Росстань Таэраны

Глава шестая

Тем временем в Грейпорте обстановка все накалялась. Замысел Долабеллы и ее сводной сестры рушился на глазах. И выучка воинов Ордена, и волшба чародеев-Лаин очень скоро спасовали перед нарастающим бунтом. Перед обитателями трущоб, каковых оказалось неожиданно много. И перед лицом той ярости, с какой городская беднота защищала свою жизнь — опостылевшую, но привычную.

Один опытный воин стоил, наверное, десятка оборванцев. Но оборванцы все не переводились, а стражники, люди Ордена и даже Темные Эльфы несли потери. Вдобавок, взбунтовавшаяся чернь одной лишь обороной не ограничивалась. Сперва была сожжена казарма городской стражи — покуда бойцы почти в полном составе находились на вылазках и в патрулях. А уж домов более состоятельных горожан бунтовщики успели пожечь вообще без счета. Отыгрывались, не иначе. За свою куда как менее благополучную судьбу.

Вот потому, на подлете к Грейпорту, Ирайа и Даррен видели город озаренным множеством огней от пожаров.

Когда настал черед и Ратуши, от участия в вылазках блюстителям городского порядка пришлось отказаться. По приказу бургомистра они были переведены на охрану домов грейпортской верхушки. Включая, разумеется, и самого градоначальника.

Некому стало вскоре набирать жертв к ритуалу Лаин и со стороны Серого Ордена. У того возникла другая забота: удержать хотя бы тех пленников, коих успели взять. Отнюдь не довольные своим пребыванием в старинных подвалах, те уже предпринимали попытки побега. А то даже и бунта. Должные настроения поддерживались зловещими слухами, множащимися среди этих людей. Не суля оным ничего хорошего.

Причем охраной целого сонмища узников заботы воинов Ордена не ограничивались. Его собственность и жизни членов Коллегии также нуждались в защите. И особенно в эти неспокойные дни и ночи. К дому только стратега Долабеллы было отряжено пять суровых мечников в серых плащах. Не говоря уж о заблаговременно вооружившейся прислуге. И все равно леди стратег понимала, что этого недостаточно. И потому не могла спать спокойно. С тревогой вслушиваясь в грохот, треск и звон, что вкупе с людскими криками все чаще доносились снаружи.

Стратеги, тактики и предикторы затаились по домам точно тараканы в темном углу. Не рискуя лишний раз показаться на улицах. В праздных разговорах с домочадцами и прислугой многие из них предавались самоутешению. «Еще денек-другой переждем, — говорили члены Коллегии, — и все уляжется. Снова пойдет как и прежде».

И лишь старый Робар не тешил себя призрачной надеждой.

— Мне самому хотелось бы ошибиться, — говорил предиктор, сидя у камина, покуда сын заботливо укрывал его ноги пледом, — но чувствую: это… то самое. Момент истины для всех нас. И самый важный экзамен. Дальше — одно из двух. Пан или пропал. И либо солнце будет по-прежнему всходить по утрам… либо Серый Орден станет просто не-нуж-ным. Потому что стеречь и поддерживать ему будет нечего. Эх, мне больше всего вас, молодых, жалко. Я-то сам успел пожить…

И только Лийнару происходящее в Грейпорте не пугало. Лишь досаждало слегка, но не более. Ей нужны были жертвы для грандиозного ритуала — и жертв этих в распоряжении Темных Эльфов имелось уже немало. Даром что меньше названного числа… ну так и число это чародейка назвала скорее наобум. Сколько именно требовалось крови для пробуждения Сангранола, все равно никто не знал.

Ну а коли новых рхаванов на заклание ожидать не приходилось, следовало пустить в дело уже имеющихся. Да не затягивать больше. Каждый день промедления уменьшал шансы на успех ритуала. Либо сами узники, обреченные на заклание, наконец взбунтуются — либо город окончательно погрязнет в смуте. И тогда Лаин останется лишь поскорее унести из него ноги.

Вот потому Лийнара мало-помалу склоняла сводную сестру к окончанию сделки. В свою, разумеется, пользу. И не беда, что Даррена и его подопечную никак не удавалось найти. Даже зная об этом, чародейка докладывала, что воины клана снова напали на след наемника, затем обнаружили его самого, загнали в угол. И наконец…

— Даррен убит, — сообщила Лийнара как-то подчеркнуто буднично, — Ирайа еще скрывается, но это уж наша забота. Всевидящее Око в руках клана. И через неделю-другую наши воины доставят его сюда.

