S-T-I-K-S. Паломник

Глава двадцать первая. Меч джедая

Паломник сидел в одном из двух питейных заведений Дальнего, в том который подороже, с дурацким названием «Дикий Запад», и потягивал пиво, к которому в последнее время пристрастился. При этом лениво думал «ни о чем». Например о том, принадлежит ли размахивающий скальпом индеец, изображенный на вывеске, к племени чероки, или все же к могиканам, и как правильно назвать этот кабак: салуном, баром или вовсе трактиром. После десятиминутного вдумчивого размышления над всеми вариантами пришел к заключению, что лично ему, Паломнику, глубоко наплевать на дикарей и на название. Главное, что тут подают неплохое пиво.

— Интересно, это Ковбой нарек так свое заведение, или сам получил имя вместе с трактиром, — лениво размышлял Паломник разглядывая трактирщика, обряженного в ковбойскую шляпу и с двумя револьверами. Один висел в кобуре на поясе, а другой, пятизарядный SmithWesson под патрон.500 SW Magnum, мало чем уступающий «Пустынному орлу», приобретенному вчера Паломником в Оружейной лавке Седого, вертел в руках.

— Дурацкое имя — Ковбой. Впрочем, Паломник не намного лучше. Если я правильно разобрался в том, что мне наговорил Малыш, прежде чем допустил в стаб, то пользоваться огнестрелом на территории поселения категорически запрещено. За нарушение могут и на ближайшем фонаре вздернуть. Почти как на том же диком западе. Или на граждан подобное правило не распространяется? А Ковбой — наверняка гражданин. Тогда Грин у нас Шериф, а Монарх стало быть Мэр. Так он и так по факту Мэр, вернее Председатель Совета.

И какие только глупости в голову не придут, если ты сидишь в практически пустом баре, на улице жара, а ты попиваешь холодное пиво и никому ничего не должен. Единственный человек, составляющий тебе компанию — барменом, который увлеченно крутит барабан револьвера и время от времени приложив ствол к виску щелкает курком.

— Наверное тренируется в Русскую рулетку. Надеюсь он все патроны из барабана вытащил. Не хотелось бы оказаться забрызганным разлетевшимися по бару мозгами.

Завтра, в соответствии с указанием Грина, Паломник должен будет покинуть стаб. А принять окончательное решение, куда же ему податься он таки не смог. К тому же число возможных вариантов значительно уменьшилось после вчерашних посиделок в этом же баре с Малышом. Дружинник, польстившись на халявное пиво, которым его угостил инвалид, по большому секрету признался, что ментат, еще в первый день, после проведения допроса, поставил на Паломнике Черную Метку. Вещь с одной стороны совершенно эфемерную и не различимую никем, кроме как другими ментатами, но в тоже время многое определяющую при посещении любых нормальных поселений. Поскольку является этаким паспортом благонадежности. Так что рассчитывать на теплый прием в других стабах отныне ему не приходится.

— Ну и сука этот метнат, — подумал тогда Паломник пребывая в состоянии относительной расслабленности, обусловленной приемом трех литровых кружек отличного пива. И не слишком вдаваясь в смысл слов Малыша. Тем более, что в ближайшее время посещать другие стабы он не собирался. Зато сегодня осознал значимость этого поступка ментата, грозящим в долгосрочной перспективе множеством неприятностей.

На самом деле единственным приемлемым вариантом выглядело возвращение в Великий Лес с попыткой по дороге все же попытаться вскрыть аппарат внешников, разбившийся невдалеке от Черного Кластера, используя для этого лучевой пистолет приобретенный у Седого.

Паломник сразу же, как только увидел среди вещей Бурого эту штуку, напоминающую кастет, сообразил что это энергетическое оружие. Возможно, обладающее не слишком большим радиусом поражения и убойной силой, но относящееся к той же категории, что и загогулина внешника, которой тот пробил бронестекло. А управляется это оружие с помощью обода, который следует надеть на голову и сформировать нужные мозговые управляющие ритмы.

