"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18

Глава 1

Император Александр XII сидел за своим рабочим столом. Десятки голограмм, имитирующих мониторы, транслировали краткие выжимки и отчеты различных служб о текущих делах и состоянии его Империи. Священной Мирской Империи, которая раскинулась по нескольким сотням звездных систем галактики Водной Преграды и даже имела несколько анклавов в других галактиках. Только глаза его ничего не замечали, ни цифр, ни сухих канцелярских слов, они смотрели в прошлое. Империя развивалась сотни тысяч лет, достигла небывалых успехов, была крупнейшим объединением миров в известных частях Вселенной. Не всегда все шло гладко, хватало и разнообразных препятствий, и войн, как междоусобных, так и с внешними врагами. И враги никогда не переводились, да и полно их и сейчас: знания и технологии Империи мало кого могли оставить равнодушным, но главное — триллионы разумных. Давно прошли доисторические темные времена, когда богатством считались минералы и минеральные вещества, территории или биомасса. Разум и его носители — вот что было на самом деле главной ценностью Империи, и за этой ценностью постоянно приглядывали и пробовали присвоить себе. То целестиалы, разумные планеты, пытались пустить свои ростки и включить в себя густонаселенные миры, то айоны, существа, развитие которых привело к тому, что их можно уже считать больше энергетической формой жизни, чем биологической, строили свои козни. Из этих получались наиболее хитрые и изворотливые враги. Не все, но большинство из них были паразитами. Никакой прямой конфронтации — они любили рядиться в костюмы, называли себя богами, окучивали паству и получали доступ к разуму, а значит и ко всей жизненной силе и энергии своих прихожан. Тратишь на чудеса копейки, а собираешь миллионы. И вот деятельность проповедников этих божков ой как внимательно нужно контролировать. Просочившаяся зараза может разрушить даже такого колосса как Империя. Хотя среди граждан Империи были и свои айоны, но никто не имел права паразитировать на других, а значит они развивались и становились сильнее гораздо медленнее. Было достаточно и просто тех, кто умел аккумулировать и в той или иной мере оперировать энергией. Их называли по-разному, в зависимости от видов и способов управления энергией: операторы, одаренные, маги, волшебники, колдуны, культиваторы и так далее, часть из которых тоже могла паразитировать на других разумных, но в Империи это было строго запрещено. Огромное количество классификаций и наименований. А еще было огромное количество высокоэнергетического оружия. Да, в вооруженных силах Империи было мало тех, кто мог одним взглядом обращать города в пепел и прах, зато были оперативно-тактические бригады, состоящие как из обычных разумных, так и из операторов энергий, оснащенные передовой техникой и оружием. Такая бригада еще могла усиливаться айонами боевой направленности. Одна ОТБ, а если нужно, то и две, три, десять, могла справиться и с божком, и с целестиалом, главное было только найти их. Вселенная огромна, и спрятаться можно очень хорошо, даже если ты разумный мир, но и способов обнаружения хватало. Конечно, никто не бороздил на космических кораблях просторы Вселенной. Такие полеты по своей природе, даже обладай ты бессмертием и неисчерпаемым источником энергии, неэффективны. Пользовались телепортацией. Нет не мгновенным переносом тела в пространстве, так как мгновенное перемещение вещества в веществе невозможно, а искривлением и искажением пространства Вселенной таким образом, чтобы оказываться в другой точке. И эти следы искажений и искривлений можно было отследить. А летали — летали только по орбитам и то только для того, чтобы обслуживать спутники-щиты, которые как раз и защищали от несанкционированных телепортаций. Все сообщение шло только через жестко контролируемые телепортационные площадки.

Побеждена была в Империи и старость. Любой гражданин мог обновлять организм столько раз, сколько ему нужно и выглядеть на столько, на сколько хочешь. Но бессмертия так и не достигли. Просто разум в какой-то из моментов переставал жить и тело угасало в след за ним. Кто-то проживал триста-четыреста лет, кто-то мог прожить и тысячу. Почему это происходило, какой механизм отвечал за это — пока не обнаружили. Император Александр XII прожил уже больше двух тысяч лет, он хоронил своих жен, детей и уже даже внуков, а теперь пришла и его пора. Угасание — так это назвали и начиналось оно всегда одинаково: упрощались эмоции, прекращали появляться желания, апатия захватывала разум. Чем больше прожил человек, тем медленней его поглощало угасание.

Несколько лет назад Император заметил в себе первые признаки угасания, а значит нужно было передавать власть новому императору или императрице. Да он продержался больше двух тысяч лет, а значит и угасать будет больше сотни, но откладывать не стоило. Механизм подготовки к передаче власти был запущен им уже давно, а сегодня это будет озвучено претендентам. Именно претендентам, а не наследникам, хотя конечно все претенденты будут в том или ином родстве с Императором, потому что на всём протяжении существования Империи императорская династия Дрейков через браки включала в себя самых лучших разумных, дети которых всегда дополнительно получали необходимые навыки и знания для управления Империей. Среди них и выбирались претенденты, чем-то выгодно или особо отличающиеся, выдающиеся: обычно не больше десяти. После чего проходило испытание-соревнование среди претендентов, по итогам которого победитель принимал власть. Но нужно отметить, что власть императора была условно абсолютной. В основании пирамиды лежали три системы: законодательная, исполнительная и судебная, а вершиной этой пирамиды был Император — верховный исполнитель, законодатель и судья. Если говорить простыми словами — дополнительно контролировал, управлял, направлял и судил тех, кто правил империей. Империя превыше всего — и это не пустые слова. Уже больше двадцати тысяч лет не было и намека на междоусобицу. Разум все-таки понемногу доминировал над животными инстинктами. Поэтому борьба, соперничество внутри Империи поощрялась и велась, но каждый из граждан Империи знал непреложное правило — это соперничество и борьба, а тем более результат борьбы должны только усиливать Империю, и никак иначе.

— Император, они прибыли, — доложил один из секретарей.

— Значит пора, — скорее для себя сказал Александр XII, а потом добавил, — Приглашай их в малый зал для встреч.

Вот они перед ним, три претендента: Сириус, Лейла и Виктор. Сириус был одним из сыновей императора и старшим среди претендентов. Ему было уже за семьсот лет, и он проявил себя как очень хороший управленец, отвечающий за самый большой кластер Империи. Лейла, молодо выглядящая, подвижная, очень привлекательная особа, короткостриженая шатенка, хотя уже далеко не девочка. Дочь родного племянника Императора. Ей перевалило за триста двадцать лет, но пока она и не думала остепеняться, заводить семью. Сильный оператор, Лейла шастала одна или со своей командой по окраинам Империи, по другим обитаемым или не очень обитаемым областям Вселенной, с целью разведки, сбора информации, составления карт, изучения направлений дальнейшего распространения Империи. И, наконец, Виктор — очень многоюродный внучатый племянник Императора. Самый молодой из претендентов, ему только недавно стукнуло сто двадцать четыре года. Но он уже зарекомендовал себя как талантливый ученый и прогрессор, по его разработкам и рекомендациям были произведены некоторые улучшения существующих технологий и аспектов общественной жизни Империи. Каждый из них мог повести Империю за собой. Александр внимательно окинул взглядом каждого из них:

— Думаю, вы догадались, зачем я вас позвал.

Нахмуренные брови Сириуса, замершая Лейла, внимательный взгляд Виктора говорили о том, что собравшиеся здесь всё поняли, но Сириус все же уточнил:

— Отец, ты угасаешь?

Атмосфера в зале стала еще более напряженной и немного мрачной. Императора действительно и любили, и ценили, и уважали. Да и привыкли. Даже ходили шутки, что это последний император, который будет править до скончания времен. Правда ответить Император не успел, только в удивлении вскинул брови, ведь ему пришло сообщение дополненной реальности на сетчатку, а затем и раздалось оповещение по всей планете о несанкционированной телепортации и приведение сил быстрого реагирования в состояние боевой готовности. Но через несколько секунд все было отменено, а Императору пришло еще одно сообщение: «Селена Дрейк». Плечи Александра XII не успели поникнуть, как легкий толчок воздуха и вспучившееся пространство сказали о том, что кто-то использовал телепортацию вне специальных площадок. Телепортацию внутри одной планеты вообще не использовали, это было нецелесообразно, хватало и других быстрых видов транспорта, перемещение на которых было более энергоэффективным. Как будто из-за невидимого угла вышагнула высокая стройная блондинка, с неестественно яркими зелеными глазами, в которых сейчас плескалось сильное беспокойство:

— Папа, что случилось, что тут происходит и почему ты давно меня не навещал?

И что на это мог ответить Император своей любимице, самой младшей дочке, которой вот-вот должно стукнуть 18 лет? Селена была незапланированным, нежданным ребенком и как такое могло случиться, Император не знал и сам. Ведь уже после тысячи лет жизни все было строго и рационально распланировано и предопределено, а тут буря страсти и эмоций и желаний. Его даже проверили на внешнее вмешательство, но ничего не обнаружили. Возможно, организм уже знал о скором угасании и так отреагировал, а возможно плохо искали. Как оказалось впоследствии, мать Селены была очень сильным природным айоном. Очень-очень сильным. Обычно, в такой степени развития айоны теряют половую принадлежность — это уже сгустки силы, облаченные в платье плоти, но перед Императором предстала прекрасная женщина, и его организм сошел с ума. Мудрый и опытный, он чувствовал себя мальчишкой перед ней, а она улыбалась, обнимала, и говорила, что его любит. А потом, в соседней к столичной звездной системе, с очень мягкой и стабильной звездой, где раньше не было пригодных для жизни планет, одна из планет стала райским миром, который назвали Эйдомом.

— Это подарок Селене, нашей дочери, это будет ее мир. — только и услышал Император.

Один небольшой материк, среди огромного, на всю планету океана, постоянный умеренный климат, богатая растительность с минимальным животным миром. В считанные месяцы Император построил огромное комфортабельное поместье на берегу океана и небольшой населенный пункт для обслуживания. Запустил спутники-щиты и обустроил телепортационную площадку, хотя мать Селены в защиту планеты тоже внесла свою лепту: на орбите вращались восемь огромных булыжников, фонивших небывалой силой. Вот там и появилась на свет Селена Дрейк. Три счастливых года родители и Селена провели в этом поместье. Александр XII и работать предпочитал оттуда, пока как-то он не проснулся один. Мать Селены исчезла так же внезапно, как и появилась в его жизни. Император не столько расстраивался и переживал за себя, как беспокоился о Селене- девочка растет без матери. Он так же продолжал жить на Эйдоме, проводил как можно больше время с ней, пока Селена в возрасте 5 лет не взяла его за руку и не сказала, чтобы он не беспокоился и не переживал, ведь мама их любит и, вообще, к ней мама иногда приходит и разговаривает во снах. Жизнь Императора начала возвращаться в привычное русло, снова дела Империи вышли на первое место, но повышенная забота и любовь к Селене никуда не делись. А Селена росла очень активным, смышленым и сильным ребенком, правда в очень тепличных, специфических и стерильных условиях: тут папа сильно перестарался и перестраховался. Хотя оберегать Селену с каждым годом нужно было все меньше и меньше. Обычно от союза одаренного и неодаренного, каким и был Император, рождались одаренные дети, но могли так же рождаться и неодаренные. От союза неодаренного и айона, все ожидали точно сильного оператора, но судя по стремительным темпам развития, Селена обещала стать айоном. И стала — только айоны обладали личной силой, способной искривлять пространство. Вот и возник этот переполох. Нельзя из одной точки Вселенной телепортироваться в любую другую. Пространство искривляется только определенными способами и, соответственно, иногда нужно прокладывать целую сеть маршрутов, по которым потом идет интенсивное движение. Отсюда и необходимость запроса в точку назначения на телепортацию, определение времени телепортации, а тут несанкционированное искажение пространства. Хорошо хоть системы безопасности быстро определили сигнатуру силы Селены Дрейк и никаких мер противодействия против нее не применялось. А та, на эмоциях, ни с кем не объясняясь, определив местоположение отца, тут же телепортировалась еще раз к нему.

— Мне что-то тревожно и хочется плакать, — продолжала Селена приближаясь к отцу, а потом вдруг застыла. Из ее глаз покатились крупные слезы. Император сам сделал последний шаг на встречу и обнял ее.

— Все хорошо, милая, так бывает, это жизнь — гладил Император по голове и спине дочь.

— Это смерть, папа, была бы это жизнь, я бы точно смогла все исправить.

— Не плачь, последние сто лет своей жизни я буду видеть твои слезы что ли? Затопишь мне всю Столицу, где тогда кто-то из них будет править?

— Испытание претендентов? — вытерла слезы девушка. — А почему я не участвую? Про правила наследования я уже знаю, в этом году мне исполняется 18 и по праву силы, как твоя дочь, я также должна участвовать. Среди них нет никого сильнее меня. — отстранилась Селена от отца, заглядываю ему в глаза.

Солнышко, — отвел глаза Император, почувствовав себя нашкодившим школьником, однако сказал правду — Я наложил вето на твою кандидатуру, ты еще маленькая, тебе еще нужно многому научиться, а испытания претендентов будут достаточно суровыми, да и разве нужна тебе эта власть и императорская корона?

— Папа! Я уже большая! Не нужно принимать решения за меня! — тут же стала в позу благородного рыцаря Селена — Власть то может мне и не нужна, но вдруг я окажусь лучшей среди всех? И тогда мне придется стать императрицей, я знаю про ответственность перед Империей, я готова продолжить нести твое знамя! Отзывай свое вето!

Император скептически выгнул брось:

— Столько пафоса и патетики, я почти верю…

— Ну пааапа, я очень хочу попробовать эти испытания, это же весело, а на Эйдоме скучнооо, и учебу не заброшууу, пожаааалуйста, отзови вето.

— Ты хоть представляешь, что до начала испытаний, тебе необходимо собрать команду, это информация и для вас тоже — обратился Император к остальным претендентам, которые с намеком на отеческую улыбку смотрели всё это время на Селену — Нужно быть сильным, умным, талантливым не только самому по себе, но и уметь собрать вокруг себя таких же разумных, которые будут дополнять и усиливать вас и потом дальше помогать нести бремя власти. Команда должна состоять из 5 разумных, каждый из вас — капитан, двоих вы можете взять из ваших личных знакомых граждан Империи, а еще двоих вы будете искать на случайно выбранной планете, не входящей в Империю. На это дается 5 лет — покажите, как вы можете действовать в незнакомой обстановке, как разбираетесь в разумных, как вы можете быстро находить необходимые вам в команду таланты и обучать их. Это просто подготовка, к испытаниям, а не сами испытания. Ты готова, Селена, к такому?

— Да легкотня, — тут же выпалила Селена — Возьму с собой учителя боевых искусств и тактики, и еще учителя социологии, психологии и психиатрии, легко справимся.

— Вообще-то айон Кирит находится на действующей военной службе Империи, так что он из моей команды, так же, как и мэтр Иванов. — обрубил крылья дочери Император.

— Получается из Эйдома я никого не могу взять? — нахмурила брови Селена. — Но я же больше нигде и не была, только к тебе сюда иногда приезжала, и личных знакомых и своих друзей у меня нет, это все твои друзья и знакомые. — ее плечи поникли. Но потом опять расправились:

— Не важно, папа, я справлюсь, найду всех четверых там, куда меня отправят, ну а если не справлюсь, то и не буду участвовать в испытаниях. Но все же мне хотелось, чтобы ты мной гордился, гордился и верил в меня.

— Я горжусь тобой, Солнышко, и, если для тебя это так важно — хорошо, сниму вето. Пойдем перекусим, а вас Сириус, Лейла, Виктор, через три имперских дня жду тут же с вашими членами команды, справитесь за это время?

Большинство обжитых планет находятся в точках пространства Вселенной с примерно одинаковом уровнем искривления, поэтому и время течет более или менее синхронно в них, но разница конечно есть. Поэтому в каждом мире идет свое летоисчисление и параллельно идет отсчет времени, как и на Столице: в имперских часах, днях и годах. Получив подтверждение, Император пожал руки Сириусу и Виктору, обнял Лейлу. Никого из своих детей и родственников он не любил так, как Селену, но этих людей, которые уже много сделали для Империи, он ценил и уважал.

Через три дня три неполные команды и Селена в одиночестве отбыли по своим мирам назначения. Виктор, Лейла и Сириус отправлялись с окраинных планет Империи, а вот Селена, обвешанная разными техническими приспособлениями и оружием, на всякий случай, отправлялась из Столицы. Из-за чего все время подозрительно косилась на отца. А Император все пытался скрыть довольную улыбку. Подумаешь, случайности неслучайны. Он спросил, и руководитель телепортационной службы Столицы, как оказалось и любитель поискать другие разумные миры, сказал, что обнаружил путь прямо из столицы к какой-то далекой планете с пригодной для дыхания атмосферой, которой нет ни в одном реестре, с очень низким энергетическим фоном, но при этом разум там присутствовал — оттуда шли какие-то сигналы. И по уровню фона, получалось, что там нет сильных одаренных, даже до ядерного синтеза в промышленных масштабах не дошли, а это значит: пусть пять лет посидит среди дикарей — никто и никак там не сможет навредить его любимой дочурке-айону.

Глава 2

Последний Приют. Так они иногда называли этот мир. Да и называли — не совсем верно сказано. Ведь не каждый из них мог что-то произнести, а у некоторых вообще с рождения отсутствовал речевой аппарат. Но в любом произнесенном слове заложена какая-то информация, какой-то образ: образ действия, предмета, состояния и так далее — и вот обмениваться такими образами они умели, при этом скрывая ту информацию, которая не предназначалось для других. А прятать было что, ведь каждый обитатель Последнего Приюта здесь оказался не просто так, у каждого можно было найти скелет в шкафу. Хотя опять не совсем верно сказано — горы и океаны скелетов в шкафу.

Последний Приют — одинокая массивная планета, которая летела сквозь темноту космоса, медленно вращаясь вокруг неактивной сверхмассивной черной дыры, у которой оставались остатки аккреционного диска, что позволяло поддерживать что-то похожее на жизнь на этой планете. Скудную и убогую, но жизнь. Светло-серое небо, постоянно расцвечивающееся разноцветными всполохами, песчано-каменистая поверхность, мало растительности, вода только глубоко под землей, ни морей, ни океанов, ни рек, ну и совсем нет животного мира, за исключением десятка обитателей. Никто из них не хотел здесь оказаться, не пришел по своей воле, каждый из них был отвергнут Вселенной. Как организм отторгает и борется с больными или чужеродными клетками, так и Вселенная попыталась уничтожить их, но до конца не смогла, а скорее всего почему-то не захотела этого делать, поэтому и выкинула сюда, на Последний Приют, откуда никто их них уже не мог сбежать. Здесь они и коротали свой век в ожидании. В ожидании своей собственной смерти или гибели планеты, или, чем Вселенная не шутит, свободы.

Последний Приют для проклятых изгоев, отверженных, монстров и чудовищ. Наверное, любой из них мог бы отправиться в последний полет на встречу черной дыре, но никто этого не делал, все на что-то надеялись. А надеяться было не на что: только если не на появления нового обитателя. С появлением нового жителя всегда становилось веселее. Каждый новый попаданец не сразу смирялся со своей участью, пытался вырваться с Последнего Приюта, но сил и энергии уже не хватало, да и черная дыра, пусть и неактивная, начинала медленно выкачивать то, что оставалось, и поэтому выход был только один — пополнить собственные запасы энергии, сожрав, поглотив тех, кто уже здесь находился.

Хотя полноценно разумными были не все обитатели Последнего Приюта, но высокоразвитым был каждый, жить, и выживать они умели, поэтому очень скоро бывалые сидельцы сбились в стаю и теперь уже роли поменялись. Каждого вновь появившегося ждали как долгожданный и самый вкусный обед. Шансов у новой жертвы не было. Пока не появился Джерри. Его прибытие даже не заметили, обычно любое появление сопровождалось энергетическим всплеском, который все очень хорошо чуяли, и считали приглашением к праздничному столу, а тут — ничего, он сам вышел на временную стоянку стаи. Обыкновенный мужчина в сером то ли комбинезоне, то ли военной форме, под метр девяносто, среднее телосложение, темные волосы, серые глаза, в которых читалась усталость и тоска. Он не фонтанировал энергией либо каким-то еще проявлением сил, не выглядел могучим, не проявлял агрессии, но первые же бросившиеся на него, самые нетерпеливые и жадные, желающие урвать кусок побольше, не самые сильные из стаи, правда и не самые слабые, были моментально аннигилированы, растворены, исчезли из реальности без видимых усилий. У остальных резко включились мозги и появилось желание начать переговоры.

Так как никто из старожил не смог определить границы сил Джерри и понять их природу, то в результате переговоров он был принят в общество жителей Последнего Приюта и были выработаны новая стратегия и правила поведения, закрепленные Согласием каждого:

— стая не атакует и не пожирает своих;

— если новичок не проявляет агрессии и не нападает на местных, то он становится новым членом стаи, ну а если нападает — то можно и перекусить, кто плотью и энергией, кто просто энергией. Не то чтобы это Согласие, так называемое Слово Силы, нельзя было нарушить, но каждый их них, хоть и был осколком прежнего себя, все же оставались весомыми и значимыми фигурами, а значит их Слова Вселенная могла и услышать, и нарушение Слова, вполне возможно могло привести к тому, что опять пережуют и выплюнут, только уже прямо в черную дыру.

Стая постоянно кочевала, иногда устраивая привалы, ведь остаться на месте означало оказаться на ночной стороне Последнего Приюта, где температура была намного ниже, и для выживания приходилось тратить намного больше энергии, которую можно было хоть чуть-чуть восполнить только при появлении агрессивного новичка. Во время привалов большинство, как Джерри и Хуманам, обезьяноподобное разумное животное, которое считало себя венцом природы, просто садились спиной к камням и смотрели на цветные всполохи на небе, а вот Ингвар, огромный лохматый и бородатый мужик за два метра ростом и шириной метра полтора, одежда которого давно превратилась в лохмотья, всё пытался к кому-то подсесть и пообщаться, пошутить, но от него все шарахались — шутки у него были какие-то несмешные, да и фонило от него безумием и тягой к саморазрушению. Безжизненный серокожий мужчина, который отзывался на имя Стиг, просто замирал на месте, и если бы не остатки грязной тоги, которая уже едва ли что прикрывала, то его можно было бы перепутать со статуей. Еще одним неживым существом в стае был Зомби, только он напоминал полуразложившийся труп и падал плашмя там, где останавливался. Имя своего он не помнил, зато помнил не один десяток миров, где устроил зомбоапокалипсис, за что, по-видимому, и оказался на Последнем Приюте: достал Вселенную зомбоапокалипсисами. Большая ящероподобная зеленая тварь рыла себе нору, в которой пряталась, оставляя снаружи только открытую пасть. Крокодил, как его прозвали, изначально не был разумным, но стечение обстоятельств и факторов позволило ему очень сильно развиться, стать псевдоразумным, однако этого псевдоразума там было не то, чтобы особо много. Обычно он транслировал в общий эфир стаи только свой голод и желание найти хотя бы маленькую звезду, хоть какого-нибудь красного карлика, и поэтому был единственным, кто иногда бегал на темную сторону Последнего Приюта, с желанием пусть только посмотреть на свет далеких светил, который сюда еле долетал. Правда иногда долетали и какие-то другие странные сигналы, которые Крокодил не понимал, просто пытался имитировать и отправлять обратно. Недалеко от его норы рыли себе убежище еще два псевдоразумных животных. Только в своей норе эти животные делали пять или семь входов-выходов. Большие, рыжие, с пушистыми хвостами. Издалека, они вызывали острое желание их потискать и погладить, только вот вблизи было заметно, что по их шерсти гуляет живое пламя и рука, погладившая их, может так основательно пропечься или обуглиться. Они тоже не общались и не разговаривали, но иногда во время дремы транслировали свои счастливые сны: пылающие огнем моря и океаны. Их прозвали Лисичками.

Во время одной из стоянок возле стаи разом появились Оно и Ктулху. Это потом уже разобрались, кто из них кто, ну а пока застыли в удивлении: всплеск, пространственное искажение и недалеко от привала вываливается две огромнейшие туши. Одна — метров десять на десять, состоящая из щупалец, клешней и прочих непонятных органических и неорганических конечностей, с сотнями глаз, десятками пастей — принадлежала Ктулху, а вот вторая была практически копией Ктулху. Именно практически. Ведь Ктулху был хоть и страшным, но обычным и понятным чудовищем, которое любило устраивать локальные прорывы реальности, в которых начинался хаос и искажались законы Вселенной. В этих искажениях рождались существа и вещество, смешанные из непонятно чего и каким образом, вот ими Ктулху и лакомился. И во время последнего прорыва в нашу реальность проскочило Оно, непонятно что и откуда, и зачем, которое тут же приняло форму Ктулху. Видно, это было последней каплей для Вселенной, и она решила отторгнуть два этих тела, которые и оказались на Последнем Приюте.

Ктулху просто остолбенел, он то видел себя, но при этом его копия вызывала в нем оторопь, отторжение, неприятие, отвращение и где-то глубоко внутри — страх. Поэтому ничего и не делал. А Оно — оно непонятно что думало, и вообще не ясно, умело ли оно думать, а если и думало, то чем. Копия тела Ктулху рассматривала собравшуюся вокруг стаю. Даже Джерри вышел вперед посмотреть на это всё и чуть что прикрыть стаю, а Оно, Оно взяло и скопировало Джерри, и пошло на встречу к нему. Только слабовидящий мог бы назвать эту копию точной. Походка чуждая любому живому или неживому существу этой Вселенной, а еще куча маленьких, едва заметных деталей — будь то тени от этого существа, или отдельные неестественные линии и пропорции.

Что испытал Джерри? Да почти те же чувства, что и Ктулху, только страха не было. Джерри себя хотя и немножко, но любил, и такое вот издевательство и кощунство над его телом вызвало гнев, поэтому, не задумываясь, на рефлексах, Джерри зарядил исковерканному двойнику прямо в нос. Хорошо так, сильно. Оно упало и тут же приняло форму камня, возле которого лежало. И опознать в этом камне живое существо было невозможно: ни энергетического отклика, ни ментального — никакого. Вот видно, что лежит камень, его можно даже потрогать, а любое другое изучение или воздействие показывает, что здесь ничего нет.

Вся стая собралась вокруг камня, и даже Ктулху аккуратно, чтобы никого не задеть, протиснулся несколькими своими конечностями и глазами. Началось бурное обсуждение, посыпались десятки предложений, начиная от сожрать, проглотить или поджечь и заканчивая вариантом запустить в сторону черной дыры. Особенно оживился обычно безэмоциональный и равнодушный ко всему и всем Стиг, который даже разоткровенничался и выдал кусочек своего прошлого: сказал, что раньше был ученым, и он пока не видит природу существования и смерти этого существа. Поэтому он берет его с собой, чтобы разгадать эту загадку.

Так и решили, Стиг взял камень на руки и стая, к которой примкнул и Ктулху, двинулась себе дальше, по пути где-то в шутку, а где-то и нет, предъявляя претензии Джерри. Ведь это же он был поборником добра, выступал против насилия к новичкам, а тут взял и избил непонятное что-то, хорошо хоть не аннигилировал. Больше всех ржал и подтрунивал над Джерри Ингвар, причем явно не понимая, где нужно остановиться и перестать давить. Непонятно чем бы это закончилось, если бы все не остановились от звука глухого удара где-то сзади. Оказалось, что это Стиг уронил из рук второго противоестественного Стига и теперь активно избивает эту инородность ногами. Заметив, что за ним наблюдают, Стиг хладнокровно сказал:

— Просто в такой форме не очень удобно это нести, может поможете, или так и будете смотреть?

Тут же нашлось несколько желающих, особенно из тех, кто недолюбливал Стига. Как же это приятно пнуть того, кто тебе не нравится, только в этот раз все пошло не по плану. Оно рассыпалось в песок и было подхвачено ветром и как теперь отловить эти песчинки — никто не знал. Поэтому махнули рукой и отправились дальше. А через некоторое время, когда как раз Крокодил отправился в свой очередной поход на темную сторону, к привалу общества Последнего Приюта выполз неестественный крокодил, почему-то серого цвета, как кожа у Стига. Пока общество думало, что Оно сделало с Крокодилом, и что теперь делать с Оно, где-то на горизонте заметили и самого Крокодила. Решили дождаться его, а тот, недолго думая, попытался сожрать «обидчика». Правда ничего у него не вышло, Оно опять приняло форму камня, на этот раз очень большого. И по итогу, так и не договорившись, все плюнули на Оно. Угрозы вроде бы не предоставляет, ну а кому не нравится — всегда можно отвести душу. Некоторые, например такие как Лисички, вообще не обращали внимание на Оно, некоторые, такие как Тиран — небольшая вредная тварь, пытались тиранить, доминировать, издеваться и утверждаться за счет Оно, но у них ничего не получалось, некоторые иногда просто били Оно, если оно принимало их форму. Тиран был одним из новеньких, тоже высокоразвитое псевдоразумное животное, и все уже надеялись, что он то точно бросится на них, но нужно быть полным отморозком, чтобы бросаться на толпу, среди которой возвышается десятиметровый Ктулху. Отморозком Тиран не был, а вот трусом — да, поэтому и пытался отыгрываться на Оно.

С тех пор так и повелось — Оно всегда шло вместе со стаей, но когда кого-то уже доставало видеть себя в неестественной и чуждой форме, то его просто били. Казалось бы, что должно было дойти до любого, что что-то ты делаешь неправильно, но нет. Даже во время драки, Оно могло принять форму кого-то из бьющих. Как выразился Стиг — ассоциативное мышление у Оно отсутствует, бить — бесполезно, но бить продолжали — хоть какое-то развлечение и сброс агрессии, особенно когда Оно обращалось в Ктулху. Драка с десятиметровой горой — это нечто, когда еще вторая десятиметровая гора лупит первую и ты между ними.

Очередная из бесчисленных стоянок-привалов. Уже давно никто не объявлялся на Последнем Приюте. Последними были какая-то не очень сильная ментальная тварь, которая тут же попыталась пролезть им всем в голову, убеждая, что она из службы безопасности, и они могут довериться и рассказать все свои секреты, пароли, логины, за что и была моментально разорвана и поглощена, а также появился и древний могущественный чародей-воин, преданный друзьями, врагами, родственниками и любимой, переродившийся в подростка и ставший дебилом. Каким образом и из-за чего этот имбецил попал на Последний Приют доподлинно неизвестно, известно только то, что идиот сразу же решил показать стае на сколько он крут. Здесь ему уйти на очередное перерождение не дали — сожрали всё и с потрохами. Ингвар наконец-то нашел себе собеседника и это было Оно, в образе Ингвара, только почему-то вместо ног, у туловища Ингвара были ноги Крокодила. Оно-Ингварокрокодил делало вид, что внимательно слушает его, даже улыбалось как он и хохотало, правда беззвучно, но Ингвара это не смущало. Реагирует на шутки — и ладно, Ингвар смеялся сам над своими шутками за троих. Крокодил и Лисички, как обычно, принялись копать норы, Ктулху начал собирать и жевать скудную растительность, когда случился очередной всплеск и искажение пространства. Мощный, яркий, таких еще не было. Кто-то пришел на Последний Приют. Сильный источник энергии завис на месте на некоторое время, а потом уверенно и быстро начал двигаться в их сторону. С небольшим землетрясением Ктулху начал закапываться и маскироваться под холм. Для Джерри была заготовлена версия, что это нужно для того, чтобы морально не травмировать, не пугать новичка, остальные же выстроились полукругом для встречи приближающегося новенького, а лучше — обеда с доставкой.

Глава 3

Темнота искажения при телепортации рассеивается, но сильно светлее не становится, и к тому же на Селену будто набрасывают сверху несколько тонн, становится очень трудно дышать. Чудовищная сила тяжести. В пять шесть-шесть раз больше той, которая считается оптимальной для жизни. А потом приходит дикий холод. Но хуже всего появившееся чувство потери энергии. Будто само пространство вокруг тянет из тебя жизнь. Будь Селена неодаренным — погибла бы в первые же мгновения. В таких условиях и сильный оператор продержался бы не очень долго. И теперь все те устройства, которые навешал на нее папа, не казались лишними безделушками. А как она отнекивалась, говорила, что ничего ей не нужно и со всем она справится сама. Хорошо, что в итоге уступила, потому что была согласна на всё, лишь бы отправиться в это приключение. И приключение сразу же показало себя с опасной стороны. Где-то глубоко в душе шевельнулось предчувствие беды, а разум наконец-то осознал слова одного из наставников, что жизнь на планете Эйдом, очень сильно отличается от жизни в других частях Вселенной, и что ей еще очень много предстоит узнать, осознать и прочувствовать, и очень часто вкус этих знаний будет горьким.

Подало звуковой сигнал устройство персонального щита. Хотя казалось бы: айон и устройство персонального щита — смешно. Но теперь Селена ему очень радовалась. С гравитацией, конечно, щит не помогал, а вот воздействие холода останавливал, что помогало Селене и экономило ее силы. Правда заряд его слишком быстро уменьшался, видно и на него влияло это непонятное воздействие. Селена тут же бросила взгляд на устройство телепортационного маяка и выдохнула с облегчением:

— Работает!

Уже это очень сильно радовало. Ее персональный телепортационный маяк был с расширенным функционалом. Кроме того, что в назначенный час он должен был перенести её и команду назад на Столицу, так он еще мог и телепортировать ее в аварийном режиме в любое время, но самое главное, что в нем был настроен доступ к главному энергетическому хранилищу Столицы. Современные технологии, а в Империи они была лучшими и передовыми, позволяли передавать энергию без проводников. Ведь для энергии нет такого понятия как пространство, а значит и нет такого понятия как расстояние. Поэтому даже вдалеке от хранилища, пусть переносной персональный маяк и не давал сильный поток, она могла подпитывать все свои устройства, не беспокоясь о заряде. Ну а главное хранилище питалось от двух звезд-гигантов и сверхгиганта, расположенных в разных частях Вселенной. Поэтому Столица и считалась неприступной для врагов Империи. Чтобы перегрузить щиты Столицы, не хватило бы собравшихся вместе всех известных айонов и целестиалов. Как вариант, уничтожить собирающие и преобразующие энергетические установки возле звезд-источников, ну а потом уже истощать хранилище, но расположение этих звезд было одним из особо охраняемых секретов Империи и о нем мало кто знал.

Сканер показывал, что в радиусе нескольких тысяч километров нет ни биологических форм жизни, ни зданий, ни сооружений. Даже гор никаких не было. Конечно, Селена, могла обнаруживать жизнь и своими силами, но пока у нее еще не получалось действовать на таких расстояниях, и опять же не хотелось тратить свою энергию, ведь как её пополнить пока было не понятно, а энергию, передаваемую маяком, она не могла усваивать. Для нее источником была жизнь, лучше всего растительная, и мягкий спектр энергии звезд. А то, что она ощущала на близком расстоянии, не затрачивая энергии, формой жизни можно было назвать с большой натяжкой: какие-то чахлые то ли кустики, то ли мох, то ли трава, которые, казалось, сами не прочь были бы поживиться ею.

— Но где-то же здесь была разумная жизнь, не могли меня отправить на необитаемую планету, или все же могли? — ее начали одолевать смутные подозрения, вспомнилось довольное лицо отца.

Сразу же сдаваться и использовать обратную телепортацию Селена не решилась. Проявила силу духа, ну или упертость вместе с юношеским максимализмом, разобрала и запустила свой глайдер и начала определяться в какую сторону двигаться. Оглянулась по сторонам: справа темнота, казалось, становилась еще гуще, и только от одной мысли двинуться в том направлении кожа покрывалась мурашками, а вот слева, где-то на линии горизонта были видны разноцветные всполохи. Поэтому, набрав высоту, на максимальной скорости туда и направилась, а в голове испуганной птичкой билась паническая мысль:

— Мамочка, а смогу ли я протянуть тут пять лет?

Правда, через некоторое время, когда подал сигнал сканер и Селене на сетчатку высветилось сообщение с данными об обнаружении вроде как каких-то форм жизни, направлении и расстоянии до них, все панические и упаднические мысли развеялись без следа. Её охватило воодушевление и азарт, Селена даже не обратила внимание на странности в аналитике сканера. Ведь это была тоже передовая модель, которая на расстоянии нескольких тысяч километров могла любое живое существо просветить чуть ли не на уровне ДНК, а тут: тип, вид класс — не определены, структура — не определена, энергонасыщенность — не определена. Ей хватило того, что она увидела десять точек, стоящих полукругом.

— Прощупывает, сссука, — оскалился Ингвар. — Ну иди, иди сюда, не бойся, мой хороший. Ктулху, ты там хорошо экранируешься?

Холм позади стаи пару раз кивнул, мол все хорошо.

— Эй, что за настроение? — тут же вклинился Джерри. — А если он чувствительный и среагирует на вашу агрессию? Вы же провоцируете!

— Не ссы, Джерри, все норм, мы готовы заключить его в наши братские объятия. — не отрывая взгляда от горизонта ответил Ингвар.

По морде Крокодила, полуразложившемуся лицу Зомби, ну или каменному лицу Стига понять было ничего не возможно, а вот по злобным ужимкам Тирана все было ясно, как и по оскалу Лисичек-сестричек. Почувствовав на себе взгляд Джерри, Тиран быстренько спрятался за Крокодила.

Новичок тем временем приближался и его уже было можно рассмотреть. Боевой накал начал спадать, ведь если Ингвар расслабился и открыл рот, то драки скорей всего точно не будет, а значит и обеда. Удивление появилось и на лице Джерри, лицо Стига как было мертво-каменным, так и осталось, правда одна бровь еле заметно выгнулась. К ним на какой-то доске подлетела очаровательная девушка, приземлилась и задала вопрос на непонятном языке, правда потом продублировав его мыслеобразом:

— Как пройти в город?

Вот они, уже близко, только по мере приближения, воодушевление Селены, так же резко как и появилось, начало спадать. Вроде часть из них по виду и напоминало человекоподобных, только это были какие-то грязные оборванцы, да еще вперемешку с животными, такими же грязными и жалкими. Закралась мысль, что это местные больные неприкасаемые, которых выгоняли из населенных пунктов, или, она читала, что на отсталых планетах есть такое понятие как бродячий цирк, хотя больше они походили на передвижной госпиталь для бомжей. Поэтому решила сильно близко не приближаться, хотя ей болезни и не страшны, но мало ли что, приземлилась и сразу же спросила на имперском, как добраться до города. Не увидев отклика, включила голову. Существовало много способов экспресс изучения языков, в том числе у неё было и специальное устройство, правда решила начать с самого простого — общения мыслеобразами, и этот способ, похоже, сработал. Стоящие перед ней существа начали переглядываться.

— Тут есть город? — задала вопрос обезьяна, похожая на человека, а потом добавила — Чур я там царь!

Джерри и Ингвар оставались в ступоре, поэтому переговоры начал вести Стиг:

— Здесь нет городов, — пробрала дрожь Селену от мертвенного холода мыслеобразов Стига, а еще его мутные, неподвижные серые глаза без радужки, зрачков и хрусталиков, — И поселков, и деревень нет: ни одного населенного пункта, да и кроме нас на этой планете никого больше нет.

Тонкий фон смерти, идущий от Стига, сразу же настроил Селену на определенный лад:

— Все погибли? У вас тут произошло какое-то несчастье?

— Да, можно и так сказать, произошло несчастье, — несколько членов стаи дружно закивали головами, соглашаясь с мыслеобразами Стига о несчастье.

Правда Селена уже ни на кого не обращала внимания, стремительно скатываясь в уныние и разочарование. Непонятные местные катастрофы были оттеснены собственными проблемами — как собрать команду. Ее глаза увлажнились и заблестели:

— Вот и закончились испытания так и не начавшись. Мне не найти в команду настоящих молодых героев, талантливых, умных, целеустремленных, заряженных на победу.

Недолго её эмоциональные качели оставались внизу, опять начав свой разбег вверх — она вспомнила очередную мудрость одного из наставников: если нет выбора, то нужно выбирать и работать с тем, что есть. Поэтому внутренне собравшись, она уверенно заявила:

— Мне нужно четыре члена команды. Чему смогу и успею я обучу вас, а потом мы отправимся на Столицу для прохождения испытаний.

Стая зафиксировала главную для себя вещь — отправимся отсюда, а куда и для чего — уже не важно.

— И как мы отсюда отправимся? — озвучил Стиг интересующую всех мысль.

Селена указала на портативный маяк, к которому жадно прикипели все взгляды. Даже Ктулху немного выполз из своей ямы и открыл десяток глаз.

— Он недостаточно мощный для телепортации отсюда, — опять озвучил Стиг общую мысль.

Селена объяснила, что это завязанный на ее сигнатуру маяк, и его задача указать область пространства, в которой будет она и четыре разумных, массой до одной тонны, а телепортировать уже будут установки, находящиеся на Столице, и мощности там хватит, можно не переживать.

Вся стая жадно поддалась вперед, и даже Ктулху окончательно выбрался из ямы. Селена наконец-то его заметила и, хотя от него не исходило угрозы или агрессии в ментальном плане, глаза и чувства кричали об опасности, исходящей от этого жуткого живого-неживого чудовища.

— Что за команда, что за испытания? — влез в разговор Хуманам.

— Мой папа угасает, и по традиции, чтобы стать его приемником, нужно командой пройти испытания…. — долго, путанно и сбивчиво начала пояснять Селена о претендентах, команде, роли помощников будущего императора или императрицы, об испытаниях, все еще находясь под впечатлением от Ктулху.

— А кто у тебя папа? — снова перебил Хуманам.

— Император.

— Император? — оживился он — Тогда я, Хуманам, в твоей команде, и даже готов взять тебя в жены.

На лице Селены отразилась сложная гамма чувств, даже Ктулху отошел на второй план: раздражение, возмущение наглостью какой-то обезьяны, борьба с желанием выругаться и поставить выскочку на место, но она все-таки взяла себя в руки, вспомнила про свое воспитание, спокойно и холодно заявила:

— Мы здесь не рассматриваем мое супружество, а что касается членства в команде я учту вашу кандидатуру.

Тут же полетели мыслеобразы о готовности присоединиться к команде и от других членов стаи. Сначала Селена немного растерялась от потока информации, но потом начала медленный и вдумчивый отбор:

— Условий таких не было озвучено, но как-то в детстве я случайно подслушала разговор папы, — покраснела она, — И он говорил, что ни за что нельзя допускать к власти животных, а мы всё же будем бороться за власть и в случае победы, мне и моей команде придется эту власть брать в свои руки, поэтому извините, но животные, даже такие умные как вы, не участвуют.

Крокодил, Тиран и Лисички, отступили назад, а вот Хуманам остался — себя животным он не считал.

— Вас, мистер Ктулху, я тоже не смогу взять, вы… эээ… не проходите по габаритам.

Ктулху расстроился, ведь всегда и везде его габариты отлично проходили, по любым горам, океанам, городам и селам, другое дело, что после него ничего целого и живого не оставалось.

Вдруг, в толпе этих грязных оборванцев Селена замечает пробирающуюся к ней навстречу ослепительно красивую девушку, даже чем-то похожую на нее, хотя раньше она, хоть убей, не могла вспомнить ее среди этих убогих. Оказавшийся ближе всего к этой девушке Зомби тут же опознал Оно, которое в этот раз проявила массу креатива: черные как смоль волосы Ингвара, один глаз карий как у Ингвара, один серый как у Джерри, основные черты лица скопированы с Селены, но немного изменены под Джерри, Ингвара и Стига, одежду тоже взяло у Стига, только как-то додумалось сделать тогу не рваной и выкрасило в золотой цвет, цвет орнамента на костюме Селены.

И, естественно, Зомби, недолго думая, отвесил Оно сильный подзатыльник, который не сбил его с ног, а только ускорил движение навстречу Селене.

— Вы в порядке? — тут же взяла Оно за плечи Селена — Ужас! Я вас ни за что не оставлю здесь с ними, как вас зовут?

Оно продолжало улыбаться, не демонстрируя зубы, потому что в начале знакомства Селена улыбалась так же, помня, что у животных и у дикарей открытые зубы это знак агрессии.

— Она не может отправлять мыслеобразы, вообще не разговаривает? Как ее зовут? — обратилась Селена к стае.

— Оно, эээ… — начал Джерри.

— Красивое имя Оно-э, вы будете первой в моей команде, не останетесь среди этих, этих … вот этих, а вас Зомби я ни за что не возьму, как можно поднимать руку на женщин? — продолжала Селена, не обращая ни на что внимания, хотя вся её суть айона жизни кричала, что что-то здесь очень сильно не так и нужно оттолкнуть от себя эту мерзость, но женская солидарность победила. К тому же Селена с самого начала искала предлог, как отказать Зомби, не говорить же, что я вас не беру в команду, потому что вы урод и от вас воняет падалью.

Зомби первым ударил себя по лицу, за ним повторили этот жест остальные, даже крокодил попытался, но особенно впечатляющее это сделал Ктулху всеми своими конечностями.

— А в испытаниях схватки и битвы планируются? Думаю тебе, девочка, пригожусь я. — подал голос Ингвар.

— Я не девочка, мне уже восемнадцать лет. — очень сильно покраснела Селена, — Не знаю, как будет сейчас, но в предыдущих испытаниях иногда устраивали и битвы, и схватки, и дуэли.

Ингвар, конечно, впечатлял своим видом, одни руки толщиной с Селену чего стоили, но хватало в Империи и тех, кто баловался биоинженерией и выглядеть они могли еще более внушительно. Но от него веяло чем-то диким и первобытным, необузданной мощью, хотя она и не смогла почувствовать в нем одаренного. И все равно согласилась принять его, ведь ее силы айона хватит с головой на всю команду.

— Получается, остались на рассмотрение только моя кандидатура и Джерри. — заметил Стиг. — Принимаете нас в команду?

— Да, — быстро согласилась Селена, ведь наглого Хуманама ей брать совсем не хотелось, но тут сработал сигнал на ее маяке и выскочило сообщение — приготовиться к телепортации в течение суток.

— Как, что, почему уже телепортироваться, а как же пять лет подготовки, или что-то там случилось? — озвучила она свои мысли.

— Время здесь течет гораздо быстрее, это не атмосфера и облака сходят с ума — ты смотришь на остатки мертвых звезд — спокойно объяснил Стиг, указывая на небо.

После первого сообщения должен был включиться таймер с обратным отсчетом, но индикатор мигнул и Селене пришло очередное сообщение — отображение области перемещения, подтвердите телепортацию по готовности. Вокруг нее возникло схематичное световое отображение полусферы радиусом три метра. Сама Селена и стоящая рядом Оно-э уже были внутри полусферы, Ингвар, быстро сообразив, что происходит, тут же скользнул внутрь. За ним двинулся и Стиг. Джерри сначала замешкался перед границей сферы, а потом все же сделал шаг.

— Слышите, — обратился он к Ингвару, Стигу и на всякий случай к Оно-э так, чтобы Селена не услышала — Вы не давали Слово Силы, но вы попросили ее принять в свою команду, этим согласились быть её опорой и помощниками, поэтому не смейте нарушить дух этого соглашения, соблюдайте законы, по которым живет она. Вселенная дала вам второй шанс, и при попытке просрать его, если начнете творить то, за что вы оказались на Последнем Приюте, даю Слово в том, что я буду на стороне Селены и что постараюсь остановить вас, не дам Вселенной совершить ту же ошибку и опять отправить вас сюда!

— Малыш, что ты так разнервничался, разпереживался, я тоже не хочу сюда обратно, и, пожалуй, для спокойствия Слово не помешает, оно есть у тебя и у нее, — хлопнул его по плечу Ингвар, на удивление проявив капельку благоразумия.

— Слово, — присоединился Стиг, Оно-э, как обычно, промолчала.

— Эй, Джерри, — заулыбался Ингвар, — Чую я, что ты побаиваешься маленько.

— Да, я боюсь.

— Ээээ, чего? — здоровяк не ожидал такого правдивого ответа.

— Того, что некому будет остановить меня.

Селена внимательно наблюдала за теперь уже участниками её команды. Чувствовала, что происходит какое-то важное и напряженное общение между ними, как дрожат какие-то незримые струны пространства вокруг, но даже приложив усилия, так и не поняла, о чем они говорили и что здесь вообще происходит, поэтому решила эту загадку отложить на потом и подтвердила телепортацию.

Пять лет. Прошло пять лет, из которых последние два года тянулись как вечность. За эти два года Роминас Кар, руководитель службы телепортации Столицы, поседел и постарел на все двадцать лет. В пору было идти на курс обновления организма, но он ждал. Возможно, завтра он отправиться в другие места. Вряд ли император простит смерть своей любимой дочери. Если бы раньше он вернулся к изысканиям, то обнаружил бы, что та планета не то, что непригодна, она опасна для жизни. Только через три года к нему случайно попали цифры колоссального перерасхода энергии при телепортации Селены, и вот дальнейшее изучение приводит к неутешительным выводам. Область массивной черный дыры и огромная планета в ней с чудовищной гравитацией. Он испугался идти к императору и докладывать, что скорей всего убил его дочь. Да и была надежда: она айон, маяк исправно функционировал, хоть и тянул энергию как не в себя, приходили сигналы о подключенном глайдере и силовом щите, сканере, а значит, возможно, Селена и жива. Завтра он это узнает — пошла команда всем претендентам на подготовку к возвращению.

Глава 4

Знаковое событие в Империи. Вчера Император объявил о начале подготовки передачи власти и о том, что сегодня в Главном амфитеатре Столицы будут представлены претенденты на императорский скипетр и корону. Это было одно из введенных новшеств — устроить шоу из знакомства с претендентами на трон: для этого установили и настроили локальные телепорты прямо в амфитеатре, чтобы каскадом перемещений доставить команды сразу на место, как говорится: с корабля на бал. Естественно, это событие освещалось информационными агентствами не только Империи, так же, как и места в амфитеатре выкупались за огромные сумы не только гражданами Империи. Враги, конечно, не выползут на свет, не стоило этого ждать, но вот вторые, третьи, пятые глаза и руки тут точно будут присутствовать. В любом случае службы безопасности и разведки будут отрабатывать всех присутствующих. Хорошие и не очень добрые соседи просто не смогут отказать себе в возможности личной оценки претендентов на императорский трон, узнать их силы и слабости. Особенно слабости. Ведь еще будут испытания, а значит может появиться возможность найти ключик к будущему Императору, может помочь чем, или наоборот, и в дальнейшем это предоставит массу возможностей. В Империи есть чем поживиться. Смена власти хоть и отработана тысячелетиями, но все равно найдутся те, кто решит, что это время слабости Империи и попробуют ее на зуб, да и пусть — Императора это не волновало, столько таких зубов было обломано, ничего не измениться и сейчас. Больше Императора волновала крайняя слева телепортационная площадка, куда должна была прибыть Селена.

Начался финальный отсчет: десять, девять………три, два, один!

Несколько секунд ничего не происходит, а потом на крайней правой из площадок возникает команда Сириуса. Сам Сириус в центре, по бокам от него Дориан Митчел, сильный одаренный, полковник штурмовой группы ОТБ в отставке, и Людвиг Жданов, опытный функционер, действующий помощник Сириуса. Ну и дальше по бокам отобранные помощники. Два человека, на вид мужского пола, длинноволосые, сложные прически, в руках мечи-посохи, и видно, что данным этносом были пройдены какие-то мутации, уши были уж очень сильно заострены.

Еще пару минут ничего не происходит, а потом практический одновременно возникают команды на центральных площадках. Лейла себе не изменила, рядом с ней двое молодых людей, но Император не обманывался внешностью — это были Гензель и Гретель, брат и сестра, верные спутники Лейлы, такие же сильные одаренные, универсальные боевики, разведчики, диверсанты и убийцы, рядом стояли два непонятных существа. Видно, что это были гуманоиды, но балахоны скрывали и конечности, и лица, а еще тени — тени как будто старались прильнуть к этим существам и скрыть их.

Виктор так же не отличился в стартовом выборе: один сильный одаренный боевик и слабый одаренный, но уже подающий надежды ученый социолог. Рядом с ними стояли два высоких жилистых мужчины в классических костюмах, но, видно, тоже со специфической мутацией: кожа у них была желтоватого оттенка и узкий разрез глаз.

Потянулись минуты ожидания последнего претендента. Амфитеатр гудел в обсуждениях и догадках, кто же мог быть четвертым. Сириус, Лейла и Виктор в принципе сразу мелькали в прогнозах с высоким шансом, а вот дальше получалась неразбериха — не было явного фаворита.

Пять минут, десять, пятнадцать — Амфитеатр медленно затихал, и взгляды все чаще устремлялись на императорское ложе. Лейла, Сириус и Виктор так же начали проявлять беспокойство. А глаза императора начали искать руководителя телепортационной службы и опасно сузились, найдя его. Роминас Кар, выглядевший как дряхлый старик, был сильно пьян. Установилась полная тишина, но не успел Император отдать команду прекратить это шоу и высылать эвакуационную команду, как сработала крайняя левая площадка и появилась последняя команда.

Почти как в сказке: две ослепительные красавицы и три чудовища, хотя какие чудовища — босые голодранцы.

Злость и тревога покидали Императора, только одни переживания сменились другими:

— Солнышко, почему только одна нормальная, и по каким свалкам и помойкам ты собирала остальных, и почему хотя бы не заставила помыться и приодеться.

А потом кто-то на трибунах заразительно заржал, и смех охватил весь Амфитеатр.

Джеймс Каас сидел на одном из лучших мест Амфитеатра, все четыре телепортационные площадки были перед ним как на ладони. Понятно, что никто не позволит ему использовать силу и прикоснуться к претендентам и их командам, но, возможно, он сможет уловить и почувствовать что-то в пассивном режиме, их сигнатуру силы или отголоски эмоций. Всё было важно, всё могло пригодиться. Он не был единственным представителем Созвездия, группы обитаемых миров, которыми руководил Верховный Пантеон, состоящий из семи Верховных Богов, здесь в Амфитеатре, но другие его мало заботили. Сам Каас был очень сильным одаренным и входил в Младший Пантеон, был Гласом Верховного Бога Тарониса, но до айона еще не дотягивал. Ему оставалось немного, и предстоящая смена власти в Империи могла предоставить ему шанс. Шанс возвыситься, стать айоном, а потом при маленькой толике удачи перейти в Верховный Пантеон. Только так можно было сбросить незримую удавку, дамоклов меч, что висел над шеей каждого обитателя Созвездия. Это было рабство абсолютной формы, Верховные Боги владели и телом, и разумом своих последователей. Они могли даровать жизнь и здоровье, но также и забирать их, создавать нужные настроения, внушать правильные мысли. Но если последователь был одаренным, то воздействовать на его разум становилось сложнее и чаще всего его силу Верховный Бог просто сразу же выпивал и присваивал себе, но некоторых оставляли в услужении. Верховные Боги так же не желали делать все своими руками, поэтому им были и нужны жрецы для присмотра за паствой и помощники. Этим помощникам обещали силу, приобщение к знаниям и таинствам и возможность взойти в Верховный Пантеон. Более тысячи лет Каас исправно нес свою службу, демонстрировал лояльность, имел доступ ко многим тайнам и знаниям Тарониса, слышал, что он на верном пути в Верховный Пантеон, но уже давно не верил этим словам. Ни один Верховный Бог не поделится своей паствой, не отдаст даже маленький кусочек своей силы, а вот при ощущении малейшей угрозы, любой приспешник будет пожран. Поэтому и были крамольные мысли спрятаны глубоко внутри, а снаружи Каас демонстрировал яркое желание положить к ногам Верховного Бога Тарониса новый мир. И это не было обманом, другое дело, что в этом мире будет и его паства, что позволить ему стать айоном и даст возможность приобрести независимость и как-то торговаться для вхождения в Верховный Пантеон. А у Империи этих миров много, и она постоянно лезет во все новые и новые, устанавливая свои щиты, что не только мешали перемещениям, но и ограничивали или вообще делали невозможным удаленное управление и связь с паствой. Поэтому важна любая зацепка, намек на возможность вырвать какой-нибудь мир из лап Империи, а лучше бы, конечно, устроить распад Империи и тогда можно будет собирать густонаселенные миры гроздьями, тут уже и сам Таронис не будет жадничать, в таких делах лучше иметь за спиной надежного союзника.

Начался обратный отсчет и стали появляться претенденты и их команды. Сириус: крепкий опытный орешек, к которому и не подступиться, рядом тоже известные фигуры, а еще какие-то чужаки. Каас не мог вспомнить такого вида, а это значит имперцы нашли очередной мир. Лейла: его не обманывало это задорно улыбающееся милое личико, лично видел результаты работы Лейлы, когда она становилась палачом Империи, и связываться с ней он бы не рискнул, тем более, судя по всему, рядом с ней находились ее клинки. С этой троицей он не хотел бы столкнуться, даже на подготовленной территории. И опять новый вид рядом. Виктор — ну здесь тоже все предсказуемо и понятно, эту карту можно уничтожить, но вот разыграть, а тем более переиграть не получиться, очень умный мальчик. Зубы Кааса немного сжались — третий, не известный до этого вид разумных. Задумка Императора стала понятна. Они нашли целых четыре новых мира и теперь заявляют на них свои права. Империя никогда не включала в себя новые миры насильно, по крайней мере насилия никто никогда не замечал. И здесь будет так же. Представители новых миров окунуться в жизнь Империи, станут ближниками первых людей Империи, а потом уже понесут идеи и ценности Империи в свои миры, естественно при абсолютной поддержке Империи. Каас постарался погасить злость — для него один мир, который он никак не мог найти, это цена жизни и свободы, а тут сразу четыре. Нет, Империя действительно зажралась.

Между тем в Амфитеатре начали происходить интересные события — четвертый претендент все никак не объявлялся. Гул догадок и предположений Каас просеивал где-то на границе сознания, его больше интересовали сами претенденты, а главное, императорское ложе. И установившаяся тишина чуть не выдала его довольный смешок. Не зря, ой не зря он потратил время и прибыл сюда. Становилось понятно, что четвертый претендент — слабость не только Императора, но и остальных претендентов, а значит не оставалось сомнений, в каком направлении нужно прикладывать основные усилия. Если, конечно, этот претендент не выбыл досрочно. Но вот сработала последняя площадка и появилась новая команда. Каас жадно впился взглядом в нее. Посередине стояли две девушки. Причем одна из них явно имела отдельные черты лица Императора, да и вторая имела какое-то отдаленное сходство:

— Хм, дочь? Две дочери? Дочь и дальняя родственница? — роились предположения в голове у Кааса.

Про молодую дочь ходили слухи по Империи и за ее пределами, правда никаких доказательств не было, ни на одном официальном мероприятии она не присутствовала, поэтому и не воспринимались эти слухи достаточно серьезно.

— А кто же вторая? — интересовало его, — хотя это пока не важно, важно, что слухи оказались правдой и они молоды, а значит, наивны.

Довольная улыбка сама выползла на лицо. А потом кто-то заржал, и смех охватил весь Амфитеатр. Каас оторвал внимание от девушек и окинул взглядом их команду. Какие-то чумазые оборванцы: один обычный, второй какой-то неестественно серый, будто припорошенный пылью, и какой-то большой оборванец. И взгляд этого большого оборванца сосредоточился на Каасе, ноздри хищно раздулись и даже через большую грязную спутанную бороду проступил страшный оскал. А сердце Кааса пропустило несколько ударов.

Таронис не делился источником своих сил ни с кем из приспешников, жрецов и помощников, а вот благословлял и одаривал частичкой своей милости охотно, так же охотно допускал к своим знаниям, особенно тем, что не могли ему навредить. И одним из таких знаний была история. История мало кого интересовала, а вот Каас охотно рылся в свитках и кристаллах памяти с отображением событий давно минувших эпох. Любой религии нужен враг. Технология не нова и применяется давно и всюду: кнут и пряник. Есть хороший и добрый Бог, а есть Враг. В любом из храмов семи Верховных Богов, в любом из их писаний можно встретить упоминания о Враге, о всех его злодействах, подлостях, бесчинствах, а также его описание: огромный, потерявший человеческий облик айон, с короной из рогов, смрадным огненным дыханием и скорпионьим хвостом. И конечно же о великой войне с Врагом, которая отгремела несколько десяти тысячелетий назад, которую назвали Войной Истребления, длившаяся пятьдесят лет, и в которой Враг был повержен, но конечно же продолжает строить свои козни даже из небытия. Победа далась огромной ценой: три полностью опустошенных мира, в которых не осталось ни одного разумного, миллиарды жертв в семи оставшихся мирах Созвездия, пять павших Верховных Богов. И семь победителей, семь Верховных Богов, которые несли свет и справедливость в Созвездии и по сей день. И вот это Кааса насторожило. За более чем двадцать тысяч лет Созвездие приросло новыми мирами, но никто из Младшего Пантеона так и не перешел в Верховный. Поэтому и рылся он в старых свитках и кристаллах, надеясь отыскать ответы, понять суть происходящего. Ответов не было, только подозрения о том, кто действительно опустошал миры, и кто стоял за смертями в Младшем Пантеоне. В писаниях были опять отсылки к Врагу, записи об отважных защитниках из Младшего Пантеона, которые первыми принимали на себя удар Врага, принимали и погибали, но давали время Верховным богам собраться и закрыть Врагу путь из небытия. Хотя это и был ответ — Каас еще жив, а не убит Врагом только потому, что демонстрирует искреннюю лояльность Таронису. Он вообще подумывал, что никакого Врага нет и не было, пока не добрался до очень древних кристаллов, в которых были отображены некоторые хроники Войны Истребления. И оказалось, что Враг действительно был. Каким-то чудом была запечатлена и сохранена битва на одной из опустошенных планет, где пали сразу два Верховных Бога. Битва происходила в храме одного из них и длилась не больше минуты. Разлетаются двери, в храм врывается Враг, стоящие на коленях вокруг своих богов священнослужители падают иссушенными мумиями, следом за ними, такими же мумиями падают и Верховные Боги, а храм тонет в яростном огне. У Врага не было ни рогов, ни копыт, ни хвоста. Это был просто здоровенный мужик, даже где-то простоватый лицом, но лицо это выделялось горящими огнем глазами, было перекошено дикой яростью, а рот кривился в хищном оскале. Каас тогда все же отважился и спросил Тарониса, любопытство пересилило, за что его по-отечески пожурили и с доброй усмешкой объяснили: Враг должен быть страшным, а просто здоровый мужик, даже со светящимися глазами — это не страшно.

Тогда Каас согласился — не страшно, а теперь готов был забрать свои слова обратно. Когда вот так Враг смотрит на тебя — это страшно. В Амфитеатре продолжались звучать смешки, а Каас встал и быстрым шагом начал пробираться к выходу. Он был взведен до предела, ожидая атаки, но ничего не происходило. Выбравшись, он заплатил огромную сумму имперских кредитов, чтобы быстро добраться до необходимой телепортационной станции и как можно скорее отправиться в родной мир Тарониса, в его главный храм, на священной горе Аноду. Только там его не ждали, личная стража покоев Верховного Бога не допустила внутрь Кааса, ссылаясь на приказ самого Тарониса: у него проходила важная встреча. Каас же, ничего больше не придумав, совершил воззвание, вложив в него все свои силы, отчего стены храма мелко задрожали.

Таронису нужен был Золотая Звезда, ведь целестиалы гораздо лучше и быстрее находили новые миры, полные разумных. Да, они предпочитали сами их засеивать и включать в себя, но можно было и договориться, вопрос в цене. Вот поэтому он уже несколько часов водил хороводы вокруг одного из аватаров Золотой Звезды, который был одним из древнейших и сильнейших целестиалов. И на цене пока не сошлись. А время, время как говорят, не терпит. Было неспокойно в Верховном Пантеоне, существовала вероятность, что против него плетут интриги, нужно было усиливаться, нужны были новые верующие. А тут это воззвание и дрожь храма.

— Какие-то проблемы? — прекратил торг Золотая Звезда.

— Мой Глас видно сошел с ума и решил расстаться с жизнью, я покину тебя на несколько минут, ты не против?

— Пожалуйста, эта аватара никуда не спешит, ну а со мной всё время мира. — улыбнулась кукла Золотой Звезды.

Таронис быстро направился туда, где находился Каас, раздумывая, поглощать его сразу или дать время на объяснение.

Увидев за распахнувшимися дверями своего бога, Каас упал на колени:

— Святозарный, там Враг!

