Римские каникулы

Интерлюдия

**ИНТЕРЛЮДИЯ: ИСКУССТВО ПРЕВРАЩЕНИЯ**

Сумерки опускались на Рим, окрашивая мраморные колонны Палатинского холма в багровые тона. В роскошных покоях диктатора царила напряженная тишина — лишь изредка потрескивали поленья в очаге да шелестели свитки под пальцами Гая Юлия Цезаря. Великий полководец склонился над картами завоеванных земель, но мысли его блуждали далеко от военных кампаний.

В углу комнаты, в тени колонны, стоял человек средних лет с обычным римским лицом — тот, кого Цезарь знал как Марка Юния Брутта, одного из своих наиболее доверенных советников. Но тот, кто носил сейчас облик Брутта, был совсем иным существом. Локи, бог-хитрец, воскрешенный из мертвых волей дочери и принесенными в жертву душами эйнхериев, изучал своего объекта с холодным вниманием хищника.

Принять образ Брутта было делом несложным — настоящий советник отправился в поместье под Неаполем и вернется не ранее чем через десять дней. Вполне достаточно времени, чтобы посеять в душе диктатора нужные сомнения. Локи потратил три дня на изучение манер, речи и привычек Брутта, и теперь даже ближайшие друзья не смогли бы отличить подмену.

— Диктатор, — мягко произнес Локи, приближаясь к столу. — Позволь побеспокоить тебя одним вопросом.

Цезарь поднял голову от карт. В его глазах читались усталость и тревога — те самые эмоции, на которых Локи планировал сыграть.

— Говори, Брутт. Твои советы всегда разумны.

— Речь о твоих… алхимических изысканиях, — осторожно начал Локи. — О поисках философского камня и эликсира бессмертия.

Лицо Цезаря напряглось. Мало кто знал об этих секретных проектах, но Брутт был в числе посвященных.

— Что именно тебя беспокоит? — настороженно спросил диктатор.

Локи сделал вид, что колеблется, затем решительно подошел ближе:

— Вчера я встретился с неким греком в порту. Старый торговец, много странствовавший по восточным землям. Он рассказал мне историю, которая… встревожила меня.

— Какую историю?

— О царе одного из индийских царств, — Локи понизил голос, придавая ему оттенок тревоги. — Тот тоже искал бессмертие, финансировал алхимиков, обещал несметные богатства тому, кто создаст философский камень.

Цезарь отложил свиток и полностью переключил внимание на собеседника:

— И что же случилось?

— Алхимик действительно создал камень, — продолжил Локи, внимательно наблюдая за реакцией диктатора. — Но когда царь попытался использовать его… произошла катастрофа. Весь дворец превратился в пепел, сам царь сгорел заживо, а камень исчез.

— Быть может, алхимик ошибся в расчетах? — предположил Цезарь, но в голосе его прозвучала неуверенность.

Локи покачал головой:

— Грек утверждал, что видел самого алхимика спустя годы. Тот рассказал ему правду: философский камень действительно дарует бессмертие, но требует за это ужасную плату. Он питается жизненной силой всего живого вокруг себя.

Диктатор побледнел. Именно этого Локи и добивался — нужно было посеять сомнения, но не слишком очевидно.

— Возможно, это всего лишь легенда, — попытался возразить Цезарь.

— Возможно, — согласился Локи. — Но тот же грек упомянул и другие случаи. В Персии, в Египте, в далекой Индии. Везде, где кто-то пытался создать философский камень с целью обретения бессмертия, результат был одинаков — катастрофа.

Локи сделал паузу, позволяя словам подействовать, затем продолжил:

— Диктатор, я понимаю твое стремление к вечной жизни. Но что, если цена окажется слишком высокой? Что, если в попытке обрести бессмертие ты погубишь не только себя, но и весь Рим?

Цезарь встал и начал расхаживать по комнате. Локи видел, как борются в нем сомнения и амбиции. Именно такого эффекта он и добивался.

