Росстань Таэраны

Глава третья

Отужинали втроем — Даррен, Ирайа и сам хозяин замка. За длинным столом, способным вместить вдесятеро больше народу. И в просторной трапезной с потолком совсем уж бессмысленно высоким — таким, что свет факелов его попросту не достигал. Потому в помещении стоял полумрак, тоскливый и гнетущий как осенний день.

Трапеза проходила в молчании. Лишь дважды барон и наемник обменялись несколькими фразами. Сначала Даррен рассказал барону Ковенгарту о Темных Эльфах, а тот в ответ пообещал усилить караул на ближайшую ночь.

«Понимаю, что наверняка этого недостаточно, — посетовал барон при этом, — эти бестии-то наверняка даже сквозь стены проходить могут! Но с другой стороны просто пройти — мало. Ведь мы-то здесь тоже не беззащитны».

Второй раз начать беседу попытался уже сам хозяин замка. Когда с лукавой ухмылкой поинтересовался у Даррена, как тот сподобился обзавестись дочерью эльфийских кровей. Как именно, при каких обстоятельствах и желательно бы поподробней. Однако натолкнувшись на вмиг потяжелевший взгляд наемника, от дальнейших расспросов барон отказался. Предпочел перевести все в шутку, сам первый заливисто рассмеявшись.

Что до Ирайи, то она вовсе не проронила за ужин ни слова. Лишь ерзала на лавке, озираясь. Бросая взгляд то на чучела из голов убитых зверей, красовавшихся на стенах, то на висевшие рядом с ними портреты родичей и предков Максимилиана Ковенгарта. Ну и еще нехотя ковыряла вилкой одно из блюд, коими стол был прямо-таки заставлен.

В отличие от спутницы Даррен этим вечером наелся до отвала. Не стеснял себя и барон… даром что большая часть блюд все равно осталась нетронутой. И наверняка порадует сегодня прислугу замка, если не баронских собак.

После ужина Даррен немедленно завалился спать — едва добравшись до выделенных гостям покоев. После похода в Рах-Наваз, а затем в Хальванморк, не говоря уж о ночных стычках с Темными Эльфами, наемник наконец-то смог расслабиться. И возможностью этой решил не пренебрегать.

Ирайа же, напротив, долго не могла уснуть. Как бы ни хотела. И сколь бы ни располагала к тому мягкая перина на широкой кровати. Девушка беспокойно ерзала на ней, глядя в потолок, то ли час, а то и все два. Когда же сон все-таки пришел, он оказался недолгим и совсем не крепким. Ирайу буквально выкинуло из долгожданной грезы… внезапным вторжением в оную безликого человека в сером плаще.

Проснувшись, Ирайа первые две минуты просто неподвижно сидела на краю кровати. Сердце колотилось, как и обычно после прихода видения. В шуме ночного ветра, штурмовавшего ставни, в шорохах по углам и скрипе половиц — везде ей мерещился настойчивый вкрадчивый шепот. Вскоре девушка смогла даже различить в нем слова… вернее, одно слово.

— Иди-и-и-и!..

— Да я бы пошла, — пробормотала Ирайа, словно оправдываясь, — но куда?

— Иди! Иди! Иди! — шепот участился, став громче. Но по-прежнему не утруждал себя ни малейшими объяснениями.

Когда слушать его сделалось совсем нестерпимо, Ирайа встала с кровати. И, прихватив небольшую, наполовину догоревшую, свечу, направилась к двери.

— Иди-и-и, Ира-а-айа!.. — зашумело уже не где-то рядом, а в ее голове.

Коридор казался бесконечно длинным и извилистым как подколодная змея. Куда она шла, зачем и почему держалась именно этого направления — девушка объяснить не могла. Ноги сами несли ее, а подталкивал навязчивый и таинственный шепот.

Так продолжалось, пока за очередным поворотом не показался свет. Затаив дыхание, Ирайа поспешила к нему, на ходу задувая свечу. И вскоре вышла к раскрытой двери: та вела в небольшую комнату, освещенную скудным светом пары факелов. Небольшой она, понятное дело, была по меркам замка. В то время как иной крестьянин смог бы разместиться в ней со всей, обычно многочисленной, семьей.

