S.T.A.L.K.E.R. Северное сияние

6 Часть

В заброшенный одноэтажный домик, шатаясь, выпал сталкер. От удара плечом дверь слетела с единственной уцелевшей ржавой петли, с грохотом рухнув на аномально сохранившийся паркет. Печально вздохнув облачком белесого пара, путник приставил её обратно к наличникам, чтобы хоть как-то защититься от зябкой мартовской погоды, пляшущей в районе нуля градусов.

Мужик был одет в потрепанное драповое пальто, чёрные брюки, трекинговые ботинки для похода по горам, а увенчала его странный видок дурацкая зелёная шапка с помпоном. Видно сталкер устал, как собака. Он расстелил спальник с пенкой у стены, бросил туда «обрез», а сам сел чуть ближе к центру комнаты, где поставил газовую горелку, котелок и две консервы на выбор. И задумался, глядя на скудные запасы провизии.

Перед Лехой возникла дилемма – оставить нормальную тушенку другу, а самому сожрать просроченную кильку, или в кои-то веки похавать вкусно самому, соврав Сане, что больше ничего не удалось добыть. Взгляд так и падал на тушенку, но руки потянулись к кильке. Очень захотелось кому-то поплакаться о том, как тяжело ему приходится. Ещё о том, как хочется порой поступить в крысу, да совесть не позволяет, гори она, совесть эта, синим пламенем. Сохраняя спокойный при этом вид, Лисицын вскрыл банку, вывалил кильку в котелок, залил водой, а затем достал из рюкзака три вялые подмороженные картофелины. Через пять минут убогое бурое варево начало нагреваться. Черт. Надо было сперва картошку сварить, а потом рыбу кинуть. Ай, можно подумать, это говнище стало бы съедобнее.

Глядя, как медленно кружится рыбья требуха на поверхности воды в посудине, Леха гонял свои думки. Они не были конкретными, просто без поддержки ему казалось, что все, чем он занят, ни к чему не приводит, и что все бесполезно. Саня его только пилит, а больше никого у него нет. А ещё он постоянно, фоново, перманентно думал о том, что хочет жрать. И выспаться. И ощутить тепло. Пока он медленно тонул в пучине депрессии, на пороге объявилось ещё три человека. Они застали странную картину: сталкер, в чьё убежище зашёл отряд, вообще никак на них не отреагировал, продолжая неподвижно сидеть спиной ко входу. Зомби что ли?

– Эй, сталкер, подвинься, – сказал самый низкий из них, – Мы погреемся.Лисицын даже не обернулся.

– Да не, идите нах.

Ответ удивил трех бойцов.

Говорливый оценил обстановку ещё раз, просто чтобы убедиться, что ему не показалось. «Обрез» валяется одиноко у стены. Пистолет ПМ рядом с представителем местной фауны, только руку протяни, однако, представитель фауны не стал напрягаться. Да уж, крепко его прибило. Но судя по ответу не зомби. Дурачок? Али просто контуженный?

– Ты, кажется не понял. Мы не спрашиваем.

Тут-то Леха был вынужден отвлечься от своих переживаний и вонючего закипающего варева. Домик наполнился запашком едва подтухшей рыбы. Гости этого не заметили, поскольку они все были мощно экипированы. На головах шлемы, очки с рыжими стеклами, маски с большим фильтром на правой щеке – с таким неудобно целиться, зато его надолго хватает, и для походов через ядовитые пары «газировок» они незаменимы. Все трое одеты в странные разгрузочные жилеты с четырьмя карманами, расположенными горизонтально, шевронов на рукавах нет. Кто это? Откуда? Один, который слева, накинул на себя сверху плащ. Самый крупный, что справа, выше даже Лисицына, а шире уж явно раза в два с половиной. Он держал на руках двустволку с оптикой. А между ними не слишком высокий поверх шлема нацепил шапку-ушанку с советской кокардой, из-за чего его видок был самым комичным и запоминающимся. Леха бегал глазами с одного бугая на другого, оценил бронежилеты, наплечники, ремни, хорошую качественную обувь, оружие в кобурах да на трехточках за спиной. У него нет ни шанса, поэтому лучше со всем соглашаться.

– Ну ладно, присаживайтесь, – все равно посмел разрешить он.

Отряд из трех бойцов стал по-хозяйски располагаться у котелка. Кроме самого крупного, который с двустволкой. Он встал позади Лехи и внимательно следил, чтобы тот не натворил глупостей. Уж больно этот худощавый бомж в пальто не внушал ему доверия, апатичный какой-то, нервный.

– Череп, сядь, – непринужденно махнул рукой «ушанка». Леха мысленно поблагодарил его. Это была одна из самых некомфортных минут в его жизни.

Бойцы поснимали маски с фильтрами, показав свои суровые военные лица. «Ушанка» тут же сморщил нос. Череп брезгливо цыкнул, а мужик в плаще сказал:

– Что это за ботва? Ты это жрать собрался?

– Беня, ты посмотри, как он одет, – с ноткой жалости хмыкнул болтливый, – уж вряд ли от хорошей жизни жрёт черт пойми что.

– Ты почему как собака побитая выглядишь? – безо всякого такта поинтересовался Череп у Лисицына.

Щеки сталкера тут же вспыхнули алым, губы сжались в злую нитку.

– Ой-вей, ну начинается, – вздохнул «ушанка». – Давай ты выльешь свое ядерное хрючево, чтобы не воняло, а мы тебе взамен нормальный паек дадим?

Не дожидаясь ответа, тот, которого назвали Беней, вынул из своего здоровенного черного рюкзака три качественных армейских сухпайка. Леха хотел было гордо заявить, что в подачках не нуждается, тем более, что его сейчас очень сильно уязвили, но... он нуждался. Через минуту, когда котелок был спешно опустошен и помыт, он сидел с протянутой ладонью и молча принимал все, что в неё положат.

– Ты чего такой неразговорчивый? – пристал Беня к Лисицыну. Тот не отвечал, был слишком занят едой и горячим сладким чаем. Унизительно, но что поделать.

– Мда-а-а, дела-а-а, – сокрушенно прислонил ладонь к щеке «ушанка», сочувственно глядя на оголодавшего сталкера. Череп просто лаконично накинул на него сверху тёплый армейский спальник. Леха поправил края, укутавшись потеплее, и продолжил жрать, как не в себя.

– И давно ты тут? – спросил главарь.

– Полтора месяца, – пробубнил в ответ Лисицын.

– Полтора месяца?! Вот в таком прикиде? – удивлённо вскинул брови Беня.

Леха не совсем понял вопроса. Посмотрел на всех по очереди в недоумении.

– Ну да? А что?

– Что ты тут вообще делаешь? – поинтересовался немногословный Череп. Он пугал Леху, поэтому вместо того, чтобы посмотреть на него, посмотрел в пол. Тем более что ответ здоровяку мог не понравиться.

– Не твое дело.

– Ну как знаешь. Захочешь расскажешь, – пожал плечами громила.

– Зовут-то тебя как? – поинтересовался «ушанка».

– Леха.

– Ой-вей, он ещё и Леха, – трагично вздохнули в ответ. – Знакомься, рядом с тобой Череп. Это Володя Бунчук, ну или просто Беня. Я Серега Таченко, лидер отряда. Запомнил?

– Нет.

– Хотя бы попытался? – с надеждой в голосе произнёс Бунчук.

– Нет.

