Сага о бездарном рыцаре 1

Часть 8

— Ну вот, другое дело.

Икки воспользовался своей аптечкой, позаботившись о смущенной, но благодарной Стелле.

— А ты в этом хорош.

— Я со средней школы живу один, так что могу хотя бы это сделать.

Ну, не то чтобы мне кто-то помогал и до этого, когда я жил в том доме.

Икки вздохнул, а Стелла вдруг сказала кое-что странное:

— …Мне рассказали о тебе. Председатель правления.

— Обо мне?

— О том, как с тобой обошлась школа… и семья.

— Чт… ну что за человек, разбалтывает деликатные подробности чужой семьи. Извини, наверно неприятно было слушать.

— Совсем нет. Если честно, хочу, чтобы ты рассказал.

— О чем?

— Как ты смог продолжать верить в то, что станешь рыцарем, несмотря на такое плохое отношение ото всех?

— …Почему ты хочешь услышать об этом?

— Н-нет, я совершенно не хочу узнавать о тебе больше! Не зазнавайся! Мне просто интересно, почему новичок со столь низкой магической силой все еще хочет стать рыцарем! В-вот и все!

— Услышать прямо в лицо такие ужасные слова… прям ностальгия.

Что ж, в принципе, в его истории нет ничего секретного. Икки было немного стыдно рассказывать, но раз Стелла так настаивала, то он не мог ей отказать.

— Есть один человек, уровня которого я пытаюсь достичь.

— Человек? Ты о Самурае Рёме?

Известный герой, которому подражает каждый в семье Курогане. Икки подумал, что вполне естественно, что это первое имя, которое всплывает в голове.

— Да, именно он. У меня никогда не было таланта, поэтому родители и остальные родственники отказались от меня еще в детстве. Для поколений моих героических предков, бездарные отпрыски всего лишь обуза. Меня не допускали к семейным магическим урокам. Вместо того, чтобы сидеть на новогодних праздниках, меня каждый раз просто запирали подальше от глаз.

«Ты ничего не можешь, так что даже не пытайся.»

Это были последние слова его отца, произнесённые на пятый день рождения Икки, после чего тот больше никогда не говорил и не смотрел на сына. И поскольку точка зрения главы семьи распространялась на весь клан, к Курогане Икки начали относиться как к кому-то ”никогда не существовавшему”.

Из-за этого было так больно, что юноше искренне хотелось пропасть.

— Но тогда же Рёма-сан мне кое-что сказал.

Даже сейчас Икки прекрасно помнил тот снежный день. Новый Год, вся семья собралась дома, хоть для Икки праздник ничего не значил. Было невыносимо слышать веселый смех из-за запертых дверей, поэтому мальчик незаметно сбежал, отправившись на гору, расположенную за фамильным поместьем.

И тогда он… потерялся. Вскоре солнце село, резко похолодало, а мягкий снегопад обратился метелью.

Никто не стал его искать по очевидной причине: какой смысл спасать дитя, которого не существует? Даже если бы он насмерть замерз, почти никто из семьи не стал бы горевать.

Лишь сестра расстроилась бы из-за его смерти, но… это всего один человек.

Когда он задумался об этом, слезы хлынули из глаз. Не потому, что родился без таланта, а потому, что никто в него даже не верил.

…И вот тогда пред ним предстал Курогане Рёма, огромный пожилой уже человек с белыми закрученными усами. И он сказал зареванному Икки, чтобы тот дорожил своими слезами.

Слезами, доказывающими, что Икки в сердце еще не сдался.

«Послушай, пацан, ты еще очень юн. Когда вырастешь, не становись таким же скучным как те, что восхваляют такую бессмысленную вещь, как талант. Не будь слабым, кто сдается, не попробовав, и зовет это зрелостью. Вырасти тем, кто зайдёт так далеко вперёд, что за твоими шагами не смогут даже уследить. Человек может добиться всего, если не сдастся. В конце концов, человечество однажды долетело до луны, при этом, не имея крыльев.»

Старик произнес эти слова с юношеской улыбкой и стряхнул снег с головы Икки.

— Я был… вне себя от радости. Впервые мне кто-то сказал, чтобы я не сдавался. Хоть я был еще всего лишь ребёнком, я знал, что это просто слова, и что он ничего не может гарантировать с моим будущим.

Но все равно, он был счастлив. Даже если это всего лишь несколько слов, но чувствовал он себя по-настоящему спасенным.

— Тогда же я решил: если и вырасту, то похожим на него. И если встречу кого-то с такой же проблемой, скажу ему: “Не сдавайся” — и отмечу, что люди — это не только их таланты. Я стану тем, кто понесет его слова другим. Впрочем, для этого я пока еще не достаточно готов. Я должен стать сильнее, как он, иначе мои слова так и останутся лишь трёпом слабака. Потому я не могу сдаться. Если хочу достичь уровня Самурая Рёмы, я как минимум должен выиграть Фестиваль Семи Звезд.

