Романов. Том 5

Глава 10

Забавно, но стоило мне показаться в прямой видимости от крыльца корпуса Университета, я почувствовал себя знаменитым.

Обычно курившие во время перерывов студенты разом замолчали, расступаясь в стороны. При этом я все еще видел несколько телефонов, снимающих меня.

Хмыкнув, я открыл дверь и вошел внутрь.

Здесь картина не слишком изменилась, разве что воздух был значительно чище. Но все равно я ловил на себе внимательные взгляды молодых аристократов. Только не мог понять, кем конкретно я им кажусь: смертником или храбрецом.

Впрочем, никто не подходил ко мне с расспросами, и это было хорошо. А что группы студентов на моем пути замолкали, стоило им меня заметить, меня не волновало.

До нужного кабинета я добрался вовремя. Мои одногруппники тоже читали новости, однако стоило мне перешагнуть порог, как телефоны были убраны.

По встревоженному лицу Виктории я понял, что девушка переживает всерьез.

— Никита Александрович, — обратился я к Рогожину, и тот с готовностью повернулся ко мне.

— Да, княжич? — поднялся одногруппник.

— Завтра на рассвете мне потребуется секундант, — произнес я. — Вы можете мне с этим помочь?

Прежде чем тот ответил, со своего места поднялся Орлов.

— Дмитрий Алексеевич, я готов им стать, — твердо заявил Петр Васильевич.

Надежда Григорьевна посмотрела на жениха с опасением. И правильно, помимо того, что я вызвался помочь смыть позор с семьи Невских, я все равно стану убийцей великого княжича. И Емельян Сергеевич вряд ли об этом забудет. Так что и секунданты могут оказаться под ударом, тревога Комаровой совершенно нормальна.

— Благодарю, Петр Васильевич, — наклонил голову я. — И не забуду вашей поддержки.

Он ответил кивком и сел за свой стол. Комарова смотрела на жениха, как на самоубийцу, но отговаривать его и не подумала.

После свадьбы ей входить в род Орловых. А Невский замешан в смерти людей Петра Васильевича. Как на нее будут смотреть в новой семье, если она хотя бы заикнется, а тем более прилюдно осудит желание Петра Васильевича поучаствовать в отмщении?

— Я могу быть вашим секундантом, княжич, — опомнившись, не слишком уверенно произнес Рогожин.

Дверь в кабинет вновь открылась, и я обернулся к проходу.

— Вторым секундантом буду я, — объявил великий княжич Выборгский, входя к нам. — Дмитрий Алексеевич, вы же не откажете мне в такой просьбе? Как представитель Рюриковичей я могу свидетельствовать, что все прошло по правилам. И одно мое присутствие позволит избежать любых обвинений.

Я улыбнулся.

— Благодарю, Иван Михайлович, — склонив голову согласно этикету, ответил я. — Если Никита Александрович откажется…

Соколов приподнял бровь, бросив взгляд в сторону Рогожина, и боярич тут же произнес:

— Я уступаю это почетное право великому княжичу, Дмитрий Алексеевич, — сказал он, не скрывая своего облегчения.

Что ж, это было ожидаемо. Несмотря на то, что Никита Александрович легко шел на авантюру, ввязываться в спор с великими князьями он не хотел. Разумный и безопасный поступок — всегда важно знать, когда пора остановиться и сохранить голову не только холодной, но и на плечах.

— Вот видите, Дмитрий Алексеевич, все решено, — улыбнулся великий княжич Выборгский. — Что ж, мне пора на занятия. Господа, дамы…

Он изобразил поклон и покинул кабинет.

Я же дошел, наконец, до своего места и стал готовиться к началу семинара. Сидящая рядом Виктория явно порывалась несколько раз что-то сказать, но так и не успела. В кабинет зашел преподаватель, и занятие началось.

Все время, пока шел семинар, я слушал со всем вниманием, словно никакой встречи с великим князем Московским не было. Хотя и позволял себе подумать, почему вдруг Соколовы решили выступить на моей стороне.

В то, что предложение Ивана Михайловича — личная инициатива, я не поверил ни на миг. Конечно, великому князю Выборгскому мог приказать государь, но тогда бы Михаил II меня предупредил по телефону.

Соколов может быть в одной партии с Невским, но, отпустив сына на поединок чести, Михаил Викторович может таким образом демонстрировать Емельяну Сергеевичу позицию остальной царской фракции.