Отряд оставил нового знакомого в покое на некоторое время и сам приступил к ужину. Когда с пайками было покончено, Леха почувствовал накатившую усталость. Глаза непроизвольно стали слипаться, косить под бодрого было сложнее с каждой новой минутой. Под бубнеж бойцов сталкер клевал носом.

– Иди спи, мы покараулим, – сурово сказал Череп.

Таченко с Бунчуком уставились на Лисицына, словно тот был какой-то экзотической диковинкой. Новенькие что ли какие-то? Не знают, что все сталкеры на бомжей похожи? Леха коротко кивнул. У него не осталось сил спорить. Он убился к чертовой матери, поэтому послушно отправился на свою лежанку. Череп забрал на всякий случай у него «обрез» и ПМ, а сквозь сон Леха почувствовал, как ему стало сильно теплее – кто-то опять одолжил ему спальник.

Так он и проспал до самого утра. Разлепив глаза, Лисицын вдруг осознал, что перед ним трое военных. Вчера вечером он вообще ни о чем не мог думать, максимум догадываться, а сейчас, когда хорошенько поел и тепло поспал, способность шевелить извилинами постепенно возвращалась. Бунчук и Таченко, свернувшись под своими спальниками, дрыхли у другой стены, а тень Черепа мелькала в щелочке между дверью и наличником. Хоть они и напрягали своей нахрапистостью, впервые за долгое время Леха ощутил себя в безопасности. За завтраком, пока Череп и Бунчук обсуждали современные модели зимних палаток, Серега Таченко пристально всматривался в обросшее щетиной лицо нового знакомого. Всклокоченные пряди светло-русых волос торчали во все стороны, ладони с грязными ногтями и сбитыми костяшками вертели кружку. Выглядел сталкер не ахти – худой, немытый, дерганный, но вот что понравилось лидеру отряда, так это вчерашний нагловатый тон и осмысленный взгляд почти бесцветных глаз. Таченко мигом считал у Лисицына интеллект выше среднего.

– ...колышки говно, потому что раз пять вколотил их, и они сломались, – спорил Беня.

– Все мы видим, как ты колышки вбиваешь. Их аккуратно надо, постепенно, а ты со всей дури херачишь за раз, – парировал Череп. – На, нах! Вмазал так вмазал. Кто так делает?

– Слушай, Алексей, как тебя по батюшке? – заговорил Таченко, прервав важную тему. – Ты вчера сказал, что в Зоне уже полтора месяца. Так?

– Так, – подтвердил он.

– А не подскажешь ли ты, Лешенька, где здесь можно заквартироваться добротному отряду и обустроить нормальную базу?

– Да я как-то и не в курсе особо, – пожал он плечами. – Тут недалеко есть Деревня Новичков, там небольшая компания сталкеров живет, человек семь, десять где-то. Можете туда вписаться.

– Да ты не понял. Нас куда больше трех и нам нужна своя территория. Группа нас, понимаешь? Нам база нужна, без соседей. Ну, Леша, думай.

– Та хрен знает, – незаинтересованно бросил Лисицын и отхлебнул чаю.

«Черт, они меня накормили и дали отоспаться по-человечески. Нехорошо как-то с моей стороны получается», – подумал он.

– Дай подумаю, – продолжил он. На жестком лице Таченко появился хитрый прищур с еле заметной улыбочкой. – К югу отсюда вроде бы есть какой-то ВУЗ или НИИ, я точно не скажу.

– НИИ «Агропром»? – повернулся к Таченко Бунчук.

– Похоже.

– Там никого, кроме мутантов, нет. Я бы не стал туда лезть из-за них, хотя место для базы нормальное такое. Особенно, если вас много, – закончил Лисицын.

– А хорошая идея! – Таченко воодушевленно поднялся на ноги, уперев руки в бока. – Быстро допивайте свои кофи, и пойдем на разведку.

– Хо-хо! Вам спасибо огромное, ребят, но я никуда не пойду!

– Пойдешь, пойдешь. Тебе же интересно, признайся!

– Нет. У меня дел навалом.

– Чей-та? Каких? – Таченко стал хищно, как полоз, обходить Лисицына по кругу, заставляя его оборачиваться на себя. – Какие у тебя дела? Я хочу знать все подробности!

Прочухав, что его таким образом стараются контролировать, Леха остановился ворочаться на заднице по полу за лидером. Нет уж, собачку пусть себе заведет и ее кружит.

– Это мое личное дело, – строго отрезал бродяга.

– Ты полтора месяца провел в Зоне, одетый черт пойми во что и черт-те чем вооруженный. Это достойно похвалы.

– Ага, спасибо за признание.

Со стороны Черепа раздались тихие смешки. Громила беззвучно засмеялся, прикрыв глаза. Беня, махнув на все рукой, взялся собирать пожитки в рюкзак, готовясь к походу.

– У меня есть отличная идея! Ты побудешь нашим проводником, – заявил Таченко.

Леха ухмыльнулся в кружку.

– Ага, карман держи шире.

– Нет, ты, – не сдавался Таченко, нарезая круги. – Я хорошо тебе заплачу, если проводишь нас троих на «Агропром».

– Покойникам деньги не нужны, – не сдавался упрямый бомж.

– Череп, он достал уже! Ну скажи ему! – наигранно капризно попросил главарь отряда.

На худенькое плечо Лисицына упала здоровенная медвежья лапа, заставив того крупно содрогнуться. Под ложечкой засосало. Огромная тень склонилась над сталкером и пробасила:

– Тебе сказали пойдем, значит пойдем.

Потребовалось собрать всю свою смелость в кулак, чтобы спустя полминуты, когда Череп отошел готовиться к вылазке, вдохнуть полные легкие и произнести то, что вертелось в уме с прошлого вечера:

– Вы что, охренели что ли? Я сказал нет.

Таченко обернулся через плечо на смельчака. Он ему начинал нравиться все больше и больше. Череп лишь раздраженно поморгал, поскольку ему был понятен исход этой сцены, и Леха только оттягивал неизбежное, трепля отряду нервы.

– А почему? – спросил Бунчук. Он тут казался самым здравомыслящим.

– По качану, – огрызнулся Лисицын. – У меня здесь свой интерес, и вы к нему не относитесь.

– Интерес у тебя, как у всех сталкеров, надо понимать, денежный? – поинтересовался Таченко.

– А сколько ты заплатишь?

– О! Вот это деловой разговор! – потер ладони лидер отряда. – Десятку за одну ходку будешь?

– А можно взять аванс жратвой? Или целебными артами?

На Лисицына смотрели, как на чудо-Юдо. Странный он, конечно, какой-то. Артов у отряда не оказалось, но пожрать ему выделили. Объяснив, что ему срочно нужно отчалить до лагеря, чтобы накормить голодающих подопечных, Леха отправился восвояси. Да, ему разрешили уйти, прикинувшись наивными, но на «хвост», само собой, отправили Черепа. Несмотря на то, что Таченко с чего-то взял, будто бы Лешенька обязательно вернется, здоровяка послали проверить наверняка. В итоге Леха погодя километр довольно чистой на аномалии, но мерзкой грязной дороги с лужами по колено добрался до заброшенной деревушки на десяток домиков. Как раз к этому моменту день распогодился, и весенние лучи решили пригреть продрогшего бродягу. Здесь было много самых разных домишек. Возле некоторых торчали зубья истлевших заборов, кое-где скрипели трухлявые калитки. Какие-то из жилищ необъяснимым образом неплохо сохранились, и их разноцветные резные, как будто новые наличники на пустеющих окнах вызывали чувство тревоги. Некоторые же постройки развалились так сильно, что их практически целиком поглотила буйная чернобыльская растительность.

