"Фантастика 2025-123". Компиляция. Книги 1-32

Глава 1

«Победа — это не финал, а стартовая площадка для новых свершений»

Винс Ломбарди

Глава 1. Все идет по плану?

Казалось бы, главный идеолог использования авиации в Играх — Флин, а кручусь как белка в колесе я. Существует вообще мир, где есть справедливость?! Я вот уже в третьем мире землю топчу и пока что ни намека на нее не увидел.

Радует только то, что Хрюну тоже нелегко приходится: он хочет бежать на все планеры свои драгоценные свистульки прикручивать, а я его не пускаю! Да, если я страдаю, то мне нужны соучастники. Вдвоем страдать веселее, особенно, если друг страдает чуточку сильнее тебя.

Он бы — Хрюн — и рад послать меня куда подальше, но не может. Потому что его в городе не любят, и с людьми он договариваться не умеет! А что из этого выходит? Что нужного количества свистулек ему самому никак не собрать. Поэтому он зубами скрипит, а меня терпит. Ему без меня не справиться, но и мне без него никак.

Дело в том, что в этот раз к инструктажу ответственных горожанок, но слишком игривых исполнительниц, Рина меня не допустила. Никак не могу понять, за меня она переживает, или за своих подопечных? Закончатся Игры — обязательно разберусь с этим вопросом, а пока пойду, как я это всегда любил, по пути меньшего сопротивления! Выдам все инструкции Рине, а к ней приставлю дотошного Хрюна, под тем предлогом, что он является номинальным хозяином темницы, которая на некоторое время превратится в бордель, из которого и должен будет «случиться» побег пленного мага. Если Рина что-то напутает при передаче моих слов, Хрюн обязательно вмешается и с радостью ее поправит. И даже лекцию прочитает о внимательности и ответственности! Что всем трем девушкам по жизни не помешает.

Такой вот я молодец: не только о Городе забочусь, но и о его жителях: все согласно клятвам!

Дезинформацию, которую наш черно-рыжий дуэт должен был слить будущему беглецу, мы общими усилиями разработали во время ночного веселого мозгового штурма в башне Гарра. А вот девчонкам нужно было подать ее так, чтобы у мага не возникло и намека на подозрение, что ни он использует куртизанок в своих целях, а они его. И за этот момент я переживал больше всего.

Но тут меня неожиданно успокоили Рина и Хрюн. Девушка поведала о том, что обе бабочки уже слетали на прием к Скорпу и тот снизошел до объяснений действия оставленных на них метках. И даже сделал косметический ремонт, убирая те разрушения, что спровоцировала разбушевавшаяся Рина.

Так что черно-рыжий тандем точно знал, как себя вести с поправкой на якобы действующие на них чары пленного мага.

А Хрюн, видя мои сомнения, с большим неудовольствием на лице сообщил, что в вопросах подчинительных печатей лучше Скорпа не разбирается никто.

Как я понял, старый маг, довольно давно оскорбленный не слишком отчаянным рвением совсем юного тогда помощника библиотекаря, наложил на него печать «завидного трудолюбия во славу Города». Хрюн под ее действием вынужден был порхать по библиотеке с интенсивностью новенького электровеника до тех пор, пока Скорп не получит все искомые материалы.

Конечно же, наш гений печатного слова и непечатных звуков, отлежавшись после трудов праведных, в поисках справедливости побежал кляузничать и взывать к возмездию. Дошел на этом геройском поприще аж до городского главы. Но, поскольку печать была наложена мастером, а сделано это было во благо Города и в работе, инициированной городскими властями, крестовый поход Хрюна за справедливостью успехом не увенчался.

В итоге наш книжный мастер смирился с этой безнаказанностью мастеров магов. Ну, а то, что все ночные акустические испытания после этого происходили под окнами Скорпа, — не более чем удивительное совпадение.

Но я отвлекся. В общем, возвращаясь к нашим баранам, напомню, что план разгромной и безоговорочной победы полностью зависел от успеха ночной операции, но мы, все равно, весь день посветили подготовке его осуществления.

Как ни странно, но самым востребованным членом нашего генерального штаба оказался представитель самой мирной профессии — библиотекарь Хрюн.

Хитрый и коварный план вообще строился на том, что выиграть эти Игры должны портные, плотники, синоптики и… мельники!

Но, начиналось все с нашего Рубикона — ночной операции по уничтожению монструозной вражеской артиллерии!

Представителей третьей стороны было едва ли не больше, чем самих участников акции. Причем присутствовали они и с той, и с этой стороны. Не просто наблюдая, а активно наматывая на ус. Понимали, видимо, что именно здесь и сейчас не только творится история, но и возможно переписываются учебники по проведению Великих Игр.

Хрюна за его гиперактивность чуть опять не побили. Выполнив свои обязанности тюремщика, он до самого последнего момента все пытался внести улучшения в свою доработку планеров и не успокоился, пока Стун просто не положил ему руку на плечи и не прижал к своему боку мертвой хваткой.

— Хватит, мастер библиотекарь, — сказал великан таким отрезвляющим тоном, каким могут говорить только мастера убийцы, — порой нужно просто остановиться и наслаждаться результатами своего труда, поскольку улучшать что-либо можно до бесконечности.

Планеров с игровым зарядом было пять. По два на орудие и один запасной. Точно таких же, но забракованных из-за мелких недостатков, планеров было еще два. Именно с ними и «игрался» Хрюн, устанавливая на летяг обычные слегка переделанные детские свистульки (я помог набрать, используя связи Флина в местной детской диаспоре). Именно мастер библиотекарь настоял на том, что перед «боевым» вылетом необходимо запустить по направлению вражеского лагеря хотя бы один выбракованный экземпляр, чтобы проверить правильность расчетов «погодников». А лучше — оба!

И вот, стоило только вечернему солнцу коснуться горизонта, как воздух наполнился пронзительным звуком десятка свистков — планер заскользил в сторону вражеского лагеря.

Конечно же, противник знал о городских приготовлениях. И не из-за того, что произошла какая-то утечка, совсем нет! Его официально предупредили, что будет происходить показательная «внезапная» атака. Ситуация была такая же, как и с разрушением городских стен, когда это проходило наглядно, показательно и без человеческих жертв — просто демонстрация возможностей оружия.

И вот противник, бросив все дела, беспомощно смотрел, как с пронзительным многоголосым свистом мимо одного из орудий пролетает планер.

В обычных условиях они могли бы попытаться его сбить, но атака считалась ночной, следовательно, они могли только слышать свист перемещающегося по небу невидимого объекта, не понимая, что происходит.

Стоило только пронзительному звуку начать затихать, как к обоим орудиям тихо устремились такие же планеры, но уже несущие в себе емкости с краской и небольшими взрывателями с механическими таймерами.

Войска из города научников смотрели на эту революцию в Игровой механике с неподдельным благоговением.

Вот на подлете к первому орудию врывается емкость с краской и с борта планера начинают сыпаться незадуваемые огоньки. То же самое происходит и со вторым орудием. А потом эта атака повторяется…

Пока солнце совсем не скрылось, вся третья сторона наперегонки поспешила осматривать орудия.

Для этого даже опустили два подъемных моста, зная, что по правилам никто в такой момент атаковать не станет.

Лопатами споро очистили землю от все еще горящих огоньков, и народ хлынул к «подожженным» требушетам.

Ну, что тут сказать… от их родного цвета осталось только воспоминание — оба орудия были в крапинку. Горели бы они знатно. Да и земля бы вокруг полыхала так, что не сразу и подойдешь.

Когда комиссия выносила свой вердикт о полном уничтожении камнеметов, возражений ни у кого не было. Все уже готовились к привычным и понятным всем осаде Города и штурмам стен.

Все, кроме нашей дружной компании: у нас пошла самая жара!

Благо, кое-что мы догадались сделать заранее.

В городе, после удачно проведенной операции и временного объявленного третьей стороной перемирия на одну ночь, состоялись гуляния. Народ по нашу сторону стен умеренно радовался, что получилось утереть носы противникам, бойцы на стенах отдыхали, пытаясь устранить недосып и побороть усталость от постоянного напряжения.

Противник тоже не скучал: проводил маневры, которые не удавалось скрыть даже ночной темноте. Дело в том, что непосредственно перед нашей демонстрацией прогрессивного ведения Игр, их лагерь пополнился за счет притока свежей кочевой силы. К играм присоединился еще один передвижной степной город. Теперь у осаждающих было достаточно сил, чтобы проводить усиленные штурмы под прикрытием стремительной легкой конницы степных стрелков.

Зная это, Бург (местный городской глава) не поддавался общему веселью, а был весьма хмур, понимая, что все еще далеко не кончено. Именно этот момент Гарр и выбрал для презентации плана, призвав себе в союзники Рину со Стуном.

***

— Пользуетесь, негодники, слабостью, что старик Бург к вам питает и веревки из него вьете!.. — ворчал городской глава, притворно хмуря брови. — Чего замолчали? Продолжайте меня убеждать, продолжайте, рыть для меня могилу и толкайте меня на самое ее дно — не стесняйтесь!

— Дедушка Бург, ну, что Вы, на самом деле, — произнесла Рина подходя к сидящему в своем кресле старику и обнимая его за плечи, — разве мы когда-нибудь Вас подводили?

— И ты туда же, Егоза? — градоначальник приоткрыл один глаз, чтобы по-отечески полюбоваться девушкой. — «Дедушка»! А ведь ты уже лет пять меня так не называла! Все думаете, что вы уже взрослые, самостоятельные… Игры, вон, сами выиграть хотите!

— Так не сами же! Усилия всего Города нужны! У нас ведь только идеи! — оправдывался за всех Гарр.

— Знаю я ваши идеи! У вас на троих полторы светлой головы: одна у тебя, и половину эти двое делят: Егоза и Камень!

Рина тут же надула губы, а вот Стун только улыбнулся.

— И, тем не менее, загрохотал великан, у нас есть план, а вы, всем советом только и думаете, как в осаде сидеть, да штурмы отбивать. Все по учебникам играете, по старинке.

— Надо же, голос прорезался, — улыбнулся в усы градоначальник, — неужели, и правда, повзрослели? С умными людьми общаетесь, понахватались у них… на мою седую голову!

— Ну, дедушка Бург! Я ведь вижу, что ты уже согласен и просто ворчишь тут по-стариковски! — неуверенно улыбнулась Рина.

— А что уж мне и поворчать нельзя?! — первый раз за долгий и непростой разговор всерьез возмутился старик. — Вы когда ко мне в гости домой последний раз приходили? Даже на день рождения не собрались. Юбилейный между прочим. Дела у всех! Видимся только по работе!

— Мы ведь на следующий день приходили поздравить! — практически взвизгнула уязвленная девушка.

— А дорога ложка к обеду! — парировал старик.

Однако уже все, даже Стун, видели, что он дурачится.

— Все! — внезапно посерьезнел Бург. — Довольно шуток. Предварительно даю вам добро на ваши затеи, но в ближайшее время мне на стол все расчеты! Весь план в деталях! И, это, Гарр, оставляй эти ваши слайды — посмотрю, пока буду ждать от вас конкретики!

Черно-рыжему дуэту для достоверности разыгрываемой партии пришлось немного подпоить Хрюна. Не до потери сознания или человеческого вида, но все же весьма основательно.

Раскрасневшийся, громкий, велеречивый и щедрый на обещания он вел прелестниц к «холодной», где содержался пленный маг и хвастался им своими заслугами пред Городом.

Со стороны могло показаться, что он безбожно преувеличивал, но на деле выходило, что мастер даже немного скромничал на свой счет.

Девочки старательно подыгрывали, выводя громкого сопровождающего на новые откровения у самого порога темницы. Простодушный Хрюн, заливался соловьем, на самом краю сознания, помня о том, что это все — часть плана, разработанная с его же участием.

Потом, «выведав» все необходимое, наши местные Маты Хари вошли в неотапливаемое подвальное помещение, груженные пледом едой и вином.

Хрюн, с громким вздохом задвинул за ними засов и отправился якобы отсыпаться.

На самом деле он поспешил в свою мастерскую, на ходу доставая специальное зелье, способствующее быстрому выведению алкоголя из крови. Впереди у мастера было очень много работы. Его многолетние изыскания на почве изобретения деревянных музыкальных инструментов помогли Хрюну приобрести сопутствующую профессию столяра. И теперь мастеру нужно будет понаделать целую кучу всяких деталей.

Во всем городе нынче работали только наша великолепная шестерка, черно-рыжий дуэт, градоначальник и бригада возмущенных плотников, которых выдернули прямо с праздничных гуляний для экстренной постройки нескольких громадных плотов.

Маховик воплощения в жизнь нашего коварного плана начинал медленно, но верно раскручиваться…

А утром на связь с официальным штабом при помощи голубиной почты вышли ушедшие в лес крестьяне многочисленных окрестных деревень.

О них знали и ранее, но особого значения постепенно формирующемуся партизанскому движению пока не придавали.

А тут ближе к рассвету «лесовики» сообщили, что умудрились по свисту проследить найти и даже снять с верхушек деревьев целых три более или менее целых планера и готовы передать их городу под покровом ночи со стороны воды.

Эту информацию сразу же сообщили Флину, чей перевод в военное (Игровое?) ведомство теперь уже официально был лишь вопросом нескольких часов.

Меня, как городского мага, тоже посвятили в данную игровую тайну. Я воспринял это, как знак судьбы. Нам очень нужна была любая более или менее значимая показательная активность со стороны реки, которую противник обнаружил, но не смог бы ей помешать.

Мы тут же прыгнули на самый крутой в городе самокат и помчались в сторону нужного нам ведомства, чтобы высказать там свои идеи.

Стартовали, как я уже говорил, мы вместе, а вот завершать маршрут Флину пришлось одному. Потому как мы едва не упали в первый наш «овраг».

Дело в том, что девчонки, отправленные Риной и Хрюном на явку с пледом, вином, едой, теплом, лаской и дезинформацией, справились со своим заданием на все сто процентов.

Пленный маг, получив от них все с избытком, запер девчонок и тихонько покинул здание библиотеки, как это и предусматривалось на бумаге.

Однако пошел этот нехороший (а кто бы сомневался?!) человек, все еще подозревая подвох, не к ближайшему участку стены, а, ежеминутно рискуя быть замеченным, узнанным и снова плененным, прогулялся чуть ли не на пару километров вдоль преграды.

Меж тем, именно ближайшие дозоры на стене были предупреждены, что им не стоит проявлять особой бдительности, если заметят кого-то желающего искупаться во рву за крепостной стеной.

А вот там, где полез наш осторожный маг, стражники, конечно, отдыхали, пользуясь ночным перемирием, но службу, все-таки, несли…

Благо, мы с Флином как раз проезжали мимо, когда услышали подозрительный шум, доносившийся сверху.

Отпустив друга ехать по срочному делу в одиночку, я быстро взбежал по крутым ступенькам, чтобы узнать, в чем дело.

Если честно, больше всего меня пугала мысль, что коварный противник нарушил правила перемирия и решился на тихий штурм на рассвете, когда страже особенно хочется спать.

И лишь поднявшись наверх, понял что там и к чему.

Вы даже не представляете каких сил мне стоило не выругаться вслух, когда я увидел, как этот горе-беглец пытается, сам того не ведая, помешать нашему гениальному победному плану!

Глава 2

Глава 2. У победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота…

Маг переоценил свои силы и недооценил бдительность отдыхающих стражников. Тех крох энергии, что он таки смог накопить и позаимствовать у девушек хватило беглецу только на отведение глаз тех караульных, что были на облюбованном им участке. А вот на соседей сил уже не хватило.

Поэтому с одной из сторон увидели нарушителя, окрикнули его, и, когда тот ускорился вместо того, чтобы остановиться, открыли заградительный огонь.

Видя, что ко рву с водой не прорваться, потому что все это пространство постоянно простреливается, маг снял морок с ближайших стражников и зациклил всю оставшуюся энергию на себе, пытаясь мимикрировать под цвет стены.

- Вяжите его ребята! – кричали тем временем стражники с соседних участков стены, продолжая вести заградительный огонь. – Он там, почти посередине!

Именно в этот момент я и поднялся на верх стены. Выхватив с помощью магического зрения фигуру беглеца, распластавшегося на камнях, скривился, как от зубной боли.

Есть ли способ дать ему уйти так, чтобы он сам поверил в правдоподобность произошедшего, а не догадался, что его отпустили специально?

И тут на глаза мне попался мой самый боевой товарищ – Стинк! Вместо того, чтобы валяться в больнице или участвовать в массовых гуляниях, он, яхонтовый мой, приперся на стену!

Видимость уже была неплохая, поэтому я, став так, чтобы беглец не мог меня рассмотреть, начал всем своим организмом привлекать внимание начальника караула.

Кто-то из его подчиненных вскоре заметил мои ужимки и прыжки и указал на меня Стинку.

Тот одновременно и радостно улыбнулся, и удивленно округлил глаза. Как это у него получилось, я не могу понять до сих пор, ну, да это сейчас и не важно.

Поняв, что завладел вниманием товарища, я, отчаянно жестикулируя и корча гримасы, пояснил, что беглецу нужно дать возможность уйти!

Стинк нахмурился и так же жестами уточнил, правильно ли он меня понимает.

Я поспешно закивал головой.

Начальник караула пожал плечами и тут же, используя луженую глотку, заорал так, что у меня едва уши не заложило:

- Это что еще за праздничный салют?! Совсем ошалели что ли?! Вы, портянки прелые, перепились тут в коне все – палите в пустое место! Да я вас заставлю каждую выпущенную игровую стрелу в зубах обратно принести!!!

Согласен, Стинк явно переигрывал и перегибал палку, но – главное – это сработало! Стражники изумленно опустили руки, а маг, сохраняя маскировку, стелясь по камням, как ящерица, в пару мгновений дополз до края стены и, не колеблясь, нырнул вниз.

За диким ором старшего стражника я даже плеска не услышал.

Как же все-таки хорош Стинк! Это ж надо, так талантливо орать!.. Не удивительно, что при первом знакомстве я решил, что это довольно мерзкий человек: талант пропадает – ему бы в театр…

Но это я уже в лирику ударился от чувства облегчения, что так удачно вовремя оказался и я, и мой горластый боевой товарищ! Надо бы, кстати, его успокоить и сразу же всем все тихо объяснить, дабы Стинк не понес репутационных потерь.

Пока я тихо, но категорично оправдывал и обелял начальника караула перед его изумленными подчиненными, Флин уже умудрился смотаться в свое новое ведомство и решить там вопрос с передачей партизанам нескольких десятков трофейных лошадей и шапок степняков. Теперь же он ехал в ремесленную гильдию, договариваться о мобилизации нескольких портных для срочного городского заказа.

Сам себя прервав на полуслове, я от лица гильдии магов поблагодарил стражников за бдительность и гибкость в несении службы и прыгнул пассажиром к Флину, требуя, чтобы тот «не щадя лошади, гнал к библиотеке»!

- Ты еще два счетчика пообещай за скорость! – не всерьез огрызнулся бывший посыльный. – Ввел, понимаешь моду! Только что умудрился поймать одного мальца и навесить на того поручение. Я ему говорю: «Только быстро!», а он мне: «Двойной счетчик гони за скорость!». И как ты, уважаемый Женя, это объяснишь?!

- Это, друг мой, рыночные отношения! – в голос рассмеялся я. – Невозможно добиться, трех следующих вещей одновременно: качества, быстроты и дешевизны – чем-то одним обязательно нужно будет пожертвовать, а то и двумя!

- А то и тремя! – передразнил меня возмущенный Флин. – Испортил мне агентуру своими неосторожными пьяными выкриками!

- Подожди, это у тебя еще и конкурентов нет, а вот если появятся…

В общем, за малым он меня на полпути не высадил. Пришлось включать заднюю и напоминать Флину, что он больше не посыльный и орава осведомителей ему больше не нужна. Наверное, это меня и спасло от пинка под зад.

В библиотеке все было так, как я и подозревал: девчонки зябли в «холодной», а Хрюн в своей мастерской забыл о том, что у времени вообще существует ход, и самозабвенно предавался там столярничеству.

- Ну, ты даешь, папа Карло! – возмутился я, заглядывая к нему. – У тебя там дамы мерзнут, а ты тут в игрушки играешь!

В итоге отхватил и от него. И под руку я лезу, и ерунду несу, и, вообще, что я тут делаю, если уже не имею никакого отношения к библиотеке?

Видимо, день сегодня такой, что все на меня отвязываются. Ничего, прорвемся: все нынче на нервах, кто-то же должен быть громоотводом, так почему не я?

Девчонки озябли несильно, так как беглец оставил им и вина, и плед. Еду, правда, съел всю подчистую, но этого и следовало ожидать: силы-то на побег нужны.

Девушек я проводил прямо до места работы, чтобы они лично доложили своему боссу о выполнении задания. Босс увидела нас троих в окно и, уже в здании дома тепла и ласки, я отхватил третий раз за то, что гуляю по городу в такой легкомысленной компании.

А я что? Я ничего. Стоял, кланялся и говорил «спасибо». Разрядка, она всем время от времени нужна. Главное, чтобы Стун ко мне драться не полез: на такое отведение души я не подпишусь. С кем угодно другим, но только не со Стуном.

Однако оставшиеся два мастера показали наличие железных нервов и не стали на меня агриться, хотя пару удочек я на предмет этого им забросил. Ну, Стун, понятно – кремень, а вот Гарр приятно удивил своим деловитым спокойствием.

Поначалу я даже хотел помочь им с подготовкой документации для градоначальника, но позаглядывав в их наброски, понял, что там все в цифрах, а, значит, скучно и сложно.

Осмотревшись по сторонам, увидел довольно уютный диванчик. Несмешно, не привлекая внимания, продефелировал к нему, аккуратно уселся, откинул голову на спинку и очень медленно моргнул.

***

Непосредственно перед самим замком буйная зеленая растительность для друзей и дорога для меня резко закончились. Без всякого перехода пошла тропинка среди песков. Пришлось перестроиться и идти строго друг за другом. То тут, то там лежали почти полностью присыпанные песком костяки животных.

И лежали они, скажу я вам, как-то слишком уж живописно для того, чтобы это смотрелось хоть как-то реалистично. Само собой создавалось такое ощущение, что кто-то их здесь разбросал с этакой художественной неряшливостью.

Теперь друзья видели то же, что и я. Это ничего особо не меняло, но мне стало чуть спокойнее.

Пока я размышлял над неестественностью пейзажа (экая невидаль во сне!) тропинка оборвалась прямо у подножия горы песка.

- Ворота придется откапывать, - бесстрастно заявил Стун, - и, видимо, руками.

- Думаю, что впятером мы с этим достаточно быстро справимся, - согласился с ним я, - предлагаю приступить: сами ворота вряд ли откопаются.

- «Впятером»! – фыркнула Рина. – Мы еще посмотрим, кто из нал лучше будет копать!

- Да подождите вы! – скривившись, встрял признанный эксперт по чердакам Хрюн. – Вон же не так высоко бойница, в которую без труда протиснется и Флин, и Рина. Что стоит Стуну и Жене вдвоем туда кого-нибудь из них подбросить?!

- Ты, - Стун без обиняков уткнул пальцем в сторону Хрюна, - тоже поместишься, так что не нужно стесняться и снимать свою кандидатуру.

Спорить с великаном мастер библиотекарь почему-то не стал, а лишь скромно пожал плечами.

Как ни рвалась Рина раньше всех попасть в замок, выбрали мы на роль первооткрывателя Флина.

И вот стоим мы со Стуном, сложив накрест руки, Флин карабкается на образовавшуюся платформу, придерживаясь за наши головы.

На счет «три» мы с силой выбрасываем руки вверх…

***

Дернувшись от этого движения, я просыпаюсь.

Мастера все еще корпят за столом, но судя по удлинившимся теням в комнате, времени прошло уже немало.

- Есть какие-нибудь новости? – подаю голос, давая понять друзьям, что уже можно шуметь, при условии, конечно, что до этого они пытались сохранять режим тишины.

- В лагере противника оживление, - бормочет Гарр, не отрываясь от письма, - видимо, информация от нашего беглеца заинтересовала их стратегов.

Что ж, на это мы и рассчитывали. Теперь нужно было успеть сделать несколько больших плотов, которые наши местные плотники собирали, как сложный, но вполне доступный пониманию конструктор.

С наступлением ночи Стун, я и еще несколько физически крепких ребят под руководством пары мастеров спустились со стены в том месте на берегу реки, где было место для сборки плота. Проку от меня было немного, поэтому в основном приходилось быть на подстраховке и выполнять поручения типа подай или принеси.

Ну, еще я периодически осматривал противоположный берег магически зрением, чтобы убедиться, что там не происходит чего-нибудь такого, что могло бы сорвать ночное мероприятие. Но ничего страшного там не было: все двое или трое наблюдателей с артефактами, позволяющими видеть в темноте.

Гарр перед отправкой показал мне две разновидности подобных изделий. Одно работало по принципу тепловизора и само в магическом зрении выглядело размытым пятном, а вот второе было завязано на свет двух местных лун, показывало все довольно четко в черно-белом цвете, а светилось бледно-желтым, когда на него смотришь по-особенному.

На противоположном берегу я засек оба варианта, и было еще что-то подозрительное, но ранее мною не изученное.

Наблюдения прервал Стун, сообщив, что пора спускать плот на воду. Вот тут моя помощь уже реально пригодилась, потому что делать это даже с помощью системы блоков, находившейся на стене, было непросто.

Но на стене были профессионалы, внизу были крепкие парни, и результатом общих усилий стал бережно спущенный на воду большой добротный плот.

Изначально, вываливая на друзей свои идеи, я предполагал, что плотов нужно будет стоить сразу несколько и перевозить на них трофейных степных лошадей. Но даже не успел договорить фразы, увидев неприятие идеи на их лицах. Там было все: от простого недоумения у Гарра, до язвительного ехидства у Хрюна.

- Что не так? – спросил тогда я уже слегка нетрезвый и от того весьма амбициозный.

- У нас Великие Игры в самом разгаре, - опередив остальных, пояснил Флин, - никто не станет открывать ворота, ведущие к причалу, а как иначе переправить лошадей на берег реки у стен? Вы с мастером Гарром сможете создать второй телепорт?

- Нет, - ответил за нас обоих Гарр, - такого удачного места для открытия портала входа в городе больше нет. Все имеющиеся более или менее значительные потоки энергии задействованы на городские нужды. Портал в данном случае – не выход.

- Значит, остается только сбрасывать лошадей в реку, - резюмировал Хрюн.

- А так можно?! – оживился было я.

- Конечно! – глазом не моргнув ответил этот негодяй. – Подходишь к лошади, даешь ей морковку, пока она ест, берешь ее под брюхо правой ладонью, поднимаешь в воздух, левой бьешь под хвост, и коняшка летит в нужном направлении!

Это был первый раз, когда я в тот вечер полез бить Хрюна.

И ведь почти дотянулся…

В общем, мне тогда популярно объяснили, что коней спустить к реке не выйдет в силу сразу нескольких причин. Но, тот же Хрюн предложил альтернативу, за что тут же был прощен и даже приобнят!

По итогу этой ночью мы загружали один большой плот уздечками, седлами и прочей лошадиной сбруей, чтобы передать все это мучающимся без дела партизанам.

Вскоре после спуска на воду плота, к нашему берегу пристали и лодки наших потенциальных диверсантов, расположившихся в тылу у противника.

Лодки служили не только плавсредством, они еще и буксировали небольшие плоты, на которых были закреплены наши планеры. Все, кстати, были более или менее отремонтированы. Этот факт сразу же при приемке с радостью и благодарностью подметил Флин.

Пока наши официальные лица общались на стене с их представителями мы с рядовыми партизанами, быстро перезнакомившись, взялись за погрузку сбруи. Так же в лес уплывали и некоторые горожане: конюх, заводчик лошадей, чуть ли не десяток уже неплохо знакомых мне ребят из городского спецназа во главе с их магом, и пару больших шишек из городского военного совета.

Так же на плоты было погружено много запасов игрового оружия, кое-какие припасы и тяжеловатые объемные тюки с одеждой.

Кстати, оставшиеся бойцы спецназа во время погрузки спустились со стены в стороне от места событий, переплыли на другой берег и устроили там игру в догонялки с вражескими наблюдателями. Результатом этой вылазки стали два затрофееных артефакта для ночного видения. Одни бледно-желтый и второй, который я не смог идентифицировать.

К сожалению, подержать его в руках так и не вышло, потому что на него тут же наложили лапу более солидные маги.

Да уж, когда я был помощником библиотекаря, то считался вторым человеком среди нашей братии, пускай она и насчитывала двух людей. А тут любой даже самый слабый волшебник задирает передо мной нос потому как у него, видите ли, срок службы Городу гораздо больше, чем у меня.

Лишний раз убеждаюсь, что, сколько бы ни было человеческих миров, все равно у них всегда найдутся отрицательные общие черты, вне зависимости от того, магические это миры или нет.

В общем, наш план окончательно и бесповоротно становился основным городским планом по одержанию победы в Великих Играх. Поэтому нашу великолепную и неподражаемую шестерку понемногу оттесняли в сторону. Из гениальных стратегов мы превращались в обычных исполнителей. Что поделать; не зря ведь считается, что у победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота.

Ну, и пускай, что победа будет коваться не только нами шестью! Главное, чтобы это шло не во вред плану. А тщеславие… до поры, до времени его можно засунуть куда поглубже.