— Какой враг, где там, что ты несешь!? — придавил он Кааса своей силой к полу.

— Амфитеатр, в Империи, представление претендентов на трон, посмотрите запись!

Верховный бог нахмурился: — Быстро, запись мне!

Прислужники моментально исполнили повеление, и вот уже Таронис смотрит запись появления претендентов на престол Империи.

— Не может такого быть, не должно, нужно все проверить! — но появившаяся боль в области висков говорила, что его Глас все-таки прав.

— Каас, жди здесь! — Таронис поспешил вернуться к Золотой Звезде.

— Друг мой, почему ты так хмур, у тебя неприятности? Ты можешь поделиться со мной, возможно, я помогу тебе и с ними. — сладко улыбнулся аватар.

— Как же, поможет, — зло думал Таронис — Цена только этой помощи может быть неподъёмной, но, с другой стороны, своя жизнь дороже любых богатств.

— Еще ничего не ясно, нужно разбираться, возможно, в Империи рядом с одним из претендентов на трон всплыл тот, кого не должно быть.

— Мне любопытно, будь добр, покажи! — продолжал улыбаться Золотая Звезда.

Через минуту они уже вдвоём смотрели запись появления претендентов:

— Вот этот, крупный мужчина, очень похож на Ингвара, Ингвара Проклятого, думаю, ты слышал о нем. — обернулся к собеседнику Таронис.

Аватар Золотой Звезды с застывшей улыбкой пялился в экран, только смотрел не на Ингвара, а на серого человека рядом, и где-то в глубинах космоса в ужасе содрогалась желтая разумная планета и все связанные с ней миры, время жизни которых очень скоро могло оказаться на исходе.

Глава 5

Да здесь смердит! — оскалился Ингвар и вперился взглядом куда-то в трибуны Амфитеатра. И даже было немного дернулся, но тут же получил тычок под ребра от Джерри.

Селена принюхалась, пахло покрытием Амфитеатра, отработавшими механизмами телепортационной площадки, и да еле слышный запах был, но вообще-то это немного попахивало от Джерри и от самого Ингвара. От Стига, на удивление, пахло только самой планетой их обитания, а от Оно-э вообще не шло никаких запахов, и Селена только что обратила на это внимание. Возникшее ранее и погасшее чувство настороженности по отношению к Оно-э появилось вновь.

Амфитеатр хохотал и Селене казалось, что смеются над ней. Было очень неприятно, даже захотелось немедленно отсюда телепортироваться. Спас ее от необдуманных поступков распорядитель. Он начал витиевато и красноречиво доносить до публики, что шоу больше не будет и можно расходиться, а к самой Селене подошел один из помощников распорядителя и предложил следовать за ним: команда будет доставлена в подготовленные апартаменты, а завтра уже представлена Императору.

Видя реакцию Селены на хохот в зале, Император тут же приказал сворачивать это шоу, хотя по плану претенденты еще должны были представиться и представить свои команды. А еще в команде Селены как будто назревала потасовка.

— Хватит ей уже позора. — подумал он, а вслух же произнес — В десять утра команды должны быть у меня, и особенно проследите, чтобы команду Селены привели в достойный вид. А вот Роминаса Кара в мою рабочую резиденцию немедленно.

Руководителя службы телепортации Император ждал за своим столом. Казалось бы, из-за угасания чувства уже должны были начать притупляться, но сейчас в его груди бушевал настоящий пожар. Даже появились уже давно забытые эмоции и желание — желание удавить человека собственными руками. Но это желание быстро пропало, когда под руки в кабинет ввели Кара: сам передвигаться он не мог. Император увидел его лицо, лицо самого счастливого человека в Империи.

— И чему ты радуешься?

— Она жива! — заплетающимся языком ответил Роминас.

Капля холодного пота скатилась по позвоночнику Александра, он действительно мог потерять дочь. Все переживания по поводу того, как выглядела Селена и её команда, отошли на второй план. Всё это действительно не важно. Важно, что она вернулась.

— Почему не сказал сразу!?

— Боялся… прошло много времени, до того как я обнаружил, что там абсолютно непригодный для жизни мир с чудовищной гравитацией, что нет звездной системы, а есть область массивной черной дыры. — речь Кара постепенно выравнивалась и становилась более осмысленной. Видно, перед встречей с Императором ему все-таки вкололи что-то отрезвляющее и приводящее в чувство.

— Мы могли бы отправить эвакуационную команду! У нас был бы больший запас времени! — снова начал закипать Император.

— Нет. Они бы все погибли. Ничего не было понятно. Селена, одна из сильнейших айонов Империи, и если бы погибла она, то погибла бы даже эвакуационная команда, состоящая из айонов. Нельзя было так рисковать ослаблением Империи. И нет, тяжелую спецтехнику мы бы не смогли туда отправить. На телепортацию Селены и её команды обратно ушло почти пятьдесят процентов запасов хранилища. Затраты энергии на телепортацию в первую очередь зависели от массы объектов в области искажения пространства и от силы искажения.

Это было неприятное известие. Сейчас в Столице собралось много разных неблагонадежных элементов, а защита планеты просела в два раза. И ту же очередная мысль:

— Но она кого-то там нашла!?! Они там жили! — и уже команда в секретариат — Данные мне по командам!

При выходе из Амфитеатра все команды прошли через стационарные сканеры, которые должны были изучить их до мельчайших подробностей. Хотя предварительно, перед отправкой претендентов миры и были изучены, но все равно, такого глубокого изучения населяющих их видов не было, поэтому и проводилась глубокая оценка, чтобы не было сюрпризов в дальнейшем. По команде Сириуса все было понятно, разновидность людей, ничего выходящего за рамки, маги-культиваторы, могли направлять и контролировать энергию как внутри своего тела, так и оперировать ей вовне. Так же и по Лейле, подвид людей, только здесь операторов по их техникам можно было отнести скорее к колдунам, а в команде Виктора были чистые культиваторы.

— Не понял, а где данные по команде Селены, ответственных мне быстро на связь!

Через несколько минут была организована галоконференция с дежурным научно-аналитическим отделом, правда ясности не появилось:

— Мы не можем понять пока что случилось, но сканеры с команды Селены собрали только антропометрические данные, все остальные данные остались не определены. Хотя Селену они считали правильно. Кстати, она сильно истощена, где она была, где набрала эту команду?

Тут же подключился уже практически трезвый Кар. Он передал ученым все расчетные данные, что у него были. Те принялись за бурные обсуждения и дополнительные расчеты и в итоге выдали такую версию:

— Предположительно, они особый вид культиваторов, настолько агрессивная среда обитания которых вызвала у их тел такое свойство как сверхнепроводимость. Простыми словами, они в той среде просто не могли себе позволить терять ни капельки энергии, вот мы ничего и не видим.

— Предположительно? А более точно? — хмыкнул Император.

— А чтобы дать точный ответ, нам нужен один из них, положим на стол, погрузим аппаратуру внутрь, разрежем если надо…

— Понял, понял, пока, наверное, мы не будет этого делать, вроде бы адекватные разумные, видно же, что люди, ну только у одного какие-то мутации, будем разбираться постепенно.

— Так, а может возьмем оттуда, откуда они прибыли, еще парочку? — тут же внес предложение один из ученых.

— Нет. — вздохнул Император — Рисковать никем не будем. На этом пока и закончим.

А потом уже добавил для секретаря:

— Организуйте, чтобы пока за ними посменно издалека присмотрели: хотя бы один айон и несколько сильных одаренных.

Рисковать Селеной он тем более не хотел.

Селена же в это время пыталась организовать быт дикарей в современных апартаментах. Её терпение было на исходе. Все началось сразу же после выхода из Амфитеатра. Сопровождающий, слабый одаренный, внес в базу имена членов ее команды и уточнил:

— А фамилии? Нужно сделать документы для вас, может титулы, позывные, прозвища, клички в конце концов!

— Не надо прозвищ и кличек тоже не надо. Записывай как есть и всё. — угрожающе начал Ингвар, а потом выдал уже голосом глубокомысленное — Оооо!

И тыкнул пальцем в поджидающий их флаер. А дальше началась бесконечная вереница Аааа! и Оооо! и постоянное тыканье пальцев во всё подряд: дороги, здания, парящие магистрали и пролетающие мимо и вдалеке флаеры. Стиг и Джерри просто крутили с любопытством головами, а Оно-э, привычно пристроившись рядом с Ингваром, повторяла его тычки пальцем, правда потом начала тыкать во все пальцем сама.

— Да Оно-э похоже развивается и адаптируется, лучше мимикрирует, усложняется паттерн поведения. — передал Стиг Джерри и Ингвару. Селена же, прислонившись лбом к стеклу, вспоминала рука-лицо в исполнении Ктулху и жалела, что у нее только две руки.

В самих апартаментах все продолжалось точно так же. Сопровождающий, быстренько сообщив, что это вот гостиная, это комната приема пищи, это санузел, а это вот входы в личные комнаты, в которых так же есть санузлы, быстро оставил их наедине.

Поэтому вопрос от Ингвара, что такое санузел и для чего он нужен, достался Селене. Решив, что проще объяснять на месте, Селена повела команду в совмещенный санузел:

— А это вот душ…

— Ооооо!

— Вот панель управления, точечный режим, корректируемый жестами, тропический ливень…

— Ааааа!

Джерри пробрался вперед и включил тропический ливень. С потолка побежала вода. Он тут же подставил под нее руки. Ингвар сделал то же самое, к ним присоединились Стиг и Оно-э. Вся четверка завороженно застыла, был слышен только шелест капель по полу душевой.

Очарование момента было разрушено звонком дверного коммуникатора — доставили по несколько комплектов одежды для каждого члена команды. Получив свою стопку одежды в руки, Ингвар тут же бросил ее на пол, выудил оттуда первые попавшиеся штаны и, сорвав с себя лохмотья, да, он даже и не пытался их снимать, просто сорвал и отбросил, напялил брюки на себя.

Селена застыла в шоке. Нет, не от того, что она увидела, хотя конечно размеры соответствовали телосложению, видела она такое и раньше, силы айона позволяли много чего видеть, а Селена росла любопытным ребенком. Она просто осознала глубину её завтрашнего падения на встрече команд с Императором.

— А душ, а нижнее белье? — застонала она.

— Что за нижнее белье? Вот это? А как это надевать? — продолжал добивать ее Ингвар.

— Так же, как и штаны. — пришел на выручку Джерри.

Ингвар тут же натянул трусы поверх штанов.

— Какой-то стиль в этом определенно есть — без тени улыбки прокомментировал Стиг.

— Всё! Дальше всё сами! — еле удержалась она, чтобы не взвыть в голос. Её завтрашнее падение грозило достичь дна, а может даже пробить его. Несколько часов на той планете основательно истощили ее, Селене хотелось оказать в центральном императорском парке, погреться в лучах местной ласковой звезды, а лучше вообще сбежать на Эйдом и неделю проваляться там под Солнцем, местной звездой, на пляже. Но завтра… нет она не хотела об этом думать, развернулась и вышла из комнаты, сразу направившись в парк.

Через несколько часов, немного успокоившись, чуть набравшись сил, все же решив не сдаваться и нести это бремя, Селена почувствовала сильное желание отца увидеть ее. Никаких средств коммуникации, она с собой не брала, силы на телепортацию тратить не хотелось, поэтому отправилась к отцу на транспорте.

— Прости меня, я не знал, не проверил, что это был за мир… — начал Император.

Селена обняла его:

— Все хорошо, пап, видишь, я смогла, я справилась.

— Вижу, Солнышко. — произнес Император, еще крепче обнимая дочь. — Как ты? Что это у тебя за подопечные?

Селена разомкнула объятия, закрыла глаза, сжала кулаки, задержала на миг дыхание:

— Я сильная, папа, я смогу, я справлюсь и с этим…

— Что случилось? Они представляют угрозу, необходимо нейтрализовать их? — тут же отстранился от дочери Император, пытаясь заглянуть ей в глаза.

— Они надевают трусы на штаны, папа!!! — все же не выдержала и расплакалась Селена, — Но ничего, я их обучу всему, если надо — дрессировать буду днем и ночью, я не сдамся.

Император растерялся: — А как ты вообще с ними общаешься? И как они общаются между собой?

— Мыслеобразами.

— Хм, значит действительно культиваторы…, начала бы обучение с имперского языка, не все же вокруг одаренные, а неодаренным сложно и иногда больно принимать мыслеобразы одаренных.

— Я как-то не почувствовала в них одаренных… — задумалась Селена.

Император же объяснил ей текущую версию природы их способностей и особенностей. А Селена, быстренько поцеловав его в щеку, сказала, что ей нужно бежать, готовиться к завтрашнему дню, так и не рассказав отцу о своих приключениях на неизвестной планете.

Культиваторы — это уже хорошо. Когнитивные функции, умственные способности одаренных в большей части не всегда отличались в лучшую сторону, а иногда частично были и хуже чем у неодаренных, за исключением памяти. Запоминать и хранить информацию у одаренных получалось значительно лучше. Их обучение уже не выглядело неподъемной ношей, и начнут они сегодня же с имперского языка.

В это время, команда Селены, уже немного освоившись, приняв душ и переодевшись, размышляла над тем, как переодеть Оно-э. Постоянная одна и та же одежда вызвала бы ненужные вопросы. Хотя, конечно, большие вопросы и подозрения вызвала бы резкая смена участника, например на еще одного Ингвара, или вообще Императора. Но согласились решать проблемы по мере их поступления, поэтому пока думали над одеждой. Мыть Оно-э было не нужно: грязь, пыль — ничего не приставало к Оно-э, а вот текущую тогу снять было не возможно — это вообще-то была ее неотделимая часть. Поэтому, не придумав ничего лучшего, начали натягивать одно из платьев поверх тоги. Одеть то одели, правда тога отчетливо проступала. А затем, по телу Оно-э прокатилась едва заметная волна, тога под платьем исчезла, а вот само платье слилось с ней, почему-то значительно укоротившись. Ингвар, подергал ворот, попробовал оттянуть небольшое декольте:

— Хм, это теперь её часть.

— Она действительно развивается — отметил Стиг. — И в какого монстра она превратиться по итогу?

— Посмотрим. — нахмурился Джерри. — И, Ингвар, за грудь ее трогать было не обязательно.

— Какая грудь, тут даже и не пахнет сиськами. Нет по виду то конечно да, настоящие, классные, хотя по мне маловаты, но Оно-э даже и не подозревает, что такое настоящие женские сиськи. Потрогайте. Там же у нее типа кость.

Джерри потрогал и даже Стиг присоединился. За этим занятием и застала их Селена:

— Какие же вы все-таки животные! А ну убрали руки от нее! Не сметь прикасаться к ней! Только попробуйте кто ночью сунуться к ней в комнату!!!

— Она сама припрется, — буркнул Ингвар.

— Она совсем ничего не понимает? Душевнобольная? И вы всё равно сунули свои …свои… отростки в нее???? — захлебывалась от возмущения Селена.

— Никто из нас не сунул в нее никакие отростки, никогда, клянемся!! — воскликнул Джерри. Правда в голове сами собой начали всплывать воспоминания битв Ктулху с Оно-э в ктулхуформе — отростков там хватало.

— Ладно, — начала успокаиваться она, — Хотя мне рассказали про вашу сверхнепроводимость, я не только не могу рассмотреть ваши силы, но и почувствовать, правду говорите вы или лжете.

Продолжала на них подозрительно зыркать Селена.

— Да правду конечно! — рыкнул Ингвар, — Да и вообще она на нормальную бабу не похожа!!

— Что за выражение — баба!! И что значит не похожа на бабу??? — начала опять возмущаться Селена.

Как же — ведь Оно-э была очень похожа телосложением и где-то внешностью на нее.

— Да потому что у бабы должно быть за что взяться!!! — разошелся и Ингвар, подняв свои лапищи.

— И чтобы не расклеилась пополам, если дать ей хорошенько между… кх кх — закашлялся он.

Селена стояла, хватая воздух открытым ртом:

— А я тогда кто???

— Дитё ты… неразумное…

— Ах неразумное!?! Сейчас посмотрим, кто тут неразумный. Вы хоть нормально разговаривать умеете? Вообще, не принято в обществе перебрасываться мыслеобразами, сейчас будем учить имперский. Оценим ваш разум.

Современные устройства позволяли даже обычному неодаренному в течение нескольких дней освоить базовые знания любого языка. А через месяц уже легко общаться на любые темы. Стиг, Ингвар и Джерри освоили имперский за час, Оно-э даже не пытались обучать.

— Вы действительно одаренные со сверхнепроводимостью — вздохнула Селена.

— Селена, ты уже несколько раз упоминала про сверхнепроводимость, что это такое? — обратился к ней Стиг на чистейшем имперском, правда даже его голос отдавал могильным холодом.

Как могла, Селена объяснила текущую версию их способностей, не замечая, как они переглядываются между собой. Никто из них так и не объяснил ей, что если твои силы значительно выше сил оппонента, то ты можешь экранироваться, а значит оппонент ничего не увидит и не почувствует. А они, что касается и Стига, и Инвара, даже на Последнем Приюте на порядок превосходили Селену, а еще как начали с момента появления в Амфитеатре, так все и продолжали свои силы восстанавливать, медленно и незаметно, Джерри же своих сил никогда и не терял, а с силами и способностями Оно-э — так же, как и с мозгом, ничего не было понятно.

— Ой, я не спросила, вы же, наверное, голодны? — вспомнила Селена, что питомцев нужно не только дрессировать, но и кормить.

— Мы поели. — ответил Джерри.

С кухней они разобрались быстро, да и с продуктами. Не то, чтобы кому-то из них нужна была биологическая пища, только если насладиться вкусом. Даже попробовали накормить Оно-э, правда ничего не вышло. Пищевода у нее не было.

— Уже поздно. Наверное, нужно ложиться спать. — предложила Селена.

— Да нам то особо и не хочется спать. — ответил за всех Ингвар.

В стае никто из них обычно не спал.

— Я тоже обычно мало сплю, но тут очень устала. Лягу, казалось бы, прошел только день, а оказывается все пять лет. А вы можете посидеть в галактонете.

— Что это? — спросил Ингвар.

— Вот, это устройство виртуального входа, надеваете и попадаете…. Нуу… там всё есть и телевиденье… это… в общем сами поймете и разберётесь. Всё, я сплю!

А утром она застала всю команду в гостиной, развалившуюся на диванах и креслах, погруженную в галактонет. Оно-э, естественно, подключена не была, но делала вид, что она тоже там. Селена принялась их тормошить:

— Подъем. Всё, выходим, приводим себя в порядок, скоро нас отвезут на встречу с Императором. Мы не должны опоздать.

— Мы и так в порядке. — тут же заявил Ингвар.

Сила решала и многие вопросы с личной гигиеной. А потом добавил:

— Нам срочно нужно попасть на Асторос!!!

Планета Асторос среди известных обитаемых миров считалась центром индустрии развлечений, некоторые из которых проходили по грани дозволенного и законного. Поговаривали, что были и развлечения, которые пересекали эту грань.

— Нам срочно нужно собраться и попасть на встречу с Императором, и начать проходить испытания — не согласилась Селена.

— Хорошо. — на удивление покладисто ответил Ингвар. — Быстренько проходим испытания и на Асторос.

— Вряд ли это будет быстренько. — задумалась Селена. — Мы и собраться быстренько не можем.

Быстро они и не собрались, и даже умудрились опоздать, а все потому, что на пол пути обнаружилось, что Оно-э осталась босой. По несколько пар обуви им также доставили, и все обулись, за исключением Оно-э.

— Почему вы её не обули? — тут же нашла виновных Селена.

— А почему мы должны ее обувать??? — принял на себя удар Ингвар. — Ты капитан, ты отвечаешь за команду!

— А …а, это же ваша соотечественница, или соплеменница, или как там у вас, и вообще переодевалась она сама, что ли?? — нашла выход Селена.

— Мы переодевали. — буркнул Ингвар.

— Вот и обувайте тоже!!! — вышла победительницей Селена.

Ингвар и Джерри обували Оно-э в надежде, что та ничего не выкинет, и, к счастью, так и получилось. Оно-э вообще не обратило на это никакого внимания. А победительница Селена потом, с лицом цвета вареного рака, под взглядами трех команд и Императора, выстраивала своих опоздавших подопечных на отведенное для них место.

Только Император хотел начать торжественную речь, как раздался шепот Ингвара, который слышали все в помещении:

— Селена, Селена, давай я маленько наваляю этим претендентам, видно же дохляки какие-то, потом потолкую с ними, а они и снимутся с испытаний: все — мы победители и едем праздновать на Асторос.

Цвет лица Селены стал похож на цвет спелой вишни.

Император поперхнулся, но все-таки взял себя в руки:

— Как вы говорите, навалять, ума много не нужно, к тому же более слабому. А вот слабого превратить в сильного, причем не только физически, но и умственно — это задача постоянно стоит перед руководством Империи. И решаться эта задача начинает через воспитание и образование, которое предоставляет Империя для своих граждан. Недавно принятые в Империю миры обычно отстают по всем параметрам, и интеграцию мы начинаем не с политики и технологического развития, а с распространения культурных и общеобразовательных ценностей и стандартов Империи на новой планете. А поэтому ваше первое испытание будет следующим: сроком на один год каждая из команд назначается в администрацию четырех школ, которые находятся примерно в одинаковых по социальному уровню районах города Муходвинск государства Рашин на планете Рэйдос. До этого все четыре школы и прилегающие районы подверглись всестороннему изучению и к концу года вашей работы эти школы и районы опять будут изучены и оценены по разнообразным показателям — от успеваемости до индекса криминогенности и индекса счастья. Команды в этом испытании могут заработать от нуля до десяти баллов. Проявите ваши способности и встретимся через год. Так же к каждой из команд будет прикреплена экспертная группа, которая будет работать незаметно, и наблюдатель, который заодно будет осуществлять связь с местными властями при необходимости. Познакомьтесь с вашими наблюдателями и желаю вам успехов.

К команде Селены подошел выглядевший пожилым мужчина, который представился господином Сароном и попросил следовать за ним.

Так получилось, что команды Селены и Лейлы выходили из зала через дверь одновременно. Гретель быстро шлепнула по заднице Ингвара, а на его удивленный взгляд, она подмигнула ему и с хищной улыбкой сказала:

— Встретимся на узких улочках Муходвинска, здоровячок, там и посмотрим, кто кому наваляет.

Глава 6

— Селена, Селена, ну ты же видишь, что баба сама нарывается, не кричи потом, что женщин бить нельзя! — заранее оправдывался Ингвар, пока Селена оттягивала его за руку от группы Лейлы.

— Вообще-то, ты первый начал про навалять, и как вообще можно лезть с разговорами перед Императором? — все еще не остыла Селена.

— Да не рассмотрел сначала там баб, и не бил бы, так, шлепнул разок пониже спины, да и отправил бы, не знаю, к печи, борщи варить. — даже не обратил внимания Ингвар на реплику про Императора.

— Вот значит и не будишь бить, шлепнешь разок пониже спины, как тебя шлепнули, и всё, а теперь помолчи! — Селена чувствовала, что опять может сорваться. Бабы, печь: объяснять и что-то доказывать Ингвару не было никаких моральных сил. Хорошо хоть Джерри и Стиг в основном молчали. Только Оно-э опять начала тыкать во все пальцем.

Наблюдатель Сарон, привел их к флаеру, который должен был доставить команду к телепортационной станции для дальнейшей отправки на Рэйдос.

— Все необходимое вы сможете получать на месте. — ответил он на вопрос о сборах.

— И галактонет там будет? — быстро переключился Ингвар.

— Нет, планета Эйдос еще не включена в галактонет, у них пока своя местная сеть.

— Плохо. — расстроился он.

А через час их уже встречали на Рэйдосе, а потом еще несколько часов какими-то допотопными самолетами и машинами их везли в Муходвинск.

Муходвинск, небольшой городок-спутник столицы государства Рашин, не впечатлял. Как, впрочем, и весь путь до него. Селена даже задала вопрос, зачем они делают в дорожном покрытии, которое называлось асфальт, такие странные отверстия, ведь эти, как их там, машины, туда проваливаются и некомфортно ехать. Правда были и положительные моменты, не было слышно Аааа! и Оооо! и пальцем никто никуда не тыкал, даже Оно-э. Можно было бы сказать, вот что галактонет животворящий делает, но Оно-э там же не зависала. Какое-то удручающее облако похоже опутывало всю эту страну, а может и весь мир в целом.

Загрязненная биосфера, на этой планете явно было чем заняться айону природного уклона, но пока присутствие Империи здесь не особо афишировалось. Была скрытно расквартирована ОТБ, установлена телепортационная площадка, выведены на орбиту спутники-щиты, и всё. Дальше должно было начинаться повышения уровня культуры и образования местных до стандартов Империи. Этот период мог занимать от трех до десяти поколений, в зависимости от текущего состояния и способностей конкретного вида разумных. Испытание претендентов предшествовало началу этого самого этапа и о нем, об испытании, впрочем, как и о вхождении в состав Империи, знали только очень высокопоставленные чиновники самых значимых стран этого мира.

За окном машины мелькали серые обшарпанные здания. Достаточно много людей, спешащих по своим делам, много такого же допотопного общественного транспорта. Правда в этом потоке мелькали и машины по виду совсем другого уровня. Так же как встречались и здания, выгодно отличающиеся от своих соседей. Их машина наконец остановилась в каком-то спальном районе, возле серого семиэтажного здания. Господин Сарон провел команду Селены на третий этаж:

— Мы выкупили все пять квартир на этом этаже, объединили и перепланировали их в одну, с комнатой для каждого члена команды, общей кухней и одним общим залом, но для конспирации они имеют отдельные выходы.

— А что на счет внешнего вида для конспирации? — спросил Джерри, указывая на Ингвара и Стига.

Сам Джерри, так же как Селена и Оно-э походили на местных.

— Об этом не стоит беспокоиться, вы же видите, что мы открыто передвигаемся, на этой планете существуют одаренные, разных видов и способностей, сейчас вы все узнаете. — ответил наблюдатель, открыв одну из дверей и пропуская команду внутрь.

— Вот здесь для вас подготовлена вся необходимая информация по этому миру, устройства для изучения местного языка, в шкафах одежда в соответствии с модой этого мира, на кухне достаточный запас еды. Но ближайшие семь дней я бы попросил вас не покидать квартиры и изучать все доступные данные. Потом я появлюсь и отвечу на ваши дополнительные вопросы, если возникнут, и пойдем знакомиться с вашим будущим местом работы.

— А галактонет, ну тоесть местный нет где тут? — сразу же нашелся Ингвар.

— Вот это местные устройства связи, в том числе и со мной, если возникнет необходимость переговорить раньше, чем через семь дней. Там уже прописаны ваши номера, а также мой номер. Через них можно и выйти в местную сеть. А вот через такие устройства осуществляется телевещание, — показал он на панель на стене и лежащий рядом пульт.

— Ну хоть нормальная модель-то, а побольше нет? — с видом знатока крутил в руках телефон Ингвар.

— Айгод 90 про, самая лучшая и, к сожалению, ничего больше по размерам нет.

Ответив еще на ряд вопросов, Сарон оставил их обустраиваться и погружаться в местную среду. Язык освоили быстро, а потом принялись уже и за местное мироустройство. Картина вырисовывалась такой же серой и удручающей, каким предстал и Муходвинск, по крайней мере для Селены. По всей планете было более ста стран, но основными, самыми крупными и влиятельными были три, включая Рашин. Между этими странами, при поддержке стран-сателлитов шла постоянная борьба за ресурсы и территории. Очень часто на территории третьих стран устраивались локальные войны, в которых доминирующие игроки выясняли свои отношения. Но и внутри стран не было спокойствия. Внутренняя грызня за власть, коррупция, люди, приходящие к власти и занимающие хоть какой-нибудь пост в первую очередь думали о своих карманах и набивали их любыми путями, а еще банды, территория которых могла быть государством в государстве. Причем политические границы государств не всегда соответствовали границам владения банд. Все это стало возможным благодаря тому, что на Рэйдосе присутствовали операторы, по имперской классификации которых можно было отнести к магам-культиваторам и которых здесь называли чарами. Опять же, с точки зрения Империи, чары были очень слабыми и примитивными одаренными, с которыми зачастую можно было и справиться местным огнестрельным оружием: незначительное усиление и укрепление тел, какие-то примитивные овеществленные энергетические атаки, будь то ледяная сосулька, молния или плазменный шарик — фаербол по-местному, и защиты в виде огненного щита, воздушного щита или каменной кожи. Вот всё в таком духе. А еще были и мутанты. Это уже результат взаимодействия одаренных и зачатков местной биоинженерии. Чаще всего пытались улучшить некоторые свойства собственного тела: усилить регенерацию тканей, сделать кости прочнее и так далее, иногда что-то получалось, чаще нет. Вот поэтому скрывать Ингвара или Стига не было необходимости, впрочем, как и членов других команд. Часто чары объединялись в банды, формировали их костяк, и пытались всеми правдами и неправдами бороться за лучшую жизнь, естественно для себя. Конечно, были и чары на службе у государства. Иногда банды и государство настолько сложно переплетались, что разобрать кто есть кто не представлялось возможным. Вот в такой клоаке им и предстояло работать, ведь школа была маленьким отражением окружающего мира: юные члены банд делили территории и выясняли отношения, молодые чары пробовали свои силы, кто-то баловался огнестрельным оружием, и конечно же сигареты, алкоголь, издевательства, секс, наркотики.

— Дааа, тут предстоит масса работы. — вздохнула Селена. — Может и за десять поколений и не справятся.

— И все эти десять поколений Империя будет смотреть за этим? Как тут убивают, грабят, используют, насилуют друг друга? — спросил Джерри.

— К сожалению другого пути нет. Сто тысяч лет истории развития Империи. Пробовали разные методы. На заре, по ошибке, начинали одаривать новые планеты всеми благами цивилизации сразу. В том числе в руках аборигенов появлялось и оружие, которое они тут же пускали против друг друга, а иногда и против Империи. Вот представьте Ингвара с силой айона, сразу бы начался полный армагеддон.

— И ничего и не начался! — обиженно буркнул Ингвар.

Селена между тем продолжала: — И насильно что-то делать неэффективно — придется всю планету переделывать в тюрьму, чуть ли не к каждому приставлять дрон-надсмотрщика, плюс содержать значительный военный контингент, чтобы подавлять насилие. И все равно период перестройки займет много поколений, пока уровень развития образования и культуры позволит хоть немного доминировать разуму над животными инстинктами. А так, поколение за поколением, постепенно измениться общество и изменятся те, кто этим обществом управляет, и уже можно будет привносить в жизнь этой планеты современные технологии и допускать передвижение разумных с этой планеты по всей Империи.

— А как Империя вообще вошла сюда? — заинтересовался Стиг. — С чего начинается процесс?

— Находят планету с разумными, наблюдают скрытно, обычно сил наших одаренных разведчиков хватает для того, чтобы оставаться незаметными, в крайних случаях привлекают айонов. Кстати, Ингвар, Лейла, и её помощники Гензель и Гретель, которая шлепала тебя по жопе, иногда занимаются таким, крутые ребята, так что ты бы лучше не нарывался.

Ингвар это пропустил мимо ушей. В этих обсуждениях он не участвовал, был занят другими более важными вещами — осваивал местный нет, медленно тыкая пальцем по смартфону.

— Потом выходят на связь с ключевыми фигурами, договариваются и начинается процесс включения планеты в состав Империи. — продолжила Селена.

— Вот так просто договариваются с местными власть имущими? Не думаю, что они такие дураки, понимают же, что придет Империя и они все потеряют? Или вы им ничего не говорите? — подключился и Джерри.

— Естественно никто их в планы не посвящает, и на власть их прямо не посягает, просто озвучиваем то, что нам нужно на первоначальном этапе.

— И они соглашаются немного потесниться и разрешают вам вносить свои новшества? Чем вы их подкупаете?

— Они не видят в изменении образовательной и воспитательной систем сильную угрозу для себя и благосклонно воспринимают советы по оздоровлению экономики, а подкупаем чаще всего здоровьем, здоровьем и долголетием — усмехнулась Селена, — На неразвитых планетах долго не живут, обычно медицина или местные одаренные плохо справляются, а мы всегда готовы предложить вернуть здоровье и увеличить продолжительность жизни на пару десятков лет. Хватаются руками и ногами, готовы заложить всё и всех, лишь бы протянуть лишний год, но естественно обновление организма не предоставляем. Власть тоже меняется, приходят новые, которые уже в курсе событий и готовы так же с нами дальше сотрудничать в обмен на долголетие и здоровье. А через несколько поколений уже к власти приходят разумные, с которыми можно серьёзно договариваться обо всем открыто.

— А если пойдут против Империи? — поинтересовался Стиг. — Тут же есть и имперские технологии, и представители, начнут захватывать, брать в заложники?

— Первыми заходят военные, охраняют развертывание телепортационной площадки, и опять же первыми в телепорт заходит и обустраивает место дислокации полноценная ОТБ, которая в случае чего весь этот мир за месяц в лепешку раскатает.

Ингвар отвлекся от телефона, о чём-то ненадолго задумался, а потом выдал:

— Слабачка.

— Кто слабачка? — сразу же напряглась Селена.

— Да отэбэ эта твоя.

— Никакая она не моя, и вообще ОТБ — это оперативно-тактическая бригада, которая со всеми службами и подразделениями может включать в себя и пять тысяч разумных.

— Тем более слабаки. — Махнул рукой Ингвар и опять уткнулся в телефон.

— Ну а кто, по-твоему, сильный? — не отставала Селена.

— Вот эти сильные. — кивнул Ингвар на Джерри и Стига.

А потом добавил:

— И Оно-э, наверное, сильная, потому что ей вообще без разницы: сильные, слабые, у неё нет таких понятий.

— А я какая??? — готова была встать в позу Селена.

Ингвар задумался на секунду, а потом выдал: — А ты, получается, самая сильная, — и снова полез в телефон.

Селена расплылась в довольной улыбке, она же не подозревала, что Ингвар пришел к такому выводу потому, что она была их капитаном, а они — её помощниками, если нужно защитниками, а если будет необходимо то и карающей дланью: использование всей их мощи по ее приказу не противоречило ранее данному Слову.

Так и коротали дни за изучением данных, обсуждениями, просмотром местного телевиденья и сети для большего погружения в местные реалии.

На шестой день, вечером, Стиг решил выбраться из квартиры, просто пройтись по району. Вернулся он через несколько часов с подозрительными порезами на рубашке в области живота.

— И что это? — заметила их Селена.

— Меня хотели ограбить.

— Иииии? Ограбили?

— Нет, я же ничего не брал, ни телефон, ни даже ключей от двери, у меня не было что грабить. — все так же спокойно без эмоций продолжал Стиг.

— Да рассказывай ты!!! Что было дальше???

— Он ударил меня ножом в живот три раза и побежал.

— А ты????

— А я вернулся домой, переодеть рубашку.

— Надо что-то делать, это же грабитель и убийца, может в милицию пойти? — Селена посмотрела на рубашку, на которой не было ни капли крови, и на абсолютно целый рельефный пресс Стига. — Блин и не докажешь же ничего, а он же и дальше может продолжать убивать и грабить!

— Ты же недавно рассказывала, что ничего и не надо делать, пусть убивают, насилуют и грабят, потом само пройдет? — еле заметно выгнул бровь Стиг. — Впрочем, не переживай, такие люди долго не живут.

Тот парень много не пробежал, и действительно долго не прожил, утром его окоченевшее тело с застывшей маской ужаса на лице нашли через два квартала от места нападения. Стиг не любил прощать, и вообще живых с неохотой терпел, больше ему нравилась мертвая тишина и спокойствие.

Наконец объявился наблюдатель Сарон и заявил, что завтра они идут устраиваться на работу в школу. Команда оживилась, всем надоело сидеть взаперти, началось бурное обсуждение кто и кем может работать. Селена, естественно, сказала, что планирует быть директором.

— А не молодо ли выглядит директор? — на нее уставилось пять взглядов. — Тут все-таки не Империя, нет пятьсот летних выглядящих на восемнадцать.

— Нашли проблему! — по телу Селены пробежала небольшая дрожь.

И вот уже перед ними стоит повзрослевшая Селена. Грудь немного стала больше, хотя там и так был третий размер, бедра и таз стали чуть шире, но главное повзрослело лицо: теперь ей можно было дать где-то лет тридцать. Наблюдатель Сарон одобрительно кивнул. А Джерри неосознанно залип взглядом на новой фигуре Селены.

— Педофил детектед! — продемонстрировал Ингвар знание местного молодежного слэнга. Не зря столько сидел в нете.

— Причем тут педофил, Селене в любом случае уже есть восемнадцать лет. — ответил на это Джерри.

Без пяти минут директор школы покраснела:

— Будет… скоро, хотя…, по имперскому летоисчислению мне уже двадцать три. — задумалась она. — За несколько часов у вас на планете прошло пять лет. Так что я уже взрослая!! Да и будь мне семнадцать, по законам Империи всё равно уже могла бы вступать в брак… с одобрения родителей.

— Папа не одобрит… — заржал Ингвар.

— Так, мы ушли от темы, — прекратила Селена смущающий её разговор. — Джерри и Стиг будут моими замами, а Ингвар, мммм, может физруком?

— Что за физрук? Что делать мне надо?

— Ну как что? Заниматься физическим воспитанием, развивать силу, ловкость, выносливость, как тебе попроще сказать — ну практически готовить воинов.

— О дааа! Это мне подходит!!! Они у меня будут харкать кровью и выблевывать внутренности, половина сдохнет в процессе, но оставшиеся станут настоящими войнами!!! Наша школа будет сильнейшей не только в этом городе, но и во всем этом мире!!!

— Его нельзя допускать к детям. — озвучил Стиг очевидную вещь, пока все в шоке смотрели на Ингвара.

— Дети?! — как-то сдулся Ингвар.

— Может тебе в школе нравились какие-то еще предметы? Что бы ты мог преподавать? — осторожно спросила Селена.

— Я не учился в школе. — поникли плечи Ингвара еще больше.

— А чем же ты занимался? — взяла его за руку Селена.

— Работал, я был из крестьянской семьи, на что хватало сил, то и делал, с самого раннего детства.

— Я придумала!! — воскликнула Селена. — Ингвар пойдет в школу учиться! Заодно будет нашим шпионом в стане школьников! Согласен?

— Он не похож на школьника. — отметил очевидный факт Стиг.

— Это не проблема… ааа… точно, ваша сверхнепроводимость, не получится у меня изменить ему тело. — вспомнила Селена.

— Может и получится, если Ингвар постарается помочь тебе и раскроется. — посмотрел на того Джерри. — Что скажешь?

— Да всё равно, можно и в школу. — были где-то далеко мысли Ингвара.

Селена взяла его и за вторую руку, закрыла глаза, и направила на него свои силы, попыталась ощутить его тело, чтобы воздействовать на него. Сначала ничего не получалось, будто наталкивалась на неприступную стену, но потом все же начали проступать некие очертания тела. Эта плоть была крайне неподатливой, но Селена приложила максимальные усилия и у нее вроде что-то получилось. Она открыла глаза и заулыбалась:

— Получилось! Но эта ваша сверхнепроводимость, это нечто, почти все силы отдала!

На нее смотрел чернявый безбородый юноша лет семнадцати-восемнадцати, немного даже красавчик, хотя это была простая и грубая красота. В росте он не уменьшился, но вот стал стройнее.

— Пойдешь в последний двенадцатый класс, господин Сарон, — спохватилась Селена, — это же можно устроить? И новые документы на нас. И одежду.

— Да, за неделю всё сделаю.

— Не нужно новую одежду мне, — заметил Ингвар, — вы ничего не понимаете, это оверсайз.

Про Оно-э, которая тихо сидела на диване и смотрела на выключенный телевизор, забыли.

Глава 7

Всё началось неделю назад, хотя если припомнить, то странности начались еще в начале прошлого учебного года: какие-то комиссии, тесты, проверки — всё это знатно потрепало ему, директору школы номер тринадцать, Сацуку Евгению Петровичу, нервы. А теперь позвонили с районной администрации и сказали собрать весь коллектив, приедут какие-то шишки из Министерства образования. Кто едет, зачем едет — пояснений никаких не дали. Несколько дней прошли в томительном ожидании, а еще и тревоге. С Министерства могли приехать только для того, чтобы или проверять, или награждать, или карать. Каких-то достижений или значимых заслуг Евгений Петрович за собой не припоминал, школа точно не была образцово-показательной, а значит опять проверка, о третьем варианте ему вообще не хотелось думать.

Когда из машины вышли глава районной администрации и его заместитель по образованию, и еще один незнакомый мужчина, очень сильно засосало под ложечкой — проверяющая команда никак не может состоять из одного человека. Он даже думал о том, чтобы изобразить инфаркт, пусть как обычно со всем разбираются его замы, но благожелательные улыбки на лицах приехавших все-таки остановили его от этого идиотского поступка. Неужели все-таки будут награждать? И как оказалось — возможно, кому-то повезет и он будет награжден. Представитель Министерства образования прочел небольшую речь перед коллективом школы, а потом объявил, что в рамках эксперимента по совершенствованию образовательного процесса в их школу будет направлена специальная группа, которая на один учебный год заменит часть администрации или некоторых педагогов школы. Кого будут менять — это уже определит сама команда, когда прибудет на место.

По залу тут же пошел тихий, но возмущенный ропот — остаться на год без работы никто не хотел. Правда, чиновник из министерства тут же начал всех успокаивать:

— Дамы и господа, не нужно переживать, тем, кто будет временно замещен, мы предоставим выбор по вашему желанию: или вы будете перераспределены по другим учебным заведениям, или отправитесь в оплачиваемый отпуск сроком на один год. Причем оплачиваться этот вынужденный отпуск будет по высшей ставке плюс дополнительные премии.

По залу опять покатился гул, только теперь уже громкий и предвкушающий: в том, какой будет выбор будущих счастливчиков, никто не сомневался. Сам Евгений Петрович тоже не отказался бы от такого отпуска. У него уже даже начали крутиться идеи в голове, как попытаться уговорить кого-нибудь и Министерства заменить и его, или, может быть, просто предложить взятку?

Коллектив школы, несмотря на летние отпуска, встречал на пороге две подъехавшие машины. Из первой вышли глава администрации и его заместитель по образованию. Из второй вышел некий господин Сарон, который уже мелькал тут ранее и явно был связан с Министерством, и еще три человека: красивая дама лет тридцати и двое мужчин лет тридцати-тридцати-пяти, на коже одного из которых были явно видны следы мутации. У большинства встречающих в голове крутился только один вопрос: так сколько всего счастливчиков сорвет сегодня джек-пот: три или все-таки четыре?

Когда наблюдатель Сарон приехал за Селеной и её командой, то сразу же возник важный вопрос, что делать с еще одним участником команды:

— Оно-э сейчас оставим с Ингваром, а потом будем дома закрывать, не будем же ее брать с собой в школу? — озвучила своё предложение Селена.

— Плохая идея, не получится закрыть её одну в квартире и хорошо будет если она придет в школу, а не отправится куда глаза глядят. — ответил Стиг. — И не нужно спрашивать, как она это сделает. Мы не знаем, но то, что не останется одна, это точно.

— И что же теперь делать? — посмотрела Селена на Оно-э, которая практически в упор подошла к наблюдателю и смотрела ему в ухо.

— Придется брать с собой — вздохнул Джерри. — Хотя…

Его взгляд переместился на Ингвара, потом на Оно-э.

— Молодежь должна держаться вместе. — засмеялся он. — Тем более Ингвар с ней очень хорошо ладит.

— Да, хороший вариант. — тут же согласился Стиг.

— Но как же…, она…, учиться…? — колебалась Селена.

— Ну… у Ингвара по легенде нет же родителей, сирота, на попечении социальной службы, эта квартира осталась в наследство от дальней родственницы, а у него сестра есть, ммм…, инвалид, аутист — на ходу придумывал Джерри. — Вот он и вынужден ее с собой в школу водить.

— Подойдет такой вариант? — посмотрел он на Сарона.

— Все очень притянуто за уши, но тут такой бардак, никому нет ни до кого никакого дела, так что устроим в школу и Оно-э. — ответил наблюдатель.

— Подождите! — очнулась Селена. — Но эти школы тут как бандитские притоны, вдруг ей что-то плохое сделают.

— Я присмотрю за ней, да и вы тоже рядом будете, ни у кого не получится ей что-то плохое сделать. — сказал Ингвар Селене, а сам подумал — У стаи на Последнем Приюте не получилось, вряд ли школьники справятся.

Вот и школа — будущее место работы на целый год. Селена очень удивилась, когда заметила, что их на пороге встречает большое количество человек, чуть ли ни весь педагогический состав, а может и весь? А еще более удивительным были взгляды, полные надежды.

— Интересно, что им наплели местные чиновники, что мы тут явим чудо? По их местной религии устроим рай на земле? — подумала она.

А еще она начала немного понимать айонов-паразитов. Эти молящие, полные надежд и чаяний взгляды несли с собой крупицы силы с неким одурманивающим манящим привкусом. Где-то на задворках сознания стали мелькать образы, как она воздевает руки и произносит:

— Преклоните колени, дети мои, азь есмь ваш Бог и я спасу вас!

Но она тут же отогнала эти образы прочь и отгородилась от этой заемной силы — не нужно ей такого. А еще стало немного противно:

— Тьфу, да эти любители преклонений в Созвездии просто наркозависимые.

В итоге коллектив отправили дожидаться в актовом зале, а представители районной администрации, Селена, Джерри, Стиг, директор школы и его два зама отправились кабинет директора для совещания, которое, впрочем, не продлилось долго. Селена сходу заявила, что изучила штатное расписание, и они заменят самого директора и его замов: господина Робинса Якова Алексеевича, заместителя директора по административно-хозяйственной части, и госпожу Антонову Марию Сергеевну, заместителя директора по учебно-воспитательной работе и по совмещению учительницу биологии.

— Займусь учебно-воспитательной работой, и с биологией я справлюсь. — Стиг даже попробовал изобразить намек на улыбку, думая о чем-то своем. Правда от этой улыбки и голоса стало как-то неуютно и зябко и администрации школы, и представителям администрации района.

Джерри досталась должность заместителя по АХЧ. Если Евгений Петрович и Мария Сергеевна чуть ли не пританцовывали после объявления такого решения, то вот Яков Алексеевич начал активно потеть и бросать быстрые взгляды на Джерри. Было решено сразу же объявить это решение коллективу школы, а потом уже передавать дела новым работникам администрации. По пути в актовый зал Яков Моисеевич взял за локоток Джерри и, чуть отпустив всю группу вперед, тихонько заговорил:

— Молодой человек, может вы все-таки измените решение? На сколько я понял, вас больше интересуют образовательные процессы, зачем вам хозяйственные? Вся эта бухгалтерия, бумажки, цифры, наш хозотдел, в котором работают сплошь пьяницы?

— Не переживайте, Яков Алексеевич, я разберусь, хорошее материально-техническое обеспечение так же очень важно для образовательного процесса. — улыбнулся Джерри, отметив очевидное волнение Робинса.

А волноваться тому было за что: мало того, что могла пострадать выстраиваемая многие годы система откатов, получаемых им от поставщиков, так еще скоро должны были завести новую технику в компьютерный класс, часть из которой он уже определил совсем не в школу и даже получил задаток. А еще были Яростные, одна из банд Муходвинска, точнее это была крупная банда, главарь которой по кличке Ярый был родом из Муходвинска, но сама банда действовала на большой территории Рашина, включая столицу, и даже за пределами страны, представители которой давно держали Робинса за нежные места, получая часть дохода от его теневой деятельности, а так же вынуждая его оказывать небольшие услуги, касающиеся наркотрафика в школе.

Озвученные в актовом зале изменения в штатном расписании школы дружный коллектив воспринял очень недружественно, даже вроде кто-то воскликнул: — Опять, сволочи, всё лучшее себе! Но поняв, что удача сегодня не на их стороне, народ начал расходиться. Так же попрощалась и администрация района, а Селена и компания принялись осваиваться на новых рабочих местах.

Вечером делились впечатлениями от первого рабочего дня. Ну как делились — фонтанировала энергией и эмоциями только Селена. А как же ей не фонтанировать если Евгений Петровичах не столько передавал дела, сколько на радостях засыпал Селену комплиментами. Той, конечно, было приятно, но она все-таки пыталась немножко прогрузиться в процесс, услышать отзывы о педагогическом составе, о школьниках, об узких местах, на которые стоит обратить внимание, более подробно расспросить об его обязанностях, но натыкалась на очередной комплимент, ее внешности, ее уму, ее настойчивости и стремлению окунуться в работу засучив рукава. Постепенно до Селены дошло, что господин Сацук максимально все спихивал на подчиненных, а сам только умело взаимодействовал с районной и городской администрациями. А сейчас, сейчас он был уже мыслями далеко за пределами школы и толку от него было мало, поэтому она его и отпустила. Так же Селена не забыла и похвастаться, что сегодня уже подписала приказ о зачислении в 12 «Г» новых учащихся: Ингвара и Оно-э Терминаторовых и вот их новые паспорта. Но вопрос Ингвара, что за Терминаторовы, ответила, что это какая-то местная фамилия.

— Терминаторов… — несколько раз произнес Ингвар свою новую фамилию. — Это лучше, чем Ингвар с Верхних Большаков.

Наконец выдал он. А вот Стиг и Джерри особо не распространялись о своем первом дне. Стиг по причине того, что говорить было и не о чем: он просто дошел до теперь уже его кабинета, уточнил, что где лежит, пароль от компьютера, задал несколько вопросов и попрощался с Марией Сергеевной, потом сел за изучение должностной инструкции, а также всех данных, что были в папках с документами и на компьютере. Джерри же ничего не рассказывал потому, что его терзали смутные сомнения. Яков Алексеевич, оказавшись в уже бывшем своем кабинете, резко начал терять память: он не помнил, где должностная инструкция, где лежат и другие документы, всё ссылаясь на бухгалтерию и других работников хозяйственной службы, которых уже не было на месте, не помнил и пароль от компьютера — всё порывался забрать его домой, там разблокировать, а завтра уже принести. И вся эта комедия сопровождалась то злобными, то печальными взглядами. За этим явно что-то стояло, но Джерри пока не понял что.

Селена же не останавливалась и решила, не откладывая в долгий ящик, прямо сегодня же начать набрасывать общий план действий для получения максимального балла за это испытание. Взяла ручку, блокнот, села за стол и посмотрела на свою команду. Ингвар только приоткрыл рот, даже не успел и звука издать, как Селена быстро проговорила:

— Ингвар. эээ…тут это… как бы для преподавательского состава задачи, а у тебя с Оно-э немного другие задачи…Вам изучать школьную программу с первого по двенадцатый класс.

— Особенно Оно-э… — насупился Ингвар. — Ну и ладно, не очень-то и хотелось…

И снова полез в телефон. Оно-э, на удивление, подошла и села рядом с ним на диване, прижавшись плечом к плечу, и так же уставилась в его телефон.

— Хорошо. — удивленные взгляды Селены и Джерри перешли на включившегося в разговор Стига. — Как нам известно, в этом мире за доминирующие позиции борются три страны: непосредственно Рашин, а также Катиш и Сашур. Они имеют более или менее одинаковый военный потенциал, похожую политическую и экономическую структуру, а также бандформирования в том или ином виде: названия разные, а суть одна и та же. Как упоминал Император, будет оцениваться и индекс криминогенности и индекс счастья, поэтому предлагаю следующее: я с Джерри завтра одновременно начинаем спецоперацию в Катиш и Сашур, уничтожаем правительства, политическую и бизнес-элиту, значительную часть вооруженных сил, а также основной костяк чаров из криминальных группировок. Естественно, в этих странах начинается хаос. Их уровень политического и экономического влияния стремительно падает, а у Рашина растет. Экономика Рашина начинает стремительный подъем, растет и благосостояние граждан, а значит и индекс счастья. Криминал, естественно, не останется в стороне. В тех странах не станет сильнейших одаренных, которых в этом мире называют айчарами, начнется передел сфер влияния, а значит крупные бандформирования Рашина включатся в игру. Произойдет отток преступных группировок на новые территории, а значит и снизится индекс криминогенности здесь. — закончил Стиг.

Селена с открытым ртом, замершим дыханием и большими круглыми глазами смотрела на него.

— Нужен вариант получше… — задумался Джерри.

Селена снова начала дышать и даже немного расслабилась, правда потом опять напряглась — Джерри продолжал:

— У нас всего год есть, и даже если мы начнем завтра выполнять этот план, вряд ли эффект сильно проявится в течение года, а самое главное, что этот эффект будет распространяться и на другие команды, поэтому и смысла особого в этом нет. Поэтому я предлагаю следующее: здесь есть наблюдательные группы, которые, как я думаю, и проводили предварительные исследования. Мы тихо, — посмотрел он на застывшую и охреневающую Селену и быстро добавил, — Без пыток и убийств, узнаем какие показатели и как они исследовали и уже работаем от полученных данных.

— Стоп! — не выдержала Селена. — Сама виновата, нашла с кем советоваться. — схватила она себя за голову.

— Шутки, оказывается, у вас такие же, как и у Ингвара, просто вы раньше всё больше молчали и вас можно было принять за умных и цивилизованных людей. А на самом деле такие же кровожадные дикари с идиотскими приколами. Пойдут они уничтожать, блин. Ясно! Всё придумаю сама, а вы будете неукоснительно делать то, что я вам скажу. Мы не будем плодить насилие, тут и так его достаточно.

— Ингвар, слышишь? — обратилась она к нему. — Тебя это тоже касается, никакого насилия!!!

— Как это никакого?!? — возмутился тот. — Ты же сама читала данные. Тут в школах, что ни перемена, то драка, что ни неделя, то или поножовщина, или стрельба, или магией хреначат. А мне что делать?

— А тебе сразу идти ко мне и докладывать!!!

— Я уже представил — заулыбался Джерри. — Какая кличка будет у Ингвара Терминаторова: Стукачок, Дятел или там Директорский Выкормыш, тем более что и жить будет рядом — об этом обязательно узнают.

— Жополиз еще может быть — добавил Стиг.

Ингвар моментально подхватился с места:

— Эээ!!! Я не буду жополизом!!! И вообще мне еще и Оно-э защищать!

— Точно, еще же и Оно-э. Хорошо в рамках защиты можно использовать и насилие. — перевела взгляд Селена с Ингвара на брюнетку, хотела еще добавить: — Но без летального исхода. — только не успела.

Все это время, пока Селена говорила, Оно-э переходила от одного члена команды к другому, и наконец подойдя к Селене, потыкала ей пальцем в грудь.

Глава 8

— А сиськи у Оно-э теперь как настоящие — выдал Ингвар утром первого сентября, когда начали собираться в школу.

— Гормоны заиграли в новом теле? — поинтересовался Джерри.

— Да пошел ты, я же переодевал ее в школьную форму! Случайно задел. Да и платья она сама короткими делает почему-то — как была тога раньше, а не я такое выбрал. — сразу отмел все возможные претензии Ингвар.

Хотя гормоны, на удивление, действительно начали шалить в молодом теле, но в этом Ингвар не признался, да и удавалось их сдерживать, не нанося урон этому телу.

Только Джерри хотел подойти проверить, как в комнату влетела Селена.

— Все собрались? Дружно выдвигаемся в школу?

— Нее. Сотрудничать с администрацией — это зашквар, мы с Оно-э идем отдельно от вас. — тут же отреагировал Ингвар. — Сразу на линейку.

— Как быстро растут наши дети. — сделал вид, что умилился Джерри.

Лучилась энергией, светилась улыбкой в первый день учебного года только Селена. Остальной преподавательский состав приходил и приезжал на работу хмурым, иногда невыспавшимся, часто помятым. Постоянно от того или иного учителя раздавались тяжелые вздохи — большинство было в ожидании очередных девяти месяцев ада. Поэтому и летели в Селену совсем недобрые взгляды, и куда только делось летнее обожание и почитание, хотя, возможно, они просто завидовали её радости и энтузиазму, а может тому, что одета она была в дорогие качественные вещи, которые никак себе не мог позволить учитель.

Стиг направился в учительскую, где сейчас в основном концентрировались все преподаватели, периодически наведываясь в свои классы. Кто-то не виделся целое лето и поэтому активно делились новостями, хотелось еще поделиться и сплетнями, но новый заместитель директора по учебно-воспитательной работе совсем этому не способствовал. За летние месяцы Стиг добросовестно познакомился и пообщался с каждым из подчиненных, теперь его все знали и уже почему-то боялись, хотя в беседах он был культурен, вежлив и эмоционально ровным. Или правильнее сказать нечеловечески безэмоциональным. Вот и формировалась некая зона отчуждения от того места, где стоял Стиг — группки преподавателей по интересам сталкивались друг с другом плечами и спинами, но старались держаться от Стига подальше, так же старались и не высказывать сплетни по поводу нового руководства школы, но хоть о чем-то поговорить хотелось. Так не сдержала желание поделиться хоть чем-то и высказаться классный руководитель 12 «Г» Бирюк Клавдия Константиновна, крупная массивная женщина, в прошлом спортсмен-дзюдоист, лучший выбор для самого проблемного класса в школе:

— Представляете, мне в класс зачислили девочку-аутиста, у кого-то совсем мозгов нет!

Правда потом до нее дошло про кого она говорит и при ком, но было уже поздно: ледяная боль сковала затылок, будто набила целый рот холодным мороженым. Она в страхе обернулась на Стига, но тот равнодушно смотрел в окно. Но и неравнодушным его тоже никогда не видели.

Джерри заседал у себя в кабинете. Он был единственным, кто особенно активно работал все эти летние месяцы. Робинс Яков Алексеевич, как оказалось, все же вынес тем вечером компьютер со школы, а утром вернул девственно пустым, уверяя что он сломался, но все уже починено и Джерри может работать. Потом он еще один раз появился, когда завезли новые компьютеры в класс информатики. Что-то попытался рассказать о неверном количестве, но Джерри уже не терпел — взял его руку и вывел за пределы школы, сказав сторожам его больше не пускать: в ближайший год он тут не работает, а значит и делать ему здесь нечего. Потом потянулись трудовые будни, только готовить к новому учебному году было не за что, нечем и некем. Денег не было даже на то, чтобы полностью отремонтировать хотя бы один класс. Джерри обратился с этим к Селене, а та в районную администрацию, где ей мягко, но убедительно объяснили, что бюджет на школу выделен в полном объеме и уже освоен, а следующий будет формироваться в начале зимы, вот тогда и присылайте запросы и списки необходимого, а пока — всё своими силами. Вот Джерри и обходился своими силами, точнее силами своей местной платежной карточки. Хорошо хоть там была значительная сумма, которая еще и ежемесячно пополнялась. Причем заработная плата заместителя директора школы по АХЧ на фоне этих пополнений терялась и была совсем незаметной. Поэтому и получилось, встряхнув местных алкашей-работников хозслужбы за шкирки, покупая самое необходимое за свои деньги, нет, не привести школу в надлежащий вид, а хотя бы заделать выбитые стекла, починить свет в учебных классах и сделать рабочими туалеты. С подчиненными было налажено полное понимание и плодотворное сотрудничество: слесарь, сантехник, электрик, сторожа и два подсобных рабочих-грузчика каждое утро и вечер заходили к нему в кабинет, и если продержались на работе трезвыми, то получали по чекушке. Если хоть один был выпившим, никто ничего не получал. Уборщицам носил конфеты, бухгалтерии — шоколадки. Очень скоро Джерри стал родным отцом, благодетелем для своих подчиненных. Только вот полного доверия и открытых отношений так и не случилось: иногда он видел как главбух решается ему что-то сказать, но так и не говорит — ведь Джерри тут временно и через год всё вернется на круги своя.

— Робя, хай! — вломился в его кабинет крепкий на вид подросток и замер, увидев Джерри. — Ты че за кент и где Робя, ну Робинс?

— Выйди и зайди, как полагается: постучавшись и спросив разрешение зайти. — посмотрел внимательно на подростка Джерри. На шее у того на толстой золотой цепочке висел кулон в форме пламени. Знак Яростных, одной из двух банд Муходвинска, второй крупной бандой не только Муходвинска, но и Рашина, была Рука, под предводительством Горхи, который так же был родом отсюда. Ходили даже слухи, что в детстве Горхи и Ярый были друзьями. А теперь они делили Муходвинск, столицу Рашина, да и большую часть территории самого Рашина.

— Слышь, дядя, я тебе сейчас так зайду, что ты сам выйдешь. — набычился малолетка.

Джерри задумался, будет ли тут насилие самозащитой или нет, а потом все же решил, что воспитательный процесс не по его части, поэтому просто сказал:

— Яков Алексеевич в длительном отпуске, будет только в следующем учебном году, я его заменяю. Есть ко мне какие-то вопросы?

— Пока нет, а там посмотрим. — смерил его тот оценивающим взглядом и вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.

Селена Александровна, ученики построены — заглянула к ней в кабинет ее секретарь, немного полноватая, но очень живая женщина, с хитрыми глазами.

— Любовь, спасибо, уже иду. — встала из-за стола Селена.

Ну как ученики были построены, если младшие классы еще стояли более или менее в ровных шеренгах с родителями за спиной, то ученики десятых двенадцатых классов стояли скорее кучками. С краю одной из таких кучек заметила она и Ингвара. Его трудно было не заметить — он был выше на пол головы самого высокого ученика в школе. Ну а по ширине плеч с ним вообще никто не мог сравниться. А школа была достаточно большая: минимум по четыре класса в каждой параллели. Рядом, прижимаясь к Ингвару, стаяла Оно-э, почему-то в подозрительно коротком школьном платье. Селена на миг нахмурилась, но решила оставить выяснения этого вопроса на вечер. Сейчас у нее другая задача.

— Здравствуйте, дорогие друзья! Вот и наступил новый учебный год! Этот год мы проведем вместе, и, надеюсь, проведем очень плодотворно! Я временно замещаю вашего директора в рамках программы по изучению, совершенствованию и внедрению… — у Селены была заготовлена достаточно длительная и воодушевляющая речь об использовании в образовательном и воспитательном процессах современных, более цивилизованных и гуманных методов, о том, каких поразительных результатов они добьются вместе, станут более дисциплинированными, ответственными, добрее и терпимее друг к другу, проявят интерес к знаниям и наукам, интеллектуальному развитию, что в итоге приведет к покорению космоса, но эта речь была прервана в самом начале.

— Я бы в нее внедрился! — раздался достаточно громкий выкрик откуда-то со стороны выстроившихся двенадцатых классов, который был поддержан и другими старшеклассниками. Вроде, даже некоторые восьмиклассники кричали. Со всех сторон засвистело и полетело:

— Воу! Воу! Воу!

— Мне бы такую милфу!

— Уф! Уф!

— Кайф, а не соска!

— Изучи меня полностью!

— Я плохо себя вел, вызывай меня на ковер!

В поднявшемся гаме прозвучал и громкий женский голос:

— Хочу от тебя детей!

Классные руководители попытались навести порядок, но это было очень трудно сделать, так как многие юные члены банд и чары, на которых нельзя было повлиять через родителей, творили практически всё, что хотели. Иногда даже приходилось вызывать в школу милицию, чтобы те успокаивали разошедшихся школьников, часть из которых состояли на учете, а некоторые уже и имели условные сроки.

Видя, что набирающий обороты шум не остановить, Селена призвала всех расходиться по классам и скрылась в дверях школы, напоследок бросив своему заму:

— Стиг Семенович, нам нужно поговорить!

И Джерри, и Стиг почему-то не предоставили никаких данных, поэтому отчества и фамилии им выбирали произвольно, так и появился Стиг Семенович Шпак и Джерри Дмитриевич Томов.

Ингвар и Оно-э вышли в школу значительно позже остальных членов их команды. Ингвар в одной руке нес рюкзак, в который добросовестно положил необходимое количество тетрадок на сегодняшние уроки, а также дневник, второй рукой держал за руку Оно-э. Письмо местное он тоже освоил, правда писал медленно и только печатными буквами. Но голова его была занята другим: одевая летние босоножки на Оно-э, хоть и наступила осень, но было достаточно тепло, он задумался о том, что будет зимой. Вот теперь и шел, прикидывая варианты, как и что Оно-э сделает с верхней одеждой, и как потом раздевать её, или она постоянно будет ходить в куртках и шубах, а как на шубу натянуть платье, если понадобиться. За дождь он не переживал, Оно-э и её одежда не мокла, проверили в душе еще на Столице. Оно-э же ни о чем не переживала, наверное. Она улыбалась и преданно смотрела Ингвару в ухо.

