Размерность сновидения

[Первая часть того, что обещал в комментариях к "Дорогам…". Не поттеры и не престолы. Так, фантазии по мотивам снов. Не вычитан, не причесан. После второй части (я надеюсь за пару лет с ней разобраться) займусь вычиткой. Фэнтези — не самый мой любимый жанр. Может быть поэтому он не слишком похож на сказку. Короче, вот.]

Человек, закутанный во что-то бесформенное, цвета асфальта, стоял неподвижно. Он находился еще довольно далеко, но рисковать и подъезжать ближе не стоило. Он мог быть вооружен. Да что там! Наверняка он вооружен, вон, даже отсюда видно, что чего-то поблескивает в руках. Хотя с этим, в общем-то, понятно: в пустынные земли без оружия не суются, в противном случае вернуться домой живым практически нет шансов. Сейчас главный вопрос — откуда пришел человек. Куда и сколько времени он шел со своей территории. Если удастся выяснить, то станет понятно все насчет местечка, где безопасно подремать уставшему шоферу. Правда, чтобы получить нужную информацию, потребуется как-то разговорить типа в невзрачной хламиде. И не факт, что разговор произойдет до стрельбы. Так уж издревле сложилось: сперва чужака пристрели, а потом разговаривай. Но иногда удавалось и удержаться от соблюдения традиций. Редко только.

Шофер нажал на педаль тормоза. Коротко прошипел воздух в системе, грузовик остановился. Движок машины недовольно заворчал на холостых. Чтобы привлечь внимание типа в сером, Гнат потянул тросик гудка и над дорогой пронесся густой басовитый рев сигнала. Насколько можно было видеть — фигура не шелохнулась. Сочтя это добрым знаком, Гнат вытащил из-за спинки сиденья ружье и спрыгнул на растрескавшийся асфальт. Ветер, будто нарочно до поры выжидавший, радостно швырнул в человека пылью и снова унесся в степь. Солнце жгло, в воздухе словно бы растворили огонь. От взгляда на закутанную фигуру незнакомца становилось еще жарче.

Шофер достал из кармашка в двери относительно чистую тряпку, намотал ее на ствол помповухи и замахал на головой. Человек снова не отреагировал. Тогда Гнат закричал, стараясь не резко вдыхать раскаленный шершавый воздух.

— Эй, не стреляй! Я иду говорить!

Ноль эмоций. Над трассой дрожало марево; казалось, что по асфальту течет вода. Холмы, скорее даже курганы, справа и слева от дороги словно бы парили над землей и выглядели не от мира сего. Какие-то короткоживущие смерчи приподнимались, закручивали пыль, но практически сразу опадали без сил, словно и им из-за жары лениво двигалось. Человек не двигался. Гнат выругался, снял со ствола тряпку и вытер пот. Чертово пекло! Выгоревшая рубашка противно липла к телу, грубая холстина штанов тоже комфорта не добавляла. Жар дороги ощущался даже сквозь толстые деревянные подошвы сандалий.

Гнат положил дробовик на плечо. По всему выходило, что тип в сером вовсе не заинтересован в переговорах и будет стрелять. Шофер сунул тряпку в карман двери, огляделся и… не обнаружил никого. Тогда он приставил ладонь козырьком ко лбу думая, что разглядеть человека на дороге мешает солнце. Он даже прищурился, но все без толку: фигура словно растворилась в дрожащем над трассой воздухе. Ни справа, ни слева от дороги не было ничего, куда владелец серого плаща мог бы спрятаться. Выходит, все иллюзия, мираж, обман… Да, в здешних краях легко обмануться.

— Вот ведь…

Позади раздался шорох. Шофер резко обернулся, клацнул затвором и снял ружье с предохранителя. Никого и ничего. Только пылевые воронки снова гонялись друг за другом и распадались, обессилив. Гнат еще раз пристально вгляделся в горизонт, но таинственная фигура больше не появлялась. Да и на самом-то деле, нечего живым делать в мертвой степи.

— Мать твою за ногу!

Эх! Нет человека на дороге, да и ничего смахивающего на защищенное жилье не видно. Вряд ли есть поблизости хоть что-то. Впрочем, кто знает… Надо двигаться дальше — а там видно будет.

Шофер повернулся и сплюнул вязкую тягучую слюну на раскаленный асфальт затерянной трассы и тут же пожалел об этом: не стоило вот так бездумно расточать влагу в здешних безводных краях. Во рту моментально стало сухо, сразу захотелось пить. Теперь ко всем неприятностям дороги прибавилась и жажда.

Гнат машинально отметил, что сквозь многочисленные трещинки в асфальте не проросла трава. Но эта странность не имела никакого отношения к проблемам шофера. Он поставил дробовик на предохранитель, и положил оружие на пол кабины. Чуточку помедлив, словно надеясь вновь увидеть серый плащ, он ухватился за скобу и ловко поднялся по ступенькам в "курятник". Удивительное дело: едва хлопнула дверца, как беспокойство, неуверенность и опасения моментально растворились, перемолотые равномерным бухтением мотора грузовика.

— Мать вашу так! — беззлобно, по привычке выругался шофер и отпил из фляги. Горло перестало саднить. Он с тоской потряс емкостью и вздохнул: воды осталось совсем на донышке. Скудноватый запасец для дальней поездки, ну да ничего не попишешь. Но если жестко экономить, то выжить труда не составит, Есть опасность посерьезней — заснуть. Уже почти двадцать часов шофер сидел за рулем. Он вел машину по дорогам, которыми давным давно никто не пользовался. Маршрут проложен карте, что удалось выпросить у старого Котла.

Вадимыч, по кличке Котел, отдал манускрипт неохотно, словно бы сам собирался когда-нибудь отправиться в дальний путь, но после продолжительного бурчания, присовокупил к старой карте не менее древний пеленгатор, хранившийся в семье Котла с незапамятных времен. Почему он так поступил? Кто ж их, стариков, знает…

Правду сказать, толку от устройства оказалось совсем чуть, хотя сориентироваться, чтобы выбраться на эту вот трассу получилось. Хорошо, что у поселения Заполье была своя радиостанция. Хоть сигнал шел слабенький, но пеленгатору хватило, чтоб зацепиться и, используя компас, Гнату удалось вырулить на нужную трассу. Однако теперь, устройство, занимавшее своей антенной едва не половину сиденья, можно убрать. Трасса одна, направления два — трудно ошибиться. Вариантов меньше, чем пальцев на одной руке. Все предельно ясно. Вот добраться бы до какого-никакого поселения…

Шофер развернул карту. На ней были обозначены курганы; даже высоты их проставлены. Правда, над цифрами значки не самые веселые кто-то пририсовал. Над правым курганом большой вопросительный знак, над левым — крест, какой ставят на могилах. Неприятный, с косой перекладиной внизу, здесь именно такие на заброшенных кладбищах встречаются часто.

Кладбища… Людей после смерти закапывали в землю. Надо же! Хотя, если разобраться, тогда это была вовсе и не роскошь. Нынче же в Контурах мертвецов, понятно дело, не хоронят. Да и где? Вокруг, на треть дневного перехода — поля. Только если дальше, но слишком высок риск не вернуться. Куда проще сунуть труп в дробилку и отдать родственникам усопшего в измельченном виде. А те в поле запашут. Даже поверье есть: если урожай хороший, то умерший доволен — привет передает.

Карта, картой, а явной опасности, похоже, нет. Или теперь нет. Когда ее рисовали-то, карту эту самую? Вот они, два кургана указанных, совсем рядышком. Местность далеко просматривается, трава выжгло беспощадное солнце — негде спрятаться. Только давит что-то, предчувствие нехорошее… В Школе жрецов, куда он ходил до того, как судьба уговорила стать шофером, были отдельные уроки по интуиции, как по разделу математики. Из всей этой мешанины формул, Гнат вынес главное — не стоит пренебрегать своими ощущениями. Лучше разобраться в себе и приготовиться к неожиданностям, на которые намекает интуиция.

Он еще раз оглядел местность, бросил взгляд на зеркала и посмотрел на манометр газогенератора. Что ж, горючего пройти участок хватит, но потом надо бы подсобрать дровишек и поднять давление. Он выжал сцепление, включил передачу и очень медленно, нежно, самым мыском коснулся педали акселератора. Тягач дрогнул и с черепашьей скоростью двинулся вперед.

— Ты, Гнат, пойдешь когда лешачьими местами — на отметки поглядывай. — вспомнилось, как бубнил Котел. — Нехорошее отмечено давно и не мной. Кто знает, что там теперь прячется.

— Чего ждать-то там хоть? — попытался уточнить Гнат, но Вадимыч махнул рукой.

— А, лет прошло немало. Кто ж знает, что произошло там за эти годы…

— Но хоть что давно было-то?

Но старик ничего больше не стал пояснять.

Шофер переключил передачу и прибавил газу. Машина пошла быстрее. Вокруг вроде бы и тихо. Однако, предчувствие, значки, да и Котел тоже тень на плетень наводил… В общем стоит быть настороже: мало ли, что там подразумевается. Можно попытаться прикинуть. Охотники или защитники какого-нибудь Контура в засаде? Вряд ли, нечего тут делать людям: трасса давно забыта. Может, зверье какое жуткое? По слухам, сейчас такие кошмары расплодились, что и не ясно, из кого они, такие красивые, мутировали. Да и везде теперь этот ужас бродит. Нет, пустое. Что будет — то будет.

Со зверьем, правда, стоит считаться, но так всегда. Самому Гнату не приходилось сталкиваться с мутантами нос к носу, как-то везло, но видеть — видел. И старательно запоминал, как кто выкручивался из опасных ситуаций. Старики, кто далеко ходил, говорили, что мол, иногда медленно проехать можно — зверюги не среагируют. Но так не со всеми можно. От некоторых только улепетывать и остается, крепко молясь на мотор. Заранее-то и не решить: брать опасное место ходом или медленно проползти? Только по обстановке действовать придется, но на то ты и шофер, чтобы найти дорогу даже в аду.

Холмы быстро приближались, шоссе стала заметно хуже, пришлось все же сбросить скорость. Пусть на малом ходу сон и одолевал гораздо сильнее, чем при быстрой езде, но тут не разгонишься, как не желала бы этого душа. Оставить в яме колесо — наверняка не добраться. Если не прикончит жара, то уж сон — наверняка.

Вскоре стало понятно, что зверья можно не опасаться. Негде спрятаться здесь никому, крупнее мыши. А мышь, пусть даже трижды мутант, не сможет совладать с грузовиком.

Проехав еще метров двадцать, Гнат увидел, что у подножия левого кургана лежит перевернутая фура. Честно говоря, он смог ее разглядеть только из-за предупреждения: растения почти совсем скрыли грузовик, превратив его в холм. Да, крест на карте — метка давней трагедии. Очень давней. Сейчас вряд ли можно ожидать от кучи ржавчины какого-нибудь подвоха.

Между тем, дорога становилась все хуже. Создавалось впечатление, будто кто-то специально выдалбливал в асфальте ямы. Тягач сильно кренился с борта на борт, преодолевая кочки и рытвины. Кузовные панели громко поскрипывали, словно жалуясь хозяину на непомерные нагрузки. Что-то позвякивало, но понять, откуда шел звук — не удавалось. Карта сползла с сиденья и упала на пол. Гнат попытался было ее поднять, но смог дотянуться до краешка только кончиками пальцев. Бороться с сонливостью, Гнат тряс головой и заглядывал в зеркала. Затем сделал еще попытку поднять карту и преуспел. Разложив ее на соседнем сиденье, Гнат поглядывал на отметки. Если верить значкам, то относительно недалеко отсюда существует постоялый двор. Правда, такими черепашьими темпами до него добираться часа два, но ничего не поделать. Главное — не вырубиться по дороге, а там — нет проблем. Потом там, внутри Контура, можно как следует отоспаться. Короче, надо тянуть. А от постоялого двора останется меньше десяти часов пути — и он в Вайге. Старая карта не соврала по крайней мере в одном: тут короче выходит. Если по главной трассе идти, то еще пришлось бы добрых тридцать часов пилить, если с парой ночевок. Да только вот мест, где приткнуться, не в пример больше, нежели здесь, хотя и там не без колдобин. Да и всяких отморозков с оружием хватает…

Гнату пришла в голову мысль, что когда карту рисовали, на этой трассе ям было не в пример меньше. Время здесь постаралось от всей души. Наверное, лет через пять не стоит и пытаться совать сюда свой нос. Останется для шоферов только Главная.

Отчего-то этот вывод показался Гнату обидным. Чуть не до слез проняло. А когда машину тряхнуло, он вскинул голову и понял, что размышления о времени и расстояниях едва не утянули в дремоту. Он осторожно вывернул руль и увел грузовик от обочины к центру дороги.

— Держаться, двигаться!

Гнат зло потер кулаком лоб и тряхнул головой. Чертова дремота! Словно знает, что останавливаться ну никак нельзя. Достаточно прикорнуть на минуточку — останешься в степи навсегда. Тут, вдали от Контуров, утомленного человека ожидала мучительная смерть от сновидений.

Так уж устроен человек — его организм требует отдыха. Чем сильнее устаешь, тем больше хочется спать. Но кошмары, что непременно придут, не дадут выспаться. Едва заснешь — проснешься в холодном поту. А снова заснешь — опять посетишь ужасное место. Возможно, что другое, но точно не менее страшное, нежели предыдущее. И вскоре сон начинает непрерывно перемалывать явь, заставляя человека мучительно переживать жуткие сновидения даже в реальности. От этого усталость становится все сильнее, спать тянет нестерпимо. Сны раз за разом набрасываются на истерзанного человека и промежутки между кошмарами становятся все короче. Возникает циклическая перегрузка, которая отправляет несчастного в бесконечный мерцающий ад. Те, кого все же удалось вытащить из цикла утверждали, что исчезает все мало-мальски понятное, а остается абсолютный ужас. И если верить старому жрецу Доку — вечный. Есть маленький нюанс: никто не сможет поручиться за точность сведений "возвращенцев". У них все не так. Даже поведение чаще всего не только странное, но и опасное для окружающих. Не раз случалось так, что в борьбе с видимыми им одним призраками, гибли близкие, кому не повезло оказаться рядом в момент припадка. В общем, у бедолаг, испытавших воздействие кошмаров в полной мере, мерцающее сознание остается до конца жизни. К счастью, обычно недолгой.

