Рассвет рыцаря

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

К большому недовольству Спэгга, Солдат принялся осторожно обходить распростертые тела троллей, ища меч и волшебные ножны. Он нашел свое оружие висящим на выступе скалы. У подножия скалы лежала котомка, в которой, помимо всего прочего, находилась заколдованная кольчуга. Вернув себе меч, Солдат едва удержался, чтобы не надеть кольчугу и не перебить обитателей крепости — так велика была его ненависть к маленьким жестоким чудовищам, столько времени державшим их в плену без еды. Но все же он не дал волю своим чувствам и, закинув котомку на спину, вернулся к Спэггу, ждавшему у крепостной стены.

Перебравшись через высокую стену, беглецы стали спускаться по крутой тропе, ведущей в ущелье. По дороге им несколько раз встречались тролли-часовые, также перепившиеся хмельной браги и забывшиеся сном. Ворон летел впереди; его темный крылатый силуэт отчетливо выделялся на фоне белого снега. Наконец путники достигли реки и побежали по берегу в сторону запада. Однако не успели они преодолеть и полмили, как над заснеженным ущельем разнесся звук рожка. Тролли проснулись и обнаружили бегство пленников.

Ворон опустился на землю, призывая людей двигаться быстрее.

— Шевелитесь же! Не успеете опомниться, как волосатые маленькие твари вас догонят! Вам что, жизнь не дорога? Быстрее! Быстрее!

Люди бежали как могли, но они обессилели от голода. Спэгг, подгоняемый страхом, бежал быстрее, чем Солдат, которому приходилось тащить котомку. И все же беглецы двигались слишком медленно, увязая в глубоком снегу. Достигнув небольшой рощицы с черными скрюченными деревьями, они остановились, чтобы немного отдышаться. Солдат, схватив меч, повернулся лицом к преследователям, готовый сражаться и умереть в бою, раз так распорядилась судьба.

Высыпав из крепости на вершине горы, тролли быстро спустились по крутым склонам в долину реки. Они бежали по глубокому снегу за своей добычей, размахивая над головами увесистыми палицами.

— Вот, — сказал Солдат, доставая из котомки боевой молот ханнака, — возьми, Спэгг.

— Если честно, я не слишком силен в рукопашном бою, — признался торговец. — Так я еще не расправился ни с одним противником. Я умею метать ножи, только и всего.

— Тоже неплохо, — заметил ворон.

— Если ты сейчас не будешь драться за свою жизнь, — проворчал Солдат, — тебя забьют дубинками до смерти. Бывает время, когда можно безмятежно созерцать красоты, но порой приходится действовать решительно.

— Все равно вам обоим крышка, — весело произнес ворон. — Смотрите, сколько их! Через несколько минут толпа троллей вас просто смоет. Что ж, Солдат, прощай было очень приятно иметь с тобой дело. Кажется, мне пора улетать. Помочь я вам все равно ничем не смогу, а смотреть, как вас разорвут в клочья, не хочется.

Первым бежал Красный Носок. Толмач был в ярости. Похоже, он воспринял бегство как личное оскорбление своему гостеприимству.

— Вы люди плохой гости. Вы не говорить спасибо. Моя бить вас по голове, вбивать благодарность…

Спэгг с сомнением посмотрел на зажатый в руке молот.

— Что ж, — обреченно вздохнул он, — я не собираюсь расстаться с жизнью, скуля словно побитый пес. Надеюсь убить тролля — это совсем не то же самое, что убить человека. Скорее это все равно что убить крысу. Всемилостивый Фэг, дай мне силы. Если ты помнишь, я был послушником в твоем храме, я выполнял свой долг перед Священной Семеркой. Не допусти, чтобы я умер как последняя собака в этой снежной пустыне. Спаси своего верного послушника, дай ему возможность и дальше служить тебе во всех храмах нашей страны Я спою в твою честь хвалебные молитвы. Отслужу литургии прочту литании — сделаю все, что хочешь, только сохрани меня от этих маленьких уродцев, Фэг! Я ведь прошу у тебя совсем немного, правда?