В комнате, в креслах с высокими спинками, друг напротив друга сидели двое. Барон Максимилиан Ковенгарт и… человек в сером плаще, этот незваный гость во снах Ирайи. Они разговаривали, и разговор их, судя по тону, был далек от дружеской беседы.

— Все равно. Об этом не может быть речи, — убеждено молвил барон, — перед Дарреном я в долгу, и этим все сказано. В то время как ваш Орден горазд только требовать и карать. А чтобы помочь — никогда!

— Вы правы, ваша милость, — голос человека в сером плаще был грубый и неприятный, похожий на рычание собаки, — карать мы и правда умеем. Особенно тех, кто забывает о своем долге перед Орденом. Предателей, отступников… Уж кого-кого, а эти подобия человека мы не щадим.

— Долг перед Орденом! — с горечью воскликнул Ковенгарт, — да не должен я ничего вашему сборищу разбойников и торгашей! Не видел я от вас пользы. А значит и задолжать ничего не успел. И если ты немедля не уберешься из замка…

На последних словах его голос дрогнул.

— Так попросите по-хорошему, — с издевкой перебил человек в сером плаще, — может и уйду. Не с пустыми руками, конечно.

— Но моя честь… Даррен спас ее, — барон вновь попробовал возражать, но вышло как-то неубедительно. Без подобающей твердости.

— Даррен оказал услугу за деньги, — с расстановкой промолвил посланник Серого Ордена, — такие как он все меряют на золото и серебро. А если не повезет, так хотя бы на медяки. Честь в том числе, как ни печально. Это раз. Теперь два: этой вашей чести сильно пойдет на пользу, если кто-то узнает? Да-да, именно об этом: о том, какую именно услугу оказал достопочтенному барону наемник по имени Даррен?

— Об услуге знаем только он и я, — на сей раз ответ Ковенгарта прозвучал совсем уж жалко, — знали…

— О чем? — человек в сером плаще откровенно веселился, — случаем, не о бастарде? Да-да, о славном мальчике, так похожем на вашу милость… даром что рожденном простой деревенской прачкой. Об умном мальчике, успевшем узнать о своем происхождении. И о мальчике очень смелом — решившем, что незадачливый отец вполне мог бы с ним и поделиться. А то и вовсе сделать наследником.

Но с ним… ох-ох-ох… вдруг случилось несчастье. Злой наемник зарубил беднягу и утопил в Нор-Бранге! За что? Зачем? Да просто на новую кольчугу хотел заработать!

«Так вот с каким грязным делом Даррен помог барону! — поняла Ирайа, — хорош же благородный человек!» И стала медленно отступать вглубь коридора. Продолжая, впрочем, слышать злополучный разговор.

— Да… откуда? — вскричал барон, — откуда вы знаете?

— А для чего нам вообще-то Всевидящее Око, — не полез за словом в карман посланец Серого Ордена, — да-да, в том числе и для этого. Ваша милость могли бы догадаться. И сейчас, с вашей помощью, мы вернем его себе. Разрешаю сохранить вашему любимому наемнику жизнь. Если получится. И если вашей милости это так важно.

Теперь Ирайа не кралась — бежала по коридору без оглядки и изо всех сил. Причем ни разу даже не споткнулась в темноте. Уже издалека, вместе с шорохом чужих шагов донесся до нее обрывок фразы — «…подождать до завтра». Как бы то ни было, а сама девушка ждать не собиралась. В любом случае не хотела давать лишних шансов ни старым врагам, ни бывшему союзнику.

Каким-то чудом из множества дверей Ирайа смогла найти ту единственную, за которой ночевал Даррен. И принялась что есть силы колотить в нее. Почти не надеясь, что эта дубовая громадина пропустит столь слабые звуки к спящему спутнику.

Но дверь пропустила. А может, просто спал наемник по привычке очень чутко.

— Что еще? — вопрошал он, высовываясь из приоткрытой двери и зевая.

— Барон. Он предал нас, — выпалила Ирайа, — здесь человек из Серого Ордена. И… он знает о бастарде.

Последняя фраза подействовала на Даррена не хуже, чем на лошадь — удар кнутом. Мгновенно скинув с себя остатки сна и наспех собравшись, он вышел из комнаты с мечом наготове.