— Вот и прекрасно, — не выказала чувств и Долабелла. Если не считать дежурной улыбки, конечно.

— И это все? — вопрошала чародейка, делая вид, что с трудом сдерживает недовольство, — а как насчет пленников?

— Ну, во-первых, две тысячи мы еще не набрали, — сводная сестра не полезла за словом в карман, — а во-вторых… хотелось бы все-таки самой увидеть Око. В руках подержать. Убедиться, что вы и впрямь выполнили свою часть сделки, а не пытаетесь меня провести.

— Похоже, ты не вполне понимаешь, сестричка, — сухо парировала Лийнара, — чтобы доставить Око, нужно время. А в городе неспокойно, сама видишь. Да и в казематах ваших не лучше. И если ритуал сорвется… оттого, что жертвы разбегутся, например — Ока вам не видать точно. Никогда.

Это первое. Второе: не забывай, дорогая, что в моих силах затянуть тебя во Тьму навсегда. Едва ли это тебя порадует. И этой возможностью я непременно воспользуюсь… если ты подведешь меня. Мы, Лаин, не из тех, кто прощает.

Ну а насчет двух тысяч — можешь не волноваться. Я ведь понимаю, что собрать столько вы не в силах. Вхожу в ваше положение. Вот и тебя прошу войти в мое.

После такой отповеди, Долабелле пришлось, стиснув зубы, но уступить. В ближайшую же ночь, воспользовавшись неведением Коллегии, леди стратег самолично отдала приказ воинам Ордена. Пленников надлежало передать в распоряжение Лийнары и ее сородичей. А прежде сопроводить к месту проведения ритуала — главной площади Грейпорта.

«Там просторнее всего, — объясняла свой выбор чародейка-Лаин, — народу больше войдет».

Скованных по нескольку одной цепью, будущих жертв гуськом провели через городские улицы. Под охраной воинов в серых плащах. И той же ночью — не откладывая в долгий ящик. Где-то неподалеку полыхали пожары, доносились крики о помощи… но само шествие обреченных прошло более-менее спокойно. Никто не пытался их отбить или на худой конец напасть на воинов Ордена. Не случилось, как ни странно, и малейшей попытки побега.

Прибыв на площадь, «серые плащи» оцепили ее, взяв в не очень плотное, но кольцо. И старались смотреть вовне — так, чтоб не видеть деталей ритуала. В то время как пленники, дрожащие от страха и ночного холода, целиком предавались в неласковые руки Лаин.

Как бывало еще при Морандоре, начался ритуал с танца. Темные Эльфы двигались вокруг тесно столпившихся жертв, раз за разом повторяя одни и те же слова:

«Сангранол, прими нашу кровь!»

«Сангранол, возьми нашу силу!»

«Сангранол, возродись!»

«Сангранол, явись!»

«Сангранол, покарай!»

«Сангранол, отомсти!».

— Сангранол, — пробормотал один из «серых плащей», подслушав краем уха выкрики Лаин, — знакомое что-то… Какое-то имя… Ох, и не нравится мне все это!

Будь он предиктором или стратегом, вспомнить, кто такой Сангранол, не составило бы ему труда. А заодно понять смысл происходящего на площади. Но воин Ордена был только воином. Из тех, кто даже читать не умеет. И искренне уверен, что любой приказ должен быть исполнен. А думать при этом так и вовсе ни к чему.

Не стали исключением и его сослуживцы.

— Тебе-то что? — недовольно отозвался один из них, стоящий рядом, — приказ стратега… стервы этой. Вот пусть у нее башка и болит.

А ритуал набирал силу. И холодный, враждебный дух надвигающейся Тьмы все зримее ощущался на площади. Немного оставалось до того мига, когда почти враз оборвутся сотни жизней. И страдания, боль и страх этих людей будут вобраны чародеями-Лаин. Дабы обратить оные в чародейскую силу и вернуть в мир Тысячелетнюю Ночь.

…и именно близость Тьмы почувствовала Ирайа, когда дракон пересекал небо уже над Грейпортом. Отворачиваясь от встречного ветра и мертвой хваткой вцепившись в Даррена, девушка криком указала ящеру путь. Направив того к месту предстоящей бойни.