А по большому счету, все происходящее — результаты Последней войны. Она потому-то и стала воистину Последней. Ограниченные Контурами поселки разделяли достаточно большие расстояния, чтобы о нападениях на соседей не стоило и помышлять. Кошмары грозят каждому завоевателю, не успевшему занять территорию чужого Контура. На обратном пути кошмары уничтожат войско, а звери не оставят от тел даже костей.

Да и людей в Контурах маловато для подобных завоевательных рейдов. Но все же каждый поселок содержал небольшую группу вооруженных Охотников. Кто знает, чего можно ожидать от соседей? Ведь сведения друг о друге у соседей всегда предостаточно. Чтобы не допустить вырождения, между Контурами шел обмен детьми. Вот и Гнату так "повезло". Он был мал, но запомнил, как рыдала и вырывалась из удерживающих ее рук, мать. И как машина шла вдоль бесконечных полей, на которых только-только зеленела трава. Их было шестеро.

По таким правилам мир живет давным-давно, но глубоко внутри, едва не на уровне подсознания, Гнат понимал, что все идет не так, как должно быть. Просто однажды наступил апокалипсис. Да, именно самый настоящий апокалипсис, вспомнил слово Гнат. В чем-то даже пострашнее библейского. Того, о котором толковали в Школе на уроках чтения. Книг сохранилось не так много и они были слишком ценны, чтобы малолетние ученики их трепали ради изучения грамоты. Книгами пользовались только жрецы, школярам же приходилось пользоваться библиями. И потихоньку осваивая грамоту, ребятня изучала и сказки древних.

Забавно, что библейские притчи оказались столь близки к реальности. Теперь у всех есть личный опыт пребывания в аду. Один раз в жизни каждый ребенок обязан прожить сутки за пределами Контура. Человечка такой опыт не убьет, но уж натерпится — будь здоров! Именно для того, чтобы прочувствовать бытие вне защиты на своей шкуре, чтобы страхом защитить от безрассудности, детей отправляют на Большое Испытание. Они, понятно, видят кошмары. Жуткие сновидения достаются всем. Короче, про ад все знают не по наслышке. Потому-то никто, если он в здравом уме, не отходит от Контура, если не уверен, что успеет вернуться или добраться до какого-нибудь другого безопасного места, пока сон не свалит.

Нет, нагляднее всего апокалипсис видят шоферы. Грандиозные развалины городов. Слепые глаза полуразрушенных зданий, остатки машин и механизмов, кости людей… Сам Гнат никогда не бывал в старых городах — там теперь джунгли и звери, — но он ничуть не сомневался в словах стариков. Да и с трасс кое-где видны скопления полуразрушенных зданий.

Теперь уже не представить ту, довоенную жизнь. Она казалась более сказочной, чем истории из библии. Но в чем шофер Гнат ни секунды не сомневался, так это в том, что придумавшие I-вирус были самыми настоящими сволочами. Нельзя так было делать, очень плохо они поступили! Вон цветущее все вокруг какое: живи — не хочу! Ан нет. Апокалипсис, мать его! Шумят леса на месте крупных городов, пасется зверье, гуляет, где ему вздумается, а для выживших людей остались только короткие переходы от одной защищенной точки к другой. И ни шагу в сторону — только проверенные маршруты. Существует поговорка, что от Контура до Контура дороги выложены костями уснувших странников. Вряд ли преувеличение.

Эх! Сколько жрецы не бьются, не выходит у них найти лекарство от I-вируса. Хитрый он, меняется все время. И пусть большие головы уверяют, что почти все готово, и что кто-то из где-то там вакцинированных уже живет за пределами своего Контура, все равно слабо верится. Ерунда все, к гадалке не ходи. Скорее, так говорят, чтоб надежду люди не теряли. И он, Гнат, чтоб тоже не терял. Ведь без надежды нет никакого смысла жить. Жрецы и придумывают легенды, чтобы люди продолжали давать жизнь следующим поколениям в надежде, что хоть дети вернут себе весь мир.

— Черт бы их…! — неизвестно в чей адрес ругнулся шофер и зло ударил кулаком по клаксону.

Могучий вой тягача тут прозвучал не так, как хотелось слышать. По крайней мере, не как в лесу — глубоко и многозначительно. И, наверное, не как в заброшенных городах, где звук наверняка долго-долго бы метался между поросшими вьюном и лишайниками стенами. Здесь, на раскаленной равнине сигнал растворился, растекся по бесконечной плоскости и исчез бесследно.

А впрочем…Слово в ответ на гудок, послышался какой-то неприятный, с металлическим отзвуком, шелест, будто по бортам скребут ветки или, скорее, торчащая по сторонам дороги проволока. Это был довольно-таки тихий звук, едва пробивающийся сквозь обычный фон, но натренированное ухо шофера его сразу уловило.

Гнат, за время владения машиной, слышал немало разных звуков. Чаще всего это были жалобы грузовика, когда они только начали работать вместе. Скрежеты, скрипы, стуки — да. Мотор и ходовая могли исполнить такую арию, что волосы дыбом вставали, но чтоб вот такой шелест… Ничего похожего парень припомнить не мог, ни один узел ни одного грузовика так не звучал.

До того, как сесть за руль своей машины, Гнат долго проработал в Автопарке Контура. Трудился как проклятый на самой черной работе. Шоферы неохотно брали учеников, но даже немногочисленные счастливчики сперва должны были доказать свою пригодность, пройдя все, включая чистку выгребных ям. Понятно, что учение выдерживали единицы. Контуру, на самом деле, не требовалось много транспорта, а потому ученик становился шофером, если кто-то не возвращался из рейса или выбывал из профессии по каким-либо другим причинам. Тогда новичку находили тягач, который тот должен был сделать под себя.

Гнат мыл машины и полы, подметал стоянку, подавал ключи шоферам и не забывал учиться профессии, внимательно наблюдая за работой других. Сперва шло тяжело, но понемногу жрец-недоучка смог одолеть и профессию механика. Она была не так уж и тяжела, если честно, но очень непросто оказалось перейти из академического мира в реальный. Как ни крути, а жрецы были интеллектуальной элитой небольшого мирка Контура. Безусловно те, кого отобрали себе в ученики жрецы, гордились своим статусом. Увы, но старый Евдоким умер раньше, чем сделал своего юного подопечного жрецом, а по правилам касты, ученики не могли перейти под покровительство другого наставника и изгонялись из Школы навсегда. Гнат к тому времени уже успел изучить историю жрецов и головой признавал мудрость данного правила, но принять душой — никак не получалось, честно говоря. Да, судьба посмеялась над ним. Очень обидно идти и крутить гайки после того, как едва не стал ровней высшему обществу. Работать головой, познавать непознанное — он рожден для этого! Об этом постоянно твердили жрецы своим ученикам. И на тебе! Однако гибкий от природы ум помог преодолеть барьер и справится с поставленной жизнью задачей. Отныне разум помогал рукам новоиспеченного механика. Да, познание мира до поры отошло на задний план, но это вовсе не означало, что главной целю жизни Гната стало получение собственного грузовика. Это была ближняя цель, этап, ступенька, которая позволяла двигаться дальше. За ней начиналось будущее. И час настал!.

Гната взял с собой Сиволап. И не в простой рейс, а в ночной. Вполне возможно, потому и взял, что в одиночку ночами ездить — плохая примета. Собственно, этот рейс оказался первой и последней совместной поездкой Гната, как ученика шофера.

Поездка как-то не задалась с самого начала. Едва тронулись в путь, как прокололи колесо. Хорошо не успели далеко отъехать. А затем их обчистили на постоялом дворе: сперли почти весь меновой товар из кабины. Пришлось ехать без перерыва больше суток: никто не хотел пускать на отдых в кредит. А в довершение всего, уже на обратном пути, ночью, возле разрушенного города, на грузовик напали светящиеся твари. Гнат не запомнил толком, как они выглядели, он передергивал затвор и стрелял, стрелял из окна, целясь в зубастые пасти. А по щекам текли слезы. Но вовсе не из-за страха, а от едкого порохового дыма. Сиволап вовсю жал на газ, однако хищники не отставали. Боезапас таял, машина ревела. Казалось, гибель неминуема! Но когда Гнат зарядил последние четыре патрона, гонка внезапно прекратилась. Он снова почувствовал прохладу ночного ветра, врывающегося в окно и вытирал рукавом слезы, размазывая пороховую гарь по всему лицу.

А вскоре стало понятно, почему твари так неожиданно прекратили свою погоню. Появились сверлильщики! А их боялись все: и люди, и все другие твари, жившие на поверхности. Сверлильщикам было все равно, какая преграда у них на пути к размножению. Твердые диски ракушек проникали внутрь любых движущихся объектов, принимая их за живые существа. Люди ловили их с помощью подвешенных на деревьях деревянных ящиков. Да что там! Моллюски прошивали насквозь металлические двери грузовиков, чтобы отложить икру на резиновых ковриках. Не будь эти мелкие твари такими глупыми, они бы стали единственными хозяевами планеты.

Пробив лобовое стекло, один сверлильщик угодил Сиволапу точно в лоб. Раковина моллюска, потеряв изрядную долю пробивной силы, намертво застряла в черепе шофера. Грузовик тут же потерял управление. Гнат сумел удержать машину на трассе, перебрался за руль, с трудом переместив безжизненное тело напарника на пассажирское место, и довел-таки машину до Контура.

Сиволап выжил, но перестал соображать. Часть раковины Док срезал, но не рискнул вынуть целиком.

— Кто знает, чем закончится операция. — сообщил он близким и друзьям. — Ему один раз повезло — моллюск не смог отложить икру внутри черепа. Второй раз рисковать не стоит, как подсказывает мне интуиция. А так, может и выздоровеет. Все бывает в этой жизни.

Док был жрецом, а значит, он знал об интуиции все. И в здоровье хорошо разбирался, за что и получил прозвище. Никто не стал спорить. Тягач Сиволапа отогнали на окраину и сняли колеса. Увечный шофер до сих пор так и живет в своей машине, на попечении шоферского братства: родственники отказались кормить неполноценного члена семьи. Гнат не раз возил ему еду и не видел ни малейших признаков выздоровления. Мало того, Сиволап и сам теперь напоминал грузовик, послушно и размеренно выполняя нехитрый набор однотипных действий.

Спустя месяц, после совещаний и поисков, Гнату на буксире приволокли бардового цвета мощный Тимтрак. С поржавевшей кабиной, но во вполне еще приличном состоянии, тягач. Парень был в полном восторге и тут же окрестил машину Тимофеем.

С молитвами и матюгами кузнецы сработали газогенератор и, пока доводили до ума двигатель, без пяти минут шофер перебрал все, что внушало подозрение. Окончился большой ремонт, естественно, покраской.

Настал день первого поворота ключа! Мотор завелся с полоборота и мерно затарахтел, что шоферы сочли хорошим предзнаменованием. Когда Гнат впервые услышал "голос" своего грузовика, то едва сдержался, чтобы не закричать от счастья. И в этот миг он был уверен, что слышит только один звук: мощный ровный бас работающего мотора. Да и вряд ли в тот момент он, самый счастливый человек всех Контуров мира, мог расслышать что-то еще. Лишь много шофер осознал, что значит "слышать машину".

Между тем, громкость неприятного шелеста нарастала, звук все больше напоминал скрежет. Вскоре удалось расслышать, что проблемы где-то с правой стороны. А спустя мгновение в правом боковом зеркале появилось отражение странного зеленоватого существа с длинными когтями. Каждый из когтей ослепительно сверкал, будто сработанный из отполированного металла. Да и судя по скрежету, когти на самом деле металлические. Это они сейчас рвут железо тягача, словно старую простыню. Тимофея калечит какая-то потусторонняя тварь!

— Ну, погоди, мразь!

Придерживая одной рукой руль, Гнат взял дробовик за рукоятку и нащупал большим пальцем пуговку предохранителя. Раздался тихий маслянистый щелчок. Если существо подберется совсем близко — оно получит большущий кусок свинца прямо в пасть. И судя по всему, это произойдет совсем скоро: монстр с размаху врубал в металл свои когти и переносил свое уродливое тело все ближе к дверце.

— Давай, ублюдок! — сквозь зубы процедил Гнат. И на мгновение удивился, что ему совершенно не страшно, а, скорее, азартно и зло. Пусть у чудища глаза горели, как у дьявола на картинке, но раз ему нужно добраться до кабины, значит это точно живое существо. Оно ползет сюда, потому что жрать хочет, а значит, не какое-то порождение ада, стремящееся делать зло ради зла — просто голодное животное. И, стало быть, уязвимо. Даже если одна свинцовая примочка не успокоит зверя, к первой пуле на подмогу последуют еще четыре, дожидающиеся своей очереди в обойме.

В ветровое стекло ударило что-то тяжелое. Кабина тяжело содрогнулась. Но стекло выдержало, трещины не поползли. Правда, вся поверхность оказалась заляпана какой-то синеватой, с прожилками гнойной зелени, массой, а за "дворник" зацепилось большое кожистое крыло. Видимо, летучий кандидат в поедатели шофера, конкурент зеленой бестии, пытался успеть быстрее, но не рассчитал прочности преграды. К сожалению, разбившийся птеродактиль так плотно угваздал внутренностями поверхность, что так или иначе придется останавливаться для очистки. Разумеется, позже, поскольку за дверью тяжко ворочается обладатель стальных когтей. И он очень скоро заглянет в окно, если верить звукам. Зверюга эта все так же не прочь закусить, но тряска и ветер не позволяют ему совершить резкий бросок, чтоб добраться до водителя. Хорошо, что осталась пара чистых местечек, чтоб хоть одним глазком следить за дорогой. И то хорошо. Остановка здорово облегчила бы "гостю" добычу еды.

И все же вести грузовик было трудно. Рука чисто инстинктивно тянулась к омывателю, приходилось себя одергивать. Попытка включить щетки наверняка ухудшит положение — внутренности размажутся, совершенно застив обзор. Даже вода не поможет. Да и той слишком мало, чтобы расходовать на мойку стекла. Если не экономить, то есть все шансы, что жажда прикончит раньше, чем сон.

