Самый темный час

Глава 1

Лето. Время долгих, еле тянущихся дней и коротких жарких ночей.

В Бруклине, где я жила до пятнадцати лет, это время года — когда не надо было ехать в лагерь — означало тусовки на крыльце с моей лучшей подругой Джиной и ее братьями в ожидании, когда подъедет грузовик с мороженым. Когда было не слишком жарко, мы играли в «войнушку» с соседскими ребятами, поделившись на команды и стреляя друг в друга из воображаемых пистолетов.

Став постарше, все, само собой, забросили «войнушку». А мы с Джиной завязали и с мороженым.

Не то чтобы это было важно. Ни один из живших по соседству парней, с которыми мы раньше играли, не хотел иметь с нами ничего общего. Ну, во всяком случае, со мной. По-моему, против возобновления знакомства с Джиной они не возражали, но когда соседские мальчишки наконец заметили, какой красоткой она стала, они уже не соответствовали возросшим стандартам Джины.

Не знаю, чего я ожидала от своего шестнадцатого лета, первого с момента моего переезда в Калифорнию, где я жила с мамой и ее новым мужем… А, ну да, и его сыновьями. Наверное, я рисовала в своем воображении такие же долгие ленивые дни. Только на этот раз я мысленно проводила их на пляже, а не на крыльце многоэтажного дома.

А что касается коротких жарких ночей — что ж, у меня и на них были планы. Мне всего лишь нужен был кавалер.

Но так случилось, что ни пляж, ни кавалер не стали реальностью. Что касается второго — помните о парне, который мне так нравился? Ага, он был абсолютно не заинтересован. По крайней мере, насколько я могла судить. Что же до первого…

Ну, все дело было в том, что меня заставили пойти на работу.

Совершенно верно. На работу.

Я была просто в ужасе, когда однажды вечером за ужином где-то в начале мая мой отчим Энди спросил, подала ли я уже куда-нибудь заявление о приеме на работу. Все, что я смогла выдавить, так это:

— Ты о чем вообще?

Но вскоре стало понятно, что моим мечтам о долгих жарких летних днях, заполненных валянием на пляже вместе с друзьями, не суждено сбыться. Эта потеря пополнила огромный список жертв, принесенных мной с тех пор, как мамуля встретила Энди Аккермана — ведущего популярной программы кабельного телевидения о благоустройстве дома, коренного калифорнийца и отца трех сыновей, — влюбилась и вышла за него замуж.

Как вскоре выяснилось, в доме Аккерманов у тебя было две альтернативы, как провести лето: работа или дополнительные занятия в школе. Только Док, мой младший сводный брат — известный всем под именем Дэвид, — был освобожден от обеих повинностей, поскольку был слишком мал, чтобы работать, и настолько хорошо учился, что его пригласили в компьютерный лагерь, где он, по-видимому, должен был целый месяц получать новые навыки, которые сделают из него нового Билла Гейтса — только, надеюсь, без плохой стрижки и свитеров из «Уолл-Марта».

Моему среднему сводному брату Балбесу (также известному как Брэд) не так повезло. Он умудрился завалить и английский, и испанский — как по мне, это выдающийся подвиг, учитывая, что английский его родной язык, — поэтому был вынужден по настоянию отца пять дней в неделю посещать летнюю школу… когда его не использовали в качестве бесплатной рабочей силы на проекте, который Энди затеял, пока его шоу ушло на летние каникулы: демонтаж большого участка веранды на нашем заднем дворе и установка джакузи.

Из двух зол — работы и летней школы — я выбрала первое.

Теперь я трудилась там же, где каждое лето работал Соня, мой старший сводный брат. На самом деле он меня и рекомендовал, что в тот момент меня одновременно потрясло и тронуло. И лишь потом я узнала, что он получал небольшой бонус за каждого рекомендованного человека, которого потом принимали на работу.

