Ритуал

Глава 32

Эрик вернулся в вотчину бестии. Гнев его не улегся, а тревога за Лену почти сводила с ума.

Сейчас он держал путь из аэропорта в город. Оставив вещи в гостинице, он прошел несколько сотен метров до отеля, где надеялся встретить загадочную монахиню.

Быстро войдя через вращающуюся дверь в вестибюль, он отряхнул снег с плеч на дорогой ковер. В вестибюле было безлюдно, и потому две дамы за стойкой портье с интересом уставились на посетителя.

— Добрый день, — поздоровался он с тем же фальшивым испанским акцентом, с каким говорил по телефону, и на том же ломаном английском. — Я ищу одну монахиню, которая вроде бы у вас остановилась. Я нашел кое-что, что принадлежало ей.

— А, это, наверное, сестра Игнация, — сказала одна из портье. — Сообщить ей, что вы пришли?

Эрик употребил весь свой шарм, чтобы ее удержать. Несколько мгновений спустя она со смущенным смешком назвала ему номер комнаты.

Лифт послушно поднял его на четвертый этаж. Подкравшись к двери номера 419, Эрик прислушался. Судя по голосам, за ней находилось, по меньшей мере, два человека: они негромко переговаривались, а один еще и мерил шагами комнату. Сделав глубокий вдох, Эрик постучал.

Дверь открыла молодая женщина, лет двадцати, но в светском платье. Вместо монашеского облачения на ней была длинная юбка и старомодная, крайне непривлекательная блузка, к отвороту которой был приколот черный крестик. — Да?

Эрик разыграл удивление.

— Ох, я не туда попал? Я ищу сестру Игнацию. — С располагающей улыбкой он вынул из кармана и показал девушке обрывок четок. — Я нашел вот это, и мне сказали, что здесь остановилась монахиня. Вы не могли бы сказать, в каком она номере?

— Впустите его, сестра Эмануэла, — приказал женский голос. — Вы не ошиблись номером, молодой человек.

Девушка отступила на шаг в сторону, освобождая проход.

Сосредоточившись, чтобы не упустить ни малейшей детали, Эрик поставил одну ногу за порог и тут же уловил слабый аромат ладана. Даже запах дезодоранта был знакомым. Он нашел женщину, которая в ту ночь находилась в лесу.

— Спасибо. Значит, у стойки портье меня все-таки правильно поняли.

Сестра Игнация сидела на стуле у окна. Одета она была, как и положено монахине, в черную рясу, на голове чепец и вуаль. Ей было сильно за сорок.

— Да пребудет с вами Господь, сеньор?..

— Лойола, — со смертельной серьезностью отозвался Эрик. — Странное стечение обстоятельств, не правда ли?

Снисходительно улыбнувшись, монахиня сделала ему знак садиться на кровать.

— Мы не иезуиты, сеньор Лойола. — Она протянула правую руку. — Покажите вашу находку, посмотрим, действительно ли она принадлежит мне.

Сестра Эмануэла застыла у двери, сложив руки на животе. Эрик видел ее отражение за спиной у Игнации.

Сев, он отдал ей обрывок четок.

— Вот, пожалуйста.

Лицо Игнации просветлело.

— Благодарение Богу! — Она любезно улыбнулась. — Да, это тот самый пропавший обрывок. Как мне вас отблагодарить, сеньор?

Эрик решил перейти в наступление.

— Рассказом, что вы делали посреди ночи в заповеднике.

Сестра Игнация не утратила присутствия духа.

— Почему бы нам не спросить сестру Эмануэлу? — предложила она. — В ту ночь она взяла у меня четки.

Эрик услышал шорох ткани и словно в замедленной съемке увидел, как девушка сжалась для нападения. Он скатился с кровати, и кинжал, который она собиралась вонзить ему в спину, проткнул одеяло и вошел в матрас. Пока Эмануэла восстанавливала равновесие, он ударил ее носком сапога, укрепленным серебряной накладкой, в лоб, от чего она без чувств повалилась на пол.

— Я всегда считал, что иезуиты — боевые отряды папы, — сказал он, вынимая пистолет, ствол которого нацелил на Иг-нацию. — Что это за маскарад?

— Никакого маскарада тут нет, — дружелюбно возразила она. — Мы служим Господу.

Эрик сомневался, что эта дородная дама была способна красться ночью через лес, вступить в схватку с бестией, да еще и выйти из нее победителем. И сестра Эмануэла тоже в своем нападении ни тени профессионализма не проявила.

— Как тогда четки оказались в лесу?