Внезапно в окне появилась уродливая бородавчатая голова существа. Лапа, а точнее щупальце, где возле каждого присоска сверкал коготь-лезвие, с одного удара разнесло вдребезги стекло. Гната охватило бешенство и он выстрелил. Выстрелил не потому, что спасал свою жизнь — ему было жалко грузовик. Сгоряча шофер промазал. Словно в ответ, один из когтей пробил обшивку рядом со следом от пули. Зато второй выстрел оказался более удачным: часть головы монстра разлетелась вдребезги. Но голова, похоже, не самый главным органом чудища: уцелевший глаз все так же яростно вращался, словно старался сжечь врага свирепым огнем ненависти. Вполне может оказаться, что уязвимое место этого кошмара наяву — живот. Или спина. Или задница, если таковая не вместо головы, конечно.

Пуля за пулей рвали тело "осьминога", как про себя окрестил монстра Гнат. Только пятый выстрел прервал атаку зверюги. Нет, она все еще продолжала висеть на двери, но уже не предпринимала активных действий. То ли сдохло, то ли просто когти застряли металле, с водительского места не видно. Так или иначе, но атаки не повторялись. Гнат положил дробовик на сиденье и вздохнул, мельком оценив повреждения. В пылу атаки как-то не до этого было, но вот сейчас: сталь разодрана, стекло двери разбито, да еще и пробоина от пули… Гнат поймал себя на мысли, что ему до слез жалко Тимофея

Ладно, хорошо, что опасность миновала. Теперь совершенно необходимо вылезти и почистить стекло, раз такое дело, а то сослепу и въехать во что-то недолго. Гнат затормозил, прислушиваясь к посторонним звукам. Понятно, что по окрестностям шарахаются твари, подобные той, чьи когти намертво застряли в железе, но сейчас никого не слышно. Все может измениться в любой момент, но тут уж чет-нечет. Риск у шофера постоянный спутник. Это как рокот мотора — приятная неизбежность. Да, именно так — приятная! Будь дорога предсказуемой и безопасной, ходить в рейсы было бы скучно.

Гнату не слишком хотелось вылезать из кабины, чтоб оттереть ошметки с лобовухи придется. Он помедлил еще пару минут, хотя прекрасно понимал, что ждать-то нечего, да и усталость работает против него. Не дай бог срубит сон — станет гораздо хуже, чем атака десятка подобных мутантов. В общем, деваться-то, собственно, некуда.

Но перед тем, как вылезать наружу, надо обязательно зарядить дробовик. Пружина постанывала, принимая в обойму патрон за патроном. Четыре толстеньких цилиндра послушно заняли свои места. Гнат клацнул затвором, загоняя патрон в патронник и добавил в обойму пятый. Что ж, теперь можно вылезать. Он положил оружие на пол, достал с полки большой нож в ножнах и зацепил кольцо за карабин на поясе. Вроде бы готов. Еще раз мазнув взглядом по зеркалам, Гнат медленно приоткрыл дверь. Нервы моментально зазвенели, как натянутые струны. Он был готов тут же захлопнуть дверцу, едва какая-нибудь нечисть попытается забраться в кабину. Но вокруг было тихо. Шофер неторопливо спустился на дорогу, потянул с сиденья дробовик и огляделся. Ничего и никого, только позади два кургана-ориентира торчали по обеим сторонам трассы. Тогда он переложил помповуху в левую руку, достал из инструментального ящика щетку и поднялся на ступеньку, цепляясь за кронштейн зеркала. Найдя на капоте местечко поровнее, он положил ружье и принялся тщательно оттирать стекло от зеленовато-синего месива.

Дело шло туго. Непонятно, насколько липким было существо при жизни, но от жары его внутренности буквально пришкварились к стеклу, как картошка к раскаленной сковородке. И еще донимала чудовищная вонь. Создавалось впечатление, что существо умерло задолго до того, как размазалось по лобовому стеклу. Тошнота подступала к горлу всякий раз, когда удавалось сковырнуть кусок, чуть побольше ногтя. Однако понемножку, с помощью щетки и ножа, удалось отвоевать у запекшейся органики вполне приличный участок стекла.

Гнат позволил себе сделать короткий передых. Он спустился на подножку и подставил мокрое от пота лицо горячему, а теперь казавшегося прохладным, ветерку. Во время отдыха шофер с трудом подавил любопытство: очень хотелось пойти взглянуть на правую дверь. Переборов себя, он снова взялся за дело. Сейчас главное- обзор, покореженное железо и разбитое стекло не станут другими, сколько на них не смотри. А на ту тварь наглядеться можно будет и после прибытия в какое-нибудь безопасное местечко. Дохлая — она наверняка не сбежит и, уж точно, превратится в красавицу

Работа была в самом разгаре, когда машина резко и внезапно наклонилась вправо. Ружье с грохотом скользнуло по капоту и кануло куда-то за край. Затем тягач столь же резко качнулся влево. Гнат судорожно вцепился двумя руками в кронштейн зеркала и, разумеется, упустил нож. Словно дождавшись этого момента, машина выровнялась.

— Вот, ведь, а…

Гнат попытался дотянуться до ручки двери, но тут грузовик вновь стало раскачивать из стороны в сторону. Причем, качало настолько сильно, словно он ехал по совершенно разбитому проселку. Буквально повиснув на спасительных стойках зеркала, шофер старался устоять на подножке, но ноги все время съезжали по рифленому металлу. Щиколотки болели от постоянный ударов.

Гнат держаться изо всех сил, но крепеж не выдержал нагрузки. Все еще прижимая к себе ненужный блин зеркала, парень сорвался. Он не успел сгруппироваться, однако, удара о грунт, к которому подсознательно приготовилось тело, не случилось. Неведомая сила подхватила человека, сжала тело и понесла куда-то в темную пропасть, полную холодного ветра.

От набегающего потока слезились глаза, да и дышать удавалось с трудом. Хотя, пожалуй, дыхание перехватывало не столько от стремительности полета, сколько от зловония. Даже ледяной ветер, от которого замерзали на щеках слезы, не в силах был прекратить эту пытку вонью, а, скорее, усугублял страдания. В довершение всех бед, какая-то липкая густая субстанция стекала по рубашке и весьма успешно помогала холоду вытягивать из тела остатки тепла. Казалось, еще немного и замерзнет даже душа.

Чтобы отвлечься, Гнат хоть что-то рассмотреть, но кромешная темнота вокруг не позволила увидеть ничего. Он крикнул, пытаясь хотя бы по эхо понять, далеки ли стены пропасти, но звук унес встречный поток.

Полет закончился так же внезапно, как и начался. Посадка вышла довольно жесткой: Гната бросило куда-то на гравий. Ощущение сдавленности пропало, а тьма сменилась рассеянным желтоватым светом. Шофер увидел, наконец, то, что перенесло его сюда. Ужасное создание могло послужить прекрасной моделью для I-вируса, чтобы сгенерировать очередной кошмар у незащищенного Контуром человека. Для того, чтобы как следует напугать, даже не все чудище требовалось, достаточно хотя бы тех противных пузырей, что громко и беспрерывно лопались на крыльях. А сводящий с ума вонючий запах вызывала бледно-зеленая гадость, что стекала по морщинистой блестящей коже и капала на лапы существа.

Гнат поглядел на длинные изогнутые когти странной рептилии и на всякий случай отошел подальше.

— Не бойся трупожора. — произнес позади чей-то голос. — Влад безобиден.

Шофер резко обернулся сжимая кулаки. Он приготовился дорого продать свою жизнь. Однако, позади он увидел тщедушного малорослого человека. Можно сказать — карлика.

На секунду Гнат даже пожалел бедолагу, над которым природа всласть поизмывалась. Руки человека свисали чуть не до земли, кончик носа касался верхней губы, уши отсутствовали вообще, а рот казался трещиной рассекавшей лунные кратеры. Безволосую голову усеивали разновеликие шишки и бородавки. Сдвинутые на высокий лоб очки-консервы выглядели на подобном фоне совершенством. Однако, при всей своей колоритной внешности, чувствовалось, что человек наделен недюжинной силой и не даст себя в обиду. Жизненный опыт подсказывал Гнату, что схватка с подобным противником легкой точно получится. И все же, разжать кулаки заставила не опасность оказаться избитым, а ум и глубокая печаль, читавшиеся во взгляде выцветших разновеликих глаз.

Шофер смущенно потер нос, зачем-то пожал плечами и представился.

— Здравствуйте, меня зовут Игнатий!

— Приветствую! — кивнул карлик. — Я — Аристотель.

— Кто?? — растерялся Гнат. Его ориентировали на естественные науки, но он общался с учениками других жрецов. И кое-что застряло в памяти. Не все, но кое-какие имена и даты. И то, что философ Аристотель давным-давно умер, шофер знал от ровесника Славика, который постигал историю. Однако на всякий случай осторожно уточнил.

— Вы живой?

— А? Вроде бы… — человечек озадаченно почесал лысину, но потом сообразил. — Вот вы о чем! Да, имя для вас звучит и впрямь странно. Тогда лучше зовите Антоном, так нам будет проще разговаривать.

— Хорошо!

Гнат чуть с опаской протянул ладонь карлику. Тот некоторое время недоуменно глядел на нее, словно пытался сообразить, что следует делать. а затем, по-видимому, понял и протянул в ответ свою.

— Приятно познакомиться с вами, Игнатий!

Рукопожатие у Аристотеля оказалось довольно крепким. Гнат вынес себе благодарность за то, что подозрения оказались не напрасными: человек этот явно не обделен силой. И, что совсем здорово — не проявляет враждебности. Вне всяких сомнений, вовсе без драк обходиться лучше. Как говаривали древние: "лучший бой — это бой, который не состоялся" Жаль, что жизнь частенько опрокидывает наставления мудрых.

Что ж, раз боя не предвидится, тогда можно попробовать попросить о маленькой любезности. Вряд ли новый знакомы откажет рассказать о местных убежищах, где можно безопасно поспать.

— Антон, а тут нет рядышком какого-нибудь постоялого двора?

— Постоялого? Не понимаю. Нет, тут недалеко заброшенный город есть, там наверняка получится отыскать места, где можно отдохнуть, если непременно требуется именно двор.

Да, — про себя вздохнул Гнат, — Аристотель менее умен, чем хотелось бы. Любой другой на его месте сразу бы сообразил, о чем идет речь. Существует, правда, еще возможность, что он никуда не отлучался и не знал, что существуют постоялые дворы. Ходили слухи, что попадались на пути Контуры, где жили совсем дикие люди, не ведавшие, что мир больше их дома. Но этот-то на дикаря не похож! Вполне цивильный человек, пусть и солидно жизнью наказанный. Что ж, вопрос всегда можно сформулировать и по-иному:

— Вы покажете мне Контур или можно будет у вас переночевать?

— Какой контур? — человек удивился настолько натурально, что Игнатий чуть было не поверил.

— Контур! Обычный Контур. Или постоялый двор. Вы же должны где-то спать?

— Я в кровати сплю. — нахмурился Антон, что при его внешности смотрелось несколько жутковато, пожевал губами и нарочито нейтрально осведомился — Вам моя кровать нужна?

Гнат поморщился.

— Нет, я не о том. Можно хоть охапку соломы, лишь бы без кошмаров. Можно где-то получить нормальный сон? Что-нибудь защищенное от действия I-вируса?

— Вот оно что! Конечно, я вас устрою. Правда, лететь придется на трупожоре. И он, как вы уже заметили, немножко того… Пахнет, в общем.

— Ага, смердит ужасно. Но мне, если честно, все равно. Спать хочется очень сильно, да и одежка воняет уже — хуже не будет.

— Пожалуй и верно. Что ж, тогда можем отправляться хоть сейчас.

Но сразу стартовать не вышло: трупожор явно не отличался покладистостью. Антон грозно рявкал на питомца и довольно долго теребил какие-то веревки, прежде чем существо соизволило лечь. Скользя и чертыхаясь, Гнат с трудом забрался на спину Влада. При этом шофер старался дышать как можно реже — в горле першило от тяжелого духа тухлятины, из-за него же донимали рвотные позывы. Гнат, перекусивший последний раз часов пять назад, теперь радовался пустому желудку. Успей он перед полетом на трупожоре утолить голод, у крыльев твари появилось бы еще одно "украшение".

Антон, казалось, вовсе не замечал тяжелый дух своего "скакуна". Он лихо, в одно движение, взгромоздился на костяной гребень и бросил веревку Гнату.

— Обвяжитесь, а то соскользнете, неровен час. Там справа и слева от вас есть такие грибочки, привяжите к ним концы веревки.

Преодолевая брезгливость, Гнат пошарил вокруг — "грибочки" нашлись под слоем вонючей слизи и грязи. Ими, похоже, давно не пользовались: пришлось сперва вычистить углубления, иначе веревки проскальзывали и не хотели завязываться. Но толком ничего не вышло. Под пальцами все время противно проминалась какая-то масса, покрытая редкой щетиной. В итоге, Гнат прекратил попытки завязать узлы на грибках, а соорудил затягивающиеся петли и накинул на эти наросты, выросшие или выращенные на спине трупожора.

— Готово!

Антон надвинул на глаза очки-консервы и взял в руки многочисленные веревочки.

— Держитесь!

Как бы ни был противен Влад и какое бы не распространял зловоние, но летать он умел великолепно! Правда, комфортней от этого не становилось, но появилась надежда, что путешествие окажется коротким. Трупожор не махал крыльями — их поверхность только мелко вибрировала, но как-то схема несомненно работала и скорость необычайно быстро нарастала. Очень скоро набегающий поток холодного воздуха принялся трепать седоков от души. У Гната снова отчаянно слезились глаза и мерзло тело. Однако теперь когда ветер сдувал вонь, приступы тошноты уже не мучили, но зато остальные ощущении стали гораздо острее.

Пытка закончилась примерно через четверть часа, хотя и они показались вечностью. Трупожор устало плюхнулся на зеленую, закрытую лесом, лужайку перед вполне симпатичным домиком. Люди спустились на землю. Антон стянул с головы очки и приглашающе махнул рукой.

— Идемте в дом, там помоемся и перекусим что-нибудь, да и трупожору надо попастись.

