Рассвет с Рыцарем-Волком

Меня одолевает смутное чувство знакомости, хотя я не вижу в ревущем огне пары золотых глаз. Это чувство, будто смотришь на что-то, что уже встречала раньше, хотя оно отличается от всего, на что когда-либо обращала внимание. Слегка прищурившись, я медленно останавливаюсь чуть поодаль от огня, пытаясь понять, что это за ощущение, прежде чем приблизиться. Ощущения яснее, чем на пляже, их легче разобрать.

— Это дух, — подтверждает мои подозрения Эвандер. — Его зовут Девлан. Он огненный дух, такой же, как твой Фолост.

— Но гораздо больше.

— Есть много видов огня и духов. — Он делает шаг вперед, чтобы подойти к пламени со сбором.

Я ловлю его за запястье, и во мне просыпается ясность.

— Этот дух — тот самый, которого ты использовал, чтобы поджечь мои барьеры и сжечь мой дом?

Глаза Эвандера слегка расширяются, но быстро сужаются, и он снова нахмуривает брови. Его выражение граничит с отвращением. Даже ненавистью. Моя хватка ослабевает.

— Я же сказал, что я нехороший человек. — Он слегка наклоняется вперед. — Не удивляйся, когда тебе предъявят доказательства этого.

Эвандер вырывает свое запястье из моей хватки и направляется к костру. Но я увязла. Застряла. Смотрю на широкую спину мужчины, способного сжечь мой дом даже после того, как он заполучил Аврору. Я бросаюсь вперед, обходя его, пока мы не добрались до остальных членов стаи. Мы все еще находимся в укромном месте между двумя палатками. Не уединенное, но, кажется, никто не обращает на нас внимания — все слишком увлечены пламенем и едой, разложенной перед ним.

— Почему? Она ведь была у тебя, не так ли? Зачем сжигать дом? Ты сделал это, потому что хотел… потому что мог? Или потому, что он тебе приказал? — Я требую ответа, несмотря на то, что тошнота накатывает на меня волнами страха перед ответом.

Его ярость от того, что его снова остановили, мгновенно рассеивается при моем вопросе. Маска гнева снова сползает с него, выдавая, что под ней скрывается более виновный человек. Коротко, но это так.

— Это не имеет значения, — бормочет он, отводя взгляд. Язык его тела, выражение лица, тон… это все, что мне нужно для ответа.

Но я все равно хочу его услышать.

— Для меня имеет.

— Будет проще, если ты возненавидишь меня, — шепчет он, глубоко и низко.

— Я сама решу, кого и что мне ненавидеть.

Эвандер закрывает глаза и сжимает переносицу.

— Богиня, помоги мне. Ты неумолима.

— Я знаю. — Почему это вызывает на моем лице усталую улыбку?

Эвандер нервно оглядывается по сторонам. Должно быть, он никого не видит и не чувствует, чтобы встревожиться, потому что наконец говорит как можно тише:

— Конри приказал. Он видел тебя той ночью, когда ты забрала Аврору. Он хотел причинить тебе боль. Я пытался сдержаться, но Бардульф услышал приказ. У нас были… небольшие разногласия по этому поводу. Но ничего не поделаешь.

Небольшие разногласия… Синяк, который я увидела на его щеке, когда впервые взглянула на него, сейчас он почти незаметен. Но похоже, что его кто-то ударил.

— Ты… — Мысли в моей голове появляются за секунду. Они мрачнее, чем я себе представляла, и мой разум не хочет им верить. — Ты должен был убить меня?

Он ничего не говорит. И снова это мой ответ. Моя кровь холодна. Я буду вынуждена выйти замуж за мужчину, который приказал убить меня.

— Ты собирался сказать ему, что сделал это, когда он приказал? Что ты убил меня?

— Бардульф знал правду. — Эвандер пожимает плечами. — Я бы сказал, что тебя там не было — правду. Конри не стал бы упрекать нас в том, что мы не преследовали тебя, когда в центре нашего внимания была Аврора и она была у нас.

— А если бы Бардульфа там не было?

— Какое значение имеет эта гипотеза? — Он вздохнул.

— Для меня это очень важно. — Важно, защищаешь ты меня или нет, по-своему.

— Я же сказал тебе, я делал ужасные вещи. Вещи, от которых тебе будет плохо. Я буду продолжать делать ужасные вещи, пока он у власти. — Слова прямые и гневные. Но как только он заканчивает свой выпад, выражение его лица смягчается. — Но… не потому, что я этого хочу. Я отчаянно, отчаянно цепляюсь за любую крупицу порядочности. Потому что…

— Потому что? — вздохнула я, зависнув над его словами.

Он делает небольшой шаг вперед, голос понижается еще больше.

— Потому что мне нравится мечтать о том, что однажды я смогу освободиться от него. И когда я освобожусь, я хотел бы быть тем, кто сможет спать по ночам.

Слова медленно погружаются в меня. Его выражение лица — нечто среднее между мукой и отчаянием. В поисках. Просит у меня прощения, которое я никогда бы даже не подумала дать человеку, обидевшему меня так, как обидел он.

Но… все вдруг перестало казаться таким простым.

— Мы должны присоединиться к остальным, пока они не догадались. — Эвандер прерывает момент, отступая в сторону. — Если я собираюсь увести тебя позже, мы не можем позволить окружающим подозревать нас, а за тобой уже и так следят

— И еще кое-что. — Я останавливаю его в последний раз. — Действительно, последнее, — заверяю я его взволнованное выражение лица. — Мой барьер, как ты…

— Ты правильно догадалась. Я использовал огненного духа, чтобы прожечь его, — говорит он, как ни в чем не бывало. Никогда еще я не ненавидела быть правой. — Хотя почти не смог этого сделать. Никакие физические предметы не сработали, а дух был почти недостаточно силен.

— Значит, моя магия была неплохой, — шепчу я.

— Совсем наоборот. — Уголки губ Эвандера слегка подрагивают, как будто он борется с улыбкой. Но от этого выражения он быстро отказывается. — А теперь давайте двигаться дальше.

— Хорошо, — пробормотала я, когда он обошел меня.

Я снова смотрю на его спину. На эти шрамы, которые совпадают с массивными лапами Конри, Короля Волков, который не оставляет после себя ничего, кроме разрушений и душевной боли. Возможно, Эвандер и был тем, кто сломал мой барьер, забрал Аврору и сжег мой дом дотла, но это произошло по приказу Волчьего Короля. По его словам… он почти все это время пытался защитить меня.

Но могу ли я ему поверить? Я сам отвечаю на свой вопрос, когда мне приходит в голову, что Аврора тоже ему доверяет. По крайней мере, в какой-то степени. Эвандер был тем, кто освободил ее, более или менее.

Я иду рядом с Эвандером, наши шаги совпадают по длине и походке. Я борюсь с желанием посмотреть на него. Продолжить изучение этого странного мужчины, которого, как мне кажется, я только начинаю узнавать.

Незаметно для себя я ощутила, как кончики его пальцев пробегают по моим рукам и запястьям, оседая на ладонях. Я снова в той темной палатке в мою первую ночь здесь. Моя кожа морщится.

В нем есть нежность. Но также и голод. И темнота, которая в равной степени интригует и пугает.

Глава 15

Мясо распределяется между членами стаи по одной крошечной полоске. Сначала достается детям, за плечи которых держатся родители. Но взрослые не берут ничего. Они возвращаются на свои места в большем кругу и ждут, когда придет их очередь подходить к еде.

Я не думалf, что в стае так много людей, пока не увидела, как быстро они используют те скромные запасы, которые там ест. Я крепко сжимаю ремень своей сумки на плече, думая о том, какие крохи пайка у меня еще остались. Эвандер мог бы забрать их, когда завладел моими вещами. Но он этого не сделал. Я поднимаю на него взгляд, а потом возвращаюсь к очереди.

Он принимает мой взгляд.

— Скоро наступит наша очередь. Мы поднимемся вслед за рыцарями и другими альфами, вместе с Конри.

— А Аврора?

— Конри решил запретить ей покидать палатку, пока мы в лагере, за исключением тех случаев, когда мы переезжаем с места на место.

— Понятно. — Я нахмурилась. Подозреваю, что, как только он вернется в их постоянное поселение, для нее будут изготовлены кандалы. Нам придется сбежать до этого. А это значит, что, как бы сильно мне ни хотелось пополнить запасы, я должна сохранить те пайки, что у нас есть. — Почему так мало еды?

— Ты видела какую-нибудь дичь на этих равнинах? — спрашивает Эвандер. Я качаю головой. Я не видела ни одного из признаков, необходимых крупной дичи для жизни, — например, постоянных водопоев или разнообразия животных в пищевой цепочке. — Раньше здесь было много животных — лоси, бизоны, другие… но родовые стаи охотились на них до полного исчезновения. Они сжигали и вырубали леса на землях своих врагов, чтобы уморить их голодом. Те первые дни, когда мы сражались и уничтожали друг друга, не заботясь ни о себе, ни о своих землях, отчасти и побудили Бевульфа объединить стаи. На какое-то время это сработало. Пока это не перестало давать результаты, и все вернулось на круги своя. Теперь мы выживаем на объедках, оставшихся от наших предков.

Я понимаю, что Конри говорил правду, когда рассказывал о том, как отправился в Мир Природы, чтобы найти более плодородные земли для своего народа. Я откладываю эту информацию, не зная, как ее еще обработать.

— Неужели весь Мидскейп такой же бесплодный? — спрашиваю я, думая о том, что еще сказал Конри — о том, что он не может выйти за пределы своих границ, опасаясь Короля Эльфов и вампиров.

Эвандер качает головой.

— На юге и юго-западе отсюда есть горы, где живут вампиры, лес под ними, который всегда был спорной территорией между нами и вампирами, и еще больше земель дальше на западе. Но лыкины давно требуют, чтобы другие держались подальше от наших туманных равнин и холмов, поэтому мы делаем то же самое для них.

— Очень похоже на ранние договоры между лыкинами и ведьмами. — Я думаю о барьере.

Он кивает.

— Наша очередь за едой.

Разговор заканчивается, когда мы подходим к центральному костру. Мясо отрезают от кости с ловкостью, чтобы ничего не пропало, и протягивают мне сырым. Я понимаю, почему Аврора отвыкла от мяса… и почему она хотела бы, чтобы оно было хорошо приготовлено, если бы оно у нее было.

— Думаю, она бы предпочла его пожарить. — Конри перехватывает мою мысль и тянется ко мне, чтобы взять мясо и нанизать его на длинный кинжал. Я оказываюсь между его руками, когда он делает движение, и кинжал мелькает в свете костра прямо перед моим лицом. Интересно, не угроза ли это, потому что я поняла именно так.

— Спасибо, — вежливо говорю я, когда он протягивает кинжал к огню, и Эвандер делает шаг назад, чтобы освободить ему место.

— Всегда пожалуйста. — Конри поджаривает его всего несколько секунд и возвращает мне. Свободной рукой он снимает мясо с острия кинжала и держит его перед моим лицом. — Ешь, моя будущая королева.

Желудок бурчит, но я заставляю себя откусить с его руки. Все смотрят, как он кормит меня этой жевательной, диковатой полоской мяса. Это шоу для моего и их блага. Демонстрация права собственности.

Я едва сдерживаю желание оттолкнуть его. Кинжал, все еще находящийся у моего горла, служит хорошим стимулом. Я проглатываю мясо, а вместе с ним и свою гордость. К счастью, мою накидку, похоже, пока что защищает меня от его обаяния. Но мне придется вести себя так, будто это не так, если я хочу иметь хоть какую-то надежду удержать ее на своих плечах.

— Мой будущий король. — Я откидываю голову назад с томной улыбкой, любуясь им. Как будто он — самое прекрасное существо, которое я когда-либо видела. Печально, но он мог бы им стать… если бы не отвратительная сущность, которую он скрывает под своим красивым лицом. — Ты уже отнес еду для Авроры?

— Еще нет, любовь моя. — Он наклоняется и легонько целует открытую часть моей шеи. Это прикосновение будоражит меня так, как я не хотела бы. Слова, взгляды, накидка могут защитить меня… но прикосновения? Особенно прикосновения кожи к коже? Я уже пылаю. Он превратит меня в лужу еще одним поцелуем, если я не буду осторожна. — Хотя сейчас я чувствую, что мне хочется чего-то еще, кроме еды. Я пошлю кого-нибудь…

— Нет, — быстро говорю я. Возможно, немного слишком принужденно. Но я должна была преодолеть оцепенение, которое овладело мной. Повернувшись к нему лицом, я осмеливаюсь положить руку на его верхнюю часть бедра. Контакт не оказывает на меня никакого влияния. Я не уверена, потому ли, что это моя инициатива, или потому, что между нашими кожами находится ткань его брюк. Это нужно проверить в ближайшие дни и часы. — Ей нужно увидеться с тобой. У нас будет время позже. Выполняй свой долг перед духом, присматривающего за великой стаей.

Конри сладко улыбается и целует меня в лоб. Волнение охватывает меня, когда он говорит:

— Ты будешь хорошей королевой, так внимательно заботящейся о нашем народе. Хорошо, я посмотрю, что нужно Авроре, а потом вернусь к тебе.

Он отходит, и моя грудь под накидкой напрягается, упираясь в рубашку. У меня почти перехватило дыхание от одного этого. Готова умолять о сладостном освобождении. Аврора была права… Я не могу пойти к нему сегодня вечером без какого-либо облегчения. Даже моей накидки было недостаточно.

— Проследи, чтобы она была готова в моем шатре в течение часа, — приказал Конри Эвандеру.

— Конечно, мой король. — Эвандер склоняет голову.

Конри берет в руки полоску мяса и уходит. Отсутствие Волчьего Короля заставляет стаю расслабиться, а его присутствие покидает их. Некоторые уходят, другие предпочитают понежиться у костра. Многие бросают на меня настороженные и злые взгляды.

Возьмите его, хочется крикнуть мне. Старые боги, заберите его у меня и Авроры, он нам не нужен! Но никто этого не сделает. Потому что не могут. На нас претендует король, и никто из них ничего не может изменить.

— Позволь мне показать тебе лагерь, — говорит Эвандер. — Если ты хочешь стать нашей королевой, ты должна знать о нас больше.

