Алекс Войтенко Дорога на Уэлен Глава1
1
Когда босс предложил пацанам отправиться в прошлое, я ни мгновения не сомневался в своем выборе, а первым сразу же поднял руку и сделал шаг вперед, очень надеясь, что шеф выберет именно меня. И не оттого, что мечтал изловить этого электрика, сто лет он мне не нужен, а хотя бы для того, чтобы оказаться как можно дальше от всего того дерьма и гадости, во что превратился этот мир.
По большому счету я и прильнул к команде шефа, только из-за того, что в противном случае, мне пришлось бы переходить на подножный корм.
Городок у нас маленький, и работы в нем, практически нет. Еще при союзе, как-то и можно было устроиться, на автобазу устроиться или в местный ремонтно-механический завод воткнуться, но как СССР развалился, все тут же развалилось и вслед за ним. Вначале приехавшие новые русские попилили завод на металлолом, а после и местные растащили все до кирпичика, и работы, как бы не осталось совсем. Автобаза, еще недавно считающаяся выгодным местом, влачила полуголодное существование, добивая оставшиеся от некогда большого автопарка десяток машин всех мастей. Где-то как-то в сезон уборки урожая еще можно приткнуться, к какому-то фермеру, но и они все норовили расплатиться зерном да овощами, мотивируя тем, что с деньгами напряженка. А что, простому человеку делать с зерном, непонятно.
Вначале немного спасала дача, оставшаяся от родителей, но опять же все лето в позе буквой «Г» а зимой пустая картошка с луком и морковкой. Хотя у других и этого нет. Вот и пришлось искать хоть что-то с готовностью работать там, где предложат. В какой-то момент, на горизонте показался Леня Головомоев, не сказать, что мы и раньше дружили или даже приятельствовали, но так или иначе, учились в одном классе, хоть и жили в разных районах. А тут повстречались, разговорились, слово за слово и пообещал он за меня словечко замолвить. Куда, было понятно без слов, но и выбора по сути не было. Точнее сказать, либо переходить на подножный корм, добывая пропитание по помойкам, либо бросай все и езжай куда-то в большой город, искать свое место там, и неизвестно что лучше. Почему бросать? А кому нужна моя квартира. Это при СССР двушка в моем районе еще как-то ценилась, а в годы развала, я, как минимум десяток мог показать брошенных и разграбленных до последнего клочка обоев, квартир. Потому что продать ее невозможно. Работы в городе нет, а без этого зачем она кому-то нужна. Разве, что каким-нибудь пенсионерам, но у тех и свои хоромы имеются.
Я конечно же понимал, что идти в быки, это значит стать бандитом, но иного выхода я не нашел. Разумеется, отсидеться в стороне мне бы никто не дал, и потому приходилось и участвовать в разборках, и трясти деньги с должников и торговцев, но тут уж ничего не поделаешь. Не мы такие, жизнь такая. Но пока как-то выживал. Тот же Леня, что порекомендовал меня на «службу» буквально через месяц попал на стрелку с ментами, где его и упокоили, мне как-то повезло, я в то время ездил в «командировку» выбивал проценты с торгашей, а после завертелось, и в какой-то момент, я уже перешел на другую работу, став личным шофером шефа. Как умудрился? Не знаю, как-то так вышло. В юности занимался картингом, единственным техническим спортом доступным в нашем городке, попав туда через знакомства отца. Но в чем Мишаня увидел выгоду взяв меня в личные шоферы, я не знаю, тем более, что кроме, как лихо крутить баранку, ничего другого я по сути не умел. Хотя, возможно именно эта лихость и пришлась ему по душе. Хотя разумеется немного разбирался и двигателях и во всем остальном, не даром же закончил местное училище по специальности — автомеханик. Вот только к тому моменту, как получил диплом, автобаза почти разорилась, а в единственной частной мастерской своих работников хватало.
В потом, вдруг получалось так, что я оказался среди его ближников. И опять же не из-за каких-то личных качеств, а скорее потому, что оказался в нужном месте, в нужный момент. И в то время, как остальные гибли в горниле войны, я с двумя десятками таких же пацанов, летел на личном самолете мистера Кегельмана, на далекий остров затерянный в Тихом океане. А после, вдруг, опять же совершенно случайно оказался среди четверых «счастливчиков» проложивших путь по канализационным стокам, добравшись до запертого со всех сторон убежища, приготовленного, как раз на случай катастрофы. Правда готовилось оно минимум для полутора тысяч жителей, а сейчас в нем находилось от силы десяток человек из ближайшего окружения босса. Разумеется, при таком раскладе, я готов был на любой исход, только бы оказаться как можно дальше, от этого места. А учитывая то, что еще недавно находившийся здесь электрик исчез, не оставив после себя совершенно ничего, даже тела, во мне теплилась надежда в том, что его перемещение в прошлое было удачным. А раз так, то может повезет и мне?
И именно потому я всеми силами изображал ненависть к человеку, попытавшемуся пойти поперек воли мистера Кегельмана, и рвался отомстить за него. Может именно это и стало тем кирпичиком, который перевесил чашу весов в мою пользу. Меня тщательно проинструктировали, заставили вызубрить номер телефона шефа, который я и так прекрасно помнил. Показали фотографию этого мужика в его же паспорте, и сказали его имя, предположив при этом, что там, на той стороне, у него может быть другое имя и внешность. Как в этом случае его искать никто не знал. Но почему-то все были уверены, что обязательно его найду. На всякий случай заставили выучить координаты, места его предполагаемой высадки, сказав, что он наверняка захочет вселиться в себя молодого и потому его проще будет найти. Заодно и упомянули о том, что установка, помимо всего, наделяет пользователя, какими-то профессиональными навыками. Раз я буду искать электрика, то и мне поставили «Энергетику», то есть я профессионально буду близок к Сергею и потому мне легче будет его отыскать. Именно тогда, у меня и закралась мысль, о некоторой неадекватности нашего шефа, и его ближайшего помощника.
И вот наконец, меня положили на ложе, сверху на меня опустилась полупрозрачная крышка, как здесь называли это место — саркофага, и кто-то похоже нажал кнопку. В какой-то момент стало абсолютно темно, а еще мгновением спустя я потерял сознание….
…Переход, созданный как я понял, какими-то инопланетянами, прошел достаточно удачно. Можно даже сказать блестяще, особенно учитывая тот факт, что отныне я и есть тот самый Сергей Васильевич Понамарев, 1959 года рождения, уроженец города Ахангаран, Ташкентской области. Тот самый, кого мне нужно найти, чтобы выпытать у него тайну, где лежит та самая карта памяти! Я круглый сирота, ввиду того, что мои родители, отдыхая на турбазе, попали под снежную лавину в горах Чимгана, я cвосьми лет являлся воспитанником детского дома №314, имени героя войны, генерала Сабира Рахимова. В данный момент мне уже шестнадцать лет. И сейчас передо мною, открыты все пути, по одному из которых я и направляюсь, для отбытия срока наказания в виде пяти лет лишения свободы, в Детскую воспитательно-трудовую колонию. Я просто рад и счастлив!
Нет, я конечно рад, хотя бы тому, что нахожусь сейчас в чистом мире, где даже не догадываются о том, какая участь ждет всех нас, через какие-то там пятьдесят или чуть больше лет, но извините, начинать новую жизнь с тюремных нар, это слишком! Сергея Понамарева взяли прямо на платформе Ташкентского вокзала, в тот момент, когда он собирался отправиться в Новосибирск. Что именно он там потерял, так от него и не добились. А добивались очень крепко, особенно учитывая то, что перед этим он обнес квартиру директора Центрального гастронома, взяв из квартиры помимо сорока тысяч рублей советских денег, еще много золотых изделий, принадлежащих жене и дочери хозяина. Хотя ничего из вышеперечисленного в деле не фигурировало, но так или иначе, моему предшественнику назначили пять лет лишения свободы, по статье разбойное нападение, хотя максимум что там было, так это кража со взломом.
Правда украденного не нашли. За исключением сотни рублей денег, и билета на поезд Ташкент-Новосибирск, у Сергея Понамарева на тот момент ничего не оказалось. И сколько бы не пытался следователь добиться от моего предшественника признания в том, где именно он прячет украденные деньги, ничего не удалось выяснить. На все вопросы был один ответ.
— Истратил. Раздал долги.
На что можно истратить сорок тысяч рублей, за несколько дней, оставаясь при этом без каких-либо вещей, было совершенно непонятно, но никакого другого ответа не находилось
Хотя на суде Сергей называл это другими словами, четко обозначив, что эта кража является его местью. Как оказалось, квартира в которой ныне проживал директор гастронома, ранее принадлежала его родителям, погибшим во время схода снежной лавины в урочище Чимган, где они отдыхали, катаясь на лыжах. После их смерти, квартира со всем содержимым отошла государству, точнее тому, кто сейчас в ней и обитал. Самого же Сергея, отправили в детский дом, а по выпуску из него при достижении совершеннолетия предложили бы койку в общежитии завода Железобетонных изделий, как любому другому выпускнику этого приюта. И поэтому, что при беседе со следователем, что позже во время суда, Сергей утверждал одно:
— Директор гастронома, живет в квартире моих родителей, ездит на автомобиле моего отца, а его жена, заняла должность моей матери. При этом я даже не знаю, где похоронены мои родители, и похоронены ли вообще, а мне не назначили ни копейки компенсации за утраченное имущество. Так что я обязательно приду еще. И не один раз.
Конечно во всеуслышание произнесенная угроза не добавила парню популярности, зато уж точно добавила пару лет наказания. Но опять же учитывая молодость парня, и максимализм свойственный этому возрасту, на это могли бы просто не обратить внимание, списав на не слишком высокие умственные качества. Но похоже произошло несколько наоборот. Потерпевший скорее всего подключил все свои связи, и добился того, чтобы парня отправили как можно дальше от Ташкента. Как итог, я сейчас нахожусь в составе этапа, следующего на Дальний Восток, а отбывать наказание мне придется в Детской Воспитательно-Трудовой Колонии города Биробиджана. Говорят, дыра еще та. И кто знает, как все сложится дальше.
Сейчас, находясь в столыпинском вагоне, следующим на Дальний восток, я удивлялся предусмотрительности моего предшественника. С одной стороны, он конечно выиграл, учитывая то, каким-то образом сумел сохранить, все взятые из квартиры деньги, и драгоценности. С другой, прессовали парня по полной в результате чего, его место занял именно я. Вряд ли я смог бы попасть в это тело, будь Сергей жив и здоров. Сомневаюсь в том, стоило ли оно того, чтобы ради этого потерять собственную жизнь. Впрочем, что сделано — то сделано. А мне теперь придется отбывать наказание за то преступление, которого я никогда не совершал.
Вот и сижу в камере, а по проходу, вдоль окон движется часовой. Точнее, чаще всего он стоит у окна как раз напротив девятой камеры, в которой нахожусь я, потому что воздух в вагоне стажем так, довольно специфический. Ехать до конечной станции одиннадцать суток. В связи с этим, каждому из зэка было выдано по две буханки хлеба, примерно килограммовый кусок соленого свиного сала, а в вагон загружена бочка селедки, которая в данный момент находится в тамбуре. Горячая пища на время пути не предусмотрена, хотя и обещали, что конвой будет раздавать кипяток, но, «обещать не значит жениться». И потому на вопрос о кипятке, заданный во первые же сутки пути, прозвучал однозначный ответ:
— Кто обещал, с того и спрашивайте!
Хорошо хоть вообще разносят воду раз в день, иначе на соленом сале да селедке быстро коньки отбросишь, от обезвоживания, или еще от чего-то подобного. В итоге вагон так провонял селедкой, мочой, потом, табачным дымом, дешевым мылом, и еще неизвестно чем, что стоит только закрыть форточки, как уже через десять-пятнадцать минут в нем становится нечем дышать. А что вы хотели. В вагоне десять камер. Восемь из них считаются десятиместными, но меньше шестнадцати человек нет ни в одной из них. Девятая-десятая камеры называются одиночными, в них обычно находятся люди с особого режима, или женщины, или, что бывает достаточно редко дети. Я в силу своего шестнадцатилетнего возраста, и считаюсь пока ребенком. Поэтому, наверное, единственный из всего вагона, кто едет в относительном комфорте. Во всяком случае, могу сидеть, лежать, когда мне вздумается или же прогуливаться по камере. Да, три шага в одну сторону и столько же обратно, но другие лишены, даже этого.
Десятая может служить и карцером, хотя это, пожалуй, самая теплая камера из всех остальных, хотя бы потому, что примыкает к «чистой» зоне вагона, в которой обитает конвой. А там все же значительно теплее. Но она же может помимо решетки закрываться и железными ставнями. Правда их используют довольно редко, в основном против буйных, или по специальному распоряжению. В данный момент она пустая. Вначале хотели заселить и ее, но начальник караула запретил это делать, по слухам на одном из этапов, должны будут принять женщин.
В обычной камере вагона три яруса. На нижнем обычно просто сидят. В принципе можно, наверное, и прилечь, но учитывая то, что народу много, тут только сидят, или топчутся возле кормушки. Дело в том, что средний ярус, то есть второй этаж имеет откидную полку. В откинутом положении она закрывает две трети прохода, оставляя самый минимум возле двери, но благодаря этому, появляется как минимум три дополнительных лежачих места. Вот и выходит; Двое на самом верху, пятеро или иногда шестеро посередине, и восемь человек сидя внизу. Правда есть еще пара козырных мест, под нижними нарами, но это для обиженных, которые не совсем люди. Точнее таковыми здесь не считаются.
Судя по разговорам, конвой в такую даль организован в основном из-за меня и еще пятидесяти трех зэка, отправляющихся в одну из зон Дальнего востока. Но это вовсе не означает, что вагон пуст. Помимо основного состава здесь едут и люди, которые «сходят» на других остановках, распределяясь по зонам, находящимся по пути следования.
Вот и сейчас лежу на втором ярусе своей камеры, прильнув лицом к решетке и разглядываю проплывающие мимо вагона красоты Сибири, благодаря открытой форточке, возле которой пристроился один из солдатиков. Правда, учитывая то, что полка расположена достаточно высоко, мне удается увидеть только часть проплывающего мимо пейзажа. Точнее совсем кусочек прилегающей к железнодорожному пути местности. Но с ругой стороны, я рад и этому, хоть какое-то развлечение.
Арестовали моего предшественника вначале января, поэтому одет он был по-зимнему, и сейчас все это было только на пользу, хотя за окнами и конец мая, но вечерами все же прохладно, особенно учитывая то, что вагон полностью металлический, и никакого отопления в нем не предусмотрено. Точнее говоря оно есть, но май не тот сезон, чтобы топить печь. Может на половине конвоя и теплее, а здесь под утро полный дубак. Так что ватная куртка сейчас прямо к месту. В рюкзачке имелось еще и кое-что из того, что осталось с воли, но после суток езды, все перекочевало на меня. Так теплее.
В рюкзачке, что имеется у меня осталось только полотенце, а в довольно просторном полиэтиленовом пакете, мыло и зубная щетка. Зубной порошок сочли запрещенным предметом и изъяли. Впрочем, толку от него здесь все равно бы не было. Умываться здесь негде. Воду раздают раз в сутки и фактически получается одна единственная кружка. Просто большей емкости у меня нет, хотя иногда все же идут навстречу, и как малолетке приносят воду еще разочек, если конечно попросишь.
Зубной порошок для чистки зубов, изъяли на обыске, сказав, что не положено, вдруг это какой-то наркотик, типа героина. Кроме того, у меня есть с десяток пачек сигарет «Прима» и несколько коробков со спичками — подгон от приятелей из детского дома, моя им благодарность за это. Помимо сигарет в рюкзачке лежит полторы буханки хлеба и кусок сала, которые достались мне перед этапом. Правда давали две буханки, но половинку я уже съел. Тут же в рюкзачке имеется и обычная эмалированная кружка, и алюминиевая ложка. Последняя, насколько это было возможно заострена по краю ручки, и приспособлена под резку хлеба и сала. Увы, нож для зэка не положен.
На вторые сутки пути я сильно замерз. Дело в том, что прямо напротив камеры постоянно открыта форточка, и оттуда сильно дует. С одной стороны меньше вагонных запахов, с другой, в камере гораздо холоднее, что в остальных. Там из-за скученности людей, все же теплее, а я нахожусь в камере в одиночку. Поразмыслив над своим положением, решил создать себе дополнительное утепление. Сделал это достаточно просто. Выложил из рюкзака все что в нем имелось, хорошенько протряс его от крошек, и вывернув наизнанку, заправил в один угол. Получился некий треугольный конверт, который я напялил себе на голову. Выглядело все это конечно ужасно, зато ночь проспал гораздо спокойнее.
На следующий день не стал разбирать конструкцию, просто слегка подвернул уголки, и получилось нечто отдаленно похожее на капюшон. Увидев это, конвоир тут же позвал начальника караула. Тот взглянув на это непотребство спросил, чем это я здесь занимаюсь. Объяснил все как есть, добавив, что хочу еще полотенце на себя накинуть в качестве шарфа.
— А ты, что хотел. Здесь тебе не курорт!
— Вот и выживаю как могу.
— Ну выживай. — Усмехнулся начальник караула.
Полотенце вскоре действительно перекочевало мне на шею. Сигареты, рассовал по карманам, подумав о том, что подселят ко мне какого-нибудь малолетку, и поди докажи, что это твое. Остался только хлеб и сало. Поэтому освободил полиэтиленовый пакет, в котором лежала зубная щетка и мыльница с куском мыла, вывернул его наизнанку, чтобы запах мыла не передался куда не следует. Располовинив заточенной ложкой буханку вдоль, на мягкую сторону уложил порезанные кусочки сала, поверх них покрошил хлеба, и все это сунул в пакет, который положил во внутренний карман куртки. Получилось вполне сносно и даже в какой-то степени удобно. За счет тепла тела, сало чуть подтаяло и пропитало собою хлеб. Получилось довольно вкусно. Съел, можно сказать с удовольствием. Вскоре сало, лежащее на половинке хлеба, накрывала только ставшаяся от второй половинки корочка.
Так и стал ходить последующие дни, и не особо мешает, и все под рукой. Помимо всего вышесказанного у меня имелись еще и деньги. Дело в том, что вместе с передачей сигарет, от пацанов из приюта, имелась еще и вложенная записка. Правда хоть и старались написать не слишком понятно, но вертухаи люди опытные, поэтому прощупали все сигареты. И наверняка вынули все вложенные деньки, не заметили только одну десятку, а может и пожалели пацана, оставив хоть что-то, и сейчас она у меня находилась под стелькой в ботинке.
Вы, знаете, как в вагоне выводят зэка на оправку в туалет? Солдатик стоящий на часах в коридоре просвещал всех желающих, показывая свои знания Устава Внутренней Службы. Так вот, согласно устава, для этого требуется четверо человек из состава конвоя. Один из них выставляется на пост возле туалета, другой в противоположном конце коридора, а еще двое обеспечивают выход осужденного и сопровождение его до туалета и обратно. Представляете сколько времени все это бы занимало, действуй солдатики по уставу. Пусть даже на каждого зэка уходило от трех до пяти минут, при общем количестве людей от ста тридцати человек, они бы занимались этим часов десять.
Понятное дело, что это никому не интересно. Поэтому чаще всего, поступают по упрощенной схеме. Один конвойный становится в конце коридора, возле входа на «чистую» половину, другой возле туалета, а помощник начальника караула, открывает дверь камеры, выпускает оттуда очередного «одинокого соискателя» и командует:
— Бегом!
Сам же оставаясь на месте возле камеры, прикрыв дверь. Хуже всего, при этом приходится тому, кто находится возле туалета. Дверь в уборную закрывать не положено, вот и приходится принимать на себя все ароматы, исходящие из того помещения. А ароматов хоть отбавляй. Уборную уже на второй день загадили до такой степени, что там негде было не то, чтобы присесть, для утоления своих надобностей, но даже найти относительно чистое место, поссать и то было большой проблемой. Как оказалось, для взрослых зэка, смывать дерьмо — западло. Тогда получается, что все туалеты в зоне засраны по самую крышу? Я просто недоумевал. Оказалось, что делается это специально. Кто-то «нечаянно» забывал смыть за собою унитаз, а следующему, уже было западло смывать чужое дерьмо. То есть за собой можно, а вот за другим, уже западло. А гадить выстраивая пирамиду, это в порядке вещей! В итоге, уже на второй день над унитазом выросла целая пирамида, часть которой оказалась на полу. Конечно в вагоне есть проводник, который и обязан все это убирать, но дело в том, что по правилам он не имеет право появляться там, где находятся зэка. Поэтому уборка будет произведена, только на одной и длинных стоянок, где проводник, сможет обойти вагон по перрону, и попасть в туалет со стороны второго тамбура. И то, при условии, что будет возможность куда-то это все убрать. Все же станция является так называемой санитарной зоной, и места для складирования фекалий, там как бы не предусмотрено. Пока же наслаждайтесь запахами.
После того, как вывод на оправку заканчивается, начинается раздача селедки. Помните, я говорил о том, что в тамбур вагона была загружена целая бочка с маринованной сельдью иваси. Как оказалось, несмотря на соленость и костлявость, она пользуется среди контингента немалым спросом. Вначале, пока бочка была полна, конвоиры справлялись и сами. Как опустела почти наполовину, к этому стали привлекать и меня. По большому счету, я вполне мог и отказаться. Я не шнырь, не шестерка, у меня достаточно уважаемая среди людей статья, и вполне можно было объявить себя блатным и посылать всех лесом. В принципе так и собирался сделать, но подумав решил, а почему бы и нет. Все лишняя прогулка по вагону, да еще и с выходом в тамбур, мало ли, хоть чистым воздухом подышать. Да и после раздачи, можно зайти помыть руки и спокойно без криков конвойного оправиться.
Глава 2
2
В этот день была долгая стоянка на товарной станции города Красноярска. Столыпинский вагон, в котором я нахожусь всю дорогу, судя по разговорам конвоя, все время тащится в хвосте какого-нибудь товарного состава, именно поэтому в этот день вагон торчал на какой-то товарной станции, хотя в том же Ташкенте, отправлялся с Центрального Вокзала. Вначале вроде бы, ждали караул местных конвойников, которые должны были забрать из вагона часть зэка и добавить своих, потом, возможно из-за задержки местного конвоя, произошла какая-то не стыковка и нас не прицепили к нужному составу, из-за чего крики начальника караула были слышны даже у нас. С другой стороны, благодаря этому, проводник, наконец-то навел порядок в уборной, что лично для меня, было куда важнее, чем все эти задержки. И туда хотя бы можно было зайти, не опасаясь во что-то вляпаться. Когда наконец вагон прицепили к какому-то составу, вдруг обнаружилось, что впереди еще почти полчаса, а то и больше санитарной зоны, и выход в туалет, в очередной раз был отложен. В соседних камерах, ворчание, постепенно переходило в недовольство. И если вы думаете, что подобное никого не волнует, то жестоко ошибаетесь. зэка тоже могут создать такую ситуацию, что конвойным придется вылезать из кожи, чтобы хоть как-то утихомирить людей. Например могут начать раскачивать вагон. По команде кого-то из зэка все люди находящиеся в вагоне, вдруг одновременно поднимаются на ноги и одновременно садятся на нары. Несколько таких подъемов подряд, и вагон, начинает раскачиваться как на качелях, и и если вовремя это не пресечь, то может и вообще слететь с путей. А виноват в любом случае, будет начальник караула. Поэтому конвоиры стараются не доводить до подобного.
Время, между тем неумолимо двигалось к вечеру, и все говорило о том, что на оправку и последующую за ней раздачу селедки придется осуществлять уже в темноте. В принципе большой разницы не было, но солдаты тоже устали и хотели отдохнуть. Поэтому начальник караула распорядился начать сегодня именно с селедки, чтобы не терять времени. Начальник объяснил ситуацию осужденным, и все вроде бы поняли проблему, и слегка успокоились. Меня, как обычно выпустили из камеры, и я в сопровождении одного из конвоиров, ефрейтора-азиата по имени Рустам, подхватил выданное мне им, желтое эмалированное ведро и отправился в тамбур вагона.
Чаще всего это происходило следующим образом. Выйдя в тамбур, мой сопровождающий пристраивался возле дверного окна, рассматривая проплывающие окрестности, и приглядывая за мной, а я добывал из бочки селедку и складывал ее в ведро, затем, когда ведро заполнялось до самого верха, говорил об этом Рустаму, обычно со мною был именно он. И мы шли к камерам. Здесь ефрейтор открывал кормушку, и я выкладывал в нее то количество рыбы, которое соответствовало количеству зэка сидящим в камере, после чего, мы переходили к следующей кормушке.
Все это занимало от силы полчаса и три ходки в тамбур и обратно. Последним «отоваривался» я сам, заодно еще раз заглядывая в туалет, чтобы хотя бы помыть руки от селедки, а заодно и оправиться. Сегодняшний день не был исключением, разве, что Рустам, обнаглел настолько, что при очередном заходе в тамбур, пока я набирал из бочки селедку, открыл дверь, ведущую из вагона, и пристроился возле нее, обозревая проплывающие пригороды Красноярска, через открытую дверь. Город фактически уже закончился и мимо нас проплывали какие-то заводы, автобазы и тому подобные организации. В первый раз я пристроился у бочки так, чтобы краем взгляда тоже уловить запахи воли, а уже возвращаясь после первой раздачи, подумал, а что я собственно теряюсь. Дверь открыта, налететь на Рустама со всего разгона и выбить его из вагона, заодно он обеспечит мне мягкую посадку. Поезд двигаясь по пригородам Красноярска, не особенно разгонялся, поэтому подобная задумка, вполне могла сработать. Или как вариант навернуть ему ведром по кумполу. Хотя это не катит, места в тамбуре маловато, задену за что-то и будет мне некогда. И удара не получится и еще чего доброго нападение на часового пришьют.
Мой сопровождающий похоже даже не предполагал, что я могу решиться на что-то подобное. С другой стороны, может он в чем-то и прав. Сам Рустам, здоровенный достаточно плотный, хотя и несколько рыхловатый парень примерно девятнадцати лет. В сравнении с ним, вряд ли меня можно назвать его соперником. Мало того, что я ниже его ростом, и меньше возрастом, так еще и давала о себе знать, почти полугодовая диета, на которой я находился с середины января, когда моего предшественника — Серегу арестовали на платформе Ташкентского вокзала, и до окончания следствия, и отправки на этап. Считай четыре с лишним месяца, на безвкусной баланде, приготовленной умельцами из Таштюрьмы, так в Ташкенте называют Следственный Изолятор.
Подобной наглости, я точно на собирался упускать. А прозябать пять лет за решеткой в самые лучшие годы, было выше моих сил. Нет, я не готовился к побегу заранее, но и упускать такую возможность, когда все прямо указывает на то, что:
— Вот открытая дверь и тупой азиат, который ни хрена не соображает, и плюет на Устав Караульной Службы, который написан кровью, или как там это называется, так что ты теряешься?
Поэтому едва парень, вновь открыл дверь придерживаясь за поручни засмотрелся на, что-то находящееся вне вагона, вывалившись из него почти на половину корпуса, как я, поставив ведро на пол со всей дури взял разгон в его сторону и всей своей, хоть и не очень большой массой усиленной за счет разгона, врезался в стоящего возле открытой двери парня, хватая его за пояс, и выталкивая из вагона.
Естественно, что тот, совсем не ожидая этого, как пробка вылетел вместе со мною из вагона, ударившись о землю и покатившись вниз по откосу с железнодорожной насыпи. Внизу росли какие-то кусты, тут же скрывшие наше падение из вагона, и несколько раз хлестнувшие нас по головам. Хотя, учитывая то, что за тамбуром, в котором мы находились уже ничего не было, да и эта сторона вагона была цельнометаллической, окна выходили на другую сторону, заметить нас никто не должен был.
Первую встречу с землей принял на себя именно Рустам, потеряв при этом сознание, хотя мне тоже досталось, когда вместе с ним мы катились вниз по откосу, но гораздо меньше чем конвоиру. Самым же главным было то, что поезд продолжал движение и уходил все дальше и дальше от места нашего выпадения из вагона. Это говорило о том, мой побег, до сих пор не обнаружен. А когда это произойдет, будет уже поздно. Да и произойти это может если только часовому покажется, что мы слишком долго находимся в тамбуре, и он оторвавшись от своего постоянного места у форточки, решит дойти до тамбура и проверить, что произошло. Учитывая, что никаких криков со стороны тамбура не раздавалось, я рассчитывал как минимум минут на пятнадцать. А за это время, поезд окажется уже на правом берегу Енисея, а наверняка и еще дальше. Так что если кто-то и бросится нас искать, то в первую очередь будут искать именно там. На другой стороне реки.
Первым делом, мне захотелось убедиться, что Рустам жив. Как-то не хотелось записывать на себя гибель ни в чем не повинного, хоть и бестолкового солдата. Ему, наверняка, и так достанутся все «плюшки», когда начнется разборка происшествия. Мало моего побега, так еще и потеря оружия. Пистолет я решил забрать, а то вдруг очнется раньше времени, и начнет палить вдогонку. Хоть по малолеткам стрелять и не положено, но и открывать двери тоже. Так, что шут его, этого азиата знает. Взглянув на него, вдруг с ужасом отшатнулся в сторону. На какой-то момент, мне вдруг показалось, что я вижу его насквозь. То есть несмотря на одежду, прекрасно вижу всего внутренности — легкие поднимающиеся и опускающиеся в такт дыханию, сокращающееся сердце, и кишечник, причем стоит мне захотеть, и я смогу увидеть даже то, что находится в самих кишках. Это так испугало меня, что я отшатнулся в сторону и потряс головой. Наваждение, тут же пропало. Отринув в сторону глупые мысли стянул с ефрейтора, солдатский ремень с кобурой пистолета, и быстренько охлопал его карманы, став богаче на пятнадцать рублей с какой-то мелочью, и обладателем довольно удобного перочинного ножа, нашедшегося в одном из его карманов.
Его документы были мне не интересны, Мой бушлат был гораздо удобнее его, обувь, находящаяся на мне, тоже вполне меня устраивала, а его шапку улетела куда-то в сторону и разыскивать ее я посчитал потерей времени. Поэтому еще раз нащупав пульс, и решив, что парень вскоре придет в себя, поднялся и побежал вдоль насыпи в сторону моста через Енисей. Почему именно туда? Не знаю, просто не особенно выбирал направление, стараясь оказаться как можно дальше и от солдатика, и от людей. По дороге слегка подтянул ремень, снятый с Рустама и опоясался им под курткой, чтобы скрыть кобуру с пистолетом. Скоро должно было стемнеть, и мне нужно было выбрать место, чтобы переночевать. Не буду же я шастать по ночам в незнакомом городе привлекая к себе внимание.
Место я нашел неподалеку от какой-то рыбацкой пристани, устроившись на скамейке возле одного из эллингов с лодками рыбаков. Перекусив, имеющимся при себе хлебом и салом, выкурил сигаретку и прилег на скамейку, задумавшись о том, что мне делать дальше.
По большому счету маршрут был выбран задолго до того, как меня отправили за решетку, еще моим предшественником. В Детском доме, в котором Сергей провел считай все свое детство было принято назначать наставников из воспитанников старших групп. В обязанности такого наставника входило в каком-то смысле воспитание и введение в сообщество, вновь прибывших детей. Наставник объяснял правила поведения, рассказывал, что можно, а что нельзя делать в приюте, помогал со школьными занятиями, улаживал драки и ссоры, одним словом был, кем-то вроде старшего брата, или няньки если подопечный был слишком мал. По мере взросления, подопечный и сам обзаводился младшим братцем, если конечно его поведение не выбивалось за рамки дозволенного, и в итоге образовывалась некая семейная цепочка, из нескольких человек. В отсутствии нормальной полноценной семьи, даже такая видимость близкого человека, которому можно было «поплакаться в жилетку», или получить защиту, давала видимость родства и надежду, когда-то обрести семью настоящую.
Сергею, в этом смысле повезло. Женька, оказался действительно настоящим старшим братом для пацана, и первое время ходил за ним, чуть ли, не вытирая тому сопли и слезы. В итоге все это переросло в крепкую дружбу, и когда Евгений выпустился из Приюта, и отправился на службу в армию, между ними завязалась довольно оживленная переписка. После окончания службы Евгений решил не возвращаться обратно в Ташкент, и остался на сверхсрочную службу, и не однажды приглашал к себе своего названного брата, хоть в гости, а хоть и навсегда, обещая тому помочь и с жильем, и с работой.
Именно поэтому, перед тем, как обнести квартиру директора гастронома, мой предшественник созвонился со своим старым другом, и названным братом, и спросил его в силе ли те приглашения, что он присылал ему ранее. Заодно и поинтересовался, не будет ли тот против, если Сергей отправит на его имя ценную бандероль с некоторыми личными вещами, которыми не хотелось бы рисковать при поездке в поезде. Единственные вопросы касались времени приезда, и не испортятся ли вложенные в посылку вещи.
— Продуктов там точно нет, так что портиться нечему, но сюрприз будет. Так что пожалуйста, сохрани посылку до моего приезда, и главное никому не говори о ней.
Одним словом, договор был заключен. И сразу же после посещения известной квартиры, мой предшественник добрался до районного городка в Ташкентской области, и отправил оттуда все, что взял в квартире директора гастронома, оставив для себя лишь немного денег на билет и для того, чтобы подготовиться к дальней дороге. Увы поездка сорвалась, по причине ареста. А там появился и я. И теперь «сойдя» с поезда по дороге в Биробиджан, решил, что лучшим вариантом будет доехать до приятеля. Все же в отправленной посылке есть и деньги, и драгоценности, и самое главное кое-какие документы.
Паспорт, как нужный в дороге, Сергей тогда оставил при себе, а свидетельство о рождении, свидетельство о восьмилетнем образовании, взятое в приюте под предлогом подачи документов в Профтехучилище, и некоторые справки были отправлены почтой другу. Тут еще бралось в расчет и то, что путешествовать в поездах с такой огромной суммой денег и золота, было очень рискованно. Все это могли просто украсть, а почтовый перевод давал хоть какую-то гарантию, что бандероль доставят до места, и она окажется в надежных руках приятеля. Евгений сохранит ее до прибытия, а Сергей, рано или поздно добравшись туда, обзаведется и деньгами, и документами. И все встанет на свои места.
Идея была просто прекрасная, особенно учитывая то, что хоть паспорт и был изъят, но на основании свидетельства о рождении, можно было получить новый. Тем более учитывая то, что сейчас шел 1976 год, и согласно постановлению правительства, этот год бы началом введения паспортов нового образца, бланки нового образца имелись еще далеко не везде и на обмен паспортов имелась некая очередность. А Сергею просто повезло родиться в ноябре 1959 года, и вначале он получил паспорт еще старого образца, который потом изъяли при аресте.
Согласно же постановлению, переход на новые паспорта должен был осуществиться с 1 января 1976 года, по 31 декабря 1981 года, и всегда можно было сослаться на то, что я паспорт еще не получал. Тем более, что никаких отметок в свидетельстве о рождении о получении паспорта, или в открепительном талоне из приюта, взятом для прописки в общежитие ПТУ, у меня не имелось.
Долго отдыхать мне не дали, послышался шум, и я, чтобы не привлекать к себе внимания, тем что я собираюсь ночевать на скамейке, поднялся с нее и вышел к берегу реки. Как оказалось, это был какой-то рыбак, собирающийся в ночное. Выведя на воду свою «Казанку», он колдовал с подвесным мотором, при этом нещадно матерясь, и проклиная его всеми словами, которые только знал. В какой-то момент, ничего от мотора не добившись, решил передохнуть и присел на бортик где закурил, одновременно с этим заметив мой силуэт, и похоже с кем-то спутав в темноте, произнес:
— О! Санек, тоже решил порыбачить?
— Да, вот. — Несколько неопределенно ответил я, поняв, что в темноте меня с кем-то спутали.
— Ладно, не расстраивайся, сейчас запущу этот чертов «Вихрь» чтоб ему пусто было и подброшу тебя на островок, а утром, уж сам как-нибудь, я в низовье пойду. — Здесь похоже имелся неплохой островок для рыбалки, и мужчина, спутавший меня, решил помочь до него добраться.
С этими словами он сделал еще пару затяжек, намотал веревочку на вал двигателя и резко дернул ее. Мотор пару раз крякнул и заработал, временами подкашливая. Мужичок немного погазовал, затем едва отпустил рукоятку, как мотор вновь начал задыхаться. Вновь выругавшись, он произнес.
— Санек, сядь у руля и погазуй, только не сильно, пока мотор прогреется, а я пока снасти из эллинга принесу. Не хочется потом время терять.
Я тут же перебрался через борт лодки и устроившись у румпеля, начал потихоньку газовать, дожидаясь пока мотор наконец прогреется и начнет работать без перебоев. «Вихрь» — это еще тот геморрой, ему в будущем даже памятник поставят с надписью: «Лодочный мотор „Вихрь“. С любовью и ненавистью». С другой стороны, ничего лучше в союзе все равно было не найти, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть. На пристани, где я сейчас находился было темно, единственный фонарь, был на столбе возле въезда у будки сторожа, поэтому здесь можно было различить кого-то скорее по силуэту, или бликам на поверхности воды, от лунной дорожки. Может быть именно поэтому, меня и приняли за какого-то Санька. Впрочем, мне это было только на руку. Мужчина дошел до эллинга, вынул из него кучу удилищ и забитый чем-то рюкзак сгрузив все это в лодку и направился назад, сказав.
— Сейчас замок повешу и можно будет выходить. — Добавил он.
Мне этих слов оказалось достаточно. Остров мне был не интересен, а вот отправиться куда-то южнее было заманчиво. Я таким образом выбирался из Красноярска, и даже если меня будут искать надежно сбивал следы. Стоило мужику оказаться от лодки шагах в десяти, я различил его силуэт возле побеленной стены его лодочного сарайчика, как я переключил реверс мотора на ход, и дал газу, быстро отплывая от берега.
— Ты куда? — Тут же вскричал мужчина, на ходу разворачиваясь и подлетая к пирсу. — А, ну стой скотина! Убью бл***! А ну назад! Писец тебе, ублюдок!
Вслед за мной неслись многочисленные эпитеты, собрав которые вместе, меня не приняли бы даже в тюрьму. Но я его уже не слушал, поддав газу, довольно быстро встал на редан и направил лодку против течения, в сторону железнодорожного моста. Пошарив по румпелю нашел тумблер и повернув его включил переднюю фару, и ходовые огни. Кто знает, как здесь поставлена береговая служба, заметят катер без огней и все, пиши пропало, на Иртыше, где я провел свою юность в прошлой жизни, было именно так. Там штрафом бы не отделался, еще и катер бы отобрали и самого бы суток на пятнадцать. А здесь так и вообще, побег, угон катера, мало бы не показалось. Зато сейчас все нормально, моторка идет под огнями, мало ли хозяин порыбачить решил, ничего особенного. Тем более начало лета, запрет на ловлю рыбы, наверняка уже сняли.
Я же в очередной раз порадовался своей удаче. Кто знает, как все обернулось бы, не окажись я на пристани, а так, пока хватит бензина, вполне можно двигаться и по реке, а дальше, уже подыскивать себе другой транспорт. И хотя я двигаюсь не совсем в правильном направлении, тем не менее ухожу из Красноярска, то есть путаю следы погони, а такая наверняка рано или поздно произойдет. Вообще-то мне нужно попасть в поселок Топчиха, что находится в восьмидесяти километрах от Барнаула. Это совсем на другой реке, но сейчас важнее было оказаться подальше от Красноярска, а после можно будет решить, как быть дальше. Моторная лодка «Казанка» с тридцатисильным «Вихрем», развивала довольно высокую скорость. Судя по тому как быстро проплывали мимо меня прибрежные строения, скорость была где-то около тридцати километров в час.
Я даже в какой-то момент слегка убавил газ, боясь во что-нибудь врезаться, все-таки по руслу постоянно встречались какие-то острова. Заметив идущее впереди судно постарался пристроиться к нему в кильватер, хотя и держался примерно сотне метров от него. Зато учитывая его осадку, наверняка не сяду куда ни будь на мель, подумал я. Примерно через полчаса плавания, у меня над головой промелькнули три моста кряду, а строения расположенные по берегам реки сменились лесом, поэтому начал задумываться о том, чтобы пристать к какому-нибудь островку, чтобы, во-первых, осмотреться, во-вторых передохнуть и, в-третьих, посмотреть, что же мне досталось и как далеко я смогу уплыть.
К тому же учитывая, что меня спутали с каким-то Саньком, вряд ли мужик, побежит сразу писать заявление в милицию. Наверняка сделает совсем иное. Вначале, если разумеется знает адрес Санька, дойдет до дома, где живет этот самый Санек, и попытается устроить скандал именно там. Если же не знает, наверняка отложит это дело до утра, и все равно вначале попытается решить все это без привлечения ментов. Не принято сейчас вмешивать власть в местные разборки. Это уже потом, когда выясниться, что тот самый Санек, ни в чем не виноват, и спокойно дрых у себя на кровати, пока кто-то под его видом угонял лодку, тогда будет написано заявление. А уж, как долго раскачиваются менты, известно всем. Поэтому как минимум сутки у меня есть. Единственное, что может пойти не так, так это если «Казанку» на которой я сейчас плыву, увидит кто-то знакомый того мужика. Впрочем, я ни с кем не собираюсь общаться, поэтому подобное почти исключено. Просто дам по газам, если замечу, что кто-то приближается и все.
Еще спустя примерно десять минут показался какой-то очередной островок, хотел было причалить к нему, но заметил, какие-то строения на берегу, и потому отказался от этого намерения поплыв дальше. Впрочем, следом за островком, увидел длинную песчаную косу, явно искусственного происхождения, явно показывающую фарватер реки. Сбросив газ до минимума осторожно подошел вплотную к косе, и даже слегка, примерно на метр заскочил на нее носом своей лодки. После чего заглушив мотор, вынес на песчаную косу металлический кол на веревке, служивший чем-то вроде прибрежного якоря, вбил его в песок, а сам вернувшись на лодку, решил посмотреть, что же мне досталось в награду.
Глава 3
3
В лодке обнаружилась большая канистра с бензином, гарантирующая мне долгое плавание, и вдобавок к ней рюкзак до отказа забитый продуктами, как минимум на неделю, а то и больше. В рюкзаке, помимо пяти бутылок водки, сразу же бросившихся в глаза, имелся небольшой термос со слегка остывшим кофейным напитком, тем не менее оказавшимся, как нельзя кстати. Здесь же лежали четыре буханки свежего хлеба, столько же банок рыбных консервов, две банки свиной тушенки, целый круг копченой колбасы, три килограммовых пакета с рисом, пшеном, макаронами, полукилограммовая пачка сахара-рафинада и стограммовая пачка чая, с надписью говорящей о его индийском происхождении. Пачка молотого кофе с цикорием, и даже бутылка подсолнечного масла. Здесь же находились около двадцати пачек сигарет «Прима» в отдельном полиэтиленовом пакете, и примерно столько же спичечных коробков.
Создавалось впечатление, что мужичок, и наверняка не в одиночку, собрался как минимум на неделю, затарившись по полной, и продуктами, и питьем. Кроме того, в лодке отдельно имелся картонный ящик, в котором находилось по меньшей мере килограмм двадцать соли в килограммовых бумажных пачках. А в рундуке, расположенном в носовой части были уложены сети, причем далеко не одна. И это, не считая двух десятков удочек, связанных веревкой и до сих пор валяющихся на борту, рядом с двигателем. Скорее всего, взятых для отвода глаз. Ну не будет же мужик сидеть на берегу с березовым поленом, как Моргунов в фильме про самогонщиков. Возле них обнаружился небольшой вещмешок с разного рода снастями, начиная от грузил и крючков и заканчивая всевозможными блеснами лесками и разного рода приманками.
Тут же обнаружился похоже самодельный спальный мешок, сшитый из плотной парусины и снабженный длинной молнией. И его наличие обрадовало меня не меньше, чем найденные продукты. От того же Красноярска до Барнаула было по прямой, как минимум километров семьсот, которые еще предстояло преодолеть, не имея за душой ни единой бумажки, подтверждающей мою личность. И как это сделать было еще той задачей. А учитывая, что я сбежал с поезда именно в Красноярске, то этот город стоило обходить стороной.
