Сага о бездарном рыцаре 8

Глава 11. Кровавая правда

По дороге из торгового центра на стадион Сидзуку раскрыла Наги подробности своего замысла:

— Я нападу на Аманэ Синомию в комнате ожидания перед самым началом матча.

— Что?.. Сидзуку, в каком смысле?

Наги даже остановился от изумления.

— В прямом, Алиса. Это и есть мой план, — решительно ответила Сидзуку и изложила ему свои соображения. — Безымянная слава — это благородное искусство, вмешивающееся в причинно-следственные связи и меняющее будущее так, как захочет Аманэ. И если он пожелает победу или просто попросит, чтобы я проиграла, возникнет новая цепочка событий, в результате которой я вылечу с турнира, как та же Рыцарь в белом. И я никак не смогу защититься, потому что мои благородные искусства относятся к категории стихийных. Возможно, я не задену его мечом или просто не выйду на арену. Как бы там ни было, я решила использовать эту новую цепочку в своих интересах.

— Использовать?

— Да. Я намеренно нападу на Аманэ. Тем самым я осознанно нарушу правила, меня дисквалифицируют, и Безымянная слава не сработает.

«А-а, понятно. И правда, это уязвимое место Безымянной славы, — согласился Наги. — Безусловно, это хитрый ход. Однако есть одна огромнейшая проблема!»

— Вот именно что тебя дисквалифицируют!

Поражение в матче ставило крест на мечте Сидзуку и обесценивало все её старания.

— Мне всё равно, — ответила Сидзуку.

— Что?!

— Я же сказала, что могу вмешиваться в стихии, но не в судьбу. Если бы Аманэ пользовался своей силой лишь во время матча, у меня был бы хоть какой-то шанс победить, однако он уже подтасовал события. Только он не учёл одного: я не собираюсь сидеть сложа руки. Если мне суждено покинуть турнир, то я и его утащу за собой. К тому же, Алиса, ты слышала, что он сказал онии-саме после боя Стеллы-сан.

— Конечно, слышала.

Наги никогда не забыл бы страшную улыбку и наполненные безумием слова Аманэ:

«Поэтому… Поэтому! Нужно больше ран, больше крови, больше травм! За такого Икки-куна я буду болеть до хрипоты! И я всегда-всегда-всегда буду смотреть… как Икки-кун идёт наперекор судьбе, а она ломает его!»

— Я не дам этому типу ещё ближе подойти к онии-саме. Пусть я проиграю, но и он не пройдёт в полуфинал. Я раню его так, чтобы он не восстановился за день.

Сидзуку любила брата больше жизни. Такое решение было в её духе.

— Ты права, Аманэ — опасный человек. Я понимаю, что ты чувствуешь, но… — Наги заколебался. — Но такое нападение — это очень подлый, очень нечестный поступок.

— Он сам виноват, нечего было нарушать правила и устранять соперников исподтишка.

— Ну да… Но, к сожалению, у нас нет доказательств, что Аманэ жульничает. Он скажет, что ему повезло, что так сошлись звёзды, а тебе нечем оправдаться. Тебя сурово накажут. И хорошо, если только дисквалифицируют… Боюсь, как бы тебя не исключили из школы.

План Сидзуку был палкой о двух концах: с одной стороны, помогал устранить врага, но с другой стороны, не давал выйти сухой из воды.

Она слишком сильно рисковала.

— Даже если у тебя всё получится, Икки совсем не обрадуется. Да и Стелла-тян расстроится.

«И я тоже», — мысленно добавил он.

— Я знаю, что они очень добрые, — слабо улыбнулась Сидзуку и продолжила грустно, как будто прощаясь: — Знаешь, Алиса, сегодня был замечательный день. Я провела его с любимым онии-самой, с его девушкой, Стеллой-сан, с тобой… и с той девкой тоже. Да и вообще, в школе моя жизнь заиграла новыми красками. Дома я и подумать не могла, что когда-нибудь смогу веселиться всей душой. Поэтому… я рада, что поступила в Хагун.