Тем более, что моя помощь сейчас нужна была Рине. В отличие от меня, она не дрыхла полдня, и теперь не спала еще и ночью, готовя площадь к утреннему торжественному награждению.

Позаимствовав самокат Флина, который остался для повторной, более тщательной проверки целостности своих возвращенных птичек, я помчал к площади перед веселым домом. За те дни, что мне посчастливилось провести в городе, я уже приблизительно знал его основные улицы и переулки, так что заблудиться не боялся.

Правда, ехать в практически полной темноте все же было небезопасно. Запоздало, задним умом, я дошел до того, что неплохо было бы придумать и фару для этого благородного скакуна, то и дело подпрыгивающего на каменной мостовой.

А что? Прожекторы здесь, считай, уже придуманы: остается просто модернизировать один из них и приладить к рулю. Желательно еще сделать так, чтобы можно было не бояться пожара…

Но это уже пускай кто-нибудь другой голову ломает: мое дело – выдавать гениальные идеи. И я с этим пока что неплохо справляюсь!

Так, погрузившись в новаторские идеи, я и сам не заметил, как подъехал к площади.

Ну, и как водится среди нас, настоящих героев, сделал я это как нельзя вовремя: на площади как раз разгоралась нешуточная драка не на жизнь, а на смерть!

Глава 3

Глава 3. Награждение

Все-таки настоящая душевная женская драка – это что-то чудовищное! Особенно, если дерутся две лучшие подруги.

Да-да, вы угадали: черно-рыжий дуэт сошелся в рукопашную, не щадя ни себя, ни противника. Особенно, если учесть, что каждая явно хотела раз и навсегда обезобразить визави путем вырывания волос и выцарапывания глаз.

Отчасти это даже было похоже на яростную драку мартовских котов: громкую и беспощадную.

Прекрасно понимая, что вмешиваюсь не в свое дело, и могу здорово пострадать, я все же бросился разнимать двух этих взбесившихся кошек.

В этот момент жгучая брюнетка каким-то невообразимо удачным маневром повалила свою огненно-рыжую подругу на землю и, выпустив из когтистых лап ее кудряшки, нацелилась прямо в глаза!

Следуя ее примеру, я тоже выбрал целью ее (чернявой) яростно пылающие очи.

Подскочив сзади, положил ладонь правой руки ей на лоб, указательным и средним пальцами с крошечной задержкой, чтобы дать ей возможность зажмуриться, и надавил на глазные яблоки. Тем временем левой рукой я ухватил ее за основание тонкой точеной шеи.

Отпустив соперницу, брюнетка тут же попыталась вцепиться когтями в мою правую руку, но быстрым и аккуратным нажимом я быстро убедил ее этого не делать.

Левая рука уже плавно уводила озверевшую дамочку в сторону, но тут в атаку уже пошла рыжуха!

Причем атаковала она не свою товарку, а меня!

Представляете?!

Вот где логика?!

Радовала только то, что ее атаки были яростно бесхитростными. Обе руки она постоянно тянула к моим глазам.

Дались им обеим эти глаз? Сначала друг дружке хотели их выцарапать, теперь, вот, мне…

Фетишистки, блин!

Уклоняться от рыжей дьяволицы было просто. Для этого я использовал живой щит в лице ее темноволосой подруги, которую при любом маневре рыжухи, ставил между нами.

Конечно же, брюнетка периодически пыталась сопротивляться, но два моих пальца неизменно призывали ее к полной покорности, хотя бы на коке-то время.

Спустя примерно полминуты, я начал понимать, что нахожусь в положении, близком к безвыходному. Бить девчонок я не собирался (они и так уже прилично друг дружку разукрасили) а они явно не планировали успокаиваться и вести себя адекватно. Однако, все мои опасения тут же развеяла показавшаяся на пороге дома тепла и ласки Рина:

- Если ты хотел прекратить их драку, то можешь быть спокоен: они уже заодно. А вот за себя можешь начинать волноваться, потому что их возродившаяся дружба сейчас направлена против тебя. И тебе же хуже, что ты не дал им время выплеснуть всю ярость во время драки: этот пожар гасится только кровью…

- А ты никак не можешь унять своих подопечных? – с нотками надежды в голосе уточнил я.

- Нет уж, ты сам им помешал, вот сам и разбирайся теперь! Я за доктором уже послала. Он придет, а тут все лица целы и глаза на месте – человек расстроится из-за ложного вызова.

- Издеваешься? – на всякий случай уточнил я.

- Самую малость, - призналась Рина, - да ты не миндальничай с ними: они этого не поймут и не оценят. Сделай уже что-нибудь, чтобы они угомонились, а то мы не успеем подготовиться к утренней церемонии!

Вот! Наконец-то, появилась возможность потом, в случае чего сказать, что это все делалось во благо проведения хорошего, нужного и патриотичного мероприятия, а не потому, что мне так захотелось! Совесть, конечно, от этого чище не станет, но ведь все равно девиц как-то угомонить нужно! Иначе нехорошо получается: полномасштабный концерт по времени с ними даем, а сонный народ на все это бесплатно из окон смотрит!

Озаренный этой мыслью, я немного поменял хват левой руки на шее своего живого щита, так, чтобы он все еще оставался живым, но заснул при этом хотя бы на пару секунд.

Почувствовав, как безвольно подгибаются коленки брюнетки, я балансируя между быстротой и аккуратностью опустил ее на тротуар и ринулся на рыжую. Не ожидавшая подобной смены ролей тигрица слегка растерялась. Так как ее руки все еще были выставлены позе человека открывающего сразу два вентиля типа «барашек», я легко схватил их, зажал в одной своей ладони, а второй проделал то же фокус с горлом.

Через секунду, когда брюнетка, подрагивая всем телом, начала приходить в себя, я уже был рядом и крутил ей руки за спиной сорванной с ее же платья лентой.

Потом, под сквернословные аккомпанементы темненькой проделал тот же финт ушами с рыженькой.

Так они и сидели на попах, с завязанными руками, ругаясь и пытаясь подняться.

Ах да, забыл сказать, что волосы обеих нарушительниц спокойствия я тоже вплел в узлы на руках.

Это уже исключительно из менторских соображений, чтобы впредь не ругались, как сапожники, и не плевались, как верблюды, пока их приличные люди связывают.

В итоге все представление не заняло и нескольких минут. Люди в оконных проемах были возмущены, что их разбудили из-за такого пустяка, где даже членовредительства не случилось, и постепенно стали исчезать, закрывая створки ставень.

Понемногу остывая и видя, что интереса зрителей они удержать больше не в силах, девчонки понемногу утихомирились. А вскоре так и вовсе попросились на свободу.

Я пообещал их развязать при гарантии их взаимного приличного поведения.

Девушки охотно согласились и были так добры, что даже поведали о причине конфликта. Оказалось, что они специально для церемонии награждения пошили платья одинакового фасона и цвета.

Я стоял и ждал продолжения истории, но выяснилось, что это был ее конец.

- Как так, из-за платьев? Устроить такую безобразную драку из-за нарядов?

- Милый Женя, давай-ка отойдем подальше, пока ты своей недалекостью в гардеробных вопросах не спровоцировал рецидив, - прошептала Рина, хватая меня под локоть и уводя в сторонку.

Там, пристроив меня в помощники и продолжив украшать стену вместе с другими девушками, она тихо объяснила, что наряды – дело деликатное и чрезвычайно важное. А то, что при этом они внешность друг дружке подпортили, так это они с лихвой компенсируют за счет услуг врача, который уже на подходе со своими магическими мазями. После приема кожа будет лучше прежнего, а волосы они уложить успеют.

- А что же будет с платьями? – совсем тихо спросил я.

- Что-нибудь придумают, - отмахнулась Рина, - сейчас остынут немного и тихо полюбовно решат этот вопрос.

- А чего ж сразу было так не сделать? – не нахожу в себе силы спросить это тихо, и ближайшие ко мне девушки вздрагивают от неожиданности.

- Вот ты интересный! Они же волнуются, нервничают, переживают! Вот и выпустили пар, чтобы при награждении не ударить в грязь лицом перед доброй половиной города! Тем более, что там будет много женщин, не занятых непосредственно на стенах.

В принципе, я понял, первопричину конфликта, не скажу, что проникся ситуацией. Может, потому что меня самого никогда прилюдно чем-то очень уж ценным не награждали и потому мне не понять всей невероятной торжественности и волнительности мероприятия.

Но мое дело здесь не понимать, а работать, поскольку даже труд по оформлению сцены, где будет происходить награждение, приближает победу хотя бы тем, что поднимает и без того высокий моральный, он же – воинский, дух граждан на поднебесную высоту.

И все же собственными силами мы справиться не сумели, так что с рассветом к нам присоединились наши ночные зрительницы, и уже с их помощью вся площадь к часу икс была украшена безукоризненно.

Еще до начала торжеств к месту стали подтягиваться старики и мальчишки-лоточники, на одной из самых широких ведущих к площади улиц устроила представление группа, которую я не могу окрестить как цирковую. Кто-то из стоящих неподалеку зевак тут же рассказал мне, что у них еще должен быть силач, который практически жонглирует гимнастками, но его не отпустили со стены, так как он постоянно дежурит у одной из баллист. Так же отсутствовали главный фокусник (городской маг на пенсии, тоже дежурящий на стене) и один из жонглеров, долечивающийся в госпитале после ночного штурма.

Поглазев на представление, я кинул в шляпу, поднесенную чумазым мальчишкой с черными хитрющими глазами самую крупную из имеющихся у меня монет.

Малец явно тоже метил в фокусники, так как монета буквально растворилась в воздухе, не успев долететь до шляпы, а сам шляпоносец метнулся к женщине, метавшей ножи. Обежав ее по кругу, он вновь бросился к толпе, продолжив обход с меня. При этом подошел ко мне он так близко, что я, почуяв неладное, улыбнулся, сделал шаг назад, скрываясь в толпе, и щелчком большого пальца послал в полет еще одну монету. Этот кругляш уже не был таким жирным, как мое первое подношение, поэтому хитрый мальчуган позволил монете со звоном упасть на дно шляпы.

«Одна монета не звенит, а две звенят не так» - почему-то вспомнилась мне, невесть где и когда услышанная фраза.

И тут же без всякой паузы мне вспомнился Хрюн, так как гомон толпы перекрыл густой звук трубы.

Мероприятие начиналось!

На помосте за столом сидели главы гильдий. Подавляюще большинство из них я видел впервые. Может, кто из них и попадался мне на стенах, или сразу после проведенных операций, но тогда я не знал, кто они и запомнить никого особенно не старался. Город большой – всех сразу и не упомнишь, тем более, что тут по внешнему виду сразу и не поймешь: простой горожанин перед тобой стоит или какая-нибудь важная шишка. В этом плане мне Город нравился. Если весь цивилизованный мир здесь так же расставляет приоритеты в части прохладного отношения к избыточной роскоши, то здесь у человечества есть шансы на нормальное гармоничное развитие.

Ну, да довольно лирики, тем более, что уже начались награждения. Первыми, вопреки моему ожиданию, награждали не женщин и детей, а тех стражников, что уже успели особо отличиться при обороне Города. Их было десятка два. Одеваться в парадное ребята не стали, а были в своем повседневном обмундировании. Во многом по той причине, что почти всем потом нужно было возвращаться обратно на игровое дежурство.

Ленты и значки вручал бойцам кто-то из высшего игрового совета, зачитывая поздравительный адрес с кратким описанием заслуг текущего виновника торжества, документы, подтверждающие права на награды, выдавал градоначальник. Каждое награждение сопровождалось резкими звуками трубы и ликующими криками непривычных к такому действу горожан.

В первых рядах шли штатные стражники, дальше награждали мобилизованных для Игр горожан. Тут я узнал того виночерпия, что с впечатляющей эффективностью во время ночного штурма окроплял нападающих якобы кипящим маслом. Когда награждали его, уже и я не сдерживал эмоций: очень уж виртуозно дядька справлялся со своим чуть ли не ведерным черпаком!

На виночерпии, кстати, произошло первое отклонение от однообразного сценария. После «вояки» из-за стола поднялся улыбчивый лысоватый и плотный мужичок и торжественно вручил чествуемому небольшой позолоченный половник с продырявленным ковшом.

- Это тебе, уважаемый, для тренировок, - заглушаемый общим хохотом, заявил толстячок, - чтобы к следующим Великим Играм ты в одиночку свой участок стены мог отстоять!

И без того вечно красный виночерпий зарделся еще больше и, кажется, даже пустил скупую мужскую слезу от умиления всеобщим вниманием и одобрением.

Потом настал черед городского спецназа. Тут на сцену вышел их командир и получил комплект наград сразу за все уже не раз успевшее отличиться подразделение.

Вскоре после этого меня в толпе отыскала Рина и, отчитывая на ходу, потащила к очереди награждаемых. Оказалось, что она несколько раз в процессе оформления сцены говорила мне, где и когда я должен стоять. Чем я слушал, не понимаю.

Последним награждаемым за непосредственные боевые заслуги были Хрюн и Флин. На них стандартный протокол тоже был нарушен. Хрюну под общий смех и, местами, улюлюканье вручили золотой свисток. Сказали, что может в него дуть, когда того будут бить за очередное его изобретение. Так же выдали ему бумагу, что теперь он настоящий мастер библиотекарь.

Флина тоже обумажили, громогласно объявив его родоначальником и просто начальником над всем, что летает в городском небе и его окрестностях.

Тут же в толпе его обозвали «Птичьим мастером». Я сначала нахмурился, думая, что мы с им несем репутационные потери. Однако почти сразу же понял, что это говорилось без иронии и, тем более, сарказма, а явно с уважением.

Что ж, пускай так будет.

Потом вызвали Стуна и Гарра. Там уже все было по протоколу. Единственное, награждающий Гарра маг демонстративно на всякий случай аккуратно потрогал мага, проверяя, не иллюзия ли перед ним. Непритязательная публика тепло приняла незатейливую шутку: награжденный маг ушел с помоста под аплодисменты.

Стуну аплодировали спокойно и полновесно. Великана в городе знали, уважали и побаивались. Награждал его сухонький ничем не примечательный человек небольшого роста. На фоне каменного дылды он и вовсе выглядел чуть ли не крошечным. Ох уж мне эти мастера убийцы: никогда бы не подумал, что подобный сморчок может представлять хоть какую-то опасность. Постараюсь его запомнить. Таких людей нужно знать в лицо. Пускай оно и самое заурядное.

Кстати, о лицах!

- А теперь на награждение приглашается тот самый еще неделю назад никому не известный гражданин с не самым умным и вечно удивленным выражением лица, который умудрился весьма удачно сунуть свой нос в едва ли не все события последних дней! Молодой городской маг, зарекомендовавший себя на городских стенах, внутри стен и за ними! Почти такой же сильный, как мастер Стун, почти такой же талантливый, как мастер Гарр, почти такой же сообразительный, как «Мастер птиц» Флин, и почти такой же изобретательный, как мастер Хрюн! В общем, везде слегка не дотянул, поэтому, ему вместо разноцветных лент вручаются радужные подтяжки! Конечно же, со знаками отличия!

Кто-то в толпе уже даже вытирал слезы, вызванные смехом.

А мне в это время вешали значки. Причем, на моих по-клоунски пестрых подтяжках отметились штук пять глав гильдий!

Это оказалось неожиданно приятно, даже не смотря на то, как комично было обставлено.

После меня награждали менее достойных внимания горожан. Пока не дошел черед до той самой девчонки, что пару раз выручала и нашу доблестную шестерку, и меня лично.

Как и обещала Рина, мелкой стрекозе достался шикарнейший бант размером с две ее головы! Весь увитый лентами он больше подходил для чучела, что сжигают у меня на Родине при праздновании Масленицы, но девчонка была в восторге!

Она, повизгивая, приплясывала от радости и гордости и все пыталась рассмотреть себя в крошечное карманное зеркальце, которое ей тоже подарили за заслуги перед Городом.

Все награды ей вручала Рина.

Увидев разрумянившееся и от того еще более привлекательное лицо девушки, я вдруг понял, кто сочинил все эти чрезвычайно оригинальные для местного средневекового захолустья поздравительные речи.

Ну, не молодец ли?!

После девчонки стали награждать женщин. Лент удостоились представительницы медперсонала, кухонные работницы и помощницы портных. Про заслуги последних промолчали, намекнув на то, что собравшиеся скоро и сами все узнают.

Самих портных сегодня тоже отмечали наравне с мельниками, плотниками и погодниками, но всех их на награждении не было; им, как и спецназовцам, награды будут вручены позднее, главами гильдий.

На сладкое же оставили наш распрекрасный черно-рыжий дуэт.

А вот их встретили довольно холодно. А если смотреть на фоне остальных чествуемых, то и вообще – морозно. Немногочисленные мужчины, конечно, пытались аплодировать, но их тут же одернули стоящие рядом жены.

Поэтому награждение двух великолепно выглядящих девушек прошло практически в полной тишине. Но, судя по их лицам, именно этого куртизанки и добивались.

Они были центром внимания и купались в лучах концентрированной женской… зависти?

Не знаю, не уверен. Я вообще в этих делах не разбираюсь, так как сам человек простой – у меня это даже на лице написано!

Рину же облагодетельствовали вообще в конце тожественной закрывающей мероприятие речи. Градоначальник и награждал свою любимицу, и вручал ей документы, благодаря девушку за громадную проделанную общественную работу.

В общем, первое в своем роде игро-патриотическое мероприятие прошло на ура!

Дальше по плану оставалась пара несущественных пустяков и победа в Великих Играх!

Глава 4

Глава 4. Долог день до вечера…

Жизнь странная штука: нередко случается так, что похоронившая хорошее настроение новость вдруг оборачивается предвестником удачного стечения обстоятельств.

Вот и многочисленные кочевники, прибывшие недавно в лагерь противника, одновременно и усложнили выполнение нашего плана, и облегчили его.

Степняки стали отдельным лагерем так, чтобы у их лошадей было много корма, и река для водопоя находилась под боком.

- Неделя, и они сожрут все посевы, что успели взойти, - горестно вздохнул тогда Бург, осматривая со стены степное воинство.

- А кони доедят все, что останется после всадников, попробовал разрядить ситуацию Гарр, но лишь заслужил скептический взгляд, - так наш план как раз и поможет избежать неурожая!

Да, тогда все сложилось в нашу пользу, хотя и долгое время весь сложный план висел на волоске.

И вот сейчас его выполнение набрало такие обороты, что сотням задействованных в нем профессионалов просто нужно было не вставлять палки в колеса, чтобы они вовремя и с полной самоотдачей выполнили свой долг перед Городом.

А чем занялся я? Прежде всего, я ждал момента, когда настанет мой звездный час, а в процессе ожидания, чтобы не волноваться, поставил фару на самокат, да на ходу обсудил с Хрюном конструкцию и расположение на руле сигала.

Тем временем плотники уже полностью завершили работу по изготовлению комплектующих для громадных плотов, передавая эстафету гильдии магов. Все городские волшебники, кроме меня, экономящего магический потенциал, теперь работали под руководством Гарра, делая убедительные и не очень иллюзии. Сложнее всего приходилось двум городским магам, специализирующимся на погодных явлениях: на них ложилась серьезная ответственность по скрытности одной из планируемых операций.

Отдельно напрягались Хрюн и Флин, неусыпно мастеря новые и дорабатывая старые планеры.

Оттуда меня, слоняющегося без дела, в процессе экономии энергии, прогнали быстро насмешливо и даже цинично. Пришлось идти к стене, возвышавшейся над рекой.

Там, поставив небольшие ширмы, чтобы скрыть от посторонних глаз плоды своего труда, копошились ребята, устанавливающие лебедки, для ночного спуска большого количества бревен, из которых будут вязаться плоты.

В общем, враг, денно и нощно наблюдающий за этим участком стены из камышей, видел, что информация, полученная от сбежавшего из плена мага, подтверждается. Потому как все говорит стороннему наблюдателю о том, что Город скрытно планирует высадку десанта для обходного маневра и ночного нападения на лагерь противника.

И, что самое интересное, маневры нами действительно планируются. Да еще какие!

Ну, а я все маялся, в ожидании вечера. Потому что именно вечером начиналась активная фаза нашей сложной и в идеале скоротечной операции.

Лишь когда солнце уже проделало половину пути к горизонту, я оживился. Чувствуя себя в своем праве, нагрянул в мастерскую Хрюна и буквально силой вытащил его на свет божий. Хозяин мастерской использовал все возможные инструменты, чтобы отсрочить свое выдворение наружу: он ругал, возмущался, умолял и пытался драться, но ничего из этого не спасло его от передислокации.

Пускай Флин за него устраняет все мелкие недоделки, а Хрюн по времени уже должен быть у меня в доме.

Дело в том, что когда мы начали рассуждать о том, что второй портал нам никак не возвести из-за отсутствия места с подходящей энергетикой, Рина удивленно спросила, чем нас не устраивает старое проверенное месте.

На это мы, тоже не без удивления, ответили, что там уже есть действующий портал.

- Так закройте его и откройте там же новый! – возмущаясь стереотипностью нашего мышления, предложила девушка.

Гарр тогда подскочил к ней, поднял, попытался приподнять и покружить, но не преуспел и ограничился объятиями и попыткой подъема, чем пригасил восторг Рины по поводу блеска ее ума. Девушка, ожидаемо, приняла провал его попытки на свой счет, решив, что не Гарр хилый, а она толстая.

Стун, проявляющий недюжинную сообразительность, когда дело касалось его друзей, без лишних слов подошел, по-свойски подставил свою ладонь под мягкое место девушки, которую считал своей сестрой, приподнял ее на прямой руке и сделал несколько оборотов вокруг своей оси.

- Конечно! – притворно надула губы Рина. – Ты так и здоровяка Женю прокрутить сможешь. Не то, что меня!

- Могу, - согласился Стун, ставя ее на пол - но и он тоже сможет.

- Тебя прокрутить?! – глаза Рины в этот момент напомнили два чайных блюдца: настолько они были круглы.

- Нет, - лицо Стуна прорезала редкая для него улыбка, - тебя.

- Это мы легко сообразим! – подыграл я другу, воодушевленно потирая руки.

- Ну, уж нет! – перестала таить улыбку девушка, шутливо прячась от меня за великаном. – Одна каруселька за раз!

В общем, хилый, но обязательный Гарр, не смотря на дичайшую загруженность, пришел сам. А я, мало того, что тоже явился самостоятельно, так еще и приволок Хрюна, как нашего первоисточника правильной информации о портальных заклинаниях.

- А я-то вам здесь зачем нужен? Ведь вы уже самостоятельно сами все активировали, - продолжал возмущаться библиотекарь, он же столяр, он же плотник, он же маэстро.

- Ты что, забыл? Нам же может понадобиться кровь умного и начитанного человека! – подтрунивал я над интеллектуалом, гордящимся своим багажом знаний.

- Прошлый раз же хватило твоей! – парировал он. – Сдается мне, что портальные заклинания не слишком-то хорошо разбираются в людях!

- Ладно, мастер Хрюн, - вступил в беседу корректный и сдержанный Гарр, - все дело в том, что нам нужен был благовидный предлог, чтобы изолировать вас от остальных работников по дереву.

- Потрудитесь объяснить, мастер Гарр! – совсем уж раздухарился библиотекарь.

- А что тут объяснять, болезный, - положил я руку на плечо нашему местному Кулибину, - характер у тебя вздорный: мешаешь ты людям трудиться. Ты ведь еще вчера вечером свою часть работы сделал и сразу же начал цепляться к остальным!

- Так они же плохо работают!

- Они работают быстро и с максимально возможным качеством…

- Всегда – слышите? – всегда можно делать лучше!

- Вот поэтому, - вновь заговорил Гарр, - вы, мастер, и здесь: проследите, чтобы мы создали идеальный портал.

Хрюн обиделся. Скрестив руки на груди, он отвернулся, отошел к окну и демонстративно начал смотреть на улицу. Даже ноги в крест поставил.

- Правда глаза колет! – кивая в его строну тихо сказал я, обращаясь к Гарру. – А на обиженных воду возят!

Эту фразу я уже сказал громко. Ожидая оживления и дальнейшей пикировки. Но Хрюн в своей обиде был тверд и недвижим, как скала.

Пока мастер маг совершал последние приготовления, просто маг в моем лице скоблил пол, готовя его под новый рисунок, который решено было делать чуть в стороне от замытого старого. Расчет был на то, что энергетический поток сработает так же, а свежей крови в этот раз не понадобится.

В итоге, когда окно входа уже было активировано, выяснилось, что для наших целей оно маловато.

Пришлось мне идти за петухом. Вредная старая соседка точно этого и ждала:

- Как ленты да броши раздавать, так гулящим девкам, на которых мой дед слюни пускает, а как последнего петуха во дворе изводить, так ко мне пришел?!

- Будет и тебе лента, уважаемая, все будет! – отмахивался я от наседающей старухи, прицеливаясь как бы ловчее загнать петуха в угол.

Сообразительная птица явно понимала, что мой интерес выйдет ей боком и углов старалась избегать.

Старуха не сдавалась и что-то еще говорила в том ключе, что, мол, петуха не отдаст.

Пришлось сделать самое внушительное лицо, на какое я только способен и заявить, что ее последний будильник должен отдать свою жизнь во благо победы в Великих Играх.

Против подобного аргумента хозяйка оказалась бессильна. Да что там хозяйка – петух, казалось, сам после этого дался мне в руки!

Резать бедолагу тоже пришлось мне. Никто из двух моих местных друзей оказался к этому не способен. Я тоже подобного опыта не имел, но все когда-нибудь бывает впервые, тем более, если для дела нужно…

В общем, получилось у нас нормальное габаритное окно входа.

Теперь нужно было идти на стену, где нас с Хрюном уже ждала группа спецназа.

По пути мы снова заглянули в библиотеку, откуда мастер достал свое усовершенствованное изобретение. Теперь у него на ядрен-батоне были сменные дудки!

- Старая – для лошадей, - начал пояснять он, не дождавшись моего вопроса, - новая для всадников, но работает гораздо хуже, потому что магам было некогда ее усилить. Если, вдруг она нам резко понадобится, то тебе придется ее улучшать в полевых условиях! Зато защитные наушники городские маги мне, почему-то, сделали без проблем.

- Потому что они у магов уже были готовы. Как только я понял, что ты до конца жизни продолжишь экспериментировать со звуками, то подсуетился и заказал десяток наушников широкого диапазона действия. Вот только получателем заказа оказался тот, кто стал его первопричиной. Иронично, правда?

- Вот я не пойму, уважаемый Женя: то ли ты дурень, каким и выглядишь, но с гениальными эпизодическими просветлениями, то ли достаточно умный человек, на кого уж совсем не похож, чтобы только казаться дураком?

- И для чего же мне казаться дураком? – улыбнулся я, с интересом ожидая ответа.

- Чтобы спроса было меньше, чтобы занизить ожидания на свой счет, чтобы усыпить чью-то бдительность – вариантов масса!

- А, может, все вокруг просто плохие физиономисты, а я самый обычный человек?

- Женя… уважаемый Женя, совпадений ведь не бывает. Не появляется просто так перед самым началом Игр «обычный» человек, чьи идеи формируют фундамент для постройки новых институтов в самых разных сферах нашей ранее неспешной жизни. Если честно, я подумываю, что ты кем-то и как-то заброшен к нам, чтобы облегчить безболезненный и быстрый переход общества от магии к науке. Или скажешь, что я не прав?

- Скажу, что, скорее всего, ты далек от истины. А с уверенностью могу заявить только одно: конкретно я против магии не имею ничего. И если у будет шанс как-то повлиять на укрепление ее позиций, то я им постараюсь воспользоваться.

- Ох, Женя, что-то уж больно подозрительно ты все больше и больше становишься для меня «Уважаемым», - покачал головой Хрюн, - и весь мой жизненный опыт вкупе с интуицией подсказывает, что это еще далеко не конец…

- Дружище Хрюн, цыплят, как говорится, по осени считают; так что давай сначала победим в Великих Играх, выгодно женим Флина…

- И тебя! - быстро подсказал Хрюн продолжение фразы.

- … и меня, - не стал я перечить напарнику перед ответственным совместным мероприятием, - и тебя, и Гарра, и Стуна – всех женим, а потом уже будем спасать целый мир от засилья науки, которое я же сам и спровоцировал. Договорились?

- А почему: «по осени»? – уточнил Хрюн, пытливо заглядывая мне в лицо.

- Что? – не понял я.

- Почему цыплят по осени считают?!

Я задумался на несколько секунд, перебирая в голове версии ответов, стараясь выделить одну наиболее вероятную.

- А вот когда ты пытаешься думать, - прервал мои размышления Хрюн, - я вижу, что все мои опасения напрасны!

Сказал и тут же отскочил в сторону, опасаясь праведного подзатыльника.

Так и мы дружески и переругивались до самой стены, где нас ждали уже готовые к выходу спецназеры. И было их ровно в два раза больше, чем мы изначально договаривались.

- Мне кажется, что чем больше толпа, тем проще ее заметить, - тихо поделился я своими опасениями с Хрюном.

- Да это я просто забыл тебе передать сообщение от Флина, - признался библиотекарь, - часть ребят просто выйдут с нами, а дальше уже пойдут по своему заданию, о котором кроме них никто не знает, на случай попадания в плен тебя, меня или любого члена отряда, что пойдет прикрывать нас.

