– Ян!
Костик ожил, едва на горизонте появилась знакомая фигура. Обрадовался и Лермонтов, увидев, что Ян и Унылый вместе бегут в сторону дома. Второй так не медля влетел во двор, взбежал по крыльцу и скрылся внутри дома. Что до долговца, он тепло поприветствовал юного товарища.
– За вами нужен глаз да глаз, – хмыкнул он, потрепав малого по плечу.
– Ага. У тебя их целых четыре, на всех хватит.
– Рассказывай, что у вас тут происходит...
Ленка, не отпуская Лешиной ладони, подвинулась, когда Унылый подошел с с рюкзаком, набитым артефактами, к лежанке. Из-за отцовской спины выглядывала Рита.
– А что это? – спросила она, когда отец достал первый.
– «Светляк». Самый мощный из целебных. Еще есть «кровь камня» и «ломоть»... надеюсь, их хватит.
Такого количества артефактов хватит, чтобы мертвого поднять! Но вопрос упирался лишь во время – не слишком ли поздно? Поправимо ли то состояние, в котором сейчас находится Леха? В ногах сержанта лежал Барсик, внимательно стреляя желтыми глазами по сторонам. Кот не мешался, грел раненого. Громко мурлыкал. Говорят, что коты своим мурчанием облегчают боль и даже каким-то образом лечат. Все надеялись на то, что теория, гуляющая в народе, окажется правдивой.
– Не просыпался? – поинтересовался Саня. Егоза ответила, что всего раз на пару минут. – Черт... Тогда нам остается только ждать.
На карауле оставили Костю и Яна. Друзья не очень хорошо расстались, когда старший решил во второй раз выкрасть «сияние». Тогда Лисицын дал ему мощный нагоняй и выпер на Янтарь с какой-то наличкой, чтобы заплатить проводнику до «Агропрома». Костик, будучи рядовым, не знал, как реагировать на такой жест. Постарался заступиться за Яна, но Леха был непреклонен. Это первый случай, когда сержант рассердился по-настоящему и не смягчался даже под влиянием уговоров. Когда Костя предложил уйти вместе с Яном, Лисицын и вовсе озверел – а с кем по его мнению на базу пойдет Лермонтов? Идти-то ему рано или поздно придется, вот только не от Янтаря, полного проводников. Сомнения Кости развеял Ян, велев возвращаться вместе с командиром и не нарушать субординацию.
– Я хотел его тогда пристрелить, – буркнул Костя. – Не в прямом смысле, но ты понял.
– Теперь не хочешь? – проницательно прищурился Ян поверх очков.
– Теперь все, чего я хочу, это только чтобы сержант очнулся...
Не знал куда себя деть и Лермонтов. Все проведенное вместе время толстяк то караулил, то помогал отряду, делясь таблетками из своей нехитрой аптечки, но ему казалось, что этого мало. Сейчас он занялся готовкой. Близился обед, надо было всех накормить. Ленка не отойдет от командира, это дураку понятно. Риту и Унылого дергать не хотелось, в конце концов Леха им как родственник, и им явно не до хозяйства.
Правда, спустя бесполезно проведенных полчаса времени, без каких-либо действий, слов, идей, Саня не выдержал.
– Неподалеку от нас Мертвый Город. Пока мы никуда не можем сдвинуться с места, может, Ленка и ты, Рит, сходите продадите «сияние»?
– Вы вообще можете думать о чем-нибудь другом, кроме этого артефакта? – устало пробормотала бандитка.
– Например, о раненом друге? Да, я и так об этом думаю каждую секунду. Я предлагаю вам отвлечься. Занять голову чем-то другим и заодно сделать полезное дело.
– Да, Лен, – согласилась с отцом Рита. – Давай сходим. Батю туда все равно не пустят, ребят тоже. А так дядь Леша очнется, а у нас уже все дела сделаны. Сможем сразу выдвигаться к вокзалу. М?
– Я никуда не пойду.
– А чем ты сейчас помогаешь?
– Просто нахожусь рядом.
– Мы все находимся рядом, – сказал Унылый. – Но помогают только арты. Если помогают. Это только спустя время будет ясно.
Егоза подавленно взглянула на Леху. На белых, как мел, губах остались следы крови. Он совсем слабо и поверхностно дышал. От удара в голову по правой стороне лица расползлось темное пятно синяка, глаз отек, побагровел, на носу ссадинка – видно, проехался по дерну, пока падал в овраг. Как долго Ленка сможет на это смотреть? И что будет, если вдруг дыхание остановится? Впервые она увидела луч света, пробившийся в ее безнадежную пустую жизнь, темную, мрачную, грязную и уродливую. И всего лишь через сутки над нею нависла угроза навсегда его потерять. Это сведет ее с ума. Ведь она тоже влюбилась в Леху сразу, как увидела! «И я ему этого так и не сказала», – ее кольнула совесть. Омерзительное малодушие.
– Ладно, – на выдохе произнесла бандитка. – Вы оба правы. Где это ваше «сияние»?
– У Лехи в рюкзаке.
– Я понесу, – вызвалась Рита. – Поторгуюсь тоже сама, Ленка, не парься.
Это все было как-то странно и неправильно. Нельзя бросать долговца из-за какого-то проклятого куска камня. Егозе не нравился этот артефакт с самого начала. Все же поддавшись на уговоры, она отпустила его руку. Наклонилась, прошептала на ухо:
– Я обязательно вернусь. Подожди немного, – и ласково поцеловала в бровь у уцелевшего глаза. На мгновение показалось, что Леха стал дышать чуть глубже.
«Может быть, мне просто кажется. Нельзя себя сейчас обнадеживать. Надо готовиться к худшему», – одернула себя Ленка, поднимаясь на ноги. Она всегда готовилась к худшему.
– Я бы предложил лучше оставаться здесь, – неожиданно для всех заговорил Лермонтов.
На толстяка обернулись. Он, помешивая ложкой в котелке, на полном серьезе заявил:
– Вы обе сейчас в ужасном настроении. Ваши мысли на самом деле заняты не тем, чем требуется во время ходок. Артефакт не стоит того, чтобы бросать сейчас командира и рисковать собой. Тем более, в Мертвом Городе сплошь наемники и свободовцы. А вы две симпатичные девчонки. Если не дай бог что-то случится, мы и целым отрядом близко подойти не сможем, чтобы чем-то вам помочь.
– Без сопливых разберусь, – неожиданно резко ответила Рита.
– Я с ним согласна, – встала на защиту опешившего толстяка Егоза.
– Тогда оставайся. Я пошла.
– Ну уж нет! Унылый, скажи ей!
Происходящее казалось Ленке каким-то сюром. Она недоуменно смотрела то на Саню, то на Риту, то на Лермонтова, ища в глазах последнего поддержку.
– В конце концов, отдайте вы этот артефакт долговцам, если он им так нужен!
– Я уже все решила, – заявила Рита. – Нам нужны деньги. Они, Ленка, и тебе тоже нужны. Если ты выйдешь за Периметр, то первая проблема, с которой ты столкнешься, это дорога. Она денег стоит.
– У меня есть накопления на дорогу.
– Хорошо. На пропитание на первое время? Съем жилья? На новые шмотки, без которых тебя ни одна контора даже на порог не пустит? Это все дорого, Лена. Тебе нужен будет мобильный телефон, нужно будет оплатить связь. Тебе кажется, что взять и пойти в Мертвый Город какое-то безумие, но на самом деле это самый обычный бытовой расчет. Ты можешь залезть в карманы людям прямо на вокзале и обзавестись нужной суммой, но мы не можем. У нас таких навыков нет.
Егоза аж вспыхнула. Только было она набрала воздуху в легкие, чтобы поставить малявку на место, как в разговор вклинился Унылый.
– Стоп. Рита, ты перегибаешь. Тормози.
– Ну а что?!