На площадке перед школой, которая была разлинована и подписана по классам, уже собрался народ. Ингвар двинулся к группе, обозначенной как 12 «Г». Оно-э в своем коротком школьном платье воздушным шариком следовала за ним. На них, естественно, обратили внимание. Только если Ингвар сразу привлекал взгляды своим ростом и телосложением, то потом эти взгляды перемещались но Оно-э и там и оставались, в том числе взгляды некоторых отцов младшеклассников, что пришли без жен. Те, которые пришли с женами, отворачивали головы и рисковали заработать косоглазие. Оно-э действительно была красавицей и только несколько девушек в школе, могли с ней немного посоревноваться в красоте.

12 «Г» уже был предупрежден классным руководителем, что в этом году у них пополнение, брат и сестра. И сестра страдает аутизмом, поэтому:

— Не дай бог, паскуды, будете издеваться над больной девочкой!

Паскуды довольно улыбались, щерились в ухмылках и говорили, что конечно же не будем, звери что ли мы какие. Хотя, надо отдать им должное, больше издеваться планировали над братом больной девочки. Пока не увидели этого брата и бедную девочку. Школьная форма очень хорошего качества, явно пошитая на заказ, рюкзак Луттон Виа, не зря Ингвар сидел в нете, он знал, что модно и круто, и даже добрался до столичных бутиков, благо карточка у него осталась, а за ним особо никто и не следил, все были уже заняты работой в школе. Но самое главное — габариты. Основные альфа-самцы тринадцатой школы учились в двенадцатом «Г», и они так основательно напряглись. Похоже назревала смена «царей горы», пусть за ними были и банды, а некоторые были и чарами, но всегда существовало «а раз на раз зассал?» и в тесном помещении на короткой дистанции этот мутант мог быть очень опасным, а если он окажется еще и чаром… Девушки так же внимательно осматривали нового одноклассника, иногда косясь на текущих пассий, которые замечая это напрягались еще больше, ведь сравнение явно шло не в их пользу: и симпатичный, и богатый, и здоровенный, и, похоже, всё в штанах соответствует габаритам, а что сестра красавица — так это же сестра. Но все равно кто-то из них со вздохом сказал, глядя на Оно-э:

— Не зря, похоже, говорят, в одном месте бог взял, в другом дал.

Но вот внимание от новичков отвлекла вышедшая новая директор, которая начала свою приветственную речь. Правда больше рассматривали саму директрису, чем слушали её. Она была будто из другого мира, мира топ-моделей, звезд шоу-бизнеса, жен миллиардеров, который никак не мог пересечься с миром школы номер тринадцать города Муходвинска. Но вот она здесь, что-то говорит, а значит… понеслось…

Рык Борьки, как называли свою классную Бирюк Клавдию Константиновну в двенадцатом «Г», остановить поднявшийся шум не смог, впрочем, как не справлялись и другие классные руководители. За исключением восьмого «А», в котором единственного крикуна, желающего себе такую милфу, быстро взяли за ухо и призвали к тишине.

Немного прооравшись, после ухода директора все классы также потянулись в школу на первый урок, которым шел классный час.

Глава 9

Стройной неорганизованной толпой двенадцатый «Г» потянулся вслед за Борькой на первый в этом году урок. Бурные обсуждения новой директрисы шли полным ходом. Если мужская часть больше обсуждала размер груди, подкаченную попу и «я бы вдул», то вот девчонки говорили об явно дорогих шмотках, туфлях последней модели известного зарубежного бренда, спорили была ли на той косметика или это какой-то особенный перманентный макияж от чара, или она от природы такая нереально красивая, особо глазастые подметили, что обручального кольца то нет, а значит разгорелся дополнительно спор о том, кто там: все-таки папа или папик. К этому спору вдруг прислушались и парни, благо кровь уже опять начала потихоньку приливать к мозгам. Прислушались и резко притихли даже самые громкоголосые вдувальщики: ведь действительно не валяются бриллианты на многолюдных дорогах бесхозными, а значит появляется вероятность прокатиться за город в багажнике, где возле собственноручно откопанной ямы еще раз очень внимательно выслушают что бы и как бы, и в каких позах они бы делали. Такими методами разъяснительных бесед пользовались как банды, так и госорганы. И даже членство в банде не спасет: никто из-за школьника, находящегося в самых низах иерархии, не будет начинать войну или устраивать серьезные разборки, тем более если школьник сам нарывался и провоцировал. Договорятся, максимум выплатят откупные и на этом замнут. Поэтому переключились на более безопасную тему — новеньких, тем более выяснили у Борьки часть информации — сироты, раньше в другой стране жили, переехали сюда, где была квартира, доставшаяся в наследство от дальней родственницы. Такое, в принципе, было не редкостью. В прилегающих странах войны шли часто, в них погибали отцы семейств или под шумок их устраняли. Вот и эмигрировали остатки семей, в более стабильные и надежные места, если ранее накопленный капитал позволял.

Ингвар, не отпуская руку Оно-э, пристроился в хвосте нестройной колонны двенадцатого «Г» и внимательно слушал разговоры. Все эти фантазии по отношению к Селене его забавляли, он не воспринимал их серьезно. Она хоть еще молодая и зеленая, но вполне себе крепенькая девочка, на фоне этих школьников вообще монстр планетарного масштаба. Девчонки продолжали обсуждать одежду, обувь, косметику и почему-то пап, а вот разговоры среди мальчишек по поводу Селены резко стихли, и они начали всё чаще оглядываться и смотреть на идущих последними Ингвара и Оно-э. Говорили очень тихо, чтобы ни классный руководитель, ни тем более сами новенькие не услышали, что, впрочем, не мешало Ингвару всё слышать. И если в отношении его самого звучали осторожные и местами совсем непонятные реплики: посмотрим, что за фрукт, громко ли падает шкаф, немного прессанем, подоим — это, вообще, как, он что корова, то вот в отношении Оно-э пошли те же реплики, что ранее звучали в адрес Селены. Правда выдавали их всего несколько человек, остальные же, может и думали где-то также, но, глядя как красивую взрослую девушку ведут за руку, а та идет, задрав голову, и тыкает пальцем в лампы на потолке, в слух ничего не говорили, наверное, зачатки совести или эмпатии, или человечности давали о себе знать. Особенно разошелся мелкий парнишка с неприятными чертами лица, чем-то смахивающий на грызуна. Его и называли Крыса.

— Ну и что, что она даун, зато какая сочная, наклоню на большой перемене, подниму юбку, да и отдеру. — фантазировал он, даже немного зажмурив глаза от удовольствия. Ведь раньше таких девушек он и в фантазиях не смел представлять, а тут вдруг особо никто и не заявляет претензии на такую красавицу, поэтому и заводился все больше и больше. Даже многим местным стало мерзко.

— Слышь, Крыса, она не даун, а аутист, да и с твоим ростом, даже если наклонишь, то не достанешь. — выдал что-то даже похожее на неявную защиту высокий крепкий парень, с вышитой пятерней на спине куртки.

— А я стул возьму, или вообще стану на парту и предложу ей конфету, да и вставлю в рот. — мерзко захихикал тот.

Сначала Ингвар так же не обращал на это внимания. В его понимании Оно-э по силе значительно превосходила Селену, да и себя с ней он толком не мог сравнить, поэтому тем более волноваться не следовало, но потом до него стало доходить, что Оно-э то всё равно. И, теоретически, любой из них может сделать с ней всё, что захочет, а она даже и не отреагирует на это. В этом плане получается, Оно-э была совершенно беззащитна. Мысль, что всякие уроды могут пользоваться её слабостью и творить с ней всё, что захотят, начала приводить его в бешенство, из глубин подсознания стало подниматься, казалось бы, давно пропавшее безумие.

Только воспоминание о Слове как-то держало его сознание на плаву и не давало ему начать действовать. Класс втягивался в кабинет, рассаживался по местам, свободной осталась, самая отстойная парта — возле окна, перед самым учительским столом.

— Ингвар, Оно-э, вот свободная парта, размещайтесь там, но сначала станьте у доски… — Клавдия Константиновна резко осеклась, когда перестала разглядывать класс и взглянула на вошедших Ингвара и Оно-э.

Глаза Ингвара были налиты кровью, и даже казалось, что немного светятся красным. Лицо искажено бешенством, рот искривлен в яростном оскале.

— … представьтесь, расскажите о себе. — продолжила она неестественно высоким голосом, инстинктивно пятясь в угол, подальше от Ингвара.

Ингвар остановился у доски, и развернулся к классу. Оно-э на этот раз встала у него за спиной, где и потерялась, была видно только её рука, которую держал Ингвар.

— Меня зовут Ингвар. Я и моя сестра Оно-э не любим разных тварей, особенно грызунов, и если хоть какая-нибудь крыса хоть на метр подойдет к Оно-э, я удавлю её своими руками, потом возьму за ноги и разорву на две части, выну потроха и развешу их на деревьях перед школой как гирлянды, чтобы другие отродья знали, что даже морду нельзя поворачивать в её сторону. На этом у меня всё, спасибо. — начал он понемногу брать себя в руки и вспоминать уроки этикета и вежливости Селены.

Подошел к своей парте, усадил Оно-э и сел сам.

— Да он конченый псих, маньячила! — раздался шепот в тишине класса.

Дальше урок проходил в очень скомканном формате. Клавдия Константиновна так и не подошла и не села за свой стол, а предпочла взять нескольких учеников и пойти получать учебники, а потом, когда всем раздали по комплекту, все равно держалась в противоположном от Ингвара углу.

Передвижения учеников по классу и их разговоры тоже были сдержанными и осторожными, словно ходили по тонкому льду. Ингвар же отгородился от этого шума, он принял решение не оставлять без внимания Оно-э, как бы далеко она ни находилась, и если возникнет необходимость, то он тут же окажется рядом и решит любой вопрос. Поэтому отступало беспокойство, а с ним опять уходило в спячку и безумие.

А класс продолжал обсуждать новеньких. И если раньше у основных и центровых были мысли определить место Ингвара в иерархии и указать ему, кто здесь есть кто и кто он, то теперь начали пересматривать планы на разборки. Если тот настолько отмороженный, то какие могут быть тёрки, тут либо сразу гасить первым, либо могут порвать тебя. А повода гасить пока нет. Тем более и девчонки, видно, поменяли свое отношение к Ингвару. Там шли такие разговоры:

— Вот останешься с ним наедине, а тот слетит с катушек, и вместо того, чтобы порвать на тебе трусики, чтобы потом купить белье подороже, возьмет за ноги, да и порвет тебя на две части.

По плану сегодня было еще четыре урока, но сказали, что будет только один и можно расходиться по домам. И этим уроком была современная история. Перейдя в другой класс, Ингвару с Оно-э так же досталась самая отстойная парта, но он спокойно приготовился к уроку, достав тетрадку и ручку. Оно-э начала проявлять беспокойство, глядя то на тетрадку Ингвара, то на него самого. Поэтому он вытащил еще одну тетрадку и положил перед ней. Оно-э застыла и теперь смотрела только на лежащую перед ней тетрадь.

С началом урока истории класс продолжал жить своей жизнь. Некоторые выходили перекурить, даже и не думая спрашивать разрешения. Учителя, пожилого мужчину, слушала только половина, а тот, чтобы хоть что-то делать предложил повспоминать материал прошлых лет: задавал вопросы по именам, датам основных исторических событий. На первый же вопрос Ингвар быстро поднял руку. Не отстала от него и Оно-э.

— Да, пожалуйста девушка, отвечайте, вы новенькая, не припоминаю вас? — он с первых минут урока постоянно косил взгляд на Оно-э. И вообще сегодня опоздал, поэтому и был не особо в курсе последних новостей и событий.

— Она не отвечает, у нее аутизм, все вопросы ко мне. — подозрительно сощурился Ингвар.

— Аа, хорошо, отвечайте молодой человек.

Ингвар, естественно ответил, память работала на отлично. На все последующие вопросы, первым всегда поднимал руку Ингвар, или Оно-э, но она могла поднять руку, даже если еще и не прозвучал вопрос.

— Он, походу, еще и ботан! — раздался возглас откуда-то с задних парт при очередной поднятой Ингваром руке. — Психованный ботан-маньяк — опасное сочетание!

Но вообще-то он четко выполнял выданные Селеной инструкции: слушаться преподавателей, вести себя образцово-показательно, хорошо учиться, заводить друзей и своим примером показывать, как себя нужно вести. И никаких драк и насилия в школе, только для самозащиты и защиты Оно-э. И это было скучно. Звонок с урока Ингвар обрадовался также, как и все остальные. Неспеша собрался, повесил рюкзак на плечо, взял связку книг под мышку, второй рукой Оно-э и двинулся на выход из школы, а там, на пороге, его уже поджидали. Только не двенадцатиклассники, а какая-то ребятня из десятых одиннадцатых классов, видно науськанная старшеклассниками из других классов. Габариты Ингвара никого не оставили равнодушным, так же, как и его рюкзак, и еще все видели, что он доставал из кармана айгод 90 про. А вот представление на классном часу видел только двенадцатый «Г». На крыльце школы его окружило человек шесть.

— Чего надо, малые? — с удивлением посмотрел на них Ингвар.

— Мой малой тебе в рот не влезет. — тут же отреагировал самый крепкий и борзый. — Че выделываешься, помашемся может?

— Нее, мне нельзя в школе драться. — вздохнул Ингвар.

— Ой бля отмазку нашел, ссыкун, так пошли выйдем за забор, тут рядом гаражи есть! — нашелся борзый.

— А пошли!!

И дружной толпой двинулись к какой-то дыре в заборе, что вела в гаражный массив. Естественно, по пути процессия обросла дополнительными зрителями. Бои в гаражах были популярным местным развлечением. Там его опять окружила шестерка и борзый завел какую-то речь, которая должна была ознаменовать начала махача, но Ингвар не слушал. Он, не выпуская из подмышек книг, отпустил руку Оно-э, сжал кулак и уже хотел было вдарить борзому, отвести, так сказать, душу, но потом все-таки включил мозг и поэтому постарался ударить того в живот достаточно сильно, но без летального исхода. Удара никто и не заметил, заметили только как отлетел борзый, свернувшись в позу эмбриона, как пошла изо рта у него кровь. Разочарованно вздохнув, драк в этом мире видно не будет, только если с Джерри или Стигом, Ингвар взял Оно-э за руку и пошел домой. Оно-э он, похоже не осознавая, начал воспринимать как дочку, так же, как и Селену.

— Сдохнет, если скорую не вызовите. — громко сказал перед уходом Ингвар, не оборачиваясь.

— Ну что, Слав? Растолковали Бугаю что здесь по чем и кто есть кто? — подошел к крупному парню из двенадцатого «Г», на куртке которого была вышита пятерня, стройный, подвижный будто ртуть парень из двенадцатого «А», звали которого Алексей, но все называли по кличке Шторм. Шторм, как и Слав, так же был одним из центров сил в школе номер тринадцать. Только если Слав состоял в банде Руки, причем уже иногда привлекался на некоторые операции, так как был чаром, то вот Шторм был независимой фигурой, так как по силе в свои восемнадцать приближался уже к айчару. Ну как независимой, ходили слухи, что его уже завербовали законники, и после школы тот пойдет на обучение и работу в какие-то государственные силовые структуры.

— Бугаю? Ааа… ты про нашего Психа! Да ну нахер!! Он ебанутый на всю голову!

— Это как?

— Да вот так! Не засняли этот цирк. Классуха сказала ему представиться и рассказать о себе и сестре, так его как переклинило, он стал возле доски со страшной рожей, такой страшной, что даже Борька чуть не обосралась, и начал рассказывать как он будет давить руками крыс, потом рвать их на части, а кишки как гирлянды развешивать на деревьях возле школы. — принялся рассказывать Слав, при этом взгляд его вдруг зацепился на шныряющего неподалеку Крыса. И вспомнились слова того самого Крыса о том, что он будет делать с Оно-э. Пазл в голове сложился, и получилось, Ингвар может совсем не ебанутый, а просто может услышать то, что не должен слышать, и это была вполне конкретная угроза конкретному человеку. Он начал вспоминать, что тихо говорил об Ингваре и Оно-э сам, но тут в их беседу вмешались:

— Там вашего здорового, который с девкой, младшаки повели в гаражи пиздить. — обратился к Славу, подбежавший одноклассник Шторма.

Тут же собралась старшаки и двинулись в гаражи. Естественно, никто не собирался защищать Ингвара, просто хотели посмотреть и оценить его в драке. Правда оценивать было нечего, только если последствия: бессознательно лежащее тело с большой гематомой в области живота и подсохшей струйкой крови изо рта. И гул толпы, дожидающейся скорую помощь:

— Да чар он, точно чар. Мутант. Чаромут.

Глава 10

Вечером на третьем этаже серого обшарпанного семиэтажного здания обычного спального района Муходвинска, нет, не выпивали, как обычно это происходило в таких домах спальных районов городов Рашина, здесь царило задумчивое уныние. По крайней мере так могло показаться, если не смотреть на Оно-э. Та с широкой улыбкой сидела и смотрела в окно, причем сидела так уже несколько часов и, похоже, её очень интересовало и абсолютно устраивало то кино, которое там показывали.

Уныло, как-то без огонька, ковырялся в телефоне Ингвар. Он все переживал, что хорошей драки тут не найти, а давить этих малолетних оболтусов не хочется, только если отдельных гнид.

Уныло-задумчиво тенью бродила по коридорам Селена, иногда покусывая губы, Стиг сидел… никак и смотрел вечерние новости. Хотя ему было тоже, о чем задуматься. Сегодня он в том числе провел и первый урок биологии у шестого класса. И как бы он ни старался экранироваться, все равно аура его силы находила некий выход. Поэтому и сидели школьники перед ним как мышки перед удавом и, судя по едва уловимому запаху мочи, немного писались. Естественно, что-то ответить, ни у кого не получалось, да они даже имена свои забывали. Видно, придется отказаться от уроков в младших классах, старшеклассники, может, будут не такими чувствительными, но и их не стоит вызывать к доске или близко к ним подходить. Джерри развалился на диване рядом с ним и тоже вроде бы смотрел телевизор. Но было видно, что мыслями он совсем не здесь. Он все тасовал странности, которые происходили на подведомственной ему части школы номер тринадцать.

Начать с того, что он уже давно обнаружил в школе с десяток устройств, которые явно не соответствовали по своей сути уровню технического развития этого мира и, по-видимому, осуществляли слежение и сбор данных в школе и на прилегающей территории. Он также нашел и то, куда идут сигналы от этих приборов, то есть штаб-квартиру наблюдательной комиссии. Об этом он пока никому не рассказывал, да и не пришел к выводу, нужно ли рассказывать, по крайней мере Селене, ведь та хотела пройти испытания честно.

А еще начался учебный год, а с ним вышли на работу и повара. Сегодня правда в меню столовой ничего не было, ведь учеников было решено пораньше распустить по домам после линейки, классного часа и одного урока, но столовую Джерри все же навестил. И это заставило его погрузиться в вопросы школьного общепита немного глубже. Ранее бухгалтерия его уверила, что контракты на поставку продуктов питания уже заключены, необходимые суммы для обеспечения запасами до конца года уже перечислены на счета поставщиков и до зимы волноваться не о чем. Он и не волновался, пока не зашел в столовую, в которой принимали запасы продуктов питания на эту неделю. Завидев начальство, подсобники-грузчики разулыбались и чуть ли не в пол поклонились, а вот повара, необъятных размеров дядька и две не менее габаритные тётки, насторожились и стали внимательно рассматривать Джерри.

— Работаем как обычно, ничего не поменялось с уходом Якова Алексеевича? — все же начал разговор повар.

— Да, конечно, как обычно, зачем нам тут что-то необычное делать? — недоумённо пожал плечами Джерри.

— Ну мало ли, новая метла по-новому метёт. — улыбнулся повар, так же заулыбались и расслабились поварихи.

Забрав накладные, которые уже подписал старший повар, Джерри отнёс документы в бухгалтерию, и вроде бы нужно было забыть этот эпизод и столовую, но что-то не давало покоя голове, мысль, которую он никак не мог поймать, поэтому и начал прокручивать воспоминания снова и снова, пока, наконец не словил: на некоторых упаковках, которые ещё не убрали в шкафы и холодильники, он явно видел просроченные даты. И с этим нужно было идти разбираться завтра в первую очередь.

Селена же переживала по поводу фиаско первого дня. Да, она осознала, что сделала не то, что нужно, когда закончила линейку, так и не наведя порядок или не дождавшись пока наведут порядок, не закончила свою подготовленную речь, а взяла и убежала в свой кабинет, в общем, поступила как испугавшаяся маленькая девочка, а ведь она уже взрослая девушка, ну практически взрослая, тем более целый айон, сильнее её на этой планете никого нет, а она все равно испугалась и убежала. И еще потом жалела себя и укоряла, почему не сделала своё тело похожим на какую-нибудь старую злую мымру с габаритами Ингвара, длинными крючковатыми желтыми ногтями, зубами, торчащими из-под губ. Тогда бы получили они милфу, посмотрела бы она, как рвались бы к ней на ковер. А еще самое обидное, что к ней так же начали относиться и учителя. Нет, они-то ничего не кричали и, тем более, ничего не говорили ей в глаза, но по взглядам, по мыслям, которые даже и не нужно было стараться прочитать — они были очень четко написаны на их лицах, становилось понятно, что они о ней думают и как теперь к ней относятся. Как к расфуфыренной слабохарактерной дамочке, которая оказалась во главе этой экспериментальной команды через чью-то постель. Она пыталась разговаривать и по одному, и подходила к группам учителей, уверенный голос, осанка, правильные умные речи, но всё равно натыкалась на те же взгляды: да, да, конечно всё правильно, но мы же знаем, кто ты такая. И плечи опускались сами собой, ведь нельзя было взять их за грудки, тряхануть хорошенько, может еще вызвать острые болевые ощущения по всей нервной системе так, чтобы от боли расслабился мочевой пузырь, и спросить:

— Так кто здесь ссыкуха и подстилка?

Как нельзя было и обратить в жаб и ослов этих гадких мелких школьников, что продолжали шушукаться, хихикать, посвистывать при встрече с ней в коридорах школы, она даже специально не давала себе услышать то, что они говорят, чтобы не сорваться.

Вот поэтому и закрылась у себя в кабинете, а потом чуть ли со слезами жаловалась Стигу и на учеников, и на преподавателей. Правда потом одумалась и прекратила это делать, в Стиге было меньше понимания и сочувствия, чем в серых бетонных стенах этой школы. А вот спокойной уверенности и готовности быстро решить вопрос было хоть отбавляй. Ему-то хорошо. Воздействие Стига она ощущала и на себе. Причём никак не могла понять характер этого воздействия и тем более обнаружить силу, которой он воздействовал, но порывшись глубоко внутри себя и проанализировав свои чувства, она осознала, что Стиг вызывает у нее беспричинный страх, поэтому и хотелось при нем замереть, говорить тише и тем более не встречаться взглядом с его серыми тусклыми глазами. Она то с этим справлялась, все-таки у нее силы айона, а вот в школе никто справиться не мог. Как всё живое прячется, смолкает и замирает перед началом урагана, или цунами, или другого стихийного бедствия, так все замирали и замолкали при приближении Стига. Его передвижения по школе вообще было легко отслеживать, даже особо не напрягаясь и не прикладывая к этому сил. Там, где мертвая тишина, там Стиг. И ей было неприятно признавать, но себя она все-таки не обманывала: она завидует Стигу. Тому, как школьники, словно тараканы прячутся по углам при его приближении, тому, как учителя вытянувшись в струнку, глядя в пол тихо шепчут перед ним. И ведь он ничего не делал!!! Не кричал, не угрожал, никого не хватал за грудки и не встряхивал. Исключительно вежливое и корректное общение. Нужно будет этому у него научиться, но потом, а пока, пока она дала ему задание разобраться с учениками, все-таки он ее зам по учебно-воспитательной работе, пусть и воспитывает.

— Ты же сама можешь хорошенько пройтись им по мозгам. — сказал тогда Стиг. — Да и не только по мозгам. Плохо посмотреть не посмеют в твою сторону.

Селена, стыдно признаться, после этого немного отыгралась на Стиге. Прочла долгую поучительную лекцию о методах работы с детьми и подчиненными, которая состояла из выборочного материала по мотивам различных тем, которые ей преподавал мэтр Иванов. Строго настрого наказала не применять никаких болевых насильственных приемов. На замечание, что немного насилия им бы не только не повредило, а наоборот заставило бы их мозги работать, категорично ответила нет, они же дети! у них же ранимая психика! отправив его думать и решать поставленную задачу, совершенно забыв что еще недавно мечтала этих же детей превращать в жаб и ослов.

Потом, конечно, извинилась, но все-таки эта ситуация немного потешила её самолюбие: никто её ни во что не ставит ни ученики, ни учителя, а вот страшного Стига, которого все боятся, отчитала как мальчика. Правда на счёт все бояться, тут тоже шел небольшой удар по самолюбию, ведь Джерри похоже не боялся или, так же как и она, справлялся со страхом, Ингвар, Ингвар это вообще отдельный случай, там похоже инстинкт самосохранения и страх отсутствуют в базовых настройках, и Оно-э тоже не знает, что такое страх, может, они сами не знают, но она действительно сестра Ингвара или дочка, поэтому у неё тоже не всё в порядке с головой. Кстати, об Оно-э:

— Почему у Оно-э такое короткое платье? — решила отчитать Селена и Ингвара, да уже и Джерри заодно. — Вы же видели, что это школа диких бабуинов? Зачем так её одеваете?

— Она сама так делает. — Ингвар даже не повернул голову в её сторону. — Можешь спросить у неё как и почему.

— Очень смешно, ха-ха-ха — сарказм так и пёр из Селены, она была настроена по-боевому, но Ингвар не реагировал, так же, как и Джерри, который витал где-то в своих мыслях.

— У неё же несколько комплектов школьной формы, я помню, что были платья, заканчивающиеся чуть выше коленок, завтра нужно выбрать другое!

— Можешь хоть сейчас переодеть. — все так же с какой-то грустью и меланхолией продолжал вести с ней разговор Ингвар, зато проявил интерес к беседе Стиг, и начал поглядывать то на Селену, то на Ингвара.

— А вот возьму и переодену! — Селена подошла к Оно-э, которая все так же сидела перед окном, правда на улице уже стемнело, а в квартире включили свет, и за окном, естественно, ничего не было видно, так как фонари во дворе не горели от слова совсем — целый фонарь на районе было встретить очень сложно, и взяла её за руку.

То странное неприятное чувство, которое возникало раньше, когда Селена дотрагивалась до Оно-э, пропало. Осталось только странное. Вот вроде и к живому организму прикасаешься, но какому-то очень необычному и непонятному. Правда сдвинуть с места руку Оно-э не получилось, и это было удивительно, с её то силой. В это время уже и Джерри, и Ингвар, и Стиг наблюдали за ней. Отступать, просить помощи и в этом Селена не хотела, поэтому покраснев, но не сдаваясь, попробовала другой подход, второй рукой помахала перед глазами Оно-э. Та, наконец, оторвалась от увлекательного тёмного окна с её отражением, встала со стула и начала смотреть то на держащую её руку Селены, то на лицо Селены. И когда Селена немного потянула её за собой, словно невесомая пушинка последовала за ней в отведенную для Оно-э комнату с её гардеробом.

Не прошло и минуты, как Селена прибежала в общий зал с широко открытыми глазами, таким же широко открытым ртом, при этом указывая пальцем куда-то себе за спину.

— Что, не снимается? — заулыбался Ингвар, возвращая себе хорошее настроение.

— Как это, что это? — не могла прийти в себя Селена.

— Она просто делает вещи частью своей кожи. Чтобы узнать зачем, каким образом и почему, как и сказал Ингвар, нужно спрашивать Оно-э, но мы вряд ли получим ответ. — объяснил Джерри.

— Ай, так не интересно, я уже прикол придумал! — возмутился Ингвар.

Селене же было не до приколов, ведь кто-то незаметно для неё, а к айону-природнику, или айону жизни, как иногда называли спектр и направленность её силы, нельзя было подойти незаметно ни одному живому существу, подошёл сзади и взял её за так и не опущенный палец, отчего Селена сильно вздрогнула. Ну да, никто не может подойти незаметно, кроме этой четверки. Оно-э просто не любила оставаться одна и вернулась в общий зал. Джерри сбегал за новым платьем и Селене был продемонстрирован процесс переодевания, который её очень впечатлил. И да, платье, которое по прикидкам должно было доходить до коленок, длиной теперь опять соперничало с мини юбкой, и, наверное, даже немного выигрывало.

На сегодня с потрясениями и эмоциями для Селены был перебор, поэтому она решила закрыться в комнате и просто послушать любимую музыку. А обо всем, что касается её странной команды, этой школы, которая уже надоела сразу после первого сентября, учеников этой школы, подумает потом. Подумает потом и про то, что делать с преподавателями и обязательно придумает, сама, наверное, в крайнем случае ещё один последний разочек можно поступить как маленькая девочка и пожаловаться страшному Стигу.

Глава 11

— Вот это поворот! — думал Джерри, разглядывая как из черной машины с такими же черными тонированными стеклами, остановившейся перед ним с крутым, на сто восемьдесят градусов разворотом, выбираются два крепыша в черных кожаных куртках, достают автоматы и открывают по нему огонь.

А все началось с, казалось бы, с безобидной школьной столовой. Утром второго сентября Джерри в первую очередь сразу же направился в эту самую столовую, повара уже были за готовкой завтрака, только запахи шли от огромных кастрюль такие, что хотелось блевануть, даже несмотря на работу хорошей вытяжки. Ничего не говоря, Джерри сразу пошел осматривать хранилища и холодильники и увиденное немного привело его в замешательство: количество упаковок с продуктами значительно сократилось, при этом остались только те, что были с просроченной датой.

— Я уже все сделал. — сказал главный повар, протягивая пухлый конверт. — А вот тут список, что и за сколько сбыл. — достал он из другого кармана мятый листок с записями и протянул Джерри. — Нашу долю уже забрал, она же так же десять процентов остается?

Находясь в ступоре, Джерри взял в одну руку конверт, в другую лист с записями и молча, не ответив на вопрос, вышел из столовой. Только в коридоре, услышав детский шум и гам, спрятал конверт и лист в карманы и направился в бухгалтерию, попросив прислать ему копии вчерашних накладных на почту. В своём кабинете начал со всем разбираться и получалось, что, судя по остаткам, процентов тридцать товара пришло сразу негодным, а семьдесят было распродано поварами где-то за пол цены, это учитывая десятипроцентную долю самих поваров. Стало понятно нежелание Якова Алексеевича уходить в отпуск. В конверте лежало значительно больше денег, чем получал заместитель по административно-хозяйственной части заработной платы в месяц, и это только за одну неделю. Приняв решение, Джерри снова направился в столовую.

Там как раз выгружали входящие в меню на завтрак булочки. Точнее то, что должно было быть булочками: подгоревшие или непропеченное бесформенное нечто.

— Я уже подписал! — протянул ему накладные главный повар.

Джерри взял накладную, а также плохо пропеченный комок теста и сунул его в лицо повару:

— Ешь, и ещё себе положи каши, что должна быть на завтрак.

— Эээ, это же невозможно есть. — не понимал, что происходит толстяк.

— И я о том же! Как это должны есть школьники?

— Никто не должен, и никто не ест, в столовую никто не ходит!

— Так поэтому и не ходят, что это есть невозможно, хотя плату за питание с родителей учеников собирают исправно. — все тыкал недобулочкой в лицо повару Джерри.

— А ты что, только родился? — попер уже на него повар своим здоровенным пузом. — Деньги взял, поэтому не строй из себя монашку и завали рот, не то пиздану разок, не посмотрю, что начальничек, блядь.

Только пизданул Джерри, легонько, так, что всколыхнулись жиры повара не только на затылке, но и на пятках, а сам он сел жопой на пол и широко открыл рот, пытаясь заново научиться дышать. Джерри же взял его за загривок, ширины ладони естественно не хватило, чтобы охватить такой толщины шею, поэтому было похоже, будто стальные крюки впились глубоко в плоть, только крови не было, и потащил повара к плитам, где стояли кастрюли и с завтраком, и с обедом, и с полдником, которые, впрочем, нельзя было отличить. Там и начал заливать горячую вонючую бодягу прямо в широко открытый рот. Толстяк завизжал, попытался вырваться, но Джерри его легко удерживал, пока тот не начал блевать. Поварихи в это время, тихо забившись в угол, видя то, как легко, словно тряпичную игрушку, тащил начальник сто пятидесятикилограммового шефа, а потом словно трепыхающегося кутёнка удерживал на месте и кормил, решили помалкивать и не отсвечивать.

Оттолкнув от себя борова, Джерри начал понемногу успокаиваться, ругая себя за то, что опять не смог сдержаться, проконтролировать свои эмоции, а это могло привести к чудовищным последствиям:

— Уберёте здесь всё, эти помои — на мусорку, так же, как и все просроченные продукты, посуда чтобы блестела и никакого запаха, ни соринки в столовой, вечером приду — проверю, и пойдем писать заявления на увольнение по собственному желанию. Рыпнитесь, пооткручиваю головы и так же вынесу на помойку. Услышали? Жирный, ты меня понял?

Тот активно закивал головой, говорить ему было больно. А вечером уже стояли в приемной директора и передавали секретарю Селены заявления на увольнение завтрашним числом. Когда эти заявления попали к Селене, та естественно вызвала к себе Джерри.

— Почему они увольняются, тем более завтра, я не могу их отпустить, кто будет готовить, как дети кушать будут? — сразу начала она.

— Ты знаешь сколько детей сегодня зашло в столовую за весь день?

Селена покраснела, конечно, она не знала, потому что весь день сидела у себя в кабинете и ждала, пока Стиг что-то придумает со школьниками, ну и думала сама, что можно сделать с учителями, правда пока не придумала.

— Ноль, ни одного, и странно, что даже преподаватели младших классов не пытались привести своих учеников в столовую. Я разберусь с этим, хотя на данный момент и хорошо, что не водят.

— Таки плохие повара, так плохо готовят?

— Очень плохие, проблеваться можно.

Селена в итоге утвердила заявления, а Джерри пообещал тем же вечером разместить объявления о найме поваров. Но повара это одно, сначала нужно разобраться с продуктами, а еще на всякий случай провести полную инвентаризацию, дезинфекцию и уборку всей кухни и столовой, опять за деньги, что были у него на карточке, хорошо хоть их было более чем достаточно. В столовой видно не питались годами, потерпят и еще неделю-две. Оплатив и согласовав график работ всех служб, он с чистой совестью повесил на дверях столовой распечатанный листок с надписью «Санобработка», а сам взял в руки распечатку со списком всех поставщиков продуктов, с номерами контрактов, их адресами и перечнем самих продуктов. География предстоящих поездок впечатляла, на такси не наездишься, поэтому он задумался о приобретении своей машины. Сам Джерри когда-то жил в мире, не сильно опередившем в развитии этот, поэтому знал и представлял, что такое машины, как ими управлять, тем более уже успел сравнить и прийти к выводу, что всё очень похоже. Наблюдатель Сарон сделал ему права за несколько дней, тем более он обосновал и Селене и ему это острой необходимостью провести работу с поставщиками. Оставался вопрос цены. Местный интернет показывал, что средненькая машина ему вполне по карману, но все же он решил перестраховаться и, на всякий случай, взял карточку и Стига. Сам Стиг за все эти месяцы карточкой ни разу не воспользовался — ему ничего не было нужно. А пока ждал права, успел съездить на ближайшее предприятие, которое к тому же осуществляло поставки каждый будний день — хлебозавод.

И вот там ему начала постепенно вырисовываться понятная картина. Кое-как добравшись до директора хлебозавода, ссылаясь на пункты контракта, рассказывая о штрафных санкциях за некачественный товар, угрожая не подписывать накладные, а потом, если нужно пойти в суд, он добивался поставки качественных хлеба-булочных изделий, но в итоге получил следующее:

— Что ты от меня хочешь, деньги давно переведены на контору Мота, у меня не за что готовить тебе выпечку, как и договаривались с Яковом Алексеевичем, отгружаю тебе хоть что-то для вида.

— Мне все равно, кто там и с кем договаривался. Есть контракт, и, если он не будет исполняться, я расторгну его через суд, и вы вернёте все деньги. Несколько недель на подумать у вас есть, а пока можете ничего не отгружать, всё равно не приму.

Джерри отправился назад в школу, мысленно проклиная Робинса, который, похоже наживался на всём, на чём только мог, и ещё, походу, здесь были замешаны банды, ну или какая-то банда с каким-то Мотом, оттого все и боялись что-то заявить или возмутиться: тут же могли объявиться крепкие бритые парни. То, что замешана банда Яростных, подтвердилось очень быстро. Ведь через день его дверь опять открылась с пинка и в ней так же появился тот же парниша с цепью и кулоном-пламенем, только на этот раз у него в руках был рюкзак, из которого он достал небольшую коробку.

— Слышь, дядя, ты что бузишь, волну поднимаешь! Посиди тут тихо год и целеньким и здоровым поедешь домой, ты понимаешь, что прёшь на Яростных? Раздавим и не заметим. Тебе сказали забыть про хлебозавод, а вот отстегнуть с продуктов за эту неделю не забывать, и попридержи коробочку в сейфе, буду иногда заходить, забирать из неё понемногу.

Поставив коробку на стол, подросток вышел из кабинета. Естественно, Джерри посмотрел, что в ней, и обнаружил там разноцветные таблетки. Не сложно было понять, что это местные наркотики, которые Джерри тут же, не задумываясь, аннигилировал. На следующий день школьник по кличке Кот чуть не забрызгал слюной ему весь кабинет, когда услышал, что коробки нет, потерялась.

— Да тебе пизда, да Мот тебе яйца оторвет, ты попал на конкретные бабки! — верещал тот.

— А кто этот Мот?

— А бля, ты же не местный, это смотрящий Яростных здесь, в Муходвинске.

— Где я его могу найти? Деньги отвезу, повинюсь, порешаю с ним?

— В Мельнице, кафе на Слесарной, и не забудь рассказать, что проебал месячную партию школы тринадцать, заплатишь и за неё. Я всё равно доложу, не отъебешься. И не тяни.

— Завтра же и съезжу.

Разговаривать у себя в кабинете даже на такие темы Джерри не опасался. Следящая аппаратура ничего не могла зафиксировать из их разговора, он-то побеспокоился об этом.

Утром, предупредив Селену, что он собирается забрать приобретенную машину и выдвинуться к очередному поставщику, на этот раз на мясокомбинат, который находился за километров двадцать от Муходвинска, Джерри отправился в автосалон. Как оказалось, карточку у Стига он забрал не зря, потому что на все более или менее приемлемые по цене и качеству машины стояла очередь на полгода или год, бывшие в употреблении машины продавали обычно уже разваленном состоянии, а быстро купить качественную машину можно было только в премиум сегменте. Вот на такую как раз денег с карточки Стига и хватило. Встречали в автосалоне его как самого дорогого и любимого человека, конечно, он отдал им заработную зарплату учителя за двадцать лет, но и сервис был тоже на высоте, машина была уже зарегистрирована, получены номера, чтобы клиент ничем себя не утруждал, катался с удовольствием и не забывал заезжать на техническое обслуживание, стоимостью в несколько учительских зарплат.

Из автосалона, перед поездкой на мясокомбинат, Джерри сразу выдвинулся на Слесарную, перекусить в кафе Мельница. Чужака там конечно же заметили, но ничего не предпринимали, на таких машинах простые смертные не ездили, только доложили начальству. Джерри же, заказав и сразу расплатившись, попивал кофе и ждал. Ему не стоило большого труда определить всех находящихся в здании, послушать их разговоры, определить точно, кто из них Мот, но начинать первым он не хотел. Ожидание не затянулось, к нему подошел какой-то хмырь и поинтересовался кто он и чьих будет.

— Да я сам по себе, хотя нет, неправда, но это не важно, мне бы с Мотом переговорить.

Его уважили и провели на встречу с Мотом. Предварительно обыскав, оставили их на едине для разговора.

— Так под кем ты ходишь, и что у тебя здесь за дела? — начал тот.

— Ммм… получается под Селеной Александровной хожу, директором школы номер тринадцать, я её зам, по административно-хозяйственной части, а дела очень простые: мне нужно, чтобы вы вернули все деньги на хлебозавод, и другим поставщикам если Робинс…, хотя почему если, наверняка и с другими работает та же схема, так вот, возвращаете все деньги поставщикам, а еще забываете про наркотики на территории тринадцатой школы.

— Хм, это хорошо, что ты зашел, сейчас я тебе быстро кое-что растолкую. — сказал Мот, поднимаясь, а Джерри начал сдавливать появившийся вокруг него слой сжатого воздуха.

Мот был чаром-воздушником. Правда ничего его воздушный пресс не сдавил, как появился, так же быстро и исчез, а Мот получил уже испробованный на поваре удар в живот и прилег отдохнуть на пол. Джерри наступил ему ногой на грудь, окончательно заблокировав возможность дышать. Теперь уже Мот оказался под многотонным прессом, а Джерри, глядя на покрасневшее лицо и испуганные глаза, повторил:

— Так что насчет возврата денег и прекращения наркоторговли в школе? Моргни, если хочешь жить и всё сделаешь как я сказал.

Мот часто-часто заморгал.

— Ну вот и договорились. — убрал с него ногу Джерри и спокойно направился на выход. Его провожали взглядами, но никто ничего не делал, Джерри предусмотрел, чтобы ни один звук не вылетел из их комнаты.

А через минуту оттуда вывалился и задыхающийся Мот:

— Завалите пидара!!!

Двое братков, подхватив автоматы, бегом кинулись к машине, на ходу уточняя куда поехал их недавний гость. Догнали Джерри они быстро, тот аккуратно ехал по плохим дорогам, жалел свою новую машину, но в городе ничего не предпринимали — просто сели на хвост. А вот за городом, когда Джерри повернул на безлюдную дорогу, прижали его к обочине, заставив затормозить, остановились и сами с эффектным разворотом. Тут же открыв пальбу, едва выбравшись из машины.

Прижался к обочине и остановился Джерри только потому, что жалел машинку, по этой же причине растворились и летящие в неё пули, так же как исчезли и сами стрелки.

— Ну это же чистая самозащита, а если бы тут простой человек сидел, убили бы! — мысленно проговаривал он про себя. — Полностью оправданное насилие! Хотяяя…

— Разве было насилие? — в итоге решил он, глядя как вслед за телами исчезают, растворяются и машина, и автоматы, и даже гильзы.

Глава 12

Пока Джерри пытался наладить работу столовой, Селена сидела в добровольной изоляции в своем кабинете. Сначала вроде бы свист и улюлюканье от учеников начали стихать, но через несколько дней всё вернулось на круги своя и даже начало переходить все допустимые границы. Заинтересовавшись, почему так происходит, Селена начала подслушивать разговоры учеников, но быстро прекратила это делать. Ей не хотелось сгореть — со стыда. А разговоры крутились один хуже другого, как и высказывались самые разные предположения: раз самых наглых и языкастых ещё никто не призвал к ответу, значит, нет там никакого папы и хахаля, просто шлюшка министерская, которую имеет любой, кто захочет, но при этом и заступаться никто не спешит. Не причиняют вреда телу директорскому, ну и хорошо, главное, чтобы оно было в сохранности, для пользования, остальное никого не волнует.

Селена зверела всё больше и больше, но доставалось в основном только Стигу, который никак не влиял на ситуацию. Правда, все её выпады натыкались на спокойное безэмоциональное:

— Ты сама поставила такие условия и ограничила меня в методах, я ищу способы.

— Быстрее нужно искать!!!

— А как дела с педагогическим составом? — оборвал её в один из вечеров Джерри, когда Селена особенно разошлась, но после этих слов, покраснела и быстренько сдулась. — Не дави на Стига, лучше помоги ему, и, вообще, почему вы Ингвара не подключаете?

— А что Ингвар?!? — тут же оторвался тот от телефона.

— Хотя бы что за приветствие у Ингвара: Здорова директор! И ухмылка на всё лицо, слишком подозрительная. — ответил ему Джерри. — Нужно вести себя на людях вежливо и уважительно с директором, подавать пример, ты уже стал там авторитетом? Это же стадо или стая, большинство будет подражать поведению альфа-самца.

— Ты что, меня не уважаешь? — переключилась на Ингвара Селена.

— Чего это не уважаю, — насупился тот, — ты молодец, стараешься, просто зеленая ещё, жизни не знаешь, вот и не получается.

— А ты прямо мудрец, решил бы всё за секунду?

— Нуууу… как бы да…

— Постой, не говори, пошел бы и набил всем лицо? Угадала?

— Селена! — остановил их диалог Джерри. — Иногда самое простое решение и бывает самым верным.

Селена села на диван, ссутулилась и спрятала лицо в ладонях. Она действительно не знала, что делать и как отвечать людям на такое незаслуженное отношение, она вообще никогда не сталкивалась с плохим отношением к себе. Ингвар подошел, сел с ней рядом и молча приобнял за плечо. С другой стороны к ней тут же подсела Оно-э и так же приобняла.

— Прости меня, Стиг, делай как знаешь, но мне очень хотелось бы, чтобы, по возможности, там было как можно меньше насилия. Спасибо, Джерри. Ингвар, и тебе спасибо и сделай пожалуйста, как говорил Джерри. Стань там у них этим, главным в стае, заведи друзей побольше, пусть к тебе прислушиваются и подражают. Хорошо?

— Да без проблем, принцесса! — улыбнулся Ингвар и прижал к себе Селену ещё покрепче, так, что даже тело айона, которое по крепости превосходило титан, почувствовало силу этих объятий.

А на следующий день Стигу показалось, что он, скорее всего, нашел решение, которое тут же пошел, нет не радостно, не воодушевленно, а со спокойной неотвратимой неумолимостью, приводить в действие. Он обошел во время уроков все кабинеты со старшеклассниками и лично объявил, что после пятого урока им всем надлежит прибыть в актовый зал. Если бы он передавал это через преподавателей, то большинство просто бы забило, а вот личное обращение Ужаса, как теперь его называли в школе, гарантировало стопроцентную явку. За первые недели все старшие классы побывали на уроке биологии от Стига, и никто это не связал с резким ростом спроса на урологические прокладки в ближайших аптеках.

— Атас! Атас! Ужас! — теперь очень часто можно было слышать по разным закоулкам, туалетам, и на прилегающей территории школы. Даже самые безбашенные и крутые в школе бандиты и чары, хотя и старались не подавать вида, но неосознанно замолкали, поджимали хвосты и вели себя исключительно паиньками при его приближении. И это при том, что самой страшной угрозой, которую они слышали от Стига Семеновича, было предложение взять за руку и отвести к родителям для воспитательной беседы. Это была действительно страшная угроза. Нет, родителями там мало кого можно было напугать. А вот мысль, что к тебе прикоснется эта серая безжизненная рука, вызывала учащенное сердцебиение, дрожь в ногах, тошноту и головокружение. У любого, самые крутые просто не признавались, у любого кроме, похоже, Психа из двенадцатого «Г» и его больной сестры. Те также спокойно сидели перед Ужасом, Псих продолжал тянуть руку и отвечать на вопросы, выходить к доске и даже походить к Ужасу вплотную, заглядывая в журнал с отметками, что окончательно убедило местное общество, что фляга у Психа все-таки насквозь дырявая и там уже давно всё вытекло.

Поэтому и слышалось после пятого урока как десятые, одиннадцатые и двенадцатые классы со словами: — Ну пойдем, послушаем…, даже интересно…, да мне пока нечего делать, тоже схожу, и я тогда с вами за компанию… — ровненько, кратчайшим маршрутом двигались в актовый зал, рассаживаясь в соответствии с иерархией. То есть младшаков, которые надумывали занять места на галёрке, пинками отправляли вперёд, поближе к тому месту, где будет стоять зауч. Младшеклассники покрепче отстаивали свое право сидеть подальше от Ужаса. И только Ингвар Терминаторов и его сестра прямиком направились на первый ряд. Между ними и первыми занятыми рядами еще было шесть или семь свободных рядов.

— Здравствуйте Стиг Семенович! — встал сразу Ингвар, как только Стиг зашел в актовый зал, ведь сегодня у него по расписанию биологии не было, в коридорах они не пересекались, а значит «якобы» и не виделись. Весь актовый зал так же поднялся. Ингвар довольно заулыбался: он становится примером! Вот как за ним сейчас все повторили! Обычно в начале уроков не приветствовали учителей стоя.

— Добрый день, пожалуйста, присаживайтесь. — ответил Стиг, остановившись перед Ингваром и положив тому руку на плечо, сопровождая его движение вниз. Ингвар перекрывал обзор для значительной части зала.

Весь актовый зал так же резко опустился на стулья, как и вскочил, при этом, похоже, несколько особо впечатлительных девушек от вида руки Ужаса на плече Ингвара просто упали в обморок.

— Я вас надолго не задержу. — обратился заместитель директора по учебно-воспитательной работе к ученикам. — Хотел немного поговорить о вашем здоровье. Наверняка вы слышали такую народную присказку о том, как злословие жалит самого злословящего. Сейчас её воспринимают в большей степени иносказательно, но на самом деле в ней есть предупреждение и о прямом вреде для самого себя. О проклятии мёртвого языка. Очень страшное проклятье, которое вызывает медленное отмирание языка, очень медленное, безболезненное и само по себе не опасное, только если вы вдруг не заболеете какой-нибудь другой болезнью, вот тогда это проклятье может и убить вас. Оно, видимо, давно было побеждено и сейчас практически не встречается, но, если в одном месте собирается большое число злословящих языков, то есть вероятность, что проклятье может проснуться вновь. А в нашей школе я наблюдаю очень плохую ситуацию, слишком много злословия, особенно в адрес директора, я бы рекомендовал очень тщательно думать о том, что вы говорите. Это всё, что я хотел вам сказать, спасибо большое, что пришли, и можете быть свободны.

Школьники очень тихо, но шустро начали покидать актовый зал. Когда Ингвар и Оно-э последними только выходили из зала, особо резвые уже были далеко за пределами школы. Так группка десятиклассников, среди которой особенно выделялся парень с выкрашенным ирокезом, по мере удаления от школы постепенно начинала возвращать себе смелость. И первым, конечно же, высказался именно их лидер:

— Блять, сказки для детей какие-то, колдунов уже давно перебили, сейчас их и найти трудно, какие проклятья, и про директора мы не злословим, говорим правду, шлюшка она и есть шлюшка. Ооо, я теперь проклят, иди, поцелую тебя своим мёртвым языком. — засосал он свою подружку в страстном поцелуе, которая тут же его с силой оттолкнула.

Поцелуй парня очень сильно отдавал тухлым мясом, вкус которого почувствовал он и сам. Об этом говорили округлившиеся глаза панка. Так началась эпидемия проклятья мёртвого языка в школе номер тринадцать, которое буквально за несколько дней поразило половину старшеклассников, при этом не трогая классы младше десятого. Но и те притихли тоже, так как основной версией, почему их не цепляет, было то, что у них ещё просто маленькие языки, вот проклятье и не может зацепиться. Но они то растут, и мало ли когда язык станет достаточно большим, вот и стали помалкивать тоже. Теперь Селена начала сталкиваться в коридорах не с шушуканьем, улюлюканьем и свистом, а с молчаливыми злыми взглядами, ведь эти школьники не могли осознать и признать свою вину, винили во всем директрису, о которой высказывались и выражались и из-за которой, по их мнению, и подхватили проклятье.

Это было проклятье, от которого не помогало никакое лекарство или доктор, ведь родители тех, кто был побогаче, узнав о беде, начали искать спасение для своих кровинушек. Вот только доктора не слышали о таком, а обнаруженные мёртвые участки на языке не залечивались ни лекарствами, ни прижиганием, ни удалением повреждённой ткани. Гниль опять возвращалась. Тогда вспомнили про церковь с её священниками — чарами со слабенькой силой света, которая, впрочем, могла и лечить немного, и придавать сил, и бороться с проклятиями в том числе. И конечно же про целителей. Целитель — один из самых редких видов чаров, при этом самый востребованный. Да, они не творили чудес, не отращивали руки и ноги, не выращивали новые органы, но со всеми существующими болезнями справлялись лучше и быстрее любых лекарств и без побочных эффектов. А при ранениях вообще могли вытащить с того света. Поэтому и ценились так сильно, как бандитами, так и власть имущими, военными и спецслужбами, оттого и были все целители очень обеспеченными и состоятельными людьми. И попасть к ним на приём было очень сложно, но что не сделаешь для роднулечки. У кого были деньги, платили большие суммы, кто-то брал кредиты на это, но всё было напрасно. Не справлялись ни священники, ни целители.

Кто-то жевал конфеты с ядрёным вкусом, кто держал под языком кусочки жгучего перца, чтобы перебить вкус тухлого мяса во рту, школа погружалась в молчание, постепенно окутываясь траурной атмосферой: не за горами холодные осенние месяцы с дождями и заморозками, и болезнями, а значит они все умрут. Только начальные классы продолжали шуметь.

Естественно, Селена не могла не почувствовать такого резкого, всего за несколько дней, изменения в настроении и поведении школьников. Одного такого одиннадцатиклассника она и застала на коридоре после звонка на урок — тот просто наблюдал за начинающим накрапывать за окном осенним дождем.

— Сидоров, вы почему не на уроке? — предприняла она очередную попытку налаживания коммуникации со школьниками, имена и фамилии она выучила всех учеников.

— Отвали, сучка, мне уже всё равно, нечего бояться — уставился на нее школьник злыми глазами, а ещё с его рта потянуло тошнотворным ароматом: смесью запаха перца и мертвечины.

— Что тебе всё равно, и почему нечего бояться? — не сдавалась она.

— Всё! Всё похер, потому что я скоро умру, у нас нет денег на целителя! — сорвался на крик парень, он ещё не знал, что и целитель тут не в силах помочь.

— Почему умрёшь??? — искренне запереживала Селена, и вот эта искренность, а так же отчаяние молодого человека, словно пробили некую брешь и он рассказал, что Ужас, то есть Стиг Семенович их предупреждал, а они всё равно выражались, обзывались, особенно на её, глумились, вот и разбудили проклятье мёртвого языка и теперь любая болезнь их убьёт.

— Так!!! Стоп!!! — взяла она ученика за плечи.

Сидоров даже не успел удивиться тому, какая стальная хватка у их новой директрисы, как по его телу прошла волна. Ощущение, будто тебя разбирают на молекулы и собирают вновь, и стало так легко и хорошо, казалось, силы столько, что можно перевернуть весь мир, а главное, исчез мерзкий привкус во рту.

— Всё!!! Ты не умрешь, нет никакого проклятия!! А со Стигом Семеновичем я сейчас же поговорю! — выпалила Селена и резким, печатающим шагом двинулась к кабинету, на котором висела табличка С.С.Шпак.

Она не видела, как из глаз парня скатилось несколько крупных слёз, а взгляд стал полным восхищения. И он сейчас не обращал внимания на движения её ягодиц и бёдер, не восхищался её походкой, а тем, что их директор школы чар, а вернее айчар-целитель, которых во всём мире было всего несколько человек. Конечно, он не посещал раньше целителей, но хватало информации в сети о самых дорогих процедурах айчаров-целителей, так называемых процедурах полного оздоровления, но даже там нигде не упоминалось о возможности восстановления зубов. А он сейчас во рту катал несколько пломб, и на месте давно вырванного появился новый зуб.

Глава 13

— Стиг, что за проклятье мёртвого языка? Ты, получается, не просто культиватор, но и колдун?

— Абсолютно безобидное и безболезненное, — ответил тот. — Я еще подвел под местный фольклор, и главное работает: на тебя уже так не реагируют как раньше, стало тише в школе. Только вот нужно ещё подумать, что сделать с начальными классами…

— Стииииг! Ничего не надо с ними делать!!! Это нормально если дети шумят!!! И как это безобидное, если они переживают, что умрут??? — даже с каким-то сдерживаемым отчаянием спросила Селена.

— Просто немного припугнул, на самом деле другие болезни никак не влияют.

— Ты просто немного припугнул, только они и до этого тебя сильно боялись, а теперь страха больше, чем нужно. Там все или на грани суицида, или готовы пуститься во все тяжкие, потому что думают, что умрут и теперь им уже нечего терять!! Не этого мы добиваемся!

— Да, этот момент я не учел и не предусмотрел. — все также равнодушно ответил Стиг.

— Пойми… — Селена подошла к Стигу, взяла того за руку и осеклась.

Раньше она никогда не прикасалась к Стигу, только к Оно-э и Ингвару. И хорошо помнила те ощущения: странная Оно-э, какой-то неподатливый, тягучий Ингвар, но они…., в них чувствовалась какая-то жизнь, а в Стиге ничего живого не было.

— Ты мёртвый?? — поползли её брови вверх.

— Мёртвые не разговаривают, не ходят и не мыслят. Я, можно сказать, неживой. Промежуточное состояние между жизнью и смертью. — холодно глядели на неё нечеловеческие серые глаза.

— Но… А как тебе … жить… существовать… находиться в окружении живых?

— …Тяжело, но не переживай, я стараюсь не доставлять проблем. — Селене даже показалось, что в этой монотонной безэмоциональной речи была какая-то запинка и эмоция. А еще показалось, что что-то произошло между ними и что-то изменилось. То, что ей это не показалось, Селена поняла немного позже, когда осознала, что беспричинный страх перед Стигом ушёл. Или из-за того, что её организм и сила айона жизни выяснили и разобрались с сущностью Стига, или из-за того, что Стиг изменил отношение к ней.

— Мы поговорим об этом, позже, а пока убери пожалуйста это проклятье, оно не только зацепилось и вписалось в их энергетическую структуру, но и вызвала изменения в ДНК.

— Подчистить энергоструктуру могу, а вот с ДНК ничего не сделаю. Точнее, воздействие моей силы на живые клетки или органические соединения просто убьёт их.

— Хорошо, собирай на всякий случай всех старшеклассников, я посмотрю и поправлю всё, а ты подчистишь структуру, всё же мне легче будет. Прямо сейчас в актовом зале. Позови меня, как все будут в сборе.

Когда открывалась дверь во время урока и в неё входил Ужас, замирали все, в том числе и преподаватели. Так же никто и не возмущался тому, что нужно срочно пройти в актовый зал. Шли без ропота, но складывалось впечатление, что ученики добровольно идут на эшафот. Ну а что тут можно было подумать, если Ужас совсем недавно в том же актовом зале их предупреждал, но никто его не послушал. Опять растеклись по задним рядам и застыли в ожидании.

— Здравствуйте Селена Александровна и Стиг Семёнович! — снова первым выступил Псих на первом ряду.

— Добрый день, Ингвар, все присаживайтесь. — взяла беседу в свои руки Селена. Стиг пристроился у неё за плечом.

— Вы уже взрослые и должны понимать, что я как директор не только несу ответственность за работу этого учреждения, школы номер тринадцать, но и за вас и ваши жизни, пока вы здесь. Конечно, все ваши проблемы я не решу, да и не должна решать, но когда в школе начинается эпидемия непонятно чего, — взглянула она на Стига, — то в первую очередь ставить в известность об этом нужно меня! Это замечание и вам, Стиг Семёнович, также донесите его до преподавателей.

— Я понял, Селена Александровна. — равнодушно смотрел Стиг на собравшихся школьников.

— Хорошо, что это ваше проклятие…ммм… слабенькое, и всё можно легко исправить. — она на миг замерла, прикрыв глаза, а каждый сидящий в зале ощутил на себе воздействие силы, а те, кто был проклят, почувствовали, как исчез неприятный вкус тухлятины во рту.

— Я всех проверила, больше ни у кого нет никакого проклятья и не появится, не бойтесь, и передайте пожалуйста тем, кого не было сегодня на уроках, чтобы обязательно обратились ко мне.

Не было в основном тех, кого родители возили по церквям и целителям в это время.

— Стиг Семёнович, дальше вы сами и подойдите пожалуйста потом ко мне в кабинет, продолжим наш разговор. — Селена направилась на выход из актового зала.

— До конца урока осталось меньше десяти минут, дождитесь перемены, а далее следуйте на занятия по расписанию. — Стиг так же направился на выход.

Пока вдали не затихли шаги Ужаса, в актовом зале царила мёртвая тишина, потом постепенно начал подниматься шум:

— Каааайф! Мы будем жить! Ммм вкус шоколада!!! А директриса чар! Точно! Ни хера себе, походу целитель! Чар-целитель! Делааа!

— Вообще-то, айчар-целитель! — раздался уверенный громкий голос Сидорова.

Все притихли и посмотрели на него.

— С чего ты это решил, что айчар?

— А вот! — ответил Сидоров и показал свои зубы, белизне и красоте которых сейчас могли и позавидовать и звёзды шоу-бизнеса.

— И что ты скалишься?

— Так она сегодня меня отловила на коридоре и первого вылечила от проклятья, так что даже все пломбы заросли и даже давно вырванный зуб отрос.

— Повезлооо! — уровень шума поднялся ещё выше, спор о том, чар или всё-таки айчар разгорался всё больше и больше, ведь что вообще айчар-целитель тут может делать. Целитель такого уровня, если бы вдруг захотел, мог себе построить и личную школу и делать там всё, что захочет.

Пока не прозвучал опять громкий выкрик:

— Пиздец, она точно айчар, вы же видели, что Ужас как шелковый за ней по струнке ходит.

Это был весомый аргумент, целители так же хорошо, как и лечили, могли и убивать. Отпал вопрос и откуда дорогие брендовые шмотки и аксессуары, которые не может себе позволить директор школы. Теперь было бы не удивительно, даже если бы она на работу каждый день на вертолёте прилетала.

Со звонком, не переставая бурно обсуждать произошедшее, старшеклассники потянулись к своим кабинетам. За ними шли и Оно-э с Ингваром, который так же решил не откладывать и заниматься поставленной ему задачей: подниматься в местной иерархии и обзаводиться друзьями.

Шум перемены начал стихать в кабинете, где готовился к уроку двенадцатый «Г», потому что Ингвар остановился в дверях и стал внимательно всех рассматривать с очень непонятным нахмуренным лицом.

— Он меня пугает! — заявила Скворцова, одна из двух претенденток на звание королевы школы номер тринадцать, это без учета Оно-э, несмотря на то, что сама была довольно смелой, без комплексов и где-то обезбашенной девушкой, к тому же чаром с уклоном в стихию огня. Второй красавицей школы была Снегирева из двенадцатого «А», только уже чар воды, а также умница, прилежная, послушная дочка достаточно обеспеченных родителей, вроде бы работающих где-то в мэрии города.

Ингвар тем временем сосредоточенно определял, кто будет его первым другом, правда так и не определил — прозвучал звонок на урок. Во время урока, как обычно, занимались учёбой в основном первые парты, галёрка продолжала жить своей жизнью, так как за замечания, особенно в двенадцатом «Г», могло достаться и самому преподавателю. Слав с последней парты пересел немного вперёд, чем конечно вызвал много недоуменных взглядов, хотя на самом деле это было вызвано тем, что очень много непонятного начало происходить в их школе, в том числе и с этими странными новенькими, вот и решил находиться немного поближе для наблюдения. Недалеко от Слава шушукался со своим соседом Крыса, у которого вместе со снятием проклятья мёртвого языка исчез затравленный взгляд, распрямились плечи и снова появилась куча злобной энергии, которую нужно было куда-то направить. И, конечно, не на предполагаемого айчара-директора, которая хоть и обещала, что больше проклятье их не побеспокоит, но всё-таки. Досталось новеньким, которые и одеты лучше, и телефоны у них самые крутые, да еще и отметки лучшие в классе, а еще и живут где-то недалеко от новых директора и заучей.

— Смотри, — вещал Крыса. — Псих всегда и везде водит её за руку, так? Получается, и в туалет её водит, и жопу ей вытирает. Да он вообще может делать с ней, всё что захочет, родителей нет, вдвоём живут, и явно же делает, видишь, даже на Скворцову внимания не обращает, а Скворцовой каждый нормальный пацан хотел бы вдуть. А Оно-э эта даже красивее Скворцовой будет. Надо как-то Психа отвлечь, чтобы и мне залезть под платье этой шалавы.

