Райя бесчувственного командора. Галактика Его желаний (СИ)

Глава 17

Проснулась я от поцелуя в шею. Точнее — от поцелуев.

Они двигались от подбородка всё ниже — к самым ключицам, а потом — к груди. Когда я распахнула глаза, рот командора уже накрыл одну вершинку, через тонкую ткань касаясь её языком. Ещё не очень хорошо соображающая и совсем мягкая спросонья я как-то особенно остро отреагировала на эту ласку, выгнувшись в спине ему навстречу.

Он тут же отвлёкся от облизывания соска и прильнул к моим губам, сразу врываясь в мой ротик языком. Растерянно ахнув ему в губы, я как-то машинально ответила, а мои руки сам обняли его за шею. Не особо соображая, я покорно позволила ему раздвинуть мои ноги и обнять ими его торс, ощущая как крупный член уже скользит по ставшим вдруг влажными складочкам.

Продолжая целовать меня и буквально трахать своим настойчивым языком, командор продолжил осторожно ласкать мою грудь одной рукой, второй легко приподнимая меня под бёдра, чтобы его возбуждённому члену было проще заполнить меня буквально одним осторожным толчком.

В этот раз боли не было совсем. Лишь острое ощущение наполненности и сильного трения, почти граничащее с болью, но не переходящее эту черту. Он всё же был очень большим для меня…

Его твёрдый ствол мягко и плавно двигался внутри, пока стенки моего лона так плотно обхватывали его, что кажется я ощущала толстые вены, которые его увивали. Казалось — одно неосторожное движение командора, и каменный от возбуждения член пронзит меня насквозь, сделав последние мгновения моей жизни мучительными. Но этого не происходило. Он себя контролировал, пока не позволяя входить полностью, на всю длину, двигаясь примерно в одном не слишком быстром темпе, чтобы дать мне привыкнуть.

И тело привыкало.

Мои мышцы подстраивались под него, расслабляясь и позволяя проникать с каждым толчком всё глубже. Приспосабливались к его размеру, переставая сопротивляться и пытаться вытолкнуть слишком большое орудие. Его тяжёлая мошонка вновь ударялась о мою разгорячённую плоть и тёрлась о внутреннюю сторону бёдер с каждым его движением, возбуждая и заставляя фантазировать, что однажды я смогу принять его полностью, до предела. А мои губы не стеснялись позволять срывать с них громкие, томные стоны каждый раз, когда он входит чуть глубже или наоборот — совсем легонько толкается внутрь, как бы дразня…

При этом сейчас я не кончала только лишь от первой капли его смазки. Видимо, организм привыкал. И теперь удовольствие нарастало куда более постепенно, но довольно быстро. Заставляя судорожно ожидать и желать его, самой стремиться навстречу, выпрашивая продолжения. Тихо хныкать, когда он останавливает меня, не разрешая насаживаться на член самой, а лишь — подчиняться его темпу и движениям.

Для этого ему не приходилось даже ничего говорить. Он лишь немного придерживал меня ладонью — и я уже была обездвижена. Поэтому у меня не было иллюзий. Даже в этот момент я понимала, что жива и здорова лишь благодаря его огромной, как и весь он, выдержке.

А ещё было невыносимо остро и трепетно ощущать себя в острожных объятиях этого великана. Он каждым своим движением демонстрировал полный контроль и власть надо мной, но при этом дарил абсолютное чувство безопасности и защищённости, не позволяя даже на миг испугаться, что он сорвётся и сделает со мной что-то ужасное. Напротив — эта зависимость от него с одновременным пониманием, что он ласков и аккуратен, возбуждала ещё больше…

Поэтому некоторое время в комнате, освещённой слабым утренним освещением, так и раздавались только мои тихие стоны, звуки его поцелуев и влажного трения тела о тело. А когда мои ощущения стали ещё острее, и я готова была вот-вот окунуться в крышесносный оргазм, он перестал меня целовать и ласкать. Чуть приподнявшись, командор окинул взглядом моё разгорячённое тело, а затем взял указательным и большим пальцем мой подбородок и заставил посмотреть ему в прямо глаза, продолжая двигаться во мне…