Гната почему-то заинтересовало, чем и как может питаться подобный зверь. Чудище с такими зубами и когтями вряд ли щипет на полянках траву. Интерес дурацкий, Гнат и сам это прекрасно понимал, но смолчать не получалось. Дело не в вопросе даже, а просто иначе можно сойти с ума.

— А что он… В смысле, где он питается?

— Тут недалеко есть скотомогильник. Ну и кладбище довольно близко. — Антон ответил совершенно будничным, даже, можно сказать, скучным тоном, словно объяснял постоянному обитателю постоялого двора, зачем корова ест траву, но когда заметил разлившуюся по лицу Гната зелень, осекся и торопливо закончил. — Да на кладбище они давно уже пасутся, свежих покойников нет. Если только косточку погрызть, разве что, но вряд ли…

— Гхм.

После столь интересных сведений надо было срочно отвлечься, и Гнат принялся рассматривать домик. Ему сразу полегчало. Строение казалось вполне ладным, не чета кривым баракам — Жилищам Контура. Вполне аккуратненький домик, очень правильный, чистенький, но несколько скучноватый. Но в такой постройке не много людей разместишь, в отличие от тех же Жилищ. Гнат огляделся, пытаясь обнаружить следы обитателей, но ни полей, ни телег, ни тропинок видно не было. Не похоже, чтоб тут много народа обитало. Лес, полянка, домик — все словно игрушечное, не настоящее какое-то. Даже видневшиеся за лесочком скалы, черными гнилыми зубами подпиравшие небо, казались одинаковыми, словно бутафорскими. А может, это и не скалы вовсе, а развалины древнего города?

Гнату вдруг пришло в голову, что пока человечество топталось на островках, ограниченных защитным действием Контуров, могли возникнуть какие-то группы мутантов, не подверженных действию вируса. Тогда обретенная способность спать без кошмаров открывает счастливчикам широчайшие возможности. Если сон не страшен — занимайся чем хочешь и сколько хочешь. Расстояния перестают быть проблемой. В общем — все, весь мир твой!

— Вашу мать! — изумленно присвистнул Гнат, но тут же опомнился, осознав всю глупость своей гипотезы. От вируса избавиться невозможно, им поражены даже зародыши, как утверждал Док.

— Вы о чем? — услышав восклицание, обернулся к шоферу Антон.

— Да так… О тех, кто устроил мне райскую жизнь. — ответил он уклончиво.

— Ну, ругань тут вряд ли поможет.

— Так хоть душу отвести.

— Тогда, ладно. — улыбнулся владелец трупожора. — Но если подумать, в нашем мире вам ругаться нет смысла.

Гнат, пучком травы оттиравший одежку от слизи, замер и медленно выпрямился, не сводя глаз с Антона.

— В ВАШЕМ мире?

— Конечно!

— Ясно… — Гнат сперва нахмурился, затем усмехнулся продолжил свое бесполезное занятие. В конце концов, за сегодняшний бесконечный день произошли события и похлеще. А вдобавок может оказаться, что парень просто сумасшедший, например. Вот, действительно, живет в своем уютном воображаемом мире и в ус не дует. Вон его как покорежило снаружи! Кто знает, как работает его мозг? Так и ладно, пусть он сходит с ума как ему вздумается, лишь бы Контур не подвел.

Антон посмотрел на занимающегося чисткой одежды Гната и махнул рукой.

— Игнатий, бросайте это бесполезное дело. От слизи трупожора можно избавиться только под горячим душем, а одежду надо как следует постирать. Идемте в дом.

— Отлично! Душ бы точно не помешал. — Гнат с отвращением отбросил пучок травы и последовал приглашению. — У вас в расписании очередь когда?

Антон странно посмотрел на него, словно увидел впервые в жизни, а затем хмыкнул и покачал головой.

— За очередь не беспокойтесь: вы пойдете вне расписания.

— А остальные не взбунтуются?

— Я тут живу один.

Гнат недоверчиво взглянул на Аристотеля, но ничего не сказал. Утверждение вряд ли могло быть правдой. Скорее, бред воспаленного сознания, как про другой мир… А то и просто шутка. Даже вожди Контуров не живут в одиночку. Максимум постоянная отдельная комната в Жилище с личным душем и туалетом. Но свое здание, даже пусть и небольшое, — слишком большая роскошь для ограниченной территории Контура. Правда там, где площадь позволяла, ставили Часовни любви, в которых уединялись пары, но обычно под эти цели использовали часть барака.

Обстановка внутри оказалась под стать самому дому. Не слишком старая мебель в идеальном состоянии, нигде ни пылинки. Все приятно. Вот только все здесь навевало тоску своей правильностью, глазу не за что зацепиться. Даже пейзаж на стене — картина тщательно подстриженной лужайки, окруженной ровными деревьями, — не писан с реальности. Художник скорее всего рисовал что-то из своего воображения. Можно не сомневаться, что если подойти поближе и внимательно рассмотреть картину, то на ней не будет и намека на поля, жилье или дороги. Такого в реальной жизни просто не бывает.

Да, не очень практичный, но и не уродливый интерьер. Наверное так кажется потому, что аккуратно тут все, не то что в Жилищах. Ну, в Контуре-то живут скученно, что уж тут сравнивать. От одного барака до другого — пара шагов. В самом центре Жилища строят, ведь чем ближе к границе, тем слабее защита. Обычно Контур два-три длиннющих барака, разделенные на сотни купе. Бывает, что в каждом таком пенальчике на четверых ютится иногда и весьма многочисленная семья, но чаще все живут порознь.

В Жилищах, конечно, занята вся свободная кубатура до последнего сантиметра. Даже у самого потолка можно увидеть весьма неожиданные вещи из Довоенного мира.

В общем, по сравнению с Жилищем, в доме было удручающе пусто и невыносимо аккуратно, но Гнату настолько хотелось спать, что не хватало сил удивляться.

Антон толкнул одну из дверей, за которой обнаружилась комната с кроватью и еще одной небольшой дверью.

— Это будет ваша спальня.

Гнат оглядел громадное, по меркам Контура, купе, выделенное ему Антоном в личное пользование. Похоже, тут вообще никто не жил никогда. Но чудеса на этом не кончились. Антон пересек комнату и открыл другую дверь. За ней открылись белые, невыносимо чистые сверкающие приборы, назначения которых Гнат сперва даже не понял. Он шагнул внутрь и обомлел сообразив, что видит перед собой некий аналог санузла Контура. Разумеется, их невозможно было сравнить. Стекло, хром, мягкие коврики и дощатая будка с крышкой, закрывающей дыру-туалет в полу, над которым из потолка уныло торчал ржавый раструб душа.

— Это…это все мне? — Гнат недоуменно переводил взгляд со сверкающей чистотой обстановки на Антона и обратно.

Заметив растерянность гостя, Антон провел маленький наглядный ликбез по пользованию удобствами.

— Ну как, понятно?

— Д-да…

Усмехнувшись, Антон вытер руки полотенцем и хлопнул Игнатия по плечу.

— Мне кажется, вы разберетесь. Не сложно.

— А? — Гнат изумленно взглянул на хозяина дома.

— Разберетесь, говорю. Еду на вас готовить или сразу ляжете?

Не смотря на некоторую оторопь, Гнат все же сообразил, о чем его спрашивают. Есть хотелось, конечно, но гораздо больше тянуло завалиться спать.

— Я лучше сначала посплю, можно?

— Конечно! Потом, когда проснетесь, и организуем еду.

Едва Антон вышел, как Гнат сбросил провонявшую трупожором одежку и отправился в душ. Как работали краны он видел, но вот то, что воду можно делать теплее или холоднее — в голове не укладывалось. Гнат едва не обварился, пытаясь манипулировать кранами так, как это делал Антон. В итоге он закрутил кран с горячей водой и помылся в холодной, как привык с детства.

Выбравшись из под душа, Гнат наспех вытерся обнаруженным на горячей трубе полотенцем и едва передвигая ноги доплелся до кровати. Теперь он чувствовал, что дико устал. Не нашлось даже сил, чтобы забраться под одеяло. И подстерегавший где-то рядом сон моментально уволок человека к себе.

Гната швырнуло прямо в центр болота. Белесый, воняющий гнилью не хуже трупожора, туман, не скрывал чахлые деревца, растущие на кочках. Иногда из под ряски выныривал пузырь газа и лопался, разгоняя зелень. На секунду открывалось черное окошко воды.

Гнат стоял на кочке и примеривался к прыжку. Он знал, что обязательно надо двигаться. И двигаться весьма проворно: что-то шло за ним по пятам. Нечто большое, злобное, голодное жаждало добраться до человека и пожрать сладкую душу, закусив плотью. От тяжелых шагов этого воплощения зла тяжело колыхалась и стонала болотная жижа. Время от времени из тумана доносился глухой рев.

Примерившись, Гнат оттолкнулся и прыгнул, но при толчке подвернулась нога и не долетел — шмякнулся в грязь. Хорошо хоть пузом! Распластался в грязи, а мог бы нырнуть и поминай как звали…

Извиваясь и отплевываясь, он продвигался к небольшому островку поблизости. Внезапно у Гната перед носом стал набухать и расти пузырь. А через секунду стало понятно, что нет, не пузырь поднимается из трясины, замшелый пожелтевший череп с остатками волос и плоти. Сгнившие губы не скрывали жуткого оскала зубов. Сквозь ошметки шеи виднелись позвонки. Затем из воды показалась костлявая рука, на костяшках пальцев которой налипли водоросли. Неожиданно проворно сгнившая конечность обхватила беспомощно барахтавшегося Гната за шею и резко дернула вниз. Он окунулся с головой, едва не захлебнулся, извернулся, освобождаясь от захвата, вынырнул, дотянулся до островка и выкатился на жесткую сухую траву. Шумно дыша и отплевывая вонючую черную жижу, Гнат смотрел на покойника, пытаясь предугадать его дальнейшие действия и одовременно нащупывал какую-нибудь палку, чтоб защититься в случае атаки. Но мертвец не стал преследовать человека, а медленно ушел под воду, оставив после себя темный круг в зеленом ковре ряски.

Гнат запрокинул голову и посмотрел в безмятежно-голубое небо и вздрогнул: белые хлопья облаков неприятно напомнили сверкнувшие в жуткой ухмылке зубы. Хорошо бы сейчас полежать тут, отдохнуть, но надо шевелиться. Зловещий шум приближается. Нечто опасное, что страшнее тысяч живых покойников, страшнее всего на свете, скоро будет здесь! Бежать! Шаг, другой, прыжок!.. Снова подвела нога. Сгнившая тварь наверное следила. На этот раз разложившаяся рука хватает за щиколотку и тянет к себе, затаскивает в темную вонючую глубину. Гнат чувствует, как противная жижа подступает к горлу, к подбородку… Уже не открыть рта! Последний вздох через нос. Гнат дергается, с тоской глядя в голубое небо и…просыпается.

Сердце неистово стучит. Кажется, его грохот разносится по всему дому. Темнота… За окном колышется тускло-серая тень, словно остаток кошмара. Зябко. Да, конечно, ведь он так и не заполз под одеяло. Гнат сел, вытер взмокший лоб краешком одеяла и обхватил руками колени. Спина мерзла, она была мокрой от пота. Гнат ежился, но боялся лечь: если одолеет сон, то унесет в кошмар. Скорее всего, из болота не отпустит, будет топить раз за разом, заставляя просыпаться в холодном поту. Ужас старался убить. Все как когда-то на Большом Испытании, только сюжет другой. По всему выходит, обманул коротышка — в районе дома нет Контура. А для зараженного I-вирусом это смертный приговор.

Раздался стук в дверь, Гнат торопливо натянул одеяло.

— Да!

На пороге спальни стоял Антон.

— Сон? — лаконично спросил карлик.

— Угу. — Гнат передернул плечами, вспоминая подробности кошмара.

— Сможете припомнить в общих чертах?

— Да хоть в деталях! — взорвался несчастный. — Какого черта вы не сказали про Контур?? В смысле, что у вас тут его нет?

— Знаете, Игнатий, ложитесь. Больше сон не повториться. Я сделаю… Нет, скажем лучше так: я включу Контур и вы выспитесь.

Шофер подозрительно посмотрел на Антона. Как-то ненадежно, неестественно прозвучало обещание. Но с другой стороны, а разве есть выбор? Рано или поздно, но сон навалится… Если загонит в мерцание, то так тому и быть. Ничегошеньки поделать нельзя. Ведь даже непонятно куда бежать, чтобы спасти свою жизнь.

— Хорошо! — выдохнул шофер.

— Вот и ладно. Спокойной ночи!

Дверь тихо закрылась, наступила тишина. Гнат залез под одеяло и едва успел закрыть глаза, как снова оказался в том же болоте. Чахлые кривые березки все так же торчали костями, напоминая каких-то нелепых монстров. Правда, того кошмара, что заставлял дрожать в прошлом сне, уже не ощущалось, но неприятные ассоциации пейзаж порождал, что ни говори.

Гнат внимательно прислушался. Нет, ничего эдакого неизведанного, грозящего чем-то ужасным не приближалось. Ветер спокойно и весело играл с листьями деревьев. И даже пела какая-то пичуга, чего в кошмарных сновидениях уж точно никогда не случалось. Главное отличие этого сновидения от предыдущего — между кочками была растрескавшаяся земля. Никакого следа черной воды и ряски. Похоже, пока он бодрствовал, болото успело высохнуть. Неплохо! Хотя в подобное верилось с трудом. Вполне может оказаться, что та болотная гадина организовала какую-нибудь хитрую ловушку..

Гнат нагнулся и осторожно потрогал серую поверхность, затем стукнул в нее каблуком и, крепко держась за ствол березки покрепче, наступил, перенося постепенно на ногу весь свой вес. Вполне твердая поверхность. Все еще не отпуская дерево, парень встал на землю двумя ногами. Ничего не колыхнулось и не шелохнулось. Вроде бы можно безопасно идти.

Оглядываясь и замирая от каждого шороха, шофер короткими перебежками, от кочки до кочки, двигался к кустам на окраине болота. Там находился спасительный лес. Не самый привлекательный на вид, да и неизвестно какие опасности в нем могут поджидать, но уйти с болота сейчас — задача номер один.