Преподаватель, объясняющий тему, резко осёкся, когда Ингвар молча поднялся из-за парты. Замолк и весь класс, когда тот развернулся и так же молча двинулся к Крысу. Его глаза опять были налиты кровью и светились красным, а лицо искорёжено страшной гримасой. Так и не произнеся ни слова, Ингвар одной рукой ухватил Крыса за голову, поднял вверх до уровня своих глаз и начал медленно сдавливать пальцы. Крыса начал орать, хвататься руками за пальцы Ингвара, сжимающие стальными тисками его голову, брыкаться, но единственное, чего он достиг, это выпачкал одежду Ингвара. А тот медленно и неумолимо продолжал сжимать пальцы. Крики Крыса превратились в тонкий визг, он обмочился, а потом потерял сознание. Вроде, даже почудился треск костей, но Ингвар не отпускал. Преподаватель бросился к Ингвару и повис у того на руке, которой он держал Крыса, но это ничего не дало, Ингвар будто не замечал дополнительного веса. Тогда преподаватель крикнул, чтобы ему помогали, и пару человек из класса бросились на помощь, в том числе и Слав, но их усилия не были Ингваром даже замечены, хотя кто-то там даже пытался сзади пробить ему по почкам. В какой-то момент его глаза перестали светиться красным, лицо разгладилось, он бросил Крыса на пол, одним поворотом корпуса растолкал всех вокруг, пошёл и сел к себе на место за парту.

Видя бессознательное тело Крыса, из носа и ушей которого текла кровь, преподаватель тут же скомандовал ученикам сбегать за Селеной Александровной и Стигом Семёновичем, а сам принялся вызывать скорую.

Стиг и Селена продолжали беседу у неё в кабинете, когда туда без стука влетел ученик двенадцатого «Г» с криком:

— Крысу убили!

Селена недоуменно уставилась на школьника, Стиг поднялся и начал того отчитывать:

— Во-первых, это не повод вламываться без стука, во-вторых — крысы это по части Джерри Дмитриевича Томова.

Естественно, у школьника пропал весь пыл и осмысленная речь, но с трудом всё-таки выяснили, что Терминаторов убил своего одноклассника. Тут уже Селена поспешила в класс двенадцатого «Г», по пути изучая обстановку. А обстановка была не очень, ученик умирал, поэтому она, не доходя до кабинета, начала его исцелять. Столпившиеся возле тела Крыса школьники и преподаватель наблюдали чудо: исчезла вытекшая кровь, пятно от мочи, Крыса открыл глаза и сел, начал испуганно осматривать столпившихся возле него людей.

— Видите, ничего страшного не произошло…! — выдала Селена вымученную натянутую улыбку, когда вошла в класс.

Класс готов был взорваться опровержениями, впечатлениями и просто эмоциями, но резко оставил свое мнение при себе, когда заметил за спиной директора и Стига Семёновича.

— Продолжайте занятие, а Терминаторов… Терминаторовы, пройдите в мой кабинет.

— А как же скорая? Я вызвал… — тихонько сказал преподаватель.

— Всё в порядке, Стиг Семёнович объяснит, что вызвали из-за неразберихи, просто испугались, не поняли, что случилось.

Класс сохранял гробовую тишину, они понимали, что скоро испугается и подъехавший экипаж скорой, поэтому сильно и не будут разбираться, что тут на самом деле произошло.

Ингвар с Оно-э ушли вслед за директрисой и Ужасом, а класс наконец-то получил возможность выплеснуть все свои эмоции. Только Крыса молча сидела за своей партой, сжавшись в комочек и не отвечая на вопросы.

— Это пиздец, мы бы ничего ему не сделали, захоти он тут нас передавить!!

— Как представлю, закрывает он дверь на ключ изнутри и заявляет, что теперь мы в его власти, глядя на нас своими красными глазами! — дала простор своим фантазиям и Скворцова. — А мы начинаем выпрыгивать из окон, спасаясь от его чудовищных лап, а его сестричка наблюдает за всем этим и, как и обычно, мило улыбается!

— Я чуть руку себе не сломал, когда попытался по почке ему прописать. — поделился и Кот, также местный авторитет и представитель банды Яростных.

— Интересно, есть специальные психушки для чаромутов, его же хрен удержишь в обычной, может он пока и на свободе, потому что только строится такая?

Летели и другие предположения и предложения, но вскоре двенадцатый «Г» заметил, что никак не высказывается ещё один авторитет, а именно Слав. И первой обратила внимание на это далеко не глупая Скворцова:

— Слав, а чего это ты молчишь?

— А что тут говорить, — нахмурился тот. — Псих он и есть Псих, только не такой конченный, как вы думаете. Крыса просто допизделся.

Тут же все взгляды устремились на ещё более сжавшегося Крыса, мало кто когда прислушивался и обращал внимания на того.

— Что ты говорил? Когда? Кому? — посыпалось с разных сторон.

— Я не…, просто шутил… ничего не делал… — расплакался тот.

И больше вытянуть из него ничего не получалось, тогда все взгляды опять перекочевали на Слава.

— Просто не трогайте Психа, а тем более его сестру, даже не смотрите в её сторону, и не шепчитесь у него за спиной, он услышит.

— Чёртовы мутанты! Нормальным людям жизни нет!

Ингвара в это время отчитывала Селена:

— Ты же убил его! Никакая скорая бы не успела! А если бы даже и успела, то с такими травмами местная медицина не справилась бы! Все мои слова для тебя ничего не значат?

— Я защищал Оно-э, ещё и сдерживался, старался…

— От кого защищал??? От того маленького и щуплого?!? Сам же говорил, что она сильная, чуть ли не такая же, как и ты, кто здесь может ей навредить?

— Любой. — нахмурил брови Ингвар, глядя на Селену, отчего та резко сбавила обороты.

— Убить, покалечить — нет, но любой ей может воспользоваться так, как захочет. Ты сама же знаешь, кто здесь учится и по каким законам живет этот мир, не буду говорить, что и как эта гнида хотела делать с Оно-э, просто посмотри на неё. — показал он рукой на Оно-э, которая в это время как раз заметила обувь на себе и, согнувшись пополам так, что платье, открыв чуть ли не полностью ее длинные, стройные, вечно загорелые ноги, плотно облепило шикарную попу, руками ощупывала свои туфли.

Глава 14

Джерри, между тем, продолжал борьбу за школьное питание. Пол дела было сделано: столовая приведена в порядок, найдены повара. Точнее не повара, а женщины умеющие готовить. В местных поварах Джерри очень сильно разочаровался — приходили устраиваться почему-то очень упитанные дамы и господа, за большими размерами щек которых с трудом можно было различить хитро бегающие глаза, которые интересовало только то, что они смогут поиметь с этой кухни. Поэтому, не выдержав, Джерри напечатал объявление о поиске тех, кто умеет вкусно готовить, не боится готовить для большой оравы детей и согласен принести свою котлету на пробу в школу номер тринадцать, и расклеил везде по району. Рашин явно не находился на пике экономического подъёма, безработных хватало, поэтому нашлись и те, кто откликнулся на объявление. Продегустировав котлеты, Джерри и отобрал трёх женщин, которые не были в теме и шли реально готовить и кормить, а не с целью присосаться к школьным продуктам.

Оставалось только дело за школьными продуктами. Джерри объехал всех поставщиков, но результат был один и тот же — поставлять не за что, все вопросы к Моту. Вот и раздумывал он, наносить визит Моту прямо сейчас или ещё пару дней подождать. Ситуация разрешилась сама собой: опять распахнутая без стука дверь кабинета и ввалившийся как к себе домой Кот.

— Вижу хорошо у тебя, дядя, делишки идут, тачку серьезную прикупил, а с Мотом ты перетёр? А то я сегодня там буду и про тебя словечко закину, так что, если ты продинамил, смотри, и тачку твою покалечат, и тебя.

— Всё, о чём я с Мотом договаривался, я сделал, а ты, раз уж там будешь, спроси, когда он свою часть договоренностей выполнит, телефона его у меня нет, не могу уточнить.

— Ещё всяким лохам телефон Мот оставлять будет. Но так уж и быть, спрошу за тебя.

Тем же вечером Кот уже был в Мельнице. Сегодня собирался младший командный состав банды, отчитывались о происходящем и сдавали кассу. Дошла очередь и до Кота.

— Тут всё, только по партии таблеток с тобой завхоз перетереть должен был, рассчитаться, и за продукты должен был деньжата занести. Он то сказал, что всё сделал, спрашивал ещё за какие-то дела, что ты ему обещал. — выдавал Кот, не замечая, как сильно напрягся Мот, как заходили у него желваки. И напрягаться было с чего, ведь двое бойцов, отправленных за этим завхозом, сообщив, что сели ему на хвост и ждут удобного момента, затем бесследно исчезли: телефоны не доступны, никто нигде не видел, да и машина пропала без следа, даже была мысль поднимать связи среди мусоров, чтобы занялись поиском. А еще начали названивать директора предприятий, которых посетил Джерри, с вопросом что делать, тот же грозится идти в суд и милицию.

— А давно ты его видел? — прервал местный босс школьника.

— Да вот сегодня днём разговаривал. — Кот наконец-то заметил, что что-то здесь не так, и, неправильно поняв ситуацию, продолжил, — Если он что-то не донёс, ты скажи, опять прессану его, Вентлеу свою продаст. Он у меня там как мышь сидит, пикнуть боится.

— Всё, свали. — отмахнулся от него Мот, уже планируя как будет решать вопрос с этим Джерри Дмитриевичем: и мясокомбинат тут очень кстати: расположен на отшибе, дорога к нему малолюдная, пригласит директор мясокомбината этого Томова на встречу, а по пути он с ребятами его и встретит, очень горячо встретит.

— Понял. — вскочил Кот со стула. — А на счёт ваших договорённостей что ему передать?

— Сказал же вали, ничего не надо передавать, я сам всё передам.

А у Джерри возникла ещё одна проблема — поднялась часть пола в одном из спортивных залов. Физруки в этом проблемы не видели, огородят, да и всё. Сейчас на физкультуру ходят на улицу, ну как на физкультуру — играют в спортивные игры, сдают нормативы в основном только младшие классы, старшие сидят на лавочках, курят, общаются, иногда пьют пиво. Под большое настроение могут попинать или покидать мячик. С приходом сильных дождей и холодов, они будут делать то же самое, только уже в зале. Вот пусть и сидят в этом зале, меньшие будут заниматься в других. Естественно, заместителя по административно-хозяйственной части такой вариант не устроил, он ещё и проинспектировал оставшиеся два зала, в одном из которых так же лучше было бы заменить часть пола. С этим он пошел к Селене, которая, услышав о ситуации, позвала еще и Стига, для чего-то прочитала им лекцию о важности правильного детского физического развития для развития умственного, а также для предотвращения заболеваний, хронических болезней в будущем и вообще о влиянии спорта и физкультуры в раннем и среднем возрасте на полноценную жизненную активность в пожилом, потом опять направилась в администрацию района, где снова получила в ответ:

— За подготовку школы к учебному году отвечает непосредственно директор, понятно, это не к вам вопрос, а к Сацуку, но директор сейчас вы, и мы вам ничем не можем помочь, решайте, Селена Александровна.

Селена с виноватым видом пришла к Джерри и развела руками. Тот взялся за решение вопроса. Верная братия: электрик, слесарь, сантехник и грузчики, были не против подработать и согласились всё сделать сами, за пару месяцев, были бы материалы. А нужно было не за пару месяцев, а за ближайшие выходные, погода портилась.

— Можно и за выходные. — почесал затылок слесарь Степаныч, — Но это нужно побольше рук, принеси подай, тогда и работа пойдет. Байстрюков этих может привлечете? — указал он на бегающих вокруг школьников.

Идея Джерри понравилась, карточки то не бездонные, ведь пока приходилось закупать продукты в столовую самому, тут уже все пополнения и самого Джерри и Стига шли в расчет. Ещё, конечно, оставались Селена и Ингвар, да и карточка Оно-э где-то валялась, но вряд ли такие решения вопросов потом, при подведении итогов, зачтутся им в плюс. Поэтому и отправился Джерри в первую очередь в двенадцатый «Г», ожидая, что Ингвар вызовется добровольцем, а за ним уже подтянуться и другие. Его ожидания полностью подтвердились: Ингвар поднял руку, а в след за ним подтянулась и Оно-э, правда больше рук не было.

— Слышь, дядя, мы тут не батраки, и залы эти нахрен никому не сдались, иди сам работай или в другом месте поищи лохов. — показал свою крутость Кот.

— Во-первых, я тоже буду работать. — начал Джерри. — Во-вторых, залы очень даже скоро пригодятся, потому что Стиг Семёнович уже продумывает, как изменить подходы и отношение к физическому воспитанию и спорту в этой школе. — произнес он, похоже, волшебные слова, после которых резко смолкла посторонняя болтовня и несколько десятков пар глаз внимательно уставились на него.

— В-третьих, никто не предлагает батрачить. И хотя в оплату я могу только обеспечить хороший обед, но, возможно, проведём это как внеклассную деятельность и субботник, выпишем грамоты, поговорю со Стигом Семёновичем, — продолжал давить Джерри на вроде бы удачно найденные кнопки. — Думаю, он согласится пойти мне на встречу и для вызвавшихся поработать на благо школы будут некоторые преференции, может, закроет глаза на какой-нибудь ваш косяк.

Несмело поднялось несколько рук, остальные в страшном сне наяву представляли этот самый их возможный косяк и Ужаса.

— И я бы поработала. Или вам только мальчики нужны? — подняла руку Скворцова, не забыв стрельнуть на всякий случай глазками. Если здесь такая директриса, а один её заместитель Ужас, то и второй явно не простой человек, тем более ездит на Вентлеу, которая обычно была припаркована возле школы, так как тут была огороженная территория и камеры. До дома и идти не далеко, а вот за ночь во дворе от такой машины могло и колёс не остаться.

— Ммм… мальчики, конечно, предпочтительней, но и девушки пригодятся, тем более обед будем организовывать. — согласился Джерри. — Только, пожалуйста, поднимайте руку те, кто свободен и в субботу, и в воскресенье.

Поднялось ещё с десяток рук. Записав фамилии добровольцев, Джерри направился к ближайшему кабинету, в котором проходило занятие у двенадцатого класса. Этим классом оказался двенадцатый «А». Там он, не изобретая велосипед, сразу же зашел с козырей, а именно с фамилии Шпак. Тут же поднялся лес рук. Сразу было видно, что в «А» классе учатся ребята поумней и посообразительней. Выбрав мальчишек покрепче, а девушек посимпатичней, чтобы мальчики не скучали, а проявляли себя с лучшей стороны, отправился заказывать материалы и инструмент для предстоящих активных выходных.

Субботним утром под чутким руководством Джерри приступили к работе. Разбирали и выносили на мусорку старое напольное покрытие, подметали, разгружали и укладывали новое. С обедом Джерри решил сильно не заморачиваться, а заказал доставку продуктов из магазина, а чтобы у ребят остались только приятные впечатления, то и заказывал в том числе продукты, которые мало кто из них мог себе позволить: к свежевыпеченным багетам и маслу шли чёрная и красная икра, красная рыба, буженина, зелень, овощи. Ещё были соки, минералка, чай. На десерт заказал пирожные из очень дорогой, по местным меркам, и популярной кофейни.

— Ооо, а здесь и вискарик есть, — обнаружил кто-то позвякивающий пакет, который был быстро реквизирован Джерри.

— Никакого вискарика здесь нет и быть не могло!

Излишнее панибратство Джерри мягко пресекал, но при это старался быть дружелюбным и компанейским, иногда остроумно шутил, прикалывался, и к нему потянулись. Правда потянулись по-разному, но Скворцова выделялась точно:

— Джерри Дмитриевич, попробуйте, я бутербродик сделала, нормально масла или чуть побольше класть? Джерри Дмитриевич, может вам чая сделать? Или, быть может, вы кофе пьете? Я бы сбегала к вам в кабинет и сделала!

Тут, само собой, напрашивались выводы и определенные характеристики Скворцовой, только никто их не произносил вслух. Можно было и фаерболом получить в нежные и ранимые места. Да и знали давно уже все, что Скворцова могла из себя изображать кого угодно, только на самом деле была мастером спорта по нескольким боевым единоборствам, к тому же сильным пирокинетиком, которого хотели видеть в своих рядах и банды и законники, но ей пока хватало мозгов вместе с везением оставаться самостоятельной, как-то лавируя между тремя полюсами сил Рашина. Так что только посмеивались над её выступлениями и подкалывали. Не подкалывала только Наталья Снегирёва, извечная соперница с самого первого класса.

— Ты куда лезешь, Скворцова, безмозглые братки — вот твой контингент. Джерри Дмитриевич совсем другого полёта. — отловила Скворцову та так, чтобы не заметили и не подслушали остальные. Её родители, приближенные к мэру Муходвинска, сразу озаботились узнать, кто это и откуда прибыл в школу к их чаду. Конкретно, конечно, не узнали, но им намекнули, что людей с администрации президента направляли, поэтому дочке были даны на всякий случай чёткие указания: обратить на себя внимание, хорошо себя зарекомендовать и в идеальном варианте выйти на личный контакт.

— Ничего себе! Неужели наша Снегирёва, ледяная принцеска, растаяла? И это я в смысле — потекла! Нравятся дяди постарше? Мы ещё посмотрим, кто тут чей контингент… — был принят вызов.

Бригада школьников в это время старательно набивала животы.

— Нормальный перекус, всех устраивает, завтра такой же заказываю? — спросил Джерри.

— Еще можно лобстеров и омаров. — тут же не растерялся кто-то.

Во второй день работа шла такими же ударными темпами, ребята предвкушали праздничный стол с шикарными сладостями, а ещё растаял некий лёд отчуждения вокруг Ингвара, который в эти дни приходил в школу без Оно-э, оставляя её со Стигом и Селеной. Даже с учётом того, что Оно-э рядом не было, его сначала сторонились, но совместная работа так или иначе заставляла взаимодействовать, к тому же Ингвар показал себя ещё и рукастым парнем. Но всё же главными тремя причинами того, что Ингвар влился в коллектив, были: первая — на окрик по забывчивости «Псих! Попридержи тут» крикуну не оторвали голову; вторая — Ингвар искренне и заразительно смеялся над чужими шутками, а люди любят, когда смеются над их шутками; и главная, третья — не шутил сам. Поэтому и слышалось к вечеру воскресенья, когда доделали второй зал, и школьники начали собираться по домам:

— Бывай, Псих.

— До завтра, Псих.

— Ой, Джерри Дмитриевич, я, кажется, ногу подвернула!

— Скворцова, угомонись уже!

— Что-то серьезное, мне вызвать скорую? — почему-то с улыбкой спросил Джерри.

— Нет! Нет! Я же спортсменка, разбираюсь, небольшое растяжение. — сверкнула белозубой улыбкой Екатерина Скворцова, держась одной рукой за гимнастическую стенку, при этом якобы подвернутую ногу эффектно согнув в колене, подчёркивая рельеф тренированного бедра и икроножной мышцы. — Не могли бы вы меня подвезти до дома.

— Вот, шалава! — неслышно скрипнула зубами Снегирёва.

В понедельник Джерри шёл в школу в хорошем настроении, и не потому, что вчера отвез Скворцову домой, пусть та и прозрачно намекала, что не против покататься подольше, наделала кучу селфи в машине, даже просила, ну так, ради прикола, сфоткать его руку у себя на колене, но всё же была довезена до подъезда, где были названы имена и отчества её родителей, и просьба передать благодарность этим замечательным людям за то, какую умницу, спортсменку и просто красавицу они воспитали. Екатерина, немного разомлевшая от таких комплиментов, даже забыла, что нужно хромать, когда входила в подъезд. Другими эпитетами наградила её одна из старушек, сидящих на лавке возле подъезда:

— Тьфу, содержанка растёт!

Проституток, шлюх и прочее на таких машинах домой не привозят.

В общем, Джерри казалось, что эта рабочая неделя будет замечательной. И это тут же подтвердилось звонком от директора мясокомбината, тот готов был начать поставлять качественное мясо, просил приехать и обсудить, что делать с тем периодом времени, когда ничего не отгружалось, но отгружаться должно было.

Не откладывая в долгий ящик, Джерри назначил встречу на сегодня же и к назначенному времени выдвинулся на мясокомбинат. Свернув на ту же дорогу, где его пытались расстрелять, видно словив дежавю, просканировал путь впереди и с удивлением засек грамотно подготовленную засаду. Десять человек, во главе с Мотом, поджидали его через несколько километров, причем на этот раз в него, похоже, будут запускать что-то похожее на противотанковую ракету. И запустили, без какого-либо намека на переговоры.

— Нужно было бы, конечно, поговорить с Мотом, но ведь никакого насилия, а значит и никаких свидетелей. Разговаривать буду уже со следующими, может они будут более вменяемыми. — прикинул свои дальнейшие действия Джерри.

Глава 15

Получив сообщение от секретаря, что к нему Томов, директор мясокомбината очень сильно растерялся и тут же начал набирать номер Мота, правда услышал только, что абонент вне зоны доступа сети и временно не доступен. А Джерри уже входил в кабинет с широкой улыбкой, правда актер с него был посредственный, поэтому и улыбка выглядела не особо искренней.

— Добрый день ещё раз, я рад, что наконец-то все недопонимания и разногласия между нами устраняются! Так что вы предлагаете сделать с неотгруженными партиями мяса?

— А где Мот? — так и не вышел со ступора руководитель мясокомбината.

— Вы приглашали на встречу и Мота? — опять совсем неудачно сделал удивлённое лицо Джерри.

— Нет, нет. — вытер пот со лба его собеседник. — Вы же о чём-то разговаривали с ним, договаривались?

— Да, он обещал вернуть деньги вам на счета, но это уже ваши с ним отношения и меня они не интересуют, так что мы будем делать?

В итоге Джерри получил всё, что хотел, при этом запротоколировав встречу и получив подпись директора мясокомбината под этим протоколом. Довольный результатом, отправился назад в школу:

— Всё-таки действительно замечательная неделя будет.

Ингвар так же с предвкушением шёл в понедельник в школу. Хорошая совместная работа — это было что-то забытое и приятное из его далёкого прошлого. Да и кличка Псих его совсем не напрягала, он знал, что уже давно соседствует с безумием, которое то засыпает, то просыпается, получается — всё точно и по делу. Класс жил своей жизнью, а не готовился к уроку. Кто-то сплетничал, кто-то устраивал потасовку, Скворцова выложила несколько фото в сеть и теперь хвасталась ими, остальные решила приберечь, выложить чуть позже, якобы она продолжает кататься с Томовым. Были и планы устроить еще одну поездку, только уже подготовившись, в вечернем платье и макияже. И собиралась она сделать это больше не для того, чтобы понравиться завхозу, а для того, чтобы прищемить хвост Снегирёвой, прищемить так, чтобы у неё даже подгорать начало. Хотя… Хотя.

Появившегося в дверях Ингвара приветствовали, некоторые даже пошли навстречу поздороваться, но ограничивались скомканным рукопожатием и быстро отходили подальше, старательно избегая смотреть в сторону Оно-э, которая как обычно хвостиком болталась у него за спиной. Ингвар тоже попытался подойти к отдельным группкам, пообщаться, но при их приближении, ведь Оно-э неотрывно следовала рядом, разговоры смолкали, а школьники старались бочком-бочком оказаться подальше, особенно от девушки. Прозвеневший звонок немного сбросил нарастающее напряжение в классе. Ингвар с Оно-э заняли свою первую парту и включились в урок. Точнее, включился Ингвар, тут же подняв руку на вопрос преподавателя, кто хочет сегодня ответить у доски, а Оно-э, Оно-э видно решила самостоятельно найти друга Ингвару, ну или что-то там у неё в голове где-то перемкнуло, или не в голове, но она развернулась на сто восемьдесят градусов и с улыбкой, положив подбородок на ладони, а локти и грудь на стол, уставилась на школьника, сидящего в одиночестве на второй парте сразу за Ингваром.

— Писец Ерёме! Может, сразу скорую вызывать? Не, лучше за Селеной Александровной бежать. — пролетело по классу.

Николай Еремчук сидел за второй партой перед учителем сколько себя помнил. В младших классах этому как-то не предавали значения, пока в один из дней, сидящий на первой парте перед учительницей и болтающий мальчик не получил указкой по голове со словами, что нужно заткнуться и слушать учительницу. Сесть подальше от учителя стало залогом безопасности, позже, в более старших классах, вырисовались и другие выгоды: легче было списывать, заниматься своими делами. Вот и покатилась волна учеников в сторону галёрки. Естественно, как и подобает человеческому обществу, к борьбе за иерархию в классе добавилась и борьба за лучшую территорию. В этой борьбе Коля не участвовал — не было у него ни значительных физических данных, ни магических, а вот умственных было в достатке. Поэтому и не принимал участия в этой вакханалии. Как сидел за второй партой, так и продолжал сидеть. К шестому классу отгремели битвы за последние ряды, образовались группы со своими вожаками-лидерами, и эти стаи начали сталкиваться между собой, а ещё обращать внимание на беззащитных одиночек, которых впрочем-то и не осталось, за исключением самого Еремчука. Не находил он общих интересов со своими одноклассниками, ведь его больше привлекали математика, физика, география, химия, биология, а ещё история и историческая литература. Программа свой-чужой сработала чётко, тем более Николай оказался и самым умным в классе, возможно, и во всей школе, а значит его нужно было унизить, загнать под плинтус. Начались нападки, даже некоторые группы девочек не остались в стороне, и Еремчуку пришлось отстаивать своё право быть. Шестой и седьмой класс стали для него сущим адом, вечно порванная и выпачканная одежда, издевательства, обзывания, но он всегда отвечал дракой. Лез в драку и проигрывал, а потом опять, в ответ на очередное оскорбление и рукоприкладство, лез в драку, чтобы еле-еле добираться домой. Родителей он просил не вмешиваться, но видя такое, они всё же сходили к директору. Тот и заглянул на пару минут к ним в класс и якобы даже поругал хулиганов, но после этого Колю избили так, применяя в том числе и чары, что он оказался в больнице. Тут уже поднялся кипиш, приехала милиция, администрация района вставила пистон директору, который уже начал рвать и метать, поднимать связи, в том числе и среди банд, наводить порядок в школе, кто-то даже из класса отправился в колонию для малолетних. Родители хотели, чтобы он перевёлся в другую школу, но Коля отказался: понимал, что смысла в этом нет, везде всё одинаково. Поэтому шёл после больницы на учёбу как в последний бой, однако его будто перестали замечать в классе. Заметили снова только в классе девятом-десятом, когда о способностях Николая Еремчука заговорили все преподаватели. Даже предлагали перевестись ему в «А» класс, но он опять же отказался: учителя одни и те же, учится он в основном сам, оставаясь после уроков в библиотеке, где в том числе было и несколько стареньких компьютеров и интернет, да и в «Г» классе он уже отстоял своё право быть самому по себе, а там придётся всё начинать сначала. Начали подходить с просьбой списать домашку, помочь с контрольной, он не отказывал, если сильно не наглели. Если наглели, то говорил, что не будет больше помогать, и все понимали, что можно хоть до смерти избивать, но помогать не будет. Больше серьёзных нападок в классе на него не было, в классе, но не в школе. Это же очень сильно повышает личный статус, если избить старшеклассника, пусть даже маленького и худенького. Его и избили несколько ребят из младшей параллели, только вот просчитались, не учли, что за десять лет совместной учебы, он хоть и прослыл отщепенцем в десятом «Г», но был своим отщепенцем. Всё та же программа свой-чужой сработала и в этом случае, младшеклассников жестоко наказали, при этом так и не приняв Еремчука ни в одну из компаний, в которые он, впрочем, и не стремился.

Книги стали настоящими друзьями Коли, его главным интересом, а одноклассники всё больше интересовались сигаретами, алкоголем, драками и девочками. Нет, девочки конечно же его тоже привлекали, только он сразу считывал и анализировал их отношение к себе, поэтому также держался в стороне. Ну а как могло быть иначе, если он был где-то за пределами иерархической лестницы в классе, к тому же одним из самых низких, худым, и самое главное бедным, а единственное, что у него было — это умный взгляд, который никого не привлекал. Он до сих пор, и в двенадцатом классе, ходил с кнопочным телефоном. Отец сначала работал водителем автобуса, а потом, четыре года назад, когда родилась его младшая сестра, стал работать таксистом в столице, пропадая на сменах почти на целые сутки. Ведь мало того, что девочка родилась болезненной, так и мама начала терять зрение. Вот и разрывался Николай между учёбой, заботой о сестре, работой по дому и помощью маме, которая уже практически ничего не видела. Тут не до телефонов, не до алкоголя и сигарет, не до подростковых развлечений.

Последние события в школе было всколыхнули в нём надежду, ведь директор у них похоже айчар-целитель, но изучив вопрос, особенно слухи по расценкам на услуги таких целителей, он понял, что не насобирает достаточную сумму, которую можно предложить в оплату, даже если продаст всего себя на органы. А Селена Александровна чётко дала, понять, что не должна и не будет решать их проблемы вне школы. Да и было что-то в ней странное, так же, как и в её замах. Вот вроде бы чистая речь, никакого акцента, но иногда употребляют рядом слова, которые не используются вместе в словосочетаниях. Как иностранцы, и имена вроде намекают на это, но что за фамилии и отчества. Это же касалось и их новых одноклассников, хотя они вроде бы и были иностранцами и приехали в Рашин из другой страны.

Заняв место на первой парте, Ингвар как будто отрезал его и от учителей, оставив вообще в вакууме, ведь от остального класса он так же был отрезан незримой стеной. Приходилось сдвигаться ближе в сторону прохода, чтобы видеть доску, либо ближе к окну, чтобы видеть преподавателя. И во время таких пересаживаний взгляд нет-нет да и цеплялся за ноги впередисидящей девушки, длинна платья которой открывала больше, чем нужно. В этом была реальная опасность. Николай очень чётко запомнил первый выход к доске Ингвара в классе, потом сцену с Котом. Вряд ли Терминаторов великолепный актер, что может сыграть так эмоции, похоже, у него действительно есть какие-то психические отклонения, а возможно и болезнь, и Слав прав, триггером здесь была Оно-э. Он верил в это, ведь ради сестры, тоже был готов на многое.

На субботник он не пошел, хватало забот и дома, отец, как обычно, работал: лекарства и лечение нужны были как маме, так и сестрёнке. И теперь где-то с грустью и, может, даже с завистью слушал о шикарной поляне, весёлом времяпрепровождении и о том, что Псих в целом то норм пацан. Правда с появлением Психа и Оно-э те, кто рассказывал, что скорешились с Ингваром, начали вести себя намного скромнее и держаться от него подальше. Начался урок, и Ингвар сразу же стал тянуть руку, выражая готовность выйти к доске, правда преподаватель не спешил вызывать его, поэтому и стал Николай Еремчук сдвигаться к проходу, чтобы видеть доску, если всё-таки вызовут не Психа. И, будто притянутый магнитом, его взгляд опять оказался на ногах Оно-э, а та, словно почувствовав это, резко развернулась, облокотилась на его парту и уставилась на него.

Телодвижения Оно-э, естественно, не остались незамеченными Ингваром. Тот, не опуская поднятую руку, немного развернулся корпусом и посмотрел на Оно-э, нахмурив брови, перевел взгляд на Николая.

После нескольких возгласов класс замер в ожидании трагедии в одном акте, акте быстрой, жестокой и кровавой расправы над Николаем Еремчуком.

Несколько мучительно долгих секунд и Ингвар опускает поднятую руку, а затем протягивает её Еремчуку, наконец-то определив, кто будет его первым другом:

— Ингвар.

— Николай, — удалось справится тому и со своим голосом, и со своей рукой, которую аккуратно пожал Ингвар.

— Не обращай на неё внимания, хотя это удивительно, что она заметила кого-то ещё. — прокомментировав поведение Оно-э, Ингвар опять развернулся к учителю и поднял руку.

Не обращать внимания на Оно-э было сложно. Такая красавица, ровные белые зубы, милая ослепительная улыбка, а ещё эта грудь, туго обтянутая платьем. Правда всё стало гораздо легче, когда он заглянул ей в глаза: абсолютно пустой, пугающий и бессмысленный взгляд действительно больного человека, который резко отличался от выражения её лица. Казалось, что она даже смотрит сквозь него, не замечая. Николай был в чём-то похожей с Ингваром ситуации: он заботился и о часто болеющей младшей сестре, и о слепнущей матери, поэтому ему казалось, он понимал Ингвара и сочувствовал ему. Также появились сочувствие и жалость к Оно-э, которые убрали все другие мысли и порывы.

Николай выдохнул с облегчением и спокойно вернулся к уроку, полагая, что ничего страшного уже не будет. Но он ошибался, ад только начинался, ведь на следующей перемене Ингвар подошёл к своему новому другу, и на следующей, на каждой перемене подходил. Интернет, да и внимательное отслеживание разговоров парней во время общей работы на выходных оставили у Ингвара чёткие представления об интересах современных парней-подростков: марка телефона, планшета, характеристики компьютера, какие шмотки носишь, достижения в популярных компьютерных играх, алкоголь, иногда наркотики, сила и главное, сколько у тебя было девчонок. Вот и пытался он на переменах зацепиться за какую-либо из этих тем и пообщаться с Николаем, в ответ получая либо ожесточённое молчание, либо короткие односложные ответы. Такие мелочи не могли остановить Ингвара, поэтому к концу учебного дня Ерёма уже практически рычал на того, и класс, который был немного в курсе семейных обстоятельств и финансового положения Еремчука, понимал почему. Скворцова, проявив финансовую смекалку, тут же организовала тотализатор: отхватит сегодня Ерёма или всё-таки нет. Зная о стандартах поведения и мышления одноклассников, была уверена, что будут ставить на то, что отхватит, а её интуиция говорила, что даже если Еремчук и бросится на Ингвара, тот его трогать не будет, но больше она верила в то, что у Ерёмы хватит мозгов не бросаться на Психа, поэтому можно было и срубить деньжат.

Так и произошло, учебный день закончился, а Николай оставался цел и невредим, и попытался ускользнуть, как обычно, в библиотеку, и даже думал, что скрылся, но на входе в помещение его опять догнал Ингвар, ведя за руку Оно-э.

— Может сходим в кафе? На выходных пирожные всем понравились, покажу какие самые вкусные — преследовал Ингвар своего друга и в библиотеке.

В ответ раздался скрежет зубов и слова:

— Я пришёл сюда заниматься, и до вечера буду тут, а потом пойду в садик за младшей сестрой.

— А чем занимаешься?

— Много чем. Историей, математикой…

— И зря, неправильная ваша математика — не задумываясь выпалил Ингвар.

— Что значит неправильная и почему ваша, а ваша какая? — тут же проявил интерес Коля, подозрительно прищурив глаза.

— Эээ… — начал чесать затылок Ингвар. — Это я так просто сказал, ты же любитель математики.

Вроде как выкрутился он, ведь Селена продолжала их просвещать и математика, которую преподавала она, отличалась от той, которую преподавали на этой планете, а этого он рассказать не мог.

— А почему неправильная, ну это… смотри… — начал как мог объяснять Ингвар, доставая свой айгод 90 про. — Я вот как думаю, у меня есть один телефон. Отними у меня два телефона.

— Это что за прикол? Мне сил не хватит у тебя что-то отнять.

— Неее, вот так сделаем — положил Ингвар свой телефон на стол. — Отними от телефонов, что лежат на столе, два телефона, сколько останется?

— И что это значит?

— То, что математически эта задача решается очень просто: один минус два равно минус один, а вот практического решения она не имеет. И получается, что математика, как универсальный язык описания окружающей действительности, может её описывать недостоверно, поэтому я и думаю, что она неправильная. — продолжал выкручиваться Ингвар, вспоминая некоторые пояснения Селены.

— Хм… интересно — с ещё большим подозрением смотрел Коля на Ингвара. — Я подумаю над этим, но сейчас хотелось бы позаниматься…, в тишине…, одному…

Ингвар и сам был рад прекратить пошедший не в ту сторону разговор, поэтому отправился с Оно-э домой. А на следующий день подошёл уже с другой темой, актуальной для этого мира, не касаясь скользких математик, физик и прочих химий.

— Слушай, я же вижу эээ… вижу, как ты двигаешься… у тебя хорошие задатки физические, но мышц мало, тебе бы набрать массы, стал бы очень крепким и к тому же резким пацаном. Тут как раз Джерри Дмитриевич говорил, что Стиг Семёнович занимается пересмотром программы физической подготовки, давай подойдём к заучу, попросим для нас индивидуальную программу, подкачаем тебя — от девчонок отбоя не будет. Классная идея?

Еремчука очень сильно перекосило. Мало того, что Ингвар опять затронул больную тему девчонок, прошёлся по его тщедушному телу, заняться которым не было ни времени, ни нормального питания, так ещё и приплёл сюда возможность остаться запертым наедине в маленькой комнате с Психом и Ужасом. Вот и скривило его так, что случайно услышавшей это Скворцовой, совсем не отличающейся сочувствием и сердобольностью к своим одноклассникам, стало Колю жалко и она на следующей перемене, пока переходили в другой кабинет, сама подошла к Ингвару, отвела его в сторонку и рассказала всё, что знала о происходящем в семье Еремчука. Только быстро убежала, мысленно прося при этом прощение у Ерёмы за то, что, желая ему помочь, видно, сделала только хуже, так как увидела вместно осознания совершённых ошибок радостный оскал на лице Психа.

Ингвар был действительно рад предоставившейся возможности. Ничто не могло остановить его от помощи друзьям в беде, и никто, даже сами эти друзья.

Глава 16

Селена опять сидела запершись в своём кабинете. Только теперь пряталась в основном от коллег-преподавателей, на восторженные перешёптывания школьников она не обращала внимания. Слухи, гуляющие среди учеников, естественно дошли и до учителей, которые бросились их проверять. На такой наплыв Селена отреагировала, вспомнив нравоучения Джерри и подходы к решению вопросов Ингвара, жёстким «нет». Вот и появились угодливые, несчастные, заискивающие взгляды и ненавязчивые разговоры о проблемах при любом удобном случае: проблемах с коленкой, поясницей, что-то уши закладывает, сердце побаливает. Преследовали даже в кабинете, находя разные предлоги и поводы для встречи с директором. Хорошо, хоть секретарь Люба, оказалась замечательным работником и самоотверженно встала на защиту непосредственного начальника своей внушительной грудью и отсекала её от нескончаемой вереницы страждущих.

Ну а Любовь, Любовь действительно была готова сражаться не на жизнь, а на смерть с этими попрошайками. В силу своей должности она успешно варилась в кухне сплетней среди преподавателей, а также её не особо замечали и не сторонились школьники. Поэтому и не удивительно, что она первой услышала предположения об айчаре-целителе, которые сразу же и проверила, благо сидели в соседних кабинетах и очень часто виделись и пересекались по служебным вопросам.

— Селена Александровна, школа гудит, все вам очень благодарны, такое ужасное проклятье, а вы спасли детей. — начала она петь дифирамбы издалека. — Теперь понятно почему вы всегда так замечательно и восхитительно выглядите, для целителей, а тем более айцелителей, поддерживать своё здоровье в хорошем состоянии легче легкого, а я вот всю жизнь борюсь-борюсь с проблемами кожи, но ничего не получается.

И скорчила очень грустную гримасу, ну а Селена, по доброте душевной, взяла да и решила за секунду все её проблемы с кожей. А потом Селену Александровну стали одолевать и другие желающие, некоторые даже приводили родственников и друзей, отчего Селена Александровна немного охренела и начала отказывать в резкой форме. Вот теперь и бросалась отчаянно Любовь на защиту нового директора, ведь у неё самой ещё было много планов на собственного айчара-целителя.

Селена, чтобы занять себя полезным делом или изучала внимательно местное законодательство, или терроризировала районный исполком, лишь бы не слушать печальные вздохи. Точнее она сначала изучала законы и нормативно-правовые акты, а потом ехала и доставала районную администрацию. По вопросам от благоустройства территории вокруг школы, спортивных площадок, пешеходных переходов до освещения в районе, ведь темнело всё раньше и раньше, и скоро дети будут идти со школы домой, подсвечивая себе дорогу телефонами. В администрации сначала напряглись от напора нового директора тринадцатой школы и обратились за консультацией в министерство образования, а там, не решаясь сильно беспокоить администрацию президента, ограничась небольшой консультацией у непонятно кого, разродились формальным ответом. В итоге, через третьи руки глава исполкома получил следующие вводные: задача нового директора это школа, а на все остальные действия можно не обращать внимание. Перед Селеной Александровной резко закрылись все двери, нужных людей не оказывалось на месте, хотя она чувствовала их в кабинетах, ей отказывали во встречах. И методов борьбы с этим бюрократическим произволом она не находила, не использовать же методы Ингвара, и эта ситуация опять отразилась в её эмоциях и поведении, в том числе и дома.

— Они же издеваются, открыто нарушают должностные инструкции и правила работы с гражданами! Нет, я всё-таки достучусь до них! — ходила она из угла в угол, периодически поглядывая на свою команду.

Оно-э усердно молчала, за ней прилежно повторяли и остальные. Не дождавшись, к огорчению, поддержки и сочувствия, а также, к радости, предложений по решению вопросов, Селена ушла к себе в комнату.

— Может помог бы ей? — обратился Джерри к Стигу.

— Каким образом? Мои действия, а тем более сила, могут нанести непоправимый ущерб — выйдет только хуже.

— А тебе и не надо ничего особо делать. — улыбнулся Джерри, вспоминая магическое слово «Шпак». — Ты просто чуууть-чуть ослабь экран, наведывайся в администрацию следом за ней. Не знаю, может какие документы возьми, которые она якобы забыла и ищи её в администрации, или вообще проходи в кабинеты под предлогом того, что Селена Александровна что-нибудь оставила.

— Свалила эта? — спросил начальник администрации секретаря.

— Да, Борис Петрович!

— Как же она достала, и не сделаешь ничего, а выслушивать эти её фантазии уже нет сил и желания. — думал про себя глава района.

А вскоре пришел ОН. С.С. Шпак. Борис Петрович хорошо запомнил этот день. Не успел он расслабиться и запустить пасьянс на компьютере, как раздался стук и дверь его кабинета открылась:

— Добрый день, извините, вы, наверное, помните, меня зовут Стиг Семёнович Шпак, я заместитель Селены Александровны по учебно-воспитательной работе, не могу с ней связаться, она должна была быть у вас, но я так понимаю уже уехала? — холодный замогильный голос заполнил помещение.

Борис Петрович вспомнил, как впервые увидел этого мутанта, как неприятно и тяжело было находиться рядом с ним, а теперь тот вперил в него свои нечеловеческие глаза и к тому же заговорил. Стало очень трудно дышать, застучало с перебоями сердце.

— Уехала. — сумел он выдавить из себя.

— Извините ещё раз за беспокойство, до свидания. — закрылась дверь за серым человеком.

Через несколько минут его немного отпустило, и он вышел в приемную.

— Ты почему его пустила, без разрешения??? — набросился он на секретаря, которая жадно пила воду.

— Я… я не знаю… не помню… — заблестели уголки глаз у той.

На следующий день опять пришла Селена Александровна, она вообще, как к себе на работу начала каждый день заходить в администрацию, и также ни с чем ушла. А Борис Петрович, направляясь вечером из здания администрации к своей машине напоролся взглядом на нечеловеческие серые глаза.

— Добрый вечер, Борис Петрович.

Душа Бориса Петровича ушла в пятки, ему показалось, что вот и пришла его смерть, остался последний вздох, однако Шпак направился в здание исполкома якобы по каким-то своим делам, более не обращая никакого внимания на главу. На этот раз отпускало немного подольше, а как отпустило, сразу возник вопрос, что делать. А сделать ничего было нельзя, люди из самой администрации, а звонить в министерство, чтобы те связывались с администрацией, чтобы что? Пожаловаться, что Шпак зашёл к нему в кабинет, извинился и ушёл, или что он поздоровался с ним на парковке?

— Или… принять Селену Александровну? — осенила его внезапная идея.

Возможно… это был выход, может быть, ему намекали таким образом… На следующий же день он встретился с ней, целый час выслушивал её пожелания, искренне заверил, что посмотрит, что можно сделать, ничего не обещает, но постарается выбить финансирование у города, у него, к сожалению, средств нет. Та, вроде бы, ушла со встречи довольной, только вот через час раздался стук в дверь и в неё вошел самый прескверный гость — серый человек.

— Добрый день, извините, Селена Александровна случайно не теряла здесь кольцо? Можно я поищу, может быть оно где-то здесь? — шёпот смерти заполнил его кабинет.

— Да, конечно! — еле выдохнул Борис Петрович.

Стиг начал медленно ходить по кабинету, глядя себе под ноги, а Борису Петровичу становилось всё хуже и хуже. Каждый последующий вздох давался с большим трудом, конечности наливались тяжестью и мелко подрагивали, сердце, такое чувство, хотело вырваться из грудной клетки, холодный пот заливал глаза, тёк по спине.

— Извините, ничего не вижу, но если вы вдруг найдёте, то позвоните пожалуйста, сообщите хорошие новости. До встречи.

На этот раз он отходил около часа и очень, очень сильно не хотел новой встречи. Намек был прозрачнее некуда, нужно сообщить Селене Александровне хорошие новости. И вообще уделить ей пристальное внимание, с другими экспериментальными группами и близко таких вопросов не возникало, а значит нужно дать команду, чтобы незаметно изучили и доложили, что там происходит в тринадцатой школе. И конечно же заняться вопросами, которыми пыталась озадачить его эта директор. Новости пришли очень быстро — ведь уже даже по району начали расползаться слухи, что новая директор тринадцатой школы айцелитель. Можно было верить этому или не верить, но дыма без огня не бывает. А ещё стала известна и кличка среди школьников одного из её замов — Ужас. О ком идёт речь, было не трудно догадаться. Но никакой конкретики. Однако Борис Петрович всё-таки решил выполнить всё, что сможет. Определив фронт возможных работ, он, как ему прозрачно и намекали, набрал Селену Александровну, долго и искренне уверял, что в этом году он сможет заняться только пешеходными переходами, осветить основные дорожки от школы, да пусть не каждый фонарь, но хотя бы через один, а на следующий год, он будет формировать бюджет исходя из всех её пожеланий, да, да конечно же не забудет и про её школу, конечно же нужно направлять любые предложения ему и принимать активное участие в жизни района, и он будет прилагать максимальные усилия, чтобы город эти бюджеты согласовал.

Селена дома вечером чуть ли не приплясывала от радости:

— Кто молодец? Я молодец! У меня получилось! Нет, конечно, не всё, что я хотела, но дело сдвинулось с мёртвой точки, будем кушать слона по кусочку. Нет, Ингвар, я не знаю вкусный ли слон… Никто его есть не собирается!… Это выражение такое!… Не порти мне настроение!!!

Джерри хитро смотрел на Стига, тот отвечал ему ничего не выражающим мёртвым взглядом.

— Молодец, молодец, — согласился Джерри. — Отблагодарила бы этого Бориса Петровича.

— В смысле?

— Ты немножко погружайся в среду, где живешь и работаешь! Здесь так принято! Пошёл тебе человек на встречу, принеси пакетик с виски или коньяком, ну или конверт.

— Это же взятка!! Нарушение закона! Статья!

— Вот что он противозаконного сделал…? Ничего…, ты же не просишь его сделать что-то, предлагая взятку, просто благодаришь! Но если тебе так это противно, то просто съезди и поблагодари словами, окажи внимание, нужно налаживать отношения, поддерживать коммуникацию, тебе ещё с ним работать и работать.

— Вооот! Учитесь! Джерри тоже молодец! В столовой порядок навёл, детишки уже с охотой бегают кушать, с поставщиками разобрался, всё с улыбкой, разумными доводами, по закону, субботник хороший провёл, отремонтировал зал и ребят вовлёк в общественную деятельность, и без запугиваний, и без мордобоя! Общение и хорошее отношение решают!

На следующий же день засобиралась в исполком, решая, как же отблагодарить Бориса Петровича. Нарушать собственные принципы не хотелось, хорошо, что Стиг так же собирался туда и предложил съездить вместе, у него возникли какие-то вопросы к заместителю главы по образованию в связи с программой физического воспитания. Он и предложил написать благодарственное письмо на официальном бланке школы: СШ номер тринадцать в лице… благодарит главу администрации… Бориса Петровича… за…. Оформить это красивой рамкой, вот и повесят у себя где-нибудь на стенках, или отсканируют и разместят на сайте. И не стоит ничего, и хоть маленький, но плюсик Борису Петровичу. Такое же письмо направить в городскую администрацию. Всё сделали очень оперативно и к вечеру, уточнив у секретаря, будет ли Борис Петрович на месте, выдвинулись туда.

— К вам Селена Александровна… — как-то задушено пискнула секретарь по селектору связи.

Потом открылась дверь кабинета и в неё лёгкой походкой, с очаровательной улыбкой на губах вошла Селена Александровна, а Бориса Петровича сковала нестерпимая боль в грудной клетке, отдающая под лопатку, ведь за директором школы номер тринадцать в дверь проскользнула и её серая тень.

— Здрааавствуйте… — радостное настроение Селены сменилось на озабоченность, ведь ей пришлось срочно вмешиваться и спасать главу администрации от инфаркта.

— Совсем вы не бережёте себя на этой работе! Как хорошо, что я здесь оказалась! Но теперь уже всё будет хорошо! — Селена подошла к Борису Петровичу, откинувшемуся в кресле, и наклонилась, дотронулась до плеча, заглядывая тому в глаза. — Как, уже лучше?

Сначала действительно стало лучше, правда начавшее фокусироваться зрение словило замершего в неестественной неподвижности у двери серого человека, поэтому и почудилась ему в заботливом прикосновении к руке — стальная хватка, а полные заботы и участия слова отозвались в голове скрежетом: «Только посмей, тварь, ещё раз…». И ему опять стало плохо.

— Да что же это такое! — воскликнула Селена и Бориса Петровича прямо-таки прошибло током силы. Стало действительно лучше, да так лучше, что он уже и забыл, что так прекрасно можно себя чувствовать.

— Вам бы в отпуск, отдохнуть от всего этого, ну или хотя бы поработать из дома, желательно за городом: лес, река, свежий воздух, мы с вами можем и дистанционно общаться, и решать все вопросы. Ладно, не буду отвлекать вас своими благодарственными письмами, передам его секретарю, вам только скажу огромное спасибо, что пошли мне на встречу. У нас получится сделать этот район, хоть немного, но лучше. Главное берегите себя! — направилась Селена на выход.

— Всего хорошего. — ожила и выскользнула за дверь серая тень

— И вам спасибо и всего наилучшего! — прошептал Борис Петрович.

Еще с десяток минут после того, как закрылась дверь, он просидел в неподвижности, тело наполняла легкость, голова была светлой и ясной, мысли — чёткими. Ему всё доходчиво объяснили и показали кто есть кто, и что будет, если он станет перечить или отвлекать Селену Александровну, вынуждая ездить и искать с ним встречи. Рука сама потянулась во внутренний карман, где лежал защитный артефакт. Да, он не был настроен на защиту от целителей, однако всё равно мог отобразить силу воздействия. Все десять шкал амулета горели ярким зелёным светом. Глава администрации хрипло рассмеялся: десятку в силе воздействия выдавал редкий айчар-боевик, а тут целитель. Целители тоже знатные убийцы, на близком расстоянии, но даже будь артефакт настроен и против целителя, такого сильного воздействия он бы не остановил. В этих случаях нужны массивные военные артефактные комплексы. Она с самого начала могла сделать с ним всё, что угодно, но предпочла действовать не напрямую, он проверял — артефакт не показывал чародейского воздействия или влияния серого человека, непонятно каким образом, но раскачивали морально и эмоционально, чередуя запугивание и мягкие просьбы, уничтожали, растаптывали психологически, чтобы потом так благородно вытащить с того света.

— Лицемерное чудовище, жестокий монстр, прячущийся за маской ангела. — усмехнулся он. — А, впрочем, чему я удивляюсь, кто ещё мог прибыть из администрации президента?

Глава 17

В муходвинской группировке банды Яростных царило замешательство. А ещё тревога и растерянность. Мот и его ближний круг, самые сильные боевики, исчезли. Из оставшихся некоторые знали, что Мот с серьезной группой поддержки выдвинулся на разборки с каким-то завхозом школы, который почему-то ездит на Вентлеу. Причем выдвинулся, прихватив такое вооружение, будто собрался на войну. И исчез. Так мало этого, и войны нигде не произошло. Прошла неделя — и ничего. Ни весточки, ни сообщений в новостях или интернете. Как будто и не было этих людей, машин, автоматов и противотанковых комплексов.

Соловей, временно взявший на себя обязанность бригадира вместо Мота, принимал младших. Когда дошла очередь до Кота, заодно и поинтересовался:

— А что у вас там в школе слышно?

Кот и начал нести какие-то байки про проклятья, айчаров-целителей, про то, что пешеходные переходы возле школы рисуют, где-то асфальтовые дорожки латают, и даже меняют лампочки в фонарях, а ещё про каких-то психов и аутисток.

— Стопэ, не неси пурги, ты лучше расскажи про завхоза вашего.

— А что завхоз? — удивился Кот, но на всякий случай решил добавить себе значимости. — Сидит этот хомяк у себя в конуре, пискнуть у меня там боится.

— Так, а денег почему меньше идти стало от тебя?

— Мот с завхозом сам решал, какие-то тёрки, договорённости у них были, только про них он мне никто ничего не рассказывал.

— А ты спрашивал?

— Да, но Мот сказал мне не лезть. Кстати, а Мот где, да и Баклажку не вижу…

— Самим хотелось бы знать… а ты поспрашивай у своего завхоза, как давно Мота видел, да и по деньгам как они порешали спроси.

На следующий день Джерри, уже откинувшись в кресле, ждал очередного пинка в дверь.

— Ну что, дядя, не ждал меня? — спросил Кот у поджидающего его завхоза, вломившись в кабинет без стука.

— Молодой человек, Котов ваша фамилия? Когда вы уже научитесь стучаться и аккуратно входить в дверь? Двенадцатый класс всё-таки.

— Ты чё, учить меня вздумал, силу почувствовал или моча в голову ударила?

— Нет, учить вас не моя задача, этим пусть Стиг Семёнович занимается.

— Ясно, стукачок, не ссы, не буду обижать тебя. — презрительно скривился Кот, но всё же начал сдавать назад. Дело действительно могло дойти до Ужаса, а этого сильно-сильно не хотелось.

— Ты лучше расскажи, давно ли ты Мота видел, мож знаешь где он, и что у вас там за дела были?

— Ну Мот мне никогда не докладывал, где он и что делает, я ему не руководитель, а видел давно очень, как с ним порешал всё, так больше и не видел.

— Подробней, что порешали, до чего договорились, ну?

— Никакой наркоты в тринадцатой школе, никаких откатов.

— Бля, что-то ты пиздишь, вот так просто он согласился?

— Конечно не просто, у меня было, что ему предложить, он согласился, и, поверь, предложение было совсем не дешёвым. Не надо спрашивать сколько, всё к Моту. Вряд ли это твоего ума дело.

— Ты мне ещё порассказывай, что моего ума дело, сиди, хомяк, тихонько в своей норке и не пищи. — оставил за собой последнее слово юный бандит, покидая помещение.

Джерри же действительно пришлось затаиться у себя в кабинете, быстро закрыв дверь изнутри на ключ, так как вскоре после ухода школьника он почувствовал приближение хищника. Точнее двух хищников, а ещё точнее двух юных хищниц. Снегирёва и Скворцова также заметили друг друга. А потом резко ускорились, стараясь добраться до двери завхоза быстрее конкурентки. Снегирёва тоже могла похвастаться своими достижениями в спорте, только в гимнастике, поэтому и до двери они добрались в одно и то же время.

— Слышишь, Скворцова, тебе-то что здесь нужно?

— Буду ещё перед какой-то Снегиревой отчитываться, тебе здесь делать точно нечего, а у меня с Джерри Дмитриевичем дела.

Екатерина действительно на сегодня запланировала ряд важных дел, о которых Томов не знал, да и не должен был знать, первым из которых было или выманить Томова к машине, или узнать, во сколько он собирается сегодня идти домой. Второй этап коварного плана заключался в необходимости попасть внутрь машины под предлогом того, что где-то утеряна любимая серёжка. Во время поиска серёжки, обязательно в интересных позах, довольно откровенное платье, державшееся сверху на двух тоненьких узеньких бретельках, должно неожиданно порваться и Джерри Дмитриевичу, как настоящему джентльмену, придётся отвезти её опять домой, а может, ммм… домой, но не к ней, или совсем не домой. Был и запасной вариант по обстоятельствам: платье может порваться и в самом кабинете Томова, что, вероятно, даже и надёжнее.

Снегирёва же решила зайти с другой стороны, стать Томову кем-то вроде помощника, для начала выдав несколько серьезных недочетов по школе в зоне его ответственности, одним из которых было открывающееся снаружи подвальное окно. Старшеклассники, естественно, в подвал не лазили, а вот младшие устроили там себе место для тусовок, в том числе и после школы, и в выходные дни.

Джерри же не знал, что делать, ведь все эти игры девочек и мальчиков, казалось, происходили в другой жизни и не с ним. Он уже и забыл, что это такое, тем более в подростковом возрасте. Сначала можно было просто игнорировать и делать вид, что не замечаешь и не понимаешь намёков. Намёки Скворцовой становились прозрачнее и прозрачнее и притворяться дурачком уже выглядело несерьёзным. Потом ещё подключилась и Снегирёва, та пока ни на что не намекала, но кружила вокруг как голодная акула.

С одной стороны, обе уже совершеннолетние, но отношения с ними явно будут расценены наблюдателями отрицательно, да и не нужны эти интрижки ему. От тела мужчины, хотя оно и могло функционировать как мужское, там осталось одно название, поэтому гормоны не играли важной роли, а по другим параметрам школьницы вряд ли могли его заинтересовать.

С другой стороны, они уже не подростки, а взрослые, и можно рявкнуть, прямо сказать, чтобы прекращали этот балаган, играли в эти игры со своими сверстниками. Но вдруг это не игры, подростковые гормоны ещё не успокоились, и в какой-то из голов что-нибудь сломается? Не хватало порезанных вен и прыжков с крыш в школе. Явно Селене за такое баллы не добавят. И посоветоваться было не с кем — не идти же к Селене, которая по факту сама ещё несовершеннолетняя, хотя знания в её голове встречаются достаточно разнообразные и глубокие, вот опыта, умения эти знания применять в жизни нет. И не к Стигу же обращаться — проблемы живых неживых не волнуют. Но обратиться к нему всё-таки стоит, Ингвар тут тем более не помощник.

Атмосфера же возле двери завхоза в это время накалялась и заледеневала. Кто-то использовал чары огня, кто-то льда.

— Скворцова, Снегирёва, вы, наверное, ошиблись дверью и хотели попасть ко мне? У вас не может быть никаких дел к заведующему по хозяйственной части Джерри Дмитриевичу. — раздался тихий, пробирающий до костей голос Ужаса, выглянувшего из соседнего помещения.

Кабинеты заместителей директора находились рядом. Невинные ангелочки, потупив и опустив глазки в пол, залепетали, что действительно не может быть никаких дел и они страшно ошиблись, но им не к Стигу Семёновичу, а вообще в противоположный край школы нужно.

Кот же вечером пересказывал Соловью свой разговор с завхозом:

— Да щеманул я его конкретно, запел как соло… как миленький. Мота давно не видел, дела все с ним порешал, мол откупился, чтобы с него больше не трясли, и чтобы наркоты в школе не было, сколько забошлял, точно не сказал, мол Мота дела, но походу херову тучу. Я хз откуда, но мужик явно при бабле: шмотки, тачка, все дела, и при этом сцыкло сцыклом. Чуть ли не плакался, что заучу на меня пожалуется.

— Заучу? Что за зауч? С чего бы это он заучу жаловался?

— Даа… — Кот замялся. — Второй зам нашей директрисы, ну которая айчар-целитель, я рассказывал. В общем, стрёмный мутант какой-то, противный. Нет, не в этом плане, просто даже смотреть на него противно.

Кот и себе не признавался, что самым главным чувством, которое вызывал Стиг Семёнович, был ужас, и поспешил перевести тему:

— Слушай, может Мот и свинтил с таким баблом?

За что тут же получил в ухо.

— Рот закрой, и приглядывай за завхозом, возможно, заметишь что странное. А пока свалил.

Сам же принялся усердно думать, и по всему выходило, что ждать Мота смысла больше нет: трусливый завхоз, стрёмный зауч, директор-целитель и тринадцать пропавших человек — что-то неладное творилось в школе номер тринадцать, поэтому нужно звонить Дракону. Было немножко страшно, ведь Дракон по сути являлся правой рукой Ярого, тоже айчаром-пирокинетиком, отвечал за большой регион, в который входил и Муходвинск, и мог карать и миловать на своё усмотрение. А усмотрение его склонялось чаще к карать, чем миловать, особенно если закидывался какой дурью. Но и откладывать дальше нельзя — будет только хуже.

— Как пропали? Когда? И Мот? — повезло, что Дракон был в адеквате. — Завтра буду в Муходвинске, всем собраться.

С самого утра остаток банды Мота ждал приезда Дракона. Тот подтянулся к обеду. На стоянку перед кафе Мельница вкатилась тонированная чёрная ВМБ представительского класса, за ней следовало два чёрных тонированных джипа и три таких же чёрных микроавтобуса. С обратной стороны, на хозяйственную территорию кафе, отгороженную высоким кирпичным забором с колючей проволокой поверху, заехало два тентованных грузовика.

— А теперь пой, с самого начала и подробно. — устроившись в кресле Мота, попивая кофе велел Дракон Соловью.

Тот и рассказал всё, что знал, и как Мот приказал убрать завхоза тринадцатой школы, ездящего на Вентлеу, почему приказал — не известно, и два человека исчезли, и как потом на встречу с завхозом выдвинулся сам Мот с десятком самых крепких и опытных бойцов — и тоже исчез. Так же рассказал про нового директора тринадцатой школы и его стрёмного зама.

— Может быть, это Рука нас без объявления войны уничтожает? Явно же не завхоз этот один справляется. — озвучил Соловей давно пришедшую ему на ум мысль. — Ладно люди, но где они столько машин могли деть?

— А может быть ты своей тупой башкой думать начнёшь? — кулаки Дракона начали наливаться огнем. Знаменитый Огненный Кулак, которым Дракон мог пробить и танковую броню. — Не было никакого шума, никакой войны, кто у Горхи способен на такое? Только сам Горхи, да пару его генералов. Но вчера Горхи тёр с Ярым, я сам был на встрече, собачились, как обычно, по поводу наркоты, но они всю жизнь собачатся.

Рука тоже не были ангелами, контролировали проституцию, торговали оружием, занимались рэкетом и крышеванием бизнеса, но вот с наркотиками не связывались. Возможно, поэтому когда-то Горхи и Ярый разошлись, Яростные не гнушались торговлей самыми тяжелыми наркотиками.

— А вот целитель, подъехав на стрелку и подобравшись поближе, десяток успокоит быстро и тихо. — продолжал Дракон.

— Но машины… — не сдавался Соловей.

— Хуешины! — прервал его босс. — Знаешь как Горхи делал в этом случае по молодости? Просто топил машину, часто с людьми, глубоко в земле. Кто знает, может этот их стрёмный зауч не только мутант, но и чар земли. Завтра утром навещу завхоза, не думаю, что они начнут бой прямо в школе полной шкетов, но на всякий случай возьму с собой пару цацок серьёзных.

Джерри наблюдал за тем, куда двинется приехавший на солидной машине с номером 666 сильный по местным меркам одарённый. А двигался он, судя по всему, к нему.

— Как тут говорят школьники, босс следующего уровня, прямо квест прохожу, как Ингвар у себя в телефоне. — подумал он. — Может хоть этот окажется вменяемым и договороспособным.

Дверь без стука открылась и в кабинет ввалился мужчина явно не интеллигентной наружности, в руках которого находилась какая-то местная поделка-артефакт.

— Котов, наверное, с вас пример берёт, вы кто и по какому вопросу? — обратился к нему Джерри.

Мужик, хмыкнув глядя в артефакт, спрятал тот в карман кожаного плаща и поднял взгляд на Джерри:

— Кто такой Котов и почему он берёт с меня пример?

— Ученик нашей школы, и, судя по перстню на вашей руке, член вашей банды — тоже входит без стука.