– Мы все нервничаем, но начинать ссоры нельзя. Это ни к чему хорошему не приведет. Бери голову в руки.
Повисло молчание. Лермонтов удрученно помотал кучерявой головой.
– Ладно, – Рита сконфуженно посмотрела под ноги. – Ну так... Что скажешь?
– А что сказать? – бандитка тоже остыла. – Ты права насчет денег. Они нужны. Я пойду с тобой. Хех, не отправлять же тебя туда одну...
«А ведь Унылый как будто готов...» – поймала она себя на мысли.
Вперед вызвалась идти Ленка. Это она подбрасывала болтики по сторонам, ориентировалась на детектор аномалий, вовремя обходила стороной опасные места. Подозрительные, на которые балалайка не реагировала, тоже предпочитала огибать от греха подальше. Так как на дворе стоял полдень, мутантов было мало. Кто-то попрятался от разгорающейся жары на ближайшие пару часов, а кто-то дожидался своего вечернего времени, чтобы выходить на охоту. Путь до окраины девчонки преодолели спокойно.
На входе в Мертвый город стоял блокпост со свободовцами. Общаться с ними вызвалась Рита, оставив Егозу позади себя. Она и не слышала суть разговора, кроме того, что главнюк отряда перекинулся парой фраз через рацию, а затем благодушно пропустил девок на территорию базы группировки.
Ряды гаражей не благоухали чистотой. Фримены зачистили город от фауны, однако, опрятности окружающей среде это не прибавило. Ржавые крыши пробили насквозь буйные растущие вверх тополя. Между стыками бетонных плит торчала изумрудная трава. В одном из гаражей «электра» устраивала фантасмагорию, словно за его стенами баловался сам Никола Тесла со своими катушками. Здесь, на асфальтированной местности, было заметно жарче, чем на проселочной дороге среди леса, и Ленка сняла с себя плащ, оставшись в футболке «ЯРусский». Убрала верхнюю одежду в рюкзак. Она оглядывалась, пыталась запомнить дорогу. Тут заговорила Рита, рассказывая то, что слышала от других сталкеров. На освобожденных от мутантов улицах свободяи организовали ночлежку, мастерскую, бар и лавку для местного торгаша по прозвищу...
– Шекель, – тихо вещала Рита, идя с Егозой в сторону Коопторга. Кажется, буквы вывески уже можно было рассмотреть в лучах солнца. Неподалеку от нужного здания стоял памятник Ленину на высоком постаменте. – Молодой барыга. Не в смысле возраста, а опыта в Зоне. Надеюсь, с ним получится поторговаться. О, смотри! Вон дом, видишь? Чувак на блокпосте сказал, что нам туда.
Чем ближе к бару и торговцу, тем апокалиптичнее становился пейзаж. Свободяи в этом смысле были ребятами странными – они стремились навести порядок, но только ради того, чтобы как можно скорее его нарушить. Под ногами шелестели обертки от лапши быстрого приготовления, хрустели зеленые стекла битых бутылок. Из подворотни на девчонок уставилась лужица блевотины, размазанная по асфальту.
– Иу, – проронила Ленка.
– Поэтому я не хотела жить с ними на одной базе, – покивала Рита.
– Я хотела спросить...
– М?
– А где все наемники?..
– Если я не ошибаюсь, то юге города. В баре точно кто-то будет! Так что сейчас увидишь...
Из-за угла пятиэтажной панельки вывалилось пьяное тело в зеленом комбезе. Оно, пошатываясь, побрело на ватных ногах куда-то вперед с потерянным взглядом. Грешным делом, девки решили, что он зомбированный, но долетевший до них запашок крепкого спиртного убедил их не переживать за зря. Возле входа на цокольный этаж Коопторга красовался прислоненный к стене кусок шифера с надписью «бар, сталкер». Да, с маленькой буквы. Да, через запятую. От кислотных дождей желтая краска, которой было написано что-то еще, потекла, и уцелевшим осталось то, что осталось. Девушки недоуменно пожали плечами. Ладно. Спустившись вниз, они отметили, что это место сильно напоминало бар «Сто рентген». Такое же подвальное местечко, где можно переждать выброс, прокуренное, со спертым воздухом и низкими потолками. Людей тоже немного, сидели за деревянными столами, ели какую-то селедку на завтрак. Музыка – ненавязчивое тихое регги. Рита такое не любила, а Егоза оценила окружавший ее антураж и вовсе крайне негативно. Сейчас ей не нравилось ничего. Она переживала за Леху. Расслабленный музон ее только нервировал. Жизнь не имеет права так беззаботно течь, когда там, в деревушке, лежит полумертвый сержант! За барной стойкой скучал молодой пацан, вестимо, местный бармен.
– Э-э-эй, привет! – подошла к нему Рита. Девка улыбалась, как ни в чем не бывало, ловко играла роль беззаботной свободяйки. Если бы не недавний спор, Ленка бы ни за что не догадалась, что у нее на самом деле творится на душе.
– Ничего себе, какая цаца! Ганжа предупреждал, что у него шмаль хорошая, но чтобы такие красивые девчонки мерещились – этого я не ожидал!
– Я не глюк, я настоящая, – приветливо улыбалась Ритка, – так что фигня эта твоя шмаль! Ты мне скажи, друг, где тут Шекеля найти. У меня к нему есть разговор...
Ленка решила не мешать подружке болтать с барменом. Она встревоженно осмотрела полупустой зал, чувствуя на себе жадные похотливые взгляды скучающих по бабам мужиков. Вот бы поскорее разделаться с этим чертовым артефактом и вернуться обратно! Внутри скребли кошки. Ей этот поход показался предательством. Она не должна была оставлять Лешу одного. Мрачно оглядывая посетителей бара, Ленка приметила и тех самых наймитов, о которых говорила Рита. И впрямь, четверка здоровенных мужиков в черно-синей форме сидели за столом, болтали друг с другом на иностранном языке, потягивали пиво. Косились на нее. Один, здоровенный лысый негр, глядя Ленке в глаза, сомкнул указательный и большой палец в кольцо и указательным пальцем другой руки изобразил возвратно-поступательный жест. Егоза на это очаровательно улыбнулась. Сунула в рот средний, медленно, чувственно облизала его и показала в ответ. Наемники посмеялись над товарищем. Еще сильнее захотелось вернуться к долговцу, увидеть еще раз, как он по-доброму улыбается и глупо спит. Почувствовать еще раз его прикосновения, немного грубые, но в то же время ласковые. Больше всего на свете Ленка боялась, что этого никогда уже не будет. Наверное, она бы разревелась прямо сейчас, но что-то внутри словно захлопнулось навсегда. Жесткий взгляд, суровое лицо. Рассчитывать, что все в ее жизни будет иначе, что все наладится и станет хорошо, было тупостью. Сколько она говорила себе не обнадеживаться, и вот, вновь потанцевала на этих граблях. Но этот раз будет последним. Пора уже просто признать, что таким, как Ленка, ничего не сулит, принять это как данность, и жить с этим.
Так оно всегда и будет.
Идиотские грязные подкаты, не менее идиотские и грязные средние пальцы.
Стоило получить от Ритоньки отмашку и увидеть, как та направилась в подсобку за барной стойкой, как Ленку неожиданно окрикнули до дрожи знакомые голоса из дальнего конца зала. Она повернула голову. Вот это она поймала удачу за хвост!
Трое старых приятелей собрались в Мертвом Городе. Надо же! Компания гопников удивленно поприветствовала свою подругу. Крышка, одетый в черную олимпийку с белыми лампасами на рукавах, поднял вверх бутылку пива.
– Вы поглядите кто к нам колеса катит! – посмеялся он, сверкнув отсутствующим верхним клыком.