Это сработало как молниеносный катализатор. Удовольствие нахлынуло словно ураган, сметая на своём пути всё. Я задрожала, забилась в его руках, царапая и выгибаясь, закатывая глаза. И мои ощущения только усилились, когда он тоже кончил, сделав несколько куда более резких движений и выплёскиваясь в меня своим горячим семенем. При этом сам командор сдержанно зарычал, уткнувшись мне в макушку лицом и сжимая до хруста огромные кулаки по обе стороны от моего лица.

И представить не могу, как он умудряется даже в такой момент не позволять себе войти в меня полностью и не сжать в порыве страсти! Я совершенно теряла голову… А он довольно быстро взяв себя в руки, просто дожидался, когда меня немного отпустит, чтобы освободить от себя. И я смогла увидеть его лицо снова только, когда он покинул моё тело.

В его глазах мне вновь чудилось восхищение и тепло. Но сегодня я не рассчитывала, что оно задержится там надолго. Поэтому совсем не ожидала, что командор приподнимет меня, чтобы обнять. По внутренней стороне моих бёдер потекла его сперма, смешанная с моими собственными соками, отчего я смутилась ещё больше, глядя куда-то ему в грудь, чтобы не сталкиваться взглядами, но всё же мягко уложила ладошки на его спину в ответ.

Ощущать его объятия было… приятно. Наверное, это как раз то, чего бы мне хотелось после близости с мужчиной. Знать, что между нами не только секс… К тому же, я действительно ещё не до конца проснулась, а потому понежиться в его сильных, осторожных руках — было самое то сейчас.

Хотя и не ожидала совершенно, что после вчерашнего довольно спокойного вечера получится вот такое вот утро. Была ну совсем не готова, а потому даже не попыталась воспротивиться и остановить его. Или просто не захотела?

Теперь уже всё равно.

— Ты бы знала, как мне не хочется сейчас… — прозвучало над моей головой хрипло, и я почти услышала «уходить», но командор осёкся на полуслове и замолчал. Словно сказал лишнее.

И вместо продолжения лишь наклонился, провёл губами по моей щеке и уложил на постель снова. Мои короткие теперь волосы разметались по подушке, и он бросил на них задумчивый взгляд.

— Сегодня вернусь чуть раньше и отвечу на твои вопросы, — произнёс уже в своём обычном стиле, холодно и деловито, словно нас ждёт заключение какой-то сделки, а только что я не стонала под натиском его страсти. Затем встал и быстро удалился, оставляя меня в постели одну. Видимо, торопился на службу…

Но сейчас я не ощутила ничего кроме лёгкой досады.

Интересно, почему он позволяет себе проявлять чувства только во время секса, да и то лишь частично? Теперь я была почти уверена, что они у него есть, но он их надёжно прячет…

И если за пределами каюты это можно было бы понять, то зачем это делать со мной — фактически принадлежащей ему целиком, понять я пока не могла. Или… возможно просто боялась себе в этом признаться?

Однако, командор сдержал слово. И в этот день вернулся куда раньше, чем обычно. Снова холодный, безэмоциональный, но зато как обещал вечером, а не ночью.

Сегодня видеть его таким было уже не так неприятно несмотря на то, что после утренней близости я бы всё же предпочла его ласку деловым разговорам. Но кажется, с командором на это рассчитывать не приходится. Не знаю уж, дело ли в менталитете рай-ши или в нём конкретно, но я постаралась внешне никак не показать, что меня это задевает.

Судя по всему, любые проблемы с ним стоит решать не эмоциями, а холодной головой. Потому как мою эмоциональность он принимает видимо за глупые девичьи истерики или нечто подобное… Зато вот на нормальную просьбу поговорить отреагировал вполне адекватно.

