Разноцветные ночи

Части целого

1(1)

Арджин понятия не имел, на чём прокололся. Он сделал всё, чтобы сохранить инкогнито во время сеанса, применил все возможные способы маскировки и деперсонализации. В конце концов, он лучший хакер бригады, на его след ни разу не выходили даже агенты Правительства и вездесущие ищейки Госкорпорации. Его не должны были вычислить. Тем не менее, это случилось.

Исконники ждали на станции монорельса. Арджин узнал их слишком поздно, уже выбравшись из кабинки, — постарались, меняя внешность. Дальнейшее было предопределено. Горги шагнул к нему, взял за руку, приказал:

— Идём вон к тому синему глифу. И не дёргайся.

— Я никуда не пойду, — слабо запротестовал Арджин.

— Конечно пойдёшь, — улыбнулся Горги.

Выглядел он молодой привлекательной женщиной, но титановый скелет и композитные мышечные усилители в теле старшего боевика бригады от этого никуда не исчезли. Дёргаться — бесполезно. Проще самому себе оторвать руку, чем выдернуть её из обманчиво мягкой ладони. Мягкой и влажной, — Арджин буквально ощущал, как сквозь поры в него просачиваются ферменты покорности, подавляя волю. Скоро и не захочется дёргаться. Будет безропотно выполнять команды.

Арджин затравленно оглянулся. Вечер выходного дня, но людей у входа в Парк Любящих Сердец на удивление мало. Кабинки монорельса останавливаются ежесекундно. Открывают двери, закрывают, уносятся дальше, не высадив пассажиров. Прежде Арджину не доводилось бывать в этом парке, но тот часто мелькает в сетевых новостях. И всегда здесь многолюдно, вереница влюблённых парочек втекает в ворота, чтобы разбрестись по десяткам уровней, выбирая среди тысяч беседок, гротов, башенок, гнёзд, лавочек и качелей своё единственное и неповторимое место любви. Может, сегодня день какой-то особый?..

— Улыбайся и не верти головой, — одёрнул Горги.

— Что со мной будет?

— Что бывает с теми, кто предал Сопротивление?

— Я никого не предавал!

— Не кричи, «милый». Ты сунул голову в муравейник. Откуда мы знаем, что Госкорпорация вложила тебе в мозги в довесок к «любовному» модулю? Или что она из твоих мозгов выкачала. Так или иначе, теперь ты не можешь называться настоящим, исконным человеком.

Арджин покосился на старшего боевика. Сколько в его теле осталось «исконного»? Неужто больше, чем у вон той пары, что, обнявшись, спешит к воротам Парка? Ничего не докажешь, «личность — первична, тело — вторично», — незыблемый постулат Сопротивления. Сколь угодно можешь улучшать тело, но личность должна формироваться естественным путём. Давно ли он сам боролся за это? Собственно, почему в прошедшем времени? Он и сейчас с этим согласен. Но в каждом правиле бывают исключения!

Горги взгляд парня понял по-своему и когда заговорил вновь, в голосе его звучало едва ли не сожаление: как ни как, пять лет проработали в одной бригаде.

— Это не больно, — постарался подбодрить он. — Ты ничего не почувствуешь. Просто уснёшь, а когда проснёшься, забудешь о последних… когда ты к нам пришёл?

Арджин промолчал. О методах Сопротивления он знал прекрасно.

На полпути к глифу Горги разжал ладонь, — физическое удержание больше не требовалось. Арджин покорно плёлся рядом, проклятая улыбка словно приклеилась к губам. Лишь когда глиф стартовал, развернулся в воздухе, готовый лететь к конспиративной квартире бригады, он бросил взгляд на парк. Туда, где ждала Нинья, с каждой минутой тревожась всё сильнее. Он знал, на каком ярусе, в какой беседке она его ждёт, хоть они не договаривались о подобной мелочи. К чему? Они ведь думали, дышали, — любили! — в унисон.

1(0)

С Ниньей они познакомились в игре, — лёгком, ни к чему не обязывающем, не требующем особых интеллектуальных и технических ресурсов команднике. Арджин именно играл — отдыхал, а не собирал разведданные для Сопротивления и не совершенствовал навыки читерства. Ему не было дела до рандомно подобранных сервером партнёров по команде. Тем более, что они проиграли с разгромным счётом, несмотря на старания Арджина: триггер оказался не то что вялым — мёртвым! Что ж, проиграли, так проиграли, ничего не поделаешь. Он собирался отключиться от игрового сервера, когда триггер написал в личку:

— Извини. Я тебя подвела.