Помимо найденного, на лодке обнаружились еще и личные вещи рыбака. По большей части которых, я просто скользнул взглядом, но на некоторых все же решил остановиться. Пополнять запасы своих вещей мне было негде, поэтому придется отложить в сторону брезгливость и пользоваться «предложенным». Как в основной рюкзак помимо продуктов, от которых я и не думал отказываться перешло, чистое махровое полотенце, два куска мыла, одно из которых было хозяйственным. Очень обрадовал тюбик зубной пасты. Щетка у меня была, а порошок перед этапом изъяли. Поэтому едва обнаружив пасту тут же почистил зубы, не знавшие хотя бы порошка вот уже неделю.
Туда же в рюкзак перекочевало несколько пар носок, взятых мужиком с собою. Носки были хоть и не новыми, но стираными, а большего от них и не требовалось. Очень понравился шерстяной спортивный костюм, наверняка будет холодно и он пригодится в дороге. Нашлась и фланелевая рубашка. Полиэтиленовая накидка с капюшоном тоже не осталась без внимания. Много места она не занимает, а в случае дождя очень даже пригодится. Резиновые сапоги оказались не моего размера, и потому были оставлены на месте. К уже вышесказанному, добавился только небольшой походный топорик столовый набор из двух эмалированных мисок, ложки столового ножа, кружки и котелка. На этом в общем все и закончилось.
Рюкзак, для пробы заброшенный на плечи, показался несколько тяжеловатым, и поэтому подумав, решил, что такое количество водки мне просто ни к чему. И хотя сам я не особенный любитель, но пару бутылок решил все же оставить, только для того, что все-таки ночевать наверняка придется на природе, поэтому будет хоть чем согреться на ночь. Да и так вдруг да пригодиться. Тем более, что водка, самая ходовая валюта не только здесь, но и по всей России. Тем более сейчас. За бутылку тебе и помогут, и сделают все что попросишь, а за деньги другой раз и разговаривать не станут. Тем более, что денег у меня считай, что и не было, ну что такое двадцать пять рублей с мелочью, когда впереди почти тысяча километров пути.
Затем выбрал из груды снастей приличный алюминиевый составной полутораметровый спиннинг с невской катушкой, решив, что он наверняка пригодится мне в дороге, отобрав из мешка со снастями небольшую коробочку, куда бросил пару ходовых блесен, несколько разного вида крючков, с десяток свинцовых горошин грузил, поплавок и катушку лески. Под рулевым колесом в небольшом бардачке обнаружил автомобильную аптечку, со всем содержимым, и даже не разглядывая ее тотчас отправил в рюкзак. Разобравшись с вещами плотненько перекусил, решив, что одна вскрытая банка с сардинами пойдет мне только на пользу. Хлеб еще оставался свой, и поэтому вскрыв банку с рыбой умял ее запивая остывшим кофе. Брать термос с собою не было никакого смысла, он был стеклянным, и мог разбиться в любой момент, от неосторожного движения, поэтому, допив кофе решил оставить его в лодке. До рассвета оставалось совсем немного, поэтому расположившись поудобнее решил вздремнуть.
Хотя в лодке и было несколько жестковато, да и до рассвета было всего ничего, но я прекрасно выспался. Умывшись Енисейской водой, и допив остатки кофе вприкуску с хлебом, решил, что пора двигаться дальше. Наличие запасной канистры с бензином гарантировало еще как минимум сотню километров плавания по реке. С третьей попытки заведя лодочный мотор, и дождавшись по тот прогреется снял лодку с мели и выведя ее на русло вновь отправился на юг. Путешествие начиналось прекрасно и сейчас я уже прикидывал, как мне лучше всего проложить дальнейший маршрут, когда, пройдя очередную излучину реки, увидел впереди высокий мост, а примерно в полутора километрах от него плотину Красноярской ГЭС. Честно говоря, ее наличие просто-напросто вылетело из головы хотя, едва увидев ее сразу же вспомнил о ней, и о том, что лет через двадцать ее изображение появится на десятирублевой купюре. Точнее вначале на десятитысячной, но это уже мелочи.
Приближаться к плотине смысла не было, тем более, что здесь не было шлюза, а имелся судоподъемник, на который меня, будь даже это лодка сто раз моей, точно бы не пустили. На правом берегу находился город Дивногорск, который в основном и обслуживал ГЭС, поэтому делать там было нечего. Это была своего рода конечная. То есть оттуда можно было добраться южнее, скажем до Абакана, но в сторону Новосибирска, или Барнаула, все равно пришлось бы возвращаться в Красноярск. Справа имелось, что-то похожее на пристань, и я решил причалить именно туда.
Здесь, перенес на берег рюкзак, с привязанным к нему спальником, собранный еще с вечера, спиннинг, внимательно осмотрел лодку в поиске чего-нибудь полезного, и вышел на берег сам. Лодку, чтобы не наводить на след милицию, которая наверняка уже оповещена об угоне, решил отправить обратно. Для этого развернул ее в правильном направлении, и поставив на малые обороты, оттолкнул от берега, и отправил в свободное плавание по руслу реки. Даже если мотор заглохнет, течение здесь хорошее, подхватит и унесет ее вниз по реке, тем самым скрыв место, где я высадился на берег. Присев «на дорожку» закурил, и долго провожал уплывающую «Казанку» взглядом, пока она не скрылась с моих глаз.
Когда лодка уплыла, я накинул за плечи рюкзак, подхватил спиннинг с удилищем, и пошел по берегу реки в сторону дороги ведущей к ГЭС. Стоило сделать с десяток шагов, как прямо под ногами, что-то сверкнуло. Заинтересовавшись я присел на корточки, попробовал правой рукой докопаться до того предмета, который попался мне на глаза. Стоило мне слегка сдвинуть бугорок песка, как в моих руках, вдруг оказалась тоненькая золотая цепочка с медальончиком в виде сердечка. От неожиданного подарка я зажмурился, но это ничего не изменило.
Хотя цепочка точно была из золота, уж его-то я всегда отличу от чего-то иного, но сам медальончик, был скорее из дешевого алюминия, разве что покрыт позолотой. Сбоку от сердечка была небольшая кнопочка, нажав на которую увидел, как подпружиненная крышечка откинулась и там оказалась крохотная фотография лица какого-то парня. Привстав на ноги, я огляделся. Похоже здесь было что-то вроде пляжа, во всяком случае большое количество следов говорило о частом посещении этого места. Видимо кто-то обронил цепочку, и та закопалась в песок. Не удивительно было, что я ее случайно обнаружил. Тем более, что она фактически лежала на поверхности. Обрадовавшись случайной находке, отцепил сердечко, положив его на какой-то камень, цепочка заняла место на моей шее, тем более, что крепление было на месте, да куда еще ее можно было положить, чтобы не потерять, и закинув за плечи рюкзак отправился дальше, насвистывая какую-то мелодию. День начинался хорошо.
Стоило выйти на дорогу, как к своему удивлению, возле будки охраны моста, обнаружил киоск «Союзпечать», и на самом видном месте книгу: «Атлас автомобильных дорог СССР», стоимостью три рубля пятьдесят копеек. Фактически единственные доступные советскому человеку географические карты территории СССР. Да, с сильно искаженными расстояниями, географическими координатам, высотами, глубинами, и всем, что только возможно. Но все-таки лучше, чем ничего. Поэтому ни секунды не сомневаясь выгреб из кармана всю найденную мелочь, добавил две рублевых купюры и приобрел книгу. Затем прикинув, взял еще и с десяток газет. Продавщицу это нисколько не удивило, правда она спросила.
— Тебе под обои?
Сейчас частенько для наклейки обоев вначале оклеивали стены газетами, вроде бы так обои лучше держались на стенах. И когда женщина услышала от меня подтверждение, тут же добавила.
— Тогда я тебе позавчерашних дам. Тебе все-равно, а мне план сдавать.
Мне действительно было все равно и после моего согласия, она отсчитала десяток экземпляров «Правды» и «Известий» и протянула мне. В этот момент проезжающий мимо какой-то грузовик зачем-то дал сигнал, из-за чего я слегка отшатнулся в сторону. Но мне это ничем не угрожало и повернувшись к продавщице из киоска, мне вдруг показалось, что ко мне тянется не рука женщины, а кости скелета, удерживающие в костяшках пальцев купленные мною газеты. От неожиданности я вздрогнул, а мгновением позже видение пропало. Расплатившись за газеты, которые я брал скорее для растопки, чем, для тщательного изучения, мне было все равно за какое они число. Зато благодаря помощи, женщина высказала, интересное предложение.
— Ты ведь на дачи?
— Да, — на всякий случай согласился я.
— Тогда вон видишь, тропинку натоптали, здесь ближе будет, как раз к поселку выйдешь.
Это было хорошее предложение, и я поблагодарив тетку, сразу же им воспользовался. Конечно подниматься все время в гору было тяжеловато, но зато уже через пятнадцать минут я действительно вышел к небольшому дачному поселку. Правда поселок оказался, каким-то полузаброшенным, да и домов было от силы с десяток, но так было даже лучше. Выбрав самый заросший участок со стоящим на ним домом, я довольно быстро нашел ключ в щели над входной дверью и вошел внутрь.
Как бы то ни было, эта была крыша над головой, старенький, слегка продавленный диван и дровяная плита. Дрова были найдены под навесом, веником, взятым у входа я обмел паутину, и смахнул с дивана пыль. Благодаря найденному ведру, принес воду из колодца, а вкрученные на место пробки даже показали наличие света в комнате. Даже древний радиоприемник, после того как штепсель оказался в розетке, выдал довольно уверенный прием, и радиостанцию «Маяк». Жизнь налаживалась.
Притащив из колодца ведро воды, приготовил себе хороший горячий ужин, благо, что для этого имелось почти все что нужно. А чего не доставало, было добавлено с окрестных огородов. Думаю, местные жители не обеднеют от нескольких перышек лука или чеснока. Возле дома обнаружился летний душ, правда начисто высохший, но ведро воды промыло все на свете от пыли и грязи, а пара ведер согретой воды обеспечили мне прекрасную помывку. И поэтому прекрасно поужинав я расстелил на диване спальный мешок, оказавшийся вполне удобным. Правда от него слегка попахивало потом, но найденная в одном из шкафов простыня хоть и оказалось слегка прелой, видимо от долгого лежания, но тем не менее была абсолютно чистой, и уложенная внутрь спальника, пришлась как нельзя кстати. Одним словом, ночка оказалась изумительной, давно не спал столь сладко.
На следующее утро, доел вчерашний ужин, попил свежезаваренного кофе, и очень пожалел, что оставил в лодке термос. Сейчас он пришелся бы как нельзя кстати, но что-то менять было поздно. Прекрасно позавтракав обратил свое внимание на купленный вчера «Атлас». Как оказалось, чуть ниже того места, где я сейчас нахожусь проходит трасса соединяющая Дивногорск и Абаканом, а примерно в тридцати километрах от меня эта трасса соединяется с другой дорогой ведущей на север, и выходящей к железнодорожным путям в сотне километров от Красноярска. Конечно крюк получается изрядный, но зато я огибаю город, не заходя в него, а после смогу воспользоваться железной дорогой, которая подбросит меня вначале до Новосибирска, а затем и южнее. На всякий случай просмотрел и другие маршруты, и получилось так, что этот самый быстрый и выгодный.
Задерживаться дальше на даче я не стал. Собравшись в дорогу, закинул за плечи рюкзак подхватил удочку и только собрался было выйти на трассу, как увидел стоящий возле дороги грузовик и нескольких солдат возле него с краповыми погонами на плечах. Уж не знаю, по мою душу здесь встали вованы или у них, какое-то другое задание, но решил не рисковать.
Быстренько развернулся и стараясь не шуметь отправился обратно. Разумеется, прятаться на даче было бы плохой идеей. Если военные встали по мою душу, обыщут дачи, как пить дать. Подумав об этом, вспомнил о том, что у меня нет с собой воды, а если уходить в лес, без нее будет тяжко. Вчера в доме где ночевал видел небольшой алюминиевый молочный бидончик с крышечкой. Конечно крышечка была не очень плотной, но подложенная под нее тряпица, дала хоть какую-то надежду, что большая часть воды останется в бидоне. Прицепив бидон к рюкзаку вошел в лес, который начинался сразу от последних дач.
Идти решил точно на запад. Во-первых, это направление выводило меня точно на Абаканскую трассу, а во-вторых, учитывая, что до полудня было еще достаточно далеко тени падающие прямо по ходу движения, позволяли проще ориентироваться на местности. Судя по атласу, нужно было пройти чуть больше трех километров. Правда вряд ли здесь учитывались подъемы и спуски, но даже с учетом этого расстояние было не слишком велико, и к полудню, я рассчитывал добраться до трассы.
Правда, учитывая наличие военных, вряд ли стоит рисковать, останавливая какую-нибудь попутную машину. Но с другой стороны идя вдоль дороги, слева меня будет постоянный ориентир. Правда до того же Заледеева по дорогам всего пятьдесят километров, то есть самое многое полтора два часа езды. Боюсь, в случае пешей прогулки это растянется в лучшем случае дня на два, и то при условии, что я не начну кружить на одном месте, или не заблужусь в трех соснах.
Время от времени сверяясь с картой шел по лесу. Первое время, казалось все понятным. На карте обозначены все реки, куда идут и откуда начинаются, все горы и высоты. Гуляй не хочу. Вот только в какой-то момент, до меня вдруг дошло, что река Сосновая, вдоль которой я строил свой маршрут должна иметь ответвление на север, точнее небольшой приток с северного склона, мимо которого пройти было ну никак невозможно. Но я считая дошел до конца этой речушки, то есть до камня из-под которого выбивался ручеек, образующий, казалось бы, именно эту реку, но северного притока, так и не обнаружил. Присев на ствол упавшего дерева попытался разобраться. И слегка офигел.
На карте обнаружилось множество рек: Сосновая, Еловая, Большая и Малая Лиственная, две Кичи Гладкая и Крутая, и ни на одной из них нет таблички с названием. Одним словом, я где-то свернул не туда, и заблудился. Вдобавок ко всему, совершенно не помнил того момента, когда моя тень переменила свое направление. И потому не представлял куда нужно идти туда где лежала эта тень, или в обратную сторону. Вдруг вспомнил, что тень хороша на экваторе. Там она вроде бы сокращается от одной точки, а после начинает удлиняться в другую сторону. Здесь же вдали от него, тень вообще показывает не на запад, а скорее на северо-запад, потом переходит через север и показывает уже на северо-восток. Что бы не сообразить об этом немного раньше, перед выходом. Наверное, те солдатики до того перепугали меня, что я просто потерялся.
Из головы вдруг разом по вылетели все приметы о том где там на деревьях растет мох, с севера или юга, да и вообще на каких деревьях этот мох можно найти. Может он где-то и был, но почему-то мне так на глаза и не попался.
В какой-то момент вспомнил о том, что привязанная на нить игла, может показать где север. Иголка, хоть и довольно сильно притягивалась к лезвию ножа, говоря о том, что намагничена, вертелась на нитке, что тот вентилятор, не желая останавливаться. Найденный листик опущенный в котелок с водой, наоборот лежал ровно не особенно куда-то разворачиваясь. На всякий случай решил проверить свою догадку и развернул листик с лежащей на нем иглой, на девяносто градусов. Когда вода успокоилась листик замер все в том же повернутом направлении. Судя по его поведению, север мог оказаться со всех сторон сразу. С одной стороны, такой вполне возможно, если бы я находился на южном полюсе, но окружающий меня Красноярских лес, говорил совсем о другом. Наверное здесь нужна цыганская игла, а эта слишком маловата, чтобы развернуть лист, подумалось мне.
Поняв, что большого тока от этого не предвидится, решил поступить как все нормальные мужчины. Нет, не пойти налево. А подождать. Чего? Да все просто следующего утра. Ручеек, возле которого я остановился, давал вполне приличную холодную и вкусную воду, дров в округе было предостаточно, поэтому, выбрав местечко по ровнее, я соорудил себе бивуак, развел небольшой костерок, и принялся за приготовление пищи. На этот раз, решил приготовить что-то вроде каши, пожертвовав на это свиную тушенку. Все банку было мне не осилить, но я очень надеялся на то, что она не пропадет за пару дней даже будучи открытой. На всякий случай, отделив нужное количество мяса, сунул открытую банку в полиэтиленовый пакет, и завязав его, сунул банку в ручей, придавив каким-то камнем. Вода была достаточно холодной, думаю с мясом ничего не случится.
Рисовая каша, получилась на славу. Я с трудом оторвался от нее съев почти все, что приготовил. Прикрыв котелок крышкой, налил себе горячего чаю. Воду решил кипятить прямо в бидончике. Благодаря этому не нужно было освобождать котелок. Попив чаю, и перекурив, немного прогулялся по окрестностям. Купленные газеты пришлись как нельзя кстати. Брал для растопки, а использовал по прямому назначению. Потом, уже ближе к вечеру, подтянул к костру довольно большое бревно, один конец которого сунул в костер, и расположившись подле него, завернулся в спальный мешок, и спокойно заснул, не обращая внимания ни на какие запахи и шорохи.
Ночью проснулся от того, что стало подмораживать. Поднялся на ноги, пошурудил угли костерка, давая ему разгореться и вновь надвинул на него бревно. После чего выкурив сигаретку вновь спокойно заснул. Больше до утра ни разу не просыпался.
Я бродил таким образом неделю, или чуть больше. Вроде бы и брал правильное направление, и отслеживал полуденное время, делая коррекцию, и один черт, в итоге приходил непонятно куда. И ведь, я фактически находился на участке леса, со всех сторон окруженного либо поселками, либо довольно широкими асфальтированными дорогами, именно такими, они были показаны на картах, а с одной стороны так и вообще протекал Енисей. И каким же в итоге оказалось мое удивление, когда примерно на седьмой или восьмой день, точнее сказать не могу, потому что слегка потерялся во времени, я вышел возле поселка Косачи. При этом, судя по купленной карте, я как минимум дважды должен бы пересечь автомобильную трассу, и хотя бы единожды железную дорогу. Но убей не помню, что это хоть раз произошло. Да что говорить, если бы это случилось, я бы уже давным-давно покинул эти места, отправившись на запад.
Глава 4
4
Но все хорошо, что хорошо кончается. И хотя до конца пути еще довольно далеко, я все же выбрался из леса, и, хотя бы это меня радовало. Поселок, возле которого я вышел из леса раскинулся вокруг станции железной дороги. Фактически я и вышел из леса упершись в товарный состав, поджидавший встречный поезд. И едва я успел, среди вагонов отыскать тормозную площадку, как мой поезд тут же тронулся с места, двигаясь на северо-запад. Я и название станции-то разглядел уже в движении, и тут же открыв атлас, постарался найти этот поселок. Все оказалось, просто прекрасно. Вначале я собирался выйти к поселку Зеледеево, а оказался в двадцати километрах дальше на запад, а если считать от дачного поселка, откуда я начал свое пешее путешествие, то Косачи находятся в сорока километрах, разумеется по прямой. Но я двигался вообще непонятно как. И если довериться карте, и попытаться проложить маршрут минуя дороги и поселки, то вообще ничего не получается. Вот и задумаешься после, толи у меня произошло какое-то помутнение рассудка, толь наши советские карты составлены таким образом, что хрен куда по ним можно добраться.
За последующие три дня, с несколькими пересадками я добрался до станции Анжерской. К этому моменту, в моем рюкзаке, остались разве, что сигареты, посуда и спальный мешок. На последнем перегоне до Анжеро-Судженска я доел последнюю банку с консервами. В итоге оказался совсем пуст. Вообще-то в кармане имелось почти двадцать рублей денег, часть которых я получил в виде подгона, спрятанного в сигаретах, а часть взял с тела Рустама, пока тот валялся в бессознательном состоянии, но это было и все. Разве что подмышкой имелся пистолет Макарова. Но превращаться в натурального разбойника или брать на себя мокрое дело не было никакого желания. Я и держал-то его при себе, только из опасения встретить в лесу какого-нибудь зверя, но пока мне везло. Да, забыл упомянуть о спиннинге, который до сих пор оставался при мне, и так ни разу и не был использован.
Нужно было что-то решать с едой и одеждой. Все же блуждание по лесу на добавило к моему наряду свежести. Скорее я, с каждым днем становился все больше похож на бродягу, а это вело к тому, что меня могли задержать просто как беспризорника. Одним словом, нужно было как-то решать вопрос и с одеждой, и с едой. Причем имеющихся денег, еще могло хватить на еду, но на одежду явно не доставало, поэтому после нескольких попыток, хоть как-то прибарахлиться, понял, что придется воспользоваться навыками моего предшественника, или попросту обнести, какую-нибудь квартиру или магазин. С магазином было сложнее. Кто его знает, вдруг все они обеспечены сигнализацией, пусть даже просто звуковой. При условии небольшого городка, даже этого будет за глаза. С квартирами еще более худшая ситуация, просто так с наскока, залезть в какую-то из них разумеется можно, но далеко не факт, что я смогу найти в ней что-то нужное для себя. А вот влететь под надзор бдительных старушек, обитающих целыми днями возле подъезда, проще простого. За той же квартирой директора гастронома, когда-то принадлежавшей моим родителям, я следил больше месяца, прежде чем решился в нее залезть, и то почти сразу же меня взяли менты. Поэтому здесь пытаться провернуть что-то на удачу, дохлое дело.
Решив, что ловить здесь нечего, вышел к железнодорожной линии посмотреть, какой из составов пойдет на выход, в нужном мне направлении. И едва успел закурить сигарету, и сделать пару затяжек, как вдруг почувствовал сильный удар по голове, в глазах потемнело, и я отключился от происходящего. Самым удивительным оказалось то, что буквально через пару секунд, я ощутил, как я сам, превратившись некую неосязаемую субстанцию, покидаю собственное тело, и как бы воспаряю над ним, наблюдая за происходящим. А происходило нисколько не занимательное действо четверо парней моего возраста или чуть постарше, охаживали мою лежащую в позе эмбриона тушку ногами, сами себя возбуждая выкриками о том, что я бродяга, и таких как я нужно уничтожать еще в утробе.
В какой-то степени они были правы, за последние дни, я изрядно обтрепался и действительно был похож на бомжа, правда называли меня все же бродягой и беспризорником, видимо «Бомж» еще не вошло в местный лексикон. Сам еще до конца не осознавая, как все это действует, я потянулся к одному из парней, выглядевшему старше других, и в тот же момент, оказался в его теле. На мгновение замер, а после перевел взгляд на своего соседа, и со всего маха засадил ему кулаком в челюсть, от чего тот, тут же рухнул на землю, потеряв сознание. После этого, пнув его ногой в живот, нагнулся поднял с земли довольно увесистую палку, похожую на городошную биту, и как следует размахнувшись засандалил ею прямо по роже второго моего обидчика, находящегося слева. Отчего у того сразу же пошла носом кровь. Последний его дружок, увидев, что творит их заводила, тут же оставил меня в покой и отпрыгнув с сторону воскликнул.
— Кабан! Ты чё охренел совсем⁉ Ты кого херачишь, сука. — С этими словами у него в руках тут же появился выкидной нож, и он взмахнул им в сторону своего дружка, но мне было на это плевать. Перешагнув через собственное тело, я в теле этого самого кабана пошел на последнего парня размахивая дубиной, и все-таки успел ударить его по голове, одновременно с этим принимая в свой бок, лезвие ножа, и тут же выскакивая из этого тела, хотя все же успев почувствовать сильную боль в боку.
Несколько секунд, я зависал в паре метрах от побоища разглядывая лежащие в беспорядке тела, затем присмотревшись к тому телу, которое я только что покинул, вдруг в районе солнечного сплетения увидел черного цвета шар, быстро уменьшающийся в размерах. Мгновение спустя, в моем сознании послышался щелчок, и некая светящаяся субстанция похожая на ауру, о которой я когда-то читал, начала довольно быстро блекнуть, а после и исчезла совсем. Приблизившись к телу, я увидел, что оно мертво.
Мысленно пожав плечами, меня почему-то совсем не задела смерть этого человека, я обратил свое внимание на другого. Его шар светящийся в районе солнечного сплетения красными всполохами достигал размера кулака взрослого человека. Мне почему-то очень захотелось притронуться к нему, что я и сделал, и тут же почувствовал, как энергия, наполняющая это место, мощным потоком пошла ко мне, а от меня, как в переливающихся сосудах к моему собственному телу, наполняя его энергией и попутно заживляя все нанесенные мне, парнями раны. В какой-то момент, я почувствовал, что больше перекачка не требуется и тут же разорвал контакт, одновременно с этим оказываясь в собственной тушке.
Попытавшись хотя бы занять сидячее положения, и представляя будущую боль от избитого тела, сам не ожидая того, оказался на ногах, и ощупав себя не обнаружил ни единого синяка или царапины. Тут же в голове промелькнули мгновенные воспоминания о том, что перед отправкой сюда Мишаня говорил, о какой-то энергетике. Я почему-то был твердо сейчас уверен, что та самая «Энергетика» и сегодняшнее происшествие, тесно связаны между собой. В этот момент, я услышал гудок тепловоза и стоящий неподалеку состав сдвинулся с места, направляясь в нужную для меня сторону. Увидев проплывающий мимо открытый товарный вагон, я почти с места умудрился допрыгнуть до него и вскоре уже находился внутри, провожая взглядом учиненное побоище.
Еще раз закурив, пристроился у открытой двери и задумался. Ведь до этого момента, нечто подобное уже дважды происходило. В первый раз я увидел внутренности Рустама, кода мы, вылетев из вагона, катились под откос. Второй раз это случилось, когда я испугавшись нечаянного сигнала грузовика, вдруг увидел кости руки продавщицы газетного киоска. Сегодня, после того как мне нанесли несколько ударов. Получается, что для активации этой способности нужен какой-то внешний раздражитель? Боюсь в этом случае, однажды этот раздражитель может оказаться смертельным, хотя, судя по сегодняшнему дню, все случилось как раз наоборот. Вдобавок ко всему, я еще умудрился попасть в тело одного из своих обидчиков, и даже управлять им. Нет все-таки оставлять подобную абилку на самотек не следует. Если она спасла меня сегодня, то наверняка пригодиться и в следующий раз. Одним словом, нужно тренироваться, и пытаться найти менее болезненный способ, ее активации. Рассуждая об этом, я устроившись у сдвинутых дверей крытого товарного вагона, разглядывал проплывающие мимо пейзажи. Поезд двигался как-то очень лениво, совершенно не разгоняясь, а скорее притормаживая свой ход, а минут через двадцать подобной езды, вообще взял и остановился у какого-то разъезда и встал как вкопанный.
Прямо возле моего вагона оказалась бетонная платформа, а чуть в стороне металлический щит с надписью «О. П. Пихтач». Может я и не обратил бы на это внимания, но спрыгнув с вагона, чтобы размять ноги, все равно поезд стоял на месте, дошел до ограды и попытался разглядеть поселок, находящийся чуть в стороне. Поселок был небольшим, от силы домов двадцать, неподалеку от разъезда практически примыкая к линии железной дороги, стояла не очень высокая водонапорная башня, сложенная из красного кирпича, небольшой домик принадлежащий скорее всего работникам железной дороги, а чуть в стороне кирпичный домик с двустворчатыми дверями и единственным зарешеченным окном возле двери, над которой висела слегка покосившаяся вывеска «КООП Сельмаг». Сейчас пока еще было светло и я разглядел выходящих из магазина двух женщин, с авоськами, а следом за ними еще одну женщину, которая заперев дверь магазина, накинула засов и повесив висячий замок, присоединилась к своим товаркам и направилась в сторону деревни.
Я несколько задержался в Анжеро-Судженске, и поэтому смог сесть на товарный состав только после обеда. И сейчас время двигалось к вечеру. Мне вдруг пришла в голову мысль о том, что наверняка уж здесь-то точно не слышали ни о какой сигнализации. И поэтому вскрыть дверь, и затариться хотя бы продуктами будет проще простого. Тем более, что кроме домика путевого обходчика поблизости ничего не имеется, а до ближайших домов поселка, как минимум шагов сто. Конечно рассчитывать на что-то дельное не приходится, но хотя бы консервами и хлебом в дорогу, я точно обзаведусь, а большего пока и не нужно.
В этот момент поезд, в котором я ехал сюда дернулся и похоже собрался ехать дальше. Я тут же запрыгнул в вагон, подхватил свой рюкзак с вещами и спрыгнул на платформу. Здесь перемахнув через перила, ограждающие перрон, приземлился в кусты, и решил не торопиться с магазином, а пока навести порядок в собственном рюкзаке, чтобы освободить место для «покупок». В тот же момент вспомнил о спиннинге, который похоже остался на месте драки, но что-то менять сейчас, было уже поздно. Из-за отсутствия продуктов, я последнее время держал спальник в рюкзаке. Сейчас же, постарался скатать его как можно туже, и увязал его лямками снаружи рюкзака. Внутри тоже навел небольшой порядок, вытряхнув на землю крошки, и какой-то мусор, после чего закинув рюкзак за плечи, осторожно оглядывая местность приблизился к строениям.
Будка путевого обходчика оказалась запертой на замок, который даже успел заржаветь, похоже его не открывали очень давно. А вот висящий на стене пожарный щит мне очень понравился. Правда из всего, что там должно было находиться сейчас висел только кривой, согнутый почти буквой «Г» лом, и дырявое ведро. Наверное, поэтому на него никто и не позарился, но меня обрадовал именно лом, пусть даже и кривой, но уж замок снести, вполне способный. Вооружившись этим орудием труда, я осторожно пригибаясь за кустами, чтобы уберечься от случайных взглядов со стороны деревушки, добрался до дверей магазина. Здесь убедившись, что на его стенах не имеется никаких звонков, ревунов и тому подобной гадости, могущих вызвать тревогу, еще раз взглянул из-за угла на деревню, а после решительно вставив лом в дужку замка, сковырнул замок с петель.
Как оказалось, висячий замок, был единственным. Осторожно сняв засов, я поставил его в уголок, и чуть приоткрыв дверь вошел внутрь. Окно хоть и выходило на улицу, возле него стоял какой-то шкаф, полностью закрывающий оконный проем и потому внутри было очень темно. Нашарив на стене выключатель, я включил свет. Увиденное меня очень обрадовало. Магазин хоть и был сельским, но ассортимент его товара, превзошел все мои ожидания. Кроме множества банок консервов, стоящих на витрине позади прилавка, здесь имелся и хлеб, и крупы, и макаронные изделия, сахар и множество других продуктов. Это конечно был не столичный гастроном, но, наверное, с голодухи он мне показался царством изобилия.
Первым делом в рюкзак попало с десяток банок консервов. Причем брал самые разные, не особенно заморачиваясь названиями, решив, что разобраться с этим можно будет и несколько позже. Туда же ушла коробочка рафинаду, несколько пачек чаю, к сожалению, только грузинского, и пачка какао «Золотой ярлык». Крупы и макароны решил не брать. По моим подсчетам до Новосибирска оставалось не больше суток-двух пути, и заморачиваться с готовкой не видел смысла. Хотя вдруг увидел кубики концентрата горохового супа и какой-то каши. Это было гораздо лучше, уж вскипятить воду и бросить туда концентрат, всяко проще, чем что-то готовить, а на выходе получится тоже самое.
На прилавке заметил болгарские сигареты, даже не задумываясь взял пару блоков опала, а оставшуюся у меня «Приму», которая сидела уже в печенках, сложил в ящик с точно такими же пачками, как и у меня. Вряд ли кто-то разберется где своя, а где чужая. Добавил несколько коробков спичек, и на этом решил закончить, обратив внимание на одежду. Да, как оказалось здесь имелась и она. Правда представлена она было комплектом рабочей одежды. То есть синими брюками и такой-же курткой с имеющейся на нагрудном кармашке эмблемой железной дороги. Но с другой стороны в том же Анжеро-Судженске мне встречались парни без каких-либо проблем носящие такую же одежду, наверняка это было связано с обучением в профтехучилище, где была введена такая форма. Думаю, что если я облачусь во что-то подобное, то вполне сольюсь с остальными пэтэушниками, что здесь, что в других городах Сибири. Подобрав себе комплект по размеру, отложил его в сторону. Из другой одежды здесь присутствовал разве что какой-то плащ древнего покроя, одного взгляда на него оказалось достаточно чтобы отказаться от этой чести. Из других товаров были только сельхозяйственые инструменты, которые мне были не нужны.
Кассовый аппарат открылся с первого удара по нему молотком, взятым из-под прилавка. Вот только кроме какой-то мелочи, в нем ничего не имелось, да и той набиралось не так уж и много. Осмотревшись вокруг, решил, что взятого вполне достаточно, поэтому добравшись до двери, погасил свет, осторожно приоткрыл дверь прислушиваясь, а затем вышел из магазина, вернул на место засов, повесил в петли несколько искореженный замок, отбросил в сторону лом, и стараясь не сильно отсвечивать, добрался до перрона.
Ждать очередного поезда пришлось достаточно долго. За это время, я успел облачиться в только что взятую рабочую одежду, и несмотря на свою несколько потасканную куртку, выглядел вполне прилично. Товарняка я так и не дождался, зато подошла поздняя электричка, и я сразу же нырнул в нее. Устроившись в тамбуре закурил, и следующие двадцать минут провел на том же месте. Контролеров не было, поэтому спокойно доехав до станции Тайга, сошел с поезда, и буквально через десять минут пересел на другой, следовавший до станции Болотная. Два часа езды плюс один рубль, отданный за билет проходящему по поезду контролеру и вскоре я уже изучал расписание электричек, следующих до Новосибирска. Знать бы об этом раньше, может и не стал бы набирать с собою столько продуктов, а ограничился бы одежной, и одной другой, банками консервов.
Здесь было чуть хуже. Время перевалило далеко за полночь, последняя электричка уже ушла, а первая отправлялась в пять утра. Я уже начал было озираться по сторонам подыскивая себе какой ни будь товарный состав, как заметил редкую цепочку людей, направляющуюся к стоящей на перроне электричке. Как оказалось, это рабочие люди, которые собираются к первой электричке. Вагоны хоть и были закрыты, но двери легко расходились в стороны, и люди проникали в вагоны, рассаживаясь по местам и погружаясь в дрему. Нечто подобное я видел и в своей прошлой жизни, не представляя, как можно жить, работая таким образом. Это ведь фактически не бывать дома, только приехал, чуть отдохнул и опять бежать на электричку. Но видимо с работой на станции было трудновато и поэтому приходилось подыскивать что-то вне ее. Хоть и считалось, что в СССР нет безработицы, но порой предлагаемая работа на месте не оправдывала запросы вот люди и искали место получше, даже в ущерб собственному здоровью.
Мне же сейчас это было только на руку. Сдвинув одну из дверей, я прошел в вагон, нашел место и спокойно растянулся почти во весь рост на скамейке, проспав таким образом практически всю ночь, и проснувшись только после того, как электрички начала движение. И то, только потому, что кто-то решил меня подвинуть. Удивленно заняв сидячее положение увидел, что вагон уже практически полон. Просто меня похоже не хотели будить, увидев спящего пацана. Извинившись, уступил место стоящему возле меня пожилому мужчине, и спросил долго ли еще до Новосибирска. Услышав в ответ, что через пять минут будет Иня, решил пробиваться к выходу. До конечной оставалось три остановки, Иня уже фактически окраина города.
Выйдя в тамбур, закурил и задумался. Одет я достаточно прилично, сегодня субботний день, вполне можно выдать себя за студента какого-нибудь профессионального училища. Тем более, ну какой нормальный пацан будет брать, хоть какие-то документы, живя в том же городе. Прильнув к окошку двери, прочел название улицы, промелькнувшей на одном из домов Заводская. Да и кто там меня будет о чем-то спрашивать. И решил ехать до конечной. Сошел на Восточной. Здесь вышел со станции дождался автобуса и проехал несколько остановок до Вокзала. Обнаглел настолько, что купив билет на электричку до Барнаула, зашел в местный буфет и выпил стакан горячего какао с булочкой, после чего дождавшись подачи поезда сел на свое место и задремал. Никому до меня не было никакого интереса.
Проснулся уже на подъезде к Барнаулу, похоже последние дни вымотали меня настолько что было уже все равно, хотелось просто добраться наконец до братана, принять ванну и забуриться спать, хоть даже на коврике в прихожей.
Последний перегон до Топчихи, я даже не входил в вагон. Ехать было всего ничего, и я всю дорогу проторчал в тамбуре, куря одну сигарету за другой. Очень волновало меня то, как встретит названный брат. С одной стороны, вроде бы никаких трений у нас с ним никогда не было, с другой наверняка ему уже сообщили и о моем аресте, и о побеге, и обо всем остальном. И кто знает, как он на это отреагирует. С одной стороны, мы хоть можно сказать и росли вместе, с другой, у него сейчас совершенно иная жизнь, и связываться с уголовником, коим представляюсь я сейчас, он может не захотеть. Разумеется, он примет меня, но насколько это будет тепло, и что последует вслед за этим, неизвестно. Хотя, честно говоря, я больше рассчитываю на то, что у него сохранилась моя бандероль, в которой имеются мои документы и деньги. Мне бы сейчас хоть немного отдохнуть, прийти в себя и приодеться, а после можно и уехать. С деньгами это будет гораздо проще. Да и так, наверное, будет честнее, по отношению к другу. Все-таки подводить его под монастырь очень не хочется.
Топчиха оказалась совсем небольшим селом. Стоило мне показать записанный на бумажке адрес моего друга, как первый же прохожий показал куда мне нужно идти.
— Прямо по этой улице до стадиона. Увидишь три пятиэтажки рядом стоят вот тебе в одну из них, там разберешься.
Направление, более чем верное, тем более, что в поселке похоже кроме этих пятиэтажек, других многоквартирных домов просто не имелось. Одним словом, уже через пятнадцать минут, я стоял у оббитой клеенкой двери, и звонил в звонок.
— Валерка, братан! Сколько лет, сколько зим! Наконец-то добрался!
Слова Женьки, меня очень удивили, вот только стоило мне попытаться хоть что-то сказать, как брат зажал мне рот своей ладонью и втащил в квартиру.
Женька устроился хорошо. Сразу по окончании срочной службы, ему повысили звание на одну ступень и сделали старшиной роты, и одновременно с этим, вручили ключи от однокомнатной квартиры. Еще бы отказываться от подобного. В Ташкенте ему светила, разве что койка в общежитии завода ЖБИ. Ну или может быть в каком ином. Здесь же, сразу отдельная квартира, звание старшины, при непыльной должности, а в перспективе прапорщик, и никаких проблем до самой пенсии. Пусть даже союз развалится, это воинская часть сохранится и после его развала. Женька правда об этом не знал, да и не поверил бы мне.
Встретил он меня хорошо, даже лучше, чем я ожидал. А, то что назвал меня другим именем, на это была весомая причина, и честно говоря, я обрадовался, что все сложилось именно так, даже несмотря на то, что мне пришлось за это довольно дорого заплатить. А произошло следующее. Все это я узнал со слов моего названного брата. Может в чем-то он не был точен, но смысл сводился к следующему.
В нашем детском доме, точнее в его бухгалтерии давно, еще с конца сороковых годов, работал один хитрый товарищ Исаак Лазаревич Шлюкман. Не знаю, что именно удерживало его от более интересной работы, куда его по слухам приглашали не один раз, но так или иначе, он прочно сидел на своем месте и никуда не дергался. О том, что меня задержала милиция и я обнес квартиру директора гастронома, знал весь приют. Такие вещи разносятся моментально. Но вот стоило мне совершить побег с поезда, как об этом тут же узнал Исаак Лазаревич. И тут начались странности. Вначале вдруг оказалось, что моим наставником в приюте был не Женька, а Володька Паршин. Который еще живя в приюте был отъявленным пьяницей и дебоширом, а после выпуска из приюта, отправился куда-то на север, и вроде бы или погиб, или спился, или что-то еще, но так или иначе исчез с глаз, и где его искать было никому не известно.
А подшефным Евгения Борисова, вдруг оказался совсем другой пацан, которого я просто не помнил. А Валерка Баранов, который раньше был подшефным спившегося на севере парня, оказался однокашником Женьки Борисова, и хорошим другом. Все это выглядело несколько запутано для меня, или, наверное, брат, не смог как следует мне все объяснить. Но одним словом выходило так, что я с некоторых пор именуюсь, или вернее мог бы именоваться Валерием Александровичем Барановым, лучшим Женькиным другом детства. Имея вполне надежные документы, со всеми подписями и печатями, при одном единственном условии. Если передам Исааку Лазаревичу, через своего названного брата Женьку, или лично, все драгоценности, взятые мною в квартире директора гастронома. Или двадцать тысяч рублей, советскими деньгами, если к этому времени, этих побрякушек у меня не окажется.
Глава 5
5
Мы сидели на лавочке у стадиона, рядом с которым жил Женька. Специально вышли из дома, чтобы гарантированно обсудить все наши дела и проблемы.
— А теперь колись! — Воскликнул братан. — У тебя сохранилось хоть что-то из тех денег.
— А, я откуда знаю? Может ты их давно пропил.
— Я?
— А, кто? Ты бандероль мою получил?
— Да в шкафу валяется.
— Вот там все деньги, золото, и мои документы и лежат. Так что если ты их сохранил, не вижу никаких проблем, и обеими руками только за!
— Не знал, можно было бы решить все вопросы раньше.
Оказалось, что Женька сейчас находится в отпуске, как бы отдыхает, и до выхода на службу у него осталась одна неделя. А самое главное заключается в том, что провел свой отпуск он в Ташкенте, получая наставление от хитрого бухгалтера, и пытаясь хоть как-то выкрутиться из этой ситуации. И у него почти это получилось. На сегодняшний день он успел договориться о займе восьми тысяч рублей, хорошо хоть только договорился. И если бы у меня не оказалось этих денег, готов был расшибиться в лепешку, но найти еще столько же, даже не задумываясь о том, как после придется за все это расплачиваться. Но все решилось как нельзя лучше.
— А, Валерка-то где? — удивленно спросил я у него. Ведь если бухгалтер решил передать мне его документы, то с ним наверняка что-то произошло.
— Я так понял, что он попал в аварию и погиб, буквально через пять дней после твоего побега с этапа. О побеге кстати сообщили в приют, с предупреждением, что если ты там появишься, чтобы сразу сообщили, куда следует. А так как он был немного похож на тебя, то удалось выдать его за тебя. Объявив, что после побега ты вернулся обратно в приют, и угнал приютский грузовик, но не справился с управлением. Повезло еще в том, что у тебя не брали отпечатков пальцев в милиции. Ты же шел как несовершеннолетний.
— А причем тут Исаак Лазаревич?
— Вообще-то я так понял, что он и раньше крутил дела с документами. А сейчас, он вдруг на старости лет решил отправиться на родину предков, в Израиль. Советские деньги там не в ходу, а вот золото и камни, пришлись бы в тему. Да и потом, ты-то все равно не сможешь их пристроить. А отдавать барыгам за бесценок, рискуя нарваться на нож или пулю, так лучше обменять их у хитрого еврея.
— Ну, пулю я и сам могу при случае выпустить. — Сказал я, распахивая куртку и показывая пистолет в кобуре под мышкой.
— Идиот! — Взорвался Евгений. — Пулю он может выпустить! Решимости-то хватит? Ты что подставить меня решил, скотина⁈
— Ты, что Жень? — Ошарашено воскликнул я.
— Ты, зачем вообще, забрал его с солдатика? И тем более, зачем принес ко мне в дом. Ты сейчас без документов, любая проверка в отношении тебя и уйдем на этап вдвоем. Ты этого хочешь?
— Да, как-то не подумал Жень, и потом, я же целых десять дней по лесам бродил, я и оставил-то его только чтобы против зверя, если вдруг встречу. А сейчас как-то и забыл о нем. Я до того свыкся с его весом, что даже не замечаю его тяжести.
Постепенно Женька, чуть успокоился и произнес.
— Ладно. Какие планы на будущее.
— Не знаю, может в армию пойти. Как раз пока все окончательно уляжется, а там глядишь и забудут обо мне. Валерке же как раз восемнадцать было.
— Валерке было почти девятнадцать. Он даже чуть старше меня. Армия тебе противопоказана. Сразу по двум причинам.
— Это как?
— Валерка Баранов семь лет назад, переболел гепатитом, тем который самый тяжелый не помню, мне говорили, но как-то вылетело из памяти, и вдобавок ко всему у него плоскостопие. Точнее теперь у тебя. То есть в военном билете имеются соответствующие отметки, и армия тебе не грозит. Там будет написано: «Годен к нестроевой во время войны». Так что живи и радуйся.
— Блин, а я хотел на права отучиться.
— Права кстати имеются, он шофером работал. Плоскостопие на права не влияет.
