Раскалённая луна

Глава 23

Охотники отправились в парк, а я с напарниками, прячась в густой тени, скользнул к наблюдательному посту. Перемахнул через низенький заборчик, отгораживающий разбитую возле пятиэтажки клумбу, запрыгнул на крышу подъезда, а оттуда на самый верх дома. Чуть позже ко мне присоединился Кот, за ним — Бандерас. Мы спрятались за вентиляционные трубы и уставились в глубину парка.

Место для наблюдения оказалось что надо. С высоты сквозь голые деревья отлично просматривались извилистые кирпичные дорожки, расставленные в хаотичном порядке скамейки, несколько детских площадок и просторная открытая беседка. В столь поздний час прохожих здесь было не так много: сильный мороз поубавил у собачников энтузиазм к долгим прогулкам, а местных выпивох загнал в теплые подъезды.

— Сколько еще ждать, — прошептал Кот, отложил заряженный арбалет и растер руки, согревая их дыханием. — Холодрыга, жуть просто.

— И что упырям дома не сидится, — поддакнул Бандерас.

Мне было искренне жаль напарников — я-то от мороза в минус двадцать не испытывал особенного дискомфорта, спасибо вампирским генам. Но вслух сказал:

— Ждем приказа атаковать.

— Да мы…

— Тсс… — оборвал я, почувствовав, как в позвоночник впились острые ледышки. — Они здесь.

Включив "тепловизор", просканировал парк и увидел Их. Среди редких, тускло-красных силуэтов ясно выделялись темно-синие. Вернув обычное зрение, указал на двух парней. Один, ссутулившийся, в коротком шерстяном пальто и пестром объемном берете "привет Бобу Марли", шел медленно и украдкой посматривал по сторонам. Второй: в джинсах и спортивной куртке, нетерпеливо топтался рядом. Голодный, видать, зараза.

— Жертву выбирают, — прошептал я. — Берите "свежака" на мушку. Только осторожно.

— Которого? — прицелился Кот.

— В куртке.

— Где охотники?

— В засаде, где им еще быть, — ответил Бандерас.

— Может, они не засекли их? У них же нет экстра-зрения.

— Зато у них есть ориентировка. Ты дело вообще смотрел? Так что не высовывайся.

Тем временем вампиры поравнялись с нашей пятиэтажкой. "Наставник" замер и на какой-то миг мне показалось, что он нас учуял. Так дичь чувствует присутствие охотника. Задержав дыхание, я укрылся за трубой, стараясь расслабиться и ни о чем не думать. Затем осторожно высунулся и увидел уже спину вампиров. Они свернули вглубь парка, туда, где навстречу быстро стучала каблуками девушка. Звенящий от мороза воздух делал звуки неестественными, какими-то плоскими и безжизненными. И тут я увидел, наконец, охотников. Рики высунулся из беседки, положив арбалет на перила. Миранда, под видом обычной прохожей, размеренно шагала по дорожке, блокируя путь отступления справа. Шер-Хан заходил слева.

Между вампирами и жертвой оставалось несколько шагов, когда старший остановился, не сводя глаз с девушки. Она вдруг споткнулась и, поддавшись гипнозу, замерла, словно наткнулась на стену. С ее плеча соскользнула сумочка, шлепнулась на асфальт. Да и сама несчастная готова была вот-вот упасть на землю.

Шер-Хан сжал кулак, подавая знак к атаке.

Кот и Рики выстрелили одновременно. "Свежак" зашипел и схватился за бедро, а старший увернулся: отскочил в сторону.

— Давай! — крикнул я Бандерасу. Сам взял на мушку старшего. Спустил тетиву.

Мы оба промахнулись. Невероятно. Упыри вычислили нас и бросились в разные стороны, притом "свежак" как-то уж очень резво. Видно страх смерти раньше положенного срока пробудил его способности. Но, кинулся он по направлению к нам! Удачно!

"На перехват" — мелькнула команда Шер-Хана. — Мы за старшим".

— Стреляйте в подранка! — крикнул я, перезаряжая арбалет. Кот прицелился и выстрелил. Упырь дернулся, схватился за плечо, но не остановился. Понимал, что единственный шанс выжить — это укрыться во дворах, и их близость придавала ему сил и скорости. Я еще раз прицелился, надеясь пристрелить тварь до того, как он минует нашу пятиэтажку. Но опять мимо! Стрела пролетела в считанных миллиметрах от его головы. Везучий, гад!