– Какие люди! – удивленно воскликнул Аспирин. Этот, как и Ленка, снял верхнюю одежду, оставшись в футболке с потертой надписью «охрана». На волосатой руке отчетливо краснел клин укусов собачьей челюстью. Значит, уходили с «Сотки» в сторону Свалки, да? Уроды.
– О, а я как раз вас искала, – сверкнула зелеными глазами Егоза.
Крышка подвинулся, уступая место знакомой. За самым дальним столом, где по закону жанра мутились самые мутные мутки, скучковалась банда ворья. Егозе на плечи упала тяжелая рука с лампасами. Третьим бандитом был Лысый. Молчаливый, испещренный морщинами уголовник прожигал бандитку взглядом. Уголки губ его были сильно опущены, выражение лица недоброе. Ленка очутилась в знакомой атмосфере. Сантименты закончились и у нее.
– Ну, рассказывай, мать, где тебя носило? – хохотнул жмущий Ленку к себе гопник. Та уж не выдержала и вынырнула из непрошеных объятий Крышки.
– Тебя это вообще не касается. Давай лучше вы расскажете какого хрена оставили меня в «Сотыге». Так ладно оставили, хрен с вами, – в глаза Лысому уставились девичьи, – вы зачем меня обшмонали до нитки?
– Да ладно тебе. Ты чего, обиделась? – наигранно наивно улыбнулся Крышка.
– Ля, Егоза, слушай. Давай Крышка тебе все объяснит, только ты не шелести, спокойно выслушай, да? – сказал Аспирин.
– Ну давай, базарь.
Крышка жестом пригласил гоп-компанию притихнуть. Пододвинул Ленке замызганную кружку с растворимым кофе, початую плитку заветренного шоколада в белом налете.
– Ленчик, ты только давай без обид, но ты в последнее время сильно ссала, – начал он свой рассказ. – Мы с пацанами уже давно присмотрели того фраера на Свалке. Который все с металлоискателем ходил там, как дурак.
– Это я знаю, и что? – скрестила руки на груди Егоза.
– Так вот, ты помнишь, что этот металлоискатель собирает только цветной металл? Мы все предлагали тебе идти на дело, а ты начала ныть, что мы испортим отношения со сталкерами. Мы-то пошли, а ты оставила нас без прикрытия. Забыла?
– И вы огребли по первое число, но не из-за меня. А из-за того, что тот сталкер бывший военный, а вы – шпана, которая много о себе думает, – фыркнула бандитка. – И даже если бы дело выгорело, на вас бы, как на говно, смотрела бы вся Свалка, потому что этот мужик на хорошем счету. За него бы заступились как одиночки, так и долговцы. Вы бы больше никогда не смогли зайти ни в Депо, ни в недострой. Вас бы хрен пустили даже выброс переждать. Я понимаю, если нас было бы много, и ситуация была бы не такой простой. С нами пришлось бы считаться. Но четверо? Тебе без лишних разговоров за грабеж такого ферзя мошонку в брюхо запинают. Уж извини, но из-за сомнительного девайса я не хотела портить себе жизнь.
– Дура, – цыкнул Крышка. – У тебя это началось с тех пор, как нашли того новичка.
Ленка понизила голос, склонилась над столом:
– Конечно! Я уже вас послушала однажды и обворовала «зелень». «Что будет, что будет, он дойдет до лагеря, тут не далеко»... Но он не дошел! В Деревне у Сидора такой кипеш стоял! Малолеток грабят под ноль. За такое тебя бы голышом через аномальное поле бежать заставили! Ладно бы просто деньги отобрали, но вам же, сволочам, оружие приглянулось.
– Да откуда мы знали, что на него собаки слетятся...
– В этом весь ты, Виталик, – зыркнула Ленка на собеседника, – ты никогда не думаешь. Мозгов – креветке хер намазать. Из-за тебя обычный гоп-стоп превратился в какую-то, сука, людоедскую казнь. Тебе, может, и похер, но мне нет. Поэтому я сперва думаю. И вас, придурков, пыталась этому научить!
Лысый молчал, слушал обоих. Аспирин махнул рукой на разговор, словно счел это бесполезным. Стал подъедать какой-то несвежий бутерброд, с которого вываливался на грязный стол дешевый сыр в майонезе.
– С новичком ясно все. Я сам охренел от того, как получилось. Мля буду, не ожидал, и самому противно. Но что до того хмыря со Свалки, он бы и не доказал никому ничего. Этот одиночка, понимаешь? По жизни одиночка. У него не было ни корешей, никого, кто бы за него заступился. О каком «Долге» ты говоришь, я вообще не секу. Да даже если нашелся кто! Ничего бы это не изменило, – продолжил аргументировать Крышка.
– Откуда ты это знаешь?
– Оттуда. Даже если бы он нажаловался в Депо или должникам, он бы не смог сказать, кто его обчистил. Показал бы пальцем на нас, так мы бы ответили, что это не мы, и дело в шляпе. Поди докажи. Мы же типа люди культурные, ни разу ни на чем не палились. Никто его слушать не станет. Но это ладно, у тебя своя позиция, я понимаю.
– Ты ничего не понимаешь. Хрен с тобой. Дальше-то что? Ближе к делу давай.
– А если ближе к делу, – Крышка вновь бесцеремонно закинул руку на плечи девчонке. Егозу аж перекосило. – У него этот металлоискатель сломался.
– Об нас, – заржал Аспирин с набитым ртом.
– Хуль ты гогочешь, мерен?! Короче дальше ты знаешь. Мы собирались идти обчищать техника, а ты опять начала ломаться, как барышня кисейная. Мы тебя и кинули в «Сотке».
– Патронов почему мало оставили? Деньги отобрали?
– Мы у тебя еще и серьги твои прикарманили, – выпалил Аспирин.
– Суки, серьги верните хотя бы! – Егоза искренне возмутилась, стукнув кулаками по столу. – Я думала сама их где-то потеряла.
– Мы их в ломбард хотели сдать.
– Они серебряные. Вы за них пятьсот рублей получите в лучшем случае!
Крышка закатил глаза.
– Аспирин, я же говорил тебе. Серьги верни, а то ряльно как-то не по-пацански. Ленка у нас должна быть красивая.
Егоза дождалась, когда насупившийся дурачок с бутербродом положит на стол салфетку. В ней оказались завернуты две небольшие сережки колечками. Егоза тут же нацепила их обратно на мочки.
Защелкивая первую, она вдруг задумалась.
– С серьгами разобрались, а металлоискатель-то где? – спросила бандитка, защелкнув и вторую.
– Та вон он! – ткнул пальцем Аспирин. Рядом с Крышкой, прислонившись к стеночке, стоял завернутый в темный брезент высокий предмет. Большеват для металлоискателя. – Мы хотели его на Янтарь загнать, да кто ж знал, что туда техник этот попрется. Ну и пришлось переть его до сюда.
– Слышь, ляля, ты голодная? Хавать будешь? – галантно поинтересовался Крышка, переводя тему.
На весь зал скрипнули несмазанные петли. Из подсобки собиралась выходить Рита. Егоза уклончиво ответила «не знаю», после чего вынула из кармана КПК и быстро-быстро написала ей лаконичное: «не мешай».
– Кому ты там пишешь? – ревниво нагнулся посмотреть в экран Крышка, но Ленка лихо убрала гаджет и огрызнулась:
– Своему хахалю.
Рита, услышав пиликанье КПК, на ходу прочитала сообщение. Вместо того, чтобы продолжить путь к столику с гопотой, она как ни в чем не бывало подошла к барной стойке и спустя несколько минут загружала на вырученные деньги вкусняшки в рюкзак. Купила любимые дядь Лешины «сникерсы» в надежде, что он до них все-таки доберется... папин томатный соус с чили в консервной банке, который он забрасывал в макароны, Ленке... а что ей нравится? Она такая непритязательная. Никогда ничего не просила, не требовала, не заикалась о своих предпочтениях. Ленке Рита не купила ничего – у нее не было идей. Можно было бы взять хоть что-то, но...