- Хорошо, - кивнул я, - ты не забыл взять у Флина маскировочный амулет?

- Ха! Мне Гарр сделал именной! Он и меня скрывает и весь мой арсенал!

Вот оно как: пока я либо помогал женщинам украшать улицу или просто слонялся без дела, все работали в поте лица. Так из меня скоро получится идеальный руководитель: нарежу всем задач, а сам буду сидеть и глубокомысленно ковырять в носу!

Пока командир инструктировал сначала одну, потом другую группу (так, чтобы никто посторонний не слышал) со стены постепенно спускались стражники и устраивались дремать где-нибудь неподалеку.

Никого это не удивляло, так как все происходило по плану. Враг из своего лагеря должен был видеть, что часть людей понемногу, незаметно покидает стену.

Тем временем на противоположной стене, что выходила на обрывистый берег реки, наоборот понемногу возрастала полускрытая активность.

С минуты на минуту представитель нашего Города потребует от представителей третьей силы присутствия на проведении публичного испытания нового оружия массового поражения живой силы противника.

Поскольку все уже и так на ушах от наших нововведений, то проблем с организацией наших показательных выступлений не будет.

А как только они закончатся, а произойдет это почти на закате, за дело примемся мы и наши товарищи на другом конце города.

О! А вот и стрела, говорящая представителям третьей стороны во вражеском лагере, что сейчас к ним прилетит почта.

Думаю, что минут через пять мы все увидим ответный выстрел – знак согласия.

Но на деле не понадобилось даже и пяти минут. Стрела над вражеским лагерем, а потом и звук горнов и барабанов с обеих сторон, извещающий о кратковременном перемирии и быстром сборе групп представителей.

Все, кто имел непосредственное отношение к операции, были предупреждены о таком возможном развитии событий. Остальные жители догадывались, что будет происходить что-то значительное, но полной картины в мельчайших деталях уже не знал даже я. Поскольку все мелочи в планах обычно летят к чертям еще даже до начала операции.

Я же сейчас был, пускай и очень важным, но, все же, только одним из многих механизмов, запущенной и уже во всю работающей махины.

Группы представителей еще только начали общаться посредине поля между Городом и вражеским лагерем, а место испытания нового оружия уже огораживалось при помощи кольев и выкрашенной в ядовито-оранжевый цвет веревки.

Делалось это нашими представителями, но им на помощь тут же поспешили жители города научников. Они уже готовы были проиграть Игры, лишь бы увидеть побольше нового и дождаться момента, когда победители поделятся с ними этими технологиями.

Наши ребята здорово обрадовались помощи, так как площадка была серьезно загрязнена продуктами жизнедеятельности степных лошадей.

Сами же кочевники явно нервничали. Несколько их разъездов без всякой видимой цели скакали то в одну, то в другую сторону, поднимая клубы пыли с утоптанной, уже лишенной всякой растительности земли.

- Нервничают! – услышал я из-за спины хорошо знакомый голос. – Они же, между нами говоря, совсем дремучие: кроме своих лошадей и луков ничего нового не признают!

- Привет Стинк! Рад видеть тебя в добром здравии! – улыбнулся я начальнику караула. – А как же их новые стрелы? Я слышал, что это прямо-таки новинка из новинок, еще и без магии там не обошлось.

- Так в нее они тоже верят. Видать, нашли какую-то лазейку. Может, у них там в степях, какой источник энергии открылся, вот они и подготовились к Играм. А так кочевник всегда надеется, что лук не подведет, да лошадь вывезет. На то, я краем уха слыхал, у нас и расчет!?

В голосе стражника прозвучал едва различимый вопрос.

- А вот сейчас все сами и увидим! – заговорщически подмигивая, ответил я ему.

- Увидим, как же! – рассмеялся Стинк. – Как обычно все ночью будет! Потом столько денег потратишь, слушая россказни в кабаке от непосредственных участников, что и рад уже не будешь!

Я уж было хотел ответить, но голос перекрыл уже знакомый всем пронзительный звук, издаваемый десятками детских свистулек!

Глава 5

Глава 5. Понеслась!

Первыми на этот звук отреагировали конные разъезды: хитрые кочевники использовали наши показательные выступления, как возможность проведения тренировки в условиях, близких к игровым. Как только группа всадников слышала пронзительный свист, конный отряд тут же рассыпался – каждый всадник старался в кратчайшее время оказаться как можно дальше от любого из своих товарищей.

А что, не самый плохой вариант противодействия потенциальному оружию массового поражения, которое мы сейчас и начнем демонстрировать во всей красе.

В этот раз конкретной цели у нас не было – работали просто по площади.

В этот раз налет был организован при участии двух имеющихся у Города магов-погодников. Эти ребята сегодня вообще правили бал, потому что на их умение было поставлено, если не все, то многое.

Первыми пошли два шумовых планера, которые к всеобщему изумлению не скрылись в направлении леса, а, дав большой круг, вернулись в пределы городских стен.

- А я видел, как на главной площади растягивали рыболовные сети, - шепнул мне Стинк, - теперь понятно, что они ловить собирались, а то я уж подумал, что наши погодники перетрудились.

Но отвечать было некогда – дальше пошло настоящее шоу.

Теперь к периметры вытоптанной земли, обозначенному лентами, тяжело планировали два груженных мукой бомбардировщика.

Мельникам при изготовлении муки пришлось постараться, чтобы она была мелкой как пыль. Но они сделали все, что требовалось.

Потом, не особо доверяя мелким местным испытаниям и моим не самым убедительным заверениям, что «и так должно рвануть…», молодой городской маг, заигрывающий со стихией огня, поколдовал над каждым из кулей. И вот сейчас эти мешочки начинали расползаться, а мука – постепенно высыпаться из них, формируя двухполосное плотное густое облако.

Как только полегчавшие планеры отлетели на достаточное расстояние и, ведомые погодниками, начали поворот к Городу, со стены пустили несколько зажигательных стрел.

Я, конечно, как дитя своей эпохи, скорее обрадовался, чем удивился, а вот местные ребята, слышавшие про подобное только в байках про старых волшебников, были в шоке и священном ужасе. Подвешенная в воздухе, да еще вдобавок и обработанная магом-пироманом мука горела так стремительно, что это действительно можно было засчитать, как взрыв. К черту неуверенность: это был самый настоящий взрыв. Даже волна взрывная была! Да и визуальные эффекты были ошеломительными сверх всяких ожиданий. Ослепительное пламя резало глаза, вмиг раскалившийся воздух дрожал, весь мир, казалось, содрогнулся от ярости стихии…

Все были предупреждены, но легкой паники избежать не удалось даже у нас на стенах, что уж говорить о противнике. Особенно тяжело пришлось лошадям: им-то вообще не объяснишь, что к чему, да и сами на время ослепленные и оглушенные кочевники не сильно превосходили хладнокровием своих скакунов.

Горожане были в восторге, третья сторона – в смятении, противники – в тихом ужасе, но не все! Научники ликовали. Они уже на полном серьезе предлагали заключить ничью, лишь бы Город скорее принял их делегацию для обмена передовым опытом.

В общем, в стане врага не то, что наметились разброд и шатание – там они уже цвели буйным цветом! Нам оставалось только помочь им самим расшатать собственную утлую сбившуюся с курса лодку.

А ведь на главную бурю не было еще и намека!

Теперь третья сторона думает, как ей считать потенциальный ущерб живой силе, при условии, что наши погодники могут направить планеры вдоль лагеря, который расположился по громадной дуге, почти такой же, по которой планеры возвращались домой.

И наблюдатели думали, что на расчеты у них есть, как минимум ночь. Но не тут-то было.

Как только все разошлись «по домам» и нейтральной полосы больше не существовало, наш отряд стал собираться на дело.

А горожане у подъемных механизмов на стене над рекой стали активно, уже не скрываясь, сгружать на берег бревна для сборки нескольких здоровенных плотов.

Жизнь и в ранее напоминающем потревоженное осиное гнездо вражеском лагере после этого просто закипела.

Нам уже практически не было видно, что там происходит, но мы это прекрасно слышали, не смотря на то, что от стены до лагеря было не меньше километра.

- Переодевайтесь, подгоняйте снаряжение, - скомандовал своим подчиненным главный спецназер, - как шум более ли менее утихнет, нужно будет выдвигаться. Во всяком случае, группе номер два, так как у них своя задача. Но в идеале начать путь нужно будет вместе.

Переоделись две группы синхронно, но под маскировочными зелеными накидками у второй группы оказались одежда и украшения степняков. Те ребята, что шли с нами были в своей стандартной полевой форме. А вот их товарищам явно нужно будет просочиться через ряды кочевников.

Ох, не завидую я им. Хотя, я и нам не позавидовал бы…

Выдвинулись вместе, спустившись со стены почти как в боевиках: скользя по веревке хитро продетой в металлическую восьмерку. Сначала это мгновенно и самостоятельно проделали профессионалы, пока нас инструктировали двое ребят вернувшихся из горного патруля.

Делалось это максимально быстро, потому что сил местного дежурного мага хватало только на несколько секунд непрерывного отвода глаз от стены.

И это нам еще повезло. Обычно никто не может отводить глаза, не видя наблюдателей и даже не имея понятия об их количестве. Проще было бы поставить иллюзию между нами и потенциальными наблюдателями, но все иллюзионисты были очень заняты на другом конце Города.

В общем, Хрюн спускаться первым отказался наотрез!

- Нет, Женя, сначала ты, потом моя гордость (это он про свой ядрен-батон, если кто вдруг не понял), которую конкретно ты внизу принимаешь и головой за нее отвечаешь! - тут он на несколько секунд призадумался. – Значит так, когда спускаешься, будь аккуратен и сильно головой не бейся, потому, как тебе еще ей передо мной отвечать! Так вот, аккуратно принимаешь «гордость» а потом уже ловишь меня. Все понял?

Пока Хрюн очень эмоционально меня инструктировал, парни с гор уже хитро опутали плечи и ноги веревками, продели в восьмерку канатик, поставили правильно мои руки в перчатках, последний раз быстро проинструктировали и практически столкнули.

Парни внизу готовы были меня ловить, но я умудрился остановиться сам. Перчатки, кстати, пригодились, иначе посрывал бы кожу с ладоней к чертям собачьим!

Дальше еле ползла Гордость Хрюна, который в процесс чуть пару раз не схватил инфаркт, когда та слегка стукалась о стену.

Сам же маэстро спустился мгновенно, полностью доверяя ловящим его внизу людям. Ну, а куда нам было деваться? Поймали на чей-то растянутый плащ.

Подскочив на нем, библиотекарь тут же, не сбрасывая альпинистского снаряжения, побежал проверять свое устройство. Как наседка…

Переправлялись на части от бывшего понтонного моста, их тех, что использовал противник при неудачном ночном штурме. Ее недавно прибило к берегу, стражники заметили и, к нашему счастью, от нечего делать, веревкой с крюком подцепили и подтянули часть моста прямо под стену.

Шесть ходок туда и обратно и все мы на вражеской территории. Вторая группа тихо отделяется и сразу же исчезает в ночи. Мы же пока затаились, залегли и ждем.

Когда будем выдвигаться? – спросил я у командира городского отряда, который остался с нами.

- Сейчас, дождемся сигнала по амулету связи, о том, как прошли ребята, и повторим их маршрут, - ответил он, - нам же всем нужно оказаться по ту сторону их лагеря. Вот ребята для нас расчистят дорогу на фланге, сами пройдут и нас протянут. Мы же с прицепом.

Надеюсь, «прицеп» - это Хрюн с его Гордостью, а не все мы втроем, а то в противном случае и моя гордость пострадать может.

Ладно, нужно быть серьезнее: большое и очень ответственное дело впереди. Если одна из групп провалится, еще можно будет хоть как-то следовать плану, но если попадутся обе, можно будет официально прятать наш гениальный план под тривиальный медный таз.

Вскоре командир спецназовцев толкнул меня в бок:

- Поступаем по принципу: «делай, как я», - в который раз повторил он свой инструктаж, - парни идут первыми, в случае непредвиденной ситуации, либо залегаете, либо бежите назад. Слишком уж много вы знаете, чтобы попадаться в плен. А степняки пленных брать умеют: глазом не успеете моргнуть, как уже связаны и поперек коня лежите.

Я молчу и киваю. Хрюн, тот вообще кроме как о гордости своей ни о чем и думать не может. Благо у него в устройстве все подогнано: ничего не скрипит и не бряцает. Да и нетяжелое оно совсем. Я большую часть пути вообще планировал нести этот ядрен-батон на руках, чтобы издавать меньше шума, но Хрюн оказался резко против этой идеи.

- Ты мое чудо-изобретение растрясешь, сломаешь или потеряешь! – заявил он. – Лучше я его сам понесу, чем тебе доверю.

- Да хоть сверху на него садись, и я тебя как в тележке покачу, лишь бы быстро и тихо получилось.

- И неприметно! – добавил служака.

Он вообще, казалось, успевал повсюду.

- Вы бы потише спорили… - попросил он таким тоном, что отказать ему в просьбе захотелось бы разве что самоубийце.

Поэтому дальше пошли каждый при своем, но – главное – тихо.

Правда, Хрюн все же нарушил единожды режим тишины, обходя со своей тележкой очередную промоину и наехав правым передним колесом на лежащего в темноте человека.

Этот – пардон – вшивый интеллигент, видите ли, ахнул от того, что так некрасиво поступил с себе подобным существом. И то, что это был связанный вражеский часовой с кляпом во рту, ничего не меняло.

Главный вояка пошипел немного на Хрюна, пообещав забрать у него «штуковину» и вернуть только после окончания Игр.

Наш маэстро хотел было возмутиться, но видимо, вовремя вспомнил про не до конца атрофировавшийся инстинкт самосохранения и пересилил себя.

В общем, практически пустой вражеский лагерь мы смогли обойти или пройти сквозь него по коридору, проделанному для нас ушедшей уже далеко вперед второй группой.

Почему лагерь оказался почти пустым?

А вот сейчас расскажу!

Лично я, конечно, ничего этого не видел, но раз уж все пошло четко по плану, то сейчас вы прямо-таки пошагово узнаете, как мы шикарно обхитрили там врага!

Ребята, в сумерках собиравшие сноровисто собиравшие плоты на берегу реки, целую ночь до этого тренировались в сборке в условиях ограниченной видимости. Поэтому с наступлением темноты работа только ускорилась. Отдельно трудились ребята из того же вернувшегося дозора, что и та парочка, помогавшая нам спускаться со стены. Они, используя местный аналог альпинистского снаряжения, устанавливали сразу четыре сколоченных из досок лестницы, для спуска с обрыва к реке. Лестницы были широкие: на ступени помещалось одновременно три взрослых мужчины. Так что погрузка бойцов на плоты обещала быть быстрой.

Так же уже практически полностью были установлены помосты, по которым плоты будут спускаться с высокого обрывистого берега. Для этих целей со стены уже спустили два блочных механизма.

Работу уже никто и не думал скрывать, и поэтому она кипела!

Никто не сомневался, что на противоположном пологом берегу расположились вражеские наблюдатели. А с тех пор, как горожане перестали маскироваться, к наблюдателям стали подтягиваться и боевые соединения.

Наши разведчики больше специально не пересекали реку и не «кошмарили» противника, чтобы дать ему там как следует развернуться.

А уж они там готовились к организации торжественной встречи нашего десанта, где бы тот ни высадился. Все, что только можно было надежно спрятать в высокие густые камыши, было там спрятано.

Кстати, о камышах. Они там местами реально какие-то чернобыльские были: эдакие секвойи в мире камышей!

Так что спрятать там можно было едва ли не любой сюрприз, который только может прийти в голову.

И ребята из враждующего лагеря спрятали, будьте покойны!

И вот, когда подъемные механизмы были установлены в наиболее удобных местах берега, плоты спущены, а на стенах начали массово появляться люди, по реке, вдруг пошел стелиться туман…

Точнее, вражеские наблюдатели сначала приняли это за не слишком своевременное природное явление, но вскоре все стало на свои места.

Дым. К нам на выручку снова пришел дым. Только теперь мы использовали его в маскировочных целях, а не для того, чтобы кого-то усыпить.

Кстати! Я же совсем забыл сказать: благодаря той моей затее с тлеющей чудо-травой, здесь были изобретены аналоги ватно-марлевых повязок! Правда, вместо ваты Кулибины придумали пропитанную специальным маслом ткань. Масло и долго выветривалось и служило природным антидотом, антиоксидантом и много еще чего анти… главное, оно действительно помогало отсрочить эффект производимый на человека чудо-дымом!

Представляете? Не успели мы сковать меч, как они уже придумали для него щит!

Вот и тут, поняв, что они снова имеют дело с дымом, наши противники бросили все и без всяких команд начали натягивать на себя повязки. А в Игру тут же вступили их погодники.

Сработали маги противника ровно так, как мы и ожидали. Они не стали гнать этот дым в нашу сторону, тем более, что бойцы все еще стояли на стенах, не спеша пока спускаться вниз. Чужие погодники просто не подпускали дым к своему берегу. Из-за этого клубы поднимались вверх, образуя плотную непроглядную завесу.

А нам только этого и нужно было!

Пока враг сообразил, что помог нам перекрыть себе обзор, пока поступили приказы, пока они были выполнены, а дымовая завеса порвана в клочья резкими точечными порывами ветра, десант на плотах уже плыл на середине реки.

Несколько сотен человек тихо, но целеустремленно приближались к пологому берегу.

И тут камыши буквально ожили, показывая, что в них скрывается не меньше людей, чем на плотах. И были там не только люди, но и метательные машины, перед которыми тут же упала стена камыша, подрубленная десятками мечей и сабель. Теперь ничего не мешало хитрому противнику вести прицельный огонь по беззащитному многочисленному десанту, скучившемуся на осевших под человеческим грузом медленных и неповоротливых плотах.

Но это легко сделать в условиях боевых действий, где целью является уничтожение противника. А у нас ведь Игры…

Следовательно, враг обязан максимально достоверно показать, что он уничтожает и плавательные средства и живую силу неприятеля.

Для начала на плоты посыпались игровые стрелы, а потом в воздух взлетели наполненные краской кожаные мешки, которые взрывались над плотами, заливая всех «пассажиров» с головы до ног. Дальше в воздух взвились горящие стрелы. Падали они в воду, но ни у кого не возникало сомнений, что в случае реального боя все, до единой, угодили бы куда нужно.

Одновременно с этим вокруг плотов забурлила вода от падающих в нее глыб. Враг обозначал, что пресек бы переправу десанта и без подсмотренного у нас приема с зажигательными смесями, льющимися с неба.

Казалось бы, все: высадка нашего десанта бездарно провалена и противнику пора праздновать победу, но…

Все это (ну, или почти все) было предусмотрено нашим теперь уже действительно гениальным планом!

Как там говорится? Во время съемок фильма ни одно животное не пострадало? Так вот, у нас вообще никто не пострадал! Даже те ровным счетом четыре человека – представителей от третьей стороны!

Да-да! На четырех громадных почти что уходящих под воду из-за веса сотен бойцов плотах было всего четыре человека! И на тех не оказалось даже пятнышка краски!

Зато краска сейчас практически беззвучно и очень обильно лилась на камыши! Был слышен только звук льющейся жидкости, да тихая барабанная дробь по листьям камыша, по одежде и доспехам противника, по камнеметной технике. Сотни людей, готовых встретить наш десант при высадке, если не удастся остановить его еще в воде, теперь беспомощно ощущали то, как с неба на них льется игровая горючая смесь. Последним летел планер, разбрасывающий по всей округе искры, символизирующие долгогорящие огоньки, которые уже использовались при поджоге гигантских требушетов.

Это была, может и не самая большая, зато абсолютно безоговорочная победа!

Глава 6

Глава 6. Сплошные переносы

Отцами конкретно этой победы были в основном маги; так что зря Хрюн пел мне песни о том, что я призван стать палачом волшебства в этом мире!

Ну, а как по-вашему враг не понял, что плоты почти пустые и начал бить по ним со всего, что успел подтянуть к берегу? Правильно: иллюзии! Причем, какие иллюзии! Даже в приборы ночного видения противник наблюдал теплые человеческие фигуры – настолько постарался Гарр. Для этого приходилось нагревать большие камни, записывать на них не слишком качественные внешне, но теплые многолюдные иллюзии, и держать валуны в нагретом состоянии до самой погрузки их на плоты. На каждом плоту было по четыре больших плоских валуна. Они стали еще и фундаментом для шалашей, в которых прятались от краски и игровых стрел (ну, а зачем лишний раз пачкаться?!) представители третьей стороны, которые в итоге подтвердили, что Город в ходе блестящей операции не понес никаких потерь.

Что же касается той краски, что слили на противника наши планеры, то тут, конечно, нужно отдельно высказать благодарность нашему самопровозглашенному игровому психологу – Хрюну! Ведь именно он, рискуя здоровьем, с пеной у рта доказывал необходимость обязательного сопровождения «пристрелочного полета» звуками детских свистулек!

Враг, не зная всех нюансов нашего ноу-хау, но оба раза перед налетом планеров слыша свист, сделал вывод, что без свиста налетов не бывает. Поэтому, бесшумный полив его рядов игровой «горючкой», стал для противника оглушительным громом среди ясного неба!

Эх, дорого бы я дал, лишь бы хоть краем глаза увидеть выражения их лиц…

Свиста нет, а налет есть!

И тут ведь тоже маги постарались! Точно по нужной линии провели планеры, подгоняя ветер под их крылья. Да и с дымом парни не подвели. Понятно было, что вражеские волшебники не погонят его на стену, но наши ребята все равно были настороже и на всякий случай готовились отразить подобные неприятности.

А если вы думаете, что планеры со свистками уже полностью сыграли отведенную им роль, то очень сильно ошибаетесь! В тот момент, когда на пешего врага лился дождь из краски, звездный час «свистулек» только начинался!

И для его описания нам снова нужно вернуться обратно, ко мне и Хрюну!

Пожалуй, пришло время раскрыть перед вами все карты и объяснить, наконец, зачем же нам понадобился новый большой портал и что это был за груз (кроме лошадиной сбруи) на самом первом большом плоту, что уплыл к партизанам.

Но для этого нам вновь нужно будет перенестись! На этот раз – назад во времени!

Еще во время своей первой вылазки, отбирая яркие – вырви глаз – шапки у степняков, я подумывал о том, чтобы использовать их в каком-нибудь обманном маневре. Но никакой конкретики на тот момент в голове не было. Уже хотя бы по той причине, что почти никакой информации о Великих Играх и правилах их поведения, у меня не было.

Со временем, поосмотревшись и поучаствовав в них, я постепенно начал складывать воедино все кусочки мозаики, перемешанные в раздутой от знаний голове.

Постепенно, понимая, что у нас есть степные лошади (уже, кстати, сожравшие весь запас сена, имевшийся в городских стенах), люди, в отличие от меня, умеющие на них ездить и элементы одежды, которые могут выдать наших людей за степняков в условиях ограниченной видимости. Все это давало Городу возможность совершить какую-нибудь масштабную диверсию! Осталось только понять, какую…

И вот что в средневековым армейских играх можно считать масштабным? Лично меня эти два вопроса все время ставили в тупик.

О чем я чуть ли не со слезами на глазах и поведал пьяным голосом не более трезвым друзьям.

Этот был тот случай во время застолья, когда Хрюн полез ко мне не драться, а обниматься.

- И все-таки ты не дураааак!!! – сверх всякой меры пуча восторженные глаза, вопил тогда он и все порывался схватить меня за уши, чтобы поцеловать в лоб, который так эффективно скрывает «столь могучий интеллект»!

Не понятно?

Вот и я тогда не сразу понял. Но потом, вдоволь наоравшись и трижды выпив за победу, которая считай уже в кармане, мне все толком и с расстановкой объяснили.

Да, победу в Великих Играх всегда фиксирует третья сторона, но, как известно, всегда, везде и во всем могут прятаться нюансы!

Взять, к примеру, городские бои. Когда считать их законченными, при условии, что они могут вестись за каждый более или менее укрепленный дом? Дома здесь каменные, улочки неширокие, словно созданные для того, чтобы перегораживать их баррикадами…

Так вот было одно условие безоговорочной победы: захват флага Города, реющего над «мэрией». Человек, сорвавший стяг, становился главным героем Игр. Город, лишившийся флага, складывал оружие. Ближайший представитель третьей стороны тут же запускал в небо специально всегда носимую при себе стрелу.

И эта вот информация превращала мои чисто теоретические разрозненные выкладки в практически готовый план победы!

Игры всегда велись с тем расчетом, чтобы у атакующей стороны было минимум троекратное превосходство в живой силе. Поэтому против нашего города выступали три ближайших и, в виде бонуса, еще три степных города. Из ближайших стационарных дальше всех от нашего находился город научников, который нашей генеральной ставкой из шести человек принято было не трогать. А вот два остальных были у нас на мушке. Единственной проблемой оказалась малочисленность захваченных лошадей для воплощения в жизнь нашей задумки. И это несколько остужало наш пыл. Но тут «нарисовались» партизаны, и градоначальник предложил, воспользоваться их поддержкой при воплощении дерзкого плана в жизнь.

Итак, если дальше все пойдет без оврагов, то вскоре мы захватим два ближайших города!

Для этого мне сейчас в тылу врага на границе между лесом и полем нужно активировать окно выхода, из которого по одному на степных лошадках выедут двести пятьдесят городских всадников одетых кочевниками.

Как только из портала появится первый всадник, командир спецназа выйдет на связь со второй группой, которая к тому моменту уже состыкуется с партизанами.

Второй раз я мог все сделал быстрее, но несколько раз все перепроверял, поскольку понимал, что торопиться сильно не стоит, а ответственность на мне лежит большая. В итоге портал получился на загляденье: красивый и большой!

Аккуратно выезжающие из него всадники быстро углублялись в лес, становясь невидимыми потенциальному стороннему наблюдателю. Но, почти все противники сейчас были на берегу реки, так что нам бояться было нечего. Однако, осторожность никогда не бывает лишней!

По моим ощущениям прошло около часа, а только двести конников успели перебраться из моего казенного жилья в лес. Оставалось подождать совсем немного, когда до нас стали доноситься дикие крики степняков: партизаны вступили в игру.

Им были переданы наряды кочевников, их шапки и лошадиная сбруя, а вот самих лошадей нашим внештатным помощникам еще только предстояло добыть. Тонкости операции разрабатывали большие головы из городского совета, да к тому же на плоту тогда уплывали и все горожане, необходимые для того, чтобы все прошло без сучка и задоринки.

К тому моменту, как планеры отбомбились над берегом реки и были посажены на сеть над городской площадью, а небо только начало алеть утренней зарей, две группы партизан выдвинулись на дело!

Задумку сильно упрощало то, что кочевники вынуждены были разбивать свои табуны из нескольких тысяч лошадей, чтобы кони могли сами себя прокормить в условиях ограниченного количества лугов и пока еще невысокой травы на них.

Один из таких табунов и требовалось умыкнуть, как только будет настолько светло, чтобы лошади смогли рассмотреть дорогу.

Пастухов-охранников сняли спецназовцы, городские конезаводчики, переквалифицировавшись в конокрадов, разыскали главного в табуне жеребца, за считанные секунды усмирили и оседлали, а дальше уже все было делом техники.

Конечно же, перемещение нескольких сотен лошадей перед самым рассветом скрыть не удалось. Поэтому мы и услышали тревожные крики степняков.

У первого отряда партизан было несколько минут на то, чтобы оседлать лошадей и попытаться оторваться от преследования, которое уже – будьте уверены – организовывалось!

Второй отряд должен был организовать заслон, обозначить атаку, подать условный сигнал, который бы увидели в городе, а потом раствориться в лесу.

Все прошло как по нотам!

Заслон из нескольких сотен лучников (в их число входили старики, женщины и подростки) был организован именно там, где из-за рельефа местности преследователи должны были перестроиться из сплошной конной лавины в относительно узкую колонну: по три-четыре всадника в ряд. Вот на выходе из этого рукава преследователей и встретили непрерывной серией слаженных залпов из луков и самострелов, произведенной из хорошо укрепленной и защищенной позиции.

Ситуация была примерно как с теми самыми тремя сотнями спартанцев: кучка профессионалов почти бесконечно могла сдерживать на узком участке целую армию.

Меж тем, кочевники дураками не были. Уже успев за пару дней изучить здешние месте, практически сразу пошли в обход.

Но и это было предвидено большими головами из городского военно-игрового совета.

Почти все устроители засады, видя, маневрирование конницы начали спешно отходить в лес. Оставшиеся, сначала дали дружный сигнальный залп в небо, а потом со всех ног присоединились к своим боевым товарищам.

Сигнал, поданный скороходами, ничего не сказал кочевникам, кроме того, что, возможно, стоит ждать продолжения неприятностей.

И таки те не заставили себя ждать. Когда несколько сотен всадников уже полностью перестроились и готовы были к обходному маневру, до ушей особо чутких кочевников начал доносится до боли знакомый звук.

Детские свистульки!

Те самые, что в понимании кочевников всегда предвещали массовую игровую смерть с неба.

И что сделали степняки? Правильно: рассеялись! Вот прямо кто куда, лишь бы не попасть под потоки краски или не попасть под облако порошка, символизирующего начало локального огненного апокалипсиса.

