Резчик. Том 6

Глава 6

На праздничный ужин, в честь возвращения князя и дружины, в Дом собраний пригласили лишь самых уважаемых и значимых оборотней города. Два десятка мужчин, все как на подбор крепкие, коренастые и бородатые. Желающих попасть на это мероприятие было гораздо больше, просто мест за длинным столом хватило не всем. Даже для дружины князя выделили всего три места, а для нас с асверами оставили лавку целиком, на которой можно было разместиться только впятером, если потесниться. Оборотни — глубоко патриархальны, поэтому из женщин за столом были только Клаудия, Рикарда и Бальса. Я думал, что к общему празднику присоединится супруга князя, но она распоряжалась праздничным ужином, гоняя по дому женщин и не упуская возможности прикрикнуть на них или даже шлёпнуть посильнее пониже спины, чтобы быстрее шевелились.

Большой зал Дома собраний после захода солнца тонул в темноте, поэтому оборотни не жалели масла для фонарей, развесив их на стенах. Было смешно наблюдать, как пара ребят лет десяти ловко карабкалась на широкую балку под потолком, чтобы повесить ещё парочку. При этом я ловил их намерения спрятаться там, чтобы понаблюдать за большим праздником, но взрослые такой возможности детям не оставили. Мы, кстати, появились в зале в числе последних, раскрасневшиеся после жаркой бани. Клаудия повязала на голову платок, чтобы влажные волосы не испачкались. Ей не хватило времени хорошенько высушить их, а магию использовать не стала. Когда же мы только заходили в зал, там уже было шумно. Складывалось чувство, что оборотни могли разговаривать за столом не только с соседями, но и со знакомыми, находившимся на противоположном конце стола. Они что-то обсуждали, кричали и смеялись. Кто-то громко требовал хмельного мёда, потрясая кубком.

За столом, по правую руку от князя, место занял его брат, слева же сел спасённый нами парень. Что касается нарядов, то оборотни предпочитали качественную шерстяную ткань и обязательно рубахи из дорогого льна. Из украшений можно заметить золотые браслеты, перстни, цепочки с кулонами, изображающими дуб с толстыми корнями. А ещё у каждого уважающего себя оборотня был большой нож из добротного железа. Ножами они резали куски мяса, подаваемого к столу. В начале праздника гостей кормили бараниной, жаренной на вертеле и углях. Мясо ели с грубым, но довольно вкусным хлебом. Хозяйка обещала, что скоро будет готова запечённая рыба и особый деликатес в виде варёной свинины со специями. Клаудия на баранину, отменно прожаренную и сочившуюся соком, смотрела с лёгким ужасом. Сказала, что подождёт рыбку и ту самую деликатесную свинину. Я поймал за руку одну из проходивших мимо женщин, попросил принести кипятка. На меня посмотрели с удивлением, но минут через пять принесли медный пузатый котелок литра на полтора. Для нашей компании я заварил немного чая с травами, накрыл котелок тарелкой. Оборотни отвары трав пили только когда болели, поэтому на нас бросали удивлённые взгляды.

Много внимания во время праздника было уделено Аш, которая удобно устроилась возле стенки у жилой части дома и с любопытством наблюдала за гостями. Специально для неё полы застелили шкурами, а рядом поставили лавку, где отдыхали Диана и Ивейн, следящие за тем, чтобы гости не пытались кормить собаку мясом. А желание такое возникало практически у всех. Князь предупредил собравшихся, чтобы не докучали ей, но помогало это мало, так как взрослые мужи при виде такой большой собаки превращались в любопытных детей.

Праздник закончился ближе к полуночи. Было шумно, поэтому поговорить толком ни с кем не получилось. Оборотни насытились, затем вылакали две бочки с хмельным мёдом и маленький бочонок дорогого вина. Виноград в их лесах не рос, поэтому большой удачей считалось купить вино у соседей. Узнал я, что совсем недавно князь очень удачно поторговал, продав много болотного железа низкого качества и серебряной руды. А в скором времени он планировал выгодно обменять часть их стада овец. На юге от их лесов уже второй год был неурожайным, поэтому спрос на мясо и цены на него росли с каждой неделей. Оттуда приходили слухи, что голод стремительно распространяется по всему югу. Если и следующий год будет таким же, то часть поселений просто обезлюдет. Многие уже сейчас подавались в разбойники, которых оборотни без жалости выбивали из лесов, чтобы они не извели всю дичь. Как и Даниель, местный князь строго следил за количеством диких кабанов да оленей. В этом году их было мало, поэтому охоту запретил ещё весной.

Спальные комнаты занимали примерно треть от Дома собраний. От общего зала их отгораживала деревянная стена, а вместо дверей пользовались занавеской из плотной ткани. Нам досталась угловая комната без окон, с большой кроватью, застеленной мягкими шкурами. В углу хозяева поставили массивный сундук для одежды и старенькое кресло, тоже укрытое шкурами. Лампу нам выделили самую яркую в доме, чтобы было не страшно ночевать рядом с оборотнями. С этим возникла небольшая проблема, так как Диана и её пара беспокойных подруг очень переживали, что нас могут ночью съесть. Но дежурить они могли только в большом зале, так как супруга князя в жилую часть их не пустила. Если говорить о княгине Риани, то она была женщиной строгой и рассудительной. Невысокая статная женщина лет пятидесяти, с морщинками в уголках глаз. За весь вечер ни разу не заметил, чтобы кто-то решил с ней спорить. Даже подвыпившие мужчины старались быть вежливыми и быстренько сбежали из дома, когда им сказали, что они злоупотребляют гостеприимством.

Несмотря на необычное соседство и отсутствие дверей, ночь прошла спокойно. Я отлично выспался, а Клаудия даже не проснулась, когда я встал рано утром. Одевшись и выйдя в небольшой коридор, я столкнулся с княгиней, входившей как раз со стороны большого зала.

— Доброе утро, — сказала она, говоря с сильным акцентом.

Забыл упомянуть, что среди оборотней было совсем мало тех, кто говорил на имперском языке. Практически это была только семья князя, да несколько влиятельных жителей города примерно одного возраста, которые в детстве часто общались с лекарем, выходцем из Империи. Как говорила Монна, языки оборотням даются легко, в отличие от счёта и письма.

— Доброе утро, — ответил я, показывая на проход в зал, откуда потянуло горячим воздухом. — Не жарко? Можете смело открывать двери и окна, Аш давно проснулась.

— Она не загорается ночью?

— Нет, — я улыбнулся. — Она хотя и из рода огненных псов, но дым не любит. Поэтому под ней даже самые мягкие шкуры никогда не тлеют. Спасибо Вам за гостеприимство. Времени мало, а так погостил бы у Вас ещё немного. Мы сегодня уйдём до обеда.

— Гайр говорил, — она кивнула. — Спасибо, что заступились за него и Монну. Она самая непослушная дочь.

— Монна? — не понял я.

— Дочь, — кивнула Риани, приложив ладонь к груди. — Как узнала, что Гайр ушёл с чёрным торговцем рабами, так бросилась за ним в погоню. И если бы не она, Удд не отправился бы следом. Он считает, что Гайр выбрал путь и должен был идти по нему сам.

Я попытался скрыть удивление, но получилось не очень.

— Вы с ней поговорите, — сказал я, — чтобы она дома осталась…

Женщина покачала головой, словно уже успела поговорить, но безрезультатно.

— Скоро будет готов завтрак, — сказала княгиня. — Удд говорил про телеги, но в восточном лесу дороги нет. Он будет целый день договариваться и искать лошадей.

— Ага, понятно. Спасибо, что предупредили. Нам бы в дорогу еды приготовить на несколько дней.

— Через два часа всё будет готово, — кивнула она и вышла обратно в большой зал.

Ивейн уже открыла двери и тяжёлые ставни на окнах, чтобы выпустить горячий воздух. Я подошёл к Аш, погладил её по голове.

— Пойдём погуляем, разомнём ноги и на город посмотрим. Ивейн, как переночевали, как у Кифайр дела?

— Всё хорошо. И баня всем понравилась. Мыло только закончилось. Если в городе есть лавка алхимика, надо купить побольше.

— Хорошая мысль, — я кивнул. — Пойдём с нами, заодно поищем лавку. Если город уже проснулся, то и купим всё, что нужно.

— Диана просила её разбудить утром.

— Тогда иди будить, а мы во дворе подождём.

Утром в городе было холодно, особенно после тёплого дома. Со стороны реки тянуло сыростью. Представляю, что творится во время дождя. Кое-где на улицах оборотни положили деревянные доски, а о камне вообще речь не шла. Странно, что они дороги не мостят, ведь его много вокруг, учитывая, что дома по большей части каменные. Разглядывая площадь, я заметил, что вокруг удивительно тихо. У невысокого забора поблизости стоял Гайр, думая о чём-то серьёзном, глядя в одну точку перед собой.

— Привет, — я подошёл, проследил за его взглядом, но ничего интересного не увидел.

