Сага о бездарном рыцаре 8

Интерлюдия. Огромное опоздание

Мгновенно сориентировавшись в ситуации, Наги достал наладонник и вызвал медиков, которые перенесли Икки в медпункт стадиона, оснащённый самым современным оборудованием.

Тянулись томительные минуты.

Сидзуку сидела на стуле в небольшой комнате рядом с операционной и, сцепив руки в молитвенном жесте, смотрела на дверь. Вместе с ней были Ицуки и Куроно. Остальным входить сюда запретили.

Спустя два часа к ним вышел хирург.

Сидзуку тотчас подлетела к нему.

— Доктор, что с онии-самой?! Вы спасли его?!

Он посмотрел на неё и тяжело ответил:

— Мы пока не знаем.

— Как это? Что значит «не знаете»?!

— Мы не понимаем, что с ним происходит. Ваш брат не был ранен, поэтому первым делом мы подумали, что это сердечный приступ. Реанимировали сердце, но возникли аномалии в мозге. Разобрались с ним, отказало что-то ещё. И так по кругу. Как будто смерть не хочет отпускать его.

«Не хочет отпускать», — повторила про себя Сидзуку и тотчас связала эти слова со способностью Аманэ.

— Но ведь онии-сама увернулся!

— Куроганэ, мы пересмотрели запись, — вмешалась Куроно. — Когда Икки оттолкнул судью, одна из рук смерти задела его предплечье. Скорее всего, это и запустило процесс.

— Не может быть!

Сидзуку покачнулась и чуть не упала в обморок, но, призвав всю силу воли, взяла себя в руки и выстояла.

Она не могла быть слабой, когда любимый брат стоял одной ногой в могиле.

— Тогда надо убить Аманэ!

— Успокойся, — жёстко перебил её Ицуки. Сидзуку яростно взглянула на него, но отец спокойно продолжил: — Симптомы остались даже после того, как Злой рок потерял сознание. Убивать его смысла нет.

«Чёрт, логично», — с досадой подумала девушка, не найдя что возразить.

Получалось, что во второй фазе Безымянная слава в любом случае закрепляла результат в реальности.

— Сингудзи-сэнсэй, вы сможете отмотать время моего сына до предматчевого состояния? — спросил Ицуки.

— Боюсь, это невозможно, — покачала головой Куроно. — Ладно здания, это просто сталь и бетон, но люди — другое дело. Изломы временной линии сильно перегружают организм. Я могла бы вернуть Куроганэ на полминуты плюс-минус десять секунд, больше он не выдержит. Но, когда его нашли, сердце не билось уже несколько минут.

— Понятно.

— То есть надежды нет?! Нет, этого не может быть!

Сидзуку вскочила на ноги и побежала к двери в операционную.

— Сидзуку!

— Вам туда нельзя!

Ицуки с хирургом вовремя схватили её, но девушка рвалась вперёд, безумно крича:

— Пустите! Если вы не можете его спасти, это сделаю я! Я спасу онии-саму! Не мешайте! Онии-сама! Онии-сама-а-а!

И тут…

— Прикрой-ка рот, милочка. Здесь практически полноценный госпиталь, а в лечебных учреждениях шуметь запрещено, — строго отчитали её.

— Ч-что? Ты?

Сидзуку мгновенно узнала этот голос, хотя провела вместе с его владельцем от силы пару-тройку часов.

Обернувшись, она увидела у входной двери девушку с оливково-зелёными волосами, носившую белый халат.

— Доктор Кирико! — радостно воскликнул хирург.

Рыцарь в белом Кирико Якуси, лучший целитель Японии, кивнула ему.

— Господин Куроганэ рассказал мне о случившемся. Я возьмусь за лечение.

Она быстро подошла к двери операционной и коснулась ручки.

— Ты сможешь спасти онии-саму? — вытирая слёзы, спросила Сидзуку.

Она хотела увидеть хотя бы призрачный лучик надежды.

Доктора должны успокаивать пациентов и их родственников, но при этом не делать безосновательных утверждений.

Когда речь заходит о человеческой жизни, нельзя ничего обещать наверняка.

— Сидзуку-сан, ты смеёшься надо мной? — улыбнулась Кирико, оглянувшись через плечо. — Как я могу называть себя доктором, если не разберусь с одной-двумя смертями, завладевшими моим кранке?

Ветер давным-давно унёс тяжёлые серые тучи далеко на запад.