— Слышь, братан, а как тогда документы у Исаака оказались? Если Валерка работал шофером, и попал в аварию.
— Вообще-то он работал в приюте шофером, так что вполне могли оказаться и у Лазаревича, но я не вникал в это дело, да и тебе это не нужно.
— А что нужно?
— А нужно сидеть, как мышь под веником, пока не появятся документы. А пистолет спрятать так, чтобы ни одна падла не нашла.
— А ты?
— А я должен позвонить в Ташкент и сообщить результат. А после скорее всего отправлюсь за ними туда.
Мы еще долго разговаривали сидя на лавочке стадиона, вспоминая общих друзей и знакомых. Потом поднявшись отправились в дом. По дороге Женька забрал у меня пистолет и спустившись в подвал дома спрятал его где-то там. В подвале вроде бы имелись кладовки жильцов, в которых держали зимние заготовки. Одним словом, укромных мест хватало. Со Шлюхиным, так звали Исаака Лазаревича все воспитанники между собой, все сложилось совсем иначе, и гораздо проще для нас с Женькой. Стоило Женьке связаться с ним, как тот дал два дня на подготовку, а после приказал чтобы я нашел его в гостинице «Сибирь» в Барнауле, где он и решит все вопросы с документами. При этом, за эти два дня я должен был подготовить все необходимые фотографии. На паспорт, военный билет и так далее. Причем все должны быть в разной одежде. О каком «и так далее» идет речь я не совсем понял, решил, что скорее пришлось к слову. Впрочем, с фотографиями решилось достаточно просто. В тот же день мы зашли в местную фотостудию, и нам в срочном порядке, почти за двойную цену было изготовлено все, что требовалось.
А через день, мы с братом взяв с собою все что требовалось отправились в Барнаул. Правда перед этим состоялся небольшой спор. Женя настаивал на том, чтобы отдать Исааку Лазаревичу все золото и забыть об этом. Я же рассчитывал отделаться большим колье, цепью с кулоном в виде чуть вытянутого красного камня и перстнем с россыпью мелких прозрачных камешков по ободку. Даже это и то переваливало за обозначенную Лазаревичем сумму. У нас в этом случае оставался широкий золотой браслет, пара обручальных колец, и несколько золотых цепочек, больше похожих на обычный ширпотреб, и скорее всего купленных директором гастронома в те годы, когда его жизнь только начала налаживаться.
Я прекрасно помнил, что произойдет уже в начале девяностых, и хотел, чтобы это золото сохранилось до того времени, когда деньги не будут ничего стоить, а люди выживали как могли. Вот именно тогда и можно было бы с выгодой для себя потратить эти безделушки. Женька же, не особенно представляя цену всем этим драгоценностям боялся, что из-за моей жадности сорвется сделка, и поэтому предлагал отдать все что есть. В итоге, я почти сумел убедить его в своей правоте. И мы разделили золото на две части, правда в самый последний момент, я сумел из той части, что предназначалась хитрому еврею, умыкнуть перстенек. Вторую же часть золота, все равно взяли с собою, чисто на всякий случай. То есть, если бухгалтер начнет артачиться, то отдадим ему и оставшуюся часть.
Артачиться тот не стал. Более того видя, как загорелись его поблекшие от времени, карие глазки, почувствовал, что несколько продешевил, а Исаак Лазаревич, рассчитывал едва ли на половину предложенного. А уж когда товарищ Шлюкман сказал, что готов дать самую высокую цену, если вдруг у меня появится что-то подобное еще, я мысленно возблагодарил всевышнего за то, что в этот момент рядом со мною не было Женьки. Он бы наверняка, тут же бы отдал Шлюхину, все остатки.
То, что произошло с документами, вообще заставило меня крепко задуматься над происходящем. Либо Исаак Лазаревич, аферист по хлеще Остапа Бендера, либо у него все схвачено до такой степени, что даешься диву. Все происходило следующим образом. Мой визави, взяв у меня фотографии, открыл свой чемоданчик и достал оттуда новенький, полностью заполненный, как и полагается, советский паспорт, выданный на имя Валерия Александровича Баранова, в котором отсутствовала только моя фотография. Аккуратно вклеив в паспорт моё фото, он дождался, пока оно окончательно прилипнет, а затем достал из того же чемоданчика печать и ловко проштамповал паспорт в нужных местах. После чего протянул мне и показал где нужно расписаться, заодно и протянув чернильную ручку, которую похоже привез с собой. Поставив свою подпись под фотографией, я расписался еще и в журнале подтверждая получение документа. Причем было видно, что журнал действительно настоящий и моя подпись в нем далеко не единственная. Причем, судя по дате, я получил этот паспорт в начале марта этого года. Очень было похоже на то, что бухгалтер каким-то образом смог взять журнал в паспортном столе, и после вернет туда же. После чего протянул мне паспорт и сказал:
— Проверяй!
Пока я занимался осмотром паспорта, те же манипуляции были проведены и с военным билетом. То есть в полностью заполненный бланк военного билета, со всеми необходимыми отметками и штампами, вклеилась моя фотография, и проштамповалась нужной печатью. Правда на одной из страниц стоял штамп говорящий о том, что данный билет был выдан взамен утраченного. Опять же имелся похожий журнал, где я расписался в получении. Единственное, что было мне передано без подписей так это аттестат, и диплом об окончании профтехучилища, и то наверное потому, что там изначально не было фотографий.
Последним был Комсомольский билет, с которым произошло тоже самое. С каждым новым действием у меня все больше закрадывалось сомнений, что все представленное здесь является настоящим. Ведь действительно, все это производилось на моих глазах, и я просто не представлял, что такое в принципе возможно.
Именно этот вопрос я и задал Исааку Лазаревичу.
— Уважаемый, а меня не возьмут за шкирку при первой же проверке документов? Как-то все эти походные оформления, вызывают некоторые подозрения в их легитимности.
— Не возьмут. Единственное, что я хотел бы вам посоветовать молодой человек, так это не появляться ближайшие лет десять в Ташкенте. И не потому, что документы, как вы изволили выразится — фальшивые. Как раз с ними все в полном порядке. Можете прямо сейчас отдать их на проверку. — Здесь Исаак Лазаревич, противненько захихикал. — И будьте уверены, вам подтвердят их подлинность. Но тут дело скорее в том, что в Ташкенте вас многие знают в лицо. Например, та же милиция, в застенках которой вы изволили побывать, или скажем воспитанники нашего Детского дома, где вы прожили всю свою юность. Я не скажу, что прямо все поголовно, но наверняка найдется кто-то, кого, вы когда-то обидели. К тому же Валерия Баранова, там тоже прекрасно знают, и если вдруг погибший однокашник предстанет перед ними в вашем лице, это вызовет некоторые недоумения. Поэтому лучше держаться подальше, от Ташкента. За остальное не беспокойтесь. Будьте уверены, что никаких проблем с этим у вас не будет. Как говорится: «Фирма — гарантирует!». Что же касается того, что вы здесь видели, пусть это останется моими проблемами. Впрочем, если вы задумаетесь о том, кто заведует паспортным столом в нашем районе города, или же служит в одном из отделов нашего военкомата, думаю все встанет на свои места. А о комсомольском билете можете вообще не задумываться. По сути это даже не документ. Хотя в общем это все останется именно вашими домыслами, я вам ни о чем подобном не говорил.
В итоге, у меня на руках, оказались водительские права, с открытыми категориями В и С, паспорт с печатями о прописке и выписке, а также открепительный талон, где было указано, что я направляюсь в город Якутск, военный и комсомольский билеты, свидетельство о рождении, аттестат о среднем образовании, диплом о окончании профтехучилища, по специальности: Механик моторист-дизелист и трудовая книжка, с одной единственной записью, о работе в качестве шофера третьего класса в Ташкентском Детском Доме №314 имени Сабира Рахимова. Одним словом, все документы, которые только были возможны у среднего советского человека.
— А почему именно Якутск? — Спросил я.
— А я откуда знаю. Вы Валерий Александрович, выразили такое желание, — с улыбкой произнес Исаак Лазаревич, — потому в открепительном талоне и появилась эта отметка. Впрочем она не обязательная. То есть вы можете поехать куда угодно, а на месте будущей прописки сказать, что планы поменялись и все. Эта графа в талоне появилась еще при Сталине, а тогда было все гораздо строже.
На этом мы и расстались.
И хотя впечатление о том, что я несколько переплатил у меня еще сохранилось, но с другой стороны, так было гораздо проще. Еще недавно я привыкал к тому, что теперь ношу имя Сергея Понамарева, теперь постараюсь привыкнуть к Валерию Баранову.
По возвращении домой вручил все золото Женьке, приказав спрятать до лучших времен. Или до худших, тот уже как посмотреть. Тот вначале ни в какую не желал брать, но я сумел его убедить.
— Подумай сам, — убеждал я его, — Сейчас грамм золота в магазине стоит двадцать пять рублей, причем цены растут каждый год. А здесь по меньшей мере сотня граммов, или около того. То есть вот наступит момент, когда и деньги нужны, и взять неоткуда. Поверь такие времена скоро наступят, что делать будешь? А так пошел, сдал колечко или цепочку и сыт. Я не заставляю тебя или Ленку носить это, понимаю, твое отвращение к этим побрякушкам, но как стратегический запас, оно вполне подойдет, скажи, что я неправ!
— Прав, но, тебе же тоже нужно.
— В общем так, если это не нужно тебе, отдам все Ленке. Уж она-то найдет этому применение.
Ленка, это Женькина подруга. Он познакомил меня с ней буквально на следующий день после моего появления. Судя по их отношениям, все шло к скорой свадьбе, а то, что до моего приезда она была частым гостем в квартире, было видно и так. Правда сейчас временно их встречи прекратились по причине моего присутствия, но не думаю, что надолго. А вообще я чувствовал, что лишний здесь. Нет, брат меня не гнал, но с другой стороны я сам чувствовал, что мешаю созданию ячейки благополучия. Ту найденную на пляже возле Дивногорска цепочку, я сразу же подарил девушке своего названного брата. Правда увидев, как он поморщился, позже объяснил, как она у меня оказалась, и Женька вроде бы успокоился. Вообще, он всегда был слишком правильным, в отличии от меня. Но тут уже ничего не исправишь. Кстати, показал ему и колечко, которое предназначалось для Исаака Лазаревича, и которое я сумел сэкономить.
В отношении него сразу предупредил, что если и надумает сдавать его в скупку, то не раньше девяносто пятого года, а лучше и вообще в следующем веке.
Сейчас в скупке принимают только золото. А тут одних бриллиантиков по ободку столько, что золото колечка можно просто не учитывать. Одни камни на целое состояние метят. Вряд ли я смог его убедить, но хотя бы попытался это сделать.
Сам же подыскивал предлог, как объяснить, или точнее найти уважительную причину моего отъезда. Сам Женька, ни за что не отпустил бы меня, поэтому нужно было выдумать причину, которая устроила и его и оправдала бы мой отъезд. И вскоре причина была найдена.
Честно говоря, я как-то не задумывался об этом раньше, но в какой-то момент, вдруг вспомнил, что в милиции с меня все-таки сняли отпечатки пальцев. Наверное, это произошло после того, как на суде, переквалифицировали кражу, в разбойное нападение. Одним словом, вспомнив об этом, уже к вечеру следующего дня поделился этим со своим названным братом.
— Но ведь Шлюхин говорил, что у Баранова не снимали отпечатков, когда его объявили Сергеем Понамаревым!
— Так-то оно так, но кто знает, в каком виде было тело Баранова, может там к тому времени, не то, что отпечатков, и узнать-то его было нельзя. Мы же не знаем, что это была за авария. А вот представь. Пусть не сейчас, а скажем через год-два залечу по дурости, или напорюсь на случайную проверку, сравнят с базой и что тогда?
Женька задумался.
— А ты, что же, решил по кривой дорожке пойти?
— Как раз-таки нет. Вообще думал куда-нибудь шофером устроиться и не отсвечивать. Но кто знает, что там ждет впереди? Напорешься вот так, ни за что, и сам под молотки, и тебя за собой утащу.
— Такое тоже бывает, но здесь не угадаешь.
— Вот и я о том же. Потому и подумал, а может стоит мне куда-то уехать. Мне всегда было хорошо возле тебя, с самого детства ты мне был ближе родного брата. Да и сейчас, если бы не ты, хрен бы у меня что получилось с документами. Именно поэтому, я не хочу тебя подставлять.
— И куда ты поедешь?
— Да куда угодно, хоть в тот же Барнаул. Шоферы везде требуются, а уж общагу на первое время везде можно найти. К тому же заметь, у нас еще остались считай сорок тысяч рублей. А с такими деньгами можно лет десять вообще палец о палец не ударять.
— Со скуки сдохнешь.
— Это верно. Но с другой стороны, тот же домик в любом городе, вполне можно приобрести.
— Это да, еще и на машину останется.
— От машины бы я не отказался, жаль грузовики населению не продают.
— Почему нет, очень даже продают. Не всем, но по именному разрешению от райкома партии, и с определенными типами кузова. Недавно распоряжение на часть пришло. По остаточной стоимости можно продавать списанные с баланса грузовики ГАЗ-51, ГАЗ-63, но только с кузовом типа «фургон» и УАЗ-450 — это так называемая «буханка». Правда определенным категориям граждан, там в основном в списке егеря, лесники, профессиональные охотники, и продажа должна регистрироваться в райкоме партии. То есть купив грузовик калымить не получится, отберут сразу.
— Я бы не отказался. А что-то попроще?
— Газ-69 можно купить. Он вообще не дороже шести тысяч выходит. А его любому желающему можно приобрести. Правда всем этим автомобилям двадцать лет в обед, сам понимаешь какая рухлядь. Замучаешься запчасти искать, хотя в принципе найти можно, во многих автобазах они еще эксплуатируются. А ты что машину хочешь?
— Ты знаешь, я так подумал, все равно рано или поздно нам придется расстаться. Жить под угрозой разоблачения, для меня это одно, а вот тащить за собой тебя совсем неохота. Поэтому лучше дружить, иногда приезжать друг к другу в гости, но жить рядом, грозит решеткой, сам понимаешь. Тебя просто за недоносительство закроют. Мало того сразу же и службы лишишься и семьи. А я этого не хочу. Поэтому подумал тут на досуге. Взять, например, тот же грузовичок, или как ты говоришь козлика. Немного подшаманить, вот тебе и домик на колесах. И езжай куда хочешь. Хоть в Якутск, хоть в Крым. Надоело ехать остановился, пристроился куда-нибудь на работу. Понравится остался, нет, поехал дальше. Помнишь Кольку Птахина, он вроде бы чуть старше тебя был. Хотя нет, ты в это время уже в армии служил. Так вот он приезжал в Приют на побывку, и рассказывал о своей работе. Он работал золотодобытчиком на прииске под Братском. Все вроде-бы хорошо. И кормежка приличная, и хотя работа тяжелая, но зато платят прилично, но единственное что плохо так это жилье. Жить приходится в палатках, летом еще ничего, а зимой хоть зубы на полку, хоть и есть печка, но толку от нее немного. А вот если бы иметь свой грузовичок или скажем переделанный газон, вполне как мне кажется можно неплохо там устроиться. И тепло и светло и мухи не кусают.
— Похоже недавнее бродяжничество тебе понравилось.
— Ты знаешь, да. Конечно повторять так, как это происходило недавно не хочу, но путешествовать в более комфортных условиях, я бы не отказался. А куда лучше, и транспорт под жопой, и переночевать есть где. Не на сырой земле, как недавно.
— А знаешь, один вариант все же имеется. Дорого правда, но ты наверняка потянешь. Тем более, что все как ты хочешь и колеса, и походный дом. Честно говоря, я и сам бы от такого не отказался. Здесь конечно хорошо, и служба не напрягает, но скучно. Поэтому последнее время, пристрастился к рыбалке, хотя тут в поселке озеро есть, но в основном мелочь плавает, как и в соседнем селе, зато в полусотне верст на восток Обь протекает, а та рыбалка не в пример знатная, не то что в Ташкенте.
— На Сырдарье тоже хорошо ловить.
— Но я-то здесь, а не на Сырдарье. Да и не потянуть мне эту машину. Это официально она в шесть тысяч укладывается, а еще сверху вдвое больше отдать придется. Этим у нас заведует подполковник Кузнецов, хотя думаю, что Кузнецов он только по фамилии, уж больно на Шлюхина смахивает. А такой своего не упустит.
— Это что самолет? За древний газон двадцать тысяч отдавать? С дуба рухнул? Он какого года?
— 1959.
— Охренеть! Да он мой ровесник! Он же гнилой насквозь, на свалку сразу.
— Это он по документам того года, а на деле все совсем иначе. Короче слушай.
Глава 6
6
— Года два назад, я в то время еще проходил здесь срочную службу в должности заместителя командира взвода — замка, короче. В часть прибыл один генерал из Москвы. Многое конечно знаю скорее по слухам, все же, где я и где он, но он вроде бы собирался на заслуженный отдых и для этого заказал здесь себе автомобиль. Как раз, как говоришь ты. То есть чтобы и проходимость была на высоте, и чтобы заночевать в нем было можно, и по необходимости даже жить какое-то время. И в тоже время ему хотелось что-то не слишком большое. По слухам, генерал, очень увлекался охотой. Вот ему и сотворили это чудо.
Фактически от ГАЗ-69, там остались только кузов и документы. Причем даже кузов в итоге сильно переработали, и от него присутствует только передняя часть. Одним словом, это фактически УАЗ-469, причем последних лет выпуска, но в кузове шестьдесят девятого газона. Сейчас разрешены, всякие самоделки, вот под это дело и сотворили это чудо. Зато не подкопаешься, по всем документам автомобилю около двадцати лет. А то, что фактически вся ходовая, рама и двигатель гораздо моложе, это такая мелочь, что на нее не стоит обращать внимания. Внутри имеется диван, спинка которого может служить дополнительной койкой, расположенной на втором ярусе, или просто разворачиваться в двухспальное ложе, а под диваном имеется встроенные рундуки для личных вещей. За спиной водительского кресла, которое кстати тоже заменено на какое-то другое, более удобное, находится встроенный шкаф-комод, протянувшийся почти до самой кормы. В нем вделана небольшая мойка, которая питается от пятидесятилитрового водяного бака, смонтированного из газового баллона. Поверь, все продумано до мелочей. Автомобиль, точнее перепланировка и отделка салона, делалась по московскому проекту. Так что там все подогнано можно сказать идеально. Но стоит дороже «Волги». А главная фишка в том, что автомобиль снабжен газогенератором.
— Да ну нах⁈ — Изумленно воскликнул я. В моей голове тут же возникли кадры, виденные в прошлой жизни о грузовиках Северной Кореи, работающих на дровах, которые занимали почти половину кузова.
— Да, там же установка в половину салона будет! — Воскликнул я.
— Как бы не так! Небольшой отсек в самой корме, вплотную к дивану. Пятьдесят на пятьдесят сантиметров площадью, и до верха крыши, со съемной трубой. Топка со стороны улицы, точнее через люк в крыше, а чтобы добраться с кормы имеется лесенка, там все по уму сделано, из нержавейки, с асбестовой прокладкой, от возможного возгорания. Не с бухты барахты, а по специальному проекту. Вроде бы этот газогенератор, где-то на заводе собирали, а сюда уже готовый привезли, говорю же для генерала старались. Одна закладка дров, по уверениям механиков, способна выдавать нужный газ, в течении двадцати часов подряд. Разумеется, полную скорость ты на газогенераторе не разовьешь, мощности генератора оказалось несколько ниже, чем мощность двигателя, но километров тридцать-сорок в час машина выдаст. К тому же его можно использовать и для отопления салона. Придется правда фильтры чистить или менять, довольно часто, но в сравнении с теми удобствами что дает генератор — это сущая мелочь. Прикинь, даже если ты забредешь в какую-нибудь глухомань, то всегда сможешь выбраться из нее даже если кончится бензин. Просто на дровах или на угле. Да это будет дольше, но тем не менее вполне реально.
— Блин! А что же генерал отказался тогда?
— Тесно показалось, может и еще какие-то причины нашлись, он же мне не докладывал. Вообще-то он довольно представительный мужчина, вряд ли бы у руля поместился. Он себе потом газ-66 списал и на нем уехал. Это простым людям такую технику не продают, а он генерал, ему можно.
— Как хорошо быть генералом… — Пропел я строчку из песенки.
— Остался только один вопрос, как объяснить руководству, откуда у тебя деньги.
— Да проще простого. Скажи с севера приехал, и опять туда собирается. Поэтому и хочет такую машину. В принципе особо проверять никто не станет, а о том, что там неплохие заработки известно всем. Да и вряд ли кому-то это вообще будет интересно. Автомобиль, как я понимаю завис, и покупать его за такую цену желающих не находится, а деньги вернуть хочется. Так что договаривайся, а там посмотрим.
На следующий день, Евгений вышел на службу, и сразу же связался с командиром, который занимался техникой, и уже спустя каких-то три дня, с ним беседовал уже я. Одного взгляда на этого подполковника по фамилии Кузнецов, было достаточно, чтобы четко понять, что он такой же Кузнецов, как например я Барак Абама. Я бы скорее назвал его родным братом Шлюхина, того самого, что делал мне документы. Впрочем, последнее меня занимало меньше всего. Главное, что действительно готов был продать мне этот газон, и ему было совершенно наплевать, откуда у меня деньги, так что братан, зря опасался. Разговор с ним был достаточно интересен. После того, как подполковник расспросил меня зачем мне такой автомобиль, и согласился с моими доводами то произнес.
— Ну, что же, я не против. Тем более, что хорошо знаю вашего друга, и он будет порукой тому, что автомашина, попадет в хорошие руки. — Говоря это, он одновременно что писал на листе бумаги, которую протянул мне одновременно со словами. — Если вас, все устраивает, то вам нужно оплатить в кассу нашей финансовой части шесть тысяч пятьсот рублей.
«Плюс девять тысяч пятьсот рублей сверху» — значилось на протянутом мне листочке.
— Меня все в принципе устраивает, но есть несколько вопросов.
— Например?
— Хотелось бы посмотреть на автомобиль, так сказать вживую. А то, как-то покупать кота в мешке…
— Вообще не проблема, пойдемте все покажу.
Далее мне провели обстоятельную экскурсию с пояснением некоторых нюансов автомобиля. Например, та же вода в бак закачивалась с помощью ручной помпы от мобильной душевой установки, снятой с ДДА-63, а после, через обычный золотник, ручным насосом воздавалось избыточное давление, в результате чего хотя бак и находился внизу, из крана текла вода. Шкаф-комод, встроенный в салон за спинкой водителя, играл роль как места для хранения, так и походного стола. А при необходимости, на нем можно было организовать дополнительное спальное место.
Отопление салона можно было осуществлять, помимо стандартной печки, и за счет газогенератора. Как объяснил мой гид, получаемый в нем газ, на выходе имеет очень высокую температуру, и требует охлаждения. Поэтому по нижней части кузова были проложены трубы, которые играли одновременно роль радиатора, и заодно прогревали салон автомобиля. Причем, имелся специальный кран, с помощью которого газ можно запустить по летнему варианту, через радиатор, установленный на крыше автомобиля, чтобы не нагревать салон.
— При минус тридцати градусах за бортом, плюс двадцать внутри салона гарантируется. — добавил мой гид. — В принципе, в инструкции к генератору сказано, как брат и предполагал, генератор оказался заводского изготовления, что вырабатываемый им газ, можно использовать и для газовой плиты. От обычной она отличается только несколько другими отверстиями в форсунках. Прокладки и необходимые форсунки имеются в наличии. Но это может и хорошо, в стационарных жилищах, где нет постоянной тряски и вибрации, но я бы честно говоря опасался использовать это в автомобиле. Дело в том, что вырабатываемый газогенератором газ — смесь водорода и угарного газа, и не дай бог что-то нарушится можно просто угореть. Поэтому для приготовления пищи лучше купить обычный походный примус «Шмель» будет гораздо проще и надежнее. Или иногда в охотничьих магазинах можно встретить небольшую чугунную дровяную печь, место для ее установки организовать достаточно просто. Часть комода в корме легко разбирается, там можно установить походную печь, место для этого подготовлено. Да и для лета, не нужно будет генератор растапливать. Кстати, забыл упомянуть. Газогенератор может работать не только на дровах, но и на каменном угле, и при этом его КПД будет даже несколько выше. Хотя до полной мощности двигателя УМЗ-451, он все же не дотягивает. По паспорту его мощность чуть выше сорока киловатт, а двигатель достигает пятидесяти пяти. Поэтому скорость на генераторе будет ниже. Кстати если есть необходимость в охотничьем оружии могу посодействовать. — Добавил подполковник, мимоходом. — Конечно несколько дороже чем в магазине, но с большим боезапасом.
Благодаря этому у меня появился армейский карабин СКС и целый цинк боеприпасов к нему. Причем все официально, мне был выписан Охотничий Билет от «Военно-охотничьего союза» куда тут же был занесен номер карабина. А то, что он оказался дороже на сорок рублей, компенсировали все остальные документы которые в противном случае, пришлось бы добывать самостоятельно. А сейчас это было довольно сложно. С регистрацией в ГАИ и получением номеров, вообще все произошло быстро и безболезненно. В местную автоинспекцию с моими документами был отправлен какой-то лейтенант, который за полчаса сделал все что положено, и очень обрадовался премии в десять рублей предложенную ему мною.
Всю следующую неделю я готовился к отъезду. Нужно было буквально все, начиная от одежды для меня, и заканчивая посудой и продуктами питания, которые стоило взять с собою в дорогу. К началу августа, я был полностью готов и экипирован. А после всех трат, на покупку автомобиля и остальных вещей, от первоначальных сорока тысяч осталось всего девятнадцать. Я хотел бы их разделить пополам с другом, но Женька, в очередной раз уперся лбом, встав в позу и отказываясь от денег. Мне по большому счету, было просто неудобно забирать все их себе. Но какие бы доводы я не приводил, в ответ слышал только отказ. В конце концов мне все это надоело, и я уже собрался было согласиться со своим названным братом, как перед самым отъездом, в местном поселковом магазине, вдруг появился мотоцикл «Урал». Причем как я понял в единственном экземпляре. Благо, что у меня нашлась требуемая сумма, то есть я успел добежать до Женькиной квартиры, и взять деньги до того, как появился другой претендент на покупку и тут же его приобрел. Стоил он тысячу семьсот пятьдесят рублей. Заранее предполагая очередные отказы, перегнал его в гараж Ленкиного отца, и только после этого, попытался навести Женьку на мысль, о покупке такого мотоцикла. Тот, еще не зная о том, что мотоцикл уже приобретен, сожалел о том, что достать его очень сложно и сказал, что всегда мечтал о подобном. После этих слов, сказанных в присутствии будущего тестя и своей невесты, отказаться он был уже не в силах, когда его привели в гараж, и я торжественно при всех вручил ему ключи и документы, сказав, что это мой подарок к его будущей свадьбе. Разумеется братан был рад и счастлив. Подобная техника для поселка лучше всяких автомобилей.
А через три дня, я распрощавшись со своим названным братом, пообещав отписать ему как доберусь хоть куда-то где найду себе, хотя бы временное пристанище, отправился в дорогу. Перед самым отъездом, написал брату длинное послание, в котором изложил все свои мысли, касающиеся своих дальнейших планов. Правда именно сейчас, отдавать ему это послание счел излишним, мало ли что ему взбредет в голову. Поэтому положил написанное в конверт, сам конверт упаковал в полиэтиленовый пакет и спустившись в подвал, спрятал его в тот же тайник, где до этого момента, хранился пистолет Макарова, который я забрал с собой в дорогу, решив, что Женьке он все равно не понадобится, а о послании сообщу ему позже, когда окажусь почти у цели своего путешествия.
Вообще-то я не оставил мысли, забраться столь далеко, где меня бы не достала третья мировая война. По моим сведениям, это были южные области Аргентины, Австралия и многочисленные острова как Тихого, так и Атлантического океанов. До этого момента было еще далеко, но и готовиться к этому стоило заранее. И передо мною вставали два возможных маршрута. Первый проходил через Монголию. С одной стороны, в этом случае, я имел выход в Китай, и теоретически мог выйти к морю. И вот тут возникали самые большие трудности. Во-первых, даже пересечь Советско-Монгольскую границу, та еще проблема. Даже въехать в приграничную зону и то практически невозможно, а если воспользоваться второстепенными дорогами или обойтись без них, то любой заметивший тебя абориген вполне может доложить куда следует и вместо Монголии ты попадешь за решетку.
Теоретически, можно отправиться в Монголию по контракту. В прошлой жизни у меня был один приятель, отправившийся туда в качестве школьного учителя. Правда контракт он заключал в Москве и это было во второй половине восьмидесятых. Пробыл он там недолго, и кроме Улан-Батора, практически нигде не был, правда при этом он был женат, и семья оставалась в Москве. Рисковать же надеясь на удачу, и прорываться через границу как-то небезопасно. Да и потом путь из Монголии в Китай, тоже неизвестен. Одним словом, вроде бы и самый короткий путь до островов вдруг превращается в непредсказуемый.
Второй путь на Черное море, в славный город Одессу По моим прикидкам это будет четыре тысячи семьсот километров пути, которые можно не торопясь преодолеть за половину месяца. Ну а там, пройти курсы и устроиться на рыболовецкий сейнер, промышляющий ловлей рыбы в мировом океане. Вроде бы и самый короткий путь, но далеко не факт, что судно будет заходить в какой-нибудь из иностранных портов. Точнее сказать, заходить-то оно будет, вот только не факт, что мне удастся оказаться за бортом судна в нужный момент. Да и вообще, я просто не представляю, может ли человек со стороны устроиться на такую должность, или сразу же последуют многочисленные проверки, и в итоге мне придется ловить рыбу в Черноморской Акватории, не покидая ее ни на шаг, или же допроверяются до такого, что вскроются прошлые грехи. И вместо рыболовства будет лагерная шконка и скудная баланда на обед. Такое тоже вполне вероятно.
И наконец третий путь на Дальний Восток. И что-то я склоняюсь к тому, что это именно то, что нужно. Правда практически вся прибрежная зона закрыта от посторонних, но с другой стороны, там постоянно требуются рабочие специальности. И завербоваться на работу туда, не так уж и сложно. При этом, как я слышал, набирают туда всех без разбора, прекрасно понимая, что оттуда не очень-то и сбежишь. Пожалуй единственная проблема, так это мой автомобиль. С другой стороны, добравшись до места, он может оказаться уже не столь востребованным как сейчас, и потому его можно будет вполне продать. Тем более, что дорог там нет, а газон мало того что приспособлен для езды по бездорожью, так еще и практически всеяден в отношении топлива. Да любой охотник, как мне кажется отдаст душу, только, чтобы завладеть им. Разумеется, можно просто подождать. Каких-то десять-двенадцать лет до начала девяностых, и тогда откроются все границы. Возможно так и придется сделать, но хочется быть поближе к тому месту, о котором я думаю, и все-таки попытаться осуществить свою задумку. А там как получится.
Первые пять десятков километров пути принесли только радость, хотя уже сейчас они же заставили задуматься о том, что я все-таки был прав приобретая именно этот автомобиль. За все время движения, я встретил одну единственную заправку, где тут же залил под горло оба топливных бака, и две двадцатилитровые канистры. Причем, пока мне удавалось заправиться именно за талоны. Разумеется, последние тоже достались мне далеко не даром, хоть и несколько дешевле, что это стоило на заправке. Но тут скорее дело в другом. Например, на той заправке где заливал бензин я, его отпускали только по талонам. А что делать частнику, если вдруг в дороге кончится бензин?
Поэтому генератор, установленный на моей машине, был спасением. Лес, который рано или поздно придется пустить на дрова, рос до намеченной мною конечной точки, да и уголь в принципе тоже было достать не так уж и сложно. Въезжая в Барнаул, подумал о том, что стоит, наверное, наведаться в книжный магазин, и купить пару учебников. В основном меня интересовал именно английский язык. Конечно изучение языка по книге, даст такой чудовищный акцент, что меня будут с трудом понимать, но надеюсь хоть как-то я смогу объясниться. Это все же будет лучше, чем остаться вообще без языка. Хотя, когда-то английский изучался в школе, так что вспомнить основы вполне в моих силах.
В прошлой жизни, у меня был приятель, сестра которого очень хотела попасть за рубеж. Английский разумеется преподают и в школе, но то что дают там, чаще всего там же и остается. По словам приятеля, его сестра поставила себе за правило выучивать каждый день десять иностранных слов. Не знаю, насколько у нее хватало на это терпения, но вроде бы пусть не все, но что-то у нее получалось, и когда она действительно в середине девяностых уехала в США, то по словам моего приятеля, довольно быстро там освоилась. Во всяком случае, он ездил туда по приглашению, и говорил, что сестра довольно бегло говорила на двух языках. Понятно, что живя там поневоле придется освоить язык, но хотелось бы иметь хоть какую-то базу, для начала.
Единственное, что мне удалось приобрести, так это два учебника за пятый и шестой классы, то есть фактически самые основы, и толстый русско-английский, и англо-русский словари, представленные в одной книге. В книжном имелись еще грампластинки с «Курсом английского языка» и единственная проблема состояла в том, что у меня не было проигрывателя. Вот о чем я действительно не подумал, так об автомагнитоле, хотя они уже выпускались и в союзе, и уж тем более за рубежом. Разумеется, мысль не отпускала меня ни на шаг, и уже в Барнауле, я попытался найти хоть что-то. Но увы, в продаже не было даже простого автомобильного радио, а всю дорогу слушать рокот мотора, то еще удовольствие. Поэтому, как только я увидел в магазине переносную магнитолу Ореанда-301, сразу же не раздумывая приобрел ее. Добавив к приобретению и пять советских кассет МК-60. Хотел было взять больше, но больше просто не давали в одни руки.
Сев в автомобиль долгое время думал, как и куда ее лучше всего пристроить. Проблема еще была в том, что автомобильная сеть выдавала двенадцать вольт, а для магнитолы требовалось девять. Вроде бы и небольшой перепад, но было бы жаль сломать, а городить какую-то времянку от аккумулятора, тоже не хотелось. Проходящий мимо мужичок увидел мои мучения, и подсказал местного мастера, который мог бы мне помочь. Правда для этого пришлось переться на окраину Барнаула, и долго разыскивать его в местных гаражах, но зато он действительно смог помочь. Вначале долго подбирали место для нее, потом решившись срезали с передней панели опорную ручку для пассажира, убрали плафон освещения, и гаражный умелец вырезал отверстие в панели под размер магнитолы. После чего из тонких уголков склепал основание, приделал к нему пару крохотных подшипников, установил на это каркас магнитолу. Чтобы просто послушать радио, достаточно было нажать соответствующую кнопку и поймать волну. А вот для магнитофона было несколько сложнее, то тоже вполне удобно. Нужно было выкатить на салазках магнитолу, вставить в приемник кассету, и только потом закатив магнитолу назад можно было включить музыку. А еще сбоку от этого проема, я попросил сделать небольшой тайничок. Добираться до него было конечно очень сложно и долго, но зато, кроме меня, никто о нем не знал. Мастер не в счет, он остался в Барнауле. Именно в него, я и сложил большую часть своей наличности, оставив при себе, только необходимую сумму.
Вообще-то в магнитоле имелась собственная раздвижная антенна, но толку от нее внутри салона, практически не было никакого. Впрочем, и здесь решение было найдено. Правда несколько дороговатое, но у мастера нашлась раздвижная антенна, которую он установил на крышу газона. Получилось вполне прилично, правда ловил приемник, так себе, но по уверению мастера, ловить за городом на Длинных Волнах будет гораздо лучше. FM в союзе пока еще не ввели, а его почти аналог УКВ, работал только в городе и принимал разве что радиостанцию «Маяк». Впрочем, и это было за радость. Все вместе, установка, антенна, и подвод необходимого напряжения, обошлось мне в сто двадцать рулей, почти в половину стоимости магнитолы, за которую я отдал двести двадцать пять, не считая стоимости кассет. Но зато теперь, дальнейший путь пролегал, значительно веселее.
В этот день я решил заночевать прямо здесь в городе. Увы с гостиницами была вечная проблема поэтому ночевал в салоне автомобиля, так сказать проведя первое испытание. По совету знакомых сделал это следующим образом. Доехал до ближайшего поста ГАИ и поставив машину неподалеку от здания поста, отметился у гаишников, сказав, что направляюсь в Красноярск, а с гостиницей ничего не получилось. Поэтом попросил постоять ночку возле поста. Так было проще и спокойнее. Хотя сейчас было в общем спокойно практически везде. Гаишник просто махнул рукой:
— Да понятно все, отдыхай!
Шмеля по совету подполковника, я приобрел еще в Топчихе. Поэтому установив его на столик, вскипятил чайник, заварил себе чаю, и перекусил, приготовленными мне в дорогу булочками от Женькиной невесты. Пока я находился в цивилизованных местах, решил, что готовить не стоит. В каждом городе есть столовая или кафе, денег у меня хватит на все, поэтому зачем морочить себе голову готовя обед. Может потом, когда окажусь вдали от городов, а пока вполне можно обойтись и общественным питанием. Хотя все шкафчики комода все же были забиты продуктами, на все случаи жизни.
Плотненько перекусив под музыку какого-то симфонического оркестра, навевавшего сон лучше любой колыбельной, я перекурил, разложил свой диван, разделся и тут же уснул, едва укрылся одеялом и коснулся головой подушки.
Глава 7
7
Утро, красит нежным светом… — раздавалось из динамика магнитолы, пока я умывался и кипятил чайник, после пробуждения. Такая жизнь начала мне нравится. Ну, а что, проснулся, умылся, вскипятил чайник, попил кофе. Все под рукой, разве что туалета с ванной не хватает. Правда туалета не было и здесь возле поста ГАИ, а за их двухэтажным сооружением, в котором наверняка, должны были предусмотреть хотя бы минимальные удобства, расстилалось целое минное поле, похлеще чем в столыпинском вагоне. Поняв, что мне здесь не обломится, нашел какой-то кустик, и по-быстрому совершив утренний моцион вернулся обратно в автомобиль.
Здесь доел вчерашние булочки, попил кофе, и решил, что пора ехать дальше. Честно говоря, дальнейший путь меня несколько расстроил. Я точно помнил, что в своей прошлой жизни, как-то будучи в этих местах ехал по дороге в Кемерово по трассе Кузбасс-Алтай, и тут вдруг оказывается, что ее еще не построили. То есть какие-то работы ведутся, но пока еще здесь дремучий лес, и только-только начало что-то шевелиться. А ехать придется через Новосибирск, причем далеко не по лучшим дорогам, в итоге четыреста восемьдесят пять километров до Кемерово превращается в то еще испытание. И если я рассчитывал пролететь около четырехсот километров по Кузбассо-алтайскому тракту часов пусть даже за десять, то здесь меня ждет приключение почти на сутки. В общем если я и доберусь до Магадана по теплому времени года это будет за радость, а вообще чувствую, что приеду туда уже по зимнику.
Хотя именно сейчас я еду по практически новой дороге. Да, местами уже видны битумные заплатки, залившие трещины в асфальте, но в общем и целом, дорога пока еще живая. Судя по карте, она обозначена как Чуйский тракт, и общая протяженность от Новосибирска до границы с Монголией составляет девятьсот шестьдесят восемь километров. Пожалуй, единственного что здесь не хватает, так это Автозаправочных Станций. Последняя была на выезде из Барнаула. Именно там я и заправился. И вот проехав уже больше половины, из двухсот пятидесяти километров, так и не увидел больше ни одной. Вообще-то это беда всех Советских дорог. Мало того, что в большинстве случаев отпускают бензин по талонам, так еще и приходится постоянно держать бак залитым до верху. В будущем с этим проще. Залил литров десять и спокойно едешь куда тебе надо. И машина лишний груз не тащит, и заправки часто стоят, чувствуешь, что пора всегда можно заехать на ближайшую и заправить сколько пожелаешь. А сейчас, вроде бы и бензин не дорогой, и страна лидер по добыче нефти, а заправок, кот наплакал.
В Новосибирск я попал ближе к обеду, вроде и расстояние невелико, а мой газон хоть и должен по паспорту разгоняться до ста двадцати, но уже на шестидесяти, начинается мандраж, а на восьмидесяти уже приходится чуть ли не зубами цепляться за рулевое колесо. Разумеется, попробовал разогнаться и побольше, но честно говоря машина не приспособлена для этого. Так что с некоторых пор считаю, что крейсерская скорость где-то около шестидесяти, даже чуть поменьше. Тут еще дело в том, что по тому же паспорту, грузоподъемность составляет два человека плюс шестьсот килограмм груза.
Я сейчас один, но за счет дополнительного оборудования грузоподъемность съедена больше чем наполовину, и фактически, если и можно что-то добавить, то не больше пары сотен килограммов. Даже сейчас, чувствуется некоторый дискомфорт. Наверное, генерал, который заказывал эту машину, был не дурак. Попробовал и понял, что это не совсем то, на что он рассчитывал, и как итог решил, что шишига, то есть Газ-66, подойдет ему гораздо больше. Я бы тоже от ГАЗ-66 не отказался, но: «Что положено Юпитеру, не положено быку».
В Новосибирске, решил не останавливаться. Точнее сказать я остановился, возле какой-то пельменной, и плотненько пообедал, пора уже, ну и на выезде дозаправил машинку топливом. Хотя у меня и стояли несколько увеличенные в сравнении со стандартными, баки, но все же сто двадцать литров, для машины, которая съедает как минимум пятнашку на сотню, их объем мне кажется маловат. Хотя семь сотен на одной заправке проехать все же должен. Но лучше не испытывать, пока есть такая возможность.
Здесь дорога была уже похуже. Точнее прямо на выезде из Новосибирска, первые тридцать-сорок километров, радовала донельзя, а после, как обрубило. Нечто подобное я встречал в прошлой жизни на трассе между Воронежем и Курском. Стоило только покинуть Воронежскую область с ровной и широкой дорогой, и въехать в Курскую, как дорога превращалась в направление. Ямы, ухабы, разбитый, а местами просто раскуроченный асфальт, напоминал разруху сороковых, когда в этих местах все было отутюжено танками и бомбежками. Сколько машин было изломано на этой дороге не пересчитать.
Здесь было нечто похожее, местами вроде бы ровный хороший асфальт, в какой-то момент превращался в простую гравийку, которая почти сразу же исчезала, и оставался обычный грейдер. Мысленно благодарил всех богов, которые встретились на моем пути, за то, что последние зажилили обыкновенный дождь. В противном случае, эти две сотни верст, я полз бы вдвое, а то и втрое дольше. Донельзя измотанный такой трассой, я въехал в Кемерово уже под вечер. Естественно, что все столовые и кафе уже были закрыты, а мой нынешний вид, да, прямо скажем возраст был не слишком представительным, для того, чтобы посещать рестораны.
Впрочем, я все же рискнул и заехав на местный вокзал, в ресторан меня просто не пустили, но зато закупился двадцатью пирожками с мясной начинкой. Что за зверь это был, до того, как его перемололи в фарш, решил не заморачиваться, а просто заварил чай, и умял примерно половину купленного. На удачу, зашел в местную гостиницу «Томь», расположенную на городской набережной, и спросил, на счет номера на ночь. К моему немалому удивлению, такой номер нашелся, и даже с ванной и горячей водой, что было самым, пожалуй, удивительным. Даже посоветовали место, где можно оставить на ночь автомобиль, не боясь угона или надругательства.
Конечно номер был не сказать, чтобы шикарным, но хотя бы то, что в нем присутствовала ванная, пусть даже и сидячая с небольшой полочкой на дне, и имелась горячая вода, заставило забыть все неудобства. От души выкупавшись, и даже набрав полную ванну, слегка понежился пока согнутые в коленях ноги не стали затекать. Выйдя из ванны, чуть передохнул, в гостиничном буфете, выпил стаканчик кофе, и решил прогуляться по набережной. Спустившись вниз к самой реке, прошелся до самой воды и зачерпнул ее ладонью. Температура, явно говорила о том, что купаться здесь могут разве что моржи, есть сейчас такое направление в спорте, или закалке, не знаю к чему это отнести. С другой стороны, здесь не было даже пляжа. Да это не Ташкент, подумал я и уже направился было обратно, как услышал чуть в стороне какой-то шорох, потом звук падения и короткий матерок девичьим голосом. Стало очень интересно что там происходит и сделав несколько шагов, оказался под сенью деревьев. Увиденное там заставило меня резко ускориться, и подбежав к дереву, я успел в самый последний момент, удержать на весу спрыгнувшую с какого-то пенька девчонку, решившую свести счеты с жизнью. С трудом удерживая колотившую меня по голове пигалицу, достал из кармана куртки перочинный нож, зубами откинул лезвие, и резанул бельевую веревку, свисающую с сука. После чего наконец выпустил из рук одновременно ревущую и сквозь слезы матерящуюся девчонку, и воскликнул:
— Ты что, дура, что ли⁈
— Да, дура я. Дура! Кто тебя вообще сюда звал! Даже повеситься спокойно нельзя, обязательно какой-нибудь идиот, в самый последний момент появится!