Ну и пусть. Что действительно было важно, так это то, что мы с Соней — ну или Джейком, как его называли друзья и вся семья — теперь являлись гордыми сотрудниками курортного комплекса «Пеббл-Бич». Соня работал спасателем в одном из многих бассейнов отеля, что же до меня…

Ну, я отказалась от лета, чтобы стать бэбиситтером.

Ладно. Посмеялись — и хватит.

Даже я признаю, что никогда не считала, будто мне подойдет такая работа, учитывая, что я ужасно нетерпелива и уж точно не поклонница детской отрыжки в волосах. Но позвольте заметить кое-что: за такую работу платят десять долларов в час, и это не считая чаевых.

Что же до людей, которые останавливаются в курортном комплексе «Пеббл-Бич», то вот что я вам скажу. Они в большинстве своем всегда оставляют чаевые. Щедрые чаевые.

Надо сказать, денег с головой хватило, чтобы исцелить мою уязвленную гордость. Если уж мне предстояло провести лето, занимаясь бездумной рутинной работой, то сто баксов в день — а чаще всего даже больше — были вполне достаточной компенсацией. Потому что к концу лета я стану обладательницей, однозначно, самого потрясающего из осенних гардеробов всех десятиклассников Академии при миссии имени Хуниперо Серра.

Так что подумай об этом, Келли Прескотт, пока валяешься у папочкиного бассейна все лето. У меня уже есть четыре пары от Джимми Чу, которые я купила на собственные заработанные деньги.

Как тебе это, маленькая мисс Папочкина Кредитка?

Единственный серьезный недостаток моей летней работы — само собой, помимо ноющих детишек и их так же ноющих, но очень занятых родителей, — это необходимость являться в отель каждый день на восемь утра.

Абсолютно верно. На ВОСЕМЬ утра. Этим летом старушке Сьюз выспаться не удастся.

Это уже перебор, доложу я вам. И поверьте, я высказывала свое недовольство. И все же руководство курортного комплекса «Пеббл-Бич» упорно не желало слышать моих убедительных аргументов в пользу того, чтобы воздержаться от предложения услуг няни раньше девяти утра.

Вот почему каждое утро (я не могла выспаться даже по воскресеньям, поскольку отчим настаивал, чтобы мы все вместе собирались за изысканным завтраком, который он старательно готовил; кажется, он считал нас кем-то вроде Камденов[1] или Уолтонов[2]) я поднималась, когда на часах еще не было и семи.

Однако такой ранний подъем, как я с удивлением узнала, имел свои преимущества.

За некоторым исключением. Лицезреть голого по пояс и потного, как свинья, Балбеса, стоящего у холодильника и пьющего апельсиновый сок прямо из пакета, — то еще удовольствие.

Знаю, куча девчонок из моей школы заплатили бы деньги, лишь бы увидеть Балбеса — или Соню, если уж на то пошло, — без футболки, и неважно, потного или нет. Например, Келли Прескотт. И ее лучшая подруга, которая время от времени выступает пассией Балбеса, Дебби Манкузо. Лично я не понимаю, что в этом такого привлекательного, но, думаю, все дело в том, что эти девчонки не находились в обществе моих сводных братцев после того, как те съели какое-нибудь блюдо, где одним из ингредиентов была фасоль в любом виде.

Тем не менее любой, кому хотелось увидеть, как Балбес подражает моделям из пин-ап календаря, легко мог сделать это бесплатно, просто заехав к нам домой утречком в выходной день. Потому что именно в это время, начиная где-то с шести и до десяти утра, когда ему надо было уезжать в летнюю школу, голый по пояс Балбес занимался тяжелым физическим трудом на нашем заднем дворе под всевидящим оком своего отца.

В это самое утро — когда я опять поймала его за тем, что он пьет сок прямо из пакета (привычка, от которой мы с мамой пытались с переменным успехом отучить весь клан Аккерманов), — Балбес, судя по всему, копал яму, так как по полу тянулась цепочка грязных следов, а на когда-то безукоризненно чистой кухонной стойке (уж я-то знала: вчера вечером была моя очередь ее мыть) вдобавок обнаружился какой-то предмет, весь в земле.