— Но ведь не все алхимики терпят неудачу? — спросил диктатор. — Должны же быть те, кто достиг успеха?

— Должны, — кивнул Локи. — И знаешь, что еще рассказал мне тот грек? Он говорил о неком северном воине, который якобы владеет секретами истинной алхимии. Бессмертном, который странствует по миру уже много веков.

Глаза Цезаря загорелись интересом:

— Бессмертном? Ты веришь в это?

— Не знаю, — пожал плечами Локи. — Но грек описывал его очень подробно. Высокий блондин с голубыми глазами, говорит на многих языках без акцента. Называет себя разными именами, но всегда ищет одного — способ умереть.

— Умереть? — удивился Цезарь. — Зачем бессмертному искать смерть?

Локи усмехнулся — так, как это сделал бы настоящий Брутт:

— Видимо, вечная жизнь не такое уж благо, как кажется. Грек говорил, что этот северянин проклят богами и мечтает о покое. Именно поэтому он изучает алхимию — ищет способ разорвать узы бессмертия.

Диктатор задумался. Локи видел, как работает его ум, сопоставляя факты.

— Интересно, — медленно произнес Цезарь. — А где сейчас находится этот загадочный северянин?

— Грек говорил, что видел его корабль в Остии несколько дней назад, — небрежно ответил Локи. — Возможно, он уже в Риме. Возможно, ищет алхимиков, способных помочь ему.

Сердце Цезаря забилось быстрее. Если этот таинственный бессмертный действительно существует, встреча с ним могла бы прояснить многие вопросы.

— Как его найти? — спросил диктатор.

— Думаю, он сам найдет то, что ищет, — ответил Локи. — Такие люди обычно не скрываются. Наоборот, они стремятся к тем, кто может им помочь.

Локи сделал еще одну паузу, затем добавил с наигранной озабоченностью:

— Диктатор, если ты действительно встретишь этого северянина… будь осторожен. Грек говорил, что бессмертие сделало его… странным. Он больше не думает как обычный человек. Для него столетия — что дни, а жизни людей — что листья на ветру.

— Ты считаешь его опасным?

— Я считаю опасным любого, кто прожил слишком долго, — честно ответил Локи. — Такие существа утрачивают связь с человечностью. Они могут быть очаровательными собеседниками и ужасными врагами одновременно.

Цезарь кивнул, принимая к сведению предупреждение. Но Локи видел: любопытство диктатора было сильнее осторожности.

— Есть еще кое-что, — добавил Локи, словно только что вспомнив. — Грек упоминал, что этот северянин путешествует не один. С ним странные спутники — люди, которые не совсем люди.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю точно, — Локи изобразил замешательство. — Грек говорил загадками. Что-то о тех, кто умер, но не мертв, кто пьет кровь вместо вина и боится солнечного света.

Цезарь поежился. Подобные описания будили в его суеверной душе древние страхи.

— Возможно, он имел в виду рабов из варварских племен? — предположил диктатор. — Известно, что некоторые северные народы практикуют странные обряды.

— Возможно, — согласился Локи. — Но будь готов к тому, что встреча с этим бессмертным может оказаться… необычной.

Диктатор снова начал расхаживать по комнате. Локи наблюдал за ним, удовлетворенный результатом. Семена сомнений были посеяны, но не слишком явно. Цезарь все еще хотел встретиться с Кридом, но теперь будет осторожнее.

— Брутт, — внезапно сказал Цезарь, — а что если мы попытаемся найти этого северянина первыми? Прежде чем он найдет наших алхимиков?

Локи изобразил удивление:

— С какой целью?

— Чтобы предложить ему сделку, — глаза диктатора загорелись азартом. — Если он действительно бессмертен и ищет смерть, а я смертен и ищу бессмертие… возможно, мы можем помочь друг другу.

— Это… рискованно, — осторожно заметил Локи.

— Все великие дела рискованны, — отмахнулся Цезарь. — Я не завоевал бы Галлию, не перешел бы Рубикон, если бы боялся риска.