— У меня нет причин лгать вам, сеньор Лойола, или как там еще вас зовут. — Игнация посмотрела за окно. — Там была моя сестра во Христе. Но меня много больше интересует, что вы сами там искали? Вы принадлежите к ликаонитам и пришли отомстить?

— Нет, орден меня не интересует.

Теперь она посмотрела на него удивленно.

— Неужели я вас переоценила, сеньор? Я говорю не о поклонниках идола Ликаона. Я говорю про их братьев и одновременно их заклятых врагов. — Она сощурилась. — Вы действительно ничего не знаете про ликаонитов!

Нет, Эрик действительно ничего не знал. И это его обеспокоило. У него возникло ощущение, что в последние годы многое прошло мимо него. Познания отца и, соответственно, его собственные оказались не столь полными, как он привык полагать. Мысли у него неслись вскачь, и прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил снова.

— Расскажите о них, — предпочел он нападение бегству. — Я в неведении, сестра.

— С чего бы?

— Потому что у меня есть оружие, а у вас нет.

— Мое оружие — вера. — Ее самоуверенность и вера в Господа переходили все границы. — Я не страшусь мирских пуль. — Она перекрестилась.

Восхищаясь ее непоколебимостью, Эрик театрально вздохнул.

— Тогда, пожалуйста, откройте мне глаза из любви к ближнему. Мне хотелось бы знать, сколько еще сторон участвуют в этой игре. — Он положил пистолет на кровать. — Кто такие ликаониты? Это они похитили Лену? Или это был ваш орден?

— А вы кто?

— Вы первая, сестра.

Но монахиня упорно молчала, и он сдался. Треклятый страх за Лену вынуждал к компромиссам, на которые раньше он бы не пошел.

— Меня зовут Эрик фон Кастелл, и мне кажется, у нас одни и те же цели. Я охочусь на бестию…

— Так вы тот неизвестный борец за добро! В архивах Рима сохранились упоминания, но… Мы лишь догадывались о существовании таких людей, как вы. Людей, которые борются со злом, но сами к церкви не принадлежат.

Эрик кивнул.

— Похоже, мы оба плохо делали домашние задания.

Сестра Игнация долго молчала, размышляя.

— Я мало что могу вам рассказать. — Она вдруг дружелюбно улыбнулась. — Сестра Эмануэла была в ту ночь в лесу, искала бестию. Мы знаем, что тварь родила потомство…

— Что?.. — Эрик тем больше рассердился на себя, что в ту ночь не смог довести дело до конца.

Но Игнация простила, что он ее прервал.

— Мы узнали, что ликаониты украли щенков и собираются вывезти их из страны на вертолете.

Эрик нахмурился.

— Ничего не хочу сказать дурного, но как две монахини собирались этому помешать?

— Не помешать. Сначала мы должны были их найти и увезти в безопасное место.

Тут Эрик окончательно запутался.

— Вы хотели увезти щенков в безопасное место? Наверное, я что-то неверно понял. Речь идет не о безопасности щенков, а о безопасности людей. А ее можно гарантировать, лишь прикончив все потомство бестии.

Игнация снисходительно улыбнулась.

— Как только щенки будут в безопасности, в безопасности будет и человечество. Таким ответом вы удовлетворитесь?

— Удовлетворюсь, когда узнаю, где эта тварь. И при чем тут те другие. Ликаониты. — Он попытался поймать ее взгляд. — Пожалуйста, расскажите, кто еще охотится за бестией? Каковы мотивы этой группы? Сколько в ней человек или… — Он сглотнул. — Или где Лена?

— Мне очень жаль, но этого я вам сказать не могу. — Она осталась непреклонна.

Сжав кулаки, Эрик лихорадочно размышлял, что он может сделать, чтобы заставить ее говорить. Его не интересовало, хочет ли христианский орден охранять щенков. Факт оставался фактом: бестия и ее выводок живы.

— Давайте приведу понятный вам пример, сестра. Черта нельзя приручить.

— Господин фон Кастелл. — Игнация развела руками. — Я ценю ваш пыл. Он даже делает вам честь, но ликантропы больше не ваша забота. Отправляйтесь домой, ищите свою Лену или охотьтесь на других существ.

Такое обращение свысока пришлось ему не по душе. Разговор оставался ужасающе бесполезным, и чем дольше он его вел, тем дальше ускользали от него последние отпрыски бестии.

— Что это за странный христианский орден, который так хорошо осведомлен о бестии? Вы собираете тварей в какой-то Ноев ковчег ужасов?

Игнация рассмеялась.

