Глава 9. в которой Мира блуждает и сомневается

Наверное, надо было сдержаться и промолчать — ради собственной безопасности, но на ней был щит, который сглаживал ощущение собственной уязвимости. Наверное, не стоило вот так прямо и с ходу озвучивать все те мысли, которые пришли в голову — прозвучало действительно оскорбительно. Наверное, умные и дальновидные живые сначала думают, а потом говорят, и это очень правильно. Наверное, их положение было не столь плачевно, как Мире показалось после слов Тессы. Наверное, а точнее, наверняка, колдунья знала, что делает, только планами своими грандиозными с ведьмочкой поделиться не сочла нужным.

Да это уже не важно. Наверное, не наверное… гадать поздно. Потому как сразу по окончании вдохновенного монолога Миры на тему: что представляет собой колдунья внутри и снаружи и почему ее надо сжечь заживо, Тесса, не говоря ни слова, исчезла. Просто взяла и растворилась в воздухе, как не было её.

А Мира осталась одна. В незнакомом лабиринте — если колдунья не обманула, и ход действительно представлял собой лабиринт. Один на один с многочисленными ловушками и гипотетическими монстрами. Однако в первые мгновения она не растерялась — от выхода они далеко отойти не успели, а значит, путь обратно будет близким и быстрым. К тому же Тесса сама сказала, что ведьмочка ей нужна, а значит, найдет и притащит к отцу рано или поздно. Надо только вернуться в трубу и подождать там, пока Тесса переварит обиду.

Ну да, наговорила она Тессе лишнего, не сдержалась, но та тоже хороша! Зачем было сюда идти? Усмотрела очередной вызов своим дарованиям и решила проверить, сможет ли выбраться без помощи со стороны, самостоятельно, чтобы после присудить себе еще одну воображаемую медальку на грудь? Да там и так, на груди этой — Мира сильно подозревала — для медалей уже места не хватает. Но, как говорится, нет предела совершенству, равно как и честолюбию колдунов.

Когда Тесса испарилась, Мира постояла немного на месте, потопталась, нервно озираясь, — а ну как одумается и вернется? — и пошла обратно. Шла она, шла, да так никуда и не пришла. Ни через две минуты, ни через пять, ни через двадцать. Даже через полчаса коридор все продолжал виться, и конца и края ему видно не было. Вот тогда Мира запаниковала. Пока ещё легко, без мандража, решив не накручивать себя раньше времени. Вокруг стояла могильная тишина, звук шагов отдавался еле слышным эхом, а собственное дыхание казалось оглушительно громким. Выдающим ее, мирино, местоположение, делающим ее легкой добычей для разнообразных монстров.

Полчаса миновало — она все шла. Если коридор разветвлялся, брала направо. По её мнению, в дальнейшем это могло бы помочь сориентироваться. Паника всё нарастала и через час плавно перетекла в тихую истерику, которой объявить о себе во всеуслышание мешали лишь справедливые опасения, что на надсадные вопли сюда сбегутся все твари до единой и сожрут… растерзают…

Единственное, что немного успокаивало — отсутствие тех страшных и невероятно коварных ловушек, что она так боялась в своем воображении. Но, как говорится, еще не вечер…

Коридор казался бесконечным, но, к счастью, магические шары светили исправно. Если бы внутри было темно, Мира уже забилась бы в какой‑нибудь уголок и тихо подвывала на одной ноте. Она шла медленно, перед каждым шагом тщательно изучая то место, куда собиралась поставить ногу, осматривала стены впереди на предмет наличия подозрительных выпуклостей или, наоборот, дыр, из которых могли вылететь отравленные ножи, по мере возможности обозревала потолок и вообще вела себя так, будто гипотетические ловушки вот — вот сработают все разом. Невезение научило её какой‑никакой, но осмотрительности. Жаль, что не научило вовремя прикусывать язык.

Она уже триста раз пожалела о своей несдержанности, вновь надавала себе кучку обещаний — больше ни — ни, молчание — золото и тому подобная лабуда. Она очень устала. Вымоталась физически и морально и готова была даже прощения попросить у Тессы, кабы та соблаговолила появиться, как бог из машины.

Еще через пять минут ведьмочка остановилась передохнуть. Ей вдруг пришло в голову, что тупо блуждать по запутанным коридорам — не лучший вариант. Надо успокоиться и подумать. Как отсюда можно выбраться?

Первое. Знать схему лабиринта. Отпадает сразу же.

Второе. Найти Тессу. К сожалению, такое тоже вряд ли возможно.

Третье. Попытаться применить магию. Увы, ни одно доступное ведьмочке заклинание даже близко не подходило к данной ситуации. Грустно подумалось, что из всего, чему ее учили в школе, практически ничего не пригодилось в дальнейшей жизни.

Четвертое. Позвать Петра. Как всегда. Мира улыбнулась, почти с восторгом предвкушая, как рыжий обрушит на нее очередную порцию упреков и обидных словечек. Но это не важно. Важно, что Петр подскажет, как быть. И только она открыла рот…

— Эй, привет! — раздался чей‑то голосок позади.

Мира застыла. Даже сердце пропустило несколько ударов. Мгновенно бросило в жар, затем в холод. Челюсть звонко клацнула, захлопнувшись.

— Эйй, привеет! — уже настойчивее повторил голос. — Я тут! Давай поиграем…

Мира осталась стоять, словно к месту примёрзла. Ничто на свете не заставило бы ее обернуться. Ведь там, за спиной, могло оказаться что угодно — от саблезубого вампира до обглоданного скелета, поднятого чьей‑то злой волей из могилы. И совершенно не важно, что голосок, который она слышит — детский, вполне себе безобидный. Обманка, иллюзия, западня… Что же делать? Бежать? А вдруг в спешке она угодит прямо в ловушку или ещё хуже — в объятия какого‑нибудь чудища косматого? Она же совершенно беззащитна… Тут мысли перестали метаться заполошными белками — Мира весьма кстати вспомнила про установленный Тессой щит. Это тотчас приободрило ведьмочку, помогло ей собраться с мыслями и хоть на что‑то решиться.

Осторожно, медленно Мира оглянулась и увидела метрах в трех позади не чудище, но всего лишь маленькую девочку с косичками, одетую в потрепанное платье и стоптанные до дыр сандалики. У неё была щербатая улыбка и огромные глаза, сверкавшие в свете магических шаров неземным синим цветом. В тоненьких, как веточки, руках девочка держала красный с голубой полоской мячик.

В общем, всё было бы не так уж плохо, если бы девочка стояла на земле, а не парила в воздухе. И всё было бы совсем хорошо, если бы сквозь нее не просвечивала каменная стена коридора… Призрак.

Мира сразу вспомнила все фильмы ужасов, которые когда‑либо смотрела. В них именно такие милые, беззащитные на вид девочки в конце оказывались самими страшными монстрами. Самыми кровожадными и коварными. Они заманивали ничего не подозревающих сердобольных главных героинь жалобным плачем и причитаниями в жуткие ловушки, где с ними расправлялись жестокие чудовища. А девочки получали заслуженный пряник и отправлялись на поиски очередной жертвы.

Ведьмочка отступила на шаг и приказала себе не поддаваться панике. Получалось из рук вон плохо. Сердце больше не замирало. Оно с грохотом билось где‑то в ушах и никак не желало униматься. Инстинкты гнали прочь от возможной опасности. Хотелось бежать, бежать сломя голову, куда угодно, лишь бы подальше отсюда, с воплями: Спасите! Помогите! Тимми!