Оружие, впрочем, ему не потребовалось. Здешние воины не чинили препятствий баронскому гостю — возможно, потому, что Ковенгарт и впрямь решил «подождать до завтра». А человек из Серого Ордена не возражал. А может, ждать никто не собирался, однако на то, чтобы оповестить гарнизон замка тоже требовалось время. И время это беглецы успешно выиграли.

Единственный раз на их пути возникла заминка: когда понадобилось опустить мост через ров. Опустить раньше установленного распорядка, что само собой, не порадовало стражей у ворот.

«Что? Опять? Этой серой крысе вздумалось уехать? — недовольно ворчал один из них: немолодой, поджарый и рыжеусый, — да неужели?»

Ответом ни Даррен, ни Ирайа его не удостоили.

К счастью, ворчанием дело и ограничилось. За годы службы стражи успели привыкнуть, что их задача — препятствовать чужакам извне проникнуть в замок. В том же, что кто-то вздумал оный замок покинуть, особой беды они не видели. Просто надо лишний раз покрутить лебедку, управляющую подъемным мостом, вот и все. Скатертью дорога!

Видимо, управлял Максимилиан Ковенгарт своими владениями отнюдь не железной рукой. И тяги к междоусобицам, этой забаве владетелей Восточного Мирха, не питал тоже. Соответственно, и пленников-узников замок давно не видел… если видел когда-то вообще.

Миновав ров, Ирайа и Даррен сразу же устремились к ближайшему лесу — дабы до предела затруднить погоню. Особенно конную: ее лесное бездорожье, множество деревьев и заросли начисто лишали преимуществ в скорости. И лишь в самой чащобе двое беглецов позволили себе немного перевести дух.

При этом Ирайа удержалась от запоздалой колкости:

— Благородный человек, человек чести, — передразнила она, смакуя каждое слово, — и нам, Лаин, не чета! Ха-ха-ха… ну да: мы-то детей не убиваем… своих. Нашего народа. И даже за деньги. А уж какой верный способ сохранить свое благородство — убить чужими руками…

— Еще раз напоминаю, что ты больше не Лаин, — парировал Даррен, — лучше скажи, как ты вообще смогла их застигнуть? Ну, барона с человеком из Ордена? Среди ночи, вдобавок.

— Что-то помогло мне. Подсказало, — ответила Ирайа, вмиг сделавшись совершенно серьезной, — я сама до конца не поняла, что это было. Сила какая-то, высшая… Или мой… этот, дар становится сильнее.

— Только этого не хватало, — хмыкнул ее спутник, — если у тебя дар, то я благородный рыцарь. В Бездну такой дар, что не приносит радости. Хотя… все-таки признаю: ты опять спасла мне жизнь. Не помнишь, случаем, в который уже раз?

В ответ Ирайа лишь покачала головой.

— Ладно, проехали, — Даррен снова вздохнул, — этот твой так называемый дар не подскажет, куда нам теперь идти? А высшая сила? А то ничего в голову не приходит. Других знакомых, столь же хороших, в Восточном Мирхе у меня нет. А на запад идти — это значит поближе к Ордену. Который, я смотрю, не угомонился. На юге война, на востоке пока еще мертвые земли. Или орки. А у них я уже гостил, второй раз не хочется.

— Про север забыл? — усмехнулась Ирайа, — я вот без всякого дара вспомнила.

— Север, — повторил наемник, — горы и снег. Драконы, тролли и конечно же гномы. Холод, либо подземные города… Хотя, если подумать, то почему бы и нет? Гномы — народ хоть и не сахар, зато просты как лапти. Без интриганства, всех этих игр в благородство и честь. Всяко умнее орков и куда терпимее эльфов. Да и скрываться в подгорных крепостях понадежнее, чем в любом замке.

— Особенно от моих сородичей, — заметила Ирайа.

Собственно, злее врагов, чем Темные Эльфы, Подгорный Народ не знал — возненавидев их после убийства короля Кхина. Так что уж в чем, а в неприязни к Лаин всяк мог рассчитывать хотя бы на одобрение.