— Спасибо. — Я улыбаюсь и следую за ним, внимательно слушая, как он рассказывает мне о том, как разные стаи бродят по землям, поддерживая башни, которые держат барьеры, защищая несколько постоянных поселений, которые обычно группируются рядом с ними. В то время как другие стаи постоянно живут в городах и поселках лыкинов, занимаясь ремеслом, которое помогает им содержать остальной народ.

При этом мы оба оглядываемся через плечо. Следим за всеми, кто находится рядом с нами.

Без предупреждения Эвандер говорит:

— Сейчас, — и поднимает заслонку палатки.

Я ныряю внутрь, а он следует за мной.

Тьма сгущается вокруг нас в одно мгновение, проникая сквозь тяжелые полотнища, не пропускающие ни света, ни свечей. Далекий костер отбрасывает оранжевый отблеск на одну сторону палатки — на лицо Эвандера, который пристально смотрит на меня Я понимаю, что мы тут совсем одни, и плотнее прижимаю к себе накидку, вспоминая его объятия прошлой ночью, а не близость Конри всего несколько минут назад.

Подстилка знакома, хотя палатка уже достаточно большая, чтобы мы могли в ней стоять. Теперь он не спит в простой треугольной палатке; королевский рыцарь получил достаточно большую палатку, чтобы в ней можно было стоять.

— Делай все, что нужно, быстро; нам не стоит задерживаться, иначе кто-нибудь может заметить. — Его голос стал тише. Я не могу понять, действительно ли он не знает, какова цель этого маленького побега, или нет.

— Тогда не мог бы ты выйти на несколько минут?

— Нет. — Это возвращает мое внимание к нему. На мой пристальный взгляд он поясняет: — Я не могу задерживаться снаружи и рисковать быть замеченным без тебя. Конри поручил мне лично заботиться о тебе.

— И что, тайком уйти со мной в палатку, в одиночку, будет лучше? — спрашиваю я, отчасти любопытствуя, отчасти раздражаясь, что он не делает так, как я хочу. Все было бы намного проще, если бы я могла просто покончить с этим.

— Никто не видел, как мы вошли. Другие, скорее всего, решат, что мы в другой части лагеря. — Он складывает руки. — Не хочу мешать тебе творить магию, которую поручила тебе Аврора. — Пока он говорит, мои щеки теплеют. — Уверяю тебя, я видел все виды магии и…

— Это не магия, — вмешиваюсь я. Жар почти достиг верхушек моих ушей. Слава богу, ночь почти полностью погрузилась во тьму. Надеюсь, зрение его лыкина недостаточно острое, чтобы он смог разглядеть мое смущение.

Его руки перемещаются на бока.

— И что же тогда?

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю все следы стыда.

— Мне нужно облегчиться.

Он моргает.

— Лагерные уборные…

— Нет, тупое ты создание, мне нужно удовлетворить себя плотским способом, чтобы снять часть искушения, вызванного чарами Конри. — Я смотрю ему в глаза и произношу слова медленно и четко, не допуская никаких недоразумений.

Он выдерживает мой взгляд.

— Понимаю.

— Думаю, мне будет гораздо легче и быстрее справиться с этой задачей, если ты выйдешь наружу.

— Я же сказал, мы не можем рисковать.

— Даже на пять минут? Уверяю тебя, я делаю это не в первый раз и не задержусь, — говорю я с тихим смешком.

— Стоит ли рисковать тем, что с меня сдерут кожу? — Он делает небольшой шаг вперед и смотрит на меня сверху вниз.

— Конечно, нет, — говорю я, менее требовательно, чем в прошлый раз.

— Потому что это то, чем ты просишь меня рискнуть. Если Конри увидит, что я покинул свой пост на твоей стороне, я не могу быть уверен, что всю мою плоть не отсоединят от костей.

— Почему кто-то следует за ним? — в ужасе вздохнула я.

— Потому что некоторые так же жестоки и злы, как и он. Большинство не знает ничего другого, или у них нет выбора, потому что он контролирует Аврору и поэтому обладает силой, которую никто из нас не может оспорить. Выбирай любое, хоть смешанное — все это жизнеспособные объяснения, и результат от этого не меняется. — Эвандер вздохнул. — Я могу пойти туда и заткнуть уши. — Он делает шаг к входу, становится спиной ко мне и поднимает руки к лицу. — Клянусь, мои глаза закрыты, и я не буду смотреть.

Это лучший вариант, который у меня есть. Я медленно сажусь на спальное место с его постельным бельем… тем самым бельем, на котором я спала прошлой ночью. Лежа на спине, я смотрю на верх палатки. Полотнище окрашено в темно-синий цвет звездной ночи.

Моя рука скользит по боку, по бедру и оказывается между бедер. Она движется медленно, без импульса, пытаясь найти свою цель. Это так же просто, как заклинание, — твержу я себе. Я делаю правильные движения, создаю нужные ощущения, дышу правильно, и все должно пойти…

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь. Все, что мне нужно сделать, — это найти в себе эту поднимающуюся потребность. Прошла целая вечность с тех пор, как меня в последний раз трогали. Вызвать ее не должно быть сложно.

Но как раз в тот момент, когда я это делаю, мои мысли блуждают по волчьему королю. Худощавое тело Конри заполняет мой разум. Крепкое и сильное. Его каштановые волосы спадают на шею и вьются по плечам, обрамляя татуировку в центре его…

Нет. Нет, нет, нет. Я открываю глаза и сажусь. Я не буду доставлять себе удовольствие, думая об этом мужчине. Я делаю это, чтобы освободить свой разум от него. А не для того, чтобы позволить ему забраться в него еще глубже.

Попробую еще раз.

Я снова прижимаюсь спиной. Рука на месте. Я закрываю глаза и пытаюсь думать о чем угодно и о ком угодно. Но сын трактирщика, с которым я пробралась в свободную комнату, медленно превращается в Конри в моем сознании. Путник, которого я встретил на дороге и с которым лежал под старым дубом, становится королем на моей вершине.

Не то чтобы у меня был богатый сексуальный опыт. Лиам, единственный мужчина, которого я когда-либо любила, оставил мне только поцелуи и разбитое сердце. Ни того, ни другого мне не хватило, чтобы избавиться от видений Конри, которые мучают меня при каждом шаге. Как будто волчий король наложил на меня свой отпечаток всего за один день.

Подумайте о ком-нибудь другом, буквально о ком угодно…

И тут мои мысли совершают поворот, которого я не ожидала.

Возможно, дело в запахе койки. В расположение. Его близость… Но призрачное ощущение рук Эвандера, обхвативших меня, снова овладевает мной. Я чувствую его дыхание, горячее на моей шее. Как будто он действительно здесь…

Моя рука движется более целенаправленно. Я сдвигаюсь, прислоняясь к ней. Позволяю себе потеряться в своем теле.

В своих фантазиях я поворачиваюсь. Мои ноги обхватывают талию Эвандера, и я запускаю пальцы в его черные шелковистые локоны. Он прикусывает мою шею, словно вампир, но затем издает рык, в котором звучит весь лыкин.

Да, любовь моя, моя мэйт, вот и все, шепчет он мне на ухо, пока мои бедра бьются о его. Вот так… не медли. Отпусти себя. Отдайся мне.

Да, отвечало каждое мое движение. Возьми меня. Освободи меня. Сделай меня своей.

С моих губ срывается тихое хныканье. Я не могу понять, реальность это или моя фантазия. Я так потерялась в ощущениях… каждое движение слаще предыдущего. Другая рука помогает мне в наслаждении, под рубашкой. Доводя меня до восхитительного предела.

Приди ко мне, приказывает Эвандер из моего воображения. Никогда прежде я не получала такой восхитительно грубой просьбы. Такой откровенной. Такой дерзкой.

Оно разрывает меня на две части. Моя спина выгибается дугой. Я вгрызаюсь в подстилку, чтобы не закричать и не застонать, когда мое тело содрогается и вздрагивает. К счастью, я научилась молчать, и, когда дымка удовольствия покидает меня, я уверена, что не издала ни звука.

Спустив ноги с койки, я встаю и привожу себя в порядок, следя за тем, чтобы ничто не мешало. Разгладив одежду и взяв себя в руки, я делаю несколько шагов к Эвандеру. Но моя рука не успевает коснуться его плеча. Мои мысли все еще в моих фантазиях. О нем. Его обнаженная кожа против моей…

Я сглатываю и касаюсь его. Он поворачивается ко мне лицом. Это еще хуже, потому что теперь я вижу его острые, голодные глаза. Как будто он действительно может сожрать меня целиком.

Приди ко мне, раздается в голове шепот, и я борюсь с дрожью.

— Нам пора идти, — заставляю я себя произнести ровным голосом. Не знаю, сколько времени я потратила, но, наверное, лучше двигаться быстрее, чем медленнее.

Он кивает.

— Мы должны сделать несколько кругов вокруг лагеря, чтобы убедиться, что мой запах успел выветриться из твоей одежды.

— Хорошо. — Я оглядываюсь на постель, пока он выводит меня из палатки. Мои мысли продолжают возвращаться к тому, что только что произошло. Почему из всех я выбрала именно его? Нет, на этот вопрос я могу ответить. Он потрясающе красив почти во всех отношениях, которые когда-либо привлекали меня. И он все еще относительно неизвестный мне. Я могу воплотить в нем любую фантазию, какую захочу, как на чистом холсте.

Лучше спросить, почему из всех возможных фантазий, которые я пыталась создать, Эвандер оказался единственным, кого не смогли пробить магические чары Конри?

Глава 16

Мои мысли и размышления продолжаются еще долго после того, как Эвандер оставляет меня одну в палатке Конри. Кажется, во время нашей прогулки по лагерю мне удавалось вести себя с ним вполне нормально. Что бы ни означало это «нормально» для нас.

Я зарылась лицом в ладони и украдкой вздохнула про себя. Что я делаю, доставляя себе удовольствие мыслями о человеке, который сжег мой дом? Я должна испытывать отвращение к себе за это, но все, что я чувствую, — это еще большую ненависть к Конри. Если бы не он, ничего бы этого не было — ничего из этого.

Я цепляюсь за эту ненависть, когда он наконец входит в палатку. Пока он это делает, я мельком вижу Эвандера, стоящего снаружи. Наши глаза на мгновение встречаются, а потом остаемся только я и Волчий Король.

— Моя любовь. — Конри протягивает руки и идет ко мне.

Моя любовь, моя мэйт, воображаемый Эвандер вызывает странные ощущения в глубине моего сознания.

Я дрожу, когда Конри обнимает меня. Он смеется и отстраняется. Судя по блеску в его глазах и несколько торжествующей улыбке, он считает, что дрожь возникла исключительно из-за него. К лучшему, что я позволяю ему и дальше так думать.

— Мне очень жаль, что заставил тебя ждать, — говорит он. Нет никаких признаков того, что он чувствует на мне запах Эвандера. Впрочем, я доверяла Эвандеру, который знал, что могут уловить острые чувства его рода, а что нет.

— Все в порядке, дорогой. — Я стараюсь придать своим словам сладость, а взгляду — восхищение. Хотя внутри меня кипит отвращение. — Я воспользовалась возможностью узнать больше о тех, кто скоро станет моим народом.

— Да, теми, кем ты будешь править вместе со мной. — Конри садится и указывает на спальное место рядом с собой. — Как тебе эти земли?

— Невероятными.

— Правда? — Он усмехается. — Мы скромный народ. Но я рад, что ты находишь нас такими удивительными.

— Даже если я знакома с магией, силы жителей Мидскейпа все равно поражают воображение. Духи здесь такие живые и здоровые. Одного этого достаточно, чтобы я никогда не захотела уезжать, — говорю я, в моих словах есть доля правды. Здесь есть невероятные вещи. Конри к ним не относится.

— Я бы хотел показать тебе еще больше невероятных вещей… — Он замолкает, и воздух наполняется невысказанными словами. Конри берет мою руку в свою и проводит кончиками пальцев по моему плечу, заправляя волосы за ухо и спускаясь к шее. — Если ты мне позволишь.

Я не чувствую никакого желания. Никакого желания к нему. Будь то моя накидка и дополнительная защита, которую я в нее вшила, нити вокруг запястья или облегчение, которое я только что испытала, — возможно, все это вместе — нет никакого желания поддаваться прикосновениям Конри. Остается только надеяться, что эта ясность продлится всю ночь.

— Прости меня, но день был долгим, и я устала, — мягко говорю я, поглаживая его по тыльной стороне ладони. — Может быть, завтра? Я бы очень хотела увидеть эти невероятные вещи, — добавляю я со знойной ноткой, которая звучит фальшиво для моих ушей, но он, кажется, купился на нее. — Но я хочу быть уверена, что удовлетворю и тебя.

— Очень хорошо. Позволь мне помочь тебе устроиться поудобнее для сна. — Это не вопрос, он уже тянется к моей накидке. Конри справедливо подозревает, что именно это помогает мне сопротивляться ему.

— Сегодня прохладно от ветра. Я бы хотела спать в ней.

— Я согрею тебя. — Он расстегивает булавку в центре моей шеи. Я сглатываю и позволяю ему снять ее, не видя возможности сопротивляться дальше, не вызывая подозрений. — Вот так, — бормочет он, возвращая мое лицо к своему, — разве так не лучше?

— Да, конечно, — говорю я.

— А теперь поцелуй меня.

Я целую. Удручает, что даже сейчас, со всей этой яростью и всем тем, что я знаю о гнилой внутренней сути этого мужчины, мне легко его целовать. Его обаяние, разглаживающееся в моем сознании и напоминающее мне о том, насколько он красив, — этого почти достаточно, чтобы я перестала заботиться обо всем остальном. Почти, но не совсем.

На этот раз нет той подавляющей бездумности, которая сопровождает поцелуй. Пока я целую его, я полностью осознаю себя и свои действия. И отвращение, которое их сопровождает. Но я контролирую каждое движение. В том числе и то, когда я отстраняюсь, к его большому смятению.

— Прости меня, мой король, но я действительно устала за этот день. Я не привыкла к таким путешествиям.

— Да, конечно. — Он принужденно улыбается. Я вижу, как улыбка тянется к его щекам, но не достигает глаз. — Тогда давай отдохнем.

Он растягивается на подстилке, сдвигается и приглашает меня лечь рядом с ним — спиной к нему. Я соглашаюсь, понимая, что у меня нет выбора. Это действие поможет мне освободить Аврору и себя. Чем меньше Конри будет подозревать, тем легче будет сбежать. Мне остается только тянуть время и ждать…

Конри сдвигается за мной, прижимаясь ко мне. Он глубоко вдыхает в мою шею. Я судорожно сглатываю, и это ощущение щекочет мне позвоночник. Как будто он чувствует даже такую тонкую реакцию на свои движения. Он снова смещается, вжимаясь в меня, но уже не так неуловимо.