Посреди улицы Лисицын замедлил шаг, вслушиваясь в окружение. Череп, плетущийся на расстоянии, уж забеспокоился – не выдал ли он себя чем? Неужто парень догадался, что за ним следят? Вдруг из почерневшего покосившегося дома, откуда-то с чердака, завизжало скрипучее радио:

Можно песню окончить и простыми словами,

Если эти простые слова горячи.

Вдруг Лисицын стал подпевать во весь голос:

– Я надеюсь, что мы ещё встретимся с вами,

Дорогие мои москвичи!

И покружился в танце на пустынной улице. Радио заткнулось, и в заброшенной деревне вновь воцарилось пугающее безмолвие. Кажется, Череп, только что хватанул седины. Да он же псих какой-то...

В конце улочки Лисицын завернул в дом с некогда выкрашенным в голубой цвет крыльцом. Сейчас краска осыпалась на раскисшую землю, двор зарос шиповником с огромными иголками, с которых сочилось что-то пенистое. Ну и местечко этот странный тип выбрал. Черепу здесь сильно не нравилось – уж больно тихо. А когда было громко, то тоже не понравилось!

Спустившись в подвал, Леха поприветствовал своего друга. Унылый, лежа на тахте, недовольно приподнялся на локте.

– Где тебя носило?

– Я не успел дойти вчера до дома, – сказал он. – Стемнело уже.

– А-а-а, понял.

Леха снял сумку, перекинутую через плечо. На одеяло Унылому посыпалась жратва из сухпайков отряда.

– Это что? – нахмурился мужик, укладываясь обратно. Лицо дрогнуло от боли.

– Жрака! Сань, я сейчас уйду э-э-э... не знаю насколько, может быть, на пару-тройку дней, – нервно протараторил он. – Я встретил отряд, который хочет нанять меня проводником, и... ох, блин, короче они нормально кормят и платят, да и сами по себе ребята вменяемые, свои.

– Ты не обессудь, но я уже больше месяца сижу тут в одиночестве. Останься хотя бы на день. Я тут с ума схожу, – Унылый кашлянул, – Нет, я понимаю, что я люблю уединение, но не когда оно вынужденное. Это похоже на одиночную камеру.

Взгляд скользнул по подвалу. В деревянном ящике валялись обертки из-под «дошираков». У стенки стояло два ведра с питьевой водой – одно Саня наполовину опустошил, второе еще было целым. Возле тахты, прислонившись к тумбе, поблескивала деревянная трость. В подвале было сыро и зябко, из-за чего Унылому приходилось кутаться в несколько одеял, пропахших плесенью. Ситуацию спасало только два «огненных шара», один из которых лежал в постели, грея больного, а второй на столе в качестве светильника. Это его свечение выхватывало из темноты истраченные целебные артефакты, разбросанные по полу, края мебели, паутину под потолком... И три «пузыря», что больной держал поближе к себе.

– Сань, потерпи, – вздохнул Лисицын. – Все равно тебе лучше, чем было месяц назад, согласись?

– Нет, не лучше. Я вообще не понимаю за каким хреном ты меня сюда притащил. Я только слег окончательно, а ты пропадаешь вечно.

– Слег?! Ты бабушку не лохмать! Я тебя сюда принес на своем горбу, а сейчас ты уже ходить можешь. Слушай, я все понимаю, но нам нужны деньги, а еще нам нужно что-то есть. Пока я буду работать на тот отряд, найду тебе еще артов каких-нибудь, ну чего ты! Ты бы видел эти рожи. Как они одеты и как они едят. Они нам нужны, блин!

– Кто «они»?

Леха рассказал другу, как все произошло прошлым вечером. Саня, мягко выражаясь, не был в восторге.

– Ты совсем офонарел что ли? Они тебя отпустили, и ты сразу пришел сюда? Ты хоть не полагаешь, будто за тобой не следят?

– Следят, конечно. Я всю дорогу слышу, как за мной шлепают. Ха-ха, я ему под наше радио концерт закатил! – посмеялся Лисицын. – Он там, наверное, обосрался! Ха-ха-ха!

– Ни хрена ты ничего не понимаешь, иначе не привел бы сюда «хвост», – Унылый это представил и теперь изо всех сил сдерживал смех, но получалось плохо. Его серьезные слова то и дело прерывались смешками и глупой улыбкой. – Сейчас меня возьмут в заложники, а тебя заарканят в полноценное рабство. Ты до сих пор не понял, что это за место, Зона эта твоя? Тут все только так и делается, – тут он не выдержал и спросил: – А что радио пело сегодня?

– Утесова. Что сказать вам, москвичи, на проща-а-анье?!

– Ха-ха-ха! Леха, как с тобой разговаривать серьезно?!

– Никак! Я понял твой мессадж. Не переживай.

Унылый переживал. Он с самого начала не хотел идти в Зону, поскольку не знал, чего можно ожидать от людей, от местности. Стоило поколбаситься здесь всего ничего, как картинка нарисовалась безутешная. Здесь и так сложно выживать, так еще и сталкеры нередко грызут друг другу глотки. Говоря по правде, каждый раз он проводил друга наружу, как на фронт. Сейчас не исключение. Саня очень не хотел его отпускать.

– Отдохни немного. Ты прав, мне стало лучше, а вот тебе заметно похужало.

– Я просто хочу разделаться с нашими проблемами как можно скорее.

– От того, что ты не спишь и не ешь, быстрее не будет.

– Это я понимаю. Правда, хотел бы взять выходной, но так сложилось, что меня уже ждут. Извини, никак не могу сегодня расслабиться. Так что я побежал! Не сожри все за раз только, ладно? Покеда!

Только подойдя к лестнице, готовый выходить на поверхность, Лисицын подумал о том, что нельзя так расставаться с Унылым. Вдруг отряд вместе с ним сгинет? Нехорошо получится. Повернувшись, Леха шагнул к тахте и тепло, как родного брата, обнял друга.

– Блин, Сань, я реально стараюсь, – нелепо оправдался он, сам не понял за что. В ответ его погладили по спине.

– Я вижу. Чувствую себя бесполезным куском говна.

– Не начинай. Я постараюсь зацепиться за этих вояк, поработаю на них. Надеюсь, они нам помогут. Они не выглядят так, будто бедствуют.

– Эх ты, продажная твоя шкура.

– А то ты не знал, хе-хе.

– Ладно, положи меня на место и проваливай.

На выходе, закрывая за собой люк в подвал, Леха выдохнул. Ладно, что там! Сколько бы трудностей ему не подкидывала жизнь, он со всеми справлялся. А значит и Зону раскатает, как асфальтоукладчик. Выковыряет все артефакты на ее просторах! В его жизненной философии смерть караулит его за каждым углом, однако, сценария поражения Лисицын не предусматривает. И новое приключение с отрядом военных непременно принесет свои плоды. С таким настроением он уверенно пошел обратно.

– Он возвращается, – в домишко заглянул Череп.

– Ой-вей, – протянул лидер отряда, потирая острые скулы.

– Не соврал, гляди-ка, вернулся, – Беня, кряхтя, поднялся с пенки.

– Как по мне, лучше бы соврал, – пробормотал здоровяк.