Не удивительно, что воспользоваться этой приблудой никто кроме внешников не мог. Просто подобное никому из иммунных в голову не приходило. А если кому-то и приходило, то вы еще попробуйте сформировать в голове тот же тетта-ритм, нужной частоты и амплитуды. Вот только Паломник, с его опытом работы с Системой МУПУ и тремя потоками сознания, не кто-нибудь, а самый настоящий профи в этой области.

На этот раз интуиция его не подвела. Через два часа, уединившись в своей комнате, в ходе интенсивной мозговой деятельности, методом проб и ошибок, ему удалось активировать оружие инопланетян. Оказалось, что кастет вовсе не аналог пистолета, стреляющего энергетическим сгустками.

Из трех шипов, венчающих фаланги пальцев сжатых в кулак вырос багровый огненный клинок, полуметровой длины, который без труд, одним небрежным взмахом руки инвалида, развалил на две половинки стол, стоящий в комнате у Паломника. Чем не меч джедая. Разве что коротковат немного.

На секунду Паломник вообразил себя пилигримом, вооруженным мечом джедая и идущим по стиксу, неся при этом окружающим добро и справедливость. Отчего окружающие, включая как зараженных, так и иммунных в ужасе разбегались в разные стороны.

— И что я теперь скажу мадам Зи-зи, — с огорчением думал инвалид пытаясь сложить две половинки стола в единое целое. Дополнительным фактором, способствующим плохому настроению стало то, что клинок секунд через десять исчез. И никакими мозговыми усилиями его заново вызвать не удалось.

— Если это все, то я практически задаром вручил ростовщику тридцать горошин, — уныло размышлял инвалид. — А еще с мадам Зи-Зи придется за стол договариваться.

К счастью, через два часа дееспособность комплекта обруч — кастет снова восстановилась. И снова на десять секунд.

— Похоже эта приблуда жрет энергию, как свинья помои. Хорошо хоть сама по себе заряжается, — сообразил Паломник. — Так что в рукопашную с ним на тварей стикса идти не стоит. Хотя, судя по дубовому столу, без малейшего напряжения разрезанному на две половины, легко вскроет броню любого элитника. Ну или снесет тому голову. Вот только попробуй найти такого бестолкового элитника, у которого только когти имеют длину сантиметров двадцать, не говоря уж о четырехметровом размахе рук тварей марки «Кинг-Конг», который подпустит к себе живого иммунного на расстоянии полуметра, а еще при этом пониже наклонится, чтобы удобнее было до головы достать.

Посвящать кого бы то ни было в свое открытие Паломник не собирался. Не до такой же степени он дурак. Боле того, мелькнувшая было мысль прикупить что нибудь еще из вещей Бурого, была задавлена на корню.

Не исключено, что при определенной удаче удастся аналогичным образом активировать какой — нибудь другой предмет. Вот только отсутствие финансов и, самое главное, нежелание привлекать к себе внимание отвратили Паломника от этой идеи. Наверняка, обратись он к Седому с предложением о новой покупке, тот заподозрит инвалида в сокрытии важной информации. А далее, как в истории со Штирлицом: «Маленькая ложь порождает большое недоверие».

Очередной холостой щелчок револьвера в руках Ковбоя снова вернул Паломника к мыслям о будущем.

— Организовать в Великом Лесу на долговременной основе стоянку, а Нестабильный Кластер превратить в собственные охотничьи угодья, — продолжал размышлять Паломник. В этом варианте почти все было хорошо, за исключением того, что самого Паломника следовало бы переименовать в Отшельника. Допускать на свою базу горожан, пусть даже иммунных, он категорически не желал. Хотя глубоко в душе признавался, что повстречай он в городе нормальную Рыжую, вряд ли смог бы удержаться.

Конечно же Паломник прекрасно помнил слова местного Знахаря, советовавшего найти Великого Знахаря. Но этот совет немногим отличался от высказанных Катей в шутку рекомендаций посетить Святые Места Улья.

