"Сварщик" с Юноны 3 книга

Глава 11: Команда

в которой Савелий мучительно обживается

По берегу бежится легко. Под подошвами похрустывает укатанная прибойными волнами галька, туман расплывается редкими клочьями, морской воздух бодрит лёгкие йодом. Утренняя зарядка совместная у ШОН и КОС, Савелий бежит вместе со всеми.

В тихой укромной бухточке инструктор, было, собирается провести разминочно-тренировочный комплекс, что-то наподобие боя с тенью в боксе или ката в каратэ, движения боевые, но без противника-партнёра. Тут тебе и зарядка, и тренировка. Но Савелий, пользуясь своей властью, останавливает ладно сбитого крепыша. Все по его команде раздеваются до купальных трусов, заходят в воду по пояс и только теперь следуют указаниям инструктора, выполняют упражнения. Вода сопротивляется, народ хихикает, сопит, но вскоре от нагрузки некоторые двошат. Инструктор пораженно вытягивает лицо, показывает Савелию поднятый большой палец.

Зарядка взбодрила, и Савелий чавкает по прибрежному илу упругой походкой, потом по раскеселенной в грязь множеством ног береговой глине.

Очищая сапоги у здания правления Галичье, где у СоКесаря приёмная, настроение Савелия малость портится. Оттого, что видит доски для прохода, которые в вездесущем тумане и солёном морском воздухе сгнили меньше чем за месяц. Да и русские безалаберные мужички не гнушаются и на телегах прокатиться по пешеходным мосткам. "Блин, ГАИшников на вас нет", - досадует он. А уложить булыжник, ну или хотя бы камни, не хватает людских рук.

Пожевывая губами, проходит в приемную, навстречу встают Прокоп Анфилатов и Василий дубинин. Жестом усаживает их, принимает от Фернандо кружку с чаем из деловито пыхтящего самовара. Недовольно морщится, он же просил хозяйством заняться Кускова. Но эти мОлодцы ему по нраву: - Ну, выкладывайте, - отхлёбывает.

Парни переглядываются, и Дубинин ставит свой чай, оглаживает волосы: - Докладаю, Вашство, керосин вдвое, значится, пошел.

- Отменно. И?

- Дык девать некуды.

- Ясно, - повернулся к Прокопу: - Прокоп, вот тебе задачка, поднять продажи керосина. Ты чем занят?

- Да покуда светоателье запустил. Но скукота, за тем и пришел, может газету запустим? И про керосин там пропишем. - Глаза парня заблестели.

- Хорошая мысль. А пока суть да дело, ты вот что... - и Савелий, придвинув подвернувшийся клочок бумаги, нарисовал рекламный щит: - Поставите на пристани и на рынке в хорошо просматриваемых местах. А позже и в газете рекламу пустим, и на радио.

Что-то в его мозгу словно неудобный шкаф, которому никак не найдут подходящее место, не дает спокойно думать.

Наконец поймал за хвостик теребящую мысль: - Василий, а вот того гудрона у тебя много?

Молодой мужчина, прежде чем ответить, задумчиво запустил пятерню в бороду, поскольку избегал скоропалительных выводов: - Порядошно.

- Отлично, - потёр руки Савелий. Но посетители остались в неведении, что, же тут такого хорошего.

По его приказу в кузнице из привезенного из России железного листа выколотили бочку, которую и доставили в поселение нефтяников к гудронной яме. Оживлённый СоКесарь, приплясывая от нетерпения, повелел на четверть заполнить её промытым и прожаренным морским песком вперемешку с гудроном.

Потом импровизированный котел, полулежа, установили на сложенную "на живую нитку", по сбивчивым указаниям СоКесаря, каменную печь, где разожгли огонь и принялись "варить" смесь, время от времени ворочая бочку вкруг себя.