Дракон потер пальцами печатку, на которой рубинами был выложен знак огня.

— Мой стук тебе бы не понравился, завхоз. Ты же не хочешь, чтобы эта школа вспыхнула как спичка вместе с детишками?

— Естественно не хочу!

— Вот и хорошо, поэтому сегодня берёшь свою директрису, этого вашего зауча и приезжаешь на пустырь возле кирпичного завода к восьми вечера, найдёшь дорогу?

— Справлюсь, не маленький.

— Ты уж постарайся, не хотелось бы брать такой грех на душу, столько детей, им бы жить и жить…, хотя это будет твоим грехом…, если не приедешь.

Не прощаясь, Дракон направился к своей машине, размышляя, почему завхоза в этой тройке называли ссыкуном, страха он почему-то не увидел. А значит тут, несомненно, всё нечисто и необходимо как следует подготовиться.

Подготовились действительно основательно. На самом заводе разместилось несколько снайперов с крупнокалиберными винтовками, которыми и лёгкую броню прошить можно, а также несколько мобильных групп прикрытия. Вокруг пустыря наставили множество сигнальных артефактов, чтобы ни чар, ни айчар, будь то целитель или земляк, не смогли подобраться скрытно на расстояние удара, плюс основная группа находилась под защитой артефактного армейского комплекса. Всего было задействовано более пятидесяти человек, половина из которых чары.

В восемь вечера на пустырь въехал Вентлеу, только в нём находился один Джерри. Дракон дал команду на максимальную готовность.

— Завхоз, ты тупой? Я же сказал приезжать троим!

— Да незачем их беспокоить, обо всём можно поговорить и договориться со мной.

— Поговорим, обязательно поговорим, ты всё мне расскажешь. — подошёл Дракон к Джерри и положил руку тому на плечо. Джерри он не опасался, ведь артефакт сегодня ясно указал, что Джерри неодарённый. — Только погоди, не спеши, я пока ничего не хочу слушать, а вот когда Док, наш целитель, над тобой поработает, когда начнёшь плакать, звать маму и умолять меня о смерти, тогда я с удовольствием выслушаю тебя.

Смерть есть смерть, даже если это мгновенная аннигиляция пятидесяти шести разумных. Стиг чувствовал каждую смерть на этой планете. Смерть была его жизнью, основным источником его силы, и конечно же он не смог пропустить массовой гибели стольких разумных рядом, поэтому и видел, как Джерри подчищает за собой следы, ищет и уничтожает разбросанные вокруг пустыря артефакты, отвечая на незаданный вопрос наблюдающего:

— Если нет тел, следов, улик, свидетелей, вообще никаких доказательств, то ничего и не было…

— Знаете почему у Джерри лучше всех и больше всего получается сделать? — спросила Селена у остальных членов команды, сидящих в общей комнате и занимающихся своими делами, когда около десяти вечера Джерри вернулся домой. — Потому что он трудится с утра до ночи! Берите пример!

— Да, да, Джерри молодец, никакого запугивания и мордобоя, всё с улыбкой, мы помним. — равнодушно ответил Стиг, даже не отрываясь от экрана телевизора.

Глава 18

Команда дружно окружила Оно-э и неодобрительно смотрела на Ингвара.

— А что сразу я!? — возмущался тот. — Стиг вот постоянно в телевизоре, там тоже всякое разное показывают.

— Показывают! — упёрла руки в бока Селена. — Но интернет этот твой вообще свалка, полная всякой гадости. Вот она оттуда и набралась! Ты ей хоть порно не показывал?!?

Всё случилось из-за того, что под платьем Оно-э обнаружилось нижнее бельё, судя по фасону — что-то местное, которое никто на неё не надевал. Раньше несмотря на то, что платье становилось мини, оно сидело как влитое, не сдвигаясь ни на миллиметр, чтобы Оно-э ни делала, при этом под подолом всегда была непроглядная тень. Сегодня обнаружилось, что платье начало вести себя более естественно, со всеми вытекающими последствиями. Хорошо хоть там оказались трусики.

Селена утянула Оно-э в её комнату для экспериментов, но смена школьных платьев ничего не давала, если верх одежды становился второй кожей, то низ укорачивался, но вёл себя при этом естественно. Ради интереса надела вечернее платье, нашедшееся в шкафу. Результат был такой же… почти: нижнее белье стало более откровенным и под цвет платья.

— Ишь ты, модница!

Но тут на глаза попал спортивный костюм, который тут же был и примерен.

— Оппа! — продемонстрировала Селена результаты свой работы: Оно-э в спортивном костюме. — И холодает как раз на улице, и на физкультуру можно будет ходить! Кроссовки у неё есть!

Костюм вдруг стал намного более облегающим, чем был изначально.

— Блин, Ингвар, заберу у тебя телефон!

— Да этих фитоняшек не только в интернете, но и в нашей школе полно!

Ингвар отстал от Николая Еремчука, это так подумал наивный Ерёма. Псих же усиленно готовился к оказанию дружеской помощи — ходил по району и снимал в банкоматах самые крупные купюры: если помогать, то так, чтобы надолго хватило. И в один из дней, подошедший к своей парте Ингвар из своего рюкзака Луттон Виа достал очень толстую пачку денег самого крупного номинала и положил переде Николаем.

— Держи, тебе нужнее, а у меня их всё равно ещё много.

Класс мгновенно притих. Таких денег вживую не видел никто из них, только если по телевизору. Даже Кот, иногда собиравший дань и наличку от продажи наркоты, не держал таких сумм в руках.

— Спасибо, мне ничего не нужно, забери их. — даже и не подумал притрагиваться к деньгам Ерёма.

— Как это не надо? С мамой же у тебя что-то, и с сестрой младшей? Да и телефон себе нормальный купишь и питание нужно, чтобы мышцы наращивать! — продолжал рыть могилу их дружбе Ингвар.

Скворцова не выдержала, обхватила голову руками и уткнулась лбом в парту.

— У… Нас… Всё… Хорошо… Забери! — окаменел лицом Николай.

До Ингвара стало доходить, что он делает что-то не то, или не так: от Еремчука шёл непонятный коктейль эмоций, главными из которых были горе и ненависть. Возможно, он не до конца понял законы и правила этого мира, или не так понял, а значит, нужна помощь местных. Спрятав деньги обратно в рюкзак, он оглядел всё так же молчащий класс, на секунду задержав взгляд на Скворцовой, которая раньше уже немного помогла ему, и сел на своё место. Мимолётную остановку взгляда на Скворцовой никто не заметил, кроме самой Кати, которая нашла в себе силы к тому моменту оторвать голову от парты. Выбор советника был очевиден. Прежде чем делать что-то дальше, нужно поспрашивать у Екатерины, разобраться.

Не отпускающую класс тишину разрезал скрип отодвигаемого стула, Скворцова поднялась со своего места и вышла в проход между партами:

— Девочки и мальчики, у меня объявление! Если я скоро умру, не приходите, пожалуйста, ко мне на похороны, запомните меня такой: молодой и красивой! — покружилась она вокруг себя на месте. — А не лежащей в гробу с раздавленной головой или разорванной пополам. И тем более не вздумайте выкладывать в сеть фото моих голых внутренностей, висящих на деревьях вокруг школы!

— А я и знала, что у Скворцовой с крышей не всё в порядке. — раздался чей-то радостно-печальный вздох, совпавший со звонком на урок.

После уроков Николай Еремчук, как обычно, сидел в библиотеке, но заниматься у него не получалось. Сегодня Ингвар хорошо так выбил его из колеи. Чтобы заработать столько денег, сколько было в той пачке, его отцу нужно лет пять работать, а, может быть, и все десять: там было явно больше, чем сто купюр. Поэтому и разрывали его противоречивые желания: выть, крушить всё вокруг, проклинать себя и весь этот мир. С такими деньгами можно было бы подойти и к Селене Александровне, а даже если бы она и отказала, то всё равно на ближайшие годы они бы закрыли все вопросы, он смог бы получить высшее образование, устроиться на работу, стало бы значительно легче. Сейчас деньги были очень сильно нужны. Уже стало ясно, что зрение мамы не спасти, и поэтому её было необходимо отдавать в центр реабилитации для адаптации к незрячей жизни. Бесплатные государственные центры существовали только на бумаге. По факту эти учреждения могли только помочь инвалиду быстрее уйти из жизни. Ему хватило ума давно понять отношение государства к инвалидам, благо в соседнем подъезде живёт Семёнович, у которого нет обеих ног ниже колена и который поведал свою историю. Он потерял их в одной из локальных войн, отправившись туда по контракту. По контракту, который гарантировал много чего. Сначала, лет десять, так и было: реабилитация, протезирование, хорошие выплаты и пособия. Внимание и забота со стороны государства. Но шло время, вспыхивали очередные заварушки в других местах, где нужны были опять солдаты и где появлялись очередные инвалиды. Через двадцать лет о Семёновиче уже никто не вспоминал: сократились выплаты, урезались пособия, протезирование и лечение — за свой счет. А здоровье стремительно ухудшалось, такие ранения не проходят бесследно. Вот и доживал он свой век кое-как, благо хоть родственники навещали периодически и немного помогали, да и сам Коля частенько бегал по просьбе Семёныча за продуктами.

Так же государство отнесётся и к маме, точнее, даже хуже, поэтому речь могла идти только о платном реабилитационном центре. Но, нужно отдать должное своей стране, так же наплевательски она относилась и к здоровым гражданам, сплошное равноправие, главное, чтобы люди не сворачивали с пути и не выходили за границы, которые им определило руководство Рашина.

В общем, деньги Ингвара могли решить все текущие проблемы, а он отказался: достоинство, гордость. Кто и зачем их придумал, что это вообще такое? Казалось бы, бессмысленные звуки, атрибуты, которые особо и не нужны, и без них можно прожить, да многие и живут, и хорошо живут, и он мог бы начать хорошо жить с новым телефоном, новой одеждой и полным холодильником, обеспеченной лекарствами сестрой, устроенной мамой. Ну а то, что пришлось бы ломать себя, немного бы подташнивало при взгляде в зеркало — не страшно, вытерпит, наверное. Случись такая ситуация ещё раз, он скорее всего взял бы деньги, но она-то вряд ли случится. А подойти к Ингвару и сказать, что он согласен… — его начинало мутить от одной такой мысли, собирались злые слёзы, поднималась волна горячей ненависти, ко всем, и в первую очередь к себе. Видно, не в такой он ещё отчаянной ситуации, чтобы быть готовым на всё, да и сможет ли когда-нибудь пойти на всё?

Пока Еремчук предавался самобичеванию и самокопанию, сидя в библиотеке, Ингвар и Оно-э поджидали по дороге из школы Скворцову.

— Ингварчик, учти, я буду драться, не сдамся без боя! — выдала Екатерина, когда, идя домой и завернув за угол школы, увидела двинувшихся на встречу к ней Терминаторовых. Хотя тон её голоса и был шутливым, глаза стали очень серьёзными, она начала незаметно принимать более устойчивую стойку и готовить чары.

— Идём со мной. — протянул он ей свободную руку. — Зачем драться?

— Так ты меня подальше от школы хочешь убивать? — с опаской смотрела она на эту лапу.

— Не хочу я тебя убивать, почему вообще я должен тебя убивать?

— Нууу… за то, что я наболтала тебе о проблемах в семье у Ерёмы?

— Так ты меня обманула? — нахмурился Ингвар и опустил руку.

— Не обманывала я тебя! Все об этом знают, но Ерёма подробностями не делится!

— Так почему он деньги не взял?

— Ты про гордость слышал, не? Достоинство? Честь, совесть? Хотя бы про ум?

— Вот, узнаю Скворцову, начала зубоскалить, пойдём в кафе посидим, есть у меня к тебе несколько вопросов, а то на нас поглядывать начинают.

— А и пойдём, только платишь ты, у тебя вон полный рюкзак денег, и возьми меня тоже за руку, как и Оно-э, чтобы не думали, что я добровольно с тобой пошла.

Вызвав такси и доехав до знаменитого кафе, сделали заказ, в котором для Оно-э ничего не было.

— А почему она ничего не будет есть? Или её кормить нужно, а ты стесняешься на людях? — немного освоившись в компании Ингвара, Катерина вернулась в привычную для нее манеру разговоров.

— У неё фигура, она на диете.

— Да ты какой-то домашний тиран!

— Пфф, даже близко на это животное не похож. — скривился Терминаторов.

Катя решила притормозить коней, всё же она сильно расслабилась и забыла, что разговаривает с Психом.

— Так что ты хотел?

— Мне нужно подружиться с Николаем, как это сделать?

— Зачем тебе это вообще??

— Надо! — насупился Ингвар, посмотрев из-под бровей на Скворцову.

Та где-то читала, или слышала, или по телевизору видела о том, что с психически нездоровыми людьми лучше не спорить, им нельзя ничего доказать. Вот и пыталась мягко, ненавязчиво объяснить, что дружбы просто так, без причин не бывает. Людей сводят вместе какие-то обстоятельства, находятся общие интересы, люди начинают проводить время вместе, приятельствуют, потом глубже погружаются в жизнь друг друга, проходят вместе огонь, воду и медные трубы, нет она не знает, где в Муходвинске есть медные трубы такого размера, что он сможет войти.

— Это я к тому, что люди преодолевают вместе и счастливые моменты и несчастья, помогают друг другу. В любом случае, каждая сторона в дружбе что-то имеет, и дружба тем крепче, чем менее материально то, что они друг от друга получают, что компенсируют этой дружбой. Хотя можно начинать и с материального. У тебя есть и деньги, и сила, защита, которые нужны Еремчуку, но вот он-то тебе ничего не может дать, у него есть только мозги и характер. А ты хоть и … ммм…, прости, альтернативно умный, но, на удивление, до сих пор не могу понять этот феномен, на отлично учишься. В чём секрет?

— В памяти хорошей, и да можешь так не стараться, я всё равно всё слышал и помню, что ты про меня говорила.

— Шутка! — заржал Ингвар, а Скворцова немного расслабилась, так как заявления Психа о том, что он слышал все эпитеты, которыми она его награждала, привели в тонус некоторые мышцы. — Это я к тому, чтобы ты расслабилась, хотя слышал действительно многое. А что не шибко умный, ну так не все рождаются мудрецами, да и тяжело мне подстраиваться, понимать и принимать другие устои и уклады.

— Ладно — потёр лицо руками Ингвар. — Если я правильно понимаю, то попросить его помочь мне по учебе — не вариант.

— Растёшь! Может быть, мне даже премию какую-нибудь дадут, если я умалишённого в мыслителя превращу! — не удержалась Катерина и с опаской посмотрела на Ингвара, но тот не придал никакого значения её словам. — И деньги, и вариант с учёбой, который предполагает, что Еремчук идиот, и не поймет такого хитрого в кавычках хода — всё это оскорбление для него. Точно не вариант начинать дружбу с оскорблений.

— Мыслитель, я не отступаю, помогай, какие у вас тут ещё могут быть варианты.

— У нас? А у вас как дружили? И сдался тебе этот Еремчук!

— У нас всё было проще. — отмахнулся Ингвар. — И разве Николай не достоин дружбы и помощи? Я чего-то не знаю?

Катерина задумалась, причём серьёзно задумалась, ей стало стыдно. Она знала Николая с первого класса, видела, как его пытались сломать и подчинить, видела, как он боролся и не сдавался, видела его с сестрой, видела ведущим свою мать в поликлинику. Её проблемы на этом фоне выглядели смешными, родители не были богатыми, но и не бедствовали, у неё была шикарная внешность, она была сильным чаром, да и девушкой, поэтому ни банды, ни законники и не принимали силовых методов в отношении неё. К мужчине был бы совсем другой подход, там бы пришлось выбирать сторону, или воевать со всеми без надежды на победу, как это делал Еремчук.

— Достоин. — встал у неё комок в горле.

— Так что мне делать?

— Я не знаю… Нет рецептов готовых… Только если вы вдруг окажетесь в такой ситуации или обстоятельствах, что будете вынуждены общаться, а там, может, и подружитесь.

Ингвар нахмурился, а потом заулыбался так, как и в первый раз.

— Эээ… слушай, может расскажешь, что придумал… — забеспокоилась наученная горьким опытом Скворцова.

— Ммм… нее… не могу…, но верный вариант, он может сразу и разозлится, но выхода у него не будет!

Глава 19

Еремчук… нет, не разозлился, он пребывал в глубочайшем шоке, но нашёл в себе силы и смелость прошептать:

— Не хочу…

А гениальная задумка Ингвара уже была им озвучена раньше, просто теперь идея приобрела чёткую форму и крутилась вокруг варианта дать Еремчуку силу. Наделить даром, обеспечить чародейскими способностями он его не может, а вот физические данные подтянуть — легко. Тем более есть Селена. Нет, он не собирался просить изменить ему тело, вряд ли бы она согласилась, а вот изучить — да, подобрать рацион, добавки, упражнения, и во время уроков физкультуры и индивидуальных занятий начать общаться с Николаем. Ходить с ним в столовую, отдавать свою порцию, да и порцию Оно-э. Ингвар видел, что тот начал питаться в столовой.

— Стиг! Когда там твои хвалёные занятия физкультурой начнутся?

— Программа готова и утверждена, завтра планировал начать информировать классы, необходимо внести небольшое изменение в расписание и со следующей недели можно приступать. Почему этот вопрос тебя интересует?

— Ты главное соглашайся с тем, что я тебе предложу во время информирования нашего двенадцатого «Г», но сейчас ничего не расскажу, чтобы ты не выдал, плохой из тебя актер.

— Хорошая шутка! — заржал Джерри. — Из Стига действительно плохой актер, и комедию и трагедию он сыграет в одном образе — бесчувственной статуи.

Селена, естественно, не отказала, согласилась собрать и предоставить ему все необходимые данные, расписать тренировки. Ингвар в предвкушении ждал Стига. Во время одного из уроков раздался отчетливый стук в дверь кабинета. С недавних пор в школе стук в дверь начал обозначать приход беды, потому что никто и никогда раньше не утруждал себя стуком перед тем, как войти, никто, кроме Стига Семёновича Шпака. Некоторые ученики благодаря этому, даже не догадываясь, приобрели отдельные способности айонов, а именно умение телепортироваться. Ещё не смолкало эхо ударов костяшек по дереву, а школьники, даже если курили в окно кабинета, успевали выбросить сигарету и оказаться за своей партой, где магическим образом появлялся учебник и раскрытая тетрадь, и неважно если это были тетрадь и учебник более слабого соседа. В классе становилось так тихо, что можно было услышать разговоры в соседних кабинетах.

То же произошло и сейчас. Двенадцатый «Г» замер в ожидании катастрофы, и она не заставила себя ждать: в помещение вошел Стиг Семёнович и направился к доске.

— Извините, что прерываю урок, можно я сделаю небольшое объявление? — обратился он к преподавателю.

— Да, да, конечно! — сам учитель вёл себя так же, как и школьники, кроме Ингвара, конечно. На лицо того выползла предвкушающая улыбка, хорошо хоть класс её не видел.

— Со следующей недели начнутся занятия по физической культуре по новой программе, с учётом современной методики. Поэтому прошу всех обязательно приносить с собой спортивную форму и обувь. Те, у кого будут справки, освобождения — приносят их лично мне, те, кто уже сдали справки учителям физкультуры, забирают их обратно и приносят лично мне. По каждому случаю будем внимательно разбираться и смотреть, что можно сделать, возможно для кого-то подберём индивидуальную программу.

Нужно отметить, что справки Ужасу никто так и не принёс, даже те, у кого они и были, и не липовые. Одним из таких учеников тринадцатой школы был и одиннадцатиклассник Леонид Корневский, появившийся на свет с врождённым пороком сердца, которого потом, на уроке физкультуры, пришлось спасать и реанимировать Селене, а через пять лет он стал олимпийским чемпионом по бегу на длинные дистанции. Но это уже совсем другая история, а сейчас, сейчас Ингвар активно тянул руку вверх.

— Да, Ингвар?

— Стиг Семёнович, а можно мне и вот Коляну сразу индивидуальную программу? Общая для меня будет лёгкой, а для него сложной! Мне вообще уже не нужна эта физкультура, так я его потренирую!

Стиг выдержал небольшую паузу:

— Я думаю, что это допустимо, подойдёте ко мне после уроков, пригласим Селену Александровну и обсудим индивидуальный план занятий. Кстати, ученики, будут изменения и в расписании, добавится ещё один урок — физиология и здоровье, где просто и доступно вам будет изложено о том, как работает ваше тело, что важно и необходимо знать о нём, как поддерживать его, чтобы оно поддерживало вас, как правильно заниматься физической культурой и спортом, правильно питаться и многое другое. Этот урок будет проводить сама Селена Александровна. Она очень компетентна в этих вопросах, можете не сомневаться.

— Не хочу… — в это время выдохнул Еремчук.

— Простите, Николай, это вы сказали? Что вы не хотите?

— Индивидуальных занятий…

— Это очень похвально, что вы стремитесь сразу взять высокую планку, но программа действительно усреднённая и кому-то может не подойти и быть тяжелой, давайте проконсультируемся с Селеной Александровной, или вы сомневаетесь в её компетентности? — мастерски продолжал подыгрывать Стиг Ингвару.

— Нет… — только идиот мог сомневаться, ведь кому же ещё как не айчару-целителю быть компетентным, а идиотом Николай не был.

— Вот и хорошо. Жду вас с Ингваром после уроков. Есть ли какие-нибудь вопросы? Нет? Тогда извините ещё раз и продолжайте урок. — вышел из кабинета Стиг.

— Я знал, что у Ерёмы есть яйца, но, чтобы такие большие и стальные? — раздалось откуда-то с задних парт. — Перетереть с Ужасом… уважуха…

Чьё-то уважение с задних парт Еремчука сейчас не интересовало. Интересовала шея сидевшего впереди Ингвара, который, будто ничего и не произошло, включился в урок. И по всему выходило, что его ладоней не хватит не то, чтобы сдавить её, а даже просто обхватить. Феномен Ужаса он давно пытался понять, но не находил рациональных ответов. Нигде в сети не встречалось упоминаний о похожих воздействиях или случаях, даже о возможностях таких мутаций, а на запросы чаще всего выскакивала информация о чарах «Fear» различных колдунов и чернокнижников в компьютерных играх. Но они-то не в компьютерной игре, и нет давно никаких колдунов, если верить церкви. Да и видно, что не накладывает он никакие чары. Была ещё немного бредовая версия, что это мутировавшее тело выделяет какие-то вещества, вызывающие у окружающих чувство страха, вот сегодня он её и проверит. Затолкает в нос марлевые шарики, и дышать ртом не будет.

Перемена принесла несколько сюрпризов. Сюрпризом для Ингвара стало то, что от него стали шарахаться ещё больше, чем до субботника. И он вообще не понимал почему. А как же тут было не шарахаться, если от этого больного можно было ожидать любой подставы и подлянки, он же не соображает, где берега, а где тёмный омут. С него-то как с гуся вода, а им и утонуть можно. Первым вот попал под раздачу Еремчук. Эти страхи Ингвар никак не мог даже вообразить, а тем более понять и разделить, а душа требовала объяснений, поэтому взгляд всё чаще и чаще опять останавливался по известному адресу — парте Скворцовой, которая была на удивление задумчивой, о чём-то усердно размышляла, покусывая губу.

Сюрпризом для Еремчука стал голос Скворцовой:

— Двигайся к окну! — которая вдруг оказалась со своими вещами возле его парты.

Такую смену диспозиции класс не мог оставить без внимания, поэтому разговоры, шум стали затихать, а вот локаторы и прочие подслушивающие устройства наводиться на две первые парты. Скворцова не заставила долго ждать:

— Ерёма, не переживай, я тебя ненадолго потеснила, у меня дело вот к этой стене… дубовой. Ингвааар, Ингвааарчик!

Ингвар к этому моменту уже удивлённо наблюдал за сидящей рядом с Колей Скворцовой.

— Ту такое делоооо, а можешь и меня с собой сегодня взять к Ужасу? Я тебе всё-всё расскажу, что нужно будет сказать, а лучше напишу на бумажке, хотя зачем, память у тебя хорошая. Запоминай: Уважаемый Стиг Семёнович, а можно ещё одна замечательная девушка, умница, красавица, спортсменка, это по мнению Джерри Дмитриевича, которая прячется у меня за спиной, нет-нет, не надо на неё смотреть, она там точно есть и звать её не надо, пусть там и стоит, так вот, можно чтобы эта девушка, мастер спорта по кикбоксингу и дзюдо, тоже занялась тренировкой Николая Еремчука? Сорян Колян, блин, это не запоминай! После Еремчука останавливаешься!

Первым отреагировал Кот:

— Значит, не пиздели, когда говорили, что вчера Скворцову с Психом видели, гуляющими за ручку, походу наша Катюха заразилась и тоже отъехала кукухой.

— А я так и знала…

— А ну цыц! — встала Катерина. — Вы не дослушали!

Класс немного расслабился — значит это был очередной перфоманс Скворцовой. Та развернулась к Коле:

— Я хотела сказать, сорян Колян, ничего личного, но мне не хочется потеть на физре, а посещать урок в любом случае придётся. А я и так хожу три раза в неделю в тренажерный зал, и ещё одна-две контактные тренировки. Так что я лучше тоже в физруки подамся. Спасибо за внимание, все свободны.

Скворцова села на место. Еремчук сначала подумал, что это очередной прикол, но закончила Катя вполне логично, и что думать теперь, он не знал. Ингвар, почесав затылок, выдал:

— Да пошли, спросим, что тут такого, да-да, нет-нет, можно было не устраивать театры.

— У меня к тебе другой вопрос есть, я потом спрошу, после уроков. — заговорщицки зашептал Ингвар.

— Консультация — один эклер! — сказала, как отрезала Екатерина, улыбаясь при этом.

— Прошлый раз ты же два заказывала? — не понял Ингвар.

— Для тебя скидка, как для постоянного клиента! И вообще, ты хочешь, чтобы я растолстела?

Для Еремчука, да и для тех в классе, кто ещё прислушивался к их разговору, это всё выглядело беседой двух не совсем здоровых людей, точнее трёх, потому что Оно-э, в это время делала вид, что беззвучно смеётся с их диалога.

Их провожали, как провожают в последний бой легендарных героев. Торжественным молчанием. Преподаватель очень сильно удивился, когда со звонком на перемену по окончании последнего на сегодня урока никто не шелохнулся. Кроме Ингвара, который начал спокойной собираться. За ним, гораздо медленнее чем обычно, стали собирать вещи Скворцова и Еремчук. В течение дня они крепились, теперь же нервы начали медленно сдавать. Но отступать было некуда, поэтому и поплелись за Ингваром и Оно-э.

— Девушек вперед! — проявил вежливость Коля, или всё-таки дал слабину, когда хитро подмигнувший безумец Ингвар, постучав в дверь с табличкой С.С.Шпак, открыл её и вломился внутрь, потянув за собой и Оно-э.

— Я сильнее, буду тылы прикрывать! — не растерялась Катерина, мягко подталкивая Еремчука внутрь, пытаясь при этом спрятаться за человеком, который был ниже и меньше её.

— Селена Александровна, Стиг Семёнович, мы вот пришли! — загремел голос Ингвара.

Ужас сидел за столом, рядом стояла директор.

— Екатерина? — пронесся по кабинету равнодушный холодный шелест.

Скворцова попыталась что-нибудь сказать, но единственное, что у неё получилось это открыть рот и беспомощно посмотреть на Ингвара.

— Там была целая речь, — уловив взгляд Кати, начал Ингвар, а у той сердце ушло в пятки, дура, блин, нашла с кем прикалываться, он же действительно может повторить, но к её счастью… — Если коротко, то Катерина Скворцова и так много занимается спортом после уроков, она в том числе мастер спорта и по кикбоксингу, и по дзюдо, и хотела бы помогать мне заниматься с Николаем, чтобы не ходить потной после физры.

Сдал с потрохами планы Скворцовой Ингвар, доводя ту до предобморочного состояния.

— А не многовато ли тренеров на одного ученика? — спокойно, неестественно спокойно спросил Шпак.

Предобморочное состояние Екатерины начала переходить в обморок, да и Еремчуку немного поплохело.

— Так, друзья, давайте немного успокоимся! — вышла вперед Селена Александровна, отгородив собою учеников от зауча. — Никто здесь не желает вам ничего плохого, всё мирно обсудим и придём к оптимальному решению.

Нет, у директора, конечно, не было габаритов Ингвара, и Шпака всё также было хорошо видно, но почему-то стало легче и спокойнее им обоим.

Селена не чувствовала тонкие нити воздействия Стига на окружающих, его сила была абсолютна чужда и непонятна ей, она работала с живыми организмами, и у неё только получалось смягчать воздействие его ауры. Она подошла к Еремчуку и для вида положила руку тому на плечо, попутно проводя некоторое лечение и исправляя тот необратимый вред, что уже был причинен его организму от избиений в детстве или плохим питанием:

— Николай, состояние вашего организма крайне удовлетворительное, я настоятельно рекомендую вам очень плотно заняться своим здоровьем, для чего действительно составлю отдельную программу, включающую тренировки и питание. Поймите, спорт и правильное питание, это не только сила, ловкость, выносливость и поддержание жизнедеятельности, но и продуктивное будущее. Я наслышана от преподавателей о ваших способностях и успехах, но, чтобы была возможность максимально проявить их, развить и использовать в будущем, вам просто необходимо заботиться о своём здоровье уже сейчас. Более подробно я буду рассказывать об этом на теоретических занятиях.

— И можно небольшой вопрос, почему у вас бинт в носу? Вы вроде бы не склонны к носовому кровотечению.

— А… это …просто так… — покраснел Николай Еремчук, выковыривая тканевые шарики из носа и пряча их в карман.

Потом Селена подошла к Екатерине Скворцовой, проделав те же манипуляции:

— Екатерина, что касается вас…, вы действительно в хорошей физической форме и ваш организм в очень хорошем состоянии, не забывайте про кардио тренировки, вижу, вы больше силовыми увлекаетесь, по питанию так же дам вам несколько рекомендаций. К огромному сожалению, спортивное оборудование нашей школы пока оставляет желать лучшего, полноценную тренировку вы не сможете здесь провести, в том числе и из-за длительности урока, поэтому я не возражаю против вашего желания помочь однокласснику, в том числе ознакомив его и с боевыми единоборствами. Главное соблюдайте технику безопасности. За замечание по душевым большое спасибо. Попрошу, чтобы Джерри Дмитриевич обратил на это внимание. У учеников после занятия должна быть возможность привести себя в порядок.

— Ингвар, Оно-э, с вами всё понятно, поэтому я не против, главное чётко следуйте составленной мной программе. Ингвар, вы слышите? Никакой самодеятельности!

Скворцову очень быстро отпустило после того, как они вышли из кабинета Шпака:

— Ерёма, ты же вот всё знаешь, может быть действительно есть какой-то способ женщине забеременеть от другой женщины-айцелителя? Не ну а что, наши … ну то есть их дети были бы красивыми и сильными одарёнными, да и не бедными…

— А вообще у меня стресс, и всё из-за тебя, Ингвар, поэтому ты должен мне три пирожных! Так и быть, можно никуда не ехать, тут недалеко есть тоже неплохое кафе, и Ерёме должен! Колян, идёшь с нами!

Николай ещё не совсем отошел от шока, не сообразил, как на всё произошедшее реагировать, поэтому вместо библиотеки, на автомате, пошёл вместе со Скворцовой, Ингваром и Оно-э.

Двенадцатый «Г» встречал своих героев, нет не строем, а небольшими группками, собравшимися недалеко от крыльца школы. Они не договаривались, но почему-то у каждого нашлись какие-то дела и предметы для обсуждения — никто не расходился. Пройдя входные двери и заметив, что класс их ожидает, Скворцова сделала несколько быстрых шагов, оставив за спиной остальных членов только что созданного спортивного кружка, изящно спустилась по лестнице и плавной, волнообразной походкой от бедра, с чуть приподнятым подбородком и идеальной осанкой, направилась к одноклассникам:

— Шоу не будет, можете расходиться, Стиг Семёнович учёл и принял все мои пожелания, Селена Александровна не возражала, похвалила и даже поблагодарила, и теперь я личный тренер Николая Еремчука по боевым единоборствам!

Глава 20

На ловца, как говорится, и зверь бежит. Под конец рабочего дня дверь в его кабинет открылась и вошла Селена. Джерри не оставляли мысли, что необходимо как можно быстрей разобраться с появившимися поклонницами. И решение этого вопроса, как он ни крутил, всё равно замыкалось на Селене. У неё можно узнать много полезного, ну а потом уже распорядиться этими знаниями по своему усмотрению. К тому же идея Ингвара по изучению организма его одноклассника подкинула и ему пищу для размышлений. Селена может так же изучить и гормональный фон школьниц и, если необходимо, немного притушить его, чтобы не было никаких последствий.

— Джерри, я не знаю, как ты это делаешь без денег, но верю, что ты волшебник и приведёшь в порядок душевые в раздевалках наших спортивных залов! — сходу переложила она проблемы школы на плечи завхоза.

— К сожалению, я не волшебник! — вздохнул Джерри. — Всё делают деньги.

— У школы нет денег, и в районе мне не выделят, бесполезно идти…

— Да я своей банковской карточкой пользуюсь, и у Стига ещё взял, не думаю, что нам за это баллы будут снимать в испытании. В этом мире вообще всё деньги решают, даже эти их чары не настолько сильны. Деньги и их легко ломают.

Селена покраснела. Хотя в их шкафах и было полно одежды, обуви и аксессуаров на все сезоны, она себе позволяла иногда устраивать пробежки по магазинам, покупала понравившиеся вещи. Естественно, это были дорогие магазины столицы этого государства.

— Если нужно, ты можешь брать и мою карточку! Да и карточку Оно-э, у нас только Ингвар шопоголик. — покраснела она ещё сильней.

— На всякий случай лучше не злоупотреблять, поэтому обойдусь тем, что уже есть, завтра возьму своих бойцов и пройдемся, проверим душевые, сегодня они уже ушли по домам. А у меня к тебе тоже дело есть.

Джерри признался, что стал объектом пристального внимания Скворцовой и Снегирёвой, и это внимание уже переходит все рамки и границы, поэтому и хотелось бы знать, может быть, в её светлой голове есть какая-нибудь полезная информация по этому поводу, а лучше вообще посмотреть на их гормональный фон, по необходимости изменить его. Им, как администрации, точно не нужны порезанные вены и выбросившиеся из окна ученицы.

— Хм… я Скворцову сегодня обследовала, правда не обращала внимания на этот аспект…, так… она уже покинула территорию школы, Снегирёвой… тоже нет. Всё завтра, ещё попробую немного пообщаться с ними ненароком в коридорах школы, дополнительная информация не помешает. Правильно, что не давал надежды и грубо не отказывал, хотя они и не похожи на ранимых впечатлительных подростков, скорее на кобыл, на которых пахать можно. — где-то глубоко внутри груди Селены что-то неприятно кольнуло, ведь Джерри её…, ну он у неё в команде, а не у этих…

На следующий день Селене, конечно же, удалось случайно пообщаться с девушками, после чего обе ходили крайне задумчивыми и тихими. Вроде и были разговоры обычными: о школе, предметах, планах на будущее, но почему-то проскальзывали у Селены Александровны недовольные нотки и была она строже, чем обычно. Если Наталья вообще не понимала, чем она могла вызвать неудовольствие директора, то Екатерина корила себя за выступление возле крыльца школы перед своим классом. Кто знает этих айцелителей, вдруг услышала, как она немножко преувеличила свои заслуги и достижения, ну хорошо, не немножко, но разве это так страшно…

Джерри же, с верными слесарем и сантехником, обследовал душевые. В принципе, большая часть из них работала, но само состояние кабин было такое, что в них не очень-то хотелось заходить, только если в общевойсковом защитном костюме, не забыв надеть противогаз.

— В общем-то, заменить сантехнику, убрать остатки старой плитки, и положить новую, больших размеров, особенно если будет куча рук, можно и за день. — сразу же загорелись глаза у работников хозяйственной службы, предчувствуя хорошую закуску и выпивку, да и деньжат им Дмитрич подкидывал.

Джерри оставил их прикидывать и записывать необходимое количество материалов, а сам направился к Селене, где и решили провести ещё один субботник, работы будут не такими и затратными. Потом Селена поведала ему о результатах своих исследований:

— Минутные разговоры на отвлечённые темы, конечно же, не могут служить основанием для создания полноценного психологического портрета, но из того, что я поняла, да и интуиция мне подсказывает, что, например, скорее это ты себе вскроешь вены и выпрыгнешь из окна, чем это сделает Скворцова, там очень крепкая и адаптивная психика, Снегирёва тоже обладает устойчивой психикой, при этом она намного рациональнее и спокойнее Скворцовой. В гормональном плане там тоже всё хорошо, спокойно. Ни о какой влюблённости и речи не идёт, Скворцова имеет повышенное либидо, но она как-раз и компенсирует это спортом, а вот Снегирёва не так любвеобильна, но секс и её интересует, правда она немного неправильно поступает, подавляет…

По мере того, как Селена это говорила, лицо Джерри светлело и сама собой выползала предвкушающая улыбка — созревал коварный план: мелкие засранки ответят за то, что заставили его поволноваться.

— Не вздумай! — по-своему поняла его улыбку Селена. — Это не этично и не педагогично, э… отношения учителя и учениц, хотя они и совершеннолетние, это всё равно злоупотребление своим положением!

— Они не мои ученицы, я не их преподаватель, но ты не переживай, о сексе я не думал, наоборот, стану ненадолго для них учителем, научу себя так больше не вести.

За это время план работ, список необходимых материалов и инструмента лежал у него на столе. Степаныч тёрся рядом:

— Вы это, опять оглоедов побольше берите, они там мигом обдерут все стены, вынесут мусор, потом грунтовать, красить будут, раствор мешать и подносить, плитку, ну а мы уже укладывать.

— Всё будет. — хлопнул Джерри того по плечу.

По заведённой традиции Джерри сразу же направился в двенадцатый «Г». Не успел он зайти в кабинет и что-то сказать, как поднялся лес рук, Скворцова, глубоко вздохнув, эффектно подняла обе руки.

— А может мне сто литров вашей крови нужно? — улыбнулся Джерри.

— Договоримся, Джерри Дмитриевич! — не растерялись школьники.

— Очень радостно видеть такое желание поработать на благо своей школы, можно сказать, второго родного дома. На этот раз немного приведём в порядок спортивные раздевалки и душевые, за субботу справимся, кого записывать?

На этот раз вызвались практически все присутствующие, даже Кот и Еремчук, отец которого в эту субботу планировал быть дома.

— Таак, хорошо, очень много желающих, поэтому не буду отвлекать вас от занятия, Екатерина, — обратился Джерри к Скворцовой, — я вас попрошу составить список и занести его после уроков ко мне в кабинет.

— Конечно, Джерри Дмитриевич! — глаза Кати предвкушающе заблестели. Пусть она и не готовилась сегодня, но это всё равно удача, а потом ещё и суббота, прямо джек-пот! И даже Стиг Семёнович её не остановит! У неё уважительная причина и железный повод!

Всё по той же традиции и схеме было проделано и с двенадцатым «А» классом, только там список должна была принести Наталья Снегирёва.

Радостное настроение Скворцовой подпортил вид спешащей с листочком в руке к кабинету Томова Снегирёвой. Не трудно было догадаться, зачем она здесь. Но самое обидное, что успевала та раньше, поэтому пришлось ускориться, чтобы ни секунды она там не оставалась наедине с Джерри Дмитриевичем.

— Вот список нашего класса! А этого нашего! — чуть ли не толкаясь вломились они в кабинет.

— Замечательно! Закрывайте дверь, проходите пожалуйста, присаживайтесь. — показал он на уже подготовленные два стула возле своего стола и взял у них списки.

— Тааак, практически пятьдесят человек плюс мои работники, нужно накормить такую бригаду, мне понадобиться ваша помощь в составлении меню, да и потом в организации обеда. — продолжал он. — Я могу на вас положиться…полностью положиться?

— Эээ, да, конечно, мы поможем… — интуиция Скворцовой кричала, что что-то в завхозе изменилось.

Они приступили к составлению меню, подсчёту продуктов. Когда уже подводили итоги, Джерри Дмитриевич неожиданно сказал:

— И да, девочки, не планируйте ничего на вечер субботы и воскресенье, съездим отдохнуть с вами в Монаку Лакшери Вилладж.

Это был известный на всю страну закрытый загородный клуб недалеко от столицы, где можно было найти любые виды отдыха, и где обычно развлекались и расслаблялись известные политики, крупные бизнесмены и звёзды шоу-бизнеса.

Снегирёва немного напряглась, Скворцову так же резкая смена поведения Джерри выбила из колеи, но она решила продолжать свою игру:

— Джерри Дмитриевич, а зачем нам она? Мы и вдвоём с вами прекрасно отдохнем!

— Как это зачем? Там будет и Стиг Семёнович! Все вместе хорошо проведём время, ну а кто с кем будет вдвоём, разберёмся уже на месте! Замечу сразу, отказы не принимаются! Стиг Семёнович расстроится, вы же не хотите проблем?

Девочки сильно побледнели, не хватило им трезвости и ясности мышления, чтобы понять, что слова «Стиг Семёнович» и «расстроится» не могут стоять рядом в одном предложении. Снегирёва сидела с широко открытыми от ужаса глазами, Скворцова оказалась покрепче:

— Нет-нет, я не отказываюсь, очень хочу поехать, но… у меня эти дни…Другой раз…

— Никаких других разов, ничего страшного, мы все взрослые люди, найдём выход, а если нужно, то и другой вход тоже найдём…

В ушах у девчонок зашумело, закружилась голова, в глазах начали появляться слезы, которые вскоре полились ручьём. Джерри решил прекращать комедию, перешедшую в трагедию:

— Ну вы же этого добивались? Или что вы хотели?

— Я просто хотела наладить знакомство, хорошо зарекомендовать себя, помочь вам, чем смогу, например, рассказать, что малые лазят в подвал, они там устроили себе комнату для тусовок, курят, пьют. — начала Снегирёва сквозь слёзы, — мне родители говорили, они в мэрии узнавали, вас администрация президента сюда направляла, такие связи помогли бы мне потом, пригодились в будущем, но я и не против серьёзных отношений с вами, если вам нравлюсь…

— Ясно… — с усилием потёр лоб Джерри. — А ты что скажешь?

— А я хотела показать этой расчётливой сучке, что мой контингент это не братки — ответила Скворцова. — Вы очень классный, и умный, и добрый, я бы и на несерьёзные отношения согласилась, пожалуйста, не надо Стига Семёновича…

— Да успокойтесь, забудьте Стига Семёновича, я не серьёзно, он даже не знает об этом разговоре. Это даже смешно представить — Стиг Семёнович и девушка.

Школьницам было совсем не смешно, но логика в словах Джерри Дмитриевича была, потому что ну никак не складывалась картинка, в которой рядом со Стигом Семёновичем оказывалась девушка.

— Значит так, Наталья, Екатерина, ваша помощь, может быть, и пригодится, только вот мой контакт вряд ли чем-то вам поможет в будущем, скорее всего по окончании этого учебного года вы больше никогда обо мне не услышите и не тем более не увидите. Что же касается отношений, они мне не нужны, ни серьёзные, ни несерьёзные…

— Вы уже состоите в отношениях, влюблены? — девушки начали приходить в себя, Катя, естественно, справлялась с этим быстрее. — А в кого? Неужели в…

— Стоп! — прервал её Джерри. — Скворцова, выключила фантазию! Никаких предположений и догадок! Никаких отношений у меня нет, и я ни в кого не влюблён! Закрыли тему! Возвращаемся к нашим вам, даже если в будущем я и не смогу вам помочь, то это не значит, что наше сотрудничество в этом учебном году бесперспективно. Вы, как это у вас называется, инфлюэнсеры, лидеры мнений, примеры для подражания в школе. А мне нужно, чтобы наша школа стала, в идеале, образцово-показательной: минимум конфликтов среди школьников, культурное поведение, воспитанность, чистота, уважение старших, стремление к знаниям, успехи в учёбе. Помогаете мне продвигать эти идеи среди школьников, не топорно, аккуратно, незаметно, своим примером, сказанным вовремя словом, редким замечанием, даёте обратную связь о происходящем среди школьников — я помогаю вам решать ваши проблемы. Советом или чем-то конкретным, определимся. И если наше сотрудничество окажется действительно плодотворным, то по итогу года с меня уже реальная благодарность, не знаю, например, подарю тебе, Катерина, свою Вентлеу, для тебя, Наташа, попробую оставить рекомендации в администрации, хотя не уверен в их ценности и значимости, поэтому лучше тоже выберем что-то более вещественное. Подходят вам такие отношения? Договорились?

— Договорились! — на него смотрели четыре преданных глаза.

— Вот и хорошо! Прощаемся до субботы!

— А в субботу мы поедем в Монаку? Мне бы хотелось там побывать!

— И мне!

Вечером Екатерина, лёжа в своей кровати и слушая музыку, уже представляла, как она рассекает по Муходвинску на собственной Вентлеу, Наталья же мучилась муками выбора, которые закончились так: ну эти рекомендации, лучше попросить Вентлеу, её машина будет поновее чем у Скворцовой.

В субботу дружно, с энтузиазмом приступили к работам. Шли даже с опережением графика. Ингвар постоянно крутился рядом с Еремчуком, и тот уже смирился с этим фактом, спокойно относился к нему, общался. Возможно, причиной тому были три пирожных, которыми угощал Ингвар в тот день, когда они общались с Селеной Александровной, а возможно — два вкуснейших пирожных сегодня, которые с трудом, но всё-таки залезли в Колю после всех других вкусностей. Снегирёва и Скворцова демонстрировали поразительное согласие и единодушие, возглавив девчонок и точку общепита. А к вечеру, когда ребята собирались домой, делили и раздавали оставшиеся продукты. К удивлению Еремчука, Скворцова лично подошла к нему и сунула в руки пакет, в котором обнаружился и багет, и икра, и коробочка с тремя пирожными. Кто-то глазастый это заметил и попытался возмутиться, почему Ерёме так много, но быстро сдал назад, когда к заявлению Скворцовой, что там и её доля, подключился нахмурившийся Ингвар. Николай впервые в жизни ощутил и понял значение слов «дух дружбы».

— Хорошо потрудились! Всем большое спасибо! — собрал Джерри школьников уже на крыльце школы. — Вспомните что было, а теперь какая чистота и красота! В понедельник обязательно сфоткайте результаты своих трудов! Чтобы помнить, чего можно добиться дружным коллективом! Потому что всё равно скоро какой-нибудь школьник или школьница из других классов начнёт рисовать на этих стенах, плевать на них, клеить жвачку, отбивать плитку, ломать краны, мочиться в душевых — вся ваша работа пойдет насмарку. Обидно будет немного, да.

Судя по лицам, обидно было уже прямо сейчас, а других школьников и школьниц ждали суровые времена.

Глава 21

Сидя на своём рабочем месте, Селена размышляла о том, как пробраться в мэрию. Нет, не с целью ограбления, или это можно расценивать как ограбление? Понятно, что глава района очень сильно ограничен в плане денежных ресурсов и в малой степени отвечает за выделение средств на школы. В итоге всё будет так, как определят в мэрии. Вот и нужен был какой-нибудь формальный предлог, хотя бы немного правдоподобная история для наблюдателей о том, зачем она оказалась в мэрии, ну а дальше она уже отстоит интересы своей школы, благо уже научилась общаться и договариваться с местными чиновниками.

— Селена Александровна, там милиция! — влетела в её кабинет Люба.

— Зачем нам милиция? — беглый осмотр показал, что в школе все живы-здоровы, а также то, что два милиционера общаются с одним из школьников и его классным руководителем.

Без промедления Селена направилась туда, чем моментально вызвала сбой в работе следственной группы. Что старший следователь, капитан Васильков, что его помощник — младший лейтенант Ромашка, забыть забыли о школьнике, когда к ним примчалась директор школы тринадцать и начала активно и эмоционально интересоваться: а по какому это поводу? Впрочем, милиционеры и к ней особо не прислушивались, разглядывая встретившееся на их пути чудо. Капитан отошёл первым и, как более старший и опытный, тут же придумал, каким образом немного воспользоваться служебным положением для более тесного общения с такой женщиной:

— Госпожа Дрейк, не мешайте оперативно-следственным мероприятиям. Как только мы закончим, я готов, да это и необходимо будет, обсудить с вами наедине, как с директором школы, всё произошедшее.

Хотя какое тут может быть следствие. В школах каждый день что-то воровали, кого-то грабили. Таких случаев было сотни и обычно ими никто не занимался, только если уже грабёж был совершён с причинением тяжких или особо тяжких телесных повреждений, ну или убийства. Да и то не во всех случаях. Все уже привыкли к такому состоянию дел, поэтому даже не писали заявлений — разбирались собственными силами, если могли. Тут же следователям просто не получилось отвертеться. Школьник, обнаружив пропажу, взял телефон соседа и позвонил родителям: ведь пропал недавно подаренный айгод 90 мини. Ну а родители, через каких-то третьих знакомых вышли на руководство оперативников. Вот и пришлось ехать в школу номер тринадцать и сквозь сопли и слезы выслушивать показания.

— Хорошо! Буду ждать вас у себя в кабинете.

— И всенепременно дождётесь! — подкрутил ус капитан Васильков, глядя как Селена удаляется.

При словах начальства про наедине лейтенант сразу понял, что ему придётся ждать в машине, поэтому достал телефон и хотя бы на память заснял себе эту роскошную походку, плавные и грациозные движения длинных стройных ног.

Как и ожидалось, следственные мероприятия надолго не затянулись, порасспрашивали одноклассников, на этом и остановились, главное собрать потолще папку с показаниями, чтобы показать начальству, что была проведена огромная работа, но, к сожалению, виновного так и не нашли. Вряд ли будут из-за телефона их прессовать. Также, как и ожидалось, младшего лейтенанта отправили в машину, а капитан направился в кабинет к сочной директрисе, по пути размышляя, сможет или нет он припугнуть эту Селену Александровну проблемами, а там уже действовать по обстоятельствам: или брать откупные деньгами, или телом, или, всё же, действовать по-другому, приглашать на свидание, а там уже припугивать.

В кабинете у директора стало как-то зябко, даже мурашки побежали по коже. Будто из солнечного летнего дня шагнул в холодный склеп. Зайдя в помещение и сосредоточившись на своих ощущениях, капитан не сразу понял, что они здесь не одни. Стоявшая за директором статуя начала двигаться и села за приставку к столу перед директором.

— Пожалуйста, присаживайтесь. — указала Селена на свободный стул прямо напротив серого человека. — Это Стиг Семёнович, мой заместитель по учебно-воспитательной работе. Что вам удалось выяснить?

— Спасибо… — Василькову почему-то стало труднее дышать и он несознательно отводил взгляд от застывшей перед ним фигуры зауча, стараясь смотреть только на директора. — Ничего особенного мы не узнали. Такие дела не раскрываются. Были бы подозреваемые…, но не допрашивать же всю школу. Всё как всегда.

— Что значит как всегда? — возмутилась Селена. — Это вопиющий случай в нашей школе…

— Это вряд ли… — тихо произнес капитан.

— Что значит ваше «вряд ли»? — холодно и равнодушно спросил милиционера его сосед напротив.

Василькову опять немного поплохело, но потом сразу чуть отпустило:

— Кражи очень часто в школах происходят, я бы сказал каждый день — начиная от ручек и тетрадок и заканчивая гаджетами и одеждой. Всё это невозможно расследовать…

— Это…это ужасно! — запереживала Селена.

Прошло уже больше месяца учебного года, а у неё, оказывается, тут воруют, и она даже ничего не предприняла. Наблюдательная комиссия такое точно не одобрит, нужно было что-то срочно делать, и это «срочно делать» сейчас сидело напротив милиционера. Селена вряд ли бы смогла найти пропавшую вещь. Точнее это для нее было чрезвычайно сложно. Если при работе с живыми организмами она всё делала на интуитивном, подсознательном уровне, то есть ей не нужно было концентрироваться на каждой клетке, каждой молекуле или белковом соединении, на их взаимодействии, то в работе с неживыми предметами всё было с точностью наоборот. Свою бы вещь, которая долго была при ней, которую она знала, медленно обследуя метр за метром, она бы обнаружила, но никак не чужую и незнакомую. Поэтому нужно было идти другим путём.

— Понятно, мы начнём проводить разъяснительные беседы среди учеников, спасибо вам, у меня больше нет вопросов, может быть есть какие-то вопросы ко мне, мне нужно что-нибудь делать? — обратилась директор к капитану.

Казалось бы, удобный случай, даже можно вызвать красотку к себе в кабинет, однако единственное, что хотел Васильков и о чём думал, это как можно быстрее уйти отсюда, поэтому очень быстро проговорив:

— Нет-нет, всего доброго! — он выскочил из помещения.

— Как-то ты быстро, капитан, стареешь? Надо было меня в помощь брать! — сразу же нашёлся и пошутил Ромашка, за что был награждён долгим, тяжёлым, задумчивым взглядом.

— Может и вправду старею, сердечко что-то разошлось, надо бы провериться, поехали уже, чего тормозишь?

— Так а с этой…

— Рули и смотри на дорогу!

Селена же в это время пристально смотрела на бесстрастного Стига.

— Я понял, проведу воспитательно-разъяснительную работу со школьниками. — отреагировал тот.

— Стиг, только без проклятий!

— Я помню, это же дети.

— Это что? Сарказм? Ты можешь и так?

— Это факт. Будет просто беседа, точнее мое выступление перед детьми и их классными руководителями, личная встреча со мной может быть травматичной для них. По этой же причине в младших классах беседу проведи лучше сама, тем более там, скорее всего, краж меньше или совсем нет. Текст можем проработать вместе.

Селена с энтузиазмом откликнулась на это предложение. Знает она много, законы местные штудировала, может сделать отсылку и к ним, да и делать сейчас особо было нечего. Через несколько часов текст был готов — для старших классов и Стига. С младшими она решила импровизировать. Лекции были запланированы на завтра. Сначала Селена с младшеклассниками, так как они раньше заканчивали учёбу, затем Стиг. При этом, так как у пятых и шестых классов было меньше уроков, то последний урок у старших классов отменялся. Поэтому Стиг решил не обходить все классы, а объявить о лекции через преподавателей, направившись в учительскую.

Когда старшеклассники узнали, что последнего урока не будет, они обрадовались, так же они продолжали радоваться, когда им сказали, что они идут с классными руководителями в актовый зал, ведь идти мало кто собирался, а вот когда узнали, что Стиг Семёнович приготовил для них лекцию — пришли в ужас. Ну а как не прийти в ужас при столкновении с Ужасом. Планы пересматривались, даже не нужны были напоминания, что посещение обязательно. Было несколько человек, которые отсутствовали в школе во время первого собрания в актовом зале со Стигом Семёновичем, и, хотя он не устраивал перекличек, на следующий день подходил на переменах к этим людям лично. Результаты такого общения хорошо отложились в памяти не только у пропустивших, но и у других учеников, поэтому ни у кого и мысли не возникало избегать предстоящей лекции. Нашлись и те, кто даже радовался…, радовался тому, что сегодня так же есть прогульщики, а значит завтра им будет значительно хуже — то есть вилы.

Стиг специально поставил трибуну, за которой собрался выступать, как можно дальше от первых рядов, на которых, естественно, сидели пятиклашки и Ингвар с Оно-э. За места за спиной Ингвара шла ожесточенная борьба, тому даже пришлось развернуться и помочь классным руководителям утихомирить малышню. Сами преподаватели старались садиться на самом краю рядов, тоже подальше от трибуны.

— Да не ссы, малы, послушаем какую-нибудь нудятину один урок и пойдем по домам! — постарался поддержать Ингвар своего соседа, которого начала бить мелкая нервная дрожь.

Петя очень сильно старался последовать совету своего соседа, получалось с огромным трудом, но стало чуть полегче, когда тот спрятал сильно сжатый кулак ученика пятого класса в своей ладони.

— Можете не вставать. — прошелестело от входа.

Актовый зал накрыла мёртвая тишина, только скрипнуло кресло Ингвара, который успел приподняться и теперь садился назад. Пройдя за трибуну, зауч продолжил:

— Как вы, наверное, уже знаете, вчера у нас в школе было совершено преступление…

Любого другого уже подняли бы на смех, закидали шутками, сорвав выступление. Это же нужно придумать прикол: кража — это преступление, по поводу которого нужно собираться в актовом зале. Однако аудитория молчала и внимательно слушала монотонного докладчика. Но никто и не думал заснуть — слова лекции ледяным зубилом вбивались в подкорку. Оно-э в это время спасала своих соседок тем, что постоянно крутила головой, не обращая внимания на Стига и его бубнёж. Пятиклашек настолько сильно поразило её бесстрашие, что они вышли из оцепенения и с восхищением наблюдали за такой смелой и красивой двенадцатиклассницей.

Урок пролетел за несколько вздохов, потому что даже дышать старались пореже. Закончив декламировать подготовленный текст, Стиг решил добавить и несколько слов от себя, в том числе и для того, чтобы немного сбросить охватившее школьников напряжение:

— Я надеюсь, вы осознали всю недопустимость совершения противоправных действий в отношении чужого имущества и впредь их не будете совершать. Ну а тот, кто уже совершил, искренне раскается, и не потому, что испугается какого-нибудь проснувшегося проклятья мёртвой руки, — поднял он свою безжизненную серую руку, — которого вовсе не существует, а из-за того, что решит исправиться, вернуть украденное, и стать добропорядочным, достойным, законопослушным гражданином.

На следующий же день телефон нашёлся, как нашлось и много других вещей, некоторые из которых пропали несколько лет назад. Причем возвращавшие уже точно не помнили у кого они их украли, поэтому подкидывали в первые попавшиеся сумки и рюкзаки, чем вызывали дикий ужас у обнаруживших у себя чужие вещи школьников. Эти вещи просто выбрасывались под парты, желательно чужие, за батареи, прятались в шкафы школьных кабинетов. Никто не хотел разбудить проклятье мёртвой руки, которого не существовало. А ещё очень часто возле школы стали появляться милицейские патрули и милицейские машины, что очень радовало Селену. Пусть хотя бы так, но они обозначали своё присутствие, напоминали детям о том, что родная милиция всегда на страже и их бережёт.

В районном же отделе милиции царила совсем другая атмосфера. Начальство, в лице майора Борисова, очень молодого для майора мужчины, родственники которого имели возможность похлопотать и выбить для близкого человека хорошую должность, на которой тот, впрочем, долго не задержится и продолжит восхождение по карьерной лестнице, потирало руки, так как ему доставили два пакетика: один большой для него лично и один маленький для следователя, который вёл дело о пропавшем телефоне в школе номер тринадцать. И ничего удивительного, стоимость телефона намного превосходила стоимость подарков для доблестной милиции. Отдавать или нет маленький пакетик, он ещё не решил. Подчинённые же занимались обсуждением новой директрисы школы номер тринадцать, сбором слухов и сплетней. Правда не все. Капитан Васильков хранил странное молчание и отмахивался от всех спрашивающих, чем вызывал недоумение и непонимание у коллег. Он бы и рад был присоединиться к коллективу, вспомнить туго обтягивающую фигуру юбку-карандаш, такую же обтягивающую белую рубашку, но как только в воспоминаниях он касался Селены Александровны, тут же всплывал сидящий напротив серый человек и становилось очень холодно и неприятно. Младший же лейтенант Ромашка был на вершине славы, и никто не мог сбросить его с этого пьедестала. А желающих было масса, практически все работники отдела так или иначе оказывались возле школы номер тринадцать в попытках посмотреть на директрису, заснять себе видосик с ней, однако уже стало холодать, Селена Александровна ходила или в пальто, или в плаще, в некоторых видео, снятых на профессиональную аппаратуру для слежки, отчетливо было видно лицо, но никто так и не перебил Ромашку с его видео, которым он не делился, а только демонстрировал. Видео, на котором крупным планом было заснята удаляющаяся походкой от бедра Селена.

Очередная партия фотоохотников вернулась с добычей вот и толкались в коридоре опера, включая Ромашку, загораживая проход и обсуждая новые кадры.

— Равняйся! — прозвучало неожиданно из-за спины.

Отреагировали, естественно, вяло, пока не разобрались, кто отдал команду. Связываться с Умалишевым Альбертом Вениаминовичем, первым заместителем начальника городского управления, очень молодым подполковником милиции, никто не хотел, и не только потому, что тот был начальником и старше по званию, сильным чаром, но и из-за мразотного характера, поэтому и выстроились в ряд возле стеночки.

— Вольно! Чьи фото обсуждаем, показали, быстро!

Перечить никто не стал, рассказали и показали всё, что было, в том числе и у Ромашки.

Муходвинск стал для него тюрьмой, серой унылой тюрьмой, в которой единственным развлечением были пьянки и вечеринки, устраиваемые новым дружком — майором Борисовым. Да и те уже приелись, но других развлечений не было и не предвиделось. До этого дня. Из-за того, что ему просто надоело сидеть в кабинете, он решил навестить майора, обсудить планы на выходные, а тут такая удача: в этом глухом углу нашлась жемчужина, нет — бриллиант, который скоро станет его — на лице Альберта появилась предвкушающая улыбка.

Глава 22

Школа гудела как растревоженный улей, только очень-очень тихий улей. И гудела не потому, что стали появляться, казалось бы, давно пропавшие вещи. Это как раз ни у кого не вызвало удивления. Обсуждали проклятье мёртвой руки. Да, да, каждый отчётливо помнил, что по словам Ужаса такого проклятья не существовало, но им была явно продемонстрирована рука очень похожая на мёртвую. Теории, догадки, домыслы, предположения сменяли друг друга. Одной из популярных сплетен была история, выдуманная Екатериной Скворцовой из двенадцатого «Г»: зауч сам попал под проклятье, только умертвляющее всё тело, но справился, правда не до конца, вот и ходит теперь такой. Вообще, это был звёздный час для Катерины и её богатой фантазии, она даже стала этаким Миниужасом, потому что могла вогнать в шок любого своим разошедшимся воображением.

Вот и сейчас двенадцатый «Г» обсуждал её очередную фантазию: облако проклятья мёртвой руки уже висит над их школой, протянув свои невидимые протуберанцы в каждый класс, да, да, возможно кого-то эти щупальца уже обвили и только и ждут, когда можно будет активироваться, а активируется проклятье, скорее всего, через несколько дней, в ночь на тринадцатое число. Тринадцатая школа тринадцатого числа станет однорукой от проклятья мёртвой руки. Такая версия была очень близко принята к сердцу и активно обсуждалась практически всеми. Не обсуждали её только Ингвар с Оно-э и Николай Еремчук, который даже в сердцах бросил:

— Блин, как можно так тупить?!?

Только вот эта пустая болтовня настолько вывела его из себя, что он не сдержался и проговорился вслух. Это совпало с некой паузой в общих разговорах и фразу услышали ближайшие соседи, а потом уже дошло и до задних рядов. Только испорченный телефон до последних парт донёс то, что Еремчук считает их тупыми.

Там не могли не отреагировать и подорвались, направившись ко второй парте, остальные также стали подбираться ближе и окружать Еремчука. Коля встал, видя такую движуху, и приготовился давать отпор, правда ничего делать не пришлось, потому что рядом с ним встал Ингвар, и особо рьяно рвущиеся вперёд резко сдали назад и остановилась, за исключением одного человека. Расталкивая одноклассников локтями, вперёд вышла Скворцова и, приобняв Еремчука, заглядывая ему в глаза, проникновенно спросила:

— Коленька, зайка, а расскажи пожалуйста, почему это мы тупые?

— Я не говорил, что вы тупые, я сказал, как можно так тупить.

— И в каком месте мы тупим, и как?

Николай всегда старался обосновывать своё мнение и отвечать за свои слова, поэтому нехотя, но всё же начал говорить:

— Что такое проклятья?

Класс начал чесать затылки и переглядываться между собой в поисках того, что знает правильный ответ, а потом вспомнили, что во всех случаях, когда были нужны правильные ответы, смотрели на Ерёму, вот и сейчас все взгляды опять скрестились на нём.

— Так, Коля, не выпендривайся, мы все знаем, что ты умный, а одна половина здесь действительно тупая, а вторая… недостаточно умная! — не выдержала Скворцова.

Возражать или наезжать на Катю никто не стал, предпочтя причислить себя к недостаточно умной половине.