— О, как мило! — сказала я, войдя в кухню.

Балбес опустил пакет с соком и посмотрел на меня.

— Разве тебе никуда не надо? — поинтересовался он, вытерев рот тыльной стороной ладони.

— Конечно, надо. Но перед уходом я надеялась насладиться стаканом вкусного витаминизированного сока. А теперь вижу, что это невозможно.

Балбес потряс пакетом.

— Тут еще кое-что осталось.

— С твоей слюной? — Меня передернуло. — Нет, спасибо.

Балбес открыл было рот, собираясь ответить, — вероятно, как обычно предложить выкусить какую-то часть его анатомии, — но из-за открытых стеклянных дверей, ведущих на веранду, раздался голос его отца.

— Брэд, — крикнул Энди. — Перерыв окончен. Иди сюда и помоги мне.

Балбес со стуком поставил пакет с соком на стойку. Однако прежде чем он успел выскочить из кухни, я остановила его вежливым:

— Прошу прощения?

Поскольку на нем не было футболки, я увидела, как дернулись и напряглись его шея и плечи.

— Да ладно тебе! — Балбес развернулся и пошел туда, где оставил сок. — Выкину я его. Господи, ну почему ты вечно придираешься ко мне с подобной еру…

— Он меня не волнует, — перебила я его, указав на пакет — хотя он, скорее всего, оставил на стойке клейкий след. — Я хочу узнать, что это.

Балбес проследил за моим пальцем и остановил взгляд на покрытом грязью продолговатом предмете.

— Без понятия, — ответил он. — Я нашел это во дворе, когда выкапывал одну из свай.

Я осторожно подняла то, что оказалось металлической коробкой около пятнадцати сантиметров в длину и пяти в ширину. Она полностью проржавела и вся была в глине и земле. Однако в паре мест куски глины отвалились, и стало видно, что на боку коробки что-то написано. Я смогла разобрать пару слов вроде «восхитительный аромат» и «качество гарантировано». Когда я потрясла коробку, внутри что-то загремело. Там явно что-то лежало.

— А что там? — спросила я Балбеса.

Он пожал плечами.

— Откуда мне знать? Замок заело от ржавчины. Я собирался взять…

Я так и не узнала, что Балбес собирался сделать с коробкой, так как в этот момент в кухне появился его старший брат Соня, который подошел к стойке, взял пакет с соком и допил все, что там оставалось. Закончив, он скомкал картонную упаковку, выбросил ее в мусор, а потом, очевидно, заметив мое потрясенное выражение лица, спросил:

— Что?

Не понимаю, что находят в них девушки. Серьезно. Они же как животные.

И я говорю вовсе не о милых пушистых зверьках.

Тем временем Энди снова настойчиво позвал Балбеса со двора.

Тот вполголоса пробормотал несколько очень красочных непечатных выражений и вылетел на веранду с криком:

— Да иду я!

На часах было без четверти восемь, так что нам с Соней уже точно пора было «жать на газ», как он это называл, чтобы успеть в отель вовремя. Но несмотря на то, что мой старший сводный брат бредет по жизни в полудреме, в его манере водить нет ничего сомнамбулического. Так что на работе я появилась за пять минут до восьми.

Курортный комплекс «Пеббл-Бич» гордится своей оперативностью. И тут на самом деле все работает как часы. Отметившись о приходе, я, как штатная няня, обязана узнать о моем распределении на день. Именно тогда я выясняю, буду ли после работы извлекать из волос тертую морковку или ингредиенты бургера. Вообще-то я отдаю предпочтение бургерам, но у тертой морковки есть много преимуществ. Например, люди, которые ее едят, обычно с тобой не спорят.

Однако, услышав свое назначение на сегодня, я была разочарована, даже несмотря на то, что меня ожидал любитель бургеров.

— Саймон, Сюзанна, — выкрикнула Кейтлин, мой супервайзер. — Ты назначена к Слейтеру, Джеку.

— Бога ради, Кейтлин! Я же торчала с Джеком Слейтером вчера. И позавчера.

