Русская война 1854. Книга третья

Глава 13

Помню, читал в книгах, что Петр I любил поработать своими руками и не чинился составить компанию простым мужикам. Не знаю, каково было им, а вот я уже через минуту работы с представителями царской фамилии пожалел о своем предложении. Михаил с Николаем перчатки-то приняли, но вот опыта физического труда у них совсем не было.

Так, старший из братьев уже через минуту порезал руку, когда помогал стянуть кожух турбины с креплений. А младший натер мозоль до крови, всего лишь десять минут посидев с отверткой. По лицам Лесовского и Достоевского было видно, что они готовы сквозь землю провалиться и сделать все, чтобы великие князья не мучились. Но оно мне надо? То, что лейтенант с инженером справятся, я и так знаю. А вот Михаилу и Николаю нужна победа, доведенное до конца дело. И немного крови лишь придаст ей цену.

Тем более — я быстро осмотрел двигатель — причина поломки была очевидна. Часть лопаток второго ротора деформировались. Еще немного, и металл бы лопнул, но Достоевский молодец, вовремя среагировал.

— И что теперь? — спросил Михаил, когда я показал на неисправность.

— Разбираем турбину дальше, чтобы снять поврежденный ротор и поставить один из запасных.

— И потом полетим на меньшей скорости? — уточнил Достоевский.

А вот тут я уже был не согласен. На первый взгляд, если что-то ломается, надо уменьшить обороты. Вот только, судя по датчикам, у нас тут случился перегрев… Почему? Я заглянул в емкость кондиционера под двигателем, где пар должен обратно превращаться в воду — ее там почти не было. А вот и ответ. Придуманная нами технология работала не до конца. Я, конечно, не специалист, но причины тут может быть только две: не хватает давления, чтобы вода перешла в жидкое состояние, или же температуры[14].

В будущем для остывания таких контуров используется другая, холодная вода — у нас мы планировали сэкономить вес с помощью встречных воздушных потоков. Но естественного охлаждения не хватало… А раз не хватает — надо усилить! Я рассказал о своих мыслях Достоевскому, и дальше он тоже активно включился в работу. В поиск ответа на такой простой вопрос: «как именно это сделать и ничего не сломать».

— Поставить дополнительный вентилятор? — предложил инженер. — Пусть крутится прямо перед блоком кондиционера и охлаждает его.

— В полете такое возможно? — тут же уточнил Михаил.

— Возможно, — ответил я. — Накинем страховку, когда будем крепить его — ничего сложного. Запасные детали у нас тоже есть. Вот только если винт будет крутить встречный ветер, то и толкать он нас будет назад.

— Вентилятор для кондиционера будет небольшим, сколько мы потеряем? Половину узла?

— И все равно тратить энергию и ресурс машин на то, чтобы они мешали друг другу — это слишком неразумно.

— А если подняться выше? — неожиданно предложил Николай. — Я ведь правильно понимаю, что там не только меньше воздуха, но и температура будет ниже?

А вот и великие князья поучаствовали не только в кручении гаек — я постарался не улыбнуться. Правда, Ядовитая Стерва тоже могла бы составить нам компанию, но пока предпочитала сидеть в углу, в стороне от всех.

— Хорошая идея, — ответил я Николаю. — Есть, конечно, свои нюансы… Например, чем меньше воздуха вокруг, тем меньше того, что может отвести тепло. Но на небольшой высоте это не так важно. Кстати, а вы знаете, насколько падает температура при подъеме?

Николай покачал головой.

— Примерно 6 градусов на километр… в смысле на версту вверх. Возможно, если подняться сильно выше, динамика изменится, но пока так.

— И нам хватит этих шести градусов? — нахмурился Михаил.

— Учитывая, что двигатель успел довольно много проработать до поломки, вполне может хватить, — ответил я. — Только так высоко подниматься мы не будем. Помните про высотную болезнь? Так что максимум пятьсот метров к текущей, не больше. Как еще можно сбросить температуру?

— Увеличить площадь, — включился Лесовский. — Это как с парусом. Если его скомкать, он будет мокнуть и гнить. Расправил, и через минуту ветер его высушит.

— Хорошая аналогия, — кивнул я. — Как можно расправить кондиционер?

— Приварим к нему крылья по бокам, — предложил Митька. — Так и тепла немного отведем, и подъемную силу увеличим.