Впервые Ритка увидела подружку такой напряженной и агрессивной, готовой атаковать в любую секунду. Атмосфера, что повисла над столиком гопоты, показалась ей крайне недружелюбной, злой. Сразу захотелось вытащить Ленку оттуда! Надо быть начеку и действовать по ситуации.
– Я, значит, эту кралю окучиваю, а у нее какой-то хахаль?! – возмутился Крышка.
– Кто-то же помог мне выйти из «Сотыги», – пожала плечами Ленка. В ответ бандит только покрепче в нее вцепился. – Не ты.
– Э-э-э, ты че надулась? Не капризничай.
– Покажи мне этот металлоискатель, – сказала Егоза. – Как выглядит. Как работает. Я хочу знать, не гонишь ли ты опять. А то ты любишь, я заметила.
– Я против, – вдруг заговорил Лысый. – Она больше не с нами.
– Слышь, ты базар-то фильтруй, – рассердился Крышка. – Ленчик, мы уже никуда не пойдем. Мы щас похаваем и сдадим его Шекелю.
– Ты идиот? – вытаращилась на него бандитка.
Трое уголовников переглянулись.
– Ты вообще вдупляешь, что на этом металлоискателе можно заработать больше, если использовать его по назначению? Не сразу, а в перспективе. Но это ладно, проехали. Перспектива – это слишком сложно. Но скажи, Крышка, а ты уверен, что техник его починил? – прищурилась она. – Помнится, вас им отмутузили, как щенков и сил на дюли не жалели. После такого техника сильно ломается.
Крышка заметно сконфузился. Переглянулся с Аспирином, переглянулся с Лысым.
– О-о-о. Они не проверили! – хохотнула Егоза над их реакцией. – Вы – дебилы. Если Шекель попросит вас показать, как работает прибор, и увидит, что вы стараетесь загнать ему ломаный мусор, он вас за ноги подвесит и оставит.
Поднявшись с места, Ленка окинула компанию холодным непроницаемым взглядом. Тупую рожу Аспирина, перемазанную майонезом. Хмурую харю Лысого. Посмотрела на ублюдскую шоколадку в налете, на грязные кружки, которые держали грязные руки с грязными ногтями. В этот момент она отчетливо поняла, что ни за что не вернется в это. Даже если Леша ее оставит одну, она лучше бросится в ближайшую аномалию, чем снова будет связываться с этим дерьмом. Она нащупает свою дорогу. И ведь... она уже это делает.
– Пошли проверим, – кивнула она Крышке головой ко входу.
– Мля, – выругался бандит. – Внатуре. Ща, пацаны, покурите пока, мы быра.
Подхватив металлоискатель, он отправился вместе с Ленкой на выход, попутно обсуждая необходимость найти железных банок. А чтобы проверить пригодность машинки, бандитка разрешит воспользоваться своей серебряной серьгой.
Незаметная, как собственный отец, Рита уже стояла за постаментом памятника. Ей открывался вид на широкую площадь, Коопторг, разрушенные здания. Одно, кажется, когда-то являлось ратушей, другие два, с обвалившимися стенами, словно пробитыми чем-то сверху, жилые пятиэтажки. Хотя как сказать жилые? Да, оттуда валил дым костра, и фримены их, безусловно, облюбовали под свои полевые общежития, но скорее они... полужилые. Наверняка за Ритой наблюдают с пятого, четвертого этажей. Уже давно перевалило за полдень, поэтому она даже не пыталась никого разглядеть. Солнце переместилось, его положение не в ее пользу. И самое главное, что ее не видно со стороны Коопторга, откуда только что вышел Крышка с брезентовым свертком и Ленка Егоза, деловито сунувшая руки в карманы. Надпись на футболке «ЯРусский» испачкалась. Из-за этой мелкой детали, всего-то, казалось бы, вид бандитки был помятым, потрепанным. Неудивительно. Ритка набрала сообщение в КПК.
– Так, ну че там, – глазел по сторонам Крышка. – А, сатри, видишь гильзы валяются.
И впрямь, небольшая россыпь, раскиданная по асфальту, поблескивала в лучах.
– Расчехляйся, – буркнула Егоза, заглядывая в пиликнувший гаджет.
«Что мне делать? Я за памятником», – спрашивала Рита.
«Бей, без стрельбы»
– Да с кем ты там переписываешься, э?!
– Я ж те сказала, с хахалем!
Ленка отправилась якобы собирать с земли расстрелянный боеприпас. Нагибалась неторопливо попой к верху, то одну возьмет в ладошку, то вторую. Натянутые на ягодицах синие треники сбили с толку Крышку. Светлела полоска оголенной кожи поясницы, на которой чуть темнел синячок, оставленный кое-кем с утра. Бандит так и застопорился на шнурках, обматывающих брезент. Красивая у Ленки жопа! Ладно, может быть, если та разрешит себя обкатать, так он ее и оставит при себе. А если не разрешит, то и пусть гуляет к своему хахалю на все восемь сторон. Без оружия. Зато в серьгах. Дура тупая. Корону бы ей поправить.
Пока Ленка столь грязным способом отвлекала внимание глуповатого товарища, Рита без проблем подкралась к нему со спины. Солнце все так же светило ей в лицо, отчего бандит не увидел тени, ползущей в его сторону. Зато эту сцену видели свободовцы с пятиэтажки! И столпились, делая ставки, кто кого. Бандит понял, что что-то не так, когда Рита уже занесла над его головой приклад «калаша». Резко обернувшись, Крышка дернулся, чтоб увернуться, но тут его настиг нож Егозы. Ловкая разбойница в одночасье оказалась рядом и полоснула лезвием под коленом уже неприятеля. Крышка взвыл, рухнув на колено, и сверху его прибил приклад подростка. Металлоискатель выскользнул из рук, перекочевав к блондинке. Перед глазами помутнело. Подняться на ноги он не смог, завалился на бок, зажимая порез. Сухожилия ему не перебили, но легче не стало. Ленка бесцеремонно вытерла клинок об его олимпийку.
– Ты продала? – лаконично спросила Егоза.
– Да.
– У-у-у, Ленка-а-а...
– Пошел ты нахер! – Егоза взбеленилась и пнула бандита по ребрам. – Дебила кусок. Все, пошли отсюда. Меня бесит это место.
На выходе из города ржал весь блокпост фрименов. Потасовка, в ходе которой две девки накостыляли бандитскому авторитету, который больше остальных гнул пальцы, привнесла в столь скучный день настоящий ажиотаж. Новость молниеносно разлетелась по внутренней сети, а кто-то даже не поленился заснять происходящее на видео. На предложение посмотреть девки отказались. На самом деле обеим было не до веселья. Как бы они не старались отвлечься, все равно их плотным одеялом окутывал мрачный саспенс. Возвращаться в лагерь было страшно, ведь там их могла ждать страшная новость. Уже на полпути до домика с временным убежищем Рита вдруг сказала Егозе:
– Даже при самых наихудших раскладах мы с отцом тебя одну не оставим. Ты всегда сможешь рассчитывать на нас. Просто имей ввиду, ладно?
Ленка не стала отвечать, лишь поправила на плече металлоискатель и коротко кивнула.
Каков был их шок, когда на крыльце их встретил Лермонтов. Толстый долговец сиял от счастья ничуть не меньше, чем сегодняшний день. Девки все поняли, лишь заприметив его выражение лица.
– Сержант очнулся! Живой и в трезвой памяти! – громко воскликнул он.
На секунду Ленка застыла, как вкопанная. А затем как сорвалась с места! Ритка едва поспела за подружкой.