Локи понял, что зашел слишком далеко. Вместо того чтобы отговорить Цезаря от поисков философского камня, он лишь разжег его любопытство к Криду. Нужно было менять тактику.

— Диктатор, — сказал он, — а что если этот северянин окажется обманщиком? Что если история о его бессмертии — всего лишь красивая легенда?

— Тогда я быстро это выясню, — уверенно ответил Цезарь. — У меня достаточно способов проверить правдивость любых утверждений.

— А если он действительно бессмертен, но при этом безумен? — настаивал Локи. — Вечная жизнь может свести с ума любого.

Цезарь остановился и пристально посмотрел на советника:

— Брутт, ты сегодня особенно мрачен. Неужели история того грека так тебя встревожила?

Локи понял, что переусердствовал с предупреждениями. Нужно было отступить, иначе Цезарь заподозрит неладное.

— Прости, диктатор, — сказал он с извиняющейся улыбкой. — Видимо, возраст берет свое. Раньше я был готов на любые авантюры, а теперь вижу опасности там, где их может и не быть.

— Вот именно, — одобрительно кивнул Цезарь. — Иногда нужно рисковать, чтобы добиться великих целей.

Диктатор подошел к окну и взглянул на огни Рима:

— Завтра я прикажу разыскать этого таинственного северянина. Если он действительно в городе, мои люди его найдут.

Локи кивнул, скрывая удовлетворение. План менялся, но суть оставалась той же. Цезарь встретится с Кридом, но теперь будет настороже. А это могло сыграть решающую роль в предстоящем противостоянии.

— Диктатор, — сказал Локи, — если позволишь, я хотел бы присутствовать при этой встрече. На случай, если мои опасения окажутся обоснованными.

— Конечно, Брутт. Твой совет мне всегда ценен.

Цезарь повернулся к советнику:

— А пока что распорядись увеличить охрану алхимиков. Если этот северянин ищет их, я хочу знать об этом первым.

— Будет исполнено, — поклонился Локи.

Когда диктатор погрузился в изучение документов, Локи незаметно удалился. Выйдя из покоев, он направился в отдаленную часть дворца, где никого не было. Там, убедившись в отсутствии свидетелей, бог-хитрец сбросил обличье Брутта.

Его истинный облик — высокий, темноволосый, с насмешливыми зелеными глазами — проявился в мерцающем свете факелов. Локи усмехнулся, довольный результатом вечера.

План был сложнее, чем просто отговорить Цезаря от поисков бессмертия. Теперь диктатор сам искал встречи с Кридом, но при этом был предупрежден об опасности. Это создавало интересную ситуацию — две могущественные, но одержимые личности, каждая из которых хотела использовать другую для достижения своих целей.

Локи знал Крида достаточно хорошо, чтобы предсказать его реакцию на предложение Цезаря. Проклятый северянин не станет торговаться или играть в дипломатические игры. Он либо убьет диктатора на месте, либо попытается использовать его ресурсы для создания философского камня.

В любом случае, встреча обещала быть интересной.

Локи принял облик простого горожанина и направился к выходу из дворца. Завтра ему предстояло проследить, как Цезарь будет искать Крида, и при необходимости вмешаться в события. Игра только начиналась, и бог-хитрец намеревался контролировать каждый ее ход.

Но где-то в глубине души Локи чувствовал тревогу. Крид изменился за столетия проклятия, стал непредсказуемее и опаснее. Даже самые хитроумные планы могли разбиться о его безумную решимость.

Впрочем, именно это и делало игру по-настоящему увлекательной.

**ИНТЕРЛЮДИЯ: РАЗМЫШЛЕНИЯ ПАТРИЦИЯ**

Луций Корнелий Максим стоял на террасе своей виллы, любуясь садом, залитым лунным светом. Ночной воздух был напоен ароматами роз и лавра, а вдали мерцали огни вечного города. Обычно эта картина успокаивала патриция, но сегодня душу его терзали сомнения и предчувствия.

