Разрушенное святилище

Глава 30 Шпиль Эзерии

Ортегиан, избранный народом Трибун Валлардии, стоял возле мраморного фонтана. Он смотрел, как журчит вода — прозрачная, словно кровь горного единорога. Ему казалось, что он может смотреть всю жизнь.

Наконец уродливый карла поднял крошечную, похожую на детскую, руку и зачерпнул ею волшебную влагу. Она растворилась на его пальцах, оставив лишь золотое мерцание.

— Все было ради этого? — спросил Конан.

Киммериец стоял в дверях Шпиля Эзерии.

Ортегиан не слышал, как тот приблизился — да и не все ли равно.

— Джанта, — прошептал он. — Эликсир жизни, который дает нам сама земля. На земле нет более сильного колдовского снадобья. Кто владеет джантой, владеет миром…

— Но запасы Валлардии истощились, — подсказал Конан.

Он неторопливо зашагал вдоль нефа.

Изнутри Шпиль походил на храм и Радгуль-Йоро, и трехлапая жаба молча взирали на пришельцев каменными глазами.

— Король Димитрис и его предки растратили все. Удивительно, как быстро может разориться страна. Когда ты взошел на престол, Ортегиан, — джанты в Валлардии почти не осталось. Но здесь, в Курсайе, она была.

Карлик поднял ладонь. В ней крошечным озерцом переливался волшебный эликсир.

— Ты прагматик, — продолжал Конан. — Твой план был прост. Захватить соседей и отнять у них запасы магического вещества. Но только как поступить с народом? Эти люди, такие глупые, такие бездарные… Они не захотят умирать только для того, чтобы ты смог набить казну золотом, а хрустальные бутыли наполнить джантой.

Конан помолчал.

— Но толпой легко управлять. Злоба! Вот язык, который она понимает. Ты взорвал Лунный Храм вместе с тысячами невинных людей. А потом, с помощью колдовства Гроциуса, указал на курсаитов. Вот они! Злобные убийцы! Отомстим им! А под шумок украдем их джанту.

Ортегиан ответил с легким упреком, словно отец неблагодарному, но все-таки любимому сыну.

— Меня и близко не было рядом с храмом.

— Конечно. Ты не стал бы так рисковать. Поэтому послал Немедия. Что сказали этому бедному простаку? Придумали сказку о том, будто Черный Орб — это безвредная хлопушка, которая порадует прихожан, как драконы и цветные ленты во время Ритуала Прощания? Или сунули ему магический шар, ничего не сказав, как сделали это с Сагурном?

Ортегиан не ответил.

Он продолжал улыбаться.

— Конечно, вы надеялись, что Немедий погибнет вместе со всеми. Но ему удалось выжить. Сперва хотели его убить, но потом нашли более изящное решение. Мне кажется, это предложил Гроциус — такие тонкости по его части, пе по твоей. Вы стерли советнику память, с помощью волшебного камня. И вам казалось, что все проблемы решились…

Теперь они стояли друг против друга.

— Но потом возникли два осложнения. Первое — магический барьер, который отрезал вас от Курсаи. Второе — мой приезд. Решить проблему было просто, достаточно убить меня.

— Нет, нет, — поспешно возразил Трибун. — Это была идея Гроциуса. Он тебе не верил. Думал, ты обо всем догадаешься. А если и нет, расскажешь Фогарриду, что увидишь и услышишь во дворце, а старик сложит два и два.

Ортегиаы взмахнул рукой над фонтаном стряхивая волшебные капли. Они больше не впитывались в кожу.

— Но если честно, мне кажется, маг просто ревновал к тебе Корделию. Уж больно ему понравилась девушка…

Карла печально улыбнулся.

— Урод должен помнить свое место. Иначе становится дураком, как он… Однако же я прервал тебя, пожалуйста, продолжай.

— Барьер не давал перейти границу с Курсайей. Тем временем, народный гнев угасал. Люди по-прежнему ненавидели убийц — но начинали вспоминать о том, что на войне предстоит умирать и им. Надо было повторить преступление Злобные курсаиты должны нанести новый удар А есть ли лучшее место для этого, чем Колизей Поэтому второй Орб оказался там. Кроме того, хороший способ избавиться от многих сановников, которые пытались оспорить твое влияние.

Конан с усмешкой покачал головой.

— Вы разыграли передо мной целый спектакль. Удивлялись, как Шар мог оказаться в городе, пройдя сквозь надежную охрану. Но ответ был прост — никто и не проносил Орб через ворота. Его создал Гроциус, по твоему приказу.

Карла пристроился па краю Фонтана.

— Все это уже неважно, — отвечал он со скукой, зачерпнув магическую воду ладонью, и рассеянно любуясь тем, как она утекает сквозь пальцы. — Столица пала, курсанты разгромлены. Джанта теперь моя. История написана, Копан, нам остается только толковать ее, и только от нас зависит, как именно.

— Столько людей погибло, — произнес северянин. — И ради чего? Из-за денег? Власти?