К некоторому удивлению Гната никаких препятствий он не встретил, хотя и ожидал подвоха. Под ногами мирно похрустывали ветки и какое-то время парень вздрагивал. Он думал, что это хрустят кости, но мягко пружинила хвоя, высоко в кронах гулял ветер и страх понемногу отступил. Теперь можно и дух перевести и попробовать успокоиться, а то нервы совсем ни к черту.

Гнат уселся на землю и прислонился спиной к сосне. Напряжение спадало. Он закрыл глаза и принялся вслушиваться в звуки леса. Они успокаивали, создавали ощущение своеобразного уюта. Не было ни намека на угрозу. Показалось даже, что ствол дерева теплый, податливый, будто сосна — живое существо. Лишь немного позже до Гната дошло, что ощущение тепла, исходящее от ствола, слишком явственное, чтобы быть игрой воображения. Нагреть дерево спиной так, чтоб оно грело — невозможно. К тому же температура явно поднималась, хоть плавно, но вполне ощутимо. Живое дерево?

Гнат оперся о землю руками, ощущая костяшками пальцев мягкую хвою, и качнулся вперед, чтобы подняться. Точнее, попытался качнуться. Не тут-то было! Позвоночник словно бы стал единым целым с деревом. Дернулся раз, другой — бесполезно. Зато сосна, по всей видимости, ощутила шевеление жертвы и решила подстраховаться: по ребрам быстро скользнули шершавые ветки, разодрали рубашку и сомкнулись на груди.

Ловушка! Отчаянно рванувшись, Гнат попытался освободиться. Кора отлипла от спины, а ветви дрогнули, словно сосна не ожидала от добычи подобной прыти. Однако стоящий рядом куст пришел на подмогу дереву. Не приходилось сомневаться — парочка явно действовала заодно. Растение выпростало ветку и довольно крепко затянуло ее на горле человека, хотя и не настолько сильно, чтобы поранить кожу мелкими колючками. Но на этом куст не успокоился: еще через мгновение острый кончик проткнул горло и пополз куда-то в глубь, заставляя человека мучительно корчиться от разрывавшей легкие боли. Еще рывок и…!

Гнат уселся в кровати, безумным взглядом окидывая комнату. За окном уже висели серые сумерки, наступал утро. Все же сон, кошмарный сон! Выходит, про Контур Антон либо наврал, либо тут его действие слишком слабым оказалось. Впрочем, немного поразмыслив, Гнат пришел к выводу, что не все так просто. Хозяин дома явно как-то влиял на события, иначе сюжет, выстроенный I-вирусом, не смог стать таким… облегченным, что ли. Новый вариант хоть и не слишком приятным оказался, но зато получилось более-менее выспаться.

Сна не было ни в одном глазу. Гнат кряхтя поднялся с кровати, подошел к двери и нажал ручку. Почему-то ему казалось, что Антон обязательно запер за собой дверь, когда уходил. Логично предположить, что приведший постороннего в свой дом не захочет, чтобы гость шатался повсюду. Однако, вопреки ожиданиям, замок с тихим щелчком открылся. Гнат осторожно выглянул в коридор, но там царила кромешная мгла — хоть глаз выколи. Ни единого лучика света. Не самое разумное сейчас пытаться гулять там, но и в спальне оставаться очень не хотелось. Ко всему, сильно пересохло в горле, а была ли вода в душе годной для питья — большой вопрос. По крайней мере, в Контуре, никто бы не рискнул пить в душевой. Любого дерзнувшего запросто мог прохватить такой понос, что всех святых вспомнит. А то и горячка свалит на неделю. Говорят, кто-то даже помер, но это, скорее, страшилка для ребятни, чтоб не вздумали пить. Но там баки из нержавеющего металла, стоящие на крышах будок и открытые всем ветрам. Крышки не закрывали емкости герметично, да и не ставилась задача защитить их от грязи. Главное, чтобы не испарялась вода. Ну и мыли баки раз в неделю, а то и в две.

Антон, по-видимому, еще спал, Интересно, а какие сны ему снились? Вряд ли ужасы. При всей внешней ущербности, он, похоже, отлично высыпался. Наверное, у него иммунитет к I-вирусу. Про такое поговаривали иногда. Да, вроде есть люди, на которых вирус действует не так, как на других, что они могут выспаться и на самом краю Контура. Конечно, рано или поздно наверняка должен был появиться некто, над кем эта зараза совсем не властна, но даже частичное освобождение от нужды дрыхнуть в бараках — огромное преимущество. Антон — один из таких? Нет, не получается. Он УПРАВЛЯЛ I-вирусом. А вот это не упоминается ни в одной легенде даже вскользь

Ладно, загадки пусть отдохнут до утра. Сейчас надо искать путь к источнику воды, а для начала попробовать нашарить выключатель. Гнат шагнул за дверь и принялся водить ладонью по стен. Увы, но ничего похожего на клавишу рядом с дверью не нашлось.

— Черт бы тебя… — вполголоса ругнулся Гнат.

Пришлось вернуться, ничего не поделаешь. Открыв кран, Гнат несколько секунд смотрел на струйку. Вроде бы все в порядке, вода текла на вид чистая. А, будь что будет! Если что — удобства рядом. Он наклонился над раковиной и попытался утолить жажду тем, что вытекало из хромированного крана. Гнат едва успел сделать пару глотков, когда почувствовал, что вода обладает странным привкусом.

— Тьфу ты…

Гнат принялся отплевываться, а потом вдруг рассмеялся. Вспомнилась та вонючая питьевая вода из скважины Контура, которую приходилось долго фильтровать и отстаивать, чтобы пить без опаски. В радиусе десятка километров не найти источника чище. Конечно, вождю и жрецам время от времени привозили относительно чистую воду — Гнат несколько раз пробовал ее, когда набирал в дальнем источнике, но вкусной она могла казаться только в сравнении с питьем для остальных. В прозрачной на вид жидкости ощущался привкус ржавого железа и еще какой-то вонючей дряни непонятного происхождения. А здесь что-то неуловимое, но, вместе с тем, не кажущееся опасным. Необычный вкус? — Да, но неприятным его не назовешь. Прозрачная, красивая, доселе и не виданная вода. Пожалуй, предосторожности излишни. Гнат усмехнулся, словно смеясь над своей нерешительностью, и принялся с наслаждением утолять жажду. Лишь много позже он сообразил, что скорее всего аромат этот — привкус чистой воды. Именно его и не довелось попробовать ни разу.

Между тем, за окном неторопливо разгоралось утро. Настроение из-за снов было не самым радужным, но успокаивало то, что хоть сонливости не ощущалось. А значит, впереди есть время добраться до оазиса, где уже наверняка обитают счастливые сны.

Из коридора постучали.

— Да! — раздраженно рявкнул Гнат.

Дверь открылась, и в комнату, толкая перед собой столик, вошла стройная миловидная девушка с коротенькой прической. Черное платье чуть выше колен, белоснежный передник, серебристые туфельки. Сочетание цветов в одежде чем-то напоминало униформу, которую иногда носят вооруженные отряды некоторых Контуров. Или полиция, каких еще зовут.

Внезапно Гнат осознал, что стоит перед дамой в одних трусах, опомнился и быстро юркнул в ванную. Там открыл зачем-то кран и, перекрикивая шум воды, спросил:

— Что вам нужно?

— Я привезла завтрак. — мелодичным голосом ответила девушка. Ее, похоже, вовсе не удивило поведение нового жильца.

Вот оно что! Завтрак — хорошо! Забавно, что для доставки еды тут используют столы на колесиках. На постоялых дворах их приносили на подносах, как правило — сальных. Что ж, возможно, таков местный обычай. Хотя не факт, конечно. Вполне может оказаться, что это только причуда Антона, а у других все иначе. Или тот считает его, Гната, почетным гостем? Но столик черт с ним. Почему же девушка привезла? Куда сам-то погонщик трупожора запропастился? Гнат был вовсе не против женщины просто как-то неожиданно все произошло. Чужой дом, дурацкие сны, девушка, завтрак… В конце концов, хозяин и сам мог бы позаботиться о госте, чтоб лишний раз не напрягать того, кому пришлось провести не самую легкую ночь в своей жизни. Но в чужой монастырь со своим уставом… Хотя узнать, где сейчас хозяин дома, было бы не лишним. На всякий случай.

— А Антон… Аристотель, в смысле, где?

— Господин Аристотель сейчас занят. — в голосе девушки послышались нотки уважения, когда она произносила имя хозяина дома. — Я вам оставляю столик, а потом заберу. Господин Аристотель сказал, чтобы вы не беспокоились на его счет и он обязательно вас навестит.

— Ну-у-у… — неопределенно потянул Гнат, не зная, что ответить, а потом спросил так, как учили на уроках хороших манер. — Не будет с моей стороны бестактностью узнать ваше имя, леди?

— Галатея. — просто ответила девушка.

— Да, очень приятно! Я — Игнатий.

— Хорошо, господин Игнатий, завтрак вас ждет.

Галатея направилась к двери. Гнат хотел было ее остановить, порасспросить о чем-нибудь, поговорить наконец, но увидев девушку сзади — моментально и категорически передумал. Сквозь прорезы в строгом черном платье торчали металлические шипы, вокруг которых шевелились противного вида отростки. Вдобавок, когда Галатея двигалась, с шипов сыпались искры и срывались миниатюрные шаровые молнии. Но даже это показалось мелочью, по сравнению с головой девушки. Задней части у черепа просто не было, только зазубренные осколки костей, едва прикрытые волосами. Создавалось впечатление, что ей разнесли заднюю часть головы здоровенным молотом. Но царившая внутри черепной коробки глубокая тьма ужасала. Не темнота пространства там была, а мгла самой преисподней — мертвая и живая одновременно. Она завораживала: невозможно было отвести глаза. И только две крохотные светлые точки светились в непроглядно-черной бездне. Когда Гнат сообразил, что это свет, который проходит через глаза девушки, его передернуло. К горлу подступила тошнота, аппетит, естественно, моментально испарился. И еще — очень захотелось проснуться. А может, он и вправду уснул за пределами защиты Контура? Ведь абсолютно все, что связано со сновидениями, контролировал проклятый I-вирус. Тогда надо сделать все, чтобы проснуться, вынырнуть из кошмара.

Гнат несколько раз глубоко вздохнул, закрыл и открыл глаза, затем проделал несколько упражнений, которые каждый житель Контура заучивал с младых ногтей. Ничего не изменилось. Значит, все наяву, самая, что ни на есть, реальность. И такая, что запросто даст сто очков вперед любому, навеянному I-вирусом, сну. Или все же он так крепко спит, что даже упражнения во сне делает? Гнат не знал, чем еще можно проверить свое состояние. Он изо всех сил ущипнул себя за руку и буквально взвыл от острой боли. Нет, слишком уж больно для сна. Бывают, конечно, сновидения и болезненные, но после всегда просыпаешься: срабатывает там что-то в коде вируса, как высказывался по этому поводу Док.

Вообще поговаривают, что I-вирус ученые изначально сделали летальным. Однако в ходе войны оказалось, что обе армии несут приблизительно равные потери в личном составе. Стоило солдатам не успеть вернуться под защиту нейтрализующего поля до того, каких свалит сон — все, больше никто не просыпался. Гибли целые подразделения. И вирусу абсолютно безразлично, на чьей кто стороне, что за звание носит и за какие идеалы сражается. Тогда яйцеголовые вирус немножко видоизменили, запустив новый штамм. От боли и ужаса человек теперь просыпался и у него появился шанс вернуться. Война приняла оборонительный характер. Ведь для защиты вполне достаточно того, что враг в осаде долго не просидит — вымрет от бессонницы. Вдобавок ко всему, промышленность больше не функционировала. Все предприятия оказались вне контуров. А из-за этого кончились боеприпасы для дальнобойной артиллерии и ракеты. И самое главное — не осталось горючего для машин. Населенные островки, защищенные от I-вируса, занялись более важным делом — выживанием. А это положило конец всем возможным глобальным войнам.

И вот теперь все вокруг стало походить на действие того, предыдущего штамма I-вируса, что не давал человеку очнуться от страшного сна и хоть на миг оглядеться. Он топил сознание в кошмаре, заставляя принимать сон за явь.

Гнат еще где-то с полчаса боялся притронуться к столику опасаясь, что вот эта мертвая пустоголовая Галатея сейчас ворвется в комнату и сообщит, что пришла сожрать гостя. Но понемногу страх отступил перед голодом. Всякие жуткие гипотезы быстро теснил ароматный парок, выбивавшийся из под блестящей крышки-купола, которой было накрыто блюдо. И этот вкусный запах лучше всего помог разобраться, наваждение вокруг или нет. В кошмарных снах уж точно не пахнет едой, да и есть не захочешь. А тут желудок принялся весьма требовательно урчать. Гнат, на всякий случай, уселся лицом к двери, поставил столик перед собой и приподнял серебристый колпак. Под ним, на тарелке с затейливым орнаментом по краю, лежал круглый желтоватый пирог с темными ломтиками. Гнат взял лежащую на блюде вилку и отхватил кусочек. Вкус еды оказался потрясающим!

Быстро покончив с неизвестным ему шедевром кулинарии, Гнат принялся за напиток, но закашлялся, непроизволно выплеснув себе на колени горячую темную жидкость. Питье оказалось очень горьким. Гнат морщился и бормотал ругательства, потирая ошпаренные места. Вдобавок, очень хотелось запить чем-нибудь горечь во рту. Наверное, некоторые жильцы дома придерживались того же мнения, что и Гнат: на блюде стояла небольшой кувшинчик с чистой водой. Гнат выпил воду вприкуску с хлебом, что обнаружился на тарелке под салфеткой.

Еда закончилось, но, судя по ощущениям, ее было достаточно, Внутри возникло и быстро распространялось по организму ни с чем не сравнимое чувство сытости, которое нечасто доводилось испытывать простым гражданам Контура. На душе полегчало, настроение заметно улучшилось.

То ли подглядев, то ли просто рассчитав время, вскоре после завтрака пришел Антон.

— Доброе утро, Игнатий! Вы готовы?

— Доброе, доброе… — У Гната моментально улетучилось хорошее настроение, зато возникло неодолимое желание дать по шее этому вруну-Аристотелю, обещавшему хороший сон. Или же проникновенно, используя все шоферские выражения, что применялись в автопарке в тяжелые моменты жизни, рассказать, что он, Гнат, думает о подобных людях. Но он собрал волю в кулак, помедлил, успокаиваясь, и нейтральным тоном поинтересовался.