— Сидзуку, ты…

«Пусть меня исключат, пусть разлучат с вами, но я должна сделать это. Когда онии-сама ушёл из дома, я дала себе клятву», — думала Сидзуку.

— Прости, Алиса. Я вижу, что онии-саме грозит страшная опасность, и не могу остаться в стороне. Теперь моя очередь защитить его! — решительно выкрикнула она и тут же оговорилась. — Правда, я не уверена, что справлюсь в одиночку. Ты поможешь мне?

Необъятная любовь придавала ей сил, однако Аманэ был слишком непредсказуемым, чтобы идти на него без подстраховки. Поэтому Сидзуку попросила того, кому доверяла больше всех, разделить с ней все риски.

И, естественно, Наги не мог отказать.

— Конечно, помогу.

— Спасибо.

«Прости, Икки, я плохая подруга, — невесело усмехнулся Наги. — Хорошая любой ценой уберегла бы её от наказания. Например, Стелла-тян запретила бы даже думать об этом. Но только я знаю, как горячо Сидзуку любит тебя. Мои слова не остановят её. Да и твои, наверное, тоже».

Какая девушка останется равнодушной, когда её любимому угрожает смертельная опасность?

«Со мной или без меня, но Сидзуку всё равно нападёт на Аманэ. Я не могу оставить её одну. Уж лучше мы разделим все лишения. Тем более, уйдя от “Освободителей”, я решила, что буду вместе с ней до тех пор, пока она сама не прогонит меня».

Вот так они и решили, что пойдут на дело вдвоём.

Всё прошло как по маслу.

Незадолго до начала третьего матча третьего раунда Наги открыл проход в другое измерение, и они с Сидзуку, используя Теневой шаг, добрались до «изнанки» комнаты ожидания. Затем Сидзуку выпрыгнула из тени и залпом ледяных копий изрешетила беззащитного Аманэ.

Парень отлетел, врезался в бетонную стену и безвольным изодранным кулём упал на пол.

Из сквозных ран потекла алая кровь.

— Извиняться не буду, — бросила Сидзуку.

Она с огромной неохотой пошла на такое коварство. Если бы Аманэ не расчищал себе путь, искривляя реальность, она бы предпочла выйти на арену и победить честно.

Но он не оставил ей иного выхода.

— Ты связался не с тем человеком и получил по заслугам.

Безусловно, Сидзуку не убила его, но покалечила очень серьёзно.

«Одно из копий задело мозг. Теперь ты проваляешься в капсуле очень долго и не успеешь восстановиться до полуфинала», — хмыкнула она про себя.

Даже дьявольская удача, позволявшая менять траекторию небесных тел, не помогла Аманэ. Икки был спасён.

— Вот и…

«Всё», — хотела сказать она, как вдруг…

— Ха-ха-ха! А-ха-ха-ха! Понятно! Так вот что ты сделала!

— ?!

Несмотря на застрявшие в теле длинные толстые сосульки, Аманэ преспокойно поднялся на ноги. На его губах блуждала жестокая безумная улыбка, совсем как в прошлый раз.

— Как ты меня удивила! Нет, серьёзно! Конечно, моя Безымянная слава не сработает, если ты сама нарушишь правила и покинешь турнир. И это огромная брешь в моей обороне. Я не прикрыл её только потому, что не ожидал от тебя настолько радикальных мер! Вот это настрой! И какая ярость! А ты точно сестра Икки-куна?

— Не может быть!

— Как ты поднялся с такими ранами?

Сидзуку и Наги смотрели на него, округлив глаза от изумления.

Аманэ выдернул торчавшую из головы сосульку и пожал плечами.

— Как? Да без понятия. Но в мире столько удивительных вещей. Я слышал, что один человек приехал в больницу с ножом в голове, а другой выжил после огнестрельного ранения в мозг. При должном везении даже невозможное может стать возможным, а я самый везучий человек на свете!