Само собой, появление в небе дракона горожане в большинстве своем даже не заметили. Не до того им было — жителям города, истерзанного пожарами и погромами. Зато крылатого гостя с Дунских гор не оставили без внимания участники ритуала на площади. Равно как и «серые плащи», охранявшие это действо.

Когда сверху обрушилась струя пламени, страшно сделалось даже завзятым храбрецам. С криками «дракон!» и «спасайся кто может!» воины Ордена кинулись врассыпную. Не особо рассчитывая на помощь со стороны Лаин.

Когда дракон приземлился, их примеру последовала и добрая половина Темных Эльфов. Те знали: любые чары неспособны причинить вред древнейшим обитателям Таэраны. Заметались в панике и остальные, сделавшись похожими на встревоженных муравьев. И лишь Лийнара продолжала стоять неподвижно. В молчаливой оторопи взирая на готовый сорваться ритуал.

И если кто не испытывал на тот момент ни страха, ни удивления, так это сами люди, назначенные в жертву. Уверившись в собственном будущем, а вернее, в его отсутствии, они были рады любой неожиданности. А когда вокруг рушится мир, даже дракон не покажется чем-то, из ряда вон выходящим. Просто очередной мазок в общей картине.

— Благодарю, дракон! — воскликнул Даррен, спрыгнув со спины ящера и подавая руку Ирайе. После чего, воинственно озираясь, извлек из ножен меч.

— Нет времени! Нужно освободить пленников! — кричала девушка, указывая рукой в стороны закованных в цепи людей.

А дракон меж тем вспорхнул на крышу ближайшего здания.

— Так! Эй, вы! — окликнула двух незваных гостей оправившаяся от замешательства Лийнара, — не так быстро!

И выбросила руку вперед. От нее протянулся в направлении Даррена невидимый, но прочный аркан. И, обвив наемника, опутав его по рукам и ногам, поверг на землю.

Заметив неладное, дракон пустил новую струю пламени — на сей раз прямиком в чародейку-Лаин. Но тщетно: вокруг той вырос, накрыв чуть ли не всю площадь, зыбкий купол багрового марева. Огонь бессильно рассыпался, натолкнувшись на него.

— Теперь ваша зверушка не достанет меня, — торжествующе крикнула Лийнара.

А затем обратилась к оставшимся Темным Эльфам:

— Взять их! И… ко всем прочим. Еще пара жертв лишней не будет.

Сразу трое Лаин вцепились в руки и плечи Даррена, приподнимая его с пыльных булыжников площади. Еще двое кинулись к Ирайе… но та, прошмыгнув между ними, ринулась прямо к предводительнице клана.

— Не глупи! — презрительно усмехнулась Лийнара, когда между ней и девушкой осталось менее двух шагов, — что ты мне сделаешь, соплячка? Ты и раньше-то не блистала. А уж теперь…

Чародейка подняла руку, надеясь одним взмахом стереть в порошок бывшую соплеменницу. Но Ирайа перехватила ее запястье, сжав крепче, чем кандалы. Та же участь миг спустя постигла и вторую руку Лийнары.

Глаза девушки уже не чернели грядущей Тьмой. В них теперь крохотными яростными огоньками бушевал Хаос. Изначальное состояние мира — и подлинно естественное.

Чародейка-Лаин даже съежилась под этим пылающим взглядом.

— Что вы стоите! — крикнула она соплеменникам, — хватайте ее! Уберите ее!

А сама попробовала высвободиться или хотя бы отвести глаза. Но тщетно. А жар Хаоса уже проник в ее руки, готовясь пронизать все тело.

Затем, не выпуская чародейку, Ирайа воспарила в воздух… одновременно прорывая защитный купол. Отчего даже самые стойкие из Темных Эльфов бросились наутек. За ними с торжествующим ревом устремился дракон, пустив вослед целый столб огня.

На высоте, немного превосходящей башню Ратуши, Ирайа и Лийнара завертелись волчком… после чего ухнули вниз. Только не обратно на площадь, а куда-то в сторону. Подальше. А когда вместе коснулись земли…

…весь город разом содрогнулся, а мостовые пошли огромными трещинами. Зашатались, рассыпаясь на части, богатые дома и лачуги бедноты; палатки бродячих артистов и памятники императорам и великим полководцам. Звенели стекла, с грохотом валилась черепица крыш. А где-то в подвале ныне бесхозного дома снова открылся Колодец Хаоса. Обитающее в нем безглазое существо пробудилось, заходясь в торжествующем хохоте.