— Уйдет! — крикнул Бандерас.

— Не уйдет! — я выхватил Клык и сиганул на землю. Но не хватило всего пары секунд. Упырь пролетел мимо, перемахнул через заборчик, детскую песочницу, и помчался во двор.

Я кинулся вдогонку, перескакивая через заборы и качели, через автомобильные ракушки и контейнеры с мусором: нельзя упускать подранка! Прав Шер-Хан, через несколько дней "свежак" обретет настоящую силу, и кто знает, скольких он убьет, прежде чем его поймают?

Где-то позади пыхтели напарники, а я несся, не глядя под ноги, сосредоточившись на одном — поймать урода. Но даже раненный, он оказался быстрым, и очень вертким…

"Когда ж он выдохнется?" — злобно подумал я.

И гонка вдруг закончилась. Вампир резко остановился, повернулся ко мне лицом. Злорадно оскалился и…

На меня обрушился ментальный удар, от которого спасла только реакция — часть волны я успел блокировать, но та, что не успел, прошила насквозь жалящим холодом и сбила с ног.

И это новообращенный? Быть… не может.

Отгородиться от следующего удара не удалось. Его мощь взрывной волной пробила мою защиту. Тряхнула, шарахнула об землю и на какую-то секунду оглушила. Собирая остатки сознания, я попытался встать, но не смог сдвинуться с места.

И понял, что "свежак" всего лишь приманка… Что чужое сознание, подчинившее мое тело, принадлежало не ему, а существу столь могущественному, противостоять которому невозможно. Контроль пронизывал от макушки до пяток, обездвиживал, подчинял себе. И это был даже не гипноз, а нечто большее. К этому не готовили в Обители, об этом не предупреждал Ирбис.

— Ловушка… — захрипел я в надежде, что напарники услышат и успеют скрыться, но из глотки вырвался лишь жалкий хрип.

Вампиры окружали со всех сторон. Они выползали из теней, отбрасываемых деревьями, из черноты, сгустившейся возле молчаливых домов. Какое удачное место для засады! Двор старый, безлюдный. А тусклый фонарный свет жмется возле столбов, словно боится утонуть в окружающей мгле.

— А ведь пришлось за тобой побегать.

Я его только сейчас увидел… Невысокого вампира в длинном, почти до пят, пальто. Он стоял в паре шагов от меня, возле детских качелей, ржаво поскрипывающих на ветру… И именно от него исходила та невероятная сила, пригвоздившая меня к земле. Он вытащил из кармана блестящий портсигар, не снимая перчаток вытянул оттуда сигарету, щелкнул зажигалкой. Тусклый свет пламени на секунду осветил его лицо — красивое, но безжизненное, словно вылепленное из воска.

— Но я даже рад. Chaque chose en son temps*.

Его голос, мягкий и в то же время властный, охватывал целиком. Он не давал вздохнуть и, подобно гигантскому питону, сдавливал грудь.

— А вот твоя слава бежит впереди тебя, Маугли.

Тьма разрасталась. Жирными мазками закрашивала небо, грязной лужей разливалась под телом, голодным клещом впивалась в мышцы, лишая способности и желания бороться. Я мотнул головой, изо всех сил сопротивляясь наползающей черноте.

— А… — довольно ухмыльнулся вампир. — Не сдаешься? А что скажешь на это?

Он подал знак и к нему подвели двух пленников: безоружных, с выкрученными руками. Кота и Бандераса.

— Нне… трогай… их, — наконец выдавил я.

— Ну уж нет, — покачал головой кровосос. — Ты перебил достаточно моих слуг. А мне нужны сильные и умелые бойцы. Бывшие охотники тоже пригодятся. Не бойтесь, — он пробуравил взглядом пленников. — Я вам предлагаю иную стадию существования. И весьма приятного, за тем исключением, что придется пить человеческую кровь. Но со временем и это превращается в наслаждение. Вы меня еще поблагодарите.

— Да пошел ты, мертвяк клыкастый! — злобно выкрикнул Кот, рванулся вперед, но высвободиться из железной хватки вампиров ему не удалось. Они еще сильнее заломили ему руки, так что тот застонал от боли и выплюнул: — Скоро здесь будут охотники!

— Я бы не надеялся на помощь, — от улыбки вампира мороз пошел по коже. — Дожидаться охотничьего подкрепления мы не будем. Приступайте!