Подобно большинству неверующих, Спэгг перед лицом смерти тоже взывал о помощи к богам.

Беспорядочная толпа троллей, похожая на стаю облаченных в шкуры крыс, надвигалась на беглецов.

Тут возвратившийся ворон уселся на ветвь дерева.

— Сюда кто-то летит, — сказала птица — Я едва успел спуститься с неба.

Двое людей, окруженных троллями, подняли взор к голубому небу и увидели приближающуюся красно-зеленую крылатую тень.

— Что это? — воскликнул Спэгг. — Это не птица. И не летучая мышь. Какая-то огромная летающая тварь… О богиня Кист, я знаю, ты ненавидишь людей, но что за крылатое создание ты натравила на нас?

Тень приближалась, увеличиваясь в размерах и принимая ясные очертания. Зеленое, с красным брюхом, голова больше плеч… Из длинных челюстей торчали острые белые зубы; в морозном утреннем воздухе сверкали черные когти.

— Дракон! — воскликнул Спэгг.

— Такой, что проглотит меня целиком и даже не заметит, — пожаловался ворон, пытаясь стать маленьким и неприметным. — Разумеется, на меня он даже не обратит внимания. Здесь полно двуногого корма, которого с лихвой хватит для утоления голода.

Гигантское крылатое создание опустилось на снег в нескольких ярдах от беглецов, прямо перед троллями, гнавшимися за своей добычей.

— СЛАХГГУС, — сказал дракон.

Это могучее существо было вдвое крупнее среднего медведя. Его длинные зеленые уши, окруженные пучками жестких желтоватых волос, двумя высокими башнями торчали над головой. Из похожих на пещеры ноздрей вырывались потоки горячего воздуха, от которых таял снег. Чудовище приподнялось на задних лапах и защелкало когтями своих передних, более коротких лап. А передние лапы, хотя и уступали в размерах задним, без труда могли одним ударом выпотрошить человеку внутренности.

Длинный нос дракона пересекала яркая полоса — личная отметина, если хотите, имя, по которому его узнавали в мире драконов. Каждый дракон любого вида имеет на носу отличительный знак, свойственный ему одному, зависящий от масти, размера самого дракона и размеров гребней у него на спине.

Это был еще совсем молодой самец, только-только достигший половой зрелости. Его багровые глазки жадно оглядели добычу. С одной стороны были люди, с другой — тролли. Предстояло сделать выбор.

И люди, и тролли с трепетом смотрели на дракона. И те, и другие понимали, что перед ними один из самых свирепых хищников на свете. Дракон, подобно акуле, сначала думает о том, как наполнить свой желудок, и лишь потом обо всем остальном. Теплокровные существа стояли, застыв словно изваяния, в ожидании, когда дракон сделает первое движение, после чего оставшиеся в живых могли бы обратиться в бегство. Кому-то обязательно удастся спастись, пока дракон будет пожирать его друзей; но одно не вызывало сомнения с того самого момента, как крылатое чудовище опустилось на землю, — оно обязательно будет есть.

Красный Носок, стоявший не шелохнувшись, чтобы но привлечь к себе внимание дракона, злорадно поделился с беглецами своими соображениями:

— Он есть вас! Он есть жирный сочный люди, не тощий жилистый тролль!

— После того как вы так долго морили нас голодом, мы уже не жирные и не сочные, — напомнил ему Солдат.

— Все равно вы толще тролль!

К сожалению, это была правда. Коротышки-тролли по самые плечи увязали в снегу, в то время как Солдату и Спэггу белый покров доходил лишь до бедер Люди были видны дракону почти целиком и наверняка представлялись ему более вкусным и питательным блюдом. Солдат в отчаянии ждал, что из белой пустыни вдруг прискачет всадник в доспехах — тот самый, что спас его от ведьмы — и избавит их от дракона. Но всадник не появлялся, а огромная тварь внезапно метнулась вперед.

Красный Носок успел успокоиться. Он был убежден, что дракон в первую очередь съест людей, и у него будет время убежать.