Всего несколько часов назад в его доме появился человек, который мог изменить все. Виктор из Эдессы — так представился загадочный незнакомец, спасший Марка от избиения в таверне. Луций пригласил его в дом из вежливости, желая отблагодарить за помощь. Но то, что произошло дальше, превзошло все ожидания.

Патриций медленно потягивал из кубка разбавленное вино и размышлял о странностях вечера. Виктор говорил об алхимии так, словно знал предмет не понаслышке. Более того — он продемонстрировал знания, которые ставили в тупик даже самого Марка.

«Кто он такой?» — в сотый раз спрашивал себя Луций.

Внешность Виктора была примечательной — высокий рост, золотистые волосы, удивительно голубые глаза. Типичный варвар с севера, но говорил он на безупречной латыни, без малейшего акцента. Более того, в его речи иногда проскакивали обороты, характерные для образованной римской знати.

Патриций вспомнил, как Виктор рассказывал о принципах трансмутации металлов. Слова его были точными, научными, но при этом он говорил с такой уверенностью, словно не изучал алхимию по книгам, а постиг ее на практике. А когда речь зашла о философском камне…

Луций содрогнулся, вспомнив взгляд Виктора в тот момент. Голубые глаза вспыхнули каким-то внутренним огнем, и на мгновение патрицию показалось, что перед ним не человек, а нечто иное. Нечто древнее и опасное.

«Но это же глупости, — попытался убедить себя Луций. — Я слишком много думаю о сверхъестественном в последнее время».

Действительно, три года финансирования алхимических экспериментов Марка заставили патриция поверить в существование вещей, которые прежде казались сказками. Философский камень, превращение металлов, эликсир бессмертия — все это постепенно перестало быть для него абстракцией.

Луций подошел к мраморной балюстраде и оперся на нее. Внизу, в саду, бродили рабы, поливавшие растения. Размеренная, предсказуемая жизнь, которой он жил до сегодняшнего дня. А теперь…

Теперь в его доме поселился человек, который мог знать секреты, способные изменить мир.

Патриций вспомнил, как Виктор предложил научить Марка основам алхимии. Не за золото, не за благосклонность — просто так. Кто поступает подобным образом? Либо святой, либо безумец. Либо тот, у кого есть скрытые мотивы.

«А что если он шпион? — внезапно подумал Луций. — Что если его послал кто-то из моих политических врагов?»

У патриция было немало недоброжелателей в сенате. Многие завидовали его богатству, полученному от торговли с восточными провинциями. Другие не одобряли его интереса к оккультным наукам. Вполне возможно, что кто-то решил подослать к нему агента.

Но тогда зачем демонстрировать реальные знания алхимии? Любой шпион предпочел бы остаться в тени, а не привлекать к себе внимание.

Луций отпил еще глоток вина и попытался вспомнить все детали разговора с Виктором. Тот упоминал Эдессу как место своего происхождения. Город действительно славился учеными и алхимиками, но Луций бывал там в молодости и помнил местные диалекты. У Виктора не было ничего от сирийской речи.

Еще была странность с его одеждой. Простая, но качественная ткань, безупречно скроенная. Не слишком богатая, чтобы привлекать внимание, но и не бедная. Одежда человека, который умеет скрываться на виду.

Но что делает воин в Риме, выдавая себя за алхимика?

Луций отошел от балюстрады и начал расхаживать по террасе. Мысли путались, одна теория сменяла другую, но ни одна не объясняла всех странностей.

Возможно, Виктор действительно был тем, за кого себя выдавал — ученым из Эдессы, который по каким-то причинам скрывал свое прошлое. В конце концов, восточные провинции были неспокойными, многие образованные люди бежали оттуда от войн и преследований.

«Но тогда откуда у него такие глубокие знания алхимии? — размышлял патриций. — Даже в Эдессе мало кто владеет подобными секретами».

А еще была манера держаться. Виктор был вежлив, но в его поведении читалась скрытая властность. Он говорил с Луцием как равный с равным, несмотря на то что патриций мог купить и продать сотню таких, как он. Либо незнакомец не понимал разницы в социальном положении, либо привык к тому, что его мнение значимо независимо от богатства.