Леха пришел в себя совсем недавно и еще толком не смахнул с себя остатки тяжелого сна. Он валялся в обнимку с котом, который нализывал шершавым языком его руку. Рядом Саня, тихо объяснял ему, что происходило, пока он был в отключке. Не успел сталкер дойти до объяснений куда пропали девчонки, как те уже забежали в комнату.
– А, вот и они, – сказал Унылый и подвинулся. – Только не шу...
В его руки буквально толкнули металлоискатель, не дав договорить, а Ленка грохнулась рядом с Лисицыным на колени.
– Привет! – глупо выпалила она.
– Здарова, – не менее глупо ответил Леха.
– Барсик! Двигайся!
Мужик заулыбался, ощутив осторожные объятия. Унылый махнул рукой, выгоняя Ритку на выход.
– А где Град с Костей? – послышалось за порогом.
– Ушли к машине...
Оставшись один на один, Леха и Ленка смотрели друг на друга. Ей не верилось, что все обошлось. Так она и молчала, не находя слов. Наблюдая с улыбкой за замешательством бандитки, Леха немного поерзал и похлопал по краю спальника. Она забралась к стенке, легла, положив ладонь на худую грудь.
– Не надо мне было уходить, – наконец произнесла Егоза.
Леха прикрыл глаза. От этого чертового ранения даже после «светляка» наваливалась какая-то старческая немощь.
– Я еще подремлю. Не уходи только. Ты с одной стороны грей меня, а кот пусть греет с другой, – пробормотал он.
– Хи-хи, как скажешь.
Бандитка прислонилась щекой к худому плечу. Ласково погладила по лицу своего долговца, поправила край спальника, чтобы было комфортней. Глядя на его умиротворенное лицо, на легкую улыбку, слушая его дыхание, которое уже не хрипело и было заметно глубже, она и сама закрыла глаза. Какой у него запах... Они ведь все грязные, как черти, а все равно он был самым приятный. Только мир стал погружаться в блаженную негу, как ни с того ни с сего с улицы раздался восторженный крик:
– Это же он! Откуда вы его взяли?! А-ха-ха, это же мой металлоискатель! Офигеть!
– Батя, чо с тобой?!
– Е-е-е-е!!!
Лисицын тихо посмеялся.
– А вы времени зря не теряли.
– Вот такие мы чумачечие.
Закат постепенно кончился, на Зону опустилась ночь. Безмолвие прорезали далекие автоматные очереди, уханье мутировавших сов. Где-то разрядилась аномалия, пищали мелкие ночные хищники. Ребята обнаружили в доме целую, не тронутую временем и стихиями печь. Утро выдалось тяжелым, потому им было не до доскональных исследований временного убежища. Все его преимущества раскрылись только ближе к вечеру. Теперь в камере потрескивали собранные по округе ветки, какие-то доски. Воздух, что с приходом сумерек похолодел, снова набирал температуру. Град и Костя принесли из машины некоторые вещи, среди которых были аккумуляторные налобные фонари, которые они повесили на стены комнаты, где спал Леха, вместо ламп. Унылый остался сторожить двор. Там он, пока никто не видел, баловался, размахивая металлоискателем, как боевым посохом. Это помогало ему согреться. Вообще мужик был очень рад, отпечаток счастья не сползал с его физиономии с той минуты, как он развернул брезент. Рита же, дав отцу личного пространства, мешала в котелке на печи ужин на всю компанию. Неподалеку сидел Лермонтов на старой табуретке. Толстяк прислонился к стене, задремал. Бедняга вымотал себе нервы ничуть не меньше остальных, и девчонка решила, что нет ничего плохого в том, чтобы на некоторое время подменить его на хозяйстве. Пусть переведет дух! Он молодец. Всегда был рядом, каждую минуту. В ногах крутился «восьмеркой» Барсик, вынюхивая, что за кашку варит Рита. То мяукал, то выговаривал слова своим странным детским голосом.
Ресницы раненого задрожали, и он открыл глаза. Сквозь сон до него долетали обрывки фраз. В комнате сидели Град и Костя, у стены. Мужики пили чай из кружек. Старший товарищ объяснял малому какие-то сложные философские темы приглушенным голосом. Чтобы никого не тревожить.
– ...потому что удовольствие для тела, по большому счету, это отсутствие боли. Тебе достаточно быть сытым, в тепле, чистым, выспавшимся, чтобы тебе уже было хорошо, – говорил Ян, – при условии, что ты не делаешь что-то «пере» – переедаешь, пересыпаешь. Но согласись, что этого мало для счастья.
– Конечно, мало, – кивал Костя. – Для души тоже нужно что-то. Ну, типа, кино посмотреть. Пообщаться там с друзьями.
– Это называется духовным удовольствием...
– Ты ему про эпикурейство что ли втираешь? – спросил Леха и смачно зевнул. Чуть съежился, почувствовав неприятные ощущения в груди. Все-таки он не до конца поправился. Под боком поерзала Ленка. Кто-то выспался, и теперь будет куралесить всю ночь без сна!
– О, да ты разбираешься в вопросе, – уважительно подметил Град.
– А что, это плохо что ли? – хлопал глазами Костя.
– Это не хорошо и не плохо. Это кому-то подходит, а кому-то нет.
Сержант сел. Чувствовал он себя хорошо. Немного побаливала грудина, однако, голова полностью прошла. Он бы еще поспал, но попозже. Организм под воздействием «светляка» стремительно регенерировал, поэтому ничего удивительного в том, что слабость еще осталась, не было. Тут он засек, как Костя потянул руку к гитаре. О, а они и ее принесли из «буханки»! Это очень хорошо. Мальчишка взял инструмент, прошелся по струнам, вслушиваясь, как они настроены, что-то подкрутил. Из домика полилась простенькая мелодия, какие обычно наигрывают у каждого сталкерского костра в каждом сталкерском лагере. В этот момент мальцу перестали быть интересны разговоры о высоком. Он перенимал мудрость старшего поколения дозированно, чтобы не перегреться. Весь остальной мир для него исчез. Он полностью погрузился в любимое дело – в музыку. Под нее села заспанная Ленка. Сгребла в охапку Леху за худую талию и протянула сонно:
– Не-е-ет, не уходи...
Тот расцепил ручонки.
– Дай отлить схожу.
– А, ой. Иди, конечно.
Когда Леха шаткой походкой вышел наружу, Град спросил у нее:
– Ты счастлива?
На что бандитка, почесывая грязную голову, промямлила:
– Ага.
Всего через несколько минут вся компания, кроме Сани, была в сборе. Одиночка справился о здоровье друга, после чего попросил оставить его побыть наедине с собой. Ритка закончила кашеварить знаменитые макароны по рецепту отца, и поставила на плиту печи греться чайник. Правда, его быстро забрала Ленка. Девчонка отошла в необжитую комнатушку, чтобы помыть засаленные пряди, по которым, как ей казалось, уже кто-то начал бегать, ну и вообще немного привести себя в порядок, пока есть вода. Уж в чем, а в воде дефицита не было, поскольку «буханка» хранила в себе целую пластиковую бочку, из которой мужики уже натаскали несколько пятилитровых баклашек. На полноценную баню, разумеется, никому не хватит, но слегка подчистить перышки достаточно.
Вечер выдался невероятным. В нем все было на своих местах! Народ ужинал, разговаривал. Рита поделилась с Лехой «сникерсами», и когда он забрал шоколадки, девчонка ощутила упавший с ее плеч тяжелейший груз. Ведь он до них дожил! Костя бренчал, Град за ним присматривал. Лермонтов заслуженно отдыхал, и был рад видеть, что о нем тоже позаботились. Ленка сушила длинные, до лопаток, пшеничные волосы, что немного завились от влаги, а Леха смотрел на то, как она потряхивает ладошкой пряди, глазами влюбленного дурака. У нее появились серьги. Самая красивая хулиганка на свете. И даже Унылый, оставшийся на улице, наконец-то выдохнул. В его руках любимая вещь, вокруг ни души, и все равно он знает, что кто-то рядом все равно есть. Например, кот-имитатор Барсик. Грустный мутант с непонятной историей, брошенный и одинокий и нашедший свое место в Зоне.