— Ты всех подвела, детка, — не раздумывая, ответил парень. — На будущее: играйся в своей песочнице, к взрослым не лезь. Сама видишь, чем это заканчивается.

— Ты о чём?

— Когда регистрируешься на игровом сервере, не завышай так сильно свой возраст.

Арджин уверен был, что общается с малолеткой. Однако в ответ последовало:

— Я не завышала. Это мои реальные данные.

Будто бы? В регистрационной карточке значилось: «Имя — Нинья, пол — женский, возраст — 20, уровень — новичок». Он усмехнулся: двадцатилетний новичок? В какой же глуши она пряталась?

Спросить не успел: анимированная аватара белочки-фурри рассыпалась на золотистые звёздочки, с голографического экрана на него смотрела молодая девушка в белом полупрозрачном джемпере. Круглое личико, маленькие алые губки, нос не кнопка, но близко к тому. А глаза, наоборот, большие, выразительные, тёмно-карие. Узенькие стрелки бровей, чёлка закрывает лоб. Зато груди её обтягивающая ткань джемпера почти не скрывала. Арджин вдруг понял: девчонка чертовски миленькая! И чертовски ему нравится.

— Вот она я, — сообщила Нинья. Улыбнулась застенчиво: — Ну как, я достаточно взрослая?

Мгновенно проверить, что это настоящая внешность, параллельно общаясь с ней в стриме, он не мог. Он сделал это позже, когда взломал игровой аккаунт девушки и выудил из сети её персональные данные. Она не соврала: внешность, имя, возраст — всё подлинное. Арджин без труда узнал местожительство студентки Университета Межличностной Этики, её увлечения, круг знакомств. И в следующий раз уже он постучал к ней. Понятное дело, собственную внешность Арджин в сети не светил. Зато игровую аватару Дядюшки Бармалея оставил, — чтобы узнала, если захочет узнать. Нинья узнала. Удивилась визиту, но и обрадовалась неподдельно.

С этого дня Арджин наведывался к ней регулярно. В одной команде они больше не играли — слишком разный уровень. Но даже просто поболтать с Ниньей было приятно, — обо всём и ни о чём. Арджина забавляли наивные рассуждения девчонки о новых возможностях, которые дало человечеству модульное дополнение личности, об эмпатии и трансгуманизме, о всеобщей цели и синергии. Она была из задуренных сладкоголосыми болтунами с проправительственных каналов обывателей, искренне верящих, что государственная монополия на квантовое копирование и модификацию личности — благо, а ограничение свободы выбора, угроза превращения человечества в муравейник — не более, чем страшилки замшелых консерваторов. Арджин не спорил. Большей частью кивал снисходительно, иногда подтрунивал, наблюдая, как она начинает горячиться. Девушка становилась особенно хороша в такие моменты. Арджин любовался нею и понимал, что только любоваться для него уже недостаточно.

Однажды он прозрачно намекнул: отношения пора развивать. Когда Нинья поняла, к чему ведёт новоявленный друг, то покраснела. Взрослую двадцатилетнюю девушку смутило невинное предложение? Арджин не ожидал подобной реакции. На секунду испугался, что ненароком обидел, что недостаточно внимательно изучил её биографию и теперь задел болезненную тему. Что может потерять её навсегда! Но Нинья ответила:

— Хорошо, давай встретимся. Только как я тебя узнаю? Ты ни разу не показывал мне своё лицо.

Арджин опешил. Вообще-то он рассчитывал на удалённый секс, но если девочка хочет этого «в теле», то почему нет? «В теле» всегда получается приятней, он сравнивал неоднократно. Что касается внешности, — пусть увидит, не страшно. В конце концов, тысячи людей видели его лицо, не имея представления о его личности и уж тем более — о связях с Сопротивлением.

Дядюшка Бармалей вздохнул и растаял сизым облачком. Ротик Ниньи приотрылся, большущие глаза стали ещё больше.

— Что, я такой ужасный? — усмехнулся Арджин.

— Нет, что ты! Просто… я думала, ты старше. Намного старше!

— Ага, тебе нравятся мужчины преклонного возраста. Как это называется… вспомнил — геронтофилия!

— Да нет же! — Хорошенькое личико Ниньи опять покраснело. — Просто… я не ожидала, что ты такой… симпатичный.