Луций остановился возле колонны, украшенной барельефом, изображающим сцены из жизни богов. Аполлон, преследующий Дафну. Венера, рождающаяся из морской пены. Древние истории о существах, которые могли принимать человеческий облик.

«Что если… — безумная мысль мелькнула в голове патриция. — Что если он не совсем человек?»

Луций тут же отогнал эту идею. Он был образованным римлянином, верившим в богов, но не склонным к суевериям. Виктор, несомненно, был человеком. Странным, загадочным, но человеком.

Хотя…

Патриций вспомнил, как незнакомец упоминал о том, что «изучает различные способы достижения цели». Какой цели? И почему это прозвучало так, словно речь шла не об академическом интересе, а о чем-то сугубо личном?

Еще была та странная фраза о том, что «не все желают жить вечно». Кто говорит подобные вещи? Философы, размышляющие о природе бытия? Или те, кто на собственном опыте познал тяготы долгой жизни?

«Сколько ему лет? — подумал Луций. — Выглядит на тридцать с небольшим, но глаза… в этих глазах словно века накоплены».

Патриций покачал головой, пытаясь избавиться от фантастических мыслей. Какая разница, кто такой Виктор, если он может помочь создать философский камень? Ради этого стоило рискнуть.

Луций думал о философском камне уже три года. Не ради золота — у него было достаточно богатства. Не ради славы — его имя и так было известно в определенных кругах. Он хотел камень ради того, что тот символизировал — власти над природой, возможности изменить мир по своему желанию.

А еще ради бессмертия.

Луций не боялся смерти, но не хотел умирать. Ему было всего сорок два года, но он уже чувствовал, как время неумолимо отнимает у него силы. Первые седые волосы, легкая одышка после долгой ходьбы, боли в суставах по утрам — все это напоминало о приближающейся старости.

Философский камень мог изменить все. Даровать вечную молодость, бесконечное время для изучения мира, для наслаждения жизнью.

«И если этот Виктор действительно знает секреты алхимии…»

Луций представил себе будущее, в котором философский камень был создан. Он видел себя вечно молодым, владеющим неограниченными возможностями. Видел, как его имя вписывается в историю рядом с именами величайших людей всех времен.

Но была и обратная сторона. Если Виктор действительно обладал такими знаниями, почему он предлагал их так легко? Что он получал взамен? И не скрывал ли за своим предложением какую-то ловушку?

Патриций вспомнил древние истории о существах, которые являлись к людям в человеческом обличье и предлагали исполнить любые желания в обмен на нечто ценное. Конечно, это были всего лишь легенды, но…

А что если Виктор преследовал собственные цели? Что если ему нужны были не золото или благодарность, а возможность использовать ресурсы Луция для каких-то экспериментов?

«Хватит! — резко оборвал себя патриций. — Я начинаю мыслить как суеверная старуха».

Он допил вино и решительно направился в дом. Какими бы ни были мотивы Виктора, шанс создать философский камень выпадал раз в жизнь. Луций не собирался упускать его из-за беспочвенных страхов.

Проходя по коридорам виллы, патриций обдумывал практические вопросы. Нужно будет выделить Виктору лучшую гостевую комнату, обеспечить всем необходимым для алхимических экспериментов, возможно, расширить существующую лабораторию.

А еще нужно будет осторожно наблюдать за ним. Не из недоверия — из разумной осторожности. Луций не дожил до сорока двух лет, оставаясь наивным. Он знал: даже самые выгодные предложения могут таить в себе опасность.

Остановившись возле двери в свои покои, патриций еще раз обдумал ситуацию. С одной стороны — возможность исполнить мечту всей жизни. С другой — неизвестность и потенциальный риск.

Но разве великие достижения возможны без риска?

Луций вспомнил слова Виктора о том, что «истинная алхимия требует не только знаний, но и готовности к переменам». Тогда эта фраза показалась ему поэтичной метафорой. Теперь он начинал подозревать, что незнакомец имел в виду нечто более конкретное.