Кейтлин всего на два года старше меня, но она ведет себя так, будто мне двенадцать. В действительности, я не сомневаюсь, что единственная причина, по которой она меня терпит, — это Соня: она влюблена в его тело так же, как любая другая девчонка на этой планете… кроме меня, разумеется.

— Родители Джека попросили тебя, Сьюз, — сообщила Кейтлин, не поднимая взгляда от своего планшета.

— А ты не могла сказать, что я уже занята?

Вот тут Кейтлин подняла голову. Она пронзила меня холодным взглядом сквозь голубые контактные линзы.

— Сьюз, ты им нравишься.

Я повертела в руках завязки купальника. На мне был предписанный правилами ярко-синий купальник, поверх которого я надела предписанную правилами ярко-синюю тенниску и шорты цвета хаки. Со складками к тому же. Отвратительно.

Я же упоминала про униформу, да? В смысле, ту часть, где я обязана была надевать на работу униформу? Без шуток. Каждый день. Униформу.

Если бы я узнала об этом заблаговременно, я бы никогда не согласилась здесь работать.

— Ага, — ответила я. — Я в курсе, что нравлюсь им.

Чувство было не взаимным. Не то чтобы мне не нравился Джек, хотя он бесспорно самый большой нюня, которого я встречала. Я хочу сказать, легко понять, почему он такой — достаточно просто глянуть на его родителей, парочку помешанных на карьере докторов, которые считают, что нет лучше семейного отпуска, чем бросить ребенка на отельную няню и дни напролет плавать на яхте и играть в гольф.

На самом деле проблемой был старший брат Джека. Ну, не обязательно проблемой…

Скорее, я просто хотела бы избегать встречи с ним, пока на мне были эти совершенно нестильные форменные шорты цвета хаки курортного комплекса «Пеббл-Бич».

Ага. Те, что со складками.

И, разумеется, каждый раз, как я наталкивалась на этого парня, начиная со дня заезда его семьи в отель на прошлой неделе, эти дурацкие шорты были на мне.

Не то чтобы меня сильно беспокоило, что обо мне думает Пол Слейтер. Я к тому, что мое сердце, как говорится, принадлежало другому.

Увы, незаметно, чтобы оно ему в принципе было нужно. В смысле, мое сердце.

И все же Пол — его так зовут; ну вы поняли, старшего брата Джека — просто потрясающий. То есть он не просто красавчик, о нет. Пол — красавчик и шутник. Каждый раз, когда я прихожу за Джеком или привожу его обратно в номер, где они живут всей семьей, и Пол оказывается там, у него всегда наготове какая-нибудь легкомысленная ремарка об отеле, его родителях или нем самом. Не злая, нет, ничего такого. Просто забавная.

И мне кажется, что он к тому же умный, потому что если он не играет в гольф с отцом или не на теннисном корте с мамой, то, значит, сидит с книгой у бассейна. И это не обычное пляжное чтиво. Ни Клэнси, ни Крайтон, ни Кинг Полу не подходят. О нет. Мы говорим об авторах вроде Ницше или Кьеркегора.

Я не шучу. Этого вполне достаточно, чтобы заставить задуматься, а из Калифорнии ли он?

И, само собой, выяснилось, что нет: Слейтеры приехали к нам из Сиэтла.

Ну теперь-то вы понимаете? Дело было не только в том, что большего нюни, чем Джек Слейтер, я еще не встречала. Помимо этого меня вовсе не радовало, что его красавчик-брат увидит меня, повторюсь, в шортах, в которых моя задница казалась размером с Монтану.

Но Кейтлин совершенно не волновали мои чувства. Она опять опустила глаза на планшет и заявила:

— Сьюз, Джек никому не нравится. Но дело в том, что ты нравишься доктору и миссис Слейтер. Так что ты проведешь день с Джеком. Врубаешься?