Аманэ Синомия сидел на койке в больничной палате и смотрел на сиявшую луну, обдумывая слова Рёмы, которые ему сказал Икки.

Внезапно входная дверь тихо зашуршала и приоткрылась.

— …

— Ага, вот он… Что, уже очнулся? Бли-ин, — раздосадованно протянула невысокая женщина в багровом кимоно, прищёлкнула языком и спрятала в длинном широком рукаве перманентный маркер. — Из-за тебя нам столько работы привалило, что грех было бы не прикольнуться над тобой. Везучий, как всегда.

«Конечно, везучий, — про себя хмыкнул Аманэ. — Ведь вы-то мне сейчас и нужны».

— Икки-кун жив?

Нэнэ чуть приподняла брови.

— Ты знал?

— Слышал врачей. Говорят, он на грани смерти.

— Ясно, — кивнула Нэнэ и в двух словах пересказала ему содержание звонка от Куроно. — Короче, прибежала Рыцарь в белом и вытянула его.

— Она?

Аманэ сразу вспомнил, кому принадлежало это прозвище. И неудивительно: она была первым рыцарем, которого Безымянная слава выбила из турнира.

— А ещё Кирико-тян передала через меня сообщение.

— Мне? — удивился парень, насторожившись.

«У нас не лучшие отношения. Наверное, сейчас будет что-то плохое…»

— Это тебе за первый раунд. Получи по заслугам, — с язвительной улыбкой сказала Нэнэ, подражая тону Кирико.

Аманэ сухо хохотнул.

— Ясно. То есть я даже противника из первого раунда не победил… Какие же все сильные.

— Ну а то. Если бы Кирико-тян серьёзнее относилась к рыцарским обязанностям, ей давно присвоили бы А-ранг. Она стоит в одному ряду со Стеллой-тян и Омой-тяном. Куда тебе с ней тягаться. Ну, по крайней мере, пока.

— То есть вы пришли, чтобы передать мне её слова?

— Не только. Скоро управляющий комитет и представители Федерации соберутся и определят твоё наказание. И оно, конечно, будет суровым. Хотя вам, террористам, на него плевать…

— Я приму его, — перебил Аманэ.

Нэнэ от неожиданности округлила глаза. Но это было ещё не всё.

— Сайкё-сэнсэй, если я покаюсь, вы вступитесь за меня? — заискивающе продолжил он.

— Ну и ушлый ты тип, — сокрушённо вздохнула Нэнэ. — Хотя сейчас я в первую очередь учитель, и если ты попытаешься вернуться к свету, то… возможно, я и замолвлю за тебя словечко.

Она обладала немалым авторитетом в Федерации, но, безусловно, не собиралась помогать просто так.

— Однако взамен я требую, чтобы ты никоим образом не вмешивался в завтрашний финал.

Икки и Стелла давно махнули рукой на Безымянную славу, но это не означало, что Аманэ мог ломать их поединок, как ему вздумается.

Нэнэ вступилась за своих подопечных как учитель и как рыцарь.

— Клянусь! Мне незачем мешать им, — улыбнулся Аманэ.

И в то же мгновение с его плеч как будто упала невидимая гора.

«Ну-ну. Надеюсь, ты не нарушишь слово», — хмыкнула Нэнэ.

— Тогда я пошла. А ты ляг и поспи.

— Хорошо, спокойной ночи. И спасибо, — поклонившись, вежливо ответил Аманэ.

Нэнэ на секунду замерла, но ничего не сказала, затем вышла из комнаты и плотно затворила за собой дверь.

— Вот, такое лицо мне уже нравится… Оу, какой сюрприз, Цукикагэ-сэнсэй. И что же привело вас сюда в такой час? — внезапно развернувшись, весело спросила она.

Она уже давно почувствовала присутствие премьер-министра.

Шедший по коридору Бакуга остановился и усмехнулся.

— Сюрприз? В этой палате лежит мой ученик. Как я могу не навестить его?

— Значит, вы не отказались от своего плана? А я думала, что вашу Акацуки вышвырнули с Фестиваля.

Аманэ был последним представителем своей академии, и Икки выбил его из турнира. Преступный план Бакуги почти провалился. И всё же…

— К сожалению, вы правы. Но я просто хотел, чтобы они показали силу национальной академии Акацуки, будущего нашей страны, — спокойно пожал плечами министр.

Но спокойно ли? Или он только притворялся?

