Романов. Том 5

Глава 6

— И зачем ты сейчас эту тему поднял? — вздохнул великий князь Выборгский, глядя на государя. — Емельян тебя поддерживает…

Михаил II посмотрел на него, приподняв бровь.

— А ты считаешь, Рюриковичи могут сейчас позволить себе укрывать предателя? — спросил царь. — Дело получило огласку. О причастности Василия знают даже заграничные послы. Мы ведем войну с такими же предателями. И ты просишь меня простить одного из них?

Михаил Викторович склонил голову.

— Это разные вещи.

— Да? Может быть, ты забыл, сколько раз Емельян уже прикрывал сына? — произнес Михаил II. — Я пощадил Василия год назад, Емельян мне клялся, что сын оправдает. И что мы видим? Это так великий княжич оправдывает мое милосердие? Почему же тогда он должен жить, ведь боярина Морозова я не пощадил за куда меньший проступок, и заметь, в мирное время. А сейчас идет война. И врагов Русского царства мы должны карать, а не прятать их от закона. Думаешь, мне не жаль Емельяна? Думаешь, я ему не сочувствую? Но он в ответе за то, как воспитал своего сына. Почему твои дети себе подобного не позволяют? Почему понимают, что титул великого князя — это огромная ответственность, а не право творить все что вздумается?

Соколов покачал головой.

— Можно было бы обойтись изгнанием, — ответил он. — Вычеркнуть из рода, превратить в царского человека и забыть о нем.

— Закон требует лишить его жизни, — вставил великий князь Киевский. — И где мы окажемся, если сами свои законы начнем нарушать? Будет вторая Польша. Каждый творит что вздумается, и никто ни за что не отвечает.

Соколов кивнул.

— Ты государь, тебе решать, — глядя на Михаила II, произнес великий князь Выборгский.

Царь поднялся с кресла, опираясь на стол кулаками.

— На сегодня собрание окончено. Через неделю соберемся снова, все обсудим. А пока что — все свободны. Романов!

— Да, государь? — отозвался я, вновь поднявшись с кресла.

— Пойдешь со мной. Поговорим наедине.

— Как пожелаешь, государь.

Великие князья дружной группой встали и направились к выходу. Я же последовал за Михаилом II в комнату, где ждал до этого разрешения войти в переговорную.

Слуга Кремля закрыл за нами и вновь остался по другую сторону дверей. За время моего отсутствия здесь уже поставили небольшой стол, заставленный блюдами с закусками и пустыми чашками. Кофейник и чайник расположились по разным углам стола.

— Садись, Дмитрий, — махнув рукой на диван напротив себя, велел Михаил II.

Я опустился на сидение и сложил руки на коленях. Царь неспешно налил себе чая, настолько крепкого, что он по цвету мало отличался от кофе. Полагаю, если бы не Ерофеев, государя уже бы удар хватил от такого пойла.

— Не стесняйся, — предложил Михаил II. — Редко когда придворный может похвастаться, что в первый же день делил со мной трапезу.

Я склонил голову.

— Благодарю за честь, государь.

После чего взял чашку и налил себе кофе. Но пить первым не стал — как бы там ни было, а царь все равно остается царем.

— Сперва перекусим, потом поговорим, — сообщил он, накладывая на черный хлеб черную икру.

Я ее никогда не понимал, хотя и признавал полезность. Михаил II же явно деликатес любил, так как за первым куском последовали и второй, и третий. Не забывал государь и мясной нарезкой угощаться. Как и всем остальным, чему слуги нашли место на столе. Если после полдника останется хоть крошка, я буду крайне удивлен — отсутствием аппетита государь явно не страдал.

Когда первый чай был выпит, Михаил II заметно подобрел. Разгладились морщины на лице, взгляд стал менее острым, успокоилось дыхание. Даже постоянно исходящая от него аура власти пришла в спокойствие.

— Итак, — заговорил государь.

Я тут же поставил чашку кофе на блюдце, демонстрируя готовность к разговору, но царь махнул рукой.

— Ты ешь, говорить буду я, ты пока послушаешь, — велел он, и я не стал спорить, вернувшись к бутерброду с бужениной. — Как ты уже понял, я оценил твоего «Оракула» по достоинству. За эти выходные мы подготовили корпус под Кремлем, где ты развернешь свою систему. Конечно, пока что это не совсем то, о чем ты просил, но для начала сойдет.

