Ревизор: возвращение в СССР 37 (СИ)

Глава 5

Берлин

Тяжельников по всем показателям — фигура масштаба Межуева и Захарова… А уж насколько он возможности этой должности использует, мне неизвестно. Совсем ничего не помню про него из прошлой жизни… Хотя это и нормально — ну какой у меня мог быть интерес в восьмидесятых, когда я начал свою трудовую жизнь, к главному комсомольцу в стране? Меня совсем другие вопросы интересовали… Хотя даже и не знаю, а был ли он вообще еще во главе комсомола в восьмидесятых… Может, уже и раньше с этой должностью расстался…

Первое впечатление, когда пришли, было приятным. Человек вежливо улыбнулся, поздоровался с нами за руку. Худощавый, лет сорока пяти, ничего из себя не строит. Никаких надменных взглядов, никакого начальственного недовольства из-за того, что задержались после вызова.

— Значит так, товарищ Ивлев, — сразу перешёл он к делу, — по поводу вас получен звонок от первого секретаря берлинского горкома СЕПГ Петермана. Просит задействовать вас в различных мероприятиях в столице — особо его интересуют выступления на радио и выступления на заводах. Обещает, что вас будет сопровождать переводчик и там, и там. Как вы на это смотрите?

— Сугубо положительно, Евгений Петрович.

— А есть ли у вас уже какой-то опыт подобного рода выступлений? Сами понимаете, ни в коем разе нельзя подорвать престиж Советского Союза и его представителей на этом фестивале…

— Есть. По линии «Знания» выступаю уже больше двух лет. В общей сложности отчитал несколько сотен лекций. На радио пока опыт поскромнее. Около десяти радиопередач.

— На радио на каком выступали, в рамках своего университета? Вы же студент МГУ, я правильно понимаю?

— Почему же, на всесоюзном. В качестве основного эксперта в длинных радиопередачах по тридцать минут. А так да, я учусь на экономическом факультете МГУ. Перевелся этим летом на третий курс.

— Вот даже как… Ну, тогда я полностью за вас спокоен, справитесь. Вы же куратор группы? — обратился он уже к Эмме Эдуардовне.

— Все верно, я, товарищ Тяжельников… Замдекана факультета экономики МГУ Гаврилина Эмма Эдуардовна.

— Проследите, чтобы товарищу Ивлеву был обеспечен тот режим посещения мероприятий в рамках фестиваля, который позволит ему принимать участие во всех инициативах, предложенных первым секретарём берлинского горкома Петерманом… В течение получаса должен прибыть товарищ от Петермана, который предложит определённый график для согласования, перенаправим его к вам. Обязательно ведите учёт тех мероприятий, которые Ивлев проведёт совместно с берлинской стороной. Потом подадите для включения в полный отчёт по итогам проведённого фестиваля. Нам нужна безукоризненная отчётность, в которую будут включены все формы работы, которые обеспечивает советская делегация в эти дни.

— Так и сделаю, Евгений Петрович! — вытянулась во фрунт Эмма.

Тяжельников благосклонно кивнул, и, отпустив нас, вместе с группой товарищей тут же куда-то направился. С удивлением приметил, что в движущейся ему наперерез группе из пяти человек находится и Гусев из МГУ. Как-то думал, что он почему-то не участвует в этом фестивале. Видимо, в силу своей должности отправился в Берлин отдельно от нас и занимался какими-то другими вопросами, вот мы до этого времени и не пересекались. Интересно, наткнусь ли ещё и на других знакомых из Москвы во время этого визита?

— Фух, вроде бы хорошо поговорили, — с облегчением сказала Эмма Эдуардовна.

— Вроде бы да, — согласился с ней я.

— Ты только Паша, не забудь, что завтра у тебя ещё и выступление, которое мы с тобой согласовывали. По Чили, помнишь? Оно с самого утра будет, в районе десяти, на это время ничего с немцами не планируй.

— Не буду, раз такое дело, — кивнул я.