Саня задумался. Ведь «сияние» тоже оказалось там, где надо. У торговца! Рита взаправду принесла деньги, контейнера в ее рюкзаке нет. После всего, что им выпало, они удосужились проверить! Но что-то неприятное кольнуло Унылого от одной этой мысли. Чтобы отвлечься от узла, что завязывался в желудке, сталкер включил металлоискатель и стал расхаживать по двору, надеясь, наверное, отыскать какой-нибудь клад из древних монет. Лишь бы не сидеть без дела, занять чем-то голову. Он полюбил ремесло диггера, искренне полюбил.
– Костя!
На сержанта уставились карие глаза. Леха утер губы от острого соуса, отложил пустую миску.
– Дай сюда гитару. Я тоже хочу.
У каждого свои игрушки. У Унылого металлоискатель, у Лисицына музыкальный инструмент. Теперь уже он крутил колки, чтобы извлекать нужный звук. Сперва он осторожно разыграл пару аккордов, откорректировал.
И вдруг резво заиграл кантри. Пальцы ловко перебирали струны, задавая бодрый быстрый ритм. Энергичная музыка взвилась под потолок. Ошеломленный Костик наблюдал за мастерством командира, приоткрыв рот. А тот разошелся и запел на чистом английском:
It was early one night
He found his way back home
To say im sorry I don't love you no more
Cold as a stone he took his 45
Shot her in the heart
Well I´m sorry and goodbye
На долговца влюбленными глазами смотрела Егоза. Она и не знала, что он так умеет! В английском она была не сильна, поэтому не поняла сути текста. Да и зачем он нужен? Леха не мог похвастаться сильным певчим голосом, зато артистизма – хоть отбавляй! То, как он игрался с интонациями, потрясало и влюбляло в себя еще сильнее.
Under the moon
The Devil turns on you
Under the moon...
The evil grows in you...
– Нифига себе! – уважительно покивал головой Костя, когда песня закончилась.
– Хочешь научу? – предложил ему Леха.
– Хочу!
Остаток вечера они сидели друг с другом в углу, бренькая на гитаре, пока остальные обитатели дома общались в кругу. Час клонился к совсем позднему. Настало время спать. Все важные вопросы было решено оставить до утра. День выдался настолько насыщенным, что никому не удавалось сформулировать хотя бы малость внятной мысли. Уже в середине ночи, когда остальные спокойно спали, Град вызвался подменить Унылого. «Только хотя бы металлоискатель не угоняй», – устало попросил сталкер, на что долговец лишь посмеялся. Он не стал.
Утро было такое же погожее, как предыдущее. Земля просохла, и на улице стало даже теплее, чем вчера. Появилось стойкое впечатление, что лето наступило не только на календаре. «Светляк», «кровь камня» и «ломоть», что мешались в ногах, были выброшены на волю. Артефакты стали походить на самые обычные невзрачные каменюки. Они отдали всю свою аномальную энергию на лечение раненых, поэтому Леха, хоть и ощущал себя не до конца поправившимся, чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы продолжать поход к вокзалу. Более того, с его лица сошли синяки, а рассеченная прикладом рана на голове затянулась, не оставив после себя даже маленького следа. Коту-имитатору повезло больше: его лапка зажила окончательно, и пока все спали он радостно носился по округе, ловил стрекоз, скакал по кустам. При этом охотился он только в шутку. Зачем ему подъедать вонючую дичь, если на раздаче есть кашка. Настало время собираться и выходить на финишную прямую.
Отряд не медлил. Каждый подхватил свои рюкзаки, пенки, спальники, фонари, что использовали вчера вместо ламп и отправился к «буханке». В доме остались только Леха и Лермонтов. Отрезок пути на аномалии был чист, и тогда Град предложил просто подогнать машину к дому. Зачем лишний раз заставлять сержанта бегать? В конце концов ему бы еще по-хорошему отлеживаться неделю, и лишние нагрузки ему на пользу не пойдут. Предложение приняли единогласно, оставив на подстраховке рядового. Они проводили взглядом уходящих по проселочной дороге товарищей с котом, и Лермонтов сокрушенно произнес:
– Иногда мне кажется, что они просто хотят от меня избавиться.
– Не переживай, Леня, – похлопал толстяка по плечу Лисицын. – Это тебе только кажется, что ты не приносишься пользы. Сколько часов за все время ты охранял наш отдых? А сколько раз мы прикладывались к твоей аптечке?
– Но все равно решающим оказался поступок Александра Владимировича – это он нашел артефакты.
– Не знаю смог бы он это сделать, если бы накануне ты не напичкал его своими пилюлями. Короче, Лермонтов. Ты не совершаешь громких подвигов, и поэтому тебя не видно, не слышно. Про тебя, может быть, никто и не вспомнит, кроме нас, твоего отряда. Но вообще, – Леха взглянул в глаза подчиненному, – если не будет таких, как ты, не будет и подвигов. Все герои займутся караулом, которым сейчас занимаешься ты, да? Займутся готовкой, будут плац мести. Вещи таскать. Вместо того, чтобы обсуждать свои наполеоновские планы, пафосно покуривая сигаретки, станут искать дрова на костер под дождем, заткнув рты. Секешь?
Толстяк усмехнулся.
– Так что не сношай мне мозговину.
– Не буду, Алексей Геннадьевич.
– Я пойду рюкзак захвачу.
Черный рюкзак стоял в комнате, прислоненный к стенке. Беглым взглядом Леха оценил, что он несколько криво собран, и присел, чтобы поправить в нем часть вещей. Спальник с пенкой унесли в «буханку», поэтому он заметно полегчал. Вот кружка брошена внутрь сикось-накось. Вот грязная футболка с принтом любимой финской группы смята, как тряпка. Куда торопился? Зачем так все побросал? Наводя порядок, Леха вдруг задумался о том, что в отделении не хватало всего одной вещи – контейнера с «сиянием». От этой мысли стало некомфортно. Все-таки не следовало его продавать. «Но почему?» – спросил он мысленно сам у себя. Ответ нашел немедля: – «Потому что благодаря этому артефакту запустилась цепь событий, которая привела меня к Ленке. Потому что Саня встретился с Ритой. «Сияние» как-то так повлияло на наши жизни, и все в лучшую сторону. Может быть, это и есть неизученное свойство артефакта? Наводить порядок, ставить все на свои места. А даже если и нет, то это просто значимая вещь, которую надо хранить на полке дома как, черт знает, семейную реликвию? Что бы у нас было, если б не оно?»
А где его теперь искать? Шекель либо хранит его у себя, в центре Мертвого Города, либо уже сдал на отправку за Периметр или куда-то там... Куда ему надо? Может быть отправил на изучение, только не на Янтарь, а на Затон. Можно гадать сколько угодно, факт остается фактом: «сияние» утеряно, и Лехе от этого становилось очень сильно не по себе. Не предложить ли отряду повременить с поездкой до вокзала и не разработать ли план по возвращению артефакта? Получится прикольно! И деньги с него выручили, и сам артефакт вернут. Веселое бы получилось приключение, будет что вспомнить. Только сперва надо будет отправить рядовых на базу. Им нет резона еще со вчерашнего дня продолжать путешествие с сержантом. И надо бы хорошенько покумекать, как преподнести эту идею Ленке. Она почему-то постоянно злится, когда о «сиянии» заходит речь.
Вжик! Молния закрыла отделение рюкзака. Теперь там полный порядок. Похлопав себя по карманам, Лисицын убедился, что сигареты в кармане, магазины под «беретту» тоже на месте. Жаль, что вторая потерялась. Но это ничего. Совсем скоро и эта ему перестанет быть нужна. Он подхватил рюкзак, встал, закинул лямки на плечи и обернулся.