— Не случайно же Бурый окрестил тебя Паломником. Вот и будь добр, соответствуй своему высокому званию, — веселилась подруга. Такой совет девушка дала после того, как инвалид, прибывая в состоянии полной расслабухи после плотного ужина, что называется «с вином и девочками», посвятил ее в свои проблемы. И если Великие Знахари, хотя бы теоретически в Улье существовали, то о Святых Местах никто ничего не слышал. Хотя те же Дети Стикса, наверняка владели соответствующей информацией. Любая долго живущая секта в неприменном порядке должна обзавестись сакральными знаниями. В обязательный перечень которых входят и Святые Места. А Дети Стикса, по непроверенным слухам, появились в Улье еще в те времена, когда на Земле правили фараоны.

Вот только попытка что либо узнать у сектантов неизбежно бы закончилась ритуалом жертвоприношения с Паломником в главной роли. К тому же инвалид, несмотря на все перипетии и чудеса окружающего мира, оставался убежденным агностиком и к чудодейственным возможностям так называемых Святых Мест относился с изрядным скепсисом. С другой стороны, он принял для себя на вооружение придуманную им же самим теорию о том, что стикс ничто иное, как заброшенная ферма Предтечь для выращивания жемчуга. И в этом плане, те же Святые Места вполне могли оказаться элементами управления этого сложного хозяйства.

Впрочем, все эти досужие рассуждения не имели никакого прикладного смысла.

Неторопливые размышления Паломника «О главном» прервала шумная компания из шести человек, вломившаяся в бар. Похоже, группа дружинников, закончивших свое суточное дежурство на стене, решила традиционным образом отметить это событие, нажравшись до поросячьего визга. Что представлялось не слишком-то простой задачей. Поскольку организм иммунных, укрепленный живчиком, неплохо сопротивлялся алкогольному опьянению. Фактором, способствующим реализации этого намерения, служило то, что та же водка, как впрочем и другие крепкие спиртные напитки, в Дальнем, благодаря работе охотников за хабаром, стоила сущие копейки. Так что приняв на грудь бутылки по две сорокаградусной, удавалось дойти до нужной кондиции.

Появление дружинников стало этаким сигналом, по которому в бар толпой повалила публика. Так что Ковбою пришлось отложить свое высокоинтеллектуальное занятие с револьвером и заняться обслуживанием клиентов. Тут же, откуда-то из внутренних помещений трактира, вынырнули две фемины, в кокетливых передничках, внешним обликом и роскошными формами мало чем уступающие «цветам» из салона мадам Зи-Зи и включились в производственный процесс. При этом как бы не превосходя в профессионализме знаменитых баварских разносчиц пива. Паломник своими глазами не поверил, увидев как пышнотелая блондинка легко несет в руках одновременно десять литровых кружек пива.

— Не иначе как Дар Улья, — заподозрил инвалид.

Вскоре свободных мест в баре практически не осталось и за столик Паломника, расположенный в углу зала и рассчитанный на двоих, не спрашивая на то разрешения, подсела компашка из четырех человек.

Не понятно, как им удалось за такое короткое время дойти до кондиции, но пришлые были хорошо навеселе. Заводилой выступал тот самый Гоша, который подставил Паломника в первый день по прибытию в стаб, направив того в Допросную комнату и напрочь о нем забыв. Впрочем, пдставил он не только Паломника, но и самого себя. О чем свидетельствовал роскошный бланш под правым глазом дружинника.

— Похоже Малый выполнил свое обещание и устроил сеанс восстановления памяти у забывчивого подчиненного, отпинав того ногами, — сообразил инвалид, глядя на перекошенную физиономию своего оппонента. И теперь «оскорбленный и униженный» дружинник, судя по всему, решил восстановить поруганную честь. Для чего, в качестве свидетелей, пригласил своих корешей. Сам по себе Гоша представлял из себя этакого двадцатилетнего хлыща, сравнительно высокого роста, не меньше ста восьмидесяти, худощавого и физически развитого. Так что на первый взгляд производил вполне приличное впечатление. Это если не вглядываться в неприятное выражение лица и бегающие глазки. Не понятно, за какие заслуги его взяли в дружину. Все же эта работа считалась в стабе достаточно престижной.