Естественно, ни о какой более или менее внятной погоне за угнавшими табун партизанами теперь и речи быть не могло. Стоило только степнякам спустя минут десять снова наладить строй в другом месте, как откуда-то со стороны города снова послышался свист. А ведь все помнили, что перед налетом обычно летят два свистящих планера…

В общем, так они до самого рассвета в единый большой отряд и не собрались!

В итоге на реке был налет без свиста, а здесь у нас все только свистом и ограничилось. Но подействовал этот свист на противников, как в былинах про Илью Муромца и Соловья разбойника: образно говоря, сдул всех!

Наши же городские наездники под тот свист спокойно собрались все вместе, выстроились в походные порядки и направились вдоль опушки в нужную сторону.

Спешить им было некуда, поскольку их цель находилось дальше, чем город, куда во всю прыть мчали сейчас тоже переодетые кочевниками партизаны.

Наша с Хрюном задача была выполнена. Мне оставалось переделать окно портала так, чтобы она стало работать на прием. Потом мы бы зашли в него, а ребята из городского отряда специального назначения разрушили бы мой рисунок, чтобы никто не смог использовать его в своих целях.

Вы спросите: кто и как мог бы это сделать?

Я отвечу: тот же беглый маг, например.

На это мы можете сказать, что этот человек после ночного речного разгрома неприятеля сейчас возглавляет список тех, кому не позавидуешь, поскольку именно он донес до противника информацию о ложной высадке десанта…

И тогда я признаюсь, что вы правы. Но спецназовцы все равно по плану должны были догонять наших ребят, для этого им даже переправили через портал лошадей и всю необходимую амуницию, а я порой люблю перестраховываться.

Однако, как только была проделана половина работы над сменой поляризации окна портала, нарисовался маленький «овраг» в виде небольшой группы степняков, объединившихся после пролета второго свистящего планера.

Видимость уже была неплохая, и кто-то очень зоркий умудрился нас рассмотреть.

Я замер буквально на полуслове и застыл на полужесте.

- Успеешь за полминуты? Отвечай быстро! – ткнул меня в плечо командир спецназеров.

- Нет, - односложно ответил я.

И в этот же миг, главный спецназер ногами затоптал мой рисунок. В обычной ситуации без моей помощи это бы у него не вышло, но в процессе перестройки это стало возможным.

- Уходим, - скомандовал он, - мастер Хрюн, возьмите с собой те части, без которых ваше оружие нельзя будет применить против нас, остальное потом заново сделаем в городе.

Удивительно, но магия командного голоса сработала даже на Хрюна. Его мимика вопила от негодования, лицо багровело от гнева, но руки сноровисто разбирали его Гордость.

- Подождите, - вмешался я, - давайте он напоследок ударит по ним, а потом уже будем убегать? Ты успеешь Хрюн!

- Спрашиваешь! – возликовал мой друг. – Сейчас их лошади пожалеют, что вообще родились!

- Тогда быстрее! – согласился командир. – Шансов оторваться от степняков на лошадях с двумя людьми практически нет!

- Уже почти готов! - отозвался Хрюн, чьи руки мелькал со скоростью лопастей вентилятора. – Вам придется прикрыть нас щитами, кочевники смогут выстрелить раньше, чем я ссажу их с лошадей.

К коням, оставленным для спецназовцев, были приторочены каплевидные щиты для всадников. Для глухой защиты от ливня стрел подходили они мало, но ребята нам попались умелые, а ливень – хиленький. Поэтому мы первый залп стрел пережили, а вот лошади противника поймали ответку по полной!

Теперь конкретно этой группы противника нам можно было не опасаться: наездники еще нескоро поймают своих словивших паническую атаку скакунов!

А дальше наступил настоящий ад.

И, поверьте, я нисколько не преувеличиваю – Сидеть на тощем крупе небольшой степной лошади в то время, как она пытается скакать, что есть мочи – невыносимо!

Особенно ужасными были те моменты, когда взмыленная лошадь вместе со своей более свежей товаркой была вынуждена обгонять всю группу, чтобы я практически на ходу перескочил с одного крупа на другой.

Еще и Хрюн подливал масла в огонь, каждый раз подмечая, что он все еще едет на той же кобыле, на какую вскочил изначально.

Вот доберусь я до этого тощего пакостника!

Когда я в очередной раз едва не рухнул наземь в процессе переезда, командир подскакал вплотную и поинтересовался, не умею ли я сам себя лечить?

Чертыхнувшись про себя, я ответил, что попытаюсь это сделать, как только пойму, что больше не в силах держаться на лошади.

- В таком случае тебе следовало этим заняться в тот момент, когда ты только взбирался на свою первую лошадь! – блеснул белыми зубами вояка и свойски хлопнул меня по плечу.

Надо же, дружеские подначки. Меня уже принимают за своего. Да, за неумеху, но, зато, своего неумеху!

И где же командир был раньше со своими гениальными идеями?! Стоило мне активировать магическое зрение, как я увидел множество паутинок энергии. Это, когда ты стоишь на одном месте, тебе нужно долго и нудно махать руками, чтобы зачерпнуть хотя бы несколько штучек, а здесь просто нужно выставить в сторону ладонь и изредка водить ее вверх и вниз, и она сразу же обрастала целыми мотками заветной энергии.

Первым делом я позаботился о несчастном животном, чей костлявый зад делал мне так больно.

Не одно доброе дело, как известно, не остается безнаказанным: лошадка побежала быстрее и веселее, от чего я страдальчески скривился и принялся за оказание первой помощи себе любимому! Оплести прыгающий на лошадином крупе зад оказалось задачей со звездочкой, но поскольку я был кровно заинтересован в ее решении, то вышел победителем из этой непростой ситуации.

Однако радость моя была недолгой.

- Погоня! – громко, чтобы все слышали, объявил командир.

Глава 7

Глава 7. Явно не конвенционное оружие…

Вот стоит только жизни начать налаживаться, как обязательно происходит что-то такое, после чего все опять летит в пропасть. Казалось бы, только я перестал мучиться от ужасных ощущений скачки, как наступила новая неприятность.

— Женя, — вновь поравнявшись с нами, обратился ко мне командир, — весь город шепчется о том, что ты пятилетний ребенок в теле взрослого сильного человека…

Так! Это что опять началось?! Сказка про белого бычка? Я снова тупой? Да я сейчас сначала наших всех раскидаю, а если к тому моменту подоспеет погоня, то еще и ей не поздоровится!

Видя мою реакцию на свои слова, командир насторожился, но монолог не прекратил, а лишь раза в два ускорил подачу слов:

— …магия тебя слушается, словно для тебя нет никаких ограничений. У меня с собой есть семейный артефакт, который помог бы увести погоню по ложному следу, но работает он с каждым поколением все хуже. Ты бы мог его зарядить, чтобы реликвия до конца сослужила свою службу, раз уж пришло время мне с ней расставаться.

— Могу попробовать, а как она работает? — протянул я руку, чтобы принять от командира его артефакт, немного стыдясь своей реакции на начало его фразы.

— Перебирайся ко мне, — внезапно хватая меня за руки и практически без моей помощи забрасывая меня на круп своей лошади, проговорил командир.

Немного поотстав от всей группы, он признался мне, что артефакт темный. Не такой, как был обнаружен у ренегата Джудо, но, все же, нехороший.

— Ты же понимаешь, что все мы от рождения и до смерти живем тем, что готовимся сами к великому переселению или подготавливаем к нему своих детей. Это смысл жизни каждого человека, но люди не так сильны духом, как хотелось бы, и чаще всего у каждого человека есть что-то такое, что он ставит превыше нашей общей сверхзадачи…

Вот это да! Кто-то из древних магов-психологов создал очень опасную штуку! Не хотелось бы мне как-то нарушить принцип ее действия своими неумелыми манипуляциями с сырой магией.

— Подожди! Не доставай его раньше времени! Пока что вообще давай считать, что ты мне ничего не рассказывал! — прервал я командира. — Давай лучше догоним лошадь, что везет Хрюна!

Как там говорят: «У дураков мысли сходятся»?

Хрюн уже поджидал нас с неизменной дудкой в руке, улыбаясь при этом во все тридцать два зуба.

— Это которая?! — перекрикивая шум лошадиных копыт, уточнил я.

— Для людей! Я видел, как ты и себя вылечил, и лошадь освежил, и при этом уставшим не выглядишь: значит, силы есть! К тому же, насадку для лошадей я при помощи одних только легких не потяну!

— А эту потянешь? — уточнил я, подозревая друга в том, что он просто, пользуясь случаем, хочет достичь своих бескорыстных целей.

— Это уже от твоего мастерства зависит, уважаемый Женя!

В ответ я лишь молча протянул руку, переключаясь на магическое зрение и набирая во вторую ладонь энергии.

И тут же чуть не грохнулся с лошади. Командир, проявляя чудеса джигитовки, одним движением развернулся в седле и, продолжая сидеть в нем боком, обеими руками стал держать меня. Как при этом он умудрялся управлять лошадью и сам не падать с седла я так и не понял. Да, по правде сказать, мне тогда было и не да решения подобных ребусов.

Я оплетал дудку нитями, в первую очередь думая о том, чтобы Хрюн пользовался ей с легкостью, эффективностью, и на солидном до цели расстоянии. А уже потом пришла пора прикинуть, как конкретно устройство будет работать. И тут подсознание с радостью и удовольствием напомнило мне про древний выпуск старой доброй передачи «Разрушители легенд». Выпуск был посвящен «коричневому шуму», и легенда о том, что существует звук, при котором у любого человека случается непроизвольное опустошение кишечника, не подтвердилась.

Но это было в том мире, а у нас здесь — магия, пускай и с перебоями, и за счет собственных жизненных сил.

В общем, слепил я Хрюну наиподлейший инструмент в борьбе с суровыми и гордыми степными воителями, которые, кстати, уже приблизились к нам на расстояние полета стрелы и даже начали этим пользоваться. Хорошо, что пока безрезультатно.

— Держи! — с трудом протянул я другу его новую убойную игрушку, — Бить должна на солидном расстоянии. Главное: своих не зацепить.

К моему вялому удивлению Хрюн тоже оказался эдаким джигитом на минималках: он лихо развернулся на крупе лошади, на уровне пояса быстро захлестнул на себе и на всаднике какую-то веревку, привязывая себя к наезднику.

В это время наша лошадка, понукаемая командиром отряда, ускорилась, чтобы не подставить нас под коварный казусный удар.

Хрюн наполнил легкие воздухом, поднес дудку ко рту, как смог прицелился и дунул!

Если быть кратким, то от погони мы оторвались. Но нелестные слова в свой адрес расслышать при этом умудрились, хотя расстояние между нами и потерпевшими к этому не располагало.

Да, очень спорное оружие. Зато действенное. К тому же, все живы. Ну, и ручей был неподалеку…

Кстати, яростный залп последней надежды со стороны погони выбил у нашего маленького отряда две лошади — пришлось перегруппировываться.

В итоге догонять основной отряд отправился командир отряда, и мы с Хрюном на лошади, которую я до этого взбодрил магическим способом.

Остальные, дождавшись более или менее удачного для засады места, остались формировать заслон для задержавшейся кровно обиженной погони.

Мы же помчались дальше. У «руля» был Хрюн, который справлялся со своими обязанностями не хуже любого из отряда, чем не преминул козырнуть передо мной:

— А что у нас с навыками езды, уважаемый Женя? Неужели все, что не имеет колес, не удостаивается вашего внимания? Или вы боитесь растрясти знания, вложенные в вашу голову? Я, кстати, восхищаюсь тем, кто принял решение прятать эти знания именно в такое хранилище! С одной стороны, там им и место, а с другой: ну, кто же в здравом уме подумает, что именно в вашей голове могут быть знания?!

Ну, и что мне делать с этим адреналиновым болтуном? Пережил очередной опасный момент и радуется так, что его не заткнуть. Не леща же водителю кобылы давать…

— Понимаешь, Хрюн, — ответил я с максимальной серьезностью, — некоторые люди рождены, чтобы возить кого-то, а некоторые — чтобы их возили. Взять, к примеру, нас с тобой: в нашем тандеме я голова, а ты руки, ну, и все прочее. Поэтому ты меня везешь и развлекаешь своими псевдоразумными умозаключениями!

Если бы взглядом можно было испепелять, наша лошадка побежала бы в тот момент гораздо бодрее, потому как кучка пепла, сдуваемая встречным ветром с ее крупа, весила бы гораздо меньше, чем я.

Но Хрюн подобными фокусами не владел, поскрипев немного зубами и поругавшись себе под нос, он перенес внимание на дорогу.

Видимость стала ухудшаться по мере того, как мы начали догонять основной отряд.

Командир спецназа скакал впереди нас, время от времени размахивая каким-то вымпелом. Дважды нам что-то приветственно кричали из кустов. Сначала я думал, что идущий впереди отряд тоже оставляет группы заслона, но потом поостывший Хрюн пояснил, что это партизанские засады, устроенные под руководством спецназеров из числа горожан, уплывших как-то ночью на большом плоту. Половина из них принимала участие в похищении лошадей, а вторая сразу же занялась организацией прикрытия обеих ударных групп конников, скачущих во весь опор к городам противника.

Когда топот копыт основного отряда уже было слышно, а поднятая им пыль не оседала и не сносилась в сторону легким ветерком, а лезла нам куда ей только заблагорассудится, командир связался по амулету с подчиненными и нам предоставили двух более или менее бодрых лошадей.

Хрюну дали отдельную, а его место на нашей занял какой-то совсем щуплый парнишка, которого я раньше в команде спецназа видел всего единожды да и то в мирных условиях.

— А какие у тебя обязанности в отряде? — спросил я, наклоняясь к его уху, когда мы поравнялись с остальными всадниками, и пыли стало чуть меньше.

— Я подсадной, — пояснил паренек, — жалость вызываю и доверие, без этого порой никак, когда операцию проводим на территории противника.

— А пример можешь привести? — заинтересовался я, уставший от однообразия утомительной скачки.

— Легко! — заулыбался парнишка так, что это стало заметно даже по его затылку. — Представь, что отряд вступил в промежуточные Игры…

— Какие?! — не смог я скрыть изумления.

— Ну, промежуточные, — повторил парень, решив, что я не расслышал слово, — когда только специальные группы друг с другом соревнуются. Первое задание мое было такое: прибыли мы ночью в земли чужого города и разместились на опушке леса. А есть подозрения, что нас уже там ждут, вот и посылают меня на разведку. Иду я, делая вид, что потерялся, а одет в не пойми что: для местных вроде как чужой, а если кто из засады увидит, то и на члена специального отряда никак не похож… Встречаю бабушку, что грибы-ягоды собирает ни свет ни заря и плачусь ей, что, мол, отстал от своих и заблудился, и выведываю: не видала ли она где ребят неместных разбойного вида.

— А она что?

— А она говорит, что видела, конечно! Что эти оболтусы ее тайное грибное место напрочь разорили. Все подчистую срезали, а потом ушли и в землю закапываться начали! Ну, я у нее уточнил, где они «закапывались» и к своим побежал. Вот мы тогда благодаря мне и победили!

— Хитро! — признал я. — А еще примеры есть?

— Прямо таких геройских больше нет, — признался он, — но вообще небольшие и легкие часто нужны: пролезут, где узко, спрыгнуть с высоты могут, если время дорого, а товарищи визу легко поймают, лошадь, опять-таки, подо мной меньше устает — быстрее других добраться могу, куда следует!

— Тебя послушать, так ты не боец, а находка! — улыбнулся я.

— Так, а кто ж в своем уме сам себя ругать станет?! — рассмеялся парнишка.

Ответа на риторический вопрос он не ждал, поэтому дальше ехали в тишине.

Вскоре по цепочке прошла команда «приготовиться».

Меня в тонкости плана никто не посвящал. В общих чертах было понятно, что мы должны ворваться в город под видом союзников и под шумок умыкнуть флаг с главного шпиля. Но вот как именно это будет обставлено, понимания у меня не было.

Ну, да не помогло это понимание и тем, кто был посвящен во все и вся, потому что, мы снова напоролись на очередной «овраг»!

Когда город был перед нами, как на ладони, а я уже различал фигурки людей у главных ворот, как вдалеке в небе зажегся какой-то огонек, на который тут же начали указывать пальцами мои спутники. Почти сразу же где-то поближе появилось сразу несколько таких огоньков…

Вокруг послышалась ругань и громкие крики понукания лошадей.

Фигурки у ворот засуетились и начали исчезать за городскими стенами. Видимо, еще немного, и подъемный мост начнет оправдывать свое название.

Беда!

— Женя! Ускорь мою лошадь! — слышу я голос Хрюна, с трудом находя его самого взглядом.

Он оттормаживает своего скакуна, чтобы мы поравнялись. Сил у меня немного, но на такой фокус должно хватить.

Уже привычно выставляю руку, быстро нагребаю в ладонь кучу энергетических паутинок и хлопаю ей по крупу лошади Хрюна, от всей души желая ей способности перемещаться семимильными шагами.

Хрюн практически сразу исчезает из виду. Хотя, если учесть, что перед глазами у меня темно, то это и не удивительно…

Кажется, в ладони еще остались какие-то крохи энергии, пытаюсь одновременно воспользоваться ими для восстановления и выйти из режима манипуляции магией. Вроде бы получается, но полной уверенности в успехе нет. Зато выходи не выпасть из седла и понаблюдать за очередным геройским и в то же время довольно свинским поступком Хрюна.

Наш с ним акустомагический провокационный катализатор дефекации работает безукоризненно, заставляя стражников на воротах впадать в оцепенение, и прекращать исполнение своих обязанностей.

Заминка эта длиться обычно не больше пяти-семи секунд, но этого достаточно нашим бравым ребятам, чтобы прицельно пустить игровые стрелы.

Большинство живых мишеней телепортируются в стороны, но некоторые стражники так поражены случившейся с ними детской неожиданностью, что у них этот рефлекс не срабатывает. В любом случае, у механизма подъема моста никого не оказывается на момент нашего к нему приближения!

Ура! Мы в городе!

Вот только эффект внезапности слишком уж сильно смазан. На главной улице уже растут баррикады из всего, чтобы только можно было выбросить из окон зданий, чьи фасады выходили на эту самую улицу.

И здесь нас уже встречают выстрелами из укрытий.

Но города тут явно строятся по одному лекалу, и наш отряд быстро и уверенно растекается по небольшим второстепенным улочкам и переулкам, чтобы в итоге соединиться у главного здания.

Каким чудом уцелели мы с мелким спецназовцем, не знаю. Возможно, я в тайне от самого себя что-то магичил, а, может, нам просто везло. Но к мэрии мы доскакали в числе первых.

Мальчишка тут попытался ринуться бой, который уже кипел у входа в здание, но отлетел в сторону от первого же молодецкого удара здоровенного защитника.

Верзила в гордом одиночестве стоял в громадных распахнутых дверях и с необычайной легкостью голыми руками отражал натиски сразу трех наших вооруженных деревянными саблями спецназовцев.

Мой личный шофер, отбросил все предрассудки и решил хладнокровно расстрелять безоружную преграду на пути к победе.

Но стрелы отскакивали от молодца, словно тот был заговоренный. Видя тщетность своих попыток, недоросль специального назначения переключил свое внимание на меня, бешено требуя либо снять волшебный щит с верзилы, либо заколдовать его стрелы, чтобы те этот самый щит могли пробить.

Я решил попытать счастье вторым предложенным способом, но в этот момент к зданию прискакал Хрюн. Естественно, не сам, а на своей все еще чрезвычайно резвой коняшке.

— Там, где я проезжал, — весело вращая ошалевшими глазами, прокричал он, спешиваясь, лучше еще пару дней не ходить: амбре!

— У нас тут для тебя работа! — обрадовался я неожиданному помощнику. — Надо слегка приземлить слишком уж геройского парня.

Проследив мой взгляд, Хрюн мгновенно все понял.

— Ребята, кто не хочет замараться, отходите в стороны! — прокричал он, привычным уже жестом поднося к губам уже проклятое доброй половиной города оружие!

Изрядно помятых ребят долго упрашивать не пришлось: двое живо отскочили, третий, охая, отполз.

Хрюн театрально набрал полную грудь воздуха и дунул в свою роковую дудку, что было мочи.

И пока маэстро играл свою весьма спорную музыку, было видно, как проминается волшебный щит парня. Под конец по защите даже стали идти трещины, но и выполненный мною буквально на коленке инструмент не выдержал магической дуэли — практически рассыпалась в труху прямо в руках Хрюна.

— Прости, дружище, — негромко проговорил я, — на второй подобный фокус у меня сил просто не хватит.

— Все-таки придется мне воспользоваться своим артефактом, — услышал я голос командира нашего городского отряда.

Тот, шатаясь, выходил из ближайшего переулка. Лошади при нем не было, как и оружия, и доброй половины одежды. Да и выглядел бравый спецназер довольно плачевно. Но ни капельки краски на нем видно не было!

— Боюсь, что не пробьете вы его защиту, — покачал я головой, — дайте мне, ваш артефакт, может, удастся зарядить его в процессе драки, чем судьба не шутит…

— Вот, — командир протянул мне два довольно тривиальных камня, — нужно подойти к нему поближе и, ударяя две части артефакта друг о друга, подумать о том, чего бы ты хотел больше всего в жизни!

Приплыли! Откуда ж мне знать. Чего я хочу больше всего в жизни?!

Что за засада! Как быть?!

И тут мой взгляд случайно остановился на мелком спецназовце…

Нет! Не подумайте чего плохого! Я, кажется, только что понял, как нам достать этот чертов флаг!

Глава 8

Глава 8. Минус два Города!

- Ты рассказывал, что с высоты можешь прыгать, а насколько хорошо ты на нее взбираешься?! – обратился я к «мелкому».

- Те, кто видел обезьян, говорят, что они мне и в подметки не годятся! – явно не без хвастовства заявил спецназовец, косясь все же на своего командира: не усмехнется ли тот.

Однако никто не усмехался, так как обстановка не располагала к излишним сантиментам.

- Хорошо, - кивнул я, - с по стене здания ты за флагом сгонять сможешь, раз уж быстро нам внутрь не попасть?!

Паренек осмотрел стену так, словно до моего вопроса ее и вовсе не существовало.

- Первые три этажа слишком гладкие и окна расположены грамотно: никак не получится, - вынужден был признать миниспецназовец, а вот дальше и лепнина, и балкончики…

- Третий этаж, говоришь, - пробормотал я, под нарастающий гомон приближающейся толпы, глядя то на стену, то на щуплого парня, - что ж, надо пробовать!

До второго этажа мы бы с командиром добросили и так, был бы здесь Стун, он и сам бы зашвырнул мальца хоть на крышу, а так снова пришлось магичить. В статике это вполне ожидаемо получилось сложнее и хуже. Быстро зачерпнув столько нитей энергии, сколько смог за один взмах, я поделился ими с командиром, потом мы скрестили руки, малец взобрался на них, и был нами подброшен. Думаю, у нас получилось не из-за тех крох магии, что я смог наскрести, а из-за огромного желания ребят победить в Великих играх.

Мальчишка действительно не то с кошачьим, не то с обезьяньим проворством уцепился самыми кончиками пальцев одной руки за какой-то едва различимы уступ. Покачался из стороны в сторону, заставив мое сердце замереть, а руки подняться в порыве поймать сорвавшегося, а потом быстро-быстро начал карабкаться вверх.

И только стрелы, полетевшие в него, заставили меня отвлечься от этого залипательного зрелища.

Мальчишка был как на ладони, но пока что ни одна из четырех выпущенных в него стрел, не коснулась нашего лазутчика.

На помощь ему пришли товарищи, сохранившие новое хитрое оружие степняков: заговоренные стрелы с серповидными наконечниками. Настала пора непонятной магии поработать и на нашей стороне!

Тут уже и я полез в драку, пользуясь тем, что все стрелки смотрят исключительно вверх. Какие шикарные подбородки, как благодарно прикладывается к ним правый снизу! Что ни удар, то минус стрелок.

Опа! А их ведь охраняют. Неумело, правда, но истово, молодцы!

Ох, давненько я руками не махал и ногами не дрыгал! Как же это приятно – опускать людям занавес. Особенно здоровякам, которым нужно больше одного тяжелого и точного удара, чтобы спать лечь. А были тут и такие. Вот прям непробиваемые! Одно удовольствие таких укладывать!

Но меня таки почти нейтрализовали! Кто-то из тех, кому я уделил недостаточно внимания, пришел в себя и незатейливо, на карачках, подобрался ко мне с боку и железной хваткой ухватил за ноги в районе колен, напрочь лишив меня маневренности. Пришлось наклоняться и вразумлять глупыша. Этим воспользовались остальные местные горожане и накинулись на меня всем скопом. Кто на руках повис, кто на плечах, кто-то особенно остервенелый уже драл волосы у меня на голове. Было неприятно, и безвыходно. Я уже было примерился, как бы поудачнее цапнуть руку, прорежавщую мою шевелюру, как все вдруг внезапно закончилось.

Вот просто все. И любые действия, и сопровождающие их звуки. Осталось только тяжелое дыхание со всех сторон, даже сверху и снизу.

- Проиграли… – проговорил кто-то надо мной. – Мы проиграли…

Постепенно откопав себя из-под завалов тел и сплетения рук, я первым делом взглянул на шпиль. Придерживаясь за него левой рукой, на крыше отплясывал кукарачу мелкий спецназовец, яростно размахивающий вражеским флагом. Тут же в небе за ним начинала падать, достигшая в полете своего апогея стрела, выпущенная представителем третьей стороны. Город пал. И эту весть понесли дальше другие сигнальные стрелы. А минут через пять сигнал уже другого цвета донес до нас новость о том, что пал и второй город!

Этому наши ребята радовались даже сильнее, чем своей собственной победе.

Точнее, теперь их радость была полной и неомраченной. Это ведь я в своей дурацкой манере отдался моменту, а они, сражаясь, понимали, что у другого отряда не все так хорошо.

Ведь именно из-за того, что у них атака пошла как-то не так, в небе при нашем приближении к городским воротам и появились сигнальные стрелы.

И все это время было непонятно: смогут ли они добиться успеха, или нет. Но теперь мы знали, что все, от нас зависящее, сделано и сделано в лучшем виде!

Дело оставалось за городом и третьей стороной.

Но это будет – обязательно будет – но потом, сейчас же мы радовались, обнимались, кое-кто (Хрюн) даже всплакнул. Но я его не осуждаю, беднягу можно понять: такая шикарная дудка сломалась! И ведь скольким людям в родном Городе можно было отомстить… А какое замечательное оружие для самообороны? Лучше просто невозможно придумать! Никакого физического ущерба, зато шикарнейший моральный удар по чувству собственного достоинства!

Хотя, может и наговариваю я на него, и это слезы счастья: ведь по его вечно надменной моське толком не разберешь, что он там на самом деле чувствует.

А мне было немного грустно. Скорее всего, это из-за усталости и чувства выполненного долга. У меня всегда так: когда долго, упорно и с серьезными усилиями чего-то добиваешься, то потом чувствуешь себя понемногу сдувающимся воздушным шариком. К тому же, еще и прорва народу вокруг грустит и даже в трауре. Какая уж тут бесшабашная радость? Как бы наших ребят за ее проявление не побили…

Но нет, все обошлось. Понемногу местные горожане отходили от шока, а кое-кто даже начал поздравлять нас. Их одергивали, говоря, что еще не все потеряно, что есть еще степняки и научники. Но все уже понимали, что спасти и тех, и других сможет только чудо, а чудеса в этих Играх были целиком и полностью на нашей стороне!

А вскоре прилетели и первые птицы с новостями из второго павшего города. Там вообще все было «на тоненького»! Наш отряд прибыл к главным воротам в тот момент, когда из них только начинал выезжать обоз с продовольствием, пополнением и дополнительным снаряжением для играющих горожан. Поэтому проникнуть в город с наскока не вышло. И в тот момент, пока наши ряженые кочевники отъезжали подальше, чтобы дать обозу пройти, кто-то из бдительных стражников заподозрил неладное. Руководствуясь принципом: «Лучше перебздеть, чем недобздеть!», этот красавчик поднял тревогу. Пришлось поднимать заварушку прямо на мосту и буквально по головам стражников просачиваться в город. Если мы въехали в него на конях, и самые удачливые из нас быстро добрались до цели, то вот другой группе пришлось прорубаться. Благодаря приданным отряду магам, части бойцов спецназа получилось пробраться через людскую мешанину, и добраться до аналога местной мэрии. Но там уже была организована такая защита, что думать о штурме не было никакого смысла.

И все же ребята смогли раздобыть флаг!

Шестая по счету степная заговоренная серповидная стрела смогла подрубить шпиль, на котором висел флаг, и порывом ветра его бросило прямо в руки нашего бойца!

Уже через секунду ошеломленный увиденным представитель третьей стороны, руководствуясь однозначными правилами Игры, выпустил в небо сигнальную стрелу!

Это известие вызвало новый виток радости среди моих боевых товарищей. Все: и помеченные краской, и «порубленные» деревянными саблями, и те единицы, что умудрились «выжить» - абсолютно все веселились как настоящие безумцы.

Хуже всех пришлось нашему главному герою. Мелкого каждый норовил хлопнуть по плечу, и очень быстро оба его плеча представляли собой два сплошных беспросветных отека – будущих синяка.

А, нет, вру! Хуже всех было Хрюну. Переодевшиеся в чистое привратники быстро разузнали, из-за кого это они так опорофинились и искали возможности поквитаться.