— А вешаться-то зачем? Жить надоело? — Честно говоря, я в тот момент находился в таком состоянии, что сам был готов убить эту дурёху, поэтому почти не выбирал слова, а говорил все что приходило на ум.
— А, ты как думаешь, зачем вешаются, для смеха?
Как ни удивительно, но девчонка пришла в себя гораздо быстрее, чем я сам, и уже начала язвить.
— Да кто тебя знает, может ты гадости какой наглоталась, вот и решилась. С трезвого ума, только полные идиоты сводят счеты с жизнью.
— Много ты понимаешь. С тобой бы такое произошло, посмотрела бы я, что ты бы стал делать!
— И похлеще происходило. Что ты вдруг решилась?
Девчонка в очередной раз заревела, и мне не оставалось ничего иного, как присесть возле нее, и попытаться успокоить. Хотя честно говоря от нее ощутимо пованивало, будто она как минимум неделю не умывалась. Пигалица, увидев, как я морщусь, оттолкнула меня и воскликнула.
— Что мои духи тебе не пришлись по вкусу, посмотрела бы я как от тебя воняло, по ночуй пару дней в подворотнях. Хотя откуда тебе это знать, ты вон чистенький, прикинутый, ванну небось дважды на день принимаешь.
— Ну не дважды, но только что принял, не отрицаю.
— И какого черта ты тогда сюда полез, что тебе не хватало.
— Да, неправильно это, когда молодые девчонки в петлю лезут. Тебе жить да жить, а ты.
— Да что ты понимаешь вообще. Было бы на что, а я уже два дня ничего не ела. Ограбили меня. Ехала поступать в техникум, так хорошо общались с девчонкой, а утром просыпаюсь не девчонки, ни вещей. Что было на мне, то и есть. Не денег ни документов!
— А милиция что?
— Да была я там, написала заявление, а толку? Сфотографировали, дали блин справку, и сказали обращайся по месту жительства для восстановления документов.
— Ну и в чем-проблема-то?
— В чем проблема, говоришь. А в том, что мы в Кемерово, а мой детдом в Дивногорске. Как я туда доберусь. Пыталась пару раз, так меня тут же с вагона ссаживали. И что мне теперь делать. А менты прямо сказали, как найдут сообщат. Кому они сообщат? И что они найдут?
Девчонка посмотрела на обрывок веревки в своих руках.
— И что мне теперь делать, веревка и та испорчена!
— Ты что приютская?
— А то ты не слышал.
— Ладно, пойдем. Мы своих не бросаем, сама знаешь.
— Да, какой-ты свой. От тебя за километр семьей пахнет!
— Не семья эта. Просто помылся недавно. В гостинице номер снял и помылся, только прогуляться вышел, а тут дура какая-то повеситься решила. Тебя как звать хоть, идиотка?
— А тебе не все равно. Что ты вообще до меня докопался, ну и шел бы своей дорогой.
— Вообще-то помочь хотел. Ну если ты против?
— Да, какая от тебя помощь. Что ты вообще понимаешь.
— Вообще-то я тоже детдомовский, могу паспорт показать. Короче, если хочешь, пойдем со мной, в гостиницу тебя конечно не пустят, но у меня неподалеку машина стоит, можно в ней переночевать, ну и помывку организовать смогу, а завтра, что-нибудь придумаем. Я как раз в ту сторону еду, могу подвезти.
— А чем расплачиваться? Не, я лучше повешусь.
— Я с малолетками не сплю. Даже не надейся. Но помочь могу, если конечно ты захочешь. Не буду же я насильно тебя заставлять.
Девчонка чуть помялась, после произнесла.
— Ну ладно, пойдем. Но если ты…
— Я ведь не заставляю, не хочешь оставайся здесь.
С этими словами я развернулся, и направился на выход из рощицы. Едва успел сделать десяток шагов, как девчонка догнала меня и произнесла.
— Я, Сашка. Ну, Александра.
— Вот и хорошо, а я Валера. Будем знакомы. — ответил я протягивая ей руку. Она вернула мне жест, и я слегка пожал тоненькие пальчики.
Дальше мы шли уже рядом. В какой-то момент, я понял, что гостиница мне сегодня уже не грозит. Оставлять незнакомую девчонку в машине одну, глупость, но и бросать ее на улице, тоже было нельзя, поэтому дойдя до гостиницы, я произнес.
— Сань, ты сможешь меня подождать. Я по-быстрому заскочу в гостиницу, заберу свои вещи, и тут же назад. А после пойдем на автостоянку, хорошо?
Девчонка слегка помялась, а после осторожно произнесла.
— Только недолго, а то здесь темно, и мне почему-то страшновато.
— Пять минут. Если что сразу зайди в фойе, надеюсь оттуда тебя не прогонят. Я быстро.
С этими словами, поднялся и быстро прошел в гостиницу. Там поднялся в свой номер, быстренько собрал свои вещи, позвал дежурную по этажу, и попросил принять номер, потому что обстоятельства заставляют срочно ехать дальше. Та немного поворчала, но все же приняла номер, и сразу же вместе со мною спустилась вниз, и сообщила об этом администратору.
— Деньги не возвращаем. — Услышал я.
— Да и не надо, главное, чтобы ко мне претензий не было.
С этими словами я попрощался и вышел на улицу. Девчонка до сих пор находилась здесь, что внушало некоторые надежды, на то, что все будет хорошо.
— А, вот и я. Пойдем? Да кстати, вот смотри. — С этими словами я достал свой паспорт и показал штамп о прописке. — Убедилась.
— Детский дом имени Сабира Рахимова. — прочла она запись. — А это кто такой.
— Герой Советского Союза, генерал воевал в Великую Отечественную. Это в Ташкенте.
— Ташкент — город хлебный, — произнесла девчонка набившую оскомину сентенцию.
— Не такой уж и хлебный, но приюты, наверное, во всем союзе одинаковые. Там разве, что теплее летом, и фруктов побольше.
— Нам яблоки только на новый год давали, а так компот из сухофруктов круглый год.
— А почему именно сюда приехала?
— В химико-технологический хотела поступить. У них общага классная. Девчонки которые раньше поступали, говорят, даже горячий душ есть круглый год, и по распределению сразу жилье дают. Да и подальше от Шапокляк.
— А Шапокляк это кто?
— Директриса наша. Вылитая Шапокляк, разве, что Лариски не хватает. Мне еще ее нотации предстоит выслушивать, чтобы документы восстановить. Сука редкостная.
К этому моменту мы пришли на стоянку, я открыл дверь газона и предложил.
— Садись, сейчас чуть отъедем, и я тебя и накормлю, и, наверное, помывку смогу организовать. Правда женских вещей у меня, сама понимаешь нет, но… Точно! У меня есть шерстяное трико, оно конечно немного большеватое для тебя, но пока твое платье высохнет, думаю подойдет.
— А, что это за машина.
— Газон. Купил вот по случаю.
Девчонка, усевшись на переднее сидение оглянулась назад.
— А, там что?
— Это фактически дом на колесах. Сзади там лежанка, ящики с продуктами и вещами. Ехать мне далеко, вот и решил, что такая машина, как нельзя лучше для дороги.
— А деньги? Машины ведь дорогие!
— Что-то сам заработал, в чем-то друг помог. Да и этому газону двадцать лет почти, так что не очень и дорого он обошелся.
С этими словами я вырулил со стоянки, проехал по набережной до окраины города, а затем вновь свернул в сторону реки.
— Ты, куда меня везешь? — Взволнованно воскликнула девчонка.
— Да не бойся ты. Просто, когда я в город приехал, немного заблудился и выехал к железнодорожному мосту. Пришлось разворачиваться и ехать обратно, а сейчас мы направляемся именно туда, там хороший съезд к реке, и ни одной деревни рядом. Надо же тебе как-то помыться.
— Если бы я могла помыться, я бы это сделала и там, где ты меня нашел. Но в этой речке околеть можно, вода ледяная.
— Воду мы согреем просто у меня нет столько воды, чтобы хватило тебе помыться. Поэтому зачерпнем в реке, и разбавим кипятком. Одним словом, не волнуйся, а пока моешься я что-нибудь приготовлю. Есть-то хочешь?
— А ты как думаешь? Два дня ни кусочка хлеба не видела!
— Вот и славно. Поэтому сильно наедаться не стоит, а вот горячий супчик, будет к месту.
Похоже девчонка не слишком поверила моим словам, смущенно оглянувшись назад, и не найдя ничего напоминающего плиту, но не решилась уточнять, поэтому оставшуюся часть пути сидела как нахохлившийся воробей. Мы проехали мимо скопища гаражей, школы с огромным стадионом подле нее, и съехав с дороги приблизились к реке. Здесь я осторожно подогнал машину ближе к воде, так чтобы оставалось место, для девчоночьего купания, и в тоже время ее не было видно с дороги. Заглушив машину, предложил девочки выходить. Обойдя газон вокруг, открыл пассажирскую дверцу и снял с пола резиновый коврик, бросив его на песок возле машины.
— Сейчас согрею воду, и здесь можно будет помыться. С дороги, если кто и проедет, тебя не увидят, а я подглядывать не буду, обещаю.
С этими словами достал из бокового отсека цинковое ведро, спустился к реке и зачерпнул воды. Примерно три четверти ведра. Поставив ведро у машины, залез во внутрь, и предложил девчонке сделать тоже самое.
— Что ты там будешь мерзнуть. Здесь воду чайником согреем, а после разбавим ту, что в ведре, мне кажется так быстрее будет.
Достав с одного из встроенных шкафчиков, большой трехлитровый чайник, наполнил его водой из крана и установил на походный примус. Девчонка как завороженная наблюдала за моими манипуляциями, не веря своим глазам.
— У тебя и умывальник есть.
— Сама видишь, только в нем воды всего пятьдесят литров помещается, а сейчас, — я взглянул на мерное стекло, — и половины этого нет. Но на суп хватит не беспокойся. Вон музыку пока послушай, если хочешь.
— Какую музыку?
— Вон, там магнитола в панели встроена. Записей пока нет, но радио работает.
В машине было достаточно светло из-за зажжённых плафонов с лампочками, и девчонка, оглянувшись, до этого сидела лицом ко мне, увидела встроенную магнитолу. Впрочем, включать ее не стала, отмахнувшись.
— Сначала хоть помыться надо.
— Вот кстати! — Произнес я поднимаясь с дивана и откидывая его на боковую стенку, открывая тем самым рундуки с одеждой, и обувью. Покопавшись среди сложенных вещей достал новенький спортивный костюм, и футболку темного цвета. Опустив крышку дивана, протянул все это девчонке, добавив, что все вещи новые, и я их ни разу не одевал.
— Да хоть бы и носил. — Фыркнула она, — не велика проблема.
Потом открыв навесной шкафчик заглянул в него и спросил.
— Тебе какое мыло больше нравится? «Земляничное» или «Детское». А шампунь у меня только «Кря-кря». Хотя знаешь, давай ты голову не будешь сегодня мыть. Все же на улице холодно, простудишься, что мне потом делать? Лучше просто слегка обмойся, а завтра в баню сходишь.
Посмотрев на нее, заметил, как у нее опять потекли слезы.
— Ну хватит реветь, все же нормально, жизнь налаживается, что реветь-то.
— Потому и реву! — ответила она.
Чайник закипел. Предложив девчонке выйти из машины, я передал ей чайник, и она сама разбавила воду в ведре, до той температуры, которую желала. После чего вернув мне чайник произнесла.
— А полотенце или тряпочку дашь.
— Прости, забыл.
Вновь подняв сидение дивана, достал махровое полотенце и протянув девочке произнес.
— Пока мы вместе, это твое. Дверь не закрывай, на улице разденешься и помоешься, а после залезай в машину, и здесь оденешься, а я сейчас вылезу и на другой стороне побуду, покурю пока. Сильно не размывайся, холодно, заболеешь. Лучше завтра в баню сходим. А после как помоешься обед приготовим. Там не долго двадцать минут и все готово будет.
Выбравшись из машины, я обошел ее вокруг и присел на подножку закурив, поневоле прислушиваясь к тому, что происходит на другой стороне кузова. Девочка похоже, вначале, раздевшись простирнула свое платье, белье, Накинув то и другое на открытую дверцу с ее стороны, потом начала мыться сама. Я же устроившись поудобнее задумался о чем-то своем разглядывая высыпавшие на небе звезды. И потому пропустил самое начало, встрепенувшись только тогда, когда услышал Сашкин визг. Еще не понимая, что могло произойти, метнулся вокруг автомобиля, и увидел двух парней, один из которых уже удерживал извивающуюся девчонку, зажав ей рот, а второй ощупывал ее тело, изрекая скабрёзности. Как-то сама собой активировалась моя способность, о которой я даже забыл и думать последнее время. Не рассуждая ни мгновения, чисто на автомате ударил его кулаком, усиливая удар свой способностью, по плечу так, что парень, с криком улетел в воду, причем не просто у берега, а как минимум метра за три от него. В сторону второго, который обхватил своими лапами девчонку, протянул свою «руку», и с силой сжал его бешено колотящееся сердце из-за чего тот тут же ослабил хватку, и сполз на землю, а мгновением позже, не удержавшись на слегка обрывистом берегу, перевалился на бок и вниз головой рухнул в воду.
Перепуганная девчонка, мгновением раньше, не знавшая как отвязаться от парней, заставших ее голой на берегу реки, сейчас смотрела на то меня, то на уплывающие вниз по реке тела, двух неудавшихся насильников по вытаращенными глазами, забыв даже о том, что сейчас стоит передо мною абсолютно обнаженная.
— Т-т-ты, кто? — Слегка заикаясь сумела выдавить из себя Санька.
— Да Валерка я, забыла? Ну извини погорячился слегка. Уж очень они меня разозлили. Давай мойся, а то замерзнешь. — Добавил, разворачиваясь и заходя за кузов автомашины.
— Ой! — Послышалось оттуда. До Саньки похоже дошло, что она до сих пор стоит нагишом. Послышался плеск воды, потому, наверное, минуту ничего не происходило, скорее всего, в это время, она вытиралась. Потом кузов машины покачнулся, показывая, что девочка залезла в салон, а я стараясь говорить погромче произнес. — Одевайся не торопись, я сейчас покурю, и тоже залезу. И ничего не бойся!
Выкурив сигарету, решил, что за это время можно напялить на себя все что угодно, обошел вокруг машины, поднял с земли резиновый коврик, слегка сполоснул его в реке, удерживаясь одной рукой за открытую дверцу, выплеснул из ведра остатки воды, и поставил его в отсек на внешней стороне кузова. Коврик уложил под ноги возле пассажирского кресла. И предложил Саньке снять с дверцы платье и белье, сказав, что покажу где лучше их повесить чтобы высохло. Дождавшись, когда это произойдет, сам залез в салон, через пассажирскую дверь, и пробравшись назад взялся за приготовление позднего ужина. Санька устроившись в уголке дивана в глубине салона, внимательно поглядывала на меня, не произнося ни слова.
Глава 8
8
Прикрыв за собою двери, я пробрался на диван, и начал колдовать с ужином.
— Что это было? — Еще не совсем отойдя от недавнего происшествия, спросила девочка.
— Ты, о чем? — Не совсем поняв, что она хочет услышать переспросил я.
— Ну, на улице.
— Да, видимо местные, выпили лишнего, и увидев тебя решили побаловаться. Мало ли дураков на свете. Одна вон недавно вешаться собиралась.
— Я не об этом. — добавила девочка, пропустив мимо ушей мою последнюю фразу. — Ты ведь их и не трогал. Ладно первого, я видела, что ты кулаком ударил. А второго, того, кто меня держал. Ты ведь даже не подошел. А он…
— Тебе показалось. Я точно помню, что у тебя были закрыты глаза, просто не видела. Я в приюте боксом занимался, недолго правда, но кое-что могу. Так что ничего не бойся, и не выдумывай того чего не было.
— Врешь ты все.
— Ну ладно, ты меня раскусила, я злой колдун Гарри Поттер. — На мгновение я замолчал. — Хотя нет Гарри был вроде бы добрым волшебником. Точно! Я Гудвин. Великий и Ужасный, сказку читала, о волшебнике Изумрудного города?
— Да. — несколько ошарашенно ответила девочка.
— Вот. Я он и есть. Тот самый. Просто в Изумрудном городе, стало скучно. Элли Смит улетела в Канзас, а я подрабатываю тем, что спасаю всяких глупых девчонок. Ты вторая спасенная.
— Почему вторая, ты что еще кого-то спас?
— Так — Элли Смит, же! Ее еще называли феей убивающего домика. Я же говорил.
— Я серьезно.
— А, серьезно я уже ответил.
— Валер.
— Что?
— Давай уедем отсюда. Мне что-то боязно.
Я посмотрел на стол. Воду я пока не набирал, так что в принципе можно и уехать, ничего не разольется. Да и действительно не хочется стоять в этой глуши. Лучше перебраться куда-нибудь в город, заодно и бак с водой пополнить, а то завтра даже на чайник воды не хватит.
— Ну поехали. — ответил я, перебираясь за руль.
Въехав обратно в город, пересек несколько улиц, и увидел стоящую колонку с водой, туда и пристроился, возле какого-то москвичка. Затем пробравшись в салон, запустил примус, поставив на него кастрюльку с водой, и приказал девочке поглядывать. Как закипит, высыпать туда пакет с концентратом и помешивать. Сам же выбрался из автомобиля открыл отсек с помпой и шлангом для забора воды, и прицепив шланг на носик водяной колонки, открыл воду. Так было гораздо быстрее, чем качать ее вручную. Поэтому уже через пару минут, отключил кран и, свернув шланг, закрыл дверцу отсека, где лежал шланг для водозабора.
Позвав Сашку, взял у нее чайник, и набрав воды из колонки, передал чайник девочке. Пока рядом есть вода, глупо пользоваться автомобильными запасами. Разве что умыться утром, чтобы не привлекать к себе внимания. Закончив со всеми внешними делами, поднялся в салон, прикрыв за собою двери, и пробрался в задний отсек. Здесь устроившись на диване, дотянулся до антресоли, где у меня хранилось мыло, и прочие средства гигиены, нашел новенькую зубную щетку, показав ее Саньке произнес.
— Вот видишь, щетка абсолютно новая. Розовая это твоя. Будет стоять вот здесь в баночке. Запомнила? — Девочка кивнула.
— Вроде все. Хотя нет. Самое главное забыл.
— Что?
— Понимаешь. — начал я осторожно, тщательно подбирая слова. — Ты сама видишь машинка не такая уж и большая.
Девочка оглянулась вокруг себя и кивнула.
— И в чем проблема?
— Проблема в том, что диван всего один, — бросился я в омут, — а я тоже иногда хочу спать. Поэтому спать нам придется на одном диване.
— На таком узком, — удивленно вскричала девчонка?
— Он раскладывается и становится вдвое шире. Обещаю, что трогать тебя не стану. Да и спать здесь лучше в одежде. Походную печку я пока не купил, а растапливать генератор пока рано, да и долго.
— Не забивай голову! Я полчаса назад, даже и не надеялась на такое, поместимся. Если, что я знаю куда надо бить.
— Что-то на берегу ты этим не воспользовалась.
— Там все произошло неожиданно, и я испугалась.
— А, я значит не страшный?
— Ты, нет.
Хлеба у меня с собой не было, да и по большому счету он сейчас был не нужен. Сашка выхлебала налитую ей миску супа в один присест, и попросила добавки. Я вначале хотел было налить ей еще, но подумав, отказал, сказав, что после двухдневной диеты, лучше не налегать, а то плохо будет.
Чуть позже, застелив постель, улеглись спать. Чтобы лишний раз не нервировать девчонку, снял с вешалки доставшийся мне от брата овчинный полушубок. Второго одеяла у меня не было, поэтому предложил Сашке, вместо одеяла полушубок, в который она тут же завернулась и прижавшись к внешней стене газона, тут же засопела.
Я еще некоторое время лежал, перебирая в мыслях события прошедшего дня, а после тоже уснул.
Проснулся как всегда рано. Хоть и лег спать уже за полночь, и валялся долго без сна, но только солнце взошло, и я тут же вскочил. В последний момент, вспомнил о лежащей возле меня девчонке, раскинувшейся по дивану так, что пришлось осторожно снимать с себя одну из ее ног, после чего осторожно выбрался с дивана, дотянулся до зубной щетки и выбравшись из машины, привел себя в порядок на улице. Выкурив первую сигарету, осторожно пробрался в салон, и устроившись на краю дивана, подумал о том, что газон маловат для двоих. Нет мне нисколько было не жалко делить место с этой девочкой, и даже в какой-то мере было это приятно, но с другой стороны, вот именно сейчас, я очень хотел кофе, и в тоже время боялся разбудить своей вознес соседку.
Впрочем, так или иначе, нужно было что-то делать, поэтому, все же стараясь не шуметь, пробрался к столу развел огонь в примусе, и вскипятил маленький чайничек. Для кофе. Едва успел навести себе кружку, как тут же позади меня, послышался еще сонный голос.
— А мне?
Я обернулся. Девчонка, несколько растрепанная после беспокойного сна, сидела в позе лотоса и смотрела на меня.
— Вот умоешься, зубы почистишь, потом так и быть наведу и тебе.
Девочка тут же встрепенулась, и я не успев предложить ей умыться прямо в машине, как она оказалась уже на улице, пристроившись к городской колонке. Пока она приводила себя в порядок, я сложил диван и убрал постель, наведя относительный порядок. А заодно поставил на примус и остатки вчерашнего супа. Наверняка, сейчас захочет есть. А то кофе на голодный желудок, не совсем полезно, тем более, после вынужденной диеты.
Умывшись девчонка залезла в салон, едва увидев налитую миску вчерашнего супа, тут же улыбнулась и с удовольствием съела предложенное, затем забравшись с ногами на диван подхватила кружку и принялась мелкими глотками опустошать ее.
— Не торопись, а то обожжешься. — Воскликнул я. Девочка кивнула, но продолжила по-своему.
— Как дома! — Воскликнула она. — Когда Шапокляк уходила в отпуск, в приюте начинались каникулы. Причем не только для нас, но и для всех остальных, воспитателей, наставников и учителей. Можно было попить кофе по утрам, вскипятив кружку воды на двух лезвиях, проложенных между спичками, обвязанных нитками и куске провода, и вообще было хорошо. Никто ни на кого не кричал, все было тихо и благопристойно. Мне тогда казалось, что даже сам дом, облегченно вздыхает от того, что по его коридорам не разносится ее визг.
Девочка допила кофе и сняла с веревочки высохшее за ночь платье, которое хоть и было гораздо чище чем вчера, но и выглядело просто ужасно. Еще немного и она бы просто расплакалась, подумалось мне.
— Саш, а ты гладить вещи умеешь?
— Конечно умею! — Несколько возмущённо воскликнула она. — Было бы чем.
— Вот смотри. — С этими словами я открыл один из шкафчиков комода, и показал ей походный армейский утюг, подаренный мне братом. Утюг работал от бортовой сети автомобиля, и жрал столько энергии, что моментально мог посадить любые аккумуляторы. Поэтому его можно было включать только при работающем двигателе. Все это я объяснил девочке, заодно показав, как можно выдвинуть из комода небольшую доску с укрепленным на ее верхней части куске байкового одеяла. Счастливый взвизг был мне наградой. Объяснив ей правила безопасности, заодно показал и штору, отделяющую жилой, отсек от передней части. Сам я ею не пользовался, но Ленка, невеста моего брата, все же настояла на то, чтобы она была, как чувствовала, что в дороге пригодится.
Перебравшись вперед, завел автомобиль, и предложил Сашке заняться делом, а заодно и переодеться.
— Магазины открываются в девять, и нам надо пройтись по ним, чтобы хоть чуть приодеть тебя. А то в одном платье, как-то нехорошо все время ходить.
— А деньги?
— Не думай об этом. Это мои заботы. Кстати, про глажку мы узнали, а что на счет готовки?
— Да все я умею, и стирать, и готовить, и даже сестринские курсы прошла. То есть закончила курсы медицинских сестер, так что и повязку наложить смогу если что. Правда документы восстанавливать придется, а так все умею.
— Вот и прекрасно. Поэтому закончишь с глажкой, разберись что у нас имеется из полуфабрикатов, и что нужно купить в дорогу. В общем чувствуй себя шей-поваром и хозяйкой. Вот только не реви! — Воскликнул я напоследок, увидев покатившиеся по щекам слезы.
— Ладно. — дрожащим голосом произнесла Санька, размазывая по щекам слезы.
Прикрыв за собой шторку, сел за руль и заведя машину, некоторое время сидел, раздумывая о том, куда стоит отправиться в первую очередь. В этот момент, мой взгляд упал на бумажку, лежащую между сидениями. Подняв ее и развернув увидел выданную Саньке справку из милиции, говорящую о том, что Баранова Александра Александровна обращалась в милицию по поводу украденных документов, и ей была выдана настоящая справка для предъявления, по месту жительства, и восстановления, утраченных документов.
Больше всего мена поразила фамилия и имя девочки, не выдержав, воскликнул.
— Сань! А ты, что моя сестренка?
— С чего ты взял? — из задернутой штоки показалась голова девочки.
— Ну ты же Баранова.
— И что теперь?
Я достал свой паспорт и протянул ей.
— Читай!
Появившаяся рука взяла мой документ, и почти сразу же из-за шторки раздался голос.
— Охренеть!
— Вот и я о том же. — Улыбнувшись произнес я.
Немного успокоившись от увиденного, решил, что вначале нужно отправиться по магазинам. Поэтому лучше всего, наверное, будет попасть в центральный универмаг. Там хоть что-то можно выбрать, да и не нужно будет бегать по магазинам, все в одном месте.
— Сейчас поедем, осторожнее там. — Предупредил Саньку, и дождавшись согласия тронулся с места. ЦУМ, как и ожидалось был еще закрыт и до открытия еще было довольно много времени. Хотя гастрономы уже работали. К этому моменту возле меня образовалась и Сашка, усевшись на пассажирское сидение.
— Ты проверила, что там у нас есть из продуктов?
— Откуда я знаю твои вкусы.
— Свои знаешь? Вот из них и исходи. Так что у нас там не хватает?
— Ну я бы купила муки, овощей…
— Картошка и лук есть, просто до них только с улицы можно добраться. Морковь тоже немного есть. В общем и все.
— Мясо?
— С мясом проблемы. Его негде хранить, как и сливочное масло и другие продукты, поэтому в шкафчиках только тушенка, но ее много. Но если взять на одно два блюда, то проблем нет вообще-то пока и нужды в этом особой нет. Мы сейчас в городе, поэтому я предпочитаю питаться в столовой. А все продукты это на тот случай если окажемся где-то далеко от цивилизации. Ну и так вечером или утром перекусить.
— Классно сказал.
— Как есть.
— Ну тогда муки, и, наверное, хлеба. Хотя я бы не отказалась от яиц. Их вполне можно хранить и так. Сковорода у тебя есть, кстати.
— Я же предлагал тебе все осмотреть.
— Да неудобно, как-то
— Неудобно спать на потолке, одеяло сваливается. — Девчонка рассмеялась.
В гастрономе взяли два килограмма муки, решетку яиц, хлеб, булочки и еще что-то я не особенно углублялся в эту тему, скорее играя роль носильщика и кошелька. Сгрузив все в машину, Санька рассовала все это по полочкам, окончательно взяв на себя роль временной хозяйки, а после вдруг обратила внимание на стоящие на полке учебники английского языка и словарь.
— Это что, походная библиотека?
— Типа того. Учу вот потихоньку.
— Зачем это тебе?
— Просто хочу, делать все равно было нечего вечерами, пока тебя не нашел, вот и учил.
— У нас в приюте была учительница Эльза Францевна. Настоящая немка, но преподавала английский. При этом у нее были только две оценки знаний — «5» и «2». То есть или ты знаешь предмет, или нет, середины не дано. Не знаю, как у вас в Ташкенте, а у нас в детдоме за двойки наказывали, даже обеда могли лишить, если пару схлопотал. Вот и приходилось учиться. Зато теперь по-английски, шпарю только так. Говорят, у меня способности к языкам.
— А что же тогда в институт не пошла.
— Чтобы в институт поступить надо еще больше года в приюте просидеть, пока аттестат зрелости не получишь. А с Шапокляк это то еще испытание. Потому и сбежала сюда, чтобы быть от нее подальше. А тут…
Все-таки слезы у девчонок появляются и по поводу, и без, уже через мгновение, пришлось доставать платок и вытирать катящиеся по щекам капли росы.
— Ну все, успокойся, не отдам я тебя никакой Шапокляк, все будет хорошо, вот увидишь! Меня научишь по-английски говорить?
— Научу, что сама знаю, тому научу, но зачем тебе это нужно?
— Хочу. Считай, что просто хочу. Будем с тобой по-английски болтать, и никто нас не поймет.
Между тем время подошло, и мы отправились в универмаг. Честно говоря, я слабо представлял, что именно нужно для девочки, да и о некоторых вопросах просто стеснялся говорить. Поэтому, когда мы дошли до отдела, торгующего женским бельем, я просто склонился к Сашкиному уху и прошептал.
— Сань, я в этом все равно ничего не понимаю. Вот тебе двадцать рублей, купи что считаешь нужным. Если денег не хватит скажешь, я добавлю. А я пока вон там постою.
На этом и остановились. Правда я замучился ее ждать. За это время пока ее не было, наверное, можно было скупить половину магазина. Мне казалось прошло, как минимум полчаса, чем можно заниматься в течении получаса, в отделе, где продают трусы и бюстгальтеры. Но видимо у женщин свои понятия в выборе необходимого. Больше всего убил ответ, на вопрос, все купила?
— Да там выбирать не из чего.
— Что вообще ничего не взяла.
— Да взяла, на первое время хватит.
Хотя бы так. Подумал я. В остальных отделах происходило примерно тоже самое. Мы просмотрели все платья, блузки, кофты, юбки и еще целую кучу всяких разных вещей. И не просто пересмотрели, но и перемерили. Точнее мерила разумеется Санька, я же не находил себе места, мечтая только об одном, наконец покинуть этот огромный универмаг, и найти себе какое-нибудь убежище, чтобы избавиться даже запахов царящих там. В итоге была приобретена одна юбка, рубашка, названная блузкой, и что-то еще.
— Ну все, пойдем.
— А куртка, обувь, что тебе не нужны? На улице между прочим уже прохладно.
— Денег все одно нет, что об этом говорить.
— В смысле?
— Ну, те что ты давал кончились. — Санькино личико было таким эмоциональным, что я просто не выдержал.
— Сань! Я давал тебе ту двадцатку, только на белье. А ты что решила, что это на все?
— Ну, да. — Удивленно произнесла девочка.
— Не. Так не пойдет. Давай повторим попытку, только несколько иначе.
— Как?
К этому моменту мы уже находились возле моей машины. Вот тебе сотка. Я отсчитал девочке сто рублей десятками, ты возвращаешься в магазин, и покупаешь, все, что тебе нужно. Я понимаю, что даже этого мало, и та же куртка стоит дороже, но право слово, я здесь не видел ничего стоящего.
— Я тоже.
— Поэтому, иди и покупай то что необходимо, за деньги не волнуйся, надо добавлю еще. Только просьба. Иди одна, я просто уже не могу там находиться, меня та обстановка просто бесит. Я лучше здесь в машине посижу. Кофе попью, книжку почитаю. Справишься сама?
— Мужчина! Сразу чувствуется. Ладно уж, сиди.
— Если не хватит денег, или возникнут проблемы, сразу беги сюда, хорошо?
— Ладно. — Услышал я в ответ и наконец облегченно вздохнул.
Честно говоря, я даже не задумывался о том, что девочка может просто сбежать с деньгами. А ведь, это вполне могло произойти. Сто рублей по нынешним ценам, это вполне себе достойные деньги. Месяц можно жить ни о чем не думая. Или например спокойно добраться на поезде куда угодно, хоть до того же приюта, где она, по ее словам обитала до сих пор. Впрочем ничего этого не произошло. Санька, отсутствовала еще около часа, и когда наконец появилась с целой охапкой купленной одежды и обуви, я успел, и попить кофе, и выучить десяток английских слов, и даже слегка вздремнуть. Но зато радостное лицо вернувшейся девочки выражало такие неподдельные эмоции, что они компенсировали и мое присутствие в магазине и долгое ожидание, и вообще все что произошло со вчерашнего дня.
Груда покупок была вывалена на диван, и только я собрался предложить девчонке, заехать перекусить, как она тут же воскликнула.
— В этом? — в ее голосе слышалось такое негодование, что мне стало немного не по себе. Самым интересным было то, что еще вчера ее платье воспринималось ею, как нечто обычное, а сейчас вылезли на свет совсем иные эмоции.
— И куда мне сейчас идти, у меня голова грязная.
— Хорошо. — Пришлось согласится мне с ее доводами. — Садись, поедем.
— Куда?
— Сама же сказала про голову, довезу тебя до бани, пока моешься доеду до заправки, и в хозяйственный надо заскочить. Я вчера помылся. А после заедем перекусим и будем планировать, что делать дальше.
На том и порешили. Пока Сашка, приводила себя в порядок в местной бане, я заехал в хозяйственный магазин, нужно было докупить немного посуды. Как-то не рассчитывал, что придется путешествовать не в одиночку. Но то, что мои расчеты не оправдались, меня в какой-то степени даже радовало. В прошлой жизни, я так и не нашел себе девчонку, иногда встречался с некоторыми из представительниц противоположного пола, но это скорее для удовлетворения похоти, а сейчас, я даже не задумывался об этом, меня просто радовало то, что рядом со мною есть живая душа.
Прикупив котелок по больше, несколько мисок, вдруг увидел, мечту охотников и рыболовов — небольшую чугунную буржуйку. Именно о такой мне говорил подполковник Кузнецов. Рассмотрев ее со всех сторон, пришел к выводу, что она подойдет, как нельзя кстати. Тем более, что для нее предусмотрено даже место на корме. Уж нарубить дров я смогу всегда, зато установив эту печь, можно будет на ней и готовить, и обогревать кузов газона. Уже сегодня было прохладно, а что будет дальше, боюсь и загадывать. Заодно прикупил и пару пластмассовых тазиков. Это я если что рассчитывал устраивать постирушки в ведре, а Саньке это будет неудобно. Не осталась безо внимания и бельевая веревка, можно будет протянуть одну такую над комодом, или скажем на стоянке протягивать от машины к любому дереву, думаю Сашка одобрит.
В какой-то момент вдруг осознал, что все свои покупки мысленно согласую с девчонкой, и меня это даже радовало. Наверное, в будущем мне уготована роль подкаблучника. Хотя кто знает, наверняка, все это только до Дивногорска. Там девочка восстановит документы и вновь отправится в Кемерово, или куда-то еще. Это у меня грандиозные планы, а у нее все может быть иначе. В конце концов, я ведь только обещал ее подвезти до приюта.
Эти мысли несколько расстроили меня, и добравшись с покупками до бани, я некоторое время находился не в своей тарелке. Впрочем, Сашкино появление, обрадовало меня, и я начисто забыл о недавних переживаниях. Забравшись в кабину, девчонка радостно сообщила о том, что теперь она не отказалась бы от полноценного обеда. Я предложил, как вариант «Пельменную» и Санька согласилась с моим выбором. Плотненько пообедав смолотив при этом по тарелке пельменей, со сметаной, и выпив по стакану чая. Мы уже собрались на выход, как девчонка, отлучившись на пять минут вернулась с целым пакетом пельменей, сказав, что вечером пожарит их на сковороде. Оказалось, что помимо сваренных можно было приобрести и замороженные. Единственное в чем я сомневался, так это в том, что они доживут до вечера и не слипнутся. Но Сашка была уверена, что все будет в порядке.
Больше здесь делать было нечего, и потому заехав на заправку, решил, немного прокатиться по направлению к Красноярску, и лучше заночевать где-то по пути. Тем более, что дорога вроде была неплохая, а где именно устраивать остановку, для нас было не принципиально. Дорога, первые тридцать-сорок километров действительно была относительно неплохой. Потом, она постепенно сменилась на обычный проселок, местами все же присыпанный щебнем. И если первые сорок километров мы проскочили меньше чем за час, дальше скорость пришлось резко снизить. И выше сорока разгоняться уже не получалось. Особенно весело было проезжать через некоторые поселки.
В одних из них, имелся асфальт, обрывающийся сразу же, как мы проезжали мимо последнего дома, в других, лучше бы этого асфальта, не было бы вообще. То есть теоретически он был, но оказывался до того разбитым, что чаще приходилось съезжать на обочину, и двигаться вдоль дороги. Так было гораздо мягче и безопаснее. В итоге преодолев за четыре часа, чуть больше ста пятидесяти километров, мы въехали в Мариинск, где загнав машину на автостоянку возле автовокзала, решили немного размяться, после утомительной дороги.
Глава 9
9
Зайдя в местное кафе, слегка перекусили, и даже нарвались на мороженое, взяв по две порции сразу. В итоге пока я ел первую, Сашка расправилась сразу с двумя, с смотрела не меня таким голодными глазами, что поневоле пришлось отдать ей еще одну порцию. Позже, решили здесь не останавливаться и поехали дальше. Гостиница на все равно не светила, а торчать в этом городке, почему-то не хотелось. Когда полностью стемнело, остановились возле домой одной из деревень, прижавшись к забору какого-то дома, и пока я учил английский, Санька колдовала над примусом, одновременно помешивая, все же слегка слипшиеся пельмени, и попутно поправляя меня в правильности произношения.
Кстати я вспомнив о том, что диван можно разделить на две части, одну из которых подвесить под потолок, предложил это девчонке. Та сразу же пошла в отказ.
— Может не надо, Валер, вчера так хорошо спалось.
Еще бы оно было плохо. Сашка раскинулась по всему дивану отпихнув меня на самый край, и если бы не шкафчики комода, в которые упиралась лежанка дивана, мне бы пришлось спать на полу. Впрочем, я и сам не хотел иного. Несмотря ни на что, мне было хорошо с Сашей и потому, я был готов к любому ее решению. Комод, пока решил не разбирать. Да и ставить печку сейчас тоже не было никакого желания, пока было еще достаточно тепло. Если запереть двери, то пока готовился ужин, кузов газона, достаточно прогревался, и можно было не опасаться замерзнуть. И я решил заняться этим в то время, когда мы доедем до Дивногорска. Пока девочка будет оформлять замену утерянных документов, как раз успею. И установить печь, и слегка переоборудовать комод.
Дальнейший путь был похож на предыдущий. Большую часть дня мы двигались по направлению к Дивногорску, останавливаясь лишь для того, чтобы заправиться, размяться или приготовить еду. Пришлось перейти на Сашкины кулинарные способности, но я нисколько не жалею об этом, готовила она достаточно вкусно. Во всяком случае мне нравилась большая часть того, что выходило из-под ее рук.
Кстати, в один из дней увидел до боли знакомое место, от неожиданности даже остановил машину и вышел посмотреть, что же здесь было такого, от чего место показалось мне знакомым. Потому наконец в голову пришла правильная мысль, особенно после того, как я встал спиной к лесу. Я почему-то на сто процентов был уверен, что раньше уже пересекал эту просеку, а иначе это назвать было невозможно. Только именно сейчас мы ехали по трассе на Абакан, и совсем недавно проехали мимо поворота на Заледеево. Немудрено, что я тогда не мог вспомнить, когда пересекал трассу. Может на карте она и имеет обозначение федеральной трассы, а на деле не похожа даже на деревенскую грунтовку. Радовало хотя бы то, что не было дождей. В противном случае, мы бы уже давно застряли в какой-нибудь промоине или грязи, из которой еще неизвестно как выбираться. Положение усугублялось тем, что за день тут проходило не больше одной двух автомашин.
В Дивногорск мы прибыли поздним вечером, и потому решили не заезжать в город, а спустившись к городскому пляжу, тому самому где я высаживался с лодки и остановились на ночлег там. Утром, спокойно позавтракали, привели себя в порядок и поехали «сдаваться», как сказала моя подруга. Доставив девчонку почти до самого подъезда, я отъехал чуть в сторону, и припарковался на небольшой полянке. Сашка обещала вскоре вернуться:
— Как только выслушаю все нотации Шапокляк, и определюсь с дальнейшими действиями, — сказала она.
Я же, решил пока ничем не заниматься. Настроение было ниже плинтуса. Мы не говорили об этом, но вполне могло произойти так, что девочку могли заставить остаться в приюте, или до полного восстановления бумаг, или, до полного выпуска, то есть еще на год. Если принимать, то что она рассказывала о директрисе за чистую монету, наверняка такое было возможно. Хотя могло случиться и совсем наоборот. Та могла бы просто выгнать Саньку из приюта, только на основании того, что девочка уже избрала свой путь, и отказавшись дожидаться совершеннолетия, отправилась поступать в Кемеровский техникум. И честно говоря, это устраивало меня бы гораздо больше.
Документы, пусть даже и со скандалом восстановить удалось бы однозначно. Я даже готов был заплатить штраф, если такой будет назначен. Но я очень надеялся, что если та самая Шапокляк изгонит мою подругу, то Сашка выберет продолжение поездки вместо техникума. Тем более, что сейчас ехать туда уже было поздно. Экзамены уже начались, следовательно, этот год для Сашки уже был потерян. Вот я и сидел как на иголках, не представляя, чем все это закончится.
Сашка, появилась примерно через полчаса, счастливая и довольная.
— Ты представляешь, Шапокляк уехала отдыхать на море! А вместо нее сейчас завуч по учебной части Зиночка, завуч по учебной части.
— И что теперь делать? — Спросил я. — Ожидать возвращения?
— Да нет же. Зиночка уже приняла мое заявление, и сейчас делает нужные справки. Копию свидетельства об образовании, и Свидетельство об окончании курсов медсестер, она выпишет сама, бланки у нее есть. Тем более, что эти курсы базируются при нашем детском доме. А восстанавливать паспорт придется в паспортном столе. Она уже позвонила туда и обещали за три дня все уладить, правда нужно заплатить штраф, за утерю документа. Если делать по ограблению, то штрафа не будет, но оформление будет дольше. Правда придется эти три дня пробыть здесь. — с некоторой грустинкой в голосе, добавила девочка.
— Ты хочешь забрать вещи? — Боясь подтверждения осторожно произнес я.
— Ты меня гонишь? — На лице у девочки сразу же появились слезы.
— Ну что ты! — Воскликнул я, тут же обнимая ее за плечи, и уже привычно доставая из кармана платок, чтобы вытереть слезы. — Наоборот, я был бы просто счастлив, если бы ты осталась со мной.
Мгновением спустя добавив.
— И не только на эти три дня!
— Правда?
— Когда я тебя обманывал?
Девчонка счастливо рассмеялась и неожиданно привстав на носочки, дотянулась до моей щеки и ткнувшись в нее губами, тут же отскочила в сторону, и воскликнув, — я быстро. — Убежала в сторону приюта.
Я же ошеломленный последними действиями, буквально завис, приложив пальцы руки к тому месту, которого коснулись Сашкины губы.
— Неделю умываться не буду! — Прошептал я вслед убежавшей девчонки и закурил. Пока Сашка дожидалась оформления всех бумаг, не находил себе места. Одно дело слова шестнадцатилетней девчонки, и другое мнение воспитателей. И оно, как правило совсем иное. И следующее появление девочки в сопровождении полной седой женщины с несколько грубоватым лицом, заставило меня поволноваться.
— Здравствуйте. — Глубоким грудным голосом произнесла подошедшая вместе с Сашкой женщина. — Я заведующая по воспитательной части женского детского дома №*** города Дивногорска. Анна Петровна Калягина. Покажите пожалуйста свои документы.
Не найдя в этом ничего предосудительного достал из внутреннего кармана паспорт и протянул его ей. Женщина открыла его на первой странице и прочтя мое имя некоторое время смотрела то на меня, то на девочку.
— Не обманула. Надо же, а вы действительно в чем-то похожи. — Задумавшись на какое-то время, добавила.