Накренился берег, проседая и обваливаясь под воду. И увлекая за собой причал со ждущими отхода кораблями. Затем настал черед портовых складов и родных трущоб Даррена. Да и не только их.

Обгоревшие руины Ратуши разваливались на глазах, становясь просто кучей бесформенного мусора. Ходило ходуном, но еще держалось, здание Коллегии Серого Ордена.

— Бегите! Бегите! — орал на пленников Даррен, сам из последних сил стараясь хотя бы устоять на ногах. И с горечью понимая: в цепях и колодках никто далеко не убежит. Да и куда следует бежать, чтобы найти спасение, бывший наемник не знал.

На счастье, оковы несостоявшихся жертв внезапно начали стремительно ржаветь и превращаться в труху. Поэтому толпа успела покинуть площадь, прежде чем тряхнуло особенно сильно… и в последний раз. С оглушительным треском от площади оторвался изрядный кусок. Отделился от нее глубоким и все ширящимся оврагом.

А следом, с шумом и всегдашней свежестью, хлынуло море. И Даррен едва успел отползти подальше.

Ночь стояла и когда Леандор и Квендарон закончили свой путь через подземелья Лаин. Сколько дней успело пройти под небом Таэраны — сказать было сложно. Никто не считал, но оба Светлых Эльфа чувствовали: времени потрачено немало. Хотя бы потому, что прерывать подземное путешествие приходилось не только на еду, но и на сон. Да не раз и не два.

Хватало и стычек с пещерными чудищами. Коих, собственно, и полагалось называть хтониками, а вовсе не сородичей проводника. Одни могли соперничать с давешним исполинским червем по силе. Другие отличались совсем уж неописуемой внешностью.

И хотя в схватках с этими тварями Темный отнюдь не был бесполезен, доверия в глазах подопечных он так и не заслужил. Например, во время ночевок те спали и бодрствовали по очереди. Опасаясь доверить Лаин свои жизни и покой.

Проводник на сей счет вовсе не обижался. И уж тем более не тратил время на переубеждение принца и князя. Первый раз отделался усмешкой, ехидной, но молчаливой. А потом просто воспринимал такое предубеждение к себе как должное. И как бы то ни было, а попыток избавиться от подопечных и завладеть саблей не делал.

Расстались молча — у выхода, опять-таки едва заметного со стороны. Леандор протянул Темному оружие… и едва удержался от благодарственных слов. Все-таки честность проводника и та добросовестность, с которой он исполнил свою часть сделки, принца приятно удивили. Не говоря уж о храбрости и воинских умениях. И все-таки выказывать чувства он счел для себя недостойным. Особенно перед одним из врагов и изменников Перворожденного Народа.

Бережно взяв в руки ножны с саблей, Лаин слегка поклонился. Не то выражая почтение, не то насмешки ради. После чего, тоже не тратя слов, тихо скрылся в подземелье.

— Надо же, — наконец высказался Леандор, — помог и не обманул. Не помешал даже.

— А зачем ему, — равнодушно молвил Квендарон, — у хтоников только чародеи горазды кидать. А воин другого воина обычно уважает. Да и невыгодно это. Сегодня взял награду и не выполнил заказ — завтра не видать ни наград, ни заказов.

А мешать так и вообще глупо. Кому мешать — двум воинам, спешащим на войну же? Так война между Светлыми Эльфами и приверженцами Света среди рхаванов поборникам Тьмы даже выгодна. Чем больше «светлячков» перебьет друг друга, тем этим, последним, лучше. Ну так и пусть себе убивают. Мешать ни с руки.

На эту отповедь принц промолчал. Хотя суждения попутчика его, мягко говоря, покоробили. Со слов князя-наемника война Перворожденных с рхаванами выглядела чуть ли не семейной ссорой. Для Леандора же эта война была прямо-таки священной. Где на кон ставилась честь эльфийского престола и его подданных. Не говоря уж о том, сколь нелепо звучала для принца эта фраза: «приверженцы Света среди рхаванов». Примерно как «свинья, обученная грамоте».

Но спорить было некогда. Следовало совершить последний рывок до стоянки войска Перворожденных. Тем более что в эту ночь их лагерь пришел в движение. Еще на подходе Леандор и Квендарон видели, как строятся в боевые порядки их соплеменники; как разворачиваются знамена. А от множества горящих факелов ночная темнота превратилась чуть ли не в простые сумерки.