— Ты пахнешь восхитительно… как будто я могу съесть тебя, — говорит он с рычанием.

— Я бы предпочла, чтобы меня не ели. — Я пытаюсь рассмешить его шуткой. Усмешка легко сменяется облегчением от того, что он действительно не чувствует запаха Эвандера.

— Тебе не нужно стесняться. Здесь ты можешь совершать самые сокровенные плотские действия, не опасаясь осуждения или расправы. Лыкины не такие, как большинство людей. — Его рука обхватывает мой живот, пробираясь по ребрам.

Я прикусываю губу и закрываю глаза. Одно легкое прикосновение — и я задыхаюсь. Конри это чувствует. Он легонько целует мою шею, а его рука касается нижней части моей груди.

Это будет так приятно, шепчет голос в глубине моего сознания, сдайся, ты все равно сможешь сбежать позже… если захочешь.

Нет. Я не сдамся. Я не могу. Но его рука перемещается, угрожая заставить мой разум помутиться. Если я не буду осторожна, он вновь зажжет мои желания. Я должна бороться с этой магией. Я не могу позволить ему победить. Я не позволю.

Мои мысли мечутся, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Это война моего разума против его рук. Его рта. Ничто не может отвлечь меня от мыслей о нем. Он уничтожит все мои последние остатки силы воли, если я не…

Эвандер.

Фантазия, которая спасла меня раньше, с силой возвращается в мой разум. Но вместо того, чтобы представить Эвандера, действующего, как Конри… вместо того, чтобы позволить себе завестись быстрее… я думаю обо всех причинах ненависти к Эвандеру — он забрал Аврору, сжег мой дом, привел меня к Конри и поставил меня в такое положение. И тут же вспоминаю все причины, по которым я должна ненавидеть Конри.

Мои мысли снова принадлежат мне. Я хватаю его за руку, крепко переплетаю пальцы с его пальцами, чтобы он не мог сделать ни одного движения без моего разрешения. Он прекращает свои поцелуи. Его тело замирает позади меня.

— Я слишком устала, — настаиваю я, не оставляя в своем тоне места для споров. И все же я немного задерживаю дыхание. Учитывая все, что я слышала о Конри… придется ли мне защищаться от него еще больше? Как далеко он зайдет?

— Конечно, дорогая. — Он в последний раз легонько целует меня в шею, и его рука расслабляется в моей. — Я никогда бы не стал требовать от человека того, чего он не готов был бы отдать по своей воле.

Я чуть было не указала на Аврору, на себя, на Эвандера, на все остальное, чего я не знаю, но не сомневаюсь, что это свидетельствует об обратном. Слова так близки к тому, чтобы вырваться наружу. Но мне как-то удается сдержать их и продолжать играть в ладушки.

Конри устраивается у меня за спиной. Я остаюсь настороже. Жду. Но его дыхание замедляется и выравнивается. Оно ровное и глубокое. Он действительно заснул.

Я медленно вздыхаю, и мои мышцы ослабевают от напряжения. У меня получилось. Мне каким-то образом удалось помешать ему и его чарам. Это такая мелочь… но ощущение грандиозного триумфа.

Однако расслабиться настолько, чтобы заснуть, — это совсем другая история.

Утро начинается не с крика птиц, а с воя. Я резко вскакиваю на ноги, пораженный. Сердце колотится в груди.

Конри рычит от смеха.

— Фаэлин, ты просто прелесть, даже когда крадешь все одеяла. — Так и есть: они лежат на полу, сбитые моим движением. — Не о чем беспокоиться. Это просто альфа стаи предупредил всех, что сегодня день переезда.

— Понятно. — Я кладу руку на грудь, словно пытаясь заставить сердце биться медленнее.

— Не бойся, нас окружают мои самые преданные рыцари — мужчины и женщины, готовые умереть за меня. Тебе больше не о чем беспокоиться. Я всегда буду рядом с тобой и буду нести ответственность за твою судьбу.

— Спасибо. Это дарит мне облегчение, — говорю я и заставляю себя слегка улыбнуться. Он хочет, чтобы это было обнадеживающе… но все, что я слышу, — это то, что меня окружают преданные ему лыкины. Лыкины, которые выполнят любой его приказ. Кроме одного. — Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до старого леса, где живет дух великого волка?

— Мы пересечем Равнины Лыкина и доберемся до Дена. По пути мы соберем несколько других стай, которые бродят по этим землям, чтобы они засвидетельствовали наш союз. Гуалла — наш промежуточный пункт, крупнейший город лыкина. Отдохнув там и пополнив запасы, мы продолжим путь в Ден. Там, в роще, мы произнесем клятву перед алтарем великого волчьего духа и.… — Он проводит пальцем по моему позвоночнику, когда слова обрываются. — …мы заключим наш союз на всеобщее обозрение.

— И это путешествие займет у нас… дни? Недели?

— Поспешно, да?

— Разве можно меня за это винить? — Я оглядываюсь через плечо с легкой улыбкой. — Я стану королевой лыкинов. Это честь, которую я с нетерпением жду.

— Обещаю, я не заставлю тебя долго ждать. — Он садится и целует меня в висок, держась за другую сторону головы. Каждое движение словно обездвиживает меня, напоминая, что я полностью в его руках и под его контролем. — Ты станешь моей невестой до смены времен года.

До смены времен года… Сейчас почти середина лета. Если он отталкивается от осеннего солнцестояния, то у меня должно быть почти три месяца.

Но Конри сказал «до» смены времен года. Значит ли это, что раньше? Я не могу продолжать настаивать на своем, поэтому сижу и жду, пока он не попрощается. Когда он уходит, я медленно считаю до тридцати. С каждой секундой все быстрее и быстрее. А потом собираю вещи, набрасываю на плечи накидку, мчусь к выходу из палатки и раздвигаю ее створки ровно настолько, чтобы заглянуть на ту сторону.

Эвандер там.

— Ты пробыл там всю ночь? — спрашиваю я. Его глаза обращаются к моим, и я вспоминаю все свои фантазии о нем, чтобы не отвлекаться на Конри прошлой ночью. Кто бы мог подумать, что единственный способ защититься от чар Короля-Волка — это фантазировать о его присягнувшем рыцаре?

— Я спал. Бардульф занял место в середине ночи, — отвечает Эвандер.

— Я слышала, мы продолжаем путь. — Я выхожу из палатки.

Он бросает на меня любопытный взгляд, но тут же опускается рядом со мной.

— Да, еще три дня бега, пока мы не доберемся до следующей стаи. До следующей стаи, скорее всего, неделя. Потом несколько дней до Гуаллы. После этого — две недели до Дена. В зависимости от того, какой темп задаст Конри и захочет ли он лично побывать в каждой стае.

Это почти месяц пути, плюс время, которое мы проведем в Гуалле. Потом, если мы задержимся в Дене на некоторое время, чтобы подготовиться к церемонии… может, у меня будет целых два месяца?

Мы останавливаемся перед палаткой Авроры. К счастью, ее еще не начали разбирать.

— Минутку, — оправдываюсь я и вхожу.

Аврора сидит на своей подстилке и приятно удивлена, увидев меня. Но от волнения ее брови слегка вздернуты к центру.

— Как прошла ночь?

— Хорошо, — говорю я, занимая место рядом с ней, как и прошлой ночью. — Позволь мне перефразировать. Было ужасно находиться рядом с ним, но я не сдалась. Хотя я и поцеловала его снова, просто чтобы он ничего не заподозрил. Но мне удалось не потерять голову.

— Умная игра. — На ее губах заиграла искренняя улыбка. — Я рада слышать, что наш план сработал.

— Я тоже. — Я беру ее руки в свои и сжимаю их.

Выражение лица Авроры падает вместе с ее взглядом.

— Хотя я бы не хотела ставить тебя в такое положение, чтобы тебе приходилось делать такие вещи.

— Ты не ставила, — твердо говорю я. Я повторю это тысячу раз, если это то, что ей нужно услышать. А потом еще тысячу раз. — Все это дело рук Конри, и именно поэтому мы собираемся сбежать от него. — Ее голова снова поворачивается к моей, как будто она удивлена, что я все еще непреклонна в этом вопросе. Теперь моя очередь слегка улыбнуться.

— Я слышала о планах нашего путешествия, — продолжаю я. — Думаю, будет лучше, если мы подождем, пока доберемся до Дена, и только потом начнем действовать. У меня еще есть припасы, которые я собрала для нашего путешествия, и они сохранятся. Возможно, в Гуалле мы сможем собрать больше. У меня есть лес и Мэри, которые придут нам на помощь, если я позову их на помощь. А по дороге в Ден ты сможешь научить меня пользоваться твоей магией, которая есть во мне. Я надеюсь, что с ее помощью смогу найти больше духов, чтобы привлечь их к нашему делу.

Ее глаза слегка расширяются, темные пустоты грозят поглотить меня целиком. Ее слова дрожат.

— От этого не уйти, не для меня…

— Это слова Конри, а не твои, — твердо говорю я. Она открывает рот, чтобы возразить, но я перебиваю ее. — Однажды ты уже сбежала.

— Но мне помогли.

— И тебе помогут снова, — настаиваю я, сжимая ее руки, когда Эвандер сообщает, что нам пора уходить. Я встаю. — Не теряй веру, Аврора. Я дала тебе обещание и намерена его сдержать.

Бардульф ждет по ту сторону створки шатра, чтобы увести Аврору. Другие лыкины начинают разбивать палатки. Я ухожу в противоположном направлении вместе с Эвандером. Мы медленно идем к центру лагеря, где все начинают собираться. Стая заметно больше, чем вчера.

— Эвандер, — тихо говорю я. Он тоже замедляет шаг, показывая, что слушает меня. — Ты однажды помог Авроре; поможешь ли ты ей снова?

Он ничего не говорит, переводя взгляд с земли на далекий горизонт. Он молчит достаточно долго, чтобы я подняла на него глаза, ожидая, что будет дальше. Будет ли он отрицать это, считая, что я нахожусь под чарами Конри? Будет ли он в ярости от того, что я осмелилась так дерзко спросить?

Это смело. Но я должна быть такой. Я пытаюсь помешать Королю Волков.

Я приостанавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. Он смотрит на меня. Он не может отвести взгляд. Я приковываю к себе все его внимание, и от этого по коже пробегают мурашки.

— Мне нужно знать, действительно ли ты на нашей стороне. — Я все еще не знаю, почему. Но, судя по его действиям, так оно и есть. Мотивы Эвандера неясны, но я не собираюсь сомневаться в них, когда нам нужна любая помощь, которую мы можем получить.

Наконец, спустя целую вечность, он медленно кивает мне.

— Я всегда буду на вашей стороне, Фаэлин.

Полагаю, он имеет в виду ту сторону, на которой нет Конри. Лучший вариант из всех, что у нас есть.

Я киваю.

— Хорошо. Мы начнем строить наши планы в ближайшие недели. — Я снова начинаю идти, чувствуя себя генералом, отправляющимся на войну.

— Что тебе нужно от меня в это время? — Он слегка улыбается, как будто все это его забавляет. Полагаю, если он рискует жизнью, лучше забава, чем полный и абсолютный ужас.

— Я дам тебе знать, когда придет время. А пока подожди до дальнейших решений. — Я принимаю это новое видение себя. У Конри есть свои рыцари и альфы. Но у меня есть свой рыцарь, сама лунный дух и, надеюсь, скоро армия других духов, готовых доставить Аврору через весь мир и вернуть сиренам.

— Как прикажет миледи.

Мы прибываем в центр лагеря, где все собираются. Вскоре лыкины принимают свои волчьи обличья, и мы с Авророй снова оказываемся на спинах Конри и Эвандера.

Я вцепилась в шерсть между его плечами, у самого затылка. Он оглядывается на меня, и наши глаза снова встречаются. Мое сердце учащенно забилось. Дыхание перехватывает.

С коротким воем и прыжком Конри уносится прочь, возглавляя стаю. Я втягиваю в себя все силы и слегка наклоняюсь вперед, когда мы с моим рыцарем-волком устремляемся к горизонту.

Глава 17

Чудо, что Авроре, Эвандеру и мне каким-то образом удается избежать подозрений Конри в течение трех дней между двумя лагерями стаи. Мы с трудом выкраиваем время для Авроры и себя, чтобы я могла научиться лучше использовать магию, которая теперь во мне, и добиваемся в этом небольшого прогресса, а также находим время, чтобы пробраться в палатку Эвандера и заняться другими делами.

Возможно, именно хаос временных лагерей помогает нам оставаться незамеченными. Палатки менее постоянны — хотя палатка Конри всегда установлена с максимальным комфортом. В лагере меньше строгого расписания и больше естественного взаимодействия. Люди редко бывают в одном и том же месте дважды, поэтому они не обращают внимания на то, где вы находитесь и что делаете. Это позволяет нам с Эвандером продолжать наши вечерние прогулки, и у меня достаточно времени, чтобы увидеть Аврору и ускользнуть, прежде чем вернуться в Конри, а волчий король ни о чем не догадывается.

Прогулки с Эвандером в поздних сумерках оказались… удивительно приятными. До тех пор, пока мне удается забыть о том, как неловко я себя чувствую, зная, чем закончится мой вечер. Эвандер делится со мной мифологией лыкинов и вампиров — историями, которые, как я могу сказать, являются предками тех сказок, которые мне рассказывали в детстве. Он объясняет, что молодые лыкины обретают свои силы в полной мере, включая превращения, только после того, как предстанут перед великим духом-волком. Кажется, мы без труда говорим обо всем на свете, лишь бы это не касалось нас обоих.

Он не спрашивает. И я тоже. Это негласное соглашение, которое устраивает нас обоих.

Но я знаю, что наши привычки должны измениться, как только я увижу следующий лагерь, более крупный, чем предыдущий. Мы не можем быть слишком последовательными, иначе окружающие обратят на нас внимание. Вот почему, когда я слезаю с Эвандера, я делаю вид, что подвернула лодыжку и драматично падаю.