— Доброе утро, — он кивнул.

— Вид у тебя такой, словно ты не рад, что домой вернулся.

— Я рад, просто, думаю…

— Поделись мыслями, может, я что-то подскажу. Ладно, не смотри так, не хочешь, не говори. С нами пойдёшь к болотам?

— Пойду, — он снова кивнул. — Я думаю… если я не отработал на галере положенное время, нарушил ли договор этим или нет?

— Нет, — я коротко рассмеялся. — За тебя честно золотом уплачено. Считай, что время выкупили, так что ничего ты этому чернокожему не должен. Кстати, было бы интересно послушать, как ты к нему в рабство попал. Ты же будущий князь, что могло заставить от всего этого отказаться?

Парень вздохнул, пожевал губами.

— Я хотел, чтобы дети перестали умирать, — сказал он хмуро и очень серьёзно. — Имад Кадир сказал, что поможет. Двадцать лет работать на него я должен был за это.

— Никто не хочет, чтобы дети умирали, но, как бы тебе сказать, это не в его власти, такое обещать. Какой-нибудь сорванец с крыши упадёт или в реке утонет, и никак он это не предотвратит. Да он даже не спасёт никого от голодной смерти. К гадалке не ходи, он тебя вокруг пальца обвёл. Как в такое можно вообще поверить?

— Нет, не все дети, — Гайр мотнул головой. — Только особые… Так не объяснить…

— Слушай, ты меня с утра пораньше в тупик ставишь, а я этого не люблю. Загадками не надо говорить.

— Ты ведь целитель?

— Целитель, — кивнул я. — Не скажу, что лучший, но очень хороший.

— Тогда я покажу.

Гайр посмотрел на Аш, затем направился к калитке. Я тоже обернулся, только к углу дома, откуда за нами наблюдали Фир и Пин, махнул им рукой, чтобы не следили тайком, а шли рядом. Они немного удивились, что я их заметил, заулыбались и поспешили догнать. В одежде охотниц старшего рода они выглядели немного смешно. Нет, в целом — неплохо, но, глядя на них, ни за что не поверишь, что они именно охотницы. Это они так над отрядом Бальсы издевались, пытаясь то ли вывести из себя, то ли просто смеялись, видя их вытянутые лица. Они ведь не просто переоделись, они скопировали знаки принадлежности к роду до самых мелочей. Не понимаю я их чувство юмора.

Пока мы шли по городу, жители потихоньку просыпались. Кто-то провожал нас удивлённым взглядом из окна, кто-то даже на улицу выходил. Двое крепких мужчин из городской стражи или дружины князя пристроились позади нас метрах в двадцати, разгоняя любопытных оборотней, чтобы не собралась процессия. Мы прошли сквозь город к высокой насыпи. Бруну как-то рассказывал, что варвары часто города окружают стеной, но не такой как в Империи. Они складывали брёвна в особые клети, засыпали землёй и камнями, затем делали земляную насыпь с внутренней стороны, а с внешней в несколько слоёв укладывали самым крупным камнем, который могли найти. Высота таких стен могла доходить до десяти метров, но в Мон-Бевре она была что-то около семи. И город стена окружала полукругом, плотно подходя к реке. Из города можно было выйти через большие ворота с южной стороны, закрывающиеся на ночь. Для нас ворота спешно открыли, так как Аш в калитку вряд ли бы протиснулась.

Оборотни расчистили лес примерно шагов на четыреста, даже небольшой ров выкопали у стены, чтобы нападающим было сложнее устанавливать лестницы для штурма. В общем, потрудились на славу, создавая серьёзное укрепление. Даже огненным магам придётся сильно постараться, ведь мало стену уронить, нужно ещё с земляной насыпью что-то сделать. Но вряд ли у местных князей есть серьёзные огненные маги для этого. Что интересно, оборотни с умом использовали очищенную от леса землю, выращивая на ней овощи и зерно. Правда сейчас я видел только голую землю, так как урожай убрали пару месяцев назад.

Мы прошли вдоль стены по удобной дороге к восточной границе леса, затем углубились где-то на тысячу шагов. Нас вела узкая тропа, а деревья, сбросившие листву, стояли очень плотно, и иногда приходилось петлять между ними. В конечном итоге мы вышли к поляне, на которой стояли три одиноких дома, сложенных из плоского светлого камня, а чтобы ветер его не продувал, стены обильно обмазали грязью. Рядом с главным строением можно было увидеть огород, где остались какие-то посадки в виде чахлых кустарников вороньего глаза. Плоды этих ядовитых кустов асверы иногда использовали при лечении воспалённых и гноящихся ран.

Когда мы прошли за изгородь, окружающую все три дома, из дальнего выглянул большой бурый оборотень-медведь, посмотрел на нас и скрылся обратно.

— Там, — Гайр показал на самый большой дом и первым направился к нему.

Ещё на подходе я уловил резкий запах трав, настоянных на крепком алкоголе. Гайр несколько раз стукнул в косяк двери, отошёл на шаг. Где-то через минуту дверь открыла сухонькая старушка, лицо которой покрывали серые пятна, размером с перепелиное яйцо. При этом я мог с уверенностью сказать, что это не старческие пятна на коже, а последствия магического загрязнения.

— Доброго утра Вам, бабушка Флир, — приветствовал её Гайр.

— Вернулся? — она посмотрела на него прищуренно, словно глаза её подводили. — Сбежал?

— Меня выкупили из рабов, — сказал он. — Князь Берси Хаук с далёкого севера.

— Хорошее имя, — беззубо улыбнулась мне бабка, — для человека. Спасибо, что выкупил этого глупого мальчика. Ты заходи, а остальные пусть здесь останутся.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и ушла вглубь дома. В большой комнате, разделённой на три части занавесками, травами и настойками пахло ещё сильнее. Если сосредоточиться, то можно было уловить запахи болезни. Собственно, больного я нашёл в дальней части дома. Мужчина лет тридцати, обращённый оборотень, лежал на низкой кровати. Выглядел несчастный плохо, его лихорадило, отчего на лице проступили капельки пота. Причина выяснилась довольно скоро, стоило взглянуть на ногу.

— Надо было ногу отнимать, раз не умеете лечить, — сказал я, проходя в комнату.

— Проще сразу убить, — шамкая беззубым ртом, произнесла бабка.

За дальней занавеской послышалось шуршание, кто-то глухо звякнул глиняной посудой. Через несколько секунд к нам присоединилась девочка лет двенадцати. Невысокая, темноволосая и кареглазая. Она принесла большую глиняную чашку, на дне которой было немного кашицы из трав. Едкий запах усилился.

— А магов-целителей у вас никогда не было? — спросил я. — Или шаманов, которые при помощи высших сил лечат болезни и недуги?

— Шаманов у нас нет, — сказала бабка.

— Могу его исцелить, — я показал на несчастного. — Это не противоречит вашей вере?

— Целитель Доминик говорил, что в столице людей есть маги, способные исцелить даже смертельные раны.

— Есть такие. Но не все раны можно исцелить. Если голову отрубят, то обратно её приделать нельзя. Если стрела попадёт в сердце, и извлечь сразу её не получится, тогда исцеление может не помочь. А в остальном почти любая рана излечима. Но удивительней то, что магия может лечить болезни, воспаления, обморожения и язвы. Даже если в животе заведутся черви, которые будут глодать тебя изнутри, можно их извести.

Девочка посмотрела на меня, поморщилась, словно представила эту картину.

— Разговариваешь на имперском языке? — спросил я у неё.

— Бабушка Флир учила, — сказала она с акцентом, присущим всем оборотням.

Я коснулся больного, используя одно из сложных заклинаний Лехаля. Болезнь порядком распространилась по ноге, поэтому нужно использовать «главные» исцеления. Отёк вокруг раны и неприятная краснота сразу начали понемногу спадать.

— Он поправится, — сказал я. — Только неделю пусть отдохнёт, а то лихорадка усилится, и рана снова может загноиться. Увы, я сегодня ухожу на восток и не смогу наложить ещё пару нужных исцелений.

— В ваших городах люди, наверное, счастливы, раз можно исцелить любую болезнь, а на целителей молятся, как богам…

— Обратиться к хорошему целителю — это очень дорогое удовольствие, — я улыбнулся. — Не многим это по карману. А целителей чаще ругают за непомерные цены и скупость. Многие умирают, так и не собрав деньги, хотя целителю достаточно лишь коснуться его и использовать совсем немного силы.

— Странно это, — покачала старуха головой. — Доминик говорил, что целители долго учатся, чтобы мало работать и получать за это много золота.

— Слышали бы его графини, которым гильдия запрещает практиковать и отправляет работать в далёкие провинции. Там не то, что заработать, обнищать за год легко, потратив все сбережения, что были. Но учиться надо, иначе последствия будут печальными. Когда у юноши или девушки начинают формироваться каналы магии, за этим должны следить опытные преподаватели, иначе грязная река магии убьёт любого одарённого.

