Самый темный час

Глава 11

У меня подкосились ноги, и я рухнула на банкетку.

— Что… — Губы будто онемели. Не знаю, были в этом виноваты осложнения после сотрясения мозга или что-то еще, но внезапно я перестала их ощущать. — Что ты сказал, Джек?

— Я изгнал его для тебя. — Судя по голосу, Джек собой ужасно гордился. — Сам справился. Ну, немножко помогла та леди. Сработало? Он ушел?

Стоящий у двери отец Доминик вопросительно на меня взглянул. Неудивительно. Та часть беседы, которую он слышал, должно быть, казалась невероятно странной. Ведь я так и не успела рассказать ему о Джеке.

— Сьюз? Ты еще там? — поинтересовался Джек.

— Когда? — пробормотала я онемевшими губами.

— А? — не понял он.

— Когда, Джек? Когда ты это сделал?

— О! Вчера вечером. Пока ты ходила на свидание с моим братом. Понимаешь, пришла эта леди Мария и принесла картину и несколько свечек, а потом продиктовала мне, что говорить, и я за ней повторил, и это было так круто, потому как свечки начали испускать красный дым, и он вился и клубился, а потом прямо над нашими головами возникла такая большая дыра в пространстве, и я туда заглянул, а там было очень темно, а после я произнес еще какие-то слова, появился тот парень, и его засосало прямо туда.

Я промолчала. Что я могла сказать? Парнишка только что описал обряд экзорцизма — во всяком случае, у меня они проходили точно так же. Джек ничего не выдумал. Он действительно изгнал Джесса. Он изгнал Джесса. Джесса изгнали.

— Сьюз! — позвал Джек. — Сьюз, ты еще там?

— Я здесь, — отликнулась я. Похоже, видок у меня был еще тот, поскольку отец Дом, обеспокоенно глядя на меня, подошел и сел рядом на банкетку.

Ничего удивительного. Я была в шоке.

И этот шок несколько отличался от всех, которые я испытывала раньше. Он был несравним с чувством, когда тебя сбрасывают с крыши или приставляют нож к горлу. На этот раз ощущения были гораздо хуже.

Потому что я не могла в это поверить. Просто не могла поверить. Джесс сдержал клятву. Он исчез не потому, что наконец-то обнаружили его останки, которые послужили доказательством его убийства. Он пропал потому, что его изгнала Мария де Сильва…

— Ты же на меня не злишься? — озабоченно спросил Джек. — То есть я же сделал все правильно, так? Эта леди Мария говорила, что Гектор гадко с тобой обращался, и ты будешь крайне признательна… — В трубке послышался какой-то шум, и Джек сказал: — Это Кейтлин. Она интересуется, когда ты приедешь. Спрашивает, может, ты появишься после обеда, потому что ей надо…

Но я так и не узнала, что именно надо Кейтлин. Просто потому что повесила трубку. Я больше ни секунды не могла слышать этот милый детский голосок, рассказывающий такие жуткие, ужасные вещи.

Дело в том, что я не могла все это осознать. Попросту не могла. Разумом я понимала, о чем мне только что поведал Джек, но сердце отказывалось постигать эту истину.

Джесс не отправился из этой реальности в следующую — во всяком случае, не по своей воле. Его выдернули из существования здесь так же, как выдернули из жизни, и, по сути, теми же самыми руками.

И почему?

По той же причине, по которой его убили: чтобы он не мешал Марии де Сильва.

— Сюзанна, кто такой Джек? — мягко спросил отец Доминик.

Я вздрогнула и взглянула на падре. Я и забыла о его присутствии. Но он не просто был здесь. Он сидел рядом и растерянно смотрел на меня голубыми глазами, полными заботы.

— Сюзанна, — повторил он. Отец Дом никогда не называл меня Сьюз, как все остальные. Однажды я поинтересовалась, почему, и он ответил, что считает, будто Сьюз звучит вульгарно. Вульгарно! Ох и насмешил меня тогда падре! Он такой забавный, такой старомодный.

Джесс тоже никогда не называл меня Сьюз.

— Джек — медиатор, — объяснила я. — Ему восемь лет. Я нянчилась с ним в отеле.