Ботинки давно промокли насквозь и хлюпали по грязи. Леха даже не пытался обходить лужи, смысла больше не было. Он уверенно вышагивал по заросшей колее строго на юг, дергаясь от каждого шороха, доносящегося из гигантских зарослей мутировавшей полыни. Там мог оказаться кто угодно – плоть, кабан, кровосос... слава богу, что там бродила всего лишь дурная слепая собака. Одинокая шавка побежала с лаем на отряд и мгновенно схлопотала пулю в голову. Череп опустил двустволку. Леха обернулся через плечо – бугай нажал на спусковой крючок на долю секунды раньше него.

– Топай давай, тормоз, – фыркнул Череп.

Сдвинув брови к переносице, новоиспеченный проводник послушно пошел дальше.

Вдруг по левую руку он увидел россыпь аномалий, которые выкорчевали деревья и кустарники, создав на земле лысую проплешину размером с десяток квадратных метров. Лисицын остановился, вглядываясь в глубины опасного клочка земли. Кажется, там лежало что-то.

– Чего встал? – спросил его Череп, когда подошел вплотную. Леха не отреагировал, продолжил рассматривать, что же там такое внутри аномалий лежит.

– Дайте мне минут... десять примерно, – даже не спрашивая, а ставя перед фактом заявил он, снимая с плеча «обрез» и сумку.

– Э, мы так не договаривались, – наигранно вздохнул Таченко.

Леха никак не стал это комментировать. Оглянувшись вокруг, он нашел поваленное сухое деревце. Вынув из-под пальто нож, он начал срезать длинную ветку. Глядя на потуги худощавого сталкера, Череп лишь помотал головой. Нож из ладони выхватили и одним мощным ударом срубили крепкий неподатливый длинный сучок.

– На, – держа пальцами лезвие, протянул Череп оружие обратно владельцу.

– Угу... спасибо.

Леха делал так каждый раз, когда надо было вытащить артефакт для Сани. Отряд отошел подальше, понаблюдать за манипуляциями их пришибленного проводника. Нацелившись концом длинной палки, он резким движением, как кием в бильярде, треснул по куску камня. Возмущенная аномалия вырвала из рук ветвь, развернула ее на триста шестьдесят градусов. Лисицын только успел пригнуться, чтобы «карусель» не огрела его по башке, а затем подпрыгнул, избегая подлой подсечки. Палка поднялась в воздух, раскручиваясь все с большей и большей скоростью, пока аномалия не разрядилась окончательно, схлопнув ее в волокна и щепки. Всех присутствующих слегка оттолкнуло назад ударной волной, а потревоженный артефакт вывалился за пределы аномалии. Леха подкидывал перед собой камешки с дороги, чтобы быть уверенным наверняка, и когда артефакт оказался у него в руках, быстро-быстро отошел назад на то место, откуда начал свое путешествие.

Вспомнилось ему вдруг.

Сын хозяйки конюшни, приехавший из ЧЗО, много рассказывал об артефактах. Некоторые создают гравитационное поле, уводя от носителя пули, например, «подсолнух». Некоторые защищают от радиации не хуже специальных костюмов, тот же «пузырь». Некоторые притупляют чувство голода и заряжают выносливостью, как «компас». Но Леху интересовали те, которые способны основательно лечить организмы. Они тогда с этим самым сталкером стояли в беседке во дворе – в январе выдалось солнечное «окно» аж в двадцать градусов тепла, и общаться на улице под витыми виноградными лозами сам бог велел. Сынок курил сигаретки одну за другой, стоя в шлепках, шортах и фуфайке, а Леха, примерно в таком же специфичном прикиде, внимательно разглядывал нарисованную от руки карту Зоны.

– Ц, как бы тебе объяснить различия... – чесал темную голову сталкер. – Они все так-то между собой похожи.

– Целебные?

– Та любые, тю. Короче, целебные артефакты появляются из живых существ. Понял?

– Это как? – удивился Леха.

– Алексе-е-ей! – раздался истеричный голос тучной южанки с крыльца дома. – Почему не работаем?

– Не мешай ты, еп, дай поговорить! – экспрессивно рявкнул сына. – Чо ты лезешь?! Иди вон делами своими займись, – затянулся, уже спокойнее сказал, выпуская со рта вонючий дым: – Вот что живое в аномалию попало и сдохло там, то превращается в артефакт. Если собака сдохла – ну будет послабее. Если человек, то уже получше, побольше. А если кабан – вообще бомба. Понял?

– Черт, звучит жутко... И как понять, что это именно то, что нужно?

– Та фиг знает, – раздраженно бросил кубанец, шаркнув тапочком. – А, вспомнил. Знаешь как? Поковыряй ножом. Если кровь пойдет, то это то, что тебе нужно.

– Кровь? Из камня?

– Кровь, – кивнул сталкер, – из камня.

И вот, Лисицын вновь вынул из ножен лезвие и стал расковыривать аномальное порождение Зоны. Заинтересованные Череп, Бунчук и Таченко склонились над своим проводником. Тот аж язык высунул от усердия – продырявить камень не так-то просто. Вдруг крохотный-крохотный кусочек артефакта отломился, и на поверхности тотчас выступила алая жидкость. Набравшись, кровь потекла вниз скупой капелькой.

– Ни хрена себе, – проронил Бунчук. – Я такого еще не видел.

– Все, пойдем дальше, – буркнул Лисицын, убирая добычу в сумку, в специальный контейнер. Подхватил «обрез».

– А что это? – тут же пристал к нему Таченко. Череп с Бунчуком остались позади.

– Это я не отдам, – насупился Леха.

– Я не это спросил, расслабься, горемыка.

Взвешивая в уме нужные слова, проводник таки объяснил, пусть и очень обтекаемо. Таченко прекрасно видел, что новый знакомый весьма скрытный, оттого не хочет делиться информацией. Он не настаивал. Все впереди! Притрется, поймет, что вояки ему не враги и сам все расскажет. Хотя у него картинка в голове уже сложилась. Он просто о ком-то печется, вот и старается не трепаться лишний раз, а вот о ком именно остается загадкой.

– Я слышал об артефактах, – прищурил Таченко светлые глаза, – мне они не нравятся.

– Я тебя не заставляю ими пользоваться, – пожал плечами Лисицын.

– Еще мне мутанты не нравятся.

– Солидарен.

– Аномалии тоже. Да и вообще Зона. Согласись, говенное местечко?

– Соглашусь.

– Что ты такой напряженный, Лешенька? – весело спросил командир отряда и по-дружески обнял проводника за плечо. – Чего ты так сильно волнуешься? Давай, рассказывай, что тебя гложет.

От неожиданно крепкой хватки он еле заметно вздрогнул. Вспомнил слова Сани о том, что его сейчас возьмут в оборот и никогда не освободят, разве что вперед ногами. Уверенность в правильности своих поступков пошатнулась. Лидер компании довольно эксцентричный человек, примерно такой же, как сам Лисицын, и оттого просчитать, что у него на уме ему было сложно. В итоге он ляпнул сдуру:

– Когда я отработаю, вы меня точно отпустите?

В ответ Таченко его по-доброму потормошил, как старший дальний родственник.

– Мы тебе еще и заплатим, – тут он приглушил тон. – А если захочешь поработать еще, то мы найдем для тебя занятие. Ты, главное, с Черепом лучше не спорь. Даже если сильно с ним не согласен лучше промолчи. Он не очень, как это принято говорить, толерантный.

– У нас нет причин спорить, в одной лодке все находимся, – ответил Леха.

– Мне нравится твоя рассудительность, – прошептал Таченко. – Ты же очень умный парень.

– Под ноги смотри, командир.