— Мне вас никогда не понять, — вздохнула Нэнэ и сменила тему. — Хорошо, что встретила вас. Как раз хотела задать один вопрос.

— Какой?

— Второй матч полуфинала. Вы предвидели отказ и передали Куро-бо детонатор, чтобы заставить Ама-тяна сразиться. Но на самом деле вы сделали это, что Куро-бо победил, да?

Она не понимала, зачем Бакуга рассказал Икки о прошлом Аманэ.

«Слишком ненадёжно для провокации. Я уверена, был метод получше».

— Сэнсэй, вы с самого начала хотели, чтобы Куро-бо спас Ама-тяна?

— …

Бакуга немного помолчал, а потом едва заметно улыбнулся, вспомнив вчерашнюю ночь.

«Цукикагэ-сан, позвольте узнать у вас ещё кое-что. Вы хотите спровоцировать Аманэ-куна? Или же… меня?» — спросил у него Икки.

Нэнэ подразумевала то же самое, поэтому Бакуга ответил ей точно так же:

— Как знать… Моя работа неразрывно связана с социально приемлемым мнением. После стольких лет на посту министра я уже не знаю, где мои истинные чувства, а где маска.

«Он в своём репертуаре. Лишь бы запутать собеседника. Ладно, мне больше ничего из него не вытянуть, надо закругляться», — заскучала Нэнэ.

— Ясненько. И ещё кое-что.

— У вас же был только один вопрос.

— Мужчине не пристало цепляться к таким мелочам, — фыркнула Нэнэ и смело сделала шаг навстречу. — Вы много знаете о прошлом Ама-тяна. Даже слишком много. Столько, что без труда рассказали о нём другому.

— …

— Я успела понять, что Ама-тян никому не рассказал бы о своём прошлом. А Безымянная слава скрыла бы от посторонних людей любую информацию, которая могла бы навредить ему. Выходит, кое-кто обладает ещё более мощной причинно-следственной способностью. Так вот, Цукикагэ-сэнсэй, я не знаю, какое у вас там благородное искусство, потому что не нашла упоминаний о нём ни в одной базе данных, но мне кажется, оно как-то связано с тем, что премьер-министр Японии внезапно подружился с террористами. А?

Она говорила дружелюбно, но глаза её метали молнии.

Бакуга понял, что на этот раз ложь не сойдёт ему с рук, однако честно ответить тоже не мог. По крайней мере, не сейчас.

— Скоро вы обо всём узнаете.

«В более подходящем месте и в присутствии нужных людей», — имел он в виду.

Пробуждение было очень медленным.

Икки разлепил веки и увидел незнакомый потолок с клетчатым узором.

— М-м… Где я? — пробормотал он, сел и осмотрелся.

Чистая комната, оформленная в белых тонах, минимум мебели, кровать.

«А-а, я в больничной палате. Как странно… Я же только что вошёл в комнату ожидания и на секунду прикрыл глаза. А ещё тело какое-то тяжёлое и вялое…»

И не только тело. Мысли тоже были тягучими и вязкими, словно патока.

«Темно… Ночь? Интересно, который сейчас час?»

Икки заметил на стуле рядом с кроватью сложенную одежду и свой наладонник, взял его, нажал на кнопку выключения.

Дисплей засветился.

«Половина одиннадцатого? Скоро завтрашний день… Неудивительно, что я такой разбитый. Провалялся в кровати с самого утра…»

— Чего? — невольно вырвалось у него.

Икки снова взглянул на дисплей и обратил внимание на дату.

Десятое августа.

Следующий день после полуфинала.

День его дуэли со Стеллой.

— !..

В голове словно взорвалась бомба.

Икки вспомнил всё, что случилось с ним после матча против Аманэ.

«Я ещё тогда подумал, что эта усталость не обычная, как от Итто Шуры, а какая-то… безнадёжная, что ли. Я умирал. Наверное, меня зацепила одна из рук, когда я оттолкнул судью, но это произошло так быстро, что я не обратил внимания. А потом просто не успел позвать на помощь. Наверное, кто-то нашёл меня и отнёс сюда… Но это уже неважно! Надо проверить, не ошибся ли я с датой!»

Он снова обратился к наладоннику и заметил одну иконку.

«С-сообщение!»

Оно было от Стеллы.

Икки поспешно открыл его, увидел всего одну фразу: «Жду на арене», — и подорвался с кровати.

Икки стремглав мчался по ночному стадиону.

Он не переоделся, забыл даже обуть тапочки.