— Сидзуку!

Опомнившись, Наги пронзил тень Аманэ кинжалом, обездвижив его Теневыми путами, схватил подругу за руку и приготовился бежать. Будучи опытным убийцей, он понимал: всё прошло идеально. Сидзуку напала, когда Аманэ не ожидал этого, и ударила так, чтобы наверняка вырубить его.

Однако где-то логика дала сбой, и результат получился совершенно другим.

«Если сначала не получилось, то теперь уж точно ловить нечего. Надо отступить», — мгновенно рассудил он. Только не учёл одного.

Аманэ не позволил им убежать.

Внезапно светильник под потолком зашумел и погас на пару секунд. То ли проводка где-то замкнула, то ли с лампой были проблемы, но факт остался фактом: воцарилась тьма, и Теневые путы спали.

«Чёрт!»

Наги почувствовал угрозу, но было слишком поздно.

Тонкие крестообразные мечи пронзили его, и парень, потеряв сознание, упал в лужу собственной крови.

— Алиса!

— Не уходите так быстро, вы же только пришли, — улыбнулся Аманэ, снова призвав в руку мечи своего девайса Лазурь. — Скажу сразу, я ни в чём вас не обвиняю. Если честно, я весь трясусь от возбуждения. Кто бы мог подумать, что ты, Сидзуку-тян, так сильно любишь Икки-куна! Признаю своё поражение. И позволь в знак этого дать тебе шанс.

— Какой?

— Я хочу, чтобы всю следующую минуту никто не замечал нашу схватку. Понимаешь? Добей меня за минуту, и твоё желание исполнится!

— Засунь своё самодовольство подальше!

«Я и так сожгла все мосты. Мне не нужен никакой стимул, чтобы сразить тебя!»

Сидзуку вскинула кодати Ёисигурэ, усиленный Хисуйдзином — потоком воды под огромным давлением, — и бросилась было на Аманэ…

— Э?!

…Как вдруг поскользнулась на крови Наги и едва успела выставить руку, чтобы не шлёпнуться на пол.

Поднявшись, она снова атаковала… точнее, попыталась. Носок правой ноги зацепился за левую лодыжку, и девушка, вскрикнув, упала.

«Нет… Не может быть!»

— Ха-ха-ха! Вот же невезение! Или же наоборот везение? Ну, для меня, — засмеялся Аманэ и издевательски медленно направился к ней.

Сидзуку тут же отскочила назад и выстрелила в него своим любимым заклинанием, которое перекрывало дыхательные пути и удушало жертву:

— Суйродан!

Однако все три водяных шара пролетели мимо Аманэ и разбились о стену.

— !..

— Ого, промахнулась? Редко когда рыцари твоего уровня так глупо ошибаются, — гоготнул парень. В его глазах плясали всполохи тёмного пламени, отражавшего бескрайнюю ненависть ко всему миру.

«Это уже третий раз. Нет, если считать первую атаку, то четвёртый. Теперь я уверена», — подумала Сидзуку и вслух сказала:

— Безымянная слава влияет даже на мои ошибки.

— Думаешь? Просто я не знаю, угадала ты или нет, я всего лишь пожелал себе победу. Но, если подумать, все мы иногда ошибаемся. Как говорится, и на старуху бывает проруха. Взять хотя бы обычный шаг. Казалось бы, что может быть проще? Однако одно неверное движение, и можно подвернуть ногу или запнуться о камень. А что уж говорить о магии, где нужно просчитывать сложные траектории и всякое такое. Как тут избежать ошибок, правда?

Чем больше Сидзуку узнавала о Безымянной славе, тем больше боялась её.

«Если она влияет даже на ошибки, то я не могу использовать Аоирориннэ. Что же делать?»

— Открылась!

— Ай!