Я сцепил зубы. Яростно зарычал, чувствуя, как разгорается в груди безудержная злоба. В ней сила. В ней спасение. Если не для меня, то для напарников. Это из-за меня они здесь… я виноват, что их сцапали! Сконцентрировавшись, я напрягся, силясь разорвать невидимые кандалы. Попытался шевельнуть рукой. Меч лежит так близко! Ненависть должна подпитать силы… Я… смогу… смогу… Смогу!

Кот вдруг подпрыгнул, делая кувырок назад, выдернул руки и засадил ногой одному упырю в спину, другому — под колени.

Короткая схватка на секунду ослабила контроль главаря. Я сжал "клык", рывком вскочил на ноги, прыгнул к напарнику. Молниеносным движением вспорол горло осевшему на землю упырю. Развернулся и всадил клинок второму в затылок. Заорал:

— Беги!

Кот меня не слышал. Он ринулся на помощь Бандерасу, но тварей было слишком много. Он проскочил мимо одного, двинул в челюсть другого. А потом, нелепо взмахнув руками, вдруг остановился. Сломленный гипнозом, он больше не сделал ни шагу. Упыри набросились сзади, повалили его на землю. Один подскочил к шее и, по-звериному изогнувшись, впился зубами в горло.

— Нет!

Ярость затопила целиком, вспыхнул "тепловизор". Я кинулся к Коту, к его затухающему алому силуэту, с одним желанием — оторвать этих пиявок от его тела. Рубанул по синим пятнам, не разбирая, куда именно. Замахнулся снова… когда мощный удар снес меня в сторону.

Я зарычал, попытался отбиться, но следующий ментальный удар впечатал в землю и едва не вырубил сознание. Голова раскалывалась на части, воздух стал тяжелее свинца, стальные тиски сдавили грудь. Я сипло вздохнул, силясь сфокусировать зрение.

Кот лежал совсем рядом. Воздух с хрипом вырывался из его груди, из раны на шее текла кровь. Он посмотрел на меня, и в его глазах не было ни сожаления, ни боли. Только мрачная решимость довести дело до конца… Он поднес руку к губам и раскусил капсулу с ядом.

Немой крик застрял в горле. Отчаяние. Ярость. Они рвали на части, но я не мог даже застонать.

— Решительный малый, — голос лощеного упыря оставался таким же невозмутимым. — Ладно, расправляйтесь со вторым и уходим отсюда. Или ты тоже примешь яд?

— Н…нет, — услышал я слабый голос Бандераса.

— Значит, хочешь стать одним из нас?

— Д…да…

Бандерас… Как же так? После всего, что они сделали с твоим другом… Мысли путались, холод сковывал тело, постепенно добираясь до самого сердца.

— Приступайте, — кивнул главный. — Ну а ты…

Кровосос присел рядом, в нос ударил резкий запах его духов. Тошнотворно сладкий, маскирующий дух разложения. Я встретился с его глазами. Черными, как окна в вечность. Голову вдруг разорвала дикая боль, и новая ментальная волна разбила мир на тысячу осколков.

Ночь опустилась на город, накрыла безлюдные улицы бархатной тенью, загнала жителей портового квартала в дома. Только тощие собаки, да полудикие кошки все еще крутились возле закрывающихся лавочек восточных торговцев: оттуда продолжали течь соблазнительные запахи горячей шаурмы, жареной курицы и лепешек с кунжутом.

Морской ветер свободно разгуливал по опустевшим переулкам, разносил печальные гудки входящих в гавань кораблей, обдувал громоздкие, выдержанные в классическом стиле, дома. Однако всю их европейскую строгость нарушали расписанные арабской вязью подъезды, выложенная геометрическими узорами пестрая мозаика, разбросанный тут и там мусор. Именно здесь селились бедные, а порой дошедшие до крайней черты нищенства иммигранты из близлежащих африканских земель: легальные, а чаще всего нелегальные.

Возле одного такого дома затормозил черный лимузин, выпуская из своих недр невысокого молодого человека. В дорогом костюме "с иголочки", в до блеска начищенных ботинках и с изящным портмоне в руках, он смотрелся здесь также чужеродно, как колониалист, прибывший во владенья туземцев.

Анатоль окинул взглядом грязный подъезд, чуть скривился и пнул ногой подлетевшего к нему со звонким лаем щенка. Живность он не любил, так же как не любил запах грязных человеческих тел, пота и испражнений. А тонкий вампирский нюх улавливал его даже здесь, на улице.

