Самый длинный месяц

Игра – Попытка 1: пилот.

Игра

Попытка 1: пилот.

И тут же я оказался парящим над штормовым океаном. Суровый голос произнес:

- По результатам наблюдений за тобой, ты иногда действовал, как ниндзя: одинокий волк, скорее расчётливый, чем смелый, великолепно владеешь холодным клинковым оружием, имеешь много навыков для скрытности. Иногда ты действовал как торговец из Ганзы, обороняющий свой город: отбивался, используя сильные стороны своей позиции, не упускал выгоду и торговал. Но навык, подаренный последней плененной душой, всё изменил.

- Но я даже не знаю, что это за навык!»

— У тебя ещё будет время узнать! Воин должен быть готов сражаться в любых условиях! – продолжил голос, – итак, приступим. Ты окажешься в локации, про которую раньше только читал и мечтал. Тебе необходимо будет спасти земную цивилизацию (услышав такое, я охренел!). У тебя есть три попытки, смерть является завершением каждой из них. Засчитывается лучший результат из трех, если, конечно, ты не победишь всех и не останешься жив. Какой режим игры выбираешь – легкий, средний, сложный или невозможный?

Я задумался.

- Попробуем невозможный.

Я стоял на плацу по стойке «смирно». На трибуне выступал оратор в незнакомом военном мундире:

-Угроза вторжения чрезвычайна! Вторжение будет! И если вторгнувшийся враг победит – это будет означать смерть всем жителям Земли!.. – выступающий замолчал. Я, скосив глаза, осмотрелся. Длинный ряд молодых людей в разношерстной спортивной форме стоял, не шелохнувшись. Я тоже стоял в этом ряду крайним справа. Выступающий продолжил:

- Объединенная Звёздная Эскадра ушла и пропала! Там было больше половины оборонных ресурсов планеты Земля: все корабли Объединенных наций и лучшие силы ведущих стран! Там были самые мощные и новые боевые корабли! Там были лучшие из лучших! Но мы все надеемся, что пропавшая Эскадра дала противнику хороший бой и, нанеся врагу большой урон, подарила нам время! Время подготовиться и встретить врага во всеоружии. Сколько его нам отпущено – не известно! Может – месяц, может – год. Мы должны использовать каждый час! Для обороны планеты мобилизуются все ресурсы! Вы все знаете об успехах наших ученых в разработке оружия, основанного на использовании антивещества! - выступающий подождал, пока стихнет наш воодушевленный гул.

- В сложившихся обстоятельствах правительствами стран было принято решение изменить тактику. А именно - встретить врага на ближних подступах. Мы приветствуем вас, добровольцы, будущие курсанты военных училищ! Вы прибыли, чтобы стать военными специалистами. Сейчас вы выберете свою будущую специализацию – пилот атмосферного и низкоорбитального истребителя, тяжелый десантник-штурмовик или военный техник-универсал. Но что бы вы не выбрали, учитесь военному делу хорошо! Отступать нам некуда – планета у нас одна! И времени мало… Отряд!.. Вольно! Для записи по специальностям – разойтись!

К человеку в темно-синей форме со знаками ВКС направилась бОльшая часть будущих курсантов. Десантник в традиционном берете, прищурившись, смотрел на меня. Среди всего молодняка я был самым высоким и мощным. Я был даже мощнее десантника. Но я хотел быть пилотом.

На краю плаца были установлены три палатки. К одной из них толпой отправились будущие пилоты и стали занимать очередь. Я встал в конце очереди и наблюдал. К соседней палатке подошли будущие техники-универсалы. Их было совсем мало – около десятка. К дальней от нас палатке подошел бравый десантник, ведя за собой в колонну по два самых крупных и подтянутых из всей нашей массы. На меня он больше не смотрел.

Я зашел в палатку последним из всех. За столом с планшетом сидел худощавый военный, над левым карманом – шеврон: «Галиев А.Р.»:

- Подтвердите разрешение на доступ к вашему досье! – сказал он, обрывая мое приветствие.

- Подтверждаю! – гаркнул я. Он посмотрел на меня и сказал:

- Поднесите руку с чипом к ридеру и только после этого подтвердите, - видя моё замешательство, разъяснил еще более подробно:

- Положите раскрытую правую ладонь на это устройство, - он кивнул на планшет, - и когда прозвучит зуммер, повторите то, что вы сказали.

Я все сделал, как было рекомендовано, и мой визави углубился в просматривание моих документов.

- Вроде, не идиот. Да и по остальным параметрам – лучше, чем у всех. Что же ты растерялся, как будто в первый раз даешь согласие на обработку персональных данных? Пилот не имеет право теряться – скорости слишком велики.

- Извините, я вас откуда-то знаю, - нашел я выход из положения.

- Уже год меня все знают, - пробормотал он, нахмурившись. - Идите на построение.