Ну вот, не зря уже съездил в Берлин, с Тяжельниковым познакомился, да еще и в благоприятном для меня свете меня немецкая сторона подсветила. Жаль, конечно, что нельзя составить полностью своё впечатление об этом человеке. Всегда ли он такой вежливый и обходительный? Потому что нынешний разговор все же не показателен. Может, просто-напросто хорошо развито политическое чутье? Что это за молодой человек, по поводу которого с просьбой звонит сам берлинский бургомистр… Я бы тоже на его месте напрягся…

Вернулись к своей группе, нас переместили тут же на другие соревнования. Тут уже тягали штанги, и посмотреть было на что. А через полчаса к нам привели от Тяжельникова и немца, присланного Петерманом. Молодой, лет тридцати пяти, с белозубой улыбкой, высокий, прекрасно говорящий на русском языке.

— Феликс Келер, — представился он. — Нам надо согласовать с товарищем Ивлевым график его выступления на радио и на заводах нашей столицы.

Поздоровался с ним, мы втроём с Эммой Эдуардовной отсели в сторонку и начали все согласовывать. Всего мне предложили выступить на четырёх немецких заводах и один раз на радио с получасовой передачей. Я согласился на все выступления, после чего мы стали согласовывать время каждого из них. Выступление на радио назначили на завтра. А на первое и второе августа по два выступления на заводах. Я пожал плечами и сказал, что в принципе могу выступить на всех заводах и в один день, но Феликс, явно не поверив мне, заохал, что ни в коем случае не может допустить, чтобы московский лектор переутомился, так что лучше раскидать по два выступления на два дня. Я решил не упорствовать, сообразив, что если каждый раз, как он обещал, меня будут забирать на машине из гостиницы на эти лекции по заводам, и на машине же доставлять после них туда, куда я скажу, то вполне можно совместить эти поездки с небольшим шопингом. Наверняка водитель будет в курсе, где я смогу прикупить разнообразные сувениры для членов своей семьи. Пока что я был без особого понятия, что нужно купить, ну так посоветуюсь прямо с ним. Как же без подарков-то возвращаться, не принято… Ещё бы как-то сбыть эту чёрную икру и водку, что с собой привёз…

Но это явно не тот вопрос, с которым можно обращаться к Феликсу или водителю. Не удивлюсь, если они тесно связаны со Штази, и организуют для меня такой обмен, что в результате Штази получит на меня компромат. К чему мне такие навороты в чужой стране? Решил, что лучше подожду более благоприятного случая. А если не представится, то ничего страшного, просто привезу эту водку и икру обратно домой. Срок хранения у того и другого достаточно большой, чтобы не волноваться за сохранность. Мало ли куда ещё потом вскоре поедем. А сувениры для семьи куплю на ту валюту, что для нас централизованно обменяла и выдала нам Эмма Эдуардовна. По идее хватит, если не претендовать на что-то совсем уж серьёзное…

Берлин

Евгений Петрович Тяжельников был несколько озадачен такой популярностью московского студента в берлинском горкоме. Но тут ему на глаза попался комсорг из МГУ, Гусев, подходящий к нему в составе группы, отправленной ранее к кубинской делегации. Похоже, выполнили уже мое поручение. Вот кто может мне разъяснить, что происходит…

— Анатолий Степанович, а что это у вас в МГУ за молодое дарование завелось? Читает на третьем курсе лекции по линии «Знания» сотнями, на радио всесоюзном выступает…

— Вы про Павла Ивлева, видимо? — тут же отреагировал Гусев.

— Рад, что хорошо ведете работу с комсомольцами, раз сразу догадались, про кого я говорю, — одобрительно кивнул Тяжельников.

— Ну, он уже кандидат в члены партии, так что скоро выйдет из-под моего влияния.

— Интересно. — поднял брови Тяжельников. — Это у него такая инициатива возникла, или кто-то помог?