По расчетам совсем скоро должна появиться железнодорожная насыпь, а за ней уже сама Зона. Там уже такой лафы, как до сих пор, не будет! Там отряд поджидает скопление аномалий чуть ли не на каждом шагу, да и мутанты не ограничатся одной глупенькой собачкой. Идти на «Агропром» совсем не хотелось. Стоило только представить, какой там завяжется грандиозный махач, как у Лехи обрывались все внутренности. Он не за этим сюда шел. Но это же Зона! Она непременно рано или поздно втягивает в себя всех, даже тех, кто принципиально ограничивается ее периферией.

Погода теплела. Из-за облаков высунулось весеннее солнышко, которое так уж и быть пригрело озябших сталкеров. Четверка вышла к болотцу с перекинутыми через него дощатыми мостиками. Хлипкими, ненадежными с виду, но хоть какими. По поверхности зеленой тухлой воды в свете солнца расползались еле заметные электрические разряды. Таченко сунулся было идти вперед, как Леха его резко остановил.

– Э, куда прешь?! – выругался он. – Слепой что ли?!

– Ты почему такой невежливый? – обиделся командир.

– По качану.

Вынув из сумки болтик, Леха забросил его по траектории, которую выбрал для себя Таченко. «Щупальца» аномалии засекли посторонний предмет, после чего оглушительно громыхнули молниями, как в сильную грозу.

– Это «электры», – объяснил Лисицын бойцам. – Мы можем пройти через них, а можем сделать крюк где-то километр по берегу.

– Как ты собрался через них проходить? – спросил Бунчук.

– Да, расскажи, – попросил Таченко.

Проводник почесал нос.

– Короче, когда в них забрасываешь какой-то предмет, ну типа болта, они вспыхивают и на какое-то время слабеют. Главное успеть пробежать мимо них до того, как они наберут мощность, и не свалиться в болото.

– А ты так уже делал? – поинтересовался Череп.

– Да, делал много раз.

– И как? Страшно?

Нахохлившись, Леха промолчал. Отряд дружно над ним поржал.

– Решайте, короче, как поступим, – буркнул он.

– Да давай напрямик, – махнул рукой Череп. – Чего кота тянуть.

– А я бы обошел, потому что даже не знаю, как это работает, – сказал Бунчук.

– А я придумал, как мы поступим! – улыбнулся во все тридцать два Таченко. У Лисицына аж волоски на затылке зашевелились от мурашек. Сейчас точно что-то будет...

Спустя минуту над болотом раздался оглушительный гром «электр», следом за которым по мосткам побежал Лисицын с Таченко на спине. Деревяшка под подошвой прогнулась и заскользила. Леха еле удержал равновесие, пока выруливал на островок сухой почвы. Там их поджидала еще одна аномалия.

– Бросай! – крикнул он.

Командир отряда прицелился. В «электру» вмазался увесистый болт, скрученный с железнодорожных путей. Вспыхнув, аномалия погасла, и тотчас по тому месту, где она только что буйствовала, пробежался Леха.

– Бросай!

ДЫДЫЩ! Осталось преодолеть еще один мостик, и они будут на безопасной суше! Болото почти кончилось!

– Как думаешь, как он себя поведет, когда настанет твоя очередь? – задумчиво спросил Бунчук.

– Давай поприкалываемся? Скажем, что меня тоже надо, – предложил Череп.

– Двести десять рост, вес сто двадцать. Ты его сломаешь, как щепку.

– Мне все-таки интересно посмотреть на его лицо.

Парочка вояк тихо посмеялись, пока на том берегу Таченко громко расхваливал нанятого проводника за смелость, отвагу и исполнительность.

После небольшой передышки повторить тот же трюк с Бунчуком Лисицыну не составило труда, а вот когда настала пора перетаскивать через аномальное болото Черепа, мужик заметно затрусил. Сбился с толку, заволновался, пошел на исходную позицию в смешанных чувствах и совершенно случайно зацепил краем пальто аномалию. На ухом громыхнуло. Чьи-то сильные руки схватили Леху за шиворот. Резким движением рванули его назад. Это оказался Таченко.

– Ой-вей, горе луковое! – прикрикнул он на него. – Проводник называется!

– Полупроводник, – проронил Бунчук. Командир тут же звонко захохотал в голос, задрав голову к небу.

С того берега раздался голос Черепа – все ли живые? Все. Таченко не дал новому товарищу время на раздумья и подтолкнул идти вперед. А то как передумает еще, поддастся страху! Но что Таченко особенно отметил про себя, так это то, что хоть Лисицын и трусливый, ему не свойственно малодушие. А это дорогого стоит. Однажды он объяснит ему это. И вселит уверенность. Так, из непонятно кого бомж с Болот станет настоящим солдатом... солдатом... хм-м-м... как бы обозвать их группу? Потом подумает. Солдатом вот этих ребят красивых, интересных!

Леха видел человека выше себя ростом, наверное, всего второй раз в жизни. Ему было очень непривычно, когда на него кто-то смотрел сверху вниз. Хуже было то, что этот их Череп был шире него в два раза, да и весил соответственно. Стараясь не пересекаться с этой машиной взглядами, Лисицын попытался что-то промямлить в духе «я не вывезу», как Череп не вывез первый. Видок такой жалкий у этого заморыша, что даже ржать над ним расхотелось! Тьху. Подставил спину.

– Залазь.

И Череп даже не сразу понял забрался Леха ему на спину или нет.

– Ты вообще что ли ничего не жрешь?! – сердито спросил боец.

– Я? Что?

– Говори когда бежать, когда стоять. У тебя гайки при себе?!

– П... щас... – Леха похлопал себя по карманам, вынул горсть из сумки. – При себе.

Повисла тишина.

– Ну и что заглох?!

– А!

Зашвырнув болт вперед, Лисицын разрядил аномалию.

– Беги!

Череп рванул с места. От такого мощного бега Леха вцепился в массивные наплечники, боясь свалиться.

– Стой! – закинул новый болт. – Беги!

Не один Леха заскользил на мостках. Череп тоже случайно поехал, как на катке, громко выматерившись, однако, равновесие удержал, и темпа не сбросил. Вжавшись в широченную спину, Лисицын случайно выронил последний болт в мутную воду, а впереди как назло заискрилась «электра». Опешив, он вместо того, чтобы крикнуть «стой», резко сорвал с плеча «обрез» и с силой зашвырнул перед собой. Вспышка немного ослепила его, но Череп успешно пронесся через ослабшую аномалию, выйдя на сушу. Там их ждали Таченко с Бунчуком.

– Ну Леша! – всплеснул командир руками. – Ты где оружие потерял?!

– В Караганде, – стуча зубами ответил он, стискивая «извозчика» за плечи.

– В смысле оружие потерял? – обернулся на него Череп.

– В коромысле.

– Да когда же у тебя присказки твои закончатся, – вздохнул Бунчук.

– Мда-а-а, Лешенька, ну ты и кадр...

С лица проводника сошли все краски. Когда он отошел в сторонку, его заметно потряхивало. Еще бы, полчаса в рассаднике аномалий! К горлу подступила тошнота, и он еле сдерживался, чтоб не вырвало. Тут к нему подошел Череп и хлопнул по локтю.

– Бери себя в руки. Хватит себя жалеть.

В смысле себя жалеть?! Леха возмутился, чуть не испепелив здоровяка взглядом. Таченко с Бунчуком вели горячее обсуждение о том, как много интересного они за сегодня узнали, и про артефакты с кровью, и как бегать через «электры». Аномалии вызвали особый фурор, ведь до такого еще никто не додумался! Вроде бы не пальцем деланные, и не первый день в Зоне, но такого креативного подхода к преодолению местных препятствий еще не видали. В ответ на жесткий взгляд серых глаз проводника Череп хмыкнул. Характер-то, как у волчонка. Лисицын приготовил к бою ПМ в кобуре и повел отряд дальше. Впереди замаячила железнодорожная насыпь. До «Агропрома» оставалось рукой подать.