Сидзуку отвлеклась на раздумья, и Аманэ тут же подскочил к ней, взмахнув Лазурью.

Тонкий клинок глубоко рассёк кожу на лбу. Кровь залила глаза.

«Теперь даже защититься нормально не смогу», — с досадой подумала Сидзуку и хотела отскочить назад, но врезалась в стену.

Аманэ загнал её в угол.

Сердце колотилось, точно сумасшедшее, ушибы и раны болели, по коже катились капли холодного пота.

«Что мне делать?! Я не представляю, как победить его!»

Паника нарастала, и только стальная воля сдерживала её.

Призвав на помощь всю свою выдержку, Сидзуку яростно посмотрела на Аманэ.

«Я не знаю, как победить. Но я знаю, что нужно сделать! Этот гнусный человек не должен приблизиться к онии-саме! Кроме того…»

В отличие от Икки и Стеллы, Сидзуку никогда не любила сражения, но последние несколько месяцев изменили её. Она билась сама, видела, как бьются другие, и прониклась тем чистым искренним жаром, который источали другие рыцари, стремившиеся к семизвёздной вершине.

А Аманэ своими уловками обесценивал весь турнир.

«Уже за это тебе нет прощения. И пусть меня накажут, но я покараю тебя!»

Сидзуку вытерла кровь с лица и, не обращая внимания на вспышку боли, закричала:

— Фестиваль — это заветная мечта всех тех, кто гордится избранным путём рыцаря! А ты ни о чём не мечтаешь, ничем не гордишься! Ты не имеешь права выходить на арену! Я уничтожу тебя!

Стена позади неё зарябила, собравшаяся на ней вода вспучилась, словно озёрная гладь в бурю, и выстрелила множеством капель.

— Кэппусанъу!

Ураганный огонь ведьмы морских глубин Лорелей изрешетил всё вокруг. Комнату заполнил густой туман, ограничив видимость до одного метра.

«Если мне сбивают прицел, я лучше вообще не буду целиться, — рассудила Сидзуку. — Интересно, получилось? Должно было…»

— Извини, но твоё время вышло, — раздался голос Аманэ.

— Что?..

Внезапно мечи Лазури пригвоздили Сидзуку к стене. Она вскрикнула, но её голос мгновенно превратился в едва слышное шипение: один из клинков пронзил горло и разорвал голосовые связки.

А потом туман осел.

— Как… так… — прошептала девушка, не веря своим глазам.

Пол, боковые стены и потолок напоминали головку швейцарского сыра, а Аманэ и противоположная стена не пострадали вообще.

Из-за Безымянной славы Сидзуку утратила контроль над магией, и часть водяных снарядов потеряла твёрдость, став безобидными брызгами.

— А-а, понятно. Если противник сбивает прицел, лучше не целиться, да? — Аманэ в точности повторил мысли Сидзуку. — Ёлки, ты так быстро соображаешь, что у меня просто слов нет! Неужели все так сражаются? Круто! А, кстати, спасибо за душ. Мне теперь так прохладно и приятно, вот удача! — поблагодарил Аманэ и расхохотался.

Сидзуку содрогнулась.

«Он может всё что угодно!»

Читерное благородное искусство искажало причинно-следственные законы, искривляло само мироздание. Если противник Злого рока мог ошибиться, он обязательно ошибался, как бы силён, быстр и умён ни был.

Казалось, богиня удачи благоволила Аманэ и только Аманэ.

Только сейчас Сидзуку поняла, почему Наги хотел убежать.

«Нам не победить… такую силу…»

Отчаяние завладело ею.

И тут…

— Синомия! Сидзуку! Что вы творите?! — закричал динамик голосом комментатора Ииды.

Наконец-то снаружи заметили, чем они тут занимаются.

Аманэ повернулся и рассказал, что он просто сидел и ждал начала матча, когда на него ни с того ни с сего напала Сидзуку. Она хотела зарубить его, а он просто защищался.