— …Ясно. Вот, значит, какая мечта у Икки.

— Думаешь безнадежно?

В яблочко. Лицо Стеллы помрачнело от неловкости ситуации. Она на самом деле думала, что мечта Икки потрясающа, но… осуществить её…

— Не надо ничего говорить или делать такое лицо. Я и сам прекрасно понимаю, что сделать это будет нелегко. Но даже так… Стелла-сан, если бы у тебя была мечта, к которой ты изо всех сил стремилась, но кто-то сказал: «Бросай это дело, у тебя ничего не получится» … Ты бы с этим согласилась?

— Оу…

На мгновение глаза девушки широко распахнулись. В алых зрачках промелькнул отблеск то ли понимания, то ли осознания.

— Хе-хе… Ха-ха-ха.

Извиняющийся взгляд девушки пропал, а сама она разразилась смехом.

— Да, ты прав. Я бы не сдалась. Пусть я и скверно опалена, почему я должна бросать?

После слов Икки Стелла вспомнила себя в те же годы.

— Вот, значит, какова причина. Верно, не стоит дрожать над достижением наших чаяний. Если, даже вложив всю себя, мои усилия окажутся напрасны, то так тому и быть. Но не попробовав, нельзя говорить, что они бесполезны.

— Именно. Не важно, насколько мне не хватает таланта, или сколько людей заявит, что я безнадежен, только из-за этого я не опущу руки. Тем более, я ненавижу проигрывать.

— Не думала, что существует человек, ненавидящий проигрывать так же как я.

Стелла вновь залилась смехом. Этот смех был полон удивления и счастье одновременно.

Девушка расслабилась и подняла руки.

— …Эх, сдаюсь. Я смотрела на тебя с позиции собственных глупых взглядов на талант и посредственность, поэтому и не разглядела настоящего. Равнодушная и самонадеянная, я изначально не могла бы победить. Признаю свое полное поражение, Икки.

Стелла почувствовала себя намного легче после признания. Больше она ни капли не сомневалась в совете Куроно. Курогане Икки обладал тем же духом, но был сильнее. Без сомнений, если девушка последует за ним, то это принесёт ей огромную пользу. Стелла всем сердцем была благодарна за их встречу. Как же еще может быть, если ради этого она пересекла весь мир?

Икки, увидев ее яркие эмоции, ощутил, что принцесса поняла его. Похоже, его ответы ей понравились. В таком случае…

— Ну, раз в этом мы пришли к согласию… есть еще один очень важный вопрос. Стелла-сан.

— Хм? Какой?

— Ну, как бы… я ведь выиграл нашу дуэль?

— Конечно. Я ненавижу проигрывать, но не настолько упряма, чтобы отрицать произошедшее.

— Значит, с этого момента Стелла-сан — моя слуга?

— …А?

Глаза Стеллы широко распахнулись как у подстреленного голубя.

— Ты ведь помнишь условия поединка? Проигравший подчиняется победителю и выполняет любые его приказы.

— …!?!

В одно мгновение лицо Стеллы покраснело, а затем побледнело до синевы. Из-за насыщенности событиями она совсем об этом забыла.

— И раз я победил, то начнем …

— Т-т-ты ч-чего! Это была ф-фигура р-речи… я перенервничала, и!..

— Хм, чего бы мне первым потребовать. Ты ведь что угодно исполнишь, правда?

— Ч-что угодно?! Н-нет, я-я сказала, что сделаю в-все что угодно, но что угодно совсем не хорошо! С-совершенно!

Стелла нырнула в угол кровати и накрылась одеялом, словно пытаясь спрятаться от Икки. Что она там говорила, что небеспричинно упряма?

— Что? Так значит, Стелла-сан, собираешься нарушить слово?

— Тц…

— Ну, если не хочешь, то ладно. Эх, похоже, в королевской семье Вермиллион не принято держать обещания.

— А… ух…

— Какое разочарование.

— По-подожди!

Как и ожидалось, Стелла отреагировала на бессовестные поддразнивания Икки. Выползая из-под одеяла, она смотрела на юношу почти плача.

— Кто сказал, что мы не держим клятвы?! Л-ладно! Я стану твоей слугой, псиной! Сделаю все, что захочешь, даже неприличное! Извращенец! Дурак! Ненавижу тебя!

— Сама предложила, а теперь еще и злишься?

…Эх, наверное, я несколько перегнул палку.

Икки просто хотел немного проучить Стеллу, чтобы она больше никогда не делала таких бездумных ставок, но, видимо, перестарался. С самого начала он не собирался делать Стеллу своей слугой. Его настоящей целью было…

— Тогда вот приказ. Стелла-сан, будь моей соседкой.