А еще вполне вероятно, что все это ради того, чтобы сблизить меня с великими князьями Выборгскими. Анна Михайловна явно не будет ждать до новогоднего бала, она уже сейчас пытается найти способ ко мне подобраться. И участие брата в этом поединке — хороший повод. Мне даже импонирует ее последовательность — объявила, что намерена своего добиваться, и добивается. Хорошее качество.

Кроме того, нельзя исключать и такую возможность, что все это делается одновременно. Верные царю Рюриковичи осуждают Невского, заодно приближают к себе младшего княжича Романова, который по милости государя так высоко взлетел — двух зайцев одним выстрелом.

Занятие закончилось сдачей работ, после чего преподаватель выдал новые задания и успел закончить как раз до звонка.

— Дмитрий, — обернулась ко мне Виктория, — вы же сейчас в лабораторию?

— Полагаю, как и вы, — кивнул я, поднимаясь со своего стула и предлагая девушке руку.

Морозова бросила просящий взгляд на получивших допуски девушек. Те чуть склонили головы, показывая, что поняли просьбу и пойдут отдельно.

Мы вышли из кабинета под руку, и Виктория нахмурилась, заметив, как непривычно много вокруг студентов. Для меня же это новостью не стало, и я с улыбкой повел боярышню через коридор, заполненный людьми.

— Романов! Романов!

Люди перешептывались громко, и внимание приковывалось к нам. Лицо Морозова держала отстраненным, словно происходящее ее не касается. Хотя доля тихих фраз предназначалась ей, и боярышня однозначно их слышала.

— Вот ей повезло! Богат, красив, герой!

— Почему она, а не я?!

Толпа расступилась, когда с другой стороны коридора в окружении одногруппников вновь показался великий княжич Выборгский. Иван Михайлович двигался ко мне, и идущие с ним второкурсники раздвигали праздных студентов.

Мы встретились посредине этажа. Здесь коридор сворачивал, и места было достаточно, чтобы свободно поместились около пятидесяти человек, не задевая друг друга. Впрочем, сейчас здесь находилось ненамного меньше.

— Вот, господа, — нарочито громко произнес Соколов, обращаясь к своим одногруппникам. — Дмитрий Алексеевич, почетный член нашего клуба! Только что принял вызов великого княжича Московского и не прячется в страхе, а покоряет женские сердца. Таким и должен быть русский княжич!

Я улыбнулся в ответ на его реплику. Понятно, что он хочет переключить внимание с одной новости на другую.

Только что Романов был сам по себе, а теперь — представитель его клуба.

— Я, господа, как председатель, просто не мог не вызваться добровольцем, — продолжал он, — чтобы стать секундантом на предстоящем поединке чести.

— Вы будете присутствовать, Иван Михайлович? — подхватил второкурсник слева.

— Как иначе?! — пафосно изрек Соколов, удерживая внимание студентов на своей персоне. — Я ведь возглавляю наш клуб. Кстати, о нем. Скоро состоится благотворительный прием в нашем особняке. Приглашения, конечно, будут направлены многим знатным семьям, но у меня совершенно случайно с собой оказались несколько приглашений. Могу оформить вам.

Я усмехнулся и кивнул великому княжичу Выборгскому. Уверен, сейчас начнется своя маленькая война за право получить личное приглашение из рук председателя клуба. Для многих присутствующих студентов это, по сути, единственная возможность попасть на столь престижное мероприятие. Мелкие рода редко приглашают на подобные приемы.

И я оказался прав, на нас с Морозовой уже почти не обращали внимание. Так что я был благодарен Ивану Михайловичу за возможность пройти мимо. Да и Морозова заметно расслабилась по дороге к гардеробу.

Я помог девушке накинуть плащ на плечи, оделся сам и мы вышли на крыльцо. Ливень хоть и закончился, но все еще было холодно, так что изо рта девушки вырывался пар.

Подняв воротник повыше, боярышня очаровательно улыбнулась.

— Люблю прохладу, — призналась она, когда я помог ей спуститься по лестнице с крыльца.

— Да, есть в этом нечто романтичное, — отозвался я. — Хотя особо приятно в это время сидеть в тепле.

Она негромко посмеялась.

— Меня от холода бережет дар, — сказала она. — А когда я с вами, Дмитрий, мне начинает казаться, что холода и не существует.

Она сделала паузу, пока мы обходили спешащего по своим делам сотрудника Университета, после чего едва слышно выдохнула:

— С вами мне всегда тепло.

Я улыбнулся ей в ответ и переместил свою руку на пальцы Виктории. Девушка чуть сжала мою ладонь. И отпускать ее не спешила, вместо этого прижалась к моему плечу и на миг закрыла глаза.

