Самый темный час

Глава 15

У отца Доминика какой-то странный вид, подумала я. С чего это он выглядит так странно?

Как только я села, то сразу поняла, в чем причина. Все потому, что села лишь часть меня. Тело же осталось лежать на мантиях хористов с закрытыми глазами.

Помните ту серию «Сабрины — маленькой ведьмы», где она раздвоилась, чтобы одна Сабрина смогла пойти на вечеринку с Харви, а другая — на ведьминский шабаш со своими тетушками? Со мной произошло то же самое. Теперь меня было две.

Вот только в сознании была лишь одна из нас. Другая просто лежала и ни на что не реагировала. И знаете, что? Тот синяк у меня на лбу и правда выглядел отвратительно. Неудивительно, что он ужасал всех, кто его видел.

— Сюзанна, с тобой все хорошо? — спросил отец Доминик.

Я оторвалась от созерцания своей бессознательной копии.

— Все в порядке.

Я осмотрела свой дух, который, как по мне, выглядел точно так же, как тело подо мной, кроме, разве что, легкого свечения. Кстати, отличное дополнение к образу. Призрачное сияние по всему телу, знаете ли, просто чудеса творит с кожей девушки.

И еще кое-что. Тот синяк у меня на лбу — он больше не болел.

— У тебя мало времени, — напомнил отец Дом. — Лишь полчаса.

Я моргнула.

— И как прикажете определять, когда эти полчаса пройдут? У меня же нет часов.

Я их никогда не носила, потому что так или иначе их всегда разбивал какой-нибудь норовистый призрак. К тому же, кому вообще нужно знать, который час? Ответ на подобный вопрос почти всегда разочаровывает.

— Возьми мои. — Падре снял свои огромные мужские часы на стальном браслете и протянул мне.

Это был первый предмет, который я взяла в новом призрачном состоянии. Часы оказались до смешного тяжелыми. И все же у меня получилось застегнуть их на запястье, где те и повисли, словно ювелирный браслет. Или наручники.

— Ну ладно, — сказала я, глянув на дыру над головой. — Была не была.

Разумеется, пришлось взбираться наверх. Не спрашивайте, почему я об этом раньше не подумала. Ну, то есть мне ведь нужно было подняться к этой дыре во времени и пространстве, схватиться за ее край и подтягиваться, чтобы забраться туда. И все это, представьте себе, в облегающем платье.

Ладно, плевать. Я была на полпути к цели, когда услышала, как знакомый голос выкрикнул мое имя.

Отец Доминик обернулся. Я опустилась, чтобы голова оказалась ниже края дыры, — иначе ничего нельзя было различить из-за серого тумана, от которого мое лицо моментально стало мокрым, — и увидела, что по проходу между рядами с побелевшим от ужаса лицом к нам мчится и тащит что-то за собой — кто бы вы думали? Джек!

Отец Ди поймал парнишку за секунду до того, как тот бросился на мое бессознательное тело. Джек явно не заметил моих ног, торчащих из громадной прорехи в церковном потолке.

— Как ты здесь оказался? — требовательно спросил падре, побледневший почти так же, как сам Джек. — Ты вообще имеешь представление, который час? Твои родители в курсе, что ты здесь? Они, должно быть, с ума сходят от…

— Они… они спят, — задыхаясь, ответил Джек. — Пожалуйста, Сьюз забыла… Она забыла свою веревку. — Он протянул длинный белый шнур, волочившийся вслед за ним между скамьями. Это была та самая веревка, которую я привезла для нашей первой попытки провести надо мной обряд экзорцизма. — Как же она без нее найдет дорогу обратно?

Отец Доминик взял у него веревку, не поблагодарив.

— Ты поступил очень дурно, когда пришел сюда, Джек, — неодобрительно покачал он головой. — О чем ты только думал? Я же тебе говорил, что здесь будет очень опасно.

— Но… — Джек не сводил взгляда с моего бессознательного тела. — Ее веревка. Она забыла свою веревку.