Помолчали. Старуха смотрела на рану, цвет кожи вокруг которой понемногу возвращался к нормальному виду. Лехаль говорил, что сложные воспаления должны полностью проходить за два дня, не быстро и не медленно.

— Можете смело нанести травы, — сказал я. — Хуже не будет.

— Маргед, — сказала бабка, обращаясь к девочке. Та кивнула, поставила чашку и принялась аккуратно наносить травяную субстанцию на рану. Судя по форме, его либо кабан подрал, либо он напоролся на что-то острое и грязное. Не обработал рану вовремя и заработал неприятное заражение.

— У девчонки талант к магии, — сказал я, — который может проявиться довольно рано. Если талант не развивать, к шестнадцати годам он её убьёт. Слушайте, она в белого оборотня-медведя превращается?

Я заработал ещё один сердитый взгляд от девочки.

— Нет, облик белого оборотня она не принимает, — старуха улыбнулась. — Редко это. На моей памяти один раз было…

— Что ж, пойду я. Через пару дней вернусь, чтобы отправиться обратно в Империю. Если в городе есть больные, могу исцелить их от недугов. Хотя вы, оборотни, народ с огромным здоровьем.

Бросив ещё один взгляд на девочку, я вышел из дома. Хитрит старуха, делая вид, что ничего не знает и не понимает. К тому же она может использовать одну из разновидностей исцеления. Заклинание не сильное, предназначенное скорее для лечения простых хворей, но всё же. Если сама додумалась до подобного, то можно только подивиться. И девчонку научит тому же, не сомневаюсь, так как талант чувствуется даже в таком возрасте. Не такой сильный, как у Лиары, но годам к четырнадцати, если у неё не откроются каналы, то от загрязнения она пострадает обязательно.

— За город зря дом вынесли, — сказал я Гайру, топтавшемуся у входа. — Боитесь. Они ведь не прокажённые.

— Они не такие, — сказал он, поняв, о чём я говорю.

— Поэтому вы и считаетесь дикими варварами, — отмахнулся я. — Пора возвращаться, а то мы сегодня ничего не успеем. Если ты решил с нами идти, то собирай вещи.

— Уже всё собрано и готово, — сказал он. — И мы не дикие.

Я молча хлопнул его по плечу и направился к дороге. Обратный путь мы проделали существенно быстрее и всё так же под любопытными взглядами горожан. Как и говорила супруга князя, телег он не нашёл, но делал вид, что занят этой проблемой, и просил подождать до обеда. Мы с ним спорить не стали, плотно позавтракали остатками еды со вчерашнего праздника и двинулись на восток. Плохо, что уговорить Клаудию и Кифайр подождать в городе не получилось. Первая не хотела отпускать меня одного, говоря, что я обязательно влипну в большие проблемы, а вторую просто разбирало любопытство, когда она слышала про больших светлячков, называемых феями. Персиваль с нами идти и не собирался, они с Червём ещё накануне вечером украли рыбацкую лодку и ушли вверх по реке. А вот от попутчиков из числа оборотней, кроме Гайра и Монны, я отказался. Пришлось даже настаивать, чтобы за нами не увязалась половина дружины князя. Пообещал ему, что оставлю его детей на границе болот и за собой в гиблое место не потащу. Кстати, меня действительно удивила новость, что Монна оказалась дочерью князя. Мужа её я так и не увидел, а вот с сыном познакомился. Мальчишка семи лет, улыбчивый и очень похожий на маму. Пока мы собирались, он, пользуясь случаем, с любопытством бегал вокруг Аш, не зная, как к ней подступиться и погладить. Пугало его то, что от неё исходили волны жара.

Прогулка по лесу, сбросившему листву, ничем особым не запомнилась. Скучно, серо, кругом сырость. Дороги на восток не было, поэтому шли просто напрямик. По словам Монны, им с братом хватило двух дней, чтобы добраться до болот, но они бежали в облике оборотней. Пешком же предстояло идти минимум три дня. С одной стороны, болота располагались не так уж и далеко, с другой — неизвестно, сколько блуждать по самим болотам в поисках не пойми чего. Я даже к Уге обратился за советом, и она дала понять, что искомое ждёт впереди. Жаль, что направление не указала и не говорила, сколько придётся ради этого потратить времени. Хорошей новостью стало то, что Кифайр легко переносила долгие пешие путешествия. Она свободно скользила по лесу, громко шурша опавшими листьями и ломая попадающиеся на пути веточки. Видя её хищный взгляд в сторону птиц, я лишь улыбался, представляя, как она собирается гонять их по округе. По словам Ивейн, на Кифу праздничные угощения оборотней впечатления не произвели, и она почти ничего не ела, включая вкусную жареную баранину и запечённую рыбу. Насколько же большим было моё удивление, когда вечером, на привале, я застал её, доедающую какую-то большую птицу, наспех ощипанную и выпотрошенную. И столько счастья при этом было в её взгляде, что даже самые хмурые асверы не могли сдержать улыбки. У Гуин же мелькали намерения отправить Тэчча на охоту, чтобы добыл пару куропаток, и тем самым лучше подружиться с Кифайр. Они в последнее время много разговаривали, и на привале Уни спешила быстрее сделать все дела, чтобы помочь Кифе поставить палатку и поговорить перед сном.

Стоит сказать о ещё одном попутчике, беззаботно шагавшем по лесу вместе с нами. Вигор шёл так легко, словно давно привык к долгим путешествиям и совершенно не уставал. Ему эта прогулка даже нравилась, если судить по довольной и мечтательной улыбке. Он почти всё время витал где-то в небесах, при этом ни разу не споткнувшись о корни и не угодив в скрытые листвой ямы. Не мешала ему большая сумка за спиной, в которой он нёс несколько одеял и непромокаемую ткань для навеса, под которым спал, предпочитая его палатке. А ещё молодой жрец нашёл благодарного слушателя в лице Гайра. Оборотень с удивлением и большим вниманием слушал о Пресветлом Зиралле, о великой битве между ордами демонов и людьми, где светлый бог сыграл важнейшую роль, сразив Хрума руками верховного жреца.

Опасаясь появления белых огоньков, Аш шла рядом с отрядом, стараясь не уходить далеко, и всегда внимательно осматривала окрестности, когда мы останавливались на ночлег. Ей не нравился и сам лес, и выбранный маршрут. Она говорила, что чем дальше мы заходим на восток, тем тяжелее становится воздух. Я ничего подобного не замечал, даже спрашивал у оборотней, но те лишь разводили руками. То, что воздух стал другим, я смог почувствовать только к концу третьего дня, когда твёрдая почва под ногами начала уступать место болоту. Воздух стал тяжёлым и сырым, появился неприятный запах тины. Углубляться дальше в болото мы не стали, решив переночевать на сухом участке. Разожгли большой костёр, вокруг которого собрались поздним вечером. Огонь придавал уверенности, но стоило отойти от него метров на десять, становились жутко. Складывалось впечатление, что за тобой наблюдают из темноты. Асверы к этому относились спокойно, а вот Монна с братом сидели весь вечер притихшие, иногда бросая взгляды в темноту, в сторону болот, словно видя или слыша что-то.

Несмотря на то, что Уга защищала мои сновидения, спал я тревожно, часто просыпаясь. Мне всё время снился обрыв, скользкий от грязи и стекающей воды. Кто-то очень знакомый прыгнул туда, но зачем, я понять не смог. Осторожно, чтобы не поскользнуться, я посмотрел вниз, но дна не увидел, только стену серой грязи. На секунду показалось, что край обрыва обваливается, увлекая меня следом, но в этот момент кто-то схватил поперёк груди, оттаскивая подальше, и я проснулся. Пару секунд полежал, пытаясь прийти в себя. Рядом спала Клаудия, прижавшись к моему плечу и обнимая рукой. Понадобилось ещё немного времени, чтобы понять, что обнимают меня с двух сторон. К другому плечу прижалась Кифайр и нагло спала, оставив хвост за палаткой. Пришлось пару раз толкнуть её плечом, чтобы разбудить.

— Ты чего здесь забыла? — тихо спросил я.

— Сны тревожные, — сказала она. — Зовут меня, надо идти, но не хочу.

— Кто зовёт? — я высвободил руку, растёр лицо. — Куда?

— Они, — сказала она и показала на восток, — туда.

— Ёмкий ответ. Так, никуда тебе идти не надо, ясно?

— Ясно, — она закивала, рассыпав волосы

— Что она говорит? — сонно спросила Клаудия, почему-то ничуть не удивившись. Вот, будь здесь Алекс, она бы уже ворчала на Кифайр и выгоняла её из палатки.

— Зовёт её кто-то, — проворчал я, усаживаясь и подтягивая одеяло на Клаудию. — Этому «кому-то» я голову отверну, если он мне под руку попадётся.

— Надо идти, — вздохнула Кифа и зашевелилась.

— Стоять! — быстро припечатал я. — Без разрешения от меня ни на шаг.