— Конечно это не совсем правильно, Сашеньке едва исполнилось шестнадцать лет, и в голове еще гуляет ветер и романтика, но судя по вашему виду, парень вы вполне самостоятельный. Скажите, как вы умудрились заработать на автомобиль, в таком возрасте.
— Вообще-то покупке я обязан большей частью благодаря расходам моего названного брата. — С этими словами я вкратце рассказал, о принятой в приюте практики назначения наставника из старших групп. — Он в основном и оплачивал приобретение автомобиля и некоторых запасных частей. Я скорее занимался ремонтом.
— Да? Интересная практика, надо будет подумать над этим. Хотя с нашими руководителями… Впрочем это не важно. Расскажите молодой человек, о ваших ближайших планах.
— Ближайшие планы, состоят в том, чтобы добраться до Иркутска. Там имеется пара знакомых, из выпускников моего Детского дома. Одним словом, предполагаю снять временно жилье, и устроиться на какую-нибудь автобазу. Я закончил училище по специальности автомеханик. Ну, а дальше все как обычно.
— Почему именно Иркутск.
— Хотя бы потому что там есть пара друзей, которые смогут помочь в трудную минуту. А так Байкал, рыбалка, охота. Всегда с интересом оглядывался на эти места, и очень хотелось там пожить.
— Планы конечно не плохие. А кем вы видите возле себя Сашу?
— Пока я воспринимаю ее, как сестру. Тем более, что и фамилии у нас совершенно одинаковые. А дальше. Кто знает, как все обернется.
— Ну, что же. Может это и не совсем правильно с педагогической точки зрения, но в общем я не против. А сейчас, давайте доедем до отделения милиции, и я попробую решить вопрос с ускорением восстановления документов для Саши.
Санька тут же забралась в кузов автомобиля, а завуч уселась на переднее сидение, и мы двинулись в сторону паспортного стола, по указаниям Анны Петровны. Она действительно смогла помочь в оформлении, и вместо десяти дней обычного порядка замены, паспортный стол оформил все за три дня. Правда пришлось заплатить пятнадцать рублей штрафа за утерю, и отблагодарить начальника паспортного стола бутылкой коньяка, а паспортистку коробкой конфет. Но зато уже к середине той же недели, Сашка распрощалась со своим приютом из которого высыпало по меньшей мере человек двадцать девчонок провожающих ее завистливыми взглядами, и мы отправились в путь.
Что мне нравилось в Саньке, так это то, что она никогда не задавала неудобных вопросов, воспринимая мои действия, как нечто априори правильное. В быту, все происходило иначе. Здесь хозяйкой была именно она, но вот что касается остального, здесь хоть и решалось многое сообща, но некоторые, скажем так глобальные вопросы, касающиеся наших действий, оставались за мной. Подруга хотя и могла предложить некоторые поправки или дополнения, но в целом шла именно за мной, оставляя себе роль хозяйки дома, пусть даже это был всего лишь дом на колесах. И это меня полностью устраивало.
— … Даже не пытайся, пацан. В пределах сотни километров, где-то, как-то доползешь. За недельку. А скорее присядешь так, что дергать будут трактором, и тебя просто порвут. Сколько твоему газону лет? Восемнадцать? Как ты вообще сюда-то добрался? Одним словом, два варианта. Первый, снимаешь квартиру, и ждешь конца октября, начала ноября. Примерно в это время, иногда чуть позже, открывают зимник, и тогда можно относительно легко добраться до самого Иркутска, ну и дальше. Хотя я бы не рисковал на такой машине. Что-то сломается в пути и только к весне найдут твое окоченевшее тело. К тому же, учитывая, что между Красноярском и Иркутском, больше тысячи верст, запасайся топливом здесь. Там, на дороге, его может просто не оказаться. И вполне может случиться так, что будешь куковать неделю, а то и две пока подвезут. Так что твоя попытка дохлый номер. И сам сгинешь и подругу угробишь.
Есть и второй вариант. Если разумеется у тебя есть деньги. пятьдесят рублей найдешь?
— Думаю, что найду.
— Тогда не строй из себя опытного водилу, а отправляйся на Красноярск-Товарный, и арендуй место на платформе. Обойдется это тебе как раз в полтинник или чуть дороже, зато за два-три дня тебя в лучшем виде доставят в Иркутск. Свою девчонку, вполне можешь отправить и скорым поездом. Правда есть маленькая проблема.
— Какая?
— Иногда случается так, что отправленный на платформе автомобиль, доходит до места назначения, скажем так, несколько некомплектным, а говоря нормальным языком, его могут просто разграбить. Когда и на каком перегоне, неизвестно. Слышал, что устраивали засады, но это ни к чему не привело. При этом, даже если ты не пожалеешь денег и составишь опись имущества, сделаешь фотографии, и тому подобное, ничего не поможет. Железная дорога предоставляет место на платформе, но не обеспечивает охрану. Контейнер, тоже не решает проблемы, их вскрывают на два счета. Единственный вариант, это сопровождать машину, самому. Это допускается. Но опять же, если по дороге тебе слегка намнут бока, это будут сугубо твои проблемы. А вот если ты, превысишь необходимую оборону, тебя посадят, но во-первых, это еще нужно доказать, во-вторых, это случается не так уж и часто. Но это все же лучший вариант, потому что даже летом, дорога непредсказуема. Чуть дождь прошел и такие хляби разверзнутся что не приведи господи.
— Понятно. Но, с другой стороны, это действительно лучший выход из положения. — решил я, и поблагодарив милицию, на выезде из Красноярска, развернул наш газон, и отправился обратно, правда теперь уже на товарную станцию, для аренды платформы.
Честно говоря, не предполагал ничего подобного, хотя и слышал о том, что дороги в Сибири — это только на бумаге. Ну и столкнулся с этим впервые, когда выходил из леса под Дивногорском. Но в тех краях было хоть что-то, а здесь вообще мрак.
Купленную печь, я все же успел установить, при этом слегка изменив конструкцию комода. Теперь у задней стенки кузова слева стояла коробка газогенератора, рядом с нею мойка, а справа у стены печь. В принципе, то место и предназначалось для нее, поэтому мне и оставалось только что прикрутить ее к полу и вывести трубу, за пределы салона. Зато освободилось место возле печки, за счет перестановки умывальника. Да и опять же за счет рядом стоящей печи, вода стала чуть теплее. Конечно, когда эту печь растапливали. Но с другой стороны, по словам подруги, готовить на ней, гораздо удобнее чем на походном примусе. Остальное пока не трогал, будет еще для этого время, хотя в планах большая переделка салона все же стоит.
Хотя и пришлось убить на это целый день, но в итоге место для газона все же нашлось. Повезло, что после загрузки контейнеров остался кусочек, куда как раз влез наш газон. Правда с самого краешка платформы, но в принципе вполне нормально. К тому же за счет контейнеров он как-то защищен от встречного ветра.
Вначале, хотел было достать из ящика под полом свой карабин, и даже вскрыл ящик, полюбовавшись на его содержимое, чем заработал восхищенный взгляд Сашки, но после передумал. Во-первых, воевать я точно не собираюсь, а если кого-то зацепишь выстрелом, после проблем не оберешься. Наверняка все эти грабежи происходят под крышей той же милиции, и потому подстрелишь кого-то а после тебя и сделают виноватым. Поэтому опять сунул карабин в чехол, а цинк с патронами даже не стал вскрывать. А вот пистолет, все же достал. Им и воспользоваться легче, и, если что можно просто избавиться от него выбросив по пути. Жалко конечно, но…
Ехать предстояло трое с небольших суток. На вопрос почему так долго, пассажирский поезд проходит это расстояние за два дня, пояснили, что среднесуточный пробег поездов различается. У пассажирских поездов он по нормам составляет пятьсот километров, а у товарных триста. Это конечно не слишком обрадовало, но все же было лучше, чем тащиться по грязи неделю, а то и две. И если бы не «обещанные» грабители, то все было бы просто идеально.
Грабители появились в первый же вечер. Состав как раз входил в затяжной поворот и сильно сбросил скорость. Я как раз стоял возле газона и курил, и потому заметил, как над бортиком платформы, появилась голова бородатого мужика. Собственно, вначале на платформу был заброшено орудие труда, в виде страшного стального агрегата, напоминающего огромный консервный нож, на деревянной рукоятке, вызвав падением грохот, а следом появилась и голова. Но к этому моменту, я был уже готов, и даже успел передернуть затвор Макарки. И потому едва над бортиком появилась бородатая харя, сразу же поднял руку и выстрелил в воздух.
Этого оказалось достаточно. Тут же раздался чей-то крик.
— Атас! Менты! Засада! — и нападающие попрыгали на землю. То, что их было несколько, я заметил чуть позже, выглянув через борт. С этой стороны, заметил троих, сколько их было с другого борта не знаю. Но так или иначе, все разбежались кто куда. Нож, оставленный ими, был довольно интересным, я даже подумал, взобраться на какой-нибудь контейнер и попробовать его вскрыть, но сразу же отказался от этой идеи, просто сбросив «орудие труда» за борт. И как оказалось сделал совершенно правильно. Потому что уже на ближайшей станции, на платформе появились менты. Прошлись по всем контейнерам, посмотрели наши документы, и поинтересовались наличием оружия.
Я без задней мысли предъявил охотничий билет, с разрешенным и вписанным в него карабином Симонова, потом вскрыл металлический ящик в полу, показав сам карабин и закрытый цинк с патронами. Капитан тут же произвел неполную разборку, посмотрел сквозь ствол на свет, понюхал, и привел карабин в порядок, видимо убедившись, что из него не стреляли. Больше вопросов ко мне не было. Правда один молоденький милиционер, попытался что-то вякнуть о том, что цинк армейский, и такое количество патронов иметь не положено, но капитан, что проверял документы, сказал, что все в порядке. Охотничий билет был выдан Военно-Охотничьим Союзом, а у них несколько другие правила. Обнюхали конечно все, интересовались была ли попытка ограбления вагона, я сказал, что ничего подобного не видел. На этом все и завершилось.
А вообще, все это говорило за то, что менты сами в курсе происходящего. Наверняка, кто-то из нападающих уже стукнул о том, что их встретили выстрелом, и потому на станции началась такая нездоровая суета. Больше до самого Иркутска подобных налетов не было. Пистолет я, еще на подъезде к станции, сунул в топку газогенератора, где он и лежал до сих пор, тем более, что газогенератором мы не пользовались, не думаю, что у кого-то появится идея что-то там искать.
С платформы нас сняли на Грузовом Дворе города Иркутска, при этом бригадир грузчиков, сразу же попытался сунуться в машину, наверное, хотел пожелать нам доброго утра, и очень расстроился, когда обнаружил в машине Сашку, и меня. Начал было возникать доказывая, что пассажирам находиться на платформе запрещено. Что именно он обязан был снять машину с платформы и поставить на специальную стоянку, и только потом, мы могли, оформив все документы забрать ее оттуда.
— А ты значит, сунулся в машину, чтобы отогнать ее на стоянку? — поинтересовался я.
— Ну, да, а зачем же еще.
— Считай, что уже отогнал, и я уже ее забрал. — На меня накатила такая злость, что я сам того не желая, активировал свою способность, и добравшись до его довольно крупного сероватого цвета шара, одним щелчком, выкачал почти треть. Из-за чего мужику вдруг стало не по себе, и он устало опустился на какой-то ящик, валяющийся неподалеку.
— Мы можем ехать? — Спросил я.
— Да проваливайте уже. — Произнес он, махнув рукой. — Но жалобу я на вас напишу!
— Хоть два раза! — буркнул я заводя свой автомобиль. Это была просто наглость с его стороны. Вначале прочел отметку о сопровождении груза хозяином, а после еще что-то пытался мне доказывать.
Жилье, в виде двухкомнатного домика, с мебелью и небольшой кухонькой, при печном отоплении, мы сняли уже на вторые сутки пребывания в городе. При доме имелся довольно большой, несколько захламленный двор, и сарай, в котором легко уместилась наша машина. Заплатить пришлось довольно дорого, за семь месяцев пребывания, я должен был отдать сто пятьдесят рублей, правда не сразу, а вперед, в начале каждого месяца. И это только за дом. За свет и воду, нужно было платить каждый месяц самостоятельно. С другой стороны, домик отдельный, единственный его обитатель, бабушка — божий одуванчик обитает с детьми и внуками в центре города. А этот домик, либо сдают временным постояльцам, либо используют как дачу.
Позади, на склоне холма имелся довольно ухоженный участок с несколькими деревцами, и грядками с овощами, а перед домом, стоило только перейти улицу, находилось еще одно сотки на две перекопанное поле, скорее всего, из-под картошки, а за ним протекала Ангара. В самом доме был проведен свет, проведена вода и даже теплый туалет, что было в общем-то хорошо. Запасы угля имелись в наличии, необходимая мебель тоже, разве что отсутствовало постельное белье и посуда, но я и сам бы не стал использовать чужое. Правда своего у нас было немного, но в принципе нам хватало. Одним словом, заплатив двадцать рублей за следующий месяц мы вселились в домик.
Санька сразу же начала наводить порядок, а меня отправила по магазинам, выдав целый список того, что нам нужно приобрести в первую очередь. Вздохнув, поехал исполнять желания подруги. Конечно все, что было написано купить не удалось, но тем не менее большая часть была приобретена, а вечером, мы отпраздновали наше прибытие шикарным ужином приготовленным умелыми руками девчонки. Жить здесь нам предстояло следующие полгода, даже чуть дольше, если зима окажется затяжной. Поэтому, чтобы не терять даром времени, было решено устроиться на работу. Денег в принципе хватало и так, но сейчас нельзя было не работать, сразу нашелся бы доброжелатель, и настучал бы в милицию, на двух сомнительных тунеядцев, снимающих отдельный дом, имеющих собственный автомобиль, живущих без заключения брака, и при этом нигде не работающих.
Сашку, после прохождения медицинской комиссии приняли медицинской сестрой в местную поликлинику. И уже на следующий день, она рассказала мне о своих обязанностях, которые в общем-то заключались лишь в заполнении карточек, под диктовку врача, выдачи направлении, а иногда помощи врачу, при осмотре пациентов. Короче, не пыльное работа в теплом помещении. Зарплата конечно не слишком впечатляющая всего семьдесят пять рублей с копейками, но эта работа, по большому счету и нужна, только для того, чтобы в трудовой книжке отметили работу по специальности, и трудовой стаж. Что после пригодится на севере. Да и лишняя практика, тоже не помешает.
Мне пришлось несколько хуже, рядом работы для меня не нашлось, пришлось побегать по городу, в итоге довольно скоро нашлось место автомеханика на одной из городских автобаз, на другом берегу. С одной стороны, вроде бы и неплохо, но полчаса давки каждое утро в транспорте, настроения не прибавляло. Теперь, каждое утро, мы завтракали, выходили из дома, и дождавшись городского автобуса разъезжались каждый по своим рабочим местам.
Глава 10
10
Свободного от работы времени, оставалась немного, да и довольно скоро пришли холода, и большую часть задуманных нововведений, пришлось отложить до лучших времен. Но тем не менее, немного переделал то, что находилось в салоне автомобиля. Комод, занимающий практически все пространство возле дивана, превратился в полутораметровый шкаф, до самого верха кузова. При разложенном диване он всё также находился впритык к нему, а в остальное время, перед диваном имелся узкий сорокасантиметровый проход, с люком в полу, за которым был устроен оружейный ящик.
Установленная позади печь и мойка остались на месте, но к ним добавился откидной стол, закрепленный ограждении газогенератора. Теперь откинув его вниз можно было свободно заниматься приготовлением пищи, или же просто делать что-то на столе. Правда при этом терялся доступ к мойке, но кран все также нависал над ним, и была возможность наполнить чайник, или кастрюлю водой. Дровяная печь, тоже была не слишком высокой, и поэтому откинутый стол не мешал готовке, кастрюля или чайник свободно становились на нее и оставалось еще небольшое место для доступа, чтобы скажем помешать готовящееся блюдо. В освободившееся место, перед столом, свободно встал табурет. Высота салона была не большой, и табурет, позволял выполнять все работы сидя, что было достаточно удобно. Кроме того, в освободившееся место, свободно вставал жестяной таз, в котором при необходимости, можно было достаточно удобно помыться, тем более, имея рядом и воду с умывальника, и трубу, через которую можно было слить грязную воду.
Переделанный из комода шкаф, оказался даже несколько больше по объему, чем был раньше, особенно учитывая то, что я протянул от него до кормы кузова несколько полок под самой крышей. И ограничителем по внешней стороне, который должен был препятствовать выпадению оттуда вещей. Получилось очень даже удобно. Запасные колеса, до сего дня находившиеся на верхнем багажнике спустились вниз. Одно из них заняло штатное место за дверцей с стороны водителя, второе было отнесено назад, и укреплено за кормой, как на УАЗ-469. На верхний багажник мною планировался обтекатель, который должен был улучшить аэродинамику, и благодаря этому, багажник можно было использовать для каких-нибудь вещей. Я планировал в первую очередь именно продукты, собираясь в сезон отправиться на известный мне ручей, неподалеку от Иркутска.
Этот ручей, точнее сведения о нем, в свое время продал Мишане, один из геологов. И насколько я помнил, Михаил Кегельман, вывез с ручья не один десяток килограммов намытого там золотого песка и самородков. Но все это происходило уже в двадцать первом веке, следовательно, сейчас об этом месте еще никому, кроме меня не известно. Учитывая то, что я собираюсь уйти за кордон, намытый там песок, позволит мне продержаться хотя бы некоторое время, пока я устрою свою жизнь.
С Санькой вначале все было нормально, если не считать того, что первое время, она возвращалась домой вся на нервах. Впрочем, я вполне понимал ее состояние. Любая поликлиника, тот еще гадюшник. Особенно если твоя работа заключается в помощи врачу, принимающего больных. Особенно это касается пожилых людей, которые может и не имеют столько болячек, сколько свободного времени, которое нужно как-то занять. Вот и собираются, вначале на лавочке у подъезда, чтобы перемыть косточки всем соседям, и выяснить наличие болячек у своих товарок. Потом эти болячки, чудесным образом, «начинают появляться» у них самих, и первым местом куда они обращаются, является именно поликлиника.
И попробуй только скажи любой из них, что она здорова, как тут же на врача вываливается столько симптомов болезни, что поневоле начинаешь задумываться, кто к кому пришел на прием. Бабушка к врачу, или наоборот. И очень часто получается, что из-за таких вот пенсионерок, рабочий день врача, и соответственно работающей вместе с ним медсестры, резко удлиняется на два, а порой и три часа кряду. Причем совершенно бесплатно. Я несколько раз предлагал Саньке, уволиться, или перейти на работу куда-то в другое место, но несмотря ни на что, похоже ей нравилась такая работа, и она отказывалась. Да и прерывать стаж, в начале карьеры, видимо тоже не хотелось.
В остальном все было нормально, и в общем-то наши отношения складывались достаточно хорошо. Наша дружба уже дошла до той стадии, которую чаще называют гражданским браком. То есть спали мы уже вместе, но продолжения рода старались все-таки избежать. Сашка, оказалась тем еще шопоголиком. Стоило в каком-нибудь магазине появиться новой кофточке или юбке, она готова была буквально на все, чтобы это заполучить. В принципе, я не возражал. Учитывая полуголодную юность в детском приюте, и то, когда тебя и всех твоих подруг одевают в совершенно одинаковые тряпки, поневоле начинаешь завидовать тем, кто живет в нормальной семье. И когда вырываешься из оков приюта, появляется огромное желание, заполнить все пробелы и упущенные возможности. У мужчин, с этим проще. У подруги вылезло в страсть к новой одежде.
Деньги у меня были, и их должно было хватить надолго. Да и Санька не особенно наглела. Да покупала себе новые наряды, но почти совсем, была равнодушна к украшениям. Подаренные мною золотые сережки, так и остались лежать в коробочке у зеркала, Сашке все никак не хватало времени, чтобы проколоть уши. Даже из всей косметики пользовалась только губной помадой, и изредка красила ресницы.
Первые изменения в ее поведении начались после ноябрьских праздников. Однажды, я заметил, что Сашка вернулась домой слегка навеселе. Правда объявив при этом, что отмечали день рождения одной из медсестер. Подобные посиделки сейчас не редкость, поэтому я не обратил на это внимание. И примерно через неделю это повторилось.
— Так и спиться недолго, попытался пошутить я.
Что к моему удивлению, это было принято в штыки.
— Один раз расслабилась, а ты из этого проблему делаешь! — воскликнула она с вызовом.
Впрочем, после этого разговора, все надолго пришло в норму, и вроде бы все вернулось на свои места.
Ближе к Новому году, начали появляться новые проблемы. Если до этого момента, Санька охотно принимала мои ласки, то в какой-то момент, все это стало, как мне показалось неприятным для нее. Вначале я списал все это, на женские дни, в которые Санька буквально впадала в депрессию, на несколько дней кряду. Я, надеюсь, прекрасно понимал ее боль, и проблемы, и поэтому, старался в эти дни не задевать ее, а наоборот во всем помогать и угождать подруге.
Но неделя, посвященная красным партизанам, давно ушла, а настроение, осталось прежним. Вначале, подруга, сослалась на проблемы на работе, сказав, что сильно устает на работе, потому что ее завалили отчетами. В принципе, к концу года, это обычная история. Нужно сдавать множество отчетов, а она просто не успевает за всем. Ведь от основных обязанностей ее никто не освобождал, вот и приходится писать урывками, а значит и делать много ошибок, которые приходится потом исправлять. Именно из-за этого, приходится порой задерживаться на работе. Под этим предлогом, она на несколько дней перешла в другую комнату и ночевала на диване. Впрочем к новогодним праздникам все вернулось на круги своя, и мы вновь стали спать вместе, в одной постели, и никаких проблем я не видел. Вот только стоило ей вновь выйти на работу, как все началось сначала.
Бесконечные задержки допоздна, отговорки о том, что на нее повесили обязанности старшей медсестры, которая ушла в отпуск, и еще куча всяких проблем.
Однажды я немного задержался в гараже. У нас тоже иногда случались авралы, если вдруг какая-то машина, либо попадала в аварию, либо просто выходила из строя. Все-таки парк был довольно старый, и честно говоря дышал на ладан. Зато практики по ремонту было хоть отбавляй. Ну и как обычно, шел домой рассчитывая хотя бы на горячий ужин. До сих пор, Саша выполняла свои домашние обязанности безукоризненно. Дома всегда было, что поесть, да и порядок поддерживался всегда на должном уровне. К моему удивлению в окнах не было света, что означало задержку, или по причине наплыва больных, или очередного отчета. Войдя во двор, решил перекурить. Хозяйка, у которой мы снимали дом, сразу предупредила меня, что не выносит запаха табачного дыма. Поэтому курить я всегда выходил на улицу. Сейчас, решил просто немного задержаться, перекурить, а уж потом зайти в дом. Присев на перила крыльца, закурил, и о чем-то задумался. В этот момент на улице остановилась легковая машина, и из нее вышел какой-то мужчина, обошел вокруг машины и открыв переднюю дверь выпустил пассажира. Забор огораживающий двор был невысок, и в принципе я видел все, что происходило за пределами двора, сам при этом оставаясь в тени. И если даже не сразу узнал Саньку, по той причине, что видел только силуэты, но стоило находящимся за забором людям заговорить, сразу стало все ясно.
— Твой еще не пришел?
— Наверное задержался на работе. У них это бывает. Тем лучше, не нужно будет искать оправдания. А то я уже замучилась придумывать что-то новое. Последний раз замещала старшую мед сестру, боюсь скоро дойдет до заведующего.
— А я тебе давно говорил, бросай своего чудака, что ты за него держишься.
— Да я тоже об этом подумываю, вот только не знаю, как это ему сказать?
— А что там говорить, собрала вещи и все.
— Честно говоря, так и думала, но хотелось бы вначале немного приодеться, а Валерка все-таки не жадный, не то что некоторые.
— Я тоже не жадный, но одно дело тратить деньги на свою девушку, и совсем другое, на чужую. Чувствуешь разницу?
Силуэты за забором сблизились и похоже начали прощаться, за звуком работающего мотора машины было не слишком понятно, что там происходит, но явно непросто слова. Тем более что вскоре опять послышался Сашкин голос.
— Ну, хватит, хватит, всю затискал, мало тебе в кабинете было. Завтра продолжим, а то Валерка появится будет нам некогда.
Наконец сладкая парочка рассталась, послышался вначале скрип отпираемой калитки, а затем усилившийся рокот мотора и удаляющийся свет фар, показал, что машина уехала. Сашка сделала несколько шагов, и вдруг увидела меня сидящего на перилах крыльца. Я не стал ничего говорить, спокойно докурил сигарету, выбросил окурок во двор, и вошел в дом. Там растопил печь, разогрел ужин, молча поел и перейдя в соседнюю комнату, закрыл за собой дверь. Сашка вначале пыталась было, что-то сказать, но видя, что я никак не реагирую на ее попытки, ушла в другую комнату.
Переживал ли я? Наверное, да. Во всяком случае уснуть я не мог очень долго. Пару раз выходил на крыльцо покурить, и долго думал, что делать дальше. Наконец решение было принято, и я, наверное, почувствовал некоторое облегчение от этого. После чего наконец, мне удалось заснуть. Утром состоялся короткий разговор.
— Ты подслушивал?
— Зачем? — К утру я успокоился и мне было уже все безразлично. — Я пришел за пять минут до твоего приезда, и сидел курил на крыльце. А вы разговаривали довольно громко, так что хочешь не хочешь, я все слышал.
— Мне уйти?
— Как пожелаешь. Дом оплачен до конца месяца, а это как минимум две недели. Так что можешь жить здесь. Сегодня я напишу заявление на увольнение, и если не заставят отрабатывать сразу отсюда съеду. Так что дом в твоем полном распоряжении. Я заберу, только те вещи, что были у меня, до встречи с тобой, так что приданное у тебя будет.
— А деньги?
— А деньги, каждый зарабатывает сам. Я же не жадный, но одно дело тратить деньги на свою девушку, и совсем другое, на чужую. Чувствуешь разницу? — Повторил я слова Сашкиного сердечного друга. — А вообще, если так подумать, я тебе должен только за испорченную бельевую веревку. Ту самую которую срезал в Кемерово. Так что…
Открыв столешницу вынул оттуда новый не так давно купленный моток, и бросив его на стол, добавил.
— В расчете.
— Скотина! — услышал я в ответ.
В общем-то иного я и не ожидал. Поднявшись, оделся и вышел из дома. На работе написал заявление по собственному желанию, и воспользовавшись отсутствием директора автобазы подписал ее у главного механика, а тот с похмелья, подписывал любую бумажку не особенно вчитываясь в содержание. Поэтому удалось уволиться без отработки. И уже к вечеру, пробежался с обходным и получил расчёт, которого как раз хватило, чтобы поставить магарыч мужикам, с которыми последнее время работал. После чего отправился домой. Здесь все было по-прежнему, все вещи оставались на своих местах, похоже или Санька не поверила моим словам, или решила, пока пожить здесь. Честно говоря, меня этот вопрос не сильно занимал. Спокойно перекусил купленными по дороги продуктами, собрал в кучу все, что мне было нужно взять с собой и залег спать. Александра пришла как всегда поздно. Я слышал сквозь закрытую дверь, как она нарочито громко гремела посудой, но старался не реагировать. Даже захотев покурить, пристроился к форточке, чтобы лишний раз не сталкиваться с нею в доме. Честно говоря, было просто противно.
Наутро выгнав из сарая свой газон, я перенес в него свои вещи, несколько комплектов постельного белья, что было у меня до знакомства с девчонкой, часть посуды, одеяло, и кое-что по мелочи. На продукты я не претендовал. Деньги пока имелись, и сделать запас продуктов было не сложно. Кроме этого, взял из сарая пару охапок дров, на первое время и насыпал мешок угля. И того и другого в сарае было много, достаточно, чтобы не экономить до весны, поэтому не мелочился. После чего проверил, все ли нужное взял с собой, и открыв ворота выехал со двора.
В ближайшем гастрономе закупил продуктов минимум на месяц, а то и больше, сделав магазину план по продажам. Здесь к этому относятся с пониманием. Зима охотничий сезон, и стоило подтвердить намерения, как мне тут же отгрузили все, что было нужно, и даже предложили то, чего не было на прилавках. Охотников здесь уважают. Еще и помогли сложить в автомобиль. Еще одна остановка произошла возле хозяйственного магазина, где я приобрел некоторые инструменты. Пару лопат, кирку, несколько пластмассовых тазиков и ведер. К моменту выезда из города, салон автомобиля был забит по самую крышу. Скорее потому, что складывал не особо разбирая куда, решив, что пока это не столь важно, а по приезду разберусь.
Честно говоря, все что произошло вчерашним вечером, случилось как нельзя вовремя. Я как-то упустил из виду то, что добраться до знакомого ручья, на котором я собирался засесть как минимум на два три месяца, весной будет довольно сложно. Сейчас по морозу, даже в отсутствии дорог, это будет сделать гораздо легче, тем более, что снега в этом году выпало не так уж и много, а вот морозы были достаточно крепкими. В итоге если земля и промерзла, обещая этим достаточно твердую опору для колес, то снега было не так уж и много, чтобы нельзя было проехать. Тем более, что большую часть пути, мне нужно будет идти по дорогам общего пользования, то есть по зимнику, а там все же поддерживается кое-какой порядок.
Мне и надо-то было проехать восемьдесят шесть километров, до поселка Тугутуй, отъехать от него на пару километров, а там возле речки, свернуть в сторону Заказника Красный Яр. И проехав вдоль полей по проселочным дорогам еще около сорока километров, свернуть в сторону одного их оврагов. Место где находится этот ручей, я помнил отлично. Не думаю, что там могли произойти какие-то глобальные изменения, а я в бытность работы у Мишани, ездил туда как минимум раз пять, и отвозя продукты, и забирая намытое золото. Так что даже если слегка и заблужусь, наверняка смогу найти это место.
Уже приближаясь к окраинам вспомнил о главном, диэлектрические перчатки-то я набрал еще в гараже у электриков, где работал, и запас в десяток пар у меня имелся. А вот про резиновые сапоги, чуть не забыл. А придется стоять по колено в воде. Пришлось возвращаться благо, что по пути встретился охотничий магазин, а в нем оказались бахилы моего размера. Это было даже гораздо лучше, недолго думая, взял две пары. Теперь я был экипирован на все сто. На выезде залил бензина, во все емкости, что имелись у меня, и отправился в путь.
До Тугутуя пролетел за каких-то пару часов. Зимник был раскатан до состояния асфальта, а местами еще и просыпан песочком, так что по большому счету, цепи на колеса, можно было не натягивать. Но я не жалел, дальше, наверняка будет хуже. В поселке возле автобусной остановки увидел бабку, торгующую пирожками, взял один беляш на пробу, и он мне пришелся по вкусу. Решив, что на ужин, а может и на завтрак, ничего лучше не придумаю, купил у нее два десятка, фактически выбрав все остатки, Бабка была довольна до ушей и предлагала заходить еще. Я бы и за, да только, вряд ли в ближайшее время, это получится.
Пару пирожков съел сразу, запивая чаем из термоса, остальные отложил в сторону. Время поджимало, зимой темнеет рано, а мне не хотелось останавливаться на ночлег в поселке.
Правда едва я выбрался из поселка и доехал до нужного поворота, как понял, что дальше будет только хуже. Оно и верно, кому зимой нужны проселочные дороги ведущие к полям и лесу. Может какой-то охотник и прошмыгнет пешком или на лыжах, но уж точно не на автомобиле. Пришлось приткнуться к обочине и лезть с гаечными ключами под машину. На газоне, хоть и считается, полный привод, но подключается он вручную. Для этого нужно залезть под машину, выкрутить из блока моста пробку, а затем воткнуть туда шестигранник на двенадцать, и затянуть винт, чтобы подключить передний мост. С этого момента, кардан будет раскручивать оба моста спереди и сзади, при этом расход топлива чуть увеличится, а рекомендуемая скорость снизится. Но с другой стороны, где мне здесь гонять? Лишь бы доехать до места.
Проделав все манипуляции сел за руль, завел двигатель и тронулся с места. Блин! Мне даже понравилось. Газон прямо-таки резвенько скаканул вперед, и попер по целине, не обращая внимания ни на снег, ни на ухабы, уверенно держа тридцатку на спидометре. Больше я не давал, такой скорости было за глаза. Затратив, еще около двух часов, как раз к темноте доехал до очередного поворота. Здесь ничего не изменилось. Точнее говоря, в будущем здесь будет торчать из земли камень, точно так же как торчит и сейчас. Дальше нужно было углубляться в лес. Хотя здесь и имеется неширокая просека, но сейчас, на ночь глядя, ехать по ней не стоит, решил я. Поэтому остановившись на опушке леса, решил, что место для ночлега, мне вполне подойдет.
Правда, прежде чем залечь спать, было бы неплохо освободить для этого место, и я взялся наводить порядок в салоне. Большая часть инструмента, и купленных тазов, и ведер, были распиханы по нескольким мешкам, и заброшены на багажник на крышу. Там у меня еще с Топчихи, лежала свернутая в эдакую колбаску армейская палатка АПМ-12. Правда не полный комплект, а только его основная брезентовая часть. Отсутствовали колья, веревочные натяжители, и внутренняя облицовка. По большому счету, она досталась мне практически бесплатно, да и брал я ее больше вместо чехла для газона. Сейчас, я надеялся растянуть ее у ручья. Для этого в одном из спортивных магазинов, удалось купить почти полсотни метров толстой верёвки, а колья для установки внутри, можно было вырубить и в лесу.
Увязав мешки с инструментом, на багажнике, я вернулся в салон. Здесь пришлось провозиться до полной темноты. Продуктов, взятых в дорогу было очень много. Впрочем, пока я сильно не заморачивался, а большей частью распихал их по разным углам, решив, что время еще будет, а пока нужно освободить диван и буржуйку, чтобы затопить печь, вскипятить чай, поужинать и завалиться спать. Правда помимо этого пришлось освобождать проход, чтобы добраться до оружейного ящика. Все-таки это был лес, и встретить здесь зверя, или голодного волка было проще простого. Поэтому оружие должно быть под рукой. Завтра в обязательном порядке достану из топки газогенератора и пистолет Макарова и буду носить его на поясе. Ментов здесь не бывает, поэтому и стесняться некого.
Вскоре, салон достаточно прогрелся, я напился чаю с пирожками, и проверив запоры, завалился спать. Наружный бытовой термометр, укрепленный возле одного из окон показывал минус пятнадцать, а в салоне температура поднялась до комфортных двадцати пяти. Так что можно было спать, даже раздетым.
Выспался я просто прекрасно, утром выглянув в окошко, и не обнаружив ничьих следов, выскочил наружу. Добежав до ближайшего деревца, оправился, умылся свежим снежком, чуть помахал руками, приводя себя в тонус, и собравшись вернуться обратно, вспомнил о Макарове. Заглянув в топку достал оттуда пистолет, и нырнул в салон автомобиля. Здесь, почистив зольник, растопил печь, вскипятил чайник использовав для этого остатки воды. Бак для воды был пуст. Я его слил еще по осени, чтобы ненароком не разморозить. А в дорогу брал небольшую канистру, только для того, чтобы поужинать и позавтракать. Работать следующий месяц-два я собирался возле ручья, поэтому запас воды был не нужен.
Прекрасно позавтракав кофе и бабкиными беляшами, разогретыми на сковороде, я перекурил, оделся по-походному, приготовил на всякий случай снеговую лопату, и сел за руль. Мне оставалось проехать, что-то около сорока километров, правда, как минимум для трех последних из них, без какого-либо намека на дорогу. Закурив сигарету, прогрел двигатель и двинулся в путь.
Глава 11
11
Все же за прошедшее время, мало что изменилось. Парадокс, заключается в том, что я помнил, как эти места выглядят в будущем. И сейчас несколько терялся в нахождении знакомых примет. Хотя, например, та же пихта, что росла у поворота в сторону оврага, все так же стояла на том же месте. Хотя и выглядела гораздо моложе. Пришлось, выбираться из-за руля, и искать дополнительные приметы, чтобы удостовериться в том, что это дерево тоже самое, что будет расти здесь и через полсотни лет. Но скажем те же выходы скальных пород, подсказали мне гораздо больше. Например, «заячий камень» уж больно он был похож в определенном ракурсе, на мультяшного зайца с длинными ушами. Правда от всего зайца была видна только часть головы, торчащая из-под земли и два уха, одно из которых тянулось вверх, а другое согнутое где-то посередине, свисало вниз. В будущем я даже фотографировался возле этого камня на телефон, увы фотографии там и остались, зато сейчас, все вспомнилось, тем более сам камень остался прежним, разве был слегка присыпан снегом. Но даже в таком виде был достаточно быстро узнан.
Последние три километра, или около того, я пробирался не так чтобы и долго, но как минимум трижды, пришлось поработать лопатой убирая с дороги снежные наметы. В итоге к нужному месту, выехал ближе к полудню. Впрочем, я и не рассчитывал появиться здесь раньше. Как раз здесь все было несколько иначе, хотя я помнил это место, когда оно уже было обустроено старателями, живущими здесь. Например, самый край оврага, тогда был, или скорее будет, перекрыт помостом из бревен. На помосте будет установлена дизельная мотопомпа, с помощью которой рабочие размывали породу, облегчая свою работу и увеличивая выход золота после промывки. Чуть в стороне поставят капитальный бревенчатый дом, в котором будет жить семья, занимающаяся добычей золота.
Говорят, босс, нанимая эту семью, предложил им такую оплату, что после сезона работы, можно было приобрести шикарную квартиру в центре Иркутска, или любого другого областного центра. Так вот после первого сезона, семья начисто отказалась покидать это место. Решив продолжить сотрудничество. И дело скорее не в том, что какая-то часть добытого металла утаивалась от хозяина. Вряд ли это вообще происходило, хотя кто знает, но с другой стороны Мишаня очень жестоко расправлялся с тему, кто его обманывал. Поэтому, я скорее думаю, что с их стороны все было достаточно честно. Но опять же, старатели жили на всем готовом. У них имелся здесь дом с баней, генератором. Мишаня обеспечил их даже спутниковым телефоном, который они использовали для связи с шефом, и объявляли о тех материалах, или продуктах, кои были им необходимы. Так что единственное неудобство заключалось в том, что они находились вдали от людей. Но вряд ли бы смогли заработать ту сумму, что им платил шеф, в каком-то другом месте.
Сейчас разумеется ничего этого не было. Взяв в кабине газона топор, спустился вниз к ручью, и отколол несколько ледяных глыб возле камня, из-под которого ручей брал свое начало. Потом присел воле него и опустив руку в ледяную воду разворошил галечно-песчаное дно ручья. И каким же было мое удивление, когда муть, поднятая моей рукой, ушла вниз по течению, а прямо под моими пальцами блеснул желтизной золотой самородок размером с половинку грецкого ореха, или чуть меньшего размера, но именно тогда я понял, что у меня получится все задуманное мною.
Первым делом, нужно было подготовить место и инструменты. Сейчас в отличии от будущего редко можно встретить в магазинах готовые инструменты. То есть, чтобы купил и сразу пользуйся. Не все конечно, но скажем те же лопаты, грабли, кирки, да те же топоры чаще всего продают отдельно от рукояток. То есть отдельно топор, отдельно топорище. Приходится покупать то и другое, а после еще и насаживать все это самостоятельно. Нет, я не говорю, что это плохо, просто чаще всего изготовление происходит в разных местах поэтому происходят такие проблемы.
Когда я покупал инструмент, в магазине нашлись только древки для лопат. На кирку, он никак не подходили, на топор тоже. И сейчас, чтобы облагородить себе участок для работы, нужно было первым делом подготовить инструмент. Чуть ниже истока, имелась достаточно ровная площадка, куда после некоторых работ, по удалению лишних камней, пары сосенок, небольшого подравнивания площадки кайлом, я и загнал свой автомобиль. В итоге, он встал параллельно ручью. На другом берегу росли пара молодых сосенок, которые я подравнял до нужной мне высоты, и начал натягивать армейскую палатку. В итоге, по моей задумке, должно было получиться следующее.
Мой газон должен был сыграть роль одной из стен палатки. Которая встанет так, чтобы ручей протекающий мимо оказался примерно в ее центре. Сооружая палатку именно так, я рассчитывал, что под брезентовой крышей будет все же теплее, чем на открытой местности. К тому же внутри, можно будет создать очаг из камней, и разводить в нем костер, что тоже добавит тепла. Учитывая, что придется возить в воде все это пойдет на пользу. К тому же по радио обещали сильные снегопады, которые вполне могут занести мою палатку, тем самым и в какой-то степени скрыв ее от лишних глаз, и добавив тепла. Все получилось примерно так, как я и рассчитывал. Правда я не учел того, что находясь здесь достаточно долго мне придется заготавливать дрова для костра или печки. А для этого понадобится автомобиль. Запастись санками, я как-то не додумался, поэтому пришлось в какой-то момент, вызволять автомобиль из сугроба, расчищать дорогу, доезжать на нем до нужного места, и буксиром тащить срубленные стволы, к месту стоянки. Правда это произошло только однажды, и я сразу постарался натаскать по ближе к стоянке с десяток стволов, чтобы их хватило надолго.
К этому времени, в оружейном ящике уже покоились пара холщовых мешочков по паре килограммов каждый. Мой рабочий день складывался обычно следующим образом. После утреннего моциона, я кипятил утром воду, заваривал себе кофе, и разогревал то, что оставалось у меня с ужина, перекусив, переодевался в рабочий костюм и вставал на ручей, занимаясь промывкой грунта и добычей благородного металла. Место действительно было очень богатым, в день порой выходило до сотни граммов в основном самородками. И это еще только в основном русле. Когда в будущем я заезжал сюда с продуктами, русло ручья было раскопано метра на три в обе стороны. Может я и слегка путаюсь в найденном весе, но золота здесь было действительно много. После, где-то ближе к полудню, останавливался и начинал готовить себе обед. В основном из продуктов, привезенных с собою. Обед или точнее еду, я готовил сразу дня на два, а то и три. И если еда была уже готова, то после обеда я вновь вставал на ручей и занимался промывкой до самой темноты.
С некоторых пор, для удобства, был задействован газогенератор. Таким образом я и экономил горючее и обогревал не только салон автомобиля, но и палатку так, что можно было находится в ней в легкой осенней куртке или спортивной кофте. Для этого оказалось достаточно открыть отсек, где находился этот самый газогенератор. А одной закладки дров, действительно хватало на сутки. Правда, в инструкции было написано, что за счет сырых дров КПД снижается на двадцать пять процентов, но в данном случае это было не столь важно. Двигатель я заводил, только для подзарядки аккумуляторов, освещения в салоне, и для работы магнитолы. Что удивительно, здесь вдали от города, Длинные волны выдавали такое качество, что что хоть записывай музыку на кассету. Иногда, когда был не слишком занят нажимал кнопку записи, благо, что такая функция была предусмотрена, и в наличии имелись пустые кассеты.
Так как в салоне было тепло от газогенератора, то в чугунной печке не было необходимости, поэтому чаще пользовался примусом. Вначале, я рассчитывал провести здесь все лето, а сейчас начал задумываться о том, что можно отправиться в дорогу, гораздо раньше. Конечно золото лишним не будет, но с другой стороны вывезти его довольно проблематично. У меня в уме вдруг появились сомнения в том, что мне разрешат забрать с собою газон. Хотя именно он там как нельзя может оказаться кстати. Дело в том, что к осени в отдаленные поселки на Дальневосточном побережье приходит теплоход, который привозит овощи, фрукты, и некоторые другие продукты. И именно тогда происходит заготовка овощей на всю следующую зиму. И такая машина, как мой газон, придется как нельзя лучше для перевозки овощей от места их продажи до дома. Но несмотря на это, кто-то может упереться рогом и не разрешить перевозку, вполне может возникнуть такая проблема, что его придется продать. И что я тогда буду делать с найденным золотым песком? Тащить на себе мешки с золотом? Это просто не серьезно. Именно тогда, я и задумался о том, что, наверное, стоит сотворить нечто более компактное. Одно дело тащить на себе несколько мешков с золотым песком и самородками, и совсем другое, десяток, или чуть больше килограммовых слитков.
Проблема только состояла в том, что я ни разу не имел дело с плавкого металла. Разве что знаком с плавкой свинца, когда в детстве, отливали грузила для рыбалки. Но это не сосем то, что нужно. Браться за дело, в котором ничего не смыслишь, я посчитал излишним. Ладно бы это был дешевый свинец, но терять на этом так тяжко добываемое золото — нонсенс. Может, позже, когда выберусь в цивилизованное место и попробую нечто подобное, и найду соответствующую литературу, но пока не стоит и начинать.