— Если вы про поручителей, Евгений Петрович, то они у него самые что ни на есть солидные, Межуев и Захаров. А уж кто кого куда толкал, сами понимаете, разобраться трудно.

— Действительно, очень интересный молодой человек, — сказал Тяжельников, по достоинству оценив поручителей.

— Не то слово! Вундеркинд, я так понимаю. Гордость нашего факультета. Он и в Кремле уже на полставки работает. В Президиуме Верховного Совета. Женат, двое детей. Близнецы, и оба парни. А ведь в Москву приехал из маленького городка поступать…

— Будет мне прекрасный пример про те возможности, что дает страна Советов для своей молодежи, когда буду с иностранцами разговаривать. Время от времени то с британцами, то с американцами приходится взаимодействовать. Ехидничают постоянно. А я вот возьму и приведу им в пример этого Ивлева. Пусть они мне аналогичный пример приведут хоть про Лондон, хоть про Вашингтон, чтобы у них вот так, парень, приехав туда из провинции, смог свой потенциал раскрыть! Небось рожи толстые, сразу и побагровеют… У них такое невозможно, если ты не сын какого-то лорда или миллионера.

— И ведь верно! — с энтузиазмом согласился Гусев, — СССР — страна неограниченных возможностей, Евгений Петрович.

— Я там дал поручение, чтобы куратор группы, в которой Ивлев, отследила все его выступления по линии берлинского горкома. Вы уж, пожалуйста, тоже отследите для отчётности, как там и что сложится. Хорошо?

— Хорошо, — кивнул Гусев.

— Ну все, мне пора. Так держать с воспитанием талантливой молодежи в МГУ, Анатолий Степанович!

Берлин

Гусев смотрел вслед уходящему беглым шагом Тяжельникову. Он был немало озадачен. Ладно, тот откуда-то узнал про Ивлева. Он же в составе делегации от МГУ, так что где-то могли уже пересечься. Но какие еще выступления по линии берлинского горкома вдруг образовались у Ивлева? Надо немедленно найти Эмму Эдуардовну и выяснить у нее все. Нет, Ивлев, конечно, без дела никогда не сидит, что есть, то есть.

Но в целом он был очень рад тому, что так оно и есть. Тяжельников у всех на глазах лично с ним переговорил, похвалил за прекрасную работу с молодежью… а ведь вокруг него собрались такие люди, и все они видели это. Что бы там уже не затеял Ивлев с берлинской мэрией, сделал он это очень даже вовремя. Пожалуй, он теперь его должник, что из-за него ему так подфартило.

Если так будет и дальше продолжаться, то скоро кто попало уже не сможет ему дорожку перебегать с прежней легкостью. Он вспомнил с негодованием, которое так и не стихло, несмотря на прошедшее время, как Дятлов из ЦК ВЛКСМ руки ему выкрутил, навязав Регину в группу по разбору писем. И как ему с Ивлевым непросто пришлось эту проблему разгребать, чтобы избавиться от этой прохиндейки, не получив при этом проблем с Дятловым. А вот произошедшее личное знакомство с Тяжельниковым, да на такой позитивной ноте, такие вот вопросы в будущем позволит ему сразу решать. Позвонит ему снова вот такой очередной Дятлов с какой-нибудь ерундой, а он ему сразу же пригрозит, что лично к Евгению Петровичу обратится. Он с предвкушением представил, как тот сразу сдаст назад от такой угрозы…

А еще лучше, если в ЦК комсомола кто-нибудь расскажет, после возвращения делегации из Берлина, как его, Гусева, лично Тяжельников в Берлине хвалил за образцовую работу с комсомольцами в МГУ. А по идее ведь и расскажут… На верху такого рода информация моментально разлетается по кабинетам. А это еще лучше — в нем почуют восходящую звезду и начнут с ним заискивать в надежде, что он потом, заняв какую-то высокую должность, как-то будет полезен…

Да, неплохо все получилось. Но чтобы поездка продолжилась не менее выгодно, нужно срочно переговорить с Эммой Эдуардовной и проконтролировать, как и что там у Ивлева происходит…

Паланга

Утро выдалось насыщенным.