Раздался пронзительный крик.

Еще мгновение назад Красный Носок стоял с самодовольной ухмылкой на лице — и вдруг он оказался в пасти дракона. Послышался хруст перекушенных костей, и тело тролля обмякло. Из разжавшихся пальцев вывалилась палица.

Забыв о Красном Носке, тролли бросились назад к своей горной крепости. Догнав одного из них, стремглав уносившего ноги, дракон откусил ему голову и проглотил ее целиком. Обезглавленное тело повалилось на снег, судорожно дергая конечностями. Дракон торопливо пожирал добычу, поразительно напоминая своими застольными манерами хищную птицу. Он почти не использовал передние лапы, затягивая мясо в пасть длинными зубами.

Расправившись с двумя троллями, дракон повернулся к людям, за все это время не тронувшимся с места. Во-первых, силы окончательно оставили Солдата и Спэгга; во-вторых, они оцепенели от ужаса.

— КККЕРРРРОООУУ! — прохрипел дракон, проводя длинным горячим языком по голове Солдата. — КККЕРРРОООУУ!

Это урчание очень напоминало те звуки, которые издает кошка, когда просит, чтобы ее приласкали, — только, конечно, оно было гораздо громче.

— Подойди и погладь его, — хриплым шепотом произнес ворон.

— Что? — воскликнул Солдат, чувствуя, как у него на затылке волосы встают дыбом. — Ни за что!

— Ну же! Иди гладь!

В голосе ворона прозвучало что-то такое, что Солдат, неуверенно шагнув вперед, провел ладонью по голове дракона. Кожа чудовища на ощупь оказалась шелковистой и гладкой. Дракон снова довольно заурчал. Солдат опять погладил его. Опустившись на все четыре лапы, дракон облизал шершавым языком ему ноги, затем, поднявшись на задние лапы, взмыл в воздух. И все время, пока он летел, превращаясь в маленькую точку на горизонте, с неба доносился один и тот же клич:

— КЕРРОУУ! КЕРРОУУ!

Когда дракон улетел, Спэгг как подкошенный рухнул навзничь на снег.

— Клянусь теплыми носками Фэга! — с восторгом и облегчением пробормотал он. — Мы остались живы! Я был уверен, что нам конец. О, как приятно ощутить лицом холод снега! Я живой и теплый, живой и теплый, да, — причитал Спэгг, щипая себя. — Живой и теплый. Милостивые боги семи гор, разве впредь я когда-нибудь усомнюсь в вашем существовании?

— Что тут произошло? — спросил озадаченный Солдат, опускаясь в снег, чтобы прийти в себя. — Почему чудовище нас пощадило? Готов поклясться, оно сначала долго присматривалось к нам, а потом почему-то набросилось на троллей. Но ведь мы более вкусная трапеза, чем эти жесткие, жилистые существа?

Спэгг сел рядом.

— Почему — не знаю. Наверное, причина этого известна одному только дракону. Но я очень-очень рад, что все так произошло.

— Ошибаешься.

Люди подняли взгляд. Это сказал ворон, сидевший на ветке дерева.

— В чем он ошибается? — спросил Солдат.

— Мне, как и самому дракону, известно, почему он на вас не напал. Вы слышали тот звук, «КЕРРОУУ»? Так случилось, что я близко знаком с драконами-самцами и владею их языком. Не думайте, я не хвалюсь; это очень простой язык, и выучить его совсем несложно. Драконы-самцы от того момента, как вылупляются из яйца, и до самой могилы произносят лишь пять слов: еда, мама, мое, сражаться и да.

— Разве у них нет слова «нет»? — спросил Спэгг. — В течение всей долгой, богатой событиями жизни самцам-драконам их сородичи задают только один вопрос: «Сражаться?» На который, естественно, следует ответ «Да», поскольку соперничество неизменно происходит из-за права обладать какой-либо самкой.

— Ну а как насчет драконов-самок?