— Вы придумали замечательное название для фильма ужасов, господин фон Кастелл.

Эрик решил, что с него довольно. Время деликатничать вышло.

— А можно посмотреть на ваш пропуск в клуб монашек? — нахально потребовал он, заметив при этом, что ноги девушки шевельнулись. Очевидно, она пришла в себя и сейчас медленно ползла под кроватью. — То, что вы носите облачение, еще не значит, что вы та, за кого себя выдаете.

— Уходите.

— Без информации не уйду, — возразил он. — Я и так слишком много потерял времени. Бестия и все ее потомки должны умереть, разве вы не понимаете?

— Уходите, господин фон Кастелл, — еще раз попросила, вставая, Игнация. — Спасибо, что принесли мне пропавший обрывок четок. Я извещу орден о вас и ваших заслугах в борьбе против демонов. — Она перекрестилась. — Идите с Богом…

— …но только идите, да, да. Знаю я эту поговорку.

Молниеносно нагнувшись, Эрик сунул руку под кровать.

Схватив Эмануэлу за локоть, он резко выдернул ее наверх и тут же развернул перед собой, краем глаза заметив какое-то движение. Предназначавшийся ему удар стойкой для зонтиков получила Эмануэла и тут же лишилась чувств. Сестра Игнация обладала недюжинной силой.

Вот теперь его разъярили обе монашки. Отпустив младшую, он одним прыжком оказался возле Игнации и вырвал стойку у нее из рук. Увесистая оплеуха отбросила ее назад на стул у окна, вуаль упала, чепец съехал на сторону. Из-под него показались короткие седые волосы.

Подавив в себе сострадание, Эрик приставил к ее горлу острие серебряного кинжала.

— Мне все равно, чего вы боитесь, сестра, а чего нет, — прошипел он. — Это оружие уничтожило немало оборотней, но сумеет пронзить и плоть монахини, если я захочу. И сделает это, если сейчас же не скажете, где мне найти бестию и куда вы увезли Лену!

Его глаза ярко светились, из горла рвался яростный рык.

Игнация, на щеке которой отпечатки его пальцев проступили красными полосами, отпрянула и несколько раз перекрестилась.

— Lupu» hominem![31]

— Чушь! — прорычал он, сделал быстрый шаг вперед и уколол ее в горло, чтобы она почувствовала, как по шее у нее течет кровь, и стала бы сговорчивее. — Ну, где щенки?

Ее глаза смотрели в пустоту, она начала бормотать молитвы, а на него перестала обращать внимание.

Выругавшись, он ударил Игнацию так, что та потеряла сознание, а потом потащил все еще оглушенную сестру Эмануэлу в ванную и держал ее под струей холодной воды до тех пор, пока она, отплевываясь, не пришла в себя. Тогда Эрик потащил ее назад в комнату, где указал на Игнацию и тонкий порез на ее шее.

— Она уже у вашего Господа, — солгал он. — Если хочешь последовать за ней, то молчи, как она. — Схватив девушку за горло, он прижал ее к матрасу и приставил к груди окровавленный клинок. — Но больше рта ты уже не раскроешь!

— Нет, — прохрипела она. — Пожалуйста, не надо! Пощадите!

— Кто вы такие? — заорал он и сдавил сильнее.

Кулаки монахини бессильно стучали по кровати, Эмануэла была не в состоянии его ранить.

— Сестринская община Святой Крови! — просипела она.

Тут глаза у нее закатились, руки упали по бокам. Она лежала как распятая мученица, уставившаяся в потолок.

— Проклятие!

Эрик приложил ухо к ее груди. По счастью, там еще слышались слабые удары. Он едва не задушил сестру Эмануэлу. От возбуждения он не рассчитал силу. Злясь на себя самого, он выпрямился.

— Убийца!

Обвинение обрушилось ему в спину, а за ним последовал удар стулом по плечу и голове. Эрик рухнул на якобы умершую. Мимо пролетела отломившаяся ножка стула.

Господь быстро призвал свою служанку Игнацию из беспамятства, чтобы покарать грешника.

— И за твои преступления тебе придется предстать перед Господним и мирским судом! И не жди, что я стану молиться за твою душу! — вопила она.

— Да нет же, девушка жива!

Эрик оглушено перевернулся посмотреть, что еще планирует монашка, и увидел, что та собирается броситься на него. Ножкой стула она размахивала над головой как дубиной.

— Да перестаньте же…

Споткнувшись о край ковра, Игнация рухнула на него так невероятно быстро, что он не сумел увернуться Женщина наполовину погребла его под своим телом, но тут же мучительно застонала и снова вскинулась.

