть спектакль, который я наблюдал на той площади в Париже. Еще сыграло на руку мошеннице хорошее отношение Кристины к своему дяде, вот почему спектакль выглядел крайне убедительным.

Но аферистка немного просчиталась. Во-первых, она забрала привезенные мной подарки и притащила их домой. Во-вторых, забыла про чуть ли не ежедневные наши с Кристиной разговоры по телефону. Никто — ни муж, ни дочь — не поверили ей, что я, приехав в Париж, передал подарки и не захотел навестить их. А Пьер, прекрасно зная свою жену и учитывая тот факт, что я вдруг перестал звонить, как делал это до Парижа, сразу заподозрил неладное и начал задавать жене неудобные вопросы. Как сказал Пьер, Кристина характером пошла в него, а у него в семье все почему-то однолюбы, если уж находят человека по душе, то это на всю жизнь. Это его жена тоже не учла и получила в награду за свой поступок филиал ада в отдельно взятом доме. Муж не отставал с расспросами, требуя объяснений, еще и потому, что он вообще никак не мог со мной связаться, чего раньше никогда не было. Дочь просто замкнулась в себе, практически перестала есть и начала чахнуть прямо на глазах. Вот это и заставило мать признаться в содеянном. Дальше Пьер действовал без раздумий: взял с собой дочь и отправился в Америку прямиком к Вяземскому. Он правильно рассудил, что тот хоть и говорил по телефону, что не знает, где я, но на самом деле не мог не знать. Так и оказалось. Когда при встрече Пьер объяснил в подробностях, что и как произошло, и Вяземский посмотрел на исхудавшую девчонку, у него не хватило сил в очередной раз соврать. Более того, он сам привез их сюда и сейчас нагло дрыхнет.

Слушая все это, я задавался простым вопросом: как? Как я, блин, взрослый дядька так легко повелся на этот дешевый развод? Анализируя сейчас, что тогда произошло, я не мог понять, почему тогда лично не поговорил с Кристиной, а повел себя как малолетка бестолковый?

Мне на ум не приходило никакого объяснения кроме влияния на мои поступки молодого тела с бурлящими в нем гормонами. Думать, что, получив молодое тело, я вместе с тем страшно поглупел, почему-то не хочется. А что хочется, так это прибить благодетельницу. Это я сейчас про чудо-тещу, если кто не понял. Хорошо все-таки, что Пьер не стал брать в поездку и ее тоже, вот правда не знаю, чем могла бы закончиться моя с ней встреча.

Сейчас, поблагодарив Пьера за его рассказ, я собрался было уходить искать свою зазнобу, но Пьер не позволил. Он просто придержал меня за руку и произнес:

— Через год. Обещаю, через год сам лично поведу вас под венец. Сейчас рано.

Внутри меня начала подниматься волна ярости, и я с трудом сдерживался, чтобы не наговорить лишнего. Пьер посмотрел на меня спокойным требовательным взглядом и добавил очень серьезным тоном:

— Александр, я понимаю тебя, как никто другой, но как отец прошу: пообещай, что не наделаешь глупостей. Рано вам еще начинать жить, как муж и жена. Год пролетит быстро, и вы свое еще наверстаете.

Мне очень хотелось послать его куда подальше, но при этом умом я прекрасно понимал, что он прав. И еще я понимаю, что слишком уж часто мои эмоции начали брать верх над разумом. Ведь как ни крути, если рассуждать здраво, нам и правда рано еще начинать половую жизнь, правда лучше подождать.

В общем, обещание ему я дал, хоть и далось мне это с огромным трудом.

Конечно, очень неправильно, неприлично и некрасиво ломиться без приглашения в комнату к спящей красавице. Но мне сейчас было абсолютно параллельно на все условности. Душа буквально пела, и мне аж хотелось взлететь от радости, обрушившейся на меня лавиной. А когда я увидел сладко спящую, свернувшись калачиком, такую до боли родную свою без всякого преувеличения половинку, которая сейчас выглядела особенно беззащитно, у меня аж сердце защемило.

Присел рядышком, легонько погладил по голове и прошептал тихонько:

— Прости меня, милая, дурака бестолкового.