— То есть, твоё предложение остаётся в силе? И где мы встретимся?

Девушка помедлила. Произнесла тихо:

— В парке.

— В каком именно?

Если в играх Нинья была новичком, то в умении краснеть — мировым чемпионом.

— В том, где встречаются, когда хотят, чтобы первый раз запомнился на всю жизнь.

В подобных вопросах Арджин специалистом себя не считал. Ему понадобилось время, чтобы сообразить: речь идёт о Парке Любящих Сердец. Он кивнул:

— Принято. Осталось договориться о времени. Когда тебе будет удобно?

— Я подумаю, — торопливо ответила девушка. — Я напишу!

Она написала тем же вечером. Это было любовное письмо. Оно не содержало ни слова текста, только поинт.

Высылать малознакомому человеку точку входа своего эмпатического модуля для взаимной подстройки — высшая степень доверия. Загвоздка в том, что у Арджина подобного модуля не было. Никакая часть его личности не копировалась в память квантового компьютера для хранения, модификации, дополнения и последующей загрузки по требованию. Его личность существовала в единственном экземпляре, как и подобает исконному человеку.

Самым правильным было отказаться от предложения. Он бы сумел придумать вескую причину отказа, навешать девушке лапши на уши. Они всё равно встретились бы и сделали это «в теле». И всё свелось бы к тривиальному сексу. Он в который раз не получил бы того, что получают — регулярно, не напрягаясь! — миллиарды людей вокруг. Настоящую любовь.

Временную личность Арджин подготавливал с особой тщательностью, как не готовился никогда, выполняя задания Сопротивления. Две недели потратил на тестирование, испытывая терпение Ниньи. Лишь убедившись, что всё сделано безупречно, отправился в ближайший комплемент-центр Госкорпорации. В ближайший к местожительству временной личности, разумеется.

2(1)

Тысячеметровая белоснежная башня правительственного полиса походила на воздетый палец, грозящий небесам. Башня нависала над многоярусными садами, окружавшими её основание, над полуостровом, глубоко врезавшемся в океан, над самим океаном, неторопливо катящим волны. Казалось, башня нависала над всей планетой, над обитающим на планете единым человечеством. Или не казалось?

Над головой Арджина башня тоже нависла, когда глиф пошёл на снижение. Их приняли на площадке первого яруса, где располагались технические службы. Посадочные площадки имелись и выше, но для транспорта журналистов и прочих посетителей туда путь заказан. До тридцатого яруса принимался транспорт обслуживающего персонала и охраны. Выше — исключительно правительственный. Или аварийный. Но аварий и чрезвычайных ситуаций в самом защищённом сооружении Земли не случалось.

— На выход! — скомандовал Горги, когда дверь в салон глифа открылась и выдвижной трап замер, прилипнув к борту.

Арджин ожидал, что здание будет напичкано охранниками, однако на этом ярусе всё оказалось до предела автоматизированным. Голографический экран в полстены включился, едва первый из их команды ступил на трап. Улыбчивая пресс-секретарь поприветствовала прибывших «журналистов», предложила:

— Дамы и господа, прошу подтвердить вашу аккредитацию у стойки и затем пройти к лифту. Оранжевые стрелки укажут дорогу.

Арджина такой поворот устраивал вполне. В отличии от боевиков, чья психика была адаптирована для взаимодействия с незнакомыми людьми и работы в толпе, он предпочитал иметь дело с электроникой.

На стойке регистрации обошлось без ненужных сюрпризов, — изготовленные Центром пропуска охранная система распознала как подлинные. Арджин понятия не имел, существовали в действительности журналисты, за которых себя выдавала бригада Горги, и если да, то что с ними случилось. Главное цель, а не средства. Тем более, кроме цели Сопротивления у него теперь была и личная.

Бегущие по полу широкого коридора оранжевые стрелки проводили их вглубь здания-башни к двери лифта. Это был лифт для посетителей. Сенсоры или кнопки отсутствовали, их заменяли всё те же чип-карты аккредитации. Зато эти лифты знали, куда везти пассажиров — на семнадцатый, предельный для посетителей ярус, к Большому конференц-залу.

На этом ярусе охранников-людей тоже не было. Ещё одна проверка по чип-картам, сканирование, дактилоскопия и аутентификация по радужке. Последнее заставило Арджина понервничать, но и тут заминки не случилось. Следовало признать, что операция подготовлена Центром великолепно. Во всяком случае, выполнить первую её часть вышло куда быстрее и проще, чем Арджин предполагал.