Какие перемены ждали его дом с появлением загадочного гостя? И готов ли он сам к тому, что может произойти?

Луций улыбнулся и вошел в комнату. Завтра начнется новая глава его жизни. Глава, которая могла привести к триумфу или катастрофе. Но в любом случае — не к скуке.

А пока что он приказал бы слугам подготовить лучшую гостевую комнату для Виктора. И постараться незаметно выяснить все, что можно, о загадочном госте. Не из подозрительности — из естественного любопытства человека, в чей дом входило неизвестное.

Патриций засыпал с мыслями о золоте, которое можно будет создавать из свинца, и о вечной жизни, которая, возможно, станет реальностью. Он не знал, что его новый гость думает совсем о других вещах — о том, как использовать философский камень не для обретения бессмертия, а для того, чтобы это бессмертие потерять.

И не подозревал, какую цену придется заплатить всему Риму за осуществление мечты о создании философского камня.

В эту ночь патриций Луций Корнелий Максим спал спокойно, видя сны о золоте и вечной жизни. Один из последних спокойных снов в его жизни.

Завтра все изменится. Завтра в его дом войдет не просто алхимик, а сила, способная перевернуть привычный мир. И Луций еще не подозревал, что станет не просто свидетелем этих перемен, а их невольным соучастником.

**ИНТЕРЛЮДИЯ: СЕЯТЕЛЬ СЛУХОВ**

Рим просыпался под первыми лучами солнца, и вместе с городом просыпался Локи. Бог-хитрец стоял на крыше одной из инсул в Субуре — самом густонаселенном районе города, где слухи рождались быстрее, чем мухи на падали. Отсюда, с высоты птичьего полета, он мог наблюдать, как по улицам снуют торговцы, ремесленники, рабы — все те, кто составлял живую плоть вечного города.

Сегодня ему предстояла особая работа. Нужно было посеять семена слухов, которые прорастут и расцветут пышным цветом к тому времени, когда Виктор Крид начнет действовать. Локи знал: в Риме слова имели не меньшую силу, чем мечи, а правильно направленные слухи могли изменить ход событий.

Первым делом он принял облик простого торговца тканями — невысокого, полноватого мужчины с добродушным лицом и цепкими глазами. Такие люди всегда знали последние новости и охотно ими делились. Локи спустился с крыши и направился на Форум Боариум — скотный рынок, где с утра до вечера толпился народ.

— Эй, Гай! — окликнул он одного из мясников, которого видел здесь вчера. — Слышал новость?

Мясник, здоровенный детина с окровавленным фартуком, обернулся:

— Какую новость, Марк? — Локи мысленно усмехнулся — его способность принимать чужие облики включала и память о том, как эти люди общались друг с другом.

— Да вот, один мой приятель видел в порту странного человека, — Локи понизил голос, придавая словам оттенок тайны. — Высокий такой, светловолосый. Говорят, алхимик из дальних земель.

— Ну и что в этом странного? — пожал плечами мясник. — Алхимиков в Риме пруд пруди.

— Да не простой он, — Локи оглянулся по сторонам, изображая осторожность. — Говорят, этот может золото из свинца делать прямо на глазах. И не фокусы всякие, а по-настоящему.

Глаза мясника загорелись интересом:

— Сам видел?

— Не сам, но Луций видел. Тот, что рыбой торгует у пристани. Рассказывал, что этот алхимик взял кусок железа и превратил его в серебро. Вот так, при всех.

— А ну? — мясник явно заинтересовался. — И где же он сейчас, этот чудотворец?

— Говорят, поселился у какого-то патриция, — Локи развел руками. — Но который именно — не знаю. Да и найти его теперь небось не просто. Такие люди не любят лишнего внимания.

Мясник кивнул, уже представляя, как будет пересказывать эту историю своим покупателям. А Локи удалился, довольный результатом. Первое семя было посеяно.