В дверном проеме стоял снорк. Блестели крепкие зубы в сукровице. Пристальный взгляд черными, как шерл, глазами, прожигал долговца насквозь через очки от «Берилла». На плече мутанта висела «гроза». Он просто наблюдал. Внутри Лисицына от неожиданности все оборвалось. Он замер. Они смотрели друг на друга несколько секунд, выжидая, кто сделает первый шаг. Как он сюда пробрался?
Где Лермонтов?
Леха дернулся за «береттой». В то же мгновение снорк бросился на сержанта, однако тот увернулся, и смертоносные объятия схватили пустоту. Долговец отбежал спиной к окну. Он сам не понимал, что делает, поэтому проломил собою трухлявые доски, приколоченные к рамам, и свалился вниз в заросший полынью палисадник. Это вышло случайно, наделанный шум спасл ему жизнь. Снорк хотел было встать на подоконник, но несколько пуль, от которых он едва успел спрятаться, его осадили.
Что происходило внутри дома Леха не видел. Когда раздались громкие очереди из «абакана», он понял, что снорк залез по-тихому, не привлекая внимания Лермонтова. Толстяк очухался, заслышав потасовку, и теперь поливал свинцом мутанта в спину.
Этот трюк снорк уже проворачивал с Саней. «Берилл» выдержал несколько пуль, попавших в цель. Обладавший титанической силой мутант даже не пошатнулся от выстрелов в упор. Он в мгновенье ока оказался перед носом рядового, схватил его винтовку за цевье, чтобы отвести от себя и выбросить, как вдруг Лермонтов, такой толстый и неуклюжий, с силой крутанул «абакан» в руках, по ходу дела крепко врезав снорку в очки прикладом. Стекла хрустнули, осколок впился в глаз. Тот лопнул, как перезревшая ягода, брызнув темно-багровой жижей. Второй удар в разложившийся нос, третий в зубы: на пол посыпалось розовое крошево нескольких с верхней и нижней челюсти. Всего за несколько секунд художник разрисовал снорка по первое число.
Зверюга заорала. Жирдяй прятал за своими складками гору мышц! Нанести четвертый удар он не позволил, ринувшись в сторону. Лермонтов тоже не медлил. Отбежал назад, увеличивая дистанцию. Перехватил винтовку для дальнейшей стрельбы, прицелился. Снорк сделал то же самое, вскинул «грозу». Кто быстрее?
С улицы раздался свист.
– Эй, ты, херня на лапах! Я здесь!
В подтверждение прозвучал выстрел «беретты». Первым делом Леха продырявил «грозу». Опять! Эта долговская гнида уже в который раз выбирает целью огнестрел, лишая противника возможности открыть огонь. Зато огонь открыл Лермонтов. Все, что задумал снорк, пошло наперекосяк. Проклятый жирняк оказался гораздо мощнее, чем он предполагал.
А с другой стороны, на кой ляд снорку сдался жирный? Он пришел за другим, за тощим, за наглым. Метнувшись к стенке, чтобы скрыться от пуль «абакана», снорк присел, готовясь к прыжку. Он буквально вылетел в окно. Леха едва успел пригнуться, чтобы не получить берцем в голову, а затем побежал прочь.
– Э, Васян! Чего затроил?! – крикнул он через плечо.
– С-с-с-сучара, – шепеляво прорычал снорк, скрипнув уцелевшими зубами. На человеческую речь это мало походило, скорее на машинально заученный набор звуков. Но с какой эмоцией он был произнесен!
– Сержант, стойте! Мы его завалим! – донеслось до Лехи.
«Идиот, это он тебя завалит.»
Машина стояла относительно недалеко. Наверняка остальные уже услышали пальбу и несутся со всех ног к дому. Лучше отвести опасного противника подальше, чтоб он не зашиб никого из тех, кого Леха взял под свою опеку, ни его рядовых, ни девчонок. А монстр силен. Это необычный снорк. К тому же у долговца с ним личные счеты, а потому именно он и завершит начатое еще два года назад. Эта мразь чуть не грохнула Черепа! Куда лезет, спрашивается, Лермонтов? Пусть рот закроет!
Никогда в жизни Лисицын не бегал так быстро. В кровь выбросилась лошадиная доза адреналина. Боль в грудине утихла, словно его обкололи обезболивающими. Дыхание не сбивалось, поэтому долговец несся сквозь поля, как марафонец. Впереди текла грязная речка. Через нее брошен бетонный мост, ведущий на берег, где воздух подрагивал от сверханомалии под названием Лиманск. Да, он уведет снорка к его окраине, а там уже разберется, как его загасить. Самое главное, что среди аномалий хрен попрыгаешь. Мутант будет сильно скован в движениях.
Предположение о том, что стрельбу услышали, подтвердилось. Заслышав позади себя резвый галоп, Леха бросил взгляд в сторону. Со всех ног рядом с ним несся Барсик! Котяра отреагировал оперативно и примкнул к другу, чтобы помочь справиться с угрозой. Почему-то кот держал в зубах сумку от противогаза. Разбираться, что он прихватил с собой и зачем, не было времени, все потом. За спиной раздалось рычание. Снорк прыгнул, но не дотянулся. Он тоже бегал быстро, но недостаточно, чтобы угнаться за человеком и его котом. Все же у «Берилла» нашелся минус. Он сильно сковывал размашистые движения, к которым привык мутант. «ЗАРЯ» в сравнении с тяжелой броней значительно маневренней.
Обогнуть пару «трамплинов» на мосту не представляло сложности. Барсик вырвался вперед, чтобы указать дорогу. Кот прекрасно чувствовал аномалии даже на расстоянии. Долговец безо всяких сомнений следовал за шерстяным спутником. А вот снорк был вынужден затормозить буквально в метре от гудящего воздуха. Расстояние между ним и жертвой увеличивалось.
Показались первые одноэтажные домики на окраине Лиманска. Аномалии постепенно сгущались. Пришлось сбавить темп. Барсик, когда к нему потянулась Лехина рука, потрепанную сумку не отдал. Кашку там что ли свою прячет? Неважно. Они шагнули в первый двор города и остановились. Дальше идти не получится. Зрелище колоссальной аномалии завораживало. Фантасмагория пульсирующего неба над городом притягивала взгляд, потрясала своим величием. Лиманск впрямь являлся неприступной крепостью, куда зайти не представлялось возможным. Правда, кот-имитатор с этим не согласился! Ведь не просто так он привел друга именно в этот двор? Неужели Барсик здесь уже бывал? Он, как ни в чем не бывало, потрусил к углу дома, некогда окрашенного в цвета киновари, а ныне обшарпанного, заколоченного и треснутого по фасаду. Снорк тем временем преодолел мост и был готов вот-вот нагнать беглецов.
– Котяра, ты куда идешь? – шикнул Лисицын, доверчиво следуя за животным.
– Кашки, – издал звук тот. Ну да, он же не ртом говорит, а своими огромными щеками. Хоть он десять мешков в пасть засунет, ему это никак не мешает.
Пройдясь по тропинке, вымощенной серой плиткой, долговец и мутант оказались на широкой улице. Здесь просто яблоку негде упасть! На каждом квадратном метре асфальта то переливались белым светом пространственные пузыри, то зияли метровые выбоены от неизвестных Лехе аномалий. Проверять, что они делали со своей жертвой не хотелось. Над некоторыми в невесомости замерли, как замороженные, куски бетона, кирпичей и щебня. Барсик занырнул в плешивый кустарник, немного повилял между ржавых, как труха, гаражей, обогнул гигантский раскидистый дуб, а затем, преодолев еще квартал, остановился.