— Медиатор? Правда? — изумленно посмотрел на меня отец Ди. — Поразительно! — Тут удивление в его глазах сменилось беспокойством. — Тебе следовало немедленно позвонить мне, как только ты это поняла. В мире не так уж много медиаторов. Мне бы очень хотелось с ним пообщаться. Ввести его в курс дела, так сказать. Ты же понимаешь, молодого медиатора столькому нужно научить. С твоей стороны, Сюзанна, было бы благоразумнее не брать на себя подобную ответственность, учитывая твою собственную молодость…

— Ага, — горько рассмеялась я. К моему удивлению, смех застрял у меня в горле, превратившись во всхлип. — Верно сказано.

Я не могла в это поверить. Я снова плакала.

Да что ж такое-то? Я имею в виду, сколько можно реветь? То из меня месяцами слезинки не выдавишь, а то вдруг начинаю рыдать по поводу и без.

— Сюзанна! — Отец Дом схватил меня за руку и легонько потряс. Судя по выражению его лица, он был крайне поражен. Говорю же, я никогда не реву. — Сюзанна, в чем дело? Ты плачешь, Сюзанна?

Я смогла лишь кивнуть.

— Но почему, Сюзанна? Почему? — настойчиво спросил он. — Из-за Джесса? Это тяжело, и я знаю, что ты по нему скучаешь, но…

— Вы не понимаете! — выпалила я. Я уже почти ничего не видела. Все вокруг стало каким-то расплывчатым. Я не различала ни кровати, ни даже узора на подушках на банкетке, а ведь те были буквально под рукой. Я поднесла ладони к лицу, подумав, что, возможно, отец Дом прав, и мне все же следовало сделать рентген. С моим зрением явно что-то не так.

Но когда я почувствовала пальцами влагу на щеках, пришлось признать правду. Со зрением у меня все было в порядке. Просто в глазах стояли слезы.

— О падре! — всхлипнула я и во второй раз за полчаса бросилась на шею отцу Ди. Я стукнулась лбом об его очки, и они перекосились. Сказать, что мое поведение напугало отца Доминика, было бы чудовищным преуменьшением.

Но, судя по тому, как он застыл, когда я начала говорить, мои слова удивили его еще сильнее.

— Он изгнал Джесса, отец Ди. Мария де Сильва обманом заставила его это сделать. Она сказала Джеку, что Джесс мне н-н-надоедал, и что он сделает мне о-одолжение, если избавится от Джесса. О, отец Доминик, — провыла я, — что же мне теперь делать?

Бедный отец Ди. Сильно сомневаюсь, что у него на шее так уж часто повисали бьющиеся в истерике женщины. По нему сразу было видно. Он вообще не знал, как на все это реагировать. То есть он похлопывал меня по плечу, пытался успокоить и убеждал, что все будет хорошо, но чувствовал падре себя явно не в своей тарелке. Наверное, боялся, что войдет Энди и решит, что я рыдаю из-за того, что он мне что-то сказал.

Что, разумеется, было просто смешно. Как будто чьи-то слова могли заставить меня разреветься.

Спустя несколько минут, наполненных постоянными повторениями, что все будет хорошо, и неуклюжими утешениями, я не выдержала и расхохоталась.

Серьезно. Я имею в виду, ну это же правда было забавно. В некотором душераздирающе печальном роде.

— Отец Доминик, вы что, издеваетесь? — спросила я, отклонившись и посмотрев на него сквозь слезы. — Ничего не будет хорошо. Понятно? Ничего никогда уже больше не будет хорошо.

Может, отец Дом был не мастак в объятиях, но с носовыми платками у него все было в порядке. Он выудил свой из кармана и начал вытирать мне лицо. Я видела, как падре раньше делал то же самое в школе с малышами, которые ревели из-за того, что уронили мороженое, и прочей ерунды. У него это в самом деле отлично получалось.

— Ну же, Сюзанна, — возразил он, легкими касаниями стирая мокрые ручейки на моих щеках. — Это неправда. Ты же понимаешь, что это неправда.

— Падре, я знаю, что так оно и есть. Джесса больше нет, и я одна во всем виновата.