Когда я вышел, прозвучала команда строиться. Десантников уже не было. Оставшиеся встали в строй. Потом начали называть фамилии будущих пилотов, и названные делали два шага вперед. Назвали и меня:

- Евгений Николаев! – я вышел из строя. Прозвучала команда налево, и мы зашагали покорять небо.

Судьба подарила Земле больше, чем давал самый оптимистический прогноз – полных два года. Первые полгода были тяжелыми – я не знал элементарных вещей, известных даже детям. Все строили предположения, из какой Глухой Мани я выбрался, но я молчал. Находились курсанты и преподаватели, которые меня презирали: «Деревенщина! Неуч! Дикарь!» Но большинство курсантов помогало – Братство Пилотов! Моей реабилитации помогли два обстоятельства. Во-первых, мы знали, что смертельный бой состоится непременно. И, скорее всего, мы погибнем все. Боевая убыль среди истребителей была самая высокая – самая высокая после первого боевого полета, самая высокая общая, самый молодой средний возраст пилотов. У нас было даже неофициальное название: «Пилот - прощай Земля!» Такая же высокая смертность была и у десантников.

Во-вторых, все параметры, улучшенные мной до попадания в Игру, система сохранила. Я был сильнее любого из них, быстрее и умнее. Умением схватывать теорию здесь было никого не удивить – IQ пилотов было самым высоким среди военных (а у меня были изначально недостаточные стартовые знания по многим дисциплинам). Но когда через месяц мы пересели на тренажеры, я удивил всех. На первой виртуальной тренировке, отработав взлет и посадку, нам дали попробовать пролететь через скопление мусора на орбите. В виде подсказки рекомендовали пристроиться параллельным курсом, уровнять скорости и уже потом, управляя тягой и направлением, просочиться через орбитальный мусор. Я так и сделал – даже два раза – туда и обратно. Потом, видя, что команду на прекращение упражнения не дают, я стал проходить через облако мусора без предварительной синхронизации с ним. Затем я стал проходит сквозь него под углом 10, 15, 30, 45, 60 градусов. Это было весело! К сожалению, команда: «Упражнения завершить! Выйти из тренажеров!» - прервала меня на самом интересном – пройти сквозь облако мусора перпендикулярно к потоку. Преподаватель странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Но через короткое время о моих выкрутасах были в курсе все. Мне объяснили, что пройти сквозь облако мусора под 90 градусов – это один из тестов перед получением права пересесть из кабины симулятора в кресло пилота реального флаера. В тот день с добавочным заданием справились всего 2 человека.

Мы проводили в симуляторах по 6-8 часов ежедневно. И через 2 года закончили полный курс обучения лётчиков-истребителей атмосферной и низоорбитальной авиации, почти все получили ранг 4: «Специалист» и звание лейтенантов. Единственный из всего курса, я получил ранг 5: «Профессионал» и звание старшего лейтенанта.

Отметить окончание училища мы не успели: зонды в поясе Койпера дали сигнал о начале вторжения. Нас распределили по авиакрыльям, полкам и эскадрильям. Моим командиром эскадрильи, моим ведущем в паре и моим пилотом-наставником стала капитан Светлана Горожанина, позывной Стелла. При первом представлении она сказала:

- Я расспрашивала про тебя. Говорят, что ты внешне - туповатый молчун, но что это только маска. Говорят, ты не завел за два года друзей, потому что всё свободное время проводил в кабине тренажера и в ангаре. Также говорят, что у тебя очень хорошая скорость реакции и координация, и что невероятная для новичков устойчивость к перегрузкам. Сейчас мы всё и проверим. Пошли на флаердром, познакомишься со своей машиной и полетаем. Да, я выбрала тебе позывной! Ты будешь Чубака! Позывной уже внесен в реестр, - она хохотнула.

- Чубака — это из Звездных войн, товарищ капитан.

- Так вот во что играют подростки в Глухой Мани! Кстати, у нас принято везде обращаться друг к другу по позывным. Для тебя я – Стелла. Сегодня замени шеврон с именем на повседневке и на лётной форме на позывной. На парадке пусть остается настоящее имя.