— К чему готов?

— К походу в город, конечно! Надо познакомить вас с нашим миром, не век же тут куковать. Поверьте, там вас ждет немало познавательного и интересного.

Гнат припомнил развалины, которые виднелись с трасс, и с сомнением взглянул на Антона. Тот словно прочитал мысли.

— Разумеется, я не имею ввиду какой-нибудь древний город. Там давно никто не живет. Старые города — памятники прошлому, исторические заповедники. В общем-то туда и заходить опасно. Особенно безоружным или в одиночку. Мало ли какое зверье может встретиться… У нас давно уже другие поселения, своеобразные городки, где намного проще и чище жить. Люди предпочитают такие места.

— Люди… повторил шофер и мысленному взору предстала давешняя Галатея, отчего его передернуло. — А в поселениях этих самых все нормальные люди живут?

— Что-то случилось? — вдруг встревожился Антон, пристально посмотрел в глаза Гнату и быстро сказал. — Не беспокойтесь, вам не грозит опасность.

— Да нет, ничего эдакого, если не… Ну, Галатея, вот, приходила, завтрак принесла. И… и не забрала столик.

— Галатея, значит. — кивнул карлик и неожиданно улыбнулся, как показалось Гнату — с облегчением. — Я бы вам посоветовал не обращать внимания на всякую ерунду, но ведь не послушаетесь же. Я прав?

— Угу…

— Ладно, попытаюсь объяснить. Девушка вовсе не безмозглый монстр. Тут, в этом доме, живет Галатея-два. Или, если угодно, официантка Галатея. Живет, безусловно, не просто так. Ее главная задача — следить за своим телом. Главная же из них совсем другая Галатея — ученый, она обитает в другом месте. Она обладает весьма мощным разумом, поверьте, хотя, надо признать, отсутствие тела сказывается и не хватает некоторой гармонии. Вы все сами поймете, когда с ней увидитесь. Мы обязательно зайдем в лабораторию и я вас познакомлю.

От осознания неизбежности будущей встречи по спине Гната забегали мурашки. Он попытался представить себе Галатею-один, но перед мысленным взором возник гигантский окровавленный мозг. Руки парня предательски задрожали.

— Ну-ну, Игнатий! — участливым голосом произнес Антон, заметивший у гостя признаки явного испуга. — Все не так страшно. Одевайтесь, скоро прибудет Влад.

Все опасения насчет Галатеи моментально растворились в предвкушении очередного незабываемого путешествия на несимпатичном и вонючем создании.

— Трупожор? На нем опять? Черт! А иначе никак?

Антон развел руками и улыбнулся; Гнату показалось, что улыбка на этот раз выглядит несколько лукаво.

— Нет. Только так. Это самый верный способ побывать во множестве мест, не всегда связанных друг с другом общим пространством.

— Понятно. — обреченно кивнул Гнат; из всего сказанного он понял, что завтрак задержится внутри ненадолго. — А одежка какая-никакая найдется? Моя так и осталась в углу в ванной. Я не сумел ее вчера постирать, не хватило сил.

— Посмотрите вооон там, под скатертью столика на полочках. А вашу одежду, если она не слишком вам дорога, сожгут. И не беспокойтесь запачкать новую, у вас будет и запасной комплект по прибытии на место.

Поколебавшись, Гнат кивнул.

— Договорились.

Все нашлось там, где сказал Антон. На полочке стопкой были сложены вещи: брюки из плотной, но довольно мягкой ткани и просторная рубашка в клеточку. Тут же лежало и белье. А полкой ниже нашлась обувка — легкие матерчатые туфли.

Примерив обновки, Гнат ощутил себя вполне комфортно. Правда, немедленно возник вопрос, почему все надетое — впору? Мерку, вроде, никто не снимал… Может, конечно, его спящего измерили, но, в таком случае, когда успели все сшить? Если достали готовое, то почему все оказалось так ладно сидящим? Гнат решил, что постарается не зацикливаться на непонятных явлениях, происходящих вокруг. Когда придет Время вопросов и ответов, тогда и выяснять надо. Сейчас разбираться некогда, и вполне достаточно того, что в новой одежде он чувствовал себя комфортно.

Когда они вышли, трупожор уже вовсю истекал слизью перед домом. Даже то, что вонь ветер сносил в сторону, помогало мало. Гнату достаточно было одного вида зверя, чтобы почувствовать себя, мягко говоря, не комфортно. А тут еще Антон потрепал существо по морде. При этом под его ладонью тошнотворно захлюпала.

— В хорошем настроении сегодня, смотрю. Так, бродяга?

Гнат поспешно отвернулся и принялся глубоко дышать ртом, чтобы удержать-таки еду в желудке. Когда рвотные позывы унялись, он обернулся. Антон прилаживал к костяным наростам на спине трупожора ремешки, протянувшиеся от кузова маленького горбатого автомобиля. На минуту Гнат потерял дар речи, настолько сюрреалистично выглядела эта картина: жуткое вонючее чудище и старенький автомобильчик темно-синего цвета. Два невозможных объекта на полянке перед третьим — частным домом.

Когда немножко отпустило, он присмотрелся к машине. Насколько мог оценить Гнат, она была во вполне приличном состоянии, но вот только творением рук человеческих ее трудновато назвать: непонятное желто-зеленоватое пульсирующее свечение за радиаторной решеткой и сложенные до поры перепончатые крылья, непонятно как приросшие к крыше, выглядели, мягко говоря, необычно.

Гнат настолько увлекся изучением таинственного аппарата, что перестал обращать внимание на трупожора и стоящего рядом с ним Антона, приглашающе махавшего рукой. Сообразив, наконец, что гость его не видит, Аристотель крикнул:

— Забирайтесь в машину, не бойтесь! Пора отправляться в дорогу!

Еще чего! Шоферу не престало бояться автомобилей, пусть даже очень-очень странных, нечеловеческих механизмов. Гнат презрительно фыркнул, открыл дверцу и уселся на заднее сиденье. Мягкий, обтянутый потрескавшейся кожей, диван жалобно заскрипел: похоже, тут давненько никто не сиживал. Да и обивка потолка кое-где продралась и висела лохмотьями, но в целом — неплохо. Уж во всяком случае гораздо лучше осклизлой спины трупожора.

Гнат обратил внимание на стойки крыши. Беловато-желтые тонкие трубки плавно изгибались, меняли диаметры и соединялись между собой какими-то веревками. Гнат потрогал ближайшую трубку, ощутил под пальцами бархатистую поверхность и тут же отдернул руку, когда сообразил, что это не металл или пластик, а самые настоящие кости. А соединялись они между собой сухожилиями. К горлу снова подкатил знакомый комок. Гнат передвинулся на середину дивана и постарался не думать о коже, на которой сидел. Судя по костям, она наверняка не из коровы.

Спустя пару минут Антон занял водительское место, предварительно подложив на сиденье подушку, чтобы сидеть повыше.

— Готово! Можем двигаться. — он оглянулся и обеспокоенно спросил, — Вам плохо, Игнатий?

— Ничего, пройдет! — выдавил из себя шофер, искренне надеясь, что так оно и будет.

— Тогда в путь! — взявшись за рычаг, что торчал из пола на манер авиационного, Антон покачал его вправо-влево. Синхронно с движениями человека, Влад наклонял голову, словно разминал шею. Движение на себя и от себя заставило чудовище соответственно посмотреть вверх, а затем кивнуть. Закончив с проверкой, Антон опустил рукоятку ручного тормоза. Зверь вздрогнул, расправил крылья. По ним немедленно заструились потоки слизи, скапливаясь на затрепетавших кожистых кромках. Когда натекший валик готов был вот-вот упасть, слизь бесшумно взорвалась, рассыпав вонючие брызги чуть не на сотню метров вокруг. Трупожор, словно оттолкнувшись от земли рванулся в небо, увлекая за собой автомобиль. Серьезное ускорение вдавило тело в подушки дивана. Пружины буквально завизжали.

— Каково, а? Мощь! — не оборачиваясь показал большой палец Антон. — Отъелся, красавчик.

Гнат вовсе не разделял энтузиазма возницы, но кивнул, словно подтверждая гипотезу. Они мчались в меняющимся радужном тумане ровно, без раскачки. И всем хорош был бы полет, если бы не просачивающаяся временами в салон вонь. Из-за нее стремительность и плавность не замечались. Точнее, из-за тошноты, вызываемой этой вонью.

Гнат нашел в себе силы поинтересоваться.

— А чего в прошлый раз мы не машиной… В смысле, не так летели?

— И времени не было, и тяжко Владу всякий раз таскать за собой такой прицеп.

— А сейчас?

— Что?

— Ну, сейчас ему не тяжко?

— Сейчас-то не с чего, город же тут. А вот когда в другом пространстве…, - Антон неопределенно махнул рукой куда-то вперед, где, видимо, и располагалось гипотетическое нездешнее пространство. — то туда верхом только.

— Ясно. — Гнат кивнул, хотя толком ничего не понял. Зато разговор немного отвлек от неприятных ощущений.

Трупожор несся довольно высоко над землей, едва шевеля крыльями. брызги продолжали срываться, но слизь стала блестеть меньше, а в машине заметно похолодало. Это почувствовал и Антон. Он полез за пазуху и извлек что-то пульсирующее, разбрасывающее красные капли. Несколько раз сжав в руке неведомую штуковину, карлик положил ее на панель. По черному пластику потекла темная жидкость и закапала на пол. Тут же в салоне стало гораздо теплее.

— Сердце. — пояснил Антон в ответ на невысказанный вопрос. — Мое сердце. Иногда ему полезно немного остыть. Ну, а нам будет теплее.

— Выходит, эта жидкость…

С ужасом Гнат посмотрел на кровоточащий орган и закрыл глаза. Все же он спит, наверное, и надо срочно проснуться, чтобы не утонуть в кошмаре навсегда. А если уже умер? Вдруг так и умирают самонадеянные водилы, ищущие короткий путь по старым картам?

Гнат открыл глаза и посмотрел вниз. Замызганный ворсистый пол машины, местами облезлый. На левой туфле какое-то пятно. Нет, не похоже, что умер. И вряд ли спит: слишком много деталей. Но откуда же, откуда столь невероятные в реальном мире события?!

Впереди показалась россыпь симпатичных домиков с прихотливо вьющимися между ними тропинками. Повинуясь командам Антона, Влад заложил вираж и пошел на снижение. Поле за домиками стало стремительно расти, зелень рассыпалась на отдельные островки, а потом и травинки. Спустя несколько секунд автомобиль легко коснулся колесам земли, подпрыгнул и плавно покатился. Упряжь с хлопком отстегнулась от трупожора и исчезла где-то под капотом. Влад, ощутив свободу, моментально взмыл к небесам, а Антон сполз с подушки и принялся бить одновременно двумя ногами в педаль тормоза. Рывок за рывком снижалась скорость, пока автомобиль не остановился совсем.

— Уф! Прибыли! — вытер лоб Антон и обернулся. — Вы как? Трясло? Это к вопросу о езде верхом. Да, так покомфотней, естественно, но посадка… Ладно, теперь отмываться и одежку менять.

С громким чмоком Антон отлепил от панели сердце и, судя по всему, вернул на свое место.

— Давайте потом завершите все дела. Мне наружу надо срочно. — простонал Гнат, которого просто таки добила последняя сцена.

— Да, конечно… — озабоченно пробормотал Аристотель и хлопнул по сиденью.

Дверь распахнулась. Гнат буквально вывалился из машины и припал к земле. Прохладный ветерок казался невыносимо сладким, а какой-то паучок, качавшийся на кончике травинке — символом мировой гармонии. Головокружение и тошнота отступали неохотно, но голова все же прояснялась. Когда мир перестал активно вращаться, Гнат заметил стоящего рядом Антона. Тот притоптывал правой ногой, с явным нетерпением ожидая, когда шофер придет в себя.

— Игнатий, вставайте и идем быстрее в поселдение. В смысле, в наш городок. Там переоденетесь и отдохнете как следует. А то здесь еще кто захочет приземлиться, неровен час, а мы на пути окажемся. — Антон взял Гната за руку, чтобы помочь встать, но тот слабо отмахнулся и только тихо попросил.

— Дайте мне еще минуточку и пойдем.

— А, укачало! — Антон понимающе кивнул. — Я как-то не учел, простите меня, пожалуйста. Думал, только холод, ну и запах, пожалуй, могут… м-м-м… беспокоить, так сказать, а тут…

— Ничего. — выдавил из себя Гнат, стараясь не вспоминать подробности перелета. — Скоро пройдет.

В минутку уложиться не получилось. Потребовалось добрых минут пять, прежде чем он почувствовал себя в состоянии подняться. Антон снова протянул руку, чтобы помочь. Гнат отрицательно упрямо помотал головой.

— Сам!

Ноги уже вроде бы начали слушаться, но голова кружилось и из-за этого Гната немного покачивало. Более-менее на свои места все встало только в самом поселении. В городке, как выразился Антон. Гнат решил, что — да, так, пожалуй, вернее: многочисленные одноэтажные домики были разбросаны по площади, гораздо большей, чем та, каковой располагал любой из Контуров. Но сколь большим он не казался, все же городок этот занимал места куда меньше, нежели руины любого из древних городов.

Так или иначе, но Гнат завистливо оглядел строения. Столь огромного, защищенного от воздействия I-вируса, поселения он ни разу доселе не видел. И это жилая часть! Если столь большая площадь занята жильем, то где же амбары, склады, мастерские? Ведь не за пределы же защиты их вынесли. Такое для небольших Контуров подходит больше. Какая-нибудь там торговля восстановленными машинами не требует стоянки на территории. Или когда Контур оказывался и вовсе крошечным. Тогда клан, обнаруживший подобное сокровище, продавал путникам возможность безопасно поспать на территории. Только жилой дом с номерами располагалась внутри периметра, а закусочные и стоянки — снаружи. Останавливающиеся на постоялых дворах путешественники чаще всего расплачивались грузом. Что интересно, иногда жилые конурки клана занимали большую площадь, нежели сдаваемые помещения. Да, по всему и выходит, что этот Контур по площади равен, а то и превышает, десяток обычных больших. Солидный, серьезный, громадный раз уж люди ухитряются обитать здесь в отдельных домах. А еще тут, похоже, можно много чем заниматься, даже не покидая защиты. Если только кто их завоевать вдруг захочет, но это вряд ли.