По иронии судьбы, Даррену и Ирайе уже приходилось держать путь во владения гномов. Совсем недавно — и в компании принца Леандора и вора Салеха. На север всех четверых отправил Архимаг Рах-Наваза — дабы найти великого мастера Хругнира, создателя Сердца Таэраны. Вернее, скорлупы для него.

Так что даже после Хальванморка оставались сомнения — стоит ли возвращаться к заданию Архимага или в том уже нет смысла. Снять этот вопрос помог хрустальный шар Серого Ордена. В ответ на просьбу показать мастера Хругнира, он явил колодец раскаленной лавы. Источник тепла в городах гномов… а заодно и место погребения. Искать старого мастера было более ни к чему. Архимаг же, по-видимому, обошелся без него. Коли мир покамест не рухнул.

Мир стоял, а пути двух людей и двух эльфов, однажды повязанных Сердцем Таэраны, разошлись. Но холодная страна к северу от Нор-Бранга вновь напомнила о себе. Позвав в путь двоих из этой четверки.

Опираясь на зубец замковой стены, барон Ковенгарт всматривался в ночь. Словно пытался разглядеть в ней гостей, по его же вине сделавшихся беглецами. А может, просто надеялся увидеть в ночной темноте то, что доступно лишь чародеям и мудрецам. Например, свое будущее. Или ответ на единственный вопрос, волновавший его теперь: «что дальше?»

И уж по крайней мере этот вопрос для барона сегодня разрешился. Ровно в тот миг, когда Ковенгарт услышал за спиной голос человека из Серого Ордена.

— Не старайтесь, — по-своему истолковал тот поведение барона, — эти двое уже далеко… а ночь темна. И не забывайте еще, что одна из них — Темный Эльф. Что само за себя говорит. А второй наемник. То есть головорез, которого не изловили и не повесили только потому, что он оказался полезен многим могущественным людям. Вроде вашей милости… Эх, и вы еще предлагали ждать рассвета!

Обернувшись, барон уставился на посланца Ордена невидящим взором, посмаковав напоследок его слова и голос. Голос, в те мгновения показавшийся Ковенгарту особенно грубым и отвратным. Полным злости и пренебрежения ко всему живому.

«Наверное, и рожа у него под стать, — подумалось хозяину замка, — как у бульдога… или нет, как задница лошадиная! А иначе, зачем бы ее под капюшоном прятать!..»

— Он… знает, — вслух прошептал Ковенгарт, — знает… и страшно зол на меня. А раз зол, то и уносить в могилу тайну мою не захочет. Он знает… и знаешь ты.

— И я, и весь наш Орден, — без смущенья молвил человек в сером плаще, — благодаря Оку…

— …которого теперь у вас нет! — резко и не скрывая злости, перебил его барон, — и я надеюсь… да-да, я очень надеюсь, что оно не попадет к вам еще очень долго!

С этими словами он схватил посланца Ордена за рукав и, рванув, развернул спиной к краю стены. Совсем близко к краю.

— Э-эй… вы! Что вы задумали? — с тревогой залепетал тот.

С удовлетворением Ковенгарт заметил, как изменился его голос. Как начисто утратил привычный нахрап и грубо-самоуверенные нотки негодяя… но негодяя преуспевающего, уверенного в собственной безнаказанности.

— Нет! Нет! — слова посыпались из посланца Ордена как зерна из дырявого мешка, — я один… а знают многие. Да почти все, кто хоть раз одевал серый плащ… Сейчас… этим вы ничего не исправите! Слышите?!

Порыв ветра сорвал капюшон. И лицо, скрывавшееся под ним, оказалось совсем обычным — непримечательным, бледным и потным. Вовсе не безобразным. Хотя барону Ковенгарту было уже все равно.

— Так исправлять я и не собираюсь, — молвил он с горькой усмешкой, — понимаю ведь…

В следующий миг барон провожал взглядом тело в сером плаще, рухнувшее вниз. Прямиков в ров, успевший порядком обмелеть.

— Надо было сделать это сразу, — сказал Ковенгарт самому себе, — а теперь-то уж точно… ничего не исправить.