Вскоре четверо бойцов спускались с холма. Перед ними открылся вид на трехэтажное здание с высокими потолками и пустыми окнами. Напротив него расположился двор с двумя одноэтажными домиками, два просторных полукруглых ангара, а на выходе стояла будка КПП со шлагбаумом. Разглядеть, что там на территории еще находилось, было сложно из-за разросшихся кустов и полыни. Вдалеке слышался голодный лай собак. Леха притормозил спускаться. Напрягся, сощурился, присматриваясь. В таких местах очень любят селиться опасные твари, по сравнению с которыми слепыши – ничто. Например, кровососы. Он предупреждал вояк, но они кивали, утверждая, что знают это и без него.

– Чего остановился, родной? – улыбнулся ему Таченко. Лисицына аж передернуло.

– Может, не будем туда идти? – предложил он, опасливо косясь на НИИ.

Все трое подняли головы, закатили глаза и издали в солнечное небо вздохи полные страдания.

– Иде-е-ем, не ной, – махнул рукой бойцам командир. – Череп, отвечаешь за проводника. Если с ним что-то случится, я тебе, конечно, ничего не сделаю, но обижусь очень тяжело!

– Слышал? – над Лисицыным, загородив солнце, возвысилась черная тень. – Ослушаешься моего приказа – глаз на жопу натяну.

Ну ладно, так его устраивает. За Черепом как-то поспокойнее.

– Левый или правый? – хохотнул Леха.

– Слышь ты, рядовой Шутник! Иди. Пистолет только убери.

Леха застыл, ожидая, когда Череп пойдет первый. Они немного недопоняли друг друга, поэтому вояка сгреб проводника за шиворот и подтолкнул. Беня и Таченко даже не пытались сдержать смешки, таким забавным им казался этот Лисицын. А вот у Лехи-то коленки заходили ходуном, ему было совсем не до смеха. Подошвы скользили по сырой мартовской почве вниз по холму. Несколько болтов он забросил в разросшиеся кусты, чтобы проверить чистое ли там пространство. Несколько гравитационных аномалий среагировали на железяки. Очертив их границы, проводник без проблем выбрал безопасную тропу и вывел вояк на асфальтированную дорогу, которая уходила прямо за шлагбаум на территорию научного комплекса. Из будки КПП на входе Лисицын своим музыкальным слухом уловил тяжелое хрипатое дыхание и замер, как вкопанный, не решаясь сделать еще один шаг за шлагбаум.

– Чего застыл? – Таченко немного устал от нерешительности проводника. Сколько можно уговаривать его идти? Но Леха в ответ раздраженно прислонил палец к губам и показал в сторону источника звука. Никто, кроме него, ничего, разумеется, не слышал. Однако, к молчаливому заявлению группа отнеслась со всей серьезностью. Череп оттащил самого главного паникера за спину, после чего, порыскав глазами по земле, подобрал серый булыжник, который бесцеремонно зашвырнул в окно КПП. Раздался глухой «бум». Заорал кровосос.

– А ты ушастый, – удивленно кивнул Бунчук.

Дальше начался самый натуральный кавардак. Боязливость Лисицына можно понять, ведь на нем не надето тяжелой брони с разгрузочным жилетом, а в арсенале имелись только нож да несчастный ПМ, вынутый из тайника благодушного сталкера-южанина. Траектория бегства кровососа могла быть самой непредсказуемой, и просчитать ее, пока тот находится в режиме невидимки, он не мог. Отряд доверил свои жизни ему, разрешив водить себя через аномалии, а вот у Лехи с доверием дела обстояли похуже. Поэтому он рыпнулся было бежать, да какая-то неведомая внутренняя сила его остановила. Может быть, та самая, которую разглядел в нем товарищ Таченко?..

Вдарили два «калаша» и одна двустволка по вопящему агрессивному противнику, и проводник просто вжался в стенку КПП, чтобы никому не мешать. Здравый смысл требовал валить под шумок в свою зону комфорта, в безопасное болото, в деревушку, где на досуге можно, не таясь, развлекаться под радио на чердаке, но совесть не просто оставила Лисицына стоять на твердой земле на месте – она его словно по колено в нее вкопала. Раненый кровосос сбился из «стелса». Он бежал прямо на побледневшего Лисицына, раскрыв окровавленную пасть со склизкими щупальцами. Выхватив из кобуры ПМ, он ловко прицелился, однако последний выстрел прозвучал из двустволки. Затылок монстра продырявило, лоб раскрылся уродливым бутоном. Череп оперативно уложил мутанта рожей в асфальт Лехе под ноги. Он брезгливо отшагнул.

– Фу, – тело насквозь пробила брезгливая судорога, когда он вытер с лица брызги кровососьих мозгов.

– Не расслабляться, – строго скомандовал Таченко.

«Расслабишься с тобой, блин», – подумал Леха.

Группа двинулась вперед. Было принято решение для начала зачистить ангары справа от входа. Первый оказался пуст, а во втором посередь помещения сидел одинокий снорк. Стрельба у КПП его разбудила, но не до конца. Мутант не особо-то и понимал что такое люди с автоматами, настолько они были здесь экзотикой, поэтому отреагировал слишком поздно. Его в одночасье размазали по полу две бескомпромиссные очереди. Следом группа всунулась в домик с крыльцом, где в недалеком будущем поселится Унылый. Тут несколько крыс-переростков свили гнездо, натащив под крышу горы мусора. Заплесневелый полусгнивший матрас, выпотрошенный в огромный ком пуха, служил им спальным местом. Леха прикрыл нос, когда зашел следом за группой. Они сперва не поняли почему слышны писк с копошением в «норе», но никто не пытается на них выбежать. Ведь как правило мутанты стремятся напасть. Разве нет? Подойдя поближе, они выяснили, что это... существо не может согласовать между собой свои действия: кто-то из крыс-мутантов хочет бездумно ринуться в атаку на незваных гостей, а кто-то рвался наоборот дать деру в местечко побезопаснее. Из-за этого шерстяной облезлый комок не двигался с места, поскольку их хвосты крепко переплелись между собой в сложный запутанный узел. Часть стаи тянула в одну сторону, часть в другую. Зрелище отвратительное.

– Ну и уроды, – прокомментировал Бунчук.

– Давай просто сюда гранату положим? – будничным тоном предложил Таченко.

– Та давай. На выход, мужики!

Вот почему у Сани в комнате стояли не родные стекла, а вынутые из других домов и склеенные скотчем крупные осколки, а кое-где и вовсе забиты досками. РГД-5 вынесла к чертовой матери наружу вообще, казалось, все. Взрыв поднял до потолка и перемешал между собой куски матраса, мышиный помет и ошметки внутренностей. К обшарпанной стене прилипли оторванные хвостики. Услышав, что внутри что-то еще продолжает пищать, Таченко, еле поборов жадность, нехотя закинул вторую гранату.

Нашумели ребята очень крепко. Отовсюду с территории протянуто застонали снорки, словно осознавшие, что драки не избежать: из домика по соседству, из главного корпуса, с гаражей и с самых дальних углов комплекса. Они разбудили внушительное логово. Череп затолкал Лисицына в зачищенную-загаженную комнату.