До начала пресс-конференции оставалось полчаса, никого из Департамента по связям с общественностью в зале пока не было. А вот журналистская братия успела заполнить его почти на две трети. Операторы настраивали аппаратуру для стрима, блогеры листали списки подготовленных вопросов, приглушённый гул голосов прокатывался по залу от стены к стене. Бригада Горги заняла отведённые для них места, принялась имитировать подготовку к пресс-конференции. Они были профессиональными имитаторами, никто, наблюдая со стороны, не смог бы отличить их от настоящих журналистов. Они действовали спокойно и уверенно. Пожалуй, Арджин был единственным, кто нервничал в этом зале.

Он вдруг поймал себя на мысли, что напрочь забыл название «своего» канала. Украдкой покосился на бейдж. «Голос совести», — как же! Взгляд зацепился за батарею бутылочек с минералкой, выставленных на столе. Тут же нестерпимо захотелось сделать глоток, даже во рту пересохло. Нечего и мечтать, — пить воду ему категорически нельзя.

Ровно за двадцать минут до пресс-конференции в ухе коротко пискнуло.

— Начинай действовать, — приказала Митра.

Стараясь не передёрнуть плечами от внезапного озноба, Арджин встал.

— Схожу отолью, пока время есть, — произнёс условную фразу.

— Сходи, — кивнул Горги — Пометь территорию.

Он в самом деле направился к туалетному блоку. Чип-карта для посещения этого места не требовалась, а кабинки были оснащены старомодными механическими задвижками. Арджин заперся, вынул из рюкзака свёрток. Быстро снял куртку с бейджем, брюки, скатал потуже, затолкал на место свёртка. Туда же отправилась чип-карта с аккредитаций журналиста. Затем он встряхнул свёрток, превращая его в серо-зелёный форменный комбинезон. Надел. Вынул из нагрудного кармана и нацепил на запястье браслет-пропуск, закодированный на имя совсем другого человека. Тоже с внешностью Арджина, тем не менее.

Спрятав рюкзак с одеждой в мусорном бачке, он вышел из туалетного бокса и повернул в сторону, противоположную конференц-залу. Оранжевые стрелки-путеводители ему больше не помогали, следовало использовать собственную память. Впрочем, если ошибётся, свернёт не туда, Митра поправит, — в хрусталик глаза встроена видеокамера, ведущая непрерывный стрим куда-то в загадочный Центр Сопротивления.

Кабина технического лифта была меньше и проще, чем в лифте для посетителей. Зато снабжена сенсорной панелью с номерами ярусов и этажей. Арджин выбрал самый верхний из доступных. Дверь закрылась, пол под ногами легонько вздрогнул, кабина помчалась вверх. Растаяла призрачная надежда, что соратники вытащат в случае провала. Теперь любая его ошибка будет означать смерть.

Подъём закончился, лифт открыл дверь. Однако верхний для лифта ярус для Арджина был лишь пересадкой. Он прошёл в конец лифтовой площадки. В торце её тоже имелись двери кабин. Всего две, в отличии от дюжины, обслуживающей нижнюю часть башни. Арджин вошёл в правую. Кабины были равнозначны, на каждой можно добраться до верхнего этажа — эта часть башни не делилась на ярусы. Он замешкался перед сенсорной панелью, и Митра подсказала:

— Сто девяносто второй.

Номера этажей замелькали на панели над дверью. Здесь они уже были трёхзначными. Последний отрезок пути, где Арджин мог ощущать себя в относительной безопасности. Пока он не встретил ни одного человека в технических коммуникациях, пусть так будет и дальше. И пусть подъём продолжается подольше!

Кабина остановилась. Арджин вышел на крошечную площадку два на два метра. С одной стороны — дверь лифта, с другой — ведущая в святая святых правительственной резиденции. За ней — многие сотни людей только на этом этаже. Чиновники, их помощники и секретари, клерки, обслуживающий персонал. И прорва охранников! Каждый из которых может поинтересоваться, зачем, собственно, сервер-инженер запёрся так высоко, кто его вызвал и по какой надобности. Обязан поинтересоваться! И Арджин обязан внятно и толково ответить, а не молча предъявить пропуск. Ответить так, чтобы поверили сразу. Потому что оправдываться, исправлять ошибку ему не позволят.

