Раздать долги

Глава 41

Аргайл

Киани спокойно пересчитала духов-защитников, проверила хрустальное колечко на пальце и обернулась к Мастеру Навигалу.

- Готовы?

- Разумеется.

Простая подготовка и вроде несложное задание, пойти в грань между миров и объединить ковен Лунных, но что будет после? Чего добивается Луноликий этим объединением? Почему именно он может указать, где сейчас находится Ир, и почему малыша до сих пор не могут найти.

Закрыв глаза, я стал выравнивать дыхание. Чувство тревоги накатывало приступами, и я то мог спокойно смотреть на то, как жена подбирает удобное место у корней Хранителя леса, для перемещения к Луноликому, то хотел ее схватить и спрятать ото всех…

Мягкая ладошка коснулась щеки.

- Все будет хорошо, я вернусь.

- Я в этом не сомневаюсь, но мне не нравится отпускать тебя куда-то без меня.

- Эй, за мной будет кому присмотреть, и вообще, я не маленькая и слабая девочка. Если понадобится, я смогу любому надрать…

- Хочешь сказать, что ты круче меня? Поэтому я могу спокойно идти играть в песочнице? – усмехнулся я.

- Ар, ты же знаешь…

- Знаю, потому и отпускаю, но в этот раз мне тревожно.

Жена молча обняла меня, делясь своим теплом и поддержкой.

«Люблю тебя»

«Я сильнее»

- Лэри Киани, приступим? – мастер Навигал не торопил, но считал, что чем раньше они отправятся, тем быстрее вернутся. Некроманту не терпелось понять суть проклятья. Сейчас все происходящее для него было как кусочки головоломки, которые он сможет собрать вместе и получить ответы.

Киани поцеловала меня и, обернувшись, шагнула к мастеру. Они уселись на выбранные ранее места, проверили, как надежно разместились на их плечах духи – защитники, с запечатанными в них душами, и достали ключ Луноликого.

Тонкие струйки магии потекли в хрустальный шарик, и духи-защитники стали истаивать на их плечах. Два тела замерли, сидя на земле - их души отправились на границу миров. Сердечный ритм замедлился, и я посмотрел на пустой сосуд своей Избранной.

Казалось, она никак не изменилась, те же маг-потоки, те же черты лица, но будто бы из нее ушёл Свет, который манил к себе, который завораживал твой взгляд и давал ориентир куда идти.

Вспомнились слова мастера Чемгера: ОН говорил, что Избранные влюбляются и связывают свою жизнь не с телом, а с душой, и в любом из миров ищут именно ее.

Сняв сапоги, я босиком прошелся по траве и присел рядом с женой. Закрыв глаза и расправив свою магию, я потянулся ею к Хранителю леса и духам-защитникам. Я и не надеялся на чудо, просто хотел попробовать попросить их о помощи, может они смогут отвести меня к жене?

Киани

Магия наполнила шарик, и Луноликий отозвался сразу же. Пропали краски, и его белоснежная фигура тут же встала перед нами. Те же поднятые вверх ветви дерева, лицо, залитое черными слезами, лунные лучи, пронизывающие листья и направляемые ими в ладони запечатанного мага…

Один из духов-защитников соскочил с моего плеча, в его животике был светлый шарик. Он довольно бодро пробежал к застывшему магу и ловко взобрался прямо по нему к его плечам, попробовал утереть его слезы, но у него это плохо получилось, и малыш поднял голову вверх, на ладони, что ловили лунный свет.

Я и мастер Навигал переглянулись, маленькие духи-защитники с интересом наблюдали за своим собратом. Тот упорно стал лезть по белым гладким рукам вверх. Это выглядело мило, упорство, связанное с неуклюжестью формы духа, и все же он добрался до ладоней, и с довольным видом уселся в свете лунных лучей, довольно раскинув ручки.

Несколько лучей вздрогнули, и, казалось, поменяли направление. Было видно, что свет стал более ярким и шел он теперь не от листьев, а от самого человечка, и чем больше света исходило из духа-защитника, тем меньше становился шарик, запечатанный в его теле.

И, когда уходящий свет совсем покинул малыша, он довольно помахал нам ручкой и просто исчез. А весь свет по лучам направился в одну из ветвей, и когда последние лучи исчезли, войдя в листья, те стали опадать вниз.

Отрываясь от ствола дерева, они сворачивались каплей и падали у ног Луноликого, разливаясь мелкой лужицей, и, чем больше листьев падало, тем больше становилось воды у ног запечатанного мага. Последней, сверкающей пыльцой, осыпалась ветка самого дерева, но она не превратилась в воду, а свернулась в форму высокой девушки.

- Лунь, - тихо шепнула она, и ресницы мага дрогнули.

- Маджина, - тихо прошептал он, видимо узнав, кто перед ним.

- Мы теперь будем вместе?

- Да.

- Я рада.

Девушка сложила на груди руки и закрыла глаза, ее тело приобрело прозрачность и стекло к ногам Луноликого. После этого и остальные духи-хранители со светлыми шариками в животиках по очереди стали подниматься в ладони Луноликого, и, отдавая свет запечатанных душ, освобождали мага от тяжкой ноши тяжелых ветвей.