Она вдруг разулыбалась во сне, и я не выдержал, наклонился и крепко обнял.

— Не бросай меня больше никогда-никогда, — прошептала проснувшаяся прелесть.

— Ни за что не брошу, — ответил я, с трудом проглотив застрявший в горле непонятный ком.

Так и лежали крепко обнявшись молча. Да и не нужны нам сейчас никакие слова. И так чувствовали друг друга не хуже каких-нибудь близнецов.

На неделю я напрочь выпал из жизни. Забил на все дела, тренировки, учебу и просто радовался жизни вместе с комочком счастья, в который превратилась Кристина.

Рассказывать о нашем с ней времяпрепровождении я не стану, достаточно сказать, что мы были счастливы просто быть вместе, рядом друг с другом. Про наши немного детские клятвы никогда не ссориться и никому не верить, если кто-то еще однажды попытается нас рассорить, тоже говорить не буду. Скажу только, что расставание выдалось ну очень тяжелым. Конечно, без слез не обошлось, честно сказать, я и сам чуть не расплакался, очень уж трогательно выглядела Кристина, с трудом сдержался.

Да, мне очень хотелось, чтобы этот праздник — а по-другому нельзя назвать присутствие рядом этого жизнерадостного комочка счастья — тянулся вечно. Но беда в том, что Пьер и так бросил все свои дела на произвол судьбы. Ему край пора было возвращаться, а у меня тоже не было никакой возможности уехать с ними. Поэтому и пришлось скрепя сердце расставаться и прерывать этот короткий праздник. О том, чтобы оставить Кристину здесь, и речи не шло, тут уж я точно никакие обещания не сдержу, и все это прекрасно понимали. В общем, как бы это ни было трудно, а мы снова расстались, надеюсь, что теперь уже точно в последний раз.

После их отъезда я ощутил какую-то опустошенность. Наверное, не зря говорят, что первая любовь от бога, вот и надо держаться за нее руками и ногами, чтобы не испытывать потом эту давящую пустоту в душе.

Мне после расставания с любимой понадобилось довольно много времени, чтобы снова приступить к занятиям и втянуться в учебный процесс. Курт несколько дней, глядя на мою рассеянность, просто не пускал меня за штурвал самолета. В себя я более-менее пришел после совещания, устроенного по итогам прошедших учений.

Конечно, косяков во время этих своеобразных игр было выявлено дофига и больше. Можно сказать, что прошли учения совсем криво и косо. Но и польза от них была огромная. Например, тактику боевых действий подразделений, принятую в будущем, которую я предложил, пересмотрели и значительно переработали. Все-таки у нас пока нет необходимого оружия для ведения боя по моему варианту, и это заставило меня основательно задуматься. Тот же автомат Калашникова я и без суперпамяти неплохо помню, как и его конструкцию. Конечно, нарисовать его так, как я смогу в своем трансе, у меня не получится, но вот указать правильное направление для изысканий, сумею без проблем. К тому же я и сам уже думал об этом, но пока отказался от идеи воплотить что-то такое в жизнь, хотя на самом деле исподволь и готовился к этому. Просто я думаю, что время делать это оружие еще не пришло. Ведь будет обидно, если такое оружие появится у тех же немцев к началу войны. Тут как бы хуже не сделать. Поэтому скрепя сердце пришлось смириться с тем, что у нас пока есть. Но в любом случае, даже с учетом доработки тактики, после определенной подготовки, думаю, мы сможем и так неслабо удивить любого противника. Не готовят пока здесь подразделения, как это делаем мы, и это в перспективе даст нам неслабое преимущество. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Потихоньку моя жизнь в учебном центре вошла в привычное русло, и я полностью сосредоточился на учебе.

Идиллия продолжалась недолго. Я за всей этой суетой совсем забыл о своих интернатах, зато о них помнили мои люди. И не только помнили, но и мне тоже не постеснялись напомнить. Конечно, получилось это почти случайно, но тем не менее это так. Когда в ЧВК пришла заявка на временное использование полигона для стрелковой подготовки сирот, руководство слегка растерялось и пришло с этим ко мне. Вот так, собственно, интернаты о себе и напомнили.