Все-таки уникальная личность – Хрюн: в каком бы городе он ни оказался, везде ему хотят намять бока! Весьма спорный талант у человека. Я бы даже сказал: опасный.

Так что пришлось мне стараться далеко от друга не отходить. Славу человека с пудовыми кулаками и быстрыми ногами я здесь приобрести успел, поэтому телохранителем выглядел надежным. И пока огорченные стражники были трезвыми, на расправу они решиться так и не смогли.

Это случилось позже, на выходе из питейного заведения. Но к тому моменту кроме решительности у них уже ничего не было: ни сил, ни способности хоть как-то уверенно стоять на ногах. Хрюн, в принципе, тоже на ногах не держался, но у него хотя бы был я, а у стражников были только слезы на глазах. Что тоже помогло им избежать драки. Пара толчков, сопровождаемых извинениями, и дорога свободна.

Хрюн, болтаясь на плече, все порывался выйти с каждым «раз на раз» и кто-то из пытающихся подняться даже выражал готовность удовлетворить желание коварного и вероломного противника. Но я был против. А когда я против, драка обычно не случается.

Так было и в этот раз.

Ночевала вся наша братия в казарме для городского сборного отряда быстрого реагирования, которая по понятным причинам на тот момент пустовала.

Спали все вповалку. Я, все еще мучимый сомнениями по поводу того, что кто-то из местных с пьяного глазу придет нам мстить, остался сторожить снаружи здания.

Оказалось, что осторожничал я зря. Во-первых, никому в здравом уме не придет в голову мысль причинять реальный вред здоровью другому человеку, тем более тому, кто победил в Игре. По той простой причине, что Игры делают всех сильнее. Во-вторых, пьяный до полусмерти спецназовец – это все еще спецназовец, который может спать гром, молнии и камни с неба, но любой подозрительный звук выведет его даже из комы, не говоря уже о каком-то банальном пьяном бреду.

Именно так мне и пояснил перед рассветом командир нашего сборного отряда, распространяя вокруг себя аромат винной бочки с довольно богатым прошлым.

Кстати проснулся он от того, что услышал знакомое курлыканье. На ближайшем дереве его ждал голубь.

- Как он тебя нашел? – удивился я, глядя, как пернатый с радостным видом приземляется на плечо командира.

- Он не меня нашел, а конкретно это здание, - пояснил мой ароматный собеседник, - мы со всеми командирами переписываемся, опытом делимся, вопросы обсуждаем. Этот толстяк у меня всегда только сюда летает. Тут неподалеку лучшая в округе коптильня, и ребята его подкармливают. Сначала мяса нарежут тоненько, как червячков, потом пива нальют. А как голубь проспится и похмелится, они его назад отправляют. Так что сюда он всегда летит быстрее стрелы, а вот назад наверняка пару раз останавливается для отдыха и в ожидании попутного ветра.

- А что за новость он тебе принес?

- Сейчас узнаем. Бумага самая тонкая, лист большой, написано убористым почерком: я, пожалуй, и не рассмотрю. Пойду Мелкого разбужу, он, конечно, герой, но в таком юном возрасте спать, когда командир уже на ногах – это преступление!

Паренек выглядел на удивление почти что сносно. Потерев глаза, он довольно бойко принялся за чтение.

Ну, что я вам скажу… наши горожане в эту ночь тоже не подкачали. Стоило вестям о выходе из Игр сразу двух городов достигнуть ушей и глаз наших воодушевленных граждан, как те сразу же стали требовать от городских властей финального сражения!

Но градоначальник устоял перед натиском толпы и с выборными лицами в сопровождении многочисленных представителей третьей стороны поехал на переговоры с научниками и степняками. И тем и другим были предложены такие условия капитуляции, которые давали возможность всем сохранить лица и остаться, если не в выигрыше, то не с голым задом. В частности научникам предлагалось сразу же после согласия на капитуляцию, отправиться в город и приступить к изучению любого новшества, что только покажется им интересным. Степнякам же пообещали вернуть лошадей и шапки взамен на возврат награбленной руды, т.е., предложили разойтись миром, так, чтобы каждый остался при своем.

Научники, как и следовало ожидать, согласились без всяких дополнительных условий и даже с восторгом, потирая ладони.

А вот с кочевниками все вышло не так гладко.

Те стали, как говорится, гнуть пальцы и пускать сопли пузырями, утверждая, что наша огненная магия им не страшна и никого они из города не выпустят до самой осени!

Другими словами, они требовали мзды.

Ну, наши делегаты, зная, что воодушевленный уже добытыми победами народ поддержит сейчас любые силовые методы воздействия на противника, этой самой мзды степнякам пообещали с три короба!

На том, расплевавшись (в прямом смысле), и разошлись.

В тот же день были разосланы голуби во все концы для связи со всеми известными группами партизан, чтобы те были готовы кошмарить кочевников-фуражиров, буде такие появятся в их окрестностях.

Сами же горожане тут же запустили все имеющиеся планеры нагрузив их краской, которую все равно нужно было куда-то девать. Таким макаром в несколько заходов были условно уничтожены все запасы еды и фуража, что тут же с радостью подтвердили полномочные представители третьей стороны, которые уже вполне себе настроились на праздничный банкет и обратное путешествие домой.

Теперь гордым сынам степи стоило крепко задуматься, что им в ближайшем будущем делать с лошадьми: убираться на их спинах восвояси или понемногу употреблять их в пищу. В виду того, что и их в таком количестве кормить скоро будет нечем в условиях пребывания на вражеской территории, и сами лапу сосать придется.

Так что вопрос капитуляции представителей степных городов был делом времени, причем довольно непродолжительного. Либо сегодня-завтра неподготовленный штурм без всяких стенобитных и прочих орудий, либо уход домой, автоматически считающийся поражением.

Еще сообщалось, что третья сторона тоже разослала письма в которых предупредила всех (кроме степняков) участников игры, как действующих, так и выбывших, добровольно припасами с кочевниками не делиться.

Это, собственно и так было понятно, но лишний раз напомнить не грех.

Дочитывал малец послание уже, считай, всему отряду. Хмурые лица понемногу разглаживались, кто-то уже побежал за пивом для голубя, прихватив с собой два здоровенных ведра…

Видимо, если сегодня мы и соберемся в обратный путь, то явно не с утра. Да и не понятно, как вообще возвращаться назад, если вокруг города будут сновать сотни, а то и тысячи степняков.

Если ночью и по воде, то куда девать лошадей?

Вчера нас кормили и поили жители города, но это был знак гостеприимства. В общем, нужно было что-то решать. Причем решения должны приниматься на самом верху. Если кочевники упрутся рогом, придется либо апеллировать к третьей стороне, либо просто и без затей рубиться с ними в чистом поле или гонять по лесам, пока они не закончатся.

Тут кто-то внимательный и добрый сунул мне в одну руку здоровенную кружку прохладного светлого нефильрованного пива, а в другую – ногу молодой но жирной копченной утки, и все мои гнетущие думы на счет ближайшего будущего улетучились, словно маленькое легкомысленное облачко, под действием порыва хулиганистого ветра.

Не успел я освободить ни одной из рук, как тут же подоспели и вторая кружка, и вторая нога. Дальше неуловимый официант уже и сам поднабрался, поэтому за третьей порцией питья и деликатеса пришлось ковылять самостоятельно. А том еще разок и еще…

В общем, проснулся я на утро, покачиваясь на лошади, будучи переброшенным через седло.

Глава 9

Глава 9. Затишье перед бурей

Дикая усталость и вылитый на нее алкоголь заключили союз против тандема моих сознания и подсознания, вырубив их надежно и надолго.

— А зачем меня связали? — спрашиваю я у насекомых на листьях травы, что проплывает перед глазами, так как больше особо ничего не видно; не с лошадиными же копытами разговаривать…

— Так ведь дрался, — отвечает мне такой знакомый и родной голос Хрюна.

— А ты тоже связан? — уточняю я, поскольку еще не понятно, что все-таки случилось: вдруг мы оба в плену у тех же кочевников?

— Не, у меня только рука на перевязи, да и то, на всякий случай.

— Это случайно не я тебя?

— Неа, стражники…

— Уже хорошо, что не я, а кто-нибудь может меня перекантовать так, чтобы можно было сидеть, а не висеть вниз головой?

— А ты больше драться не будешь? — слышу я насмешливый голос командира отряда.

— Только в рамках Великих Игр, — подпустив в голос клятвенных интонаций, заверяю я.

— А все, мой дорогой, любимый и родной, — смеясь и с легкостью ворочая меня в седле, говорит командир, — закончились Великие Игры, мы победили! И теперь возвращаемся домой для всеобщего празднования!

— И как же мы победили кочевников? — радуясь и новостям и нормальной позе, уточнил я.

— А их победил здравый смысл. После того, как они лишились припасов, в Город прибыли посланники и уточнили, в силе ли те условия, что озвучивались накануне? Условия не только оказались в силе, но степнякам еще и передали один из самых изношенных планеров в знак особой признательности за мирные настроения. Естественно, подобное лобызание гарантированно размягчило даже поджарый зад главного командира кочевников, и те официально признали поражение, гордо поглядывая на представителей других городов и выставив репарационный планер на всеобщее обозрение!

— И здесь от степняков проще откупиться, — пробормотал я себе под нос.

— Что-что? — переспросил командир.

— Спрашиваю: зачем же вы меня будили, если особой спешки не было? А еще, сильно я людей побил?

— Ох и напугал же ты нас под утро! — влез в диалог Хрюн. — Начал нечленораздельно кричать во сне и биться в истерике. А потом подскочил и стал махать руками и ногами, да так быстро, словно водяная мельница после ливня! Благо вся степная амуниция была при нас: на тебя набросили арканы, растянули на земле и повязали. Но при этом ты умудрился едва не задушить одного из наших. Ногами… Ногами! Женя, как такое вообще возможно? Кому в здравом уме может понадобиться умение душить людей ногами?! — Это он спрашивал уже шепотом, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что кроме командира нас никто не слушает.

На лице главного спецназера тоже легко читался живейший интерес. В принципе его интерес понятен: здесь прежде всего любят стрелять, потом использовать холодное оружие, и уже в крайнем случае сражаться пустыми руками, а вот ноги… они здесь до меня даже толком не рассматривались. Тем более в плане не ударов, а борьбы.

— Так все же просто! — с улыбкой отвечаю я. — Вы только вспомните, как часто приходилось слышать фразу вроде: «и чтобы пальцем его не трогал!», вот для таких случаев и придумали приемы для ног!

— Но ведь на ногах тоже есть пальцы?! — возмутился простодушный командир, в то время, как уже успевший хорошо меня изучить Хрюн, только снисходительно покачал головой: мол, не умеешь шутить, а пытаешься…

— Так нужно всегда быть обутым, чтобы действительно пальцами не касаться! — продолжил я разыгрывать спектакль одного актера.

— Да прекрати ты ему голову морочить, — не вытерпел библиотекарь, — на самом деле Женя откуда-то хорошо знаком еще и с методами ведения боя без оружия. При том, что стрелять он совсем не умеет.

— Так и есть, — подтвердил я в ответ на изумленный взгляд спецназовца, — можно сказать, что я всю жизнь играл в такие Игры, где оружие применять нельзя: только то, что дала нам природа.

— А зубы и ногти?! — тут же уточнил вояка.

— Их можно, — подумав, признался я, — но я этих техник не знаю. Зато немного могу применять локти и колени!

— То есть вы в своих неведомых мне Играх настолько близко подпускаете к себе соперников?

— Да, мы в принципе общительные и контактные, — попытался пошутить я.

— На первый взгляд, это больше похоже на извращение, — признался спецназер, — зачем вообще опускаться до драки? Ведь стрельба — это сплошное удовольствие! И это гораздо честнее: ведь все мы разные, а луки и самострелы хоть как-то уравнивают спорщиков.

— А разве тот, кто сильнее, не дальше может пустить стрелу из своего лука? — усомнился я в объективности его мнения.

— Да кто ж подставится под выстрел издалека?! — изумился вояка.

Подпрыгнувшие брови Хрюна, вопили примерно в той же тональности, мол, что за ахинею несет этот глуполицый и косорукий неумеха?!

— Ну, не знаю, я предпочитаю смотреть противнику в глаза, когда наношу победный удар, — пошел в ход последний довод не готового к спору человека.

Как ни странно, с этой моей мыслью оба оппонента согласились и на какое-то время от меня отстали.

Я же смог спокойно осмотреться по сторонам и начать подозревать, что назад мы еде не тем путем, что мчались к вражескому тогда еще городу.

В прошлый раз то и дело сбоку мелькала река, а в этот раз ее нигде не было видно, и даже запаха близкой воды почувствовать не удавалось, хотя гуляка-ветер порой дул то с одной, то с другой стороны.

— А мы едем не напрямую в Город? — уточнил я у Хрюна, задумчиво прощупывающего свою руку, флегматично покачивающуюся на перевязи.

— Нам назначили встречу на перекрестке, — ответил друг, ничего толком не объяснив, но выделив слово «перекресток» так, будто это была какая-то местная достопримечательность, о которой было известно даже малым детям.

Решив лишний раз не позориться, не стал лезть к нему с расспросами, резонно предположив, что время довольно скоро должно все расставить на свои места.

— Туда еще и наши подъедут, — вдруг сам внес немного ясности Хрюн, — дело в том, что двум магам из другого отряда нужна помощь и наши ребята везут на место встречи крошку-лекаря, а ты с Гарром будешь его подпитывать…

— А моего согласия кто-нибудь спросил? — буркнул я, пряча за насупленными бровями радость от скорой встречи с друзьями.

— Можно подумать, что ты не поможешь пятилетнему ребенку! — хмыкнул Хрюн. — У тебя целая гора недостатков, но уж равнодушия в этом бесконечном списке точно нет!

— А ты мелкий, вредный, самодовольный индюк, которому придется снова вернуться библиотеку, потому что Игры закончились!

— А ты будешь работать источником питания для старших городских магов! — не остался в долгу Хрюн. — Будешь стоять и махать руками, ловя нити энергии, как огородное чучело на ветру!

— Да я, разогнавшись на самокате, в один миг нужное количество энергии наберу и свободен, а ты весь день по своим катакомбам лазить будешь в одиночестве!

— А чего это ты так мелко плаваешь?! — ярится Хрюн. — Лезь сразу на планер: круги понаматываешь над городом за день годовой запас наберешь! Так и будешь работать день в году! Тунеядец потенциальный!

Хотел я было ему ответить, но вдруг меня словно мешком по голове стукнули: в памяти разом всплыли все ведьмы на метлах и бабки Ежки в ступах. Это что ж получается? Они тоже в полете энергию собирали? Сначала понемногу на земле копили, чтобы соорудить себе транспорт, а потом пускались по небу во все тяжкие?!

Интересно девки пляшут, если снизу посмотреть…

Даже это выражение теперь приобрело для меня второй смысл, после родившейся догадки. Неужели действительно в полете можно быстро собрать много нитей энергии? Ведь там их никто не собирает, следовательно, чем выше, тем их должно быть больше, а если при этом еще и быстро лететь…

Кажется, я потенциально могу стать местным монополистом в части оперирования магическими энергиями!

— Чего молчишь и сияешь, как новенькая монета? — не выдержал Хрюн моего молчания, понимая, что даже в шутейной склоке дорога покажется и быстрей, и приятнее.

— Да так, размечтался, — признался я, — а сам ты не хочешь на планере полетать?

— Чтобы свалиться от туда, и чтобы костей потом не собрать? Ищи дурака!

— Ты знаешь, я почти уверен, что от дураков отбоя не будет. На этом можно даже будет зарабатывать неплохие деньги, если решить вопросы с безопасностью.

— И зачем тебе деньги? — удивился Хрюн. — Работы у тебя и без того будет хоть отбавляй, значит, будут и деньги. Зачем иметь их больше, чем нужно?

— Ну, не знаю, чтобы позволять себе все, что хочешь.

— И что ж такого особенного можно хотеть? — все еще никак не мог понять меня друг. — На планере полетать? Так он твой будет, платить не надо!

— Дружище, существует такая теория, которая предполагает, что с ростом благосостояния у человека растут и потребности во всяческих материальных благах.

— Например?! — требовательно выпалил Хрюн. — Пример мне дай, Женя, пример!

— Золотой туалет в качестве примера тебя устроит?! — вспылил я.

— Что?.. — удивленно заморгал ошарашенный библиотекарь. — Зачем это нужно?

— Вот тут я тебе со всей искренностью признаюсь, что и сам не в курсе, но со всей уверенность скажу, что прецеденты были, и не раз!

— Если эти люди еще живы, то им точно нужна помощь! — Хрюн растерянно хлопал глазами. — Их лечить нужно. Вдруг это еще и заразно? Это ведь очень плохо для общества, когда в нем живут такие люди. Женя, ты меня пугаешь. Пообещай, пожалуйста, что не станешь катать людей на планерах за деньги! И вообще ничего похожего больше придумывать не будешь! Пообещай!

— Успокойся, пожалуйста, дружище! Обещаю! Ничего подобного. Буду, как все, трудиться на благо Города. Даю честное маговское слово!

Только после этого Хрюн немного успокоился, но все равно оставшуюся часть пути то и дело подозрительно на меня косился.

Только на перекрестке я начал осознавать, как тяжело многим из нас далась эта победа. Оба мага были уже на месте и выглядели так, что краше в гроб кладут. Это были не люди, а восковые копии скелетов, едва обтянутые кожей.

Да как же так? Зачем так выкладываться для победы в Игре? Какой бы квазирелигиозной она ни была…

Я уже не раз это говорил и скажу снова: не понимаю я эти их Игры! Сам участвовал, ковал победу вместе со всеми, но я действительно играл, а они этим живут. И ради этого готовы умереть. Совсем как эти двое.

Мои ладони постоянно собирали любую доступную энергию, но их тела просто отказывались ее принимать. Я втирал ее, повязывал паутинки на конечности, накладывал на слизистые оболочки — все было бесполезно. В итоге пришлось брать паузу, поскольку я и сам заметно вымотался в процессе этих безрезультатных попыток.

Усевшись рядом с двумя едва живыми мумиями, я подтянул к себе колени и положил на них прямые руки. В одну из них тут же вложили тяжелую кружку.

— Ты это пиво хвалил все время, пока мог стоять на ногах, — услышал я голос вездесущего Хрюна, — говорил, что от этого жидкого хлеба у тебя столько сил, что ты горы можешь ворочать.

— Врал небось, — вяло предположил я.

— А то как же! При этом даже не краснея! Тебе однозначно нужно становиться торговцем: они у нас самые бессовестные из уважаемых людей.

— А копченой утки случайно не осталось? — уточнил я, отхлебывая прохладный напиток с ощущением, граничащим с блаженством.

— Ночью ты клялся, что один копченый окорок заткнет за пояс целую стаю таких же уток. Так может тебе окорока отрезать?

— Ну, что ты, в самом деле, как маленький? Я же был пьян, как стадо бегемотов! Неси скорее утку! Да пожирнее! Вдруг наши приедут, а я не в форме!

Утиная бабушка явно согрешила с гусем, поскольку в том экземпляре, что мне приволок Хрюн, было килограмм пять, не меньше! И всю ее я приговорил в одно лицо, даже не моргнув. Еще и косточки погрыз так, что ими не заинтересовался бы даже голодный бродячий пес.

Так себе, конечно, повод для гордости, но настроение он мне поднял.

Вскоре после окончания трапезы подоспели и все наши. Крошкой- лекарем оказалась та самая девчонка-егоза, что пару раз помогала мне в Городе, за что и была награждена здоровенным бантом. Он, кстати, и сейчас был на ней.

— И чего ж ты не хвасталась, что умеешь лечить? — уточнил я, снимая ее с лошади.

— А я только магов могу лечить! — сверкнула она белыми ровными зубами. — Ты бы узнал и разболелся, а ты вон какой большой, тебя попробуй вылечи!

— Вполне резонно! — согласился я с ее доводами. — А как звать-то тебя? А то уже сто лет знакомы, а имени твоего я так и не узнал.

— Метра! — пискнула девчонка. — А ты так и будешь меня подмышки держать? Ставить на землю уже не принято?

— А ты не убежишь? — нашелся я, тут же аккуратно опуская мелочь на траву.

— Убегу! — подтвердила она. — Не все же время тут с тобой лясы точить: нужно магов спасать! Я ведь весь талант потеряю если не сегодня, то завтра: у меня столько времени нет, чтобы на таких здоровенных и одновременно здоровых магов его тратить!

Да уж, деловая колбаса! С другой стороны, ее можно понять — с одной стороны она еще совсем ребенок, а с другой, ее дни, как мага уже сочтены. Тут волей-неволей повзрослеешь и станешь деловой…

Рядом со мной вырос Хрюн, и нас тут же окружили друзья. Рядом с ними я почувствовал себя легко и уютно, словно в один миг очутился дома. Не в родном мире, а там, где тебе хорошо, там, где ты на своем месте.

— От тебя пахнет дорогой, пивом и копченым мясом, — проинформировала меня Рина после того, как обняла, — и я рада, что запах дороги хоть что-то пытается перебить!

— А мужчина и должен быть могуч, вонюч и волосат! — неуклюже отшутился я, — так что здесь и сейчас все по канонам!

— вот ты сейчас свою могучесть и покажешь, — хлопнул меня по плечу Гарр, — пошли помогать Метре, она, кажется, уже готова.

Флин со Стуном тоже были здесь, но они мне только кивнули, понимая, что сейчас дорога каждая минута. За новостями они сразу же направились к Хрюну, и тот начал заливаться соловьем, рассказывая о том, какая шикарная у него была дудка…

Гарр и я сели каждый у своей персональной «мумии» и положили руки им на грудь. Девочка стала между нами, опираясь каждому из нас на плечо.

Сначала я почувствовал легкое пощипывание в том месте, где меня касалась ее маленькая ладонь, потом от нее стал исходить довольно сильный жар.

— Женя, ты мне совсем не помогаешь! — строго произнесла Метра. — Пропускай мою энергию через себя и усиливай! Я напрямую двух магов не подниму, тем более — мужчин.

Хм, легко сказать. А как это сделать?!

Пришлось, как обычно, импровизировать. Вышло у меня это неважно. Пациент, связанный с Гарром начал подавать признаки жизни гораздо чаще, чем тот, кого судьба свела со мной. Но в конечном итоге, оба все же выкарабкались.

Хотя и сил они из нас попили как те пузатые комары, которые утром еле-еле разлетаются во все стороны от кровати, чтобы успеть отоспаться к следующей ночи.

Метра, кстати, тоже, выглядела очень уставшей и осунувшейся. Неправильно это, так использовать детский труд только из-за того, что взрослые заигрались, ой, неправильно!

Мы с Гаром восполнили силы, пойдя по уже проторенной мною тропе: пивом и мясом. Для Метры у Флина, конечно же, нашлись сладости, с которыми та управилась с такой скоростью, что звук от разгрызаемых конфет еще стоял у нас в ушах, а самих леденцов уже не было и в помине!

И если нам с мастером магом для борьбы с головокружением еще пришлось лежать на траве, пялясь расчерченное облаками небо, то мелюзга сразу же стала гоняться по всей округе за какой-то особенно красивой бабочкой.

И порхали они так от цветка до цветка до тех пор, пока вообще не исчезли из поля зрения. В потом весь наш большой отряд поднял на ноги пронзительный детский визг.

Глава 10

Глава 10. За перекрестком

Даже не знаю, как я оказался на ногах, смутно помню, как бежал, расталкивая, расшвыривая попавшихся на пути и путающихся под ногами людей.

Откуда доносился крик? Откуда?!

Вот взгляд цепко выхватывает из толпы фигуру Рины. Девушка, ни капли не сомневаясь, бежит в нужную ей сторону.

Я корректирую курс и снова разрезаю собой человеческое море.

Понимаю, каким-то шестым чувством ощущаю, что мир вокруг начинает изменяться. И в этом своем озарении я не одинок. Больше нет ощущения мешающей мне толпы. Вместо сплошной массы за спиной единицы. Да и те поотстали.

Даже не оборачиваюсь. Что мне до остальных? Где-то поблизости ребенок, который явно находится в опасности. А я один из тех самых семи нянек: лежал, дылда, в небо пялился, упустил ребенка из виду…

На пути встает какая-то деревяшка. Надо же, впереди чистое поле, а я умудряюсь на что-то напороться. Сношу ее, не глядя, и тут же натыкаюсь на другую! Ее же не было… Была только одна!

Ладно. Останавливаюсь и смотрю повнимательнее.

Приплыли.

Это же тот самый предупреждающий щит из сна с костями черепом и советом не идти дальше.

А где же замок? Во сне щит был на фоне замка, стоящего на перекрестке.

Так, стоп. Вот почему Хрюн выделял тоном слово «перекресток»!

Это что получается, я сейчас стою на пороге какой-то очередной авантюры? До этого ничего не было, и только сейчас все начинается?!

Мое сюда попадание, все эти сны, логично продолжающие друг друга — все это ради того, чтобы я в реальности попал в этот самый замок?

Нет, братцы, мы так не договаривались. Это не сон, здесь я не пойду на убой, как бычок на веревочке. Детьми еще меня заманиваете. Думаете, что, где тонко, там и рвется?!

У меня здесь сотни потенциальных спасателей, пускай идут и спасают, а меня носом тыкать и детскими страданиями шантажировать не надо — не на того напали!

Злой как черт разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и вижу своих друзей, замерших в таких позах, словно их кто-то моментально заморозил прямо на бегу. Остальной народ стоит возле какой-то невидимой мне черты сразу за их спинами.

Друзья стоят совсем близко ко мне, поэтому я хорошо вижу их глаза. В них плещется боль.

Не знаю, бежали ли они спасать девочку, или просто следовали за мной, но эту уже невидимую для меня черту они переступили осознанно.

Надо поскорее им помочь. Вот только выталкивать их обратно нельзя. Ребята уже в плену своего прошлого и борются со своими внутренними демонами. Если просто вытеснить тела назад, то уже отравленные души от этого не исцелятся. Да и я зря тут разоряюсь. Ведь часть пути уже пройдена во снах. Пускай то был не мой выбор, но тот, кто его делал, слишком хорошо меня знал: я ведь не сверну. Чтобы там сам себе ни говорил, и как бы ни накручивал.

Итак, кому хуже всего? Кажется Стуну. Его обычно каменное лицо сейчас оплавляется, словно свечной воск.

Как ему помочь? Думай, Женя, думай! У него ведь там не твои сопливые розовые обиды, там у него ужас, который второй раз очень даже легко можно и не пережить! И Рине с Гарром не проще!

Они тогда были вместе, и теперь они все время вместе. Вместе они должны с этим справиться! А ведь и сейчас они стоят рядом, плечом к плечу. Прыжок, и я уже возле Рины, которую как бы прикрывают с боков Гарр и Стун. Хватаю твердую, но безвольную руку тающего здоровяка и вкладываю ее в прохладную ладонь девушки. Не ожидая никаких результатов Делаю то же самое с рукой Гарра и второй ладонью Рины. А теперь замыкаю их кружок собой.

И тут же получаю удар ментальной бури в лицо.

Да, у них здесь несладко, но теперь в этом буране они не одиноки, здесь нет места «Я», здесь только «Мы», и никакие страхи, способные в порошок стереть одиночку нам уже не страшны. Нет, вру, страшны, но уже не смертельны.

— Ну же, хорошие мои! — шепчу я им, не размыкая губ, чтобы ядовитая вьюга не проникла внутрь тела. — Давайте! Сделайте всего один шаг, и сразу станет легче.

Рина, милая красавица Рина, кивает. С ее длинных ресниц при этом срываются две крошечные капли. Нога девушки приподнимается и перемещается вперед всего на пару сантиметров. Но и это более, чем достаточно! Великан Стун расправляет отекшие, опустившиеся плечи и делает свой богатырский шаг, едва не врезаясь в меня и буквально таща за собой друзей, словно на буксире.

И это замечательно, что буксиром был не я, а тот, с кем они это переживали.

Я же просто пячусь назад, подбадривая их из всех душевных сил, и чувствую слабенькую обратную связь. Они меня слышат, я им помогаю, вместе мы сила.

Второй шаг инициирует уже Гарр. Даже не знаю, что там у них творится на следующих этапах, но их ребята уже щелкают, как семечки.

Все, я больше за них не боюсь — последние шаги команда делает уже без всяких пауз, словно бы прогуливаясь по ровной приятной дороге.

И вот этап пройден. Все, кроме меня, валятся с ног, и их лица выражают разные эмоции: Рина стоит на коленях и, улыбаясь, тихо плачет, даже не пытаясь сдерживать слезы; Гарр сидит, обхватив колени руками, на его лице — сильнейшая работа мыли; Стун стоит на одном колене, всем своим видом показывая, что в любой момент готов встать и идти дальше. Великан улыбается, и улыбка на его лице настолько детская и беззаботная, что мне даже немного страшно: А в своем ли он уме?!

— Я снова могу есть мясо, — говорит он мне, явно радуясь, что ему есть с кем поделиться своим огромным, хоть и локальным, счастьем, — я съем быка, как только мы сделаем то, что начали.

Хотел бы я остановиться и уточнить, что же именно мы начали, но нужно возвращаться назад, поскольку там находятся еще два друга.