С той поры, как под действием вируса навсегда исчезли войны, у людей и вовсе пропало желание воевать. Да и некогда стало. И все же, немногочисленные группы людей, живущие в своих резервациях, вынуждены были содержать полицию. И не только из-за внутренних проблем. Крайне редко, но какие-то банды сорвиголов устраивали безумные рейды. Для этих отчаянных убийц это была дорога в один конец: либо захватывалась территория, либо, а это случалось гораздо чаще, погибал весь отряд. Да, бандитов почти не осталось, но они рисковали нападать не только на постоялые дворы, но и на достаточно крупные Контуры. Надеялись, что весь периметр охранять трудно. В общем, полиции приходилось всегда быть настороже. Здесь, по видимому, тоже неплохо подготовлены к разного рода случайностям. Наверняка и охрана тут многочисленна, иначе и не уследить за границей.

Гнат огляделся и попытался вообразить, как тут, в этом городке живут люди: чем дышат, как дружат, что едят? Увы, но никаких идей в голову не приходило. Сделать выводы на основе наблюдений тоже не получалось: Антон уверенно и быстро шел куда-то к центру поселка. И так совсем не оставалось времени даже на то, чтобы приготовится к поджидающим неожиданностям. Попробуй вникнуть во все на бегу!

Остановились они возле двери с надписью "Лаборатория". Хмыкнув, Антон хлопнул Гната по спине.

— Вот сейчас вы сможете познакомиться с Галатеей-ученым.

Шофер вздрогнул — вспомнились два лучика, прорезавшие тьму пустого черепа. Он судорожно сглотнул и кивнул без всякого энтузиазма.

— Вот и отлично! — ободряюще улыбнулся Антон.

Он приложил ладонь к двери и она… исчезла! У Гнат по спине пробежали мурашки, он отступил шаг и недоуменно взглянул на своего спутника.

— А куда… дверь делась?

— Все нормально, дружище! Проходите, не робейте!

Внутри оказалось довольно светло, хотя ламп нигде не было видно. Подсветка как-то естественно затапливала помещение, фактически изгоняя тени. Из глубины широкого коридора навстречу людям вышла красивая девушка в белом халате. На ТУ Галатею, как отметил про себя Гнат, она вообще не походила.

Красавица улыбнулась

— Здравствуйте, Аристотель! Здравствуйте, дорогой! Рада тебя видеть! А это…тот? Девушка с интересом оглядела Гната.

— Совершенно верно! — карлик расплылся в улыбке. — Он самый, его зовут Игнатий.

Девушка протянула шоферу ладонь в белой перчатке.

— Здравствуйте, Игнатий! Я Галатея.

— М-м-м, здравствуйте! Я с вами как-то частично знаком, вроде. — Гнат замялся. — Ну, с вашей тезкой, наверное, как-то…

Галатея звонко рассмеялась.

— Я поняла, о чем речь. Все верно, вы знакомы со мной. Понимаете, тело несколько мешает моей работе, да и повредить в опытах не сложно. Оно хрупкое, ненадежное, но очень дорого мне. И потому пришлось как бы разделиться. Ну, а что тело работает горничной, так не пропадать же ему с голоду только потому, что в голове нет мозга, правда? — Антон и Галатея рассмеялись над, похоже, только им одним понятной шуткой. — Ладно, не обращайте внимания. Дело в том, что тело не может все время находиться в неподвижности, иначе могут наступить необратимые изменения в жизнедеятельности. А работа горничной требует множества различных движений в течение дня.

— А как вы… она двигается без вас?

— Тут все совсем просто. Тело так и принадлежит мне, подчиняется командам разума. Ну, как рука, например. Я даже не замечаю, как управляю той частью меня, что занята другим делом. Тем более, что никаких серьезных действий от тела не требуется, а принимать решения и вовсе. Так, простенькая работа для мышц. Знаете что, давайте немного повременим с расспросами. Пойдем сейчас в мою лабораторию, там есть отличное местечко для посиделок, где сможем продолжить беседу.

Галатея повела их по коридору. Антон шел рядом с ней, рассказывая вполголоса какие-то новости. Гнат шел следом. В безликом помещении взгляду было решительно не за что зацепиться. Да не за что, если только не считать ладную фигурку Галатеи в облегающем халате. Вот только признаться самому себе в этом было как-то стыдно. Глаза нет-нет, да и скользили по симпатичным женским формам. И все же в Галатее проглядывала какая-то неправильность, неуловимая странность. Вроде бы все нормально, и все же… Тут до Гната, наконец, дошло, что не так: ноги девушки! Их не было! Точнее, они вроде на месте и даже двигаются, вот только просвечивают — сквозь них виднелся пол.

Нет, это уже слишком! Кошмар наяву затянулся. Гнат резко остановился и не отрывая глаз от идущих впереди, медленно попятился к выходу. Он решил сбежать, пока парочка увлечена беседой. Шофер старался двигаться бесшумно и плавно, не оборачиваясь, чтобы не выпустить идущих из поля зрения, но неожиданно во что-то уперся спиной. Он отлично помнил, что коридор был пуст. И даже намеков на двери, перекрывавшее сечения сводчатого тоннеля не было. Он обернулся. Позади стояла Галатея и улыбалась. Гнат резко повернул голову и посмотрел в коридор. Там он увидел спокойно входящую в дверь девушку — точную копию той, что стояла позади. В ослепленном диким страхом мозгу теперь билась только одна мысль — бежать к выходу! Он в панике попытался оттолкнуть Галатею. Но девушка номер два, или, учитывая ту, первую Галатею, с пустым черепом, — номер три, надежно блокировала выход, терпеливо снося все удары и толчки, что обрушил на нее Гнат. Прозрачность вовсе не имела отношения к эфемерности: плотность тела девушки не уступала бетону.

Вскоре шофер выдохся и уселся прямо на пол, у ног Галатеи. Паника быстро выпила последние остатки сил человека. Все силы закончились: и моральные, и физические. Он в каком-то отупении рассматривал плитки пола сквозь ступни Галатеи. Она подождала немного, а затем коснулась его плеча и дружелюбно, с изрядной толикой сочувствия, поинтересовалась.

— Вы успокоились?

— Кто… Кто ты? — прохрипел Гнат.

Ему уже было не до вежливости. Сейчас он имел дело с порождением кошмара, а с такими…экземплярами можно не церемониться и вполне свободно обращаться на ты.

— Галатея.

— Черт, кто ты такая, я спрашиваю? Ты человек или демон?

Девушка сперва нахмурилась, а потом почему-то весело рассмеялась.

— А кто такой человек? И кто такой демон?

Гнат открыл было рот, чтобы выразить свое негативное отношение к ужасу, валяющему дурака, но сообразил, что не может толком ничего сказать. Когда-то были уроки, где разбирали понятие "человек", но те времена канули в Лету. И сумбур в мыслях, инициированный событиями последних суток, мешал сосредоточиться. Гнат тряхнул головой и ответил.

— Мне трудно сейчас находить нужные определения. Я все же шофер, а не жрец. Но одно знаю наверняка: у тех, кто ходит, ноги не просвечивают. И они не живут сразу в нескольких местах одновременно.

Галатея небрежно махнула рукой.

— Я поняла. Ладно, не важно пока, идите в лабораторию. Нет смысла сидеть на холодном полу, когда можно попить кофе в более уютной обстановке. Тогда легче будет прояснить кое-какие моменты. Согласитесь, что дискутировать и постигать тайны мира сидя на полу — не слишком удобно. И не бойтесь! Если это вас успокоит, то закусывать вами тут никто не собирается.

— Не уверен, что не съедят. — раздраженно буркнул Гнат, но все же поднялся. — Много Галатей, да еще Аристотель… Вдруг вы все голодны?

Девушка легко и звонко рассмеялась.

— Вы всерьез считаете, что городок сидит на голодном пайке и питается только редкими гостями?

— Ну-у-у… Я про то, что мной вас и не прокормить. — Гнат уже сдался, просто хотелось побурчать. — А три девушки всегда все объяснят, это верно, но это, в общем, так…

— Поймите же, я одна. Неужели так сложно сообразить? Идемте, там все будет легче восприниматься. — Галатея обошла парня направилась к той самой двери, за которой скрылась вместе с Антоном несколько минут назад.

Лаборатория оказалась вполне милым местом. Тут нашлось место для камина и круглого столика, украшенного затейливой инкрустацией. Как-то органично вписывались в обстановку глубокие темные кресла и тяжелые драпировки на стенах. Резные двери, ведущие в другие помещения, добавляли интерьеру солидности и уюта. Одну стену помещения занимал гигантский, до самого потолка высотой, шкаф, в котором за стеклянными дверями хранилось огромное количество книг. Гнат даже в библиотеке своего Контура столько не видел. А тут полки уставлены сверху до низу! Богато живут тут, видать.

— Занимайте удобное кресло. — пригласил Антон. — Лучше здесь, поближе к столику. И кофе так пить удобней будет.

— Спасибо. — Гнат кивнул, но все же выбрал себе такое местечко, чтобы оказаться как можно ближе к выходу. Не то, что бы он и вправду верил в людоедские наклонности хозяев лаборатории, но так, на всякий случай. Никогда не помешает иметь пути к отступлению. Точнее, к бегству.

Галатея принесла небольшой подносик с чашками и поставила его на стол, а сама уселась в свободное кресло. Над изящной посудой клубился парок, над столом потянуло дивным ароматом.

— Берите, не стесняйтесь. — показала она рукой на поднос. — Вот сахар.

Гнат опасливо положил в чашечку белый кубик, состоявший, как удалось рассмотреть, из прессованных кристалликов и осторожно размешал его крохотной ложечкой. Сахар послушно растворился. Гнат посмотрел на Галатю и Антона, отхлебнул маленький глоточек и резко спросил.

— Кто вы такие? Я знаю, что вопрос мой вы поняли, не увиливайте.

Галатея вопросительно взглянула на Антона, тот ей кивнул и ответил.

— Все нормально, он прекрасно справится. Я уверен.

Она в знак согласия чуть заметно наклонила голову, внимательно посмотрела на шофера и, после короткой паузы, предупредила.

— Хорошо, Игнатий, я вам проясню ситуацию, но вы должны все осознать, пропустить через себя, принять сказанное без сомнений.

— Что осознать? Что вы — мой страшный сон? Я и так не сомневаюсь.

— Вот и хорошо. Да, в некотором смысле вокруг все сон. Но все же ваш, а всего оставшегося человечества, обитающего в в этих ваших Контурах. Вы знаете, как действовал I-вирус?

— Да. "И стали проклятыми укравшие у себя сны, только избранные спаслись. Господь поселили праведников в Контурах, а грешников изгнал в городов на муки и гибель от кошмарных сновидений". - процитировал Гнат фразу из древнего писания и на всякий случай пояснил, если никто из этой парочки не читал религиозные тексты. — В общем, I-вирус заставлял людей видеть сны-кошмары.

— Прекрасно! Теперь я расскажу, как все обстоит на самом деле. Итак, I-вирус — метка. Другими словами, он не заражает сны кошмарами. У вас в крови лишь носители меток с координатами места расположения сновидений. Изначально, изобретатели вообще не думали о военном использовании своего открытия, никакого отношения к вирусам их изобретение тоже не имело. Все началось с теории существования параллельных миров. Я не буду углубляться в детали открытия, но однажды математики и физики доказали, что рядом сосуществует бесконечное число вселенных. Был сооружен опытный излучатель, предназначавшийся сперва только для одной цели — доказательства существования параллельных миров. Прибор смог отправить импульс за барьер и получить отраженный сигнал. Это стало сенсацией в научном мире. Все сочли теорию подтвержденной. После успеха опыта, на основе существующего аппарата был построен другой, который позволял ученым заглянуть в миры иной реальности, исследовать их. Но когда аппарат заработал, людей поджидал сюрприз: они вошли не в параллельный мир, а попали в многослойный набор взаимозависимых миров, существующий по невозможным и противоречащим не только науке, но и здравому смыслу, законам. Дальнейшее изучение этого "пирога" не дало ровным счетом никаких значимых результатов. Встал вопрос о необходимости воздействия на систему миров, с тем, чтоб по ответной реакции понять что-то большее. В итоге, был выбран энергетический удар, а попросту — за барьер отправили бомбу средней мощности. Результатом воздействия стала деформация ближайшего слоя на локальном участке. Опыт повторили несколько раз, но ничего нового не узнали. А потом… Потом все, кто оказался спал достаточно близко к "пролому", не проснулись. Они скончались во сне. Проведенная экспертиза с привлечением лучших специалистов не обнаружила следов болезней или воздействия ядов. Люди умерли и никакие приборы не позволяли обнаружить причины их смертей.

Гнат слушал внимательно. Не верить Галатее не было глупо, и все же ее история совершенно не походила на то, что вдалбливали на уроках. В замешательстве, Гнат схватил с подноса сахарницу вместо чашки и попытался из нее пить, но наткнулся на крышку.

Мысли кружились, голова гудела, стараясь принять новые знания. Роились сотни вопросов, но ни одного сформулировать не получалось. Наконец, чтобы хоть как-то притормозить безумную карусель в голове, Гнат спросил.

— А как же Контуры?

— Дойдем и до Контуров, всему свое время. Поставьте сахарницу, возьмите свой кофе, вот он стоит, и слушайте. Без полной картины произошедшего, вопросы вряд ли чего прояснят.

Не дождавшись, пока Гнат поставит сахарницу, Антон осторожно забрал ее у него из руки и заменил чашечкой.

— А? — Гнат вздрогнул, словно очнулся от глубоко сна и поблагодарил, — Спасибо!

— Так вот, — продолжила Галатея, сделав глоток, — Никто не мог понять, от чего умерли люди. После долгих исследований ученым стало понятно, что умершие люди спали без сновидений. А такой сон — смерть: человек, засыпая, уходит в ничто.

— Но есть же люди, кто не видит сны — и они живые. Я таких много раз встречал. — возразил Гнат.