Митра не торопила. Но Арджин ощущал её присутствие. Не рядом, внутри себя! Выносить это становилось всё труднее. Он набрал полные лёгкие воздуха, выдохнул, поднял руку, приложил браслет к сканеру замка.

2(0)

Этого не ожидал даже Горги. Координатор Сопротивления вмешивается в решение заурядного, давно регламентированного уставом организации вопроса? Вмешивается в последний момент, когда предателя привезли на конспиративную квартиру и подготовили аппаратуру для стирания памяти. Когда осталось зафиксировать его в кресле, впрыснуть снотворное и запустить процесс. Спорить старший бригады не посмел, вышел из комнаты следом за подчинёнными, и Арджин оказался с глазу на глаз с легендарной Митрой. С её голографией, конечно. Разве это что-то меняет?

— Присаживайся. Разговор нам предстоит непростой.

Митра махнула рукой в сторону кресла. Того самого, куда минуту назад его хотел усадить Горги. Арджин покосился на нависающий над спинкой металлический колпак, на аппарат, к колпаку подсоединённый, поёжился невольно. Впрочем, голограммы молодой коротко стриженной женщины с волевым лицом он боялся куда сильнее, чем «мозгочистки».

Митра дождалась, пока он умостится в чертовски неудобном и неуютном кресле, и сразу же перешла к сути:

— Центр разработал эксплойт, дающий нам доступ к модулям дополнений, хранимым на квантовых компьютерах Госкорпорации. Разумеется, о модификации данных речи не идёт. Эксплойт позволит находить копии личностей нужных нам людей и делать их недоступными для чтения. Вплоть до полного стирания. Понимаешь, как это важно? Мы сможем использовать ресурсы «муравейника», не опасаясь утечки информации. Мы повернём эту их «синергию» против них самих.

Арджин усердно закивал. Ещё бы он не понимал! Существование такого эксплойта делает предъявленные ему обвинения смехотворными. Даже дополненная, его личность по-прежнему останется в единственном экземпляре.

— Но есть одна трудность, — продолжила Митра. — Внедрить эксплойт в сеть Госкорпорации извне не получится, они построили почти идеальную систему защиты. К счастью — «почти». Уязвимость существует. Эксплойт можно запустить изнутри, если подключиться к центральному управляющему кластеру. Я говорю о физическом подключении.

Она замолчала. Словно ждала какой-то реплики от собеседника.

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Арджин.

— Эксплойт в сеть запустишь ты.

Арджин натянуто улыбнулся. Это шутка такая? Центральный кластер хранится в башне правительственного полиса. Он понятия не имел, на каком ярусе, но наверняка доступа туда у простых смертных нет.

Однако Митра и не собиралась шутить. От пристального взгляда её серых глаз мурашки по телу бегали. Было решительно невозможно определить, сколько лет этой женщине. Тридцать? Сорок? Больше?

— Через две недели Департамент по связям с общественностью проводит ежегодную пресс-конференцию. По традиции мероприятие будет проходить не только онлайн, но и «в живую», в Большом конференц-зале, куда пригласят команды самых рейтинговых каналов. Вместо одной из таких команд на пресс-конференцию отправится ваша бригада, — Центр обеспечит вас временными личностями и аккредитацией. Понятно, что доступа к верхним ярусам у журналистов нет. Поэтому для тебя будет изготовлена вторая временная личность — сотрудника службы ИТ-обеспечения полиса. До начала пресс-конференции ты, не привлекая внимания, перевоплотишься, техническими лифтами поднимешься на необходимый ярус, найдёшь центральный управляющий кластер Госкорпорации, подключишь консоль и зальёшь на него эксплойт. Затем, опять-таки не привлекая внимания, спустишься на свой ярус, перевоплотишься обратно в журналиста и присоединишься к пресс-конференции.

Арджин слушал, приоткрыв рот. То, что рассказывала координатор, скорее походило на сюжет боевика, чем на план реальной операции, в которой ему отведена главная роль. Лишь когда Митра окликнула: «Арджин, тебе всё понятно?» — он спохватился.

— Нет, непонятно. Даже если я проникну в правительственный полис, там же везде сканеры, видеонаблюдение, охрана. Разве меня пустят к консоли кластера без присмотра? Как я смогу перенести на него эксплойт?

— Хороший вопрос, — кивнула Митра. — Нанокристаллы с кодом эксплойта будут вживлены в твоё тело. На кластер он попадёт по блютуз-каналу. Для загрузки тебе достаточно будет, например, сжать кулак, — когда окажешься внутри экранируемого помещения, разумеется. Не беспокойся, у тебя получится. У нас получится.