Судя по всему, управляющий комитет тотчас сверился с записью камеры наблюдения, и та подтвердила слова парня.

«Да уж, жалкое зрелище. Мало того, что не добилась своего, так и опозорилась на всю страну», — горько подумала Сидзуку, слушая Аманэ и постепенно теряя сознание от потери крови и нехватки воздуха.

Но всё только начиналось.

— Кстати, Икки-кун же сейчас слышит меня, да? Так вот, Икки-кун, может, я, пострадавший, и не должен об этом говорить, но я хочу, чтобы ты не ругал Сидзуку-тян! Ведь она пошла на преступление ради тебя! — громко сказал Аманэ.

«Не мели чушь!» — попыталась воскликнуть Сидзуку, но из пробитого горла вырвался лишь тихий писк.

А Аманэ понесло.

— Да-да! И я знаю, о чём говорю, ведь я сразился с ней! Икки-кун, Сидзуку-тян любит тебя, но не как брата, а как парня! Думаю, ей было очень больно видеть, как ты встречаешься со Стеллой-тян. Она хотела, чтобы ты смотрел только на неё и думал только о ней…

«Прекрати! — завопила Сидзуку. — Не смей говорить об этом!»

— …И эти чувства толкнули её на преступление. Она хотела сделать всё возможное, лишь бы убрать врага, стоявшего у тебя на пути к желанной семизвёздной короне. И… она воспитала в себе порочную любовь — любовь к родному брату.

— Пре… кра… ти… — просипела Сидзуку, но Аманэ не услышал её и продолжил говорить, и каждое его слово острым кинжалом вонзалось ей в сердце, причиняя невыносимую боль.

Конечно, она хотела, чтобы Икки смотрел на неё и любил её, но сражалась не ради этого.

— Никто не спорит, Сидзуку-тян поступила неправильно, но я прекрасно понимаю её. Любить и искать взаимность — это абсолютно нормально. Икки-кун, прошу, не отмахивайся от её чувств. И если ты полюбишь её как девушку, то…

Сидзуку почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось, и зарыдала.

Аманэ не просто раскрыл её постыдную тайну, а раздул из мухи слона, представил всё так, будто Сидзуку была кошкой в период течки.

Он словно прилюдно изнасиловал её.

«Хотя нет, лучше бы он изнасиловал меня. Это я стерпела бы…»

Позор и унижение растоптали её гордость и чувство собственного достоинства.

— Прошу… замолчи… — взмолилась она.

А потом прогремел взрыв, и в комнату ворвались ослепительный свет и раскалённый ветер.

Аманэ вскрикнул и заслонился руками. Сидзуку тоже зажмурилась и открыла глаза, только когда всё стихло.

В стене зияла огромная дыра, которую проделала красноволосая девушка.

— Фуф, успела. Ты ещё дышишь, Сидзуку, — обрадованно сказала Багровая принцесса Стелла Вермилион и спрыгнула на пол.

— Ух, у меня чуть сердце не выскочило! — придя в себя, воскликнул Аманэ. — Я уже напридумывал себе всяких ужасов, а это ты, Стелла-сан. П-послушай, я понимаю, что ты как девушка Икки-куна не можешь остаться в стороне, но зачем ломать стену?..

— Заткнись, — тихо, но грозно перебила Стелла. — Если ты ещё хоть раз раскроешь свой грязный рот и вякнешь что-нибудь про чувства Сидзуку, я испепелю тебя. И мне плевать на правила турнира.

Она специально не смотрела на Аманэ и до крови кусала губы, чтобы болью заглушить рвущийся на волю гнев.

Сидзуку сморгнула слезинку.

«Ах, если бы Аманэ был прав, и я действительно была ужасной девушкой. Если бы я всего лишь питала запретную любовь к онии-саме и из зависти ненавидела Стеллу-сан… Но я действительно люблю её и желаю ей счастья…»

Взаимоисключающие чувства давно раздирали её на части.