Что интересно, вечерами, я довольно часто слышал волчий вой, или же какие-то другие звуки, доносившиеся до меня из леса. Но за все время, к палатке не подошло ни единого зверя. Другой раз замечал метрах в тридцати ниже по течению ручья, изюбров, оленей или какую-то другую живность, подошедшую к водопою, но к палатке и автомобилю не подходил никто. Может их отпугивал запах гари, ведь газогенератор работал почти круглые сутки, а учитывая, что газон стоял на дне оврага, то и дым шел вдоль него, изредка поднимаясь выше уровня земли. Но несмотря на это, на центральном столбе палатки, на гвоздике всегда, пока я находился в ручье, висел заряженный карабин, а я всегда был готов схватить его в случае опасности. Однажды и скорее всего совершенно случайно, так и произошло.
Я как обычно стоял сидел на корточках на берегу ручья, промывая очередную порцию грунта, как вдруг за стенами палатки послышалось настойчивое хрюканье в несколько голосов кряду. Свинья та еще скотина, и другой раз может быть опаснее хоть той же рыси, которая редко нападает на человека первой. А тут явно целый выводок, и ладно бы просто пришли глотнуть воды, и убрались по своим свинячьим делам, так нет же одна любопытная морда, появилась из-под полога палатки, как раз в центре русла ручья, и судя по всему, очень желала оказаться у меня в гостях полностью. Правда, едва я заслышал хрюки, как тут же отложил лоток в сторону и схватился за карабин, просто на всякий пожарный. В крайнем случае, рассчитывая скорее напугать зверя.
Еды у меня хватало и без того, поэтому ни на какую охоту, я даже не собирался. И вдруг, пока я прислушивался к топоту за стенами палатки, как одна любопытная морда с пятачком, оказалась внутри нее. От неожиданности, я тут же направил на нее ствол, и всадил как минимум две пули. С расстояния в три метра, трудно промахнуться мимо. Тут же послышался истошный визг, свинья попятилась назад, но третья пуля как раз и упокоила ее, заставив разлечься прямо в ручье. А вот остальная стая, видимо услышав выстрелы, дала деру, во всяком случае, после того, как я выскочил из палатки, рядом уже никого не было.
Застреленной оказался молодой, примерно годовалый подсвинок, что я определил, с трудом вытащив его из ручья. Как бы то ни было, а почти пятьдесят килограмм живого веса довольно много. На некоторое время, пришлось отложить в сторону все дела, и заняться разделкой туши. Впрочем, я не жалел об этом. Все же поесть свежатинки, поле полуторамесячной «диеты», на рыбных и мясных консервах и концентратах, можно назвать радостным событием. Пришлось срочно городить газопровод, из шланга и обрезка железной трубы, для того чтобы опалить шкуру. Паяльной лампы у меня не было, но газ от газогенератора, заменил ее полностью.
Голову, кишки и требуху, свиньи за исключением печени, я отнес как можно дальше от своего логова, чтобы все это не привлекало ко мне внимания. Печенку пожарил сразу, а мясо которого оказалось больше двадцати килограммов, порезал на куски и сложив в пластмассовый тазик забросил на верхний багажник автомобиля, прикрыв его сверху жестяным оцинкованным тазом, который привязал к прутьям багажника, очень надеясь на то, что если даже кто-то и придет по запаху, не сможет добраться до мяса. Впрочем, ничего этого не произошло. Уже к ночи мясо промерзло, а я время от времени отрубал от него нужный кусок и готовил себе еду. Сала, на свинье практически не было, зато мясо было просто изумительно вкусным.
Я просидел на ручье до середины апреля, то есть около трех месяцев. И начал собираться в дорогу. В противном случае, мне пришлось бы сидеть здесь до конца августа. Лето в Иркутской области, хоть и относительно теплое, но очень дождливое. А мне, как минимум до Тутугуя нужно проехать километров пятьдесят до грязи. Поэтому передо мной встал выбор, либо сидеть до конца августа, без гарантии, что и в этом году я смогу добраться до цели своего путешествия, либо оставлять добычу золотого песка, и выезжать именно сейчас, когда земля еще достаточно мерзлая, и до оттепели можно проскочить самые опасные места, и выбраться на асфальт. Подумав об этом, решил, что для начала, мне хватит добытого золота, тем более, что его скопилось около десяти килограммов, а это по самым скромным расценкам тысяч на пятьдесят, причем долларов. Правда его еще нужно туда переправить, на ту сторону, но надежда на это была, хотя тут уж как получится. Все добытое золото, я сложил в оружейный ящик, в полу салона, а карабин, после некоторых раздумий лег под сидение дивана, на дно рундука. Получилось вполне приемлемо, тем более, что оружейный ящик находящийся под полом, был сделан так, что если не знаешь о его наличии, найти его будет очень трудно. Мало того, что он запирался на встроенный замок, так еще и крышка была сделана так, что не отличалась от остального пола. Да и чтобы вставить ключ, нужно было освободить от вещей место в одном из рундуков под диваном.
Собрав все свои вещи, и свернув палатку, которая наверняка пригодиться мне и позже, я расчистил дорогу, и осторожно выбрался из оврага. Снег уже местами подтаял, хотя и встречались небольшие наносы, но в общем дорога оказалась вполне приличной. На этот раз я не стал останавливаться на опушке леса, а поехал без остановки до самого Тугутуя, и оказался как нельзя прав. Едва я выскочил на гравийную дорогу у моста, как откуда ни возьмись влил сильный дождь. Причем настолько сильный, что мне пришлось стоять на месте, только из-за того, что дворники не справлялись со своими обязанностями, и я просто не видел перед собою дороги.
Вообще-то первые дожди здесь выпадают в конце апреля, хотя иногда случаются и несколько раньше. Одним словом, мне в очередной раз повезло. Реши, задержаться еще на денек, и эта задержка могла вылиться как минимум в неделю, а то и больше. Дождь поливал как из ведра, минут сорок. Я за это время, успел растопить свою печку, благо, что запас дров и особенно древесного угля, от газогенератора, за зиму накопился достаточный, разогрев свинину, остатки которой добивал, прекрасно пообедал. И как только дождь стал идти чуть по тише, я сел за руль и поехал в сторону поселка. Еще выезжая из леса, надеялся купить пирожков, но после такого дождя, это вряд ли было возможно. Здесь не останавливаясь выехал на неплохую асфальтированную дорогу, ведущую в сторону Иркутска, и направился в сторону.
В первую очередь мне нужно было решить два главных вопроса. Первый состоял в посещении бюро по трудоустройству, где я хотел завербоваться на Дальний восток, и решить вопросы с переездом туда. Дело в том, что практически все дальневосточное побережье, считается приграничной линией, и, следовательно, для поездки туда, требуется разрешение соответствующих органов. Второй вопрос состоял в самом путешествии. О том, что дорога в те края является скорее направлением, я знал еще раньше, поэтому был фактически один вариант — железная дорога. С другой стороны, можно было дождаться очередных холодов и отправиться самому, но я посчитал это излишним риском, тем более, что опыт поездки на платформе у меня уже имелся, да и убивать машину на бездорожье очень не хотелось. Я все же надеялся на то, что мне удастся пересечь границу, а там автомобиль будет, как нельзя кстати.
В бюро по трудоустройству, меня, стоило только заикнуться о желании завербоваться для работы, на Дальний восток, приняли с распростертыми объятиями, предлагая все блага жизни, и расписывая в солнечных тонах Магадан и Петропавловск-Камчатский. Немного подумав, я решил остановиться именно на последнем. В моей памяти возник один из выпускников нашего детского дома, который так же отправился туда на заработки. Он-то как раз расписывал все далеко не так радужно, как в Бюро по трудоустройству, но зато я точно помнил, что в самом Петропавловске, свободно можно завербоваться, на какой-нибудь рыбзавод находящийся еще севернее, и там получать вдвое большую зарплату чем в Питере. Он почему-то называл Петропавловск-Камчатский именно так.
Прежде чем подписывать документы, поставил перед руководством бюро два вопроса; Первый касался разрешения, на переезд в пограничную зону.
— Никаких проблем. — ответили мне. — С тебя две фотографии 3×4, все оформляется прямо здесь. Разрешительный отдел находится на втором этаже в этом же здании.
Фотографии у меня имелись в наличии, поэтому сразу же перешел к следующему вопросу.
— У меня есть автомобиль, который я хотел бы забрать с собой.
— Перевозка личного имущества до трехсот килограмм за счет работодателя, все что сверху за свой счет, но в принципе, это обойдется не очень дорого. К тому же можно решить этот вопрос соединив его с временным трудоустройством. Тогда перевозка автомобиля вообще будет практически бесплатной.
— Что вы имеете ввиду? — Удивился я.
— Если вы готовы войти в состав караула, в планирующийся в самое ближайшее время маршрут, для перевозки дорожно-строительной техники и оборудования до станции Владивосток, то не вижу никаких проблем. А дальнейший переход из Владивостока в Петропавловск-Камчатский можно решить прямо на месте, в грузовом порту. Теплоходы снабжения ходят по этому маршруту довольно часто.
Даже если что-то там и не решится, подумал я, то как минимум большую часть пути я проделаю на поезде. Хотя если прикинуть автомобильный маршрут, то от Иркутска до Магадана, по расстоянию занимает примерно столько же сколько и от Владивостока туда же. И в том и в другом случае ехать через Якутск. Хотя опять же можно, хотя бы до Тынды, добраться поездом, а там уже идти по зимнику до Магадана. Но, во-первых, во Владивостоке я буду максимум через неделю, а если выбирать поездку своим ходом, то скорее всего ближе к концу лета, если вообще смогу до туда доехать. И я согласился с предложением.
Как оказалось, помимо того, что мне удастся фактически бесплатно доставить во Владивосток, свой автомобиль, я, являясь охранником, войду в состав караула, обеспечив тем самым себе трехразовое питание, место в вагоне, для сна, и зарплату из расчета ста двадцати рублей в месяц. В итоге доставка автомобиля вместо трехсот двадцати рублей, обойдется на двадцать семь рублей дешевле. Именно эта сумма будет начислена в качестве зарплаты, или точнее на эту сумму, я получу скидку при оформлении места на платформе. А самое главное состоит в том, что караул предназначен для охраны, и, следовательно, машина доедет в целости и сохранности, и под моим надзором. А уж где именно мне удобнее ночевать, в машине и вагоне поезда, думаю можно будет решить на месте.
Уточнив все необходимые и волнующие меня вопросы, я дал согласие, и завербовался, и на маршрут до Владивостока, и на переезд в Петропавловск-Камчатский, для трудоустройства на судоремонтный завод. Подписав годовой контракт. Другими словами, по приезду на место, я должен буду отработать именно на этом предприятии один год, а после либо продолжать работу там, либо искать то, что мне по душе. В принципе, меня все устраивало.
И уже двадцать пятого апреля 1977 года, я поднялся по ступенькам одного из трех купейных вагонов, входящих в состав поезда с дорожно-строительной техникой, отправляющейся во Владивосток. К моей радости мой собственный автомобиль, оказался установленным на соседней платформе, буквально рядом с жилым вагоном, где мне было выделено место. И честно говоря, если я было подумывал переселиться на время пути в него, но как оказалось, в трех вагонах караула, все было организовано достаточно хорошо, да и мой автомобиль тоже был буквально на глазах.
Глава 12
12
Мое первое впечатление продержалось ровно два часа, с того момента, как поезд отправился со станции Иркутск-сортировочная. Я уже было надеялся на то, что спокойно доеду до Владивостока, а там найду подходящее судно, отправляющееся в Петропавловск-Камчатский, и все будет вполне прилично. Собравший нас бригадир распределил всех по платформам. Меня, определили на ближайшую к купейному вагону платформу. Точнее сцепку, состоящую из двух платформ. Для удобства перехода между ними были установлены мостики с перилами, поэтому передвигаться, даже при движении состава было достаточно безопасно.
На сцепке, в дальнем конце стоял бортовой грузовик ЗиЛ-131, за ним точно такой же грузовик с будкой-мастерской. Причем эта машина находилась как раз над сцепным устройством, жестко закрепленная на корме, и находясь в слегка подвешенном состоянии со стороны кабины, видимо для того, чтобы обеспечивать ее небольшой занос в тот момент, когда состав входит в поворот, и платформы слегка изгибаются, относительно друг друга. Следующим шел мой газон, а сразу за ним, находился большой бульдозер Т-150, Харьковского завода. Вообще-то время поста ограничивалось двумя часами, но бригадир, сразу же объявил о том, что подобный график очень неудобен.
— Ну представьте сами. — Произнес он. — Два часа отстояли, а через четыре, опять на пост, не отдохнуть, ни поесть нормально, ни согреться. Поэтому предлагаю увеличить время вдвое. То есть стоять на посту не два а четыре часа. В этом случае, на отдых отводится восемь часов, что вполне приемлемо. К тому же, я никого не заставляю торчать все это время на холоде. Будки для постовых не предусмотрены, но хотя бы один автомобиль или трактор на платформах, имеет открытую кабину. Поэтому, пройдясь по вверенному участку, не возбраняется сделать пятнадцатиминутный перекур, находясь в кабине грузовика. Основной вашей задачей будет, не допустить к технике никого из посторонних.
Здесь не армия, поэтому сигарета на посту обычное дело, впрочем, как оказалось не только сигарета. Моя смена была третьей, и я перекусив, только собрался залечь поспать, как вдруг до меня донесся интересный разговор.
— Сема, прикинь, за бульдозером на соседней платформе стоит переделанный «козел» ГАЗ-69, под самую крышу забитый барахлом. Чую там можно здорово отовариться. Хочешь, прям щас пойдем, пока светло!
— А, бугор, что?
— Бугор уже бухает, Сёма!
Услышанный разговор, который происходил за открытой дверью купе, и заставил меня вскочить, как ужаленному. Явно все это касалось именно моего автомобиля. Тут же подорвавшись с места, я быстро натянул сапоги, куртку и выскочил из купе. Что-то, кому-то доказывать не имело никакого смысла. Во-первых, мне бы просто не поверили, а во-вторых, просто не стали бы слушать.
Все, что происходило в последующие два дня, напоминало мне какую-то вакханалию. Это был просто феерический песец! Постовые, появлялись на своих местах, только в том случае, если поезд останавливался в каком-то городке или поселке, и то, только для того, что не допустить на платформы местное население, чтобы то, самостоятельно выбрало, что ему нужно. Но с радостью обменять у этого населения, что-то нужное ему, на самогон. Продавали, или точнее обменивали буквально все. Уже к концу первых суток, со всей техники были сняты аккумуляторы, извлечены все лампочки, из кабин исчезло большинство сидений, о ковриках, не стоит и вспоминать. Из-под капотов выдергивали трамблеры, выкручивали свечи, снимали ремни и генераторы. Раздевали технику, не заботясь, и не думая совершенно, ни о чем. Причем занимались всем этим не только охранники, но и руководители. Пару раз замечал того же бригадира, несущего в свой вагон, аккумулятор или ЗИП с какого-нибудь грузовика. В перерывах между грабежами происходила беспробудная пьянка. Скажу честно, если бы я знал, что здесь будет происходить что-то подобное, даже не стал вести разговор о подобной поездке, а лучше бы отправился обратно в лес, и отложил поездку до зимы, чтобы потом спокойно отправиться по заснеженной трассе.
Свой газон, пришлось отстаивать буквально на кулаках, и не один раз. Мой автомобиль, нравился буквально всем, и мне приходилось все время торчать возле него отбиваясь от соискателей всем, что попадало по руку. Двоих при этом, пришлось выбросить за борт, уж очень они были настойчивы в своих желаниях. Еще одному, который даже не хотел слушать меня, и беспрестанно твердил, что я еще в силу возраста, не заработал даже на велосипед, пришлось сломать руку. В итоге, я устроился с лопатой на верхнем багажнике своего газона, и стоило кому-то появиться хотя бы рядом, принимал угрожающую позу, готовясь отразить нападение.
В результате всего сам я, после неделю, уже сойдя с поезда, ходил с фингалом на пол лица. И если бы не моя способность, наверное, там бы и остался. Не о каком вагоне и честном нормальном отдыхе в купе, не могло быть и речи. Боясь лишний раз отлучиться от своей машины, питался всухомятку тем, что у меня оставалось после леса. С того момента, как я услышал разговор и выскочил вслед за желающими почистить мой автомобиль, я возвращался в вагон всего дважды. Первый раз заскочил буквально на пару минут, чтобы окончательно забрать из купе все вещи, которые вначале принес туда, и второй раз, чтобы набрать ведро воды, для того, чтобы хоть иногда заваривать себе кофе или по-быстрому заварить супчик из концентратов. В противном случае, меня бы просто раздели бы до гола и дальнейший путь пришлось бы делать на своих двоих.
Хотя скажу честно, отстаивая свой газон, я тоже не терялся. Как говорится, семь бед, один ответ. С грузовика стоящего неподалеку, снял новенький шестидесяти амперный аккумулятор, как нельзя лучше, подошедший к моему автомобилю, в будке передвижной мастерской, в первый же вечер обнаружил новенькую бензопилу с запасной цепью. До этого дня, ничего подобного мне не попадалось, даже в магазинах, и поэтому даже во время зимовки в лесу, пилить приходилось обычной пилой. А впереди предстоял большой переход, и бензопила пришлась бы, как нельзя кстати. И напоследок залил все емкости до которых дотянулся бензином и моторным маслом. Уже под самый конец, моего пребывания на железнодорожной платформе, случайно в самом углу под верстаком, обнаружил двенадцативольтовый компрессор, работающий от бортовой сети, идеально подходящий для накачки шин, решил, что он то, точно мне не помещает. Тем более, что он хоть и был несколько больше тех что продавались в будущем, но тем не менее, свободно влез в один из внешних отсеков моего газона. Правда оттуда пришлось удалять ведро и находящиеся там запчасти, но оно того стоило.
К концу вторых суток, я начал задумываться о том, что произойдет во Владивостоке. И во мне зрело отчаянное чувство, что просто так все это не закончится. И если с тех же охранников, практически нечего было брать, кроме личных вещей, у них по сути ничего и не было, то я мог потерять очень многое. Именно поэтому, я начал подумывать о том, что мне не стоит ехать до конечной остановки, а лучше сойти заранее. В крайнем случае, можно будет до того же Владивостока доехать своим ходом. Правда, все это организовать, было достаточно сложно, особенно учитывая то, что мой газон был фактически зажат, между бульдозером и носом грузовика. И хотя между грузовиком и кормой моего газона и было более двух с половиной метров свободного пространства, которого вполне должно было хватить для разворота, но прыгать на газоне с почти двухметровой высоты платформы, было бы самоубийством.
Решение нашлось, как раз на середине пути. К этому моменту, большая часть всего, что можно было снять со стоящей на платформах техники, было уже снято, и поэтому если здесь, кто-то и появлялся, то это происходило достаточно редко. В последнюю ночь, мне даже удалось слегка вздремнуть. Разбудил меня под самое утро гудок тепловоза, проехавшего по соседнему пути. Выглянув за пределы борта платформы, увидел, что наш состав стоит на каком-то полустанке, без тепловоза, который видимо здесь должны были сменить. Обычно на это уходило около сорока минут. Подумав о том, что стоять будем долго, я перешел к другому борту, посмотреть, что это за станция. Названия я так и не увидел, само здание станции находилась далековато, зато обнаружил, возле этого борта, достаточно высокий перрон, предназначавшийся для посадки пассажиров в поезд, и что если постараться, то мне даже не придется прыгать с платформы на него. Откинутый борт моего вагона как раз должен лечь на перрон, образовав своего рода пандус. И стоило откинуть борт, все так и произошло хотя борт и едва держался на краю перрона.
С этого момента, постарался двигаться в ускоренном темпе. Подхватив монтировку, изо всех сил, взялся раскручивать винты крепления моего газона к железнодорожной платформе, затем убрав из-под колес деревянные башмаки, прыгнул за руль, завел мотор, и несколько излишне сильно погазовал, чтобы хоть немного прогреть его. Все же машина стояла без движения две суток, и не хотелось запороть двигатель. Потом несколькими движениями вперед-назад, постарался поставить свою машину хотя бы наискось, чтобы была возможность съехать. И мне это почти удалось. Почти, потому что, пришлось резко ускоряться и съезжать с платформы под углом, едва не завалившись набок, только из-за того, что я слишком долго провозился с креплениями, и съезжал с платформы в тот момент, когда новый тепловоз уже был подцеплен, и состав тронулся с места.
Откинутый борт проскрежетал по бетону перрона, и свалился с него, но я в тот момент уже прочно стоял на перроне, и притормозив, провожал взглядом, уходящий состав. Самым смешным оказалось то, что съезжать с перрона, мне пришлось по бетонным ступенькам, причем, чтобы развернуться к ним носом, я минут пятнадцать корячился под насмешливыми взглядами ментов, выстроившихся напротив и поджидающих, когда же наконец, я оттуда сползу. Станция, на которой я оказался, называлась «Горелая», и была следующей после поселка Бам. А ждали меня потому, что решили, что я украл этот автомобиль с платформы, и теперь иду к ним прямо в руки. Правда мой рассказ об этой поездке и предъявленные документы, сильно развеселили тружеников правопорядка, и несколько примирили их по отношению ко мне, но полтинник штрафа, за съезд на пассажирскую платформу, в неположенном месте, заплатить все же пришлось. При этом, ни о каких квитанциях я даже не заикнулся. Но это было все-таки малым злом, в сравнении с тем, что могло бы меня ожидать во Владивостоке.
А вот самое интересное состояло в том, что именно здесь находилась перемычка, соединяющая Транссибирскую магистраль с Байкало-Амурской Магистралью. А примерно в двадцати пяти километрах восточнее начиналась трасса, ведущая как раз в том направлении, куда я стремился попасть. Правда это был не Владивосток, а Якутск и Магадан. Хотя до Владивостока, тоже можно было доехать. Правда до Магадана было три с небольшим тысячи километров, а до Владивостока около двух тысяч. И передо мною стояла непростая дилемма, какое направление движения, окажется для меня наилучшим.
С одной стороны, до Владивостока ближе. Но далеко не факт, что там удастся найти попутное судно до Петропавловска, в то же время из Магадана, было добраться туда, гораздо проще. Тот самый знакомый, что рассказывал о Петропавловске, не раз упоминал о том, что там организованы постоянные рейсы грузовых судов. Одним словом, надежды было больше. Да и все-таки я немного опасался того скандала, что мог бы произойти во Владивостоке, из-за разукомплектованной техники. Поэтому появляться там не стоило. А так нет и нет. Тем более вряд ли кто-то видел, когда я покидал состав. Пусть ломают голову, куда я исчез, да и вряд ли кто-то об этом задумается.
Оказалось, что хотя железнодорожная ветка от станции Бам до городка Нерюнгри уже проложена, но движение по ней, происходит исключительно грузовыми поездами предназначенными для подвоза строительных материалов. Поэтому дальнейший путь возможен только по автомобильным дорогам. И хотя последние оставляли желать лучшего, но по словам стражей правопорядка, последний дождь прошел почти неделю назад, а это значило, что по меньшей мере до Беркакита, или Серебряного бора, я проскочить успею, если конечно не стану рассусоливать, а прямо сейчас отправлюсь в Сковородино, и получу разрешение на выезд.
— В смысле, получу разрешение⁈ — Удивленно переспросил я. — А просто взять и поехать нельзя.
— Почему нельзя, можно. Но учитывая некоторые нюансы пути, отправляться в дорогу в одиночку, нежелательно. Судя по твоему цветущему виду, опыта поездок по таким дорогам у тебя никакого, ведь так? Вдруг с тобою что-то случится или не туда свернешь и заблудишься. Да и просто опасно ехать в тех краях одному. У тебя оружие-то хоть есть?
— Охотничье? Разумеется, и охотничий билет со всеми разрешениями.
— Небось тульская двустволка? Тут знаешь ли такие Михалпотапычи встречаются, не всякая пуля берет.
— Нет. У меня армейский карабин Симонова. Я через Военно-спортивное общество его приобрел.
— Это хорошо, но одному все равно ехать не стоит. Так что не валяй дурака, а езжай в Сковородино, вот по этому адресу. Там заодно и прививки тебе сделают, и попутчика найдут, да и отдохнешь, у них гостиница для таких как ты есть своя.
Одним словом, уже через пять минут я выехал на трассу и пошел в сторону Сковородино. Дорога, кстати оказалась вполне приличной, что ругают эти места, не понимаю?
Кроме двухэтажного здания вокзала и памятника погибшим в Великую Отечественную войну, никаких достопримечательностей в поселке не оказалось. Хотя это место и называли городом, но на город оно никак не тянуло, разве что на какой-то захолустный райцентр, при поселке городского типа, и то с большой натяжкой.
С разрешением и необходимыми здесь прививками разобрался достаточно быстро, и честно говоря порадовался организации подобного. Кто знает укусил бы меня по дороге какой-нибудь клещ или комар, и пиши пропало, а так хоть какая-то надежда есть. С попутчиком честного говоря не повезло. Навязали какую-то девчонку, из местных. Толи из чукчей, или из эвенков, я в них не разбираюсь, да и мне это не слишком интересно. Вроде и молодая, примерно лет восемнадцати, но какая-то грубоватая на лицо, и чересчур полноватая, хотя и движется как кошка, но все равно, что-то в ней было отталкивающее для меня. С другой стороны, по-русски она говорила вполне чисто, да и мне с ней детей не рожать, да и она со мною только до Чульмана, это чуть выше Нерюнгри. Такие здесь правила. Единственное, что до меня не доходит, какую помощь может оказать мне эта деваха, если в дороге со мною, что-то произойдет. Вообще-то я рассчитывал скорее на опытного мужчину-охотника, но просто подсадить ко мне девчонку попутчицу, мне кажется верх разгильдяйства. Или может здесь действуют по принципу — отвяжись. Что более вероятно.
Как оказалось, девочка, просто боится летать на самолете, хотя здесь, точнее в одном из соседних поселков, вроде бы имеется вполне благоустроенный аэропорт, с Ан-2 и вполне могли бы доставить девушку, за каких-то пару-тройку часов до нужного ей места, но боится летать, рейсовые автобусы здесь в это время не ходят, поэтому и ждала попутку. Перед самым отправлением, меня отозвали в сторону и по секрету предупредили. Оказывается, девочка можно сказать голубых кровей. То есть разумеется не принцесса, но внучка дважды героя войны и труда. Что в наших реалиях вполне может соответствовать титулу принцессы. Ее дед герой Советского Союза, воевавший снайпером в Великую Отечественную Войну, и Герой Социалистического Труда, председатель оленеводческого колхоза миллионера. Другими словами, нужно держать ухо востро и не нарываться на неприятности.
— Что теперь, дотронутся до нее нельзя, и пылинки сдувать.
— Как раз с этим, проблем нет. У них добрачные связи только приветствуются. — мой собеседник расхохотался. — Можешь ее хоть затрахать, она только рада будет, особенно если понесет.
— На фиг, на фиг, только этого мне не хватала.
— Не, я серьезно. — Похоже девочка, что мне навязали в попутчицы, чем-то обидела этого милиционера, и сейчас он старательно просвещал меня в отношении местных обычаев. Хотя в конце монолога слегка и дал заднюю, видимо решив, что наговорил слишком много. — Никто тебя в этом винить не станет. Наоборот. У Саха считается, что если девица родила от кого-то со стороны и ребенок здоров, то это нормально. Значит, девушка проверена, и ее можно смело брать замуж. А учитывая, что ребенок точно нажит, где-то на стороне, значит в нем имеется капля свежей крови, и, следовательно, когда он вырастет, если это девушка, то ее с удовольствием возьмут замуж. А за юношей выстроится такой хвост претенденток, что мама не горюй. В общем это не предосудительно, но я не думаю, что у тебя хоть что-то получится, а вот поссориться на этой почве, проще простого, поэтому лучше не настаивай, но и особенно отказываться тоже не стоит.
Одним словом, повесили на меня такую головную боль, от которой и не убежишь, и попробуй ее только расстрой, на меня же все шишки и повалятся. В общем решил попытаться выдерживать нейтралитет. Не особенно навязываться, но и не отталкивать девочку от себя. Так, случайный знакомый, без особенных претензий. Вовремя вспомнил, что у меня в военном билете две не самые хорошие отметки, одна из которых говорит о том, что я переболел гепатитом в тяжелой форме. Кто его знает, как он подействует на будущее потомство, предупрежу, если все будет двигаться в том направлении, а дальше пусть сама решает, как быть. Думаю если девочка умная, то сама откажется.
Ждать у моря погоды не стали, и выехали в дорогу, как только все необходимое было оформлено, и пассажирка заняла свое место рядом со мною. Правда некоторая заминка произошла при загрузке багажа. У Алданы — так звали «принцессу», оказалось с собою пять не самых маленьких чемоданов, которые ей очень не хотелось складывать на верхний багажник. Впрочем, когда она заглянула ко мне в салон, то тут же сама распорядилась какие именно чемоданы пойдут на крышу, а что ей хотелось бы держать при себе. Так или иначе, первый спор был улажен довольно быстро. Зато стоило девочке оказаться на борту моего газона, как она тут же предложила себя в качестве моего личного повара, на время поездки. Вообще-то я рассчитывал на то, что в той же Тынде, успею поесть к какой-нибудь местной столовой, но видя, как девушка брезгливо поморщилась, решил, что не стоит хотя бы сейчас устраивать скандал на ровном месте. Пусть хотя бы вскипятит чайник, и заварит нам кофе, а дальше будет видно.
Кофе оказался удивительно хорош, особенно учитывая то, что это был не мой купленный в одном из магазинов напиток советской расфасовки, где даже вместо кофе были скорее всего молотые желуди, пополам с цикорием, а самая настоящая арабика, в фирменной упаковке. Вот так вот живут настоящие советские принцессы. Сделав пару глотков, этого божественного напитка, я даже подумал о том, что если меня всю дорогу будут поить настоящим кофе, то… Одним словом некрасивых женщин не бывает, особенно когда они так божественно варят кофе.
До Тынды, долетели довольно быстро, учитывая, что дорого была относительно хорошей. Об асфальте, как мне кажется здесь даже не подозревали, но в общем-то глинистая трасса плотно засыпанная крупной щебенкой из дробленного известняка, вполне справлялась со своей обязанностью. Не знаю, как тут будет после дождя, но по сухой дороге, я промчался вполне прилично, правда столб пыли, расстилающийся за моей машиной, начисто закрывал обзор тем кто ехал позади меня. Впрочем, мне было не слаще, из-за двигавшегося впереди грузовика Газ-51, тоже торопящегося добраться хоть куда-то до начала дождя. Сама Тында меня не впечатлила. В основном частный сектор в постройках, убитые вусмерть городские дороги. Все-таки решили остановиться и слегка перекусить. Единственное место для этого нашлось возле вокзала, который представлял собой дряхлую временную постройку, составленную из двух рабочих вагончиков, и огромного плаката на одном из них говорящего, что перед нами находится, станция Тында, и что уже очень скоро, в ознаменование (дальше я просто не стал разбираться чего именно), планируется отправка первого скорого поезда по маршруту «Тында-Москва».
Впрочем, мясные пирожки оказались довольно вкусными, хотя и несколько необычными на вкус. Что-то их отличало от обычного говяжьего мяса, но я так и не мог понять, что же именно.
— Оленина. — Поморщилась Алдана. — От старой коровы.
Ну да, воспитываясь в семье потомственного оленевода, нетрудно определить вкус и принадлежность мяса, подумал я. Надолго задерживаться не стали. Нужно было спешить, потому что по словам девушки, дальше дорога будет только хуже, а если пойдет дождь, будет совсем весело. Поэтому быстренько перекусив и пробежавшись по местам уединений, мы вновь отправились в путь.
Глава 13
13
На выезде из Тынды я залил полные баки горючкой. По словам девушки, ближайшая заправка ожидалась километров через сто пятьдесят не раньше, и далеко не факт, что там мог оказаться бензин. В общем дорога обещала быть веселой. Особенно учитывая тот факт, что уже через полтора километра от Тынды, пришлось вброд преодолевать какой-то ручей. Ручей-ручьем, а вода до порогов дошла.
— Это еще что! — воскликнула Алдана, — а вот если мост возле ручья Сигикта не отремонтировали, тогда будет вообще весело.
Правда первым встретился ручей на семьдесят седьмом километре. И это не отметка пути, а именно название на табличке так и было написано: «Ручей на 77 км.» Сам ручеек представлял собой разлив метров двадцати. Без какого-либо намека на мост. От неожиданности даже притормозил, не представляя, что меня ждет впереди.
— Езжай смело! — воскликнула Алька, тут вороне по колено и дно галечное.
Так оно в общем-то и оказалось. Дальше ручьи встречались метров через сто-двести, правда небольшие от силы метр шириной. Естественно, ни о каких мостах или мостиках не было и речи. А вот Сигикта, заставила меня поднапрячься. В принципе, какое-то подобие моста здесь имелось. Точнее говоря, в русле реки, ручьем называть это место не поворачивался язык, бросили с десяток гофрированных труб, примерно метрового диаметра, и засыпали все это грунтом. Просто бульдозер собрал с окрестностей все что смог навалил на трубы, и несколько раз прошелся по ним, утрамбовывая грунт. Может первые грузовики проехали и более или менее нормально, но сейчас это место было похоже на полуразваленный холм с глубокими колеями от колес, вдобавок ко всему местами откровенно мокрый. Река, протекающая здесь была довольно бурной и брызги летели во все стороны, заодно увлажняя и насыпь моста. Усугубляло переправу еще и то, что время двигалось к вечеру, и было уже несколько темновато. Впрочем, долго рассуждать мне на дали. Сзади кто-то просигналил, и я решил, если что помогут выбраться. К своему удивлению, прополз достаточно ровно и даже умудрился не сорваться с гребня колеи. Но уже выйдя на дорогу задумался о том, что было бы неплохо поставить цепи, которые я снял перед поездкой, и подключить передний мост. Впрочем, до сих пор обходились, а вот если пойдет дождь он наверняка понадобится.
Радио здесь практически не ловило. Еще на буграх, доносились какие-то обрывки мелодий, но стоило спуститься вниз, как все моментально перекрывали помехи. А так как дорога шла, то вверх, то вниз, то чаще всего до нас доносились именно помехи. Единственная кассета, с несколькими песнями была примерно такого-же качества. Просто я записывал ее в тот момент, когда занимался промывкой золотого песка, и в итоге, порой включив кнопку на запись, тут же забывал о ней, занимаясь делом. А после, перематывал кассету либо в самое начало, либо ловил окончание песни, и в итоге получилась такая лажа, что даже стыдно было показывать результат. Еще был бы я один, может быть и послушал бы свои записи, а с девушкой, это только позориться. Волей-неволей, пришлось поддерживать разговор. Хотя в большей степени говорила именно Алдана, рассказывая об этих местах, подсказывая с какой стороны лучше переезжать очередной ручей, или же просто говоря, что, например, следующие несколько километров пути дорога будет почти идеальной, и можно прибавить скорость. Или же наоборот. Одним словом, эти места она действительно знала очень хорошо и ее подсказки всегда помогали.
— Валера, а ты где служил? — Честно говоря, я даже не представлял, как подвести ее к этому вопросу. И дело не в том, что я боялся близости, скорее не совсем понимал такую позицию, которую поведал мне мент, и поэтому решил, что лучше поберечься, чем нарываться на неприятности.
— Понимаешь, Аля. — Девушка предложила называть ее так. — Я в какой-то степени больной человек, и армия мне противопоказана.
— Это как?
Вдаваться в подробности не хотелось, да и честно говоря, я просто не представлял, что означают эти отметки в военном билете, и боялся нарваться на знатока. Вот скажешь, что переболел гепатитом в тяжелой форме, а отметка говорит о чем-то другом. И попадешь впросак, и в итоге так оно и вышло. Просто оказалось, что Алдана учится в медицинском институте, и прекрасно знакома с этими кодами. Не зная об этом, я просто достал из кармана документы, и передал ей свой военный билет. Решив, что она прочтет запись: «Годен к нестроевой во время войны» и увидит страшные коды, обозначающие мои гипотетические болезни, и успокоится.
Алдана не успокоилась. Девушка взглянула на запись, потом удивленно перевела взгляд на меня, и зажав ладонью свой рот некоторое время пыталась себя сдерживать, а после просто расхохоталась.
— Что-то не так? — Удивленно, и несколько обиженно, спросил я.
— Валера, не обижайся, но хочу дать тебе хороший совет. Будет возможность, потеряй свой военный билет, заплати штраф, пройди заново медицинскую комиссию, и удовольствуйся тем, что тебе напишут в билете.
— А что в нем не так-то? — Удивленно спросил я.
Едва сдерживая смех, девушка продолжила.
— Понимаешь, начнем с того, что в военном билете ставится только один единственный код, обозначающий наиболее тяжелую форму заболевания. Второй появляется только в тех случаях, если позже выявлена еще более тяжелая форма, и сопровождается датой и печатью исправления. И то, это случается очень редко. Чапще всего тем у кого действительно была выявлена эта болезнь — девушка отчеркнула ногтем отмеченный код в военном билете. — военный билет не выдают вообще, а просто снимают человека с учета и все. Эта отметка, говорит о том, что ты переболел гепатитом «С». Это самая тяжелая форма болезни Боткина. Гепатит С — инфекционно-воспалительное заболевание печени, характеризующееся острым либо хроническим течением. Протекает длительно и малосимптомно, из-за чего часто не диагностируется своевременно. Но существующее годами воспаление наносит непоправимый вред клеткам печени, рано или поздно приводя к циррозу, а затем — и к гепатоцеллюлярной карциноме, или раку печени. Проще говоря, тот кто переболел этой формой болезни сидят дома, и доживают свои дни на строгой диете и в инвалидной коляске, и это в лучшем случае. В худшем это постельный режим и непрекращающиеся боли, которые купируют наркотическими препаратами. Видя твой цветущий организм, представить это просто невозможно.
— А как же тогда?
— А вот это и есть самое смешное. Просто некоторые парни, и ты похоже входишь в их число, почему-то очень не хотят идти в армию. В какой-то степени, я их понимаю, видела армейский бардак не однажды. Возле моего родного города стоит воинская часть. Да и рассказов наслушалась тоже не мало. И терять два года на бестолковые занятия, где тебя ничему новому не научат, как-то не хочется. И среди нас, медицинских работников, тоже встречаются люди, которые за вознаграждение, готовы предоставить этим парням, либо отсрочку, на какое-то время, либо полное освобождение. Так вот ты, скорее всего и нашел такого врача, которому сунул взятку, или сумел договориться с ним, как-то иначе, и он указал в военном билете вот этот код, который и освободил тебя от воинской службы. И может на этом все бы и закончилось, не так много встречается людей, знающих наизусть все эти коды, и что они обозначают. Те же военкомы, видят «страшную цифру» и отметку о годности, и считают, что этого достаточно. А что там она обозначает, не его дело. И я бы тоже не знала, если бы не недавний зачет, к которому пришлось их учить. И не рассказ преподавателя, о подобном случае. Честно говоря, слушая его не верила, что когда-то столкнусь с этим сама.
Девушка глотнула водички и продолжила.
— Так, вот. Видимо уже после получения военного билета, ты проходил медицинскую комиссию, ну, например, для сдачи экзамена на права, или по какому-то иному поводу, и тебе пришлось предъявить военный билет. И вот именно тогда, врачи, проверяющие состояние твоего организма, вдруг обнаружили, что у тебя на самом деле, имеется врожденное или приобретенное плоскостопие. Что случается примерно у пяти процентов мужчин в твоем возрасте. И в итоге в твоем билете появилась вот эта отметка. А может произошло и так, что тот врач, который приписал тебе гепатит-С, обнаружил естественный врожденный порок, и указал сразу и тот и другой код, решив над тобой подшутить. Такое тоже иногда бывает. И в общем то страшного ничего нет, и знающего человека, это просто рассмешит, хотя бы тем, что ты заплатил недобросовестному врачу некую сумму, имея врожденное заболевание, которое и так освобождало тебя от армии.
Честно говоря, после этих слов, мне стало очень не по себе. А Валерка, хоть и погиб в аварии, оказывается оказался тем еще хитромудрым жуком, всеми силами желающим увильнуть от армии, а мне теперь приходится краснеть за него. Впрочем, все это ненадолго. Если осуществится моя задумка, то все это окажется такой мелочью, о которой не стоит вспоминать.
В какой-то момент, наши разговоры коснулись и той темы, о чем меня предупреждал перед отъездом и милиционер. И когда я только намекнул на это, как девушка вновь расхохоталась, заставив меня, в очередной раз покраснеть. Оказывается, действительно у Саха, так называют себя настоящие Якуты, существовало нечто подобное. Правда, это было достаточно давно, еще когда племена жили в некоторой изоляции от большого мира. Тогда, да, вливание новой крови в племя не считалось чем-то предосудительным, и даже приветствовалось.
— Сейчас все несколько иначе. Поэтому если нечто подобное происходит, то скорее это касается определенного типа людей. Ты же понимаешь, что скажем девушки несколько свободных нравов встречаются в любой народности. В отношении меня, даже не надейся на что-то подобное.
— Скорее ты не надейся, потому что мне этого точно не нужно! Мне бы вот побыстрее до места добраться, а то кругами езжу, и непонятно, где в итоге окажусь.
— В смысле кругами? — Алдана, удивленно уставилась на меня.
— В прямом. Я собирался добраться в Петропавловск, куда завербовался на работу…
В общем я выложил Алдане все что произошло со мною за последние дни. Как я собирался добраться до Владивостока, а в итоге, пришлось сбежать с поезда, и теперь вот направляюсь в сторону Якутска, а оттуда, буду пытаться пробиться в Магадан.
Алдана внимательно выслушала меня, а после произнесла.
— В принципе, это не такая уж и большая проблема. В Якутске имеется транспортный аэропорт, и вполне можно решить вопрос с доставкой тебя и твоего автомобиля, хоть на край света. Правда это стоит довольно дорого, но в принципе подобный перелет вполне возможен, хотя бы исходя из того, что как минимум восемь месяцев в году, добраться до Якутска, практически невозможно.
— Кстати, — Перебил я ее. — А почему ты не захотела лететь самолетом? Сейчас бы уже давно дома была.
— Понимаешь, там под Сковородино всего один единственный самолет — «Кукурузник», принадлежащий колхозу «Светлый путь». С вечно пьяным пилотом. Он и вылетает-то раз в полгода, когда нужно обработать поля какими-то химикатами, или доставить больного, что еще реже. Мало того, что Семеныч закладывает за воротник, так еще и сам самолет, та еще развалюха. Может для колхоза это и нормально, но мне такое точно не нужно.
— А разве там не гражданский аэропорт.
— Нет. Колхозное поле, но меня они отправить предлагали. Ближайший аэропорт в Тынде, мы его недавно проехали, а другой в Благовещенске, это на Китайской границе, и туда нужен пропуск, у меня его нет. При этом из Владивостока, где я училась все это время долететь можно только до Якутска. А оттуда добираться до родного города, еще сложнее, чем из Сковородино.
Ночевать пришлось на берегу реки Иенгра. Я и так уже практически в полной темноте форсировал три реки, а в последней, произошел такой момент, где я буквально почувствовал, что машина отрывается от грунта, и ее начинает сносить на глубину, как я тогда вырулил, до сих пор не могу прийти в себя. Поэтому подъехав к очередной реке, наотрез отказался следовать дальше, пока не взойдет солнце.
— Ой, да, что ты боишься, я прекрасно знаю дорогу, не один раз здесь ездила, сейчас чуть вправо, там мелко, на островок заедем, его пересечем, а там останется метра два протоки и все. Даже если отнесет немного, ну метров на пятьдесят, там опять мелко. Ничего страшного не произойдет.
Нормально, да? «Если отнесет, то это не страшно!». Если бы это был служебный автомобиль, еще, наверное, можно было рассуждать именно так, но когда это личная машина, как-то рисковать ею не хочется. Поэтому никаких ночных переходов. Один раз чуть не поплыли, и этого хватит.