Мне достался лучший на сегодня атмосферный истребитель класса «Стриж» («Ну, ты же был лучшем на курсе! Это в качестве поощрения!» - прокомментировала Стелла): лёгкий, не приспособленный к полетам даже на средние орбиты, но быстрый и маневренный истребитель. На нем не было защиты от любого стационарного оружия – но ты пойди попади в него! Маневренность была такая, что считалось невозможным сбить «Стриж» ракетой любого класса. Весь объем истребителя занимала двигательная установка. Для пилота, горючего, кислорода и вооружения места оставалось мало. Вооружение: импульсная пушка (дальность прямого выстрела в атмосфере Земли 80000 м, скорость полета снаряда 20000 м/сек; скорострельность – 10 выстрелов в секунду; емкость – 200 выстрелов); лазерная пушка (энергия импульса 100 Мдж, скорострельность 1000 в секунду, емкость 50000 выстрелов); 12 ракет класса воздух-воздух или 4 ракеты класса воздух-орбита. Скорость максимальная 10,4 км/сек. Автономность: 320 мин при экономичном полете (по круговой орбите Земли). Практический потолок 55 000 км. У него была интересная защита от электромагнитного импульса: автоматика мгновенно отключалась, но не сгорала при любой мощности импульса; после окончания импульса автоматика включалась через 1,1 сек, двигатели выходили на полную тягу через 4,3 сек.

Полет получился интересным. Сначала Стелла погоняла меня на хвосте, крутила разные фигуры, разгонялась на пределе, внезапно сбрасывала скорость и разворачивалась, но так и не смогла меня сбросить с хвоста. Через 25 мин кульбитов в шлемофоне прозвучало:

- Идем на орбиту, - мы поднялись на 35 786 км и зависли на геостационаре, - Ну как тебе? - спросила Стелла.

- Красотища!

- Первый раз в космосе? Тогда догоняй! – и она, нырнула в облако мусора на встречную орбиту.

Я пристроился в хвосте. Ей было проще – она всего лишь уворачивалась от летящих объектов, а я должен был еще не отстать от своего ведущего, в боевых условиях – прикрыть хвост. Я справился.

- Ты что устроила, Стелла! Парень мог разбить флаер или хуже того – погибнуть!

- Я проверяла подготовку напарника, товарищ подполковник, – могу ли я доверить ему спину в бою или нет?

- Ну и как, проверила?

- Так точно! Проверила! Доверить спину в бою могу! - подполковник Галиев (тот самый, бывший на распределении), повернулся ко мне:

- У тебя, Чубака, есть претензии? Нет. Тогда - кругом! В столовую шагом марш!

В столовой нашего полка истребителей ПВО было шумно. Вновь прибывшие пилоты и «старики» прошлых лет выпуска знакомились, братались и обсуждали новости. Никаких барьеров не было – разница в возрасте минимальная, обращение на «ты» и по позывному. И завтра - в бой.

- Ну и как тебе Стелла? Съела или убила? – все с любопытством обратились на меня.

- Подавилась и оставила жить, - народ рассмеялся. Объяснили: Стелла второй год отбраковывает всех напарников, потому что хочет быть ведомой у мужа – подполковника Галиева, командира полка. А Хан (позывной Галиева) не хочет: он единственный оставшийся атмосферный истребитель тринадцатого ранга («Триумфатор»), все остальные «Триумфаторы» ушли с пропавшей эскадрой. Из полка ближе всего к нему по квалификации Стелла, но у неё всего восьмой ранг («Мэтр»), и в связке она для него – гири на крыльях. Летает он в одиночку. А на это не согласна Стелла. Но сегодня вопрос, похоже, был закрыт.

- Только что передали новость, – вбежал в столовую один из моих однокурсников, круглоголовый красавец из Донецка и мой однокурсник, лейтенант Приходько, - введен в строй крейсер «Орёл»!

Все заулюлюкали, даже захлопали. Это был первый и пока единственный корабль Земной Федерации с вооружением на антивеществе. Подробности были засекречены, но было известно, что вооружение прошло госприемку, было смонтировано на крейсер и допущено к применению. Это самое мощное оружие из известных в Обитаемой Вселенной. Не все цивилизации владеют такими технологиями, а владеющие, по понятным причинам, не делятся такими секретами. Ибо обижать тех, кто обладает оружием на антивеществе – себе дороже. Ходили злые слухи, что якобы в Новосибирске только воспроизвели выкраденную технологию, что основная заслуга принадлежит разведке. Но нам вопрос приоритета и авторских прав был не интересен. Важно было то, что у нас есть что противопоставить врагу. «У успеха много отцов, а неудача – всегда сирота».

Через два дня новостные каналы передавали, что Вторая Звездная Эскадра, имеющая в своем составе крейсер «Орёл» заняла позицию за поясом астероидов. Эскадра вторжения оставалась в поясе Койпера. От неё к нашей эскадре приближалась гражданская яхта. По всем ангарам, кают-компаниям и казармам пошли разговоры: «Парламентёр! Вторжения не будет!»

Еще через день выступила Генеральный секретарь ООН госпожа Кришнавени Ганди:

- Командующий Второй звёздной эскадрой адмирал Мэтью Адамс-младший имел со мной разговор 30 минут назад. Вот какую информацию я могу передать всем обитателям планеты Земля. Вторжения не будет! Цивилизация, которую мы называем Триффиндариум, и которая себя называет «Цветущий Мудрый Вечный Сад», не собирается на нас нападать, - за спиной Генерального секретаря перелистывались кадры с кораблем Орёл, фасадом Новосибирского института «Физики тёмной энергии» и портретом директора института академика Ярцева. Госпожа Ганди тонко улыбнулась и кивнула в сторону изображений. Намек был всем понятен.