Я порывисто вздохнула, но что мне было делать? Не считая гордости, от еще одного дня, проведенного с Джеком, пострадает разве что мой загар. Паренек не любил ни плавать, ни кататься на велосипеде или на роликах, ни бросать фрисби, ни любое другое времяпрепровождение, которое требовало длительного пребывания на свежем воздухе. В его понимании веселье заключалось в сидении в номере и просмотре мультиков.

Я не шучу. Он, несомненно, самый скучный ребенок из всех, кого я знаю. Трудно поверить, что они с Полом имеют одинаковый набор генов.

— Кроме того, у Джека сегодня день рождения, — добавила Кейтлин, пока я стояла и рассерженно пыхтела. — Ему исполняется восемь лет.

Я пораженно уставилась на нее.

— У него день рождения? У Джека день рождения, а родители оставили его на целый день с няней?

Кейтлин ответила строгим взглядом.

— Слейтеры сказали, что вернутся вовремя, чтобы забрать его на ужин в «Гриль».

«Гриль». Вот это да! «Гриль» — самый модный ресторан в отеле, а может, и на всем полуострове. Самое дешевое блюдо, которое они подают, стоит пятнадцать долларов, и это овощной салат. «Гриль» и близко не подходит для того, чтобы вести туда ребенка на его восьмой день рождения. Я имею в виду, даже Джек, самый скучный ребенок на земле, не сможет там повеселиться.

Не понимаю. Правда, не понимаю. В смысле, что с этими людьми не так? И как, учитывая их отношение к младшему ребенку, их старшенький умудрился оказаться таким…

Ну, красавчиком?

По крайней мере, именно это слово всплыло в моей голове, когда Пол открыл в ответ на мой стук и остановился в дверях, широко мне улыбаясь. Одну руку он засунул в карман кремовых чинос, а в другой сжимал книгу кого-то по имени Мартин Хайдеггер[3].

Знаете, какую последнюю книгу прочитала я? О Клиффорде. Да-да. О большом красном псе[4]. И да, ладно, я читала ее пятилетнему ребенку, но все же. Хайдеггер. Господи!

— Так, ладно. Кто позвонил в обслуживание номеров и заказал красивую девушку? — поинтересовался Пол.

Ну да, хорошо, это было совсем не смешно. Вообще-то, если подумать, это слегка походило на сексуальное домогательство. Но учитывая, что эти слова произнес загорелый парень моего возраста около метра восьмидесяти пяти ростом с кудрявыми каштановыми волосами и глазами цвета красного дерева, как стойка администратора в отельном холле, все было не так уж страшно.

Не так уж страшно. Кого я обманываю? Парень мог меня сексуально домогаться, когда ему захочется, в любое время дня и ночи. По крайней мере, хоть кому-то этого хотелось.

Просто такое уж мое везение, что это был не тот парень, от которого подобные слова хотелось услышать мне.

Вслух я, конечно, в этом не призналась, вместо этого сказав:

— Ха-ха. Я пришла к Джеку.

Пол поморщился.

— О, малышу повезло больше остальных. — Он покачал головой, всем своим видом изображая крушение обманутых надежд.

Пол распахнул дверь, и я вошла в плюшевую гостиную. Джек, как обычно, лежал, растянувшись перед телевизором. По своему обыкновению, он никак не показал, что заметил мой приход.

А вот его мама меня заметила.

— О, привет, Сьюзен. Мы с Риком и Полом будем заняты все утро. Потом встретимся втроем за ланчем в «Гротто», после чего должны поработать с персональными тренерами. Так что мы будем благодарны, если ты сможешь остаться, пока мы не вернемся около семи вечера. Убедись, что Джек искупается, прежде чем переоденется к ужину. Я отложила для него костюм. Ты же знаешь, у него сегодня день рождения. Ну ладно, пока-пока. Желаю весело провести время, Джек.

— А как иначе? — спросил Пол, послав мне многозначительный взгляд.

И Слейтеры ушли.

Джек не сдвинулся с места, не сказав мне ни слова и даже не посмотрев в мою сторону. Поскольку это было его типичное поведение, я не стала беспокоиться.