Следующей остановкой стали термы. Локи принял облик молодого патриция — статного мужчины с холеными руками и надменным выражением лица. В банях собирались представители знати, и здесь нужна была информация другого рода.

— Марк Антоний говорил вчера интересную вещь, — небрежно бросил Локи, обращаясь к группе сенаторов, расслаблявшихся в теплой воде.

— Что именно? — поинтересовался один из них, пожилой человек с седой бородой.

— О том, что в городе появился некий алхимик, — Локи сделал паузу, наслаждаясь вниманием слушателей. — Варвар из северных земель, но образованный. Говорят, знает секреты, которые не снились даже александрийским мудрецам.

— Очередной шарлатан, — пренебрежительно фыркнул другой сенатор. — Таких каждый месяц приезжает с десяток.

— Возможно, — согласился Локи. — Но Антоний упоминал, что этого уже приметил сам Цезарь. Говорят, диктатор велел найти северянина и доставить к нему.

Это была ложь, но ложь правдоподобная. Все знали о интересе Цезаря к алхимии и поисках бессмертия.

— Цезарь? — удивился первый сенатор. — А что в этом алхимике такого особенного?

— Ходят слухи, что он не совсем обычный человек, — Локи понизил голос до заговорщицкого шепота. — Некоторые говорят, что он старше, чем кажется. Намного старше.

— Что ты имеешь в виду?

— Антоний рассказывал, что один из его людей якобы видел этого северянина в Галлии лет двадцать назад, — Локи внимательно следил за реакцией слушателей. — Выглядел точно так же. Ни на день не постарел.

Сенаторы переглянулись. Подобные истории будили в их суеверных душах древние страхи.

— Быть может, просто похожий человек? — предположил кто-то.

— Быть может, — кивнул Локи. — Но Антоний говорил, что у того были очень характерные глаза. Голубые, как лед. И шрам на левой руке особой формы.

Он добавил последнюю деталь для убедительности, зная, что человеческая память любит конкретные подробности.

— Интересно, — задумчиво произнес седобородый сенатор. — А где он сейчас?

— Этого никто точно не знает, — ответил Локи. — Но если Цезарь действительно его ищет, долго скрываться не получится.

Покинув термы, Локи отправился в Субуру. Здесь ему нужно было принять совсем другой облик — бедного грека, зарабатывающего на жизнь переписыванием текстов. Такие люди часто становились источниками самых невероятных историй.

— Братья! — обратился он к группе людей, собравшихся вокруг уличного оратора. — Слышали ли вы о знамении, что явилось в нашем городе?

— О каком знамении? — спросил кто-то из толпы.

— О северном чародее, что пришел в Рим, — Локи говорил с греческим акцентом, которым владел в совершенстве. — Говорят, он может разговаривать с мертвыми и видеть будущее.

— Ерунда! — фыркнул один из слушателей. — Таких историй мы слышали сотни.

— А вот и нет! — возразил Локи. — Мой сосед работает в доке, видел, как этот человек сошел с корабля. Рассказывает, что вокруг него летали вороны, а собаки выли и прятались.

Толпа зашумела. Римляне были суеверным народом, и подобные детали производили сильное впечатление.

— И что он делает в Риме? — поинтересовался кто-то.

— Ищет кого-то, — загадочно ответил Локи. — Говорят, он пришел за одним человеком. За тем, кто может дать ему то, что он ищет много веков.

— Что именно ищет?

— Смерть, — прошептал Локи, и толпа притихла. — Говорят, он проклят богами и не может умереть. Потому ищет того, кто сможет разорвать проклятие.

Эта версия была ближе всего к истине, но поданная в таком виде, она звучала как фантастическая легенда.

— А кого он ищет в Риме? — спросила женщина в потрепанной тоге.

— Не знаю точно, — Локи развел руками. — Но говорят, что кто-то из знатных патрициев держит у себя человека, который может помочь северянину. Алхимика или мага.

Толпа загудела, обсуждая услышанное. Локи удовлетворенно кивнул и растворился в людском потоке.