С самого утра Галия с пани Ниной сбегали на базар и закупились продуктами, оставив Валентину Никаноровну сторожить сон мальчишек. Потом все вместе приготовили завтрак, накормили детей и начали собираться на пляж.

— Я подумала, что без колясок вам сложно будет, — сказала пани Нина озабоченно, — дети еще маленькие, а на руках их носить по жаре замаетесь. Так что поспрашивала по соседям, нашла одну почти новую прогулочную коляску. А вторая у меня есть в кладовой старая. Она, конечно, тяжелая и не слишком удобная, но, думаю, это все равно лучше, чем вообще без нее.

— Конечно. Спасибо вам большое! — всплеснула руками Галия. — Мы с Пашей обсуждали, как без колясок здесь будем справляться, решили, что в прокате может взять можно будет?

— Прокат-то есть, — кивнула пани Нина, — но сейчас лето. Там все выгребли. Отдыхающих уже очень много приехало. Давно все ценное разобрали. Там что-то стоящее найти можно только зимой, наверное.

— Тогда тем более важно, что вы нам варианты нашли, — похвалила няня хозяйку. — Спасибо!

— Да не за что, пользуйтесь, — махнула рукой пани Нина. — Жаль, что одна из колясок совсем старая…

Прикатив с помощью хозяйки обе коляски, Галия с Валентиной Никаноровной начали осматривать временные транспорты для малышей. Старая коляска действительно оказалась очень массивной и тяжелой, на некоторых деталях просматривалась ржавчина. Пани Нина ее явно как следует отмыла и почистила, но было видно, что вещь эта выполняла свои функции уже очень много лет.

— Главное, что исправная и катается, — улыбнулась Валентина Никаноровна, — проверяя, как в коляске откидывается тент из толстого дерматина. — Нам же они нужны только, чтоб до пляжа и обратно с детьми добираться.

— Конечно, — кивнула энергично Галия, — справимся.

Вторая коляска была полной противоположностью первой. Легкая, удобная, действительно практически новая. Она легко раскладывалась и складывалась без всяких усилий.

— Ой, смотрите, тут внизу еще место есть, — показала Галия Валентине Никаноровне, — можно положить что-то из вещей.

— Очень хорошо, — одобрительно кивнула та. — Чем меньше в руках нести, тем лучше.

Собрав вещи и снарядив коляски, повезли детей на пляж.

По дороге обнаружилась еще одна проблема. Одно из колес у старой коляски было расшатано и при езде болталось туда-сюда, постепенно смещаясь. В итоге минут через пять колесо просто слетело. Пришлось останавливаться, чинить его. Через пять минут после этого история повторилась.

— М-да! — задумчиво произнесла Валентина Никаноровна, — чувствую, натерпимся мы с этим агрегатом, да, дети?

Мальчишки, стоявшие в этот момент вокруг Галии, прилаживающей колесо на место, с глубокомысленным видом кивнули головами. Увидев их реакцию, Галия и няня не смогли удержаться от улыбок.

— Ничего, прорвемся, — уверенно сказала Галия, поднимаясь и проверяя, как коляска катается. — Андрей с Наташей уже должны были приехать. Зайдут к нам на днях, попросим Андрея посмотреть это колесо непослушное. А не сможет помочь, так папу нашего дождемся.

Услышав про папу, дети просияли и начали радостно что-то гугукать.

— Пойдем-ка на пляж побыстрее, — предложила Валентина Никаноровна, — надо их внимание на море переключить. А то расстроятся еще. Паша-то только через неделю появится.