Более того, закрыв за собой дверь, вновь достал из-под доспеха бутылочку с водой и протянул мне.

— Опустоши её как можно скорее, — произнёс без особых эмоций и скрылся в душевой, очевидно, чтобы ополоснуться и переодеться.

С поставленной задачей я справилась на ура.

Привычный вкус воды даже смирил меня с его невозмутимостью после каждого секса. В конце концов не каждый человеческий мужчина догадается принести то, что тебе действительно хочется. А командор добывал мне воду несмотря на то, что кажется, так делать было нельзя…

Зато целый фонтан в покоях императора, видно, никого не смущал. Я даже фыркнула — что на Земле, что на космической станции для сильных сира сего свои собственные условия и правила. Хоть в этом люди похожи с рай-ши…

Но когда Ши-Ран вернулся освежившийся и раздетый, я вместо запланированных слов благодарности что-то растерялась.

— Ты… обещал поговорить? — напомнила несмело, оглядывая его целиком.

Трудно было не заметить, что командор опять возбуждён. Ведь в этот раз он не стал ничем совсем прикрываться. А на его член в принципе сложно не обратить внимания. Так что я несколько запаниковала, решив, что он опять потащит меня в постель вместо разговора (при этом моё тело, кажется, было совсем не против, судя по тому, что внизу живота я ощутила уже знакомое тепло…).

Тут же мелькнула мысль — это у него вот на меня такая реакция или он всегда такой? Но ведь не спросишь же так прямо… Как-то неприлично что ли.

— Так давай разговаривать, Рай-я, — он спокойно уселся на постель, расставив ноги. И так его возбуждение стало ещё более очевидным и привлекающим внимание.

— Ммм… Ты раздет, — сообщила ему, отступая.

— И? — он то ли правда не понимал, в чём проблема, то ли издевался надо мной.

— Ну может оденешься? — предложила тогда.

— Зачем? — командор немного откинулся назад на руках, отчего мышцы его пресса прорисовались сильнее, лишь подчёркивая крутую дорожку прямо к восставшему члену…

Я сглотнула и отвела взгляд. Он серьёзно сейчас⁈

Как вообще можно говорить спокойно с полностью раздетым мужчиной, у которого эрекция с Эйфелеву башню⁈

— Я редко провожу время в каюте, — вдруг пояснил командор. — У меня нет здесь домашней одежды. Только комбинезоны для работы и доспехи. Полотенцем я могу прикрыться, конечно, но это глупо — сидеть в нём долгое время, пока мы будем разговаривать. Да и просто ходить в нём неудобно. Одно дело — до кровати дойти снять, а так — не держать же мне его постоянно. Поэтому обычно в каюте я хожу раздетым. Даже если кто-то придёт, ничего нового там не увидит. Да и ты тоже, кажется, всё видела, удивляться нечему.

Всё это звучало вроде бы и логично, но… Но он раздет и возбуждён!

— А ничего, что у тебя… эрекция? — я даже покраснела, когда это произнесла. В конце концов будь он просто раздет, это бы пережить было проще, чем такое вот…

Но командора было не смутить.

— Ничего, — ответил спокойно. — Ею мы займёмся позже. Спрашивай.

Займёмся, он сказал! То есть у него уже планы на меня! А меня он даже не спрашивает!

Разозлившись, решила и правда не обращать внимания на это. Пусть сидит голый! Мне-то что. Я одета. Если ему так комфортно, да на здоровье. Только вот не смотреть ему прямо в пах очень сложно… Очень уж привлекающая внимание деталь там находилась… Деталище, я бы сказала…

Но с этим можно как-то справиться. Огромным усилием воли подняла глаза, стараясь не опускать их ниже его подбородка. Взгляд так и норовил сползти, но я его удерживала пока там, где нужно. Так-то лучше.

— И прежде чем ты начнёшь, я тоже хотел бы сказать, — он вдруг встал, приближаясь.