– Посиди пока здесь, только тихо! – приказал он.

Под ботинком хрустнула вырванная взрывом когтистая лапка мутанта. Леха скривился.

– Ну не...

Дверь захлопнулась, и Леха остался не у дел. Твою мать, ну почему?! Как же мерзко! Еще вонища эта! Снять бы с них их чертовы маски, чтобы они сами подышали этим воздухом! А что проводник? Проводник потерпит! За дверью послышалась какофония из выстрелов и визг мутантов. Снорки бесновались, гремело что-то железное. Ладно, проводник и правда потерпит. Лучше вонь, чем то, что снаружи. Интересно, что там...

– Иди на второй этаж! – крикнул Таченко. Не ему.

Лисицыну было очень тяжело находиться в комнате, где ему приказали сидеть. Вонища резала глаза, а ошметки мутантов, кишки, говно и пыль, поднятые в воздух гранатами, заставляли ощущать себя так, словно его посадили в банку с многоножками. А они шевелятся, ползают, залезают под одежду... Какой бы тяжелой драка во дворе НИИ не происходила, Леха совладать с собой не смог и высунул-таки лохматую голову на улицу навстречу свежему воздуху. Напротив окна ржавела железная стенка ангара, справа темнел вход в главный корпус. Двое отстреливались там, уже внутри здания, а Череп, оставшись на пороге, наспех перезаряжал двустволку, глядя по сторонам. Вокруг краснела разбрызганная кровь. Десяток мертвых перекореженных тел навеки застыли на холодном асфальте в неестественных позах. Неожиданно Лехе бросилось в глаза, как по козырьку трехэтажки над головой Черепа крадучесь, почти как человек, полз снорк, держа под мышкой помповый дробовик. Он сперва опешил и даже не успел крикнуть «осторожно, сверху», как монстр спрыгнул. Хорошо, что Череп не снял свой шлем с маской – мутант приложил его прикладом так, что сбил с ног. Ловко перехватив оружие, снорк вдруг направил ствол в сторону домика. Лисицын чудом успел сунуть рожу обратно. Долетевшая дробь вырвала из оконных рам крупные куски дерева. Одна неприятно чиркнула по небритой щеке, оставив легкий ожог.

Череп извернулся, врезав берцем по колену противнику. Удивительно, но снорку пришлось присесть от такой силищи, однако, он не сдавался. Дробовик повернулся в сторону громилы. Вояка ринулся было схватить оружие, чтобы рывком отвести его от себя. Было, к сожалению, поздно. Никакой шлем и никакая броня не защитят от пальбы в упор, еще и из «чейзера». БАХ! Такие ребята, как Череп, попрощались с жизнью уже давным-давно, и все таки сделать это сейчас, еще раз, на сей по-настоящему, он не успел. Просто какое-то идиотское мгновение пронзающей пустоты и...

Снорка дернуло в сторону. В указательном пальце, что лежал на спусковом крючке, звучно хрустнуло. Он недоуменно зыркнул на испорченный дробовик. Прямехонько посреди цевья дымила дырка от 9-мм калибра. Не теряя времени Череп вломил ему с ноги по челюсти, оттолкнув от себя. Мутант не растерялся, взялся за дуло «чейзера» здоровой рукой, занеся приклад над головой и готовясь обрушить его на очки противника. Чтобы их цветастые стекла разбились вовнутрь, чтобы продырявили ему глаза до самого мозжечка! БАХ! Снорк выронил бесполезный дробовик. Не совсем понял почему. Просто на сей раз пуля размозжила ему локоть. БАХ! Пробила ключицу. Тут к потасовке подключился Череп, наведя на мутанта двустволку. Неожиданно мутант не стал продолжать драться, а резко отпрыгнул назад, подальше от врага. Четвертая пуля вместо виска продырявила стену главного корпуса НИИ, а выстрел из двустволки улетел в небо.

– А ну стой, мразь! – выстрелил Череп вдогонку еще раз. Так, слегка поцарапал. – Какая же тварь...

Леха перегнулся через окно, вглядываясь внимательно во двор. Конечно, это не осталось незамеченным. Воздух прорезала команда:

– Лисицын! Ушел в тень!

Получился совершенно обратный эффект. Он вздрогнул и нелепо выпал в палисадник. Нацеплял на пальто колючек. А на втором этаже главного корпуса вновь застрекотали автоматные очереди. Чтобы не терять времени горе-проводник побежал обратно к крыльцу, а там ловко подтянулся на крышу дома. Это всяко лучше, чем сидеть внутри и нюхать крысиное дерьмо! Череп тоже не стал с ним шибко нянькаться. До него окончательно дошло, что Леха не настолько прост, как кажется с первого взгляда. И уж точно сможет о себе позаботиться! Скрывшись в здании института, он оставил Лисицына одного созерцать залитый кровью двор. Тревожное ожидание того, что вот-вот вернется этот вооруженный снорк угнетало проводника, подгрызало. В окнах второго, а затем и третьего этажей мелькали черные тени. Стрелять по ним он не решился, ведь не совсем понятно кто это – мутанты или свои. Глаза пересчитали тринадцать дохлых снорков и одного кровососа. Это слишком круто для отряда из трех человек, даже слишком. Крыс можно не считать, от них самая страшная угроза только газовая. А там, в главном корпусе, они продолжают кого-то валить! С ума сойти!

«И ведь они потратили на них целых две гранаты. Выходит, вооружены до зубов, блин», – щелкнуло в уме Лехи.

Остатки территории Таченко, Бунчук и Череп повыкашивали без его помощи. Им оставался только домик по соседству с крысиным, задний двор, одноэтажная бывшая лаборатория и ряд гаражей. Не сказать, что там развелось много опасной живности. Вся самая крупная гадина повылазила на шум и в принципе закончилась еще час назад.

Уперев руки в бока командир Таченко пересек с деловым видом алевший двор, глядя себе под ноги. Попинал мертвого снорка. Перевернул его ботинком на спину, оценивающе цыкнул, после чего обратился к своему отряду с назревшим вопросом:

– А у нас будет что-то типа ОбЭда?

Бойцы переглянулись меж собой, покивали, а Леха, вперив взгляд в кишки, задумался о том, как сильно после драки хочет макарон с острым томатным соусом...

Глубоким вечером, когда они привели в более-менее божеский вид соседний от подорванного гранатой дом, Таченко, как и обещал, отлистал для Лехи десять голубоватых купюр с номиналом в тысячу каждая. Когда за ними потянулась грязная рука, командир вдруг одернул ладонь, не позволив их забрать.

– Леша, колись, где ты служил? – хитро прищурился он.

– Я? – заволновался Лисицын. – В обычной российской армии. Копал картошку генералам на даче и один раз съездил на полигон пострелять из рогатки по воронам.

– Не знаю, какой гешефт ты решил себе наварить таким потешным ответом.

– Совсем небольшой. Просто не хочу рассказывать о себе.

– Чей-та?

– Сперва расскажи кто ты такой и что ты здесь делаешь.

Таченко издал задумчивое «хм-м-м», прислонил пальцы к квадратному подбородку, сделал очень серьезное лицо. Мимика стала жесткой, заиграли желваки на высоких скулах. Он уже разомкнул губы и вдохнул, чтобы начать вещать свою нуарную предысторию, как вдруг, улыбнувшись, пихнул Лисицыну его деньги, сбив того с толку столь неожиданной реакцией.

– Держи, родной, заработал. Хотя я считаю, что ты бы мог справиться и получше!

