Режим бога - 2

***

Следующее утро, обретя душевное равновесие, я встретил на стадионе. Этот день тоже обещал быть жарким. Несмотря на ранее утро, солнце уже явственно заявляло свои права.

Я шлепал второй круг по беговой дорожке, когда увидел в раскрытых воротах две женские фигуры.

"Упс…".

При таком раскладе, общаться не хотелось - будут друг перед другом выделываться, при "нуле конструктива".

Сохраняя между нами расстояние, я, в свою очередь, оказавшись около ворот, в эти ворота стадион и покинул.

…Отдыхать уже порядком надоело. В своих поездках я и в прошлой жизни на одном месте больше одной-двух недель не задерживался. Конечно, если не было каких-то личных отношений, не только для тела, но и для души. Мир большой и просиживать задницу на каком-то одном конкретном пляже - глупо.

Я все чаще стал уходить после завтрака из санатория, и вместо пляжа бродил по разным сочинским закоулкам. Однажды даже ездил на электричке в Адлер. Но смотреть особо было нечего… Память к нам добра и стирает серые страницы. Однако сейчас Сочи не мог мне предложить ничего привлекательного. Толпы отдыхающих, очереди в столовые и забитые пляжи. Аляповатыми красными пятнами на сером фоне выделяются лозунги и призывы.

Конечно, заново вспомнить атмосферу южного рынка или прокатиться на аттракционах юности - очень прикольно! Но сколько раз? Два, три?.. А потом? Рассматривать "Ромашку" и вспоминать "Чингиз-хан" в парке Барселоны?!

А неизменный выбор всех мальчишек моего детства "Автодром"?! По старой памяти, я купил на него 10 билетов по 40 копеек!

Выдержал три поездки… Остальные билеты отдал небогато одетым пацанам, завистливо наблюдающим за своими более счастливыми сверстниками.

Что ж, мы сами вершим наши судьбы. Видимо, свою надо вершить более активно…

…Клаймич позвонил через два дня, после нашей последней встречи.

- Виктор, добрый день! Как ваши дела? Как мама?

- Спасибо, Григорий Давыдович. Все хорошо. Как вы? Какие новости? - обменялись мы дежурными приветствиями, не требующими ответов.

- Новости есть… - неопределенным тоном ответил Клаймич, - Вера хотела бы с вами пообщаться лично. От моего участия в беседе отказалась.

- Странно, - изобразил я удивление, - разговор "на троих" был бы более продуктивным. Думаю, что на многое из того, что она захочет узнать, я просто не смогу самостоятельно ответить.

- Да, - с еле различимой досадой, отозвался Клаймич, - но она в этом пожелании была непреклонна. Я думал вы мне расскажите, что такое она захочет обсуждать.

- У меня есть только один вариант, - не стал я отклоняться от прежней версии, - может она захочет объяснить, что мои знаки внимания, в ее адрес, были неуместны тогда и будут неуместны сейчас. Поэтому и наедине, чтобы не ранить мое… детское самолюбие…

Клаймич хмыкнул в трубку, на том конце провода:

- Может быть… Что все было так серьезно?

- Йа вас умоляю! - я тоже хмыкнул.

- …Женщины… - с непередаваемой интонацией выдохнул Клаймич, - она попросила ваш номер телефона…

- Конечно, пусть звонит… - "искренне" согласился я.

"Тупица, сама себя топит".

…Вера проявилась только ближе к вечеру.

…Я позвонил Лехе, он связался с Арсеном, Арсен попросил папу, Михаил Авакович нашел Ованеса Вагановича и теперь мы вдвоем сидим в столь знакомом нам ресторане "Кавказ".

"Аэлита" сегодня не играет, за нашим столом нет шумной компании и атмосфера за ним не самая праздничная.

Вера, пришедшая с решительным видом, сейчас молча сидит, уставившись в стол, и не знает с чего начать разговор.