Исправить при таком раскладе и впрямь ничего нельзя. С позором на всю жизнь барон мог расстаться единственным способом: до предела сократив эту самую жизнь. Но не абы как: прыгать со стены вслед за человеком из Серого Ордена Ковенгарт не собирался. Как и вообще прыгать — например, из окна.

Нет, умирать подобным образом знатной особе никак не годилось. Ни в грязной воде рва, куда прислуга сливает нечистоты. Ни лежа размазанным посреди двора как прихлопнутая муха. У знати есть другие способы покинуть этот мир.

Возвратившись в свои покои, Максимилиан Ковенгарт потребовал себе бутылку лучшего вина из замковых погребов. Осушив ее за час, в последний бокал барон добавил всего каплю яда, купленного пару лет назад у местного колдуна. Одну каплю… но и ее хватило.

А утром слуги нашли хозяина замка уже мертвым. Честь рода Ковенгарт была спасена… даром что сам род прервался. Ибо даже те родственники, что должны въехать в замок по праву наследования, носили иную фамилию.

А что сам Серый Орден?

Надо сказать, что само присутствие чародейки Лийнары на собрании Коллегии участниками оной было встречено без восторга. Тем более не вызвало радости предложение о союзе и его условия. Люди за длинным столом перешептывались, обмениваясь гневными репликами. А кто-то как на грех даже подметил сходство черт лица чародейки-Лаин и одного из стратегов Ордена — леди Долабеллы.

И все же серьезного сопротивления не получилось. Почти все присутствовавшие понимали, что иного выхода у Серого Ордена нет. Никто не предложил других способов вернуть Всевидящее Око — не мог предложить. Тогда как без Ока хранители равновесия превращались в сборище простых смертных, не более. В горсть воинов, торговцев и умствующих болтунов, равновесию ни в коей мере не полезных.

И лишь один участник собрания решительно высказался против. Старый предиктор — тот самый, что в свое время обратил внимание Коллегии на ритуал Зова Тьмы, проведенный кланом Морандора. Ритуал, унесший жизнь самого предводителя клана, и равновесие Тьмы и Света поколебал изрядно.

Ненавидя Темных всем сердцем, предиктор менее всего желал допустить их нового ритуала. Ни в Грейпорте, ни где бы то ни было. Само выступление вышло не столько содержательным, сколько яростным и прочувствованным. Лишь в конце предиктор сподобился нескольким связным фразам:

— Я просто напомню предание-пророчество о двух Магистрах, которые делами своими заслужили звание Великих… Делами, я говорю, а не просто в пылу самолюбования, как это делают Светлые фанатики! Первый из Великих основал Серый Орден, когда в руки его попало Всевидящее Око. Второй… второй только ждет нас в будущем. Он должен вернуть Око… и спасти Орден, когда тот впадет в смуту!

— За-а-амечательно! — с притворным восторгом воскликнула Долабелла, пару раз хлопнув ладонями, — надеюсь, что вторым из этих Великих стану я.

— А от себя добавлю, — изрекла Лийнара, — что мой клан уже напал на след наемника: он в Восточном Мирхе. Да, он воин умелый, признаю. Но в одиночку даже умелый воин долго не протянет. Вот и Даррен этот в отчаянии, он уже мечется в поисках убежища. Да только вряд ли кто-то возразит, что спрятаться от Лаин почти невозможно.

— Почти, — передразнил чародейку старый предиктор, — лично я не услышал в ее речи ничего нового. Предполагаемое местонахождение Даррена я неплохо определил и сам. И уже послал в Восточный Мирх человека.

— То есть как? — недовольно вопрошала Долабелла, — послали члена Ордена без согласия Коллегии? И даже не поставив нас всех в известность? Простите, предиктор Робар, но это неслыханное самоуправство. Вас следовало бы лишить слова… хотя бы.

— Лишить слова! — с презрением в голосе передразнил ее предиктор, — девочка, да кто ты такая, чтоб лишать меня слова? Ты даже не Магистр! Куда там… ты еще не родилась, когда и Магистр, и все здесь не затыкали мне рот — заглядывали в него! А сейчас… нет, я не вижу среди собравшихся ни-ко-го… Никого, кто был бы достоин лишать меня слова и как-либо наказывать! Вы слышите? Только те, кто верны равновесию, вправе меня осуждать и требовать отчета. А не вы… как шлюхи готовые лечь под Тьму!