Опешивший Леха ответил, держа в пальцах веер косарей:

– Ты слышь, на понт меня не бери, понял, да? Лучше меня бы никто не справился.

– Спорим? – потер Таченко ладошки.

– Та давай! – заявил Лисицын. Чего греха таить, слова командира его сильно задели.

– Я уже говорил, что нас гораздо больше, чем три человека. Остальных надо бы тоже сюда привести. И поживее – мы пожрать любим, а припасов у нас ёк, потому что пришлось тебя на шею себе посадить. Ты с нас аж за двоих провиант вытягиваешь!

– Не зачет, ты сам велел мне вылить свое хрючево из кильки.

– Ой-вей, я тебе про факты, а ты обиды какие-то мне рассказываешь. Ну подумаешь, оно же пахло невкусно.

– А ты не передергивай! Не надо на меня все валить.

– Какой ты тяжелый, Лешенька. Приведешь сюда остальных ребят?

– Вообще без проблем. Подожди. А где они?

– На Барьере.

– Иди ты нахер! – в сердцах воскликнул Леха. – Ты совсем поехавший что ли?!

– Ц, ну я же говорил... – Таченко посмотрел на Черепа и Бунчука полным разочарования взглядом. Те удрученно покивали, словно говоря: «Да-а-а, Лисицын, мы были о тебе лучшего мнения». Он осекся, не понимая, разводят его или он в самом деле ведет себя, как барышня кисейная?

– Стой, ты серьезно что ли?

В глубине души Таченко ликовал. Есть пробитие!

– Да ну нет, конечно, – вздохнул он, – куда там. Иди уж домой к себе.

Щеки Лисицына вспыхнули. Он вдруг побоялся, что жратва и деньги возьмут и вот так резко закончатся. За последние сутки он привык к хорошей жизни. Терять эту богатенькую компанию, которая ко всему прочему обладает завидной силой, ему очень не хотелось. Гордость, если так посудить, тоже угомонилась, перестав о себе напоминать. Прав был Унылый, все-таки шкура у Лехи продажная.

– Один я не пойду, но если с кем-то из вас... – задумчиво заговорил он, прикидывая свои шансы. На полуслове заткнулся. Все-таки его разводят.

– Ну, ты продолжай, – разрешил Череп.

– Мне нужен будет напарник, это даже не обсуждается. А также дальше в Зоне повышенный радиационный фон. Понадобятся либо артефакты от радиации, либо нормальная экипировка, хотя я бы предпочел арты. ПМ тоже не годится в дальний поход. Как, кстати, и двустволка, – Леха не упустил возможности съязвить, – поэтому если по традиции ко мне на хвост упадет Череп, ему следует выдать что-нибудь повеселее.

Вот это поворот! На громилу уставились три пары глаз. Этот мелкий хмырь что, знал, что за ним следят? Как?! Удовлетворенный реакцией новых знакомых, Лисицын пригладил бородку. Хе-хе.

– Я подумаю над твоим запросом и отвечу утром, – ответил ему Таченко.

– Хорошо.

Запрос был удовлетворен. В течение недели к НИИ «Агропром» стянулись остальные люди из отряда Таченко. Во дворе постепенно наводили порядок, от тел мутантов избавились. Весенние дожди смыли кровь. Главный корпус стал штабом. Тем домиком, который ранее был заселен крысами, поначалу брезговали абсолютно все, поэтому Леха попросил его выделить для своего друга. Получив одобрение, он собственными силами вычистил его до блеска. О том, что там раньше жило, Унылый не знает по сей день. И да, конечно же, пришлось рассказать Таченко всё. Про Саню, про артефакты, про то, как они ныкаются в стремной деревне в подвале дома. По сути признаться, что эти бывшие военные ему жизненно необходимы, а чтобы оплачивать свое пребывание у них под боком он готов на них работать. В общем-то командир и так подозревал, что Лисицын приблизительно в такой ситуации и находится. Он просто подтвердил догадки и раскрыл несколько интересных подробностей.

– Да без проблем, – без привычного артистизма согласился Таченко, сидя в своем типа кабинете.

– Что, вот так просто? – не поверил своей удаче Леха.

– В смысле просто? Назови мне хотя бы одного человека, который пойдет на Барьер всего с двумя пистолетами и в пальто. Да даже выдай я ему хоть десять Черепов. А ходить нам еще понадобится много, Лешенька, поэтому работа для тебя есть. На севере с проводниками совсем плохо, хе-хе... а терять людей в аномалиях я больше не хочу. Зачем, если есть профессионал, типа тебя?

– Да я не намного дольше здесь, чем ты...

– Вот и гордись этим. Быстро въехал! А теперь кыш, у меня море дел.

Бывшие военные вскоре наладили свой нехитрый быт. Саня не хотел переезжать на «Агропром», поэтому оказалось очень кстати, что он болел и не мог слишком громко сопротивляться. Поворчал да привык, признав, что с вояками лучше, чем без них. И что его паранойя не подтвердилась. Леха пропадал по нескольку дней то там, то сям... И все шло своим сталкерским чередом.

Сложившийся новый порядок не понравился только одному. Снорку. Как-то раз забравшись на холм, с которого несколько дней назад спустились четыре вооруженных человека, он смотрел в бинокль, прикидывая шансы отбить родное местечко обратно в свое распоряжение. Нет, никаких. Абсолютно.

Эти твари утилизировали тела его семьи в аномалии возле опор ЛЭП.

Как какой-то мусор.

Переделали на территории все под себя. Ходят, хозяйничают. Они – захватчики. Они – враги. Снорк зарычал от бессилия. Наверное, так звучит мутантский плач? Каким образом это создание должно осознать, что оно ошибка? Никак.

А вот и этот, худой. Если бы не он, то удалось бы забрать жизнь хотя бы одного из них. Самого здорового. Зубы скрипнули от злости. Нет уж. Снорк его запомнит. Что-то было в нем омерзительное. То ли мутант чувствовал его страхи, то ли просто не ожидал подлости с дробовиком, а может быть все и сразу. Почему-то этого человека он возненавидел больше всех остальных вместе взятых.

Отпустив бинокль болтаться на шее, снорк развернулся и отправился в сторону заводского комплекса «Росток». Больше идти ему было некуда.

Хриплый кашель всполошил всех, кто находился в доме. Все это время Леха не приходил в сознание. Град и Унылый засунули ему в спальный мешок «пузырь» со «светляком» и парой других артефактов, послабее, но вот уже несколько часов кряду раненый долговец не подавал признаков ни жизни, ни смерти. И вот, наконец-то сержант открыл глаза. Клекот в груди пропал, хруст костей тоже стих. На тело навалилась ужасная слабость, и неудивительно. Леха ничего не понимал. Он не помнил, как оказался здесь, мысли сбились в кучу, из которой было невозможно выделить ничего толкового. Наверное, так чувствуют себя те, кто воскрес?

В комнате не было никого кроме кота. К лицу долговца приблизилась морда с мокрым носом-кнопкой. Барсик обнюхал больного, чуть задрав темные губы. Из пасти кота пованивало, но Леха не побрезговал, когда шершавый язык лизнул его в ухо. Имитатор замурлыкал, присев буханочкой рядом.

– Друг, – произнес кот странным голосом. Раньше он так не разговаривал. Интонации пятилетнего ребенка перемешались со взрослым голосом Сани. Имитатор осваивал новые слова. – Мой друг. Друг.

Холодная ладонь легла на широкий лоб кота и погладила межу ушами.

– Друг, – ничего не понимая согласился Леха.