Ложиться спать на диван рядом со мною она отказалась напрочь, сказав, что проведет остаток ночи в кресле пассажира. Дело хозяйское заставлять не стал, зато за оставшееся время, прекрасно выспался, и с утра, со свежими силами сев за руль, и следуя указаниям пассажирки, спокойно переехал очередную речку. Протока действительно оказалась не широкой, и я перескочил ее довольно быстро. Вот только едва речка осталась позади, а мы въехали в поселок Иенгра, стоящий на другом берегу реки, как начал накапывать дождик. Здесь в районе поселка имелся даже асфальт. Совсем немного, в основном рядом с будущей станцией железной дороги, у райкома партии и возле АЗС, но тем не менее все же был. Заправившись под самые пробки, решил, подключить передний мост, пока еще было относительно сухо. Скорость конечно будет пониже, да и расход побольше, но хотя бы будет надежда, что «доплывем». Останавливаться и ждать хорошей погоды, тоже не имело смысла, та же Алдана, уверила меня, что это надолго. Дождя не было больше недели, поэтому ждать пока он закончится нет смысла.
— Нам сейчас, хотя бы до Нерюнгри доползти, а там полегче будет.
Чем именно полегче, Алдана не сказала, и мы отправились дальше. Оказалось, что до Нерюнгри совсем рядом, всего-то около шестидесяти верст. Правда учитывая, что дождь становился все сильнее, последние двадцать километром мы просто плыли, по сплошной размытой глине вперемежку с известняковой щебенкой, и боюсь если бы не полный привод, стоять бы нам еще на половине дороги по этого самого Нерюнгри, которое почему-то на всех картах называется Серебряным бором. Как оказалось несколько позже дело в том, что на трассе находится именно Серебряный Бор, а Нерюнгри чуть в стороне не доезжая его.
Следующие двадцать километров, до родного городка Алдан, мы пролетели, как по проспекту. Дорога была конечно не самая ровная, но на ней хотя бы имелись останки старого асфальта, и потому дождь, ставший к этому времени довольно ощутимым, не был для нас никакой помехой. Дедушка, Алдан, оказался сухим, слегка сморщенным человечком, невысокого роста, с типичным лицом местного жителя. Нас тут же усадили за стол, накормили до отвала, и оставили ночевать, выделив мне отдельную комнату. Я с удовольствием привел себя в порядок, приняв ванну, и хорошо выспался на предоставленной в мое распоряжение койке. Гостеприимные хозяева предлагали задержаться на недельку, пока не закончится дождь, но я постарался вежливо отказаться. По словам тех же хозяев, дождя не было уже давно, поэтому этот будет лить как минимум дней пять, а после еще столько же дорога будет почти не проходима.
— Поэтому если хочешь ехать, то это лучше делать сейчас. Дождь только начался и окончательно размыть дорогу еще не успел. Пусть не весь путь, но хотя бы треть успеешь проскочить, а дальше как повезет.
То есть меня и не гнали, и вместе с тем вежливо выпроваживали. Да я и сам не хотел оставаться, и потому уже наутро выехал в дорогу. На этот раз не поленился и надел цепи. Следующие семьсот семьдесят семь километров я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Сразу же за Чульманом, стоит большой указатель, на котором значится, что до Якутска именно 777 км, а поверх него черной краской грубая надпись. «Добро пожаловать на дорогу в Ад!».
— Это кто-то, глупо пошутил! — Воскликнула тогда Алдана, провожая меня. Но мне это не показалось шуткой, из всех 777 километров, относительно хорошей дорогой оказались от силы километров пять, ну может быть чуть больше. И все они располагались в поселках встретившихся по пути в Якутск. Все остальное время, это было разверзшееся болото, с глубокими колеями, а порой целыми озерами жидкой грязи. Вначале, когда я выезжал из Сковородино, рассчитывал добраться до Якутска за неделю, максимум десять дней. Вот только на этот последний отрезок, ушло все две недели. И если я «проплывал» за сутки, хотя бы пятьдесят километров, это казалось мне великим достижением, чаще всего не выходило и тридцати. Хорошо хоть на дороге дважды встретились автозаправочные станции. Не будь их пришлось бы переходить на дрова, а это увеличило бы время пути, как минимум вдвое. На въезде в Нижний Бестях меня остановили инспекторы ГАИ и отправили на мойку. Автомобиль едва просматривался из-под налипшей на него глины, которую пришлось буквально отскребать с кузова. Не лучше выглядел и я сам.
В Якутск, а точнее в Нижний Бестях, который находится на правом берегу Лены я сумел попасть только двадцатого мая, затратив на дорогу от Иркутска почти полный месяц, и честно говоря, у меня пропало всякое желание, отправляться в Магадан именно сейчас, в самый разгар дождливого сезона. И честно говоря, я уже начал подумывать о том, что придется, наверное, продать свой автомобиль, и попытаться отправиться туда общественным транспортом. Каким? Ну, например, самолетом. А что мне в принципе остается? Железную дорогу дотянут сюда, еще только года через четыре-пять. Дожидаться зимы, морозы которой в этих местах доходят до минус шестидесяти и рисковать своей жизнью отправляясь по зимнику, как-то страшновато. Тем более, что подобного опыта у меня считай и нет.
От Якутска до Магадана 1967 километров пути. Причем трасса, ничуть не лучше той, по которой я едва сумел добраться до Якутска. Буквально при этом изнасиловав и себя и свою машину, практически до изнеможения. Даже если я каким-то образом доберусь на ней до Магадана, останется только избавиться от нее сбросив в металлолом. Просто нет никакого смысла беречь ее и дальше. Мне кажется, гораздо правильнее, было бы ее продать, и отправиться в тот же Петропавловск-Камчатский самолетом. Рассуждая таким образом, я прикинул все за и против этого. И получалось, что даже если я и доберусь на ней до Уэлена, как предполагал ранее, то там от нее уже ничего не останется. И переправлять именно ее на другой берег теряет всякий смысл. Одним словом, по всему выходило, что от нее надо избавляться.
И поэтому, первое, что я сделал, так это, подсчитал все средства, которые у меня имелись на сегодняшний день, и прикинул, как всем этим распорядиться. Из пятнадцати тысяч рублей, что у меня оставались после приобретения мотоцикла для Евгения, я истратил почти пять. Ну да, вот так и попадают лохи на бабки, когда заводят себе случайных подруг, которые вначале вытягивают из них все соки, а после уходят к другим, более обеспеченным людям, чтобы продолжить это там с новыми силами. Получается, что только на Сашкины наряды у меня ушло больше трех тысяч рублей. Сейчас из наличности, было чуть больше десяти. Правда у меня имелся еще автомобиль, который если не очень торопиться, и слегка подремонтировав можно продать тысяч за пятнадцать, вернув себе большую часть его стоимости.
Имелось еще и почти десять килограммов золотого песка, который нужно было еще как-то умудриться протащить в самолет. Одним словом, проблем было выше крыши, и как их решать было пока не очень понятно. Но с другой стороны, я определился с главным, машину, придется продать, смысла тащить ее в Петропавловск-Камчатский и дальше на север, не было никакого.
Искать для себя работу в Якутске, я не стал. По-быстрому не особенно задумываясь об удобствах и затратах, снял небольшой частный домик на окраине Якутска. Единственным достоинством строения, было наличие старого продавленного дивана, электричества и газовой плиты. Сам домик скорее представлял собой летнюю кухню, но тем не менее, оказался достаточно теплым. И находился на приусадебном участке, куда можно было загнать автомобиль. Большего от него и не требовалось.
На участке росло несколько деревьев непонятной принадлежности и имелся довольно большой парник, правда им похоже не пользовались, как минимум пару лет, и полиэтиленовая пленка местами была изорвана в клочья. По словам соседей, здесь когда-то жила одинокая бабулька, которая за всем этим ухаживала, а детям этот участок оказался уже без надобности. Хотя время от времени, здесь кто-то и появлялся. Огородов тут не было ни у кого — вечная мерзлота, хотя по словам местных какая-то неправильная, не помню точного термина. Здесь просто ничего не растет, кроме травы и деревьев. Да и деревья в основном не плодовые. Если есть желание что-то выращивать, ставят парник, к котором можно вырастить при желании даже помидоры. Впрочем, чаще ограничиваются обычной зеленью. Укроп, петрушка, иногда морковь или кабачки.
Мне, по сути, требовалось только место, чтобы привести в относительный порядок свой автомобиль, продать его и отправиться дальше в Петропавловск-Камчатский. Самое многое я рассчитывал задержаться здесь на недельку-две, очень надеясь на то, что за это время успею подшаманить машину, и найти на нее достойного покупателя. Заодно пробежался и по магазинам, подбирая для себя нужные вещи и самое главное чемоданы, или что-то еще, куда можно было бы все эти вещи сложить. Наведался и в местный аэропорт, чтобы узнать, куда я смогу отправиться. Среди маршрутов присутствовал и Петропавловск-Камчатский, что меня очень обрадовало. Но, что обрадовало еще больше, ни о каких металл-детекторах здесь пока еще не знали. Специально смотрел, как люди отправляются на посадку в самолет. Просто предъявляют билеты, переходят в зал ожидания, который собственно выделен переносными ограждениями, где самостоятельно привязывают к их ручкам своих чемоданов, выданные талоны, и складывают чемоданы на тележки, в которых их доставляют к нужному рейсу. Простенько и со вкусом. Другими словами, за золото можно не беспокоиться. Если конечно не затеряется чемодан.
Как оказалось, единственное требование, касалось оружия. Мой карабин, должен был быть разряжен, и уложен в специальный деревянный кофр, который работника аэропорта опечатывали перед вылетом. Тоже самое, касалось и боеприпасов. Правда последние, можно было отправлять багажом, но опять же в специальном ящичке. Решив сильно не рисковать, да и по большому счету, надобность в пистолете отпала, тщательно протер его от отпечатков своих пальцев и выбросил в помойный бак на одной из дальних улиц.
Вещей за время пути скопилось два чемодана и рюкзак. При этом овчинный полушубок, все время лежавший в салоне газона, я надевал иногда даже сейчас, когда, казалось бы, за окном бушевало лето. Но температура хоть иногда и поднималась до плюс двадцати, но в основном покоилась на отметке в пять-семь градусов тепла. А стоило пойти дождю, как становилось еще холоднее.
На третий день моего здесь пребывания, меня посетили работники милиции. Нашелся видимо доброжелатель, донесший мысль о том, что поселился этакий бездельник, нигде не работает, только по магазинам шляется и отдыхает, на солнышке. Но все быстро прояснилось, когда показал направление на работу в Петропавловск, объяснил причину задержки здесь, тем что по неопытности выбрал не тот маршрут, и теперь вот хочу продать машину, после чего сразу же отправлюсь дальше.
Автомобиль, произвел на ментов, неизгладимое впечатление. Особенно после того, как я показал все нюансы. То есть хоть машина и числилась, как выпущенная 1959 году, но рама, трансмиссия, и двигатель были уже от 1972 года выпуска и младше, то есть если не считать кузова, на котором при всем желании не смогли найти ни единого ржавого пятна, автомобилю было от силы пять лет, что сразу же в разы поднимало его стоимость. А когда показал встроенный газогенератор, который фактически увеличивал радиус использования автомобиля до бесконечности, за счет того, что в округе было сколько угодно леса, и дал в придачу к автомобилю, новенькую бензопилу, и компрессор, только потому что тащить все это в Петропавловск, не имело никакого смысла, то начальник местного ГАИ, тут же ни мгновения не сомневаясь приобрел у меня газон за пятнадцать тысяч рублей. И это я еще продешевил, вполне можно было задрать цену и выше. Но решил не наглеть. Тем более, что эта цена меня вполне устраивала.
И уже на третий день после продажи, я отправился в местный аэропорт, и предъявив заранее приобретенный билет вылетел в Петропавловск-Камчатский.
Глава 14
14
Камчатка приняла меня неласково. Моросящий холодный дождь, едва я успел сойти с трапа самолета, только усилился, отчего головная боль, навязанная шумом двигателей, возле которых мне пришлось сидеть всю дорогу, колола виски так сильно, что настроение упало еще ниже. На выдаче багажа, какая-то тетка устроила скандал из-за того, что ей помяли бумажную коробку, в которой она перевозила фарфоровый сервиз, и до нее никак не могло дойти, что она сама виновата в том, что сдала его в багаж, а не взяла в самолет ручной кладью. Вдобавок ко всему, таксист начал драть цену, доказывая мне, что Петропавловский Судоремонтный Завод, находится чуть ли не на другом стороне залива, и потому чтобы добраться до него нужно заплатить, как минимум два счетчика. Послав его лесом, подхватил чемоданы, и перешел к другому таксисту, который без лишних слов довез меня до места по счетчику, за что я заплатил всего два с полтиной. В отделе кадров тоже смотрели на меня, как на чудное чудо, и долго листали свои талмуды, не зная, что со мной делать. На вопрос, в чем проблема? Ответили, что запрос на данную вакансию подавался полтора года назад, и она давно закрыта, прибывшим с материка специалистом.
— А что, никаких других вакансий не имеется?
— Вакансия механика-дизелиста имеется, но судя по вашему контракту, вы рассчитывали работать здесь в столице, а открытая вакансия находится в Усть-Камчатске, в шестистах километрах севернее Петропавловска.
— А в чем проблемы? Там ниже зарплата, трудности с жильем?
— Как раз с этим, нет никаких проблем. Заработная плата, даже выше, чем на головном заводе, из-за районных надбавок, и начинается, от двухсот пятидесяти рублей в месяц. Через полгода работы, начинают начисляться надбавки по десять процентов, каждые полгода, до шестидесяти процентов всего, а затем по десять процентов ежегодно до достижения восьмидесяти процентного порога. К этому нужно прибавить премию по итогам года, и за выслугу лет. С жильем, все гораздо проще, сразу же по прибытию, вам будет предоставлена служебная квартира. Вы женаты?
— Нет, к счастью.
— Значит однокомнатная квартира будет в вашем полном распоряжении. Чаще всего, работники завода используют служебную мебель, но если есть желание, можно приобрести и свою.
— Вы, что-то так расписываете, что у меня возникают некоторые сомнения в правдивости, ваших слов. Если все так прекрасно, почему люди не хотят туда ехать?
— Усть-Камчатск, даже не город, а поселок городского типа. Там конечно имеется несколько школ, детский сад, дом культуры, библиотека и поликлиника, но молодежь обычно стремиться устроиться в большие города, а там, все-таки несколько скучновато. И потом, скажу по секрету, проблема еще в том что рядом с поселком, находятся два действующих вулкана, а сам поселок расположен в Цунами-опасной зоне, и в пятидесятых годах уже происходила эта беда.
— А теперь, вы стараетесь меня отговорить от этого шага.
— Вы спросили, я ответила. Честно говоря, я сама недавно перебралась оттуда в Петропавловск, поэтому прекрасно знаю ту обстановку.
— А как туда добраться?
— С этим проще, из Елизова туда два раза в сутки летает самолет Ил-18. Если вы согласитесь на трудоустройство, то рейс будет оплачен предприятием.
— А можно сделать насколько иначе?
— Например?
— В принципе, меня тот завод устраивает, но хотелось бы вначале убедиться в том, что все, что вы мне рассказали соответствует истине. Поэтому вы сейчас, выписываете мне направление на судоремонтный завод в тот поселок, и я отправлюсь туда. За свой счет. И если все, что вы мне рассказывали, оказывается правдой, то есть мне будет предоставлено жилье, указанная вами зарплата, и меня все устроит, то я принимаю ваше предложение и остаюсь там жить и работать. Если, чего-то из обещанного вами не будет, то я возвращаюсь обратно, и вы в одностороннем порядке разрываете со мной контракт. И я оказываюсь свободным от взятых обязательств, и ищу работу уже самостоятельно, либо на вашем предприятии, либо где-то еще.
— В принципе, лично я не против, но мне нужно посоветоваться с руководством.
С этими словами, женщина, предложила мне подождать решение в коридоре, и выпроводив меня из кабинета, отправилась к начальству. Пятнадцать минут, проведенных в коридоре, для меня тоже не пропали даром. Здесь по стенам, как это было принято сейчас, висело множество стендов с наглядной агитацией. Например, из нее я узнал, что судоремонтный завод, обслуживает не только Камчатский полуостров, но и все Тихоокеанское побережье до Берингова моря включительно, захватывая тем самым и Чукотский автономный округ. А еще оказалось, что не сказать, чтобы часто, но скорее всего иногда случаются командировки на крайний север, для производства ремонта, на месте. Видимо так выгоднее, чем буксировать судно сюда, а затем отправлять его обратно.
Прямо об этом не говорилось, но зато была заметка о том, как работники именно того завода, в который я направляюсь, в короткие сроки отремонтировали и дали вторую жизни, рыболовецкому сейнеру, базирующемуся в поселке Лаврения, или, например, запустили дизельную электростанцию в рыбацком поселке Инурмино, которые как мне было известно находятся совсем недалеко от того места куда я стремился попасть. Так что шанс оказаться в нужном месте у меня был, причем оказаться там совсем ненадолго, все таки, одно дело устраивать свою жизнь в городе, пусть таком небольшом как Усть-Камчатск, и другое дело в поселке, где всего на всего, тридцать-сорок домов, и вечная зима.
В итоге, все вышло следующим образом. Учитывая, то что отдел кадров находится именно здесь, я написал заявление, и оставил в отделе кадров, свою трудовую книжку, у меня были сняты копии всех остальных документов. После чего мне было выписано направление на завод в Усть-Камчатске, куда я должен был прибыть не позднее послезавтрашнего дня. И если меня там все устроит, то местное начальство созвонится с руководством головного предприятия, и меня оформят на работу. Если же нет, то я просто возвращаюсь обратно, и мы расстаемся. В принципе, завод ничего не терял, даже переезд к месту работы, я решил сделать за свой счет. Наверное, поэтому с моим предложением и согласились.
Конечно Усть-Камчатск, оказался еще той дырой. Унылый, разбросанный по нескольким островам в устье реки Камчатка, поселок. Причем добраться до завода оказалось целой проблемой. Аэропорт находился в поселке Крутоберегово, откуда ходил древний автобус на базе Газ-51, которого вначале пришлось ждать около получаса, исполняя чечетку возле остановки, с десятком таких же бедолаг как я сам. Работники местного аэропорта, приняв наш самолет, объявили, что больше рейсов на сегодняшний день не ожидается, и потому выгнав всех на улицу, закрыли здание аэропорта на замок. и разбежались по домам. Затем он примерно столько же времени простоял в отстойнике, выдерживая график и ожидая пассажиров, и наконец скрежеща всеми своими сочленениями и готовый развалиться от любого неосторожного движения, хоть водителя, хоть пассажиров, преодолел пятнадцати километровый маршрут, и высадил меня на конечной, возле речной пристани. Рядом с консервным заводом.
Здесь находился небольшой катерок, который довольно быстро перевез нас на другой берег, причалив как раз у морского порта, возле которого и находился нужный мне судоремонтный завод. К моему удивлению, здесь было все совершенно иначе, нежели в Петропавловске. Похоже сюда позвонили, и предупредили о моем скором появлении, поэтому стоило только назваться, как меня сразу же провели по цехам, показали рабочее место, заодно устроив мне маленький экзамен, по знанию обязанностей и моей профессии, и похоже вполне удовлетворились моими ответами на вопросы. После чего мы дошли, до хозяйственного отдела, где в сопровождении начальницы, сели в заводской газ-69а, и отправились в жилой массив. Тетка проинформировала меня, что на данный момент имеются три свободные однокомнатные квартиры, и я могу выбрать любую понравившуюся.
— Мне лишь бы потеплее, и не слишком далеко от завода.
— Здесь все рядом, поселок небольшой. К тому же по нему ходит маршрутный автобус.
Обычный двухэтажный дом из толстого бруса, несколько похожий на барак. Два подъезда и по четыре квартиры на одной площадке. Довольно уютная квартира на первом этаже, жилой площадью около двенадцати квадратных метров, с небольшим коридором, теплым туалетом и крохотной сидячей ванной, примерно такой же, что была в гостинице Кемерово, и крохотной, около шести квадратных метров, кухонькой, мне в общем-то пришлась по вкусу. На кухне стояла электрическая плита с духовкой. Отопление было централизованным, и даже сейчас, несмотря на лето, батареи были достаточно горячи. В общем в квартире было тепло. Как сказала тетка, оказавшаяся моей тезкой, здесь выключают отопление не больше чем на декаду, для ремонта и опрессовки, выбирая самые теплые дни, когда температура перевалит за плюс десять градусов. А все остальное время оно в работе.
Зимы здесь довольно мягкие, редко температура падала ниже минус пятнадцати, за счет близости моря, и термальных вод, расположенных неподалеку. Лето, откровенно холодное, хотя и почти три месяца температура держалась в районе плюс десяти, изредка прибавляя еще пяток градусов. Правда ощущалось все это несколько иначе, из-за почти непрекращающегося ветра, но жить в общем было можно. Квартира, была основательно запущена, и потому еще во время осмотра, я решил, что обязательно сделаю хотя бы косметический ремонт. Деньги у меня были, и жалеть их я не видел смысла. Поэтому поговорив с Валерией Сергеевной, сразу предупредил ее, что собираюсь переклеить обои, и в общем навести некоторый порядок. В квартире имелся диван книжка, платяной шкаф, и стол с двумя стульями. На кухне помимо плиты стоял кухонный стол с полочками внутри, и выдвижной столешницей. Причем на всех предметах мебели были прибиты бирки с инвентарными номерами.
— Если все устраивает, вот ключи от квартиры. Постельное белье, на первое время, можно получить у нас на складе, но вообще жильцы чаще всего приобретают, что-то свое. С этим здесь проблем нет.
— Спасибо, у меня кое-что есть. Скажите, здесь есть мебельный магазин? Я бы не отказался еще от некоторых предметов мебели.
— Нет проблем, хоть всю поменяйте. Только если будете менять, ту, что сейчас находится здесь, нужно будет сдать на склад. Как соберетесь, сообщите мне, завод организует вывоз мебели самостоятельно.
Оставив вещи в квартире, я вновь доехал до заводика, подписал нужные документы, и договорился о том, что выйду на работу с понедельника, взяв два дня, плюс выходные на обустройство. Судя по тому, что это время мне предоставили без слов, должность, которую я собирался занять была очень необходима.
По поселку раскатывал городской автобус, примерно такой же, как и от аэропорта, хоть и выглядевший несколько по-новее. В первую очередь я зашел в местный гастроном, где закупил продукты на первое время, а после отправился обживаться на новом месте, где мне предстояло, согласно контракта, проработать целый год, прежде чем, я смогу его расторгнуть и заняться собственными делами. Впрочем, так далеко я пока не загадывал.
Придя, теперь уже домой, слегка перекусил, прикинул будущий объем работ, и решил прогуляться по городу, посмотреть, что из того что я задумал, вообще осуществимо. Оказалось, что все не так уж и страшно. В местном хозяйственном магазине, имелась и мебель, и строительные материалы, и в общем все, что нужно для жизни и ремонта. Конечно выбор был не слишком большой, но в принципе, то, что предлагалось меня, вполне устраивало. С мебелью, тоже был все в порядке. Среди предложенного увидел два невысоких шкафа, один из которых был остеклен, и являл собою сервант, второй с виду точно такой же был снабжен откидной крышкой и назывался секретером. Если поставить их рядом, получалось вполне уютненько. Платяной шкаф предложенный в магазине, ничем не отличался от того, что стоял в квартире, поэтому решил пока его не трогать. Диван все-таки решил поменять. Квартирный был основательно продавлен, и был готов развалиться в любой момент. Задав продавцу вопрос, услышал, что здесь, редко покупают мебель, предпочитая использовать служебную. По сути, здесь практически нет постоянных жителей. Точнее они есть, в основном из местных народностей, но у них свои понятия о том, как должна выглядеть домашняя обстановка. А остальные приезжают сюда скорее на заработки и остаются самое многое лет на пять.
Проблема еще состоит в том, что вывозить отсюда купленное на материк, слишком накладно, и дорого, и неудобно, и грозит тем, что до места в целости и сохранности, доедет далеко не все. Поэтому и предпочитают использовать служебную мебель, экономя таким образом деньги. А все, что необходима, приобретают уже на материке. Мне по сути экономить было незачем. Уже сейчас у меня имелось почти двадцать пять тысяч рублей, которых реши, я остаться в союзе, хватило бы и на любую квартиру, практически в любом городе, и на обстановку, и на многое другое. Я конечно собирался в ближайшее время связаться с Женькой, и переслать ему большую часть денег, но далеко не факт, что он их у меня согласится принять. И если произойдет именно так, то какой смысл мне экономить, если я хочу уйти за рубеж?
Кроме мебельного магазина, который был совмещен с хозяйственным, имелся еще и магазин «Спорттовары», в нем к своему удивлению, увидел новенький мотоцикл «ИЖ-Юпитер-3» с коляской. Всего за восемьсот пятьдесят рублей. Впрочем, поразмыслив, стало понятно, что по большому счету, автомобиль здесь просто никому не нужен. Мотоцикл, это другое дело на нем можно что-то привезти для дома, например, те же овощи по осени, съездить летом на рыбалку, или за грибами, если конечно они здесь растут. И этого вполне достаточно. Ездить тут по сути некуда. Весь маршрут того же поселкового автобуса, на котором я ради интереса прокатился, занимает около получаса, при этом он редко разгоняется выше тридцати километров в час, а останавливается, почти у каждого дома. А зимой тут хоть и обещают достаточно мягкие зимы, но по рассказам некоторых старожилов, бывает, что заносит снегом по самую крышу. Дорога до Петропавловска-Камчатского, теоретически имеет место, но практически ей никто не пользуется, потому, что это даже не направление. Вроде бы есть проект, который соединит Столицу края, с поселком, но когда это произойдет, никто не знает.
Хотя в поселке все же имелся личный транспорт. Например, директор завода, передвигается на служебной волге Газ-21. Точно такую же и не одну, видел у рыбзавода, на другом берегу. По слухам, завод построили совсем недавно, и он считается самым современным не только здесь, но и в союзе. Дороги по поселку вполне приличные. Во дворе дома, я же заметил, пару автомобилей. Но это скорее был служебный транспорт. Хотя пару раз по дороге довольно быстро пролетали те же Ижи и пару раз проехали на Уралах. Еще удивино наличие японского автокрана в местном порту. Подобную технику и на материке-то не часто встретишь, а тут захолустье и импортная техника. Как-то не вязалось это с реальностью.
И опять же, как мне кажется мотоцикл здесь пригодился бы. Вроде бы и ездить на нем холодновато, но все не пешком. В общем, об этом следует подумать. Пока познакомился с соседями. На площадке четыре квартиры, моя однокомнатная, рядом со мной двушка, а напротив две трехкомнатных. Они занимают как раз торцевую часть дома. Моя же втиснута как раз между двухкомнатной и трёхкомнатной квартирами, и потому достаточно теплая. Мало того, что имеется отопление, так еще и с обеих сторон находятся квартиры соседей. Единственная стена, с одним окном из комнаты, и окном поменьше из кухни, выходит на общий фасад. До пластиковых окон еще очень далеко, а установленные здесь, уже основательно рассохлись, и дует из-под них не по-детски.
В соседней двушке пожилая семья. Глава работает в автопарке, а его жена продавцом в гастрономе. Говорят, приехали на заработки, лет пятнадцать назад, да так и остались. Вначале жили с сыном, но тот уехал учиться в Петропавловск, да так и остался там. Сначала собирались к нему, потом решили, что здесь привычнее, и как-то уже сроднились с поселком. Уже как-то и привыкли, и друзей много, да и вообще, другой жизни по сути не знали. Сыну правда все же помогли и купили кооперативную квартиру в столице Камчатки. Теперь вот ждут прибавления семейства и надеются увидеть внуков. Глава семьи Семен Семеныч, только что не Горбунков, заядлый рыбак, Луаз-969, что я видел у подъезда принадлежит именно ему. Где он его достал, и как сумел притащить сюда я не спрашивал, хотя кто знает. Снабжение здесь по слухам всегда было очень хорошим. Возможно и с автомобилями проще чем на материке. Тем более с такими. Лососевых здесь за рыбу не считают, объелись до такой степени, что даже не смотрят в ее сторону. Говорят, местные коряки, кормят красной икрой ездовых собак. Впрочем, икра свободно продается в магазине, во всяком случае красная и стоит очень недорого, сам видел. Сам Семен Семеныч, предпочитает Амурского сазана, которого поди еще поймай, но по словам его жены еще ни разу пустым не возвращался.
В общем, не сказать, что подружились, все же разница в возрасте велика, но посидели, пропустили по рюмочке и добрые отношения наладили. Напротив, в трехкомнатной квартире муж с женой и две девочки четырнадцати и семнадцати лет. Коряки — местная народность. Мужчина профессиональный рыбак и пьяница, его жена работает санитаркой в местной больничке, при поликлинике, младшая дочь школьница, а старшая учится в местном профтехучилище, на пекаря. Но по словам соседей, если от кого-то из них и можно услышать доброе слово, только от младшей, и то по настроению. А так вращаются чисто в своей семье, и больше ни с кем не пытаются сблизиться. Во второй трешке живет семья преподавателей из местной школы, которая кстати находится буквально через дорогу. Глава семьи преподают историю, а его супруга Русский язык и литературу. У них сын и дочь двенадцати лет двойняшки. Друг от друга ни на шаг не отходят и вообще с самого рождения неразлучны. Вообще семья культурная, вежливая и с ними приятно пообщаться.
Телевидение здесь имеется. Но ловится только первый канал, и очень плохо. Мешают горы, и по словам некоторых «знающих» людей, местные действующие вулканы, которые якобы вносят помехи. Что удивительно, на радио это никак не отражается. Поймать можно с одинаковым успехом и Москву, и Петропавловск, и что удивительно Америку. Музыкальные передачи в диапазоне УКВ, вообще, хоть сразу на магнитофон, никаких помех. Некоторые так и делают, а после отправляют записи посылкой на большую землю, и говорят зарабатывают на этом неплохие деньги. Мне в первый же день, на свою «Ореанду» которую при продаже машины, оставил у себя, удалось поймать учебную программу английского языка. «Голос Америки» здесь почему-то не глушат. Хотя возможно это было из-за того, что до ближайшего острова США всего каких-то шестьсот километров. Да и таких радиостанций вещающих с той стороны, через чур много, всех не заткнешь. Сразу же записал передачу на одну из кассет, а после, доводил до ума свое произношение, вслух повторяя за ведущим, а после записывая свой голос на кассету, и сравнивая с записью преподавателя. Вообще-то, я и не бросал изучения, все это время, а теперь наткнувшись на эту обучающую программу, шлифовал свои знания. И скажу честно получается у меня, как мне кажется, очень неплохо.
В субботу, добежал до местного узла связи, и через заказ, удалось связаться с Женькой по телефону. Автомата здесь не имелось. Честно говоря, качество связи оставляло желать лучшего, и поэтому больше догадывался, что тот хотел до меня донести, чем слышал то, что он говорит. Наверняка, тоже самое касалось и его. В общем-то объяснить это было довольно легко. Операторы вначале связались с Петропавловском, затем скорее всего с материком, и только потом вышли на номер Топчихи, хотя, как мне кажется там были еще парочка промежуточных соединений. Приходилось, буквально орать в микрофон, чтобы братан, хоть что-то смог услышать. Но, так или иначе, немного пообщались, узнали о последних новостях, и обещали друг другу писать, по возможности. Ленка, все-таки, окрутила парня, и буквально неделю назад, они расписались, и вроде бы у нее уже третий месяц. Под это дело в части, где служит брат, выделили молодой семье двухкомнатную квартиру, в том же доме, только этажом ниже. Ну, что наскребли, по сусекам, тем и смогли обставить. Мотоцикл используется во всю, и на рыбалку, и для огорода, и везде. На мое предложение, прислать ему денег, он опять уперся как бык и пошел в отказ.
Я уже хотел было переслать деньги через Ленку, но решил, что этого делать не стоит. Мало ли как сложится их жизнь. А то, вот сам недавно одевал, обувал одну, а она шмыг и ускакала в неизвестном направлении. Что ей не хватало? Поэтому решил написать письмо, и в нем изложить все свои мысли по этому поводу. Рассказать об оставленном ему послании в погребе не решился, вдруг действительно все разговоры отсюда слушают, все-таки приграничная зона. Да и наверняка так и есть, ведь столько соединений. А вот в письме намек кину. Заодно решил никого не слушать и чуть позже письма, отправить денежный перевод, с таким расчетом, чтобы Женька вначале прочел мои мысли, а уж после получил перевод от меня. Кстати можно отправить и икорки. Свежая конечно не дойдет, а вот консервированная запросто. Тем более, что ее выпускают прямо здесь, на другом берегу. И молодой маме, она придется, как нельзя кстати.
Глава 15
Стоило мне появиться возле дома со связкой обоев, кистями и банкой краски, как соседи, увидев меня, тот же впряглись помогать. В итоге, я скорее исполнял роль снабженца бегая по магазинам, и покупая то, что от меня требовали. Юрка с Юлькой двойняшки из соседней квартиры, быстренько оборвали старые обои, пока я бегал до киоска «Союзпечати», а жена Семен Семеныча, варила клейстер. И тут же начали оклеивать стены газетами едва все оказалось готово. Николай Петрович, притащил откуда-то козлы, а его жена, тут же взгромоздилась на них, и занялась побелкой потолка. Уже через какой-то час, стены были оклеены газетами, а потолок сверкал свежей, чуть голубоватой побелкой. Поняв, что просто так все это не закончится я купил в гастрономе килограммов пять свинины, и десять бутылок водки. Вначале, хотел взять поменьше, но увидев, с какой скоростью она исчезает с прилавка, решил сделать некоторый запас. Двойняшкам купил несколько бутылок ситро, т большой торт на всех. Оказалось, что в поселке есть своя пекарня, которая печет хлеб и довольно приличные торты. Так что все было просто свежайшим.
Едва попытался заняться готовкой, как меня в очередной раз отправили в магазин, а все продукты, перехватила жена Семен Семеныча, сказав
— Чтобы ты в этом понимал в этом, парень.
Вскоре с кухни до меня начали долетать такие запахи, что я понял, как эта женщина была права. Вечером посидели совсем немного, разумеется слегка выпили, я особенно на это не налегал, понимая, что в любом случае не перепью профессионалов. Да и учитывая то, что мне на самом деле нет еще восемнадцати, хотя по документам я на два года старше, решил не злоупотреблять. Впрочем, сегодня никто и не напивался, особенно учитывая то, что уже на следующий день, в воскресение, меня просто грубо растолкали, усадили за стол, где накормили, и приказали не путаться под ногами, а лучше дойти до Валерии Сергеевны и договориться с ней о замене мебели. Еще вчера, я говорил об этом за столом, и поэтому решили, что тянуть? Тем более что Семен Семеныч уже решил вопрос с грузовиком, как раз отвезем на склад всю мебель, и откроется хозяйственный магазин.
— Да, как-то неудобно, все-таки выходной день. — Попробовал отказаться я.
— Все там нормально, здесь еще и не такое видали. Давай не спи!
Валерия Алексеевна, восприняла мое появление, как нечто само собой разумеющееся, только и сказав.
— Загружайте машину, я сейчас подойду.
Правда к моему появлению, грузовик был уже заполнен всей мебелью, что находилась в моей квартире. Вообще-то я собирался одежный шкаф не меня, но раз уж закинули, не сгружать же его обратно. Так что зашел в дом, взял деньги и только занял место в кузове, как машина тут же отправилась на склад. Разгрузившись там, на обратном пути заехали в магазин. Тут же не особенно церемонясь загрузили сервант с секретером, двухстворчатый шкаф, который как оказалось входил в комплект к первым двум шкафам. Сюда же в кузов встал кухонный стол с антресолями, и небольшой обеденный столик и четырьмя табуретами, на металлических ножках, все это называлось кухонным гарнитуром. Вначале подумал об обычном столе, но он по большому счету был мне не нужен, поэтому взял два мягких стула, которые продавались отдельно и довольно удобное кресло. Не было оставлено безо внимания и спальное место. Правда я вместо складного дивана предпочел софу, которая хоть и была несколько дороже, но зато была и гораздо ровнее чем тот же диван-книжка. Одним словом, на всю обстановку, я разом угрохал почти две с половиной тысячи рублей. И даже не представлял, куда я все это буду ставить, ведь до окончания ремонта было еще далеко.
Но как оказалось, что к нашему приезду, обои уже были оклеены, и хотя еще были несколько сыроваты, но это ничуть не помешало нам, установить мебель на свои места. Получалось, что пока мы мотались на склад, потом в магазин, женщины с обеих квартир, плюс их отпрыски дружно все завершили, и даже успели навести относительный порядок. Полы решили не красить. По словам одной из женщин, достойной краски сейчас в продаже нет, а сурик, что имеется в магазине, будет сохнуть дня три, и не факт, что нормально просохнет.
— Ты лучше, если еще остались деньги, на следующие выходные слетай в Петропавловск, и купи там палас, да и ковер на стену, тоже не помешает. И будет гораздо лучше и теплее, что ходить по голому полу.
— Деньги-то есть, но где там что искать.
— Ничего страшного ответила жена Семен Семеныча, мы как раз собирается к сыну, так что можем взять тебя с собой, и все покажем.
Я конечно же с радостью согласился. Вечером, отмечали новоселье. Вначале, посидели за столом, принесенным из учительской квартиры, раздвинули его, посчитали всех, кто должен занять места за столом, собрали все стулья и табуретки, и из-за практически её полного отсутствия у меня, посуду. Эмалированные миски и кружки, которыми я пользовался до сих пор, единогласно были признаны «некошерными» поэтому, использовались разве что на кухне, для размешивания салатов. А вся посуда была принесена от соседей. Ближе к вечеру, накрыли столы, плотненько поели, выпили, и запели. Ну действительно, какое может быть застолье без песен?
Наевшись, напевшись, решили, что нужно заняться чем-нибудь интеллектуальным. Лишняя посуда, тотчас была унесена на кухню, а на столе, появились карточки лото, в центре стола большое блюдо с горой мелочи по одной копейке, и Николай Петрович в роли ведущего. Было очень весело и как-то по-домашнему. Все шутили смеялись, а Николай Петрович, как мне казалось, объявлял номера бочонков еще до того момента, как успевал доставать их из мешка, и естественно всегда был в выигрыше. И одно это вызывало такую неподдельную радость у игроков, что смех не утихал ни на минуту. Позже меня просветили, что об этом знают все присутствующие, и старательно ждут, когда же он наконец ошибется. Просто до приезда сюда этот человек работал в обществе слепых, обучая их чтению с помощью азбуки Брайля, ну и естественно и сам научился многое различать просто на ощупь. А учитывая, что цифры на бочонках рельефные, понять, что они обозначают, мог только благодаря своим способностям.
Одним словом, было очень весело, и разошлись мы далеко за полночь. Слегка убрав со стола и помыв посуду, а о принесенной мебели никто и не вспоминал, все разошлись по своим квартирам. Разве, что, уходя подхватили по паре стульев, чтобы было на чем позавтракать с утра. Я, проводив всех гостей вышел на кухню, и закурил возле приоткрытой форточки. Честно говоря, даже не предполагал, что меня здесь встретят так добро. На какой-то момент, даже подумалось о том, что может стоит плюнуть на все и остаться здесь навсегда. Потом вспомнив о том, что может произойти в далеком будущем, отринул от себя эти мысли. Людей, живущих здесь было конечно жаль, но вряд ли мне бы кто-то поверил.
Хотя и эти места почти не затронула война в будущем, но тем не менее, здесь влачили весьма жалкое существование. Ведь несмотря на то, что в будущем на полуострове найдут и уголь, и газ, но снабжение все равно будет происходить большей частью с Большой Земли, на одной рыбе, которую поставляет море, здесь не выжить. А из-за близости к крайнему северу, здесь практически ничего не растет. Да, уже в начале двадцать первого века, здесь на полуострове поставят множество теплиц, используя для их обогрева геотермальные источники, но все равно, основное снабжение будет идти с материка. Поэтому оставаться здесь и надолго оседать, не имело никакого смысла. Но пока я здесь, следует поддерживать добрые отношения, это не вызывало у меня, никаких сомнений.
Приняв перед сном ванну, я залез в теплую постель, и моментально уснул, в последний момент вспомнив о том, что завтра нужно рано вставать и потому, поднявшись завел будильник на шесть утра, и теперь уже окончательно отрубился. Поднявшись с постели, едва зазвенел звонок, отправился в ванную где привел себя в порядок, и в очередной раз порадовался за то, как меня здесь хорошо приняли. Пока грел чайник, собрался на работу, приготовив с собой старую рабочую одежду, ту самую, что некогда взял в магазине у станции Пихтач. С тех пор как добрался до Женьки и приоделся, она так и лежала в чемодане. Еще только собирался поесть, как зашел сосед, сказав, что довезет меня до места. Позавтракав остатками от вчерашнего пиршества, которые похоже придется доедать именно мне и не один день. Собрал все в походный рюкзак и вышел из дома.
Автопарк Семена Семеныча, находился возле Судоремонтного завода, и поэтому я отправился на работу именно с ним. На работе, меня приняли хорошо. Оказалась, что взятая мною рабочая одежда в общем-то не особенно нужна, потому как здесь мне тут же выдали новый комплект, хотя и может пригодиться, в качестве подменки. Помимо обычного костюма, выдали теплую зимнюю куртку с цигейковым воротником, подняв которой можно было укрыться до самых ушей, теплую шапку ушанку, яловые сапоги, и нательное белье. При этом обещали, что уже к октябрю, то есть через каких-то четыре месяца мне дадут зимнюю рабочую одежду, в которую входят ватные штаны, телогрейка.
— … А, это тогда что? — удивленно я прервал завхоза указывая на выданную куртку.
— Это верхняя зимняя рабочая куртка. Телогрейка это тоже утепленная ватная стеганая куртка, но она без воротника и карманов, и поддевается под верхнюю куртку зимой. Поверьте, очень нужная вещь. Кроме того, будут выданы валенки, а если вас будут привлекать в командировки, то и меховые унты.
В общем наобещали довольно много. Пока же приняв то, что выдали, прошел в раздевалку, занял свободный деревянный шкафчик, переоделся в рабочую одежду, и повесив на шкафчик еще вчера приобретенный замок отправился в кабинет главного механика. И уже оттуда с мастером моего цеха на рабочее место.
Вообще, чаще всего, приходилось заниматься работой в чреве очередного судна, которому требовался ремонт дизеля. Это было, пожалуй, самым тяжелым в моей профессии. Даже сейчас, когда температура за бортом показывала плюс десять, а иногда и чуть выше, в трюме было холодно до такой степени, что коченели не только руки, но и ноги. Хотя если ремонт обещал затянуться на время, превышающее сутки, в трюм опускали обогреватель. Так называемую тепловую пушку, которая в общем-то в какой-то степени и спасала, от обморожения, но все равно приходилось работать в полной экипировке, то есть в ватной куртке, толстых перчатках, и обязательно теплом белье.
С другой стороны, платили за это действительно хорошо. Назначенный мне оклад, составлял двести пятьдесят рублей, это с учетом районного коэффициента. При этом уже через полгода работы, оклад должен был подняться еще рублей на двадцать, а через год соответственно на сорок. Если же я не сбегу от сюда в течении трех лет, то к концу этого времени моя ежемесячная зарплата, будет составлять триста семьдесят, а к концу пятилетки четыреста двадцать. И это чистый оклад, без премии. А мне уже в конце июня, за скорейший ввод в эксплуатацию рыбачьего сейнера «Конкретный» дали пятьдесят рублей премии. Здесь с этим хорошо. Если видят, что человек, не пьет, работает. И знает свое дело, кормят его не лозунгами, что довольно часто происходит на большой земле, а материальными поощрениями.
В Петропавловск, я так и не попал. Но все же сумел договориться, и просто дал денег свои соседям, предложив им выбрать что-то на свой вкус. Мне по большому счету было абсолютно все равно, что будет висеть у меня на стене, или лежать под ногами, главное, чтобы было тепло. Ковры здесь принято именно вешать на стену, а не бросать на пол. С другой стороны, это может и правильно, одно дело, когда спишь возле ковра, и совсем другое, возле голой стены. И хотя на моей софе, до стены не дотянешься при всем желании, потому как спинка не убирается, все равно смотрится ковер на стене гораздо лучше, чем простые обои.
На пол палас не купили, по причине его отсутствия, зато взяли длинную ковровую дорожку полутораметровой ширины, которую разрезали на четыре части. Две части сшив между собой я постелил в зале, еще один кусок занял место в коридоре, и один на кухне, получилось очень даже уютненько и приятно ногам. На местном рынке, купил две пары тапочек из оленьей шкуры с коротким мехом внутрь, получилось очень удобно и тепло ногам. На окна повесил шторы, постаравшись подобрать в тон обоям. Потом долго думал, как же мне заделать щели на окнах, пока на работе не посоветовали простой и надежный способ.