Стелла вырвала мечи Лазури и подхватила подругу на руки.

— Спасибо, — из последних сил прохрипела Сидзуку и, так и не узнав, услышала ли её принцесса, потеряла сознание.

Управляющий комитет пересмотрел запись с камер наблюдения и получил полную картину произошедшего.

По странному стечению обстоятельств звуковая дорожка побилась до такой степени, что голоса стали неразличимы, поэтому судьи приняли версию Аманэ и пропустили его в полуфинал, а Сидзуку дисквалифицировали за серьёзнейшее нарушение правил. К счастью, её не исключили из школы, а Наги отделался трёхмесячным запретом на участие в официальных боях и письменными извинениями.

По всей видимости, управляющий комитет, члены Федерации и учителя тоже начали подозревать неладное. Все три соперника Аманэ по тем или иным причинам покинули турнир, это настораживало. Впрочем, доказать его вину никто не мог.

В любом случае, конфликт был исчерпан, и неспокойный третий раунд закончился.

Все с нетерпением ждали выступлений четырёх лучших рыцарей-учеников страны.

После матча Икки проведал Наги и Сидзуку, но они ещё не пришли в сознание, и тогда он ближе к ночи отправился в парк недалеко от гостиницы.

Там он в свете фонаря воткнул в землю брусок высотой примерно с него самого, отступил на шаг, восстановил дыхание и взмахнул оружием, точно на тренировке по отрабатыванию иая*.

Засвистел рассекаемый воздух, на траву упал кусок дерева, за ним другой, третий.

Когда брусок укоротился до уровня поясницы, Икки остановился, тяжело выдохнул и вытер пот, ручьями стекающий по лицу.

Он вкладывал в удары всю свою концентрацию, и это было неудивительно. Оружием ему служил обыкновенный лист офисной бумаги, которую можно купить в любом магазине.

И на этом тренировка не заканчивалась.

Отдышавшись, Икки перешёл к стальной трубе. Однако рубить бумагой металл было намного труднее, не помогали даже отличный контроль тела и знания о боевых искусствах.

Неожиданно налетел слабенький порыв ветра. Икки не успел отреагировать на него, и бумажный «меч» порвался, разрубив трубу до середины.

Парень вздохнул, пригладил мокрые волосы и сказал самому себе:

— Неправильно. Я слишком сильно концентрируюсь на теле. Нужно следить и за окружением.

Он хотел вернуться к упражнению, как вдруг раздался знакомый голос:

— Смотрю, у тебя теперь совсем другие тренировки.

Обернувшись, Икки увидел свою любимую.

— Привет, Стелла.

— Ага. Что делаешь?

— Учусь идеально владеть своим телом. Я скопировал стиль Эдельвейс-сан и стал сильнее, но ещё не в полной мере освоил его.

Стиль Эдельвейс предполагает, что энергия мышц тратится только на перемещения и атаки. При этом частицы воздуха остаются неподвижными, а значит ни рыцарь, ни его оружие не издают звуков.

Можно сказать, это завершённый высший стиль.

Однако Икки пока не достиг такого уровня.

— Я тренируюсь точно двигаться, чтобы исключить потери энергии. Если я в полной мере овладею стилем Эдельвейс-сан, то смогу шутя рубить металл бумагой. Но мне ещё учиться и учиться. Например, я не успеваю за внешними изменениями, а это тоже потери.

Он сделал паузу, наклонился, достал из пачки новый лист и, зажав его между пальцами, кинул в трубу, точно сюрикэн. Тот вошёл примерно на сантиметр и погнулся.

— Или вот… Когда я научусь метать предметы, передавая им всю энергию, и разрубать мишени, то и мечом смогу махать беззвучно.

— Это уже божественный уровень…

— Ага. Эдельвейс-сан крутая, правда? Мне до неё как до Луны.

«На самом деле, ты ничуть не хуже неё», — про себя усмехнулась Стелла.