Девочка жалобно надулась:

— Поиграй со мной, тетя! Мне очень скучно!

Мира сделала еще шаг назад и в миллионный раз пообещала возвести сдержанность в словах в добродетель и всячески культивировать в себе это крайне важное качество. Но уже сказанных слов этим обратно не воротишь, приходится в очередной раз брать в руки воображаемую лопату размером с ковш экскаватора и разгребать то дерь… те последствия, которые вызвали ее необдуманные действия. Не в первый раз, и, очевидно, не в последний. Пора бы уже привыкнуть. Или начать что‑то менять в себе. Но с последним у Миры дела шли крайне туго.

— Ммм… дд — девочка, а что ты здесь делаешь? — сделав над собой нечеловеческое усилие, выдавила Мира. — А г — где твоя мы — м-мама?

Девочка посмотрела на белую как простыня собеседницу с некоторым недоумением:

— Какая мама, тетя? Я — умерла. Очень, очень, очень давно! Триста лет назад. А может, миллион или даже миллиард?.. Я плохо считаю, умею только до десяти. Триста — это ведь много, да? А миллион — больше или меньше? Я пряталась от Груни, это соседский мальчишка, он вечно ко мне лезет, постоянно за косы дергает и обзывается! Он — дурак! И толкается больно! Я от него и убежала, и сюда спряталась, ждала, пока он уйдет домой, и тут случился обвал, выход завалило камнями… мне было очень страшно… — девочка вздохнула и засунула указательный палец в рот, — я долго кричала, но меня никто не услышал… пришлось остаться здесь. А мама моя тоже умерла, даже раньше, чем я.

— Ммм… н — ноо… понятно. — Девочку было, безусловно, жаль, но проникаться доверием к призраку Мира пока опасалась. — А что ты здесь д — делаешь?

— Я здесь живу. Здесь хорошо. Темно, прохладно. Только скучно. Поиграй со мной. У меня есть мячик.

— Д — девочка…

— Я — не девочка. Я — Рада.

— Чему? — ляпнула Мира, чтобы что‑то сказать. От страха мозги у неё работали со скрипом. Она судорожно оглядывалась по сторонам, чтобы, не приведи Богиня, не пропустить появления тех самых чудищ, которых призрак привел с собой. Пока все было тихо. Слишком тихо. Значит ли это, что твари затаились под плинтусом и ждут удобного момента? Много ли их? Умрет ли Мира быстро или ее будут мучить?

— Да ничему, — с досадой ответила девочка. — Зовут меня так. Рада. Радомира.

— Понятно, д — девочка.

— Я — не девочка. Я — Рада.

Мира чуть было не поинтересовалась, чему, но в кои‑то веки вовремя прикусила язык. Чудища нападать не спешили, и к ней постепенно возвращалась способность рассуждать здраво. Еще раз оглядевшись по сторонам, она убедилась, что в зоне видимости никакой опасности вроде бы нет. Девочка производила впечатление вполне разумной особы. Хотя это, конечно, еще ничего не означало. Так или иначе, паника немного улеглась, и Мира даже смогла задать насущный вопрос:

— Ты знаешь, где выход?

Думать у неё уже более — менее получалось, но страх от этого никуда не делся. Раз чудища не съели ее в первые пять минут, есть некоторая надежда, что все обойдется, так? Или нет? Или они ждут, пока она расслабится и потеряет бдительность, чтобы коварно напасть? Или у нее реально паранойя прогрессирует, а девочка и впрямь безобидна? Или только кажется такой? Или нет? Или да? Или… как?

— Знаю, конечно, — с гордостью произнесла девочка и подкинула в воздух прозрачный мячик. — Я здесь каждый уголок знаю. Я здесь уже ого — го сколько живу!

Вот интересно, — подумала Миранда совершенно некстати, — а мячик — это тоже призрак? Как такое вообще может быть? Ведь мяч — предмет неодушевленный, он умереть не может и призраком стать, соответственно, тоже. Как же так? Почему девочка с ним играет? Откуда он у призрака взялся, да ещё в таком виде? Блин, не о том она думает…

— А можешь мне подсказать, как отсюда выбраться?

Девочка хитро прищурилась:

— Нет, конечно. Ты что? Мне скучно, а ты должна со мной поиграть! Лови!

И кинула мячик в Миру. Та инстинктивно шарахнулась в сторону. Мяч полетел дальше в коридор, растаял метра через три, и непонятным образом вновь очутился в руках девочки.

— Ты плохо играешь, — обвиняюще сказала девочка. — Почему ты не поймала мячик?

— Н — ну… потому что твой мячик — он только с тобой хочет играть, — вымученно улыбнулась Мира, — а со мной не хочет. И вообще, мне идти надо. Богиня с ним, с выходом, сама найду…

И развернулась, чтобы дать деру. Но не тут‑то было. Девочка возникла прямо перед носом Миры, отчего последняя сильно вздрогнула и отшатнулась назад с такой силой, что чуть не упала.

— А куда ты идешь? Можно, я с тобой? Ты торопишься? — проговорила девочка и улыбнулась, подкидывая в руках мячик. — Не стоит. Отсюда не выбраться, если не знать, как. Оставайся со мной, будем играть вместе.

— Не могу, у меня дела, — выпалила Мира, пытаясь обойти — ха — ха — призрак слева. Пройти сквозь него у ведьмочки духа не хватало.

— У всех дела, — грустно сказала Рада. — Все постоянно куда‑то спешат. А зачем? Ведь играть в мячик — намного лучше всяких скучных дел. Когда есть с кем. А еще у меня есть сокровища, хочешь, покажу?

— Не очень, — честно ответила Мира, чем девочку сильно обидела. Пришлось срочно исправлять положение; обиженные призраки — одна богиня знает, на что они могут быть способны. — Ладно, ладно, давай, показывай свои сокровища. Я не так чтобы сильно спешу.

Дрожащие губки мгновенно растянулись в улыбке, а из глаз исчезли слезы.

— Пойдем! — радостно взвизгнула девочка и поманила Миру пальцем. — Пойдем! Нам сюда!

И пролетела сквозь стену. Мира, сделавшая было шаг к призраку, задумчиво остановилась, потыкала пальцем камень, но никакой потайной двери не обнаружила. Не сказать, чтобы она жаждала увидеть сокровища или идти за призраком незнамо куда, но и облегчения от его исчезновения не почувствовала. Потому что не оставила надежду выведать у девочки, в какой стороне находится выход. Ладно, не стоит спешить. Она философски вздохнула и повернулась в ту сторону, в какую шла до этого, с намерением продолжить путешествие.

Но не успела она пройти и пару шагов, как ее окликнули:

— Ты чего? Обещала ведь!

Мира обернулась и увидела голову девочки, торчащую из стены:

— Я там не пройду. Не та плотность.

Рада недоуменно нахмурилась, а потом сообразила:

— Тогда в обход, только это ужас как долго!

Мира подумала и решила, что неопределенные блуждания в одиночестве где‑то там или с девочкой где‑то здесь, не сильно повлияют на ситуацию в целом. А два раза еще никому умереть не удавалось, если соответствующего заклинания не знаешь. Опять же, может, Рада разговорится и соизволит поделиться тайной выхода из лабиринта. Или за следующим поворотом спустит на Миру чудовищ — вероятность примерно равная. Но, как говорится, не разбивши яиц, яичницу не приготовишь, надо было на что‑то решаться и немедленно.

Она скомандовала:

— Веди, — и сама пошагала следом.