Вскоре песок в ней почернел и тогда СоКесарь приказал выгрести полученную смесь и равномерно рассыпать на квадрат три на три метра утрамбованного щебня, после чего укатать тяжеленным каменным катком на длинной рукояти.

Народ в недоумении таращился на диковинную процедуру. Любопытствующих под различными предлогами собралось уйма. Даже казаки подъехали шагом на конях и поглядывали через головы "шпаков".

А СоКесарь, как ни в чем, ни бывало, обтёр ладони ветошью, да и пошел пить чай под навес, который его сопровождение споро растянули под раскидистым дубом метрах в двуустах.

Полчаса спустя он, будто опомнившись, глянул на свой хронометр на цепочке, и стремительно двинулся обратно. Да прямиком на испытательную площадку. Зрители затаили дыхание, ожидая, что он вот-вот увязнет, ведь своими глазами видели насколько податлива смесь. Но СоКесарь, как ни в чём нми бывало, потоптался, затем сначала осторожно, а потом как можно сильнее ударяя подошвами попрыгал. Чёрная поверхность осталась совершенно незыблема.

- А ну-ка, - рядом притопывая, прошёлся Баранов, который прибыл накануне попутным судном, привезшим заодно многострадальный провод для дальнописца, поднял блестящие глаза: - А телеги по этому... камню, - наконец подобрал он подходящее слово, - пойдут?

- Вот! - поднял указательный палец Савелий, - Ты, Александр Андреевич, совершенно точно уловил суть: Покрытие для дорог! Причём быстрое покрытие. А значит и дороги проложим быстро. А телеги отлично пойдут. Громыхать, правда, будут. Ну да не сильнее, нежели по булыжной мостовой. А даже поменее.

Тут уже все присутствующие сгрудились у черного, что перо ворона пятачка, кто покачивает головой в изумлении, кто ковыряет ногтем, кто ногой притопывает.

Первое же асфальтированное покрытие замостило площадь перед зданием Правления. А вторым Савелий дал себя уломать, проложили дорожку к дому СоКесаря, прямо до порога.

А дальше пошло по отработанной технологии. Каторжники прорубают просеки в лесах, засыпают овраги, следом слой щебня и, поверх, асфальт. Телеги идут с ровным гулом, а вот для лошадей пришлось придумать особые накопытники, чтобы не разбивали подковами дороги. Теперь перевозки перестали зависеть от погоды. Да и скорость передвижения заметно подросла.

Савелия, правда, такие улучшения мало заботили, Главное, до Верховья добраться, когда захочет. Потому первую дорогу и потянули от Галичье через Форт Росс на Верховье и далее в Орёл. Как раз вдоль линии дальнописца, проброшенной Чингизханом в рекордные сроки. Он же, кстати, и навёл на интересную задумку:

- Ваше СоВеличество, - Савелий поморщился и Чингизхан моментально поправился: - Николай Петрович, гляди. Вот мы тянем линию дальнописца, дороги прокладываем и всё наобум. Ну то есть не совсем конечно наобум, по ранее пробитым индейским либо звериным тропкам, по рассказам местных жителей, сами на местности прикидываем, и всё-равно частенько переделываем. А бывает и не по одному разу переделывать приходится. А почему бы, как нас учили в пажеском корпусе не пустить наперед топографов?

Савелий едва тут же не хлобыстнул себя по лбу: Блин, а ведь Губайдулла прав! А он, Савелий, дурак, раз так опростоволосился. И ведь привезли же группу топографов из Российской Империи как будто.

Губайдула Жангиров, а по-простому Чингизхан, стал местной достопримечательностью. Смуглое казахское лицо его мало отличалось от типично индейского, а вот светлые волосы резко контрастировали с аспидно-черными у краснокожих. Поэтому, где бы ни появился блондин Чингисхан, собирались любопытствующие словно дети индейцы. Многие даже издали нарочно приезжали воочию увидеть беловолосого краснокожего. А своим дружелюбием Губайдула снискал себе и своим собратьям казахам тёплый приём во всех встречных племенах.