— Я тут! — крикнула я из своей неземной дыры. — Бросай ее сюда.

Джек поднял голову, и с его лица исчезло выражение тревоги.

— Сьюз! — радостно заорал он. — Ты привидение!

— Ш-ш-ш! В самом деле, молодой человек, вам следует говорить потише, — со страдальческим видом произнес падре.

— Привет, Джек. Спасибо, что принес веревку, — поблагодарила я. — А как ты вообще сюда добрался?

— На отельном автобусе, — важно отозвался он. — Я пробрался внутрь. Он ехал в город, чтобы забрать целую кучу пьяных. А когда остановился у миссии, я выбрался.

Да я бы собственным сыном так не гордилась, как им!

— Здорово придумано.

— Только этого нам не хватало, — простонал отец Дом. — На, Сюзанна, хватай веревку и, ради Господа Бога, поторопись…

Я потянулась и схватила конец веревки, а потом обернула ее вокруг талии и крепко завязала.

— Ладно. Если я не вернусь через полчаса, начинайте тянуть.

— Двадцать пять минут, — поправил меня отец Ди. — Благодаря вмешательству этого молодого человека мы потеряли время. — Рукой, которая не была занята веревкой, падре достал карманные часы и поторопил меня: — Иди же, Сюзанна!

— Точно. Ладно. Скоро вернусь.

И я, снова подтянувшись, закинула ноги на край дыры. Посмотрев вниз, я увидела стоящих внизу и вглядывающихся в туман отца Доминика и Джека. А еще увидела себя, спящую, словно Белоснежка, в кругу танцующих на свечах огоньков. Хотя я сомневаюсь, что Белоснежка когда-нибудь носила «Прада».

Я поднялась на ноги и огляделась. Ничего.

Серьезно. Здесь ничего не было. Лишь черное небо, на котором горели холодным светом несколько звезд. А еще был туман. Густой холодный туман, которому конца-края не было. Сейчас не помешал бы свитер, вздрогнув, подумала я. У меня было такое ощущение, будто туман утяжеляет воздух, которым я дышала. А еще он, кажется, подавлял все шумы. Я не слышала ни звука, даже стука собственных шагов.

Ну и пусть. Двадцать пять минут — не такой уж и долгий отрезок времени. Я вдохнула полную грудь влажного воздуха и заорала:

Джесс!

Это произвело должный эффект. Не то чтобы Джесс сразу же возник передо мной. О нет. Но появился кое-кто другой.

В доспехах гладиатора — ни больше ни меньше.

Я не шучу. Он походил на парня с маминой кредитки «Америкэн Экспресс» (которую я, само собой, частенько брала без спросу). Ну, знаете, с торчащим из шлема веником, в кожаной мини-юбке и с большим мечом. Из-за тумана я не разглядела его ног, но, подозреваю, если бы смогла, то увидела бы сандалии на шнуровке вокруг щиколотки и икры (совсем неподходящая обувь для людей с толстыми коленями).

— Тебе здесь не место, — строго произнес гладиатор низким голосом.

Видите. Так и думала, что облегающее платье окажется ошибкой. Но кто же знал, что в чистилище будет дресс-код?

— Я в курсе. — Я одарила его лучшей из своих улыбок. Возможно, в словах отца Ди и была доля истины. Возможно, я действительно частенько грешила тем, что использовала свою сексуальность для получения желаемого. И уж точно хватила через край со всякими женскими штучками перед этим типом, похожим на Рассела Кроу. — Дело в том, что я ищу друга, — указала я на веревку. — Может, вы его знаете? Джесс де Сильва? Думаю, он появился здесь вчера ночью. Ему где-то лет двадцать, метр восемьдесят ростом, черные волосы, темные глаза… — Убийственный пресс.

Похоже, Рассел Кроу меня не слушал, потому что он снова повторил:

— Тебе здесь не место.

М-да, облегающее платье явно было ошибкой. Потому что как прикажете убрать этого парня с дороги, если от любого удара ногой у меня может порваться юбка?