В заводской литейке, мне насыпали пакет маршалита — тонко измельченного, буквально до состояния муки, кварцевого песка. И дали бутылку жидкого стекла, которое по сути есть ничто иное, как канцелярский клей. Дома я развел маршалит жидким стеклом, получив вязкую тестообразную массу, и промазал ею все щели, между стеклами и рамой, используя этот состав вместо штапиков, от которых не было никакого толку. Замазка на жидком стекле схватилась довольно быстро, и по уверениям того, кто мне это посоветовал, отодрать ее от стекла или дерева будет ну очень сложно. Отдирать я ее не собирался, наоборот сверху еще и прошелся краской. А затем закрыв внешнюю раму, прошелся этой замазкой еще и по щелям между рамой и подрамником. Может после все это и будет довольно сложно открыть, но зато в квартире сразу же стало заметно теплее, хотя бы из-за того, что не дуло с улицы.
Тоже самое проделал и с кухонным окном, решив, что при необходимости, наружную раму можно покрасить и с улицы, тем более, что живу на первом этаже, и изнутри, не открывая ее, но зато, теперь хоть здесь я обеспечу себе больший комфорт чем раньше. А лето здесь не такое жаркое, чтобы держать окна на распашку, хватает и форточки. Чуть позже, тоже самое проделал и досками пола. Оказывается, на стыке досок и стены, тоже заметно поддувало, но после тщательно промазки всех щелей стало значительно теплее. Одним словом, к зиме, я вскоре был готов. Даже соседи удивлялись тому, что моя квартирка, оказалась гораздо теплее чем у них. Правда до зимы, было еще далеко.
В начале августа, купил себе резиновую лодку «Орион-8», и мотор для нее. Вообще-то по паспорту допускался мотор не более восьми лошадей, но такого в продаже не обнаружилось, поэтому взял «Ветерок-12» на двенадцать лошадиных сил. Разница в весе, была всего в один килограмм в большую сторону. Разница небольшая, зато примерный замер скорости, показал, что моя лодка дает не двадцать четыре, а все тридцать километров в час, за счет более крупного винта. При этом Семен Семеныч, посоветовал мне обратиться к одному знающему товарищу, который мог достать и более скоростной вариант винта. Во всяком случае, лодка самого Семеныча обгоняла мою, как стоячую, хотя была вдвое больше моей, но мотор был тот же самый «Ветерок-12». Вообще-то это именно он совратил меня на рыбалку, но я в общем-то и не жалел об этом, предполагая, что лодка мне может пригодиться и в дальнейшем. Тем более, что примерно за полторы недели до этого, пришлось отправиться в первую командировку в поселок Кострома.
Говорят, когда-то еще в начале века, возле этой косы, потерпел крушение пароход «Кострома». Спасти его не удалось, но какими-то путями его все же вытащили на берег, и из его частей, построили первую начальную школу для жителей поселка. Тогда поселок носил другое название, но довольно скоро был переименован по названию этого парохода. Причем не только сам поселок, но и мыс, возле которого тот потерпел крушение, так на Камчатке появилась Кострома. Как оказалось, наш завод специализируется на мелком речном и морском транспорте. То есть занимается ремонтом и обслуживанием сейнеров, траулеров, катеров, и прочих мелких суденышек, разбросанных по берегам полуострова Камчатка и Чукотскому побережью, до самого Берингова пролива, принадлежащих рыболовецким колхозам. Все, что больше, то есть плавучие рыбо-перерабатывающие заводы, плавбазы, разделочные китобойные суда, теплоходы снабжения, пассажирские суда и прочее, это прерогатива Судостроительного и ремонтного заводов Петропавловска-Камчатского. А мелочь вся наша.
Вообще-то если что-то серьезное, то судно, как правило тащат на завод и ремонтируют там. А что по мелочи, или скажем «гарантийное обслуживание» — хотя такого понятия сейчас как бы и не существует, но зато имеются такие понятия как ТО-2 и ТО-3, делается на местах. Вот как раз в середине июля и образовалась такая командировка в Кострому. Инструмент, для проведения работ находился на специальном ремонтном судне, на котором мы и отправлялись в подобные поездки, если было недалеко. В других случаях, как меня просветили, организовывали специальный авиарейс, но это если была нужда отправиться на Анадырь, Лаврентия, или в Бухту Провидения. Просто пока доплывешь на ремонтном катере, уже и зима настанет, хоть назад возвращайся. На этот раз было рядышком, но стоило мне подняться на борт, как начальник на меня посмотрел, как на сказочного зверя.
— А, ты что же на рыбалку не собираешься? Или бухать в свободное время собрался?
— Какая рыбалка? Мы же вроде на ТО-2, собрались? — Удивленно воскликнул я
— Вы, что блин, не предупредили парня? — Взвился мастер, на остальных работяг.
Как оказалось, подобные командировки, являются, как своего рода дополнительным заработком для бригады, так и внеплановым отпуском. То есть командировка, как правило оформляется из расчета обслуживания одного судна в сутки. Так как в рыболовецких колхозах как правило имеются от восьми до десяти, иногда и больше маломерных судов, то и командировка соответственно выписывается по их количеству, плюс три-четыре дня, на непредвиденные случаи. Чаще всего этих непредвиденных случаев не происходит, и эти дни оказываются свободными. Если вернуться раньше, то есть вероятность, что в следующий раз такого резерва не добут. Да и в деньгах тоже теряешь довольно много. Поэтому запасаются рыболовными снастями, кто-то берет охотничье снаряжение, в общем развлекаются как могут.
По приезду, бригада набрасывается всем скопом на имеющиеся суда, проводит необходимые регламентные работы, а оставшееся время, посвящается рыбалке или охоте. Ничем другим в подобных поселениях заняться нельзя. Зато благодаря этом, обратно все возвращаются и с уловом, и с мясом, шкурками убитых лис, волков, а порой и медведей. В общем как повезет. А еще учитывая, что суточные командировочные оценивают здесь порой до двадцати рублей в зависимости от места, куда направляешься, еще и дополнительными деньгами. Потому что как правило все ночуют на собственном пароходике, хотя чеки исправно отмечают в местных гостевых домах, а питание принимающая сторона, обычно обеспечивает бесплатно.
Меня об этом, как-то забыли предупредить, поэтому первый свой рейс, я или сидел в каюте на ремонтном судне, слушал музыку, занимался английским, или просто бродил по берегу или поселку. Просто капитан торопил всех с погрузкой поэтому сбегать до дома и прихватить карабин, не получилось.
Вообще, отношение с парнями на работе, да и с соседями складывались очень хорошо, к тому же, тщательно распланировав свои дальнейшие действия, я понял, что мне для перехода на другой берег требуется попасть в Уэлен, именно в августе. В этом году я попал туда в командировку в ноябре, и хотя переход даже не планировал, зато узнал большинство местных нюансов, и решил, что этот вариант перехода, мне вполне подойдет. Но торопиться не буду. В июле в тех местах еще встречаются плавучие льды, что может представлять для меня большую опасность, а вот начиная со второй недели августа и примерно до середины сентября, именно то время, когда можно совершить почти безболезненный переход. В этом году думать об этом уже поздновато, и я решил задержаться здесь еще на годик. В принципе зимой теоретически можно перейти Берингов пролив и пешком. То, что я раньше планировал сделать это на автомобиле, оказалось практически невозможно. Дело в том, что там находится теплое течение, и хотя пролив в этих местах и порывается льдом, но лед не ровный, как скажем на Байкале, а сильно торосистый. К тому же местами встречаются небольшие промоины, присыпанные снегом и тонким ледком, угодить в которые проще простого. Еще идя пешком, есть какая-то надежда уцелеть, прощупывая перед собой путь, а на машине точно проехать невозможно. Одним словом, то, что я продал свой газон говорит о том, что поступил совершенно правильно.
В конце апреля, начале мая следующего года, у меня будет законный отпуск, который сейчас дают через одиннадцать месяцев с момента трудоустройства. Причем, с учетом работы на крайнем севере, отпуск будет сорок дней, то есть двенадцать дополнительных. И мне очень хочется съездить к другу. Ведь это будет последняя встреча с ним. Может это и несколько сентиментально с моей стороны, но таково мое желание.
Глава 16
16
Год, который я отводил на завершение всех дел, и подготовку к переходу, пролетел, как один день. Казалось, совсем недавно справлял новоселье, в только что полученной квартире, а вот уже и закончилась зима, а я собрался в отпуск. Вообще-то здесь чаще всего копят свои отпускные, то есть не берут отпуск в течении двух, трех лет, а после стазу уезжают на несколько месяцев. И чаще всего, куда-то в теплые края, на море. Не понимаю, что им своего было моря мало, с другой стороны, там все же тепло, а иногда этого тепла, действительно очень не хватает. Особенно часто, об этом вспоминаешь, находясь в трюме какого-нибудь суденышка, полузамерзшими пальцами разбирая очередной заклинивший судовой дизель. И хотя на тебя как минимум с двух сторон дуют тепловые пушки, сбоку стоит раскаленный козел с малиновой спиралью, да и сам ты одет, как та капуста, в сотню одежек все равно в трюме очень холодно. Причем настолько, что на внешних стенах появляется изморозь. Из-за этого, казалось бы, пустяковый ремонт, который в нормальных условиях можно сделать максимум за пару дней, здесь растягивается на неделю, а то и больше. Все это понимают, но увы, сделать ничего не могут.
Вначале, хотели было сделать сухой док, для подобных ремонтов. Это было бы действительно замечательно. Ну а что завел суденышко в шлюз, откачал воду, накрыл его сверху крышкой, и работай в свое удовольствие. И подлезть можно куда угодно, и тепло обеспечить гораздо проще. Увы, начальство все решило по-своему. Вместо того, чтобы делать сухой док в Усть-Камчатске, начальство решило перевести судоремонтный завод в Петропавловск. Якобы там простаивают мощности, а здесь не так уж и много работы, чтобы держать специалистов.
Правда и там, не все гладко, и потому, еще как минимум года два, а то и больше, все останется как есть, а после, здесь будет только порт, где будут принимать суда с рыбой. Все же местный рыбоконсервный завод, считается флагманом советского хозяйства по переработке рыбы, и имеет союзное значение. Мне по большому счету все равно. Переезжать в Петропавловск я не собираюсь. Сейчас съезжу в гости к другу, а после приезда буду подгадывать время так, чтобы к августу оказаться в нужном месте. Что в общем-то не так уж и сложно, особенно если у тебя имеются хорошие знакомые на местах. А у меня, такой знакомый здесь уже появился.
У Женьки в ноябре родилась девочка, которую назвали Катей. Я как раз успел подгадать с посылкой и отправил счастливым родителям продуктовый набор, состоящий в основном из консервированной продукции местного завода. Хотел было отправить что-то свежее, но меня предупредили, что скорее всего, на выходе, получится, что-то мягко сказать неудобоваримое. Посылку или бандероль, на советской почте никогда не жалели, хоть всю изрисуй рюмочками, обозначающими хрупкость. Наоборот будут бросать с еще большей ожесточенностью.
Поэтому, если есть желание отправить ту же красную икру, то лучше всего, ее везти самостоятельно. Тогда есть хоть какая-то надежда, что довезешь. Поэтому пришлось ограничиться консервированной продукцией. Ну, а для надежности, переложил банки в посылке двумя лисьими шкурками, взятыми лично мною на охоте, и обработанные по старым корякским рецептам, без какой-либо химии.
В ответ получил возмущенное письмо от Женьки, где он в возмущенных выражениях сетовал на то, что я потратил так много денег, чтобы отправить ему десяток банок зернистой красной икры, рагу лососевых, нерку, горбушу. О шкурках даже не вспоминал, но зато клялся вернуть мне все до копеечки или же прекратить со мною всякое общение. В ответ в следующем письме, послал ему фотографию из местного магазина, с ценами на эту продукцию, и очень качественную фотографию, где ясно видно, как ездовые собаки поедают из мисок красную икру, за которую Женька, чуть было не поднял скандала. И почти сразу же получил ответ от его жены, в котором она просила не слушать этого чудака, который ничего не понимает, и даже не помнит пословицы, о том, что «За морем телушка — полушка» Тем более сейчас, когда сама посылка стоит сущие копейки. И то, что в Алтайском крае действительно очень дорого, на Камчатке может быть совсем наоборот.
Поэтому сейчас, отправляясь в Топчиху, загружался не вещами, а скорее копченой рыбой, икрой, и добытыми на охоте шкурками. И хотя, от моего багажа, ощутимо пованивало копченостями, я был такой далеко не единственный. Заранее отправленная телеграмма, позволила Женьке организовать транспорт, и встретить меня прямо в аэропорту Новосибирска, куда приземлился самолет. И соответственно сохранить, большую часть перевозимого груза. Большую потому, что за все это пришлось расплачиваться не деньгами, а именно продуктами, привезенными с Камчатки. А к ним тянулись не только знакомые и друзья, а буквально все, кто мог каким-то образом иметь с ними дело. Однажды чуть не дошло до скандала, когда прямо на глазах пассажиров, один из грузчиков доставивших от самолета тележку с вещами до места выдачи, внаглую попытался умыкнуть один из чемоданов, кого-то из пассажиров, от которого исходили ароматы с копченостями.
Впрочем, привез я не одну рыбку, и баночку икры, а целых четыре довольно увесистых баула, похожих на те, с которыми лет через двадцать в Турцию и Китай потянутся челночники. Правда в отличии от них, мои баулы были забиты разного рода копченой и вяленой рыбой, несколькими сортами красной икры, и прочими деликатесами севера. А уж огромная выделанная медвежья шкура, в качестве прикроватного коврика, для девочки Кати, и парочка песцовых шкурок на воротник, заставили Ленку, схватиться за сердце, а Женькину тещу, попенять своей дочери, что та выбрала себе не того суженого.
Одним словом, рады были все, хотя Женька вначале вроде бы и морщился, указывая на дорогие подарки. Ну тут уж я не выдержал, и объяснил другу, что должен ему по жизни. И за то, как он защищал меня в детском доме, и за решение проблемы с документами, и вообще за все на свете. Одним словом, он слегка примолк хотя и не слишком успокоился.
Чуть позже, у нас состоялся с ним разговор, касающийся моих дальнейших планов.
— Зачем тебе это нужно, Валер? У тебя сейчас нормальная жизнь, квартира, работа. Зачем искать себе на задницу приключения и нарушать закон? Ведь если тебя поймают на переходе границы, это однозначно тюрьма. При этом наверняка пробьют твои отпечатки, и сразу же вспомнят все твои грехи. Разве не так?
— Все так, Жень. Но вспомни то, о чем мы говорили чуть больше года назад. Ты сам сказал, что мне нравится бродяжничество. Я бы назвал это другим словом — Путешествия. Я просто хочу повидать мир, а не сидеть в строго отведенных границах, где, как когда-то говорили: «Шаг влево, шаг вправо, и бег на месте — попытка побега, Прыжок вверх — попытка улететь. Влечет за собой расстрел без предупреждения».
— Это где же ты такое слышал?
— Я не слышал, а вот старики рассказывали. Ты думаешь на Камчатке живут только местные Коряки и Чукчи, и такие как я, которые желают просто заработать и уехать в теплые края? Как бы не так. Там много стариков, которые провели большую часть жизни отдавая ее Сталинским лагерям, и им просто некуда ехать.
— И ты всему этому веришь⁈ Да там большей частью брехня!
— Нет, Жень. Брехня здесь. Вот ответь, почему во всем мире люди могут свободно путешествовать по всему миру, а мы видим этот мир, только глазами Сенкевича и Дроздова. Чем мы хуже тех же негров.
— Негры, угнетенная раса, ты же слышал, что о них говорят по телевизору, да и в школе не однажды об этом говорили.
— Жень, если они, такие угнетенные, зачем они держатся за ту же Америку? Что мешает им перейти границу, и жить в свободной стране победившего Социализма?
— Ну, может их оттуда не выпускают?
— Как бы не так. Вспомни, как американцы пытались избавиться от них, купив целую страну на Африканском побережье — Либерию. При этом большая часть отправленных туда, вернулись обратно. Не поехали в Советский Союз, в любую из социалистических стран, а все помчались обратно в США. Почему, из союза, почти каждый год, кто-то старается сбежать за границу, а сюда, никто не хочет ехать?
— Кто это старается, ни разу не слышал ни о чем подобном.
— Ну так включи «ВВС» или «Голос Америки» и послушай.
— И ты веришь вражеской пропаганде?
— Хорошо, пусть все это будет враньем, хотя все как раз наоборот. Но почему та же радиостанция «Маяк» ни разу не сообщила в эфир о том, что угнетенные негры США, мечтают выбрать для проживания СССР? Почему даже не попытались? Тот то же! Поверь, пройдет каких-то двадцать лет, даже меньше, и об этом будут говорить из каждого утюга. И не только об этом.
— С чего ты взял. Этого просто не может быть.
— Может Жень. Вспомнишь мои слова. А если доживу, обязательно пришлю тебе весточку. Я просто уверен, что здесь в Топчихе, ничего не изменится. И если ты сам этого не захочешь, будешь продолжать жить именно здесь. И потому не удивляйся, когда однажды получишь письмецо от старого товарища, откуда-нибудь с другого конца света. Скажем из Аргентины. Как на это смотришь? Приедешь ко мне в гости, если позову.
— Да, кто же меня отсюда выпустит?
— Вот видишь, ты и сам понимаешь, что это тюрьма. Пусть большая, кажущаяся свободной, но по своей сути не отличающаяся от обычной тюрьмы. Хочешь докажу, что я прав? Вот к примеру, от Топчихи до Монгольской границы чуть больше трехсот километров. Мотоцикл у тебя есть, сел бы как-нибудь, да съездил, просто так, ради интереса. Монголы кстати прекрасно выделывают кожу и шьют отличные кожаные куртки. Там они наверняка дешевле, чем здесь.
— Туда пропуск нужен, в приграничную зону без пропуска не пускают.
— Вот именно, даже туда где живу я, тебе проезд закрыт. А почему? Ладно ты прапорщик, может знаешь какие-то военные секреты. Например мощность двигателя ржавого ГАЗ-69, или количество Т-34 оставшихся с войны, и доживающих свой век, ржавея на полях возле этого поселка. Допускаю, что подобное является страшной военной тайной. А вот такому как я, почему не разрешено? Что я могу знать? Какого цвета трусы носит Леонид Ильич?
Женька рассмеялся.
— Вот ты смеешься. А на деле, выходит так, что границу держат на замке не от внешних врагов, которые как-то не особенно стремятся к нам попасть, а скорее от собственного народа, который в противном случае, просто бы разбежался. Может не все, но очень многие. Не так давно, в Усть-Камчатск, приплыли американцы.
— Зачем?
— Вот просто так, взяли, сели на катер, и приплыли к нам. От нашего поселка до острова Ату-Стейшен, который принадлежит США, всего шестьсот километров, на хорошем мощном катере, часов шесть-семь плавания. Для них это как нам до Новосибирска доехать. Это у нас проблема купить нормальную лодку или двигатель на нее, а про автомобили и говорить не стоит. А у них можно купить что угодно, хоть самолет в личное пользование, если конечно есть на это деньги. Просто хотели посмотреть, как мы живем. Тем более, что у них нет никаких запретов на это, с их паспортом, в любую страну мира, без визы можно отправиться. Кроме, разве что в СССР. При этом на катере было двое негров и один белый. То есть ни о какой угнетенной расе, нет и речи. Я неплохо знаю их язык, поэтому слышал, о чем они говорили. Ну, пока наши КГБшники их не взяли. Они просто причалили к пирсу и зашли в магазин, посмотреть на товары. Я как раз в тот момент хлеб покупал, и потому очень удивился, когда увидел их в магазине.
— И, что?
— С ними я разумеется не общался, зачем мне лишние проблемы, но арестовали их достаточно быстро. В нашем поселке находится артиллерийский батальон, и соответственно у них есть особый отдел. При этом уже на следующий день все радиостанции раскричались о том, что в СССР задержали обычных Американцев, которые якобы заблудились в открытом море и пристали, не к тому берегу. У нас «Голос Америки» не глушат. Я вон привез кассеты, вся музыка на них записано с радиотрансляций. Правда они между собой говорили о том, что приехали из любопытства, а на допросах, похоже говорили, что заблудились. Одним словом, их конечно вернули обратно. Вопрос в том, почему негры с того катера, не захотели остаться, а ведь вполне могли бы. Не думаю, что их насильно выталкивали из страны. Выходит, не все, что говорят правда.
— Ну может их заставили?
— Кто? Наши? Эти могли. Но это не важно. Есть еще одна причина тому, что я хочу уехать. И, пожалуй, самая главная.
— Какая же?
— Я просто боюсь.
— Чего?
— Понимаешь, я знаю! что в 2*** году, произойдет ядерная катастрофа, и большая часть территории нашей страны, окажется зараженной. Именно поэтому, я хочу, чтобы к тому времени, пусть не я, но хотя бы мои дети были в безопасности.
— Откуда ты это можешь знать. И почему ты не хочешь об этом сообщить руководству?
— Считай это бредом, манией или чем угодно, но я об этом знаю. Сообщить руководству? Вот ты мне поверил? Нет. А что по-твоему сделает руководство? Да просто запрет меня в сумасшедший дом, чтобы слухи не распространял и все. Скажешь не так? Тем более, что кроме слов, никаких доказательств у меня нет. Вот например я знаю, что десятого ноября 1982 года умрет Леонид Ильич Брежнев.
— Откуда?
— Оттуда. Неважно, ты все равно не поверишь. Вот приду я в милицию и скажу об этом, что произойдет?
— Пятнадцать суток дадут, шутнику.
— Вот видишь, сам все прекрасно понимаешь. А куда-то выше с этими сведениями меня просто не пустят. Поэтому если буду настаивать на своем, то скорее всего запрут в дурдом, чтобы не отсвечивал, и будут колоть галоперидолом, чтобы успокоился.
— Ладно, не нервничай, успокойся. Ты всегда был несколько странным. С самого детства. С того самого момента, как меня назначили быть твоим наставником. И от тебя еще тогда исходили странные мысли, которые иногда все же сбывались, хотя я никогда в это и не верил. Да не верю и сейчас. Поэтому давай остановимся на том, что тебе просто хочется посмотреть мир.
— Хорошо. Пусть будет так. Но запомни, если тебе покажется, что я прав, постарайся уйти хотя бы на юг. К тому времени, в Монголию будет попасть значительно проще, чем сейчас, а та война, практически его не заденет. Просто запомни это.
— Хорошо. Успокойся. Я запомню.
— А теперь самое главное, ради чего я собственно и приехал сюда. Я привез деньги.
— Ты же знаешь мое отношение к этому. Зачем, опять начинать.
— Это не те деньги, что я взял в квартире. От тех денег, считай ничего не осталось. Часть того, что я привез это сумма, полученная от продажи газона, который я тогда купил у твоего подполковника Кузнецова. До сих пор жалею, что продал его, но в противном случае, его пришлось бы просто выбросить. Дорогу от Якутска до Магадана, он бы не перенес. И часть, это то, что я смог заработать на севере.
— Да сколько ты там мог заработать? Какой у тебя оклад?
— Когда устраивался был двести пятьдесят. Сейчас на сотню больше, это не учитывать то, что как минимум пятьдесят-сто рублей, ежемесячная премия. По итогам года я получил четыреста пятьдесят рублей, и то только потому, что проработал всего полгода, другие получали больше тысячи. Там платят очень хорошо, иначе туда просто никто бы не поехал. Так что денег у меня хватает. Но! Я в ближайшие полгода собираюсь уйти. Но сам понимаешь, рубли там в США мне не нужны. Там это просто бумага, которая ничего не стоит. А оставлять их чужим людям я не хочу. И если ты откажешься, то придется сделать именно так. Считай выбросить на ветер, или спалить на костре. Пусть лучше, это будет подарок тебе и твоей семье. Хотя бы квартиру обставите, и то польза будет. А там глядишь и машину купишь, все польза будет.
— И сколько же там денег?
— Двадцать пять тысяч, или что-то около того.
— Ничего себе! Как ты умудрился накопить столько?
— Ну сам подумай. Я здесь купил газона за пятнадцать тысяч. И это еще по божески, вспомни в Ташкенте сколько давали за новую «Волгу» на рынке? Тысяч сорок, не меньше.
— Так то за «Волгу», да и в Ташкенте все не по-людски.
— А пятнадцать тысяч здесь значит по-людски?
— Ну, да. Ты прав.
— Так вот в Якутске, стоило только показать все что есть в автомобиле, мне даже не торгуясь отвалили двадцатку. Учитывая, что туда добраться очень сложно с автомобилями там большой дефицит. К тому же один газогенератор чего стоит. С бензозаправками сам знаешь вечная проблема, а вокруг Якутска тайга. На одних дровах хоть всю жизнь катайся! Так что это вполне честные деньги, ну и что-то от себя добавил. Зачем мне столько. А тебе пригодятся.
В общем Женька, в итоге согласился с моими доводами, но все же поставил условие, что будет тратить их только тогда, когда на сто процентов будет уверен в том, что меня уже нет в стране.
— И как же мне это доказать?
— Не знаю, думай!
— Ничего умного в голову не приходит. Тем более, что оказавшись на той стороне, мне наверняка придется просить убежища. Я хоть и не слышал, чтобы кого-то возвращали назад, но кто его знает, как получится. Поэтому связаться с тобой вряд ли получится, как минимум лет пятнадцать. Только из-за того, что запроси я на той стороне убежища и здесь наверняка будут трясти всех, с кем я, так или иначе общался. Так что писать тебе я не стану, чтобы тебя лишний раз не третировали, да и тебе тоже не стоит тратить деньги пока все не успокоится. А если придут с расспросами обо мне, вот тебе лишнее доказательство в том, что я уже на другой стороне. А будут спрашивать скажи просто что когда-то вместе росли, и ты, по моей просьбе помог мне приобрести списанный газон. Думаю, ничего страшного в этом нет, тем более ты мог не знать о том, что со мною происходило раньше. А шесть тысяч за списанный газон, не на столько великая сумма, скажешь, что я говорил о работе на прииске и все. Тем более, что официально и было заплачено именно столько. Кстати, интересно, как там Шлюхин?
— Шлюхин уже давно в Израиле. Последний раз вроде бы общался с кем-то из руководства приюта из какой-то там Хайфы, так что у него все хорошо, я думаю.
— Значит не заденем и его. Он конечно тот еще пройдоха, но все-таки хорошо мне помог. Поэтому если будут спрашивать о нем ничего не говори. Будем считать, что я сам связывался с ним. Да фактически, он ведь и сам предлагал такую версию. Вспомни! Ведь, по его словам, Сергей Понамарев после побега вернулся в приют, угнал грузовик и погиб, не справившись с управлением.
— Да, было такое.
— Вот этого и держись, а лучше вообще говори, что ничего об этом не знаешь. А меня всегда принимал за Валерку Баранова, тем более, что мы были с ним похожи, в приюте у тебя с ним, особой дружбы не было, а приехав сюда, я представлялся именно этим именем. Так что вся твоя помощь мне сводится только к покупке автомобиля.
— А зачем тогда ты сейчас приехал, ведь наверняка и это припомнят.
— Ну скажи, что захотел купить еще один списанный автомобиль. Я же с Севера, деньги там платят хорошие. тем более официальная цена газона шесть тысяч, это не так уж и много для Камчатки. Ну и по старому знакомству привез рыбки и икорки. А ты отказал мне под предлогом, что не хочешь участвовать в моих спекуляциях. А вообще знаешь, если никто не будет всем этим интересоваться, то есть такой хороший радиоприемник «Казахстан», на нем, даже здесь можно поймать «Голос Америки».
— Да знаю, у меня в каптерке такой стоит, ловит действительно хорошо.
— Я собираюсь уйти где-то от середины, до конца августа. Значит, где-то в то время или же чуть позже, по «голосу» наверняка сообщат об очередном перебежчике. Вот если услышишь, наверняка это буду именно я. Особенно если скажут, что перебежчик перешел в районе Аляски. Да и имя наверняка объявят. В общем прислушивайся. Заодно и поймешь правду говорят «голоса» или это пропаганда. С другой стороны, может ты и прав. Годик другой подождешь, пока все уляжется, а после можно и в дело пустить. Главное не тяни, и потрать все до копейки до девяностого года. А как откроют границы, я тебе напишу. Тогда уже будет проще.
— Валер, если ты оставляешь мне деньги, то может заберешь золото.
— Жень, в начале девяностых, даже чуть раньше все эти деньги обесценятся. И гораздо лучше будет, если ты сохранишь золото и после обменяешь его на что-то полезное. И еще если купишь машину, ни в коем случае не продавай ее хотя бы до 1995 года, поверь она тебе пригодится.
— Я не очень в это верю, но все-таки, возьми хотя бы тот перстень. Я все равно ничего не понимаю в тех камешках, и в итоге меня просто обманут. Золото ладно, пусть остается, а перстень, все-таки забери.
— Хорошо, договорились, я заберу его. Может ты и прав.
Через неделю я возвращался обратно на Камчатку.
— Ты все-таки подумай. — Произнес на прощание Женька. — Как бы то ни было, а здесь родная земля. В любом случае, если ты соберешься вернуться, я всегда приму тебя. В любом виде. Чтобы не произошло.
Мы крепко обнялись, и я взошел по трапу на самолет.
Глава 17
17
На камчатке все оставалось по-прежнему. Семенычу привез обской вяленой рыбки, как он и просил. Его жене и учительнице из соседней квартиры, по пуховому платку. Хотя совали деньги пошел в отказ, сказав, что приобрел там все это за копейки, да и это подарок. Джинсами здесь никого не удивить, да и носить их по камчатской погоде можно разве что дома, поэтому увидев перед отлетом, что в Новосибирске выбросили бананы, отстоял целую очередь и купил почти половину ящика. Разумеется, в очереди сразу же, поднялся скандал, меня тут же объявили спекулянтом-барыгой, откуда не возьмись появился милиционер, который увидев мой паспорт и билет на самолет, тут же успокоил очередь, объяснив, что я лечу на север, на Камчатку, где тоже живут люди, но не растут никакие фрукты, от слова совсем. Одним словом очередь успокоилась. Все же люди сейчас более понимающие, и как-то добрее, чем это произойдет в будущем. Вы бы видели глаза Юрки и Юльки, когда раздавая подарки, я выставил им почти десять килограмм бананов. Разумеется досталось и Семенычу с супругой, и родителям двойняшек, одним словом рады были все. А вечером мне устроили, очередной праздник, с накрытым столом, местными деликатесами, песнями и «интеллектуальной игрой в лото» которое здесь никто не называет пока еще «Русским».
В командировку меня отправили несколько раньше. Я рассчитывал на середину августа, а отправился туда в июле. И хотя переход в это время был много сложнее, тем не менее я все же был к этому готов, поэтому и собрался туда со всеми вещами. Правда, перед самой отправкой, меня предупредили об ограничении веса. Все-таки нужно было отправляться самолетом, и потому лишнего брать не разрешили. Лишним оказалась лодка с мотором, на которой я собирался переплыть Берингов пролив. Впрочем, при наличии денег, а они у меня имелись, решить подобный вопрос прямо на месте, было несложно. И уж тем более для меня, хотя бы из-за того, что на той стороне советские деньги не понадобятся. То есть, я готов был отдать все свои накопления, не особенно при этом торгуясь.
Золото, собранное под Иркутском, давно и надежно было расфасовано по полиэтиленовым мешочкам, с трудом добытым в советских магазинах, и упрятано по обеим чемоданам, и среди одежды. и если не слишком сильно обращать снимание на пустую массу самого чемодана, то найти его будет достаточно сложно. Карабин был всегда со мной и его наличие не то, чтобы не запрещалось, а скорее даже приветствовалось, хотя бы из-за того, что там обитает самый свирепый хищник севера — белый медведь, которые не гнушается даже собственными собратьями, не говоря уже о людях. Да и кроме него зверья хватает. Конечно к поселкам он выходит не так уж и часто, но тем не менее иногда все же появляется возле них, и уж точно обитает возле берега, где у пристани стоят рыбацкие катера.
Самолет высадил нас в поселке Лаврентия, где мы задержались буквально на неделю, проводя техобслуживание у катеров местного рыболовецкого колхоза: «Рыбак Чукотки». Затем завершив работы, сели на местный самолет Ан-2 и отправились в Инчоун, поселок, расположенный в тридцати пяти километрах западнее Уэлена. Там нужно было провести Техническое Обслуживание установленного в прошлом году дизель генератора, обеспечивающего электроэнергию, и тоже самое сделать с десятью катерами местного китобойного флота. Жители этого поселка в основном занимались китобойным и зверобойным промыслом, а также оленеводством. В общем работы хватало.
На этот раз, хотя командировка была вполне обычной на первый взгляд, но проходила в каком-то напряжении. Вначале мастер носился как угорелый, поторапливая каждого из нас, потом на Мишку Курбатова сорвался председатель колхоза, за то, что тот якобы что-то сломал на одном из катеров, хотя этого не могло быть в принципе. Вдобавок ко всему, вскоре после начала работ, в Инчоуне появились посторонние люди, прилетевшие на военном вертолете, и постоянно мозолившие всем глаза, сующие свои носы во все дыры и порой буквально стоя над душой. В общем обстановка была очень нервной, и с каждым днем только накалялась. А под конец работ, примерно дня за три до их окончания и мастер подлил масла в огонь, сказав, что трехдневный отдых после завершения ремонта отменяется, якобы по причине какой-то аварии в одном из поселков.
Вообще-то, на этот случай на заводе имелась дополнительная аварийная бригада. Конечно приходилось откладывать текущие работы, и отправлять эту бригаду на устранение аварии, но это было вполне естественным. Но чтобы вот так, как сейчас, сорвать нас до окончания командировки и отправить куда-то еще, такое было впервые.
В этот день я занимался обслуживанием дизеля одного из катеров колхоза. По сути, кроме этого дизеля, оставался еще один, и можно было бы отправляться домой, или точнее на какую-то там аварию. Но так или иначе, работы подходили к концу. А учитывая обстановку и то, что прибывшие на вертолете мужчины не отходили от любого из нас ни на шаг, ни о каком побеге, можно было и не мечтать. Я уже начал подумывать о том, чтобы отложить все это еще на какое-то время, а все свое барахло оставить у друга, у которого я встал на постой. Чтобы чуть позже взяв пару недель отгулов слетать сюда еще раз, якобы на охоту. Такое провернуть было, хоть и трудно, но в общем-то возможно. И в этот момент в трюме моего катера, появился Иколай, местный абориген, сын председателя местного колхоза. Я подружился с ним еще в прошлом году, когда был здесь в командировке, а после вместе ходили охотиться на медведя, шкуру которого позже подарил Женьке. В принципе, его появление подле меня не был, чем-то удивительным, мы довольно плотно общались, и в общем-то поддерживали хорошие отношения. Тем более что были почти ровесниками, Иколай был всего на год старше меня. Поздоровавшись он подозвал меня к одному из иллюминаторов и произнес.
— Валерка, видишь вон тех мужчин?
Взглянув в иллюминатор, я заметил двух человек из тех, что прибыли сюда совсем недавно и совали свой нос куда не следует мешая работе и создавая нервную обстановку.
— Вижу, Коль. — По-русски имя этого парня, звучало как Николай, поэтому я, да и многие другие, иногда называли его русским именем. — Они уже достали. Суют свой нос в каждую дырку, и только работать мешают.
— Они приехали за тобой, брат. — После одного примечательного случая, он иногда называл меня именно так. — Сегодня они ругались с отцом, требуя, чтобы он отдал им тебя, прямо сейчас. Куда-то они, очень торопятся. Отец отказал, и пригрозил пожаловаться на них в Москву, если они не дадут закончить ремонт катеров. Был большой скандал. Отец с кем-то говорил по радио, и похоже оттуда пришло распоряжение, чтобы тебя не трогали до завершения ремонта.
Отец Иколая был знаменитым на все северное побережье Советского Союза человеком. Именно он поднял из руин поселок и создал колхоз-миллионер, известный на всю страну. Поэтому мог свободно обратиться хоть к Брежневу, или к кому-то еще, и его слово имело большой вес в союзе. Во всяком случае, когда это касалось проблем колхоза.
— Ты, меня «обрадовал», Иколай. Похоже вольная жизнь подходит к концу.
— Валерка, я помню свой долг. Помню, как ты спас меня тогда на охоте, и притащил в поселок.
— Брось, Коля, это было вполне естественным, не мог же я бросить тебя в тундре?
— Это не имеет значения. На мне висит долг жизни, и если я отвернусь от тебя сейчас, когда могу помочь, то потеряю лицо.
— А если не отвернешься, то лет на десять, загремишь за решетку за укрывательство. Забудь. Все дело в том, что два года назад, я залез в квартиру одного человека, решив ему отомстить за родителей, в итоге меня осудили, а по пути в лагерь я сбежал. Видимо, кто-то узнал меня, и потому прислали этих людей для задержания.
— Нет, Валерка. Я слышал, как они ругались с моим отцом. У этих людей есть доказательство, что ты собираешься уйти за кордон, на Аляску. Именно поэтому, они и здесь.
— Откуда, они могли это узнать? — удивленно произнес я, обращаясь скорее к самому себе.
— Не знаю, Валерка. Но говорили именно об этом. Отец специально приоткрыл дверь, чтобы все это услышал я. Он тоже понимает старые традиции, и если я не исполню своего долга, он будет первым кто отвернется от меня. В общем у тебя осталось два дня, даже меньше, завтра, как только ты закончишь ремонт последнего корабля, тебя тут же арестуют и увезут.
— Теперь понятно, почему мне запретили брать с собой лодку в эту командировку.
— Валерка, я хочу тебе помочь.
— Как ты мне поможешь? Да и стоит ли тебе рисковать из-за меня.
— Стоит Валерка. Если я этого не сделаю, от меня отвернется весь поселок, а это гораздо страшнее любой тюрьмы, да и мою помощь тебе, им придется еще доказать. Так что не волнуйся. В крайнем случае, я уйду за тобой.
О том, что местные чукчи, свободно плавали на Аляску, было известно, наверное, всем. Это не поощрялось, но и не запрещалось в их отношении, все это старались просто не замечать. Хотя бы, потому, что они не шли ни на какие сговоры, и никогда не привозили с той стороны никаких вещей. То есть для себя, для своей семьи — да, для кого постороннего, нет и не под каким видом, будь ты простой работяга, или самый большой начальник. Впрочем, нечто подобное допускалось для местных жителей и на других границах СССР, например, в Бурятии, был свободный проход для местных националов в Монголию. Из приграничных районов Туркмении можно было перейти в Иран, но опять же все это касалось только аборигенов, и оформлялось, как поездка к родственникам. Просто там все это находилось в шаговой доступности, и потому оформлялось соответствующими документами, а здесь расстояния были несколько большими. Поэтому проще было выставлять все это, как контролируемую обыденность, чем каждый раз устраивать проверки. Тем более, что аборигены, редко пускали в свой быт посторонних, и я оказался наверное единственным исключением. Все это было мне известно. Сейчас же, Иколай, решил, что на нем висит долг жизни, из-за того, что в прошлом году на охоте его слегка подрал медведь, которого мы хоть и упокоили, но мне пришлось тащить парня на себе в поселок. Может где-то в других местах, о подобных обычаях давно позабыли, здесь же судя по словам Иколая, до сих пор помнят.
— Валерка. — Голос парня вернул меня в реальность. — Вон там, за «Отрубленным носом» стоит моя лодка, ты ее хорошо знаешь. В ней находятся все вещи, которые ты оставил в моем доме. Кроме того, у рулевой тумбы, лежит мешок, в котором ты найдешь две бутылки водки и вяленое мясо. Они пригодятся тебе в дороге.
Я хотел было возразить, но парень жестом заставил меня замолчать и продолжил.
— Сейчас уже довольно темно, поэтому ты отдаешь мне свою куртку и я спустившись с катера, отправлюсь домой. Эти двое, что маячат у клуба, увидев как я иду в сторону домов, подумают что это ты и наверняка пойдут за мной. Как только они уйдут, ты переберешься на соседний катер, потом спустишься на пристань, и под прикрытием бочек с топливом быстро перебежишь на другой ее конец. Оттуда до «Отрубленного носа» будет уже недалеко.
«Отрубленный нос» — Инчоун, по-чукотски, указывает на скалу, похожую на нос какого-то зверя, отколовшийся от горы ровным срезом, и находящийся рядом с нею.
— Добравшись до лодки, — продолжил Иколай, — ты спустишь ее на воду. Можешь сразу заводить мотор, здесь его не услышат, после чего ты выйдешь в море. Далеко не заходи, метров на пятьдесят, дальше не надо, после чего повернешь точно на восток, и поставив мотор на средние обороты, пойдешь в сторону Аляски. Здесь недалеко, чуть больше ста километров. Это примерно три часа плавания. Ориентируйся по компасу, что установлен на тумбе. Как пользоваться ты должен знать. Сильно не разгоняйся, во-первых, в море еще встречаются льдины, и потому можешь повредить лодку, просто не успеешь ее обогнуть. Во-вторых, на заставе, могут услышать звук мотора и выслать катер на перехват. Конечно вряд ли, но рисковать не стоит. Льдины обходи с севера, таким образом ты не приблизишься к берегу, и значит пройдешь достаточно далеко от острова Ратманова. Учти, что на северо-западном берегу острова находится погранзастава, поэтому ты должен пересечь границу, не меньше, чем километров в тридцати от него.
Фары и ходовые огни, не зажигай, льдины в темноте видны лучше без света. Да и привлекать к себе внимание, тоже не стоит. Ближе к берегу Аляски увидишь сильное морское течение. Там над ним всегда клубится туман, видный даже в темноте, это будет означать, что до берега не больше двухсот метров. Здесь можешь слегка разогнаться, чтобы выбросить лодку на сушу. За нее не беспокойся, Берег там везде достаточно пологий и песчаный, она металлическая, если что поправим. Сразу возьми карабин, там могут встретиться белые медведи увидишь, сразу стреляй, не жди, когда он направится к тебе. Даже если не попадешь, медведь должен уйти. Если нет, просто убей его, но в любом случае не подходи близко. Если рядом окажется другой медведь, он подумает, что ты хочешь отобрать его добычу и бросится на тебя. Они хуже собак. На носу лодки есть железный кол на цепи, забей его в землю, чтобы лодку не унесло в море. Если встретишь кого-то из местных охотников Инуитов, скажи, что эту лодку дал Иколай. В общем-то, ее там знают, поэтому она не пропадет. Следующий раз когда появлюсь там, мне ее вернут.
Ну а дальше сам решай, что делать. Ближайшее место где могут помочь это — Уэйлс поселок, расположенный южнее, пойдешь вдоль берега, как раз к нему и выйдешь. Это будет, наверное, самый оптимальный маршрут.
С этими словами он последний раз выглянул в иллюминатор, и добавил. Давай снимай куртку, а то они уже беспокоиться начали, что долго из катера не выходишь. Сняв куртку, я переложил из ее карманов все свои вещи в телогрейку, которая была поддета под нее, и прильнул к окну. Надев мою куртку, Иколай тепло попрощался со мной, мы обнялись на прощание, затем он вылез на палубу, спрыгнул на землю, делано закурил, явно указывая на то, что это именно я, потому что местные чукчи редко баловались дымом. У них считалось, что кит на которого они охотятся, не любит этого запаха и не подплывает к охотникам-курильщикам. Постояв у катера он сплюнул и направился к домам поселка. Буквально через минуту, вслед за ним потянулись и двое мужчин, торчавших все это время возле клуба. Дождавшись, когда они скроются за домами поселка, я перебрался на соседний катерок, затем спрыгнул на пристань, перебежал на другой конец пирса, и спустившись на землю, постарался как можно быстрее оказаться за пределами поселка.
Было уже достаточно темно, и меня не было видно. Одним словом, вскоре я казался уже у упавшей скалы. Здесь имелась только узенькая полоска берега и сразу же начиналось море, поэтому лодка, вытащенная на берег только носом, и держалась за счет вбитого в землю кола. Едва я наклонился к нему, чтобы выдернуть из земли, и перебраться в лодку, как услышал окрик.
— Стоять! Руки вверх! Так и знал, что все это приготовлено именно для тебя. Не дергайся, стрелять буду сразу на поражение! Как же вы задолбали, недоумки, и что вам дома-то не сидится?…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