— Тогда, надеюсь, вы будете рады видеть меня в своей секции сегодня, — ответил я, вдыхая все тот же успокаивающий аромат духов боярышни.

— Я всегда рада вас видеть, Дмитрий, — ответила Виктория, слегка краснея.

Так мы и дошли до лаборатории. Проводив девушку до раздевалки, я дождался, когда она закончит приготовления и только после этого вошел сам. Можно было бы, конечно, просто переодеться — у нас были шкафчики в разных секциях, но зачем тревожить девушку?

Облачившись в местную униформу, мы прошли к лифту. Виктория взяла меня за руку сама, пока мы ехали. С ее губ не сходила улыбка, хотя девушка старательно смотрела куда угодно, только не на меня.

— Мой этаж, — объявила она, когда створки лифта раскрылись. — Приходите, Дмитрий, я буду вас ждать.

— Обязательно, — ответил я, выпуская ее пальцы из своей руки.

Двери закрылись, и я поехал ниже уже собранный для работы. Хотя усталость и давала о себе знать, но для себя я решил, что закончу создание линзы, чтобы не оставалось никаких проблем у местных работников и в особенности Телегина. В конце концов, я начал проект именно здесь, и здесь должен его закончить.

В моей секции было все так, как я и оставил в последний раз. Включив рабочий компьютер, я направился в хранилище. Для того чтобы довести до ума линзу, оставалась всего пара часов работы.

Следуя составленному для себя ранее плану, я трудился без перерывов, пока в итоге не получил то, чего хотел. Составив отчет по проделанной работе, в отдельном файле расписал результаты тестирования. И, собственно, теперь прототип был готов.

Вздохнув, я убрал готовый продукт в хранилище, подписал все документы и навел порядок в секции. Больше я сюда не вернусь, хотя и провел здесь немало приятных часов, но отец прав — необходимость в лаборатории ЦГУ отпала сама собой. Я ее просто перерос.

Закончив все дела, я запер секцию и, проходя по коридору, бросил взгляд на закрытое окно русско-китайского проекта. Семен периодически выходил на связь, и я знал, что и с ним, и с Мэйлин все в полном порядке, но все равно было такое ощущение, что я мог бы закончить этот конфликт по щелчку пальца.

Если бы успел все завершить, а не отвлекался на обязанности младшего княжича пусть и богатого, но все же не великого рода. Впрочем, это во мне говорит усталость.

Хмыкнув, я вызвал лифт, уже выбросив из головы все посторонние мысли.

— Всем добрый вечер, — сказал я, открывая своим ключом секцию проекта Виктории.

Но Морозова оказалась внутри в полном одиночестве. На мой голос она обернулась и, улыбнувшись, жестом предложила мне присесть на свободное кресло у рабочего стола.

— А где же остальные? — спросил я, занимая место.

— Уже ушли, — ответила Виктория негромко, опускаясь напротив.

— Вы закончили работу? — вскинул я бровь. — Признаться, не ожидал, что справитесь настолько быстро.

Морозова посмеялась.

— Нет, конечно, — заявила она. — Но у них нет столько свободного времени, чтобы задерживаться. И потом, проект этот — мой, и мне нужно самой его вести. Девушки, конечно, помогают, но работать за меня они не станут.

— Что ж, в таком случае могу предложить свою помощь, — кивнул я. — если вы готовы доверить мне какое-то задание.

Она улыбнулась, после чего стала серьезной, и, печально вздохнув, спросила:

— Дмитрий, я надеюсь, ваш поединок чести не из-за меня?

Несколько секунд я смотрел на нее молча, после чего кивнул.

— Вы не имеете к нему никакого отношения, Виктория, — заверил я. — Этой дуэлью мы с великим княжичем Московским решаем наши личные проблемы.

— Я подумала, что после случившегося на нашем свидании вы вызовете его на поединок, — призналась девушка. — И я бы не хотела, чтобы вы из-за меня рисковали. Все-таки великий княжич Московский — очень опасный одаренный. И, простите, Дмитрий, но он же десятикратно сильнее вас.

Улыбка сама собой появилась на моем лице.

— Приятно знать, что вы за меня волнуетесь, — произнес я, глядя на одногруппницу. — Но я вас уверяю, нет ни одной причины, чтобы переживать. Я справлюсь, Виктория.

— Вы так говорите, княжич, будто я могу просто щелкнуть тумблером и перестать испытывать эмоции, — вздохнула она, пряча взгляд. — Но я же живой человек, я не могу не чувствовать. Тем более, когда речь заходит о вас.

Я протянул руки через стол и взял ее ладони в свои.

— Все будет хорошо, я обещаю. А я свое слово держу, верно?