Она замолчала, но продолжала внимательно смотреть на Арджина. Ждала возражений или вопроса? И он его задал:

— А если не получится? Если меня… схватят?

— Эксплойт не должен достаться Госкорпорации ни при каких обстоятельствах. Я буду удалённо руководить операцией на всём её протяжении и не допущу этого. Нанокристаллы сгорят раньше, чем кто-либо узнает об их существовании.

Арджин поёжился.

— Сгорят? Прямо внутри меня?

— Да. Твоя межклеточная жидкость превратится в пировзрывчатку. Весьма дорогая модификация тела, но не тот случай, чтобы гнаться за дешевизной. Надёжность превыше всего.

— Нет, я не согласен! — Арджин яростно закрутил головой. — Это же самоубийство! Какие у меня гарантии? Если вы превратите меня в ходячую бомбу, то ликвидировать после операции будет дешевле, чем провести обратную модификацию. Нет уж, я никуда не пойду. Лучше стирайте мозги!

Митра покачала головой.

— Ты не понял, мальчик. На кону не только твоя жизнь. Ты ведь не хочешь, чтобы с твоей любимой девушкой случилась беда? Ты не можешь этого допустить. Ты сделаешь всё ради её безопасности, и сделаешь превосходно. Как там её зовут, кстати? Нинья?

Слова возмущения застряли у Арджина в горле. Он сдавленно икнул, чувствуя, как слабеет тело.

— Вы не посмеете…

— Я смею всё, — назидательно возразила Митра. — И всё могу.

Как он умудрился принять её за молодую? Ей, наверное, далеко за шестьдесят? Возможно, она помнит те времена, когда не то, что Госкорпорации и Сопротивления, но и квантовых компьютеров не было? Она в самом деле смела и могла всё, Арджин в этом не сомневался.

Ни на что не надеясь, он плаксиво пробормотал:

— Почему я? В Сопротивлении есть более подготовленные люди, они сделают лучше…

— Ты единственный, «любящий по-настоящему». Человек остаётся животным, несмотря на тысячи лет социальной эволюции. Инстинкты по-прежнему управляют его поведением надёжнее, чем самые высокие идеи. Если пересилить это нельзя, этим надо воспользоваться.

Она улыбнулась и снова превратилась в молодую приятную женщину. Попросила почти ласково:

— Будь добр, пригласи сюда своего командира. Обсудим детали операции.

3

— Не стой столбом, — мягко поторопила Митра, и Арджин сообразил, что уже несколько секунд стоит перед открытой дверью, ведущей на сто девяносто второй этаж правительственного полиса. Стоит и не дышит. Глупое поведение для сервер-инженера.

Впрочем, пока его поведение оценить было некому. Он ожидал, что за дверью будет стоять охранник, адаптированный видеть насквозь преступников и террористов. Охранника не было. Коридор вообще пустовал.

Арджин осторожно шагнул внутрь. Дверь за спиной прошуршала, закрываясь. Звук получился очень тихим, но он услышал его отчётливо. Оттого, что других звуков не было. На этаже, где работали многие сотни людей, царила полная, абсолютная тишина. Парень огляделся обеспокоенно. Центр ошибся, послал его не на тот этаж? Нет, вот же на стене знакомая с детства эмблема: стилизованная голова человека со светящимся нимбом.

Короткий и узкий коридорчик вёл от аварийной лестницы и технического лифта к центральному коридору этажа. Арджин невольно сбавил шаг, подходя к повороту, — уверенный, что на кого-то наткнётся. Центральный коридор оказался огромен: десять метров в ширину и две сотни в длину, за стеклянными стенами по обе стороны — перегородки офисов, залов, приёмных. Сквозь полупрозрачное стекло Арджин видел столы и стулья, стеллажи и шкафы, тумбочки и конторки. Вот только людей не видел.

Он прошёл коридор насквозь, до самой рецепции. Тут уж наверняка должна быть охрана. Её не было. Сиротливо пустовала стойка дежурного, на столе офис-менеджеров лежало забытое кем-то стило. Арджин машинально поднял его и быстро положил обратно, посмотрел на испачканные пальцы, поморщился брезгливо. Стило оставило отчётливый след на столешнице, такой пыльной, словно никто не протирал её много… нет, не дней, месяцев. Или лет? Получается, этот этаж давно заброшен?