Начал Гоша в классическом духе пацанчика на районе. Похоже, прибывание в Улье не слишком-то сказалось на его базовых установках, вскормленных и выпестованных первой сигаретой в подворотне, выкуренной еще в нежном девятилетнем возрасте, и многочисленными флаконами портвешки три семерки уконтрапупиными по ночам на лавочках местного детского садика.

Обращаясь вроде бы в никуда, но так, чтобы его могло слышать как можно большее число присутствующих в баре, он заявил: «Честным пацанам выпить не за что, а доходяга споранами разбрасывается».

А вслед за тем перешел от общего к частному, обращаясь уже непосредственно к Паломнику:

— говорят, ты моих лучших друзей обшмонал: Бурого и Резака. А ведь у твоего крестного передо мной должок остался в триста споранов. Так что по справедливости, этот должок теперь ложится на тебя.

— Правильно я говорю? — поинтересовался он у собутыльников. Те с дурацким гыканьем подтвердили эту, с их точки зрения, совершенно очевидную вещь. При этом в помещении бара установилась тишина, не сказать чтобы мертвая, но достаточная для того многочисленные посетители смогли насладиться представлением, под условным названием «Развести Лоха». А Гоша, между тем, продолжал наезжать:

— так что, как рассчитываться будешь, споранами или сразу натурой?

Последние слова вызвали одобрение у не слишком-то требовательной публики. И все замерли в ожидании реакции Паломника. Могло показаться, что лучшим способом уклониться от претензий мошенника, могло бы стать требование засвидетельствовать само существование долга через ментата. Инвалид ни на секунду не сомневался, что крестный ни в коем случае не стал бы брать в долг у подобного типа. Да и откуда у дружинника может быть такая сумма. Вот только, учитывая специфические отношения, сложившиеся между инвалидом и ментатом, делать этого не стоило. К тому же и публика, жаждущая хлеба и зрелищ, подобного поведения не одобрила бы.

И Паломник, сообразив, что миром этот скандал в любом случае не завершится, так что надо идти на обострение, полностью оправдал надежды зрителей.

— Нет, натурой это не ко мне. Я только по девочкам. У меня к этой вашей пидорасне душа не лежит. Ты лучше, если совсем невтерпеж, обратись к своим подружкам, — при этом Паломник кивнул на корешей Гоши. — Они завсегда помогут. И языками и каким другими местами. А что касается споранов, так «бог подаст».

Громкий хохот посетителей однозначно засвидетельствовал, что словесную часть поединка Паломник выиграл с разгромным счетом. На этом фоне продолжение словестные нападки со стороны Гоши выглядело бы неимоверной глупостью. К тому же ни он, ни его приятели, не сразу и сообразили, насколько глубоко их только что опустил Паломник. И что теперь тому же дружиннику всю жизнь не отмыться от намеков на нетрадиционную сексуальную ориентацию. Да и само пребывание в дружине станет под вопросом. Такое оскорбление, в присутствии доброй полусотни свидетелей, разве что кровью можно смыть.

Взбешенный Гоша вскочил из-за стола, выхватил откуда-то небольшой нож и попытался чиркнуть полосой отточенной стали по горлу Паломник. Жизнь инвалиду спас Ковбой. Пуля выпущенная из револьвера, не того, который SmithWesson, а второго, поменьше, весящего на поясе у бармена, выбила нож из руки Гоши и впечатала его в потолок трактира.

— Нихрена себе, — потрясенно отреагировал Паломник, разглядывая нож, торчащий из деревянной потолочной балки. — Это по какой же траектории должна лететь пуля, чтобы сотворить такое. Наверняка без Дара Улья не обошлось.