Шли они немногим меньше получаса, когда ведьмочка вдруг поняла, что коридор странным образом расширяется и становится немного больше. Потолок — выше. Стены — дальше друг от друга. Ей стало не по себе, в голову закралось нехорошее предчувствие, но Мира продолжала идти вперед. По дороге Рада о чем‑то весело щебетала — ведьмочка не вслушивалась.

Наконец, спустя еще минут десять они вошли в зал. Именно зал, по — другому не назовешь. Высоченный потолок, достаточно места, чтобы влез грузовик. В центре был расположен небольшого диаметра каменный круг без опознавательных знаков.

— Мы пришли! — радостно объявила девочка. — Вот сюда! Смотри! Вот мои сокровища!

Мира послушно посмотрела туда, куда указывал призрак. Увидела горстку камней и какую‑то тряпочку, лежащие рядом со стеной.

— Какие… хорошие сокровища, — выдавила она из себя. — Прям всем сокровищам сокровища.

— Тебе правда нравится? — в голосе Рады было столько надежды и гордости, что Мира не смогла обмануть ожиданий:

— Конечно, нравится! Ты только посмотри, какая у этого камушка форма! Где бы еще такой отыскать? На целом континенте не сыщешь!

— Правда — правда? — на всякий случай уточнила Рада. — На целом конти…ненте? А что такое… конти…тент?

— Это… то, где мы живем. — Мира слегка затруднилась с ответом. — Земля, на которой находятся наши империи.

— Оооо, империи… — на сей раз в голосе Рады звучало понимание. — Империи… это много. Очень много, правда? Они такие большие… их даже за два дня не обойти самому быстрому скороходу!

Мира покивала головой — все ее внимание было приковано к кругу в центре.

— А что это такое? — спросила она Раду.

— П…ры…тал… ры. тыры… — старательно выговорила непонятное слово девочка. — Пыры… прыт… тал..

— Портал?! — не поверила своему счастью Мира. — Это портал? Ты точно знаешь?

— Когда его строили, говорили так.

Девочка задумчиво пожевала нижнюю губку и подкинула мячик вверх. Похлопала два раза в ладоши и поймала его.

— Видела, как я могу? Видела? А иногда у меня целых четыре раза хлопать получается!

— Какая ты молодец! — похвалила ее Мира и, соблюдая максимальную осторожность, приблизилась к кругу. — А не знаешь, часом, как им пользоваться?

— Ну… — Рада склонила голову на бок и подергала себя за косичку, раздумывая о чем‑то. — Там кнопочка красненькая… нажми и все… они так делали… но это было давно… я не помню…

— Они — это кто?

— Ну… те, кто строил.

— А кто строил? — не удержалась Мира от вопроса.

— Дяди. Колдуны. Из замка.

— А ты что здесь делаешь? — Ведьмочка задала вопрос машинально, поглощенная изучение круга. — Как ты вообще сюда попала?

— Я здесь умерла, — заявила Рада. — Давно — давно. Триста лет назад. Или сто. Помнишь, я рассказывала? А когда дяди пришли, то не выгнали. Дали мячик поиграть, хорошие дяди оказались.

— А что здесь делали дяди? — Не найдя ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего красную кнопку, да и не красную тоже, Мира выпрямилась и поглядела на девочку, которая сидела на полу около своих сокровищ, обняв ручками колени. Мячик лежал рядом. — То есть лабиринт уже был до них?

— Лаби…был, наверное. А что такое — лалиниб?

— Это… коридоры здешние. То, где ты живешь. Здесь так было все время?

— Как так? — Рада непонимающе нахмурила бровки и еще сильнее подтянула колени к груди.

— Запутанно, — пояснила Мира. — Столько ходов и поворотов. Такая длина. Всегда?

— Нет, наверное. — Девочка неуверенно поводила пальчиком по полу. — Не помню точно… знаю, что этой комнаты не было и сокровищ моих не было тоже. И мячика у меня не было. Скучно.

Мира вздохнула — она уже смирилась с присутствием в лабиринте призрака и с тем, что на нее вполне возможно, все‑таки нападут подлые, коварные чудовища, когда она совершенно не будет этого ожидать. Просто за разговором немного расслабилась и успокоилась, потому как постоянное напряжение становилось невыносимым. К тому же, Рада не казалась посланницей смерти. Никоим образом. Скорее наоборот — производила впечатление совершенно обыкновенного ребенка. Мертвого, конечно, но все же.

Мира вздохнула и начала в который раз обходить круг в поисках заветной кнопки.

— А что ты ищешь? — вдруг спросила девочка словно невзначай. — Я могу тебе помочь. Хочешь? Я тут много чего знаю.

— Кнопку ищу, — ответила Мира. — Ту самую, красную.

Девочка рассмеялась:

— Но она же не там, глупенькая. Она — вон, в стене. Там надо на камушек нажать, дверца откроется, и ты увидишь кнопку. Поняла?

Мира проследила за указующим перстом призрака и уточнила:

— На какой камушек надо нажать?

— Вон тот, — еще сильнее вытянула пальчик девочка, всем тельцем подавшись вперед. — Он темнее остальных.

Мира подошла к указанному месту и постояла, размышляя, чем ей может грозить нажатие на камень. Кроме очевидного. И каковы альтернативы.

Разумеется, она может поплутать еще день — другой по лабиринту и, в конце концов, умереть с голоду, или скорее от жажды. Либо ее растерзают твари, коих, правда, пока не наблюдалось, но это ведь не значит, что их действительно нет. Либо в ловушку попадет. На помощь Тессы она уже перестала рассчитывать.

Оставался еще один вариант.

— Пеетр! Петюняяя! Рыжиий! — негромко позвала Мира.

Постояла, помолчала, но ответа, к сожалению, не дождалась. Побарахтавшись в сомнениях и опасениях еще минут десять, ведьмочка поняла, что надеяться остаётся только на себя и свои скромные возможности.

И решилась. Немного дрожащим от волнения пальцем нажала на камень, что был темнее остальных. Он послушно поехал внутрь и в стене рядом открылся небольшой проем, в котором — ура — ура — находилась пресловутая красная кнопка. Обрадованная невероятным для неё везением, Мира — в который раз в своей жизни — позабыла об осторожности, данных себе обещаниях, сдержанности и тому подобной чепухе, и, недолго думая, нажала на кнопку.

Что‑то содрогнулось. Содрогнулось и начало движение, со скрипом. Жутким, леденящим душу скрипом. Сверху посыпались каменные крошки и грязь. Мира от ужаса аж присела, закрыв голову руками. Но ничего на нее не рухнуло, и тогда она осмелилась поднять взгляд. И снова окаменела — потолок медленно, но верно опускался вниз. Прямо на нее. Мира метнулась к выходу, но там, где он раньше был, сейчас возникла монолитная стена. Она заколотила руками по камню, но только отбила ладони и расцарапала до крови кожу. Баюкая поочередно ушибленные руки, ведьмочка развернулась к призраку.

— Т — ты! — крикнула враз охрипшим голосом и устремила негодующий взгляд на Раду. — Тт — ты!

Девочка подняла голову и криво улыбнулась:

— Что‑то не так, тетенька?