- Господин адмирал имел переговоры с парламентёром. Парламентёр просят принять их делегацию на Земле, чтобы она передала предложения руководства цивилизации Триффиндариум руководству нашей цивилизации. В качестве жеста доброй воли они хотят передать нам технологии лечения всех заболеваний центральной нервной системы и некоторые, с их слов, очень важные аграрные технологии. В случае достижения положительных договоренностей, мы произведем обмен посольствами. Вот таковы их предварительные предложения. Я дала разрешение на прибытие на Землю делегации Триффидариума! Сегодня в 18-00 по Гринвичу они прибудут...

В кают-компании все обнимались и орали.

- Ты почему не весел? – хлопнула меня по плечу Стелла, - войны не будет! Мы еще поживем!

- Я вот думаю, что стало с Объединенной Звездной Эскадрой?

- Да ты чего наводишь помехи на объектив? Исчезновение Объединенной Эскадры было до появления у нас нового оружия!

- Чубака поднял правильный вопрос! – после слов Хана радостные возгласы стали стихать, - я бы еще спросил про цивилизации, завоеванные Триффидами, кто и что о них слышал после завоевания? Я лично - ничего. Это первое. Второе: приказа на отмену боевой готовности никто не давал. У нас есть Верховный Главнокомандующий, есть непосредственное командование – от них нет никаких новых указаний. Поэтому, полк, слушай приказ! Боевая тревога! Эскадрильям перебазироваться по запасным флаердромам! По прибытии на места дислокаций, командирам эскадрилий вскрыть пакет «Красный-три»! Я – в штаб! Выполнять!

Наша эскадрилья передислоцировалась под Бершеть в Пермском крае. Запасной флаердром был устроен в скальном массиве: при подлете вертикальная стена над рекой открылась вовнутрь, образуя ворота около 10*10 метров. Истребители по очереди нырнули и через 90 метров влетели в зал и приземлились. Прибывшие с нами техники стали обслуживать и дозаправлять истребители из местных запасов. Стелла собрала нас в столовой, которая одновременно являлась кают-компанией.

- Довожу до вас в части касаемой из конверта «Красный-три». Красный-три – это стратегия действий при начале вторжения на Землю, когда орбитальный рубеж обороны нами потерян. При потере координации с командованием, - Стелла покосилась на дверь, за которой располагался штаб, он же - центр связи, - мы действуем автономно, под моим началом. При разгроме нашей группы, вы действуете в одиночку, опираясь на индивидуальный схрон, координаты которого сейчас каждый получит. Координатами не обмениваться – это приказ! Противником считать триффидов, уничтожать их упорно и где бы их не увидели! Этот приказ подписан Верховным Главнокомандующим! Полная боевая готовность! Для ознакомления с полученным информационным пакетом – разойтись!

Так же мы по приказу отключили все коммуникативные устройства, центральный пункт связи перешел в режим приема сигнала. На следующий день Стелла разрешила включить древний антенный телевизор. Мы все – пилоты и техники – собрались у экрана. Нам показывали совместное заявление представителя Триффендариума и Генерального секретаря ООН Кришнавени Ганди. Говорила Ганди:

- Нами достигнута договоренность с представителем цивилизации Триффендариума, - Ганди обернулась к вертикальной бамбуковой палке, - об обмене посольствами и обмене делегациями для культурного и технологического обмена…

- Это что – живое? – воскликнул кто-то из наших, и дальше я уже не столько слушал, сколько смотрел. Я впервые видел живого триффида. Он стоял рядом с Ганди (она – за стойкой с микрофоном), и выглядел обыкновенным бамбуковым бревном высотой, как Генеральный Секретарь (около 170 см), толщиной до 15 см. Лица у триффида не было, также не было понятно, где зад, где перед. Сверху бревно заканчивалось воронкой (?) раструбом вверх. Нижний конец туловища-бревна утопал в пучке толстых и тонких веток и нетолстых лиан, которые иногда шевелились. Толстые ветки оказались конечностями для перемещения – триффид ковылял на них, раскачиваясь, рядом с медленно идущей Ганди. Нам показали, как они идут по какой-то красной дорожке, и потом - когда триффид по пандусу поднимался в подобие открытого паланкина, которые понесли четыре американских морпеха.

В течение нескольких дней триффидов оказалось неожиданно много – они постоянно мелькали рядом с главами государств и другими медийными лицами. Все были чрезмерно оптимистично настроены, с лиц не сходили широчайшие искрение улыбки, как будто все участвовали в поздравлении детей. От возвышенных прекраснодушных речей стало тошнить.