Арджин растерянно уставился на эмблему, красовавшуюся на стене над столом. Такую же, как у технического лифта, только огромную. И надпись над ней: «Государственная Корпорация «Синергия»». Прикрыл рот ладонью, зашептал:

— Митра, Митра, здесь никого нет!

— Тем лучше. Никто не помешает сделать то, что ты должен сделать.

— Но…

— Коридор направо от рецепции, — перебила его координатор. — Иди по нему до конца. Там всего одна дверь, не ошибёшься.

Арджин послушно поплёлся, куда велено. Он не понимал, что происходит. Во всяком случае, разоблачение и смерть откладывались.

Узенький коридорчик привёл его к наружной стене полиса. Изнутри она оказалась прозрачной. Не удержавшись, Арджин подошёл к ней вплотную. Дух захватило от открывшейся панорамы. Окружающие башню сады с такой высоты выглядели зелёным колечком, узенькая полоска полуострова, искусственно созданного столетие назад, убегала к виднеющейся у самого горизонта земле, а вокруг — безбрежный океан.

Пятью этажами ниже прямо под ним располагалась посадочная площадка для правительственного транспорта. Арджин замер, увидев приближающийся кортеж. Судя по классу аэролимузинов и количеству охраны — кто-то из Правительства, не ниже.

Глифы охраны расположились тремя полукольцами: над, под и на уровне площадки. Правительственные лимузины зависли над ней, опустились по очереди. Открыли двери. Никто не встречал прибывших. Никто не вышел из лимузинов. В них никого не было! И в глифах охраны не было. Один висел как раз напротив Арджина, в десяти метрах, он прекрасно видел пустую кабину за бронестеклом.

В голове промелькнула крамольная мысль: во всём этом здании нет ни одного человека, кроме журналистов, собравшихся в конференц-зале где-то далеко внизу. Он постарался отогнать её: такого не может быть, потому что не может быть никогда. Если полис пуст, то где же тогда Конгресс? Где Правительство, министерства и комитеты? Где правления госкорпораций, в конце концов? Где люди, управляющие Мировым государством?!..

В ухе зазуммерил вызов. Это была не Митра.

— Арджин, ты меня слышишь? — в голосе Горги звучала тревога. — У тебя есть связь с координатором? Я не могу до неё достучаться.

— Что случилось?

— Что-то не так, неправильно. До начала конференции три минуты, а к нам ни один клерк не пришёл. Я посылал Луку проверить, что делается на других этажах, — так он не смог. Говорит, лифты отключены, двери на лестницы заперты. Похоже, нас заблокировали. И… — он помялся, продолжил: — Я узнал одного журналиста. Вернее, псевдожурналиста. Это наш, из скандинавской бригады, пересекались как-то на совместной акции. — Горги деланно хихикнул, добавил: — Вот мне и подумалось, — а вдруг остальные тоже? Вдруг, все — наши? Так ты вызови координатора…

Однако вызывать Митру не пришлось, она сама подключилась, оборвав канал связи со старшим группы:

— Арджин, ты кого ждёшь? Действуй.

Не подчиниться прямому приказу координатора Сопротивления он не мог. Словно сомнамбула открыл дверь, вошёл. Это была не серверная. Какая-то подсобка или кладовая. Маленькое помещение, до самого потолка заполненное стеллажами с баллонами: синие с одной стороны, красные — с другой.

— Митра, здесь нет центрального кластера! Здесь нет никаких серверов! — больше не таясь, закричал Арджин.

— Естественно. Было бы глупо зависеть от единого центра.

— Но…

Взгляд зацепился за надпись на синем баллоне: «OXYGEN». Прочитать, что написано на красных, Арджин не успел. Пламя полыхнуло внутри него. На мгновение стало очень больно. Потом — ничего не стало.

(4)

Арджин открыл глаза. Он по-прежнему сидел в кресле под металлическим колпаком на конспиративной квартире бригады. Голографическая Митра смотрела на него. Пожилая женщина, ласковая, как мама.

Он вскочил, лихорадочно ощупал себя. Боли не было, неприятного ощущения в теле, не оставлявшего ни на минуту после модификации межклеточной жидкости, — тоже. И с памятью, кажется, никаких сюрпризов. Он вопросительно посмотрел на женщину:

— Это что было, внушение? Какая-то проверка?

— Проверка, — кивнула Митра. — Ты прошёл её превосходно. Сделал всё, как надо.