— Сны видят все! — назидательно воздев палец к потолку, сказал Аристотель. — Только не все могут вспомнить, что вообще видели сон, не говоря о его подробностях. А потому утверждают, что спят без сновидений.

— Именно так. — кивнула Галатея своему другу и продолжила. — В итоге, исследования миров засекретили и запретили дальнейшие работы в этом направлении. Но вот военные — такие люди, для которых все, несущее другим смерть, самый желанный подарок, — смекнули, что получили в свои руки прекрасное оружие, которое не остановить ни одним из существующих способов защит. Абсолютное средство уничтожения, не оставлявшее ни единого следа. Достаточно было открыть на участке противника небольшой проход к слою и забросить туда взрывчатое вещество. Не обязательно даже большой мощности. И тогда вокруг места, где была "дверка", не проснутся солдаты противника. Но, как это не раз случалось в истории человечества, подобное оружие это появилось одновременно у нескольких государств. И, после серии тайных нападений, началась война. Уже не вспомнить, кто начал первым. Удары были нанесены практически одновременно. Число потерь стремительно росло у всех без исключения участников войны. Но смертность возросла не только в воюющих армиях: стало умирать и мирное население. Когда потери стали совершенно немыслимыми, державы объявили перемирие. Но даже когда воюющие армии выключили излучатели — смерти продолжились. Сперва пытались все списать на тайные операции, но в итоге даже военные сообразили, что начался процесс саморазрушения слоя сновидений из-за слишком большого числа взрывов. Страны объединились и ученые начали думать, как им вместе противостоять угрозе полного уничтожения. А что-то придумать требовалось как можно быстрее: расширялись и множились области, где нельзя было спать. На планете не до распрей стало. И когда стало казаться, что спасения нет, был создан сверхминиатюрный аппарат, единственной задачей которого было, как бы, "протягивать ниточку" сна к следующему слою, не затронутому бомбардировками. Для максимально быстрого распространения придали крохотной машине свойства вируса. Победа разума! Человечество выстояло и на этот раз! Но решение оказалось ошибочным: следующий слой не предназначался для прямого входа. Спящие перестали умирать от разрушения сновидений. Какое-то время люди могли засыпать без опаски. Но вскоре стали появляться сообщения о постоянных кошмарах, а потом и смертях от невозможности выспаться. Новая напасть стала принимать угрожающие масштабы. Проведенные исследования оказались неутешительными: кошмарам подвержен абсолютно каждый носитель вируса, И лишь те, кому посчастливилось наткнуться на аномальные зоны, внутри периметра которых сны не приносили кошмаров — выжили.

— Как и ваш народ? — Гнат не зря задал свой хитрый вопрос: ему теперь казалось очень важным понять, кто его собеседники.

Повисла долгая пауза. Галатея задумчиво рассматривала парня. Вместо нее ответил Антон. Он со стуком поставил на поддон чашку, встал и потянулся.

— Мы живем в своей реальности, Гнат. Если проще: ваш мир — некоторые наши сны, а мы — ваши. Ты же помнишь, как трупожор мчался через ледяной мрак? Это пространство, где миры еще не родились. Или уже умерли, а…

— Понятно. — мрачно оборвал Аристотеля Гнат и тоже поставил свою чашку на поднос — пить кофе совершенно расхотелось, волшебный аромат уже не манил. — Но тогда откуда вы знаете, что происходило у нас? Как раздобыли сведения?

— Понимаешь… — Антон замялся. — Давай на ты, а? Тяжко выкать все время.

— Идет! — легко согласился Гнат. Его уже давно тяготила эта не слишком нужная вежливость. Тем более, что Антон как-то манипулировал снами, а это нечто очень интимное.

— Отлично! Так вот, понимаешь, нарушение равновесия в любом слоя неизбежно отражается на остальных. По этим "отзвукам" можно сделать вполне определенные выводы о происходящем там. И воссоздать, пусть и не детальную, но вполне четкую картину событий. История — наука точная.

— Угу…

— Не понятно?

— Не слишком, честно говоря.

— Смотри.

Аристотель взял маленькую ложечку, поднялся из кресла и подошел к пюпитру, на котором была закреплена лампа. Он зажег свет и направил рефлектор так, чтобы свет падал четко на доску.

— Следите за тенью.

Затем Антон взял из желобка пинцет и поднял им ложечку, развернул ее вдоль потока света и нашел точку, где тень была максимально четкой. На доске появилось изображение прямоугольника, нижняя часть которого представляла собой полукружье.

— Предположим, что это отражение вашего мира на слое номер один. Теперь повернем так.

Он развернул ложку боком. На доске виднелся вполне узнаваемый профиль — линия с прикрепленным к ней полуовалом.

— Доска сейчас превратилась в слой номер два. Теперь так.

Антон повернул ложку вокруг продольной оси. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что это за предмет.

— Вы поняли, что я хочу сказать? Безусловно, слоев вокруг вашей "ложки" гораздо больше трех. К тому же процессы, предшествующие катастрофе, совсем не статические, а отражения совсем не безобидные. Многое нарушилось и до сих пор не восстановлено. Но поверьте, составленная подобным образом история событий вполне достоверна. С точностью до третьего знака, по крайней мере.

Антон щелкнул выключателем лампы, уселся в кресло и положил ложку на поднос. Гнат тупо уставился на нее. Он ощущал себя совершенно подавленным. Человечество само себя загнало в ловушку без надежды из нее выбраться. Дарившие надежду жрецы попросту врали, что вот-вот появится вакцина. Даже если и появится, то привитые вымрут за пару дней, кроме скорой гибели она ничего и не подарит. А еще выходит, что в других реальностях люди умнее и потому живут в своих мирах всюду, а не прозябают внутри защищенных периметров Контуров.

— Но ведь вы можете управлять моими снами? — Гнат вдруг вспомнил свой ночной кошмар. — Я помню, что болото было и за мной гнались. Антон, ведь вы как-то справились и я смог довольно неплохо отоспаться. Значит, есть способ бороться с кошмарами, переключать вирус?

— Все не так просто. — снова вступила в разговор Галатея. — Вирус только находит место, откуда брать сны и в выбор этот невозможно вмешаться. Он считывает из вашего мозга критерии поиска и находит максимально подходящий слой. Ему все равно, что сны там предназначены отнюдь не для обитателей вашего мира. Вирус — машина, понимаете? А машина не видит кошмаров. К сожалению, в нашей реальности нет защищенных мест. По крайней мере таких, которые подходят вам. Ни отправить куда-либо, ни установить защиту мы не могли, а использовали иное средство. Слои обладают одним важным свойством — они взаимно пересекаются. И есть определенная возможность немного…заходить, на чужую территорию. Но очень ненадолго и довольно условно. Ну, а уж вмешиваться в происходящее…. Разум — мощнейший инструмент воздействия на окружающий мир. Ваш не исключение. Созидание, под влиянием внешних факторов, легко может перейти в разрушение. Приходится очень тщательно просчитывать варианты воздействия, чтобы не поставить на грань катастрофы свою реальность. Короче, мы с Аристотелем здорово повозились, чтобы дать вам возможность выспаться и при этом не превратить в пыль свой слой.

— Все! — поднял руку Гнат. — Достаточно. Теперь отправьте меня обратно. Я отосплюсь где-нибудь под защитой Контура, раз уж вирус того требует, а потом мы опять сможем поговорить. Безусловно, я сегодня много нового узнал, но мне это пока ничем не поможет. Буду крутить баранку, что поделаешь.

— Вся беда в том, что у вас нет возможности вернуться. — Антон вздохнул и прибавил. — Никакой возможности, ни единого шанса.

— Это как? — опешил Гнат.

— Мне пришлось блокировать разрыв в месте соприкосновения с вашим миром. Исчезнувший слой защищал нас от подобных катаклизмов, но баланс нарушен. Как мы уже обсуждали, произошедшее в вашем мире отразилось и на нас. После ваших воздействий, в некоторых местах нашего слоя время от времени появляются разрывы, а точнее — переплетения множества других миров. Именно переплетения, а не пересечения. У проблемных мест работают наблюдатели. В случае, если что-то попадает в наш мир, они должны оценить опасность и принять решение: либо уничтожить объект, либо забрать с собой. Вас, например, забрали и передали мне.

— А я, выходит, не представлял опасности?

— Ни малейшей.

— И то хорошо! А моя машина?

— Тоже. Но те существа, что были на ней…

— Одно.

— Что?

— Существо одно было. Монстр со стальными когтями-крючьями.

— Не одно. Это колония жуков, просочившихся через крохотную прореху на ваш уровень с чужого слоя. Они могут становиться кем угодно, принимая облик того или иного существа. Думаю, если бы вы решили обойти машину, то ничего бы не обнаружили.

— А теперь и машина вместе с ними сгинула. — подытожил Гнат и вздохнул.

— Не совсем. Впрочем, пока это не важно. Сейчас главнее — отладить миры. — Галатея чуть заметно улыбнулась, затем достала с полки какой-то предмет и подала его Гнату. — Вот, держите.

Он с удивлением принял из рук девушки серебристый диск с изрядно покоцанными выпуклыми крышками. Непонятная штуковину удобно легла на ладонь. Что-то в вещице было настолько знакомое, что от подкатившей ностальгии защипало в носу.

Галатея и Аристотель с любопытством следили за парнем, как он продирался сквозь чащу воспоминаний, пытаясь добраться до того, где диск впервые попал ему в руки. Но вспомнить так и не получилось. Тогда на помощь пришел Аристотель.

— Я почти уверен, что диск принадлежал вашей настоящей матери. Она давала вам его поиграть. Откройте. Нажмите вон ту кнопочку.

Туман, затянувший воспоминания, внезапно растаял. Гнат увидел себя до того, как покинул Контур, где родился, руки матери, шершавые от постоянной работы в поле… Вот он, совсем еще малыш, все время пытался заглянуть внутрь странной серебристой коробочки, но та не открывалась. Он остервенело швыряет ее о стену, надеясь хоть так добраться до скрытой внутри тайны. Мать с укоризной качает головой и указывает на кнопочку. Все так просто! Только одна беда: пружинка отчаянно сопротивлялась слабым детским пальцам. Раз за разом Гнат швырял упрямую коробочку на пол, и, в конце концов, мать убрала ее. Но много раз потом он тайком от матери брал коробочку, в надежде нажать кнопку и найти под крышкой тайну. И однажды свершилось! Тогда Гнат сумел нажать заветную кнопку. Но крышка, подгоняемая невидимой пружинкой, так резко и сильно откинулась, что больно ударила по пальцам. Однако боль отступила перед любопытством. Гнат расплакался только потом, когда заглянул внутрь. И вовсе не боль заставила слезы литься, а разочарование: внутри было пусто…

— Не получается? — участливым голосом спросил Аристотель.

Теплая волна воспоминаний схлынула. Гнат нажал кнопку. Замочек щелкнул, крышка откинулась, очень знакомо ударив по пальцам. Он почему-то знал, что увидит внутри и все же разочарованно выдохнул.

— Ничего…

— Да, пусто! — удивленно, с ноткой огорчения ответила Галатея. Аристотель только вздохнул.

— А вы не знали? — Гнат смотрел на них с искренним недоумением. — Надо было только кнопку нажать!

— Мы в курсе. — невесело усмехнулась Галатея. — Вот только не вышло у нас ничего с этой кнопкой. Да и другие способы не принесли никаких результатов. С давний времен этот артефакт лежал здесь на полке и ждал хозяина. Он открылся первый раз только у вас в руках.

— Значит, я — владыка пустой коробочки? Мило!

Аристотель и Галатея переглянулись, девушка чуть помедлила и и ответила.

— Теперь-да. Но потенциальных…владык несколько. Не надо отдавать эту вещь никому, даже показывать не стоит лишний раз. Она пуста, но тем не менее обладает разрушительной силой. И если окажется не в тех руках…

— А мои, значит, те? И я ничего не разрушу?

— Раз карта досталась вам, а крышка открылась — вещица ваша.

Гнат пожал плечами

— Надеюсь, что вы не ошиблись. — он захлопнул крышку и сунул коробочку в карман.

— И я. — Галатея порылась на полке, отыскала какой-то лист, задумчиво его перечитала и убрала обратно. Лицо ее просветлело.

— Аристотель, проводи, пожалуйста, гостя к его машине. Я скоро присоединюсь.

Сердце Гната екнуло. Это что же получается? Что тягач, его красавец-грузовик, уцелел?? Антон приглашающе махнул рукой и отправился к двери, но только не к входной, а к неприметной узкой дверке, которую Гнат сперва принял за створку шкафа. Аристотель коснулся рисунка, она отъехала в сторону. Из черного проема знакомо пахнуло холодом пустых миров. Карлик перешагнул порог и обернулся.

— Гнат, идите след в след за мной, иначе потеряетесь.

Однако когда шофер последовал за проводником, его неожиданно сильно толкнули в спину. Пол под ногами оказался очень скользким и вдобавок имел уклон. Пытаясь удержать равновесие, Гнат нелепо взмахнул руками и упал. Он быстро перевернулся на живот и попытался нащупать хоть какую-то зацепку на гладкой поверхности, но все было бесполезно. Тело начало медленно сползать в темноту. Уклон становился все круче, скорость росла. Мощный ветер дергал и трепал человека, словно пытался разорвать на части. Из глаз потекли слезы, замерзая где-то на висках. Мороз иглами впивался в тело, заставляя Гната дрожать всем телом. Дышать стало совершенно невозможно. Уклон нарастал, пока в какой-то момент парень не почувствовал, что его тело уже не скользит по странному льду. Теперь он летел в неведомую и, по-видимому, бездонную ледяную пропасть.

От холода буквально останавливалось сердце. Но мысль о неминуемой смерти не ужасала, а так же вяло падала куда-то в пустоту разума. Внезапно Гнат почувствовал, как неведомая сила резко дернула его за ноги, словно пытаясь их вырвать из тела. Казалось, невидимый великан, забавы ради, раскручивал за них Гната. Скорость нарастала, кровь ударила в голову, в глазах потемнело от перегрузки. Еще несколько оборотов, и гигантские невидимые ладони выпустили человека, тело снова оказалось в воздухе. Наступили невероятно длинные секунды парения в абсолютной тишине. Гнату чудилось, что он завис во тьме, ибо не ощущалось ни тепла, ни холода, ни ветра.