Я обратил внимание, что мы ни разу не слышали прямой речи от триффида. Не было ни у кого из вещавших от имени триффидов переводчика-трансфона, переводившего с любого языка Галактики на земные языки и обратно. Технология таких переводчиков преподносилась каждой цивилизации от имени Галактического сообщества, как только юная цивилизация выходила из своей материнской системы и впервые встречалась с другой цивилизацией. У меня сложилось впечатление, что это сами триффиды говорят языком сидящего/стоящего рядом землянина. Это мнение окрепло после просмотра пресс-конференции нашего Президента и триффида, проведенной для российских журналистов. Из зала (по периметру зала местами были видны бамбуковые бревна) задавались вопросы напрямую к триффиду, отвечал же наш Президент. Отвечал сразу, без паузы, которая необходима для обдумывания и для перевода туда и обратно. Эту неестественность заметили «не только лишь все».

В течение недели эйфория масс-медиа нарастала. После восторженного репортажа о том, что благородная цивилизация Триффиндариум делает очередной подарок жителям планеты Земля – сельскохозяйственную культуру: «… Вечный Небесный Хлеб – так она называется на языке наших Благодетелей, которая позволит решить проблему питания для всех! Споры с культурой будут высаживаться с воздуха!..» - нам показали космический корабль-авиаматку, из которого стартуют один-за другим флаеры.

- Это же «Spacehive!» - узнали «старики», - американец из Объединенной Звездной Эскадры! А где же экипаж? Во всей Эскадре было почти сорок тысяч человек!

- Верно! – Стелла на что-то решилась, - Слушайте меня. Ситуация не разъясняется. По средствам массовых коммуникаций одна мажорная блевотина. Начальство с нами на связь не выходит, приказа не отменяет. Мы по-прежнему в режиме полной боевой готовности. Каштан!

- Я! – встал по стойке «смирно» наш самый «старый старик», капитан Полищук, позывной Каштан.

- Слушай приказ! На одиночном флаере, в режиме полной маскировки, совершаешь облет местности. При обнаружении опасности или каких-то непоняток – немедленно возвращаешься на базу. При отсутствии опасностей, посылаешь связного и летишь к населенному пункту Бершеть, осматриваешь его и воинскую часть. При наличии опасности или непоняток – немедленно возвращаешься на базу, при отсутствии таковых – высылаешь второго связного и вступаешь в контакт с командиром части, выясняешь обстановку и возвращаешься на базу. Всё понятно? Выполнять!

Через 15 минут прилетел первый связной дрон. Запись маршрута, видеосъемка (просмотр не выявил ничего подозрительного – Стелла позвала смотреть запись всех, чтобы ничего не пропустить), голосовое сообщение: «Норма, командир! Лечу в Бершеть! Конец сообщения.»

Через 40 мин прилетел второй связной. Ничего подозрительного - город живет обычной жизнью. В воинской части людей не видно, у КПП и у штаба по стойке «Смирно!» стоят часовые, у КПП еще палка триффида; у складов часовых нет. Сообщение: «По городу – все спокойно, командир. По в/ч – есть нарушения Уставов несения гарнизонной и караульной службы. Принял решение вступить в контакт с командиром части. Конец сообщения.»

Покусав губы, Стелла озвучила решение:

- Ждем 2 часа!

Через 2 часа напрасного ожидания Стелла отозвала в сторону второго «старого старика» - старшего лейтенанта Варёного (Серегу Варенина), долго с ним что-то обсуждала, скомандовала:

- Вылетаем на двух флаерах – я и Чубака! За старшего остаётся старший лейтенант Варёный, - у борта истребителя дала последние инструкции, - Чубака, полное радиомолчание. Зависнешь со стороны Солнца на расстоянии 2000 метров от меня и невысоко, контролируешь визуально через оптический дальномер. Действуешь по моей команде или по сложившейся ситуации.

На полете к военному городку мы увидели стоящий на плацу перед штабом истребитель Каштана. Стелла покачала крыльями, и я скользнул влево. Она приземлилась на плацу, вышла, обошла вокруг истребителя Кашатана, обернулась по сторонам (никто к ней не подбегал, оба часовых – на КПП и у штаба – стояли, вытянувшись и не двигаясь). Стелла обернулась в мою сторону, пожала плечами и пошла к штабу. Не доходя немного до крыльца, она сказала:

- Наконец-то! Чубака, давай ко мне! – и зашла в дверь.