Каждый из членов ковена, что принадлежал секте Лунного света, тепло встречал Луноликого, и, приветствовав главу, опадал у его ног чистой водой. Последним был магистр Холтур. Обернувшись в форму человека, так походившую на его последнее тело, он неожиданно обернулся на нас с мастером и поклонился мне, а потом, встрепенувшись сотней искр, предстал уже в новой молодой форме.

- Прости, что так долго, - прошептал он, смотря уже на главу своего ковена. Тот пошевелился и открыл глаза, с минуту два мага смотрели друг на друга.

- Прости, что заставил страдать, - наконец прошептал Луноликий.

- Мы это заслужили, - ответил магистр, и так же сложив руки на груди, опал в уже довольно приличную лужу вокруг ног застывшего мага.

После этого одна из рук Луноликого смогла опуститься вниз, и он чуть повернул голову, что бы лучше видеть нас.

- Спрашивайте, - белые губы двигались, а в белом нефрите стали угадываться эмоции.

- Позвольте, я первый, - предложил Навигал, я тут же кивнула. Вопросов в моей голове было много, и я не знала, какой задать первым.

- Как вы прокляли свой ковен?

- От всего своего разбитого сердца, - молвил Луноликий. – Тогда я еще не понимал, какую силу приобрел. Но осознав, что мир моей Любимой, ставший также моим – разрушен, очень сильно разозлился. Боль и ненависть всколыхнулись во мне, и я пожелал им нигде не найти покоя, пожалев, что они покинули Эллордию. Энергия проклятья коснулась всех, кто был с нашего родного мира, навсегда лишив души покоя.

- Правильно ли я понимаю, что ваше проклятье запечатало души ваших одно мирян, и не дало им переродиться в новых телах на той же Миоле?

- Да. Я тогда считал, что они просто вернутся к нам домой и никогда больше не смогут покинуть Эллордию, но я не знал, что те, кто умирает в новом мире, остаются в нем на новое перерождение, мое проклятье заточило их на гране миров, навсегда лишив покоя и перерождения.

- Тогда почему души сект Лунного света и Лунной тени отличались и отличаются до сих пор? – Некромант повернул голову и посмотрел на духа-защитника, в животике которого по-прежнему находился серый шарик.

- Это магия переселения. Мы не доверяли ее последователям ковена, только его члены использовали лунные пути, чтобы войти в тела других магов. Это, в свою очередь, нарушило целостность их душ, и проклятье исказилось. Секта Лунного Света сохранила свои тела, но лишилась чистоты перерождения. Попадая на границы между мирами, они тут же сбрасывались в новые тела. Сохраняя при этом память прошлых лет.

Тела Лунных теней были уничтожены, когда маги подселились в сосуды. Вместе с телами они утратили основную часть своей души и вообще потеряли возможность умереть. Проклятье превратило их души в симбиотов, которые могли подселяться в любые тела, использовать их физические и душевные ресурсы.

Луноликий приложил освободившуюся руку к своей груди и словно вытащил из нее что-то. Присмотревшись, я заметила небольшое сияние, от которого остальные духи-защитники заметно оживились. Это была маленькая искорка. Словно сверкающий бисер, она была крохотная, но яркая. Луноликий просто отпустил ее, и она полетела вниз, казалось, она коснется воды и растает в ней. Но неожиданно духи-защитники рванули со своих мест и стали ее ловить, параллельно стараясь отпихнуть остальных от искорки.

Один из самых ловких малышей высоко подпрыгнул и проглотил искорку, было видно, как она спускается по телу прямо в шарик запечатанной души, и та, прямо на глазах, посветлела и засияла. Малыш засветился белым светом чуть ярче, и довольно полез на тело Луноликого, повторяя все, что до этого делали его собратья. Новый свет потек по лучам обратно к одной из ветвей, снова начался листопад, перешедший в дождь, и еще одна ветвь осыпалась и приняла форму молодого мужчины.

Тот осмотрел свое тело и дико захохотал, но казалось, хохот отнимал у него силы, и смех сменился стонами, тело скрючило, и, обхватив себя руками, мужчина упал на колени.

- Больно, - прошептал он. – Как же больно. Лунь, за что?

- Это боль тех, кого ты уничтожил, Суроку. Их агония смерти теперь будет всегда с тобой, пока ты не вернешься в свой мир.

- Это жестоко! – вскричал сгорбленный маг. – Вернуть мне чувства и тут же наполнить их болью!

- Это не мое решение, эту кару дали Создатели за уничтоженный мир Девы Цветов, и чуть не погибший мир Мирха.

Мужчина взвыл и рассыпался водой, но в этот раз, я чувствовала, что душа Суроку продолжает мучиться, так как вода, что разливалась под ногами Луноликого, была словно новым измерением, где позволили душам принять их наказание.

Новую искру достал из своей груди Луноликий, снова были разборки у малышей. Я задумалась, что с ними творится. Духи-защитники всегда были дружны и поддерживали друг друга, но сейчас…

- Словно эманации запечатанных чистых разумов влияют на них, заставляя получить то, что они так мечтали получить обратно, – пораженно прошептал некромант, не спуская пораженного взгляда с малышей.