Конри мгновенно оказывается рядом, переходит из своей волчьей формы в человеческую и обхватывает меня руками, прежде чем я успеваю упасть на землю. Он опускается на одно колено, прижимая меня к себе. Когда он изучает мое лицо, в его глазах отражается искреннее беспокойство. Несомненно, это шоу для всех собравшихся.

— Фаэлин, с тобой все в порядке? Что случилось? — спрашивает он. Его внимание переключается на Эвандера, который теперь стоит над нами. Его глаза слегка сужаются. — Что ты с ней сделал?

— Нет, нет, — поспешно говорю я, внезапно забеспокоившись, что моя уловка оказалась неудачной. — Это был не он. Просто моя собственная неуклюжесть при спешивании.

Конри продолжает пристально смотреть на Эвандера. Рыцарь, в свою очередь, стоит покорно, выражение его лица не поддается прочтению. Я поднимаю руку и кладу ее на щеку Конри, поворачивая его лицо к себе.

— Дорогой, это всего лишь небольшое растяжение связок, не стоит беспокоиться.

— Мы останемся здесь еще на день, нет, на два, — заявляет он. — Так у тебя будет достаточно времени, чтобы поправиться.

— Я тоже могу помочь. — Аврора делает шаг вперед. — Я могла бы активировать свои силы в ней, чтобы помочь ее телу восстановиться, как она помогает мне в этой форме.

— Да. — Вместо того чтобы отпустить меня, Конри просовывает руку под мои колени, а другой продолжает держать меня за плечи. Он поднимает меня, и я не могу сдержать удивленного возгласа. Моя рука обхватывает его плечо для равновесия; крепкие мышцы тверды, как камень, под моими пальцами. — Ставьте палатку для лунного духа, — рявкает он, и лыкин тут же приходит в движение. — Я сам отведу туда свою будущую королеву. — Конри бросает взгляд в сторону Эвандера, когда тот проходит мимо.

— Это действительно не его вина. — Я осмеливаюсь встать на защиту Эвандера, сохраняя легкий и игривый голос. — Если уж на то пошло, то это твоя вина, что ты решил взять в невесты такую неуклюжую женщину.

— Я — Король Волков, я не совершаю ошибок, — говорит он с легкой ухмылкой. Хвала старым богам, моя шутка удалась. — И я знаю, что Эвандер — хороший и никогда не пойдет против моих желаний. — Я стараюсь не выдать своей реакции на это заявление и продолжаю улыбаться. — Просто я не хочу, чтобы то, что принадлежит мне, пострадало.

То, что принадлежит мне… Эти слова не дают мне покоя, как и большинство других высказываний Конри. Это незначительные слова, мелочи, которые выдают его истинные намерения и то, как он на самом деле воспринимает эти отношения. Я для него такая же вещь, как и кольцо. И ничего больше.

К тому времени как мы добираемся до места, где обычно располагается палатка Авроры, ее уже почти закончили устанавливать. Конри заходит внутрь и укладывает меня на постельное место. Аврора идет следом. Бардульф стоит у входа.

— Проследи, чтобы ее вылечили. — Его глаза не отрываются от меня, а кончики пальцев проводят по моей челюсти. — Ибо я желаю, чтобы к сегодняшнему вечеру она была в отличной форме.

— Да, мой король. — Аврора склоняет голову, когда он уходит.

Как только за Конри закрывается створка палатки, я почти одновременно с Авророй издаю рвотный звук. Мы оба обмениваемся взглядами и фыркаем от едва сдерживаемого горького смеха. Она быстро успокаивается и садится рядом со мной. Мы молчим еще минуту. Это хорошо, потому что брезент приглушает голос Конри, когда он тихо обменивается словами с Бардульфом, которые я не могу разобрать. Но через несколько мгновений он уходит.

— Полагаю, с тобой все в порядке? — Аврора кивает на мою лодыжку. Она говорит низким голосом.

— Да. — Я совершаю круговые движения ногой. — Я хотела убедиться, что у меня есть время побыть с тобой, и что наш распорядок не будет нарушен новым лагерем.

Она кивает.

— К счастью, Конри должен встретиться с альфой этого лагеря сегодня вечером, так что у нас есть немного времени.

Я сажусь на траву. Левую руку я кладу на колено, пальцами вверх. Правой рукой я упираюсь в землю по бокам. Это медитативная поза, в которую она приводила меня последние несколько дней, пока мы путешествовали. Рука на земле. Пальцы к небу. Уши и сердце открываются с большим вдохом, глаза закрываются.

— Сегодня мы попытаемся призвать духа, — тихо говорит Аврора, переместившись за мою спину. Она опускается на колени и кладет обе руки мне на плечи.

— Что? — шепчу я. До сих пор я проводила дни, просто медитируя, ощущая поток энергии через свое тело, ее энергию через ее, и наше место в мире.

— Ты позовешь его к себе, — говорит Аврора. — Но не своим голосом… своей и моей магией.

Мой пульс учащается.

— С чего мне начать?

— Очисти свой разум и найди магию, как ты делала это раньше. Найди нити моей силы, вплетенные в тебя, и потянись к ним, — медленным, ровным тоном наставляет она.

В своем воображении я представляю свою душу как большой холст. Каждый опыт, каждая встреча тщательно вышиты разноцветными нитями. Есть нити, которые все еще пахнут дымом от бабушкиного очага — от нашего дома, сгоревшего дотла. Нити, слишком горячие, чтобы к ним прикасаться, тянутся в небытие, связывая меня с лесом, где бы он сейчас ни находился. Есть нити ярко-красного цвета, цвета страсти, крови и всех тех уз, что связывают. Нити глубокого синего цвета — беззвездные ночи, пропитанные бесконечными слезами и душевной болью.

И среди них — тонкая нить бледного лунного света. Она мягко обвивается вокруг меня, словно желая проникнуть в самую душу Авроры. Мои пальцы дрожат, когда я представляю, как могу ухватиться за эту нить.

— Ее зовут Брундил, и она — дух земли.

— Дух земли? — Мои глаза почти округляются от удивления, словно увидев ее, я смогу убедиться, что правильно поняла ее слова. Аврора появляется у меня за спиной. — Кто-то такой великий? Я не…

— Достойна? — Аврора закончила за меня. Я слышу легкую усмешку в ее голосе. — Фаэлин, ты достойна. Ты связана с духом луны, с кем-то столь же великим.

— Твоя сила — не моя. — Я оглядываюсь через плечо и снова смотрю на нее. — Я бы никогда не посмела приписывать себе твое величие; я всего лишь временный распорядитель.

— Именно это делает тебя более достойной того, чтобы хранить ее в себе. — Она опускает подбородок, и ее глаза встречаются с моими. — А теперь я хотела бы увидеть своего старого друга, если ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Но… не могли бы ты просто позвать ее? — спрашиваю я.

— Нет, пока моя сила разделена. — На ее губах появляется грустная улыбка, но лишь на секунду. — Когда я держала кольцо в руках… его было недостаточно, чтобы соединить все мои силы и проложить путь через приливы и Фэйд.

Я знаю, что она не хотела этого, но не могу побороть чувство вины, которое пронзает меня. Как будто это я виновата в том, что ее силы не вернулись к ней той ночью. Если бы меня там не было…

— Но у тебя достаточно сил, чтобы сделать это, с той магией, которой ты уже обладаешь. — Аврора тепло сжимает мое плечо. — Теперь, Брундил.

— Хорошо. — Я снова смотрю вперед и закрываю глаза, возвращая внимание внутрь себя. Как только я мысленно ухватилась за силу Авроры, я заговорила. Хотя я использую свой голос, мне кажется, что слова формируются не дыханием, а силой внутри меня. — Брундил, я, Фаэлин, скромная ведьма-ткачиха, обращаюсь к тебе с открытым сердцем и добрыми намерениями. — Мои пальцы, словно обладая собственным разумом, погружаются в землю. — Я ищу в тебе не только союзника, но и друга.

Сначала ничего не происходит. Но я чувствую, как в глубине души происходит изменение. Магия, словно линия, простирается далеко за пределы моего сознания. А потом — рывок. Установилась связь. Метафорическая рыба клюнула на наживку.

Но в существе, появившемся передо мной, нет ничего рыбьего.

Земля проседает, заставляя меня открыть глаза. Земля превратилась в жидкость и клубится передо мной, травы превращаются в твердую грязь, а под ней — более богатая и глубокая почва. И из этой первобытной жижи поднимается фигура.

Она совсем как ребенок. Могущественный дух земли выглядит как девочка не старше десяти лет. Ее кожа покрыта слоем грязи и мха, который растрескался. Ноги у нее словно деревянные, а пальцы напоминают тонкие корни. Из головы растут длинные травы, переплетаясь с цветущими лианами.

Она сидит передо мной, скрестив ноги и наклонив голову набок. Ее глаза, два гладких речных камня, вращаются в своих впадинах, пока она смотрит с Авроры на меня.

— Я все думала, когда же ты позовешь меня, ведьма Фаэлин, — наконец говорит она. Ее голос звучит низко и раскатисто, словно треск дерева в морозный зимний день.

— Ты… знаешь меня? — шепчу я. Не только потому, что не хочу, чтобы кто-то еще услышал, но и потому, что меня тянет к благоговейному молчанию перед этим первобытным существом. Смутно я думаю, насколько по-другому будет выглядеть и чувствовать себя Аврора, когда освободится от своей смертной формы и воссоединится со своей силой. Будет ли она хоть немного похожа на ту женщину, которую я знаю? Даже если нет, я знаю, что мое сердце узнает ее.

— Мэри много рассказывала мне о тебе на протяжении многих лет.

— С ней все хорошо? — сразу же спрашиваю я.

— Да.

— Я так рада. — Я не могу сдержать улыбку при упоминании моей дорогой подруги. — Она всегда была для меня хорошим компаньоном.

— А ты, похоже, для нее тоже. — Взгляд Брундил снова меняется. — Аврора, прошло немало времени с тех пор, как ты в последний раз обращалась ко мне.

— Несколько тысячелетий, да. Прости меня, друг. — Аврора отпускает мои плечи и переходит на мою сторону. — Но я чувствовала тебя в каждой пропитанной влагой земле лета, в каждом наполненном цветами дне весны.

— Воистину, то, что они сделали с тобой, — преступление против самой природы. — Брундил протягивает руку и нежно гладит Аврору по щеке. — Я скучаю по нашим танцам.

— И я тоже.

— Я собираюсь вернуть силу Авроры, — осмеливаюсь я вмешаться.

— Это говорит тот, кто сейчас ею владеет. — Брундил отпускает Аврору и бросает в мою сторону подозрительный взгляд.

— Это был несчастный случай, — говорит за меня Аврора. — Фаэлин была добра ко мне. Я верю ее словам, что именно она освободит меня.

— И когда мы двинемся в путь, я хотела бы снова обратиться к тебе, — говорю я духу земли. — Если ты позволишь.

Брундил откидывается назад, выглядя слегка обиженным.

— Я не какой-нибудь мелкий дух, чтобы быть на побегушках у маленькой ведьмы.

— Я… — Я опустила взгляд. Маленькая ведьма. Этого всегда боялась, не так ли? Что все, чем я являюсь, и все, кем я могла бы стать, не будет иметь большого значения. Барьер, который я пыталась сохранить для людей в Мире Природы… барьер, который так легко разрушить.

Но моя магия не была плохой… Совсем наоборот. Я вспоминаю свой разговор с Эвандером. Не каждый мог разрушить его — для этого требовался лыкин, магическое существо, обладающее знаниями о ведьмах и сильным духом. Я пытаюсь напомнить себе о том, чего я добилась, и сажусь чуть повыше.

Встретив взгляд Брундил, я говорю:

— Даже тот, кто обладает наименьшими способностями и маленьким ростом, может совершать невероятные вещи. Может, я и «маленькая ведьма», но я еще и союзник твоей подруги, и сейчас у нее есть все шансы быть свободной. Не путай рост с возможностями.

Дух земли наклоняет голову в противоположную сторону.

Я продолжаю:

— И я не хотела бы, чтобы ты была у меня на побегушках. Я уважаю тебя, леди Брундил. Я бы не стала тратить твое время. Но я не думаю, что просить тебя помочь нам сбежать было бы пустой тратой времени.

Легкая улыбка искривляет ее губы. Грязь трескается и отслаивается на землю при каждом ее движении, приземляясь в виде лепестков, которые тут же разлагаются в почве. Она — постоянно растущий и меняющийся дух.

— Деревья и камни леса у красного отростка высоко отзывались о тебе, как и Мэри… и Аврора. Полагаю, я могу положиться на тебя, маленькая ведьма. — Когда она произносит это слово, оно уже не звучит как оскорбление. А скорее, как ласковое обращение.

Я лезу в сумку, лежащую у меня под боком, и достаю бабушкин швейный набор. Я достаю нитку и тихонько напеваю, наматывая ее на пальцы. Я лишь однажды видела, как бабушка выполняет это действие. Но… оно запечатлелось в моей душе. Я знаю все движения, словно инстинкт.

Когда я поднимаю руку, нить поднимается в воздух, борясь с гравитацией. Брундил повторяет движение, тоже поднимая свою худую руку — слишком много коренастых пальцев для человека. Нить обвивается вокруг ее пальцев, стягивая наши запястья вместе, пока кончики пальцев не соприкасаются.

Скрестив с ней взгляды, я говорю:

— Брундил из земли, я связываю себя с тобой. Пусть не будет ни дня, чтобы я не наслаждалась твоим чудом, не насыщалась существами твоих земель и не утешалась магией, которая исходит от тебя, окружая меня.

Ее пальцы переплетаются с моими, и нить превращается в звездную пыль, исчезая из виду. На ее корнях вырастают крошечные цветы. Она улыбается и кивает, прежде чем снова погрузиться в землю.

Я с удивлением смотрю, как травы возвращаются на свои места. Нет никаких признаков того, что она когда-то была здесь.

Аврора снова кладет руку мне на плечо.

— Молодец.

Глава 18

Я сижу на подстилке в палатке Конри и жду его возвращения. Он попросил, чтобы меня привели к нему пораньше сегодня вечером, не дав Эвандеру возможности скрыться со мной. Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы попытаться удовлетворить свои желания до прихода Конри. Но мысль о том, чтобы сделать это на его спальном месте… куда он может войти в любой момент… От этой мысли меня передергивает.

Вместо этого я заняла свои руки и сосредоточилась на других вещах.