— Да это такие же чары, что и фаерболы, сосульки, водяные плети, молнии, каменные шипы. Где вы видели спящий или висящий в засаде фаербол?

— Эээ… В ловушке магической! — нашелся Слав.

— Как вариант, подойдет, только как долго он там провисит?

— Нуу, если использовать лучшие материалы для изготовления ловушки, то год, два, может три, но всё равно будет теряться мощность.

— Правильно, но даже если говорить о магической ловушке, то она просто так, сама по себе, не возникает. Кто-то должен создать эту ловушку и заложить туда этот фаербол. А у нас что? Двадцать лет со дня основания школы не было никаких проклятий, и никто не попадал ни в какие ловушки, а сейчас, за один месяц, вдруг резко появляется одно проклятье, теперь, возможно, появится второе. — замолчал Еремчук, глядя на класс и ожидая, когда до них дойдет.

Класс опять начал чесать затылки и переглядываться.

— Иииии… И??? Ерёма, я тебя сейчас укушу!!! — не выдержала Скворцова.

— И можно же догадаться, если возникло проклятье или ловушка с проклятьем, а сейчас появится ещё одно, значит есть тот, кто эти проклятья создает. — вздохнул Коля. — Дальше продолжать? Или уже поняли?

Скворцова натурально зарычала:

— Выкладывай уже всё!

Николай действительно любил историю, и с появлением первого проклятья освежил в памяти свои знания. Он прочёл достаточно много исторических очерков, научных работ по Тёмным Векам в истории планеты, векам, в которых шла яростная борьба с колдунами, ведь сильный колдун, айчар, мог в одиночку уничтожать целые страны, сражаться с армиями тех времён. Пусть не быстро, но выпущенные на волю проклятья работали, собирая страшный урожай, колдуну оставалось только ждать и прятаться, избегать прямого столкновения.

— А всем известно… — продолжил он, немного запнувшись, — может просто кто-то забыл…, что проклятья это оружие тёмного чара, колдуна. У меня нет точной информации, но по слухам, простые целители и священники не могли снять наше проклятье мёртвого языка, и только Селена Александровна, предположительно айчар-целитель, справилась. Значит где-то тут у нас в школе или рядом есть тёмный айчар, айколдун…

— Вот ещё один занимательный факт из истории, — понизил Еремчук голос практически до шёпота. — Сильные колдуны носили отпечатки своих мощнейших проклятий на своих телах, нет, проклятья не поражали их, просто оставляли своеобразные метки: появлялись необычные узоры на теле, менялся цвет глаз, цвет волос или цвет кожи. Так их и выслеживали. Осталось совсем немножечко подумать и понять, кто бы это мог быть у нас в школе.

— Да это же…!! — кто-то сообразительный попытался высказаться первым, но Еремчук его перебил. — В школе об этом лучше не трепаться и вообще не трепаться, а лучше забыть этот разговор.

Прозвенел звонок на урок и школьники в глубокой задумчивости стали рассаживаться по своим местам. На уроке царила удивительная тишина, никто не разговаривал, часа два, а потом начали — скопившиеся мысли требовали выхода.

Обсуждали, естественно, самую подходящую кандидатуру на роль страшного тёмного айчара-колдуна. Тем более вариант был только один — Ужас.

На следующий день эти догадки распространились уже по всей школе. Нашлись, конечно, и скептики, правда все их аргументы «против» были неубедительны и разбивались о железобетонное:

— Ерёма шарит, поднимал научные работы по истории войн с колдунами, так что закрой рот и иди учи матчасть, а не смотри мультики.

Ведь в мультиках, компьютерных играх, фильмах, особенно в фильмах ужасов, колдуны продолжали отлично себя чувствовать в роли злодеев, правда хорошее самочувствие длилось ровно до того момента, пока не приходили добрые герои. В этих творческих произведениях колдуны изображались или низенькими уродливыми человечками, горбатыми, с длинными желтыми ногтями и длинными клыками, или всё то же самое, только пропадал горб, а рост и размеры сильно увеличивались, но никак не похожими на древнюю скульптуру какого-нибудь красавчика-героя. А ещё там часто мелькали другие отрицательные персонажи: старухи, сгорбленные, с длинным крючковатым носом, с такими же, как и у колдунов, клыками и страшными желтыми ногтями — ведьмы, которых также давно изничтожили, как и колдунов. Этот факт как-то прошёл мимо всех, кроме Скворцовой. Она сама не поленилась почитать о колдунах, немного, только удостовериться в подлинности слов Еремчука, потом села за изучение информации о целителях, точнее известных айцелителях, потом у неё закончилось терпение лазить по скучным ссылкам на статьи и научные работы, и она ровненько направилась к ходячему источнику информации — Еремчуку.

— Коленька, двигайся, я к тебе на этот урок, у меня дело на миллион. — Катерину аж немного потряхивало: готова была родиться очередная грандиознейше-ужаснейшая сенсация, но, чтобы она была правильно воспринята, в ней должно было быть хоть немного достоверной информации и ссылок на научно подтверждённые факты.

— Я вообще-то собрался заниматься, да и как болтать перед учителем… — не хотел сразу сдаваться Еремчук.

— Ты и так всё знаешь! Легко и просто будем болтать! Ингваар, Ингварчик, сядь пожалуйста поближе к Оно-э, нам с Колей нужно посекретничать!

Ингвар, посмотрев на Скворцову, широко улыбнулся, подмигнул Николаю и придвинулся к Оно-э.

— Вот, а ты двигайся поближе ко мне, мы теперь как за каменной стеною. — пододвинула она к себе стул прямо с Ерёмой, прижалась к нему плечом и перешла на шёпот, потому что прозвенел звонок и в класс зашёл учитель. — Тут такой вопрос: кто такие ведьмы, и они действительно так уродливо выглядели?

Николаю стало немного жарко, перестало хватать воздуха, может, от того, что Скворцова прижималась к нему горячим бедром и плечом, или потому что дышала прямо над ухом. Мысли начали путаться, однако он всё же вспомнил то, что знал по этой теме, и рассказал Кате.

Информации было предостаточно. Да, ведьмы тоже существовали, рядом со словом ведьма часто шли слова мстительная, злопамятная, коварная и отлавливали их и уничтожали ещё яростней, чем колдунов. Они так же владели проклятьями, но как правило слабыми — их проклятья называли порчей, а убивали их беспощадно только по одной причине — они могли проникать в сознание, одурманивать, подчинять себе людей, превращать их в свои марионетки. При этом никакой магический щит, никакая каменная кожа не спасала от этой их способности, правда, находились люди ментально устойчивые к такому воздействию, причём это могли быть совсем неодарённые люди. Вот из их числа и была создана при церкви служба Чистой Инквизиции, которая занималась борьбой с ведьмами. Гибли инквизиторы часто, так как одарённых с ментальной устойчивостью было мало, поэтому и приходилось выходить против чаров и айчаров-ведьм простым людям, беря только количеством. Из-за этого, предполагают ученые, сейчас практически не осталось ментально устойчивых людей, так как большинство погибло в Тёмные Века, только проверить эту теорию некому — нужна хотя бы одна ведьма. Что касается внешности, то это были обычные женщины без всяких отметин, хотя часто в старых хрониках ведьмы описывались как ослепительные красавицы.

Скворцова начала ёрзать на стуле и задышала более глубоко и часто:

— А снимать проклятья умели? А лечить?

— Скорей всего умели и снимать, раз насылали, а что касается лечить, так в исторических очерках упоминается, что ведьмы могли быть значительно искусней в лечении, чем те же целители… — глаза Еремчука широко распахнулись, так же, как и рот, и он уставился на Катю.

— Ты понял, да? Понял?

— Не смей, Скворцова, не смей! Я уже жалею, что наговорил и в тот раз, и сейчас! Пойми, это не игрушки, это может быть опасно для жизни! Держи язык за зубами!

— Последний вопрос! — лихорадочно горели глаза Скворцовой. — Ну а от айведьмы можно забеременеть…? Шучу!!! Не ревнуй!! Расслабься уже!

Это было действительно опасно для жизни, Катерину просто распирало изнутри, она готова была взорваться, поэтому решила не погибать сейчас, а поделиться своими изысканиями с одноклассницами. А там…, авось и пронесёт.

Очень быстро по школе начала гулять новая версия, откуда у них взялся айколдун и почему раньше никто не слышал о таком айчаре-целителе как Селена Александровна. Да потому что никакая она не айцелитель, а самая настоящая айведьма! Взращённая и воспитанная в запрятанных глубоко под землёй секретных лабораториях, она была выпущена на свет, когда в одном из древних могильников был найден заточённый, но до сих пор живой, древний айколдун, который уже и на человека не особо то похож. И единственный эксперимент, который здесь сейчас проводится, совсем не учебный. Изучают, сможет ли айведьма удержать этого айколдуна в подчинении среди живых людей, или они, эти живые люди, погибнут! Только её воля, её сила и желание отделяет их от края бездонной пропасти и мучительной смерти из-за проклятий! Потом, однако, появилась немного другая версия их нахождения здесь: под школой когда-то давно находился замок этого айколдуна, и сейчас в подвале школы начались раскопки в попытках добыть древние артефакты и сокровища — не зря же малых выгнали из подвала и заделали все окна и входы.

На удивление, с появлением такой версии Стига Семёновича начали бояться меньше, точнее меньше бояться не стали, стали спокойней относиться к этому страху: страх из иррационального превратился в понятный — аура айколдуна как ни как. Нашлись и извращенцы, любители ужастиков, в жизнь которых пришло их любимое кино, которые чуть ли не боготворили Ужаса. А вот Селену Александровну некоторые начали откровенно бояться: ведьмы, а тем более айведьмы они такие: злопамятные и мстительные, и ведь было что помнить и за что мстить.

Селена держалась за голову, закрывшись у себя в кабинете и пытаясь бороться с воображаемой мигренью: сначала над ней смеялись и глумились, потом обожали и заискивали, теперь начали бояться, иногда даже больше, чем Стига! Почему, за что???

К уроку биологии в двенадцатом «Г» готовились основательно, в основном молились. Ровно со звонком открылась дверь и вошёл Стиг Семёнович, которого уже встречали стоя, некоторые с закрытыми глазами.

— Добрый день. Присаживайтесь. — прошёл он к своему столу. — На сегодняшнем уроке мы начинаем новую тему: Энергетическая система человека, предпосылки возникновения, её структура, и развитие, способности. Может быть, кто-то уже знаком с вопросом, знает какие-то интересные факты, может выйти к доске и нам рассказать? Николай, преподаватель истории хвалит ваши глубокие познания, не хотите рассказать нам, например, исторические факты о способностях давно исчезнувших энергетических систем ведьм и колдунов?

Глава 23

Прошли практически два месяца учёбы и тут Стиг Семёнович обратил внимание на то, что преподаватели совершенно не отмечают в классных журналах присутствующих и отсутствующих на уроках. Раньше это было бессмысленно и бесполезно делать, иногда опасно. Теперь же фраза: «Стиг Семёнович приказал нам контролировать посещаемость и докладывать о пропусках занятий без уважительных причин» — возымела волшебный эффект. Посещаемость приблизилась к стопроцентной, ведь ещё было сказано, что пропуск целого дня может стать поводом для личного общения с заучем. Соваться в логово к айкалдуну никто не хотел, правда бывали действительно случаи тяжёлых заболеваний, переломов, госпитализаций по другим болезням, и каким-то магическим способом выяснялось, что таким ученикам не обязательно самостоятельно приносить справки об освобождении от физкультуры или посещения занятий — можно передать Стигу Семёновичу через классных руководителей. Но были и обратные случаи: вроде бы и была нарисована справка, передана классному руководителю, только она возвращалась ученику со злорадными словами:

— Стиг Семёнович вас ждет сегодня после уроков.

На вопросы что там, как там было, прогульщики отвечали, что ничего особенного не было, только вот некоторые из них уже хвастались ранней сединой и потом делали всё возможное и невозможное, чтобы больше не оказываться в кабинете с табличкой С.С. Шпак.

Слав не хотел седеть в восемнадцать лет, занятия он обычно посещал исправно, особенно любил теоретические уроки по физиологии и здоровью, которые вела Селена Александровна. Нет, не из-за самой директрисы, а потому, что его действительно интересовала тема здоровья, физиологии, спорта, питания, хотя и на неё было приятно смотреть, но старался не смотреть, так как сразу в голову лезли ненужные мысли, которые могли привести айведьму в плохое настроение. Заработать порчу или вообще стать безвольной куклой не хотелось. Массовая истерия по поводу ведьм быстро спала — ну действительно, зачем айведьме школьники в марионетках, тем более обычные. Всё ещё были настороже и опасались Селену Александровну только сильные одарённые. Он не был особо сильным чаром, выдавал четверку, максимум пятёрку, правда, был дуалом, справлялся с воздухом и огнем. Такое сочетание делало его очень полезным для банды Руки, ведь отдельные стихии имели свои специфические чары, подходящие для тех или иных случаев, к тому же он был и более универсальным бойцом, ведь сочетание боевых чар воздуха и огня могло вызвать синергетический эффект, а значит и более сильное воздействие. В будущем, Слав хотел добиться за счёт этой синергии силы воздействия в шесть балов, а это уже уровень слабенького айчара, ну или очень сильного чара.

Сейчас же он думал, что делать, ведь придя в себя, узнал, что провалялся без сознания три дня. И всё из-за каких-то залётных беспредельщиков. После уроков он, как обычно, отправился в спортивный зал, в котором тренировались бойцы из Руки. Сам он тоже занимался рукопашным боем, тягал гантели и штанги, теперь только более осмысленно, по правильной методике, попутно обучая и других членов банды тому, что узнавал на уроках физиологии и здоровья, за что его авторитет немного поднялся — результат-то был. Он уже не был перспективным мальцом, низшим звеном в иерархии, стал полноправным членом группировки. Поэтому, когда поступил сигнал о том, что нарисовались на рынке какие-то гастролёры, отправился с пацанами на решение вопроса. А залётные, столкнувшись нос к носу с ними, узнав, что залезли на территорию Руки, и понимая последствия, решили быстро свалить, заодно убрав свидетелей. Вот и получил Слав в живот две пули, но успел ударить в ответ, чем спас остальных ребят. Из пришлых живым не ушел никто, а Слава привезли к местному целителю банды, где тот и выхаживал его три дня.

Родителям он особо не собирался ничего объяснять, ведь и до этого часто пропадал из дома на несколько дней. А вот для школы нужна была справка. И хотя со справкой проблем тоже не было — хватало у банды своих докторов и врачей в разных поликлиниках и больницах, только терзали его смутные предчувствия — даже настоящая справка не прокатит. И окажется он в кабинете у Ужаса, а организм-то ещё далеко не восстановился. Подлатать то его подлатали, но живот всё так же сильно болел, постоянно накатывала слабость, кружилась голова, питаться можно было только одними бульонами. Пропустить ещё одну-две недели, восстановиться? Точно минутным разговором не отделаешься, а ведь было уже явно подмечено — чем дольше ты оставался рядом с айколдуном, тем хуже тебе становилось. Вертя в руках полученную справку, на которой причиной выдачи была указана ОРВИ, Слав вспомнил слова завхоза о возможной помощи с заучем при косяках. Вот и было принято решение, не отдавать справку классухе, а подойти сначала к Джерри Дмитриевичу, главное, придумать историю поубедительней.

— Доброе утро, Джерри Дмитриевич, разрешите?

— Да, конечно, Вячеслав, заходи, приветствую, какими судьбами?

— Вы говорили, что можете помочь со Стигом Семёновичем. Понимаете, у меня заболела бабушка… — тут Слав отчетливо увидел в глазах и на лице Томова промелькнувшее разочарование, какое-то сожаление, намёк на кривую усмешку.

Во время субботников он активно общался с завхозом, как один из лидеров школы был кем-то вроде бригадира, назначался одним из его помощников, в общем, отлично себя зарекомендовал, выстроил даже неплохие отношения: например, завхоз при встрече с ним в коридоре мог остановиться, перекинуться несколькими словами, пошутить, теперь же Слав почувствовал, как всё это рушится, поэтому была забыта история про бабушку, которая тяжело заболела и он ей помогал, присматривал и из-за этого и ему выписали справку, а он как-то на автомате, не осознавая, скомканно продолжил:

— …И меня подстрелили, еле на ногах стою, не потяну встречу с Уж… Стигом Семёновичем.

Взгляд завхоза безошибочно уставился на живот:

— Садись! — сказал Джерри, при этом отправляя мыслеобраз Селене с просьбой глянуть Славу Чернова, не помрёт ли тут часом. — Подумаем, что можно сделать…

Не прошло и минуты, кабинет директора так же располагался совсем не далеко от кабинетов зауча и завхоза, как дверь открылась и в комнату влетела Селена Александровна:

— Добрый день. Джерри Дмитриевич… Чернов? Тааак…Что произошло и что за коновал вас лечил, которого и к тараканам подпускать нельзя?!? — тут же посыпались вопросы директора, которая заодно приступила к лечению школьника.

— Ничего, поранился… — одновременно удивился и насторожился Слав, а потом ему стало хорошо, прошла боль, головокружение, появились силы, только вот побежали мурашки по телу, будто от холода, и его начал сковывать страх.

В помещение зашёл Ужас.

— Вот, посмотрите, Стиг Семёнович, поранился он, пулями, с проникающими ранениями брюшной полости! — тут же сдала ученика директриса.

— Блядь, это пиздец какой-то, полное фиаско, что им тут всем понадобилось, радует, что хотя бы подлечили. — начал ругаться про себя Слав.

— Это же не в школе произошло? — холодно поинтересовался зауч.

— Нет, нет! — быстро закрутил головой Слав.

Так же было давно подмечено, что если рядом находилась ведьма, то и аура колдуна не так сильно давила.

— Справка есть?

— Да-да!

— ОРВИ. Освобождение от физкультуры нужно?

— Нет-нет!

— Не самый лучший жизненный путь вы выбрали, молодой человек, такие пути обычно бывают очень короткими, вы осознаёте это?

— Осознаю, — наклонил голову Слав, — но и сойти с этого пути уже нельзя, нуу можно, только дорога может стать ещё короче.

— Что же, ваша жизнь, вам её жить, главное, чтобы отрицательные стороны вашей жизни оказывали как можно меньше негативного влияния на окружающих вас людей, особенно здесь, в школе. Я достаточно ясно выразился? — равнодушно спросил зауч.

— Очень ясно. Всё понял.

— Вы молодец, что всё осознаете и понимаете. Тогда больше вас не задерживаем, скоро начнётся урок.

Слав пулей вылетел за дверь. А жизнь-то заиграла яркими красками!

— Что, товарищи ведьмы и колдуны, приступим к нашим должностным обязанностям и мы? — заулыбался Джерри.

В классе на Слава смотрели сочувственно, сначала, потом настороженно, не понимая его отличного настроения и фонтана энергии. Кот поостерегся задавать вопросы представителю не то, чтобы враждебной, но точно не дружественной группировки, зато не постеснялась Скворцова, Катя вообще редко чего стеснялась:

— А что это ты такой довольный, в мазохисты записался, радуешься встрече с заучем? Или ты, типа, три дня действительно при смерти был, и врач-реаниматолог лично принёс справку Ужасу?

— Да это пиздец, не поверите! — Славу очень хотелось поделиться своей удачей. — Хотел к Томову за подстраховкой обратиться, а там напоролся и на директрису, и на Ужаса! Так мало того, что подлечили, так ещё зауч похвалил, наверное, у него хер разберёшь, ругает он или хвалит.

Одноклассники кинулись к Славу за подробностями, большинство, а Катерина очень сильно задумалась. У неё так же назревали проблемы, может быть, тоже обратиться к Томову, хотя чем он поможет? Да хотя бы выговориться, потом ещё останется Слав, но это крайний вариант, который вряд ли что-либо решит.

Ближе к вечеру в дверь кабинета Джерри опять постучались, только на этот раз Скворцова. Вообще, девушки, Скворцова и Снегирёва, его очень радовали. С большим энтузиазмом Катя и Наташа принялись исполнять заключенное с Томовым соглашение, можно даже сказать слишком большим энтузиазмом, так что Джерри пришлось немного утихомирить их пыл. Но результаты были — одно только примирение двух заклятых красавиц школы резко сократило и другие конфликты, конфликты между их группами поддержки. Причём это было настоящее, искреннее примирение, сомневающихся, пытающихся снова раздуть огонь соперничества и войны, девочки давили с двух сторон: никакая сволочь не могла стать препятствием на пути к их машинам. Причём изменилось и отношение к самому Джерри, он перестал быть объектом флирта, стрельбы глазками, намёков, а стал уважаемым и любимым шефом.

— Катерина, заходи, чай может сделать? Кофе не предлагаю, поздно уже для кофе, вредно для молодого растущего организма.

— Ай, Джерри Дмитриевич, у меня уже всё выросло, больше ничего не растет, и слава богу!

— А как же мозг, Катя, он ещё должен сформироваться, или… — попробовал подколоть Скворцову Джерри, но заметил, что девушка совсем без настроения. — Что-то случилось?

— Джерри Дмитриевич, я не знаю, можете ли вы мне помочь, но мне просто не к кому обратиться. Возможно, подскажите хотя бы что-то, у вас больше опыта…

Катерина рассказала свою историю противостояния с бандами и государственными органами. Если последним она обещала подумать, решить после школы или университета, тем более она вообще может выйти замуж и родить ребёнка и вообще забыть о карьере боевика, не тренировать, не развивать свой дар, и те приняли её доводы, то с представителями банд она просто отшучивалась, где-то немного флиртовала, давила на жалость. И это прокатывало, до недавнего времени. Сейчас с ней начали общаться более жёстко, скоро дойдет и до ультиматумов.

— У меня в подъезде живут два брата из Руки, чуть ли не каждый день прессуют, причём угрожают Яростными, мол у них там проблемы и они сейчас без разговоров подминают под себя даже слабых чаров, так что они не могут дать Ярым такое усиление как я, а значит, быть мне в Руке. И самое плохое, что я действительно уже несколько раз видела машину Ярых недалеко от своего дома, хотя обычно они там не появлялись. Идти в банды не хочу, я не наивная девочка, там, как ни крути, придётся ложиться под старшего, это если ещё адекват будет, а могут положить и под толпу. Идти к законникам, то же самое, всё равно окажусь под каким-нибудь генералом, до этого побывав под полковниками и майорами. Можно стать любовницей или выйти замуж за кого-нибудь сильного и влиятельно, но где их взять, да и не хочу я по расчету, хотя за вас бы пошла… нет-нет, я не начинаю, и не давлю, вы действительно симпатичны мне, но всё равно хотелось бы по любви… Я, наверное, поступлю как Ерёма, ну Еремчук, пойду против всех, только страшно, умирать не хочется, а еще и семью заденет…

— Вот никогда не подумал бы, Екатерина, что ты такой романтический камикадзе, не спеши умирать, поехали, сегодня я тебя отвезу домой, а там что-нибудь придумаю, потерпи несколько дней, мне хватит. У Скворцовой начала появляться надежда на благополучный исход и её понесло:

— Вы действительно крутой и влиятельный, прямо с президентом поговорите? Или попросите Стига Семёновича и он проклянет их? Или Селену Александровну…

— Катюша, я просто общительный, скорее всего поговорю с кем-то из Руки, всегда можно договориться. Поехали.

Джерри действительно собирался начать с разговоров, причем хороший знакомый из Руки у него был, как и его номер телефона, как и надежда, что там более вменяемые люди, чем у Яростных: опять заниматься утилизацией, в том числе и Чернова, не хотелось:

— Слава, а ты где сейчас? В спортзале? Сильно не отвлеку, если подъеду через полчаса? Есть разговор.

После школы Слав сразу же направился в тренажёрку, энергия всё ещё бурлила и не думала иссякать. Там, под удивлённые взгляды братвы, он навешал на штангу больше чем обычно блинов и начал делать жим лёжа. Некоторые видели его сегодня утром, в полудохлом состоянии, другие уже слышали, как он прикрыл бригаду, словив при этом две пули, и никак не могли понять, что происходит. На верхних этажах спорткомплекса «Алмаз» размещались офисы, залы отдыха, кафешка, где обитало местное руководство Руки, в том числе и Тор, смотрящий Муходвинска. В тот день он сам возглавил группу, которая поехала на рынок, хотел придавить авторитетом, чтобы гастролеры не выступали, откупились и по-тихому свалили. Успел бы он выставить щиты, не успел, уже не определишь, малы среагировал быстрее, разметав заезжих, правда и сам чуть не отбросил копыта. Можно сказать спас жизнь шефу, поэтому авторитет Слава опять подрос, теперь уже значительно, прикрыл то он троих.

— Внизу малы, Слав, штангу рвёт, как не в себя! — доложили Тору о происходящем в зале.

— Ты ничего не попутал? Лист, пойдем, глянем что там такое. — обратился главарь к целителю, который поднимал Слава.

— Я же рассказывал, что у нас в школе какой-то временный эксперимент, новая директриса, или айцелитель, или айведьма, там не разберёшься, во, — задрал Слав майку, — за секунду подлатала так, что даже шрамов не осталось, как будто и не было ничего. Тебя, кстати, Лист, назвали коновалом и сказали, что даже к тараканам подпускать нельзя. — не отпускала Слава эйфория.

— Хм, круто, очень круто, ну занимайся… — в задумчивости направился Тор наверх, вспоминая всё, что слышал от Слава о новой администрации школы.

А через час уже к нему наверх поднялся Слав:

— Вы можете переговорить с завхозом нашей школы?

— Этот, который якобы колдун? Что ему нужно?

— Нет, колдун — это зауч, а завхоз — Джерри Дмитриевич, классный мужик, за базар отвечает, если сказал, значит сделал, а вот что ему надо, не знаю, попросил встречи со старшим.

— Ну давай послушаем твоего завхоза…

— Я по поводу ученицы нашей школы, Скворцовой Екатерины, сильного чара-пирокинетика, слышали…

— Есть такое, она-то нам прямо не встала, но и отдавать огонькам её резона нет. Мы, конечно, не режемся насмерть, но бодаемся часто, кого-то калечат, кто-то иногда гибнет, такой боец на их стороне нам точно не нужен…

— Ну а если просто прикроете её, ваши же живут в одном с ней подъезде, так сказать по-соседски…

— Людям чуть что придется рисковать здоровьем, вписываться за нее…

— Я готов компенсировать риски…

Тор написал сумму на салфетке и передал Джерри.

— Завезти завтра или передать Славе?

— Да можно и через Слава.

— Договорились, приятно было познакомиться.

— Взаимно, заезжайте, если будут ещё какие вопросы.

Тор через окно наблюдал, как отъезжает со стоянки комплекса странный гость из странной школы, вспоминая слухи о том, что проблемы Яростных, загадочное исчезновение местной верхушки, как-то связаны с человеком на Вентлеу.

Глава 24

— Успокой сына, или это сделаю я. Похоронишь, поплачешь и забудешь. — Дед всегда был резок и решителен и если говорил, что сделает, то обязательно сделает. — Только не как прошлый раз, Веня, больше предупреждать и разговаривать я не буду.

Вытянувшийся перед ним генерал-майор МВД Умалишев Вениамин Николаевич, первый заместитель Министра внутренних дел, даже и не думал указывать генерал-полковнику Службы государственной безопасности Прохорову Александру Михайловичу о том, что тот хоть и старший по званию, но никак не его начальник, не верховный судья, не сам господь, и не может разговаривать с ним в таком тоне. Дед мог разговаривать с кем угодно и в том тоне, в котором захочет.

Формально Рашин возглавлял президент, но реально страной владели и управляли два человека. Если президент был королём, то Дед был серым кардиналом. Ни одно важное решение не принималось без участия Прохорова, а некоторые из них принимались Дедом единолично, президент только озвучивал. На бумаге он возглавлял СГБ, фактически в его подчинении были все силовые структуры: и СГБ, и МВД, и Вооруженные Силы. По желанию Дед действительно мог быть и судьей, и палачом, хотя кличка Дед с недавних пор ему не очень-то и подходила.

Александру Михайловичу было далеко за семьдесят, прошедший несколько войн, которые оставили на его лице неизгладимые отпечатки, в последнее время он будто сбросил лет пятнадцать-двадцать, так же как значительно помолодели некоторые из его свиты и из свиты президента, сам президент, стал моложе выглядеть непосредственный начальник Умалишева — министр МВД и министр Вооруженных Сил, и ещё несколько генералов. Самого Умалишева в эту элитную группу пока не пригласили, да и неизвестно, пригласят ли. С чем было связано омоложение ключевых фигур доподлинно мало кто знал, явно не айцелители постарались, а вот слухов о секретной базе в лесах Рашина хватало. Как и информации о том, что туда летают и первые борты заклятых врагов: Сашура и Катиша, а также наглядного примера того, что и верхушка других мировых стран-лидеров помолодела. На попытки что-то узнать во время редких застолий, неформальных встреч, советовали не забивать себе голову, а лучше вообще не обращать внимания и не интересоваться, кому нужно, тот будет знать. Если человек не следовал советам, то скоропостижно умирал. Помолодев, казалось, Дед стал ещё более жёстким и скорым на расправу. Поэтому и спешил после разноса у Деда генерал домой в бешенстве, удавил бы собственными руками сына, но единственный ребенок, а возраст уже не позволял сделать нового, даже с помощью айцелителя, только если помолодеть, но такими темпами его и близко не подпустят к Тайне.

— Как ты заебал, сука, не можешь держать член в штанах — так отрежь его! — орал и брызгал слюной на своего сына генерал. — Дед уже вынес и подписал тебе приговор! Мало того, что свою жизнь похерил, так и мне гадишь!

Альберт был единственным и поздним ребенком, родился и жил с золотой ложкой во рту. Естественно, встал на путь защиты прав и свобод граждан своей страны, пошёл по следам отца, который уже к моменту его рождения был подполковником милиции. Звания росли как на дрожжах у сына генерала. Ал легко втягивался в сладкую жизнь, где у него появилось куча знакомых, подхалимов, прихлебателей, которые вбили ему в голову мысль об его исключительности и познакомили с другой стороной званий и власти. Сначала это были бесплатные проститутки, потом арест и избиение нагрубивших, нахамивших, просто сделавших ему замечание или непонравившихся людей. Пошёл рэкет, деньги лишними никогда не были, стали в развлечениях появляться изнасилования, пытки и убийства. Он на полном серьёзе перед тем, как убить очередную жертву, рассказывал ей, что законы пишутся для такой вот серой массы, грязи у него под ногами, а не для него. Он и есть Закон, и вправе карать или миловать. Отец покрывал сына, иногда помогал заминать дела, пока в один из дней, пьяный Альберт, в кабаке что-то не поделил с соседним столиком и убил двух человек прямо на месте, одного застрелил, второго прожарил молнией. Старший Умалишев, естественно, начал решать вопрос и по итогу замял дело, только вот младшего, выскочившие из тонированного микроавтобуса бойцы без опознавательных знаков легко подавили и скрутили, навешали блокирующих артефактов и привезли в какую-то камеру, где и начали ежедневно, планомерно, без каких-либо разговоров избивать. Сначала он грозил жестокой расправой и отцом, потом молил о пощаде. Через три дня Альберта, опять же без каких-либо разговоров, вывели за ограду неприметной серой усадьбы, где его встречал отец. Там он и узнал о Деде, о том, что для него тоже есть Закон, есть люди, которые могут играть его судьбой по своему усмотрению. Несколько месяцев младший Умалишев просидел под домашним арестом, восстанавливаясь и разучивая имена, фамилии, лица людей, к которым не то, что приближаться, смотреть в их сторону нельзя.

Конечно же он не исправился, просто стал более осторожным, более осмотрительным и более жестоким со своими жертвами. Опять начали расти звания, и вот уже молодой подполковник обмывает новые звёзды на погонах в одном из ночных клубов столицы. Друзья подогнали лёгкие наркотики, поэтому понравившаяся девчонка и была там же изнасилована. Нет, он не убил её, не расчленил как обычно, и это дело легко бы замяли, если бы она не была подругой дочери Министра энергетики. Та попросила папу, министр подошёл сразу к президенту, ну а тот, естественно, сделал замечание своему старому соратнику — Прохорову Александру Михайловичу. Мол, что это у него за дела в подведомственных службах творятся.

Услышав про приговор Деда, Альберт действительно испугался, он понимал, если что, то спастись в Рашине или в ближайших странах-соседях не получится, а бежать на другой край земли? Вряд ли его ждало там что-то хорошее — взяли бы в оборот быстро, всё-таки ребёнок приближённого к власти.

— Уберёшься из столицы, — начал успокаиваться генерал. — Не знаю, лет пять посидишь тише воды ниже травы, чтобы даже муху без разрешения не смел прихлопнуть! Пристрою тебя где-нибудь недалеко, в Муходвинске, например, но сюда ни ногой, вообще ни шагу из Муходвинска, ведёшь себя примерно, за тобой будут присматривать, не знаю, женись, блядь. А там посмотрим.

Так и оказался младший Умалишев в Муходвинске, где уже который год понемногу сходил с ума от бездействия и безделья. Совсем голову он не потерял, поэтому не бросился сразу же в школу номер тринадцать, а поднялся, как и планировал, к майору Борисову, где под коньячок начал вырисовываться план.

Несколько оперативников отправились собирать информацию, слухи, сплетни, всё, что только возможно. И первые же данные его очень сильно насторожили. Нет, информация не о том, что Селена Александровна Дрейк айцелитель, или даже айведьма, или у них там в школе настоящий айколдун есть. Он знал поимённо всех сильных целителей Рашина, а тем более айчаров-целителей, так же у него, а тем более у его отца, был доступ к некоторым секретным данным, в том числе и по чарам в самом Рашине, да и во всём мире. Поэтому байкам этих забитых провинциалов он не предавал значения: большинство из них не то что айчара-целителя, просто целителя не видели, не говоря уже о живших несколько веков назад ведьмах и колдунах. Насторожил его слух о том, что новая администрация школы номер тринадцать направлялась сюда через Министерство образования самой администрацией президента. Это уже было очень серьёзно. Данные требовали основательной проверки. К отцу он, конечно же, не рискнул обращаться, в базе данных МВД руководители школы проходили как эмигранты, поэтому начал вспоминать и перебирать имена бывших полезных дружков, которые резко пропали, стоило ему попасть в опалу и осесть в Муходвинске. Навещать его никто и не думал, хотя тут езды на полчаса.

Подходящие кандидатуры, приближенные к президенту, нашлись, только вот они были совсем не рады слышать попавшего под строгий взгляд Деда человека, однако и не отказали, правда отнеслись к его просьбе узнать что-нибудь про работающих в администрации Дрейк. С.А., Томова Д.Д., Шпака С.С. спустя рукава. Через некоторое время от нескольких разных человек он получил ответ, что таких работников, или внештатных сотрудников, в аппарате президента нет и никогда не было, и никто их не знает и не слышал про таких, скорей всего, какие-то привлеченные специалисты, судя по именам и фамилиям, вероятно, вообще не из Рашина. У Альберта стала светлей на душе, ведь эта блондинка прочно поселилась в его мыслях, он часами мог разглядывать её фотографии, видео с её походкой:

— Моя зеленоглазая ведьмочка, подожди ещё немного, скоро мы познакомимся! — гладил он экран телефона.

Но действовать грубо не стал, страх перед Дедом прочно сидел в голове, три дня в неофициальной тюрьме не прошли без следа, поэтому продолжал тщательно готовиться. Снова с Борисовым пересматривали кипу донесений, где и нашёлся интересный случай: драка между школьниками, в которой некий Ингвар Терминаторов чуть не убил другого школьника Кирилла Изотова, по кличке Крыса. В тот же день в школу тринадцать была вызвана скорая помощь, пострадавший Кирилл Изотов, подозрение на черепно-мозговую травму. Однако уехала ни с чем, директор и её заместитель как-то всё замяли.

— Отправляй наряд, пусть незаметно примут этого Крыса и доставят сюда, побеседуем с ним, и пробей этого Терминаторова — Умалишев довольно потирал руки, отдавая команды Борисову.

В камере Крыса очень быстро сдался, поэтому и сделал всё, что ему говорили, так же, как и ещё несколько школьников. Допросом, сбором показаний занимался лично подполковник, Борисов принёс ему только данные по Терминаторову…, Терминаторовым: тот и его сестра-аутист эмигрировали из соседней страны, родственников в Рашине не осталось, побеспокоиться, защитить — некому.

Селена очень сильно удивилась, когда в конце рабочей недели ей позвонили из городского управления милицией и попросили прибыть на разговор к первому заместителю начальника управления подполковнику Умалишеву Альберту Вениаминовичу. Беглый осмотр показал, что в школе всё тихо и спокойно, ну за исключением того, что её обзывают ведьмой, а Стига — колдуном и немного боятся. Или очень много боятся. Как ответственный разумный, уважающий букву и дух закона, Селена без всяких вопросов к концу рабочего дня направилась в управление, где и встретилась с подполковников Умалишевым:

— Добрый день, проходите Селена Александровна, меня зовут Альберт Вениаминович. — младшего Умалишева начало охватывать возбуждение, речь стала быстрой и прерывистой, руки не находили себе места, ведь фото и видео не показывали даже десятой части реальной красоты директора школы. Он с усилием сдерживал себя, она должна была сама отдаться ему, приползти на коленях!

Милиционер сразу не понравился Селене: вроде и молодой, и симпатичный, но было в нём что-то мерзкое и отталкивающее, а ещё его начало охватывать какое-то нездоровое возбуждение и от мыслей, хотя она даже и не пыталась прикоснуться к ним, влезть в его голову, потянуло гнилью и дерьмом. К дерьму в итоге разговор и скатился:

— Видите ли, да, у нас не всегда хватает сотрудников и времени сразу расследовать все дела, но мы ничего не забываем и не оставляем. Так мы не оставили происшествие и в вашей школе. Некий Ингвар Терминаторов причинил тяжкие телесные повреждения Кириллу Изотову, а вы, пользуясь своим даром целителя, сокрыли совершённое преступление. В этой папке собраны показания и заявление самого Изотова, показания свидетелей совершения преступления, а также вашего вмешательства. И я в замешательстве: с одной стороны нарушен закон и виновные должны быть арестованы, понести наказание, а с другой стороны всё закончилось хорошо, все живы здоровы, тем более очень жалко девочку, Оно-э Терминаторову, ведь на время ареста брата её заберут в специальный интернат. Говорят, она очень красивая, а нам всё никак не удается навести порядки в этих интернатах, всё также из-за нехватки сотрудников, поэтому издевательства, изнасилования там в пределах нормы. Вот и раздумываю я, что делать. У меня есть время до понедельника решить, пускать ли это дело в ход или закрыть его. Возьму на выходные папку к себе домой, полистаю ещё, подумаю… Кстати, у меня хороший красивый частный дом, приезжайте завтра, подумаем вместе, может быть, просто распалим этими бумажками мангал и сделаем вкусные шашлыки…

Грустная и задумчивая Селена в пятницу вечером вернулась домой позже всех.

— Принцесса, что случилось? — тут же обнял её Ингвар. Моментально прилипла и Оно-э.

В их объятьях стало почему-то уютно и спокойно:

— У меня завтра день рождения, вроде бы, а я так и не разобралась сколько мне лет исполняется, восемнадцать или двадцать три, и меня настойчиво приглашают на шашлыки, и если я не приеду, то тебя, Ингвар, посадят в тюрьму, а Оно-э заберут в спец интернат, где над ней будут издеваться и, скорее всего, насиловать. Нужно звонить господину Сарону, я не знаю, что делать, ведь обращаться в милицию смысла нет — милиционер и приглашает, почти самый главный здесь.

От Ингвара пошли волны ярости, ощутимые даже на физическом уровне. Селена начала выкручиваться из ставших каменными объятий, пытаясь задрать голову и заглянуть в горящие угли глаз.

— Не нужен нам никакой Сарон — разжал руки Ингвар и Селене удалось свободно вздохнуть, однако мощь и ярость, идущие от него, всё ещё пугали её. — Никогда в жизни не пробовал шашлыки, схожу завтра с тобой.

— Кажется, я ел шашлыки в прошлой жизни, хотелось бы вспомнить их вкус. — подключился Джерри.

— Меня шашлыки не интересуют, но я не могу пропустить день рождения Селены. — безразлично смотрел на команду Стиг своими незрячими серыми глазами.

Оно-э улыбалась и радостно прыгала.

В открывшуюся калитку вошла Селена, которую нетерпеливо ждал Альберт, на всякий случай распустивший на сегодня всю прислугу и отключивший все камеры наблюдения, правда за ней начали входить и, судя по описаниям и фотографиям, её заместители, а также почему-то брат и сестра Терминаторовы. Только сказать Умалишев ничего не успел, его взгляд утонул в зелёных глазах. Читать все воспоминания как книгу невозможно, обычно только поверхностные, яркие мысли, также можно использовать триггер и делать так, чтобы человек сам воссоздавал необходимые воспоминания, и их уже просматривать, а ещё просматривать самые яркие, самые эмоциональные события прошлого, которые откладываются в человеке на всю жизнь, которые, можно сказать, и формируют человека, оставляют чуть ли не физический след в голове, и от того, что Селена увидела, она еле сдержала себя от желания сразу же умертвить стоящее перед ней существо. Мыслеобразами она передала команде то, что ощутила. Ингвар сразу двинулся вперёд, но был остановлен Стигом:

— Нам не нужны здесь мозги и кровь по всему двору, давайте я с ним поговорю.

Он увёл подполковника в дом, а потом на миг, едва уловимо, дохнуло чем-то жутким, мертвенно-холодным. Эти ощущения очень быстро исчезли. Селена видела, что Умалишев жив, только ничего от полноценного человека там не осталось. Из дома появился Стиг, держа в руке картонную папку:

— Думаю, отметить день рождения лучше где-нибудь в другом месте, здесь какая-то нездоровая обстановка, у меня вот есть подарок, а кто-то ещё подготовился?

Только в понедельник подполковника полиции Умалишева Альберта Вениаминовича нашли вернувшиеся работники дома. Нашли испуганно забившимся в угол, обгадившимся, сосущим свой большой палец, одряхлевшим, абсолютно седым и невменяемым. Его отец, пригласивший айцелителя, услышал только, что никаких следов физического насилия или воздействия чар нет, есть тяжёлое психическое расстройство, преждевременное старение организма, а такое устроить даже ему не под силу, поэтому и стоит поместить младшего Умалишева в спецбольницу для исследований.

(В комментариях закрепил ссылки на иллюстрации.)

Глава 25

Школьная жизнь текла своим чередом. Закончился первый из трёх учебных триместров, начался второй. Школу номер тринадцать охватило искреннее стремление вести здоровый образ жизни — это если судить по посещению уроков физической культуры и уроков физиологии и здоровья. И вообще увеличилась тяга к знаниям — это уже судя по посещению других предметов. Да и отметки за триместр об этом говорили, очень хорошие, высокие отметки у всех старших классов, за исключением биологии: там встречались и откровенно низкие.

Ингвар активно общался со своими одноклассниками, которые всё больше и больше успокаивались и смирялись с вынужденным взаимодействием с Психом и его сестрой. Её тоже перестали избегать как чумную. Хотя к концу триместра опять возникла волна паники, но не из-за того, что Ингвар кого-то покалечил, а потому что Оно-э заметила других учеников и стала проявлять к ним интерес, пошла, что называется, в люди. Причём интерес этот мог проявиться в рассматривании, а мог и в прикосновениях, ощупывании. Первые жертвы изучений замирали в ужасе и шоке, а отвлёкшемуся Ингвару приходилось в срочном порядке их спасать, оттягивая Оно-э. Чтобы не плодить нервные срывы, Ингвар попросил в таких случаях сразу же звать его. Вот и раздавалась очень часто:

— Псих! Ингвар! Терминаторов! — Оно-э уже не очень хотела сидеть тихонько за партой, разглядывая тетрадку, или ручку, или линейку, или выключенный телефон.

По итогу все привыкли или смирились с террором Терминаторовых: один дружил, вторая давила зрительно и тактильно. Особенно доставалось Николаю Еремчуку. Чаще всего эта парочка родственников сопровождала его, всегда и везде, в том числе и в столовой: опять-таки и на завтраке, и на обеде. Мало того, что от них нельзя было отвязаться, они ещё отдавали Николаю свои порции. Здесь тоже отгремела своя война, в которой Еремчук опять проиграл. Порция взята, а то, что к ней никто не притронулся, никого не волновало — она выбрасывалась. Вот и пришлось Еремчуку спасать еду: Ингвар зачем-то брал порции себе и сестре, но сам максимум мог выпить чай или компот, Оно-э вообще ни к чему не притрагивалась. Поэтому и получалось у Коли наесться до отвала, причём в последнее время у него действительно был зверский аппетит, а ещё он даже начал вытягиваться в росте и набирать вес. Иногда к их компании присоединялась Скворцова, которая даже предложила Коле носить пищевые контейнеры и забирать еду себе на ужин, но тут он уже отказался на отрез, за исключением булочек, которые относил домой для мамы и сестры.

На уроке же физкультуры эта четверка была совсем неразлучна. В строгом соответствии с выданной программой Ингвар заставлял Колю заниматься растяжкой, бегать, прыгать, работать со своим весом, с отягощениями, Оно-э кривлялась рядом. Помимо этого Николай начал повторять большинство упражнений и дома, а также выходить во двор и заниматься на турнике и брусьях. Скворцов же первое время участвовала номинально — просто присутствовала рядом и ничего не делала. Вообще, она некоторое время назад была какой-то подозрительно тихой, подавленной и задумчивой, а потом опять расцвела и забила энергией. Причину таких метаморфоз знал только Джерри Дмитриевич Томов, которому она доложила сразу же:

— Иду сегодня в школу, выхожу из подъезда, а эти два брата-акробата уже ждут меня. Ну, думаю, буду тянуть время, как вы и говорили, прикидываться дурочкой, обещать скоро дать ответ. Только один из них протягивает мне визитку и говорит, что если начнут подкатывать Яростные, говори, что у тебя тёрки с Рукой, если не поверят — звони, подъедем перетрём мы, или кто из старших. Джерри Дмитриевич, вы волшебник! Не чар, а как в сказках волшебники, что могли сделать магией что угодно, хоть тучи разогнать, хоть хрустальную туфельку создать, хоть замок построить!

— К сожалению, я не волшебник, магией что угодно не могу делать, вообще ничего не могу создать: ни замок, ни даже фаербол. Зато знаю, что может — заулыбался Джерри.

— Хм… — задумалась Скворцова, — но сила колдунов и ведьм, вроде, тоже ничего такого не может создавать…

— Да забудьте вы уже этих ведьм и колдунов! Зачем чары, если людям нужны деньги, которые могут и замки создавать, и нанимать чаров с фаерболами. — стал серьезным Джерри. — Я решил вопрос, но это решение скорее всего временное, вернее, оно точно временное, поэтому, Катерина, не расслабляйся. Про деньги даже не думай, ты мне ничего не должна, пока, получается, это я тебе должен обещанное. А что касается этих разборок, то сроки не оговаривались, но пройдёт год-два, меня рядом не будет, соглашение забудется, тем более временные рамки и не оговаривались. А там или опять понадобится боец, или захочется ещё лёгких денег. Поэтому развивай свой дар, становись сильнее, ведь твоя личная сила — залог относительной свободы и самостоятельности. Никто не будет излишне давить на айчара, это чревато. Будут стараться договориться, купить, там уже можно будет обозначать приемлемые для себя условия, идти на какие-то компромиссы. А если станешь мегаайчаром, то сама сможешь творить всё, что захочешь.

— А кто такие мегаайчары? Вы их видели? Знаете?

— Да не знаю, это я так, только что сам придумал. — опять начал улыбаться Джерри. — Всё, вперед за учёбу и работу, кстати, вы с Наташей вообще молодцы, подумаю, как вам какое-нибудь дополнительное поощрение организовать.

С того момента Скворцова опять вернулась к заводским настройкам. Её кипучий разум и фантазия начали искать точки приложения усилий. И быстро нашли: она вспомнила, что обещала колдуну и ведьме заниматься единоборствами с Еремчуком, а до сих пор ничего не сделала. Галактика в опасности! Ведь в сказках богатыри и айчары, которые сходились в битвах с колдунами и ведьмами, ради победы не врали и не нарушали данного слова, преодолевая тяготы и лишения и в итоге повергая врагов, а она никак не тянет ни на былинного айчара, ни тем более на богатыря, поэтому не стоит злить и дразнить Зло — ей вообще не к лицу будет ранняя седина.

На очередной урок она принесла лапы и заявила Ингвару, чтобы тот рассчитывал выделить время и на её тренировку. Нужно отметить, что за всё прошедшее время за их четверкой очень пристально наблюдали, и не только одноклассники, но и физруки, особенно Николай Константинович, пожилой, но ещё очень крепкий, жилистый мужчина, в прошлом мастер спорта по борьбе. И если Скворцову он знал, вопросов по ней не было, то вот новенькие его почему-то очень заинтересовали. Девочка ещё ладно, а этот здоровый почему не со всеми занимается, а по бумажкам тренирует Еремчука. Причем несколько раз он подходил и поправлял Терминаторова и Еремчука, показывал правильные движения и положение тела. Терминаторов на секунду замирал, а потом соглашался, хотя один раз сказал, что всё они делают правильно, так нужно. Конечно, придумывал ответы Ингвар не сам, он консультировался с Селеной, но вот этот единственный отказ Ингвара очень сильно зацепил Николая Константиновича, тот принял его на свой счёт и начал понемногу узнавать у класса, а с чего этому коню такие привилегии, он там знаменитый мастер спорта или тренер, или что? На что ему прямо ответили, что хрен его знает, но однозначно он Псих, трёт с Ужасом, как со старым знакомым, да и реально здоровый. Мутант, одним словом.

Как бы физрук ни храбрился, но он сам с заучем общаться спокойно не мог, тут возразить было нечего, а вот сила новенького школьника всё не давала ему покоя. Вот и подошёл учитель к самостоятельной группе в начале урока:

— Терминаторов, а ты сам почему не занимаешься?

— Мне не надо, сильнее уже не стану, да и слабее тоже. — Ингвар тоже посещал уроки Селены и уже знал, что такое анаболизм и катаболизм.

— Вот прямо сильный? — не унимался Николай Константинович.

— Нууу, да. — чесал затылок Ингвар, не понимая причины такого внимания.

— А сколько раз подтянешься?

— … Не знаю…

— В смысле не знаешь?

— Никогда не подтягивался, это вот на турнике?

— Да, давай, попробуй.

Выдав очередное задание Еремчуку, Ингвар направился к перекладине, за ним потянулась и Оно-э, а там уже окружили турник и все пацаны из двенадцатого «Г». Перекладина очень сильно провисла от веса Терминаторова, хотя даже с учётом его габаритов, не должна была. На разе сотом тот резко отпустил перекладину, отчего она завибрировала как струна, издавая низкий гул.

— Не, я так до звонка с урока могу, а мне с Колей заниматься нужно, пусть эти вот подтягиваются. — указал Ингвар на одноклассников Николаю Константиновичу, очень впечатлённому результатами.

Только вот на турник полезли не одноклассники, а Оно-э, которой, видимо, очень сильно понравился гул перекладины, отчего та решила повторить за Ингваром, только вот силы не рассчитала, отчего перекладина была вырвана из проушин со страшным скрежетом разрываемого металла.

Красивая улыбающаяся девушка с разноцветными глазами тут же передала трофей ближайшему парню и спрятала руки за спину.

— Ну или пусть отжимаются. — в очередной раз почесал затылок Ингвар. — Я к Джерри Дмитриевичу сам подойду, закажем новый турник, покрепче.

— Это хорошо, это ты подойди… — не унимался физрук.

Сила это понятно, но хотелось доказать этому школьнику, что нечего выпендриваться, сила не всегда главное, важна и техника, а ещё он очень не любил проигрывать, даже если с ним никто не играл:

— А давай-ка с тобой поборемся!

Ингвар скептически осмотрел Николая Константиновича.

— Ты не зыркай, я и не таких шкафов валил с ног!

Отвертеться у Ингвара не получилось, только вот борьба закончилась очень быстро. Нет, физруку удалось совершить мастерский проход в ноги, как в молодости, соперник даже дёрнуться не успел, только вот было ощущение у Николая Константиновича, что он прошёл не в ноги, а в две железобетонные сваи, зарытые глубоко в землю, с которыми ничего не смог сделать, как ни напрягался.

— Я победил? Можно уже пойду?

— Идти. — кряхтя выпрямился физрук. — А вы чего расшушукались, как бабы на базаре, гуськом вокруг зала марш! — очень не понравился ему шёпот двенадцатого «Г».

Однако обсуждали совсем не учителя. По мере того, как пообвыклись с новыми закидонам Оно-э с ощупыванием, стали появляться и шуточки ниже пояса: мало ли за что она схватится. Причём уже был и первый счастливчик, Еремчук, его схватили за жопу, хотя больше счастливчиков было среди девчонок, почему-то их Оно-э изучала пристальней. Теперь было не до смеха, стало ясно, что мутанша могла легко оторвать с корнем и то, что не нужно, и то, что нужно. Придётся постоянно быть начеку и заранее звать Психа.

— Всё, Ерёма, заканчивай с этим. — схватилась за лапы Скворцова, — теперь позанимаешься со мной. Начнём с нескольких стоек, движений ногами, и хотя бы один удар поставим тебе до Нового года. А к лету вообще из тебя бойца сделаем! Хотя ты и так боец, а станешь бойцовским бойцом! Ты тоже, Ингвар, присоединяйся, а то ходишь как танк… Я в курсе, что у танков гусеницы и они ездят, но если бы у них были ноги, то ходили бы прямо как ты! А вот тебя, Оно-э, ничему учить не буду, а то ещё поубиваешь тут всех! Ингварчик, вот сама себе удивляюсь, но не могу не предложить: ты бы, может, ей кандалы какие купил и на руки, и на ноги, да потяжелее, и намордник, на всякий случай. Аааааа! Оно-э, я вообще-то не по девочкам, да и у тебя своя попа будет даже лучше моей, грудь тоже не нужно трогать, мне мальчики нравятся…

— А кто всё пытался узнать, как забеременеть от айцелителей и от … ну от женщины? — тут же продемонстрировал отличную память Николай Еремчук, наблюдая за тем, как Оно-э охотиться за легко ускользающей от неё Скворцовой.

И если сразу движения сестры Ингвара были больше неуклюжими, то очень быстро они стали такими же плавными и грациозными, как и у Кати. Догонялки перерастали в завораживающий танец, а урок переставал быть томным. Коле даже пришлось прочистить горло и отвернуться, так как Скворцова проиграла и тут же была заключена в объятья.

— Ингварчик! Спасай! Я очень нежная, хрупкая и ранимая! А вы семейка монстров, раздавите меня и мокрого места не останется!

Ингвар пошёл разнимать девушек, за которыми пристально наблюдала сейчас вся мужская половина двенадцатого «Г» и Николай Константинович, женская половина занималась в другом зале. Посмотреть было на что: на физкультуру девушки пришли ну в очень облегающих нарядах, хотя Оно-э в таких спортивных костюмах ходила всегда.

— Язык останется. С ним никаким силам не справиться… — не удержался Коля.

— Ах вот ты как заговорил, Еремчук! — упёрла руки в бока освобождённая Катерина, при этом улыбаясь. — Тогда отменяем на сегодня стойки, покажу тебе как работает проход в ноги, который хотел продемонстрировать Николай Константинович!

Были расстелены маты, на которые Екатерина и уронила Еремчука. Он попытался вырваться, но силы были пока не равны, Катя зафиксировала ему руки в области шеи, навалившись сверху.

— Ну что, можешь начинать умничать, чего молчишь?

Умничать Коля не собирался, да и вряд ли бы смог. Первый раз в жизни на нём лежала девушка, причем такая красивая, поэтому кровь начала отливать от мозга к другому органу, что не осталось незамеченным для Катерины, глаза которой широко распахнулись.

— Скворцова! Не придуши его там! — крикнул Николай Константинович, глядя как стремительно краснеет лежащий под Катей Еремчук.

Глава 26

Близился Новый год, а Ярослав Лебедев, по кличке Ярый, так и не решил, что ему делать. А решать что-то было нужно. Позиции Яростных пошатнулись. Нет, до катастрофы было ещё далеко, хотя Дракон и был его правой рукой, одним из сильнейших айчаров в банде, но кроме него было в группировке ещё несколько десятков айчаров, сотни чаров и тысячи бойцов. Просто поползли слухи, что кто-то серьёзно и безнаказанно треплет Яростных, причём не мелочь и шушеру, а уважаемых людей. Вот и начали поднимать головы то тут то там те, кто раньше и шелохнуться боялся. Вопросы решались, быстро и жестоко решались, но всё равно бойцы гибли, и не только рядовые. Нужно было предъявить обществу расправу над врагом, показать силу Яростных, только вот враг был какой-то мутный, выглядевший совсем не внушительно, поэтому даже показательная казнь этих учителей, вернее директрисы, зауча и завхоза сраной, блядь, тринадцатой школы Муходвинска, на фотографии которых он уже насмотрелся до тошноты, могла вызвать ровно противоположный эффект: засмеют, уверятся в слабости или сумасшествии Ярого и Яростных. Ещё бы школьников или вообще детсадовцев определили в виновники исчезновения более шестидесяти членов банды во главе с Драконом. Серёга не объявлялся, поэтому молчал и Горхи, ожидание выматывало. Нужно было немного расслабиться, может быть, съездить в Монаку, там как раз планировался какой-то закрытый новогодний концерт популярных певичек, будет много и актрисок, известных блогерш, присмотрит себе кого поинтересней.

Когда Ярому сообщили, что его правая рука в сопровождении серьёзной группы, да с армейским артефактным защитным комплексом, отправившийся в Муходвинск, бесследно исчез, без шума и пыли, он не поверил. Потом прибыл боец, специально оставленный Драконом на этот случай. Он и начал рассказывать о стрелке, забитой с завхозом, на которую должны были приехать и директор с заучем. Готовились основательно, в расчёте на столкновение с айцелителем и земляком, только ничего не помогло. Никаких следов сражения на пустыре, вообще никаких следов, будто там никого и не было, так — еле различимые следы шин, но точно сказать, что за машины тут были — невозможно.

Ярый взбесился: никакой самый сильный айцелитель и айчар земляк не пробьют армейский артефактный комплекс, а значит работала большая группа, более десятка сильнейших айчаров, а в Муходвинске такую силу мог собрать только один человек — Горхи, законники бы делали всё это показательно, на камеры, с сообщениями в новостях о борьбе с преступностью, но с ними всё договорено и кому нужно заплачено.

Гордей Антонов, по кличке Горхи, обедал в одном из самых дорогих ресторанов столицы Рашина, когда неожиданно перед ним уселся Ярый. Охрана не побеспокоилась, личность Лебедева им была хорошо известна, телохранители которого так же остались в стороне от боссов.

— Ты решил бить в спину? Как последняя сука? Объявить войну ссыкотно?

Горхи оторвал взгляд от блюда:

— Я сейчас ударю, и не в спину, а в морду, не зассу, веришь?

Ярый немного сдал назад. В личном плане, как физически, так и в плане чар Горхи был сильнее. Физически — значительно сильнее, по силе чар — немного, но разница была, и эта разница при личном противостоянии скорее всего привела бы к гибели Ярослава. Ярый при хорошей подготовке мог выдать девятку, иногда десятку, Горхи это делал без подготовок, да и в мире асфальта и бетона земляки чувствовали себя в родной стихии везде. А вот Яростные были и богаче, и многочисленнее, чем Рука — наркоторговля приносила серьёзные деньги, тем более Рука на своей территории никому не позволяла торговать. В Рашине у Яростных практически не было конкурентов. Банда Ярого пыталась влезть и на территорию Руки, но не напрямую. Из-за этого постоянно и конфликтовали бывшие друзья Ярослав и Гордей. Старшая сестра Антонова умерла от передоза, когда тот ещё был пацаном, вот он к наркотикам и относился исключительно негативно, и никакие предлагаемые суммы не могли его сбить с этого пути.

— Больше шестидесяти человек, Гордей, в том числе Мот и Дракон, пропали в Муходвинске, с концами, без следов. На кого мне думать? Дед тут ни при чём, я первым делом связался с нашими людьми в СГБ и МВД. Да у них не самые большие погоны, но вряд ли такую операцию смогли бы провести без шума.

— Интересно так… — задумался Горхи. — Но на меня ты зря гонишь, или уже сам подсел на наркоту? Не первый год знакомы, должен понимать, что первым делом я пришёл бы за тобой.

Ярый окончательно успокоился, он реально сорвался, дал слабину и толком не подумал. Действительно, Горхи не стал бы разбираться с Драконом, а его люди ничего бы не делали без его одобрения. В Руке царила железная дисциплина.

— Ты прости, тогда я не знаю, что думать… и что делать — откинулся на стул Ярый.

— И никаких зацепок?

— Да зацепка одна, тринадцатая школа Муходвинска, но это, блядь, смешно.

— Школота потрепала? — заулыбался Горхи.

— Это нихера не смешно. Об этом пока особо никто не знает, но слухи поползут, не утаишь. Повылазят шакалы, попробуют урвать кусок. Думаю, передел и тебе не нужен, а всё к войне и идет, только кто эту карусель раскручивает???

— Такая сила есть только у Деда, у Серёги не пробовал поинтересоваться? Хотя что это я, с какого года он тебя на дух не переносит?

Ярый скривился. В одном из дворов Муходвинска росло три товарища, Ярослав, Гордей и Сергей, дороги которых потом очень круто разошлись, причем Ярый с Сергеем очень сильно поцапались из-за девчонки, которая выбрала деньги Ярослава, но потом была им быстро оставлена и забыта. Он вообще за ней ухаживал из-за чувства соперничества, хотелось победить хоть в чём-то, ведь Серёга в их тройке одарённых был самым сильным. Айчар-универсал, владеющий всеми четырьмя стихиями, тогда ещё молодой лейтенант Службы государственной безопасности. Потом Серёга пропал с радаров, да так и не появлялся больше. Он не заработал генеральских погонов, по крайней мере пока ещё, но имеющие в Рашине вес и влияние люди знали, что в ближайшем окружении Деда есть доверенное лицо, специалист-универсал по решению широкого круга задач.

— Знаешь же, что мы не контачим уже лет двадцать. Горхи, по старой памяти, попробуй ты. За мной долг будет!

Антонов начал настукивать ручкой столового ножа по столу, а потом, приняв решение, отложил его в сторону:

— Я попробую встретиться с ним, но сам понимаешь, человек занятый, непонятно где и непонятно чем, если повезёт, ответит быстро, если нет — придётся подождать, он иногда надолго пропадает. Но может и вообще отказать, мы же вроде как по разные стороны баррикад. Я с ним сам уже лет пять не виделся. Ты пока не наломай дров, собирай информацию, я тоже попробую что-нибудь узнать, твоя правда, война здесь и мне не нужна, как и новые игроки, ты-то соперник давно известный и понятный.

На том и порешили, и, как и предвидел Ярый, пришлось ему заняться отсеканием поднявшихся голов. Хотя между делом он и сам наведался в Муходвинск, прогулялся по пустырю возле кирпичного завода, только когда ему начали опять рассказывать про завхоза, зауча и директрису тринадцатой школы, которые теперь уже оказались прислужником, айколдуном и айведьмой, он чуть было не поубивал там всех сам. Сказал заткнуться, быть настороже смотреть по сторонам и ждать.

Горхи также занялся сбором информации и начал, как и Ярый, со своих осведомителей в силовых структурах, также с нулевым результатом. Нигде никакие силы не приводились в движение. Значит если что-то и было, то очень сильно засекреченное, а значит нужно обращаться к Сергею Никитину. Сообщение было отправлено, но уже месяц висело непрочитанным. Звонил Ярый, но в ответ получил только то, что пока ждём. А потом среди банд, блатных и просто людей в теме стали ходить слухи о том, что Яростные уже не те, начались мелкие стычки. Появились и другие небылицы о существовании некого врага Яростных в Муходвинске, который их там сильно проредил. Горхи стало интересно, и он решил лично наведаться в Муходвинск.

Приезда высочайшего начальства в Алмазе никто не ждал, но очень быстро организовали закрытый приём для своих в местном кафе. Тор между делом отчитался и о текущих делах.

— А что по Яростным слышно? — зашёл издалека Горхи.

— Да ничего не слышно, ведут себя тихо, особенно с нами, так как потеряли много бойцов, а так шустрят, набирают активно людей.