Дальнописец и хорошие дороги резко ускорили развитие молодого Великого Княжества. Американское правительство забеспокоилось. Но напряжённость случится позже, а пока...

Ехали с поселения Нефтяников молча. Савелий, вначале деятельный после удачи, с каждым шагом всё, сильнее погружался в мысли, хотя настроение, в общем-то" Всё сделано хорошо".

Отлично знающий шефа Фернандо подмигнул, давая знак Прокопу, который всю дорогу маялся. Мол, "Давай!".

Молодой светокорреспондент заёрзал в седле и как за спасительную соломинку ухватился за светописец на шее. И Фернандо пришлось сделать зверское лицо, чтобы подтолкнуть к действию своего будущего зятя.

Их пантомиму заметил Савелий: - Что там, Прокоп Ксенофонтович?

- Д-да, тут т-такое д-дело... - заикаясь, начал парень.

- Ну, не тяни кота за Фаберже.

- За что? - округлил глаза Прокоп. Все попутчики недоумённо повернули головы к СоКесарю.

- Ааа, это я так, - махнул он рукой, - Фаберже это пасхальные яйца для Императора, делает придворный ювелир.

Все подзависли осмысливая услышанное. Потом кто попроще, казаки да бойцы КОС, заржали в голос. Ну, а кто поинтеллигентнее, смущённо заулыбались от такой Прямоты.

- Ну так что у тебя, Прокоп?

- Так это, с газетой, Ваше СоВеличество, непонятно, - развёл тот руками, - ерунда получается. Я, как Вы приказали, к Ивану Александровичу Кускову пошёл, он в толк не возьмёт, чего я от него хочу. Ну бумаги нету это ладно...

- Как нету? - поднял бровь Савелий, - Петра Николаевича надо будет со-товарищи спросить, что это он увиливают от обещаний.

- Ну, ихняя бумага для газеты и маловата, и пока что... - будущий газетчик покрутил в воздухе пальцами, - Ну, в общем, отбеливать надо. Но, - вздохнул, - не это главное...

- Угу. А что?

- Да что писать-то? - тряхнул светописцем, - снимать я могу. И даже подписи придумаю. А в газете про что писать-то?

- Про что писааать... - Савелий почесал затылок. - То есть темы статей. Угу... Ну да, - кивнул.

- Да и кому писать. Один я, нет же у нас журналистов настоящих.

- А настоящие журналисты нам и не потребуются.

Савелий на глазах оживал. То ощущение безнадёги, которое появилось после того, как возле дуба разделился с Резановым, усугублявшееся от безделья, сейчас, Когда наметилось новое дело, отпускало.

- Мы начнём, пожалуй... Ну, вот почему бы не написать заметку о том, как проложили дороги. Или о том, как "гнали" керосин. Ну, или как бумагу ребята делают.

- Ага, ага, - закивал Прокоп, - запомню.

- Ты не запоминай - ты записывай. Много тебе, да и нам всем, придётся сопутствующих умений осваивать на этой Земле. Мало специалистов тут пока, будем выкручиваться. - И, как бы подавая пример, достал из планшета ежедневник, зачеркал карандашом.

- Дык это... - потупился Прокоп.

- Вот тебе и "Дык это", - потрепал его по плечу, подъехав, СоКесарь, - С собой блокнот надо возить. Потом в газете можно - и нужно! - будет колонку кто что продаёт. Типа рекламы. Вот у чинуков рыба, у других шкурки. Понимаешь? А у нас в Верховье сейчас будут излишки продовольствия, - вспомнил он рубрику "Купи-продай" в газетах своего мира.

27 сентября на верфи брата Прокопа Аникея, младший Анфилатов жаловался в основном на недостаток рабочих рук. Сколько времени угрохивают только на распиловку брёвен на доски! Вокруг стоял лес высоких помостов, на которых по два человека пилами распускают брёвна вдоль.

