Разлом в бесконечности

Глава 5 Солнечный свет

Двигатели работали на предельной мощности. Самолёт, должно быть, с огромной скоростью нёсся по невидимой поверхности, пытаясь оторваться от неё. Но, если не считать качки и толчков от неровностей, на которые они время от времени натыкались, они не могли бы утверждать, что движутся; снаружи не было никаких объектов, за чьим мельканием можно было бы наблюдать, чтобы судить о скорости.

Толчки слабели, затем возобновлялись, когда самолёт на мгновение взмывал в воздух, а затем резко падал обратно. Энрайт и Бем пристально смотрели прямо перед собой, невольно приготовившись услышать скрежещущий рёв разваливающегося самолёта. А затем толчки прекратились окончательно. Бем осмелился чуть-чуть толкнуть от себя рычаги управления. Т-12 ещё немного приподнялся.

Они были уже далеко от поверхности и, по идее, находились в безопасности — если только здесь не встречались такие явления, как холмы и горы.

— И что теперь? — задался вопросом Энрайт, не осознавая, что произносит это вслух. — Что мы будем делать дальше?

Бем ничего не ответил. Он продолжал поднимать самолёт вверх с таким крутым наклоном, какой только позволяла разрежённая атмосфера снаружи. Великолепие звёздного пространства снова медленно росло.

В кабину вошёл Гейтс. Он был похож на человека, только что приехавшего в центр города с пригородной станции и вдруг обнаружившего, что забыл свой бумажник, часы и деловые заметки.

— Как глупо, — возмущался он. — Почему никто из нас не мог додуматься до этого раньше? По крайней мере, это даст нам цель, к которой нужно будет стремиться вместо того, чтобы просто болтаться в космосе.

— Какую цель? — спросил Бем. — О чём вы говорите?

— Это предложила та молодая девушка из кино. Вполне разумно, хотя я бы никогда этого от неё не ожидал.

— Что она сказала? Ради бога, если у вас есть какое-нибудь предложение…

— Есть. Хорошее предложение. Почему бы нам не попытаться вернуться тем же путём, каким мы прилетели сюда?

Оба пилота изумлённо уставились на инженера.

— Мы попали сюда, преодолев какой-то разлом или смещение пространства, — нетерпеливо сказал Гейтс. — Что ж, почему бы нам не попытаться вернуться назад, пройдя сквозь ту же трещину, или что там это было?

Они по-прежнему молчали. Затем Бем, нахмурившись, спросил:

— Как вы собираетесь найти это место? И какова вероятность того, что разлом в пространстве всё ещё существует?

— Мы можем, по крайней мере, проверить, существует ли он до сих пор, — огрызнулся Гейтс. — Что касается поиска, то вы ведь отвечаете за навигацию, не так ли? Вы запомнили расположение хотя бы одного созвездия относительно нашего курса после того, как мы оказались в чужом небе?

Бем сначала покачал головой, а затем выпрямился.

— Да! Я запомнил! Вон то, в форме кинжала — мы летели прямо к нему.

— Тогда, — флегматично перебил Гейтс, — давайте попробуем лететь прямо от него, пока хватит топлива.

Он вернулся в салон. Бем покачал головой.

— Абсолютно бесстрашный! Он настоящий мужчина, Билл! И, конечно, он прав. Нам лучше всего попытаться выйти на прежний курс, хоть это, весьма вероятно, и невозможно.

Кончик созвездия в форме кинжала был отчётливо виден. Бем проложил курс так, чтобы кинжал оказался прямо за хвостом Т-12.

— Билл, возьми управление на себя, ладно?

Энрайт кивнул. Он один понимал, какое ужасное напряжение охватило Бема во время этого странного взлёта вслепую, и знал, какое изнеможение долен был он чувствовать сейчас.

Бем ушёл в пассажирский салон. Милдред прошла в кабину пилотов, чтобы побыть рядом с Энрайтом. Бем сел рядом с Рией Рэй, тут же взявшей его за руку.

Фаулер покрывал страницы математическими символами.

— Чем, чёрт возьми, вы сейчас заняты? — вырвалось у Гейтса.

— Прикидываю шансы самолёта вырваться из гравитационных силков планеты, — сказал Фаулер. — Это невозможно. Я могу математически доказать, что мы никогда не выберемся.

— Я думаю, тот факт, что самолёт вообще может оторваться от поверхности планеты, того места, где притяжение наиболее сильно, доказывает, что он может продолжать подниматься до тех пор, пока у него есть запас топлива и вокруг достаточно плотная атмосфера, чтобы удерживать его в воздухе, — проворчал Гейтс. — Но я же не математик высшего разряда.

Фаулер отложил листок.

— Даже если мы сможем преодолеть притяжение планеты, — сказал он с полной безнадёжностью в глазах, — мы никогда не сможем вновь натолкнуться на это искривление пространства. Без сомнения, оно было мгновенным и с тех пор уже разгладилось.