— К — кнопка… красная… она… потолок…

— Мне скучно… — с нажимом повторила девочка. — Я хочу, чтобы ты со мной поиграла… давай в мячик, а? В лягушечки? В вышибалы у стены? Давай! У нас теперь будет много времени…

Мира не ответила. Не было смысла тратить драгоценное время на выяснение отношений с маленькой обманщицей. Пусть и дальше от скуки мается. Взгляд и мысли притягивал потолок, неумолимо приближающийся к полу. По всему, жить ведьмочке осталось не более пяти минут. Тессин щит не выдержит давления такой силы. Что же делать? Что же, богиня все побери, делать? Перед лицом реальной опасности мирин мозг заработал с утроенной силой. Секунды не прошло, как она придумала вариант — хотя в первый раз он не сработал. Но попытка — не пытка, тем более, если ты имеешь в перспективе весьма болезненную и скорую кончину. Забыв про всех гипотетических тварей чохом, Мира раззявила рот и заорала:

— Рыжиииыыый! Немедленно! Ты мне очень нужеееен! Аууу…

От стен по ушам ударило гулкое эхо. Мира поморщилась, представив, сколько чудовищ могла перебудить, но попыток докричаться до ангела не оставила. Рада выпрямила ноги, расправила дырявое платьице на коленях и спросила тоном прилежной ученицы:

— А ты раньше когда‑нибудь была привидением?

— Отвяжись, злыдня, не до тебя сейчас, — с досадой ответила Мира, прервав на мгновение свой концерт.

— Я — не злыдня, я — Рада… Ну теееоть, ну скажииии…

— Нет, не была! — рявкнула Мира. Она была зла как тролль на Раду за обман; на Петра, который опять где‑то застрял; на себя саму за глупость; на Тима, который не отлупил ее по мягкому месту, чтобы отвадить от необдуманных поступков; на Тессу, которая бросила ее в лабиринте; на Рича… просто потому что он — идиот, каких мало; на весь мир, который ведьмочке в очередной раз не угодил…

Девочка испуганно отпрянула и прижалась спиной к стене, но если Мира и почувствовала угрызения совести, то сейчас ей было не до них. Всё же она извинилась, сама не зная зачем:

— Прости, не хотела кричать. Просто ты… нечестно поступила.

Девочка похлопала глазами и прижала руки к груди, но ничего не сказала. Мира огляделась — по — прежнему надо было что‑то решать, и срочно. Мелькнула мысль попробовать активировать портал самой, и Мира тут же рванула к кругу. Разорвет ли ее на части защитным заклинанием, которое наверняка покрывает портал — ну, может, не с первого раза, так как должен же и щит на что‑то сгодиться, а со второго — или придавит каменной плитой — невелика разница. Придя к такому неутешительному выводу, Мира занесла ногу над контуром круга и…

— Стояяять, корова!!! — загремело в ушах с такой силой, что Мира пошатнулась, но равновесие удержала и ногу на место послушно вернула. Оглянулась через плечо, увидела Петра — нимб замотан тряпочкой, сам весь в паутине, в руках — колба с дымящейся жидкостью. Глаза его полыхали неприкрытой яростью, а кудрявая челка стояла дыбом. Создавалось впечатление, что рыжий в отчаянии драл себя за патлы. — Еще шаг — и я лично займусь твоим упокоением. Если ты, конечно, выживешь. Просто потому, что ты уже достала. До печенок. До чертиков, до звездочек в глазах. До свинячьего бешенства. Ты. Меня. Достала. Да я лучше киллера найму, или колдуна какого, чтобы тебя, болезную, наконец, прибили, а то сама ты никак не справляешься. Убогая, как есть, убогая, даже сдохнуть не можешь нормально, без шума и воплей. И почему у всех подопечные как подопечные, а у меня — дура дурацкая? Чем я прогневал небеса и Истину? Чем не угодил, что мне это недоразумение подсунули? Я, между прочим, занят был сильно, спасение идиоток в мои планы не входило, и так времени в обрез…

После этого монолога ярость рыжего вдруг испарилась, словно он выговорился до конца и облегчил душу. Он нарочито грустно вздохнул, подкинул колбу вверх, и она растворилась в воздухе.

— Слушай, — спросил обыденным тоном, — а у тебя косыночки в горошек красный не найдется? Ты же… прости Истина… девушка, хотя иногда я в этом сомневаюсь. Ну, или платочка, тряпочки на худой конец?

Мира, которая с появлением Петра резко передумала умирать, многозначительно глянула на потолок:

— Может, мы это потом решим, попозже? Я тогда тебе и косыночку, и платочек, и тряпочку найду. И простынку. В горошек, в цветочек, в яблочко, только вытащи меня отсюда!

— Теть, а с кем ты разговариваешь? — спросила Рада, подхватывая мячик и подлетая к Мире.

— Отстань, девочка, мне некогда…

— Это что еще за недоразумение? — Рыжий резко повернулся и в упор, без тени юмора в глазах уставился на Раду. — Неучтенная, без номера? Кто проглядел? Это же высшая мера сразу, без суда и следствия. Истина мне судия, до такого даже я бы не дошел. Будем разбираться.

Рада старательно избегала смотреть на Петра. Поправила Миру:

— Я не девочка, я — Рада.

— Чему она рада? — не понял Петр.

— Имя у нее такое, Рада, Радомира, вроде, — пояснила Миранда, которая уже мысленно отсчитывала секунды до того момента, как потолок притиснет ее к полу, безжалостно раздробит косточки и расплющит внутренности. — К делу это не относится. Как выбираться будем? Что мне делать?

— Иди и убейся об стену, чтобы не мучится, — посоветовал ангел и подлетел к Раде. — Солнце, а ты откуда такая взялась, а? Какой год упокоения? Кто проводник? Или ты потерялась в пути? — в голосе Петра слышалось искренние участие.

Но девочка его или не замечала, или нагло игнорировала.

— Теть, а давай я тебе мячик кину, а ты его поймаешь, а? Давай поиграем! А хочешь, я сокровища свои тебе подержать дам?

Мира махнула рукой — мол, отстань, но Рада не унималась. Ведьмочка же донимала Петра, который все свое внимание сосредоточил на призраке, а тот в свою очередь ангела игнорировал и приставал к Мире. Вот такой замкнутый круг получился.

— Петр!!!

Потолок неспешно опускался, и вскоре Мире пришлось пригнуться, а потом и вовсе встать на четвереньки.

— Красивый у тебя мячик, — вдруг сказал ангел, спокойно, беззаботно, словно это не рядом с ним металась Мира, — твой?

— Да, — неожиданно ответила Рада и метнула на ангела неуверенный взгляд, — мне его подарили.

— Кто?

— Дяди.

— Петр!!! — взвыла Мира, но ангел ее словно не слышал. Его лицо выражало трогательную заботу, а голос был наполнен странной нежностью, когда он обращался к девочке.

— Понятно. Хочешь поиграть?

Личико Рады вдруг засияло, как солнышко, улыбкой до ушей:

— Поиграть? Ты хочешь со мной поиграть? Правда — правда?

— Правда — правда, — ответил Петр, и погладил девочку по голове. Она смутилась и отпрянула, но рыжий не растерялся и сказал, моментально убрав руку за спину: — Я… сейчас тетю отправлю по тому адресу, где ее долго ждут уже, и вернусь за тобой, хорошо? Ты только никуда не уходи.

Рада широко раскрытыми глазами смотрела на Петра.

— Мы будем играть? Вместе? В мой мячик? Он ведь только мой, этот мячик. Ты помнишь? А у тебя мячик есть?

Рыжий кивнул.

— Дяядь, а что это у тебя вот здесь?

— Пееетрррр!!! — захлебывалась криком Мира, полными отчаяния глазами уставившись на нависающий в метре над ней потолок.

— Где? — не понял Петр.

— Ну… вот, — Рада подняла свободную от мячика руку над головой и изобразила круг.