Уже кашляя и чуть ли не задыхаясь на последних словах, предиктор Робар вернулся на свое место за длинным столом.

— Может… позаботиться о нем? — поинтересовалась Лийнара у сестры, когда собрание было окончено.

— О… ни к чему, — отмахнулась Долабелла, прекрасно понимая, что у Лаин значило «позаботиться», — это ведь всего лишь старый дурак. Таких держат в Ордене исключительно из почтения к возрасту. Да за былые заслуги. Но вот на решения Коллегии эти старики повлиять не способны. Как вот сейчас.

Действительно, несмотря на гневную отповедь Робара, союз с кланом Темных Эльфов был заключен. Очередной временный союз в истории Серого Ордена. Одно из многих меньших зол, уступок. Без которых, как считалось, сохранить равновесие невозможно.

В тот же день гонцы и воины Ордена отправились на поиски жертв для ритуала Лийнары. Какой именно ритуал имелся в виду, невдомек было даже Долабелле. Что уж говорить о рядовых обладателях серого плаща. В противном случае, каждому из них следовало хотя бы подумать: а с какого перепою я вообще участвую в этом?

Но никто не знал… а Лийнара хранила молчание. Благодаря чему ее замыслу и внезапной удаче покамест ничто не угрожало.

Первыми в число требуемых двух тысяч пленников попали заключенные городской тюрьмы. Робко и с обычным для себя причмокиванием проворчав что-то насчет законности, бургомистр Грейпорта все-таки поддался нажиму Ордена. Коим, собственно, и был посажен в это кресло. И главное, очень не хотел разделить судьбу предшественника.

«Ладно, — таковы были слова городского правителя, — на том спасибо, что хоть казну на них тратить не надо».

Той же ночью заключенных заковали в цепи и перегнали в подземные казематы под старым полуразвалившимся зданием. В разные годы там помещались казармы, монастырь и даже первый в Мирхе университет. Теперь же руины принадлежали Серому Ордену. И подземелье под ними было достаточно просторным, чтоб вместить даже больше народу, чем требовалось. Если, конечно, напихать его потеснее.

Вслед за городскими узниками настал черед воров, попрошаек и прочего разноликого сброда, коим полнились улицы Грейпорта. И все чаще в помощь воинам Ордена придавались отряды городской стражи. Охоту на отбросы рода людского служители закона восприняли с воодушевлением. Отнюдь не были против и добропорядочные горожане. Даром что между делом свободы лишилась пара грязных и полубезумных проповедников. Да и нескольким безобидным пьяницам уже не суждено было вернуться домой. Но кому было до этого дело, коль на улицах сделалось спокойней и безопаснее? Чище даже.

Избавив от людского отребья центральные улицы, стражники и воины Ордена переместились в трущобы. И тут-то их постигла первая неудача. Коса нашла на камень при попытке взять шайку головорезов. Головорезы оказались при оружии и, вопреки ожиданиям противной стороны, решили сопротивляться.

Но то было еще полбеды. Вшестером против полутора десятков стражников и людей Серого Ордена, шансов отбиться ублюдки из шайки не имели. Да только на помощь внезапно пришли чуть ли не все окрестные обитатели. Каждому из них хоть кто-то из головорезов, не иначе, приходился родичем или приятелем. В крайнем случае — должником.

Во множестве высыпав из покосившихся лачуг, хижин и каких-то сараев, жители трущоб со всех сторон кинулись на пришлых воинов. И принялись закидывать их камнями — причем дети не отставали от взрослых. Самые же смелые даже кидались в рукопашную, имея при себе лишь палки да ножи.

Исход стычки решил численный перевес. Сколь бы хорошо ни были вооружены воины Ордена и городской стражи, а лишь двоим из них удалось вырваться из окружения. И кое-как спастись бегством — единственное, что им оставалось.

«Передайте бургомистру: здесь свои законы!» — напутствовала беглецов толпа.