— О, у них богатый и сложный словарь, полный дифтонгов, пощелкиваний верхними и нижними альвеолами, с помощью которых выделяются герундий и сослагательное наклонение. Глаголы у них мягкие и певучие, а прилагательные резкие и взрывные. Когда самки обсуждают друг с другом своих подруг, лучше держаться от них подальше, иначе они с ног до головы забрызжут тебя горячей слюной. Их предложения как бы замыкаются сами на себя: последний слог совпадает с первым, образуя что-то вроде связующего звена. Например, если первым словом было «ВАЛУКУМЕ» — что значит «верховный правитель», — то последним будет что-нибудь вроде «ГНАСВАЛУ» — то есть «дохлая рыба»; как видите, первые и последние слоги в точности совпадают. Я очень плохо владею языком драконов-самок. Слишком много сложных нюансов, да и говорят на нем очень быстро. Своеобразный этикет требует, чтобы ответ прозвучал быстрее, чем был задан вопрос. Поскольку в разговоре приходится часто задавать вопросы и получать ответы, речь все более и более ускоряется, в конце концов превращаясь в однообразный гул, похожий на жужжание пчелы или треск кузнечика.

— Да я так, только спросил, — проворчал Спэгг.

Солдат зачарованно слушал ворона, хотя у него мелькнуло сомнение, что птица выдумала весь драконий язык лишь для того, чтобы подурачить двоих путников.

— Ну и почему самцы употребляют только пять слов, в то время как женщинам требуются тысячи?

— Сотни тысяч. Наверное, это потому, что у самок всегда найдется тема для разговора. Например, они очень разборчивы в еде и предпочитают овощи и фрукты мясу. У них есть названия не только всем растениям; каждый цветок имеет несколько наименований, обозначающих его форму, цвет, возраст… Так, «ТАНАЛ» — это темно-зеленый листок щавеля с грубой обратной стороной, в то время как «ТАНИЛ» — уже светло-зеленый листок щавеля с острой кромкой. Понимаете, что я хочу сказать? Сплошные нюансы.

Солдат укрепился в убеждении, что ворон просто издевается над ними.

— Ладно, когда дракон — наш дракон, тот, который сожрал двоих троллей — крикнул «СЛАХГГУС», он имел в виду…

— Еда.

Солдат глубокомысленно кивнул.

— Разумно. Ну а «КЕРРОУУ»?

— Мама.

Солдат недоуменно нахмурился.

— Что?

— Это слово означает «мама». Так к тебе обратился дракон. Вот почему он тебя не тронул. Точнее, нас. Потому что ты его мать, а мы находились под твоим покровительством.

Внезапно Солдата озарила догадка.

— То яйцо, которое я нашел на горе Ккамарамм! Я был первым, кого увидел крошка-дракон, вылупившись на свет. Я его кормил.

— Ну вот, загадка и разрешилась, — заявил ворон. — Ты голубоглазый, следовательно, тебя ни с кем не спутаешь, мой двуногий друг. Значит, ты мать дракона? Учти, кража яиц считается у драконов очень серьезным преступлением. Как и то, что кто-то выдает себя за мать. На твоем месте я бы впредь обходил стороной гнезда в горах.

Где-то около полудня птица оставила людей. Солдат и Спэгг продолжали бороться со снежными заносами, продвигаясь на запад к горам Священной Семерки. На склонах этих гор обитали колдуны, причем в таких количествах, в каких они не встречались больше нигде в Гутруме. Правда, надо уточнить, что для колдунов дюжина — это уже очень много. Им нравится жить ближе к богам, там, где воздух заряжен тайной и предрассудками. Колдуны редко стремятся к соседству с простыми смертными.

В горах Священной Семерки Солдат надеялся найти колдуна, который излечил бы его жену от безумия и, возможно, разрешил бы загадку его собственного беспамятства.

На следующее утро путники охотились за оленихой. Чувство голода, терзавшее их, стало невыносимым. Загнав благородное животное в густую рощицу, венчавшую пологий холм, Солдат и Спэгг разделились. Торговцу руками предстояло выгнать олениху из рощи. Солдат, смастеривший лук и стрелы из тиса и прутьев ясеня, притаился на опушке, дожидаясь, когда выбежит вспугнутое животное. С луком Солдат обращался гораздо хуже, чем с арбалетом, но надеялся, что с близкого расстояния не промахнется.