Человек в черном… Я напялил черную джинсу и черную футболку с черными кроссами. Еле удержался, чтобы не одеть черные очки. Все-таки, вечер. Изображаю Бэтмена. На память приходит анекдот:

"Ресторан, 132-й этаж. У окна сидит мужик в чёрном и пьёт виски. Подсаживается другой, выпили. Первый говорит:

- Тут такой ветер сильный, можно выпрыгнуть в окно и тебя обратно занесёт. Тут же выпрыгивает и, полетав, залетает обратно. Второй говорит: - Ух ты, дай-ка я тоже попробую. Выпрыгивает и со свистом летит вниз. Подходит бармен: - Ну и гад же ты, Бэтмен, когда пьяный!" Мдя… Кому бы рассказать…

Заказываю официанту два кофе, бутылку "Киндзмараули" и два мороженых.

Наконец, Вера соизволила разжать губы, а то я от нее пока кроме "здравствуй", больше ничего не услышал:

- А что я хочу заказать тебе не интересно?

- Нет.

- Это, по меньшей мере, неприлично…

- Нет.

- Что нет?!

- На все "нет".

"Привет Альдоне! Перенял и использую…".

- "Нет" на твое желание поругаться, "нет" на глупое выяснение отношений, скорее всего, "нет" даже на нашу совместную работу…

- Зачем тогда ты пришел? - зеленые глазищи сузились и пытаются просверлить во мне дырку.

- Ты захотела встретиться. Я пришел.

- А со стадиона чего убежал? - Вера пытается насмешливо улыбаться, - а до этого на него просто не пришел!

- Не пришел, потому что на самом деле проспал. Извини, еще раз. Не стал общаться позавчера, потому что с тобой была Альдона. И так мне уже Клаймич задает вопрос, что у вас с Верой и почему она хочет встретиться с тобой наедине. Уверен, что этим вопросом озаботилась и твоя мама. Как и моя. Не думаю, что к этим заинтересованны лицам надо еще и Альдону подключать.

От полученной отповеди и открытых, на кое-что, глаз лицо Веры пошло красными пятнами. Под этим углом, она происходящее, явно, не рассматривала.

- Не переживай, - сказал я, дав ей возможность полностью "насладиться" разверзнувшейся у её ног бездной, - я отбрехался. Сказал, что посвятил тебе песню, а тебя это напрягло. Видимо, хочешь, в случае возможного сотрудничества, расставить все точки над "i", чтобы я правильно понимал ситуацию.

- …Я этого и хочу!! - "родила", наконец, "потеряшка дара речи".

- Я так и понял, - снисходительно киваю.

Официант принес кофе с мороженым, бутылку вина и один(!) бокал. Пока он все расставлял по столу и наполнял этот самый бокал вином, Вера угрюмо молчала.

- Все происшедшее, там в Ленинграде, было ошибкой. Страшной ошибкой. Это моя вина и я искренне прошу у тебя прощения, - глухо произнесла она, когда официант отошел.

Я пожал плечами:

- Я написал тебе песню, я ввязался за тебя в драку и считал это день самым счастливым в моей жизни… А ты сбежала. Я обиделся. Даже страдал… А потом увидел с какой неприязнью и ненавистью ты на меня смотрела, там на стадионе. И все прошло. Я никому ничего не рассказывал и никогда не расскажу. Но я не заслужил такого отношения к себе. Совсем не заслужил…

Я неспеша положил в кофе кусочек рафинада и неслышно стал помешивать маленькой ложкой.

Даже несмотря на сильный загар, было видно, как горят Верины щеки. Она пару раз открыла рот, но так и не смогла ничего сказать.

"Господи, как маленький ребенок… Даже стыдно с ней так".

- Ладно. Закроем эту тему. Идея тебя привлечь к нашему проекту принадлежала Клаймичу, типа, голос есть, английский знаешь и, вообще, красотка… Я тут ни при чем. Возражать не стал, потому что это выглядело бы подозрительно.

- А Альдона? - хрипло спросила Вера.