При каждом его шаге длинный и толстый ствол немного подрагивал, притягивая внимание, хотя я пыталась бороться с этим.

— Мне понравилось то, что ты вчера не стала продолжать разговор. Ты такая…понимающая и мягкая. Я не уверен, но наверняка не все землянки такие. А мне бы хотелось именно такую.

Как же меня раздражало, что он продолжает называть меня землянкой. Ну вроде как про пёсика говорит. Мол, не все собаки такие умные и так просто поддаются дрессировке. По крайней мере для меня звучало именно так. Однако, чтобы не начинать разговор с негатива, озвучивать это я пока не стала. Начать стоило бы с другого…

— Рада, что ты оценил, — кивнула ему и сделала пару шагов в сторону, чтобы не стоять на пути у голой синекожей махины. Приспичило прогуляться по каюте голышом — пусть к окну сходит, а не ко мне поближе… — Итак, мои вопросы, — задумалась на мгновение, заметив, что командор остановился, раз я отошла.

И свой путь продолжать не спешил. Видимо и правда собирался подойти именно ко мне в таком виде. Но ничего. Он обещал отвечать, пусть вот отвечает.

— Для начала… Как ты так хорошо говоришь на человеческом языке? Вы специально его учите? — задала вопрос, который не касался меня напрямую, но зато ответ на него открыл бы отношение к землянкам рай-ши.

Если они и правда учат его специально для нас — то перспективы так себе. А если общаются на нём и между собой — то по крайней мере у нас есть хоть что-то общее. Как-то поймала себя на мысли, что если на моём говорит иностранец не очень хорошо, то я невольно воспринимаю его немного снисходительнее. Однако, например, в речи командора я не заметила ну совсем никаких затруднений, словно это не чужой ему язык изначально…

И его взгляд на меня ещё до его слов показал, что кажется он был лучшего мнения о моих умственных способностях.

— Наши матери — землянки, Рай-я. Это и мой родной язык, даже если я не жил на Земле…

Вот тут моя челюсть едва не упала на пол.

— Ты общаешься со своей матерью⁈ — как-то эта мысль не приходила мне в голову. Как и картинка отказывалась представляться, что огромный Ши-Ран просто мило разговаривает с женщиной, которая его родила от такого же похитителя…

— Разумеется, — он нахмурился.

— И она… выжила после твоего рождения?

— Сосуды — слишком ценный ресурс, чтобы ими разбрасываться. Конечно, мы их бережём и не позволяем плоду причинить вред…

— Но как, Ши-Ран? Вы же… огромные… — как иначе сформулировать, я не придумала. Сказала как есть. Наверняка ведь их дети тоже немаленькие…

— Никто не заставляет сосуд вынашивать ребёнка весь положенный срок. Как только он становится дееспособен, его извлекают. Это происходит до момента, когда он начинает слишком активно двигаться или начинается процесс родоразрешения. Так что землянкам ничего не грозит.

— А тебя не смущает, что твоя мама — пленница? Что она живёт не той жизнью, которой бы хотела жить?

— Следующий вопрос, — он невозмутимо сел на кресло у окна, опять широко расставив ноги.

Конечно, на этот отвечать ему не хочется. Неприятно так думать, да? А со мной так поступать — вполне ничего… Но терять возможность узнать о другом, не стала.

Лучше постараюсь выяснить как можно больше о себе и о насущном. А к его отношениям с матерью, вернёмся позже. Самое главное я узнала — землянки остаются живы после рождения детей, и более — того настолько часто общаются с ними, что те умудряются выучить язык как свой родной…

Что ж. Это точно хорошая новость, какими бы ни были ответы на следующие…

К ним и перешла, пока он не передумал совсем.

— Я чувствую внутри… что-то странное. Не могу объяснить это словами, но… — командор не стал ждать, пока я сформулирую, а тут же кивнул, давая понять, что можно не пытаться дальше.