— Хорошо, — она снова кивнула.

— У вас там всё в порядке? — послышался голос Рикарды с улицы.

— Не очень. Аш где?

— Была рядом с костром.

— А сейчас?

— И сейчас она там, — сказала Рикарда. Я уловил мелькнувшее намерение от Ивейн, которая говорила как раз об этом. — Туман сильный, не вижу. Три шага и уже ничего не различишь. Голоса в нём тонут.

— Проследите, чтобы Аш никуда идти не собралась.

— Идти надо, — сказала Кифа и снова зашевелилась, намереваясь выбраться из палатки.

— Да сиди уже! — я положил ей руку на плечо, но сил удержать не хватило, и она потащила за собой.

Из рукава вынырнула серебряная змейка и посмотрела на меня красными рубиновыми глазками. Наклонила голову, словно на что-то намекая. Пару раз в воздухе сверкнул серебряный раздвоенный язычок. Клаудия подёргала меня за вторую руку и показала удивлённым взглядом на змейку.

— Я сейчас рычать буду, как Бристл! — сказал я. — Кифа, мать твою… найти поскорее надо.

— Надо идти, — вздохнула она.

— Ладно, достали. Клаудия, где мой нож жреческий?

— Зачем тебе? — она подвинулась немного, загораживая его.

— Палец порезать хочу. Давай, пока она не уползла в болото, попробуй её потом отмыть от грязи и тины.

Клаудия посмотрела на Кифу, которая пыталась втянуть змеиное тело в тесную палатку, чтобы ползти было удобнее, затем протянула нож. Я провёл пальцем по бритвенно-острому лезвию, сосредоточился, чтобы проступила капелька крови, и прижал её к голове змейки. Красные глазки загорелись, впитывая кровь, и через секунду погасли. Она зевнула и снова юркнула в рукав, принимая форму браслета. Кифайр же остановилась, потянулась, насколько позволяла высота палатки, обернулась, зевая так, что едва челюсть не вывихнула.

— Доброе утро, — сказала она, сонно глядя на меня и Клаудию. — Зачем меня разбудили? Спать, спать…

Она вклинилась между нами, обнимая, и повалила на шкуры.

— До обеда не будить, — предупредила она.

— Ну, хотя бы так, — вздохнул я, пытаясь убрать её руку. — Ты спи, а мы по болотам прогуляемся.

— Чего ты там забыл? — уткнувшись лицом в шкуру, спросила Кифа. — Поганое место, как и его обитатели.

— Как раз этих обитателей хотелось бы увидеть, — сказал я, выбравшись, наконец. Кифа же сцапала Клаудию, сил у которой было существенно меньше, чтобы освободиться. — Пусть покажут, где у них тут усыпальница.

— Единственное, что они могут показать — это где трясина поглубже. Они же твари неразумные и вечно голодные.

Кифа всё же неохотно отпустила Клаудию, поднялась, едва не толкнув меня.

— Ладно, сидите уж, сама найду, — она снова зевнула, повела плечами. — Буду ловить их и душить, чтобы всё рассказали.

— Слушай, с тобой всё в порядке? — спросил я.

— Да, — она кивнула, затем наклонила голову, чтобы собрать длинные волосы, разметавшиеся, наверное, уже по всей платке. Осмотрела их придирчиво, покивала. — Хорошо постаралась, не промокнут.

Немного скрутив волосы, Кифа принялась стягивать через голову тёмное платье тас’хи, в котором всегда спала. Причём делала это очень ловко и быстро.

— В этих болотах людям, оборотням и даже асверам делать нечего, — сказала она, избавившись от платья, и протянула его Клаудии. Я даже взгляд отвёл. Она же повернулась к выходу и приоткрыла полог палатки. — Сгинут все. Туман как предупреждение. Хотя…

Кифа снова повернулась, посмотрев на меня прищуренно, опустила взгляд на босые ноги.

— В сагах всегда пишут, что герой утонул потому, что в сапогах был, — улыбнулась она.

Я успел схватить какой-то из двух жезлов, лежащих на кровати, и жреческий кинжал, а она уже схватила меня и выскочила из палатки. Когда нужно, Кифа может быть очень гибкой и проворной. Я хотел что-то сказать, но мы уже рухнули в ледяную воду и очень быстро куда-то поплыли. Рикарда была права, когда говорила, что туман очень густой. Даже вытянутую руку уже сложно разглядеть, поэтому чувство направления исчезло сразу. Точнее, почти исчезло, так как я чувствовал, как удаляются две яркие звёздочки: Ивейн и Виера. Посмотрел на зажатый в руке жезл целителя. Лучше бы это был огненный жезл, но так я хотя бы смог передать намерение, чтобы асверы оставались в лагере и дождались нас.

Сначала я подумал, что мы плывём через большое озеро, но почти сразу вода сменилась дурно пахнущей грязной и липкой жижей, сквозь которую Кифайр плыла, не встречая никакого сопротивления. Затем мы заскользили по бледно-жёлтому одеялу из крупных листьев, плавающих на поверхности воды. Пришлось вцепиться одной рукой в штаны, чтобы не потерять их.

Плыли мы минут тридцать, то по чистой воде, то по каше из грязи, смердящей гниющей травой и тиной. Туман начал постепенно таять, открывая вид на огромный участок затопленного леса. Окончательно он растворился, когда мы выплыли на середину небольшого лесного озера. Вода здесь была ещё холодней, чем в болоте, и буквально обжигала. Жаль, что в таком положении я мог смотреть только назад, а то увидел бы землю, в которую на полном ходу мы врезались. Кифа втащила меня на берег и отпустила. Выбралась из воды, отряхнула волосы и принялась разминать руки.

— Холодно, — недовольно сказала она. — Не люблю холод…

— Могла бы предупредить, прежде чем утащить — я вытащил из волос тину и бросил в воду. — Я бы подготовился лучше.

— Подготовился? — она улыбнулась. — Ты совершенно не умеешь готовиться. Взял с собой так много подручных, рассчитывая, что половина утонет в болотах, а другую сожрут? У вас даже лодки нет, как ты собирался переправляться через глубокую воду?

Я поморщился, слушая критику, но спорить не стал. Стянул с себя рубаху, скрутил, чтобы выжать воду, затем протянул ей.

— Смущаешь, — сказал я, отвечая на вопросительный взгляд, за что заработал ещё одну широкую и коварную улыбку. — И где мы?

— В центре болот.

Я осмотрел берег озера и такие же скучные деревья, как и перед болотом. За деревьями просматривалось что-то высокое и тёмное.

— В такие места нельзя приходить толпой, — добавила Кифайр, надевая рубашку и выпуская из-под неё длинные волосы. — Иначе можно привлечь их внимание.

Она показала на деревья шагах в сорока, между которыми мелькал белый огонёк размером с крупное яблоко. Точнее, это было похоже на развевающийся небольшой огонь факела, оставляющий за собой короткий след из бело-голубого пламени.

— Знаешь, что или кто это? — спросил я.

— Конечно, я знаю. Даже слышу, как они пищат…

На несколько секунд на берегу повисла тишина, нарушаемая лишь тихим плеском воды. Отсюда прекрасно был виден край завесы тумана, всё ещё висевший над водой, несмотря на поднимающееся солнце.

— Времени мало, пойдём, — Кифа первой направилась к деревьям.

Я перехватил поудобнее кинжал и жезл целителя и зашагал следом. Надо будет кинжал хорошенько обработать маслом, как только вернёмся, а то заржавеет после купания. Со стороны мы выглядели очень смешно: я босиком и в штанах от тёплой пижамы, Кифайр — в мокрой и коротковатой для неё рубашке. Оба мокрые, перепачканные в грязи и какой-то зелёной слизи. При этом она гораздо легче преодолела скользкий подъём берега, остановилась наверху, дожидаясь, пока я поднимусь. Двигаясь за ней по участку леса, я думал, что странной она стала, когда я пролил капельку крови. Как будто она внезапно повзрослела. Начала говорить с другой интонацией, улыбается и смотрит на тебя так, словно на тысячу лет старше. Нет, я согласен, что она действительно намного старше, но обычно это незаметно. Может быть, ей сил не хватает, чтобы быть собой, и, израсходовав их, она засыпает? А может, она меняется местами с серебряной змейкой. Странное всё-таки у неё раздвоение личности…

Прогулка вышла недолгой, буквально через пять минут стало понятно, что мы идём к высокому дому со шпилем. Тишина в лесу, где не было даже ветра, постепенно сменялась странным жужжанием или гудением. Пару раз над нами или вдалеке между деревьями проносились живые огоньки, словно маленькие сгустки белого пламени. Когда же мы вышли к границе леса, перед нами открылся прекрасный вид на развалины. Старый дом из тёмного камня простоял в этом сыром месте никак не меньше пары сотен лет. Окна зияли тёмными провалами, крыша местами обвалилась, не было двери. Чем-то дом мне напомнил замок, только в миниатюре. Не хватало только высокой крепостной стены, но на острове посреди болот вряд ли в ней есть необходимость. Ещё было много пожелтевших побегов лозы, которая оплетала стены, пытаясь опутать дом целиком.