Моя накидка перекинута через колени, нитки лежат рядом. Я медленно вышиваю дерево той же нитью, которой раньше связывала себя с Брундил. Это напоминание и запоминание. Это физическое проявление связи ее магии с моей… и с детьми, которых у меня еще нет, и которым я мечтаю когда-нибудь передать эти имена и силы, как это сделали для меня бабушка и мама.

Без предупреждения распахивается створка палатки. Я завязываю нитку и быстро защелкиваю ее пальцами, возвращая иглу в свой набор.

— Прости, что заставил тебя ждать. Но я вижу, ты нашла способ развлечься. — Конри улыбается и подходит, целуя меня в обе щеки.

— Хорошо, когда есть хобби. — Я пытаюсь набросить накидку на плечи, но не успеваю — Конри забирает ее у меня из рук и откладывает в сторону. Мне приходится прикусить губу, чтобы не попросить его не трогать ее, и сжать кулаки, чтобы не выхватить ее у него обратно.

Он оглядывается в мою сторону, заметив первое.

— О, позволь мне.

Конри снова берет мое лицо в обе руки и наклоняется вперед, чтобы медленно поцеловать меня. Он засасывает мою нижнюю губу между зубами, слегка прикусывая. Это движение почти вызывает у меня стон. Мысли мгновенно устремляются к Эвандеру — единственному, кто может разрушить очарование Конри. Я думаю о рте Эвандера на моем. О нем рядом со мной в его палатке, где я ублажала себя последние несколько дней.

Это помогает мне держать себя в руках, чтобы в нужный момент прервать поцелуй Конри и отстраниться.

— Прости меня, но путешествие все еще утомляет меня. Не думаю, что стану достойной спутницей в постели, пока мы в пути. А ты, мой король, заслуживаешь только самого восторженного партнера.

В его глазах появляется блеск, дополняющий злую ухмылку:

— Я знаю, что ты делаешь.

У меня кровь стынет в жилах. Эти слова. Такие простые. Острые, как острие ножа, проходящего по моему горлу.

— Мой король? — Я поднимаю на него глаза, стараясь, чтобы на моем лице не было ничего, кроме растерянности. Играть роль. Не выдавать слишком многого, пока не придется.

Конри, Король Волков, опускается передо мной на одно колено. Постель низкая, а он высокий, так что наши глаза почти на одном уровне. Я не могу прочистить комок в горле. Во рту пересохло.

Кажется, он наслаждается тишиной. Нет, он наслаждается тем, что она делает со мной. Конри позволяет мне понежиться в ней еще немного, пока не издает мягкий звук усмешки.

— Я знаю, что кто-то должен был рассказать тебе о моем очаровании, и ты делаешь все возможное, чтобы противостоять ему. Я знаю, что ты, скорее всего, сговорилась с Авророй использовать ее магию, каким-то непонятным мне способом, чтобы ослабить влияние.

Я открываю рот, чтобы возразить, не желая втягивать в это Аврору. Она и так не в ладах с ним. Меньше всего мне хочется, чтобы она столкнулась с еще более непредвиденными последствиями.

Он останавливает меня, подняв руку, и его губы все еще искривляет лукавая улыбка.

— Мне не обязательно знать. На самом деле, я думаю, мне больше нравится быть в неведение.

— Что? — Я слишком удивлена, чтобы думать о том, что может выдать мое задыхающееся слово.

— Видишь ли, Фаэлин… — Конри кладет обе ладони мне на колени и медленно проводит ими по моим бедрам. Он раздвигает мои ноги и располагается между ними, сдвигаясь и наклоняясь вперед. — Прошли годы с тех пор, как я в последний раз мог насладиться женской лаской. Годы. Это все хорошо, когда люди бросаются на тебя. Но это становится… скучным. — Его губы раздвинулись в ухмылке, зубы оскалились. — Я хищник по натуре, охота у меня в крови.

Его грудь прижимается к моей. Мне становится трудно дышать. Голова кружится от его близости. Каждый мой вдох совпадает с его выдохом. Мир стал таким маленьким.

— Так что не сопротивляйся мне. Позволь мне быть твоим союзником. Позволь мне показать тебе, насколько глубоко мое желание. Заставь меня страдать по тебе — жаждать тебя. Покажи мне свою жестокость и посмотри, как мне тяжело. Тогда вкус победы, когда я наконец получу тебя, будет намного слаще. — Его губы почти касаются моих, когда он говорит. Но он не целует меня. Дрожание моей нижней губы почти приводит к тому, что мы соприкасаемся. Но все же он не закрывает брешь. Вместо этого, издав еще один негромкий звук веселья, Конри отстраняется и встает. Он идет к фонарю и гасит его на ночь, как будто это всего лишь очередной вечер… как будто он не узнал правду о моем протесте.

— Что, если я никогда не захочу тебя? — Я шепчу в темноту, которая обрушивается вокруг меня.

— Захочешь. — Он двигается вокруг меня, устраиваясь позади меня на постели и притягивая меня к себе. — В конце концов, они все приходят к этому.

— Возможно, я никогда не смогу, — настаиваю я, мгновенно пожалев, что сказала «возможно», а не «не буду». Как же так вышло, что мои слова прозвучали менее уверенно, чем я хотела?

— Если ты пытаешься окольными путями спросить, заставлю ли я тебя лечь со мной в постель, Фаэлин, то нет. — Он проводит кончиками пальцев по моей руке. — Я ведь еще ни к чему тебя не принуждал, не так ли?

— Ни к чему, кроме того, что ты заставишь меня лечь в твою постель. И стать твоей женой.

— Ах, да… Я не стану жертвовать благополучием своей стаи и стабильностью поста короля ни ради кого, даже ради своей будущей королевы. — Конри, кажется, искренне… размышляет над этим вопросом. — Однако, кровать. Не хочешь ли ты отдельную? — Он кажется искренне удивленным, как будто не задумывался о том, что я могу это сделать.

— Да. — Я проверяю постоянно расширяющиеся границы.

— Очень хорошо. — Конри внезапно сдвигается с места и встает. Я падаю обратно на постель без него. Он идет к входу палатку и отдает приказ Эвандеру. Через несколько минут двое рыцарей вносят еще одну подстилку. Конри показывает на ту, на которой я лежу, и на новую. — Выбирай. Мне все равно.

Перемещение на другое место похоже на оцепенение. Постельное белье пахнет в основном свежим и неиспользованным. Но я все еще чувствую запах Конри рядом с собой. В маленькой палатке наши спальные места находятся на расстоянии всего лишь пальца. Но все же это моя собственная…

— Лучше? — спрашивает Конри, устраиваясь.

— Да, — признаю я, все еще потрясенная происходящим. Это ломает все мои ожидания от Конри. Мы оба лежим, бок о бок, но порознь. Я смотрю на него сквозь темноту, и, хотя мои глаза недостаточно хороши, чтобы видеть, что-то подсказывает мне, что он смотрит в ответ. — Конри? — осмеливаюсь я.

— Фаэлин. — Он все еще не спит.

— Есть ли другой способ обеспечить стабильность для лыкинов, кроме как жениться на тебе…

Он останавливает меня.

— Фаэлин, всего несколько дней без лунного духа, и кто-то выступил против меня. Щенки были убиты, дети убиты только потому, что они принадлежали к моей стае. В этом вопросе я не могу пойти на компромисс. Мне нужна сила лунного духа, чтобы сохранить мир.

— А если эта сила будет освобождена? Что тогда будет со мной?

Пауза.

— У тебя есть способ сделать это?

Освободить Аврору от уз и восстановить ее как полноценного духа. Но я не собираюсь произносить это вслух…

— Нет.

— Ну, тогда, похоже, тебе не о чем беспокоиться. Итак, да, ты выйдешь за меня замуж, Фаэлин. Боюсь, мне это необходимо. Но, — он протянул руку, взяв мою в свою, — я надеюсь, что смогу стать для тебя тем, которого ты сочтешь за честь иметь своим мужем. Возможно, однажды ты научишься не только терпеть меня в своей постели, но и, что гораздо лучше, принимать меня в свое сердце.

Слова кажутся сладкими и чистыми. Простыми. Неужели все действительно так просто?

— Я знаю, как моя стая отзывается обо мне. Но я убедительно прошу тебя: дай мне шанс, — продолжает он. — Узнай сама, кто я на самом деле. Увидь мою любовь к своему народу — любовь, которая распространится и на тебя. Позволь мне завоевать твое сердце. Если ты сдашься, то, возможно, поймешь, что тебе тоже нравится эта игра.

Мое сердце трепещет, когда он отпускает меня. Конри переворачивается на спину, прижимаясь ко мне. Но я продолжаю лежать на боку, лицом к нему, вглядываясь в темноту. Как будто каким-то образом я смогу понять, что же произошло в забытых именах всех старых богов.

Глава 19

Несмотря на то что Конри явно подозревает, что моя поврежденная лодыжка — это уловка, он все равно заставит стаю остаться в лагере еще на два дня. Я узнаю об этом, когда Эвандер придет за мной утром. Конри поднялся с рассветом. Я притворилась спящей, когда он уходил. Хотя обычно я не сплю допоздна, я дремала лишние несколько часов. Рядом с ним невозможно нормально выспаться, когда я нахожусь в напряжении от его присутствия.

— Ты сегодня тихая, — замечает Эвандер, когда мы выходим на утреннюю прогулку. Я стараюсь почаще опираться на свою «здоровую» лодыжку, но не слишком. Учитывая наш вчерашний разговор, уловка удалась.

— Прости, — бормочу я.

— Тебе не нужно извиняться. — Он медленно останавливается на краю лагеря и смотрит на колышущиеся под ветром луга, мерцающие серебристо-серым светом среди низкого тумана, который постоянно покрывает эти равнины. — Он… Все ли… — Эвандер поворачивается ко мне лицом, на его лице застыло выражение твердой решимости и глубокой озабоченности. — Он не сделал ничего плохого прошлой ночью?

Я смотрю на рыцаря.

— Мой «присягнувший защитник», — мягко говорю я. — Скажи мне, ты бы защитил меня от него, если бы до этого дошло?

— Без сомнения. — Никаких колебаний. Даже почти нет паузы. Не знаю, был бы у него такой же ответ, когда мы прибыли в Мидскейп почти неделю назад.

— Эвандер…

— Я знаю, что он собой представляет и на что способен. Он просил меня совершать и оправдывать многие отвратительные поступки, но есть и такие, которые даже я не выдержу.

— На что он способен… — тихо повторяю я, переводя взгляд на медленно склоняющиеся холмы. — Он не причинил мне вреда, Эвандер. Совсем наоборот. Дополнительная постель была поставлена, чтобы мне было удобнее, потому что он ничего от меня не ждет.

Из уголков моих глаз я вижу, как Эвандер поджимает губы. Он тоже смотрит назад, на травы. Он хочет что-то сказать. Слова висят в воздухе, но он не ослабляет давления.

— Если бы я захотела пойти и посмотреть, что находится за тем холмом, — я указываю на далекий горизонт, — ты бы мог меня отвести?

Эвандер оглядывается через плечо на лагерь, несомненно, в поисках Конри. Короля нигде не видно.

— Если мы будем держаться в пределах видимости от лагеря, все будет в порядке…

— Особенно если я потребую этого от тебя ради своей магии? — Я слегка усмехаюсь.

Эвандер отвечает мне тем же.

— Определенно да, в таком случае.

— Хорошо, отведи меня туда.

По моей просьбе он принимает форму волка. В воздухе возникает пульсация магии и клубится дым, словно последний вздох души, покидающей этот бренный мир. Там, где раньше была кожа, пробивается мех, а широкие мышцы превращаются в сильные ноги, способные унести меня дальше горизонта.

Серебристые глаза Эвандера встречаются с моими. Его волчье выражение расслаблено. Почти как у волчонка… Не в силах сдержаться, я протягиваю руку. Моя рука нависает над его головой, и наши взгляды по-прежнему были прикованы друг к другу. Пока его глаза не закрываются, и он не наклоняет подбородок вверх, прижимая мягкий мех между ушами к моей ладони.

Легкая улыбка появляется на моих губах, когда я чешу его между ушами. Кажется, он наслаждается этим действием не меньше, чем собака. После минутного наслаждения Эвандер подгибает ноги под себя, усаживаясь так, что его тело превращается в пушистую буханку хлеба.

Взять его за шерсть между плечами — это уже почти вторая натура, как и перекинуть ногу. Когда он встает, я сдвигаюсь с места, чувствуя, как он делает то же самое. Я меняю хватку и мягко, но крепко вжимаю колени в его бока. Мы путешествуем уже несколько дней, но что-то в том, чтобы покинуть лагерь, кажется другим. Это похоже на то, как будто я впервые оказалась на его спине.

Кажется, Эвандер безошибочно угадывает, когда моя решимость становится непоколебимой. Он устремляется вперед, словно выпущенная стрела, проносясь сквозь туманное утро. Я слегка наклоняюсь, вжимаясь животом и грудью в пульсирующую мощь его спины. Мои руки скользят вперед и свободно хватают мех по обе стороны его шеи, а не плеч. Я представляю себя одним из гонцов, которых время от времени можно встретить на старых улицах и торговых путях, разносящих письма и посылки для тех, кто достаточно привилегирован, чтобы купить их услуги.

Вот только Эвандер изящнее и быстрее любой лошади, которую я когда-либо видела. Он вдвое меньше, но втрое мускулистее. Каждый удар его ног о землю выбивает из меня все тревоги. Ветер, запутавшийся в моих волосах, его шерсть, щекочущая мою кожу, аромат трав, покрытых росой… я чувствую, как страх и беспокойство покидают меня, сменяясь ясностью в тот момент, когда мы достигаем вершины того холма, который раньше казался таким далеким.

Несмотря на то что бежал Эвандер, у меня перехватывает дыхание. Мои глаза слезятся от резкого ветра, а по щекам текуn слезы от его темпа. По крайней мере, я считаю, что это исключительно из-за скорости и ветра.

Эвандер опускается на землю, и я поспешно смахиваю с него влагу, прежде чем сойти. Но я не поворачиваюсь к нему лицом — вместо этого я делаю несколько шагов вперед и смотрю на пейзаж, более захватывающий, чем все, что я когда-либо видел прежде.

Мои предчувствия относительно этого конкретного гребня земли оправдались. Земля полого спускается вниз и в сторону, открывая потрясающий вид. Слева от нас возвышаются величественные горы, словно сланцевые стражи, охраняющие покой. Густой лес теснится у их подножия. Между ними и вокруг раскинулось обширное пространство, покрытое травой и туманом. Оно было усеяно башнями и небольшими лагерями, а между ними встречались великолепные безлюдные просторы. А справа от меня, так далеко, что приходится прищуриваться, виднеется береговая линия.