— Да, это и есть наша связь. Мой резерв в тебе. Я могу забрать лишнее в любой момент, тогда ты станешь ощущать пустоту внутри. Пока резерв полон и продолжает пополняться, у тебя больше энергии, лучше настроение, ну и так далее, — он замолчал, видимо, считая, что достаточно объяснил.

А вот я подзависла. То есть моё настроение поэтому было таким после первой близости? Это не потому, что я сама по себе рада, а потому что он «наполнил» меня (даже звучит это слишком порочно, а уж если вспомнить, как именно и чем «наполнял»…)?

И с одной стороны мне виделось это чем-то вроде эмоционального насилия, а с другой… В чём разница, например с ПМС? Там на настроение оказывают влияние гормоны. Тут — резерв. И если не в худшую сторону, то по идее это не так уж ужасно… Наверное.

— А этот резерв оказывает влияние только на настроение или… эмоции тоже? — уточнила осторожно, не зная, как выяснить, наше притяжение (или правильнее будет сказать — моё?) — это результат привязки или настоящая реакция?

— Не понимаю, — не стал разглагольствовать и делать предположения командор.

Вот он всегда такой. Прямой, лаконичный, серьёзный. Иногда даже через чур, как по мне…

— Если резерв полон, он может вызывать у меня, скажем… радость? А если пуст — печаль?

Командор нахмурился, глядя на меня как-то по-особенному пристально.

— Ты не так себе всё это представляешь, Рай-я. Это не воздействие. Это скорее как… дополнительные силы, энергия. Скажем, если ты хорошо выспалась, то ты чувствуешь себя лучше? Оказывает ли это влияние на эмоции людей — я не знаю, — он пожал плечами, продолжая вести невозмутимую беседу в то время, как его член продолжал стремиться вверх, а на самом кончике уже блестела светлая капелька…

Да он вообще живой или нет? Будто бы робот не замечает даже своего возбуждения! Хотя сама я тоже старалась этого не замечать, чтобы не отвлекаться. Получалось откровенно плохо. Настолько, что заранее подготовленная и прорепетированная речь уже давно забылась. Я импровизировала, стараясь вспомнить, что именно от него хотела. Вспоминалось не очень…

— А ты сам… оказываешь такое влияние? — всё же решила до конца выяснить этот момент, надеясь, что это не звучит как обвинение.

Меньше всего мне хотелось бы, чтобы он подумал вот так. Разозлится — и вообще ничего не расскажет. Но почему-то вместо злости командор словно заинтересовался моими словами. Да настолько, что подался чуть вперёд, ко мне:

— И какие эмоции, например, я мог бы вызывать у тебя своим воздействием? — его глаза потемнели, как было каждый раз, когда он меня хотел… Этот взгляд я уже успела выявить и понимать. А потому немного психанула.

Я ему о серьёзных вещах говорю, волнуюсь о своём будущем — это же очень для меня важно. А для него все разговоры со мной скатываются только к одному… Неужели никогда такой как он не сможет относиться иначе к такой, как я?

— Скажем, раздражение, — фыркнула поэтому, естественно, не желая сознаваться в том, что даже мысль о нём вызывает возбуждение и у меня.

Вот тут я конечно сама осеклась. То есть не только командор меня желает ведь, но и я его. Однако и в том, и в другом обвиняю только его. А себя нет… Но у меня вообще уважительная причина. Я точно на него не воздействую. Никак.

Но командор и тут отреагировал не так, как мне представлялось.

— И зачем мне вызывать у тебя эту эмоцию? Какой с этого прок? — вдруг показалось, что в его глазах мелькнули смешинки, но внешне это больше никак не проявлялось. Наверное, показалось.

Уж кто-кто, а он точно не умеет веселиться. Однако даже сама мысль, что мог бы посмеяться над тем, что для меня важно, тоже злила.

— Ты не ответил, можешь или нет? — уточнила холодно, копируя его манеру речи и стараясь держать себя в руках.