Кифайр обернулась, приложила палец к губам, показывая, чтобы я не шумел. Несколько минут мы тихонько стояли под деревом, глядя на двор и дом. Проблема была в том, что дом был полон тех самых белых огоньков. Они влетали в окна, вылетали через дыру в крыше и наоборот, кружили во дворе или мчались куда-то на противоположный конец острова. Кифа долго смотрела на эту картину, и вид у неё становился всё более и более мрачный.

— Их не должно быть так много, — очень тихо сказала Кифайр. — Это огненные скарабеи — неудачное творение светлых богов. Люди называли их пожирателями демонов, и они полностью оправдывали своё название. Эти вечно голодные твари поглотили армию в двадцать тысяч рогачей и не подавились. Пока сдерживаешь кровь, ты для них не вкуснее земли с песком, но мы их разбудили, видишь?

То, что мы что-то разбудили, было понятно как день. Когда мы только подходили к дому, гул был слышен едва-едва, но с каждой минутой он становился всё громче. Ещё немного в таком темпе, и стены дома начнут дрожать. Огоньков, снующих в окнах дома и вылетающих через крыши, становилось всё больше и больше.

— Не знаю, сдерживает ли их туман или он появился из-за близости к гнезду. Нужно уходить, и чем быстрее, тем лучше. Они летают быстро, и сбежать будет непросто. Проблема в том, что если я выведу их из тумана, то они опустошат лес и все окрестные земли за несколько дней. Поэтому я останусь. Попытаюсь проникнуть в гнездо и, если получится, немного его разворошить. Всё, времени больше нет, уходи.

— Подожди, — я успел схватить её за руку в тот момент, когда дом загудел как разворошённый улей. Из окон и дыр в крыше начали вылетать сотни огоньков, сливаясь в единый поток и образовывая водоворот. — Мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Уйдём только вместе. Одну здесь не оставлю.

— Даже я им не соперник, — сказала она серьёзно. — А ты им на один зуб. Но если хочешь умереть вместе со мной, я это ценю.

Кифайр потянулась и взяла моё лицо в ладони. Приблизилась, чтобы коснуться лбом моего лба.

— Ты не представляешь, как больно терять это дитя, но без него всё бессмысленно, — сказала она с болью в голосе. Затем отстранилась, немного улыбнулась. — Эх, сюда бы мои парные клинки. Голыми руками что я могу?

— Значит, это огненные скарабеи? — уточнил я, протягивай ей жреческий кинжал. — Живые существа или маленькие сгустки пламени?

— Большие жуки, тело которых горит голубым пламенем, когда они поднимаются в воздух.

— Кифайр, скажи, а тебя белый огонь обожжёт?

— Естественно, — сказала она, вынимая кинжал из ножен, и довольно покачала головой, оценив его остроту и лёгкость. Подняв кинжал, посмотрела на его изгиб. — Белое и багряное пламя не причиняет вреда только детям Уги.

Я отвлёкся, так как нарастающий гул достиг предела. Сплошным белым потоком жуки вылетали из дома, сливаясь в единое целое. В какой-то момент их стало слишком много, и они лавиной обрушились вниз. Я успел шагнуть вперёд, выходя из-под деревьев, и, выставив перед собой жезл, выпустил струю ослепительно яркого белого пламени. С гудением огонь врезался в лавину огоньков, проделывая в ней огромную брешь. Белая река разделилась на две части, разбиваясь о деревья и огибая нас с двух сторон. Я выдал ещё одну струю пламени, так как брешь довольно быстро начала заполняться. Если бы это не отнимало так много сил, я бы их всех в этих болотах вывел до последнего.

Снова собравшись в единый рой, огоньки обрушились на нас новой волной, пытаясь атаковать сразу со всех сторон. Часть я сжёг, но кто-то успел подобраться вплотную, впиваясь в тело, руки и плечи маленькими, но очень острыми зубами. Можно сказать, я ждал этого, задействовав четвёртую струну арфы Муке. Кольцо больно сдавило палец, но пространство вокруг на долю секунды потемнело, и невидимая сила начала рубить огоньки, которые взрывались, взметая вверх бело-голубые всполохи пламени, и рассыпались ворохом раскалённых и трещащих искр. Вспомнив о Кифайр, я оглянулся, увидев необычную картину. Несколько десятков, если не сотня маленьких сгустков пламени замерли вокруг неё, словно мухи, попавшие в паутину. Они дёргались, пытаясь вырваться, но без особого результата. Кифа же рубила их кинжалом, взмахивая то вверх, то резко опуская руку. Огоньки, действительно похожие на пузатых жуков, взрывались всполохами огня и, рассыпая искры, падали на землю. Они оставляли после себя лишь поломанные жёсткие панцири и большие блестящие крылышки. Некоторые из жуков были размером с большой орех или очень маленькое весеннее яблоко, но некоторые особи достигали размера кулака взрослого мужчины. Они вспыхивали особо ярко и даже взрывались с хлопком.

Поток огоньков, вылетающих из дома, иссякал гораздо медленней, чем уходили мои силы. Я уже больше полагался на кольцо, отступив ближе к деревьям и используя жезл целителя, только когда жуки собирались в большие скопления. Один из них умудрился разодрать мне щёку и скулу, ещё парочка так больно прошлась по ногам, что я едва устоял. Они на большой скорости врезались в тело, оставляя длинные порезы. Если бы не магия и не особенность раван, я бы давно истёк кровью. Жуков было много, но не бесконечное количество. В итоге мельтешение огоньков вокруг стало значительно меньше, а спустя минут пять их осталось не больше пары десятков. Они недолго покружили над нами, затем потянулись обратно к дому. Вся земля в радиусе нескольких метров вокруг нас была усеяна хрупкими пластинками, вперемешку с прозрачными крылышками. Всё это дополнял удушливый запах перегретого болотного железа с каким-то очень неприятным привкусом.

— Неплохо, — раздался уставший, но победный голос Кифайр. — Ну что, пожиратели?! Не по зубам мы вам оказались?!

Её крик эхом отразился от разрушенного дома. Она вышла из-под защиты деревьев, с громким хрустом давя останки жуков. Под её телом они даже вспыхивали, снова воспламеняясь.

— Ох, красавица, — я улыбнулся и тут же поморщился, так как рана на скуле отдала резкой болью.

Кифа была покрыта глубокими ранами и царапинами. Рубашка пропитана тёмно-красной кровью, а руки изрезаны так, что смотреть больно. Я-то себя постоянно исцелял, на что потратил немало сил, а вот ей досталось.

— Пойдём вылечу, а то кровью истечёшь, — я подошёл, взял за руку, липкую от крови. Магия на неё действовала не так хорошо, как хотелось бы, но гораздо лучше, чем на огненных псов. Два главных исцеления подряд подняли бы на ноги любого человека, находящегося при смерти, а у Кифайр раны едва затянулись, оставляя длинные розовые отметины на коже. — Вот, а ты хотела одна идти.

— Мог бы предупредить, что тебе подвластен белый огонь. Сколько лет прошло с Великой войны?

— Какой именно?

— Когда копыто владыки Хрума последний раз ступало на эту землю.

— Не знаю, при чём здесь это, но с того момента прошло почти полторы тысячи лет, — сказал я. — Точной даты не назову. Многие вообще не верят, что та война была и это не придумки жрецов.

— Давно… Странно, что эти твари не сгинули за столько лет. Да и люди стали сильнее…

Она пристально посмотрела на меня, словно первый раз увидела. Прищурилась.

— Надо спешить, мои силы на исходе, а нам ещё обратно возвращаться, — она поморщилась.

— Ты ведь Кифайр? — всё же спросил я.

Кифа покачала головой, посмотрела очень странным взглядом, затем закатила глаза и рухнула вперёд, потеряв сознание. Повезло, что я стоял близко, чтобы поймать её, только не рассчитал, что она очень тяжёлая, и на землю мы повалились вместе. А ещё мы едва не напоролись на кинжал, который она так и не выпустила из руки.

— Эй, Кифа, ты чего? — заволновался я. Быстро оглянулся в сторону дома, но вокруг было необычно тихо. Недалеко от нас из мешанины хрустящих панцирей и крыльев выбрался большой синий жук с оторванным крылом и поспешил к дому. — Я же тебя не утащу один, а оставаться здесь страшно…

Мне не удалось перевернуть её на спину, но она неожиданно застонала, вцепившись в мою руку. Сжала её сильно.

— Болит… всё болит, — тихо сказала она и заплакала.

— Не плачь, скоро пройдёт, — я принялся гладить её по голове. — Использовать больше магии небезопасно, придётся чуть-чуть потерпеть. До вечера или до утра. Как только мы к нашим вернёмся, я тебе хороший отвар сделаю, он и боль снимет, и поспать сможешь.