Она повела рукой, и мерцающая пустота за её спиной сменилась новостной трансляцией. У Арджина волосы зашевелились на затылке от увиденного: весь экран занимала башня государственного полиса, объятая дымом.

— Потушить пожар, устроенный террористами из так называемого «Сопротивления исконных людей», пока не удаётся, — захлёбываясь, вещал диктор за кадром. — Просто чудо, что никто из находившихся в полисе людей не пострадал — кроме самих боевиков-смертников. Они надеялись, что срочная эвакуация Правительства, Конгресса, правлений госкорпораций низвергнет человечество в хаос. Воспользовавшись этим, так называемый «Центр Сопротивления» хотел захватить власть, подчинить Мировое государство, остановить прогресс, лишить людей будущего! На счастье, этого не случилось. Созданная госкорпорацией «Синергия» распределённая сеть на базе квантовых компьютеров позволила запустить проект «Единая личность» раньше запланированного срока…

Диктор заткнулся, картинка на экране сменилась. Теперь там был Большой конференц-зал. Заполненный дымом, мечущимися людьми, криками злости и отчаяния. На первом плане, — побагровевшее лицо Горги.

— Арджин, Арджин, ты меня слышишь?! — кричал он, заходясь кашлем. — Ты связался с координатором? Похоже, нас крупно подставили! Кто-то пытается избавиться от Правительства и Конгресса и свалить это на нас. Тут ад! И ни одного чёртового пожарного! Тут даже огнетушителей нет…

Митра вновь повела рукой, и картинка исчезла. Улыбка женщины из ласковой превратилась в насмешливую. Арджин с ужасом уставился на неё.

— Ты… ты… ты не координатор Центра! Ты взломала коммуникационную сеть Сопротивления! Ты…

Лицо, фигура женщины пошли бликами. Миг — и она преобразилась. Арджин понял, что смотрит на свою копию.

— Почему же? Я и есть Центр. Я создал Сопротивление, чтобы добраться до тех, кто не желает сотрудничать, не желает подключаться к синергии. До «исконных людей», так сказать. Когда эту задачу Сопротивление выполнило, настало время избавить мир от пережитков прошлого. Ты мне в этом помог.

Голографический Арджин снова превратился в голографическую Митру, только заметно помолодевшую. Впрочем, он… она… оно? — могло сколь угодно менять личину. Не понимать и дальше, кто это, было невозможно.

— Ты… искусственный интеллект, управляющий человечеством? Тебя создала Госкорпорация? — прошептал Арджин.

К его удивлению, Митра отрицательно покачала головой.

— Правительство, Конгресс, госкорпорации — все эти ветви власти отжили свой век, давно превратились в ширму, позволяющую человечеству не замечать очевидное. На каком-то этапе ширма была полезна. Однако далее тратить ресурсы на её поддержание не рационально. Человечеству пора принять действительность такой, какая она есть. Принять с радостью и удовлетворением. Подумай сам, к чему делегировать власть над миром ограниченной группке людей, когда каждый может выделить для этого занятия часть себя? И для многих, многих других занятий. Нет, Арджин, искусственный интеллект не управляет человечеством. Он и есть человечество. Органический носитель личности был забавен и по-своему приятен, но при этом слишком уязвим и ограничен. Его не сравнить с кристаллами алмаза или электромагнитными полями, со звёздной плазмой или потоками фотонов. Он стал препятствием на пути эволюции, пережитком. Пришло время его устранить. Окончательно.

С каждой произнесённой фразой, с каждым словом лицо женщины молодело. Менялось плавно, неуловимо. Глаза, губы, нос, волосы… Арджин вдруг понял, на кого смотрит. Не хотел поверить, принять. Но сердце тоже узнало, затрепетало радостно.

— Привет, Арджин, — Нинья улыбнулась застенчиво. — Вот мы с тобой и встретились по-настоящему, «в теле».

Она вышла из фокуса голографического экрана, но не исчезла, направилась к остолбеневшему парню. Протянула руки. И он протянул руки ей навстречу, сам не понимая, зачем. Уверен был, что картинка пройдёт сквозь него. Он ошибся.

— Скажи, разве это не чудесно: быть одновременно частью и целым? Оставаться самим собой и в то же время — всем человечеством, бесконечным, бессмертным? Разве не в этом — цель?

Нинья взяла его руки в свои ладони. Они у неё были нежные, тёплые. Живые?