— Слушайте, мистер, я же вам объяснила. Я кое-кого ищу, — заявила я, наступая на него и стараясь не замечать резко выраженную грудную мускулатуру и то, что его грудь больше моей. Гораздо больше. — Так что или вы скажете, видели ли его, или катитесь отсюда, ладно? Я медиатор, понятно? У меня столько же прав быть здесь, сколько у вас.

Я, само собой, не представляла, действительно ли это так, но, черт побери, я всю жизнь была медиатором и ничегошеньки не получала взамен. Думаю, кто-то мне задолжал, и немало.

Гладиатор, кажется, тоже так считал.

— Медиатор? — совершенно другим тоном спросил он. И поглядел на меня сверху вниз так, словно я была обезьянкой, которая вдруг села и начала произносить клятву верности флагу США.

И все же я, наверное, угадала со словами, поскольку гладиатор медленно произнес:

— Я знаю того, о ком ты спрашиваешь.

Кажется, придя к какому-то решению, парень отступил в сторону и приказал:

— Ступай. Не открывай никаких дверей. Он придет.

Я неверяще уставилась на него. Ух ты!

— Вы… вы серьезно?

Он впервые заговорил, как нормальный человек.

— Разве похоже, что я смеюсь?

— М-м, нет.

— Все потому, что я страж врат. Я не шучу. А теперь ступай. — Он указал куда-то вперед. — У тебя не так много времени.

Прямо по курсу, там, куда страж ткнул пальцем, я что-то различила. Не знаю, что именно, но нечто, отличное от тумана. Мне захотелось обнять моего нового друга-гладиатора, но я сдержалась. Он не выглядел похожим на парня, который любит все эти сюси-пуси.

— Спасибо! Огромное спасибо!

— Поспеши, — поторопил меня страж врат. Я дернула за веревку, чтобы отец Ди немного ее ослабил. — И помни, что бы ты ни делала — не иди на свет.

Я так и застыла, не сводя глаз с гладиатора.

— Не идти на свет? — эхом откликнулась я. — Вы шутите, правда?

— Я же тебе уже сказал, что не шучу. — Он, кажется, оскорбился. — С чего бы мне говорить то, что я не имею в виду?

Я хотела ему ответить, что вся эта фишка с не-иди-на-свет, как по мне, слишком переоценена. Ну, то есть трилогия «Полтергейстов» ведь довела ее до абсурда.

Но кто его знает? Может, парень, который написал сценарии к тем фильмам, был медиатором? Может, они с этим стражем врат дружили или типа того?

— Ладушки. — Я бочком пробралась мимо него. — Будет сделано. Не ходить на свет.

— И не открывать никаких дверей, — напомнил страж врат.

— Никаких дверей. — Я наставила на него указательные пальцы и подмигнула. — Дошло.

Тут я повернулась и увидела, что тумана больше нет.

Ну, на самом деле, не совсем нет. В смысле, он по-прежнему оставался на месте и лизал мне пятки, но выше колен почти полностью расступился, позволив мне рассмотреть коридор с закрытыми дверями по обеим сторонам, которому, кажется, конца-края не было. Над головой вместо потолка висело чернильно-черное небо, на котором холодно подмигивали звезды.

И мне полагалось не заглядывать в эти двери. И не идти на свет.

Ну, со вторым проблем не возникнет. Я не видела перед собой никакого света, на который можно было бы пойти. Но вот как прикажете не открывать дверей? В смысле, ну правда. Что за ними могло скрываться? Что я обнаружу, если отворю одну, буквально чуточку, и загляну внутрь? Альтернативную вселенную? Планету Вулкан? А может, мир, где Сьюз Саймон — обычная девушка, а не медиатор? Или мир, где Сьюз Саймон стала королевой бала и самой популярной девушкой школы, а Джесс не был призраком и мог пригласить ее на танцы, и у него была своя машина, и он не жил в ее спальне?

А потом я перестала представлять, что могло скрываться за всеми теми дверями. Все потому, что по коридору ко мне приближался — словно только что материализовался из ниоткуда — Джесс.