Солдат вошел в рощицу с противоположной стороны, колотя лезвием кинжала по чаше. Олениха выскочила на опушку.

Солдат припал на колено, и когда испуганное животное, двигавшееся очень быстро, несмотря на глубокий снег, поравнялось с ним, выпустил стрелу. Стрела впилась оленихе под левую лопатку, и раненое животное упало.

— Я ее убил — мы ее убили! — воскликнул Солдат. Внезапно из расщепленного ствола дуба появилось еще одно существо — карлик, скрывавшийся в дупле от зимних буранов.

— Это моя добыча! — крикнул карлик. — Я ее подстрелил!

Подошедший сзади Спэгг дал карлику оплеуху.

— Да у тебя даже лука нет, маленький обманщик. Убирайся прочь, пока я не начал терять терпение!

Карлик убежал в лес, выкрикивая ругательства.

Тем временем Солдат бежал что есть сил, преследуя поднявшуюся с земли олениху. Когда он настиг раненое животное, оно было еще живо. Олениха лежала на боку, обагрив кровью белый снег. В больших карих глазах застыл ужас. Животное попыталось встать, брыкаясь, взбивая копытами тонкое покрывало снега, закрывшее наст утром… но, обессилевшее от потери крови, падало на землю.

— Бедняжка, — с сожалением пробормотал Солдат. — Какая же ты красивая!

Он не слишком сожалел о том, что убил это благородное животное, ибо они со Спэггом буквально умирали с голоду. И все же на него произвели впечатление страх и отчаяние раненой оленихи. Опустившись на колено, чтобы перерезать ей горло, Солдат обнаружил у нее на шее черный бархатный ошейник, усыпанный драгоценными камнями. На ошейнику была прикреплена серебряная пластинка с выгравированной надписью:

«Не смей трогать меня, ибо я принадлежу Цезарю».

— Что это? — воскликнул Солдат. — Ручной олень? Если у него есть хозяин, что он делает здесь, в этой глуши?

Нагнувшись, он вытащил стрелу из раны. Поскольку наконечник был прикреплен к древку наспех, тем, что подвернулось под руку, рана оказалась неглубокой. Стрела без труда вышла из нее, и олениха, вскочив на ноги, понеслась по заснеженному полю к виднеющемуся вдалеке холму.

Как раз в этот момент к Солдату подбежал Спэгг.

— О страшная чума и другие смертельные болезни! — разочарованно выругался торговец руками. — Возьмите меня прямо сейчас, ибо у меня больше нет сил, чтобы охотиться!

Он обессилено повалился на землю рядом с Солдатом, все еще стоявшим на коленях, с лицом, залитым слезами.

— Что здесь произошло? — простонал Спэгг. — Мне казалось, добыча у тебя в руках!

— Да, была, была, — ответил Солдат, не в силах оторвать взгляда от удаляющейся оленихи. — Но это… это оказался ручной олень. У него ошейник с табличкой, на которой написано: «Не смей трогать меня».

— Знаешь, а на вкус они ничуть не хуже! — крикнул Спэгг. — Ручным он был или диким, его мясо пришлось бы по нраву моему желудку, в настоящее время жалующемуся так громко, что слышно, наверное, в Зэмерканде.

— Пойдем следом, — предложил Солдат, заметив цепочку капель крови. — Уверен, он рухнет, не пройдя и мили. Наш ужин никуда не денется.

Нехотя поднявшись на ноги, Спэгг побрел следом за Солдатом.

Они целый час тащились по глубокому снегу до ближайшего холма. Там их встретил коренастый дородный мужчина верхом на лошади. Густая черная борода скрывала пол-лица, голову венчала бархатная шапочка с приколотой красивой золотой брошью. Одежду незнакомца, сшитую из парчи и отделанную мехом горностая, не погнушался бы надеть и король, шею украшала толстая золотая цепь с массивной золотой бляхой. Ноги всадника были в лосинах из нежной оленьей кожи, перетянутые крест-накрест подвязками, высокие кожаные сапоги были настолько мягкие, что на лодыжках собрались элегантными складками. Седло на породистом белом жеребце представляло собой настоящее произведение искусства.