— Месье Легран, — из автомобиля вылез водитель, с отвращением посмотрел на дом и брезгливо прикрыл нос, — вы уверены, что это тот адрес?

— Мои осведомители никогда не ошибаются, — повернулся к нему Анатоль, игнорируя шмыгнувшую вдоль стены крысу.

Хотя водитель прав. Что он, Анатоль Легран, здесь делает? Почему поехал в этот заброшенный, всеми забытый бедняцкий район, вместо того, чтобы веселиться на приеме у Жардена и смаковать кровь девственниц? Неужели клятва, по глупости данная при обращении, оказывает на него такое влияние? Непонятная сила заставила его вернуться на старую смоленскую дорогу и рыскать в поисках зарытого клада. А потом пуститься на поиски потомков Живчика, несмотря на то, что с момента его смерти прошло более полутора сотен лет.

Почему же он тянул? Ведь спустя всего неделю после обращения, он пришел в себя, свыкся со своей новой сущностью, с мыслью, что отныне только горячая кровь будет поддерживать в нем хоть какое-то подобие жизни. И данная в порыве чувств клятва потянула его к месту упокоения боевого товарища. Но именно тогда он попался Хозяину, который поработил его на целую сотню лет, лишив самостоятельности, лишив самого главного — личности и права самому выбирать свою судьбу.

Легран хорошо помнил тот день, когда пробирался сквозь сугробы, выслеживая одиноких, отставших от наполеоновской армии солдат или русских партизан. И как только ноздрей коснулся запах костра и готовящейся пищи, вампир начал осторожно приближаться к людской стоянке. Он по-звериному скользил между деревьями, старался не выходить из тени и не создавать шума. Но его умений явно не хватило, потому что его заметили. Но не люди.

Дорогу ему перегородило существо, от которого исходила невероятная мощь. А заглянув в его глаза, Легран погрузился в черную бездну. Внезапно все поплыло, в голове застучал немой приказ подчиниться. Любое сопротивление равнялось смерти в страшных мучениях. От невыносимой боли, вспыхнувшей в мозгу, вампир покатился по снегу, раздирая лицо в кровь, сдавливая виски, завывая так, как никогда в жизни. А когда муки кончились, в сущности бывшего вольтижера не осталось ничего, кроме желания служить своему хозяину. И все же, в глубине сознания осталось зерно, которое дало ростки только спустя сотню лет.

Год за годом он набирался опыта, собирался с силами, чтоб вызвать Господина на ментальный поединок. Терпеливо, шаг за шагом, пробуждал свое сознание, подготавливал к будущей схватке. И когда почувствовал, что готов к дуэли, бросил перчатку…

Сейчас, на этой грязной мостовой стоял не вампир-слуга, покорно выполнявший приказы хозяина. Здесь стоял Анатоль Легран, глава московской вампирской общины. Победив в ментальной схватке, он получил не только свободу. Он получил власть над всеми слугами бывшего хозяина. И это ощущение почти безграничного могущества грело не хуже теплой и живой крови.

— Жди здесь, — приказал он водителю. Сам же направился к дому и брезгливо толкнул дверь, ведущую в подъезд.

Внутри смердело еще омерзительнее, чем снаружи. Так, что Анатоль достал из кармана пиджака платок и приложил его к носу. Затем поднялся по лестнице, остановился напротив одной из квартир и надавил на кнопку звонка.

Никто не отзывался, так что пришлось повторить. И неоднократно, пока с другой стороны не послышалась злобная ругань и тяжелые шаги. Когда дверь отворилась, на пороге, привалившись к проему, появилось убогое создание, которое когда-то называлось женщиной. Сальные волосы жидкими плетями падали на одутловатое, испещренное морщинами лицо. Под водянистыми, ничего не выражающими глазами, пролегли тяжелые мешки, отвисшая нижняя губа демонстрировала почерневшие зубы.

— Что на…до? — протянуло существо, пьяно растягивая слова и обдавая гостя запахом перегара и гнили.

— Шарлотт Клавье? — досадливо поморщился Легран.

— Пьер! Гляяяди! — вдруг зашлась в диком хохоте пьянчужка. — Алэн Д-делон!

— Меня зовут Анатоль Легран, — раздраженно бросил вампир.

— И что тебе нннужно? Алэн?