Кажется, он очень удивился при виде меня. Не знаю, то ли дело в том, что я стояла в месте, которое, по-видимому, было залом ожидания перед входом на небеса, то ли в очаровательном пояске из веревки на талии, который, надо признать, не сочетался с моим нарядом.

Что бы это ни было, Джесс казался пораженным до глубины души.

— О! — Я проверила, прикрывает ли челка лоб и синяк на нем. — Привет!

Джесс застыл на месте и не сводил с меня взгляда, ничего не говоря. Он будто не мог поверить, что я перед ним. Джесс ни капельки не изменился с нашей последней встречи. Я имею в виду, с тех пор как я в последний раз видела его призрак. Потому что когда я действительно видела его в последний раз, он был разложившимся трупом, и это зрелище, если помните, заставило меня расстаться с ужином.

Вид этого Джесса был куда приятнее для глаз.

Однако, если я надеялась на какое-то счастливое воссоединение — ну там, объятия или, не приведи Господь, поцелуй — меня ожидало разочарование. Он просто стоял там и пялился, будто у меня две головы выросло с нашей последней встречи.

— Сюзанна! — выдохнул он. — Что ты здесь делаешь? Ты же… ты же не…

Я тут же поняла, о чем он пытается спросить, и, нервно рассмеявшись, выпалила:

— Мертва? Я? Нет-нет-нет. Нет! Я просто, э-э, пришла, потому что хотела, м-м, ну, знаешь, посмотреть, все ли с тобой в порядке…

Боже, и как из моих уст посыпалась эта банальщина? То есть, ну, серьезно. Я представляла этот момент тысячу раз, прокручивала его в голове снова и снова, с тех самых пор как решила, что отправлюсь за Джессом, и во всех моих фантазиях не было нужды ни в каких объяснениях. Джесс просто сжимал меня в объятиях и начинал целовать. В губы.

Но сейчас… Сейчас момент вышел крайне неловким. Хотелось бы мне, чтобы я додумалась приготовить речь.

— Э-э… — Чего мне на самом деле хотелось бы, так это прекратить экать. — Понимаешь, дело в том, что я хотела удостовериться, что ты здесь, потому что таково твое желание. Потому что если нет, ну, мы с отцом Домом подумали, что, может, у тебя как-нибудь получится вернуться. Чтобы, э-э, закончить те дела — какими бы они ни были, — которые, ну, знаешь, держали тебя там, внизу. В смысле, в моем мире. В нашем мире, — быстро поправилась я, вспомнив предупреждение отца Доминика. — Я хотела сказать, в нашем мире.

Джесс по-прежнему молчал, не сводя с меня взгляда.

— Сюзанна, — наконец выдавил он. Его голос звучал как-то странно. И через секунду до меня дошло почему, когда Джесс спросил: — А разве не ты меня сюда отправила?

Я раскрыла рот от изумления.

— Что? Ты о чем вообще?

Теперь я поняла, почему его голос звучал так странно. Его слова были наполнены болью.

— Разве не ты меня изгнала?

— Я? — Мой голос взлетел на десять октав вверх. — Я?! Конечно, нет, Джесс! Я бы никогда так не поступила. В смысле, никогда не сделала бы ничего подобного. Это все тот мальчик, Джек. Твоя подружка Мария его заставила. Она пыталась от тебя избавиться. Заявила Джеку, что ты меня достаешь, и он не придумал ничего лучшего, как изгнать тебя, а потом Феликс Диего скинул меня с крыши крыльца, и, Джесс, обнаружили твое тело, то есть твой скелет, и я его увидела, и меня вывернуло, так что я полстены заляпала, а Гвоздик очень по тебе скучает, и я просто подумала, ну, знаешь, что если ты захочешь вернуться, то ты сможешь, поскольку как раз затем я и принесла эту веревку — чтобы мы сумели найти дорогу назад.