— Это, моя дорогая, нимб.

— А что такое нимб? — тут же последовал вопрос.

— Пеееееетр!!! Я не хочу умирать!! Я не хочу!!! Я хочу к Тимуууу!!!! Ну вытащи меня отсюда, я больше не бууудууу…

— Радомира, да будет тебе известно, — возвышенно начал Петр, — я — ангел. А ты знаешь, кто такие ангелы?

Рада помотала головой.

— Мы, ангелы, очень хорошие ребята. Я тебе обязательно поподробнее расскажу. Но попозже, хорошо? Сейчас мне нужно разобраться с одним неотложным делом. Но я клянусь, что мы еще об этом поговорим. Я вернусь и отвечу на все твои вопросы.

— И поиграешь со мной?

— Обязательно, дорогая. Обязательно, — заверил девчушку Петр и соизволил обратить внимание на ползающую около портала Миру. Тон его сразу стал неприятным, колючим, а взгляд — пренебрежительно — жалостливым. — Коровушка моя, ты… хотя о чем это я… в теории построения порталов ты даже не ноль, а величина отрицательная. Значит, так. Подходишь… то есть подползаешь с другой стороны, то есть, туда, где тебя сейчас нет, это для тупых пояснение, а то уж больно вид у тебя… хоть сейчас на Отдаленную вези… кладешь ладонь — подчеркиваю — ладонь, а не ногу, руку целиком, или, не приведи Истина, башку свою безмозглую, на грань круга и ждешь.

— Чего? — Мира по — собачьи высунула язык, пока трудолюбиво ползла вокруг портала. Оказалось, что ползать на четвереньках не так уж и легко. Однако наличие цели и правильная мотивация очень помогают в любых начинаниях. Потолок был уже так низко, что ведьмочка спиной ощущала холод камня.

— Того. Как скомандую, так заходишь внутрь, но не раньше, поняла?

— Дядь, а дядь, а тетя уходит? Совсем?

— Милая, тетя уходит. Совсем. Но не переживай, я ее провожу и обязательно к тебе вернусь. Ты только меня дождись, ладно?

Рада кивнула и сильнее притиснула к себе мячик.

— Я буду ждать.

* * *

— Что‑то ты долго… — было первое, что услышала совершенно ошалевшая от страха Мира при выходе из портала. Ее всю — с ног до головы — колотило и трясло, в спутанном ежике волос застряли пыль и каменная крошка, лицо было в грязевых разводах, глаза полны непролитых пока слез. Она стояла на четвереньках на сочной зеленой траве, растерянно оглядывалась по сторонам и все никак не могла поверить, что спаслась. Что ей больше не грозит быть размазанной по полу каменной плитой. Что и на этот раз все обошлось…конечно, не без некоторой нервотрепки — но ведь обошлось же…

Портал переправил ведьмочку на луг; прямо перед ней возвышался замок, судя по всему, Дирьярда. Петра нигде видно не было, так что выразить свою благодарность или хотя бы сорваться на нём возможности не имелось. Может, это было и к лучшему, а то она, будучи в растрепанных чувствах, вряд ли была бы способна следить за языком. Несмотря на все клятвы, данные самой себе не далее как пару часов назад.

Справа на пенечке примостилась улыбающаяся Тесса. Именно она и изрекла достопамятную фразу, услышав которую, Мира поняла, что такое настоящее, первоклассное бешенство. Когда глаза застилает красная пелена, а инстинкты посылают разум в длительный нокаут. Когда звериная натура, спрятанная под оболочкой светского воспитания, вылезает наружу и показывает клыки. Бессильный гнев Миры на Петра, так и не нашедший выхода, приплюсовался к злобе на Тессу и помножился на пережитый страх, а все еще бушующий в крови адреналин возвел полученный результат в десятую степень. Получилось нечто выдающееся. Мгновенно позабыв о собственных переживаниях, зарычав, словно оборотень, ведьмочка взвилась с земли и разъярённым быком ринулась на колдунью, которая с пенька тут же испарилась. Мира споткнулась о пенек и растянулась на траве.

— Успокойся, — посоветовала колдунья, возникая рядом. — Будешь много себе позволять — упокою, не насколько ты мне нужна.

Мира медленно встала, отряхнулась, обвела пасторальный пейзаж безумным взглядом и… разрыдалась.

— Ыыыы… — выла она, размазывая сопли и слезы по испачканному лицу, — Ыыыы….ыыы… ы. ы? Ыыы…ыы. ыыы! Ыыы…и ыыы!!!

— Ты вот о чем сейчас? — сдвинула брови Тесса. — Я ни слова не поняла. Ладно, некогда мне с тобой разбираться, давай сделаем по — моему.

И что‑то шепнула. Ведьмочка, которая со слезами выплескивала весь пережитый недавно ужас и отчаяние, вдруг ощутила, как на нее снисходит невероятный, блаженный покой; как нервная истерика затихает, как пушистое облако подхватывает ее и бережно несет к берегам радости и благодушия.

— Что это? — спросила она, отнимая руки от лица и против воли улыбаясь. — Что ты со мной сделала?

— Немного подлечила, — ответила Тесса. — А то ты что‑то совсем расклеилась.

— Спасибо, — неожиданно для себя бухнула Мира, старательно вытирая слезы. И продолжила: — Меня, между прочим, сейчас только что чуть не убило.

— Знаю, — кивнула Тесса.

Мира недоверчиво скривилась и спросила — спокойно так, без особых переживаний:

— Как знаешь? Откуда… знаешь?

— Видела.

— Где? Как?

— Магия, умница ты моя. Магия и никакого мошенничества. Должна же я была убедиться, что ты выберешься. В конце концов.

— То есть ты хочешь сказать, что все это время наблюдала за мной? И ничего не сделала, чтобы помочь? Даже когда меня потолок должен был раздавить? Так получается?

Где‑то в подсознании билась мысль о том, что такая реакция — ненормальна. Ей бы кричать, вопить и ругаться на всех известных наречиях. Ей бы проклинать заносчивую колдунью страшными проклятиями. Где это видано — оставить Миру в лабиринте и равнодушно наблюдать за ней, как за лабораторной мышкой. Да, если бы не заклинание, Мира Тессе все волосья повыдергивала бы. А так все, на что она была способна — приподнимать брови в удивлении и с вежливым укором качать головой. Негодование, которое она ощущала, было каким‑то… неестественно тусклым, приглушенным, как плохо заряженный магический шар.

Тесса пожала плечами:

— Ну… если бы что‑то критичное было, я бы, конечно, помогла. Наверное. Но ты ведь и сама справилась.

Мира задумалась на мгновение и бросила:

— Сучка.

— Какая есть.

— Такая и есть, — поставив таким образом в разговоре жирную точку, Мира развернулась в сторону замка и скомандовала: — Пошли к отцу твоему.

Тесса посоветовала:

— Ты… из волос траву вытряхни и мусор заодно, тогда и пойдем.

На какое‑то мгновение Мира задумалась, стоит ли попробовать выяснить у Тессы про Раду, но не стала. Мира так поняла, что судьбой призрака теперь займется Петр, а привлекать к нему излишнее внимание колдуньи было не с руки. Да, он — сплошное унижение ее женского достоинства, вечное ходячее оскорбление и подтрунивание, но ведь спасает невезучую подопечную исправно каждый раз. Так что пусть делает с Радой, что хочет, она, Мира, и рта не раскроет на его счет.