Над окрестностями Вестфильда разносились звуки эльфийских боевых труб. Для рхаванских ушей они наверняка воспринимались, как изысканная мелодия. Ну а с переднего края доносился уже совсем не музыкальный грохот.

Похоже, опасаясь Рассеивающего Скипетра, эльфы решили обойтись без чар. И потому призвали из Дорбонара энтов. Громадных существ, похожих на деревья, но умеющих ходить… а также бить. Причем очень сильно. И хотя каменные стены Вестфильда оказались слишком крепкими даже для энтов, в штурме замка именно лесные исполины сыграли решающую роль. Они забрасывали казавшуюся неприступной твердыню огромными валунами, проламывая стены и сбивая верхушки башен. И десятками скидывали со стен защитников.

Но и гибли тоже — хоть и нечасто. Ибо с простыми деревьями энтов роднила и в том числе способность гореть. Хоть от смолы, а хоть и от подожженных стрел.

— Вы кто такие? — с холодной спесью осведомился командир ближайшего из отрядов, завидев Леандора и Квендарона. Опасности он не ждал — с первого взгляда распознав в подошедших именно эльфов.

— Добровольцы, — останавливаясь и переводя дух, ответил принц, — прибыли сражаться во славу Хвиэля и Дорбонара.

— Допустим, — командир окинул обоих еще более холодным и презрительным взглядом, — а хоть оружие-то у вас есть… добровольцы?

— Мой меч всегда при мне, — не остался в долгу Квендарон, положив руку на эфес.

— Как понимаю, второй не может похвастаться тем же, — взгляд командира сосредоточился теперь уже целиком на Леандоре.

Тот кивнул — несколько смущенно.

— Зато я владею боевыми чарами, — не слишком уверенно парировал принц.

Командир усмехнулся.

— Чары — дело хорошее, — молвил он, — но только до тех пор, пока битва не перешла в свалку. Иначе можно положить много своих. А если рхаваны еще и доставят сюда этот проклятый Скипетр, про чары вообще придется забыть. Так что… чародей, иди-ка лучше вон к тому обозу. Может, что-то и выдадут. А коли нет — убирайся. Мясо здесь без надобности.

Леандор едва успел добежать до указанного командиром обоза, где обзавелся простым коротким мечом. В то время как в осаде Вестфильда наступил долгожданный перелом. Эльфийское войско устремилось к огромным пробоинам, оставленным в стенах энтами. На ходу сводя разрозненные отряды в единый живой поток.

Принцу оставалось только влиться в него. Делая ровно то же, что и все остальные. Махать новообретенным мечом, разя подвернувшихся рхаванов. И не забывать в нужный момент увернуться от их оружия. Вот Леандор размахивал и уклонялся — на протяжении всей ночи. Сперва под стенами замка, затем во дворе, и наконец в одной из уцелевших башен. Где ему довелось схватиться сразу с тремя противниками. И победить… пускай и не без использования чар. Благо, Рассеивающий Скипетр к сражению так и не поспел.

К утру все было кончено. Владетеля Вестфильда и членов его семьи повесили во внутреннем дворе. Как ни умоляла о пощаде супруга владетеля, захватчики были непреклонны. Проливший кровь Перворожденного должен был умереть. А оной пролиться успело уже немало — и при штурме, и с начала войны. Потому, овладев замком, эльфы не взяли ни единого пленника. Не делая различий между воинами и мирной прислугой.

И во дворе же, среди трупов и каменных обломков, войско было выстроено уже по окончании битвы. К нему, взойдя на широкое крыльцо донжона, обратился сам король Сириний.

— Перворожденные! Славные воины! — воскликнул он, — достойные сыны благородных родов и дети Золотого Леса. Сегодня мы все одержали славную победу над наглыми захватчиками. Над дикарями, столетия назад согнавшими нас с наших земель…

Король говорил, а Леандор поймал себя на том, что едва узнает отца. Сказалась здесь перемена и в облике самого Сириния — последствия Зова Тьмы… да и войны, видно, тоже. Король осунулся, лицо его покрылось морщинами, а голос, некогда звучавший твердо, теперь едва заметно, но подрагивал. Дребезжал.

Но главное: принц не чувствовал в Сиринии родную кровь. В короле он видел правителя, полководца — кого угодно, но только не любящего родителя. И подумал невзначай, что едва ли его величество хоть недолго оплакивал незадачливого сына.