Следующие несколько часов он провел, переходя из одного района в другой, каждый раз принимая новый облик и рассказывая новую версию истории о загадочном северянине. Торговцам он представлялся как богатый алхимик, способный превращать металлы. Солдатам — как могучий воин, владеющий секретами северной магии. Жрецам — как посланник богов с важной миссией.

К полудню весь Рим гудел от слухов о таинственном пришельце. В каждой таверне, на каждом углу люди обсуждали различные версии его появления. Кто-то говорил о чародее, кто-то — об алхимике, кто-то — о воине-бессмертном.

Локи знал: именно такая неопределенность и была нужна. Когда Крид начнет действовать, люди уже будут готовы поверить в любые чудеса, связанные с ним. А власти, напротив, будут относиться к нему с подозрением и страхом.

Но самая важная работа еще предстояла. Нужно было добраться до самого Цезаря и его ближайшего окружения.

Приняв облик одного из секретарей диктатора — человека, которого Локи видел несколько дней назад, — он проник во дворец. Римская бюрократия была сложной, но предсказуемой, и бог-хитрец легко затерялся среди множества чиновников.

— Луций, — окликнул он одного из приближенных Цезаря. — Слышал новость?

— Какую? — рассеянно ответил тот, не отрываясь от свитков.

— О том северянине, которого ищет диктатор, — Локи придал голосу оттенок важности. — Мне кажется, мы его нашли.

Луций поднял голову:

— Где?

— У патриция Луция Корнелия. Мои источники говорят, что там поселился человек, очень похожий на описание. Высокий блондин, говорит на чистой латыни, демонстрирует знания алхимии.

— Уверен?

— На девяносто процентов, — кивнул Локи. — Но есть одна странность. Этот человек ведет себя… необычно.

— В каком смысле?

— Корнелий рассказывал своим друзьям, что гость задает странные вопросы. Интересуется не тем, как создать золото, а тем, как… уничтожить нечто неразрушимое.

Луций нахмурился:

— Что именно?

— Не знаю точно, — Локи изобразил озабоченность. — Но Корнелий упоминал что-то о поисках способа «разорвать вечные узы». Возможно, это метафора, но звучит тревожно.

— Нужно доложить Цезарю, — решил Луций.

— Уже докладываю, — кивнул Локи. — Но, возможно, стоит пока понаблюдать издалека? Если этот человек действительно тот, кого мы ищем, поспешность может все испортить.

— Разумно, — согласился Луций. — Установить наблюдение, но не приближаться.

Локи внутренне ликовал. Теперь власти будут следить за Кридом, но не станут вмешиваться немедленно. Это даст северянину время начать свои эксперименты.

Остаток дня Локи провел, распространяя еще более изощренные слухи. Он рассказывал гладиаторам о воине, который не может быть убит. Рабам — о человеке, способном даровать свободу любому. Торговцам — об алхимике, знающем секрет бесконечного богатства.

К вечеру весь Рим жил ожиданием встречи с загадочным северянином. Кто-то его боялся, кто-то надеялся на него, кто-то просто любопытствовал. Но равнодушных не было.

Локи стоял на той же крыше, с которой начинал день, и любовался результатами своей работы. Внизу, на улицах, люди собирались в группы и горячо обсуждали слухи о таинственном пришельце. В тавернах рассказывали все новые истории о его подвигах и способностях. Во дворцах патрициев гадали о его истинных намерениях.

Семена были посеяны. Теперь оставалось ждать, как они прорастут.

Бог-хитрец знал: Крид пока еще не подозревает о том, какую славу ему приготовили. Северянин сосредоточен на обучении греческого алхимика и не обращает внимания на городские слухи. Но скоро он почувствует на себе тяжесть всеобщего внимания.

И тогда начнется настоящая игра.

Локи улыбнулся и исчез в ночных тенях. Завтра его ждала новая работа — нужно было убедиться, что слухи продолжают расти и развиваться в нужном направлении. А еще — подготовить почву для следующего этапа плана.

Пока что все шло идеально.