— Так считает Терранд, — согласно кивнул головой Ортегиан. — Так считал мой несчастный друг Гроциус, — такой изящно коварный, и оказавшийся таким наивным в конце… Разумеется, он не мог догадываться, что мой план предполагает его смерть.

Трибун поднялся.

— Историки узнают правду — а они догадаются, — в их глазах я буду кровожадным тираном, который вверг свой народ… Дай подумать… Летописцы любят красивые пафосные фразы… А по-моему, они жалки… В пучину безумия! Вот как они напишут. Деньги, власть — чего же еще может желать мерзостный одноглазый карла? Может быть, еще красоты… Ты ведь об этом думал, Конан? Что я нырну в фонтан и превращусь в прекрасного принца? Или ужасного демона. Все равно — лишь бы не оставаться в этом уродливом облике.

— Но это не так, — сказал киммериец.

— Нет…

— Тогда для чего?

— Война!

Крохотная ладонь карлика сжалась в кулак.

— Яростная, дикая, отчаянная война — вот что было нужно Валлардии. Возрождение народа может прийти только через кровь и страдания.

Он пристально посмотрел на киммерийца.

— Заметь, Конан, если бы мы проиграли, — это бы ничего не изменило. Неважно, на чьей стороне победа. Ты можешь стать сильным, только когда сражаешься…

— Иными словами, ты послал людей на смерть ради их же блага? — спросил киммериец.

Карла подумал немного, потом кивнул.

— Пожалуй, да, — отвечал он без капли иронии.

— Тогда боюсь, я должен тебя разочаровать, — сказал Фогаррид.

Ортегиан посмотрел в его сторону, потом засмеялся и пару раз хлопнул в ладоши.

— Еще один мой друг, — сказал он. — Мне следовало догадаться, что пресловутый магический барьер построил ты, а вовсе не курсаиты. Но он появился так быстро — почти в тот же день, когда рухнул Лунный Храм. Неужели ты сразу разгадал мою затею?

Карла помедлил.

— Жаль. Не думал, что меня легко просчитать.

— Я сделал много ошибок, когда стал Трибуном, — ответил Фогаррид. — Поэтому теперь многие видят во мне только блаженного глупца. Но не забывай, что я возглавил восстание против короля Димитриса. К тому же, у меня было время изучить тебя.

Ортегиан поджал губы.

Потом отряхнул ладони от джанты и улыбнулся.

— Рад был повидать вас обоих, — ответил он. — Л теперь мне пора. Я только что выиграл войну.

— Нет, — покачал головой Конан.

Трибун поднял на него взгляд.

Киммериец кивнул в сторону окна.

Янтарный витраж изображал великого Радгуль-Йоро, который держал на ладони трехлапую жабу. Ортегиан вынес стекло одним движением пальца, и разноцветные осколки, словно драгоценные камни, со звоном рассыпались по мраморному полу.

— Мы не в столице Курсаи, — пояснил Конан. — Это всего лишь один из малых Шпилей, напротив Харашского форпоста.

Вряд ли Ортегиан слышал его слова.

Внизу, далеко под ними, гудела и пенилась широкая река — а над ней поднимался магический барьер Фогаррида. Теперь он был видим, в нем, высоко в воздухе, замерла армия Валлардии — гоплиты с копьями и волшебными мечами, лучники, всадники на гигантских пауках, боевые маги и Багряные фениксы…

Они не казались грозными.

Мухи, застрявшие в прозрачном янтаре, — вот какими увидел Ортегиан свои непобедимые легионы.

Горная река шумела под ними, звеня хрустальными волнами, и от ее неостановимого бега их застывшие в неловких позах тела казались еще более жалкими.

— Второй фантом, который смог задействовать Гроциус, — пояснил Фогаррид. — Его создал я. Великое сражение и великая победа — ничего этого не было. Лишь небольшая иллюзия…

Карла развел маленькими руками.

— Тогда зачем?.. — чуть слышно произнес он.

Фогаррид указал на замерших над водой воинов.

— Каждый из них увидел сегодня свою смерть, — отвечал отшельник. — И в следующий раз тысячу раз подумает, прежде чем идти воевать во имя богатства и славы еще одних королей.

Ортегиан помедлил.

Он приблизился к разбитому окну, влетел п него, и казалось, что Трибун занял место Радгуль-Йоро.

— Думаю, мне не стоит возвращаться в столицу, — заметил он. — Боюсь, ни Терранд, ни Гроциус, ни другие, жаждущие обладать джантой…

Карла повращал пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.

— Не поймут. Особенно, мне так представляется, обидится старина Гроциус… Передавайте ему от меня привет.

Какое-то время он медлил, не уверенный, попытаются ли его остановить.

— Чем займешься теперь? — спросил Конан.

— Не знаю, — молвил Ортегиан. — Может быть, напишу книгу. Что-нибудь о восстании и о толпах…

— Или об искусстве, — подсказал Конан.

— Пожалуй, — ответил летающий человек и направился прочь, туда, где вздрагивало закатом небо.