Он хотел было развернуться и уйти: зрелище, которое представляла нынешняя Шарлотт Клавье, перечеркивало всякое желание продолжать беседу. Она — уже конченый человек и не сможет оценить тот подарок, который он для нее приготовил. Но тут из-за ее спины выглянула девчушка, лет пяти. Рыжие кудряшки обрамляли хорошенькое личико, а огромные светло-коричневые глаза смотрели на гостя с наивностью и любопытством. В руках малышка сжимала замызганного плюшевого медведя.

— Мама, кто это? — тоненько спросила девочка.

— Иди к себе! — грубо оборвала ее та.

Но Легран остановил женщину.

— Мне нужна она, — и пальцем указал на ребенка.

Сомнений быть не может: те же волосы, те же глаза. Даже лицо…

Шарлотт застыла, переваривая сказанное. Потом хрипло заржала.

— Моя дочь? Зачем тебе она? Возьми лучше меня!

Она распахнула халат, выставляя напоказ тощие обвислые груди.

Лерган, внутренне передернувшись, впился в сознание женщины, вколачивая тупую покорность.

— Мне. Нужна. Она.

— Сколько дашь? — Грубый голос донесся из коридора и в проеме нарисовался мужик такой же пропитой внешности, как и у его сожительницы. В одной руке он держал ополовиненную бутыль со спиртным, в другой — сигарету.

— До конца жизни хватит, — процедил Легран, отдав мысленный приказ. Разговор и так слишком затянулся.

Шарлотт обернулась и с диким визгом набросилась на Пьера. Тот отшатнулся, выронил сигарету, защищаясь от обезумевшей женщины. Легран подхватил девочку на руки и решительно зашагал вниз по лестнице. За спиной слышались дикие крики и звон бившейся посуды. И еще Легран почувствовал тонкий запах дыма от занимающегося пламени.

Лимузин рванул с места, скрываясь в темноте извилистых переулков. Незачем ждать приезда полиции, даже если свидетели все равно ничего не вспомнят о таинственном визитере, а трагедию с пожаром спишут на семейную разборку двух алкашей.

Легран посмотрел на малышку, испуганно сжимавшую медвежонка и улыбнулся:

— Как тебя зовут?

— Элен, — тихо ответила девочка, а потом спросила, уже смелее:

— Куда мы едем?

— Домой.

Анатоль полез в карман пиджака и достал колье с огромным сияющим камнем.

— Это принадлежит тебе, Алена. Теперь тебя зовут именно так. Алена.

— Это он?

Алена склонилась над молодым человеком, лежащим на узкой кушетке. В лабораторию ее пускали редко и только за тем, чтобы передать срочную документацию Леграну. Сам же старейшина приходил сюда довольно часто. А в последнее время и на день оставался, благо помещение находилось на самом нижнем уровне особняка, и лучи света сюда не проникали.

Девушке здесь не нравилось. Что-то было зловещее в этих стерильно-белых стенах, в натертом до блеска черном напольном кафеле, в аппаратуре, занимающей большую часть комнаты. С виду самая обыкновенная лаборатория, если бы не впитавшийся в ее стены дух крови, мучительной боли и безнадежности. Именно здесь проходила "церемония" обращения. И именно к этой кушетке приковывали человека, делающего свои первые шаги к вечности. Но в отличие от всех предыдущих "клиентов", нынешний пленник не имел к обращению никакого отношения.

Он не рвал путы, не скрежетал зубами и не метался в горячечном бреду. Он, не мигая, смотрел на потолок, и если бы не едва слышное дыхание, да чуть заметное подергивание губ, Алена решила бы, что парень мертв.

— Анатоль, — разглядывая пленника, девушка чуть надула губки, — зачем ты сделал из такого красавчика овощ?

— Что, приглянулся? — едва улыбнулся Легран, складывая руки за спиной.

— Почему сразу приглянулся? — фыркнула девушка.

— Парень сам виноват. Вырвался из ментального захвата, перебил часть моих людей, так что пришлось применить… экстренные меры. Но оно и к лучшему. Нам не нужен его разум. Нам нужно его…

— Все готово, — прервал старшего Йен. — Можно приступать.

— Знаешь, ma chere Helen, если все получится… Нас ждут великие перемены.

Девушка улыбнулась, подалась к Леграну, обвила тонкими руками его шею. Она знала, что когда ее ТАК называют, можно рассчитывать на нечто особенно хорошее.

— Chaque chose en son temps — всему свое время.

— Ma chere Helen — моя дорогая Элен