Разорванная цепь

III

Но долгожданному покою пришел конец,когда однажды ночью заявился Дан. Причем возник он совершенно бесшумно- этот человек вообще умел, если нужно, превращаться в привидение.

Дан повалился в кресло,сплел узлом пальцы и засвистел скорбный марш. Тиль понял, что сейчас придется вставать из теплой постели, влезать в темную одежду, может быть, даже натягивать на лицо эластичный дамский чулок и идти заниматься делами малоприятными и малозаконными.И догадка его подтвердилась. Дан сказал решительно:

— Объяснять ничего не буду- это долго. Сам увидишь. Я тут времени зря не терял,изучил коммуникации.Ни одна пансионатская кошка не ориентируется так в черных лестницах,чердаках, подвалах и подсобках. Так что давай одевайся и вперед…

— Ох, Дан, чует мое сердце, влипнем мы с тобой…

И с этим тяжелым предчувствием Тиль покорно последовал за другом, спотыкаясь на темной винтовой лестнице,протискиваясь в слуховое окно, проползая в пыли и паутине под переплетением кабелей.

Наконец Дан велел притихнуть и ждать. Тиль осмотрелся. Привыкшие к сумраку глаза различили узкий коридор, дверь, сквозь щели которой пробивался лунный свет. Ждать пришлось довольно долго.

Тиль даже придремал,удивляясь в душе гримасам судьбы:два солидных, известных человека, члена Союза Творцов, притаившись в каком-то закутке лечебно-санаторного заведения, ждут непонятно чего.

Дан подобрался. В конце коридора раздались легкие шаги. Человек крался вдоль стены, придерживая шумное дыхание,замирая и прислушиваясь. Дан достал пистолет и осторожно снял с предохранителя…

В темноту пролился неяркий свет, и стала видна фигура человека, который, стараясь не шуметь,возился у двери.Наконец створка тихо раскрылась. Человек поднял повыше старинный фонарь и трижды качнул ли. Подождал и, видимо, получив ответ, удалился. Дверь осталась распахнутой.

Дан придвинул губы к самому уху друга и щекотно выдохнул:

— Ты хоть драться умеешь?

«Тоже умник — об этом раньше надо было спрашивать»,- подумал Тиль.

Он затруднился ответить. Драться ему никогда в жизни не приходилось. В детстве и ранней юности его попросту не задевали,уважая крупное медвежеватое сложение, а последующее его бытие протекало в кругу людей интеллигентных, где махать кулаками было как-то не принято.Там использовались совсем другие методы…Поэтому он буркнул:

— Ладно, справимся.

Снаружи донеслись шорохи.Лунный свет зачеркнули резкие тени. Двое бережно внесли небольшой ящик.Вели они себя не слишком скрытно,но все-таки озирались по сторонам. Почти сразу же из глубины коридора вынырнул еще один человек. Снова замерцал потайной фонарь, дверь закрыли и заперли.

И тогда поэт Дан решил, что пришел его час. Он гаркнул: «Стоять! К стене! Руки за голову!» и бросился вперед,отрезая злоумышленникам путь к отступлению.Тиль,плохо понимая суть происходящего,сгреб за ворот ближайшего незнакомца,ткнул его носом в стенку и принялся за следующего. Фонарь откатился и погас.Минуты три в темноте раздавалось яростное сопение, придушенные крики,ругательства,и вдруг, перекрыв все звуки, прокатился гром выстрела. Огневая поддержка произвела большое впечатление на неизвестных: они выстроились у стены, послушно опираясь на нее поднятыми руками. Как выяснилось, Дан стрелял вверх, никто не пострадал.

— А что с ними теперь делать?- растерянно спросил художник,утирая рукавом разбитый нос.

Но гроза преступного мира- поэт Дан — ответить не успел. Вспыхнул свет и набежали люди, панически вопрошая: кто стрелял, в кого и зачем.

Толстенький, кругленький директор пансионата в голубой пижаме прижимал ручки к сердцу и кудахтал, как курица.Дан размахивал пистолетом, требовал вызвать охрану порядка и вообще чувствовал себя героем.Женщины из персонала громко восхищались смелостью знаменитого поэта.Только Тиль стоял в сторонке, он недоуменно следил за бурным развитием событий и вытирал нос. И еще один человек не разделял всеобщего подъема- в конце коридора стоял, заложив руки в карманы халата, зеленоглазый медиколог. Он был спокоен.