— Ты, случайно, не видел… — начал было Спэгг, но Солдат поднял руку, останавливая его.

— Кто вы, сэр? — спросил он, обращаясь к всаднику. — Это ваши земли?

— Я Цезарь, алхимик, и эти земли действительно принадлежат мне, — низким, грудным голосом ответил всадник. — Вы занимаетесь браконьерством.

— Каким браконьерством? — настороженно спросил Солдат. — Мы никого не убили.

— У тебя в руках лук. Вы оба выглядите голодными. Вы идете по кровавому следу.

— Признаю, мы действительно голодны, — согласился Солдат, — но мы не гнусные воры.

— Лесные карлики уже разворовали половину моей дичи. Они ловят ее в силки. Пойманное в силки животное умирает очень медленно. Это жестокое приспособление. Надеюсь, вы не пользуетесь силками?

— Нет, что вы, — ответил Солдат, — и капканами тоже. Мы честные охотники, бьем дичь из лука.

— В таком случае, господа, прошу пожаловать ко мне в гости. В моем доме вы найдете тепло и уют. Как раз сейчас моя жена готовит ужин, и скоро ваши желудки снова наполнятся, а кровь в жилах согреется.

С этими словами великан развернул своего коня. Поднявшись на холм, путники увидели большое одноэтажное строение на берегу озера. Из крыши к небу, затянутому несущимися белыми облаками, поднимались двадцать высоких труб. По углам стояли невысокие круглые остроконечные башенки. Окна были узкие — такие делают для того, чтобы суровой зимой сохранять в доме тепло, а жарким летом — прохладу. Поднимавшийся над трубами дым наполнял воздух запахом сосновых дров.

— Вот мое жилище, — сказал Цезарь-алхимик. — Добро пожаловать, господа.

Спешившись, великан провел коня во внутренний двор и отдал поводья карлику-кучеру. Тот отвел породистого жеребца на конюшню. Хозяин и его гости прошли через двор, заваленный кучами конского навоза, к черному входу и попали сразу на кухню. Здесь пахло так вкусно, что изголодавшимся путникам показалось, будто они попали в рай.

— Сюда, сюда, — окликнул их Цезарь, указывая на дверь в глубине кухни. — Проходите в залу.

Солдат и Спэгг оказались в просторной зале. На стенах висели щиты и оружие как для охоты, так и для войны. Пол был вымощен черными плитами; стены и потолок обиты прочными досками красного дерева. Вокруг большого стола, изрезанного ножом, стояли массивные дубовые стулья с высокими спинками. Вместо гобеленов стены были завешаны выделанными шкурами, сохранявшими тепло. В огромном камине весело трещал огонь; на нем жарилась целая говяжья туша, насаженная на вертел. У камина стояла красивая молодая женщина в бархатном платье.

Подняв взгляд, она улыбнулась. У нее были большие, мягкие карие глаза. На плече под тонким зеленым бархатом виднелась повязка, на которой проступило красное пятнышко размером с мелкую монету. Женщина была втрое моложе Цезаря, невысокая и стройная; ее овальное лицо с маленьким носом и тонкими алыми губами показалось Солдату одним из самых прекрасных женских лиц, которые ему доводилось видеть. Волосы ниспадали из-под небольшой зеленой шапочки пышными блестящими темными локонами.

Солдат обратил внимание, что корсет платья хозяйки перетянут крест-накрест.

— Дорогая, — сказал Цезарь, — эти люди проголодались. Я пригласил их разделить с нами трапезу.

— Хорошо, муж мой, — последовал ответ. — Гостеприимство является первым правилом нашего дома.

Солдат шагнул вперед.

— Госпожа, ведь вы ранены. Ваше плечо…

Женщина натянула платье на повязку.