— Интересный подход, — я даже улыбнулся. — Только плоскости крепления крыльев будет маловато, чтобы отвести много тепла. Ее бы уменьшить, а длину сохранить.

— Что-то вроде иголок у ежа? — предложил Михаил, и идея младшего великого князя выглядела очень даже неплохо.

Что ж, вроде все поучаствовали, решение тоже нашли, а насколько оно окажется рабочим — будем проверять на практике. Я сам бы, наверно, использовал пластины вместо иголок, но раз уж решил дать великим князьям выиграть, пусть будет еж. Сейчас ведь главное проверить саму идею, что проблема в охлаждении, а уж если угадали, то доведем технологию до ума уже на земле.

Следующие два часа мы разбирали взятую для генераторов медную проволоку, благо та была довольно толстой. Готовили из нее иголки и, нагрев в котле стальной прут наподобие паяльника, прикрепляли их к боковой плоскости кондиционера. Часть меди потеряли, но в итоге что-то получилось, турбину собрали обратно, и, наконец, пришел момент, когда я снова открыл ведущую к ней заслонку.

Привычный легкий шелест.

— Работает? — с волнением в голосе спросил Николай.

— Работает, — кивнул я, следя за датчиками. — Пока температура на пару градусов выше нужной, но… — я донабрал высоты и дождался, чтобы скорость подросла. — Да! Теперь все в норме!

— Ура! — закричал Достоевский и даже подпрыгнул, врезав кулаком по обшивке. Дирижабль качнулся, Николай побледнел, все замерли, но… Великий князь взял себя в руки.

— Ура! — поддержал он.

— Ура! — Михаил тоже улыбнулся.

— Ура?.. — как будто спрашивая, выдавила из себя Стерва.

— Что ж, теперь можно и отдохнуть, — Михаил потянулся.

— Можно, — согласился я, но через мгновение добавил. — Правда, мы починили кондиционер только для правой турбины, и левая со старым может сломаться в любой момент. Так что, доведем дело до конца, ваши величества?

— Доведем! — Николай искренне улыбнулся.

— И можно мне тоже перчатки? — не выдержала Стерва и даже не смутилась, когда на нее уставились шесть пар удивленных глаз.

— Можно, — я вытащил еще один комплект из технического ящика и кинул девушке.

Неужели небо способно исправить даже таких, как она?

На ремонт второй турбины ушло еще два часа. У нее все роторы были целы, но один подозрительный я на всякий случай поменял, просто положившись на свое чутье. В процессе несколько раз помечтал о том, как бы нам могла пригодиться нормальная сварка… А потом просто следил за тем, как великие князья работают своими руками и радуются, что из этого получается что-то новое.

После такого ударного труда неудивительно, что всех потянуло отдыхать. Мы только разделили вахты с Лесовским, и дирижабль превратился в сонное царство. Да и темнело уже, красоты пролетающих внизу лесов и полей сменились морем черноты — самое время поспать. Вот только перед сном Николай задержался и все-таки ответил на речь Ядовитой Стервы… Как же давно она была, но великий князь, судя по всему, никогда и ничего не забывал.

— Вы много говорили о том, что не все получается в России, — тихо начал он. — И это действительно так. Даже отец признает, что и люди, и законы могли бы оказаться счастливее и справедливее. Вот только не получается что-то как раз потому, что царь пытался и пытается сделать жизнь России лучше. Сегодня, когда мы чинили «Севастополь», я понял это как никогда раньше. Мы могли бы потратить десятки лет, пытаясь довести его до ума на земле, и нас бы обогнали в небесах все страны мира. А могли, как сделали — взлететь прямо сейчас, зная об опасностях и приготовившись с ними бороться. Мне кажется, что отец ведет себя похожим образом. Он пытается взлететь… Хочет решить вопрос свободы и земли для всех людей империи вне зависимости от чинов, но сделать это мудро и осторожно, помня об опасностях. В разных областях ведутся разные эксперименты, и когда однажды что-то сработает, этот опыт уже можно будет разделить на всю страну.

— А самое ужасное, что можно было бы сделать, — задумчиво добавил Михаил, — это отказаться от науки, от поиска правильного решения, а просто по-детски решить все исправить здесь и сейчас. Упереться в одну идею, заставить себя поверить, что по-другому просто нельзя, поставить все на нее и… Каков тогда шанс угадать правильный подход, если за два десятка лет реформ ничего более-менее реального пока так и не нашлось?