Я тоже чувствовал усталость и тупую боль там, где жуки оставили глубокие раны. Плоть они резали не хуже, чем самые острые скальпели в лаборатории Крауса Вислы. Недалеко от нас снова что-то закопошилось, и из мусора показался очередной жук с парой оторванных лап и помятым панцирем. Правая часть мощных челюстей у него была сломана и болталась на тоненьком волоске. Повернувшись вокруг пару раз, он тоже поспешил к дому, заметно хромая.

— Оставаться здесь не самая лучшая идея, — сказал я. Тишина вокруг сильно давила. — Отдохни пока, а я загляну в дом. Потом будем думать, как отсюда выбраться.

— Я с тобой пойду, — сказала Кифайр, немного придя в себя. Пару раз судорожно вздохнув, она попыталась успокоиться. — Здесь жутко. Они кричат, хотят, чтобы мы уходили.

— Кто, жуки? — я прислушался, но ничего не услышал.

Встав, я подал руку Кифайр, осмотрел с головы до хвоста. Выглядела она неважно, в нескольких местах длинные волосы были неаккуратно срезаны. Как я уже сказал, помимо болотной грязи рубашка обильно пропиталась кровью и была изрезана так, словно её несколько минут рубили острыми ножами.

— Мне кажется, в этом доме тоже когда-то жили раваны, — сказал я, осторожно ступая в ту сторону, чтобы не напороться босой ногой на острый осколок панциря жука. При этом не отпускал ладони Кифайр. — А что, они правда съели армию рогачей? Кстати, кто это такие?

Я обернулся, посмотрел вопросительно, но Кифа отрицательно мотнула головой, словно не понимая, о чём я говорю.

— Понятно, не обращай внимания.

Мы осторожно прошли к дому, поднялись по ступеням к проёму двери. Как мне показалось, в доме сгнило и рассыпалось в прах всё, что было сделано не только из дерева, но и из железа. Перед нами предстал лишь холодный тёмный камень, в некоторых местах покрытый мхом. Пахло внутри сыростью, отчётливо слышалось, как где-то капает вода и что-то скрипит и шуршит. Кифайр крепче вцепилась в мою руку, осторожно выглядывая из-за плеча.

— Там, — она показала в сторону правого коридора.

— Что там?

— Голос. Он звал, а теперь хочет, чтобы мы ушли.

— Ага, сейчас, разбежались, — проворчал я. С неприятным шуршанием по камням противоположной стены пробежал большой жук, размером с мой кулак.

Дом сам по себе не был таким уж и большим. По первому этажу мы прошли всего две проходные комнаты и оказались в странном помещении, над которым обвалилась часть потолка. Именно здесь сквозь дыру в потолке крупными каплями падала вода в большую лужу в центре комнаты. Но всё внимание, стоило только войти, привлекал серебряный ларец, стоявший на краю каменной тумбы в углу помещения. Такое чувство, что кто-то поставил его сюда в спешке, словно для того, чтобы не забыть. Подтверждением этому могло служить то, что под постаментом блестело что-то золотое, покрытое мхом и грязью. Любопытно то, что ларец был чистым, как будто кто-то приходит раз в неделю, чтобы убрать грязь и мох.

— Дом для стража, — сказала Кифайр. — Там кто-то жил, но из него вытянули всю силу и… он исчез.

— Думаю, что вот эти паразиты присосались к стражу и плодились, — я кивнул на несколько жуков, вползающих в помещение через дыру в потолке. Сюда же приползли пострадавшие в сражении перед домом. — Раз страж умер, мы этот домик заберём. Азму он нужнее, чем этим тараканам.

Серебряный ларец был примерно того же размера, что и тот, в котором обитала Кифа. Этакая большая шкатулка для хранения драгоценностей в две с половиной ладони длиной. Крышка плоская, с секретом, открывается нажатием на небольшую сферу. Сейчас крышка была открыта, а внутри, стоило догадаться, сидел жук. Большой, жирный, наглый и недовольный, что мы ему мешаем. Он злобно водил усиками, щёлкал массивными и острыми на вид челюстями. А ещё у него подрагивали пластинки панциря, под которыми прятались крылья.

— Так, освобождай коробку, — сказал я, осторожно приподнимая ларец и переворачивая. — Вылезай, кому говорят!

Жук вцепился лапами во внутренние стенки, украшенные сложными рисунками, и выбираться не хотел. Пришлось потрясти ларец, вытряхивая его на каменный постамент. Огненный скарабей зажужжал недовольно, пробежался до края постамента и обратно, но я уже отошёл на пару шагов. Над поверхностью панциря жука появились маленькие всполохи синего, переходящего в белый цвет пламени. Но загораться он не стал, просто посмотрел на нас, как мне показалось, недовольно.

Схватив Кифу за руку, я поспешил выйти из дома, и мы помчались по двору, затем через небольшой лес к краю острова. Только оказавшись на берегу, я смог вздохнуть с облегчением. Где-то далеко справа, у края тумана, промелькнула светящаяся точка, спешащая в сторону дома. Я, наконец, смог внимательно рассмотреть доставшийся мне ларец. Отделка серебром и золотом, очень тонкая и изящная. А вот орнаменты на внутренних стенках и крышке меня смутили, потому что там изображались те самые огненные скарабеи. Разного размера они ползли по крышке и летели, расправив узорчатые крылья.

— Это точно дом для стража? — спросил я.

— Дом, — Кифайр отстранённо кивнула, пытаясь дотянуться до поцарапанной чешуйки на хвосте. Жуки прокусить её не смогли, но неплохо поцарапали, оставив две глубокие бороздки и отколов самый краешек.

— Так, давай отсюда выбираться, — сказал я. — Кифа, ты меня слышишь?

Она отвлеклась от чешуйки.

— Обратную дорогу найдёшь? — уточнил я, на что она немного задумчиво посмотрела в сторону тумана, причём на север, а не на запад, где остался отряд. — Понятно. Нам туда. Пока солнце высоко, надо двигаться.

— Вода холодная, — Кифайр вошла в воду, поморщилась. — Не люблю холодную.

В общем, возвращались мы гораздо дольше, чем плыли к острову. Один раз влезли в глубокую грязь, измазавшись по самую макушку. Кифа сильно устала, но держалась. У неё даже рана на плече открылась и неприятно кровила. Цвет крови у неё, кстати, необычного тёмно-красного цвета. В лагере нас ждали. Девушки почувствовали приближение и сразу приготовили тёплые одеяла и согрели воду, чтобы обработать рану Кифайр. Мы с ней так замёрзли за время заплыва, что едва смогли выбраться из холодной воды. У меня пальцы одеревенели, и ещё хорошо, что драгоценную ношу смог удержать. И жезл, и кинжал с ларцом я сразу отдал Ивейн, чтобы она хорошенько почистила их от болотной грязи.

Почти час я приходил в себя и согревался у костра. Выпил пару кружек горячего отвара, попутно рассказывая о наших приключениях. Кифайр отмыли, обработали рану, наложив несколько швов, напоили успокаивающем отваром и уложили в тёплой палатке отдыхать.

— То есть, это никакие не феи, а плотоядные жуки размером с кулак? — уточнила Рикарда, почему-то бросив короткий взгляд на Вигора.

— Было несколько особей и побольше размером. Они когда летают, то загораются, или наоборот. В общем, поэтому и кажется, что это небольшой светящийся огонёк. Особенно ночью их хорошо должно быть видно.

— И эти жуки очень опасны? — спросила она, хотя это было больше констатацией.

— Я же говорил, что они нас чуть не сожрали. Повезло, что белый огонь их убивает. Во!

Я вытянул руку, закатав рукав тёплой рубашки. На предплечье и выше были видны длинные розовые отметины.

— Как бритвой плоть режут. Палец им в рот сунешь, перекусят и не заметят. Огонь у них не жжётся почти, но волосы опалить может. И проблема в количестве. Жуков было несколько сотен, а может и тысяч. Что?

Клаудия потянулась, оттягивая пальцем воротник моей рубашки. Я не видел, но думаю, что от затылка к ключице тянулся такой же розовый след, как и на руках. Рикарда этот след тоже заметила и покачала головой.

— Надо было подождать пару дней и достать лодку, — сказала она. — Да хотя бы в компании Аш было бы не так опасно.

— Согласен, — кивнул я. — Она бы их разом сожгла всех. Просто мы не ожидали, что жуков будет так много.

Я проследил за взглядом Рикары в сторону Вигора, который заёрзал на брёвнышке. Он невинно улыбнулся, но под взглядами асверов насупился. Подтянул поближе свою дорожную сумку и вынул оттуда походный фонарь с пузатой стеклянной крышкой. Внутри ползал небольшой синий жук, сантиметров восемь размером. Увидев свет, он зажужжал, стукнулся пару раз твёрдым панцирем в стекло.

— Отец говорит, что она мне нужна, — сказал он. — Поэтому не отдам!