«Право у тебя есть только на успех», — вспомнил Леандор те слова, которыми напутствовал его отец. Тем самым более чем прозрачно намекнув: наследник-неудачник ему без надобности.

— …да, мы только в начале пути, — все говорил и говорил король, — еще много битв предстоит нам, прежде чем мы очистим Хвиэль от вонючих рхаванов. Но все равно… пусть сегодняшнее событие послужит уроком всем народам, обитающим на землях Таэраны. Древний клинок Перворожденных не заржавел и не погнулся. Древний клинок Перворожденных поднялся вновь. Он снова блистает в лучах солнца… и он остер как никогда!

Последние его слова потонули в нестройном, но громогласном хоре эльфийских воинов. Когда же хор затих, из строя неожиданно вышел немолодой эльф. И широким шагом направился прямиком к крыльцу. Длинные рыжие волосы, суровое лицо и одеяния цвета сочной листвы выдавали в нем выходца из Дорбонара. Если вообще не члена Лесного Братства.

— Ваше величество, — произнес он сухо, — и все, здесь собравшиеся. Мне жаль омрачать этот миг… нашего торжества. Но мой долг, верность Перворожденному Народу и его обычаям не оставляют мне выбора.

Немного переведя дух, Лесной Эльф продолжил, возвысив голос. Тот звучал теперь как рык хищного зверя:

— От имени Лесного Братства, клянясь перед королем и Лесным Хозяином, я, Гелеворн, говорю вам: в рядах нашего славного воинства оказался враг… страшнее, чем даже рхаваны. Потому как рожден был эльфом… более того, наследником престола Хвиэля и Дорбонара!

Тревожно нахмурился король. Воины в строю вполголоса переговаривались. А Гелеворн едва ли не срывался на крик:

— Он родился сыном короля, но втоптал в грязь его честь. Он якшался с рхаванами… и даже с презренными хтониками — и потому недостоин зваться Перворожденным. Но главное: он, рожденный эльфом, был отмеченным Хаосом. Превращен в безвольное орудие силы, стремящейся разрушить весь мир!

Наши чародеи и провидицы не ошибаются. Продолжая притворяться эльфом, это существо погубит нас всех. А прежде посеет смуту и раздоры в наших рядах. Поэтому я… от имени всего Лесного Братства вызываю его на поединок. Выходи… если у тебя осталась хоть капля чести!

Последние фразы Гелеворн произнес, простирая руку к строю. После чего добавил, обращаясь, скорее, к королю:

— В случае же отказа… Лесное Братство считает недостойным себя сражаться в одних рядах с этим существом. И сегодня же вернется в Дорбонар.

Тревожно гомонящий строй затих. Замолчал и предводитель Лесного Братства. А затем слово взял сам Сириний Первый:

— Леандор, — произнес он усталым голосом, — если ты слышишь меня… Ты уже подвел наш народ… один раз. И подвести его вновь я тебе не позволю. Особенно теперь, когда Перворожденные как никогда близки к победе.

— Не волнуйтесь… ваше величество, — выкрикнул, выходя из строя, тот, кто родился принцем, — Гелеворн… я принимаю вызов.

И он отсалютовал королю мечом.

Затем произошло то, чего менее всего ожидали и Леандор, и Сириний, и наверняка все остальные. Следом за отверженным сыном короля строй покинул князь Квендарон. И встал рядом с Леандором — прямо напротив крыльца.

— Смотрю, здесь заговорили о чести, — начал князь с ноткой нахальства, — что ж, посмею заметить, что не одному лишь Гелеворну известно это понятие.

— Квендарон Изменник, — узнав его, сквозь зубы проговорил король.

— Всегда к вашим услугам, — наиграно раскланялся князь, — заодно напомню вашему величеству, чем обязан своему прозванию. Мой род — один из древнейших в Хвиэле. Он мог бы претендовать на престол… если бы не лесная погань, чей вожак стоит сейчас перед королем.

И бесцеремонно ткнул пальцем в сторону Гелеворна.

— …лесная погань, убившая моего отца. И ваше величество, оставило это преступление безнаказанным. А позор нашего рода — неотмщенным. Слабый король, недостойный занимать трон.

Посему, перед лицом Перворожденного Народа я, Квендарон, заявляю о своих претензиях на престол Хвиэля и Дорбонара. И вызываю на поединок Сириния Первого… во имя защиты чести своего рода.