— Каким образом? — Отец Ди неодобрительно посмотрел на меня. — Сюзанна, это вовсе не твоя вина.

— Нет, моя. Вы же сами сказали. Мне следовало позвонить вам сразу же, как я поняла, кто такой Джек. Но я этого не сделала. Я решила, что и сама справлюсь. Подумала, что это плевое дело. А теперь смотрите, что из этого вышло. Джесс исчез. Навсегда!

— Трагично, — согласился отец Доминик. — Не могу представить себе большей несправедливости. Джесс был тебе хорошим другом… нам обоим. Но дело в том, Сюзанна… — Он умудрился почти полностью вытереть мои слезы и убрал платок. — Джесс долгие годы блуждал по земле, живя какой-то полужизнью. Теперь же его несчастья закончились, и, возможно, он сможет наконец насладиться заслуженным покоем.

Я, сощурившись, посмотрела на падре. О чем это он?

Должно быть, он заметил мое скептическое выражение лица, так как решил развить свою мысль:

— Ну же, Сюзанна, подумай. Сто пятьдесят лет Джесс был заточен в некоторого рода небытии, между прошлой жизнью и последующей. И хотя можно сокрушаться о том, каким образом это произошло, он наконец сделал шаг к своему конечному пункту назначения…

Я отшатнулась от отца Ди. В действительности я даже вскочила с банкетки. Сделав пару шагов, я развернулась, пораженная его словами.

— Что вы такое говорите? Джесс находился здесь не просто так, у него была на то причина. Не знаю, какая, и не уверена, что он сам это знал. Но что бы это ни было, предполагалось, что Джесс задержится тут, в этом «небытии», пока все не уладит. А теперь он никогда не сможет этого сделать. Теперь он никогда не узнает, почему оставался здесь все это время.

— Я понимаю, Сюзанна, — произнес отец Доминик голосом, который показался мне раздражающе спокойным. — И, как я и говорил, это прискорбно. Но несмотря на это, Джесс отправился дальше, и нам следует по меньшей мере порадоваться, что он обрел вечный покой…

— Господи! — Я снова кричала, но меня это не волновало. Я была в ярости. — Вечный покой? Да откуда вам знать, что он нашел именно его? Вы же не можете этого знать.

— Да, — тихо согласился отец Ди. Я видела, как тщательно он подбирает слова. Словно я была бомбой, которая взорвется, если он скажет что-то не то. — Ты права, я этого не знаю. Но в этом и заключается разница между нами, Сюзанна. Понимаешь ли, у меня есть вера.

Я пересекла комнату в два широких шага. Не знаю, что я хотела сделать. Несомненно, я не собиралась его бить. Я к тому, что, может, спровоцировать мой гнев и крайне легко, но не стану же я ходить и раздавать тумаки священникам направо и налево. Ну, по крайней мере, отцу Дому не стану. Он же мой кореш, как говаривали мы в Бруклине.

Но, кажется, я все равно хотела его встряхнуть. Схватить за плечи и попытаться втрясти в него немного здравого смысла, поскольку слова, судя по всему, не помогали. Нет, ну серьезно, вера у него есть. Вера! Как будто вера когда-либо работала лучше старой доброй взбучки.

Но не успела я до него добраться, как услышала, что сзади кто-то откашлялся. Обернувшись, я увидела стоящего в дверях Энди. На нем были джинсы и футболка с надписью «Добро пожаловать в «Утконос», а на бедрах болтался пояс с инструментами.

— Сьюз, отец Доминик, у вас все в порядке? — обеспокоенно спросил Энди. — Мне показалось, что кто-то кричал.

Отец Доминик поднялся с банкетки.

— Да, — серьезно ответил он. — Ну, Сюзанна беспокоится — и совершенно небезосновательно — по поводу, э-э, печальной вчерашней находки на вашем заднем дворе. Эндрю, она попросила меня освятить дом, и я, разумеется, согласился. Однако я оставил Библию в машине…

Энди тут же оживился.

— Хотите, я за ней схожу, падре?

— О, это было бы замечательно, Эндрю, — кивнул отец Ди. — Просто замечательно. Она должна лежать на переднем сидении. Как только ты ее принесешь, я немедленно приступлю к делу.