— Это море? — Я указываю на воду вдалеке.

— Нет, это озеро.

— Озеро? — повторяю я, потрясенный его масштабами.

— Да, самое большое в Мидскейпе. Оно называется Калдувин. По некоторым рассказам, когда-то здесь жил огромный дракон, который сделал это озеро своим ложе. Когда он взлетел в небо, оставленная им дыра заполнилась столетним дождем, который оросил первые земли, — рассказывает Эвандер. — Хотя, думаю, большинство считает это старой легендой, которая скорее вымысел, чем факт. Тем более что другие предания противоречат друг другу.

— У нас тоже есть легенды о драконах в Мире Природы, — говорю я.

— Я знаю.

— А что насчет тебя? — Я поднимаю брови.

Он пожимает плечами.

— Я знаю немного истории о людях и Мире Природы, в котором они живут.

— И о ведьмах, — замечаю я.

Эвандер смотрит на меня уголками глаз. Он видит, что я осторожно выясняю его историю, но явно не склонен предоставлять какую-либо информацию. Вместо этого он указывает на горы и переключается на другую тему.

— Это горы вампиров. Хотя их не видели уже тысячу лет. С тех пор как лыкинам пришлось изолировать их на морозных вершинах, чтобы предотвратить распространение их болезни по всем землям.

Несмотря на увлечение вампирами, я возвращаюсь к озеру. Подозреваю, что уже знаю ответ, но все равно должен спросить.

— Сирены, они живут там?

— Нет, они живут в Вечном Море, которое находится в водах далеко-далеко на северо-западе. Самый прямой путь — пересечь Калдувин, а затем пройти через болота, отделяющие северные дикие земли фейри от самого края нашего мира.

— Звучит довольно просто, — саркастически пробормотал я.

— Если ты спрашиваешь ради своих планов сбежать с Авророй, то я бы сказал, что вам лучше всего отправиться на юго-запад, а не на север. — Он показывает вниз на лес, проводя пальцем вверх, за пределы видимости моих глаз. — Сухопутный путь будет гораздо проще, чем отваживаться на странные воды Колдувина, окутанные магией. Как только вы пройдете край леса, то окажетесь за пределами земель лыкинов, что должно освободить часть сил Авроры.

— Они не освободились, попав в Мир Природы?

Он обдумывает этот вопрос.

— Это нужно спросить у нее. Но я подозреваю, что нет, поскольку когда-то это тоже была территория лыкинов.

Разочарование.

— Еще дальше, — продолжает он, — вы достигнете большой стены территории эльфов. Если вы сможете добраться до них, то сможете попросить аудиенции у Короля Эльфов.

— Говорят, его сердце состоит изо льда, но вы можете попытаться умолить его Человеческую Королеву сжалиться над вами — она из любви к своему народу, а он из жалости к Авроре. Если вы сможете добраться до эльфов, думаю, вы будете в безопасности. Конри никогда бы не подумал пойти против Короля Эльфов.

— Этот Король Эльфов настолько могущественен? — Я не хочу иметь дело с другим королем, чья репутация — ледяное сердце.

— Он потомок тех, кто создал Вэйл и Фэйд, барьеры миров. Его сила безгранична, — говорит Эвандер с ноткой благоговения. — В стране эльфов рыцари Конри не смогли бы до вас добраться. И если вы получите согласие Короля Эльфов, он может послать с тобой эскорт до самой сирены. Вам также понадобится его помощь, чтобы пересечь дикие земли фейри, учитывая слухи о том, что они стали такими же кровавыми, как Равнины Лыкина до нашего объединения.

— Мидскейп кажется опасным местом, — пробормотал я.

— Если верить слухам… но кто знает, что из этого окажется правдой. Исторически все наши народы сотрудничали, лидеры собирались в Эвалоне на Совет Королей, чтобы обмениваться информацией и работать на благо всех народов. Но в наше время… Мидскейп — расколотая земля. Каждый народ держится сам за себя и с глубоким подозрением относится к другому.

Где-то за горизонтом, в стране, полной как магии, так и опасностей… находится наш лучший шанс на безопасность, запертый за эльфийской стеной и находящийся в руках другого короля. Но если есть Человеческая Королева, то, конечно, она тоже ведьма, как и я. Она бы пожалела нас.

Возможно, после опыта с Конри я не слишком доверяю королям, но я верю в подругу-ведьму.

— Сколько времени займет путь до эльфов? Сколько дней?

— На двух ногах? Думаю, четыре — нет, пять дней, не меньше.

Я прикусываю нижнюю губу и опускаюсь на землю, подтягивая колени к груди и упираясь ими в локти, глядя на холмы, лес, горы и озеро. Эвандер садится рядом со мной. Достаточно близко, чтобы я чувствовала его тепло, пробивающееся сквозь утреннюю прохладу, но достаточно далеко, чтобы не было риска, что мы соприкоснемся. Интересно, замечает ли он, что Конри обратил на нас внимание?

— Эвандер, как ты думаешь, есть ли шанс, что Конри поможет освободить Аврору? — Вопрос тихий. Вполголоса.

— Нет. — В этом слове нет сомнений.

— Даже если бы существовал способ сохранить силу и единство лыкинов без нее? — В голове продолжает звучать разговор, произошедший накануне вечером.

— Конри был готов уничтожить половину стай, если бы это позволило ему стать единственным обладателем силы Авроры. Он стал бы королем костей, прежде чем вновь превратиться в обычного человека.

— Сложно совместить твои слова с тем, что он говорит., — признаю я.

Эвандер хватает меня за руку, привлекая мое внимание к себе. Он смотрит мне в глаза.

— Не поддавайся его обаянию или любой другой сладкой лжи, которую он использует. Конри не из тех, кому ты можешь доверять. Он не твой союзник, Фаэлин.

— Но он не причинил мне вреда, пока что, — заметила я.

— Кроме того, что заставляет тебя выйти за него замуж.

— Учитывая его положение, это…

— Не оправдывай его, — холодно прервал меня Эвандер. — Он король, а у короля всегда есть способ добиться желаемого, если он считает это достаточно важным. Он — тот, кто обладает властью и устанавливает правила. Если бы он хотел, чтобы ты была свободна — Аврора была свободна, — вы обе были бы свободны. Но вместо этого он хранит вас как сокровища, предназначенные только для него. Готов убить любого, кто только взглянет на вас слишком долго.

Я вздыхаю и неловко отодвигаюсь, продолжая следить за пейзажем.

— Возможно, то, что случилось с Авророй, напугало его? Может, он хочет начать все с чистого листа, с новым способом руководства?

— Нет. Только не Конри. — Слова вырвались с трудом.

— Ты действительно ненавидишь его.

— Первое, что он сделал, как только получил в руки кольцо Авроры, — потребовал, чтобы все альфы на лугах подчинились ему. Тех, кто не подчинялся, он убивал. В семнадцать лет он убивал детенышей в их домах собственными когтями и зубами. — Эвандер подтягивает колени к груди, повторяя мои движения, и обхватывает их руками до побеления костяшек. Сгибание мышц подчеркивает шрамы, покрывающие его.

— Он и тебя ранил, — мягко говорю я.

Эвандер медленно поворачивается ко мне лицом. Его лицо было лишено всякого выражения. В глазах, цвета утреннего тумана, словно жили призраки давно умерших.

— Он забрал у меня нечто более ценное, чем моя плоть. — Его тон стал тихим, низким, медленным.

— Аврора рассказала мне о твоей стае, — шепчу я.

— Да, моя стая, моя история, мой отец, прямо на моих глазах. — Тени над глазами Эвандера темнеют. — И он отнял у меня женщину, которую я любил.

Ах, любовь и месть. Я киваю и снова обращаюсь к пейзажу. Интересно, убил ли Конри эту женщину? Или он «забрал» ее другим способом. Как бы то ни было, у Эвандера есть масса причин — и, надо признать, веских причин — ненавидеть Конри.

Но мне нужно сосредоточиться прежде всего на себе и Авроре. Мотивы ненависти Эвандера к Конри — это лично его, и я могу использовать их в наших интересах. Их стоит учитывать и держать в уме. Но если есть способ привлечь Конри на свою сторону, я должна попытаться. Увидев кажущиеся бесконечными просторы Мидскейпа, я убедилась в этом.

Я еще не знаю, что будет означать — привлечь его на свою сторону… но если есть шанс, я им воспользуюсь. Не только ради Авроры, но и ради себя. Возможно, ради всех лыкинов. Если я смогу умерить его пыл, то, возможно, это принесет пользу всем нам.

Глава 20

Если Конри и знает о моей авантюре с Эвандером, он ничего не говорит об этом позже тем же вечером. Не упоминает он и о моем возвращении к Авроре. Не упоминает он и о моей вечерней прогулке с Эвандером вокруг лагеря, где я снова, как и прежде, тайком покидаю его.

В палатке снова лежат две постели. Бок о бок. Мы спим раздельно, и он не делает ни единого движения в мою сторону. Даже для поцелуя.

Большую часть ночи я провожу, уставившись в потолок палатки. Сон приходит с перерывами. Время проходит достаточно быстро, чтобы я поняла, что отдохнула. Но вряд ли это можно назвать отдыхом. Как получилось, что я больше нервничаю, когда он перестал пытаться меня соблазнить?

Когда наконец наступает утро и он начинает просыпаться, я понимаю, что ночь прошла впустую. Я не приблизилась к плану, как вытащить Аврору. Я не уверена в том, как лучше поступить. В результате я почти не знаю, что делать дальше.

— Ты проснулась, — замечает Конри, садясь и потягиваясь.

— Сегодня я проснулась рано, — вру я.

— Удачно для меня.

— О?

— Я подумывал пригласить тебя на утреннюю охоту. — Он садится, и по тому, как одеяло стелется вокруг его коленей, я понимаю, что он решил спать без штанов.

Я тут же отворачиваюсь, но не без того, чтобы не увидеть изгиб его стройной спины, когда он встает. Мои щеки слегка краснеют, и я прикусываю их изнутри, надеясь, что от боли у меня немного прояснится в голове и он не заметит этого, когда повернется ко мне спиной.

— Из меня плохой охотник.

— Разве? Как же ты тогда добывала себе пропитание?

— Есть много способов прокормить себя, которые не связаны с плотью других существ. — Когда я слышу, как ткань скользит по коже, я осмеливаюсь оглянуться. Он завязывает шнурки на брюках, и, к счастью, больше я ничего не вижу.

— Полагаю, это правда. Но что за унылое существование — не баловать себя мясом регулярно.

Я фыркнула.

— Не менее верно и обратное. Возможно, ваши земли до сих пор были бы богаты дичью, если бы ваш народ придерживался более взвешенного подхода.

Конри бросает на меня тяжелый взгляд. Я судорожно сглатываю. Возможно, этого не следовало говорить.

Но он говорит прежде, чем я успеваю отступить.

— Возможно, ты права, и это еще один способ принести мудрость лыкинам. Хотя я не завидую тому, что тебе предстоит сражение, когда нужно будет убедить лыкинов есть меньше мяса.

— Овощи могут быть не менее сытными и вдвое вкуснее, если их правильно приготовить. — Я встаю, решив, что пойду с ним на эту охоту. Это хорошая возможность продолжить знакомство с землей. И если я смогу увидеть, где прячется дичь, это даст возможность прокормить Аврору и себя в дороге. Провизии, которую я припрятала, хватит лишь на несколько дней, поскольку я планировала, что мы будем останавливаться в других населенных пунктах по мере нашего путешествия по Миру Природы. Здесь же нам придется быть более самодостаточными.

— Но охотиться гораздо скучнее. — Конри ухмыляется. — Не думаю, что можно получить такое же удовольствие от погони за морковкой.

— Значит, ты никогда не испытывал удовольствия от особенно хорошего корма¹³, — возражаю я.

Его выражение лица переходит в откровенную улыбку, которая озаряет его глаза.

— Сегодня я покажу тебе радости охоты, а ты покажешь мне радости корма.

— Что?

— Я неясно выразился? — Он приостановился на полпути к крышке палатки. — Мы оба можем делать то, что нам нравится, и разделять это вместе.

— Ты хочешь научиться добывать корм?

Конри поворачивается и делает два шага, чтобы сократить расстояние между нами. Он мягко кладет руки мне на плечи, встречаясь с моими глазами.

— Мне кажется, ты не понимаешь, Фаэлин. Моя главная цель — заботиться о своем народе. Да, иногда это требует крови, жертв и жестокости. Иногда, возможно, существуют более мягкие подходы, которые я еще не видел. Возможно, ты поможешь мне увидеть их. Я готов учиться.

— Хорошо, — бормочу я, когда он отпускает меня и выходит из палатки. Эти слова звенят у меня в ушах. Еще одно напоминание об этом странном мужчине, который постоянно заставляет меня верить в его чистую и нежную натуру, несмотря на мои первые впечатления… и несмотря на то, что все остальные предостерегают меня от него.

— Эвандер, пойдем, мы отправимся на охоту, — командует Конри, когда мы выходим на улицу. Глаза Эвандера мечутся между мной и Конри. В них звучит немой вопрос, когда они ненадолго встречаются с моими. Но я никак не могу ответить. — Ты отправишься с королевой, как и прежде. Проследи, чтобы ей не причинили вреда. Я знаю, как запах крови может сплотить остальных альф и рыцарей.

— Да, мой король.

Я опускаюсь рядом с Эвандером, справляясь с неловкостью от излучаемого им напряжения. Он расстроен тем, что я это делаю? Есть ли опасность, о которой я не знаю?

Через несколько мгновений мы собрались вместе с одной женщиной и еще двумя мужчинами. Бардульфа я уже знаю. Конри представила мужчину как Вейлин, еще одного альфу. Женщину я видела в лагере, она крутится в тех же кругах, что и Эвандер с Бардульфом. Ее зовут Мелл, еще один из рыцарей Конри.

— Я буду вести, — объявляет Конри, прежде чем принять облик волка.

Снова оказавшись на спине Эвандера, мы мчимся по пастбищам, расчерченным веером в форме острия стрелы. Конри впереди. Мы с Эвандером за его правым плечом. Вейлин — за его левым. Бардульф — за Эвандером и мной, а Мелл — за Вейлином. Темп быстрый, и все, на чем я могу сосредоточиться, — это как можно крепче прижаться к Эвандеру.