Я аккуратно сел возле наших истребителей, вышел и направился в сторону штаба. У самого крыльца, я понял, что внутренний голос (как мой, но не я) мне говорит: «Всё в порядке. Всё хорошо. Все неприятности остались позади. Нужно поскорее присоединиться к своей женщине!» Слова «своей женщине» резанули диссонансом - Стелла не была моей женщиной. Но зайти внутрь я был должен, хотя всё, что видел, мне категорически не нравилось: безлюдный военный городок, стоящий без единого движения часовой, раскачивающееся и шуршащее своими ногами бревно на месте дежурного по части. «Направо по коридору и еще раз направо,» - прозвучал голос в голове. «Всё очень хорошо! Всё очень правильно! Мне хочется увидеть свою женщину и своего друга!» - всё время убеждал меня голос. «Ну вот мы снова вместе! Нужно подойти к ним, обязательно лечь на пол и обнять их!»

На полу лежала Стелла. Я узнал её по росписи лётного комбинезона – яркая звезда, вокруг которой крутятся галактики и черные дыры (начальство традиционно сквозь пальцы смотрело на то, что пилоты малых кораблей – истребители, штурмовики, разведчики – разрисовывали спину лётного комбинезона кто во что горазд). Голову Стеллы было не видно – на ней рос куст, а из куста торчал бамбук. Рядом лежало тело Каштана (на спине изображение каштана, от которого тянется иммерсионный след, на иглах – кровь, от несущегося Каштана разлетаются поломанный фигуры врагов), большая часть свода черепа отсутствовала, черепная коробка – пустая (это было видно и от порога), вокруг головы – лужа крови. «Нужно лечь и обнять своих друзей!» - крутилась в голове мысль. Я нарисовал в голове образ, как я подхожу и ложусь, а рука отработанно вытащила из кобуры личное оружие пилотов – пистолет-пулемет - и навела его на куст – там, где у прямоходящих обычно бывает голова. Короткая очередь разнесла верх бамбука, расщепила ствол до самого куста – навязчивые мысли в голове прервались на полуслове. Осталась блаженная тишина.

- Что мы скажем смерти? Смерти мы скажем: «Не сегодня!»

Я дёрнул триффида за остатки ствола, но он не выпустил Стеллу. Я дал очередь в куст, метя выше Стеллы – куст разметало, и открылась дыра в голове около 10*10 см с остатками мозга. Триффид питается мозгом – какие ещё можно сделать выводы?

По коридору затопали сапоги. Солдат ворвался в комнату автоматом вперед. Я шагнул из-за дверного косяка, отвел-потянул автомат и одновременно впечатал кулак ему в челюсть. Солдат выпал в коридор и замер. В голове заверещала острая боль и визг: «Нужно бросить оружие и лечь на пол! Если лягу на пол – всё будет хорошо!». «Мы уже видели, КАК это бывает хорошо, если лечь на пол» - сказал я сам себе, подбежал к дежурному по части триффиду, опрокинул его очередью и добил лежачего. Боль в голове сразу прошла, осталось лишь воспоминание о ней. Визг тоже стих, в оглохших ушах звенело. Я утёр лицо, на рукаве – кровь. Нос не дышал, из него капало. Я зажал нос пальцами, повесил за спину автомат солдата и пошёл в сторону КПП. В опущенной правой руке – мой штатный пистолет-пулемет.

«Нужно лечь на землю и поспать! Всё хорошо! Нужно лечь на землю и поспать!..» - опять завертелась в голове бесконечная запись. Я побежал вперед. Из дверей дежурки выскочил солдат и выпустил в мою сторону весь магазин. Пока он перезаряжался. Я короткой очередью вынес окно дежурки, второй – разорвал стоящего за окном триффида. Солдат осел на крыльце.

- Аптечка есть? – спросил я у него. Он никак не отреагировал, а потом повалился на спину. Я подхватил его под мышки и занес в помещение КПП, уложил на пол. Рядом хлопнула об пол лиана – я наступил на неё и добил триффида. Рассмотрел поближе лиану – на её конце был мощный шип, а по всей длине шипа – бороздка. Я взял шип у основания и провел по полу – на кафеле осталась царапина, на кончике шипа повисла тягучая капля – яд?

Кровь из носа уже не шла. А вот солдат был совсем плох – лицо осунувшееся, глаза закатаны, на тормошение не реагирует, дышит чуть заметно. Я повесил его автомат на себя, поднял его на руки и понес в штаб. В штабе положил на пол в коридоре, проверил триффида, пошёл к первому солдату. Он был мёртв! Я убил его ударом кулака! Я убил нашего солдата!

Нужно взять себя в руки! За случившееся – отвечу! Но – потом. Сейчас нужно выполнять приказ: выяснить обстановку и вернуться на базу. Я набрал в графин воды, приподнял голову второго - живого! - солдата и вылил пол графина ему на голову, лицо и грудь. Он вздохнул и потянулся губами вперед – он хотел пить. Я начал осторожно поить его из графина. Допив воду, он открыл глаза и едва слышно просипел: «Вы вернулись? Меня сменят?» Не дожидаясь ответа, он потерял сознание. Я повернул его на бок и вышел на плац.