— Ничего страшного. Пожалуйста, не обращайте внимания, сэр. Я укололась о шипы розового куста.

Шипы розового куста? Что она делала в розарии в такую погоду?

Солдат сделал шаг к хозяйке — и вдруг отшатнулся.

На шее у молодой женщины была черная бархотка с серебряной пластинкой. С такого расстояния Солдат не мог прочесть, что выгравировано на пластинке, но он и так догадался: «Не смей трогать меня, ибо я принадлежу Цезарю». Солдат устыдился того, что сделал с оленихой, и в то же время его напугала сила магии хозяина этого дома. Если стрела ранила женщину в образе оленя, что она делала, бегая по снежной пустыне? Откуда она появилась, когда охотники наткнулись на нее в рощице?

— Садитесь за стол, — распорядился хозяин, — а я отрежу вам куски от этой туши. Крессида, ты не могла бы сходить на кухню за хлебом? Захвати также овощей и, разумеется, кувшины с мальвазией и медом. Пожалуйста, подогрей мальвазию перед тем, как разливать ее по чашам: в холодную погоду от горячей мальвазии на душе становится приятно, ты согласна?

— Да… да, согласна, муж мой.

Крессида удалилась на кухню.

— Ваша… ваша жена, — смущенно кашлянул Солдат, — она ранена.

Хозяин дома, посмотрев вслед ушедшей, кивнул.

— Да-да, бедняга. Сегодня утром она поехала кататься верхом и вернулась с раной. Крессида уверяет, что укололась о ветку розы, но я подозреваю, что ее случайно ранили карлики-браконьеры. Она всегда выгораживает этих созданий. Надо будет разобраться с ними. Следовало бы повесить негодяев на дубе, но, полагаю, к тому моменту, как они окажутся у меня в руках, мой гнев поостынет, и все ограничится хорошей взбучкой. Впрочем, не забивайте себе голову моими делами, прошу вас! Кушайте на здоровье! Чувствуйте себя как дома.

Солдат снова неуверенно кашлянул.

— Я… мы… то есть мы ведь тоже охотились в ваших владениях. Да хранят нас всемогущие боги, надеюсь, это не одна из моих шальных стрел…

Алхимик отчаянно затряс головой.

— Нет-нет, нет.

— Но ведь мы могли…

Казалось, Цезарь начинает сердиться.

— Я же сказал, сэр, вы тут ни при чем. Будьте добры, не спорьте со мной. Я знаю, что произошло с моей супругой. Меня обо всем информировали.

— Прошу прощения, — извинился Солдат. — Я не хотел вас обидеть сомнением. Просто мне невыносима мысль, что я, провинившись перед вашей женой, сижу за столом в вашем доме… По мне лучше покончить с этим неприятным происшествием. Я готов попросить прощения у вас и у вашей жены, и только когда вы примете мои извинения, я смогу пользоваться вашим гостеприимством… Однако, — поспешно добавил он, увидев, что алхимик снова начинает сердиться, — если мы ни в чем не виноваты, естественно, нет никакой надобности ворошить это дело.

— Вот именно, вот именно. Ага, хлеб и вино! — Голос Цезаря снова стал веселым и добродушным. — А также замечательные овощи; я заморозил их у себя на леднике. Хороший ужин снова превратит тебя в крепкого молодого парня.

— А меня? — поинтересовался Спэгг.

— А тебя в то, чем ты был перед тем, как стать закоченевшим трупом, — рассмеялся алхимик. — Кушайте, кушайте на здоровье! И пейте от души. Возблагодарим богов, что вы встретили меня до того, как обессилели от голода и упали в снег. Потом я покажу вам комнату, где я делаю золото из свинцовых чушек. Господа, обещаю, вы будете поражены. Этому мастерству я обучился в далеких восточных странах, в городах Садоне и Тарге, расположенных на берегах великих рек Эллпрата и Исгана. Лишь два человека на всем белом свете знают этот секрет — Фэг из Исгана и я.

Однако я отвлекаю вас от ужина. Пожалуйста, берите вилки. Выслушаем за едой ваш рассказ.