…жить вместе.

— А… что… и все?

— Ага. Во время поединка я думал, что мы вполне сможем ужиться и просто захотел с тобой подружиться. Так что это скорее не приказ, а пожелание.

Икки хотел узнать больше об этой девушке, дух которой так напоминал на его собственный. От этих слов…

— Ааа…

…девушке, размышлявшей в том же ключе, показалось, что ее мозг сейчас закипит.

— Т-ты, д-да… да что ж с тобой такое… называл меня красивой… теперь хочешь подружиться… с незамужней принцессой… словно это ерунда какая-то. Все-таки нет в тебе никакой деликатности…

Возможно, она больше не сможет смотреть прямо на Икки. Когда она отвела взгляд, даже уши загорелись. Впрочем, Икки принял эту реакцию за гнев.

— Оу, не хочешь, значит? Прости, с моей стороны было грубо предлагать жить с парнем. Тогда пойдём найдём председателя. Думаю, если попросим, она найдет еще одну комнату…

— Стой!

Стелла схватила Икки, уже собиравшегося уйти.

— …Все нормально.

— Хм?

— Я-я сказала… что не против!

— А? Серьезно?

— Я-я согласна, но только из-за приказа! Мне стыдно будет, если ты подумаешь, будто Вермиллионы — лжецы! Только и всего! И-и это не потому, что так хочу с тобой подружиться!

Стелла встала, оглянувшись вокруг. Она использовала много отговорок… но Икки понял, что она была согласна. И это сделало его счастливым.

— Тогда давай жить вместе, Стелла-сан.

— …Делать нечего, так что рассчитываю на твою поддержку… Хмпф!

Стелла пожала руку парня, глядя в другую сторону. Рука ее была гораздо меньше, чем он предполагал, и намного теплее.

Разобравшись, наконец, с вопросом совместного проживания, они вдруг услыхали звонок по общежитию. Это был восьмичасовой сигнал.

— Ух, похоже, я спал слишком долго. Опоздали теперь.

— А что такое неудобное связанное с восьмью вечера?

— В восемь закрывается столовая. Так, что теперь делать с ужином?

Комендантский час начинается с девяти. Думаю, я должен сбегать в магазин и чего-нибудь купить. Только всё тело болит после использования Итто Шура, и так не хочется готовить…

Даже подумать страшно, что будет, если он отрежет себе палец. Икки от беспокойства скрестил руки, как вдруг Стелла странно взволнованным голосом предложила решение проблемы.

— Е-если это все, то я могу что-нибудь приготовить.

— А? А это ничего?

— В смысле… ты мой х-хозяин, хоть мне этого и очень не хочется… а долг служанки готовить, когда ее хозяин голоден.

— …Эм, а может забудем просто все те разговоры насчет хозяина и слуги?

— Н-нельзя! Дворянин никогда не нарушит свое слово! Т-так что хватит упираться и просто позволь мне тебя обслужить!

Ну что за возмутительно великолепная горничная. Хотя, если откровенно, Икки был в том возрасте, когда домашняя готовка девушки кажется весьма привлекательной.

— Ладно, понял. Тогда пошли в ближайший супермаркет вместе. Я хотя бы все куплю, Стелла-сан.

— Ммм…

… Хм? На что она опять дуется?

— …Так не пойдет.

— Что, и это нельзя?

— Я про твое «Стелла-сан». Икки здесь хозяин, к тому же старше меня, так что не надо никаких уважительных суффиксов. Не добавляй «-сан».

— Эм… Не могу. В смысле, Стелла-сан все-таки настоящая принцесса, как-никак.

— Ну а ты разве не собирался подружиться с этой принцессой?

— Ух…

— Разве не странно друзьям обращаться друг к другу так официально?

Ну, это действительно так, но…

— Разве не странно друзьям быть хозяином и слугой?

— Это одно, а то совсем другое дело.

— Чего?!

— В любом случае!

Стелла ткнула пальчиком в сторону носа Икки.

— Пока не назовешь меня Стеллой, я не буду отвечать!

Стелла заявила с умилительным гневом, но голос был полон смущения. Икки в самом деле не хотел обращаться к принцессе настолько неподобающе, но… хоть это и так, они собираются стать друзьями, так что отказывать в этом нельзя.

— …Эх. Я понял, Стелла.

В конце концов, Икки сдался. Или точнее, Стелла его просто уболтала. Нет, ну все же, что за ужасно восхитительная горничная!

— Вот так. Ну что, Икки, пойдем! Я еще мало знаю о Японии, так что хорошенько обо мне позаботься.

— Да, да.

Что ж, если простое обращение без формальностей сделало принцессу такой счастливой, он и дальше продолжит её так называть. Очарованный улыбкой Стеллы, юноша с усмешкой пришел к такому выводу.