Конри отклоняется, меняя курс без предупреждения. Его морда опускается и поднимается, меняя положение по мере бега, он вдыхает запах земли и воздуха. Он что-то выслеживает, и я узнаю, что именно, по склону близлежащего холма. Глаза лыкина улавливают движение раньше меня. Скрежет зубов и возбужденное рычание приковывают мое внимание к тому, на чем они все уже сосредоточились — впадине в травах, убегающей от нас.

Конри быстрее существа. Он прыгает, челюсти раскрываются. Они смыкаются вокруг маленького существа, и воздух наполняется ужасным хныканьем, которое затем прерывается. Волчий король поднимает голову, и между его челюстями оказывается серый заяц. Красный цвет просачивается в шерсть бедного существа вокруг клыков, пробивших его шею, и мгновенно убивает его. Глаза Волчьего Короля встречаются с моими, и он подбегает к Эвандеру, кладя зайца у моей ноги, как подношение мне.

Я заставляю себя улыбнуться и киваю головой ради остальных. Я уверена, что в культуре лыкинов это важный жест, и инстинкт подсказывает мне, что не стоит обижаться. Так же, как я уверена, что Конри ищет одобрения своего убийства от моего имени.

То, как он уловил запах существа, нашел его и убил с такой скоростью и точностью, было впечатляющим. Но в этом мертвом зайце я не могу не увидеть тонкого предупреждения. Запекшаяся кровь словно говорит: смотри, как легко можно оборвать жизнь. Смотри, как быстро и эффективно я охочусь и убиваю. Посыл ясен. Но я не знаю, было ли это сделано намеренно.

Спустившись с Эвандера, я делаю то, что они приказали мне перед отъездом. Я достаю нож из своего ранца и аккуратно перерезаю горло твари. Мой большой охотничий нож был бы более эффективным, если бы он все еще был у меня. Но и маленький справился бы с задачей. Затем я привязываю зайца вверх ногами к ремням на шее Эвандера, чтобы он истекал кровью, когда будет качаться на боку Эвандера.

Мы повторяем этот процесс еще для трех зайцев и одной лисы. Я как раз завязываю последнюю веревку, когда Конри впервые с начала охоты выходит из волчьей формы. Он помогает мне завязать последний узел и одобрительно хмыкает, когда кончики его пальцев касаются моих.

— Ты довольно умело управляешься с убийством на охоте для того, кто утверждает, что не часто этим занимается.

— Я… — Мои руки на мгновение замирают, когда воспоминания, о которых я не думала уже очень давно, угрожают поглотить меня целиком. На мгновение я снова оказываюсь в лесу. Другая пара рук обнимает меня, когда я сжимаю тетиву. Две сильные руки вокруг меня. Впервые мое сердце дрогнуло. Глубоко дыши, Фаэлин, легко, ровно… Я быстро прихожу в себя, надеясь, что Конри не заметил моего кратковременного отступления от настоящего. — Не многие люди жили у края леса. Единственные, кто это делал, были охотниками. Расти в таком уединении было одиноко, так что появление спутника было желанной дружбой, даже если наши жизни были очень разными.

Лиам. Моя первая настоящая любовь. Моя единственная любовь. Первый день, когда мы встретились, был одним из худших в моей жизни: день, когда умерла моя мама. Но в нем было что-то хорошее от всего этого горя. Плечо, на котором можно выплакаться. Из травмы расцвела новая дружба. И, в конце концов, нечто большее… или я так думала.

— Ты была близка с этим охотником, — замечает Конри.

Я смотрю в его сторону, заканчивая завязывать узел, крепящий лису к боку Эвандера. Рыцарь-волк смотрит на нас через плечо. Интересно, слушает ли он эту часть моей истории, о которой я порой предпочитаю забыть? Не сомневаюсь, что да, учитывая, как мало мы рассказали друг другу о своем происхождении.

Конри смеется, несомненно, поняв мою нерешительность.

— У меня было много любовниц до тебя, моя будущая королева. Полагаю, то же самое можно сказать и о тебе. Так что не скромничай и отвечай мне честно.

— Он был мне небезразличен, — признаюсь я. — Но потом он ушел, и на этом все закончилось. — Это слишком упрощенное описание того, что произошло на самом деле. Но и… такое точное. Наша с Лиамом история не сложнее. Я отдала Лиаму все свое сердце. Я была готова отдать ему все свое тело и каждый год, который был у меня впереди.

А он, не сказав ни слова, оставил меня одну ждать в темной ночи.

— Глупец, что бросил такую женщину, как ты. — Конри отходит от Эвандера. — А теперь покажи мне, что ты так любишь делать.

Мне потребовалось немало душевных сил, чтобы переключить внимание со старых ран и вернуться в настоящее. Я уже много лет не вспоминала о Лиаме. Но, кажется, даже в другом мире есть так много того, что заставляет меня думать о нем. Вкратце, впервые за долгое время, я задаюсь вопросом, что он делает сейчас. Он счастлив без меня?

— Хорошо, — говорю я и опускаюсь на колени, упираясь пальцами в землю. — Но я попрошу помощи у друга, поскольку не знаю, где лучше всего это сделать в этих землях. — Я делаю медленный вдох и призываю магию, которая спит во мне. С тех пор как я работаю с Авророй, мне стало легче находить эту скрытую силу. Или, возможно, ее стало больше. — Мэри, я прошу тебя о помощи.

Вокруг моей руки распускаются маленькие календулы, самая большая расцветает на месте моей ладони, когда я отдергиваю руку. Крошечные лианы тянутся вверх невозможными путями, образуя кукольное человекоподобное существо. Мэри стала намного меньше, чем я видела ее в последний раз. Но в ее магии чувствуется сила, которой я никогда раньше не ощущала. То, что она ушла, — лучшее, что могло для нее случиться.

Это заставляет меня задуматься о том, какой могла бы быть истинная сила Авроры, если бы она смогла освободиться.

— Здравствуй, Фаэлин, — говорит Мэри своим сладким, шепчущим голосом. — Рада снова видеть тебя.

Все волки собрались вокруг нас, хотя и не понимают слов. Конри молча наблюдает за происходящим, на его губах играет гордая улыбка. Я сосредоточиваюсь на Мэри, не обращая внимание на остальных.

— И я тоже. Как ты думаешь, у тебя есть время и силы, чтобы помочь мне найти еду? Я не знаю, где и что искать в этих землях. Но, судя по местности, я надеюсь найти какие-нибудь корнеплоды?

— Это будет честью для меня. — Мэри опускает подбородок, и лианы снова погружаются в землю. В нескольких шагах от нее вырастает еще одна календула. И еще одна за ним.

— Мы пойдем за ней, — говорю я Конри на общем языке. Переход между языком духов и языком смертных происходит инстинктивно и без усилий.

Конри оглядывается через плечо.

— Остальные отнесите убитых в лагерь. Их нужно разделить со стаей, и чем скорее, тем лучше.

Все четверо волков опускают головы, глядя на своего короля. Морда Эвандера, как я заметила, опускается не так сильно, как у остальных. Повинуясь приказу короля, они мчатся прочь.

— Впечатляюще наблюдать за работой ведьмы, — оценивает Конри, когда мы начинаем идти в направлении следующего цветка ноготков. — Твоя способность вызывать духов просто поразительна.

— Эвандер вызвал водяного духа, чтобы мы прошли.

— Эвандер — странный лыкин. — Конри облегченно смеется. — Не стоит считать его примером для сравнения с остальными. К тому же он гораздо менее опытен в этих делах, чем ты.

— Почему странный? — спрашиваю я, стараясь говорить непринужденно, несмотря на свое глубокое любопытство.

— Осторожнее, Фаэлин, а то я могу приревновать тебя к тому, что ты расспрашиваешь о другом мужчине. — Конри произносит эти слова достаточно легко, но я вижу вспышку предупреждения в его глазах.

Я смеюсь и переплетаю свою руку с его.

— Я лишь спрашиваю, стоит ли мне беспокоиться о моем присягнувшем защитнике.

— Ничего подобного, моя дорогая. — Он похлопывает меня по предплечью. — Хотя лыкины могут видеть духов, мы не можем общаться или связываться с ними так же, как ведьмы. Именно это делает наш обет, данный духу великого волка, таким уникальным и заметным исключением — мы не можем просто призывать духов по своему желанию или общаться с ними.

Полагаю, именно это и делает Аврору столь ценной для них… Если они не могут призывать духов, значит, они хранят ту силу, которая у них есть, от них.

— Есть лыкины, которым по тем или иным причинам легче использовать нашу силу и искать духов, чем другим. Но даже в этом случае нет гарантии, что духи будут нам подчиняться. Мы не можем повелевать их лояльностью так, как это можешь делать ты. — Его формулировка раздражает.

— Я не повелеваю духами.

— Нет? — Он показывает на маленькие цветы, за которыми мы идем.

— Мэри — мой друг.

— Вы не связаны? — Конри нахмурил брови.

— Да, но…

— Узы — это клятва, данная ведьме, что дух будет одаривать тебя своей силой по мере своих возможностей, не так ли?

— Да, — признаю я, чувствуя себя загнанной в угол. — Но чтобы вышли узы, нужно быть достойным их. И хотя, по общему признанию, развязать узы практически невозможно, я бы попыталась, если бы меня попросили.

Он молчит несколько шагов.

— Ты считаешь, что я должен освободить Аврору.

Когда я поднимаю на него глаза, он слегка забавляется и легко улыбается. Если он и обиделся, то этого не видно. Поэтому я решаюсь быть смелой.

— Да.

— А что будет, когда она освободится и у нас, лыкинов, больше не будет сил свободно превращаться в волков? Тогда мы станем жить по лунному циклу? Теперь ты знаешь, что у нас нет других сил, кроме этой, какой бы могущественной она ни была. Как мы будем защищаться или сдерживать нашествие вампиров их горах?

— Я уверена…

— Как определить короля среди альф, если не контролировать лунный дух? Без такого способа мы неизбежно вернемся к годам враждующих стай, борющихся и ссорящихся между собой до такой степени, что у нас не будет никакого реального права голоса или влияния среди других правителей Мидскейпа, если Совет Королей когда-нибудь соберется вновь.

Настала моя очередь замолчать на несколько шагов. Я знаю, что должна прекратить разговор и оставить все как есть… но моя храбрость продолжает идти со мной, шепча мне на ухо.

— Я не знаю, — признаюсь я. — Я не знаю ни политики Мидскейпа, ни половины его магии. — Я делаю паузу, чтобы поднять глаза и встретиться с его взглядом. — Но что я точно знаю, так это то, что король, который смог стать королем только благодаря тому, что заманил в ловушку другого, — не настоящий правитель. Он трус.

Конри тоже останавливается и поднимает брови. От его тусклого, но одновременно опасного взгляда у меня почти дрожат руки. Почти. Но я продолжаю стоять на своем. Пока у меня есть силы Авроры, я защищена от многих последствий. Я надеюсь.

К моему удивлению, он говорит:

— Тогда, возможно, как ведьма, ты сможешь помочь мне найти способ сделать это без риска для благополучия моего народа.

— Что? — говорю я, совершенно ошеломленный.

— Король еще никогда не был женат на ведьме. Возможно, с помощью твоей магии мы сможем найти способ поддержать мой народ, сохранить мир и освободить Аврору.

— Ты действительно так думаешь? — Над холмами поднимается легкий ветерок. Он пахнет свежей травой и удивительной надеждой.

— Если ты действительно готова быть на моей стороне, Фаэлин, то, думаю, мы сможем добиться чего угодно. — Мышцы его руки напряглись вокруг моей ладони. Каким-то образом я успела забыть, что ухватилась за него.

В голове громко звучат предупреждения Эвандера. Острое чувство предательства по отношению к Авроре. Но разве это действительно предательство, если конечный результат один и тот же? Я не иду против того, чего она хотела бы… просто ищу другой путь.

Глава 21

В тот вечер я готовлю для Авроры на небольшом костре в стороне. Я беру обрезки мяса, которые нам дал Конри, и обжариваю их до тех пор, пока сок не станет прозрачным. Эвандер нашел для меня две миски — они больше подходят для смешивания, чем для еды, так что листовая зелень, которую я нарвала ранее, выглядит смехотворно маленькой. На краю костра лежат два корнеплода. Насколько я могу судить, это какой-то вид картофеля, который я время от времени прокручиваю в руках, пока готовлю все остальное.

— О чем вы двое говорили? — спрашивает Эвандер, когда Конри уходит.

— А, спасибо, что наконец-то спросил, — говорю я, не поднимая глаз от листьев.

— Прости?

— Я чувствовала, что ты хочешь что-то сказать с тех пор, как я вернулась в лагерь.

— Я не собирался спрашивать при нем, — бормочет Эвандер.

— Почему ты хочешь знать, о чем мы говорили? — Я ковыряюсь в картошке.

— Я боюсь, что он пытается расположить тебя к себе, и, возможно, это ему удается. — В словах Эвандера звучат суровость и страх, сопровождаемые нотками отвращения.

Я вздыхаю. Так вот что происходит? Я пытаюсь использовать Конри, а он использует меня?

— Вот так всегда… — Эвандер приседает рядом со мной. — В конце концов, его обаяние всех изматывает.

— Эвандер, моя цель — освободить Аврору. — Я понижаю голос до шепота и перевожу взгляд на него. — Моя единственная цель — освободить ее. Я сделаю все, что потребуется, чтобы добиться этого. Я изучу все варианты и возможности. И если ты обидишься на меня за это, мне придется спросить, был ли ты вообще на моей стороне.

Эвандер наклоняется вперед, приближая свое лицо к моему. Я не двигаюсь. Не отступаю. Если я что-то и знаю о лыкинах, так это то, что они постоянно борются за власть — постоянно ищут, кто возьмет верх и будет контролировать ситуацию. Я не могу показать ни малейшей слабости или сомнения.

— Кроме самой Авроры, я единственный, кто здесь на твоей стороне. И думаю, мои действия это доказали.

Он говорит так, будто я должна доверять ему без малейших колебаний. Я поджимаю губы, намеренно игнорируя тот факт, что до сих пор мне было опасно легко давать ему повод для сомнений.