— Ты в своём уме, жрец? — посмотрела на него Рикарда. — Хочешь привезти настолько опасную тварь в столицу? А если она улетит и летом несколько сотен таких вот «фей» сожрут половину жителей Витории?

— Не улетит. Там холодно, а они зимой спят, а не летают. Она до весны проспит, а я для неё хороший стеклянный дом сделаю.

— Берси, как ты их назвал, — недобро прищурилась Рикарда, — Пожиратели демонов?

— Они только истинным демонам опасны, — возразил Вигор. — Таким, как Аш или эта змеюка. Не отдам!

Он вцепился в фонарь, второй рукой удобнее перехватывая посох.

— Они в этих лесах сотни лет живут и никого пока не съели, если их первыми не трогать. Только трупами питаются, мёртвую плоть поедают, чтобы болезни не распространялись. Это священный жук! Отец говорит, что их обижать нельзя.

— А то, что я их пару тысяч сжёг? — уточнил я.

— Это не считается, — быстро ответил он.

— Оставь, — сказал я Рикарде. — Не этого, так другого поймает. У него же на лбу написано: «Хочу жука, который демонами питается». Издохнет скарабей зимой в Витории. А ты, Вигор, если хочешь его с собой взять, то только при условии, что сразу покажешь Хорцу. И не забудь рассказать, что они опасны и плотоядны. А я попрошу Аш и Азма сжечь его, если он близко приблизится к поместью. И клятвенно мне сейчас пообещай, что не будут они плодиться, как в том доме разрушенном.

— Не будут, — проворчал он. — Им для этого…

— Что для этого? — надавила Рикарда, не дав ему отмолчаться.

— Магия нужна. Из всех людей, кому они могут вред причинить — это только маги.

— Да? — протянула Рикарда, оглядываясь по сторонам.

— Никаких жуков, — сказал я, сжимая ладонь Клаудии. — Не бойся. Где Аш?

— Гоняет их вдоль болот, — сказала Рикарда. — Десяток уже сожгла. Чуть мальчишку не подпалила.

— Вот-вот, — покивал Вигор, — ты с ней поговори. А то отец рассердится.

— Смотри, чтобы палец тебе не откусила, обратно приделывать не буду.

— Я осторожно, — он погладил крышку фонаря, затем убрал его обратно в сумку.

— Значит, это не феи? — спросил Гайр. Они с Монной с большим интересом слушали нас.

— Как видишь, — сказал я.

— Но они правда ни на кого не нападали, — сказал он. — Только когда кто-то далеко на восток заходил, то пропадал. А его одежду и обглоданные кости по всему лесу находили.

— Может, в болоте несчастные тонут, а жуки их поедают, — я пожал плечами. — Там недобрый туман вокруг острова, заблудиться легко, и мест гиблых очень много. Но я бы на вашем месте не думал, что это добрые и миролюбивые создания. И в эти болота гулять не ходите.

— Что, домой? — спросила Рикарда. — Больше тебе в этих болотах ничего не нужно?

— Домой, — сказал я. — Прямо сейчас бы пошёл, если бы Кифа не устала. Давайте сегодня отдыхать, а завтра с утра пораньше двинемся в путь.

— Слава Великой матери! — она аж руками всплеснула. — По-хорошему, через две недели Зимний бал в столице должен случиться, а мы столько времени только до Лекки будем добираться. Потом ещё дней десять в столицу топать. А если дороги снегом замело, то все пятнадцать.

— Надеюсь, Вильям задержит Зимний бал, как и обещал.

— И почему у тебя вид тогда такой нерадостный? — улыбнулась Рикарда.

— Я никак не могу выкинуть из головы слова марида. Он говорил, что мой дом не сожгут, если я достану эту штуку у фей. А это оказался контур стража. С ним дом станет неприступным, даже если все маги империи одновременно захотят поджечь его. И заклинание Фракты им не поможет. Но и без него Азм способен магов столицы поджарить разом. Получается, я нашёл только защиту для дома, а вовсе не решение проблемы.

— Если смотреть с этой точки зрения… — Рикарда задумалась. — Защиту дома, и без того неприступного, уже не сломать, но проблема осталась…

— Мне начинает казаться, что этот чернокожий всё-таки меня обманул.

— Возможно, но не обязательно, — сказала Рикарда. — Он ведь тебя предупредил о проблеме, а это уже что-то. Значит, мы будем к ней готовы. Тебару я предупредила, так что неожиданных проблем можно не ждать, и у нас появляется преимущество. Как говорят последователи Фатум, сколько ни думай и ни строй планы, а богиню не обманешь. Поэтому лучше не тратить силы на бессмысленное занятие, а встретить предначертанное с чистым сердцем.

— Хорошо сказано, — поддержала её Клаудия. — Мы уже столько бед пережили вместе. Одной больше, одной меньше. А когда дом в безопасности, и решать проблему легче. Да, Тали говорила, что когда дом для Азма найдётся, то он сможет воду греть в банной комнате.

— И не только. Этой зимой мы сэкономим на кристаллах пару тысяч золотых.

Я не стал говорить, что для этого нужно будет ещё колодец заполнять и к каким-то мистическим рекам выход искать, откуда Азм будет черпать силу.

— Литисия, дочь магистра Орна, говорила, что питающие кристаллы в этом году подорожают с пятидесяти золотых до семидесяти. Какие-то проблемы с поставками и наполнением.

Магистр Орн занимал высокую должность в гильдии мухомороборцев, у которых мы закупали кристаллы для кухни и банной комнаты.

— Скоро будет проще дрова закупать, чтобы гильдию отапливать, — проворчала Рикарда.

Так мы и сидели часа два, вспоминая о мелких проблемах, которые нас ждут по возвращении в столицу. Мне ведь ещё склады нужно найти для строительного леса. Сделать проще и продать всё за полцены гильдии каменщиков? Я им в любом случае не конкурент, но цену на ту же черепицу могу сбить вдвое. Странно, что они ко мне не приходили договариваться. Или приходили, но я просто их приглашение читать не стал, потому что вечно занят?

Ещё один вечер на болотах запомнился холодным ветром и лёгким моросящим дождём. Аш после беготни по лесу за жуками выглядела довольной. Когда я сказал ей, что нашёл контур для Азма, обрадовалась, подумав, что старик станет гораздо сильнее. Снова в её воображении мелькал огромный курган из камней посреди двора. Вот что за вредная собака, я ей такой шикарный дом построил, а она всё под навалом из камней жить норовит. Сама она никогда не жила в кургане, но инстинкты подсказывали ей, что пора бы уже строить дом. Представляю, как она удивится, когда увидит Виторию, погребённую под толстым слоем снега, с обледенелыми улицами, замёрзшими реками и каналами. Может, и передумает собирать камни.

В обратный путь мы отправились рано утром. Два дня всё было спокойно, нас подгонял ветер с болот, несущий с собой туман. Иногда складывалось впечатление, что туман как бы провожает нас. Каждый раз, просыпаясь утром, мы оказывались почти на его границе. Это немного нервировало, но утром третьего дня ветер изменился и начал дуть с запада на восток. Только радости это не прибавило, так как ветер принёс запах дыма. Лесных пожаров оборотни не боялись, так как Мон-Бевре располагался в сырой части леса, и за всю историю города он не горел ни разу. И это нас насторожило больше, чем туман. Бальса отправила вперёд три пары разведчиков, которые вернулись к обеду, да не одни.

К обеду густой участок леса остался позади, и до Мон-Бевре оставалось часов восемь или десять пешего хода. Если торопиться, то к позднему вечеру мы должны как раз добраться до него, на что я и рассчитывал. Но когда отряд остановился на привал, чтобы перекусить и отдохнуть, вернулись разведчики Бальсы вместе с парой оборотней в истинном обличии. Пара крупных медведей ревела, едва не перебивая друг друга, жестикулируя руками. Хорошо, что вмешалась Монна с братом, сыграв роль переводчика. Много времени не потребовалось, чтобы разобраться, что происходит. Как выяснилось, стоило только нам уйти из Мон-Бевре, как туда примчался посыльный из деревни у границы леса. Он сообщил, что местные князья объединились, чтобы собрать большую армию и напасть на оборотней. К этому времени они уже захватили несколько крупных стад овец, которые оборотни пригнали к границам леса на зимовку. Дружина, охраняющая стада от бандитов и хищных животных, ничего не смогла противопоставить многотысячной армии. Попутно эта армия разорила несколько ферм, благо всё зерно уже было вывезено в Мон-Бевре, и им достались лишь крохи, которые оборотни оставляли на зиму и для посева в следующем году.

— То есть, они объединились и объявили вам войну? — подытожил я.

— У них уже несколько лет неурожай, — напомнила Монна. — Свои стада они почти съели, и восстанавливать их надо лет десять, не меньше. Но голод пересилил страх, раз они хотят войны с нами. Князь знал, что рано или поздно это может случиться, поэтому не все стада вернулись на зимние пастбища. Но это не спасёт, если война затянется. Если они разорят поля, нас тоже ждёт голод.