Эрик замер. К несчастью, она грудью напоролась на серебряный кинжал и сделала самое глупое, что возможно было при подобной ране: вытащила оружие.

Из раны тут же хлынула теплая кровь, забрызгав Эрику лицо и губы. Игнация задыхалась, руки подергивались у нее на груди, но веки уже закрылись навсегда — ей даже не удалось до конца перекреститься.

Дело принимало совсем уж дурной оборот. Судя по шуму, который они учинили, в номере мог бы слон танцевать, и, несомненно, кто-нибудь из постояльцев уже пожаловался портье. Эрику нужно было уходить. Проведя перчаткой по лицу, он не стер, а лишь размазал по нему кровь Игнации.

Крошечная капля попала ему в рот.

Жжение.

Жжение как от жидкого огня!

Эрик метнулся в ванную, чтобы прополоскать рот, изгнать из него кипящую лаву до того, как огонь охватит его зубы. Он пригоршнями бросал воду себе в лицо, полоскал рот и глотал, но не мог унять жжения. Напротив, оно становилось лишь сильнее.

Капли воды словно в замедленной съемке сползали по раковине.

С громовым стуком падали на плитки.

Небольшой вентилятор в ванной ревел как вертолетный винт.

Вода стекала с грохотом пливицкого водопада.

Шумы, впечатления — все пугающе искажалось. Эрик поднял голову и посмотрелся в зеркало. На лице — красная слизь. Разжиженная кровь капала с его влажных волос, рисовала красные дорожки у него на щеках. Собственные светло-карие глаза его гипнотизировали. Сквозь них он скользнул в зеркало и вынырнул в ином Ашре.

Это был высоченный, со всех сторон принизанный светом зал, поддерживаемый колоннами, которые терялись в вышине. Косые солнечные лучи проникали из недостижимо далеких окон наверху: вероятно, это был дворец великанов или богов. Перед ним стояла его сводная сестра Жюстина в окружении сотен монахинь, и у каждой было лицо Игнации. Жюстина подняла руку.

— Пойдем, — любезно сказала она.

Его тело содрогнулось, неведомая сила рвалась из него, и Эрик пронзительно закричал. Со скрежетом бестия высвободилась из его тела, точно бабочка из кокона. Эрик мог лишь смотреть, как залитое кровью чудовище, усмехнувшись ему, направилось к Жюстине, чтобы жадно поцеловать ее в губы.

— Нет! — крикнул Эрик, ища свой серебряный кинжал. — Мне нужно ее уничтожить.

— Вот твой кинжал, — хором воскликнули Игнации и указали на оружие, торчавшее у них в груди. — Но тебе нужна помощь Господа, Эрик фон Кастелл. Только он может тебя освободить. Ни тебе одному, ни языческому колдовству это не дано.

Они разом вытащили клинки из груди, и волна крови набухла, сбила его с ног, захлестнула и утопила.

Сильная рука схватила его за воротник плаща и, вытащив, отпустила. Он свободным парил в воздухе.

Когда он стер с глаз кровь, то увидел, что висит на вытянутой руке бестии. Она стояла на крови, как Иисус на водах, освещенная пробивавшимся в окна серебряным светом полной луны.

— Без меня ты ничто, — прорычала она.

Из темноты появилась нагая Лена. Она подступила ближе и всем телом прижалась к ликантропу.

— Моя смерть лишит твое существование смысла. Оставь меня в покое.

— Оставь ее в покое, — прохихикала Лена и, опустившись на четвереньки, превратилась в волчицу. — Она мне так нравится, Эрик. Я больше не хочу быть без нее.

— Нет, — прошептал он. — Нет, Лена! Она подлая, она убивает без причины! Посмотри ей в…

Внезапно неестественный мир пропал, и он узнал светло-карие глаза и знакомые черты. Свои черты.

— …в лицо.

В дверь отчаянно колотили.

— Эй? У вас все в порядке? — крикнул озабоченный сотрудник гостиницы.

— Да, спасибо, — фальцетом отозвался Эрик, надеясь, что через дверь голос будет сколько-нибудь похожим на женский. — Телевизор словно с ума сошел, я никакие могла убрать звук. Все в порядке.

— Хорошо. Простите за беспокойство, — раздалось из коридора.

Эрик вымыл кинжал, привел в порядок одежду и вышел из номера монахинь. Ему нужно в лес, нужно найти бестию и ее выводок. И следующая его цель столь же очевидна, пусть след, ведущий к ней, смутен: сестринская община Святой Крови. Вечный Город.