— Ах да, спасибо, — поблагодарил Икки.

— За что? — спросила Стелла, склонив голову.

— За Сидзуку. Если бы я успел туда первым, то разорвал бы Аманэ на куски.

— А-а, не за что. Я и сама не смогла вытерпеть его болтовню.

«Если честно, я тогда даже не подумала, что ты можешь оказаться там и убить этого мерзавца. Я просто хотела заткнуть его как можно быстрее. Безусловно, нас с Сидзуку нельзя назвать лучшими подругами. Мы ругаемся по несколько раз на дню. Но именно поэтому я знаю, как сильно она любит брата».

— Икки, Аманэ…

«Говорил ужасные вещи», — хотела сказать она, но парень перебил её:

— Все нормально.

— Что?

— Настолько прямые намёки даже я понимаю. Ну, я про то, что Сидзуку любит меня не только как брата. Но также я знаю, что это только верхушка айсберга её чувств.

Эта маленькая хрупкая девушка пыталась быть для него сестрой, другом, матерью, отцом, второй половинкой. Она хранила в себе огромную, необъятную любовь, которую Икки просто не мог принять.

— Она замечательная сестра. Я недостоин её.

«Ради неё я готов на всё».

— Аманэ-кун ранил Сидзуку, и это не сойдёт ему с рук. Я заставлю его заплатить за всё!

В глубине чёрных глаз полыхнуло синее пламя гнева.

Новый лист вонзился в трубу ещё глубже предыдущего.

— Я рада, что ты всё правильно понял, — выдохнув, проговорила Стелла.

— Ты очень добрая, — улыбнулся Икки.

Принцесса покраснела и отвела взгляд.

— О-она же моя будущая золовка! Конечно, я буду беспокоиться за неё!

«Ты так мило смущаешься, когда речь заходит о твоих тёплых чувствах к Сидзуку», — тихо засмеялся Икки.

Стела кашлянула.

— Л-ладно, не буду тебя отвлекать. Да и у меня завтра матч.

— Да… Вот и полуфинал.

— Наконец-то он настал.

«Наконец-то, — повторил Икки. — Скоро мы исполним обещание».

— Завтра тяжёлый день. Что братец Ома, что Аманэ-кун серьёзные противники.

— Пф, было бы отчего волноваться. Я всего лишь верну старый должок.

— Братец Ома силён. Возможно, сильнее всех, с кем ты сражалась до сегодняшнего дня.

— Может быть. — Стелла взяла несколько листов бумаги и скатала из них шарик. — Но и я стала сильнее.

Вокруг неё засветился энергетический кокон, по парку пролетел горячий ветер.

Икки округлил глаза. За спиной Стеллы парил фантом исполинского дракона.

Брошенный шарик разорвал трубу пополам и погрузился в бетонную ограду парка.

— Ну ничего себе… — выдавил парень.

«С какой же силой она швырнула его?!»

— Завтра я сражаюсь первой, а значит первой выйду в финал. Буду ждать тебя, Икки.

Стелла развернулась и направилась к выходу из парка. В её рубиновых глазах горел огонь. Она знала, что победит.

«Сайкё-сэнсэй действительно пробудила в ней силу. Однако… я сражался с братцем Омой и на своей шкуре испытал его колоссальную мощь. Не зря его считают одним из фаворитов Фестиваля. Похоже, завтра нас ждёт яростная схватка двух монстров А-ранга. Зато я, наверное, узнаю, что лежит в основе силы Стеллы».

— Один момент, Стелла, — окликнул её Икки. — Не хотелось бы портить твой крутой уход, но… ты же испортила стену.

— Я… Я завтра позвоню в мэрию и во всём сознаюсь, — не оборачиваясь, ответила принцесса.

Судя по красным кончикам ушей, она и сама раскаивалась в своей несдержанности.