Я кивнул, подтверждая, что услышал.

— Что касается того, что ты сегодня услышал… — Михаил II взял короткую паузу, чтобы зачерпнуть ложкой новую порцию черной икры. — Боярин Морозов до встречи с Василием Емельяновичем, конечно, приворовывал, но без фанатизма, и меру всегда знал. Ты вряд ли об этом знаешь, но у нас любой проект учитывает до десяти процентов на подобные «премии». Человек, конечно, может и не взять, оставаться чистым перед законом, таких я особенно ценю. А кому-то жадность не позволяет не брать чужие деньги. Эти люди попадают в особый список, за ними, в случае необходимости, придет ЦСБ.

Удобно, конечно, но пока не объясняет случившегося.

Государь откусил от бутерброда и долго и вдумчиво пережевывал, глядя в стену. Я, само собой, не торопил, потягивая кофе.

— Но была у боярина мечта — возвыситься, — произнес царь. — На его счастье, родилась дочка, которую можно было бы удачно выдать замуж. А с учетом того, что сам боярин был весьма состоятелен, он мог рассчитывать на очень выгодные предложения. Естественно, великий князь о таком грехе своего боярина прекрасно знал и даже во всем поддерживал — не бесплатно, разумеется, а за долю в «премиальных» деньгах, которые через руки Морозова проходили. Все было хорошо, гармонично, пока на пороге дома боярина не появился Василий Емельянович.

Михаил II кивнул мне на чайник, и я поспешил наполнить его чашку. Царь принял от меня напиток и, сделав первый глоток, продолжил.

— Младший великий княжич никогда особым умом не отличался, — сказал государь. — И ему хватило мозгов дать Морозову обещания, которых никто бы не стал исполнять. На тот момент Емельян Сергеевич в Москве отсутствовал, и понятия не имел, что творит его сын. А Василий, желая покрасоваться перед будущим тестем, выкрал секретные документы из кабинета отца и притащил их Морозову. Боярин, в отличие от великого княжича, дураком не был и сразу сообщил Невскому, что происходит. Очень уж важные сведения сынок принес.

Замолчав на несколько секунд, государь отпил из чашки, прежде чем заговорить снова:

— Сведения в итоге попали на стол ЦСБ, царица курировала это дело лично, — продолжал он. — Василия в срочном порядке выслали из столицы со строжайшим запретом на возвращение в Москву. Но история на этом не закончилась. Увы, как мы теперь знаем, великий князь Новгородский работал не только на Русское царство. Копии документов всплыли в Речи Посполитой, откуда попали в руки Германского рейха. Долгорукий представил дело так, будто это боярин Морозов в отместку за срыв помолвки решил отомстить, передав врагам копии документов. Признаваться, что у нас были похищены государственные тайны, естественно, никто не стал бы. А так как боярин уже проходил допрос, когда мы впервые узнали про бумаги, подвергать его повторной процедуре, выясняя о копиях, было уже нельзя. Он бы сошел с ума гарантированно, ничего нам не рассказав. Так что обвинение было однозначным. Измена и казнь.

Я молча водил пальцем по ручке на чашке, размышляя об этом.

— Вижу, ты хочешь поинтересоваться, как здесь оказался замешан мост? — спросил государь, глядя на меня.

— Нужна была официальная причина для казни, раз требовалось сохранить в тайне, что документы были отданы врагам, — покачал головой я. — Но зачем это было нужно самому Долгорукому?

Михаил II поджал губы.

— Потому что на совете клана Рюриковичей великий князь Новгородский планировал сместить Невского и самому занять Москву, — сказал он. — И когда выяснилось, что сын Невского оказался замешан, ему это почти удалось. Процедура не быстрая, и голосование длилось долго, но если бы Романовы в свое время не вмешались, Долгорукий бы в следующем году сел на Московский престол. Так что смерть великого князя Новгородского фактически спасла Невских от потери столицы.

Что ж, это многое объясняет в поведении великого князя Новгородского. Я не особо задумывался, к чему конкретно стремился Долгорукий, он был мертв, и меня это устраивало. А его дела оказались куда масштабнее, чем я думал.

— Выходит, боярин Морозов был казнен за то, чего не совершал, — вздохнул я. — Но почему теперь не оправдать его? В конце концов, он попытался предотвратить утечку информации. И не его вина, что Долгорукий воспользовался шансом, чтобы подставить Невского.