Я прошла в другой конец комнаты, — по дороге переступив через Джека, — и распахнула широкие застекленные створчатые двери, которые вели на террасу с видом на море. Рик и Нэнси Слейтеры платили по шесть сотен долларов за ночь ради этого вида на залив Монтерей, сияющий бирюзой под безоблачным голубым небом. Из их номера было видно кусочек желтого пляжа, на котором — если бы не мой действующий из лучших побуждений, но заблуждающийся отчим — я бы провалялась все лето.

Это несправедливо. Действительно несправедливо.

Пару минут посмотрев на открывшийся вид и послушав успокаивающий ропот волн, я повернулась к Джеку.

— Ладно, здоровяк, надевай-ка плавки. Совершим набег на бассейн. На улице слишком хорошо, чтобы оставаться внутри.

Джек, как обычно, выглядел так, будто я его ущипнула, а не предложила провести веселый день у воды.

— Но почему? — заканючил он. — Ты же знаешь, что я не умею плавать.

— Именно поэтому мы туда и отправимся. Тебе сегодня исполнилось восемь. Восьмилетний парень, который не умеет плавать, просто лузер. Ты же не хочешь быть лузером?

Джек сообщил, что предпочитает был лузером, нежели выходить наружу, хотя я и так это прекрасно знала.

— Да что с тобой не так, Джек? — спросила я, плюхнувшись на диван, возле которого он валялся.

Вместо ответа Джек перекатился на живот и нахмурился. Однако я не собиралась на него давить. Я знала, о чем говорила, когда обозвала его лузером. Отличаться от других в системе государственных — или даже частных — школ Америки совсем не прикольно. Я не понимала, как Пол вообще допустил, чтобы это произошло, и его младший брат превратился в маленького нюню и тряпку, которому просто руки чесались отвесить хороший шлепок, но мне было отлично известно, что Рик и Нэнси ничего не делали, чтобы исправить положение. Придется в деле спасения Джека Слейтера от превращения в школьную грушу для битья полагаться только на себя.

Не спрашивайте, почему меня это волновало. Может, потому что каким-то непостижимым образом Джек немного напомнил мне Дока, моего младшего сводного брата, который сейчас был в компьютерном лагере. Умник в полном смысле этого слова, Док все равно входит в число моих самых любимых людей. Я даже старалась звать его по имени, Дэвидом… по крайней мере, в лицо.

Но Док способен — ну почти — справиться с последствиями своего странного поведения, потому что у него фотографическая память и компьютероподобная возможность перерабатывать информацию. Джек, насколько я могла судить на данный момент, не имел подобных навыков. В действительности у меня сложилось ощущение, что он слегка туповат. Так что, по правде говоря, у него не было никаких оправданий для эксцентричного поведения.

— В чем дело? — спросила я. — Неужели ты не хочешь научиться плавать и бросать фрисби, как нормальный человек?

— Ты не понимаешь, — тихо промямлил Джек, уставившись в ковер. — Я не нормальный. Я… я не похож на остальных.

— Ну конечно, не похож, — закатила я глаза. — Мы все особенны и уникальны, как снежинки. Но есть Непохожие, а есть Ненормальные. И ты, Джек, если не поостережешься, станешь Ненормальным.

— Я… Я уже ненормальный, — прошептал Джек.

Но он не стал развивать эту тему, и нельзя сказать, что я сильно старалась выяснить, что он имел в виду. Не то чтобы я вообразила, будто он любит в свободное время рисовать котят или что-то вроде того. Я просто решила, что он имеет в виду ненормальность в широком смысле слова. В том смысле, что все мы чувствуем себя ненормальными время от времени. Возможно, Джек ощущает себя так немного чаще, но, с другой стороны, с такими родителями, как Рик и Нэнси, разве могло быть по-другому? Его, наверное, постоянно спрашивали, почему он не может больше походить на своего старшего брата Пола. Этого хватило бы, чтобы заставить любого ребенка чувствовать себя слегка неуверенно. Я хочу сказать, да ладно вам. Хайдеггер? На летних каникулах?