— Точно потеряли?

— Ну свечку никто не держал, но Дракона с серьёзной группой видели в городе, я даже думал поднимать тревогу, но они как быстро появились, так быстро и пропали. Причём больше их никто не видел, или это неправда и Дракон возле Ярого и трётся?

— Хм…, да нет, не трётся… И что ты думаешь по этому поводу? Какие слухи ходят?

— Да разные слухи ходят, в том числе и на нас грешат…

— Ты не стесняйся, рассказывай всё, что знаешь, только с учётом того, что это не мы.

— Да нет ничего конкретного, кто-то где-то что-то видел, кто-то где-то что-то слышал, мелят херню, но никаких доказательств.

— Что ты мнёшься, мне из тебя тянуть надо?

— Да не надо, Горхи, но сплетни пересказывать…, причём похожие на сказку, типа, сцепился Мот с завхозом тринадцатой школы, а тот оказался марионеткой айведьмы, которая ещё и с айколдуном ручным…

— Давай подробнее! — подался вперёд Горхи.

— Да херня это всё, какие колдуны и ведьмы, а Томов, завхоз этот, обычный мужик, только что при серьёзном бабле, а так нормальный…

— Стопэ… откуда информация, что при серьёзном бабле, и откуда знаешь, что нормальный?

— Ездит на новенькой Вентлеу, да и тёр я с ним…

— А какие у тебя могли быть дела с завхозом тринадцатой школы? Мы школы не трогаем.

— Он сам приехал, через Слава на меня вышел, просил за одну из школьниц, Яростные её кошмарили, к себе тянули, она сильный пирокинетик, ну и мы немного кошмарили, я сразу обозначил сумму, причём чутка завышенную, с прицелом немного сбросить, а тот спокойно согласился, пожали руки и разошлись, а на следующий день Слав деньги и привёз. Но мы и отработали, Огоньки крутились рядом с её домом, но там наши живут, они и побазарили с ними, больше никого видно не было, завхоза тоже — значит всё ровно.

— А что за Слав?

— Так наш это, даже герой, пару месяцев назад замес был с залётными, так меня и ребят можно сказать спас, собой прикрыл, две пули схлопотал, но размотал пришлых, чар он, не особо сильный, но дуал.

— А он каким боком с этим завхозом?

— Так Слав школьник ещё, он в этой тринадцатой школе и учится. — пожал плечами Тор.

— Слушай, мне бы переговорить и с этим Славом…

Слав ещё был в школе на уроках, на звонки не отвечал, на сообщение через некоторое время ответил, что свалить с уроков вообще не вариант, только если война началась, иначе никак. Будет сразу после них. Войны никакой не было, поэтому высокому начальству пришлось ожидать школьника.

Когда Слав поднимался к Тору он никак не ожидал там встретить самого Горхи, только вот трепета, а тем более страха, перед боссом не испытал. Тринадцатая школа сильно закаляла своих учеников, тем более сегодня последним уроком шла биология.

— Здарова, Слав, я Горхи, давай, присаживайся рядом, накидывай еды, не стесняйся, разговор есть.

Упрашивать Слава не нужно было, и стесняться он не собирался, вкусных блюд на столе хватало. Горхи же немного подождал, пока школьник наестся, точнее нахватается, вспоминая свою школьную пору и вечное недоедание.

— Слав, зашёл у нас тут разговор, о делах твоих, подвигах, а потом вспомнили и завхоза вашей школы Томова… — от Горхи не ускользнуло как собрался и нахмурился Слав. — Чего ты напрягся?

— Мы его на счётчик поставили? Денег опять должен?

— Никто его на деньги не ставил, там был расчёт за оказанную услугу, деловые отношения, а ты что, пошёл бы против своих, если что?

Слав замялся, не зная, что и как ответить:

— Да нее…, но как-то… нормальный он, по-человечески к нам, выручал меня…

— Как выручал?

— Ну когда меня подстрелили, от Ужаса прикрыл…ну почти прикрыл…

— Что за Ужас?

— Зауч наш, айколдун…

— Слав, ты вроде не маленький, откуда колдуны?

— Точно колдун, Ерёма доказал…

— Таак, давай подробнее про доказательства, только факты, которые можно подтвердить.

Слава и рассказал про все странные случаи в их школе: восстановившиеся и выросшие зубы, вылеченный врожденный порок сердца, гниющие языки, с которыми не мог справится ни один доктор, ни священник, ни целитель, седина после нескольких минут разговоров в кабинете у Шпака, которая потом исчезала сама по себе, о том, что рядом с Ужасом очень тяжело находиться, и вообще он на живого человека не похож, о признаках колдунов, ведьм, с отсылками на знатока истории Еремчука, но он может уточнить у того конкретные источники информации, Еремчук совсем не трепло, ну и конечно же рассказал и про себя.

Горхи сразу же нашёл взглядом находящегося рядом Листа, который кивнул в подтверждение слов Слава.

— Очень интересно… — откинулся на спинку кресла Горхи, задрав голову к потолку.

Не то, чтобы он сразу поверил всему сказанному, но эту информацию действительно можно было проверить. Правда возникал ещё один вопрос, который он, не задумываясь, произнес в слух:

— Откуда же они такие взялись и почему оказались здесь?

Слава за время длительного обстоятельного рассказа успел опять проголодаться, поэтому спокойно и деловито накладывал себе в тарелку новые порции:

— Тут фактов у меня нет, но говорят, из администрации президента, роют в подвале нашей школы древние артефакты, а так типа какой-то эксперимент Министерства образования.

Вся расслабленная задумчивость Горхи моментально улетела:

— Кто говорит, что из администрации президента?

— Да по школе такие слухи ходят. Может кто придумал, может нет. — занялся Слав едой.

Горхи же его больше ни о чём не расспрашивал. Там, где администрация президента, там и президент, за спиной которого всегда маячит Дед. А значит никаких телодвижений он до разговора с Серёгой больше делать не будет. Лезть в какие-то мутные дела государства с давно исчезнувшими ведьмами и колдунами чревато встречей с тем же Серёгой и командой из СГБ, только разговоров уже не будет.

Глава 27

С окончанием первого учебного триместра, каникул и началом занятий нового учебного триместра Селена принялась изучать общую успеваемость по школе. В начальных классах оценок не ставили, а вот старшие классы радовали, причём чем старше класс, тем лучше отметки. В одиннадцатых и двенадцатых классах вообще учились только хорошисты и отличники по всем предметам, за исключением биологии. Преподаватель биологии тут же был вызван на ковёр:

— Стиг, что это ты нам статистику портишь? Ты их так запугиваешь, что школьники не в состоянии ни контрольную работу хорошо написать, ни у доски ничего ответить?

— Они не справляются потому, что либо не могут, либо не хотят выучить заданный материал. Я выставляю оценки с учётом страха и волнения — даже немного завышенные.

— Вот другие предметы они прямо в состоянии выучить, а биология, мать всех наук, самая тяжелая и с ней не справляются?

Стиг сарказм не оценил, ни улыбкой ни другой эмоцией, мутные серые пародии на глаза равнодушно буравили Селену:

— Ещё варианты есть? Я уверен, что максимально объективно оцениваю знания и проделанную учениками работу.

— Получается, по другим предметам им просто так ставят высокие оценки?

— Это более правдоподобное предположение, хотя просто так ничего не бывает. Да, кстати, оценивать успеваемость после нас точно будут не по журналам: до начала нашей работы учеников тестировали, так же будут тестировать и в конце года.

— Тааак! — Селена вскочила со своего кресла и начала быстро ходить по кабинету. — Это засада! Нужно всё исправлять, журналы должны показывать близкие к действительности результаты! Зачем учителя вообще так делают?

— Могу предположить, что или из-за страха, или из-за материальной выгоды.

Селена остановилась и сосредоточила силу и внимание на происходящем в классах школы. Радости, удовольствия или счастья от получения взятки она нигде не нашла, так же как и запугивания или насильственных действий в адрес преподавателей, зато обнаружила, как в пятом классе учительница бьёт ученика указкой по рукам, что привело её в ступор.

— Стиг, а почему у нас учителя бьют учеников?

— Я так понимаю, это риторический вопрос? К разъяснительной работе по поводу объективной оценки знаний учащихся я добавлю лекцию о недопустимости непедагогичных методов, приёмов и технологий обучения.

В этот же день всему педагогическому составу было доведено, что завтра в конце рабочего дня им всем надлежит быть в актовом зале. Вся школа, в том числе и учителя, была наслышана о лекциях Стига Семёновича для старшеклассников, как и о результатах таких лекций. Преподаватели стали волноваться ещё с вечера. Естественно, эта информация дошла и до школьников, поэтому не было ничего удивительного в том, что ученик или ученица, точившие зуб на учителя, при окончании урока могли со злорадством выкрикнуть, иногда тайком, из толпы, меняя голос:

— Актовый зал ждёт! Пизда вам! Удачи! Привет Стигу Семёновичу!

Преподаватели на такие фразы практически не реагировали, только вздрагивали. А вечером отправились в актовый зал, где их уже ждал айколдун Стиг Семёнович и айведьма Селена Александровна.

С методикой и методологией выставления оценок разобрались быстро. Стиг сразу дал понять, что не потерпит необъективных оценок. Опасающиеся сразу могут ссылаться на него, хотя практика показывает, как и с посещением, всё будет воспринято спокойно, в случаях недопонимания, угроз, намёков на угрозы — фамилии ему на стол. Он с Селеной Александровной, как их непосредственные руководители, не оставят учителей один на один с такими проблемами.

В случаях же принятия решения преподавателем о злоупотреблении своим положением для материальной выгоды — лучше сразу писать заявление на увольнение… и молиться.

После таких слов Селена Александровна с укоризной посмотрела на своего заместителя по учебно-воспитательной работе.

А тот спокойно перешёл ко второй части лекции, написанной исключительно Селеной. Правда и традициям Стиг изменять не стал, наверное, ещё при жизни, его можно было назвать в том числе и творческим человеком, поэтому эту лекцию так же заканчивал добавленными от себя равнодушными, тяжёлыми и холодными словами:

— Уважаемые коллеги, поймите, насилие порождает насилие, и ваши насильственные действия обернуться против вас. Не важно, будет ли это какой-то несчастный случай вне школы, или этот ребенок затаит обиду, подрастёт и отомстит, или это будет насилие со стороны уже вашего руководства по отношению к вам. Очень прошу вас пересмотреть свои отношения с учениками… Благодарю, что задержались и присутствовали здесь, если нет вопросов, то у меня всё… Всем до завтра.

Коллектив школы, стараясь не дышать, в гробовой тишине, но при этом очень быстро покинул актовый зал, усиленно стараясь не давать волю фантазии и гнать из головы мысли о том, какое чудовищное насилие могут устроить им айведьма и айколдун, а Селена, наконец-то, смогла выдохнуть:

— Стииииииг!!!

Но нужно отметить, что лекция Стига возымела свой эффект. Хотя преподаватели на следующий день и выглядели более прибито, чем обычно, но вот с учениками работали более уверенно и твёрдо, а те, на удивление, особо и не протестовали, не показывали свою взрослость и крутость. Правда удивления там и не могло быть, кто-то из учителей сразу же выложил карты на стол: колдун и ведьма не дадут им выйти за рамки, но и в противоположном случае выступят в поддержку, предпримут все возможные усилия для наведения порядка среди учащихся. Весть моментально облетела школу.

Селена удовлетворённо потирала руки, наблюдая за происходящим на уроках. Упал её взор и на урок физкультуры, где Скворцова работала на лапах с Еремчуком, а физрук, Николай Константинович, соревновался с Ингваром в трёхочковых бросках по баскетбольному кольцу. Ингвар уверенно побеждал и на этот раз. Это зрелище натолкнуло её на замечательную мысль: в Рашине не было традиций спортивных соревнований между школами, а тем более городских соревнований между школами, но почему бы им не появиться? С таким предложением можно обратиться в мэрию, а там и за бюджет поговорить…

Придуманный план моментально начал приводиться в исполнение. Подготовлено и распечатано красиво изложенное предложение о проведение общегородского мероприятия «Спортивные соревнования между учащимися старших классов средних школ города Муходвинска», которое, естественно, не отправлялось по почте, не передавалось в секретариат. Селена лично поехала в мэрию, чтобы записаться на приём к мэру города, где ей сказали, что график приёма граждан расписан на год вперёд, обратитесь пожалуйста через полгода. Было понятно, что и через полгода график будет расписан на год вперёд. Граждан мэр не принимал. Она не сдавалась, говорила, что выступает в данном случае как представитель подведомственной организации с вопросом по общегородскому мероприятию, рассказывала о важности таких мероприятий, намекала на тонкости должностной инструкции мэра, но результат был таким же — никаким.

Ни с чем она направилась обратно в школу, только вот не успела доехать, как ей позвонила секретарь мэра:

— Здравствуйте ещё раз, мэр вернулся и сейчас у себя, сегодня у него больше ничего не запланировано, вы можете попробовать спросить, примет ли он вас…

Селена явно слышала какое-то волнение у разговаривающей с ней женщины, но мало ли что в жизни у людей бывает, главное, у неё появился шанс, который она должна использовать! Такси развернулось и быстро поехало обратно в мэрию.

Артишок Лев Николаевич, мэр города Муходвинска, очень сильно удивился, когда к нему в кабинет вошла очень приятная на вид, да, наверное, и на вкус дамочка, но начала тараторить какую-то ахинею:

— Здравствуйте, извините, что отвлекаю, меня зовут Дрейк Селена Александровна, вы бы могли уделить минут пять времени, я директор школы номер тринадцать и хотела бы выступить с предложением о проведении общегородских соревнований…

— Стоп! — он бы ей уделил пять минут времени, а десятью годами ранее и сто пять минут, но возраст уже не тот, так что нет, тем более она сюда пришла явно его не радовать. — Как вы сюда вошли? И почему вообще решили ко мне идти, у вас есть непосредственно руководство в лице администрации района, вот туда и обращайтесь!

— Но это же общегородское мероприятие…

— Вы меня не поняли? Я же сказал, всё через районную администрацию, всего вам хорошего, покиньте кабинет.

— Хорошо что дамочка послушалась и не пришлось вызывать охрану. Эх, дожился, защищаться от таких красавиц с помощью охраны! — думал про себя Лев Николаевич.

А этот случай и эта красотка никак не выходили из головы мэра, особенно её попа, как орех, которая так и просится на грех.

— Как там она говорила? — начал вспоминать Лев Николаевич. — Тринадцатая школа, Дрейк. Что-то знакомое, где-то я это уже слышал… Кто у нас там ответственный за тринадцатую…. Аааа… старина Борис Петрович…

Он тут же набрал телефон главы районной администрации:

— Петрович, что-то ты совсем мышей не ловишь, твои тут ко мне тягаются, красотка конечно, но ты бы мне её лучше в баню привёз.

— Что за красотка? — по голосу было откровенно слышно, что Борис Петрович начал нервничать и беспокоиться.

— Да директор твоей тринадцатой школы…

— Что она хотела? Ты согласился? — в голосе Петровича чувствовался откровенный страх и паника. — Срочно звони ей и на всё соглашайся, пока не пришел ОН…

— Извините, а Дрейк Селена Александровна… — послышался холодный мёртвый голос со стороны открывшейся двери кабинета, а в трубке начали раздаваться короткие гудки, которые отдавались такими же короткими пульсирующими вспышками боли в висках и затылке мэра.

С такой же частотой и вспышками боли в груди забилось и сердце. Что было дальше мэр помнил смутно, но вот последние слова Бориса Петровича запомнил, поэтому придя в себя он тут же попытался набрать его снова. И через пять минут, и через полчаса, и через час его вызовы встречали короткие гудки. Выйдя из себя, Лев Николаевич потребовал машину и направился в здание администрации района, но там выяснилось, что глава уже как несколько месяцев работает удалённо, а документы на подпись ему возят на загородную дачу, куда мэр сразу же и отправился.

— Ты совсем охерел?! — начал орать Артишок, когда, ворвавшись на участок, застал Бориса Петровича сидящим на кресле-качалке, укутавшимся в плед и любующимся видами на заснеженные лес и озеро. — Что себе позволяешь? Почему не берёшь трубку, и, вообще, почему не на рабочем месте?

— Она сказала работать из дома, побольше времени проводить на природе. — можно даже сказать проявил неуважение к начальству глава районной администрации практически не отреагировав на крики и вопросы мэра, что распалило того ещё больше.

— Кто она, блядь, ты рехнулся тут?

— А вот употреблять такие слова рядом с её упоминанием не стоит. Я про Селену Александровну, вы познакомились сегодня.

Обстоятельства знакомства, а также его последствия всплыли в памяти и охладили пыл Льва Николаевича.

— Это с каких пор она тобой командует?

— С тех самых, как убила меня и вернула с того света. Раз наведалась к тебе её тень, значит будешь умирать и ты. А вот возвращать тебе жизнь или нет — решит она.

Тут бы взъяриться Льву Николаевичу, только выступил холодный на лбу, да начало сдавливать сердце, поэтому спросил:

— У тебя коньяк есть?

— Пошли в зимний сад, сейчас всё организую.

Давние знакомцы, отложив в сторону субординацию, выпивали на застеклённой веранде с шикарным видом и обстоятельно беседовали. Хотя больше рассказывал Борис Петрович, а Лев Николаевич его слушал. Даже сидя загородом, глава районной администрации не выпускал бразды правления из рук, а также скрупулёзно собирал всю доступную информацию, поступающую из тринадцатой школы. Знал он про последнюю версию с айведьмой и айколдуном и очень даже быстро с ней согласился: в стандартные рамки произошедшее вписывалась с трудом, зато легко объяснялось таким образом. Просто нужно было поверить в существование ведьм и колдунов.

— Петрович, но с ведьмами и колдунами ты, наверное, перегнул, ну согласись. — не хотел верить в сказки Лев Николаевич.

— Хм, может скажешь, что у тебя в кабинете сняли защитный артефактный комплекс или, быть может, ты отключил его?

Очередной раз за день мэр покрылся холодным потом, быстро налил себе полную рюмку коньяка и залпом выпил. Ведь комплекс работал, охрана проверяла его работоспособность каждое утро, а значит серому человеку действительно он не мешал. Объяснение тут могло быть только одно: вряд ли он разрабатывался и настраивался на силу колдунов, которых уже чуть ли не пятьсот лет не существует. Не существовало.

— И что делать? Звонить в администрацию президента? — Лев Николаевич уже вспомнил откуда была ему знакома фамилия имя отчество нового директора тринадцатой школы — из некой экспериментальной программы министерства образования, про которую он успел уже забыть, а также получил вводные от Петровича, что Министерство образования только прикрытие.

— И что ты им скажешь? Что тебя убивают ведьма и колдун? — грустно улыбнулся Борис Петрович. — Да и подумай хорошенько. С администрации ли они. Давно забытые силы, причём такого уровня, президент ли их контролирует?

Мэр был хорошо знаком с политической обстановкой своей страны, поэтому сразу понял намёк главы района на Деда. Беспокоить товарища Прохорова или обращать на себя его внимание совершенно не хотелось. Только всплыла в памяти ещё одна забытая информация:

— Слушай, а там же всего четыре таких группы было? Что по ним?

— Да именно, что ничего, всё тихо и спокойно, может как отвлекающий маневр они шли. Вообще не хочу думать и лезть в игры Деда. Посижу тут до мая, а там они и уедут. Это и тебе ответ на вопрос, что делать.

— Уйти в отпуск? На полгода? Не вариант, только если просто не появляться в мэрии…

— Тоже не вариант. — осёк мэра Петрович. — Не зли её. Звони сам, моли, договаривайся решить всё без личных встреч, не забудь, кстати, и про бюджеты, обязательно ей скажи, что утвердишь всё, что сможешь. И я искренне советую действительно смочь, ты может ещё не смотрел мои заявки, но одобряй, там сверх обычного только её требования. Успокоишь её — больше она к тебе не поедет.

— Спасибо, Петрович, выручил, вот по незнанию мог в такое влезть… Поеду уже, нужно выспаться, завтра утром первым делом разобраться с твоим бюджетом и звонить уже Селене Александровне, не забудь скинуть её телефон.

— Уже сбрасываю и тоже, наверное, буду собираться в город, коньяк что-то кровь разогнал, надо бы любовницу навестить, а то вчера у неё не был.

— Петрович, ты же постарше меня будешь, а тут прям через день по бабам, ты то хвались, да не завирайся…

— Да не хвалюсь я, — как-то даже огорчённо махнул рукой глава районной администрации, — это очень похоже на злую шутку ведьмы. Она как меня с того света вытянула, так теперь мой организм как у молодого, могу обследования показать. Пару дней бабы не было — по утрам колом стоит, аж зубы от боли сводит, жена сама отправила любовницу искать, ей тоже такого даром не надо, сказала только предохраняться, нам внуков нянчить, да и сам не хочу детей уже, мне и внуков хватает.

А утром Селена пребывала в приятном шоке: лично позвонил мэр города Артишок Лев Николаевич, передавал привет от Бориса Петровича, искренне заверял и убеждал её, что сделает всё, что она попросит и даже бюджет её уже утвердил, и ездить к нему не нужно, это его прямой номер, он на связи в любое время дня и ночи, достаточно просто позвонить.

Глава 28

— Катя, а ты чего больше с ним борьбой не занимаешься? Только этим вашим кикбоксингом? — спросил Ингвар, когда Скворцова уже который урок начала одевать лапы и готовилась приступать к своей части тренировки Еремчука.

— C этим террористом борьбой заниматься вообще невозможно!

— Почему это он террорист? — вспомнил Ингвар значение этого слова.

— Потому что в борьбе использует запрещённые всеми конвенциями и правилами приёмы и части тела!

Еремчук в это время стоял рядом и опять стремительно краснел.

— Ммм что за приемы такие?

— Можешь вот сам у своего друга спросить!

Ингвар перевёл взгляд на Николая, но судя по красному, но при этом закаменевшему лицу школьника, понял, что ответов он не получит. По крайней мере сейчас, если начнёт спрашивать в лоб, а значит нужно использовать уже не раз выручавшую тактику — не мытьём так катаньем. Очень стало любопытно, что это за приёмы.

После уроков Еремчук начал собираться не в библиотеку, а домой, что сразу же заметил и Ингвар, начав спешно одевать Оно-э. С верхней одеждой, на удивление, вопросов никаких не возникло. Девушка её долго рассматривала, изучала, гладила, мяла, но по итогу так и не пыталась сделать своей второй кожей — носила как все нормальные люди.

— Ты сегодня не занимаешься? — тут же на выходе из школы пристроились к своему товарищу Терминаторовы.

— Нет, написали из садика, сестре плохо стало, температура поднялась, нужно забрать её домой.

— Давай я с тобой, может какая помощь понадобиться!

Какая может понадобиться помощь Николай не представлял, но решил не спорить — с Ингваром проще согласиться, чем объяснить почему нет. Пользуясь этим принципом, через некоторое время пришлось отвечать и на заданный вопрос.

— Слушай, так а что это за приёмы такие и какие части тела? И зачем ты их используешь против Кати, если они запрещены, вдруг покалечишь или убьёшь?

— Ты не знаешь Скворцову? Она прикалывается. — начал объяснять Еремчук, постепенно краснея. На Оно-э он внимания не обращал, впрочем как и она на них: была занята важным делом — ловила снежинки. — Ну представь, на тебе лежит и ёрзает красивая девушка, прижимается грудью, какая часть тела заработает, какой орган? И это не голова и не руки, и не ноги! — всё-таки не решился сразу рубануть правду-матку Еремчук.

Ингвар начал вспоминать уроки биологии и осматривать себя. Потом до него дошло и появилась широкая улыбка. Он даже решил похлопать красного Колю по спине в знак одобрения, но в их общение влез незнакомый голос:

— Я не понял, как рядом с этой парочкой воркующих голубков оказалась такая лялька. Пидрилки, оставляйте нам девочку, мы ей покажем, что значит настоящие мужики, и спокойно занимайтесь своей гомосятиной.

Глаза у Ингвара начали медленно тлеть, он вложил руку Оно-э в руку Еремчука и направился к компании молодых людей, которая в середине холодного зимнего дня пила пиво и грызла семечки возле скамейки одного из подъездов во дворе дома по пути школьников к детскому саду. Телодвижения Ингвара шпану не напугали, некоторые со словами что-то вроде: — Сейчас эту гору мяса порубаем на фарш! — достали ножи, основной же в этой шайке достал небольшой ствол и направил на приближающегося Ингвара, только того это и не думало останавливать.

Сам Еремчук тоже не думал вмешиваться, понимал, что бесполезно, прикрыл собой Оно-э, ну на сколько смог, и достал телефон, раздумывая куда звонить. Звонить никуда не пришлось: в мгновение ока пистолет оказался в руке у Ингвара, которую он сильно сжал, превращая тот в комок металла. Даже раздалось несколько выстрелов сдетонировавших патронов, на которые Терминаторов не обратил никакого внимания, выбросив металлический мусор в урну, а затем спокойно сломал противнику обе руки. Остальные отшатнулись назад, приближаться даже с ножами к демону с горящими глазами никто не хотел. Окинув толпу взглядом, глянув на лежащего на земле и воющего гопника, рукава куртки которого начали пропитываться кровью, переломы были, судя по всему, открытыми, развернулся и пошёл прочь в ту сторону, куда они и шли. Коле пришлось вести Оно-э, которая и не сопротивлялась, следом.

Через несколько десятков метров Ингвар остановился, глаза у него уже стали нормальными, сказал спасибо, взял Оно-э за руку и, глянув в ту сторону, где сейчас вызывали скорую, буркнул:

— Не люблю такого, что, если я сильнее, то мне теперь нужно втаптывать в грязь каждого встречного поперечного, который мне не понравился, или из-за того, что у меня настроение такое…?

— Точно не нужно! — представил себе картину Еремчук, если бы какое-нибудь быдло обладало данными Ингвара, а затем задумался: ведь действительно, Терминаторов и с деньгами, и с такой силой нигде особо ей и не пользовался, не получал выгоду и тем более не злоупотреблял, что-то его останавливало, держало в рамках. — Ты вообще молодец…

— Понравилось тебе с Катюхой валяться? — вернул себе прежнее настроение Ингвар, совершенно сбив Еремчука с мыслей о морально-нравственных аспектах и об ответственности обладания силой, и о том, что может ограничивать, направлять, сдерживать таких людей, и заставив опять покраснеть.

В раздевалку одной из групп детского сада воспитательница вывела маленькую худенькую девочку, которой уже исполнилось пять лет, но на самом деле она выглядела гораздо младше. Ну как вывела, практически вынесла, Полина, сестра Николая, еле стояла на ногах и, похоже, из-за высокой температуры плохо понимала, что происходит. На вопросы о том, где болит, практически не реагировала. Николай усадил её на стульчик и начал одевать в тонкое, не совсем по погоде пальто, раздумывая над тем, что необходимо вызывать скорую, но делать это из дома: папа быстро не приедет, мама тем более не доберётся до больницы, а дома, чуть что, мама подпишет разрешение на госпитализацию без родителей. Собрав сестру, он решил попросить Ингвара взять его вещи, а самому нести ребёнка, но натолкнулся на тлеющие красные глаза, впившиеся в Полину. Чего Терминаторова переклинило на этот раз было совершенно не понятно.

— Бери Оно-э. — тихо рыкнул он на Колю, а сам снял свою куртку, аккуратно укутал в неё ребенка, поднял на руки и двинулся на выход.

Понимая, что в таком состоянии с одноклассником разговаривать бесполезно, Коля схватил Оно-э за руку и бросился следом:

— Ты же не знаешь куда идти, подожди, я покажу!

Открыв дверь квартиры, Коля пропустил вперёд Ингвара с Полиной на руках. В прихожей, очень простенькой, по-хорошему требующей ремонта, но очень чистой, их уже ждала Елена Сергеевна, мать Коли и Полины, места для Оно-э уже не было, она остановилась на пороге:

— Коля? Поля? Вы не одни? Кто с вами?

— Мам, тут мои одноклассники, помогли принести Полинку, ей совсем плохо, наверное, нужно вызывать скорую…

— Не хочу скорую… — тут же раздалось из свёртка, который держал на руках Ингвар.

Убаюканная на руках Ингвара, Полина проспала всю дорогу до дома. А ещё она подвергалась воздействию его силы. Он не был целителем, скорее специализировался на обратном, но сильное желание помочь ребёнку имело хоть небольшие, но ощутимые плоды.

— Проходите пожалуйста, сюда, не разувайтесь, вот на диван положите. — двинулась Елена Сергеевна в одну из комнат, держась за стенку и выставив перед собой вторую руку.

Ингвар разулся, занёс, достал из своей куртки и положил девочку на диван, в изголовье которого уже сидела мать Полины, которая сразу же начала на ощупь раздевать ребенка. Девочка же круглыми глазами разглядывала Ингвара:

— Ого какой огромный! Коляяя! Что это за великан?

Коля, который завёл Оно-э в коридор и закрыл дверь, заглянул в комнату:

— Это мой одноклассник, Ингвар.

— А чего он такой большой?

— Ку… Слушался маму и папу, и брата. — улыбнулся здоровяк. — Мы пойдём, не будем вам мешать.

— Спасибо вам большое! — пыталась найти лицо Ингвара своим невидящим взглядом Елена Сергеевна. — Вы может чая хотите, я быстренько приготовлю что-нибудь вкусненькое…

— Нет-нет, другой раз…

— Вот и договорились, Коля потом пригласит вас…

Ингвар пристально смотрел на Николая:

— Спасибо, мы обязательно зайдём, когда Полинка поправится.

Вечером, ввалившихся в квартиру через одну дверь Селену, Стига и Джерри встречал необычно сосредоточенный и серьёзный Ингвар, который молча наблюдал, как они раздеваются. За ним, уперев руки в бока, стояла Оно-э. Джерри сразу же определил любимую позу Скворцовой.

— Ингвар, что случилось? — спросила Селена.

— Я прошу тебя вылечить двух человек.

— Что за люди?

— Мать и сестра Николая Еремчука, моего одноклассника.

— Я помню такого ученика, а что с ними такое?

— Сестра слабенькая, постоянно болеет, мать — практически ослепла.

— Ингвар, пойми, если с сестрой ещё можно что-то незаметно сделать, то с матерью не выйдет. Не хочу пускать новую волну слухов и видеть очереди нуждающихся. Мне им придется смотреть в глаза и отказывать, здесь тысячи тысяч таких же или более несчастных появляются каждый день, особенно там, где идёт война: раненые, покалеченные дети, женщины, старики. Если соглашусь — к школе начнут совершать паломничества, придётся постоянно лечить, лечить, лечить, и это не прекратиться пока не изменится система, пока люди и наука сами не дорастут, пока не поменяют своё мироустройство, но есть же и другие планеты, где сейчас происходит то же самое. И они не менее достойны помощи, так почему этим, а не тем…

— Понимаю, поэтому спокойно приму твой отказ. — глаза Ингвара начали тлеть глубоко внутри. — Но судьба свела меня именно с этим человеком, достойным человеком, с такой же достойной семьёй, мне нравятся они, их сила духа, поэтому я и хочу им помочь. И помогу. Так или иначе, но помогу.

Селене почему-то представился разрушенный и выжженный город с грудами человеческих черепов, по которым шагает Ингвар. Ну до этого, конечно, не дойдёт, но то, что не обойдётся без крови, она не сомневалась.

— Никаких иначе!!! — подошла она к Ингвару, и взяла того за руку. — Успокойся, я подумаю как можно помочь, не привлекая внимания.

— Пилюля жизни. — если Джерри стоял и слушал разговор Ингвара и Селены, то Стиг включился в разговор, уже разместившись на диване и листая программы передач.

— Что за пилюля жизни? — посмотрела на Стига Селена.

— Не знаю, где-то слышал такое название, почему бы ей не появится здесь? — проговорив это, Стиг опять отвернулся к телевизору, будто бы этот разговор его совершенно не интересовал.

Джерри начал улыбаться:

— Ну да, подарит Ингвар пилюли своему товарищу, а они и вылечат его родственников, мы тут совершенно ни при чём, главное, чтобы родственники об этом не трубили потом на весь свет.

— Не будут трубить, я их попрошу.

— Ингвар умеет просить, как и Стиг, им в этом не откажешь. — совсем развеселился Джерри.

— Ммм, а из чего мне сделать эти пилюли? — задумалась Селена.

— С любой таблетки? — предположил Джерри — И ты действительно можешь заложить сложную энергетическую структуру, которая произведёт диагностику и вылечит всё, что нужно или как это будет работать?

— Нет, теоретически такое можно сделать, но сложно, проще будет поместить общеукрепляющую структуру и маркер. Они почувствуют себя лучше, прилив сил, а я их увижу по маркеру и вылечу. С таблеток не хочу — не солидно, это всё-таки пилюля Жизни… — тут её взгляд упал на коробку каких-то импортных конфет, которые не встретишь в магазинах Муходвинска. Каждая конфета была завернута в изумрудную обёртку без каких-либо надписей.

— Вот это будет в самый раз!

Утром, отыскав заброшенную ранее пачку денег, добавив к ней две конфеты, лежащие в отдельных зип-пакетиках, Ингвар, как обычно прихватив Оно-э, отправился в школу.

— Как Полинка?

— Да всё нормально, хотя ещё небольшая температура есть, но рвётся уже на улицу. Спасибо… — пытался сказать ещё что-то Коля, но подсевшая к нему за парту Оно-э, начала его очень сильно обнимать. Ингвару пришлось очередной раз спасать одноклассника. К спасательной операции моментально подключилась и Скворцова и это помогло — Оно-э тут же переключилась на Катю.

— А что это у вас тут происходит, мальчики, о чём шепчетесь?

Ингвар расплылся в улыбке и хотел уже что-то выдать, как освобождённый Ерёма, догадавшись по лицу Терминаторова, что сейчас будет, краснея, тут же выдал:

— Нет, Ингвар, молчи! Ни слова!

Подмигнув, Ингвар забрал Оно-э и усадил с собой рядом:

— Да я хотел спросить у Коли, пойдёт он сегодня в библиотеку заниматься или нет.

— Пойду, обязательно…

Скворцова прищурила глаза и перевела несколько раз взгляд с одного на второго, пока не остановилась на более слабом звене:

— Еремчук, ты доиграешься, я буду тебя пытать!

От пыток Колю спас звонок на урок, а после уроков, когда Еремчук уже сидел в библиотеке, туда вошла неразлучная парочка брата и сестры. Ингвар подсел к однокласснику за стол, Оно-э хотела примаститься с другой стороны, но там стульев не было, поэтому стала перед столом и упёрла руки в бока, глядя на Николая.

— Твоя мама хотела угостить нас, поделиться, возможно, даже последним, она притворялась, а потом радовалась моему отказу?

— Вряд ли. — чувствуя непростой разговор, собрался Еремчук.

— Я тоже не радовался твоему, да, неправильно подошёл к вопросу, но это было так же искренне. — на стол легла уже виденная Николаем пачка денег. — У меня это не последнее, вообще для меня ничего не стоящее, но если тебе принципиально, то считай эти деньги в долг. Если получится, отдашь через пять лет, или десять, или пятьдесят. Не получится — ничего страшного. Прячь в рюкзак.

Коля непослушными руками убрал деньги в сумку, а Ингвар опять полез в свой Луттон Виа, на этот раз достав оттуда два маленьких пакетика с чем-то зеленым.

— Одну дашь маме, вторую Полинке.

— Что это?

— Пилюли Жизни, они помогут, может не сразу, но помогут, не хуже целителей.

— Не бывает таких пилюль…

— Это в Рашине не бывает, а в Катише вообще всё, наверное, бывает, не говоря о Сашуре.

— Я немного знаю сашурский и катишский, изучал в интернете их лекарства, не бывает…

Ингвар положил руку на плечо Еремчука и пристально посмотрел тому в глаза:

— Не вынуждай меня врать тебе ещё больше, я хочу помочь, просто дай, и сильно никому не рассказывайте, что и как вам помогло, мама пусть некоторое время никуда не обращается, или вообще никогда. Денег у вас теперь надолго хватит, пусть о вас заботится и присматривает. Родителям просто укажешь на меня.

Еремчук смотрел в глаза Ингвара и ничего не мог возразить. Это был взгляд старого, умудрённого жизнью человека. Похожие глаза были у его безногого соседа Семёныча, прожившего долгую и сложную жизнь. Здесь же всё было гораздо тяжелее, к тому же добавлялся лёгкий налёт безумия.

Глава 29

— А мы идём в Монаку! А мы идём в Монаку! — пела Екатерина Скворцова, наводя окончательные штрихи красоты перед выходом из дома.

Скоро должен был заехать Джерри Дмитриевич, потом они поедут за Снегирёвой и потом уже прямо в Монаку Лакшери Вилладж, и главное, никакого Стига Семёновича, что очень радовало.

Когда в конце осени Джерри Дмитриевич сказал о том, что их со Снегирёвой надо бы поощрить, Катя пропустила это между ушей, её тогда переполняли другие мысли и эмоции. Когда собрал их на прошлой неделе и сказал, что они едут в Монаку, девушки испытали противоречивые чувства, но точно не радость — ассоциации в воспоминаниях были не очень, хорошо, что завхоз быстро объяснил, что это им подарок за хорошо проделанную работу: закрытая новогодняя вечеринка-концерт. Ну как закрытая — туда можно было попасть или по приглашению, или заплатив большую сумму денег, правда могли и отказать в продаже пригласительных билетов без объяснения причин.

Теперь, сидя на заднем сиденье Вентлеу по пути в Монаку, девушки пристально рассматривали наряды и макияж друг друга. С улыбкой Джерри в заднее зеркало наблюдал за заклятыми подружками. Но буря не разразилась, даже наоборот, увиденное было признано достойным, девушки начали улыбаться и даже взялись за руки. Эти полгода наведения порядка в школе сплотили и сблизили их.

— Джерри Дмитриевич, а мы там до утра будем?

— Пожалейте не очень молодого человека, я планировал до часов двух или трех. Но вообще посмотрим по обстановке. Конечно, можно было бы вас там оставить и до утра, но, зная… текущие реалии и нравы, боюсь, что можете проснуться неизвестно где, если вообще проснётесь…

— Нееет. — начала просвещать более подкованная Наталья. — На территории Монаку безопасно. Это своего рода нейтральная территория и безопасность гостей гарантируется лично владельцем, только если уже мы сами сядем к кому-то в машину, или поднимемся в номер, или зайдём в арендованный дом. А так не было ни единого случая, охраны там полно.

— Джерри Дмитриевич, — подключилась Екатерина, — но лучше всё равно не оставляйте нас, до трёх так до трёх, мне с вами будет спокойней. Вы же нас защитите, если что?

Снегирёва недоуменно уставилась на подругу: Скворцова сама могла много кого защитить, а с учётом, что их двое, то там вообще в противниках или айчар должен быть или хорошо подготовленные боевики. Это скорее они будут чуть что защищать Джерри Дмитриевича. Но на её недоуменный взгляд никто не обратил внимания.

— Конечно. Но проблемы лучше не создавать, чем героически их преодолевать, поэтому от меня далеко не уходим, остаёмся всегда на виду и в три часа ночи, без слёз, без слов «мамочка, ещё немножечко», садимся в машину и едем по домам. Договорились?

— Дааа!!!

Ярослав Лебедев кивал редким знакомым. Молодёжи было много и она держалась на виду, люди посолиднее держались в тени, за отгороженными столиками, в специальных ложах с прекрасным видом на сцену и танцпол, и их никто без разрешения и не думал фотографировать. Устроившись за уютным, укромным, но при этом с хорошим обзором столиком, Ярый начал следовать плану отдыха — сначала хорошенько нажраться, а потом найти себе молодое тело или несколько тел.

Часы давно пробили полночь, первая часть плана была выполнена, теперь было нужно внимательно присмотреться к залу и танцполу. Выбор был огромный: известные или не очень актрисы, певицы, модели и прочие медийные личности, просто красавицы и не очень красавицы, которые посещали такие мероприятия с определенными целями: кто отдохнуть, кто показать себя и посмотреть на других, кто похвастаться чем-нибудь, кто заработать, кто найти себе спонсора или мужа. Взгляд сразу же наткнулся на двух девушек на танцполе, возле которых постоянно кто-то вился. Они не блистали дороговизной или экстравагантностью наряда, на них не было кучи дорогих украшений, зато у них была естественная красота, обалденные спортивные фигуры, грация и искренние эмоции кайфа на лицах, вот и тянулись к ним, как говорится, от мала до велика. Пытались выделываться люди помоложе, делали рядом вид, что пляшут, люди полысее и попузатее, однако особого внимания никто не удостаивался, периодически девушки бегали и отдыхали куда-то к себе за столик. Ярому стало интересно, с кем они пришли, поэтому он подошел к ограждению ложи и выглянул в зал. Его глаза налились кровью.

— Мне нужна жизнь одного из гостей!

— Ярослав, ты пьян, тебе лучше подняться к себе в номер. — отвечал ему Армен Сарикян, владелец загородного комплекса Монака Лакшери Вилладж.

— Я не настолько пьян!

— Если бы ты не был настолько пьян, то бы помнил, что правила не меняются, ни при каких условиях.

Горхи до сих пор так и не вышел на связь, Ярый и так был взведён. Сейчас же в нём бурлили и эмоции, и алкоголь, он уже не задавался вопросами, кто, откуда, почему и как, его эмоциям нужен был выход и он его нашёл.

— Миллион!

— Хоть десять, хоть сто, нет. А на кого ты так взъелся, покажи. — Армен вышел из-за своего рабочего стола и повернул монитор к гостю. — Куда смотреть?

Они быстро нашли столик, за которым сидел Джерри и две девушки. Местная система видеонаблюдения умела фиксировать и искать людей по лицам, владельцу клуба тут же выскочили данные по ним: на входе в комплекс сканировались документы у всех незнакомых лиц, оформлялись клубные карты.

— Томов? И две, судя по возрасту, школьницы, забронирован только столик. Кто это и зачем они тебе?

— Один знакомец из Муходвинска, завхоз в школе, вот и … со школьницами, у меня к нему старый должок.

Правила есть правила, но миллион есть миллион:

— Тебя могут предупредить, когда он соберётся уезжать, и задержат при выезде на пару минут.

— Пойдёт. — пошёл на выход из кабинета Ярый, за несколько минут он успеет подготовиться и выложиться по полной в одной атаке.

— Переведёшь деньги на мой счет, сейчас реквизиты напишу, и встречай его подальше от клуба.

— Но…

— Я пошёл тебе на встречу и рискую репутацией…

Девчонки отрывались, через некоторое время и несколько бокалов шампанского стали не важны проходящие мимо звезды, да уже и отшивали некоторых зазвездившихся, так же как и отшивали богатых, влиятельных, пузатых дядек. С молодыми иногда немного флиртовали, дерзким обещали или сжечь руки дотла, или отморозить что-нибудь. На медленные танцы сбегали к Джерри Дмитриевичу, который с удовольствием и некоторой ностальгией наблюдал за веселящейся молодежью. Часть алчущих тащилась следом за девушками, но тут уже вмешивалась охрана и просила не докучать и не мешать гостям отдыхать. Вот и сейчас пытались отогнать очередного ухажёра.

— Девушка потеряет туфельку! Я не пристаю, я пытаюсь помочь!

— Какая девушка, какую туфельку? — недоуменно уставился охранник на молодого человека.

— Вот эта! — указал тот на Наталью, искоса поглядывая на реакцию Джерри, который просто улыбался, откинувшись в кресле и наблюдая очередное представление.

— Я ничего не теряла и не собираюсь. — лицом снежной королевы ответила Снегирёва на вопросительный взгляд охраны.

— Так и бал ещё не закончился, просто не хочу потом вас ещё несколько лет искать.

— Оуу, посмотрите, у нас тут принц! — не осталась в стороне Скворцова.

— И не у вас, а вот у неё! — указал парень опять на Снегирёву, которая улыбнулась краешком губ, а на лице Скворцовой появился радостный оскал — наконец-то соперник, осталось проверить достойный ли, правда всё испортил охранник, который аккуратно увёл парня.

— Ну и мы будем собираться. — глянул на часы Джерри, — сейчас попрошу счёт.

Расплатившись, троица двинулась в сторону стоянки, когда их начал догонять всё тот же парень:

— Хотя бы имя оставьте, как же я вас найду!?

— Вот настырный! — улыбнулась Скворцова и вместе с Джерри Дмитриевичем продолжила идти.

Снегирёва же остановилась и внимательно несколько раз оглядела парня с головы до ног:

— Наталья, Снегирёва Наталья.

— А я Соколов! Николай Соколов!

На выезде им пришлось задержаться:

— Извините, одну минуту, проверим данные по брони и оплаченным счетам.

Проверка длилась минуты три:

— Извините ещё раз, всё хорошо, счастливой дороги, будем рады вас видеть снова.

Девушки, сбросив туфли, чуть ли не в обнимку развалившись на заднем сиденье, обсуждали сегодняшний вечер. Джерри спокойно ехал по ночной дороге, иногда прислушиваясь к их болтовне, когда почувствовал энергетическое возмущение над машиной и впереди, а также присутствие разумных, это возмущение организовавших, которые находились сразу за поворотом.

— Стойте!!! — закричала Скворцова пытаясь выпрямиться и начать формировать огненный щит над машиной.

Джерри нажал на тормоз:

— Катя, ты чего?? — очень фальшиво сыграл удивление он.

— Эээ… Огонь… Мне показалось, что я почувствовала готовящуюся на нас атаку, огнём, очень сильную. — растерянно крутила головой Катя, постепенно убирая раскинувшийся вокруг машины очень яркий щит и смотря на Наташу.

— Я не знаю…, что-то вроде было, но я не поняла…

— Так! Вас там никто ничем не угощал? — опять же совсем не натурально забеспокоился завхоз, отчего девушки начали очень подозрительно смотреть на него.

— Угощали, но мы не угощались… А вы ничего не видели, не почувствовали…?

— Если бы что-то было, то мы бы уже это увидели. И почувствовали. Но нас вроде бы никто не атакует? Чего вы так на меня смотрите? — быстренько отвернулся Джерри и тронулся с места.

Девушки переглянулись, никакой атаки действительно не было, так же как и за поворотом фары осветили только пустые обочины.

Горхи ещё спал, когда ему начали названивать, причём иногда с незнакомых номеров — телефон он отключить забыл.

— Ничего себе год начинается, кому-то оторву голову. — всё-таки выбрался он из постели.

На телефоне висело с десяток непринятых звонков, половина из которых была от его доверенных лиц.

— И что вам не спится, война?

— Скорее всего да, Ярый пропал…

— Блядь, когда, как, что известно?

— Отдыхал в Монаке, ночью выехал с охраной и больше его никто не видел, на связь ни он, ни охрана не выходят.

— Хм, мне кто-то названивал с незнакомых номеров…

— Это, скорее всего, люди Ярого, мы с ними на связи, просят встречи.

— Договаривайся на четыре часа.

Сходка ничего не дала и не прояснила. Одно было ясно — если Ярый действительно пропал, то грядёт передел и большая кровь, маленькая лилась постоянно. Правда был и ещё один вариант — Яростные вливаются в Руку. Против такого монстра никто не пойдёт, но всё равно отщепенцев придётся зачищать, такие точно найдутся, учитывая, что наркотрафик будет сворачиваться.

Пиликнул телефон, сообщая о пришедшем сообщении. Антонов задумчиво нахмурился, ведь сообщение: «Привет, искал?» было от Никитина, интересное совпадение. Быстро написал в ответ: «Да, мы можем встретиться? Срочно.»

Через час они уже сидели друг напротив друга.

— Ярослав сегодня пропал, с концами, никто не может найти… — рассказывал Горхи Серёге, пристально смотря тому в глаза.

— А что ты на меня так смотришь? Думаешь, это я?

— Я знаю мало людей, которые способны на такое, а тут какая-то муть с Яростными творится уже полгода, исчезают люди, с Ярым уже больше семидесяти человек, есть слухи, не подтверждённые, что это как-то связано с офисом президента…

Никитин подобрался и окружил их незаметным воздушным щитом, который не пропускал звуки:

— Ну-ка с самого начала и подробно.

Выслушав Антонова, откинулся на спинку стула:

— Честно, Гордей, какая-то лажа, меня конечно долго в стране не было, но ведьмы, колдуны, такое не берётся с неба, а сам знаешь, уровень допусков у меня высокий. Давай-ка прокатимся в Монаку, может быть, всё гораздо проще, чем кажется.

Сначала Сарикян не хотел их принимать, но Горхи сказал, что сейчас подгонит ещё людей и начнет тут всё ровнять, и плевать на договорённости, походу, они уже нарушены.

— Я же сказал, что он уехал и больше не возвращался, смотрите запись, время, уехал с охраной, какие ко мне ещё вопросы?

— Вопросов к тебе много, но начнём с главного — ты чего так нервничаешь? — спросил молчавший до этого Никитин.

— А это кто такой, и чего твой человек лезет в наш разговор?!? — повысил тон голоса владелец Монаки, разнервничавшись ещё больше.

Охрана Сарикяна упала на пол, а сам он начал задыхаться, не в силах втянуть воздух.

— Успокойся, подумай хорошенько о том, что ты нам хочешь рассказать. — спокойно говорил Серега, усаживая Армена в кресло. — Ты же хочешь ещё подышать?

Тот закивал головой, а потом наконец-то смог сделать глубокий вдох:

— Я сказал правду! Я ни при чём!!!

— Мне кажется, ты всё-таки не хочешь дышать… Ты говорил с Ярым в тот вечер? Включи запись его перемещений по комплексу с самого приезда…

Хозяин Монаки начал дрожать:

— Говорил…

— Вот, хорошо, о чём говорили? — спросил Никитин, опять перекрывая доступ воздуха. — Я не понимаю… не слышу ничего… Нет, кто-нибудь понимает? … Может быть, всё-таки расскажешь нам…? Расскажешь? Что ты киваешь и ничего не рассказываешь…? Говори…

Он снова разрешил ему дышать. Продышавшись, тот сразу же начал:

— Он просил жизнь человека, я ему не разрешил, сказал разбираться за пределами комплекса…

— Показывай человека, я знаю у вас есть базы на всех клиентов…, ага… Томов, Скворцова, Снегирёва…

Горхи непроизвольно шумно выдохнул носом на первой фамилии, что не укрылось от Серёги.

— Теперь показывай, как они расплачивались, уезжали и во сколько… Интересно… Покажи, что делал в это время Ярый… Понятно, быстро собирался, переговорив с кем-то по телефону… Через пять минут после Ярого вышли и они, а почему их на выезде задержали? Проверяли, оплатили ли счет? Это с каких пор такое новшество, что внешняя охрана проверят, оплачены ли счета у выезжающих, или ты их специально попридержал?

Сарикяна начало трясти ещё больше, а потом он дернулся несколько раз и затих. Перестали дышать и охранники на полу.

— СГБ так же участвовало в договоренностях о нейтралитете — нейтралитет нарушен, скажи своим людям подчистить тут всё, я доложу кому нужно, комплекс поменяет владельца.

Уже в машине по дороге в город, опять укрывшись щитом, Никитин и Антонов продолжили разговор:

— У тебя есть имена и фамилии остальных? Этого я запомнил — Томов Джерри Дмитриевич.

— Да, Дрейк Селена Александровна и Шпак Стиг Семёнович.

Глава 30

Селена маялась от безделья. Заканчивалась зима, новый бюджет осваивался, всё шло своим чередом, в школе тишина и спокойствие, дети стараются учиться, заниматься спортом и следить за своим здоровьем. Любые возникающие у неё вопросы за пределами школы решались Борисом Петровичем как по взмаху волшебной палочки. Даже мэр Муходвинска иногда звонил и спрашивал, нужно ли что-нибудь. На середину весны уже были запланированы спортивные соревнования между школами. Зацепиться взгляду было не за что, только если за тусклые глаза самих учителей.

Откровенно говоря, работа преподавателем, особенно в школах, считалась в Рашине одной из самых непрестижных и оплачивалась соответственно. Молодые люди категорически не хотели получать профессию учителя, а тем более работать им, вот и был средний возраст преподавателя в школе далеко за сорок. Простенькая одежда, дешёвая бижутерия, потухшие взгляды и беспросветная серость впереди. Никаких перспектив и надежд на счастливое будущее.

Чему могли научить эти люди, что могли передать и воспитать в детях? Как им разжечь в учениках страсть и стремление к знаниям, привить желание развиваться, постоянно обучаться и совершенствоваться? Какой они подавали пример, как могли стать авторитетом для учеников? Некоторые до недавнего времени единственное, что могли делать, это срываться на учениках, вымещать негативные эмоции, отыгрываться за свою несчастливую жизнь, но и это у них забрали. Осталось только тоскливое равнодушие, хотя нужно отдать должное, были и те, кто любил преподавать и преподавал с удовольствием, с огнём в глазах, несмотря ни на что, но таких было единицы и их считали городскими сумасшедшими.

Этот вопрос просто не решался, тем более не решался он «снизу». В этом обществе отношение к преподавателям задавала верховная власть, в том числе и через утверждённую заработную плату, и, судя по жалкому существованию учителей, отношение это было никаким. Ценность этой профессии никто и не думал понимать и видеть, а скорее всего верхушку просто устраивала серая необразованная масса, которой было легче управлять и манипулировать, хотя на самом деле всё было не так однозначно и, вообще, в долгосрочной перспективе вело к краху. За оставшееся до конца испытания время Селена вряд ли могла что-то сделать, изменить систему, но это не значит, что не стоит попытаться. Нет, выходить на президента вряд ли будет разумным и не даст каких-то плодов, а вот попытаться поговорить с Министром образования, донести свою точку зрения, а главное, показать ему его личную выгоду от того, что на его сферу влияния будет увеличено государственное финансирование, соответственно, учитывая коррупционную составляющую этой системы, обогатиться и он сам, стоило. Хотя бы на миллиметр сдвинуть дело с мёртвой точки. После завершения их испытания за внесение изменений возьмутся специалисты Империи и будут медленно и постепенно это делать и «снизу», и «сверху». Но хорошо же будет начать это уже сейчас, тем более за это могут добавить баллы в первом испытании.

Вижу цель — не вижу препятствий, за исключением того, что даже в приёмную Министра образования было практически невозможно дозвониться. Это совсем не останавливало и не печалило Селену. Каждый день в столицу Рашина не наездишься, хотя вроде бы и не далеко, но если нужно будет, подключит и Джерри, у того уже тоже всё налажено и работает как часы, практически не требуя вмешательств, сидит только чаи гоняет и кофе пьёт со старшеклассницами. С этими Скворцовой и Снегирёвой. И почему-то никак не удаётся подслушать, о чём они говорят, может быть это у Джерри такая особенность — аура, которая ей позволяет видеть и чувствовать живые организмы рядом с ним, а вот услышать — никак. А если аура и искажает то, что там на самом деле происходит? Сейчас в кабинете завхоза шло очередное чаепитие. Селена рванула туда, издалека слыша раздающийся девичий смех. Резко открыв дверь она внимательно оглядела обстановку:

— Джерри Дмитриевич, вы сильно заняты, мне необходимо с вами поговорить.

Джерри удивился и задумался, а девушки, повскакивав со стульев, хором поздоровались с Селеной. Директриса начала на них подозрительно смотреть, отчего те побледнели и спешно начали прощаться и говорить, что им уже нужно идти.

— Селена, ты что, ревнуешь? — начал улыбаться Джерри, когда за девушками закрылась дверь.

— Нет конечно! — спешно корректировала прилив крови к коже лица Селена. Она только недавно сообразила, что вполне может управлять и контролировать это явление, правда пока не научилась делать это автоматически.

— На левой щеке покраснение не убрала, и вот на шее ещё есть.

Девушка перестала бороться с естественной реакцией организма:

— Так! Не об этом речь! Мы с тобой сможем покататься в столицу, может быть и каждый день, если вдруг возникнет такая необходимость? Недельки через две-три.

— Да, конечно, без проблем. А что там тебе понадобилось?

— Пока ничего, но если не удастся связаться с Министерством образования, придётся ездить…

— Ну в крайнем случае, если вдруг я буду занят, Стиг сможет с тобой прокатиться. — тут же переключился Джерри, отчего у Селены опять появился прищуренный взгляд и в душе начали закипать непонятные и сложные чувства.

— У Стига прав нет, он не умеет…

— А это мы у него сейчас и спросим. — Джерри тут же подключил Стига, сидящего за стеной в своем кабинете, к общению мыслеобразами.

Узнав о вероятной необходимости прокатиться в Министерство образования, Стиг тут же согласился, что в вождении нет ничего сложного и он справится и без прав. Селена пятой точкой, а может и интуицией чувствовала, что здесь есть какой-то заговор, только Джерри сбил её с мысли:

— И ничего не придумывай и не переживай, если я решу влюбляться, то, скорее всего, это будешь ты, ну никак не школьницы…

— Дурак! — как-то вырвалось само собой и Селена, опять покраснев, выскочила из кабинета.

Свои чувства она толком не понимала, но просканировав свой организм, могла с уверенностью сказать, что никакой влюблённостью в Джерри здесь и не пахнет, а значит она просто относится к разумному как к своей личной собственности. Ужас! Так и становятся рабовладельцами, деспотами и богами.

На следующий же день она начала названивать в Министерство по всем возможным телефонам, писать на все возможные электронные ящики и даже отправлять бумажные письма. Естественно, максимум, что получала в ответ, сухие отписки. Но её это совсем не беспокоило и не останавливало — шквал обращений, в которых она настойчиво просила о срочной встрече с министром, продолжался. Через две недели в этих обращениях стали появляться упоминание экспериментальной программы Министерства образования при участии Администрации президента. Эту идею подсказал Джерри, который сразу же и заметил:

— Хотя вряд ли дурак придумает что-то толковое.

Селена опять покраснела и даже думала наехать на него, ведь она в тот же вечер и извинилась, но поняла, что над ней просто прикалываются, поэтому подошла и чмокнула его в щёку. Теперь уже веселилась она, а Джерри задумчиво чесал затылок.

Идея сработала. Министру образования, Павлюченко Игорю Константиновичу, доложили об этих непрекращающихся, настойчивых обращениях. Ни о какой экспериментальной программе он не помнил, а потому озадачил вопросом своих секретарей и вскоре получил ответ — да, такая есть, но Министерство тут выступает скорее в роли статиста, а дирижирует и играет главную роль Администрация. Тут же появилось время и желание разобраться более детально, поэтому он начал связываться с функционерами в офисе президента. Поначалу никто не понимал о чём речь, но в итоге его самого набрал один из ближайших советников президента и поинтересовался в чём суть его вопросов.

— Меня настойчиво просит о встрече некая Дрейк Селена Александровна, директор тринадцатой школы Муходвинска, которая была туда направлена от Министерства образования, но вами. Что мне делать? Как на это реагировать?

— Игорь Константинович, работайте, у вас есть должностная инструкция, действуйте в её рамках, соблюдайте законы нашего государства, морально-этические нормы. Ничего не нужно придумывать сверх этого, но и пренебрежения своими обязанностями, а тем более халатности допускать не стоит…

На этом, в принципе, разговор и закончился, министр понял, что его мягко оставили решать вопрос на своё усмотрение, но так как набрал его далеко не последний человек, а можно сказать третий или четвёртый в государстве, то скорей всего решение этого вопроса будет под пристальным вниманием, и, не дай бог, вниманием Деда.

Поэтому, под предлогом небольшой внезапной инспекции и прямой работы с подведомственными структурами, министр направился сразу к заместителю по образованию районного исполкома Муходвинска, чтобы там собрать хоть какую-нибудь информацию. Сам глава отсутствовал, а вот его зам был на месте, ему и были адресованы вопросы:

— А расскажи-ка мне, голубчик, о директоре тринадцатой школы Дрейк Селене Александровне. Что за человек? Что по ней слышно? Чем у вас тут занимается?

И растерянно наблюдал, как до этого просто взволнованный посещением высокого руководства человек перед ним резко побледнел, начал крутить головой и шёпотом попросил:

— Не в слух!

— Что не в слух?!?

— Не упоминайте её имя вслух!

Но было уже поздно. Нет, дело не в том, что имя было произнесено и имя было услышано, просто Селене уже звонила секретарь Бориса Петровича и сообщала новость, причем сначала Селене и только потом своему руководителю, что к ним приехал сам Павлюченко Игорь Константинович, Министр образования. По итогу Селена всё-таки решила сильно не менять устав в чужом монастыре и взяла некоторые приёмы Джерри на вооружение. Им, видно в подарок от господина Сарона, иногда привозили заграничные деликатесы и продукты, которые в Муходвинске найти было невозможно: конфеты, дорогой алкоголь, консервы, которые они практически не трогали. Часть брал Джерри для решения своих вопросов, часть стала забирать и Селена, отвозить девушкам-секретарям как в исполкоме, так и в мэрии с просьбой сообщать, если вдруг появятся какие интересные сплетни или новости. В один из дней случайно столкнувшись с мэром, который чуть ли не заплакал, увидев её, долго и настойчиво заверяла, что она не к нему и уже уходит, потом стараясь не попадаться тому на глаза. Борис Петрович же так и работал удалённо.

— Джерри!!! — снова влетела Селена к нему в кабинет. — Срочно едем в районную администрацию!!!

— И к чему такая срочность?

— Быстреее!!! Там министр образования приехал, может мне удастся переговорить с ним!!!

— Я занят, а вот Стиг уже собирается, возьми ключи.

У Селены не было времени на препирательства, поэтому она схватила ключи от машины и выскочила из комнаты, увидев как Стиг уже закрывает дверь своего кабинета.

— Это страшный человек! Айведьма! — рассказывали ему сказки всё тем же шепотом, а Игорь Константинович зверел.

— Она уродливая, здоровенная, с горбом?

— Нет, нет! Она красивая, добрая, умная, заботливая, ласковая, но это только маска, ширма за которой скрывается глубокий чёрный колодец с каменным дном. Она заставит вас расслабиться, почувствовать себя хозяином положения, уверенным в себе, в своём будущем, а потом швырнёт на дно этого колодца. Вам покажут, что ваша жизнь это ничто, миг, сгорающая спичка и от её желания будет зависеть, будет ли эта спичка ещё немного гореть или она её задует.

Раздражение, недоумение, иногда бешенство от услышанного начали пропадать, когда он, развернувшись на шум открывающейся двери, натолкнулся взглядом на красивую женщину с неестественно яркими зелёными глазами, как-то просочившуюся мимо его охраны, за спиной которой маячила плохо различимая в полутьме коридора тень. Зато стала появляться боль и тоска. Боль накатывала волнами, причём била по разным частям тела: то заколет в виски, то схватит затылок, судорожно затрепыхается как пойманная в силки птица сердце, начнут болеть и отказывать почки. Тоска не отпускала никогда, зачем он вообще попёрся в этот сраный Муходвинск. Казалось, в таком состоянии он мало что должен был понять и запомнить из того, что говорила ему ведьма о важности профессии педагога, о влияния учителей на целые поколения, на будущее всей страны и всего мира, о его возможной выгоде, но почему-то эти слова накрепко засели у него в голове. Он мог чуть ли не дословно их повторить, даже если бы его разбудили среди ночи. Пытка продолжалась около получаса. В одно из мгновений просветления и улучшения самочувствия он успел выкрикнуть:

— Я всё понял, Селена Александровна! Всё сделаю! Можно я уже поеду?

— Эээ… Хорошо, извините, что отвлекла и задержала вас и спасибо, что выслушали, Игорь Константинович, до свидания.

— До свидания… Очень плохой знак… — прошептал заместитель главы районной администрация через некоторое время после ухода директора тринадцатой школы, а министр покрылся испариной.

Стиг спокойно вёл машину по направлению к школе, а Селена о чём-то напряженно думала:

— Стиг!!! Это всё ты!!!

— Что я? — даже и не подумал показать хоть капельку смущения или раскаяния этот пойманный с поличным бесчеловечный человек.

— Ты и Джерри!!!

— Что я и Джерри? — последовал такой же равнодушный вопрос.

— Устроили тут это всё!!!

— Всё было устроено тут задолго до нас и совсем не нами, а мы просто твои помощники, вносим свой вклад в достижение общей цели по мере наших скромных сил. В этом же и смысл команды?

Глава 31

— Еремчук! — сказала Скворцова, пристально разглядывая ещё больше вытянувшегося Колю, к середине весны они уже были практически одного роста, так же как и веса. — Видно мы опять вернёмся к борьбе.