Леха, несмотря на сложившуюся ситуацию, оценил архитектуру закрытого городка. Самые обычные двух, трехэтажные домишки, которые можно было встретить буквально по всему СНГ, наталкивали на мысль, словно город Лиманск был построен в начале прошлого столетия, а вовсе не позже. Пятиэтажные панельки здесь были редкостью, которые еще поди высмотри в мутном горизонте. Наверное, при жизни это был очень красивый и ухоженный город. Много зелени, много света, яркие краски и холмистый рельеф не давали глазу заскучать. А уж теперь, когда уютное местечко было поглощено страшной аномальной энергией, тем более. Здесь нужно быть очень внимательным. Леха обернулся и опешил. Снорк их таки догнал. Он устало топал по улице, приближаясь к врагу. Стрелять он все равно не мог, нечем, а бежать по понятным причинам не торопился. Долговец навел прицел пистолета в уцелевший глаз твари. С такого расстояния пристрелить снорка сможет и слепой. Мутант даже не пошевелился, будто ему было все равно. Даже наоборот, встал, как стоял несколько минут назад на пороге комнаты.
БАХ!
Ничего. Леха нахмурился. Ничего?
– Ке-ке-ке-ке, – посмеялся снорк. Скрестил руки на груди, выставил ногу вперед.
БАХ!
До Лисицына дошло. Его и мутанта разделяла стена аномалии. Господи! Он ее в упор не видел! Глаза долговца округлились. «Трамплин»! Не просто пятно на земле, а полоса, что тянулась границей, разделяя улицу на две части. Как... как берлинская стена. Вот они, и Леха, и снорк, стоят в десяти метрах друг от друга, но являются абсолютно недосягаемыми целями. Если «трамплин» поймал на лету пулю и отправил ее в стратосферу, то страшно представить что он способен сделать с человеком.
Ошарашенная харя повеселила мутанта. Из легких вырвался скрипучий хохот.
– Сучара, – вдоволь насмеявшись вынес он вердикт.
– Ты еще и разговаривать умеешь, змеюка одноглазая? – спросил Леха.
Снорк не ответил.
– Ты откуда такое чучело вообще взялось?
– Уш-ш-шел в тень, нах.
Теперь посмеялся Лисицын, только немного нервно. Раз схватки не выйдет, мутант развернулся. Он найдет другой путь. «Беретта» уставилась вниз, долговец сглотнул.
– Что, котяра. Теперь мы должны его вальнуть здесь? В Лиманске, да?
– Кашки хочу.
– Что у тебя? Дай мне сюда. Откуда ты это взял?
Наконец Леха отобрал у Барсика сумку. Внутри лежали гранаты, скотч и моток лески. Оу... да это же растяжки. Неплохо! Вот бы кот смог ответить кто ему это всучил. Ведь гранат у отряда, насколько он помнил, не было.
На сумке висела черная кудрявая волосина. Ах, Рита... А она откуда это взяла?!
– Ладно... Веди уж. Надо отсюда как-то теперь выбираться.
Небо над Лиманском затянула свинцовая плита. Лехе стало не по себе. Войти-то они вошли. Но теперь они заперты внутри сверханомалии вместе с опаснейшим мутантом из всех, которых он встречал. Преимущество было на его стороне – у него был проводник и огнестрел в отличие от снорка, однако даже такие бонусы не вселяли в долговца абсолютной уверенности. Даже напротив, он ощущал, как потряхивает колени.
Барсик уверенно повел своего товарища дворами вглубь города. Им надо было придумать план действий. Они оказались в довольно сложных обстоятельствах, в которых спешить с выводами было лишним. Лучше и правда уйти немного подальше, найти убежище, все как следует обмозговать. Странным было видеть то, что чем глубже они продвигались, тем аномалий становилось меньше. В конце концов они брели по узкой улочке между двух желтых домов, вообще не оглядываясь по сторонам. Неужели вокруг Лиманска и впрямь кольцо? А внутри, в эпицентре, тихо и спокойно, лишь над головой купол воздушных аномалий. Выходит, что если в городе спокойно, то и артефактов тут не нарождается? Вот те раз. Байка Зоны о том, что Лиманск второй Клондайк, оказалась ложью. Вдруг Барсик забежал по ступенькам крыльца в очередной аккуратный домик. Леха поднялся следом за ним. На лестничной площадке второго этажа было всего лишь две двери: на правую сторону подъезда и на левую. Пахло отсыревшим бетоном. Кот вертелся у обитой кожзамом входной двери, чуть приоткрытой. Дожидался Леху.
– Ну заходи...
Долговец положил ладонь на холодный металл ручки.
Разруха в прихожей ничуть не смутила кота. Старый советский шкаф развалился на паркете полированными, устланными слоем пыли, кусками фанеры. Леха перешагивал через них, словно пробирался через бурелом. Истлевший стул утратил краски ткани, запылился, посерел. Скрипели половицы. Дверь, что вела в ванную комнату, была снята с одной петли. Кто это сделал и зачем? Теперь она крепко застряла поперек коридора – нижняя петля вырвана с «мясом» из наличника, верхняя аккуратно снята. Барсик забежал в широкую комнату. Занавески с окон сорваны, карниз валялся под грязным подоконником. В отсутствующее окно задувал аномальный ветер. Сервант, где люди хранили хрусталь, который доставали лишь на праздники, разбит. Хрусталя и вовсе нет. Под берцами хрустели осколки.
– Кот, не поранься.
Кота интересовало кресло. Старое кресло, некогда зеленое, стояло в углу. Одна ножка сломана, но Барсику было нормально лежать под наклоном. Он забрался на любимое место и прилег, свернувшись калачиком. У противоположной стенки находился такой же древний диван, тоже глубокого зеленого цвета, а возле него тумбочка. Тут Леха посмотрел под ноги еще раз. Из-под дивана торчал краешек черно-белой фотокарточки.
Он отворил скрипучую дверцу тумбы. Там тоже нашлись фотографии. Долговец заинтересованно перебирал находку. Люди, люди, люди... Много людей с суровыми советскими лицами, с улыбчивыми, со строгими. Вот, фотографии каких-то ученых мужиков в белых халатах, вот новогоднее застолье в комнате, где сейчас находится он и Барсик. А вот фотография скромной свадьбы неизвестной пары. Лисицын держал чью-то жизнь, становился ее свидетелем, пока кот отдыхал в кривом кресле. И вот, в руках Лехи оказалась карточка с запечатленным ребенком. Пятилетний мальчишка в колготках и сандалях обнимал пушистого сибирского лесного котяру. Улыбался. Да и Леха тоже улыбнулся. Обернулся на кота, сравнил с фото.
– Похож, – хмыкнул он. – Значит, это твоя квартира? Вот почему ты сюда ломился?
– Кашки? – Барсик ничего не понял из сказанного.
– Лиманский кот Барсик. Ясно все с тобой. А кашки нет. Все забрали в нашу тарантайку. Я сам жрать хочу.
Леха уделил истории еще немного времени. Нашел смешную фотографию Барсика, как тот горделиво восседает на спинке зеленого дивана и смотрит в объектив свысока, как царь. А смешной она была из-за того, что Барсик там совсем котенок. Эту фотографию и ту, где кота обнимал пацаненок, долговец убрал во внутренний карман куртки. Может быть, есть смысл однажды разыскать этого мальчишку? Сейчас ему примерно лет двадцать пять-тридцать, выходит. Хотя черт его знает, как человек отнесется к такому привету из прошлого? Как отреагирует на новость о том, что какой-то левый мужик шарился в его детстве? Был бы Лисицын рад такому повороту? Просто у него не то чтобы это детство было. Он правда не знает, как поступить. Для начала сойдет выбраться из Лиманска победителем. А дальше станет ясно.
– Эй, Барсик.
Кот подставил голову под ладонь. Долговец погладил имитатора, почесал за бархатными ушами.
– Пойдем. Нас ждут наши.