Государь посмотрел на меня с усмешкой.

— Нельзя тебе править, Дмитрий, — заявил он. — Царская Служба Безопасности не может ошибаться. Потому что она царская, то есть моя. Признать ее ошибку — признать, что государь может быть неправ. Знаешь, что после таких заявлений начнется в Русском царстве?

— Где одна ошибка, там и другие могут быть, — кивнул я.

— Да, — кивнул государь. — Это бунты, восстания, кровь. И все по той причине, что мне захотелось чуточку справедливости. Запомни, Дмитрий, государственная машина всегда движется в колее по ступицу в крови. Она громоздка, тяжела и слепа. Невинные жертвы неизбежны, но до тех пор, пока их кровь позволяет машине ехать дальше, они допустимы. Ты же не хочешь, чтобы план мятежников сработал? Не хочешь видеть, как великие княжества отделяются и объявляют о независимости? А к этому все и придет, если люди начнут видеть в государе обычного смертного, а не верховного правителя. Незыблемого, сильного и миропомазанного.

Ну, своя логика в этом была. Да я и сам не считал, что для выживания есть какие-то чрезмерные поступки. Поэтому без сомнений стирал цивилизации, которые могли угрожать человечеству. Сколько миллиардов разумных существ пало от моей руки? А вся их вина была лишь в том, что они не представляли угрозы для человечества, а только могли ей стать в будущем.

Так что в этом вопросе мы с Михаилом II одинаковы, просто у нас разные масштабы. Он тоже защищает свое человечество, и сопутствующие жертвы его не остановят.

— Спасибо за честность, — кивнул я.

— Ты заслужил право знать, — ответил государь. — А теперь вернемся к нашим делам. С сегодняшнего дня ты будешь присутствовать на всех собраниях моей фракции в качестве специалиста по «Оракулу». Как сегодня. Естественно, содержание бесед останется тайной, о которой ты никому не расскажешь.

Он бросил выразительный взгляд на мое запястье.

— Я отключил их еще на парковке, — кивнул я.

— Только поэтому они все еще у тебя на руке, — улыбнулся он. — Ты же не думаешь, что я допущу прослушку Кремля? Твой род я уважаю, и князь может не волноваться — будешь хорошо служить, я не забуду Романовых. Но мы с тобой знаем, ты к ним имеешь только номинальное отношение. И есть вещи, о которых им знать не следует. Заставлять подписывать тебя бесконечные подписки больше нет смысла. Просто знай, что как только ты меня предашь, Романовы перестанут существовать.

— Этого не произойдет. Мне нет никакой выгоды предавать своего государя. Хотя бы потому что мы повязаны, и Романовы до сих пор живы только благодаря твоей защите.

— Рад, что ты это понимаешь, — проговорил он. — А теперь тебе пора наведаться в подвал. Тебя уже ждут, — он кивнул на дверь, через которую меня сюда привели гвардейцы.

Я поднялся на ноги и, поклонившись, прошел на выход. Михаил II с места не сдвинулся, пока я не закрыл за собой дверь.

Помимо дежурной пары бойцов меня действительно ждал еще один. Увидев меня, он кивнул:

— Княжич, прошу за мной.

— Ведите, — ответил я, и мы пошли.

На удивление, долго идти не пришлось. Мы свернули пару раз и оказались перед лестницей, уводящей в подвалы Кремля. Сопровождающий меня гвардеец ступал впереди, а я запоминал дорогу — всегда полезно знать, где твое рабочее место и как его покинуть самостоятельно. Мало ли что может случиться.

Мы спустились на три этажа ниже и вышли в огромное ярко освещенное помещение. С потолка свисали лампы дневного света, и я мог рассмотреть находящиеся за стеклянными дверьми сервера. Сотни стоек по всей площади, все сверкает чистотой.

— Ваше рабочее место, княжич, — объявил гвардеец, прикладывая ладонь к панели на стене. — Доступ уже выдан. Прикасаетесь к датчику, проходите. Система отслеживает время входа и выхода, за вашими действиями здесь следит группа гвардии.

Я кивнул, рассматривая небольшое помещение с терминалами. В отличие от самой серверной, здесь было попроще с условиями. Это за стеклом определенная влажность и температура, но для моего личного кабинета в Кремле это было бы излишеством.