С чего начать осмотр? Огляделся. Ни людей, ни триффидов видно не было. Внимание привлекла собака, которая боязливо, принюхиваясь, шаг за шагом подходила к запертым воротам какого-то склада. Потом, коротко взвизгнув, прижала голову к передним лапам и поползла вперед, у дверей склада замерла. Со складом было сильно не в порядке! Я вернулся в штаб, снял с мертвых тел своих боевых товарищей оружие и пошел к складу.

В мыслях появилось какое-то шуршание. А носом я стал чувствовать сладкий смрад разложения. «Опять!» Открыв дверь, я уперся в густой трупный запах. В полумраке склада я разглядел на полу тела людей. Повозившись с засовами, я распахнул двери склада и завис. Весь пол склада устилали неправильные ряды в военной форме. Они лежали на животе, сквозь дыры были видны пустые черепа, но – самое главное! – где-то из позвоночника, на шее или в грудном отделе, тянулся вверх тоненький росток бамбука! У каждого! У кого-то пониже и потоньше, у кого-то повыше и потолще. У всех!

Еще подлетая к части, я автоматически отметил, что внутри периметра стоят несколько флаеров – санитарный и другие, неопределенного назначения. Невдалеке стояли и топливозаправщики. «Какое сочетание – межзвездные перелеты и флаеры на жидком топливе!»- я ещё подумал тогда. Сейчас это было кстати. Я подогнал топливозаправщик в ворота склада, сбросил на землю заправочный шланг и включил насос – из шланга ударила струя топлива. Я запрыгнул в кабину и поехал в склад. Поехал прямо по лежащим телам бойцов, описывая периметр. Шуршание в ушах сменилось визгом, но значительно слабее ранешнего. Дважды объехав периметр, я остановил машину в центре. Собаки у склада не было. «Интересно, а у животных они мозги тоже съедают?»

Я поднял свой флаер в воздух и дал короткий импульс лазером. Склад сотряс двойной взрыв. Крыша слетела. Сквозь черный дым вырывалось пламя. «Скоро здесь будет людно».

Но ещё у меня здесь оставались дела. Тела своих товарищей я принес к истребителям. Боевой Устав гласил, что машина командира (в нашем случае – истребитель) не должна достаться врагу. Смысл был в том, что из бортового компьютера враг может получить важную информацию. Порядок действий в Уставе описывался. В соответствии с ним, я подошел к телу Стеллы, взял спецнож, предназначенный именно для этого, и отсек ей правую кисть с чипом. Затем, поднеся кисть к ридеру на борту истребителя, открыл машину. На главной панели я также положил кисть на ридер, сбросил всю информацию в свой компьютер. И дал команду произвести самоуничтожение электроники через 1 минуту. Подождал снаружи пока внутри не зашипело, заискрилось и из открытого люка не повалил дым. То же самое я повторил с флаером Каштана.

У меня было еще одно дело – солдат. Но он уже был мертв – у рта образовалась лужа рвотных масс с кровью. Я загрузил тела в свой истребитель и полетел на базу.

У моих товарищей был шок, когда я вытащил из флаера тела Стеллы и Каштана с дырами в голове и без мозга. Некоторым сделалось плохо, кого-то вырвало. Я подключил к проектору личный видеорегистратор Каштана, затем Стеллы, затем – свой. Смотреть мы начинали при полном молчании, закончили – при криках ярости и ненависти. Я понимал, что эмоции – плохой советчик, но мне не хотелось быть расчётливым, мне хотелось карать. Как и всем.

Мы сели в наши истребители и Варёный скомандовал на закрытом канале:

- Я сбросил каждому координаты военных частей – их нужно проверить в первую очередь. Если обнаружите такую-же картину, как в Бершете – уничтожайте всех. Если останется боеприпас – ищите других триффидов. На базу возвращаться, когда закончится припас и топливо, – и мы полетели.

В доставшейся мне воинской части возле Кунгура пережитое повторилось – безлюдное расположение, двое часовых, которые упали после того, как я убил их «кураторов», и вскоре умерли. Клуб и спортзал, наполнены мертвыми телами без мозгов, из спин которых тянутся бамбуковые ростки. Трудно было жечь тела, т.к. строения были из негорючих материалов, мое вооружение было рассчитано на пробивание брони и фугасное действие. Пришлось искать топливозаправщики, смазку и горючие материалы. Уничтожив питомник триффидов, вернулся на базу, заправился, вооружился и полетел в сторону Перми, получив новое целеуказание. За вторую половину дня и вечер мы сделали по три вылета, очистив от захватчиков все известные воинские части, сжигая тела с проросшими паразитами. Нужно признать, что триффиды применяли эффективную тактику – воинские части отгорожены от окружающего, имеют большой численный состав и являются тем, кого захватчикам нужно уничтожать первыми. Мне подумалось, что это решение уже прошло апробацию в других мирах.