— Почему у вас в этом нет никаких сомнений? — возразил Гейтс. — Когда в результате землетрясения в земле образуется трещина, эта трещина может существовать несколько дней или, вообще, вечно.

— Вы предполагаете, что стоит сравнивать Землю, состоящую из плотного вещества, с нематериальным пространством?

— О, ложитесь спать, — проворчал Гейтс.

Бем сжал руку Рии.

— Отличный он парень, не так ли? Я никогда бы не подумал, что мужчина может быть таким храбрым, как Гейтс. Я весь изнервничался. Признаю это. Но Гейтс ведёт себя как человек, раздражённый из-за того, что ему не вовремя был доставлен доклад — и только.

Он замолчал, поняв, что последняя реплика Гейтса была не просто риторической. Ему очень хотелось спать, и он заметил, что и остальным тоже. Разрежённый воздух, лишавший их жизненных сил; сильный холод, с которым боролись электрокостюмы; страшный и изнурительный нервный шок, перенесённый всеми ими — всё это вызывало непреодолимую сонливость.

Это было всё, что он понимал. Он погрузился в сон — представлявший некую опасность на этом ужасном холоде — такой глубокий, что ему показалось, будто его ударили обухом по голове. Сон продолжался до тех пор, пока его не прервал крик, донёсшийся откуда-то спереди.

Он резко проснулся. Крик раздался снова. Его издала Милдред, оставшаяся с Энрайтом. На этот раз он услышал её слова, но какое-то время не понимал их смысла. Затем, когда они дошли до его сознания, он тоже хрипло закричал и вскочил на ноги.

— Солнечный свет! — кричала Милдред.

Бем попятился назад в проход между сиденьями и ухватился за стойку, когда самолёт внезапно накренился, как лодка во время тайфуна. Вверх, вверх, пока не встал на хвосте, и снова вниз в головокружительном вихре, кружась, как лист на ветру.

И вот Т-12 снова выровнялся. Он был залит жидким золотом солнечного света, а далеко под ним расстилалась зелёная Земля.

Бем поднялся и, спотыкаясь, двинулся вперёд, бормоча что-то, сам не зная что. Милдред всхлипывала, её била крупная дрожь. Энрайт выпрямился в кресле, остекленевшими глазами глядя вниз на большой город. Альтиметр показывал тридцать девять тысяч футов.

— Мы дома, — раздался напряжённый, высокий голос Энрайта.

По подбородку у него текла кровь из практически прокушенной насквозь губы.

Внимание Энрайта привлекли наушники рации.

— Надо узнать, где мы находимся. Этот город кажется мне знакомым, но я не могу его вспомнить.

Он взял наушники и услышал, как за его спиной открылась дверь.

— Т-12. Т-12. Т-12. Вызываю Т-12.

— Окей, — сказал Энрайт странным, пронзительным голосом.

— Билл? Что, чёрт возьми, случилось? Я не мог связаться с тобой несколько минут.

— Ты не мог — что? Как долго?

— Пару минут. Или, я не знаю, может быть, прошла всего одна минута. Мне показалось, что дольше. У вас что, радио отказало?

Энрайт облизал губы. Казалось, он не мог подобрать слов. Теперь он узнал город, раскинувшийся под ними. Это была Тихуана.

— Вы попали в какую-то грозу? — настаивал Херб. — Пара механиков здесь говорят, им показалось, что они видели чёрную полосу прямо над головой, но не особо в этом уверены, потому что она, как им показалось, пронеслась по небу очень быстро. Похоже на какую-то большую небесную трещину или разлом.

Что он должен был ответить? Энрайт не знал. На данный момент он предпочёл выдать только скромный отчёт. Он не хотел показаться сумасшедшим.

— Послушай, Херб. У нас плохие новости. Одна из наших пассажирок, пожилая дама, только что умерла от сердечной недостаточности. Я свяжусь с тобой позже.

Вошли Бем и Гейтс. На лице Гейтса читалась ирония.

— Если вы сможете найти способ рассказать про это, не отправив всех нас в сумасшедший дом, молодой человек, вы будете большим молодцом.

Бем повернулся к инженеру. Его лицо выражало крайнюю степень почтения.

— Могу я выразить вам своё восхищение, сэр? Я бы никогда не поверил, что существует человек, на самом деле не ведающий страха, если бы не увидел его собственными глазами. И этот человек — вы! Только благодаря вашему невероятному бесстрашию мы выбрались из этой передряги. Теперь, когда всё закончилось… Мистер Гейтс! Что случилось?

Ибо внезапно Гейтс пошатнулся. Его лицо буквально посерело, а глаза превратились в пустые бездонные дыры. Одним словом, он выглядел самым ужасно напуганным человеком, которого когда-либо видели Бем и Энрайт.

— Всё кончилось… — бормотал инженер. — О, боже мой… Не нужно больше притворяться… теперь всё позади.

— Гейтс! — воскликнул Бем, потянувшись к нему.

Но Ладлоу Гейтс потерял сознание.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)