Я тараторила и тараторила. Есть у меня такая привычка, даже когда я не стою посреди чистилища. Но я ничего не могла поделать. Слова лились сами собой, я выложила все. Хотя нет, не совсем все. Ну, то есть я же не намеревалась открывать причину, по которой я хотела его возвращения. Не собиралась упоминать слово на букву Л или нечто подобное. И дело даже не в предупреждении отца Ди.

— Это, конечно, если ты хочешь вернуться, — продолжила я. — Я пойму, если ты решишь остаться здесь. Я к тому, что после целых ста пятидесяти лет это, наверное, такое облегчение. Думаю, вскоре тебя отправят дальше, и ты получишь новую жизнь или отправишься на небеса, ну, или еще куда-нибудь. Но просто я посчитала, ну, знаешь, что Мария несправедливо с тобой поступила — дважды, — и что если ты решишь вернуться обратно на землю и выяснить, почему ты так долго, ну, понимаешь, там торчал, что ж — я просто помогу, чем смогу.

Я взглянула на часы отца Ди. На них было смотреть куда проще, чем в лицо Джессу, на котором все еще оставалось загадочное выражение, словно он никак не мог до конца поверить в то, что видит. И слышит.

— Вот только я могу оставаться вне тела лишь полчаса, иначе окончательно тут застряну, и у нас осталось всего пятнадцать минут. Так что тебе придется поторопиться с решением. Каким оно будет?

Интересно, подумала я, это достаточно неженственно для отца Дома? По-моему, я вела себя абсолютно неженственно. Никто не мог меня обвинить даже в крохотной улыбке. Я была просто воплощением идеального профессионала-медиатора.

Вот только я не представляла, как долго смогу оставаться такой деловой. Особенно когда Джесс вдруг взял меня за руку.

— Сюзанна! — В голосе Джесса больше не было слышно боли. Кажется, те чувства, что прорвались в его интонациях, больше походили на гнев. — Ты хочешь сказать, что умерла ради меня?

— М-м… — пробормотала я, задумавшись, считается ли использованием женских чар ситуация, когда он касается меня. — Ну, технически нет. Пока. Но если мы тут еще немного послоняемся…

Джесс крепче стиснул мою руку.

— Пойдем.

Кажется, он не до конца понял ситуацию.

— Джесс, я и сама могу найти дорогу, ладно? Я со стражем врат на короткой ноге. Если собираешься пойти со мной, чтобы вернуться обратно, то и хорошо, но если хочешь просто проводить меня к моей дыре, то поверь — я и сама прекрасно доберусь.

— Сюзанна, заткнись! — просто ответил он.

А затем, не выпуская мою руку, схватил другой рукой веревку и направился по ней обратно в ту сторону, откуда я пришла.

О, подумала я, пока он тащил меня за собой, ладно. Супер! Теперь он на меня злится. Я тут из-за него рискую жизнью — потому что, давайте признаем, именно это я и делала, — а он злится на меня из-за этого. Мне бы следовало предвидеть подобный поворот. В смысле, рисковать своей жизнью ради парня — практически то же самое, что использовать слово на букву Л. Даже хуже. Ну и как мне теперь выкручиваться?

— Джесс, не льсти себе, будто я сделала это ради тебя, — выпалила я. — То есть быть твоей соседкой — это же одна сплошная головная боль. Думаешь, я мечтала приходить домой из школы или с работы и объяснять тебе всякие вещи вроде Операции в заливе Свиней? Поверь мне, жизнь с тобой не пикник.

Джесс ничего не сказал. Просто молча тянул меня дальше.

— А как насчет Тэда? — продолжила я, подняв больную тему. — Я хочу сказать, думаешь, мне нравилось, что ты увязывался за мной на свидания? Не стань тебя — и моя жизнь окажется гораздо проще, так что не выдумывай, будто я, ну, знаешь, сделала это ради тебя. Я поступила так только потому, что твой идиотский кот плачет без тебя. И еще потому, что сделаю все, что угодно, если это заставит беситься твою тупую подружку.

— Nombre de Dios, Сюзанна, Мария не моя подружка, — проворчал Джесс.