Следующим утром, собравшись за завтраком, мы включили телевизор. Новости огорошили: все каналы передавали, что в Пермском крае завелись сектанты, которые убивают людей и выедают их мозг. На экранах показывали детский оздоровительный лагерь, в смазанных цензурой телах угадывались тела детей с окровавленными головами. Бледный корреспондент говорил срывающимся голосом о «спятивших военных, этих нелюдях…». Потом голос за кадром, показывая, как накрытые тела заносят на носилках в санитарные флаеры и как рвутся через оцепление обезумевшие женщины, сообщил, что сформирован штаб, прибыли специальные воинские контингенты и что в ближайшие часы «с вурдалаками и выродками будет покончено».

- Нас оболгали. – сказал Вареник, - и скоро с орбиты нас вычислят. Но мы уничтожим столько триффидов, сколько сможем! Слушай приказ! Взять техников на борт! Делаем по одному вылету и разлетаемся по схронам. Делаем оттуда автономные вылеты. До упора! Пока не кончатся боеприпасы и топливо! Затем – по обстоятельствам. Координаты всех военных объектов сброшены на ваши персональные компьютеры. Покажем им, как умеют драться атмосферные истребители! Вылет все вместе. По машинам!

Мы выстроились в тесную очередь и полетели по тоннелю. В этот момент вся моя чуйка завопила об опасности. Как только открылись ворота, в летящих впереди вонзились лазерные импульсы, разрывая флаеры и выпуская в воздух концентрированные клубы пара и тумана из технических жидкостей. Пролетая сквозь всё это и ничего не видя ни на одном из мониторов, я чуть двинул флаер вниз в тот момент, когда обрез тоннеля по моим расчётам должен был быть пройденным. Я вывалился из облака и летел над кромкой воды, под струей выброса. Повернув вправо, я полетел над рекой. На мониторах заднего вида нарисовалась полусфера из легких атмосферных истребителей, которые долбили по выходу из тоннеля. Трое сорвались вслед за мной. Я летел в сторону Уральского хребта, надеясь затеряться там и от преследователей, и от наблюдения с орбиты. И все время неупорядоченно дергался, сбивая прицеливание.

Но первый же выстрел завертел мой флаер. Я с трудом поймал его и выровнял. Флаер летел медленно и управлялся с трудом.

- Зачем ты так поступил со Стеллой, Чубака? – в голосе Галиева не было интонаций.

- Товарищ подполковник! Это триффиды! Они выедают мозг! И высаживают внутрь семена! А потом из тел начинают вырастать новые триффиды! – эфир взорвался:

- Ты - тварь! Боишься признать свои грехи! Ты за всё ответишь! За смерть Стеллы! За смерть детей! Жаль, что ответишь всего один раз!

Тягаться с Галиевым в воздухе я не мог – он «Трумфатор», а я всего лишь «Профессионал». Следующий выстрел отправил мой флаер в скалу, но автоматическая катапульта выбросила меня вверх и в сторону. Пока парашют спускал мое кресло и меня, вокруг стали появляться десантники на реактивных ранцах, вываливаясь из непонятно откуда появившегося десантного флаера. Как только я приземлился, на меня навалились, больно скрутили в неудобную позу, ударив при этом много раз так, что я потерял дыхание.

- Не убивать! Он нужен живым!

Самый кошмар начался после. Меня судили. На заседаниях суда показывали фото детей с характерными дырами в своде черепа, крупные фото голов с пустой черепной коробкой. А сидящие в зале родители держали большие фото своих улыбающихся дочерей и сыновей с черной полоской в углу. Люди были в черной одежде, кто-то падал в обморок, крики: «Изверг! Нелюдь! Тварь!»

У меня в голове все время вертелись мысли: «Нужно во всем признаться! Тогда всё это кончится! Меня обязательно простят!». Но на вопрос председателя суда: «Скажите, зачем вы все это делали? Кто вам приказал? У вас ещё есть сообщники?» - я всё время отвечал, как мог громко и членораздельно: «Это триффиды поедают мозг, чтобы из трупов выращивать свое потомство». У меня сразу начинала болеть голова, как будто мне дрелью сверлят мозг. Из носа начинала идти кровь, я терял сознание с одним желанием: «Умереть!».

И вот однажды, меня привезли не в суд, а куда-то ещё – я уже мало что соображал. Все мои силы, которые еще оставались (что удивительно) уходили на то, чтобы не поддаться мыслям: «Признаться во всем. Все кончится». Меня ввели под руки и бросили на пол. Возле меня зашуршали ветки, и тяжесть навалилась на мою голову. Последнее, что я помню – сотни иголок впиваются в мой скальп.