Флину было кисло, а вот Хрюн стоял, ссутулив плечи, но упрямо выдвинув вперед подбородок. Этот, пожалуй, и сам может справиться — вредный…

Ладно, значит выбор делаю в пользу бывшего посыльного. Интересно, что там наш калека и сирота при живых родителях сейчас переживает; явно не лучшие мгновения своей жизни. Справится ли сам? Вот в чем вопрос. Не станет ли в этом случае моя помощь медвежьей услугой? Не лучше ли будет просто понаблюдать и прийти на помощь, если пойму, что сам он сломается?

К черту сомнения: пускай просто знает, что он не один, что хотя бы я рядом.

Аккуратно кладу руку ему на плечо. Парень порой мелко подрагивает, словно время от времени что-то делает ему неприятно или даже больно. Понемногу сжимаю ладонь, лежащую у него на плече. Вот, теперь я понимаю, что он чувствует мое негласное присутствие. Его дрожь становится все реже, а потом и вовсе пропадает. Без особого напряжения он шагает. Несмотря на хитрую обувь на его ногах, Флин умудряется хромать. Да, нелегко ему там сейчас приходится, очень нелегко. Но долго задерживаться на втором этапе и он не планирует — еще один шаг. Этот тоже хромой, но хромота уже какая-то совсем наигранная — фантомная. Дальше и Флин идет, словно по бульвару, пока со вздохом облегчения не валится с ног от усталости в конце пути.

Эх, дружище, это ведь не конец, а просто остановка для отдыха…

Ну, да ладно, остался Хрюн, как там это моя любимый надменный свин поживает?

Ты смотри… шагает! Шагает, зараза! Прет напролом и не морщится! Ай да библиотекарь, ай да сукин сын!

Еще и попытался не упасть, ну, да куда там: валится с ног, как подрубленное дерево!

Ох…

Тяжело же ему это далось. По всей голове то тут, то там появились серебристые волоски.

— У тебя местами волосы седые, — обескуражено произнес я.

— А у тебя все лицо тупое, — массируя виски, огрызнулся Хрюн.

Да, с кем, с кем, а с ним все в порядке.

Посмотрев на сидящих вместе друзей, я подумал, что у всех нас где-то внутри надежно спрятаны болевые точки — раны, полученные с течением времени, и очень тяжело снова по ним пробежаться без должной подготовки.

Так, а что там у меня во сне было дальше? Кажется огонь, вода и медные трубы — все по классике. А потом были всякие внутренние сомнения и недоверие со стороны друзей.

И как же эти сны будут обыграны здесь в реальности, раз этот процесс уже стартовал?

Сам я пожалуй, с подобной аналитикой не справлюсь. Нужно срочно устроить очередной всеобщий мозговой штурм! Благо в этот раз вина у нас нет! А благо ли это? Вдруг кому-то сейчас то волшебное вино забвения не помешало бы?

Да уж, сегодня, определенно, день вопросов. Надеюсь, никто из них не останется без ответа.

Без введений и прелюдий коротко и ясно вываливаю на друзей все содержание своих странных снов.

— Это все? — в повисшей тишине уточняет Гарр?

— Нет, — признаюсь я, — еще что-то снилось этой ночью, вроде бы я с кем-то дрался во сне, но сам я этого не помню.

И снова тишина. Друзья встревожено переглядываются и молчат.

— Метра в опасности, — напоминаю я, — надо бы ее поискать.

— Если бы не эти твои сны, о которых ты все время так неумно молчал, я бы сказал, что скорее у Метры есть шанс нас отсюда вытащить, чем у нас — ее. Но теперь все одновременно и сложнее, и проще…

— Подождите, мастер Гарр, — вмешивается в разговор Флин, — тут такое дело: я не рассказывал Жене об особенностях волшебных снов.

— Я знал, — просиял Хрюн, — я так и знал! Никакой он тебе не родственник! Он вообще из-под земли вылез или с неба свалился. Нет! Он с того мира, куда нам всем предстоит перенестись!

— Успокойся, — тихо, но очень убедительно попросил Стун, — у нас всех сейчас словно гора с плеч упала, и каждый чувствует себя так, словно может летать, поскольку сбросил серьезный груз с души. Но это еще не значит, что пришла пора всем открывать свои тайны.

— Ты прав, мастер убийца, — неожиданно легко согласился Хрюн, — Женя, пообещай мне, рассказать о себе хотя бы половину того, что скрываешь о себе, когда мы вернемся в город! Иначе я никуда отсюда не двинусь и нарушу этим магию твоих снов!

— Я расскажу тебе все, что ты захочешь, хотя и знаю, что ты блефуешь, — улыбаюсь в ответ раздухарившемуся библиотекарю, — можешь даже записать это, если захочешь. Но сначала нам нужно выработать план по спасению девочки. А потом уже думать, что я забыл в этом треклятом замке.

— В Башне, — поправила меня Рина, — этот замок у нас принято называть Башней. Изначально именно ей замок и был. Уже потом к ней постепенно стали достраивать другие башенки, объединяя их друг с дружкой, вот она и стала похожа на замок.

— Как-то все сложно… — пробормотал я. — Так и что нам делать? У кого-нибудь есть идеи?

— Конечно, есть, — улыбнулся Гарр, — тебе ведь все четко и ясно было объяснено во снах. Ты ведь сам говорил про детский след там, где была табличка с предупреждением, так?

— Да, — ничего пока не понимая, согласился я.

— Так вот ты по следам девочки сюда и попал. Поскольку это испытание ты прошел заочно, у тебя вышло протащить через него и нас…

— Я сам прошел! — вставил свои пять копеек Хрюн.

— Так ты и горя меньше всех хлебнул, — бросил на него тяжелый взгляд Гарр, — то, что тебя, по твоему мнению, никто во всем мире не понимает и по достоинству не ценит, конечно, ужасно, но пережить это все же можно.

Маэстро хотел было что-то ответить на довольно грубое одергивание, но, проявив адекватность, промолчал. Хотя лично мне, почему-то было видно, что Гарр промахнулся, и болевая точка Хрюна была совсем не там. Ну, или конкретно эта была одной из последних.

— Так вот, — продолжил Гарр, — ты проконтролировал наш переход через первую преграду, которая, либо выпрямляет испытуемого, либо навсегда сгибает его под непосильной ношей прошлого. Дальше твоя роль будет серьезнее, нужно будет нас тащить. Возможно, даже буквально, чуть ли не на себе вплоть до самой Башни.

— Давайте уже называть ее замком, раз уж на Башню она вообще не похожа, — предложил я.

— Это единственное твое возражение? — улыбнулся Флин, — Против роли вьючного животного ты ничего не имеешь?

— Дотащу вас, чего уж тут. Заберем девчонку и пойдем домой.

— А как же твое обещание вернуть миру магию после победы в Великих Играх? — вновь подал голос Хрюн.

— А это еще причем? — не понял я.

— Эта же та самая Башня, в которой сто-то сломалось и теперь мы толком не можем практиковать магию, — улыбнулся Гарр, — ты что, до сих пор этого не понял?

— Да я даже не понял, как мои сны могут вообще на что-то влиять! — начал злиться я, понимая, что все друзья сейчас смотрят на меня глазами Хрюна, видя перед собой полнейшую бестолочь, не способную понять самых простых и естественных для них вещей.

— Ну, это я тебе объясню по пути, — улыбнулся Стун, вставая на ноги, — предлагаю идти, а не просиживать штаны во время пустой болтовни.

— Думаешь, в Башне будет мясо? — подначила его Рина, поднимающаяся вслед за ним.

— Если не бдет, то я съем кого-нибудь из вас. Выберу того, к кому меньше всего привязан, сделаю из него отбивную…

— Все! — запротестовал Гарр. — Твоя шутка уже не веселит, а пугает! Мы уже встали и идем, нечего так кровожадно нас подгонять!

Дальше на трех этапах мне действительно приходилось помогать друзьям видя, как сохнет их кожа и трескаются от жары губы, а глаза видят только ту картинку, что показывает им зачарованное место. Магии здесь было хоть отбавляй, и я щедро перераспределял тоненькие струйки энергии между друзьями, не давая им перейти ту черту, за которой уже наступает вред здоровью, и начинаются серьезные опасения за жизнь.

Если бы со мной был кто-то один, его бы я вообще протащил даже без дискомфорта, но на всех, да еще и одновременно, меня просто не хватало не по времени, ни энергетически. В итоге огонь мы преодолели одинаково высушенными и сильно измотанными. Меньше всего досталось Рине, поскольку ей, как девушке, я помогал чаще, за что и был тут же ей немилосердно и прилюдно отчитан. Пришлось обещать, что впредь подобного не повториться и смотреть на возмущенную красавицу самыми честными глазами, которые только смог состроить мой уставший организм.

— Флин, — позвал я друга, — у тебя в загашнике еще остались сладости? Дальше будет вода — они все растают.

— Вода же будет не настоящей, — усомнился он.

— Да? А ты подставь ладонь небу! — Флин тут же выполнил мою просьбу. — Чувствуешь?

На ладонь упала первая капля начинающегося ливня. Я не видел этого и не ощущал, но слишком хорошо помнил, как лежал после той жаровни и радовался дождю. Ребята сейчас, благодаря моим стараниям, чувствуют себя значительно лучше, но кто знает, как нам всем придется несладко дальше. Кстати, о «несладко»!

— Так что там у тебя, Флин? Думаю, что нам с Гарром не помешало бы восстановить силы.

— Да, не жадничай, — неожиданно стал на мою сторону маг, — силы тут понадобятся нам обоим…

Авторитет Гарра для Флина непререкаем, поэтому, подавив горестный вздох, тот достал из небольшой заплечной сумки большой — с мой кулак — кусок сахара.

Мы шли с магом-иллюзионистом бок о бок и по очереди грызли постепенно уменьшающийся кусок, пока он не начал таять у нас прямо в ладонях.

Мне было странно это наблюдать, поскольку для меня тот ливень, что делал насквозь мокрой одежду моих друзей, мне не доставлял никакого дискомфорта.

Потом настал черед помогать друзьям идти по пояс в воде: я просто выстроил из них вагончиками и потянул за собой, как локомотив. Дальше вообще пошло что-то несуразное: они стали плыть по воздуху, словно по воде. Благо, хоть это происходило примерно на уровне моей груди, поэтому я мог продолжать поддерживать тех, кто-то и дело выбивался из сил.

Сложнее всего было со Стуном. Он, блин, реально каменный! Если не весь, то его кости — точно.

А потом случилось что-то и вовсе странное и страшное: я начал задыхаться…

Глава 11

Глава 11. Долгая дорога к замку, или когда тайное становится явным

Удивление в своей крайней степени практически сразу же переросло в панику. В широко раскрытый рот вообще не попадало воздуха. Его просто не было вокруг!

Если ребята в своем невозможном заплыве то и дело приподнимали головы и хватали воздух ртами, то у меня такой фокус не проходил. Единственное, что мне оставалось, это подпрыгнуть, в надежде, что там, наверху, воздух еще остался.

Безрезультатно. Дышать нечем, из-за паники, сердце вырывается из груди, а в глазах темнеет, колени подгибаются.

Упасть мне так и не дали. Проплывавший рядом Гарр как-то очень ловко подцепил меня и забросил себе на спину.

— Наверное, для него ты находишься под водой, поэтому, он так легко смог тебя поднять, — заявило подсознание, пользуясь временным помрачением моего разума, — но вот как он так легко кантует тебя у себя на спине — пока остается для меня загадкой…

Почему-то воздух наверху был, но вздохнуть полной грудью у меня все равно не получалось. Это было очень странное и пугающее ощущение, поэтому паника, поутихшая одновременно с темнотой в глазах, постепенно начала ко мне возвращаться.

В это время к нам подплыл Стун и залепил мне пощечину. Сквозь звон в ушах я расслышал, как ко мне обращается Гарр, прося подпитки. Повторял он это из раза в раз и, видимо, уже довольно давно.

Собрав волю в кулак, я поделился собственной внутренней энергией с магом, не имея возможности зачерпнуть ее извне, поскольку все еще не утихшая до конца паника не давала мне нормально активировать магическое зрение.

И сразу мне стало немного легче дышать, и паника как бы изменила свой вектор: теперь мне стало тревожно от того, что в любой момент я могу упасть со спины друга и снова начать задыхаться.

Поэтому я намертво вцепился пальцами в рубашку Гарра и продолжил делиться энергией, с неописуемым восторгом ощущая, что дышать становится все свободнее и легче.

Так я, опьяненный кислородом, чуть и не отдал всего себя до капли в обмен на возможность дышать полной грудью.

Как ни странно, данный этап сложнее всех дался именно мне. Потому что все к его концу подошли хоть и измотанными, но способными к дальнейшим трудностям, а вот я едва осознавал, что вообще происходит, и где мы все находимся.

Но после этой заградительной полосы все стали чувствовать себя заметно лучше, ощущая серьезный душевный и физический подъем. И это тут же едва не сыграло очень злую шутку, потому что Рине, как и Стуну стало трудно сдерживать свои таланты. Так что Хрюн и Флин помимо своей воли проявили гиперактивный интерес к девушке, и едва не попали под каменный каток в лице худосочного великана.

Благо Гарр был на стороже, да и Рина вовремя смогла взять под контроль свою силу. Так что Стун просто уничтожил с десяток фантомов, прежде чем смог взять себя в руки, а потом, извинившись перед всеми присутствующими, посоветовал двум невольным нарушителям спокойствия стараться держать себя в руках.

За это время я оклемался настолько, что даже начал немного соображать.

— Гарр, — привлек я к себе внимание мага, — а как так получилось, что не я всех спас, а ты меня?!

— Во-первых, мой дорогой друг, ты очень сильно помог мне в самый ответственный период, так что я бы на твоем месте не спешил посыпать голову пеплом и недооценивать свой вклад в нашу общую победу! Во-вторых, ты разве забыл, как сам во сне проходил это испытание, и чем оно закончилось? Тебе протянули руку, помогая не утонуть. Здесь все произошло примерно так же…

— Не понимаю, — рассеяно покачал я головой, — за счет чего мы все смогли не утонуть.

— Так воды же на самом деле не было, гений! — отозвался Хрюн в своей привычной полухамской манере. — А как можно утонуть в воде, которой нет? Только благодаря исключительно достоверной иллюзии. А на чем у нас специализируется мастер Гарр? Вот все тебе дубинушке объяснять нужно…

— Здесь просто идеальные иллюзии, — тут же подтвердил мои догадки маг, — само совершенство. Если бы не твой сон, выжили бы не все. Я бы уж точно утонул, да и Стуну не поздоровилось бы.

— Напротив, — неожиданно для всех заговорил здоровяк, — как только я начал захлебываться вслед за Женей, что-то словно выбросило меня на поверхность несуществующей воды. Иначе я бы не смог привести в чувство нашего «спасителя»!

Это что начинается: уже Стун профессионально иронизирует по моему поводу?! Сдается мне, что Хрюн является носителем какой-то нехорошей хвори, передающейся капельным путем в процессе общего заплыва в воображаемой жидкости!

Надо срочно что-то делать во избежание дальнейших репутационных потерь!

— И как же ты смог им противодействовать? — уточнил я у Гарра, отбрасывая дурные мысли в сторону.

— Способ нашелся в самый последний момент, — с радостью поделился нюансами своей победы иллюзионист, — зная, что мы все в плену наваждения, я наложил поверх чужой иллюзии свою, причем лучшую из тех, на какие способен. Для этого мне и понадобилась твоя помощь. Был крошечный шанс, что две иллюзии наложатся друг на друга и переплетутся. Невероятно, но так и произошло. И, снимая свой морок, я частично смог нейтрализовать и чужой. Но самое интересное здесь то, что Стун смог прийти в себя за несколько секунд до этого.

— Хочешь сказать, что наш каменный брат в воображаемой воде плавает лучше нас? — устало улыбнулась Рина.

— Хочу сказать, что, хоть нам и удалось пройти это испытание без потерь, повторить это мы вряд ли сможем, поскольку сами не знаем, почему нам это удалось. Слишком уж малы были вероятности.

— Значит, кто-то хочет, чтобы мы дошли до конца, — предположил молчавший до этого Флин, — и это очень странно и непонятно. Зачем городить такой огород, чтобы потом помогать любому желающему преодолеть все преграды?

— Возможно, ответы на все вопросы будут ждать нас в конце пути, — предположил Хрюн, — ведь ничего в жизни не происходит просто так.

— И как же мы будем проходить медные трубы? — спохватился я. — По идее это испытание считается самым сложным.

— Тут можешь быть спокоен, — улыбнулся Гарр, — ты неожиданно легко прошел его на нас всех. Там ведь точно больше никого не было? Только мы вшестером?

— Да, только мы. Но я не до конца понимаю…

— Дело в том, что для тебя здесь нет авторитетов. Кого-то из нас ты любишь, кого-то уважаешь, может быть, есть те, кто тебе просто приятен. Но никто из нас в отдельности и все мы вместе не способны повлиять на тебя в процессе принятия судьбоносных решений. То ли ты слишком уверен в себе…

— То ли слишком твердолоб! — не удержался от высказывания своего варианта Хрюн.

— И этого не стоит исключать, — охотно кивнул Гар, а потом, хитро прищурившись, обратился к библиотекарю, — скажи-ка, мастер Хрюн, у тебя ведь есть уже своя собственная идея по поводу того, что тут с нами сейчас происходит? Только, пожалуйста, максимально откровенно.

— Что ж, никогда я еще не упускал возможности выступить перед благодарной интеллектуально развитой аудиторией и Женей, — благосклонно начал вещать Хрюн, — на самом деле, я считаю, что все довольно просто. У нас сломалась башня, сломался портал, Блестящего уже давным-давно никто не видел и некоторые уже начинают думать, что он вообще — часть легенды. Пришла пора что-то исправлять в нашем мире. Вот к нам и забросили Женю. Он ведь появился из поломанного портала, а вы его не убили, как должны были?

Сдержанный кивок мастера убийцы был ему ответом.

— Ну, так вот. Перейдя через сломанный портал, Женя позабыл о своей миссии и еще невесть о чем. Зато он помнил всякие такие штуки, что продемонстрировал всему миру в рамках Великих Игр. И неизвестно, что еще он помнит, но нам не рассказывает. Но лично я уверен, что помнит и знает он что-то такое, что раз десять или двадцать может убить всех людей, которые только в известных нам землях. Именно у человека с таким лицом и должны хранится в памяти подобные знания, чтобы никто не догадался, где их можно искать!

— А нельзя ли поближе к теме? — аккуратно осведомился Флин.

— Естественно, можно, — соблаговолил согласиться Хрюн, — как я уже изволил сказать, все очень просто: Женя был заброшен к нам с определенной миссией, сутью которой является возвращение в наш мир нормальной пригодной к использованию магии. Тот, кто готовил его к заброске, понимал, что скверно работающий портал причинит вред душевному здоровью посланника и заложил в его подсознание информацию о том, как попасть к Башне! Оказавшись здесь на месте, Женя видит это все в снах, приплетая сюда и нас. Уверен, что и без нас он бы справился со всеми преградами. Ну, либо в противном случае он брал бы с собой людей, которые гибли в особенно сложных местах ради того, чтобы посланник в итоге выполнил свою миссию. Кстати, не факт, что и мы не погибнем. Но лично я сознательно иду на этот риск. Потому что конечная цель — благополучие многих. Вы, конечно, можете сказать, что Хрюна понесло, или что он мог бы поделиться своими мыслями и раньше. У меня есть ответы и на это. Нет, меня не понесло, я всегда знаю, что сказать, но никогда не говорю все, что знаю, и сейчас я просто беру передышку от своего вынужденного молчания, поскольку именно вы меня к нему и принудили, не посвятив в свои секреты — это, раз! А по поводу второй вашей мысли: так время здесь и неважно. Как бы я о вас ни думал, вы не из тех, кто отправляет остальных умирать, а сам прячется за их спинами. У всех вас масса недостатков, но такого за душой ни у кого нет!..

Он еще довольно долго заливался соловьем, но я уже догадался, что происходит. Гарр, умничка Гарр очень своевременно и в нужном месте и нужному человеку задал свой вопрос!

Да, пускай испытание медными трубами, я за нас всех и проскочил, но ведь никто ж не отменял саму особенность локации, предрасполагающей к мнительности, самовлюбленности, надменности и прочим в той или иной степени присущим всем людям чертам. Чертам, которые обычно подавляются, как негативные. Вот только не здесь, не сейчас и не с Хрюном. Он попался. И теперь выкладывал все свои потаенные мысли, купаясь, как ему казалось, в лучах нашего восхищенного удивления.

Повторюсь: Гарр — молодец. Нам необходимо было узнать, насколько Хрюн понимает сложившуюся ситуацию. Оказалось, что местами он разобрался в ней даже лучше меня. С одной стороны это даже хорошо: не нужны лишние объяснения, к тому же он и сам понимает, для чего троице мастеров нужно было держать в секрете их служебное преступление.

А с другой стороны, Если Хрюн все понял, то, наверняка, разобрался в ситуации и градоначальник. Слишком уж он старый и хитрый лис. И ведь своего окончательного слова по моему поводу он не сказал. Наверное, ждал окончания Игр…

И что будет дальше?

Если честно, мне здесь очень нравится. Раз уж меня кидает из мира в мир, словно нигде нет мне места, то именно здесь я бы хотел остаться. Не задержаться, нет, остаться. В родном мире мне делать нечего: там я уже есть живой и здоровый. В мире Экуппы…

То, что я оказался здесь в собственном теле, подсказывает мне, что туда на зов снова полетела копия сознания.

А, возможно, я и есть копия. Даже если и так, то я не против, поскольку на все сто процентов чувствую себя оригиналом.

К чему я это все? К тому, что нужно побеждать еще раз. Если победителей просто не судят, то дважды победителям вообще везде рады, пускай они и не пойми кто и откуда. Если я помогу ребятам (или они помогут мне) вернуть нормальную магию в мир, то меня отсюда гнать не станут, а сам я уходить пока и не планирую. Есть у меня на то причины…

-… вот поэтому я на вас зла и не держу, поскольку просто-напросто выше всего этого, — как раз закончил Хрюн свою пламенную речь и благосклонно поник головой, явно ожидая аплодисментов, переходящих в бурные овации.

— А ты высказаться не хочешь? — спросил необычайно разговорчивый сегодня Стун у Флина.

— Очень хочу! — признался тот. — Но буду более краток и скромен. Мастера! Женю я отдельно выделять не стану: мне кажется, что для него звание мастера не столько аванс, сколько недооценка его умений и возможностей. Но раз никто из нас, и даже он сам, не видит границ его истинных возможностей, то я просто не буду выделять Женю отдельно от остальных. Мастера! После первого испытания я понимаю, что жизнь для меня только начинается. Я будто бы заново родился и все, наконец, осознал. А умирать в самом начале мне очень не хочется. Но, если это потребуется для выполнения нашей миссии, я готов. Имейте это в виду.

— Теперь, пожалуй, возьму слово я, пока мы тут все не наговорили лишнего, — привлек к себе всеобщее внимание Гарр, — все, что мы здесь услышали, является правдой, которую место и время не дали обрядить в красивые порой искажающие истинный смысл слова. От лица нашей троицы я скажу, что и мы готовы на подвиг, на жертву и на те почести, которые посыплются на нас в случае удачи. Но на саму удачу мы полагаться не будем, у нас достаточно знаний, сил и целеустремленности, чтобы достигнуть цели!

Гарр замолчал, а Рина и Стун просто подошли к нему и стали по бокам, как бы подтверждая, что все сказанное другом и братом действительно говорилось от лица всей тройки.

Получалось, что остался один я.

Выступать с речью дико не хотелось, потому что я понимал, что здесь и сейчас подобно предыдущим ораторам просто не смогу не скатится в пафос и патетику.

— Что ж, — в итоге произнес я, предварительно прочистив горло, — как говорится: меньше слов, больше дела! Предлагаю двигаться к цели, а не рассуждать о ней! У меня все.

И вот тут раздались-таки аплодисменты!

Но не те, что должны были звучать на локации, где незваного гостя подстерегали медные трубы, а шутливые. Дружеские.

Магия места и времени закончилась. Мы все снова были самими собой. И никому не было стыдно за смысл сказанного ранее или за подачу своих мыслей. Мы были в своем тесном дружеском кругу, где за мелочи стыдно просто не бывает.

— Куда идти, в какую сторону? — уточнил я у Гарра.

— В любую, — немного подумав, ответил он, — теперь все дороги идут к Башне.

— К замку! — поправила его Рина. — Мы ведь договорились, что будем называть ее замком.

— Да хоть цитаделью, главное добраться и разобраться! — неожиданно воинственно заявил Хрюн и двинулся вперед, не разбирая дороги.

И дорога сама начала формироваться под его ступнями.

Кирпич был не желтым, как во сне, когда меня пытались увести не туда, поэтому я без всяких колебаний пошел вслед за бравым библиотекарем, чтобы скорее прийти ему на помощь, если таковая вдруг понадобится.

Вскоре показался и замок, причем виден он стал внезапно. Секунду назад его еще не было, а теперь он стоял перед нами во всей своей красе. И дорога перестала проявляться под ногами — мы тут же по щиколотки погрузились в теплый навязчивый песок. Словно бы кто-то невидимый делал нам последнее безнадежное предупреждение, разбросав вокруг замка кучи песка и причудливые костяки неведомых мне животных.

К наполовину засыпанным воротам мы подошли молча. Еще из сна было известно, как нам лучше попасть внутрь, поэтому начинать лишние разговоры никто не стал. Постояв немного у ворот и посмотрев с невольным восхищением на довольно красивый замок, мы взялись за дело, поступая так, как диктовал сон.

…и вот стоим мы со Стуном, сложив накрест руки, Флин карабкается на образовавшуюся платформу, придерживаясь за наши головы.

На счет «три» мы с силой выбрасываем руки вверх!

Глава 12

Глава 12. Внутри безразмерного замка

Какое-то время от Флина не было новостей, видимо, ему пришлось стоять практически без движения, из-за разницы в освещенности между улицей и помещением.

— Ну, что там?! — не вытерпел, наконец, Гарр.

— Пока темно, — отозвался Флин, — но сразу нападать никто не спешит!

— А вы погромче поорите, — негромко пробурчал Хрюн, косясь на мага, — вся нечисть с округи и сбежится…

— Ничего, — усмехнулся Стун, — вдвоем вы там от нее как-нибудь отобьетесь; давай действуй по примеру Флина, лезь нам на руки!

Второй забрасываемый оказался менее ловким, но ему помог первый. Итого счет 2:4 в нашу пользу. А как быть дальше?

Спустя пару минут ребята провели наверху разведку и доложили о двух ростовых доспехах в ближайшем коридоре с длинными алебардами, которые можно попытаться использовать для подъема наверх остальных членов группы.

Я посмотрел на друзей, те удивленными не выглядели, поэтому и я решил не удивляться, а подождать воплощения плана в действительность.

Ожидание длилось недолго. Парни примостили древко первой алебарды перпендикулярно узкой бойнице, на него повесили крюк второй, предварительно спустив ее древко вниз.

Древко действительно было длинным: метра три, ну, может, чуточку меньше. Но, став на плечи Стуна, Гарр легко дотянулся до пятки алебарды и ухватился за нее. Тогда гигант подставил ладони под ступни мага и подарил ему еще больше метра дистанции. Подпрыгнув, Гарр смог действовать одновременно и руками, и ногами, благо дистанция была невелика, а сверху к нему уже тянули по одной руке оба наши засланца.

Потом переправился я. Это был самый эпичный момент из всей сцены проникновения наше группы в замок. Сначала я удивился, что Стун смог поднять меня так же, как до этого он поднял Гарра, который весил минимум в полтора раза меньше, а дальше я застрял. Да-да! Быстро перебирая одними руками по гладкому древку алебарды, я мгновенно ухватился за основание бойницы и просунул в нее руку по локоть, повиснув на ней. Тут же, мешая друг другу у узкого отверстия, мне попытались помочь уже опытные Флин и Хрюн. Не вышло. Я был для них слишком тяжел.

Пришлось, ругаясь себе под нос, отогнать от бойницы и попытаться протиснуться самому. Тут же выяснилось, что у меня слишком широкая грудь, и она просто отказывается пролезать в узкое отверстие.

— А ты выдохни весь воздух, что есть в груди, а мы в это время тебя за уши затянем! — не удержался, чтобы не съязвить Хрюн.

Но идею я принял и тут же опробовал. Не вышло.

Пришлось Гарру что-то шептать, косясь на мою грудь, пока ребята, упершись ногами в стену, держали меня за руки.

Магия помогла. Меня как-то довольно неприятно приплюснуло и мы втроем с Хрюном и Флином шлепнулись на пол.

— Ты таким плоским еще с минуту будешь, так что высовывайся и лови Рину, — поторопил Гарр.

Видели, как подбрасывают в воздух черлидерш? Вот так же и Стун отправил в полет Рину, только выше и с завидной легкостью.

Я, конечно, тоже постарался не ударить в грязь лицом при приеме подачи. Кажется, у меня получилось.

Стуна мы планировали затащить внутрь, соединив алебарды крюками, в надежде на то, что его вес выдержат и наши руки, и оружие, которому невесть сколько лет. Однако Гарр, в несколько минут умудрился отыскать какую-то запыленную (впрочем, вокруг все было запыленным) бытовку, где обнаружил крепкую на вид веревочную лестницу с крюками для крепления за стену.

— Случайно тут завалялась? — как бы промежду прочим уточнил скептически настроенный Хрюн.

— Ага, — довольный собой ответил Гарр, — везет прям!