Коля начал краснеть.

— Да, да, но ты можешь сразу признаться, тебя Ингвар пичкает какими-то мутагенами, или он просто сам по себе заразный? Но почему я тогда не расту? Или это директор с заучем ставят на тебе нечеловеческие эксперименты?

— Покажи язык, может быть у тебя весь рост и энергия уходит в него и теперь твой язык как у нектарной летучей мыши в полтора раза длиннее тела?

— Он меня ещё и мышью обозвал… — в словесных баталиях Николай хоть и краснел, но редко проигрывал Катерине, чаще выигрывал, поэтому в ход шла грубая сила. — Оно-э, помогай, лови его, будем пытать, щекоткой, выбивать признание, может быть даже в любви.

Крадущейся походкой девушка стала приближаться к Еремчуку. Оно-э тут же присоединилась к охоте на одноклассника, она же его быстренько и поймала, так как продемонстрировала скорости за границами человеческих возможностей.

— Тааак его! — двенадцатый «Г» сильно завидовал Еремчуку, которого сзади крепко обнимала и прижимала к себе Оно-э, а спереди прилипла Скворцова, беря под контроль одну из рук. — Только не обнимай, а бери вот за эту руку, теперь заведем за спину вторую, и держи его крепко, но нежно, нам тут переломы не нужны. Ну что, Ерёма, попался, который брыкался! Посмотрим как ты сквозь смех поумничаешь!

— Ингваааар! Ты так и будешь смотреть? Я не то, чтобы жалуюсь, но щекотки боюсь!

Ингвар же с открытым ртом наблюдал за всем этим представлением. Его не привели в шок страдания смеющегося Николая, его поразило то, что Оно-э поняла, что её попросили сделать и сделала это! Скворцова сломала им Оно-э, или починила…

— Прекращайте этот балаган и занимайтесь! — Николаю Константиновичу очень не понравилось то, что всё внимание было обращено на девушек, и его вопросы никто не слушал и не слышал. — Ещё раз повторяю, через выходные пройдут соревнования между школами Муходвинска, никто никуда не уезжает и будем участвовать, сейчас определимся кто в чём.

— А что за соревнования? — тут же изменился вектор интересов Скворцовой. — Оно-э, отпускай его, пусть пока побегает, мы потом договорим.

Оно-э действительно отпустила, а Еремчук развернулся к ней лицом:

— Оно-э, у тебя какой-то подозрительный аутизм, который не распространяется на Катю…

За что тут же опять был заключен в объятья, но вышедший из ступора Ингвар вызволил друга.

Физрук же рассказывал о соревнованиях:

— Гиря, бег на сто метров и три километра, метание гранаты, подтягивание, брусья, перетягивание каната. Ещё рассматриваются игровые соревнования: футбол, волейбол, баскетбол, но это уже не в этом учебном году, вы не попадаете, кто-то из вас уже в вузе будет учиться или колледже, кто-то работать, а кто-то зону топтать, да Котов? Нет? Ты тоже в вуз? Ну молодец.

Начали подниматься руки, но в то же время стали появляться и взгляды в сторону Ингвара, которые не мог не заметить Николай Константинович:

— Нет, Стиг Семёнович сказал Терминаторова не включать в команду. Потому что даже если все школы вместе будут соревноваться против него, всё равно проиграют.

— Вот так, Ингварчик, бояться тебя! — Скворцова опять переключилась на занимающихся Терминаторова и Еремчука. Оно-э стояла над ними руки в бока, заменяя Катю, пока та подходила к основной группе учащихся. — Я сама тебя боюсь и горжусь собой, за несколько месяцев воспитала такого монстра кикбоксинга! Эх, а могла бы быть известным на весь мир тренером, может повыступаем немножко? Поломаешь пару чемпионов, ну чего тебе стоит? Нет? Ну и ладно, я потом сама известной стану, только ещё не знаю в чём. А вы идёте на соревнования?

— Ты же слышала, меня не берут.

— А друга поддержать? Николай Константинович, а вы знаете, что Еремчук может раз двадцать пять подтянуться, а то и больше? Он легкий, но крепкий!

Николай действительно мог. Чуть ли не ежедневные занятия, хорошее питание дали прекрасные результаты. Ещё, конечно, небольшой присмотр Селены, но он об этом не знал.

— Еремчук, а чего молчишь? Нам на это упражнение нужно пять человек, записываю и тебя. Иди сюда, куда тебя ещё вписать можно, брусья?

— Ну вот, Ингвар, мы тоже идём поддерживать Коляна нашего!

Ингвар задумался, причём посмотрел на Оно-э, вести её в большое скопление и незнакомых людей не очень хотелось, хотя можно было оставить и дома, это же выходные.

— Если не хочешь брать Оно-э, оставь её дома, на субботники ты же её не брал, тем более мало ли мы там всех победим и наших начнут бить, хоть там полюбуюсь на своего ученика и воспитанника, возможно, даже пущу скупую наставническую слезу.

Сегодня урок физкультуры шёл последним, и школьники начали собираться домой. Собирался домой и Николай, с некоторых пор компьютер и доступ к электронным библиотекам появился у него дома, необходимости идти в школьную библиотеку не было. А вот телефон так и остался кнопочным. Правда были и минусы в домашнем обучении, если Полинка была дома. После той пилюли, которая была очень похожа на конфету, ребёнок больше ни разу не заболел, так же начала активно расти и набирать вес, при этом просто фонтанируя энергией. Начало восстанавливаться зрение и у мамы. Как и просил Ингвар, это нигде сильно не афишировали, Елена Сергеевна везде ходила в тёмных очках, якобы специальных. Побывал Ингвар и в гостях у Николая уже несколько раз. Сначала отнекивался, но был припёрт к стенке уже одноклассником:

— Обещал же прийти, как выздоровеет Полина, вот и иди. Мама там уже столько вкусностей навыпекала.

В домашней выпечке был не только вкус, но и душа, а ещё Ингвару очень нравилась атмосфера, царившая в семье Еремчука, да и Полинка, которая считала Ингвара своим ручным домашним чудовищем и постоянно допекала брата, когда тот придет. Ингвар же с удовольствием возился с ребёнком, катал на шее, качал как на качелях на одной руке, играл с ней в детские игры.

— Что, бригада, по домам? — щурилась Катя от ярких весенних лучей светила, обращаясь к Еремчуку и Терминаторовым.

— Не, мы к Коляну, его мама очередной шедевр испекла, зовёт попробовать.

— Еремчук!!! У тебя совесть есть? Вы там, получается, жрёте вкусности, а я мимо? А меня пригласить?

— А ты язва, ядовитая! От тебя аппетит, наверное, может испортиться! — тут же встал на защиту друга Ингвар.

— Ученики предали своего учителя… какая банальная трагедия… Оно-э, одна ты у меня хорошая, теперь я буду учить тебя и только тебя!

— Не надо её учить! — реально забеспокоился Ингвар, не представляя как и чему научится Оно-э у Скворцовой, итак уже научила…

— Катя, если хочешь, идём с нами. — а это уже Николай.

— Конечно хочу!!!

На небольшой кухне Еремчуков с трудом, но все поместились, просто Ингвара задвинули в угол, и на него уселась Полинка. Елена Сергеевна поставила на середину стола уже порезанный на кусочки торт и стала расставлять чашки:

— Ингвар, Оно-э как обычно ничего не будет кушать и пить?

— Да…

Оно-э быстренько схватила кусочек торта и запихала целиком его в рот, с трудом начав жевать, Ингвар вытаращил глаза.

— Я так и знала, что он тебя держит на строгой диете, ну ни капельки лишнего жира… что этот деспот ещё творит, наверное и на шоппинг никогда не водил? — задумчиво прокомментировала Скворцова.

Вечером же Ингвар устраивал спектакль для Селены, Джерри и Стига.

— Оно-э, принеси мне пожалуйста мой телефон, он на кухне!

Та быстренько сбегала и принесла. Джерри и Селена выглядели крайне удивлёнными, Стиг — равнодушным.

— Умничка, вот, возьми конфетку, вкусная! — развернул из обертки и предложил ей сладость Ингвар. Оно-э тут же схватила, разжевала и проглотила её. Ингвар смотрел на это с гордостью родителя, наблюдающего за первыми шагами своего чада. Селена и Джерри смотрели ещё более круглыми глазами, глаза Стига не могли стать более равнодушными, больше уже просто некуда.

— И ещё… эээ… — начал чесать затылок Ингвар. — Но это не я!! Это Скворцова её в торговый центр затащила! Несколько пакетов покупок, в том числе и нижнее белье. Теперь с неё, вроде, снимается вся одежда…

— Социализация, наблюдение и взаимодействие с большим количеством людей принесли свои результаты. — отвернулся и уставился в телевизор Стиг.

Тринадцатая школа не победила в первых городских соревнованиях. Заняла почётное второе место. Ингвар, разбудивший в себе дух болельщика, после чьего-то неосторожного выкрика: «Судей на мыло!» было ломанулся уже в драку, которой ещё не было, хорошо хоть Катя удержала его словами:

— Подожди, рано, наших ещё не бьют!

К счастью, драки не произошло, так бы Ингвар опять расстраивался, что подраться-то и не с кем. Хотя он и так расстроился, поэтому, попрощавшись с ребятами, которые хотели идти праздновать и отмечать второе место, ссылаясь на оставшуюся дома Оно-э, отделился от общей группы школьников, не замечая, как одна из преподавателей из делегации десятой школы, двинулась за ним.

— Ну вот мы и встретились, здоровячок, испугался и решил спрятаться за личиной школьника? — на Ингвара хищно смотрела красивая взрослая фигуристая женщина, очень напоминающая Гретель из команды Лейлы.

— Отстань, и так настроения нет, иди куда шла.

— Я-то как раз за тобой и шла, научить немного манерам и уважению. Селена мягкая домашняя девочка, вряд ли она знает как правильно воспитывать таких дикарей, поэтому этим займусь я.

За этими словами последовал молниеносный удар в печень Ингвара, отчего Гретель с шипением рассерженной кошки схватилась за будто врезавшуюся в каменную стену руку. Ингвар даже не покачнулся, но плохое настроение нашло объект выхода:

— Сама напросилась…

Гретель была сграбастана в охапку, донесена до ближайшей скамейки и перекинута через колено. Раздались громкие шлепки по мягкому месту:

— Бабам…, шлёп… ну хорошо, женщинам… шлёп… не следует … шлёп… поднимать руку… шлёп… на мужика… шлёп…. Поднявшая руку женщина… шлёп… может перестать быть ею… шлёп… Нет же войны… шлёп…, не перебили всех мужчин… шлёп…, так вари борщи… шлёп…, рожай детей… шлёп…, или стань там дизайнером… шлёп…, психологом… шлёп…, блогером… шлёп… или фитнес-тренером… шлёп…, куда ты лезешь… шлёп…, чего тебе неймется… шлёп… — отчитывал Ингвар женщину.

Гретель была очень сильной одаренной, практически айоном, и сейчас она была не в силах ничего сделать. Конечно, она не применяла никаких смертоносных техник, но вся её сила, направленная внутрь, на усиление тела, не дала никаких результатов, Ингвар будто не замечал её запредельных усилий. И такого она раньше не встречала в жизни. Нужно сказать, достаточно одинокой жизни. Умом она всё понимала, в любых из своих бывших отношений она никогда не играла своей силой, не выпячивала её и даже не намекала, но, видно, в движениях, позах, железной уверенности в себе эта сила проскакивала, и мужчины её чувствовали, поэтому даже в мелких, незначительных конфликтах, которые так или иначе случались, она побеждала. Кто-то уходил от неё, не желая быть постоянно побеждаемым, от кого-то уходила она, не желая быть рядом с всё более и более податливым мужчиной. Сейчас она осознала всю свою беспомощность перед грубой мужской силой и это её почему-то завело, ну или длительное отсутствие секса и шлепки по попе.

— Не здесь! — облизала губы Гретель.

— Что не здесь? — остановил свою экзекуцию Ингвар.

— Делай это не здесь, отпусти, идём в гостиницу…

— Да я, в общем-то, больше и не собираюсь… — отпустил её Ингвар, правда его рот был тут же заткнут жадным страстным поцелуем.

Вернувшись домой ранним утром, Ингвар сразу же натолкнулся на встречающую его Селену, за спиной которой стояла руки в бока Оно-э.

— И где ты шлялся всю ночь? — сообразив, что опять ведёт себя по отношению к очередному члену своей команды не разумно, девушка изменила интонации. — Просто я волновалась и Оно-э себя беспокойно вела, а ты телефон не брал, а потом он стал недоступным, а найти тебя я не могу…

Ингвар распахнул руки в объятьях, куда быстренько шмыгнула Оно-э, а затем присоединилась и Селена:

— Простите, не заметил как села батарея, не нужно волноваться и переживать, со мной ничего плохого не может случиться…

— Так а где ты был и что делал всю ночь?

— Ну… это… Гретель наказывал…

— Ингвааааар!!! — начала рычать и выкручиваться из его рук Селена, но тот не отпускал.

— В смысле — воспитывал, воспитывал!!! И мы полюбовно расстались!!!

В другой части города, Гензель, который так же присутствовал на соревнованиях, встретив днём свою сестру, заметил её немного неестественную походку:

— Ты всё-таки догнала его и вы сцепились, он хоть живой?

— Живее всех живых…

— Ну а победил кто?

— Я! — уверенно ответила Гретель, так как сверху всё-таки чаще была она.

Глава 32

— Тебе больше заняться нечем? Ты чего полез в тринадцатый отдел? Надоело отдыхать? Я могу найти тебе работу. — пристально смотрел генерал-полковник Прохоров Александр Михайлович на своего подчинённого, полковника Сергея Никитина.

— Товарищ генерал, я случайно оказался замешан в этом деле, всё началось с новогоднего инцидента в Монаке, а там одна странность, другая и захотелось разобраться…

— В этом… тебе не нужно разбираться, твои задачи лежат в другой плоскости…

— Ну как сказать, Александр Михайлович, я понимаю, что здесь задействованы люди тринадцатого отдела, ну а если бы всё вылилось в полноценную войну с бывшей бандой Яростных, или Умалишев, не разобравшись, начал бы мстить…?

— Какая война? И причём тут Умалишев?

— А вам не докладывали? Одна из групп тринадцатого отдела, которая размещена в тринадцатой школе Муходвинска сцепилась с Яростными… — начал свой рассказ Никитин. — Хорошо, что до полноценных боевых действий не дошло, при этом, каким-то чудом, около семидесяти человек, в том числе и сам Ярый, были ликвидированы. Там на столько серьёзные боевики, что мы в подметки им не годимся, скоро нас отправят на дорогах движение регулировать или там ворон в поле пугать?

— Драм тут не надо устраивать, а что с Умалишевым?

— Так младшего тоже они, это вообще на поверхности лежало, не понимаю, как старший до этого не дошёл и не начал мстить. Хотя он, вроде, и не успокоился, правда копает не в том направлении.

Дед ненадолго задумался:

— Так, Серёжа, ты в это дело не лезь…, пока…, если будет нужно, я тебя подключу, а сейчас — отдыхай.

Никитин выходил из кабинета начальника, перебирая в уме события последних месяцев. Через несколько недель после Монаки он перебрался в Муходвинск, внимательно выслушал с Горхи ещё раз его людей и начал сам собирать информацию, попутно роясь во всех доступных ему базах данных. И сразу же натолкнулся на след тринадцатого отдела. Причём работали коллеги очень топорно, грубо, даже не пытаясь сильно спрятать следы или создать какую-либо правдоподобную легенду. Как оказалось, в разные школы Муходвинска зачем-то было направлено четыре группы по пять человек, три из которых вели себя тише воды ниже травы. По документам просто эмигранты, а вот откуда, как, зачем — пустота. Тринадцатый отдел абсолютно не озаботился такой мелочёвкой, просто отправляли запросы на документы и сами же эти документы получали на руки, причём была и корректировка этих самых документов. Возраст Дрейк Селены корректировался с двадцати трёх лет на тридцать два, а вот некоего Ингвара Терминаторова — с тридцати восьми на восемнадцать. И это окончательно убедило его, что здесь замешаны наивысшие секреты Службы государственной безопасности. Уже было очевидным фактом для всех на планете, что высшая элита Рашина, а также Сашура и Катиша резко помолодела. Ходило куча домыслов и слухов: от современных и жутко дорогих медицинских препаратов до чаробиоинженерии нового поколения, от клонирования до забытых, но восстановленных, техник айцелителй. Значит, действительно мужчина тридцати восьми лет мог помолодеть лет на двадцать, но удивительно то, что доступны эти новые технологии были только для элиты элит, а тут какой-то оперативник. Что-то не сходилось. Дальнейший медленный и осторожный поиск привёл его к майору Борисову и случаю с подполковником Умалишевым. Резкое необъяснимое старение организма и полная невменяемость. И Селена Дрейк постарела по документам, только вот на десяток лет, а ещё ведьмы славились своей работой с сознанием. В это время старший Умалишев искал врагов в столице, причём своих врагов, а вот он сразу припёр майора Борисова к стенке, который даже не пытался что-то скрывать, моментально рассказал о делах, заведённых на Дрейк Селену и на Терминаторова Ингвара. Дела в базы данных не вносились, существовали только на бумаге и благополучно пропали, так же как «пропал» и подполковник, попытавшийся шантажировать Дрейк. Так же как пропадали и Яростные. Сказка о колдунах и ведьмах становилась былью.

Горхи он тогда написал: «Это наши, забудь и не приближайся». А сам же решал, что делать дальше. Соваться к оперативникам в тринадцатую школу не хотелось, сам не терпел, когда смежники путались под ногами, а тут вообще голое любопытство, поэтому начал искать тринадцатый отдел. С трудом, но нашёл, что тот располагался отдельно от других отделов и ведомств в пригороде столицы на территории военного аэродрома, и спокойно туда направился, только его высшего уровня доступа не хватило, нужно было специальное разрешение. Ему посоветовали обратиться к непосредственному руководителю, только руководитель быстро нашелся сам: Дед вызвал его на ковёр, где и состоялся только что закончившийся разговор.

Прохоров также сильно задумался о том, что делать дальше. Его предупреждали сразу, что за этими людьми не нужно следить, охранять, они будут работать самостоятельно в рамках какого-то социального эксперимента. То, что за своими людьми гости из звёздной Империи присматривают сами, он знал, но не предполагал, что те начнут так спокойно выкашивать граждан Рашина, пусть бандитов, но всё-таки граждан. И на это нужно было как-то реагировать. Тут он решения самостоятельно принимать не захотел, в итоге посоветовавшись с Первым, договорился через несколько недель посетить базу гостей. Да, можно было связаться и удалённо, но ему нравилась эта база будущего, смотреть на футуристического вида строения, технику, оружие.

— Господин Прохоров, рад вас видеть, что за срочное дело, требующее личной встречи? — спрашивал Деда молодо выглядевший мужчина в достаточно массивной, но при этом абсолютно не стесняющей движение экзоброне, командующий размещённой на Рэйдосе оперативно-тактической бригады и возглавляющий вообще все миссии, которые осуществляла Империя на этой планете.

— Здравствуйте, господин Шитон. Здесь вот какой возник вопрос… — руководитель СГБ начал аккуратно рассказывать урезанную и отредактированную историю, не вдаваясь в подробные детали о количестве жертв среди бандитов, вообще не затрагивая их. На совместном совещании первых людей Рашина было принято решение не дразнить инопланетных гостей, сотня, тысяча, да хоть миллион туда-сюда, не имеет никакого значения. Дружба и сотрудничество с ними гораздо важнее.

— …Поэтому я и беспокоюсь. Вы говорили нам не вмешиваться, но могут же пострадать ваши люди, банды у нас очень легко проливают кровь. Или ваши группы прикрытия, размещенные рядом со школами, со всем справятся сами? Просто не хотелось бы, чтобы они совершали карательные операции самостоятельно, мы можем выделить людей для совместных действий и соблюдения законности…

— Не беспокойтесь, Александр Михайлович, естественно, я буду проводить какие-либо операции, в том числе и по защите наших людей с обязательным уведомлением вашей службы, как и договаривались. Возле школ располагаются исключительно наблюдатели, мы же, при необходимости, окажемся в Муходвинске в течение десяти минут. Ну а в целом, каждая из групп в силах самостоятельно себя защитить, особенно группа Селены Дрейк.

— Могу я поинтересоваться, почему вы в этом так уверены…?

Шитон заулыбался:

— Конечно, я надеюсь, мы всегда будем откровенны друг с другом и выстроим доверительные отношения без камней за пазухой. Видите ли, Селена Дрейк не совсем человек, у нас их называют айоны, существа поразительной силы. Поверьте, она в состоянии превратить эту планету в абсолютно безжизненный мир, гораздо быстрее, чем это сможет сделать моя бригада, и никакое ваше оружие или ваши айчары, не смогут её даже поцарапать.

Картинка у Деда полностью сложилась. Это хорошо, что он построил разговор таким образом, без выставления претензий в адрес имперского командующего. Он действительно ни при чём. Им тут на планету завезли какое-то чудовище, а они отделались несколькими десятками преступников. В голове начали роиться мысли на счёт того, чтобы натравить на неё все банды, чтобы она подчистила и их, однако он быстро отказался от этого плана: кто его знает, во что это выльется. С такими силами лучше не заигрывать, Рашин может и в безжизненную пустыню превратиться.

Находя различные предлоги, задавая кучу интересующих его вопросов про жизнь за пределами Рэйдоса, Прохоров задержался у инопланетных гостей до самой ночи. Командующий бригады его не выгонял, на какие-то вопросы отвечал, какие-то тактично игнорировал, а потом вдруг стал серьёзным, замер на секунду, снова начал улыбаться:

— Мне тут докладывают об интересном случае, пройдёмте в оперативный пункт управления, покажу вам видео. Зачем ваш боец направляется в сторону нашей базы?

Да, ему сказали отдыхать, но забыть эту историю никак не получалось. А сводилась эта история к некой секретной базе, куда имел доступ только тринадцатый отдел и высшее руководство страны, точнее трёх стран. Стало очень интересно, что же там происходит. Примерное расположение объекта Серёга просчитал по данным спутников и военной разведки, к которым у него был доступ. Что удивительно, спутники в этом месте показывали сплошной лес, в том числе и зарубежные спутники. Однако самолёты, вертолёты туда летали, и регулярно. Несколько недель он помучался, а потом принял решение: он просто посмотрит, издалека.

Ближайший населённый пункт, небольшой посёлок, лежал в километрах пятидесяти от секретной базы, окружённый несколькими большими озерами, в которые впадали речки, одна из которых начиналась где-то возле секретного объекта. Пятьдесят километров для него это совсем не расстояние. Два небольших марш-броска и он на месте. Его универсальность позволяла ночью маскироваться практически от любых средств наблюдения, главное заметить и не попасть в физические сигнальные или обезвреживающие ловушки. План тут же начал приводиться в действие, собрано всё необходимое и под видом рыбака он выдвинулся в посёлок, где снял на одну неделю квартиру.

Отключив и оставив в квартире телефоны, умные часы, прихватив только рюкзак, в котором лежала вода, сухпаек и мощный бинокль, а также торчало две удочки для вида, Сергей выдвинулся в сторону секретного объекта.

— Нет, ну а что, это же и есть отдых — пеший поход выходного дня, я же не на территории противника, а у себя дома. Вот весна вступила в полную силу, солнышко уже хорошо греет, наслаждаюсь природой. — мысленно рассуждал Сергей, дожидаясь ночи.

До примерного расположения базы оставалось километров десять. Вечером, сориентировавшись и спрятав рюкзак, дополнительно замаскировавшись, осторожно выдвинулся в направлении объекта. К ночи, преодолев километров пять наткнулся на очень часто выставленные таблички, которые сообщали, что дальше начинается специальная охраняемая зона и проход запрещён. Очень радовало, что он не ошибся. Никитина охватил азарт и предвкушение, которые были быстро погашены голосом, раздавшимся у него из-за спины, стоило ему только пересечь воображаемую линию, соединяющую таблички:

— Сергей Алексеевич, я уверен, что вы видели предупреждающие надписи, несмотря на тёмное время суток и на то, что вы ползёте. Если всё же не видели, то сообщаю вам, что дальше проход запрещён, попрошу вас покинуть специальную охраняемую территорию.

При первых же звуках Серёга замер, а мозг начал лихорадочно обрабатывать информацию. Он слышал голос, но не мог точно определить, с какой стороны тот идет. Бить сразу по площади, но он этим полностью демаскирует себя, правда, судя по всему, демаскировать тут нечего. Мало того, что его засекли, так уже определили, кто он такой. Его переиграли по всем фронтам, вели из самого поселка, а может быть даже со столицы, хотя казалось, что в тринадцатом отделе работают совсем не профессионалы.

Он демонстративно медленно поднялся, начал отряхиваться, пытаясь найти говорившего, однако ему это не удавалось:

— С кем я говорю? Раз вы знаете, кто я такой, значит и знаете, что у меня есть допуски на все объекты…

— Товарищ Никитин, на этот объект у вас допуска нет. — проигнорировал голос его вопрос. — Поэтому попрошу вас по-хорошему вернуться туда, откуда вы пришли.

Крыть было нечем, как и не из-за чего было устраивать конфликты, а тем более битву — здесь явно находились не враги, тем более он так и не определил, где находится говорящий.

Назад он двигался в очень расстроенных чувствах, ведь стало ещё любопытнее. Получить разрешение можно было только у Деда, но тот явно сказал не лезть и отправил отдыхать, не выходя на связь уже несколько недель. Значит, в том деле он совершенно не понадобился и никто ничего ему не собирается объяснять и рассказывать. Найдя рюкзак и уже не беспокоясь о скрытном передвижении, быстро вернулся в арендованную квартиру, где переоделся и начал включать телефоны, на каждом из которых было по несколько десятков пропущенных вызовов, в основном от Деда.

— Вот дятлы, и как же быстро настучали… — выругался Серёга и быстро отключил телефоны.

Слушать вопли генерал-полковника совершенно не хотелось, пусть остынет, а он пару дней порыбачит, он же сюда на рыбалку приехал.

Глава 33

— О, Святозарный, избавь нас от козней и происков Врага, закрой нечестивому дорогу из Небытия, распростри длани свои отеческие над нами, укажи путь в миры обетованные… — шла литургия в главном храме Тарониса на священной горе Аноду, так же как шли службы во всех его храмах в мирах, принадлежащих Созвездию, и даже где-то за его пределами. Пока за пределами. Искренняя вера, сдобренная правильно заложенным эмоциональным фоном, делала своё дело — Таронис испытывал приятный зуд и жжение от поступления силы верующих, с каждого по щепотке, но таких щепоток было десятки миллиардов. Можно было конечно выпить их всех сразу, только приобретённая мощь будет краткосрочной, тяжёлой и непослушной, и в итоге большая часть её рассеется, а потом начнётся Голод, и вот утолить его будет некем. Поэтому лучше тихо, не спеша набирать мощь, кривя губы в саркастической усмешке:

— Они даже не догадываются, что я не в силах остановить Врага, никто из нас, верховных богов, не в силах, и даже мы вместе взятые не в состоянии с ним справиться.

По крайней мере так было. Ужас, отчаяние, бессилие — он хорошо запомнил эти чувства, когда совместные удары оставшихся в живых семерых богов, которые могли раскалывать планеты, сосредоточенные в одной точке, на этом проклятом Ингваре, не давали никаких результатов. Казалось, что он становился только сильнее и злее, и безумнее. И им приходилось отступать, убегать, всячески избегать прямого столкновения с ним. Никто до сих пор не знает откуда он взялся, три безмолвных мира, теперь уже заново заселённых, надежно хранили свои мёртвые секреты, но потом, восстановив цепочку событий, выяснили только одно: первым пал Рар. Он тогда знатно поцапался с Астероксом, и всё из-за этой сучки Вестиды, которая, как он понял, и сейчас была зачинщицей коалиции против него. Ненасытная тварь. Богиня любви, кроткое и нежно создание, о которой так думал только разумный скот. Она с самого начала сталкивала всех лбами, никто не понимал, что это ей было нужно только для одного — отвлечь внимание и в это время запустить свои грязные ручки в головы верующих других богов. А потом хлопала глазками и утверждала, что не нарушала никаких договорённостей, ведь паства как верила и отдавала свои силы, например, Рару-Заступнику, так и продолжает верить, а то, что они иногда просто вспоминают Вестиду, так в этом нет ничего страшного. Смертным нужна любовь.

Да, тупое стадо хлебом не корми, а дай повестись на красивые, но совершенно бессмысленные концепции, да и остальные из семёрки не лучше. Сила Вестиды оказывала влияние и на богов, придурки закрывали глаза на очевидные вещи в попытке в очередной раз залезть к ней под юбку, причём не важен был пол, изредка, путём неимоверных усилий, её повалял каждый и каждая, и даже он купился на это когда-то. Но уже его сила помогла увидеть то, что Вестида может паразитировать на уже захваченных смертных, отбирая практически незаметные порции силы. Столь мизерные, что видел и чувствовал это только он, остальные только насмехались. Так же никто не понял, что схватку Рара и Астерокса спровоцировала она, а потом исчез Рар и появился Ингвар, проклятая тварь, что жрала богов как семечки, им повезло, что отродье оказалось близоруким. Врагу был нужен зрительный контакт.

Правда поняли они это, когда уже не стало и Астерокса, погибла Куин, сгорели в своём храме братья Вигор и Дафин. Казалось бы, их ещё оставалось семеро, враг близорук, медлителен и неповоротлив, он с трудом пользовался перемещениями в пространстве, всегда долго готовился, ориентировался, настраивался, а значит стратегия победы проста: постоянные удары издалека и отступление, рано или поздно Ингвар будет истощён и повержен. Только вот первыми истощились они, загубив чуть ли не половину своей оставшейся паствы. Был выбор, сожрать всех верующих и вложиться в последний удар, и потом, если повезёт и план сработает, начинать всё с начала, искать какой-либо мир, делить его на всех и постепенно возвращать могущество, либо придумать что-то умное, ведь практика показывала, их удары почему-то вызывали ровно противоположный эффект тому, который должны были. Ничего умного тогда не придумали, а скрываться становилось всё труднее и труднее, по уже пройденным тропам Ингвар перемещался всё быстрее и увереннее. Никто не хотел лишаться паствы первым, подставляться под удар, боролись вместе, но не доверяя друг другу, и как итог, оказались заперты в одном из крупных городов. Во время всей это чехарды с догонялками, ударами, засадами и ловушками, он, Таронис, приметил одну вещь — Ингвар точно нацеливался на богов. Он практически не обращал внимания на одарённых прислужников, приспешников, а тем более на простых смертных, только если они сами его не атаковали. Поэтому Таронис решил спрятаться, совершил то, что никогда бы не сделал в другом случае, шаг отчаяния, он отдал всю свою силу своей пастве. Да боги связаны со смертными, но это не односторонняя связь. Бог способен одарить человека своей милостью, частичкой своей силы. Один последователь много не выдержит, а если их миллиарды? Вот и был он опустошён практически до дна. Сучка Вестида была не дурой, с тех пор, как только он дал ей отпор, она всегда присматривала за ним и тогда сразу же поняла его задумку, точно повторила его действия, за ней подтянулись и остальные. Вместе с силой они передавали и свой страх, своё отчаяние и тоску. Образ ужасного и неумолимого Врага. И прихожане начали молиться, непонятно кому и как, но искренне просили защиты для своих богов. Запертые ворота давно стёртого с лица земли города остались нетронутыми, а Враг просто исчез. Тогда они быстро восстановили свои силы, активно принялись выжигать из умов людей то, что на самом деле произошло, знание о том, как была одержана победа. Всеми способами, главным из которых было поглощение. Люди старше шестнадцати лет были выпиты в течение нескольких лет, подросткам и детям было не до истины, они старались выживать и учиться жить без взрослых, моля своих богов о помощи, проклиная Врага, нанёсшего свой последний удар.

Поверженный Враг исчез в никуда, чтобы появиться спустя двадцать тысяч лет. За это время каждый из выжившей семёрки стал сильнее, значительно сильнее, с каждой такой службой прибавляя ещё капельку сил, но поможет ли эта сила? Либо она опять так же будет направлена только на усиление самого Ингвара. Проделать тот же трюк? Но сработает ли? У современных людей Враг совсем другой, совершенно не похожий на того мужчину в имперском Амфитеатре. А ещё странное поведение аватара Золотой Звезды, точнее самой Золотой Звезды — аватар рухнул замертво прямо там на месте. Стали пропадать аватары и других целестиалов, перекрывался доступ для телепортации в подчинённые миры. Выйти на связь и уточнить что-либо не получалось. Что он там увидел? Но это было не так важно, как важна собственная безопасность, а тут ещё дура Вестида плела свои интриги. Дурой он её называл так, для самоуспокоения, ведь на самом деле считал её самой умной из всех, поэтому первым делом решил направиться именно к ней.

— Кого я вижу, сам Таронис Святозарный, отец отцов, мудрый и сильный, снизошёл до кроткой и слабой Богини Любви… Чем могу служить? — смотрела на него миниатюрная, но при этом с приятными формами красивая молодая девушка.

— Ты забыла добавить: И не побоялся сунуться лично в мой главный храм?

На лице богини появилась холодная усмешка:

— Ты достаточно умён, чтобы читать между строк, что экономит мне время на ненужные слова и образы. Так зачем ты здесь?

— Из-за страха. — решил сыграть свою маленькую игру Таронис, очень ему не понравилось злое торжество в глазах Вестиды, хотелось увидеть в них ужас.

— Сдаёшься на милость победительницы? Я не настолько наивная и глупая, чтобы поверить в это.

— Ты ещё не победительница, но, предполагаю, сильнейшая из нас, поэтому и пришёл просить защиты…

— От меня? — звонко рассмеялась девушка.

— Твои люди были на знакомстве с претендентами на трон Империи?

Вестида нахмурилась, Таронис был опасным соперником, холодным, умным, жестоким, ей казалось, что первую скрипку тут играет она, но вот эта резкая смена темы беседы говорит о том, что нужно собраться, она действительно ещё не победила:

— Да, конечно.

— Что рассказывали, какие планы строите и на кого?

— Я вот так тебе должна всё выложить?

— А почему нет? Империя — наш общий враг, или ты решила оставить это блюдо только для себя, а от нас всех избавиться? Не скучно будет жить?

Богиня хмурилась всё больше и больше, не понимая куда ведёт разговор Таронис:

— Я не собираюсь играть в твои игры, говори зачем пришёл.

— Давно не виделись, соскучился по тебе. — гадко улыбался этот мерзкий божок, выводя Вестиду ещё больше из себя, а потом вдруг стал серьёзным. — Наверное тебе только рассказали про наивную молодую девочку в команде грязных оборванцев, этакая забавная история, а ты и отдала команду по возможности взять её в разработку, даже не кинув взгляд на дочку императора и её помощников, у тебя же задача поинтереснее стоит, уничтожить Тарониса.

— Уничтожать тебя я не собираюсь, без Святозарного действительно станет скучно, а вот немного поставить на место…

— Я уже на месте, у твоих ног. — опять начал улыбаться Таронис. — И даже с подарком, возьми этот кристалл, прикажи проиграть его, только внимательно вглядывайся в лица всех действующих персонажей.

Тут же было отдано соответствующее распоряжение и через несколько минут Таронис с удовольствием вглядывался в широко открытые глаза повернувшейся к нему девушки, полные неверия, отрицания и зарождающегося ужаса.

— Вот, поэтому и пришёл просить у тебя защиты…

— Тупая шутка! Ты придумал, что делать?

— А вы опять повторите за мной?

— Я так понимаю, тот же трюк вряд ли сработает?

— Не знаю…

— Как же это бесит, я была в шаге от триумфа, а теперь моя жизнь, возможно, опять зависит от тебя… Повторяю, что ты хочешь? Только теперь я признаю, что готова платить сама, ну и остальных заставить.

— Ты объединила их все? — очень неприятно удивился Таронис.

— Практически, Артефида настолько тупа и зажата какими-то своими убогими кодексами, что её не прошибить, а Лиантрис, хоть и недостаточно умна, но осторожна и хитра, ну а мальчики, всё так же при должной обработке думают членами. Хотя, от такой новости они опять начнут смотреть тебе в рот, тебе ничего и делать не придётся. — до Вестиды вдруг дошло, что теперь Таронис может воспользоваться ситуацией и уничтожить её, что отразилась на её лице.

— К сожалению, посоветоваться здесь можно только с тобой, да и становиться слабее перед такой угрозой не разумно.

— Я знаю, что ты нашёл защиту от моей силы, но я могу и так…

— Мне этого не нужно, хватит и обычного Слова…

— Я согласна. Так что мы делаем?

— Для начала ты платишь, или они платят. Я слышал, что ты создала такую вещь как пилюля душ, я правильно понимаю, что это и как она работает…?

— Святозарный!

— Встань, Каас, проходи сюда, присаживайся. — через несколько месяцев встречал Таронис свой Глас в главном храме. — Рассказывай, что тебе удалось узнать.

— Что за первое испытание и где оно проходит, неизвестно, выяснил только то, что продлится оно год, после чего команды опять вернуться на Столицу, где будут объявлены результаты и следующее испытание. Так же мне удалось выяснить, что принцесса Селена любит бывать в Центральном императорском парке, её и перед первым испытанием видели там, значит, скорее всего, она может снова появиться в этом месте…

— Отлично! Просто замечательные новости! Значит мы поступим так: нам нужно любыми способами спровоцировать Врага на Столице. Первое, у тебя будут данные по Войне Истребления, в том числе и копия кристалла, на котором погибают Вигор и Дафин. Жди Селену в парке, передай ей материал. Это должно всколыхнуть подозрения, возможно, к Врагу применят силу с целью задержать до выяснения обстоятельств, что повлечёт за собой столкновение Ингвара и Империи. Если же это не сработает, то в игру вступишь ты ещё раз. Нанесёшь удар по Врагу сам, в копии кристалла есть сокрытый маяк, он выведет тебя на команду Селены. Я не прошу тебя жертвовать собой, сильный удар и уходи. Враг безумен, он вполне способен начать крушить всё вокруг себя, будет очень хорошо, если погибнет и принцесса. У тебя есть время на подготовку, мне нужен по-настоящему сильный удар.

— Владыка, мне немного не хватает силы! Если бы вы…

— Если до срока отправления ты не станешь на высшую ступеньку, я помогу тебе. — Таронис взял со стола шкатулку и открыл её. — Пилюля миллиона одарённых душ, она вмиг вознесёт тебя на вершины могущества. Да, большая часть из этой силы рассеется, но по возвращению, при успешном исполнении возложенной на тебя миссии, нами, Верховными Богами, было решено вознести тебя в Верховный Пантеон. Пока тренируешься здесь и ждёшь завершения первого испытания претендентов на трон Империи, подумай о том, кто ты…

— Благодарю, Святозарный!!! — упал на колени Каас.

— Ну полно, полно, вставай, я уверен, мы уже практически на одной ступени…

Таронис с улыбкой смотрел на закрывшиеся за Гласом двери:

— О, эта жажда силы, как она легко читается в слабых душах, прекрасный инструмент. Не важно, встретится ли Каас с Селеной, нанесёт ли он удар, ведь Ингвар точно почувствует рядом с собой молодого бога, под завязку набитого непереваренными тенями одарённых смертных, что никак не оставит его равнодушным — Империя почувствует на себе разрушительную мощь Врага.

Глава 34

Близился к завершению учебный год, за который тринадцатая школа претерпела кардинальные изменения, да и не только школа, но и район, в котором проживали ученики этой школы. Стало значительно тише и спокойнее. Нет, драки, разборки случались, но это было скорее редкостью, чем повседневной обыденностью, и проходили они подальше от школы. Гаражи превратились за это время в совсем небезопасное место, в плане того, что там почему-то мог оказаться Стиг Семёнович, посетовать на такие примитивные способы выяснения отношений и пожелать пообщаться с зачинщиками наедине, поделиться, так сказать, более культурными методами выхода из конфликтной ситуации. А ещё разрешили выяснять отношения в спортивных зала, оборудовав для этого специальный уголок. Надев перчатки, под присмотром преподавателей, можно было расставить точки над «ё» в любом споре.

Джерри, во избежание, уже распределил и израсходовал практически весь бюджет, запланировав на летнее время грандиозную стройку, которая должна будет пройти без его участия, но он постарался сделать так, чтобы внести какие-либо изменения или корректировки было практически невозможно, в том числе подключив для этого и Селену. Та сделала один звонок Борису Петровичу с просьбой присмотреть, чтобы выделяемые на школу средства шли ровно по назначению, и никак не на сторону. Борис Петрович клятвенно обещал лично проследить и проконтролировать, и, если нужно, поотрывать загребущие руки. Но, как говориться, начальство далеко, за всем может и не уследить, поэтому Джерри позвал к себе на разговор и Славу Чернова.

— Ну что, Слав, сдашь выпускные экзамены и с головой в бандитизм?

— Нет, Джерри Дмитриевич, буду получать высшее образование, юридическое, но с бандой вряд ли завяжу, да и завязывать особо смысла нет. Мы уже так, больше кружок по интересам, Яростных нет, а всякая мелочь и шушера быстро зачищается.

— Хм, правильное решение и интересное, знать законы, которые собираешься нарушать, главное головой сначала думай, а потом делай и береги себя, но я вот зачем тебя позвал. Понимаю, что школу заканчиваешь, но переезжать из Муходвинска пока не планируешь?

— Да нет, буду ездить в универ отсюда.

— Возьми шефство над школой, подключи Алексея по возможности, ну Шторм который, присмотрите приемников помладше и прессуйте Робинса. Я с окончанием учебного года уеду, а эта крыса может очень быстро продать и похерить всё то, что мы здесь сделали. Ну неужели плохо кушать вкусную еду, заниматься в комфортных спортивных залах и теплых кабинетах и ходить в туалет, не боясь подцепить неизлечимую заразу.

— Понял вас, Джерри Дмитриевич, не беспокойтесь, у меня тут брат в седьмом классе учится, я очень постараюсь…

Так же были написаны сообщения и девчонкам с приглашением посетить его кабинет.

— Ну что, красавицы, какой цвет нравится больше всего?

Скворцова и Снегирёва переглянулись, первая ответила Снегирёва:

— Белый!

— Серобуромалиновый!

— Катя, Вентлеу нельзя заказать в таком цвете, потом сама перекрасишь, давай что-то более стандартное.

— Так я думала вы мне свой подарите… и что это вы так рано? Нам ещё две недели учиться.

— Я не знаю как там и что будет после последнего звонка, останемся ли мы на экзамены или нет, поэтому лучше все долги отдать сейчас, хотя машины вы всё равно получите только после экзаменов. И свою машину я уже сдал в счёт новых…

— Тогда красную, нет, нет — алую! Хотя нет — гранатовую! А может…

— Стоп, подойди, посмотри какие цвета можно выбрать, чтобы не ждать год и выбери.

— Тогда вот эту! Джерри Дмитриевич, но вы же будете нам писать хотя бы?

— Не буду врать, это очень маловероятно.

— А почему?

— Мне ведьмы и колдуны не разрешат…

Глаза Скворцовой начали увеличиваться и округляться.

— Шутка, мы будем вне зоны доступа, а где и как и почему, вам знать не нужно, хорошо?

— Хорошо, но очень же интересно… Ну ладно, я потом сама придумаю.

Стиг же созывал преподавателей на очередное собрание в актовый зал. Учителя очень не хотели посещать это мероприятие, но никто не отказывался. Каково же было удивление, когда зауч вместе со всеми сел в первом ряду. Докладчиком на этот раз была Селена Александровна, но и она смогла произвести впечатление, правда совсем не такое, как Стиг Семёнович. Селена, по секрету, рассказала, что у неё состоялся разговор с Министром образования и она заранее предупреждает, что в конце этого учебного года всех преподавателей ждёт премия, вообще всех, по всей стране, но тринадцатая школа будем немного выделена. И это не разовая акция. С этого года начнётся пересмотр отношения на государственном уровне к учителям и преподавателям. Поэтому можно ждать и более высокого роста заработной платы, чем в других сферах, и ежегодных существенных премий, практически дополнительной заработной платы. Сидящие в зале даже забыли о присутствии Стига Семёновича, очень хотелось поверить, что всё вышесказанное сбудется. Выходили из актового зала в хорошем настроении. Так же в хорошем настроении пребывала и Селена. Стараясь оценивать объективно изменения, произошедшие в тринадцатой школе, она не могла отрицать существенную разницу в том, что было до, и стало теперь. Нет, оценки скатились в худшую сторону, но по сравнению с результатами второго триместра уже было понятно, что тенденция положительна. Дети действительно стараются учиться и у многих получается. А ещё стало гораздо меньше угрюмых и злых лиц и чаще стали появляться улыбки и слышаться смех. Начинались приятные хлопоты в подготовке выпускного вечера.

Ну а у некоторых учеников начинался мандраж перед выпускными экзаменами. Николай Еремчук не беспокоился, он был уверен в своих знаниях, в том, что поступит куда хочет, так же как был уверен и в своих силах. За этот год он сильно изменился, внешне, да, наверное, и внутренне. Он не стал высоким, но вытянулся до среднего роста, набрал хорошую мышечную массу. Общение же и дружба с Ингваром и Оно-э Терминаторовами изменили его внутренне, правда, не обошлось и без Скворцовой. Но всё-таки основное влияние оказал Ингвар, его простота, прямолинейность, мысли, иногда граничащие с гениальностью, ну а чаще с дуростью. Друг, который на вопрос, что он будет делать дальше, куда поступать, ответил:

— Пока не знаю, чему и где буду учиться, но точно уеду из Муходвинска.

— Куда уедешь не спрашивать? Чтобы тебе не пришлось врать?

Выходные перед последней учебной неделей начались с представления, устроенного Оно-э. Вся команда собралась в квартире, якобы отведенной для Оно-э и смотрела на абсолютно пустые шкафы для одежды, полки, углы, которые ещё вчера ломились от разнообразия вещей. Скворцова всё-таки сломала её, а не починила, потому что теперь, практически каждые выходные, Ингвар брался за руку и тащился в магазин на шоппинг, причём уже доехали и до столичных бутиков. Там пальчик безошибочно тыкался в подходящий размер понравившейся вещи, будь то нижнее белье или меховая шуба, а иногда даже и в неподходящий, если её размера не было. Вчера Оно-э стращали всей командой, рассказывали, что шопоголизм — абсолютно нездоровое увлечение, избыточное и чрезмерное потребление это путь в пропасть, оно ещё никого до добра не доводило, а лишь увеличивало шанс быть погребённой под горами мусора и отходов, которых в её комнате уже полно, складировать негде, стопки одежды высятся от пола до потолка. Оно-э внимательно всех выслушивала и улыбалась. А утром обнаружили, что комната пуста. Ни одной вещи. Ингвар чесал затылок, Джерри комментировал:

— Это она так намекает, что ей надеть нечего и нужно идти в магазин?

Взгляды скрестились на Оно-э, которая вдруг вышла на середину комнаты и начала дефилировать как профессиональная модель, но на небольшом участке. И с каждым шагом её наряд менялся: платья, купальники, шубы, белье, брючные костюмы и так далее сменяли друг друга.

— Стой! — подбежала к Оно-э Селена на очередном шаге, начала трогать вещи, расстёгивать их, что-то даже сняла. — Это всё обычная одежда, которая снимается…

— Интересно, где она хранит столько нарядов. — равнодушно произнес Стиг и пошёл открывать входную дверь, в которую позвонили.

— Нам, наверное, награду дадут, какую-нибудь, если мы ответим на этот вопрос. — задумчиво выговорила Селена. — Кто бы мог подумать, что здесь будет открыт новый вид одарённых, только не знаю как этот вид назвать: культиваторы-стиляги или культиваторы-модники, или культиваторы-шмоточники.

— Доброе утро. — раздался за их спинами голос Сарона, — внизу нас ждёт машина, мы покидаем Муходвинск. С собой ничего из вещей не забирайте.

— Попробуйте сказать это ей. — холодно произнес Стиг, указывая на Оно-э, которая, на удивление, перестала улыбаться.

— А как же выпускной, экзамены… ещё неделя…попрощаться… — Селена почему-то была абсолютно выбита из колеи.

— Последнюю учебную неделю и до выпускных экзаменов будет работать наблюдательная комиссия. — господин Сарон пытался стать подальше от Стига, который стоял у него за спиной. — Вы будете перемещены в другое место, но пока останетесь на этой планете, на всякий случай, если у комиссии возникнут какие-либо вопросы, затем переместимся на Столицу, где и будут подведены итоги первого испытания. Не стоит пытаться выйти на связь с кем-либо из местных, узнать, что здесь происходит, это может быть расценено как попытка вмешательства в работу комиссии и повлечет за собой начисление штрафных баллов. Прощаться тоже ни с кем не нужно, могут возникнуть ненужные вопросы. И ненужные ответы.

Последняя учебная неделя началась не как обычно. По школе разлилось какие-то напряженное, тоскливое молчание и ожидание.

— Вы слышали? — ворвалась в класс двенадцатого «Г» Скворцова. — Сацук вернулся, и Робинс, и Антонова. Говорят, они снова работают…

Класс, как и вообще все школьники, пребывали в смятении. Вроде бы и нужно вздохнуть с облегчением, расправить плечи, поднять головы, но на душе было такое чувство, будто их предали. Ведь целый год они жили как в сказке, в основном страшной, оттого и счастливые моменты переживались намного ярче, а тут всё так быстро закончилось, причём как-то обыденно… нелепо…

— А где неразлучная парочка монстров? — Скворцова направилась к Еремчуку, с которым в последнее время очень часто сидела.

— Я думаю, мы их тоже больше не увидим. — тихо ответил ей Коля.

Единственным из администрации тринадцатой школы, кто радовался возвращению к работе, был Робинс Яков Алексеевич. Ну а как тут не радоваться, если Яростных больше нет, а Рука никогда не лезла в школы, не будет никаких наркотиков, за которые можно получить большой срок, а тут ещё увеличение школьного бюджета почти в два раза. Путь он практически и освоен, но есть способы всё откатить и хорошенько на этом заработать.

— Робя, здарова! — вломался к нему в кабинет Котов.

Яков Алексеевич по привычке сжался, но потом вспомнил, что школьник был из Яростных, а теперь его и послать можно, только вслед за Котовым вошёл и Чернов, а с ним ещё несколько парней из десятых и одиннадцатых, и двенадцатых классов. Ученики рассредоточились по кабинету, прикрыв за собой дверь.

Завхоз уже хотел начать орать, только обнаружил, что не может набрать воздуха, да и выдохнуть тоже не может.

— Даже не думай, Робинс. — вышел вперёд Слав. — Не дай бог хоть на капельку станет хуже еда в столовой, или подует с какого-либо окна, или краска отвалится, любая мелочь — и ты умрёшь в этом кресле.

Робинс Яков Алексеевич через несколько лет умер на своём рабочем месте. В заключении было написано, что от инсульта. Ну а что могли написать медики, если написание этого заключения контролировал сам Чернов, один из приближённых Горхи. Правда Чернов не долго пробыл в банде, которая постепенно трансформировалась в корпорацию, хотя и в ней требовались грамотные, жёсткие и решительные юристы. Он же выбрал политику, активно строя карьеру на этом поприще и набирая рейтинги.

Сергей Алексеевич Никитин, получив звание генерал-майора, занял кресло отправившегося на покой Прохорова Александра Михайловича. Первым же делом он выяснил всё о тринадцатом отделе и об Объекте, который сразу же и посетил. Там он получил ответы на все свои вопросы, хотя нет, не на все, про ведьм и колдунов ему ничего не рассказали, указав, что об этом небольшом социальном эксперименте можно забыть.

Снегирёва менять фамилию на Соколову не захотела, хотя на предложение выйти замуж за молодого перспективного бизнесмена ответила согласием. Счастье её, к сожалению, не продлилось долго. Николай Соколов был убит при попытке рейдерского захвата его быстроразвивающейся молодой компании. Попытка бы и удалась, если бы Наталье, оставшейся одной, с маленьким ребенком на руках, не помогли её школьные товарищи и приятели. Подключился Алексей Толкач, в школе отзывавшийся на кличку Шторм, молодой сотрудник Службы государственной безопасности, не остался в стороне Вячеслав Чернов, ну и конечно же, впереди паровоза летела её лучшая подруга, Екатерина Еремчук, к тому моменту уже родившая второго ребенка, но смело бросившаяся защищать и отстаивать интересы подруги, что позволило Наталье оставить за собой право собственности, занять кресло руководителя и стать известной бизнес-леди.

Да, Скворцова, одна из сильнейших айчаров Рашина, легко поменяла фамилию, выйдя замуж за студента технологического университета и став домохозяйкой. Её сила совершенно не мешала любить, уважать и восхищаться своим мужем, быть лучшей на свете женой и мамой, обустраивать дом и быт, естественно, не без фантазии. Кстати, что Снегирёва, что Еремчук, даже имея возможность поменять машины, оставались верны не самым последним моделям Вентлеу, белой и рубиновой.

Николай Еремчук уже во время учебы в университете начал совершать революционные открытия, разрабатывать передовые технологии. Потом занялся общественной деятельностью продвигая и популяризируя абсолютно новаторские и где-то даже чуждые этому миру идеи, отчего был вызван в Службу государственной безопасности на встречу к самому Никитину, на которой присутствовали также очень непонятные люди, которым он через непродолжительное время беседы задал вопрос:

— Как дела у Ингвара Терминаторова, Оно-э, Селены Александровны Дрейк, Стига Семёновича и Джерри Дмитриевича? Можно Ингвару привет передать?

Его ум и проницательность были оценены по достоинству. Вечером, обнимая любимую жену, он поделился с ней секретом: никаких приспешников, ведьм и колдунов не было, так же как и монстров-одноклассников, а были обычные инопланетяне. Екатерина секрет сохранила, ну почти, ведь Снегирёва не считается, это было терапевтическое действие, необходимое для здоровья её нервной системы.

Глава 35 (Эпилог)

Практически месяц бездействия дался команде тяжело. Ну как команде, Селене, которая сделала его тяжелым и для всех остальных. Всё начиналось тихо и спокойно, Селена вдруг обнаружила, что стала сильнее, причём без изнуряющих тренировок, мощных источников, работы в полную силу, до изнеможения. Она так и не поняла причину такого роста, ведь практически не чувствовала постоянного резонансного воздействия четырёх чудовищных аур. Списав всё на свою наследственность, она стала волноваться о результатах испытания, волновать и напрягать других. Не напрягался только Стиг, чтобы ни происходило, равнодушно просматривающий телевизор. Остальные пытались спрятаться от Селены на недостаточно большой, ограждённой высоким забором территории загородного дома. Даже Ингвар, кстати, отказавшийся возвращаться к своему первоначальному виду, постоянно успокаивающий Селену, оказывающий ей поддержку, не выдержал и в один из дней задал вопрос постоянно находящемуся рядом господину Сарону, далеко ли от них располагается команды Лейлы, он может побыть и с ними. Естественно, его никуда не отпустили.

Наконец, эта пытка закончилась и команда отправилась на Столицу, где по прибытию Ингвар начал себя очень странно вести: стал необычно тихим, окаменели черты лица, в глазах постоянно появлялись и гасли красные точки. Оно-э тут же повисла у него на руке, забеспокоилась и Селена, правда, что-либо выяснить у Ингвара не смогла. Стиг и Джерри как обычно хитро-равнодушно переглядывались. А команду быстро взяли в оборот и повезли на встречу с Императором, опять прямо с корабля на бал.

Остальные команды были уже на месте. Селена сначала решила повозмущаться, почему это её команда всегда последняя, но потом вспомнила, что прошлый раз они сами опоздали. Повод возмутиться появился позже.

Император, поздоровавшись, сразу же приступил к озвучиванию результатов первого испытания:

— Команда Виктора набирает восемь баллов, команды Сириуса и Лейлы по шесть баллов, команда Селены получает три балла.

— А не могли бы мы увидеть полную шкалу индикаторов, по которым проходила оценка нашей деятельности, и, соответственно, оценки по этим индикаторам? Очень интересно посмотреть, где мы не доработали. — спросил Виктор.

Остальные команды дружно поддержали просьбу Виктора. Император сразу заколебался, но потом всё же дал команду вывести большую голограмму с данными по всем командам. Брови Виктора в удивлении поползли вверх, так же как и у других команд, за исключением команды Селены, там брови, в основном, поползли вниз и навстречу друг другу, у Стига же, как обычно, одна бровь еле заметно изогнулась.

— Папа!!! Это как понимать?!?

В сторону Императора устремились недоуменные, удивлённые и нахмуренные взгляды, ведь практически по всем показателям результаты деятельности команды Селены превосходили результаты других команд. Её команда должна была победить, получив девять или даже десять баллов.

— Я хотел оставить этот разговор на потом, оставшись наедине с тобой, но раз уж вопрос возник сейчас, то и объяснюсь для всех. — Император также нахмурил брови. — Здесь не отражаются и практически не учитываются такие показатели, как оценка методов достижения цели, а также количество использованной силы в достижении результата, однако они анализировались и измерялись, по крайней мере в школах, где вы работали. Все команды обнаружили эти устройства, некоторые попытались их взломать, да Лейла? И только твоей команде, Селена, это удалось.

Селена сделала удивлённые глаза, она и не подозревала о наличие таких устройств, бесстрастные незрячие глаза буравили Джерри, который очень внимательно рассматривал облака за окном.

— Но у наблюдателей нет прямых доказательств, только косвенные. Силу использовали все, но по данным приборов — ты и реже, и меньше её задействовала, хотя по рассказам очевидцев в тринадцатой школе происходило и массовое снятие проклятий, как и массовое наложение, которое, кстати, так же не было обнаружено приборами. Ещё ты нескольких человек практически доставала из-за грани, но приборы зафиксировали что-то вроде излечения простуды.

Селена тут же начала коситься на свою команду.

— Но вмешательство в работу, какие-либо ограничения на работу устройств обнаружены не было, потом я бы хотел узнать, как вы это сделали, если сделали. — продолжал Император. — Возможно, это аура, некие эманации сигнатуры силы, которой обладают члены твоей команды, и которые мы не можем зафиксировать приборами, только если почувствовать. Правда ощущается лишь аура Стига, вызывающая страх, а у людей послабее даже ужас. Про ауры остальных пока ничего не известно, но потом, после испытаний мы поэкспериментируем. Это может дать новый толчок для развития знаний и науки Империи. Но сейчас не об этом. Ты сразу же задействовала силу для достижения нужного тебе результата. Пойми, сила это не универсальный ключ для решения всех проблем, скорее наоборот. Ты же стала брать и делать то, что посчитала правильным, без оглядки на средства достижения цели. Цель всё оправдает? Но нет, террор, который ты устроила, не может служить достижению поставленной цели — изменению сознания населения той планеты, создания новых морально-этических установок. Хотя в сознание ты им влезла знатно, не зная тебя, можно было бы подумать, что поработал какой-то божок из Созвездия…

— Она не такая! — загорелись красными прожекторами глаза Ингвара, а его рык прямо-таки физически ударил по всему помещению, отчего даже сработали щиты безопасности на Императоре.

— Ингвааар!!! Прекрати! — вцепилась ему в руку Селена, на второй руке висела Оно-э.

В комнату телепортировались два айона из службы охраны, которым Император сразу же дал команду не вмешиваться и вернуться к себе.

— Я знаю, что она не такая, но вселив настолько сильный ужас в окружающих, Селена, ты достойна звания главного тирана планеты Рэйдос.

Уже на слове ужас Селена начала буравить взглядом Стига, но Император очень быстро отвлек её от этого занятия:

— И не нужно так смотреть на господина Стига, его ауру мы обсуждали, даже я сейчас испытываю страх перед ним, и его действительно боялись, кто-то больше, кто-то меньше. Но непревзойдённый, незамутнённый ужас вызывало только имя Дрейк Селены Александровны.

Селене почему-то сразу же пришла на ум сцена из кабинета Министра образования, когда она, уже узнав о премиях для учителей и о грядущих изменениях, решила отблагодарить того и извиниться за случай в исполкоме, поэтому взяла за руку Джерри и попросила отвезти её в министерство, при этом наказав Стигу оставаться в школе за главного и ни в коем случае не выходить за границы школьного двора. Министр с большой опаской слушал её слова благодарности, принимал подарки, а когда она, проявив участие, просто поинтересовалась здоровьем его семьи, упал на колени со словами: — Прошу вас, только не семья.

Видя как омрачилось лицо Селены, Император решил немного подсластить пилюлю:

— Вы могли бы достичь хороших результатов и другими методами, у вас действительно были хорошие задумки, например, отправить господина Ингвара и госпожу Оно-э учиться. Они показали себя с хорошей стороны, провели тонкую воспитательную работу…

— Кто??? Ингвар и Оно-э?!? Да он только и делал, что ломал там всем кости и запугивал, вместе с Оно-э…

— Он вращался в их среде и разговаривал на их языке, они и до этого жили в мире постоянного насилия, ничего нового он им не показал, но заслужил признание и уважение. Да, многие не признавались, но судя по данным исследования, ему начали подражать, в том числе и в учёбе, где у него были отличные отметки…

Ингвар после таких слов даже выпятил грудь колесом, что тут же повторила и Оно-э. Это действие в исполнение Оно-э привлекло заинтересованные взгляды мужской части других команд, и немного завистливые — женской.

— Так же замечательно сработал и господин Джерри. — продолжал Император. — Это вообще самое глубокое понимание среды и условий, в которых вы оказались. Джерри Дмитриевича искренне вспоминают добрыми словами, он заслужил любовь и уважение, потому что не использовал силу, насилие и страх.

На слове «любовь» Селена непроизвольно подозрительно глянула на Джерри, но быстро отвела взгляд. На словах «силу, насилие и страх» смотрел на Джерри уже Стиг, нет, не насмешливо, равнодушно. Джерри грудь не выпячивал, а скромно смотрел в пол, врать он никогда не умел, по его лицу всё очень легко читалось.

— Подводя итог, можно сказать, что да, ты и твоя команда добились больше других, но все эти достижения опираются на силу и страх, и всё то, чего вы достигли, очень быстро развалиться, когда люди окончательно убедятся и поверят, что вы никогда не вернётесь и им больше ничего не угрожает, наша же задача создать устойчивую самоподдерживающуюся и саморазвивающуюся систему. Система, построенная на культе личности и страхе перед этой личностью, распадается сразу после исчезновения этой личности, и этот распад может нанести огромный ущерб, сравнимый с какой-нибудь мировой войной, хорошо, что вы там не устраивали войн. — попытался пошутить Император.

Шутка не удалась, Селена закрыла глаза и сжала кулаки, Стиг заинтересовался проплывающими за окном облаками.

— Думаю, вы поняли мою мысль и причину выставления именно таких баллов. Если вопросов нет, то отдохните несколько дней, и потом соберемся снова, для старта второго испытания.

Команды двинулись на выход.

— Селена…

— Не сегодня, пап, хочу побыть одной, я загляну к тебе завтра.

По традиции Селена направилась в Центральный императорский парк, проанализировать всё услышанное и всё сделанное, понять, где она допустила ошибку, только побыть одной ей не дали:

— Разрешите представиться, Каас, Джеймс Каас.

К ней подошёл какой-то мужчина, который даже на подходе уже вызвал чувство отвращения, а вблизи, на удивление, его захотелось уничтожить.

— Извините, у меня нет желания с вами разговаривать, попрошу вас не беспокоить меня.

— Да, да, конечно, прошу меня простить, уже ухожу, но я просто обязан вас предупредить, что один из членов вашей команды ужасное существо. У нас, в мирах Созвездия, он известен под именами Враг, Безумный Бог, Ингвар Проклятый.

Внешне Селена не отреагировала, но при имени Ингвар сильно напряглась.

— Вот здесь я положу все материалы, что у нас есть, изучите их, вы поймете, кто он на самом деле.

Отвратительно существо ушло, да, существо, потому что это был айон, слабее её, но ненамного, а она смотрела на оставленную им толстую папку, сверху которой лежал так называемый кристалл памяти. Хотелось всё это смахнуть в урну.

Сегодня она не присоединилась к команде, ночевала в своих личных покоях в Императорской резиденции, а утром сразу же встретилась с отцом:

— Папа, какая информация у нас есть по Войне Истребления, произошедшей в Созвездии около двадцати тысяч лет назад?