Ректор моей мечты. Дилогия (СИ)

Глава 28

Кровавые бои на границе с Пологом шли несколько месяцев. Мы потеряли сотни лучших магов Криты, лекари не успевали восстанавливать тысячи раненых, а криши, жуткие создания, не знающие страха, всё наступали и наступали. До победы было бесконечно далеко, а граница, которую мы удерживали, сдвинулась к окраинному городу и угрожала прорваться и выпустить в мир такую тьму, что Энтар дважды перевернётся в небе, прежде чем опомнится от потерь и разрушений.

Сегодня ночью нечисть не дала нам передохну́ть. Новая мощная волна шла за предыдущими пятью, подгоняемая оранжевым рассветом. Маги, лекари и артефакторы выдохлись, боевики не успевали отдышаться, пополнить резервы, защита трещала, а над полем поднималась угрожающая лиловая туча, больше прошлой.

— Не выстоим, — прошептал я разбитыми губами. Запретил лекарям себя лечить, сейчас каждая капля магии на счету. С мелкими порезами и синяками справлюсь сам, хотя никогда не тратил силы на эти пустяки, лишь изредка лечил пацана, что увязался за мной с начала войны и, как клещ, не отпускает. Хорошо, что сейчас Эвер в лазарете и не выйдет на бой, в прошлый раз дурачок бросился меня защищать и подставился, чуть ноги не лишился. Крупную часть плоти, что оторвалась от тела, никакая магия не восстановит, но Эверису повезло. В рубашке родился, даже дошкандыбал до лекарей и шутил, что на моей свадьбе обязательно спляшет, пока не свалился без сознания у входа в палатку.

— Снова отступаем? — спросил Доргуш, вырвав меня из раздумий. Твердолобый боевик высокого ранга с широким мечом на оголённом плече. Ему никакие морозы не страшны, хотя кровавую жару вокруг Полога трудно назвать зимой. — До Крайна рукой подать, там женщины и дети, — глухо сетовал воин. — Старики и немощные. Криши сотрут их в порошок, ли-тэ…

— Эвакуируйте город, — бросил я короткий приказ. — И собирай отряд в наступление. У нас минут тридцать до столкновения.

— Понял. — Вояка коротко склонил передо мной голову и, громыхая тяжёлыми сапогами, побежал в сторону лагеря.

Возле меня остались одинокие группки магов, которым удалось уцелеть и хоть немного передохнуть. Они тоже поглядывали на горизонт, и в их взглядах читалась обречённая решительность.

Ветер здесь особенно колкий, грудь холодит до костей, а воздух плотный, с запахом мертвечины и горелой плоти. Не надышаться. Не распахнуть плечи и не почувствовать, что достаточно свободы. Всегда мало. А когда смотришь в небо, желая утонуть в бездонной синеве, погружаешься в клубящийся морок, что изредка пробивали разрывы магических молний — это значит, что граница расширяется, и скоро Полог станет максимально близко, а монстров в тысячу раз больше. Хорошо хоть, они не вылетают из тьмы, а выползают, иначе мы бы легли костьми на землю в первые дни блокады.

Тихо-то как в последние минуты перед боем. Умиротворённо. Даже птицы пролетают и чирикают, радуясь восходу лотта. В такие моменты я вспоминал её. Юную, упорную и недоступную. Мою Мэйлиссу. Темноволосого ангела с голубыми глазами, острую на язычок и страстную по натуре. Знаю, что отпустил девушку, не объяснившись, жестоко обрезал ей крылья надежды, негласно разорвал наши отношения, но она поймёт, когда выживет и спасёт мир. Я верю в это. В ней сокрыта невероятная сила. Такая, что не снилась Квинте и многим архимагам Криты и Имана.

И Мэй больше не требовала от меня объяснений, не искала встреч, не делала глупостей. Будто отпустила нас. Это даже радовало, хотя и стягивало грудь болью тоски.

Эрика каждый день передавала нам с Эверисом новости из мира. Часть писем паренёк не озвучивал, ссылаясь на личное, а большинство читал вслух. Жизнь в столице текла своим чередом, но напряжение чувствовали все жители, магогазеты пестрели жуткими заголовками, люди без магии собирались в группы и сутками молились Нэйше, но сомневаюсь, что богиня их слышала, потому что монстров не становилось меньше. Подготовку боевых магов в академии ускорили, уплотнили расписания и увеличили часы учёбы. Всё как и обещала Ренц. Она тоже по возможности отчитывалась и по моей просьбе незаметно присматривала за Мэй. Рассказывала, что моя подопечная учится очень прилежно и пока лидирует по всем занятиям. Из библиотеки не выходит до глубокой ночи, много читает, в склоки и споры адептов не влезает, обычно держится в стороне.

Я искренне радовался за мою волчицу, принимал её успехи, как свои. Поглаживал обручающий браслет, впитывал кожей его нежное тепло, удивлённо рассматривал частое мерцание, не задаваясь вопросами, почему так происходит — всё равно у нас с Мэй нет будущего. Я всячески давил злость на себя за опрометчивое решение привязать к себе ис-тэ Согу, но тьма потихоньку жрала душу и заставляла чувствовать себя полным ничтожеством.

Кто же знал, что её отец такой глупец? А ещё мэр города и альфа клана. Но я не лучше, сделал для девчонки ещё хуже. Занёс топор над её головой. Почему не проверил её посвящение, ума не приложу! Чувствовал ведь, что что-то не так, но доверился импульсу. Мэй стала моей добровольно, браслет мягко вплёлся в её эссаху, и это было сродни дикому и неудержимому счастью, которое разбилось, стоило нам сблизиться… и понять, как я ошибся. Жестоко. Неоправданно.