Дух-защитник, что поглотил Торнуэла, тоже участвовал в потасовке, но шарик разума, запечатанный в его теле, был слишком тяжелым для малыша, тот плохо стоял на ножках, при каждом толчке заваливаясь на спину.

Но вот искра была подхвачена, и новый свет наполнил ветвь, освобождая духа-защитника принявшего форму прекрасной девушки.

- Лунь? – настороженно спросила она, принимая напряженную позу, казалось еще мгновение, и она побежит, но неожиданно из воды, в которой она стояла, появились прозрачные руки, что ухватили ее за ноги, лишив возможности двигаться.

- Лунь?! – в голосе девушки появились истеричные нотки. Ее тело вдруг начало стареть, руки покрывались морщинами, волосы стали опадать и седеть прямо на глазах.

- Ты всегда говорила, что за красоту нужно платить, Лариша. Теперь пришла твоя очередь.

Старуха завыла, и я была отчасти рада, когда она рассыпалась водой у моих ног. А Луноликий вновь отправил малышам золотистую искорку.

- Почему души Лунного Света просто ушли? – не выдержала я, видя, что чем меньше малышей остается, тем сильнее они дерутся. – А эти получают страдания?

- Души Лунного Света до ритуала перерождались в тела и проживали довольно мучительные жизни. Они были детьми: слабыми, беззащитными, за несколько веков они прожили тысячи жизней, и ни одна из них не закончилась не то что старостью, но даже и наступлением совершеннолетия. Их души частично уже пережили ту боль и страх, что они принесли на другие миры, но даже сейчас их испытания не закончатся. Искупление возьмет все, что сочтет справедливым.

И новая ветвь опала дождем и искрами, и перед нами встал новый парень.

- Страх? Я прав? – спросил он спокойно у Луноликого.

- Да, Хаширу, и не только…

- Меня так просто не сломать!

- Чувства твоих жертв расскажут тебе о многом…

И вновь вода поглотила новую душу, я огляделась, вокруг нас уже была не просто лужа, а растеклось целое озеро, у него появилась глубина, и когда я вглядывалась в темные воды, мне казалось, там что-то мелькает.

- Не стоит туда смотреть, - мастер Навигал коснулся моего плеча. – Порой души, что заточены в таких водах, используют живых как проводников и делятся своими страданиями. Это приносит облегчение проклятым душам, но может убить проводника. А душ там много, очень много.

И видя как новые капли осыпаются с очередной ветки, я осознала, что это тоже души, души тех, что последовали за тем или иным членом ковена, и от их количества мне стало дурно, столько страданий под ногами, столько загубленных жизней…

Я закрыла глаза, не желая смотреть, что твориться с Руго и еще одной магичкой, что получили у луноликого искру чувств, хотела бы закрыть и уши, чтобы не слышать их истошных криков, но не могла пошевелиться.

- Последний, кажется, не хочет вашего дара, - неожиданно спокойно сказал мастер Навигал.

Человечек, что держал внутри себя разум Торнуэла, развернулся к Луноликому спиной и пытался убежать, вот только гладкая поверхность воды под его ножками была словно лед, как бы сильно малыш не бежал, сдвинуться даже на миллиметр он не смог.

Я посмотрела на Луноликого, от всего дерева, что ранее его сковывало, остался только ствол и огромная ветвь. Сам маг старался вытащить искру из своей груди, но, кажется, у него ничего не получалось. От этого его лицо исказилось страданием, и он закричал. От этого крика дух-защитник замер, а у меня по всему телу прошли мурашки.

Вообще-то здесь у меня не должно было быть физических ощущений, но страдания Луноликого были так велики, что частичку он передал и нам, и именно это заставило меня дрогнуть. Это были непростые искры. Они обозначали искреннее прощение. Именно оно позволяло вернуть утраченные чувства его собратьям, но Торнуэл причинил столько вреда и боли своему брату, что даже спустя столько времени, тот не мог найти в себе силы и простить его.

Сама не понимая, что мной сейчас движет, я пошла вперед, подхватила застывшего малыша, тот от моего прикосновения тихо издал стон и сжался у меня на ладони.

- Луноликий, посмотри на меня, - попросила я застывшего мага, по его щекам продолжали течь черные слезы, только сейчас они стали обильней. – Простить, не значит – Забыть. Простить, это просто оставить все плохое, что он дал вам. Дева Цветов все еще ждет вас, и Ир. Ради него даже я готова на многое, неужели ненависть в вашей душе пересилит любовь к тем, кто этого действительно достоин?

Белый нефрит лица расслабился, он открыл глаза и впервые за все это время улыбнулся, в его глазах неожиданно появились чистые слезы, которые стали прокладывать новые дорожки среди черных потоков.

Маг снова коснулся своей груди и вытащил из нее большую искру, размером с приличную бусину. Он полюбовался ею, и я поразилась, как его улыбка изменила его лицо. Оно поистине стало прекрасным.