— Если что-то потребуется, вы можете обращаться только к гвардии, — предупредил меня сопровождающий, указывая на селектор. — Сотрудники Кремля могут вас сопроводить до спуска, но дальше им хода нет. Имейте это в виду. Обо всех подозрительных попытках получить доступ в эту комнату вы обязаны докладывать.

— Это важное замечание, благодарю, — кивнул я.

— Удобства этажом выше, — продолжил инструктаж гвардеец. — Там же есть комната отдыха, можете пользоваться свободно. Но перед уходом всегда запираете кабинет отпечатком ладони. По телефону, — он указал на проводной стационарный аппарат, — прямая связь с ближайшим постом гвардии. Вам вряд ли это понадобится, но не забывайте об этом.

— Хорошо.

— По этому же телефону вас могут вызвать, в таком случае снаружи вас будет ждать сопровождающий гвардеец, — продолжил тот. — Сначала звонит телефон, только после него приходит наш человек. Любая попытка проникнуть к вам без предупреждающего звонка — угроза, о которой вы обязаны доложить. Это понятно?

— Понятно, — подтвердил я.

— Если понадобится войти в серверную, вы запираете дверь в кабинет изнутри, — продолжил гвардеец, — и только после этого открываете шлюз. Там переодеваетесь и только после этого входите. Перед тем как войти в шлюз, звоните на пост, чтобы мы знали, что вы внутри. Это понятно, княжич?

— Да, — кивнул я.

— Тогда на этом инструктаж окончен, — подвел итог боец. — Сейчас мы с вами выходим наружу, я поднимаюсь наверх, а вы открываете двери собственной ладонью. Время вашего пребывания в кабинете не ограничено, но периодически вас могут проверять.

— Спасибо, — кивнул я.

Мы вышли наружу, и гвардеец дождался, пока я не открою дверь самостоятельно. Удивляться тому, что царские служащие получили доступ к моему отпечатку ладони, было глупо.

Покинув меня, боец скрылся на лестнице, а я вошел на свое рабочее место и, заперев за собой дверь, еще раз огляделся. Государь распорядился посмотреть, что творится у японцев, но прежде всего следовало ознакомиться с возможностями предоставленной системы.

Так что, сев за терминал, я включил аппаратуру и, когда камера сверила мое лицо с эталоном, компьютер загрузил систему. На мгновение я позволил себе улыбку. У меня появился законный доступ ко всем внутренним базам государства. Вот они, кликни на нужную иконку — и окажешься где пожелаешь.

И даже тот факт, что мои логи наверняка отслеживаются, нисколько не портит удовольствия от происходящего. Именно к этому моменту я стремился. Теперь осталось только подтвердить свою квалификацию, и можно будет считать, что я наконец достиг успеха.

Хрустнув суставами пальцев, я размял шею и приступил к изучению возможностей. Как бы там ни было, а прежде чем доверять царским специалистам, нужно удостовериться, что они сделали все как положено. Иначе вместо тайного проникновения в Японский сегунат может получиться попытка школьника взломать сервер военного ведомства. А мне не нужно, чтобы самураи вообще поняли, что к ним кто-то проникал.

Быстро проверив параметры собранной системы, я удостоверился, что все программное обеспечение «Оракула» работает исправно, и только после этого подошел к работе с «пауком». Это здесь у меня доступ есть к базам Русского царства, в сегунате его не будет. Значит, для теста мне придется одновременно ломать собственные сервера и отслеживать самого себя.

Процедура не заняла много времени — сказались гораздо более серьезные мощности. «Паук» легко подбирал ключи к системам, входил, не оставляя следов. Проверки ради, я открыл карту великого княжества Хабаровского и легко вошел в систему управления городским освещением. Дальше пробрался в местное отделение Азиатского банка, просмотрел случайные счета, получив их пароли, затем остановился и вышел из вражеских систем.

Немного посидев перед работающим терминалом, я взял трубку телефона и, когда мне ответили гвардеец с дежурного поста, спросил:

— У меня есть срочная информация для государя. Вы можете это устроить?

— Секунду, княжич, — ответил мне собеседник. — Ждите, вас соединят.

И действительно, не прошло и пары минут, как я услышал голос Михаила II.

— Слушаю. Что-то не так с моим заданием?

— Буду краток, — ответил я, — я могу отключить всю систему обороны Толстого.