До замка оставалось рукой подать. И чем ближе Мира подходила к нему, тем более жуткое впечатление он на нее производил. Несмотря на погожее утро — солнце было еще довольно низко — замок окутывала странная дымка. Плотная, серая, она, как завеса дождя, размывала контуры строения. Из‑за этой дымки невозможно было рассмотреть ни окон, ни дверей, только блёклые очертания. Что еще больше настораживало — замок не был окружен стеной. Неужели этот Дирьярд настолько уверен в себе, что пренебрегает элементарными правилами безопасности? — подумала Мира. Даже в ее родном городке частные домишки окружают серьезными заборами, чего уж говорить о замке посреди чиста поля? Да кто угодно может проникнуть внутрь…

— Тесса, а почему портал из лабиринта ведет не в замок?

— Потому что на нем купол защитный. Конечно, можно настроить соответствующую функцию, но всегда остается вероятность сбоя. А быть размазанной по куполу — мало приятного. Поэтому вывели на ближайшую возможную точку. Материя — вещь тонкая, до конца не изученная. Для меня лучше пройти пятьдесят три метра пешком, чем соскребать кишки с купола в результате ошибки.

— А зачем там вообще портал? И зачем лабиринт? Если это всего лишь подземный ход, к чему такие сложности?

— Папочка не любит простых вещей. Я тоже. Да будет тебе известно, что прямая — не всегда лучший путь. К тому же было весьма забавно наблюдать за твоими метаниями.

И ни слова про Раду. То ли Тесса ее не видела, то ли не хотела говорить об этом. И про Петра не спросила. Хотя не могла не слышать разговор с ангелом — по крайней мере, партию ведьмочки. Списала на предсмертный бред? В любом случае, что касалось Рады, Мира готова была спорить на что угодно, что девочки в лабиринте уже нет и найти ее не сможет ни один колдун в империи. Петр свое дело знает, даром что словоблуд. Это его вечное издевательски — наплевательское отношение… Миру передернуло, так как на ум пришло недавнее злоключение. Опускающийся потолок будет ей еще долго в кошмарах мерещиться.

— Забавно ей, — проворчала Мира без всякой злости. — А мне вот забавно не было. Кружевные вы больно… лабиринты им подавай… порталы… зачем, когда можно обойтись и обычной тропинкой? На мой взгляд, было бы куда лучше и проще, и все довольны. Чертовы колдуны… развлечения им подавай.

Тесса шла вперед, не оглядываясь на семенящую за ней ведьмочку. Тем более, не слушала ее бормотание. Шла упруго, уверенно, быстро. Шла к себе домой. Чтобы там остаться. Наконец‑то.

Мира тащилась следом, и нехорошие предчувствия переполняли ее. Иногда быть честной с собой очень трудно. И вовсе невозможно не признать, что совпадений в истории уже слишком много. Одинаковые кольца, магия, идущая из замка на могилу ее родителей, прикрепленный к письму портал, через который Рич в замок попал… Выводы, которые из этого следовали, были невероятно дики, и Мира отказывалась самой себе признаться, что тайны, которые она хотела разгадать, уже и не тайны вовсе. Нет, нет, она сначала спросит у отца Тессы… и если выживет после этого разговора, то впредь заречется играть в детектива. Ей не хотелось верить в то, на что указывали все факты, очень не хотелось. В глубине души жила надежда, что Дирьярд даст логичное и простое объяснение. А не то, что крутилось у Миры в голове в последние минуты…

Но и отступить, не спросить она уже не могла. Да, отец Тессы вполне может оказаться тем самым колдуном, что наслал проклятие на ее маму; нести ответственность за гибель ее родителей, но… поздно давать задний ход. Слишком поздно. Даже если Дирьярд — виновен, Мира должна знать наверняка. Что случится после того, как… точнее, если роковое признание будет сделано, она пока не представляла. Продолжала тешить себя призрачной надеждой, что все обойдется и предполагаемый родственник не причастен к гибели ее родных. И вопрос первостепенной важности — возьмет ли Тим после всего ее замуж?

Настороженно оглядываясь по сторонам, она старалась ни на шаг не отставать от Тессы, потому что знала, как легко и непринужденно, практически виртуозно влипает в неприятности, стоит лишь отвлечься на секунду. И снятие проклятия ничем в этом плане ей не помогло. Жаль… а она‑то надеялась…

— А что это за туман вокруг замка? — спросила Мира, чтобы хоть как‑то отвлечься от дурных мыслей. — Колдовство?

— Это купол. Защитный. Тот самый, про который я говорила. Просто так не войдешь. А если и получиться пробраться внутрь — не выйдешь, не зная формулу.

— Ту самую, которую у тебя мозгов не хватило обеспечить, — не упустила шанс подколоть Тессу Мира, но колдунья мысленно уже инспектировала свою лабораторию и нянчилась с любимыми книгами, поэтому оскорбление пропустила мимо ушей, если вообще услышала.

Наконец, они достигли входной двери — самой обыкновенной на вид. Деревянной, с медной ручкой. Вблизи замок обрел четкость и завершенность — туман словно испарился. Ведьмочка с любопытством следила за действиями Тессы — что та будет делать? Стучать? Пинаться? Применит невероятное заклинание? Да чтобы до кого‑либо докричаться в этом… торжестве чудовищных размеров над рассудком, глотка должна быть луженой, а пинки — дверевышибающими. Но Мира охотно верила, что для Тесса обладает необходимыми качествами.

Однако колдунья в который раз удивила ее и поступила совершенно иначе — подошла к двери и приложила ладонь к дверной петле. Петля натужно заскрипела и вдруг вспыхнула алым светом. От нее по всей дверной раме, потрескивая и выстреливая огоньками, побежала веселенькая искорка.

Через несколько секунд спецэффекты кончились. Дверь беззвучно отворилась и на пороге возник… старик в тельняшке и трениках. У него были суровые кустистые брови и мускулистые, хоть и худые руки, скрещенные на впалой груди. И взгляд такой… укоризненный и суровый, под стать бровям.

— Ты! — сказал он, нацелив негодующий перст на Тессу, ничуть не смущенную таким приветствием.

— Я, — радостно согласилась колдунья. — Я собственной персоной. Не представляешь, как по тебе соскучилась, Данти. Папуля дома? Он мне очень нужен.

— Нет его, — пробурчал старик и отступил внутрь. — Проходи. А ведьму зачем привела?

Миранда смотрела на непонятного старика и терялась в догадках. Кто он? Человек? Не похоже, слишком… тянет магией от него. Колдун — тоже нет. Вот ни почему. Просто и категорично — нет. Оборотень — вряд ли. Для эльфа не только староват, но и страшноват. Для тролля — наоборот, красавец писаный. Вампир — ну это уж вообще глупость.

Тогда кто? И тут старик повернулся к ним спиной, чтобы закрыть входную дверь, и его длинный гладкий хвост раздраженно прищелкнул по паркету.

Мира так и подскочила на месте и инстинктивно спряталась за спину Тессы. По — видимому, действие заклинания спокойствия, наложенного Тессой, закончилось. Демон! Богиня все побери — настоящий демон! Почему ее никто не предупредил? И… можно она за дверью подождет, луговые цветочки пособирает? Все безопаснее, чем с демоном рядом находиться.

Тесса насмешливо дернула плечом, но прогонять испуганную Миру не стала. Обратилась к демону:

— Данти, спрашиваю еще раз: папуля дома?

На скромный мирин взгляд, подростковое имя Данти совершенно не подходило половозрелому демону, но встревать с замечаниями она благоразумно не стала.