Пролетев мимо пустой стойки регистрации, он ворвался в комнату ожидания, распахнул дверь, пролетел по коридору и выбежал на арену, залитую лунным светом.

Там стояла девушка. Её прекрасные алые волосы трепетали в дуновении ночного ветра.

Тяжело дыша, Икки подошёл к ней и увидел своё отражение в печальных рубиновых глазах.

— Стелла…

— Икки, ты слишком поздно очнулся.

— …

— А я ждала тебя здесь. Весь день.

В ту же секунду Икки показалось, будто земля ушла у него из-под ног.

Худшие опасения подтвердились.

Пока он безмятежно дрых в кровати, Фестиваль искусства меча семи звёзд закончился.

Он не сдержал слово, данное той ночью.

«Я должен извиниться!» — подумал Икки, но выдавил из себя лишь жалобный возглас.

Горло сдавило судорогой, в глазах закипели слёзы.

— Будь оно всё проклято!

Икки злился, но не на Аманэ, а на самого себя.

Ему оставалось сделать всего лишь шаг, но не хватило силы воли.

Вся жизнь в одночасье рухнула.

Он так отчаялся, что был готов убить себя прямо сейчас.

Но…

— Именно это я и хотела услышать. Не извинения, а крик твоей души, — с непонятной радостью сказала Стелла. Казалось, она вот-вот заплачет от переполнявшего её счастья.

— О чём ты?.. — начал Икки, но девушка стремительно развернулась и крикнула:

— Народ, вы слышали его!

И…

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

Вспыхнули прожекторы, разгоняя ночную тьму, и аплодисменты тысяч людей обрушились на Икки подобно шквалу.

Парень так увлёкся Стеллой и своими терзаниями, что совершенно не обратил внимания на трибуны.

А ведь там яблоку негде было упасть.

— Но всё же закончилось… Почему?.. — слабо пролепетал Икки.

Стелла указала взглядом на большой экран, под которым стоял лысый старец — председатель управляющего комитета Фестиваля Юдзо Каиэда.

— Мы все ждали, когда ты очнёшься, — сказал он.

— В каком смысле, председатель Каиэда? Финал же закончился.

— Ничего ещё не закончилось. Я прав? — обратился он к зрителям, и те ответили ему дружными криками.

— А то!

— Мы ждали этого момента!

— Как может Фестиваль кончиться без поединка Багровой принцессы и Некоронованного!

Икки ошеломлённо осмотрел трибуны и увидел…

— Онии-сама! Ты должен победить!

Сидзуку с опухшими покрасневшими глазами и стоявшего рядом с ней Наги.

— Куроганэ-кун! Стелла-сан! Покажите, что такое настоящая дуэль!

Канату и Току, махавших им руками.

— Куроганэ, забей на всё! Мы болеем за тебя! Сделай это!

Юдая и всех остальных рыцарей, которых он победил на пути к заветной вершине.

Все они жаждали увидеть поединок, который и сам Икки хотел провести до дрожи в руках.

— Ребята…

— Люди не хотят расходиться без вашего боя. Вот сколько он значит для всех. Можешь гордиться этим, — сказал Юдзо.

Стелла повернулась и, взмахнув Леватейном, направила его остриё на Икки.

В рубиновых глазах полыхало неукротимое пламя.

— Дело только за тобой, Икки.

— !..

Глаза снова защипало, но уже от радости.

В груди постепенно нарастал рвущийся наружу вопль.

«Это не доброта и не жалость… Они просто хотят увидеть наш поединок. Да, этим можно гордиться!»

Икки решительно вытер слёзы, призвал Интэцу и изо всех сил ударил по Леватейну.

Длинный золотистый меч даже не шевельнулся, а ладонь сразу онемела от отдачи.

«Как будто по куску стали врезал. Как я и думал!» — вздрогнув, воскликнул он про себя.

Бездарный рыцарь оставил позади долгие годы сражений.

Он встречался с самыми разными воинами.

Но только один смог настолько сильно задеть струны его души.

Икки не мог уйти с арены, на которую так мечтал попасть, не победив его!

— Итак, участники изъявили готовность сразиться, и я как официальный глава управляющего комитета разрешаю провести финал Фестиваля искусства меча семи звёзд! Начало завтра в семь часов вечера! Участники, подготовьтесь как следует, чтобы потом не сожалеть об упущенных возможностях!

— Да! — хором ответили Икки и Стелла.