— Ну, она точно ею была, — возразила я. — И кстати, как насчет этого? Эта девица — первостатейная шлюха, Джесс. Поверить не могу, что ты вообще согласился на ней жениться. Я имею в виду, чем ты вообще думал? Неужто не видел, кто на самом деле скрывается подо всеми этими кружевами?

— Тогда все было совсем по-другому, Сюзанна, — процедил Джесс сквозь стиснутые зубы.

— Да что ты? Настолько по-другому, что ты не мог догадаться, что девушка, на которой ты вот-вот собирался жениться, была той еще…

— Да я ее едва знал! — не выдержал Джесс. Дернув за руку, он заставил меня остановиться и сердито воззрился сверху вниз. — Понятно?

— Хорошая попытка, — огрызнулась я. — Вы же были кузенами. И это, кстати говоря, еще один момент, от которого, если хочешь знать, меня просто тошнит…

— Да, мы были кузенами, — перебил меня Джесс, тряхнув мою руку. — Но, как я уже говорил, тогда все было по-другому, Сюзанна. Если бы у нас было больше времени, я бы тебе все объяснил…

— Ну нетушки, даже не думай! У нас осталось еще, — я глянула на часы отца Ди, — двенадцать минут. Так что объясняй сейчас.

— Сюзанна…

— Сейчас, Джесс, или, клянусь, я и с места не сдвинусь!

Он буквально застонал от отчаяния и выпалил какое-то слово, которое, как мне кажется, было очень плохим, только я в этом не уверена, поскольку оно было испанским. В школе нас не учат испанским ругательствам.

— Прекрасно! — Джесс отпустил мою руку. — Хочешь все знать? Хочешь знать, какой тогда была жизнь? Она была другой, понятно? Калифорния была другой. Совершенно другой. Тогда не было и речи об общении между людьми разных полов. Мальчики и девочки не играли вместе, не сидели рядом в классных комнатах. Единственным временем, когда мы с Марией находились в одном помещении, были обеды и ужины. И иногда танцы. И всякий раз нас окружали другие люди. Я с ней даже нормально не разговаривал, кроме пары брошенных то тут, то там слов…

— Что ж, очевидно, они произвели на тебя глубокое впечатление, раз ты согласился на ней жениться.

Джесс раздраженно провел рукой по волосам и воскликнул еще что-то по-испански.

— Разумеется, я согласился на ней жениться! Этого хотел мой отец, этого желал ее отец. Как я мог отказать? Я и не хотел отказываться. Я ведь не знал — тогда не знал — какая она на самом деле. Лишь гораздо позже, когда я стал получать от нее письма, то осознал…

— Что она пишет с ошибками?

Он проигнорировал меня.

— …Что у нас не было ничего общего, и никогда не будет. Однако даже тогда я бы ни за что не обесчестил семью, порвав с ней. Не по этой причине.

— Но потом до тебя дошли слухи, что она вовсе не чиста, как первый снег? — Я скрестила руки на груди и сердито зыркнула на этот сексистский продукт девятнадцатого века во всей его красе. — И тогда ты решил, что из нее не получится хорошей жены?

— Когда я услышал сплетни о Марии и Феликсе Диего, — нетерпеливо продолжил Джесс, — я расстроился. Я знал Диего. Он был плохим человеком. Жестоким и… Ну, он всегда искал, где бы чем-нибудь поживиться. А у Марии было много денег. Он хотел жениться на ней — угадай, почему, — так что когда я все это обнаружил, то решил, что будет лучше положить конец нашей помолвке, да…

— Но Диего узнал обо всем раньше. — У меня вдруг задрожал голос.

— Сюзанна. — Он пристально посмотрела на меня. — У меня было полтора столетия, чтобы привыкнуть к тому, что я мертв. И мне уже не важно, кто меня убил и зачем. Сейчас самое важное для меня — это убедиться, что то же самое не случится с тобой. Ну так что, ты пойдешь или мне тебя нести?