Савелий сразу припомнил, что привезли-же всё потребное, чтобы механизировать процесс.

Тут же пацаны проворно собирают опилки. Спросил: - Как они, ничего не мешаются?

- Да нет, нормально всё, молодцы, - с разных сторон, но в один голос похвалили рабочие юных бумагоделателей. А Аникей указал пальцем на странного вида корзины под распиловочными козлами: - Вишь, Петровищь?

Савелий кивнул и начальник верфи продолжил: - Сами бесенята удумали. И понаплели. Да поналадили тутова. Робятам, вишь, не мишають, а опилки, почитай, усе унутрях. Вон те двое, из старшого, значится, звяна, поджидають как доверху забьёться. Тады как мужики за новым брявном идуть, эти прыг, хвать, другую подвешивають. А энти вон, - он кивнул на стайку совсем малышни, Петька Резанов чуть постарше, метёлками сметают отлетевшие в сторону древесные отходы и в маленькие корзиночки совками деловито ссыпают, - из младшега звяна. Ихние камандиры шибко строгия, ажно иной раз жалость беря как разнося.

Савелий вспомнил, что Петька с пацанятами частенько хороводятся и с Кончитой, и учительницей Аллой Николаевной, невестой землекопа "стахановца" Гаврилы Королева, прибывших с караваном. Они же По его, Савелия, поручению организовывали пионерию и РИмСоМол для воспитания молодёжи на принципах А.С.Макаренко из его времени: "Труд, игра, коллектив". Только ему недосуг было углубляться в тему, а они, выходит, подошли к делу всерьёз...

За разговорами, при осмотре набора Клипера, внезапно справа сзади послышался голос... Резанова!

Савелий, разумеется, и в голову не брал, что как раз сегодня минуло сорок дней со дня исчезновения хозяина тела. Не было ему знакомо чувство утраты. Когда там, в предыдущей жизни, командир группы, майор с проседью, группёр, как они его звали за глаза, на посиделках провозглашал второй тост "за тех, кого нет с нами", вставали все и опустошали бокалы не чокаясь, Савелий павших ребят воспринимал просто как отсутствующих. Вроде как они отъехали, но непременно вернутся.

Он, в тот момент изумлялся точности подгонки поперечного с продольным Брусов, ковырял ногтем незаметный глазу стык, всё мгновенно бросил, разогнулся дико озираясь. Сейчас он думал не мозгами, а ногами.

Сам не представлял, как поступит, когда найдёт Резанова. Единственное, надеялся, что вот та заноза в груди, которая постоянно сидит после исчезновения хозяина тела рассосется, и он наконец сможет переложить непонятные, пугающие дела на другие плечи. Чтоб всё по полочкам, по уму и вовремя, И тем самым людям, которые к этому способны, как это умел делать командор.

А пока что у Савелия получалось только то, за что ему интересно хвататься. Но это как вырывать клочки, которые потом некуда приспособить.

Переполошил и корабелов, и охрану, разумеется никого не нашёл, кроме одного рабочего, сибирский говор которого отдалённо напоминал иркутский говорок, впитанный Резановым в детстве. Обескураженный Савелий, опустил плечи. Но долго унывать он не умел.

Уходя с верфи, вспомнил про производство досок и поманил управляющего. К вечеру, засучив рукава гимнастёрки и с ног до головы припорошенный словно снегом опилками, настраивал вместе с работягами пароврат с пакетом дисковых пил на оси. Рядом прибывшие с переселенцами механики доставали из упаковочных ящиков детали классической пилорамы.

Брёвна толщиной в радиус дисковой пилы приладились распускать циркулярной механической пилой, выход досок, причём ровненьких, мерных, сразу скакнул в двенадцать раз! Остальные, более толстые брёвна и на ответственные узлы, прогоняли через пилорамы. Это узкое место производственного процесса "расшили", однако дальше громоздились "эвересты" не менее насущных работ. И Савелий к исходу сентября понял, что один всё не потянет.