Разумеется, никто не собирался спускать обитателям трущоб их внезапный бунт. Ни Ратуша, ни Коллегия Серого Ордена. Отряды ловцов решено было усилить… а заодно приготовиться к карательной вылазке. Участвовать в которой вызвались и чародеи-Лаин, прибывшие в город по призыву Лийнары.

Так что очень скоро в Грейпорте запахло жареным.

Издалека наемничий лагерь легко было перепутать с обычным укрепленным поселком. Так же из-за частокола выглядывали соломенные крыши домов, а над крышами поднимался к небу дым из нескольких печных труб.

И лишь подойдя поближе… или присмотревшись получше, можно было распознать именно пристанище воинов удачи, а не поселение мирных крестьян. Вокруг частокола не колосились поля, а по окрестным лугам не разгуливали стада овец, коров или коз. Никто не орал пьяные песни. Не было слышно смеха и визга расшалившихся детей, плача младенцев и бранных возгласов деревенских баб. Частокол дополнялся еще и рвом, а на воротах дежурили не юнцы в домотканых одежках, но воины при полном доспехе.

Это место служило пристанищем для наемников, искавших заработка по обе стороны от Мид-Бранга. Пристанищем сугубо временным, но никогда не пустовавшим. Работала кузница, по умеренным ценам снабжавшая наемников оружием и доспехами. Кузнец раньше сам был наемником, пока не охромел, получив арбалетный болт себе в ногу.

Дома предназначались для постоя, но не более чем на семь ночей. Еще в лагере запрещалось пьянство, не говоря уж о других людских пороках: картах, например, или пользовании распутных девиц. Кем именно запрещалось — сказать было сложно. Лагерь не имел ни правителя ни командира. И тем не менее запреты эти не оспаривал почти никто. Для гульбы предпочитая заведения вроде «Мокрого лаптя». Всяк же, кто в это «почти» не вписывался, подлежал изгнанию без права на возврат. Награждаясь соответствующим клеймом на лбу.

И именно сюда, в этот лагерь, наемник Йен привел принца Леандора после таверны. И под крышей одного из здешних домов приступил к обсуждению предстоящего дела. Его деталей и возможных трудностей.

Вместе с Йеном и принцем здесь присутствовали, склонившись над разложенной на столе картой, еще двое. Князь Квендарон, которого нужда заставила самому податься в наемники, и еще один воин удачи — здоровенный детина по имени Гуго. Собственно, дом этот он занял первым. Не возражая, впрочем, ни против соседей, ни против возможности заработать. Разделив с ними очередной заказ.

Гуго не возражал… а вот Леандора совсем не радовал еще один желающий ему помочь. Ибо с ним тоже придется расплачиваться. А чем? Это Йен соблазнился одним лишь иноземным клинком. В случае с Квендароном можно было хотя бы воззвать к чести незадачливого князя. Да к его долгу перед Перворожденным Народом. Надежда, хоть и слабая, у принца на сей счет имелась.

Но как быть с третьим-лишним? Хоть Гуго и не выглядел шибко умным, однако в деньгах толк знал. Уж достаточно, чтобы различать звонкую монету и словесный трезвон. Иначе бы он примкнул к Белым Рыцарям, вместо того чтобы стать наемником.

Слова Йена подтвердили опасения принца. Более того, все складывалось даже хуже, чем он предполагал.

— Думаю, расклад ясен, — изрек наемник, тыкая пальцем в карту: прямиком в Дорбонар, обозначенный большим темным пятном, — как убедились мы прошлым вечером, в Лесу вашему высочеству не рады. Еще менее теплый прием… хотя как знать, ждет любого эльфа в стране к югу отсюда. Проповедники Белого Ордена постарались на славу: теперь даже последний деревенский дурак, завидев острые уши, немедля захочет их оборвать. Ну а поскольку летать ни его высочества ни кто-либо из здесь присутствующих не умеет… пробираться к Вестфильду предстоит под землей.

— Как гномы? — хмыкнул Гуго.

— Недомерки северные, — презрительно молвил Квендарон, — грязные землекопы! Только и осталось…

— Увы, все еще хуже, — возразил Йен, — недомерки, как правильно заметил Квендарон, остались на севере, а в эти края ни ногой. Так что, нравится кому или нет, а придется воспользоваться подземельями Лаин.

