Орхидеи и прочие восточные сладости

Я выдернул смартфон из кармана.

Эсэмэска была нарублена капслоком:

«АЛЬ, ЧТО ВАЩЕ ПРОИСХОДИТ?!!!»

Во мне сжалось все:

«А что происходит?»

«ОН ЧТО, НАШ БОТАНИЧЕСКИЙ САД ОГРАБИЛ?!!!»

«Кто?» – прикинулся я незнающим, чтобы сообразить, как отвечать дальше.

Санька явно выдохнула и дальше стала писать нормально:

«Этот Абдул или как его… В палате не продохнуть – я в тропиках тут. Стога орхидей».

«Сань, извини. Это я ему сказал, что ты орхидеи любишь. Я думал, он шутку поймет. Извини».

«У такого надо было Аленький цветочек просить. От него еще этими духами арабскими… – и тут Санька, признаюсь, круто выругалась. – Со всех этажей сестры прибежали… Так у него еще в кейсе эти пузырьки с духами! Все в золоте… Ужас тут, что делается. Давай сюда. Пошути тут так, чтобы его выпроводить…»

«Он тебе пиар делает, медперсонал коррумпирует».

«Мне от его пиара уже дышать нечем! Давай уже! Сюда! У меня депрессия!»

Отряд быстрого реагирования принял сигнал! Артурчик помчался за скромными кустовыми розочками, только и способными остановить вторжение диких орхидей. А мы с Черным дунули прямиком к горбольнице. На часах, помню, было 17.15. Значит, дядя Аббас ввалился со всеми орхидеями мира, когда Саньку еще навещали девчонки, ведь посещение разрешалось с 17.00. Меня стали терзать смутные предчувствия.

Больница действительно показалась нам дивным цветником. А уж аромат! И что характерно – меня, Санькиного брательника, младший и средний медперсонал принимал, как шейха какого-нибудь… ну а Славку – заодно… типа, как визиря при шейхе. Дядю Аббаса, что показалось странным, мы уже не застали, как и делегацию наших однокашниц. Дежурная медсестра сказала нам, что они вывалились все вместе буквально пару минут назад. И мы со Славкой сумрачно переглянулись… Показалось очень странным, что мы не пересеклись хотя бы у проходной.

У Саньки в ее жутковатом бинтошлеме светились глаза. На депрессию не было похоже. Скорее – на легкую эйфорию со спутанным сознанием. Сестренка схватила мою руку горячими и влажными пальцами. А второй рукой поманила Славку и вцепилась ему в запястье. Я подумал, какую руку она освободит, чтобы потом прихватить Артурчика – как бы тут не случилось напряга… и собрался выдернуть свою, когда покажется Артурчик.

На Санькиной тумбочке стоял флакончик арабского парфюма, напоминающий сказочный восточный дворец в миниатюре. Я огляделся: флакончики чуть поскромнее сверкали и на других тумбочках. Я взял флакончик – тяжеленький-претяжеленький. Это ж килограммов пять, а то и больше нужно было принести в больницу, чтобы обаять и контузить всех, от медперсонала до пациентов!

– Ты меня извини, – вдруг прогудела Санька.

По-настоящему виноватым тоном.

Говорить ей приходилось со сжатыми зубами, и казалось, что со мной говорит такой хомяк с полным ртом и набитыми защечными мешками.

Ну, раз смогла заговорить о чем-то отвлеченном, а не о боли… начала не с жалоб – значит, уже наметился путь к выздоровлению.

– Да это я – придурок! – нежно пожал я руку сестренке, жалея, что не получится по-настоящему ее в лоб поцеловать, как мы всегда делали, когда с кем-то из нас что-то случалось депрессивное. – Не остановил тебя… И вообще, тебе ж, наверное, и говорить нельзя… больно, да? Ты лучше эсэмэски пиши! Хоть прямо сейчас!

– Да я не про то, – дважды пожала мне руку сестренка. – Я повелась…

Тут она и вправду глухо простонала и, взяв одной рукой мобильник, набрала мне:

«Эта реинкарнация Золотой рыбки мне тут мозг вынесла, и я это…»

Санька оборвала фразу явно в надежде, что мы сами догадаемся… Но мы с Черным только недоуменно переглянулись.

«Короче, этот Абдул у меня про желания спрашивал, а я такая ему…» – Санька шмыгнула носом и уже вслух: – Ой, только бы не чихнуть!

И бросив руку Славки, зажала свой нос.

Мы оба с ним затаили дыхание.

– Короче, я вспомнила одно твое желание – и вякнула ему, – призналась Санька опять вслух. – В общем, сам скоро увидишь… Ты только не сердись… Ты же знаешь, я тоже халяву не люблю.

– Хорошая идея – бизнес на джинне! – Умел же разрядить обстановку Славка. – Сдавать джинна в аренду для исполнения чужих желаний! Лохом был Аладдин!

Санька прыснула и застонала от боли.

А я понял, что сейчас лучше никаких больше вопросов не задавать, а стоит просто посидеть с сестренкой – и она успокоится… а уж потом буду ловить непонятные сюрпризы молча, решил я.

Тут объявился запыхавшийся Артурчик. Дикими глазами он обозрел застывшие орхидейные взрывы, украшавшие палату… Но Санька спасла своего верного рыцаря от самоуничижения:

– Ой, мои любимые, Туря! Дай понюхать!

Артурчик осторожно приблизил цветуечки к Санькиному носу, торчавшему из бинтошлема.

– Ой, пахнут любимые! – обдала нас простым человеческим счастьем моя сестренка… и, вдохнув поглубже, тотчас издала вопль из самой-самой глубины души: – Ой, больно!

– …Ну, любовь – это всегда больно, – тихо, себе под нос пробурчал Славка… а потом, через паузу, на всю палату: – А чо вы на меня так смотрите?!

Загрузка...