Обмозговывая распределение обязанностей и состав команды, для начала засел прошерстить бумаги Резанова. Ведь что-то там он фиксировал, Савелий надеялся отыскать в его записках подсказки, как упорядочить дела Княжества. И сразу встал в тупик.

Большинство записей командор производил странными значками. "Крякозябры какие-то", - помянул недобрым словом бывшего со-владельца организма Савелий. Нет, он знал, что Резанов во всю пользует скоропись для заметок, поначалу из любопытства заглядывал как бы через плечо, и хозяин тела даже как-то раз загорелся идеей обучить Савелия, да тот заартачился: "Ниеет, Вашбродь!", - и в самом деле, на кой ему вникать в бумажную тягомотину, когда есть кому, а вот теперь горько пожалел.

Но вёрткий мозг подбросил подсказку, и Савелий крикнул: - Фернандо!

- Да, Ваше СоВеличество, - возник в дверях секретарь.

- Ты ведь хорошо владеешь скорописью, переведи, - пододвинул листок со вполне нейтральным текстом.

Можно было, конечно, тупо попросить растолковать систему ускорения записи, придуманную Резановым, но засмеёт ведь, не в открытую конечно, а про себя, мол "забыл что сам изобрёл". И потому Савелий пошёл на такую "военную хитрость".

Спустя пяток минут результат лежал рядышком с исходником. И Савелий, сравнивая, быстро установил соответствия и, вначале с трудом, шевеля губами от усердия, то и дело, сверяясь с составленным алфавитом, принялся штудировать архив СоКесаря.

На третий день со хрустом разогнул ноющую спину, потряс занемевшие пальцы, проморгался, выгоняя из под век будто набившийся песок, встал, со скрипом отодвигая стул, на отсиженных ногах доплёлся до двери, едва не споткнулся о порог, выбрался на улицу и набрал полные лёгкие свежайшего воздуха, да так, что аж рёбра затрещали.

Отчётливая струйка запаха свежего асфальта, пробудила ностальгию, зубы вновь свело от нахлынувших дум об оставленных в двадцать первом веке домочадцах.

Но все усилия того стоили. Теперь он худо-бедно понимал, как наладить жизнедеятельность свалившегося на него Великого Княжества.

Выписал для себя основные направления и людей, которых можно поставить во главе каждого. Резанов педантично отразил деловые качества, образование, опыт работы, а также достоинства и недостатки всех претендентов. Оказывается, не первых согласившихся отправиться "к чёрту на кулички" командор брал в Русскую Америку, нет, далеко не всякого. А значит что? Значит, надо их, этих знатоков по направлениям, "подтягивать" к себе. Чтоб опереться на них в укреплении Княжества.

Савелий вернулся в кабинет, плюхнулся в рабочее кресло и, почесав карандашом, ёрш на затылке, принялся черкать план первоочередных мероприятий, как его учили в прежнем мире в погранучилище.

И в первую голову следовало разобраться с золотом. Дабы не вводить в искушение всяких любителей лёгкой наживы, наподобие тех же североамериканских флибустьеров. Савелий принялся было По-привычке самолично размечать задачи: надо строить крепкое, серьёзно укреплённое хранилище, а не такой сарайчик, как сейчас в Форт Россе. Потребуется мощная, и при этом кристально честная, охрана. "Что ещё?" - задумался он, и на лоб набежала тень. Полминуты спустя сообразил что следует сделать, чтобы проблемы с золотом если не исчезли, то преодолевались бы наилучшим из доступных способов.

Пружинисто вскочил и, словно по-медвежьи косолапо ставя ноги, столь же стремительно, как умеет мишка, зашагал в сторону антенны возвышающейся на холме радиостанции.