— Ну-ну, — невольно поеживаясь и нервно оглядывая темные уголки, отреагировал встревоженный чужим везением библиотекарь.

А оно — везение — на этом и не думало оканчиваться: лестница выдержала тяжелого Стуна, обе найденные алебарды остались целы и пригодны к использованию, моя грудь приняла прежний объем без всяких осложнений — красота!

На редкость неудобное и непривычное оружие — алебарда: длинное, тяжелое. Как посох ее тоже не использовать. Хотел от нее отказаться, но более достойного кандидата для ее ношения просто не нашлось. Зато Стун смотрелся с ней вполне гармонично. Хотя, думаю, без нее он был ровно так же опасен для потенциальных противников, как и с ней. А вот мне алебарда только мешала. Под конец я вызвался идти замыкающим в нашем отряде и просто закинул ее на плечо, не боясь случайно кого-нибудь поранить.

Кстати, внутри и без того немаленький замок оказался гораздо больше. Мои друзья этому факту удивились не слишком сильно, а я так и вовсе о подобном много раза читал в родном мире, так что эффекта «вау» не получилось. Все просто приняли к сведению, что идти до цели, возможно, придется долго и нужно. И без воды, и без еды.

Хоть я и шел последним, но звуки преследования первым услышал Флин. Бывший посыльный не утратил еще профессиональной наблюдательности, поэтому на ходу не только глазел по сторонам — а посмотреть было на что — но еще и не забывал прислушиваться.

Вот он и услышал осторожную поступь железных ног, несущих своих пробудившихся хозяев за людьми, укравшими их оружие.

И, как показала практика, ожившим доспехам было неважно, кто именно в моменте держал в руках алебарды, самоходные железяки бросались именно на тех, кто их обезоружил. Так что сразу же стало ясно, что разойтись миром, просто вернув назад оружие, не удастся, и если мы не готовы распрощаться с парочкой друзей, придется драться.

Первым атаковал я, причем некрасиво — со спины. И для этого мне не нужно было кружить и изворачиваться. Оба «терминатора» меня просто проигнорировали. Заняв выжидательную позицию, я с удивлением отметил, что обоим на меня плевать: забрало одного направлено в сторону Флина, второй выцеливает Хрюна.

Недолго думая (а это мой конек) треснул ближайшего мстителя и поборника справедливости по шлему.

Потолки здесь высокие, размаху ничто не мешало, ударил со всей дури — древко алебарды сломалось пополам. Видимо, удар пришелся под углом, создающим нагрузку на излом, да и досталось мне именно то оружие, за которое цеплялся крюк второй алебарды, может, это тоже сыграло не в мою пользу. В любом случае, у меня в руках остался массивный причудливый топор на длинной рукояти.

Это, кстати, хорошая новость, так как обновленное оружие сразу же пришлось мне по руке, а плохая заключалась в том, что теперь обе ходящие жестяные банки выбрали своей целью не воришек, а воришек, а вандала. То бишь, меня!

Мой богатырский удар, кстати, никакого особого эффекта не возымел. Уж не знаю, как и из чего конкретно были выкованы эти латы, но удар дикой силы, пришедшийся отнюдь не по касательной траектории, не оставил на гладкой блестящей поверхности ни вмятины, ни даже царапины.

Двигались эти ребята неспешно, поэтому я пока не торопился паниковать и даже позволил себе рассмотреть лезвие алебарды. Оно тоже оставалось абсолютно целым и невредимым. Выходило так, что все сделанное из железа было необычайно прочным, а вот остальные материалы могли и подвести. Но лично я не видел ничего такого, что мог бы попытаться перерубить…

Все это время Стун не просто наблюдал, а совершал свой фирменный фокус с перевоплощением в каменного голема. И вот, пока я безрезультатно осматривал ближайшего ко мне обезоруженного железного дровосека, мастер убийца обрушил свои гнев и ярость на второго латника.

И в без того нетемном коридоре стало светло от снопов искр, выбиваемых ударами каменных кулаков о заговоренные доспехи.

Стун даже смог повалить своего противника на пол, но вот удержать там — не вышло. Ожившие доспехи были смесью бульдозера и ванька-встаньки: перли напролом и обязательно поднимались, если их уронить.

Обрадовавшись маленькому успеху друга, я тоже подсек получившимся топором латную ногу в тот момент, когда противник поставил ее на пол и только начал переносить туда центр тяжести.

Загромыхало.

Пока воздух в доспехах принимал вертикальное положение, я попытался обойти его по кругу, чтобы рассмотреть сочленения железяк в поисках слабых мест.

Оказалось, что тем же самым занималась и Рина. Причем у нее дела шли гораздо лучше.

В этот момент Стун повторно уронил своего подопечного оглушительным ударом каменного кулака по стальному котелку. Пока груда железа возвращала себе способность к прямохождению, девушка с небольшим кинжалом в руке подскочила к железяке и, блеснув лезвием, сделала два скупых и точных движения. Сначала ничего особенного не произошло, а потом со стража, издавая противный скрежет, свалился наплечник. Металлический голем застыл, уставившись себе под ноги, рассматривая и оценивая потери.

Тем временем, мой настырный визави поднялся, распрямился и недвусмысленно направился наказывать меня за порчу местного имущества.

Решив не изобретать велосипед, я вновь приземлил стражника тем же приемом. Рина уже была неподалеку и так же повторила свои действия уже с моим клиентом.

Результатом стал еще один грохочущий по полу наплечник.

И — о чудо — схватка на этом закончилась. Два пустотелых доспеха только и делали, что наклонялись, поднимали с пола элементы своей экипировки, прикладывали их на законные места, а потом удрученно смотрели, как эти элементы беспрекословно подчинялись закону гравитации. А потом цикл повторялся снова.

— Зависли, бедолаги, — пожалел я бездушные механизмы, — на, дружище держи!

И палка — остаток от переломленного древка алебарды, легла в ладонь одного из «рыцарей». Металлические пальцы автоматически сжались, пустые прорези в шлеме уставились на обломок. Теперь этот полый доспех только и делал, что водил шлемом от валяющегося наплечника до сжатой в руке палки.

— Идем дальше? — уточнил Флин. — Кажется, они нас больше не догонят…

Дальше мы двинулись тем же порядком: впереди вышагивал полукаменный Стун, замыкал процессию я. Между нами кому как взбредет в голову шли остальные.

— Самое главное, что мы должны для себя уяснить, — вещал на ходу Хрюн, — это то, что не стоит бездумно трогать местные вещи. Поскольку у тех могут оказаться неспокойные и, что важнее, — неубиваемые хозяева.

Все шли молча и не перебивали лектора.

— Пока что, — продолжал он, скорее всего, борясь с нервозностью, — эти алебарды никак нам не помогли, после того, как мы покинули то помещение, зато проблем уже принесли достаточно. Вот чего хотели те призраки в доспехах? Ведь они сначала бросились на нас с Флином! А ведь оружие было у других людей. Что с нами случилось, если бы они добрались до Флина, или, — страшно представить — до меня?!

Каждый волнуется по-своему. Все мы это понимали и не перебивали оратора. Тем более, что вещал он хоть и эмоционально, но тихо. Лишнего внимания к группе не привлекал, да и прислушиваться нам с бывшим посыльным не мешал.

А вот когда молчаливый и скупой на эмоции Стун внезапно остановился и присвистнул сквозь каменные губы, я заметно напрягся.

В коридорах, по которым мы до этого шли, было просторно и свело, хотя источников света никаких заметно не было, но сейчас высоченная фигура Стуна контрастно выделялась на светлом фоне. Впереди определенно был яркий источник света.

Почти сразу же последовал и восхищенный вздох Рины. Значит, на первый взгляд опасности нет, зато какая-то красивость присутствует.

Вскоре я убедился, что впереди был не только источник света, но еще и тепла, и воды. Перед нами раскинулся ни то сад, ни то огород, ни то замковая оранжерея размером в несколько футбольных полей.

Я же уже жаловался, что никто из друзей не удивляется местным играм с пространством? Пришлось и мне не делать широкие глаза, а принять все, как должное. Подумаешь — монструозных размеров оазис посреди замка, утопающего в песке, и не такое видали!

— Эй, мастер Хрюн, — тихо окликнул я нашего дорожного философа, — твоя теория распространяется на воду и еду: их можно брать?

— Меня больше беспокоит другое, — не принял он моего шутливого тона, — нас словно бы ведут на поводку к какой-то цели. И путь, видимо, неблизкий, раз нас решили накормить и напоить.

— И еще дать воды с собой, — подсказал Флин, указывая куда-то вдаль, — вон тыквы лежат из которых фляги можно сделать.

— А ты умеешь? — уточнил я.

— Все, кроме тебя умеют, — улыбнулась Рина, — иномирный ты наш. Что может быть проще? Дети с такими в походы отправляются, инструменты музыкальные делают и еще целую кучу разных вещей. Так что Хрюн прав: нас ведут. Собственно, это было понятно с того момента, как ты рассказал о снах. Теперь просто отпадают последние сомнения.

В этот момент к нам подошел Гарр и сообщил, что вода не только пригодна для питься, но еще и обладает тонизирующим и восстанавливающим эффектом.

— Замечательно! Значит, дальше будет трудно, — поджал губы Хрюн.

Сегодня он, определенно, был не в духе.

Там, на месте, мы пили воду и ели фрукты. Потом все мастерили фляги, а я собирал орехи.

У Рины в крошечной дорожной сумке оказалась сменная рубашка, которую она пожертвовала на всеобщее благо. В нее и ссыпались все найденные орехи.

Скорлупа у них была на удивление прочной, но у нас был Стун, поэтому проблема извлечения ядер отпала сама собой.

Источника света, кстати, я так и не обнаружил. Просто здесь было светло, как днем на улице. И никто, по традиции, удивляться этому не стал.

После того, как все наелись, напились, а фляги были наполнены и подвешены лентами на пояса, наша дружная компания снова двинулась в путь.

Из оазиса было сразу несколько выходом, но мы даже не совещались по этому поводу: Стун просто шел, куда глаза глядят. Иногда, правда, Гарр отставал от группы, приближаясь ко мне и спрашивая, не чувствую ли я, что мы движемся не туда. На что я после краткого внутреннего сканирования отрицательно мотал головой. На душе было легко и спокойно, словно я просто был на прогулке. Гарр кивал с задумчивым видом и ускорялся, чтобы шагать поближе к Рине.

В какой-то момент неугомонный Хрюн уточнил у всех, чувствуют ли они, что уже довольно долгое время идут вверх по наклонной. Мнения разделились: кто-то согласился, кто-то сказал, что не чувствует. Я не чувствовал. Скорее наоборот: коридор постепенно становился все мрачнее и начинал напоминать длинный вход в подземелье. Высота потолка не менялась, но казалось, что он давит на плечи и пригибает к полу.

Поделившись своими ощущениями, узнал, что остальные ощущают то же самое, но при этом часть чувствует, что мы идем вверх.

И, блин, снова никто не удивился.

Я рассердился и решил, что если случится что-то из ряда вон выходящее, то назло всем останусь непоколебим!

И потом я еще долго шел, ворча на эту тему и возмущаясь всеобщим спокойствием, неизменно проявляемым при встрече со странностями.

— А как ты чувствуешь здешнюю магию? — спросил Гарр, поравнявшись со мной в очередной раз.

Досадливо крякнув, что сам не догадался проверить столь важный момент, я активировал магическое зрение. Вышло это обескураживающе легко и просто. Какая-то очень мягкая податливая и ненастойчивая энергия была везде и всюду. Ее потоки накатывали на меня, как волны теплого моря, разбиваясь и откатываясь назад.

И тогда я вдруг понял, что могу открыться этой субстанции и пустить ее в себя. Сделав это, понял, что теперь они проходят сквозь меня, не задерживаясь и даже, кажется, не догадываясь о моем существовании.

Прервав сеанс волнотерапии я обнаружил, что совсем не потратил собственной энергии.

— Энергии здесь полно, правда она какая-то мягкая, что ли, — описал я свои ощущения.

— Да, — согласился Гарр, — я тоже сейчас так чувствую, но иногда попадаются места, где нельзя воспользоваться даже внутренним ресурсом. И таких нехороших мест гораздо больше.

В этот момент мы снова услышали восхищенный свист Стуна.

На этот раз мы вышли в громадный зал, оканчивающийся стеной с нишей, уходящей куда-то вниз. А в этой самой нише расселись три больших — метра три в холке — каменных горгульи.

Они напомнили мне тех самых трех обезьян, которые: ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Вот только наоборот! У первой вместо глаз были громадные небесно-голубые камни. У второй уши были оттопырены настолько, что больше походили на два обзорных локатора, там более, что из каждой ушной раковины выдвигались какие-то едва заметно вибрирующие волоски.

А вот третья…

С ней явно что-то было не так. В широко открытом рту было как-то очень подозрительно пусто. Там явно должно было что-то находиться!

А оно и находилось! Пока к ней не подошел Хрюн!

Пораженный и оглушенный своей догадкой я резко обернулся к библиотекарю.

— Хрюн! Что там было?! Немедленно верни на место, пока не поздно!!!

— Поздно… — услышал я за спиной очень приятный и абсолютно незнакомый голос.

И холодный пот тут же заструился по спине.

Глава 13

Глава 13. Безумно разговорчивый монстр

Говорила горгулья. После произнесенного слова она взяла паузу на то, чтобы отряхнуться и расправить крылья.

После настоящего контролируемого камнепада оказалось, что размеры монстра не столь велики, особенно, если сравнивать с двумя оставшимися недвижимыми статуями.

Про зажатый в руке топор я вспомнил уже после того, как Стун начал медленно подступать к новой опасности, нацеливая на существо острие алебарды.

— Я бы не советовал, — сказала горгулья, оценивающе осмотрев великана, — в этот раз не только древко сломаться может, но и металлическая часть пострадает. Я гораздо крепче тех пустотелых крепышей, что против своей воли снабдили вас бесполезным, по сути, оружием.

— Оно помогло нам попасть в замок, — возразил Флин, первым нашедший в себе силы заговорить с общительным существом.

— Брось, юноша, — взмах верхней (передней?) лапы, — найди вы сразу лестницу, это элегантно решило бы вопрос с проникновением. А так, пыхтели, карабкались, ребят разбудили, а потом еще и поломали. Они ведь до сих пор там не могут понять, как им быть. Они ведь там поставлены следить за порядком. А их доспехи и оружие — часть устоявшегося порядка.

— А что они собирались с нами делать? — уже освоился в беседе Флин. — Оружия в руках у меня и у Хрюна не было, но доспехи все равно двигались к нам.

— А что ты хочешь от пустоголовых железяк?! — захлопал тяжелыми веками монстр. — К самообучению они не способны. Кто был для них нарушителем порядка? Вы. Это уже потом, когда их оружие не просто переместили в рамках замка, а сломали, тогда, да, тогда главный враг — Женя.

Монстр даже протянул было ко мне непропорционально длинную лапу, намереваясь похлопать по плечу, но передумал и вернул ее обратно, заложив ладонь подмышку.

— Простите, а как мы можем к вам обращаться? — уточнила Рина. — Невежливо как-то разговаривать с местным жителем, не зная, как к нему обращаться.

— Дедушка! — губы монстра обнажили жуткий оскал — горгулья приветливо улыбнулась. — Ты и этот распрекрасный полукаменный малютка можете смело называть меня Дедушкой! Женя может говорить мне «Дружище». Я знаю, он любит это слово. Иллюзионист… Маг хорош! Настоящий самородок. Именно из-за таких, как он, я в свое время и полюбил этот мир…

На этом горгулья замолчала на несколько минут. Взгляд больших глаз ночного хищника затуманился, тело вновь стало покрываться каменной коркой.

Мы тоже не издавали никакого шума, очень надеясь, что монстр вновь превратится в статую.

Но не тут-то было!

Встряхнувшись, устроив фонтан каменных брызг, мой Дружище уставился сначала на Хрюна, а потом на Флина.

— Вы можете называть, как хотите. Вас в изначальном расчете вообще не было. Точнее, вы были, но как те самые парни, которыми можно пожертвовать для драматичности сюжета…

— Прости-ка за прямоту, Дедушка, — перебил монстра Стун, — но я должен спросить, в полном ли ты душевном равновесии? А то ведь, не сердись, пожалуйста, но у меня возникают сомнения на этот счет.

— Ты про то, что я здесь пробыл тьму времени в одиночестве? Или изъясняюсь я не слишком понятно? Если первое, то время — понятие относительное. Если уметь с ним договариваться, то жить можно не долго, а медленно, тогда его пагубное воздействие сводится практически к нулю. К тому же, время действительно умеет лечить. Да, я был болен, очень серьезно болен, но опыт и время помогли мне остановить болезнь и повернуть ее вспять. Теперь я скорее здоров. Но, согласись, внучок, тут я слегка необъективен.

— Получается, что те стражники нас двоих убили бы? — уточнил Хрюн.

— Ни в коем случае! — повысил голос Дружище. — Что я монстр, что ли? Нет. Они бы притащили вас ко мне, а за ними тащились бы следом и ваши друзья. Так или иначе, пробудился бы один из моей троицы, — взгляд в сторону двух оставшихся истуканов, — и дальше мы бы пошли все вместе. Точнее, вы бы пошли, а я еще и летать умею.

— Вы же тяжелый, — проявил профессиональный интерес основоположник местного воздухоплавания Флин, — как вы можете летать? Только за счет магии?

— Изначально, да, — обрадовался вопросу словоохотливый старожил, — но тут местами очень туго с магией, но летать мне это не мешает. Я изначально создан магическим существом с функцией полета. И общения! Вам повезло, что этот хулиган, — кивок в сторону мгновенно съежившегося Хрюна, — разбудил именно говорливого меня — с остальными вы бы умерли со скуки. А со мной у вас большой выбор вариантов смерти!

— Дедушка так шутит? — неуверенно улыбнулась Рина.

— Да! — снова угрожающий оскал обозначил дружелюбную улыбку. — Тебя, Каменюку, Дружище и Самородка я тут в обиду постараюсь не дать никому! А двое остальных… Раз уж вы их с собой притащили, пускай тоже живут. Но это уже будет сложнее.

— А что там нас впереди ждет? — задал я первый дельный вопрос.

— Куча всякой погани, — признался монстр, — одно время здесь творились очень нехорошие дела и открывались самые неожиданные порталы. Миры за этими окнами были такие, что и существовать-то по-хорошему не должны. Дряни тогда набежало порядком, пришлось применять консервацию громадных площадей. И некоторые из таких вот консервов окажутся у нас на пути.

Я открыл рот, чтобы задать второй дельный вопрос, но монстр опередил меня с ответом.

— Дружище Женя, я триедин со своими не пробудившимися, но функционирующими копиями. Поэтому могу слышать от грохота камнепада, до особенно громких мыслей и видеть все, что происходит в замке и в его округе. Девчонка в полной безопасности. Если все мы справимся с миссией, возложенной на нас судьбой, она вернется домой, если нет… то она вернется туда без вас.

— Приманка? — уточнил я.

— И да, и нет, — со своим фирменным оскалом ответил явно переживший свой разум самопровозглашенный Дедушка Рины и Стуна, — она мне тоже внучка. Помогла, так сказать, по-родственному. Ей нужно было сюда попасть, чтобы талант лекаря раскрылся полностью. Девочка в безопасности. Если бы вы воспользовались другим входом, могли бы и ее с собой таскать, как эту парочку.

— Вовсе не обязательно при каждом удобном случае напоминать нам, что мы балласт, тем более, что это не так! — возмутился Хрюн.

— Ты зачем дудку у меня из глотки слямзил? — подалась вперед горгулья, заглядывая библиотекарю не то, что в глаза, а в самые потаенные уголки души.

— Для дела, — произнес Хрюн так, как, наверное, отвечал бы кролик любопытному удаву, который его загипнотизировал.

— Вижу, что не из хулиганских побуждений, — согласился монстр, — но все равно глупо!

— Не всех, кто делает глупости, нужно считать глупцами! — не без нотки патетики заметил Хрюн.

— Как и считать умными тех, кто часто умничает, — подсказал монстр, — особенно на тему того, что не нужно здесь трогать чужие вещи…

— А в путь-то мы когда планируем трогаться, — уточнил и без того долго молчавший Гарр, который все еще так и не узнал, как может обращаться к горгулье.

— Скоро! — очередной, призванный всех успокоить, взмах страшной лапы.

— Улавливаешь иронию, Дружище? — уже лично ко мне обратился развеселившийся монстр. — Из глотки горгульи! А? Каково?!

С секунду я не понимал, что именно он имеет в виду, пока память, наконец, не подсунула мне ответ. Горгулья же с латинского переводится, как «глотка»! Ну, или «водосток». Это же еще в школе на уроках мировой художественной культуры рассказывали триста лет тому назад! У горгулий сначала была практическая функция отведения дождевой воды от стен зданий, а уже потом они стали чисто декоративными элементами…

А вот про мифологию их я ничего не знаю, или не помню. В любом случае, этот каламбур был рассчитан именно на меня, поскольку здесь латинским больше никто не владеет. Даже я им не владею дальше нескольких крылатых фраз и минимального набора общеизвестных слов.

Какой непростой монстр. Самое интересное, что простым он казаться и не пытается. Ладно, хорошо уже то, что он общителен и дружелюбен. Буду просто дальше его слушать, глядишь, он сам мне все и расскажет.

Улыбнувшись его шутке, уточнил, когда мы все-таки отправимся в путь.

Горгулья как-то особенно разухабисто мне подмигнула и сообщила, что «хоть сейчас»! После этого монстр распрямился, повел плечами, подернул крыльями, сбрасывая с них каменную крошку, и зашагал, всем своим видом предлагая нам к нему присоединиться.

Причем, оказавшись к нам всем спиной и утратив, казалось, зрительный контакт, он все равно продолжил болтать, не давая никому даже рта раскрыть.

— Вы все извините меня, пожалуйста, за мою разговорчивость, — отражаясь от ограждающих конструкций, доносился до нас его приятный голос, — как бы медленно я вас ни ждал, все равно успел соскучится по живому общению. Вот если бы, вы разбудили ушастого, тот бы и двух слов не сказал, зато слышался бы как мыши в норе, прошу прощения у внучки за пикантность, размножаются, и вам был сигнализировал. Глазастый бы, наверное, вам в пути больше пригодился. Внимание не отвлекал, опасность чуть раньше замечал бы… Но вы имеете, что имеете. Уж еще раз простите; на этот раз — за бессмысленную тавтологию!

Мы молчали — ждали, когда он, наконец, заговорит по делу.

И вот, когда эта общественная мысль стала настолько громкой, что монстр уже не мог ее игнорировать, он сдался:

— В общем, вы давно уже понимаете, что мы здесь все вместе должны починить универсальный энергетический ретрансляционный преобразователь, именуемый в простонародье «Башней». Сделать это можно в одном конкретном помещении. И делается это легко и просто, но не для нас. Нам будет капец, как сложно. Вот просто мама не горюй, как непросто. Я доступно объясняю, насколько нам будет тяжело?! Вот ты, клептоманистый умник, на первый взгляд у тебя аналитический склад ума, и, вроде бы, он не пустует. Ты понял, насколько нам будет туго?

— Я понял, — не задумываясь, ответил Хрюн, — что в случае особых затруднений вы схватите в лапу по человеку и улетите в относительно безопасное место. Естественно, нам с Флином лап не достанется. Вы бы могли одного из нас взять за шиворот или за пояс зубами, но из-за того, что ни на мгновение не замолкаете — это дохлый номер…

— А ты смешной! Что с дудкой делать собираешься, если останешься в живых?

— Зависит от того, что она умеет.

— А она пока ничего не умеет. У тебя будет одна единственная возможность наделить ее каким-либо свойством при первом применении. Эффект будет ошеломительный. Но, никакого другого свойства у нее больше никогда не будет. Только то, что ты загадаешь перед тем, как дунуть в нее. Так что не спеши с решением, чтобы потом всю оставшуюся жизнь не раскаиваться.

— Вы ж говорите, что с жизнью тут можно распрощаться уже через миг, так что терять в этом плане мне особенно нечего.

— Согласен, тут я перегнул с нагоном жути. Вношу поправку. Будет очень тяжело, но засранца с дудкой я тоже постараюсь вытянуть, если сам он справляться не будет.

— А как же тогда на счет хромого засранца?! — забеспокоился Флин, которого, вдруг, лишили компании в списке потенциальных смертников.

— Да ладно вам, понятно же, что дяденька шутит. Если смогу, то всех вытащу. Другое дело, что могу не смочь…

— А можно поделиться соображениями? — уточнил Хрюн.

— Валяй! — развязно ответил размерено бредущий вперед монстр.

— Раз вы нас так долго ждали, и сами ничего не предпринимали, значит ли это, что в пути к той самой комнате, где можно все починить, и вас подстерегают опасности?

— Нравишься ты мне! — неожиданно весело отозвался наш проводник. — Даже странно, что такой умник прошел первый кордон. А ты, кажется, и вовсе без посторонней помощи это сделал, да?

Хрюн кивнул, и горгулья, не оборачиваясь, кивнула ему в ответ.

— Все одновременно и так, и не так. Когда ты имеешь дело с остаточными явлениями неконтролируемых магических возмущений, ручаться нельзя ни за что. Например, ты какую-нибудь локацию пройдешь и не заметишь, а вот я там сразу же медным тазом накроюсь. В ящик сыграю. Ласты склею. Дуба дам. Прикажу долго жить…

— Да поняли мы, поняли, — перебил я «птицу»-говоруна, — а конкретные примеры предстоящей нам опасности имеются?

— А как же! — ничуть не расстроился из-за моего хамского поведения летун. — Мертвецы ходячие скоро начнут попадаться. Те, что обыкновенные, ну, то есть, стандартные, легко успокаиваются: алебардой по кумполу или там кулаком каменным. Тогда они сразу скучнеют и на пол ложатся. Главное, чтобы много их вокруг нас не собралось, тогда могут затоптать, задушить, зубами изорвать. Считаю, что последний вариант вас меньше всего устроит.

— От остальных мы тоже не в восторге, — поделилась ощущениями Рина.

— Это ладно, это понятно, — забеспокоился я, — но из контекста тобой, Дружище, сказанного, следует, что ожившие мертвецы могут быть и необычными?

— Да. Одни мутируют, заразы. Другие изначально были неприятными. Личи. Умершие и восставшие колдуны-чернокнижники. Или просто бродячие мертвые маги, при жизни отличавшиеся скверным характером. Вот это прям мерзкие твари: не любят меня, как дистрофик — очистительную клизму. От таких нужно убегать и прятаться. Там, где нам предстоит пройти, были замечены минимум две таких единицы. Один из них потенциально способен перемолоть меня в пыль.

— Но останется еще две твоих статуи, так ведь? — уточнил неугомонный в своих умозаключениях Хрюн.

— Не буду тебя спасать! — буркнула горгулья. — Мешаешь поддерживать градус драматизма происходящего! Так ведь атмосферно рассказывал… Да, если меня разотрут в порошок, то одну их трех жизней я потеряю. А вот для вас такого бонуса, как запасные жизни, не предусмотрено. В лучшем случае, вы вернетесь к моим наблюдательной и лопоухой копиям и попробуете пройти весь путь заново! Про худший случай, думаю, и так все понятно. Так что советую вам меня холить и лелеять! Возражения?

Возражений не последовало.

— А что грозит человеку, если его укусит обычный ходячий труп? — уточнил я, чтобы понимать масштаб предстоящей трагедии.

— Ну, не знаю, больно будет и след от зубов останется. Зависит от того, как сильно укусит, — в голосе монстра впервые послышались нотки удивления, — а ты что, опыты какие собрался ставить, что ли? Тебе точно от укуса ничего не будет — сразу же заживет, как на собаке. Остальным чуть похуже придется, но магия там, где мертвяки шастают, почти везде есть. Иначе они бы там и не шастали, а скучали лежали. Без еды они, почитай, уже лет двести, так что никакой заразы во ртах там не пооставалось. Считай, что время все простерилизовало!

— А как бороться с Личами? — заговорил мастер убийца Стун.

— Это на случай, если убежать не получится? — уточнил монстр и, дождавшись утвердительного кивка, ответил. — Да как только умеешь: силой, магией, удачей. Как угодно. Они, в принципе, повторно смертны, но у каждого есть свой секрет. Если его знать, то убить Лича проще, чем конфетку у ребенка отобрать. В принципе, мелких и слабых мертвых магов упокоить несложно. Тут вы бы и сами справились бы. А вот те зверюги, про которых я говорил… Понимаешь, их даже те две мои копии сейчас не видят и не слышат, в то время, как доподлинно известно: эти Личи где-то там. В общем, главное, в этом деле — не попасться им в поле зрения, а если не вышло, то перво-наперво нужно будет попрощаться с друзьями!

Я посмотрел через плечо на хмурого Хрюна; не скажет ли он чего жизнеутверждающего, чтобы уронить градус напряженности.

Библиотекарь хмурился и молчал. А я внезапно со всего размаху влетел в каменную спину.

Горгулья молча стояла в позе, не предвещающей ни нам, ни тем, кто находился впереди ничего хорошего.

Глава 14

Глава 14. «Тому далеко ходить не нужно, у кого черт за плечами»

— Про этих я как-тпо позабыл, — досадливо пробормотал наш спутник, становясь боком, чтобы всем было видно, что там скрывали его широкая спина и крылья, — парни, вроде бы, смирные. Поначалу, правда, шумели, пол разбирали, земляными работами занимались, но в соседние коридоры не лезли, вот я ими и не интересовался. А парни успели развернуться.