— Вызов принят, — спустя несколько мгновений ответил король, не сдержав тяжелый вздох. Как видно, такой ответ дался ему нелегко. Свои шансы на успех Сириний не переоценивал.

— Ты следующий, — бросил Квендарон, обращаясь уже к предводителю Лесного Братства.

После чего добавил:

— Если переживешь поединок с Леандором, конечно.

Прибой старательно вылизывал неровную кромку берега. С запада дул свежий сырой ветер. Так было и год, и век, и наверное, тысячу лет назад. Но главную площадь Грейпорта береговая линия пересекла, пожалуй, впервые.

Час за часом за ночной теменью пришло серое пасмурное утро. А это значило, что самого страшного накануне все-таки не случилось. Приход Тысячелетней Ночи и возрождение Сангранола откладывались вновь. И как видно, надолго. Но какой ценой?

Даррен сидел на рваном краю нового берега — на остатках булыжников и всего в шаге от воды. И неотрывно смотрел на море, ставшее серым из-за отражавшихся в нем туч. На еще торчащие из воды верхушки башен и на бревна и доски, болтающиеся на волнах. Ну и конечно на долгую муторную работу моря по приглаживанию и подравниванию берега. Сей неблагодарный труд для него едва начался.

Нельзя сказать, что зрелище победы моря над городом вызывали у Даррена радость и наслаждение. Другой вопрос, что с противоположной стороны вид был еще менее радостным. В городе… а вернее, в том, что от него осталось, не найдется теперь, наверное, ни одного целого здания. Что не сожрали рукотворные пожары, добила содрогнувшаяся земля.

А люди… люди, наверное, просто радуются уже тому, что живы. И как-то враз все притихли. Не в пример тому, что творили на улицах Грейпорта еще вчера.

Но судьба этого города, родного, но не любимого, волновала Даррена не слишком. Куда больше переживал он за спутницу. Там, где та упала, увлекая за собой Лийнару, ныне уже плескалось море. Но главное, бывший наемник почему-то был уверен: на дне теперь не найти даже трупа.

Казалось бы, следовало радоваться. Человек, и без того не желавший обременять себя ни домом, ни семьей, избавился от обузы. А от бремени не исполненного заказа он освободился и того раньше — после гибели Морандора. Возвращению Даррена к прежней жизни не мешало теперь ровным счетом ничего. Да только не радовало его такое освобождение. А совесть не казалась чистой.

Подопечная Даррена, которую он подрядился защищать — погибла. Пускай и не по его вине, но уж точно при попустительстве. Погибла не бесславно: пожертвовала собой для того чтобы Таэрана вновь могла встретить рассвет. Так разве от этого легче? Когда собой жертвуют хрупкие девушки, здоровому мужику оставаться в живых попросту стыдно.

Зато теперь, с не менее досадным опозданием, Даррену сделалось понятным все. И странности в поведении Ирайи после Хальванморка, и ее видения. И то внезапное спасение из замка Ковенгарта — едва ли не принудительное. А еще легкость, с которой этой девушке удалось подчинить себе дракона.

Не было никакого дара. Ирайу просто… вели. Как собаку по следу. Или, скорее, как муравья по подставленной соломинке. Когда тому, кто ведет, известна конечная цель. А кто вел? Само собой, некая высшая сила, кое-кем также именуемая Хаосом. Да, намерения этой силы оказались чуть ли не благие: зло меньшее против зла большего. Но кто знает, что будет с Грейпортом дальше? Равно как и со всем миром. Если сила по сути своей коварна и разрушительна — добра ожидать не приходится точно.

Вид плещущегося моря так заворожил Даррена, что подошедших наемник просто не заметил. Эту горсть людей — на каждом из которых был надет либо серый плащ, либо серый сюртук, либо серый дублет. Жалкий остаток от некогда могущественного Ордена.

— Ваша работа, почтенный, — с легкой насмешкой обратился к Даррену один из этих людей: невысокий старичок, опиравшийся на тяжелую трость. Не с вопросом обратился — скорее, с утверждением.

— Не вижу смысла отпираться, — ответил бывший наемник, — да, в некотором роде… и моя тоже. И… кстати, а мы знакомы?

— Предиктор Робар, — слегка поклонившись, молвил старичок, — а вас, Даррен, я узнал. Потому как видел не раз — благодаря Всевидящему Оку.

— Кстати, насчет Ока, — вспомнил Даррен, и достав из сумки хрустальный шар, протянул его предиктору, — можете забирать. Все равно один геморрой с него.