Калининская область недалеко от Торжка

Наконец, лужа подсохла, и туристы получили возможность выбраться из западни. Уже и продукты начали заканчиваться, так что задерживаться на берегу реки точно не стоило. Под колеса накидали сухих веток, приготовили и камни на случай, если этого не хватит. Хватило, учитывая то, что Аиша села за руль, а парни энергично толкали машину. Карина тоже упиралась в капот руками, но и Марат, и Миша видели, что делает она это сугубо для вида, и нисколько не напрягается…

Вырвавшись на оперативный простор, все уселись в машину и поехали дальше. Сегодня по плану нужно было проехать Вышний Волочек и добраться до Валдая. Марат уж очень сокрушался, что они так отстали от своего графика, и был полон намерения хоть сегодня немного наверстать упущенное.

Но вначале, конечно, заехали в первое попавшееся село, в магазин. Взяли по два килограмма перловки и пшенки, гречки не было. И печенья набрали целый пакет. О мясе, молоке и яйцах и речи не шло, пришлось ограничиться килькой в томате. Зато неожиданно для себя обнаружили на полочке с книгами среди всякой официальной литературы пять томов «Графини де Монсоро» Александра Дюма. Купили все пять, и жутко обрадовались тому, что такой дефицит для Москвы тут спокойно лежит себе на полке…

Настроение у всех взлетело еще выше. Поехали дальше, Мишка, Аиша и Карина пытались читать на ходу, пока Марат вел машину. Вот только дорога этому не очень способствовала. Чем дальше от Москвы, тем более она была проблемная. А затем и вовсе Марат выругался и машина, постепенно тормозя, остановилась на обочине.

— Ну что там еще? — капризным голоском спросила Карина, заставив скривиться всю компанию.

— Похоже, колесо снова пробили. А ведь камеру, что пробили в прошлый раз, не уверен, что смог хорошо залатать, — мрачно сказал Марат.

Парни вышли и обнаружили, что да, в шине, утопленный почти по шляпку, торчал гвоздь.

— Какой дурак по дороге гвозди разбрасывает, а? — пнул шину Марат, — ладно, поменяем колесо на то, залатанное. Авось я все же справился с ремонтом.

У Миши чесался язык спросить, почему, пока они торчали на берегу речки, Марат не нашел времени, чтобы починить камеру как следует… Но он проявил благоразумие и решил не бесить своего тренера по самбо лишний раз. Тем более, сам он в починке автомобильных камер особо не разбирался… Дальше камер велосипеда его познания не распространялись…

— Не везет нам что-то с этой поездкой! — только и сказал он.

— Не надо так говорить, сглазишь, — высунулась из окна Карина, — мальчики, а мы долго еще будем стоять? Жарко…

— Как колесо поменяем, так и поедем, — сказал ей Миша сухо. Прошли уже те времена, когда он улыбался девушке, что бы она ему ни сказала.

Парни достали домкрат и занялись заменой колеса, велев девушкам пока что выйти из машины. Те ушли под ближайшее дерево, в пятидесяти метрах от дороги, чтобы посидеть там в теньке с книжками.

Через полчаса колесо поменяли, и поездку продолжили. Пассажиры снова углубились в книги, несмотря на жуткую тряску на ухабах. А Марат ехал и обеспокоенно время от времени притормаживал, прося Мишку посмотреть на колесо.

Через полчаса стало совершенно очевидно, что камера, как и опасался Марат, починена плохо. Пришлось начать искать, где остановиться на ремонт. Недалеко слева мелькнула открытая вода, и Марат тут же направил машину к ней.

— Ремонтироваться, так уж лучше у воды, — вздохнул он.

— Ура! Пойдем купаться! — обрадованно сказала Карина, откладывая книгу в сторону.

Через минуту они оказались на берегу то ли огромного озера, то ли водохранилища. Уже выйдя из машины и подойдя к берегу, заметили в ста метрах слева три брезентовые палатки.

— А тут кто-то, похоже, остановился надолго, — сказал Миша, заметив, что стоянка оборудована на совесть. И веревка натянута между деревьями, на которой белье развешано, и костер затушенный был просто огромный, за одну ночь столько палок не пережжёшь. Если, конечно, его не разжигали, чтобы через него прыгать…