— Нет проблем, падре, — просиял Энди и вышел из комнаты. Легко радоваться, если ты, как Энди, не имеешь ни малейшего понятия о том, что происходит в твоем собственном доме. Я имею в виду, что он в это все не верит. Он и не подозревает о существовании другой плоскости бытия, отличной от нашей. И понятия не имеет, что люди из этой самой другой плоскости бытия пытаются меня прикончить.

Или что я была влюблена в того парня, чьи кости он вчера откопал.

Как только я услышала удаляющиеся вниз по лестнице шаги Энди, я повернулась к падре:

— Отец Ди…

— Сюзанна, я понимаю, как тебе тяжело, — устало перебил меня он. — Джесс был особенным. И я знаю, что он много для тебя значил…

Я не могла в это поверить.

— Отец Ди…

— …Но все дело в том, Сюзанна, что Джесс сейчас в лучшем мире. — Не переставая говорить, падре пересек комнату, вышел в коридор и через секунду вернулся с черной сумкой, которую, очевидно, оставлял за дверью. Поставив сумку на мою незаправленную кровать, отец Дом начал доставать оттуда всякую ерунду. — Нам с тобой просто придется в это поверить и жить дальше.

Я уперла руки в бедра. Не знаю, повлияло ли так сотрясение или то, что моего парня изгнали в другой мир, но, кажется, во мне резко повысился уровень язвительности.

— Я верю, отец Дом, — сообщила ему я. — Я очень даже верю. Верю в себя и верю в вас. Поэтому я знаю, что мы сможем все исправить.

Отец Доминик как раз поднял какой-то фиолетовый кусок ткани в виде ленты к губам и, поцеловав ее, надел на шею. Услышав мои слова, он удивленно распахнул свои ярко-голубые, как у младенца, глаза.

— Все исправить? Что исправить? Что ты имеешь в виду, Сюзанна?

— Вы знаете, что я имею в виду. — Ведь он действительно знал.

— Я… — Отец Дом достал какую-то металлическую штуковину, выглядящую как ложка для мороженого, и сосуд с жидкостью, которая, вероятно, была святой водой. — Я, разумеется, понимаю, что нам придется иметь дело с Марией де Сильва Диего. Это тревожит, но мне кажется, что мы хорошо подготовлены, чтобы удержать ситуацию под контролем. И мне надо будет встретиться с этим мальчиком, Джеком, чтобы должным образом проинструктировать его о приемлемых методах медиаторства, среди которых экзорцизм, как тебе известно, находится на последнем месте и должен использоваться лишь в крайнем случае. Однако…

— Я не об этом, — покачала я головой.

Отец Доминик оставил подготовку к освящению дома и поднял голову.

— Не об этом?

— Нет. И не делайте вид, будто вы не понимаете, о чем я.

Падре поморгал, напомнив мне Клайва Клеммингса.

— Я на самом деле не понимаю, Сюзанна. Что ты имеешь в виду?

— Я хочу его вернуть, — ответила я.

— Кого вернуть? — Ночь, проведенная отцом Домом за рулем, давала себя знать. Он выглядел усталым. Как для шестидесятилетнего, отец Доминик был привлекательным мужчиной, и я не сомневалась, что половина монашек и большинство женщин-прихожанок миссии были в него влюблены. Не то чтобы он обращал на это внимание. Известие о том, что падре считался, хоть и пожилым, но красавчиком только смутило бы его.

— Вы знаете, кого.

— Джесса? Вернуть Джесса? — Отец Дом так и застыл в епитрахили и с ковшиком в руке, озадаченно глядя на меня. — Сюзанна, ты же не хуже меня знаешь, что как только души находят путь и покидают этот мир, мы теряем с ними всяческий контакт. Они уходят. Уходят в лучший мир.

— Знаю. Я и не говорила, что это будет легко. На самом деле, мне на ум приходит лишь один способ это сделать и даже он, ну, довольно рискованный. Но с вашей помощью, отец Ди, все получится.

— С моей помощью? — смущенно переспросил падре. — Чем же я могу тебе помочь?

— Я хочу, чтобы вы провели надо мной обряд экзорцизма, отец Ди, — заявила я.