— А если без умных слов? Просто взять и сделать? — у Стервы почти не было сил спорить, но на одно возражение ее хватило.

— Сделали. Когда присоединили Финляндию, ей дали столько свободы, сколько можно. Никакого крепостного права, свои представительные органы, и теперь эти бедные земли богатеют быстрее остальной России.

— О чем я и говорю…

— Но! — прервал девушку Михаил. — То же самое и даже больше сделали с Польшей. Они стали частью империи, но им оставили свои деньги, свою армию, даже налоги не забирали в Петербург… Но и так, стоило покуситься на право местных панов владеть своими крепостными, страна вспыхнула. Не будем говорить про внешнее влияние, сейчас это не столь важно, но вот прямой пример, как один и тот же подход на двух разных землях дал совершенно отличные результаты.

— И теперь в Царстве Польском уже двадцать лет военное положение, а все свободы остались в прошлом…

— Это наказание за бунт, — нахмурился Николай. — Народы должны нести ответственность за свои решения. Вот почему отец, помня об этой ответственности, предпочитает двигаться в новое время медленно, а не платить за скорость большой кровью.

Несколько мгновений все молчали, а потом тишину неожиданно нарушил тонкий свист Митькиного храпа. После такого спорить о высоких материях как-то разом стало глупо и нелепо, и все наши пассажиры один за другом начали проваливаться в сон. Дольше всех возилась Стерва, но минут через десять и она затихла.

Пятьдесят четыре!

Я рассчитывал на полтора, в худшем случае два дня, но в итоге мы летели до Санкт-Петербурга все пятьдесят четыре часа. Долго… Но все остальные считали этот результат чем-то невероятным, обсуждая увиденные во время полета просторы и радуясь показавшемуся внизу городу.

Мы заходили со стороны Финского залива, мимо расслабившихся за время зимнего времени фортов и нацелившись сразу на шпиль Адмиралтейства. Зимний вроде был где-то рядом, так что я рассчитывал высадить великих князей поближе к дому. И вот мы оказались над городом — я пока еще выдерживал высоту. Несмотря на Андреевский стяг и штандарт царской семьи, воспоминания о горячей встрече в Ростове были еще свежи. Так что лучше дождаться, пока нас заметит кто-то важный и подтвердит, что понял, кого и куда мы везем.

А пока я продолжал рассматривать город. Если верить классикам, то летом тут бывало неприятно. Постоянная стройка, запахи нечистот из-за того, что не во всех домах была не то чтобы канализация, а хотя бы водопровод. С высоты расслоение было особенно заметно. Каменные дома вокруг Адмиралтейства и центральных улиц, а дальше уже попроще. Вполне привычные деревянные или, как я когда-то узнал в свое время, тоже деревянные, но со штукатуркой поверх, чтобы смотрелось солиднее.

— Красиво, — радостно вздохнула замершая у обзорного стекла Стерва, и я отбросил все желание придираться к мелочам.

Да, 19 век еще не научился оборачивать города в яркие обертки. Да и просто с точки зрения уровня жизни еще много предстоит сделать, но даже так столица России могла показать себя. Церкви, дворцы, мосты — как в древней Византии были Святая София, стена Феодосия или Цистерна Базилика, так и в новой империи было то, на что с удивлением смотрели и гости, и простые жители города. Когда выдавалось время выдохнуть и поднять взгляд на место, где живешь…

— Ваше благородие, — сидящий на связи Лесовский отвлек меня от разглядывания города. — Там наше сообщение приняли и передали ответ, что генерал-губернатор Игнатьев запрещает нам посадку в черте города и требует отправляться к Кронштадту и ждать вечера, пока он примет решение.

— А мне казалось, что губернатор сейчас Шульгин, — задумчиво выдал я, покопавшись в глубинах местной памяти.

— Дмитрий Иванович был гражданским губернатором, — подсказал Михаил. — А после прихода эскадры Непира был поставлен военный, Павел Николаевич Игнатьев. Впрочем, что-то мне подсказывает, что пробудет он на этой должности недолго. Передай еще раз, — четвертый сын царя посмотрел на Лесовского. — На «Севастополе» летят два великих князя, уверен ли генерал, что хочет запретить нам находиться в столице?