«Хорошо, что власти пошли навстречу и на время турнира разрешили нам использовать магию в паре мест, чтобы тренироваться. К тому же, Стелла же не хотела рушить стену, так что наказать её не должны».

— А я тогда ещё потренируюсь. Вряд ли я уже вернусь в гостиницу.

Когда Стелла ушла, Икки воткнул в землю новый брусок, взял лист бумаги и встал наизготовку.

— Ничего себе, — внезапно раздался негромкий величавый голос. — Сколько живу, но ещё ни разу не видел людей, которые вбивали бы бумажные шарики в бетон, пусть даже ненароком. Впечатляет.

Икки застыл.

Он сразу понял, кто сказал это, потому что кучу раз слышал выступления этого человека по телевизору.

Это был… премьер-министр Японии.

Бакуга пришёл со стороны, противоположной той, куда ушла Стелла.

— М-министр Цукикагэ!

Икки не ожидал встретить здесь главу вражеского лагеря и совершенно растерялся.

— Ты вырос, Икки-кун, — улыбнулся Бакуга.

— Разве мы с вами уже встречались?

— Не помнишь? В принципе, ничего удивительного. Мы виделись всего один раз, когда я консультировал Ицуки-куна по вопросу кандидатуры на выборах в Палату представителей. Тогда ещё Рёма-сан был жив.

«А, точно! Братец Ома рассказывал, что отец имеет отношение к основанию академии Акацуки. Значит, они с министром знакомы, и он бывал у нас дома», — догадался Икки.

— Понятно. В таком случае прошу прощения за мою забывчивость, — извинился он и на всякий случай отступил на шаг.

Бакуга усмехнулся.

— Да не напрягайся ты так. Что тебе сделает такой дряхлый небоевой блейзер, как я.

Он не врал, Икки действительно не видел в нём воина, и даже весьма высокий уровень магии не особо пугал его. И всё же…

— Я не могу не напрягаться. Вы стоите во главе наших злейших врагов. И я уверен, что вы появились здесь не случайно. Вы же дождались, пока Стелла уйдёт, и только потом вышли на свет.

— Безусловно, ты прав, — кивнул Бакуга. — Я хочу поговорить с тобой.

— Со мной?

— Да. Позволь мне украсть немного твоего времени.

— Нет.

— Вот так сразу? Как грубо.

— Вы и сами знаете, какой силой обладает Аманэ-кун. Я до сих пор не понимаю, как работает его Безымянная слава, поэтому не могу принять ваше предложение.

Икки без труда победил бы Бакугу, но опасался, что их встреча продиктована причинно-следственными искажениями, и не торопил события.

«Я должен оставаться начеку до самого последнего момента, до выхода на арену».

Поэтому он решил бодрствовать всю ночь. Поэтому пришёл в парк, вместо того чтобы закрыться в номере гостиницы.

«Тут легче сражаться, да и землетрясение ничего мне не сделает. Я слишком тщательно подготовился к неожиданностям, чтобы одним неосторожным словом всё погубить».

— Понятно. Мудрые слова, — одобрил Бакуга. — Ты крепок телом, ловок умом и хорош в бою. Сингудзи-кун повезло с тобой. Однако я повторю ещё раз: тебе не о чем волноваться. Дело в том, что, если всё так и продолжится, ты не сможешь сразиться с Синомией-куном.

— Что? Хотите сказать, я не попаду на бой и покину турнир?

— Нет-нет, Синомия-кун не пойдёт на такое. Понимаешь ли, его ненависть куда глубже, чем ты можешь себе вообразить. Собственно, я как раз хотел поговорить о нём. Ну что, может, передумаешь, м?

Икки немного помолчал, а потом его осенило.

«Да он же не оставил мне выбора!»

Настоящие переговоры проходят не за круглым столом, а намного раньше.

И Бакуга, хитрый лис-политикан, прекрасно знал это.

— Ну хорошо, давайте поговорим, — неохотно согласился Икки.

— Благодарю.