— Нет его, — с нажимом повторил Данти и продолжил: — Тесса, ты о чем думала, когда сбегала? Ты почему родного отца не жалеешь? А у него, между прочим, работа, у него — лекции и семинары, у него — служба придворная и император припадочный… а тут ты со своими капризами… Кстати, где ты раздобыла такую безвкусную одежду? Что за ужас? Напоминаешь дохлого вампира.

Мира не поверила своим ушам, когда демон обозвал самого императора Калерии "припадочным"! Как можно императора награждать подобными эпитетами и не быть сожженным на месте? Она вся сжалась в ожидании удара молнии, которые поразит не только виноватого, но и невольных свидетелей, но так и не дождалась. Тесса же ответила:

— Я имею право знать. И вообще, после того, что я выяснила… не вздумай меня совестить! Нашелся воспитатель! Один у меня уже есть! — И добавила после паузы: — Что же касается императора — сам на трон посадил полудурка, сам пусть и разбирается с последствиями… А одежда — что нашла, то и надела. Не могу же я голой разгуливать по улицам. Если папуля о таком узнает, весь город можно будет смело хоронить как случайных свидетелей.

Сразу после крамольных слов колдуньи о "полудурке" Мира от ужаса невольно прикрыла уши руками — и потому к своему счастью ее пассажа про "случайных свидетелей" не слышала. И слава Истине. Ей и без того было не по себе.

Не может быть, чтобы Тесса это говорила серьезно! Император! Посадил на трон! И этого колдуна они собрались "допрашивать"? Его Тесса рассчитывала припереть к стенке? Да он их в порошок сотрет одним легким движением пальца. Хотя нет, не их, а ее, Миранду Новикову, невезучую и любопытную на свою голову ведьму. Искательницу приключений и восстановительницу справедливости. Детектива доморощенного и потенциальную самоубийцу. Потому что только в искреннем желании покончить с собой можно было сунуться в эту обитель скорби.

Мира поняла это, но поздно. И вновь пожалела, что Тессу за руку схватила. Тогда, в квартире Тимми… ведь могла бы сейчас попивать чаек на кухне и лопать пирожки Матрены Патрикеевны… Но нет, все правду искала, в бой рвалась за справедливость, все покоя не могла найти в обыденности, постоянно и с извращенным удовольствием страдала за Истину, за нее же была бита нещадно и неоднократно, но отказаться, отступиться от расследования или хотя бы притормозить на секунду, призадуматься — а стоит ли игра свеч, было выше ее сил. Ну вот, дострадалась, дорвалась, доискалась… молодец, что еще скажешь.

Данти щелкнул хвостом по полу и спросил:

— Ведьму в лабораторию? Или ты у себя ее препарировать будешь?

Мира перестала дышать.

— Что? — рассеяно переспросила Тесса, что‑то подсчитывая в уме. — Ведьму в лабораторию? Какую ведьму? А… эту. Нет, Данти, это у нас уникальная ведьма. Для папули привезла.

Прозвучало жутко и крайне двусмысленно. Миранда, высунувшая было нос из‑за плеча Тессы, спряталась обратно и взмолилась, чтобы и на этот раз пронесло. Горячо пообещала богине, что если повезет, больше — никогда! Никогда она не будет поступать опрометчиво. Будет думать, прежде чем делать. Будет семь раз отмерять, а один отрезать. Будет оценивать и взвешивать последствия… в общем, ее обычные молитвы на каждый день.

— И что в ней такого, что может понравиться хозяину? — поинтересовался Данти. — Долговязая. Кожа да кости. Силы нет. Опять же не девственница… ох, уж мне эти современные нравы. Раньше бы за такие дела, да еще до свадьбы, кожу б живьем содрали, чтоб не повадно остальным было…

Когда демон так походя, небрежно объявил о ее, так скажем, статусе, Мира густо покраснела, не смея поднять взгляд. Щеки полыхнули жаром, внутри все съежилось от стыда, хотя, казалось бы, ничего такого уж страшного сказано не было. Просто сами уничижительные интонации и презрительный взгляд… как будто Мира сделала что‑то невероятно постыдное и достойное всяческого порицания и осуждения со стороны благовоспитанной общественности.

Но постойте! — возразила бы Мира, если бы ее кто‑нибудь соизволил выслушать, — подождите, о чем это вы? Откуда столько негатива? Откуда мысли про "кожу б живьем содрали"? Это же совершеннейшая дикость, убожество нравов и закоснелость ума. Сейчас вся продвинутая молодежь, сбросив оковы родительской опеки, тут же начинает жить половой жизнью. Это считается круто, современно и, безусловно, абсолютно нормально. Никто в этом ничего странного или неправильного не находит. Наоборот, остракизму подвергаются девушки, по тем или иным причинам затянувшие с расставанием с главной девичьей ценностью. Признание в том, что ты девственница равносильно признанию в каннибализме, кабы не хуже. Быть невинной в брачную ночь — вообще никуда не годится, попахивает нафталином и средневековьем.

Мира никогда не рассматривала секс как нечто священное или же сокровенное — до появления в ее жизни Тима. Так уж воспитали. И столкнувшись с явным осуждением ее морали, точнее, отсутствия таковой — и от кого! — немного растерялась. Но демон уже сказал все, что хотел и выжидающе уставился на Тессу, но та о чем‑то в который раз замечталась. Тогда он перевел взгляд на красную как рак Миру.

— Так ее к хозяину?

И тут ведьмочка, вынырнув из пучины логичных возражений и железобетонных доводов, которые она могла бы привести этому невоспитанному Данти в свою защиту, вдруг вспомнила, что демон говорил перед этим… Хозяину? Вот даже как… при мысли о том, сколько еще неприятных сюрпризов ждёт ее в доме предполагаемых родственничков, ей стало дурно. Где же носит Тима, когда он так нужен?

— Данти! — произнесла Тесса таким тоном, что демон замолк и перестал таращиться на Миру подозрительным взглядом. — Не забывайся.

Данти виновато склонил голову и отступил на шаг.

— Как прикажешь, госпожа.

— Данти! Ну тебя! Какая я госпожа, после стольких лет совместной жизни! Тесса я.

Но демон упорно не поднимал головы и только подрагивающий хвост выдавал его волнение. Тесса немного подождала реакции на свои слова, но ее не последовало. Тогда она предложила:

— Ну и обижайся, обижуська. Потом договорим. Данти, чаю ко мне в спальню. И поесть чего‑нибудь. Да накажи, чтобы поторопились. А то я голодная как волк. С утра только пирожками перекусила.

Демон послушно кивнул и так же — не поднимая глаз — удалился. Тесса расстроенно вздохнула:

— Ну вот… обиделся он… на что, спрашивается? Ладно, мы еще поговорим. Будет время — все выясним. Госпожа… скажет же…

Далее Тесса повела ведьмочку извилистыми, но к счастью, хорошо освещенными коридорами. По дороге им пару раз встречались слуги, которые, завидев дочку хозяина, разве что не падали ниц. В глаза колдунье смотреть не осмеливался никто. Все как один лепетали "Благоденствия и здравия", стоя на коленях, и не шевелились до тех пор, пока Тесса не скрывалась из виду — Мира специально держалась чуть позади колдуньи, чтобы это выяснить.

"Вот это дисциплина и выучка, — против воли восхитилась ведьмочка. — Это что надо сделать, чтобы тебя боялись как огня?"