— Да, — выдохнула она.

Несколько секунд длился этот момент, а потом я убрал руки и, кашлянув, спросил:

— Так чем я могу помочь в вашем проекте?

Машины Соколовых прибыли к нашему особняку в четыре часа утра. Я уже был готов, но отказываться от приглашения ехать вместе с великим княжичем Выборгским, которое он передал через своего охранника, не стал. Так что Виталя ехал в «Монстре» в полном одиночестве.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — первым поздоровался Соколов.

— Утро доброе, Иван Михайлович, — ответил я, садясь в его лимузине напротив.

Вид у великого княжича был относительно свежий, держался он бодро, хотя если присмотреться внимательнее, становилось ясно, что великий княжич ночью не спал.

— Откроете секрет, Иван Михайлович? — заговорил я, когда мы начали движение.

— Конечно, Дмитрий Алексеевич, — кивнул тот. — Спрашивайте.

— Я не совсем понимаю, почему именно вы решили быть моим секундантом.

Он улыбнулся.

— Вы теперь придворный, Дмитрий Алексеевич, — сказал он. — И я вам советую как можно скорее влиться в Кремлевское общество. Государь распорядился, чтобы кто-нибудь из Рюриковичей присутствовал с вашей стороны. И я вызвался добровольцем.

Да, с Иваном Михайловичем мы хотя бы знакомы немного. И для него это своеобразная реклама как самого себя перед членами клуба, так и самого клуба для посторонних. Великий князь Московский вряд ли это планировал, но поединок чести стал прекрасным поводом рассказать Русскому царству о клубе великого княжича.

— Спасибо, — кивнул я.

— Вам не за что меня благодарить, Дмитрий Алексеевич, — заверил великий княжич Выборгский. — Вы пока мало что понимаете во внутренних делах Рюриковичей, но со временем разберетесь. И если вам когда-либо понадобится совет, вы всегда можете обратиться ко мне.

Я еще раз кивнул, а он продолжил.

— Дело в том, что Невские должны были покинуть Москву в новом году после совета, — негромко произнес Иван Михайлович. — И тот факт, что Рюриковичей из-за мятежа стало меньше, меняет лишь количество претендентов на их место, — договорил он.

Выходит, дело с раскрытием секретных документов все же не кончилось, и Емельяну Сергеевичу не позволят его замять.

— Вы не боитесь раскрывать мне эту информацию? — уточнил я.

Соколов вяло махнул рукой.

— Дмитрий Алексеевич, вы уже отвечаете за фантастическую систему слежения. Вы допущены к таким тайнам, какие не каждому Рюриковичу доступны. А кроме того, вы — верный сторонник Михаила II. Это делает Соколовых и Романовых естественными союзниками.

Я хмыкнул, а Иван Михайлович продолжил:

— Позиции вашей семьи растут во многом благодаря вашим решительным и успешным действиям. Уже сейчас, в вашем возрасте, вы входите в число доверенных лиц самого государя. Мой отец желает показать, что он на вашей стороне. И это не говоря о том, какое впечатление вы произвели на мою сестру, — он усмехнулся, после чего продолжил: — А уж поверьте, добиться даже легкого интереса Анны пыталось огромное количество благородных людей. Но она выбрала вас, хотя к ней сватались и великие князья.

— Вот как? — вскинул бровь я.

— Да, Можайский ведь вдовцом был, — подтвердил Иван Михайлович. — После отказа Анны женился, конечно, второй раз. Но самого факта это не отменяет.

Мы замолчали на некоторое время. Соколов смотрел в окно, и мне казалось, что Иван Михайлович хочет сказать что-то еще, но сдерживает себя. Настаивать не стал, мало ли о чем может переживать великий княжич.

На очередном повороте к нам присоединились машины Орловых.

— А вот и ваш второй секундант, — улыбнулся Иван Михайлович. — Как считаете, Дмитрий Алексеевич, он не откажется от приглашения ехать с нами?

— Думаю, не откажется, — кивнул я.

И был прав. Петр Васильевич был хмур и напряжен. По бояричу было видно, что он совершенно точно глаз не сомкнул этой ночью.

— Располагайтесь, Петр Васильевич, — с улыбкой произнес Соколов, когда мой староста оказался в салоне.

— Благодарю, Иван Михайлович, — кивнул тот, садясь рядом со мной.

Соколов вновь уставился в окно, я же прикрыл глаза, пользуясь возможностью подремать.

Но ехать оставалось недалеко, так что я открыл глаза, как только Иван Михайлович сообщил:

— Особняк великих князей Московских, господа.