— Хорошо! — согласилась я, снова позволив ему поволочь меня за собой. — Только я хочу еще прояснить один момент. Все, что я сделала, — ну, ты понимаешь, подверглась экзорцизму, пришла сюда и все такое — я совершила не потому, что люблю тебя или типа того.

— Я бы не посмел, как ты выразилась, льстить себе, — решительно отрубил он.

— Чертовски верно! — Интересно, я по-прежнему вела себя достаточно неженственно? Вообще-то мне начинало казаться, что я как-то чуточку перестаралась. На самом деле я бы сказала, что веду себя агрессивно. — Потому что это не так. Я пришла из-за кота. Кот по тебе очень скучает.

— Тебе вообще не следовало приходить, — вполголоса пробормотал Джесс. И все же я его услышала. Не то чтобы в этом месте было настолько шумно, чтобы не расслышать даже шепот. Мы оставили коридор позади — краем глаза я заметила, как он исчез в ту же минуту, как мы повернулись к нему спинами, — и снова оказались в тумане, следуя за веревкой, о которой, к счастью, вспомнил Джек. — Поверить не могу, что отец Доминик это позволил.

— Эй, не вмешивай сюда отца Ди! Это все твоя вина, между прочим. Ничего бы этого не произошло, если бы ты с самого начала открыто и честно признался, как умер. Тогда бы я могла хотя бы сказать Энди копать где-нибудь в другом месте. А еще приготовилась бы ко встрече с Марией и этим ее мужланом-супругом. Не понимаю, с чего они вообще так переживают? Ну узнают люди, что они никто иные, как парочка убийц, и что? Но нет, они твердо намерены оставить все, что случилось с тобой, под покровом старой доброй тай…

— Это потому, что им кажется, будто они умерли буквально вчера, — пояснил Джесс. — Они пребывали в загробном мире, пока не стало очевидно, что вот-вот обнаружат мое тело, а это неминуемо привело бы к волне домыслов о причине моей смерти. Мария и Феликс не понимают, что с тех пор прошло больше века. И пытаются сохранить свое положение видных граждан в обществе.

— А то! — Я потрогала свой синяк. — Они считают, что сейчас середина девятнадцатого века, и переживают, как бы соседи не узнали, что они тебя прикончили. Ну, ничего, день-два — и им это аукнется. Благодаря «Сосновой шишке Кармела» правда выйдет наружу…

Джесс дернул меня за руку, развернув так, что мы оказались лицом к лицу. Таким разъяренным я его еще никогда не видела.

— Сюзанна, о чем ты говоришь? — потребовал он ответа.

— Я выложила все подробности Ки-Ки, — пояснила я, не сумев скрыть нотку самодовольства в голосе. — Она проходит летнюю стажировку в газете. Сказала, что они напечатают эту историю — настоящую историю о том, что с тобой случилось, — в воскресенье. — Он нахмурился еще сильнее, хотя это казалось невозможным, и я добавила: — Джесс, мне пришлось. Мария убила одного парня из Исторического общества — того, у которого она украла твой портрет, чтобы провести обряд экзорцизма. Я не сомневаюсь, что она и деда его замочила. Мария с этим ее муженьком приканчивали каждого, кто пытался рассказать правду о том, что на самом деле с тобой произошло в ту ночь. Но больше у нее ничего не выйдет. Эту статью увидят тридцать пять тысяч человек. Даже больше — ведь ее выложат на вебсайте газеты. Не сможет же Мария убить каждого, кто ее прочитает.

Джесс покачал головой.

— Нет, Сюзанна, она просто попробует убить тебя.

— Джесс, Мария не может меня убить. Она уже пыталась. У меня для тебя новости: меня очень-очень нелегко прикончить.

— А может, и нет, — выдохнул Джесс. Он поднял руку, в которой что-то держал, и я присмотрелась. К моему удивлению, это оказалась веревка, за которой мы следовали.

Вот только она не уходила вниз и не исчезала в дыре, через которую я сюда забралась. В руке Джесс держал лишь обтрепанный конец. Словно веревку обрезали.

Ножом.