— Это понятно, — я кивнул. — Но зачем они решили идти в ваши леса? У оборотней здесь огромное преимущество. Пара недель такой войны, и от любого войска останется жалкая горстка людей. Как они армию собираются кормить, как будут подвозить обозы?

— Берси, ты дорогу южную своими глазами видел, — сказала Рикарда. — Да, она тонет в грязи, но по ней вполне может пройти большая армия и обозы к ней. У города слишком хорошая стена и насыпь, чтобы захватить его сходу. Думаю, что люди возьмут Мон-Бевре в осаду и будут ждать, пока их армия окончательно разоряет фермы и уводит стада. Возможно, будет пара сражений, но не больше. Через две-три недели договорятся о мире. Город будут брать штурмом, только если увидят, что оборотни слабы и неспособны его защитить. Город в осаду уже взяли?

Монна спросила у оборотня, тот что-то проревел и покивал.

— Да. Говорит, что люди подошли утром и сейчас строят лагерь. Копают ров, отхожие ямы, валят лес и ставят частокол. На это может уйти неделя.

— Река свободна, — добавила Рикарда.

— Если они сожгут мою галеру, я их всех наизнанку выверну, — пообещал я. — Без корабля мы только к лету домой вернёмся. Или к следующей зиме.

— Здесь ты прав, — согласилась Рикарда. — Большая армия у людей? Да, забыла, что вы считать не умеете. Но если такой большой город как Мон-Бевре в осаду брать, должно быть не меньше трёх тысяч. Да ещё и река…

На несколько минут повисло молчание. Один из оборотней что-то негромко сказал, взмахнул руками.

— У людей маги есть, — перевела Монна. — Не сильные, стены не разрушат, но могут огненный дождь на город наслать и корабли в порту сжечь.

— Ага, всё как в предсказании того марида, — хмыкнул я и удивился залетевшей в голову интересной мысли. Поймал на себе взгляды собравшихся. — У меня появилась замечательная идея. Вокруг города, как я помню, довольно широкая и свободная от леса полоса, на которой они и будут лагерь ставить. Но не близко к стенам, а возле леса. Так, Монна, скажи своим, что им нужно бежать к князю как можно быстрее. Пусть князь Удд Ньоль потребует, чтобы люди немедленно убирались из лесов, принадлежащих медведям. В противном случае придёт предок-медведь Агни и пожрёт людей. А если они не вернут скот, то он и в их города заглянет, чтобы утолить многовековой голод.

Монна перевела, затем вместе с мужчинами вопросительно посмотрела на меня.

— Придёт, не переживайте, — улыбнулся я. — Я с ним поговорю.

Теперь уже все собравшиеся на совет посмотрели на меня вопросительно, недоверчиво и удивлённо.

— Время, — я поднял палец вверх, показывая на солнце, спрятавшееся за тучами. — Вам ещё домой бежать и с князем говорить. Он должен сегодня же ультиматум людям поставить. А то Агни… это… на север уйдёт.

Оборотни переглянулись, поднялись, проревели что-то нечленораздельное и побежали на запад.

— Что задумал? — спросила Рикарда.

— Мы людей напугаем, — улыбнулся я. — Пусть знают, как мешать мне домой возвращаться. А план такой…

Мон-Бевре, городская стена, полтора часа после наступления сумерек

С высокой городской стены, куда медленно поднялся большой косматый оборотень, были прекрасно видны яркие костры, окружившие Мон-Бевре. Армия людей, насчитывающая не меньше шести тысяч человек, для этих краёв казалась невообразимо большой. И не важно, что большая её часть была собрана из крестьян, плохо вооружённых, необученных и годившихся лишь для изматывания противника. Были среди них и наёмники, и прекрасно обученная пехота с длинными копьями. Сил достаточно, чтобы попытаться штурмом взять город, растягивая сильных, но немногочисленных оборотней по всей стене.

Косматый оборотень прошёл к небольшой ровной площадке на стене, где в специальной нише горел костёр. Подбросив немного древесного угля, он добавил сырое смолистое дерево, чтобы сильнее дымило. Оставив лампу, оборотень вернулся к подъёму, тонущему в темноте. Внизу послышались тихие голоса, затем наверх поднялось ещё несколько оборотней, шерсть которых была густо измазана тёмной, уже подсыхающей грязью. Первым шёл князь Удд Ньоль, неся в руках тяжёлый топор.

— Что у них? — спросил он.

— Пьют, едят и делают вид, что не боятся, — сказал оборотень, наблюдающий за восточной частью стены. — Работали целый день и вымотались, но ждут нашу вылазку. Сетей много и кольев наготовили.

Князь кивнул, глядя в сторону ближайших костров. Там стоял высокий шатёр князя Кенельма, хозяина замка Каван. Его охраняла гвардия и отряд элитной пехоты с копьями. Удд Ньоль их нисколько не боялся. С небольшим отрядом он мог бы выбраться за стены и легко добраться до шатра, но князя охранял один из трёх магов, повелевающих огнём.

— Подождём, — сказал Удд Ньоль. Он провёл ладонью по медвежьей морде и посмотрел на небо. Из-за тучи на секунду показались тонкие рожки нарастающей луны. Полнолуние бы им сейчас не помешало.

На стену поднялась хрупкая фигура женщины, чей лоб украшали чёрные рожки. Тёмные провалы глаз, в которых едва заметно отражались блики от костра на стене, выглядели пугающими. Князь лично видел, как быстро двигалась эта женщина, и как её силуэт пропадал в темноте. Для неё не составило никакого труда взобраться на высокую стену. Если бы дозорный не учуял запах, она бы промелькнула мимо него, даже не потревожив.

— С той стороны, — женщина сделала жест в сторону далёкого леса, почти вплотную примыкающего к реке. — Идут.

Князь понятливо кивнул, жестом показав собравшимся внизу, что скоро они пойдут в атаку. По заверению князя Хаука, предок-медведь Агни пройдёт по лагерю людей, сея панику и обращая их в бегство, а оборотням требовалось лишь закрепить успех и погнать людей в лес. Шерсть на загривке князя встала дыбом, когда он подумал о славной охоте в тёмном лесу. Даже если люди потеряют треть войска, то атака на хорошо защищённый город будет бесполезна, и всё, что им останется, отступить как можно быстрее и перестроиться. Всего отрядов оборотней было три, один из которых у южных ворот должен возглавить брат Удд Ньоля. Князь был уверен, что тот не будет поступать опрометчиво, и отряд останется на стене, если южный лагерь людей не дрогнет, и они успеют построиться в боевые порядки.

Мысли князя были прерваны громким гулом, словно кто-то, не жалея лёгких, дул в огромный боевой рог. В ночи он прозвучал необычно громко, наверняка разбудив весь лес. Гул повторился уже ближе, как раз с восточной стороны, где лес примыкал к реке. Со стены было видно, как там ярко вспыхнуло пламя, на секунду взметнувшись выше деревьев. Удд Ньоль заворожённо смотрел, как из леса выскочил огромный зверь, сотканный из яркого огня. Зверь загудел в третий раз и бросился в сторону лагеря людей. Там, где он пробегал, вспыхивали шатры, палатки и всё, что могло гореть. Несколько человек попытались встать на его пути, выставив вперёд длинные копья, но огненный демон просто прошёл сквозь них, превращая несчастных в живые факелы. То же самое случилось со строем наёмников, пытающихся защитить шатёр князя Кенельма. За одну секунду двадцать человек превратились в горящие фигуры, мечущиеся по лагерю, не в силах сорвать с себя доспехи.

Меньше чем за минуту огненный зверь добрался до второго ряда палаток и вспыхнул, распространяя вокруг волны огня. Люди, уставшие от целого дня работ по укреплению лагеря, даже не думали оказывать ему хоть какое-то сопротивление. Бросая всё, они бежали в лес в надежде найти укрытие за деревьями. Ночь наполнилась криками боли и ужаса, ржанием лошадей, которых огонь обжигал не меньше, чем людей. Огненный зверь тем временем двинулся дальше, к следующей стоянке, легко перепрыгнув деревянные щиты, которыми люди наивно пытались защититься от огня.

Удд Ньоль зарычал, подавая знак дружине, и первым спрыгнул с высокой стены. Паника, которую посеял огненный зверь, пришлась ему по душе. Его животная часть ликовала, предвкушая кровь. Следовало как можно быстрее нагнать людей в лесу, забывших про всё, даже про оружие, и показать им, что бывает с теми, кто приходит незваным гостем. Следом за князем следовали сорок шесть чистокровных оборотней-медведей. Вместе с ещё двумя отрядами по пятьдесят оборотней они устроят отличный пир для фей с Гиблых болот. А предок-медведь Агни и не думал останавливаться, сея панику уже в южном лагере, где среди криков людей слабо звучал боевой рог, приказывая войскам не разбегаться, а становиться в боевое построение.