Мэй же не передала за долгие дни ни одной весточки, будто забыла о нас, но её сила всегда была рядом, под сердцем, не давала мне истратить себя до дна. На третью неделю кровопролитной бойни я согласился приоткрыть печать и питаться от невесты. Не для себя, а для того, чтобы защитить молодых воинов, которые каждый день выходили на поле битвы. И, считая потери, я понял, что не могу сдаться. Не сейчас.

Мэйлисса с Эри так и не смогли найти способ отвязать мёртвую пару, а это значит, что у моей девочки почти не осталось времени. И как бы ни упирался малец, как бы ни уговаривал меня не разрывать обручение, я знал, что точно нужно для спасения ис-тэ.

Я сжал меч в руке и, болезненно поморщившись от кровавых мозолей на ладони, глубоко вдохнул горький воздух. На небе впервые за много дней появился край лотта, горячие лучи прорвались сквозь сизо-лиловое облако пыли и скользнули по лицу, будто приласкали. Словно тонкие пальчики Мэй коснулись скулы, перебежали по щеке и вплелись в волосы.

Хороший день, чтобы умереть.

— Куда собрались, ли-тэ? Без меня? — Привычной тенью рядом вырос Эверис, сверкнул карим глазом. Другой вечно прикрывался чёрной сетью волос, но я уже давно заметил, что у паренька вторая радужка голубая. Редкое явление в нашем мире.

— Тебе же ногу только зашили, чего вылез? — усмехнулся я и обратил взгляд в сторону надвигающейся мутной бури.

— Жить без вас не могу, ректор, — засмеялся чернявый, игриво подмигивая и, прихрамывая на больную ногу, встал со мной плечом к плечу. — Или есть сомнения? Вы же мне как отец, а папку я буду защищать с особым рвением.

Попытки Эвера меня оберегать смешили. Я добровольно нечисти не сдамся, но если буду падать, то паду достойно и освобожу Мэй от обручения. Не думаю, что она успела слишком ко мне привязаться. Да и за несколько месяцев девушка ни разу не попыталась написать по личной связи. Обиделась за тот вынужденный сон или решила, что так правильно… Я не стал разбираться.

Ночью, до бойни, я долго метался по кровати, дёргал браслет и заставлял себя не касаться мерцающей точки вызова моей девочки. Ей будет больнее, а я не смогу быть сильнее. Пусть так всё и остаётся. Она там, я здесь. Мы разделены километрами мрака, тоннами ледяного покрова и порывистыми потоками лютого ветра. Я не забыл, что надо мной всё ещё висит вина и ответственность за жизнь Мэйлиссы. Хотел её защитить, а вместо этого опрометчиво втянул девочку в смертельную опасность. И теперь отвечу за это перед богиней.

От подобных мыслей было откровенно хреново. Так, что темнело в глазах. Я гнал их подальше от себя и никогда не упоминал имя моей, всё ещё, невесты.

Эверис, столкнувшись с глухой стеной моего молчания, быстро прекратил попытки вывести меня на эмоции и выведать истинные чувства. Что-то подсказывало, что он никогда не оставит меня в покое и будет пытаться уговорить драться до последнего вздоха за любовь Мэй. Я лишь отмахивался на его фразочки, не комментируя и реагируя только в глубине души. Что за больная привязанность к девчонке у паренька? Отчаянная верность. Меня мучили вопросы, но я их не озвучивал. Пусть. Сами разберутся потом, без меня. Я всё ещё помнил их выходку и тот поцелуй в комнате. Когда увидел, как Мэй целует его, у меня в глазах потемнело, думал, на месте Эверу шею сверну, чудом удержался.

По ночам меня подкидывало от видений, где моя Мэй обнимает парнишку и со страстью прижимается к нему в библиотеке, позволяет уложить себя на стол, прикоснуться к запретному. В эти чёрные дни я бился с кровожадными тварями, словно дурной. И каждый раз подставлял спину, защищая мага с разными глазами, борясь с ненужной ревностью, а он снова и снова спасал мне жизнь. Чудак. Или дурак.

— Я не пропущу самое весёлое, ли-тэ. — Эвер фыркнул и, приготовив сдвоенные кинжалы, наклонился вперёд. — Кажется, сегодня танцы будут жаркие. — Он попрыгал на здоровой ноге и поморщился, пытаясь встать на больную.

Другие маги выстроились за нами в широкий клин.

— От Эрики были новости? — зачем-то спросил я.

— Скоро семестр закончится, каникулы на носу. Собираются в Иман с Мэйлиссой.

Озвученное имя невесты отдалось по телу бурной волной протеста. Желание быть с ней рядом, проводить до портала, сказать, что очень скучаю и буду верно ждать, сжало всё нутро и плеснуло в лицо горячей кровью. Я повёл затёкшей шеей, смахивая ненужные ощущения, сдерживая полыхающие в груди чувства и глуша разрывающие душу эмоции. На войне это лишнее.

Для меня путь на этом поле довольно короткий — в одну сторону, никаких обратных билетов не будет. Не уйду отсюда, пока максимально не оттесним волну от мирного населения и не уравновесим прорывы, если раньше я не исчезну под грудой мёртвых тел.

— Покажем безголовым, где зимовать положено?! — бодро выкрикнул Эверис и выставил правую руку вверх. Кончик его меча призывно засверкал.

Войско отозвалось улюлюканьем, лекарь, что стоял во главе отряда, выбросил посох над головой и накрыл магов защитным куполом. Его хватит ненадолго, но хоть что-то.