Теперь ей в какой‑то мере становилась понятна заносчивость и высокомерие Тессы. Колдунья привыкла к тому, что все подчиняются малейшему движению ее ресниц. Даже говорить ничего не надо — все к ее услугам в любое время дня и ночи. Интересно, какой бы выросла сама Мира, воспитывайся она изначально в подобных условиях? Стала бы спесивой дурой? Или наоборот — мятежной бунтаркой? Обзавелась бы принципами Тессы или осталась при своих? Полюбила бы свободу или предпочла золотую клетку? То есть, родовой замок?

Они пришли довольно быстро. Неприметная дверь по левую руку открылась бесшумно, и Миранда очутилась в спальне Тессы.

Комната, лаконичная и в тоже время подчеркнуто женская, была обставлена изящной, но не вычурной мебелью. Выделялись огромная кровать с балдахином и окно в полстены, обрамлённое тяжелыми шторами. Стены покрывали однотонные обои. Ничего лишнего, а то, что имелось — необычный комод, прикроватная тумбочка — отлично сочеталось друг с другом, придавая спальне уютный вид.

— Присаживайся, — приказала Тесса. — Сейчас чай принесут…

— Уже? — усомнилась Мира, поскольку со времени отправления Данти с этим поручением не прошло и пяти минут. А чтобы вскипятить тот же чайник, требуется побольше.

Тесса с жалостью посмотрела на Миру, и в это время в дверь робко, еле слышно постучали.

— Войдите, — распорядилась Тесса — чисто принцесса крови. Величественная и недосягаемая, как горные вершины.

Показались слуги. Они действовали молниеносно, но это никак не сказывалось на их сноровистости. Уже через две секунды после стука перед Мирой, как, впрочем, и перед Тессой, стояло по чашке с ароматным чаем и тарелке с пирожным. А рядом устроился поднос с бутербродами, от запаха которых у ведьмочки помутилось в голове. Она только сейчас поняла, что жутко проголодалась, но нервы не давали это ощутить до сего момента.

Как слуги умудрились накрыть на стол в две секунды, не поднимая глаз и двигаясь практически на полусогнутых ногах, как и куда испарились сразу после расстановки приборов и еды, Мира гадать не бралась. Подумав, что это не ее ума дело — как правильно отметила в свое время Тесса — ведьмочка сцапала бутерброд и засунула его себе в рот целиком. Проглотила, практически не жуя, для верности утрамбовала пальцем особо большие куски хлеба. Да, выглядело весьма не эстетично, но голодной, как оборотень после превращения, Мире было не до соблюдения этикета. В результате она подавилась, закашлялась и сделала глоток чая. Помогло.

Тесса ела с помощью ножа и вилки — бутерброды! — и о чем‑то усиленно размышляла, а потому не утруждала себя светской беседой. Мире тоже было не до разговоров, так что трапеза прошла в полном молчании. Как только Тесса сделала последний глоток чая и отставила чашку, в дверь тихонько постучали.

— Можно, — разрешила колдунья.

Те же слуги, больше напоминавшие привидения — не потому что были прозрачными, а потому что практически порхали над землей, бесшумно и незаметно — мгновенно убрали все со стола и удалились.

Только после того, как закрылась дверь, Тесса позволила себе расслабиться. Она откинулась на спинку стула и сказала:

— Чем займемся, сестренка?

Мира от такого обращения сморщилась:

— Сама ты… сестренка. Еще ничего не доказано. Где твой папуля ходит, когда он так нужен?

Тесса пожала плечами:

— Поверь мне, когда будет надо — он обязательно появится. Хочешь, покажу тебе свое кольцо?

Мира кивнула. Тесса вскочила со стула и направилась к тумбочке. Когда вернулась обратно, в руках у неё была та самая коробочка из воспоминаний.

— Смотри.

Ведьмочка аккуратно взяла коробочку и открыла. Внутри лежало кольцо — близнец того, что красовалось на пальце Тессы. Мира вынула его, повертела так и эдак — абсолютно идентичны. Тот же камень в центре, те же лепестки.

— Ты думаешь?..

— Ничего не думаю. Надо знать точно, а для этого отца порасспросить. Тогда и буду думать. А гадать что да как, не имея достоверных данных — пустая трата времени.

Мира бессмысленными глазами уставилась на стол. Что же выходит… как же так получается… кольцо, которое неизвестный — ой, ли? — поклонник подарил ее матери, близнец того, которое Дирьярд подарил своей дочке на семилетие. Примерно восемнадцать лет назад. Поклонник, что наслал на ведьму Мариссу проклятие… обрек чету Новиковых на ужасную кончину, а их дочь — на мучительную жизнь проклятой. Сложить два и два и получить четыре смог бы и идиот.

И зачем Мира вообще полезла в это дело? Сняла же проклятие, полюбила замечательного парня, и главное — он полюбил её; чего ей не жилось спокойно? Нет, полезла до правды докапываться, планы мстительные лелеяла, смутно и неопределенно, но все же. Истину жаждала установить, справедливость найти и наказать виновных в гибели ее родителей.

Доискалась? Нашла? Докопалась, ищейка недобитая? Узнала? Рада теперь? Счастлива? Вот и хорошо. Возьми с полки пирожок. Вполне вероятно, что он будет твоей последней трапезой в земной жизни.

Совершенно сбитая с толку неожиданным поворотом сюжета ее жизни, Мира не заметила, как Тесса куда‑то ушла. Очнулась только, когда хлопнула дверь. Обернулась. Тессы нигде не было видно. И слава Истине, вздохнула с облегчением, выносить общество этой девицы без того, чтобы вцепиться ей в патлы и потребовать вернуть обратно в империю Ион, становилось все труднее.

Ведьмочка сидела за столом, ковыряла пальцем скатерть интересного коричневого цвета, и меланхолично размышляла о наболевшем. Взгляд ее, бесцельно блуждающий по комнате, наконец, остановился на кровати, мягкой и такой манящей, застеленной шелковым, нежным даже на вид покрывалом, с двумя кокетливыми декоративными подушечками. Кремовый балдахин тяжелыми складками ниспадал вниз и почти у подножия кровати был умело перехвачен лентами. У изножья кровати стоял миленький пуфик того же насыщенного цвета. Ведьмочка подняла глаза вверх — балдахин крепился на раме под потолком, далее падал на прикроватные стойки… видимо, дизайнер этой спальни деньги свои отрабатывал на совесть, в отличие от дизайнера, нанятого ведьмочкой для обустройства собственной квартиры.

Глядя на это великолепие, Мира вдруг почувствовала, как же сильно устала за последние сумасшедшие дни и практически бессонные ночи. Словно загипнотизированная, ведьмочка встала со стула и направилась к постели. В этот момент ей ничего так не хотелось как лечь и заснуть. Отдохнуть от проблем. Разгрузить больную голову. Поспать… возможно, увидеть сказочные сны, в которых ее родители живы, а она выходит замуж за любимого… возможно, пожаловаться Тиму на очередную несправедливость, что приключилась с ней по вине Тессы… возможно, встретить того, кого с некоторых пор встречать очень не хотела… поспать… закрыть усталые глаза и окунуться с головой в волшебный мир сновидений, где только ты и твоя реальность… только твои желания. Они сбываются, исполняются как по мановению заклинания колдуна. Поспать и увидеть там, в глубине своего подсознания ответы на вопросы…

Миранда как сомнамбула дошла до кровати и рухнула на нее. Но тело не ощутило мягкости, а словно провалилось сквозь постельное белье, перины и каркас куда‑то вниз… глубоко — глубоко… туда, где еще никто до нее не бывал… в гости к тому, кто ее ждал уже давно…

Загрузка...