А раз уж так случилось, я решил проехать по интернатам и посмотреть на условия жизни учеников. Все-таки я в ответе за этих ребят с девчатами, поэтому самому перед собой стало стыдно, что надолго упустил из виду, что происходит в этих заведениях.

Все-таки крылатая фраза Сталина, что кадры решают все, не зря стала крылатой. Удивили меня мои же люди, нечего сказать, и я это говорю не об условиях жизни воспитанников в целом, с этим полный порядок, а об организации учебного процесса. Если даже не трогать спецподготовку, которая в каждом интернате своя, то даже если эти дети получат только обычное образование, они обещают в скором будущем стать довольно востребованными специалистами в разных областях. Еще перед тем, как переехать из США в Аргентину, благодаря хорошим зарплатам нам удалось набрать для интернатов действительно толковых преподавателей. Из-за недостатка нужных специалистов для занятий по спецподготовке, директора интернатов, чтобы занять учеников хоть чем-нибудь, привлекли к преподаванию самых разных мастеров своего дела в чисто мирных профессиях. Механиков, плотников, сварщиков, электриков и представителей других востребованных профессий. Эти привлеченные со стороны люди с энтузиазмом принялись за дело, и довольно быстро воспитанники разбились на своеобразные клубы по интересам. Когда из Союза прибыли запрошенные мной инструкторы, преподавательский состав принял совместное решение не рушить сложившуюся систему образования, а наоборот дополнить. Они рассудили, что гражданские профессии воспитанникам тоже не помешают. Все это привело к тому, что через какое-то время из интернатов выйдут в большой мир очень разносторонне развитые специалисты.

На самом деле меня удивили и, я бы сказал, поразили даже не эти новости, а преподавательский состав прибывших из Советского Союза специалистов и священники, подобранные хитросделанными психологами для воспитания подростков.

Если первые оказались по большей части пожилыми людьми и действительно настоящими мастерами своего дела, то вторые — молодыми и радикально настроенными, которые слегка (а может и не слегка) относились к своим задачам с поразительным рвением. Я поставил перед психологами конкретную задачу: воспитать из сирот верных лично мне помощников. А психологи переложили эту задачу на священников, отобранных специально для этого. Результат работы этих лекарей человеческих душ удивил, поразил и даже где-то напугал меня. Просто глядя в фанатично горящие глаза воспитанников, которые воочию видели перед собой своего кумира (это я про себя, если что), меня реально в дрожь бросало. Совсем не этого я хотел, ставя когда-то задачу перед психологами.

Поначалу, когда я только обнаружил этот казус, у меня возникло желание устроить здесь разнос и все поменять. Но во время этой инспекции я поменял свое мнение и решил все оставить как есть. Рассудил, что и фанаты мне со временем лишними не будут, пусть все идет своим чередом, а дальше я посмотрю, может так и правда лучше. Планы у меня грандиозные, и люди для их осуществления нужны по-настоящему верные и надежные, способные без сомнений и вопросов воплощать мои идеи в жизнь.

Посетив женский интернат, я совсем выпал в осадок. Порядки там были во много раз строже, чем в мужских заведениях, но прибило меня словно пыльным мешком другое. Я с ужасом подумал, что было бы, вспомни об этих воспитанницах Кристина и пожелай она их посетить. У меня сложилось впечатление, что здесь собраны все самые красивые девушки Америки. Вот я и представил себе, чтобы подумала моя зазноба, случись ей оказаться в этом месте.

Но это все ладно. Благодаря большой команде прибывших из Союза инструкторов, которых прислали сюда специально для работы с подростками, руководители интернатов буквально потребовали от меня во много раз расширить эти заведения. Но сделали это ненавязчиво и сформулировали запрос так, что отказаться у меня варианта не было от слова вообще. Они просто обозначили, что если мы этих детей-сирот не подберем, то они умрут. Конечно, я тут же дал добро на расширение, куда деваться, и это при том, что я и с этими-то не особо понимаю, что делать. Ведь изначально я планировал, что их будет немного, а тут уже второе расширение грядет.

В итоге я махнул на это все рукой, решив подумать об этом, когда назреет такая необходимость, и сбежал обратно в учебный центр. Вот где все просто и понятно, делай, что говорят, и думать особо не о чем.