— Если ты на моей стороне, то почему ты не…

— Не хочешь работать с Конри? — Эвандер поднял брови. Свет костра освещает половину его лица, отбрасывая на другую половину глубокую тень. — Потому что это одна из немногих вещей, которые могут быть хуже смерти. Не поддавайся ему, Фаэлин. Его слова — ложь. Его действия — дымовая завеса для его намерений. Ему нельзя доверять.

— И все же он продолжает давать мне свободу. Он слушает меня, когда я говорю. Он даже знает, что я пытаюсь противостоять его обаянию, — поспешно говорю я, прежде чем Эвандер успевает выдвинуть очередное возражение.

— Что он? — шипит Эвандер.

— Он знает, что я сопротивляюсь ему, и не принуждает, — говорю я. — Вот почему он дал мне еще одну подстилку. Поэтому он дает мне пространство и время, как мне нужно и как я хочу.

Эвандер поджимает губы, нахмурив брови в суровом выражении. Он пробормотал:

— Это нехорошо.

— До сих пор моя жизнь здесь значительно улучшилась с тех пор, как я начала сомневаться в его отношении.

— Фаэлин, он не из тех, кто не получает желаемого.

— Он сказал, что любит охоту. — Я снимаю мясо с огня и снова переворачиваю картофель.

Эвандер хватает меня за запястье, возвращая мое внимание к нему.

— Да, он любит охоту. Но что, по-твоему, случится, если в конце он не получит свою добычу? — Эвандер продолжает буравить меня взглядом. Его выражение лица более требовательно, чем его вопрос. — Не знаешь? Потому что, так или иначе, Конри всегда получает свою добычу. Может, сейчас он и играет с тобой, но как только ему надоест эта игра, его тактика изменится, и вид милого мужчины, которого ты знаешь, исчезнет.

Когда кто-то проходит между двумя соседними палатками, Эвандер тут же отпускает меня и поворачивает голову в ту сторону. Но прохожий даже не удостаивает нас взглядом. Пользуясь моментом, я режу ножом картофель и бросаю его в деревянные миски.

— Я услышала тебя, Эвандер. Теперь мне нужно отнести это Авроре.

Он провожает меня в ее палатку, не говоря больше ни слова по этому поводу. Хотя я чувствую, что от его разочарования идет такой же горячий пар, как от картофеля. Аврора, как и следовало ожидать, рада видеть нас обоих, и теплый прием, который она оказывает Эвандеру, заставляет меня почувствовать себя виноватой за то, что я сомневалась в нем. Она действительно ему доверяет.

Ее волнение удваивается, как только она видит, что лежит в миске. Эвандер оставляет нас, занимая позицию у входа в палатку.

— Зелень, овощи, правильно приготовленное мясо? — Аврора садится на землю, скрестив ноги, и ставит миску на колени. — Как тебе удалось сотворить это чудо?

— Конри ходил со мной за едой.

Аврора делает паузу, схватив горсть зелени. Она запихивает их в рот и долго пережевывает.

Я продолжаю, когда она умолкает:

— Он знает, что происходило — более или менее. Что я сопротивлялась ему… — Я быстро пересказываю ей события прошедшего дня. Выражение ее лица невозможно прочесть все время, пока я говорю. — … Но я думаю, что, если он искренен, возможно, есть способ для всех нас получить то, что мы хотим.

— Не с ним. Не с Конри, — наконец говорит она, медленно покачивая головой. — Он хочет, чтобы ты поверила, что это возможно. Но он ни за что не сдастся.

— А может, ему и не нужно, не совсем, — поспешно говорю я. Ее слова перекликаются со словами Эвандера, и с каждым мгновением я чувствую себя все глупее и глупее от того, что начала доверять Конри. — Может, мы сможем использовать его достаточно долго, чтобы получить то, что нам нужно. Если он будет думать, что мы на его стороне, мы сможем использовать это в своих интересах.

Аврора обдумывает это.

— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала.

Я тяжело вздыхаю.

— Ты и Эвандер… вы оба предупреждали меня о нем. И я верю вам. — Я бросаю взгляд на крышку палатки, надеясь, что мой голос звучит достаточно тихо, чтобы Эвандер не услышал. — Но Конри не был тем мужчиной, о котором вы говорили. По крайней мере, не для меня. Возможно, он действительно стремится к изменениям и самосовершенствованию?

— Я стояла рядом с сотнями Волчьих Королей, и каждый из них становится таким же испорченным своей властью, как и предыдущий.

— Аврора, мы, смертные, не монолит. Я понимаю, что тебе пришлось столкнуться с многовековыми испытаниями. Но каждый человек способен измениться, если захочет.

— Если захочет, — повторила она, подчеркивая. — Он никогда не захочет.

Я опираюсь локтем на колено и опускаю голову на ладонь.

— Я просто не знаю, как освободить тебя без его помощи. Я видела Мидскейп, или только эту его часть… Этот мир огромен. Я не знаю, смогу ли я освободить нас от него, и я боюсь его гнева, если мы попытаемся и потерпим неудачу.

— Ты не одинока в своем страхе перед его гневом. — Аврора положила кончики пальцев на мою свободную руку, лежащую на другом колене. — Именно поэтому мы не потерпим неудачу. Мы продолжим собирать духов для нашего дела и призовем их, когда придет время совершить побег. Мы будем тщательно планировать и действовать только тогда, когда будем уверены.

Я киваю и выпрямляюсь, стараясь излучать больше уверенности, чем чувствую.

— Так что давайте закончим с едой, а потом снова поработаем над твоей магией.

Мы проводим еще одну ночь в лагере со стаей Вейлина, а затем палатки спускаются. Теперь волков почти сотня, они бегут как один, громыхая по склону равнины. Я не нахожу в поездках той радости, что была раньше. Ветер не так сладко пахнет надеждой.

Каждую ночь между двумя лагерями мы ставим временные палатки. Но палатка Конри остается самой прочной. Каждую ночь у меня своя отдельная постель, и он велит мне видеть хорошие сны.

С рассветом меня охватывают еще большие сомнения.

Я слежу за каждым движением Конри в поисках предательства. Намека на обман. Но ничего не нахожу.

Учитывая его прошлое, все, что сказали Эвандер и Аврора, я не думаю, что смогу полюбить его… но если он пытается измениться, возможно, мы могли бы стать друзьями. Или друзьями настолько, что он окажется прав, и мы сможем добиться чего-то значимого для обоих наших миров.

Помогать и лыкинам, и людям — это гораздо более важная цель, чем защита леса. А когда мне удастся вернуть Авроре ее силу, у меня появится задача. Цель.

Каждое утро, просыпаясь, я надеюсь, что на этот раз все будет гораздо яснее, чем в предыдущий. Но, увы, я лишь еще больше запутываюсь.

— Фаэлин, — говорит Конри, входя в палатку в нашу первую ночь в лагере новой стаи. — Ты проснулась?

— Да, — отвечаю я, хотя он это прекрасно видит.

Конри садится на край своей постели, ближе к ногам.

— Если ты не слишком устала, я бы хотел, чтобы ты послушала наши песни.

— Песни?

— Да, их будут петь у костра. — Он протягивает руку. — Пойдем со мной? Но только если ты хочешь.

Мне настолько любопытно, что я принимаю приглашение. Конри выводит меня из палатки, а Эвандер идет у него за спиной. Мы направляемся к большому костру в центре лагеря. Половина стаи сидит или стоит в кругу вокруг него. Я вижу трубы и простые плоские барабаны.

Мужчина, в котором я узнаю одного из альф, почтительно кивает Конри. Затем он откидывает голову назад и издает звук, который нельзя назвать ни пением, ни воем, а чем-то средним. Он исходит из глубины его нутра и поднимается по затылку. Другие поднимают подбородки и воют в ответ. Это призыв и повторение, к которому вскоре присоединяется медленный и ровный стук барабанов.

Вскоре вся стая начинает дышать в унисон, резко вдыхая часть звука, который быстро становится музыкой. Каждый, кажется, поет-выпевает один звук, но делает это так быстро, что вместе они начинают складываться в слова.

— Эвандер, будь добр. — приказывает Конри, произнося так мало слов.

Эвандер делает шаг вперед. Я думаю, что он собирается петь, но вместо этого он подходит к костру. Он протягивает руку, словно тянется к пламени, и смыкает пальцы. Когда он шевелит губами, я вижу, как пляшут языки пламени, как в них появляются глаза.

Фолост? Никогда еще маленький огненный дух не выглядел таким могущественным. Время, проведенное в Мидскейпе, пошло на пользу не только Мэри.

Один миг золотых глаз. Да. Но чему? На мой вопрос ответили, когда огонь угас, и Эвандер опустил руки, как бы затушив его. Лыкин поднимает правую ладонь, пальцы сдвигаются, отводя ее в сторону. Фолост движется вместе с Эвандером, словно лыкин управляет духом огня.

Пламя принимает очертания волков и клыкастых корон, светящегося шара, похожего на солнце, но я могу лишь предположить, что это луна.

Это их история, рассказанная через мерцание желтого, оранжевого и красного цветов. Историю, которой вторит первобытный, гортанный вой, складывающийся в слова на древнем языке, которого я не понимаю. И все же… я нахожу себя раскачивающимся вместе с ними. Дышу вместе с ними. Грохот барабанов и резкие трели панорамных труб, выдерживающих высокие ноты, вызывают сладкое головокружение сродни слишком большому количеству медовухи. Сердце колотится, слегка бурлит, но воздух густой от предвкушения.

— Пошли, — говорит Конри, всего одно слово. Приказ. Но я все равно слушаю его, когда он протягивает руку. — Потанцуй со мной.

Он вытаскивает меня из толпы, притягивая к себе. Его ладонь скользит по моему бедру, обхватывает меня сзади и крепко сжимает. Мои щеки мгновенно вспыхивают, и я оглядываюсь по сторонам. На нас смотрит так много глаз…

— Смотри на меня, — приказывает он. — Только на меня.

И я смотрю.

Движения не похожи ни на один танец, который я когда-либо знала. Я никогда не считала себя танцовщицей. Но мне доводилось кружиться обнаженной под полной луной. Это… не похоже на то. Когда я танцевала в лесу, я чувствовала себя легкой, как сам воздух. Здесь, сейчас, я тяжелая и горячая, двигаюсь со словами, воем и пульсирующими ударами барабанов.

Конри обхватывает меня за талию и наклоняется вперед. Я отклоняюсь назад, прогибаясь в пояснице. Мои бедра прижимаются к его бедрам. Конри низко рычит мне в шею. Я горю, как в огне, и мысли плывут, уносясь в небытие, оставляя после себя пустоту в голове.

Это было бы здорово…

Голос вернулся, подстрекаемый чарами Конри. Магия, которая заставляет всех мужчин и женщин стаи смотреть на Конри с завистью и вожделением. Конри притягивает меня к себе, наши груди прижимаются. Он кружит меня. Поднимает меня.

Барабаны пульсируют. Пот катится по моей шее. Вой в моей душе и серебряные глаза, которые грозят поглотить меня… Я — корабль в море, уносимый течением. Лист с дерева, не знающий, куда приземлиться.

Я вскидываю руки, и острая боль пронзает меня насквозь.

Я моргаю, восстанавливая сознание. Сначала мне кажется, что я подошел слишком близко к огню. Но я должен быть достаточно далеко. Искра?

Я перевожу взгляд, встречаясь с темным взглядом Эвандера за золотыми глазами Фолоста. Я понимаю, что он специально попросил духа зажечь меня. Он хотел, чтобы я вновь обрела сосредоточенность.

— Прости меня. — Я кладу руки на плечи Конри, изображая одышку. — Я устала.

Улыбка Конри не сходит с лица. В его глазах горит та же страсть, из-за которой я почти полностью отдалась ему несколько секунд назад.

— Конечно. Давай вернем тебя в постель.

Меня провожают обратно в палатку. Когда я сажусь на свое спальное место, Конри наклоняется ко мне и нежно целует в лоб.

— Спасибо, что танцевала со мной, — шепчет он мне на ухо, касаясь губами моей щеки. — Я не могу передать словами, как глубоко я наслаждался этим. Хотя мне бы хотелось показать тебе, как много еще способов, которыми наши тела могут двигаться вместе.

— Я…

— Не сейчас. — Он отстраняется с легкой ухмылкой. Интересно, думал ли он, что я уступлю на этот раз? После того танца… я не могу винить его за это. — Мне нужно решить кое-какие вопросы с моими рыцарями и альфами. — Конри проводит большим пальцем по моим губам. Я вздрагиваю. — Может быть, позже, если тебе так хочется.

Я не успеваю ничего ответить, как он покидает палатку. У меня перехватило дыхание. Я вся расплавлена. Пот все еще катится по моей шее. Неутолимое желание прикоснуться к себе умопомрачительно. Но я сопротивляюсь, откидываясь на спинку кровати. Если бы я ласкала себя сейчас, я бы думала о Конри… я бы отдалась ему.

Но так ли уж это плохо?

Словно в ответ на эту мысль, палатка распахнулась, явив Эвандера.

— Нам нужно двигаться быстро.

— Что?

— Не сопротивляйся и просто иди за мной. Тебе нужно кое-что услышать. Сейчас же.

Что-то в его голосе заставляет меня без промедления сделать то, что он говорит. Я делаю шаг, и Эвандер мгновенно притягивает меня к себе. Его левая рука лежит на моем бедре. Моя плоть все еще пылает, и я отчетливо ощущаю, как его пальцы вдавливаются в меня. Его тело движется рядом с моим, пока он ведет меня через лагерь.

Мы перебегаем из тени в тень. В каждом его движении чувствуется грация, которую я еще не видела. Глаза Эвандера блестят в свете растущей луны. Острые и настороженные. Кажется, он знает, кто находится за каждым углом, прежде чем они что-то скажут или сделают. Я уверена, что никто нас не видел, когда мы огибаем лагерь и останавливаемся у палатки во внутреннем круге — напротив палатки Конри. Палатка, которая кажется такой же обычной, как и все остальные.

Эвандер подносит палец к губам и приседает, подводя меня ближе к стене из брезенты. Мы останавливаемся, и он прислоняет ухо к полотну; я повторяю его движение. Палатки хоть и плотные, но все же это всего лишь ткань, и я могу без проблем расслышать почти каждое слово.

— …действительно женишься на ней? — размышляет женщина с нотками отвращения. Я не узнаю голос.

— Разве это так плохо? — Конри спрашивает с тихим фырканьем, как будто знает ответ на свой вопрос. — Ведьма в жены.