Лучше уж каждый день читать о Клиффорде.

Я сказала Джеку, что если он будет так волноваться, то состарится раньше времени. А потом приказала пойти и надеть плавки.

Он так и сделал, но не сильно торопился, и когда мы наконец-то вышли из отеля и направились по выложенной кирпичом дорожке к бассейну, было уже почти десять. Стояла сильная жара, хотя все же еще не такая, чтобы на солнце нельзя было находиться. На самом деле в Кармеле вообще вряд ли бывает чересчур жарко, даже в середине июля. Вот в Бруклине в это время и носа на улицу не высунешь, настолько там нечем дышать. В Кармеле же воздух почти сухой, а с Тихого океана всегда дует прохладный бриз…

Вообще это идеальная погода для свиданий. Ну, если они у вас есть. В смысле, свидания. Которых у меня, конечно же, нет. И, наверное, никогда не будет — во всяком случае с тем, с кем мне хочется, — если все останется, как сейчас…

В общем, неважно. Короче, мы с Джеком шли по дорожке к бассейну, когда из-за огромного куста форзиции возник один из садовников и кивнул мне.

В этом не было бы ничего удивительного — на самом деле я подружилась со всеми работниками, отвечающими за озеленение территории, благодаря куче фрисби, потерянных во время игр с подопечными, — если бы не тот факт, что у этого конкретного садовника Хорхе, который в конце лета собирался выйти на пенсию, несколько дней назад случился сердечный приступ, и он… ну…

Умер.

И все же перед нами был именно Хорхе в своем бежевом комбинезоне с садовыми ножницами в руке. Он стоял и кивал мне головой точно так же, как в последний раз, когда мы виделись несколько дней назад на этой самой дорожке.

Я не сильно волновалась по поводу реакции Джека на разгуливающего туда-сюда и кивающего нам мертвеца, поскольку в большинстве случаев я единственная, кто может их видеть. Я имею в виду, мертвецов. Так что я была совершенно не готова к тому, что случилось в следующее мгновение…

Джек вдруг вырвал свою ладошку из моей и, сдавленно вскрикнув, умчался к бассейну.

Это было странно, но, с другой стороны, Джек и сам был странным. Посмотрев на Хорхе, я закатила глаза и побежала за малышом, поскольку мне все же платили, чтобы я заботилась о живых. Когда я заступала на смену в курортном комплексе «Пеббл-Бич», та часть моей жизни, где я помогала мертвым, должна была отодвигаться на второй план. Призракам просто нужно было подождать. Я хочу сказать, не то чтобы они мне платили. Ха! Если бы.

Когда я нашла Джека, он лежал на шезлонге, съежившись и уткнувшись в полотенце, и беспрестанно всхлипывал. К счастью, было достаточно рано, так что у бассейна пока почти никого не было. Иначе мне, скорее всего, пришлось бы кое-что объяснить.

Но единственным человеком, кроме нас, здесь оказался Соня, сидевший высоко на своей вышке спасателя. И по тому, как он оперся щекой на руку, было очевидно, что за линзами солнцезащитных очков глаза его закрыты.

Я присела на соседний шезлонг.

— Джек! Джек, что случилось?

— Я… Я ж-же тебе говорил, — всхлипнул он в пушистое белое полотенце. — Сьюз… Я не такой, как все. Я тот, кем ты меня назвала. Не… Не… Ненормальный.

Я так и не поняла, о чем он. Видимо, просто продолжил тот разговор, что мы начали в номере.

— Джек, ты не более ненормален, чем любой из нас.

— Не-е-ет, — прорыдал он. — Я другой. Неужели ты не понимаешь? — А потом поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза и прошептал: — Сьюз, разве ты не знаешь, почему я не люблю выходить на улицу?

Я покачала головой в полном недоумении. Даже в эту минуту я все равно не понимала, что он имеет в виду.

— Потому что когда я выхожу на улицу, — прошептал Джек, — я вижу мертвецов.