Явились представители службы охраны порядка. Злоумышленников обыскали, надели на них наручники.Принялись составлять протокол.Потребовалось вскрыть ящик.Нашелся под рукой ломик,крышку поддели, с усилием оторвали…И ахнули. Ящик оказался набит интереснейшими вещами.На слое золотых монет лежали драгоценные кольца,ожерелья,диадемы, тонкой работы кинжалы, рукояти которых были украшены нешлифованной бирюзой и кораллами…

Уже под утро поэт Дан с чувством исполненного долга рухнул в постель. К полудню- ранее героя беспокоить не решились- пришел директор, на этот раз в элегантной черной паре, долго восхищался детективными способностями Дана, благодарил, кланялся. Чуть позже принесли корзину алых роз. Среди стеблей обнаружилась пылкая записка в стихах, которые начинались так: «О, мой герой бесстрашный!.» Неудивительно- в этом сезоне «Лебедь» населяли люди творческие.Потом явился офицер из службы охраны порядка. Приложил два пальца к виску и выразил поэту официальную благодарность от их департамента,вручив, на память увесистую чугунную медаль с соответствующей надписью.Офицер согласился выпить бокал прохладительного и в частной беседе осторожно намекнул, что задержанные оказались крупными контрабандистами.

Словом, поэт Дан прославился и, не мудрствуя лукаво, признался самому себе, что это приятно.

Тем временем Тиль мирно отсыпался у себя в номере.

И все покатилось своим чередом.Некоторое время Дан пытался изловить еще каких-то контрабандистов, но вскоре утихомирился.У Тиля состоялась еще одна беседа с наблюдающим врачом,на этот раз менее приятная, потому что закончилась она тоскливым прозаическим обследованием. После всех процедур Тиль и вправду почувствовал себя больным.Он совсем было собрался пожаловаться Дану, но тот опять исчез.Что за привычка, право слово…

Тиль плохо разбирался в законах детективных сюжетов,но интуиция подсказывала ему, что история будет иметь продолжение.Поэтому, когда наконец объявился его беспокойный друг,художник не дал ему и слова вымолвить:

— Молчи! Я и так знаю, что произошло. Сообщники пойманных преступников решили тебе жестоко отомстить…

Дан горько усмехнулся и сел к столу, обхватив голову длинными пальцами.

— Нет. Нет, мой милый наивный друг, все гораздо хуже.

— Куда уж хуже-то…

— Не было никаких контрабандистов…

— Как это не было? А нос мне кто расквасил? Да и я сам видел этот сундук с драгоценностями…

— Сундук…Как я мог клюнуть на эту дешевку!Мальчишка,сопляк,ничтожество…- Дан застонал и прихватил зубами край ладони, телесной болью унимая душевную.

— Да ты…ты успокойся прежде всего…связно изложить можешь?

— Заигрался в сыщика, идиот…а им только этого и надо было…

— Кому? Ничего не понимаю.

— Обвели нас вокруг пальца, вернее, меня,- ты тут ни при чем. Понимаешь, когда я приехал, они поняли мое настроение, поняли, что я буду везде совать нос и в конце концов что-нибудь да пронюхаю.Вот и решили предоставить мне такую возможность. На, мол, получай сундук сокровищ и живых натуральных преступников, играй на здоровье!Отвлекающий маневр,так сказать.Камуфляж.А я не догадался сразу. Правда, когда увидел эту груду золота, мелькнуло у меня подозрение: что-то уж больно декоративно все выглядит, как в старинном приключенческом романе.Перестарались немножко.Я понял,что все это смахивает на маскировку.Ну и конечно же, сразу возник вопрос: а что маскируют? От чего отвлекают нехитрой игрушкой не в меру любопытного поэта? И я стал искать…

— И нашел?

— Нашел.

Тиль помолчал и спросил несчастным голосом:

— Так мне что, одеваться?

— Да уж будь любезен. Сам понимаешь- как же я без тебя…

— Слушай, оставь меня в покое, а? Мне тут так хорошо было. Да и доктор говорит, что у меня расшатанные нервы, что, может, мне придется покинуть пансионат и лечь в клинику…

— Это тебе доктор сказал?А еще чем он тебя застращал?

— Ну зачем ты так, это милейший человек. Он позавчера со мной весь день возился.Облепили меня:всего датчиками, уложили в какую-то прозрачную трубу, вертели, крутили, дыши- не дыши. Работают люди! А ты в детектива играешь.

— И каковы результаты обследования?

— А,там много чего.Но главное,доктор считает,что у меня сложные глубинные комплексы на почве подавленных желаний. Причем с детства! Это точно: до сих пор помню, как мне жутко хотелось грохнуть об пол мамину фарфоровую супницу. Пришлось подавить. По сей день мучаюсь. Слушай, надо бы купить похожую посудину и грохнуть! Вдруг поможет?

— Не поможет. А доктор-то что говорит?

— А доктор-то как раз и говорит, что поможет! Желания, говорит, подавлять опасно, их надо реализовывать хотя бы в игровой ситуации. Соблазнительная теория, а?

— Да уж…Но мало ли кто чего пожелает? Вдруг я пожелаю в один прекрасный день прикончить метра Ядрона?

— Да ну тебя. Доктор вот и предлагает лечение по новой, им самим разработанной системе. Еще нигде не применяют.

— Я тебе сейчас покажу, что они тут применяют…

И художнику Тилю вновь пришлось покинуть уютный номер и послушно отправиться вслед за своим неугомонным другом.