— Так он ваш, — молвил Робар просто, — вернее, он, конечно, принадлежит Ордену… но именно вы достойны держать Око больше, чем кто другой.

— Объясните, — устало попросил наемник.

— Видите ли, — предиктор улыбнулся, — Магистр Серого Ордена обычно избирается из Коллегии. Из числа наших же стратегов, тактиков и предикторов. Кроме двух случаев. Первый — это основатель Ордена. Тот, кто, собственно, и нашел Всевидящее Око. И додумался использовать его на благо других. Ну а вторым исключением должен был стать человек, который это Око однажды вернет. А заодно изгонит из наших рядов Тьму. Как раз когда Она бы сгустилась и над Орденом, и над миром. Что, собственно, и случилось… в эту ночь.

— Красиво звучит, — усмехнулся Даррен, — да только, боюсь, я все равно недостоин такой чести.

— А кто говорит про честь? — воскликнул Робар, в то время как его спутники недоуменно переглянулись, — оставьте это слово рыцарям и иже с ними! Я-то ведь не трон предлагаю! Не титул и не богатое наследство. Быть Магистром — это ответственность! Повинность! Особенно теперь. Когда город наполовину ушел под воду, а наполовину сожжен и разрушен.

Причем я скажу, это еще цветочки. Без порта не будет торговли, а без торговли Грейпорт захиреет. И более того, сделается беззащитным — без береговой стражи и каперских кораблей. Наверняка скоро сюда нагрянут хотя бы пираты с Беренала. А потом и соседи подтянуться. И добро, если только люди.

Вдобавок, и сам Орден обескровлен, да сбит с панталыку. Так что скучать новому Магистру не придется.

— Допустим, — осторожно сказал Даррен, — ну а если я откажусь?

— В общем-то ваше право, — с хитрой улыбкой отвечал предиктор, — только… видите ли вы для себя какой-то иной путь? Более достойный, чем мы предлагаем?

— Если честно… нет, — признал бывший наемник.

А затем встал, поднимаясь с берега и отряхивая штаны.

— Хорошо, — молвил он куда более доброжелательно, — тогда вот мое первое распоряжение в качестве Магистра. Думаю, будет лучше Серому Ордену отсюда… переехать. В какой-нибудь другой город. Где крыши еще на месте и стены целы. И опять-таки на западе — поближе к побережью. Чтоб совсем уж в захолустье не уходить.

— Разумно, — Робар одобрительно кивнул, — хотя и не скажу, что смогу расстаться с Грейпортом легко и безболезненно.

А прорвало Даррена уже на улице. Вдоль которой он шел в сопровождении людей из Серого Ордена. Среди полуразрушенных домов и их жильцов — ставших тихими и незаметными, как дети при виде розог.

— Да как вы могли? — вскричал наемник, не в силах сдерживать нахлынувших чувств, — как вообще допустили… все это? Чтоб спутаться с Темными? И жертвы приносить — прямо на площади?!

— Человеку свойственно ошибаться, — предиктор Робар развел руками, — особенно, когда один из тех, кому он доверял, оказывается предателем. Если бы не стратег Долабелла — ничего бы этого не случилось. Или… если б мы раньше узнали, что среди ее родичей есть Темные Эльфы. Ну да ладно. Я думаю, почтенный Магистр и сам знает, что с такими делать.

— О да! — кулак Даррена самопроизвольно сжался, а голос прозвучал на редкость свирепо.

— Если она еще жива, конечно, — невзначай добавил старичок.

Еще несколько минут прошли в молчании.

— Подумать только! — затем воскликнул Даррен с внезапным воодушевлением, — предотвратить наступление Тысячелетней Ночи! Пусть не сам, но все равно — при участии. Да поборники Света от зависти лопнут!

— А что им еще остается, — презрительно бросил Робар, — эти поборники Света ведь большие дети! Младенцы с усами и бородой. Они ж не понимают то, что ясно любому здравому человеку. Иначе бы не боролись с Тьмой так яростно и бездумно. Вот вы сами посудите, Магистр: хотели бы вы жить при нескончаемом дне?

— Не больше, чем в Тысячелетней Ночи, — с готовностью отвечал Даррен.

И поймал сразу несколько одобрительных взглядов от людей Серого Ордена. Те словно бы говорили: «ты все-таки понял!»

4 ноября — 5 декабря 2013 г.