— Хтоников, — небрежно бросил, будто плюнул, князь.

— А хоть фуксиками их назови, — сказал Йен, — как по мне, если выбрал стезю наемника, то многое придется терпеть. А на многое вообще класть… как например, на ваши Перворожденные распри. Ровно до тех пор, правда, пока они не мешают выполнению заказа. Но речь даже не об этом. А о том… ваше высочество, что с Лаин тоже предстоит договариваться. И одной сабли, хоть и из Рах-Наваза, может не хватить. Это понятно?

— Более чем, — тихо молвил враз сникший Леандор, — похоже, я не к тем обратился. Прошу прощения за хлопоты.

И направился было к двери, если б его не перехватил, заступив дорогу, князь Квендарон.

— Мой род — один из самых знатных в Хвиэле, — сообщил он с металлом в голосе, — я мог бы претендовать на престол… при определенных обстоятельствах, так что мы почти равны. Потому не сочтите за фамильярность, ваше высочество.

— Мой Перворожденный собрат по ремеслу, — неторопливо и обстоятельно пояснил Йен, — имеет в виду, что ваше высочество не так нас поняло. Обратился-то почтенный принц как раз к тем: наемников лучше ни по цене, ни по умению для такого дела здесь не найти. Но соль в том, что было б разумнее вашему высочеству от родного отца-то не таиться. До Вестфильда добравшись. Бродягу и мясо для ближайшей битвы не разыгрывать. А замолвить перед королем словечко по поводу нашей награды. Мы ж родного сына и наследника престола спасли… спасем то есть. Неужто его величество монеток для нас пожалеет?

— Я… постараюсь, — осторожно ответил Леандор, — и… хорошо: не буду таиться.

В последних своих словах принц отнюдь не был уверен. И уж тем более сомневался в том, чтобы король Сириний согласился заплатить за помощь сыну-неудачнику. И кому — наемникам без чести и понятия о служении. Двое из которых, вдобавок, принадлежали к враждебной рхаванской породе. Про хтоников, что тоже наверняка потребуют долю, и говорить было нечего.

Но измышленья эти Леандор оставил при себе. Сочтя эту ложь… вернее даже недомолвку, допустимой. По крайней мере, в отношении рхаванов.

— Вот и хорошо, — обрадовался Йен, — решение, достойное наследника престола. И если так, то и с Лаин договориться сможем. Тем более что один из кланов в некотором смысле у нас в долгу. Не так давно их вербовщик заглядывал в этот лагерь — искал человека для какого-то дальнего похода. Ко мне обращался… да только я занят тогда был. Советом только смог помочь. А посоветовал привлечь Даррена.

— Я знал Даррена, — оживился Леандор, — он освободил меня из плена, мы не раз сражались с ним плечом к плечу. Должен сказать, что он умелый и доблестный воин… хоть и рхаван.

— Я тоже с Дарреном знаком, — отозвался и Квендарон, — хотя восторгов вашего высочества на его счет не разделяю. Бесчестный он, как и всякий простолюдин. Такому все равно с кем сражаться. С кем и за что. Лучшего пособника Падшим было не найти.

— Что ж, — Йен усмехнулся, — а я со своей стороны могу вспомнить, как задал Даррену хо-о-орошую трепку. Он тогда еще юнцом был… Но и пива с ним было выпито немало, что уж скрывать. И… кстати, а почему тут так холодно стало?

Дни до сих пор стояли теплые, так что печь почти не топили. И на сей раз очаг уже дотлевал, свой жар почти целиком отдав для завтрака постояльцев. И оттого еще более неожиданным стал ледяной ветер. Дувший неведомо откуда и оказавшийся слишком сильным даже для бревенчатых стен.

Гуго выдохнул, исторгнув изо рта целую тучу пара. А порыв ветра меж тем ворвался уже в окно, чему поспособствовали открытые ставни. Целые хлопья снега обрушились на головы наемников и принца, на стол с картой.

— Так это… Чары Зимы! — догадался и воскликнул Леандор.

— Чары, значит, — хмыкнул Йен, смахивая снег с лица, — уж не знакомцы ли это наши из «Мокрого лаптя»? Выкурить вздумали… как зайцев из норы.