- Альдоне я предложил сам, тогда в ресторане, после танца. Она отказалась. Следовательно, вопрос тоже закрыт.

- Она хочет.

- …?…

- Она сама сказала, что ты… Ну, у тебя может получится… И мне не стоит сразу отказываться… Я поняла, что она тоже хочет, когда Григорий Давыдович говорил… что нужно три солистки… Она сама пошла со мной на стадион… Мы хотели поговорить… там… тогда…

Вера замолчала.

Я пил кофе и ковырял ложкой мороженое. Вера держала в руке бокал с налитым вином, но так к нему и не прикоснулась губами. Красивыми, саму малость припухлыми и яркими как коралл. Они чуть вздрагивали и я…

Тряхнул головой, отгоняя навязчивые образы.

В этот момент к нашему столику подошел какой-то кавказский хрен… Типа, не подумайте ничего плохого, "хрен" просто решил "позьнакомитьса"!

Вера даже головы не подняла на него. Впрочем, и я не успел открыть рот, как у нашего столика нарисовался САМ Ованес Ваганович.

Несколько негромких слов и "хрен" растворился в полумраке ресторана, а к нам за весь вечер больше никто не подходил, кроме официанта.

- Ты неправильно понял… Я не… ненавижу… За что?.. Просто это все неправильно… Я не должна была… тогда допускать такого…

- Чего именно? Целоваться или бить меня локтем по лицу? - вежливо уточнил я.

- И того… и другого… - опять потерялась Вера и судорожно отхлебнула большой глоток из бокала.

"Хм… Попробуем?.. Шанс-то последний..".

- Не знаю… У меня к тебе нет претензий ни за то, ни за другое… - я взял бутылку и долил Верин бокал, - а вот твое бегство… это уже ни в какие рамки…

- Ты не понимаешь! - негромко, но горячо стала объяснять Вера, схватив меня за руку, - это неправильно! Так не должно было быть!

- Но было… - эхом откликнулся я.

- Этого не должно было быть… - потеряно повторила Вера.

Я отсалютовал ей чашкой кофе, а она автоматически приложилась в бокалу.

- А откуда тогда столько ненависти?! За что?..

Что говорил я и что отвечала она, уже не имело значения. Придя сюда, расставить точки над "i" и объяснить, что эта была большая ошибка и все кончено, Вера, моими усилиями, сбилась на оправдания и неубедительный лепет.

Сначала мы "обсасывали" эту тему, потом я спросил, что ее понесло в журналистику и заказал вторую бутылку вина. Затем рассказывал, как мы станем знамениты и покорим весь мир, недаром, даже такая "продуманная" девица, как Альдона, тоже хочет быть в группе.

Когда через два часа мы вышли из ресторана, в Вере было почти полторы бутылки вина, жгучая вина передо мной и желание стать всемирно известной певицей.

"Бриллиантовое колье отдал бы за двуспальную кровать… Я помню… у меня их, минимум, три штуки…".

Я дотерпел до первого темного закутка и, со словами, "Вера, я тебя люблю", прижал девушку к себе и впился в ее губы своими.

Она даже не думала сопротивляться. Она просто заплакала. Тихонько. Вздрагивая всем телом. Очень горько.

Я тут же отпустил…

Потом мы долго сидели на пустом пляже и я её успокаивал, а она захлебываясь, периодически, слезами, невнятно рассказывала мне, как однажды её чуть не изнасиловал и избил парень, которого она сильно любила.

Потом я провожал ее до санатория им.В.И.Ленина, где она жила, а при прощании, взял обеими руками за голову, притянул к себе и нежно поцеловал в губы. Со словами, что "все у тебя в жизни будет хорошо, намного лучше, чем у других, просто верь мне…".

Её губы робко шевельнулись при поцелуе и она кивнула.

Я долго смотрел ей вслед, даже когда она скрылась за проходной… и поймал себя на мысли, что штаны снова придется стирать…