Лейтенант засел за отправку сообщения, а я обнаружил, что Стерва прикрыла лицо, пряча смех.

— Что-то случилось? — осторожно спросил я.

— Да вспомнила этого Игнатьева, — девушка убрала руки. — Он ведь вместе с отцом ходил на собрания декабристов, так любил рассуждать о нашей великой миссии, но в декабре у него якобы состоялся разговор с матерью, которая заставила его отказаться от глупостей юности. И знаете, кто командовал первой ротой Преображенского полка, вышедшей к Зимнему, чтобы поступить в распоряжение будущего царя? Капитан Игнатьев! Вот так вот, расстреляв товарищей, он сделал себе карьеру генерала.

— Или же, одумавшись, он не дал стране свалиться в кровавую пелену гражданской войны, — возразил я. Скорее из принципа: после рассказа Стервы было сложно встать на сторону Игнатьева. А уж если он сейчас прогнется под давлением Михаила, то можно сказать, что сомнений в его портрете больше не останется.

— Генерал передает, что при всем уважении не может разрешить неизвестному летательному объекту сесть рядом с царским дворцом, — снова заговорил Лесовский. — Он обещает, что в Кронштадт уже передали по телеграфу о нашем появлении, и те сделают все, что необходимо для нашей посадки. Также он никак не будет препятствовать передвижению великих князей по земле. И опять добавляет… Со всем уважением.

Я поднял брови и посмотрел на Стерву. Что бы ни случилось у этого Игнатьева в прошлом, сейчас у него точно был стержень. Как минимум, свою службу он несет и не боится принимать на себя ответственность. Я заметил, что Николай собрался что-то еще сказать, и, прерывая совершенно ненужный спор, поспешил объявить смену курса.

— Летим в Кронштадт. Господа и дамы, вы когда-нибудь смотрели на главную крепость империи с высоты птичьего полета?

После моего вопроса желание спорить с генералом начало сходить на нет.

— Кстати, кто-нибудь хочет порулить? — еще один вопрос, и на этот раз от сомнений не осталось и следа.

Великие князья двинулись к штурвалу, а Ядовитая Стерва отступила обратно в свой угол. И взгляд, которым она смотрела на меня в этот момент, был очень задумчивым.

Как оказалось, Николай с Михаилом не совсем уж домашние мальчики. Оба успели в свое время пройти практику на люгере «Ораниенбаум», так что с использованием руля для управления полетом справились быстро. А вот как можно делать то же самое с помощью пары двигателей, оказалось более новой идеей. Но и с этим мы разобрались.

— Высота?

— Триста саженей.

— Сколько нужно для высадки?

— Двадцать.

— Скорость?

— Пять узлов. Сильный боковой ветер, меньше никак!

— Тогда что нам нужно, чтобы получить нужную высоту в точке высадки?

— Более резкая дуга.

— Правильно. Но мы не в бою, чтобы лепить такие маневры. Что еще?

— Сделаем круг.

— Правильно. Заодно оцените силу ветра со всех сторон острова Котлин. Возможно, подберем более удачный вектор посадки.

Кажется, не все мои слова понимали, но ведь суть-то была ясна. Через один лишний круг «Севастополь» завис над центральной площадью Кронштадта. Со всех батарей показались солдаты и офицеры. Вперед вышла отдельная группа во главе с подтянутым мужчиной с погонами генерал-лейтенанта.

— Политковский, Владимир Гаврилович, — узнал генерала Михаил. — Начальник штаба Кронштадтского военного губернатора. Что ж, кажется, нас действительно ждут…

Великий князь уверенно прошел к скинутому из нижнего люка канату и быстро, удерживая себя почти одними носками сапог, соскользнул вниз. На земле Михаила узнали, и собравшиеся грянули дружным «ура», словно тот не просто пролетел империю с юга на север, а сделал что-то невероятное. Вслед за братом отправился Николай, а потом и лейтенант Лесовский.

У последнего была самая важная задача. Подобрать место для приземления «Севастополя» и подсказать местным, как правильно построить для нас причальную мачту. Все необходимые документы и оборудование мы с Достоевским спустили вслед за лейтенантом. И теперь оставалось только ждать. К счастью, угля было еще с запасом, машины тоже работали без проблем… Так что справимся.