Играет со мной как кошка с мышкой.

Вот только вместо ответа командор встал и быстро приблизился, склонившись и обхватывая моё лицо своими большими ладонями, чтобы заглянуть в глаза. По его телу прошли электрические волны, а глаза стали ещё темнее — в них словно открылся тёмный водоворот… Прежде я такого не видела. И не… чувствовала…

В моей голове загудели чужие голоса, раздался какой-то посторонний шум, виски сдавило будто бы давлением изнутри, дыхание стало глубже, сердцебиение участилось, и тут же ясно и чётко вспыхнуло острое, яркое желание лизнуть его… Оно даже не показалось мне странным. Наоборот. Словно бы именно оно и должно было у меня возникнуть.

Желание нарастало, крепло, вытесняя любые другие мысли. Вряд ли я сейчас могла бы вспомнить своё имя или ещё хоть что-то. Знала только одно — мне просто необходимо это сделать! Немедленно. Сейчас. Существовало лишь это оно и больше ничего.

Я совсем не могла ему сопротивляться. Настолько, что тут же потянулась навстречу, чтобы его исполнить, но командор продолжал удерживать и смотреть.

Это причиняло дискомфорт — почти физический. Казалось, что если я не сделаю это, то всё рухнет. Разрушится станция, мы окажемся в открытом космосе и умрём. Или произойдёт нечто худшее. А может и ничего — но меня практически ломало. Словно какая-то навязчивая мысль…

Я сжала его запястья своими ладошками и тряхнула головой, чтобы освободиться. Руки командора наконец позволили мне это сделать и опустили. Тут же шагнула к нему почти вплотную, встала на цыпочки, держась за его мощные предплечья, и провела языком по рельефу на его груди, задев тёмно-синий сосок и оставляя влажную дорожку на тёмно-синей коже.

Вкус его оказался тоже приятным. Захотелось повторить. Пару раз. Но стоило мне облизнуться, смакуя, как по телу пронеслось удовлетворение, а с плеч словно упал тяжёлый груз и…

И я растерянно распахнула глаза, взирая на командора снизу вверх, уже совершенно отрезвев.

— Не знаю, о чём ты говорила раньше, но теперь можешь сравнить с тем, что я действительно могу, — произнёс он хрипловато. — Похоже, Рай-я? — желание в его глазах стало явственнее. Тягучее, неотвратимое, словно огонь, пожирающий всё на своём пути.

Машинально я мотнула головой отрицательно. Такое точно ни с чем не перепутаешь… И это ужасно.

Он может вот так заставить меня сделать что угодно? Вообще всё?

— Если применять такое воздействие постоянно, то мозг перестаёт выполнять свою функцию, отключается, привыкая выполнять лишь команды. Ты видела некоторых слуг, похожих на роботов? — говоря это, он отстранённо поглаживал меня по остриженным волосам.

Теперь я кивнула. Кроме роботов действительно видела странных существ, которые выглядели как живые, но с металлическими имплантами или протезами.

— Это результат таких воздействий, — коротко пояснил командор, и мне стало не по себе от мысли, что рай-ши практикуют подобное.

Если до этого я думала, что он бережёт меня физически, стараясь не навредить моему телу, то теперь осознала, что и морально может превратить меня в куклу — послушную, безвольную… И почему-то этого не делает…

— Мне не нужен робот, Рай-я, — ответил на мой незаданный вопрос Ши-Ран, будто читая мысли. А его большая ладонь теперь поправила выбившиеся прядки моих волос, нежно заправив их за ушко. — Да и такое воздействие на сосуды без весомых оснований запрещено. Не нужно бояться.

Сказать было куда легче, чем исполнить. Передо мной стояло могущественное существо, способное внушить что угодно, способное уничтожить одним лёгким движением. Я полностью в его руках. И он хочет, чтобы я ему доверилась? Поверила, что этого со мной не случится? Но как… Как это вообще можно сделать?