Обычно я не отличаюсь любопытством, но тут грех было не заглянуть.

Взгляду тут же открылось максимально колоритное производственно-бытовое помещение. Выглядело оно причудливо: все стены местами были покрыты какой-то мерзковато похлюпывающей ползучей плесенью. Там, где ее не было, — пестрели четкие детализированные и даже красочные рисунки. Чаще всего — похабные. Но были и пугающие, и даже реально отвратительные, изображающие всякого рода пытки и казни различных существ, в большинстве своем — гуманоидных. Однако, присутствовали на них и вовсе не похожие на людей, но явно разумные существа. Это было видно по их глазам: неизвестный художник очень талантливо изобразил в них всю гамму страданий и обреченности на вечные муки.

Пытали и казнили существ хорошо мне знакомые ребята: невысокие, с телами, покрытыми черной шерстью, с хвостами и рожками. Да-да, классические такие черти. Правда, и среди этой братии имелись отличия: у кого-то ноги были козлиными, а у других они гнулись коленками назад. Некоторые имели поросячьи пятачки вместо носа, а лица иных практически не отличались от человеческих, но с искривленными пропорциями. Чересчур высокие острые скулы, широкие рты — почти что пасти, полные мелких, словно острых зубов, и глубоко посаженные злые глаза, горящие то желтым, то красноватым светом.

И это только то, что можно было бы рассказать, глядя на рисунки. В жизни же, черти выглядели еще любопытнее: странная пластика при движениях, когда конечности порой сгибаются под неестественными углами, постоянные ужимки и всевозможные гримасы — эдакая карикатура на человека. А хвосты! До того подвижные и гибкие, что впору использовать их в качестве дополнительной руки!

Впрочем, вон в тени у стены, пританцовывая, стоит щуплый наполовину седой черт и кисточкой хвоста дорисовывает очередной сюжет эпической массовой термической казни.

Классических гигантских раскаленных сковород и чанов с кипятком для грешников здесь, конечно, нет, но зато в самом центре громадного зала расположена большая гладкая пустая площадка. Выглядит она словно дорожное плотно, только что отутюженное асфальтоукладчиком: черная, как смоль, и парит. Поверхность у нее явно очень горячая. Собственно, сразу же чувствуется, что в огромном помещении очень жарко.

Горгулья стоит и очень по-человечески растерянно чешет когтистой трехпалой лапой серый каменный череп.

— По идее, напасть они не должны, — наконец, выдает наш крылатый стратег, — они специализируются на ритуальной магии, основанной на специфическом способе жертвоприношения. Им нужны уже формально умершие, но еще реально способные воспринимать боль разумные существа. Почти у всех разумных есть такой миг, вот в этот промежуток времени, они добычу и хватают через мгновенные порталы. Как только сюда начали валить из портала многочисленные живые мертвецы, эти ребята почувствовали наживу и тоже заглянули на огонек. Как я понял, повторно умирающий труп для них настоящий деликатес. Обнаружив тут эдакий Клондайк, парни без спроса решили организовать здесь филиал. А потом в ретрансляторе что-то в очередной раз сломалось, и портальная магия напрочь перестала работать. Домой эти затейники вернуться не могут. Пользоваться привычной им магией — тоже. Первое время они пробовали сами убивать бродячих мертвецов, но без микропорталов толку от этого нет.

А чем они питаются? — уточнила Рина, пытаясь тоже выглянуть из-за моего плеча.

— Ты бы, внученька, не высовывалась, — резко произнес самопровозглашенный дед и расправил крыло, перекрывая девушке обзор, — не нужно, чтобы они тебя видели. Тут, понимаешь ли, по сути, большая строительная бригада, работники которой лет эдак сто не видели женщин. А питаются они фруктами, ягодами и крысами. Роют подземные ходы в соседние локации и быстренько добывают там себе пищу. Яркого света они не выносят, поэтому первое место в рационе надежно удерживают крысы и летучие мыши. У нас тут этого добра навалом.

Тем временем, нас не только заметили, но уже и организовали комитет по встрече.

Два полностью седых черта неторопливо шли в нашу сторону. На головах обоих были не то шлема, не то каски, с дырками для рогов. У одного шлем был белый, у другого — желтый.

Первым заговорил с нами обладатель белого шлема.

Не разобрав первых слов, я легонько пнул нашего гида по нижней лапе.

Бросив на меня удивленный взгляд, горгулья на удивление быстро сообразила в чем дело, смешно зашевелила ушами, и дальше все мы не только слушали приветственную речь, но и понимали ее.

— … сам Хранитель подземелья в своем улучшенном обличии с многоуважаемыми спутниками! Смеем заверить вас, что мы не нарушаем никаких строгих запретов и смиренно работаем над тем, чтобы вернуться домой, но силы с каждым годом покидают нас все стремительнее. Поэтому мы вынуждены просить у тебя, Хранитель, всесильной поддержки и всемерной помощи.

— Не спеши бить копытом, Маммон, — прервал черта наш монстр, — вечно тебе всего мало! Я ведь дал вам доступ в коридоры, полные еды и воды и не стал убивать, даже когда у меня было плохое настроение, а вы дразнили меня бильярдным шаром на ножках! Что же вам еще нужно?!

— Хранитель! — буквально возопил черт, именуемый Маммоном. — Ты дал нам хлеба, пожалел, но совсем позабыл о зрелищах! Посмотри только, как тяжело нам приходится! Наша стагнация грозит перерасти в деградацию! Чтобы не забыть азы нашего призвания, мы вынуждены заниматься созданием наглядных пособий прямо на стенах, безвозмездно облагораживая тем самым временно вверенное нам помещение. И не получаем за это никаких послаблений или вознаграждений…

— Нам просто нужно пройти, — перебил черта, который оказался даже более разговорчивым, чем он сам, монстр, — не исключено, что в результате нашей прогулки, вы сможете вернуться домой. Поэтому, чем меньше разговоров, тем лучше.

— Подвинься немного, мне же интересно! — услышал я шепот Рины у себя за ухом.

Аккуратно обернувшись, я обомлел — рядом стоял совершенно незнакомый молодой человек и улыбался мне хитро и победоносно.

— Гарр постарался! –не без гордости за друга прошептала она.

— Что ж он с голосом-то не поработал?! — пробурчал я, слегка отодвигаясь.

— Ничего, помолчу несколько минут — от меня не убудет, — прошептала Рина, с любопытством оглядывая двух седых чертей.

— Только на стены пристально не смотри, — предупредил ее, — там то еще зрелище.

— Хорошо, все равно освещение тут ужасное.

Странно, видимость тут действительно не очень. Как же я все умудряюсь рассматривать в деталях?

— Что ж, тогда мы проходим, — не дал мне додумать мысль приятный голос горгульи, — попросите своих подопечных не путаться у нас под ногами и воздержаться от шуток.

— Да какие нынче шутки, — отмахнулся черт в желтом шлеме, — старики без сил, а молодежь ленивая и бестолковая — загниваем…

Дослушивать его речь мы не стали, а аккуратно двинулись вперед.

Как-то само собой получилось так, что первым, естественно, шел Хранитель являя собой своеобразный ледокол, прорезающий нам путь в плотной группе не спешащих уступать нам дорогу чертей. Сразу за ним я подтолкнул Рину, и тут же сам пристроился ей вслед. Раз тут она являлась самым слабым звеном нашей небольшой цепочки, то стоило максимально ее обезопасить. Если бы ситуация позволяла, то, уверен, еще бы и Стун с Гарром стали бы по бокам от девушки.

Но плотный бурлящий поток постоянно находящихся в движении чертей, подававшийся в стороны перед горгульей, очень быстро смыкался за его спиной. В итоге мы двигались по очень узкому живому коридору. Это был одновременно самый мерзкий и вместе с тем страшный коридор в моей жизни. Он полностью состоял из глумливых оскаленных рож шевелящихся когтей, нетерпеливых притопывающих копыт и яростно подергивающихся хвостов. А глаза… то желтые, то красные — все они были одинаково безумные. Казалось, что любое неосторожное наше движение или слово способны стать искрой на пороховом складе.

Переведя встревоженный взгляд на Рину, немного успокоился: иллюзия была на диво хороша. Парень впереди не вызывал никаких вопросов. Шел себе вразвалочку и даже слегка косолапил. Подозрения — ноль!

Думаю, что те шутники, тоже ничего не подозревали. Они просто по слышимой только им команде, синхронно запустили каждому из нас в лицо по большой напуганной и разозленной летучей мыши.

Горгулья свою благодарно съела. Я — на рефлексах уклонился. Судя по удару камня о камень, донесшемуся из-за спины, Стун просто прихлопнул свою мышь, как комара. Дальше на миг все звуки потонули в истерическом визге Рины.

Заглушить его смог только нестройный, но мощный хор восторженных голосов, ревевших всего одно слово: «Ба-а-а-а-б-а-а-а-а!!!».

Нас всех спасло только то, что черти какое-то время не верили ни своим ушам, ни своему счастью, что дало нам возможность сгруппироваться в какое-то подобие римской «черепахи». Горгулья и сбоку и сверху укрыла за своими впечатляющими размерами крыльями Рину и Гарра, Хрюна и Флина. Мы же со Стуном, как единственные вооруженные члены отряда, защищали тыл нашей медленно ползущей к выходу рептилии.

Первую неорганизованную атаку мы отбили достаточно легко: Стун, как истинный мастер убийца, не колебался и мгновения. Как только к нам потянулись руки, оканчивающиеся костистыми пальцами, он переломил древко своей алебарды чуть ли не у самого наконечника и заработал получившимся топором с проворством лучшего в мире фехтовальщика и хладнокровием мясника.

Примерно полтора десятка отделенных от волосатых тел конечностей вразумили нападавших. Они отхлынули на время, что дало нам возможность ускорить свое продвижение к выходу.

— Нам бы добраться до коридора, — проорал я в сторону уха Стуна в попытке перекрыть поднявшийся гвалт, — тогда будет проще обороняться: твой дедуля вообще сможет перекрыть его крыльями, и на этом вся закончится!

— Берегись хвостов, — ответил мне Стун.

Я хотел было спросить, что он имел в виду, но объяснили мне это уже черти.

Четверо рослых козлоногих удальцов вышли в первый ряд и со свистом стеганули по нам со Стуном длинными хвостами.

Великан принял оба удара на каменную руку. Потом схватил намотавшиеся на нее хвосты, резко дернул на себя, заставляя двух чертей повернуться к нему задом и упасть на спину. Полшага им навстречу, взмах топора и Стун стал владельцем двух весьма сомнительных трофеев.

Я каменными руками похвастаться не мог, поэтому принял удары на древко топора. Оружие при этом пришлось выставить вперед подальше от себя. Чем тут же и воспользовались хитрые черти. Они попытались вырвать топор у меня из рук. У двух здоровяков это не вышло, но к ним тут же пришла на помощь группа поддержки. По три бойца ухватились за каждый хвост и синхронно дернули его на себя.

Сила солому ломит: выхода у меня было ровно два: либо лететь вместе с топором в тысячу чертей, радостно распахнувших свои гостеприимные объятья, либо выпустить древко из рук. Выбор, по моему скромному мнению, был очевиден, тем более, что в этот момент, Стун нарушил строй и в образовавшуюся брешь уже попытался проскочить мелкий юркий черт.

Отпустив рукоятку топора, я от всей души саданул ногой по вертлявому противнику. Тот улетел под потолок по траектории сдувающегося шарика. Это несколько удивило меня, но времени на анализ столь замысловатого маршрута невольного летуна не было, потому что на его место уже метили двое, а руки и ноги Стуна уже оплетали не меньше десятка хвостов. Большая часть из них захлестнулась на руке, держащей топор. Нападающие явно намеривались сначала обезоружить нас, а уже потом…

Что они собирались делать потом, я решил не прогнозировать в целях сохранения душевного равновесия.

Стун же, снова рванул руками, выдергивая чертову дюжину противников и вновь пуская в дело топор. Но в этот раз местные ребята уже были к этому готовы: на вооруженной руке повисло сразу несколько рослых атакующих. По ним, как по лестницам, мгновенно стали корабкаться более мелкие и подвижные особи. В то время как другие, уже буквально облепили ноги нашего великана.

Казалось, еще миг, и все будет потеряно. В этот момент из-за крыла горгульи вылетела крошечная, но стремительная шаровая молния, ударившая в чертей, висящих на руке Стуна. Уши заложило от визга, а нос сразу же вышел из строя из-за дикой вони паленой шерсти.

Зато мои мозги, наконец, прочистились, и я таки вспомнил, что на минутку еще и маг, пускай и довольно посредственный.

Действуя больше по наитию, чем имея стройный план, я подскочил к другу, пару раз пнул его по ближайшей ко мне ноге, очищая ту, от прилипчивых чертей, уже, впрочем, обломавших об нее и зубы и когти. Потом сорвал с его руки два добытых в бою длинных хвоста, напитал их энергией и начал вести воспитательную работу среди местного дремучего населения!

Первое время работа шла ни шатко, ни валко, но потом набирающий обороты здравый смысл подсказал, что тут нужна не просто энергия, а вполне себе конкретная.

И тогда я, пользуясь тем, что вся магия в подземелье пронизывает меня насквозь, стал преобразовывать те потоки, что шли от моих рук к обрубкам хвостов, которые теперь сами стегали и своих бывших хозяев, и их сотоварищей. И закрыв глаза, оставив только магическое зрения, я начал вспоминать все самое лучшее, доброе, светлое, что только было в моей жизни во всех трех посещенных мною мирах.

Импровизированные кнуты в руках вспыхнули, начав светиться, как джедайские мечи, и уже от одного этого света яростная панически толпа отхлынула от нас на пару шагов, а в мою сторону полетел мой же недавно отобранный чертями топор.

Но что раздухарившемуся магу могла сделать острая железка на палке?! Правильно, раззадорить его еще больше!

И мои кнуты, светясь и сами сгорая от этого противного им свечения пошли гулять по мерзкому скопищу нечистой силы. Теперь они не стегали — рубили и развоплощали. По нескольку мерзких карикатурных фигур за один взмах!

Строй чертей дрогнул, козлоногие и те, что щеголяли коленками, гнущимися назад, запрыгали во все стороны, от моих догорающих кнутов, как от ладана!

Увлекшись, я было начал их преследовать, и тоже скакнул (дурной пример заразителен) с места, но на лету был схвачен длинной каменной рукой и возвращен на место.

Наша черепаха явно включила вторую скорость и, набирая обороты, лихо ползла к ближайшей широкой трещине в стене.

— Прикрывай голову! — услышал я едва прорывающийся сквозь чертов визг голос Стуна. — Если будет совсем туго, прячься за меня!

Помня, что проницательность друга в этом бою еще не давала осечек, я не стал ничего уточнять, а просто начал прикрывать голову за пару секунд до того, как на нас обрушился ливень из камней и нечистот.

Собственно, чего в пещере было с избытком, тем нас и потчевали…

Получив по рукам увесистым булыжником, я вновь озарился идеей использовать магию в подручных целях и соорудил воздушный щит, которым закрыл и себя, и Стуна. Благо, на моем фоне он был не таким уж и высоким, так что лишней энергии на это ушло не так уж и много.

Понятно, что камни были ему не страшны, но про другие снаряды так ведь не скажешь.

Оп-па! Поскользнулся и чуть не упал! Через шаг снова чуть не падаю, спотыкаясь о растянувшегося на полу Флина. Он ругается. Слов я не слышу, но мимика врать не будет! Бранится, на чем свет стоит!

Подлая человеческая натура заставляет меня смеяться. Жутко стыдно, но очень смешно. Чтобы хоть как-то реабилитироваться перед самим собой вливаю в свой щит целое море энергии, делая его абсолютно упругой мембраной.

Вот! Вот теперь начинается настоящее веселье!

Глава 15

Глава 15. В основном о чистоплотности, но немного и о честолюбии

Если раньше черти визжали от боли и испуга, то теперь сюда добавились еще и вопли обиды в купе с возмущением!

Еще бы! Ведь теперь все, чем они щедро в нас бросались, летело обратно в адрес отправителя, как письмо, не нашедшее адресата. Что одновременно было и больно, и обидно!

Однако, рогатые парни оказались на редкость смышлеными, да к тому же, ими довольно успешно руководили седые черти в шлемах-касках. Град почти сразу же перенесся на раскинувшую крылья горгулью.

Монстр попробовал было ругаться, но получив в лицо очередной порцией «некамня», передумал и вознамерился молча устроить здесь небольшой, но продуктивный геноцид.

И в других обстоятельствах я был бы обеими руками за эту идею. Но здесь и сейчас всем, кроме оскорбленной до глубины души горгульи было понятно, что черти просто делают все возможно ради достижения конкретной цели: захвата Рины. Дальше они просто попрячутся по многочисленным подземным ходам, откуда выкурить их, не навредив девушке, будет чрезвычайно сложно. Тем более, что вопросом вреда займутся уже сами черти.

Поэтому пришлось отвлекать внимание оскорбленного монстра, используя его слабую сторону – болтливость.

- Дружище! – закричал я, максимально напрягая голосовые связки. – Не поддавайся на провокации! Потом вернешься и камня на камне здесь не оставишь! А сейчас у нас есть дело важнее твоей чистоплотности!

- Чистоплотности?!! – взревел монстр. – Здесь дело чести! Спасение любого из известных мне миров может подождать, пока я наслаждаюсь местью! В меня, Героя, без пяти минут – Стража, и дерьмом по морде?!! Да я им сейчас покажу, что они абсолютные младенцы в вопросах вечных страданий!

- Дружище! – не унимался я. – «Вечные страдания» звучат, как что-то ну, очень долгое, а мы ведь спешим. К тому же, поверь обжоре: месть – блюдо, которое едят холодным! Сейчас доберемся до коридора, поймаешь там одного, расскажешь ему, что сделаешь с ними всеми и отправишь передать это остальным. Такой отсрочкой мести ты только усилишь их страдания!

И тут же мы все остановились, врезавшись в замершую на месте горгулью. Я даже успел испугаться догадке, что монстр вновь превращается в статую.

- Хорошая мысль, Женя, очень хорошая. Вот только в коридоры им нельзя. Надо здесь ловить. Да такого, чтобы от страха не помер или ума не лишился. Мне срочно нужен самый храбрый черт!

Благо, с нами был Гарр, а под ногами валялись его любимые камни. Он поднял первый попавшийся обломок и предложил монстру с его помощью оставить провинившимся местным обитателям душещипательное аудиопослание.

Горгулья бурчал в булыжник всю оставшуюся дорогу до нужного нам коридора, и его густо испачканная физиономия становилась все злораднее и довольнее.

Под конец монстр светился такой злобной радостью, что мне стало даже немного жалко этих негостеприимных хозяев этой локации.

У входа в нужный коридор пришлось немного поманеврировать, так как войти туда с растопыренными крыльями горгулья просто не могла, как не могла она и собрать их, не подставив под удар опекаемых спутников.

Поэтому у самого входа пришлось потоптаться, толкаясь локтями и наступая друг дружке на ноги, чтобы развернуть нашу «черепаху» на сто восемьдесят градусов. В итоге мы по одному протиснулись в коридор, в то время, как горгулья стояла и чуть ли не с радостью принимала на себя весь град ударов, на ходу добавляя дополнительные пункты в уже далеко немаленький список мучений.

В итоге запись пришлось-таки остановить, потому что камень начал раскаляться, показывая, что не может вместить больше ни капли информации о грядущей каре небесной, которая в скором будущем должна будет обрушиться на горячие рогатые головы.

В итоге он был запущен мощной лапой прямо в лоб владельцу белого шлема. Да так, что шлем этот обзавелся вмятиной и пошел трещинами.

В коридоре нам всем пришлось еще метров с пятьдесят пробежаться, поскольку зайти в него черти не могли, а вот бросать туда камни – очень даже. Правда, только камни, никакой органики. Что уже было чуточку легче уже хотя бы в моральном аспекте.

Возможно, нам пришлось бы бежать и дольше, но коридор начал делать поворот, что и избавило нас от угрозы быть зашибленными брошенными вслед булыжниками.

Почти сразу, оказавшись в безопасности, мы уселись на пол, чтобы отдохнуть и перевести дух.

Пахло от всех в высшей степени отвратительно. Причем, еще и по-разному, так что общий букет едва не доводил до слез всех, кроме горгульи.

- Ничего! – говорила та, вытирая морду прямо о стену. – Сейчас быстренько все подсохнет и всем сразу станет легче. Я вот, например, вообще могу отключить обоняние, оно мне в принципе не нужно. Если кто из вас тоже на это способен, то рекомендую воспользоваться своим умением. На крайний случай, впереди у нас затопленные коридоры: там можно будет и отмыться.

- Что ж ты сразу не сказал?! – едва не плача, накинулась на него Рина, которой Гарр уже вернул родной облик. – Я здесь с ума схожу от того, как от меня разит, а ты молчишь, что рядом есть вода?!

- Рядом не вода, а опасность, которую она в себе таит, - поправил девушку монстр, - именно так я вижу продолжение нашего пути. Сама вода, это так, частность…

- Дедуля! Еще один такой фокус, и я тебя стукну! Больно! Так, как только я умею! Так, что ты больше ни к одной другой горгульи никогда никакого интереса не испытаешь! Нет! Не только к горгулье! К любому существу в этом и во всех известных тебе мирах! И не только в этом теле, но и в любом другом! Уж поверь – я сумею!

- Верю, внученька, верю! Не надо так делать. Это очень плохая идея. Если хочешь знать, я могу немножко поколдовать над вашими флягами, и воды в них станет больше, чем есть сейчас на самом деле. Хочешь, я так сделаю?

- И чтобы вода в одной фляге была с травами и маслами! – все еще возмущенно потребовала девушка.

Монстр кинул растерянный взгляд на Гарра. Тот после секундного сомнения утвердительно кивнул, но вид при этом у него был неуверенный.

И тут я вспомнил, что во время своего первого в жизни путешествия в иной магический мир, попав в тело совсем юной девушки, получил доступ к записи в памяти ее уроков практической бытовой магии. Сам принцип работы с особой энергией в первом мире отличался от того, что существует здесь, но конкретно в данном месте, где ее много, и она податлива, можно и попробовать…

Заклинание, было незатратным, легким и практичным. Но в том мире применять его было некогда из-за карусели событий располагающих больше к сохранению жизни, чем к обеспечению чистоты одежды и обуви.

В общем, я поднапряг извилины и активировал заклинание, пользуясь профицитом энергии.

Рина была счастлива. Оскал горгульи тоже явно выражал восторг.

- Ох, Женя, - произнес монстр своим приятным сильно контрастирующим с его внешностью голосом, - как же брутально ты комкаешь, перенаправляешь и переиначиваешь энергию! Существуют же гораздо более элегантные и эффективные способы. Кстати, самородок Гарр, ты тоже слишком расточителен и нагляден. Понятно, что ты иллюзионист, но зачем делать классический фаерболл, который хорошо видно? Вы все неправильно работаете с энергиями.

- Дедуля! Вода! – прервала болтливого монстра Рина на самом интересном для меня месте. – Одежда и обувь – это очень хорошо, но тело и волосы все еще в ужасном состоянии!

- Прошу прощения, уважаемые, что вынужден прервать свою обличающую ваше невежество речь, но эта прекрасная особа буквально веревки из меня вьет! Зато у вас есть возможность понаблюдать за моей работой, если, конечно, хватит на это сил и умений.

Максимально сосредоточившись, я следил за тем, как спокойно и изящно монстр работает сначала с пространством, а потом и с водой. Не думаю, что такому вообще можно научиться. Это явно за пределами человеческих возможностей. Как модно просто брать и дистанционно расширять флягу изнутри да так, чтобы снаружи она оставалась маленькой? А ведь он это делал. Словно бы лепил из пластилина или нет, словно бы надувал пузырь из жевательной резинки, сохраняя массу вещества, но увеличивая его объемность. Со жвачкой объема мы достигаем за счет воздуха, а здесь в ход шла магия. В магическом зрении фляга увеличивалась но (как бы это объяснить?!) увеличивалась изнутри, словно бы в другом измерении, а снаружи в обычных условиях она оставалась обычной вычищенной тыквой.

Безумие какое-то. А вот с водой все было проще. Монстр банально сконденсировал ее из воздуха. Да, делать это наверняка непросто, но сам подход предельно понятен.

Кстати, Гарр, наоборот, спокойно отнесся к играм с пространством, зато магией воды был пленен и едва ли не раздавлен.

Стоит ли говорить, что вся сконденсированная вода ушла на нужды Рины, а мы продолжили благоухать как два, а то и три десятка выгребных ям?

В общем, все еще находившийся под впечатлением от демонстрации магический способностей нашего проводника Гарр, прыгнул выше головы и смог худо-бедно замаскировать наш запах до того момента, как мы не подошли к затопленным коридорам.

Полезшего в воду Хрюна горгулья остановила предупреждающим жестом.

- Хочу сразу пояснить за те опасности, что скрывает вода, - заметил монстр, - тут тоже своя уже устоявшаяся экосистема: есть один большой хищник, который регулирует численность остальных обитателей водоема. Когда мелких подводных тварей становится так мало, что ловить их энергозатратнее, чем спать, хищник падает в анабиоз.

- Куда? – уточнил Флин.

- В спячку, в спячку, - пояснил Хрюн, с неохотой отходя подальше от чистой и прохладной на вид воды.

- Да-да, - подтвердил правильность его ответа монстр, - пока главный хищник спит, остальная мелюзга понемногу снова размножается. Сейчас как раз этап размножения, так что нам бояться нечего. Если, конечно, мы этого санитара водоема сами не разбудим.

- А что ест мелочь? – уточнил Хрюн.

- Ну, черти исправно снабжают водоем органикой, трупы порой забредают да тонут, начал охотно перечислять наш гид, но увидев, как насторожилась Рина, осекся, - в общем, все тут нормально с едой. Вода чистая. Даже для питья условно пригодна, особенно если умираешь от жажды.

Не убедил…

Но Стун, в очередной раз поведя носом, все равно полез в воду. Зашел подальше и окунулся с головой, активно работая ладонями, растирая кожу и лохматя волосы.

Горгулья подсвечивала место купания двумя лучами прожекторов, бьющими из глазниц. Все желающие видели, что вода действительно прозрачна, а на ту муть, что создавал Стун, понемногу начали приплывать крошечные серебристые рыбешки.

Не прошло и минуты, как мы уже все отчаянно терли себя под водой. Чистая уже Рина не то, чтобы не осталась в стороне, а бросилась в воду едва ли не первой, после Стуна.

Меж тем, подрабатывающий фонарем монстр, продолжил свой рассказ об опасностях здешних вод из которого я узнал, что мелочь тоже может таить угрозу.

- …как бы вам это доступно объяснить? – продолжала бормотать бывшая статуя. – Искрами стреляют. Как будто молнией бьют, только молнии эти не в небе, а под водой. Жень, как им еще про электрических угрей рассказать?!

Ох, непрост наш провожатый, ох, непрост! Надо бы мне с ним будет о много поговорить…

- Нормально объясняешь, - отозвался я, - только нужно было это чуть пораньше рассказать, пока в воду толпой не полезли.

- Тут нормально, опасности почти нет, - небрежно отмахнулся монстр, - я воду очистил не только от грязи, но и вообще от всех примесей. Угри опасны будут, только если их специально хватать. Потому я и предупреждаю, чтобы не хватали.

Звучит, конечно, не слишком убедительно, но все же, какая-то логика тут есть.

Помылись мы быстро. Потом Горгулья учила меня сушить одежду прямо на себе. Прожженный в трех местах рукав рубахи свидетельствовал о том, что ученик из меня получился усердный, но бестолковый.

Остальные прибегли к услугам горгульи. Только Стун стоически вытерпел процесс сушки в моем исполнении.

- Нормально, - похвалил он меня в конце, накрывая ладонью дымящийся манжет рубахи, - первое время потренируешься на ходячих мертвецах, а как они перестанут загораться, можно будет и к людям понемногу переходить. Только начинай прям с плохих людей, договорились?

Шутник, елки-палки!

Когда мы привели себя в порядок, Хрюн обратился к горгулье с весьма логичным вопросом.

- Раз мы так упорно сушились, значит ли это, что сейчас в воду лезть не придется?

- Да, тут потолки высокие, я вас так доставлю, только с остановками. Здесь ведь не только порталы в разные миры открывались, тут еще из-а выбросов сырой и переработанной магии, и со временем понакручено, и с реальностями. Местами придется сидеть и пережидать пока платы шевелиться перестанут, иначе легко можно в не пойми куда попасть и не пойми когда.

Сам я этой участи избегал и дальше планирую поступать так же. Вы, думаю, последуете моему примеру.

И мы действительно дружно так думали.

Летать на горгулье лично мне не понравилось. Меня монстр нес в передней правой лапе, обхватив тремя пальцами поперек туловища. Так же в лапах он транспортировал Стуна, Гарра и Хрюна. Флин был схвачен пастью за крепкий кожаный поясной ремень, а Рина сидела на спине.

Пожалуй, девушка была единственной, кому понравилось это путешествие.

Мы же вновь намочили ноги и получили гамму впечатлений, когда то одного, то другого пытался попробовать на зуб тот или иной обитатель местного водоема. И я бы не сказал, что это были маленькие обитатели. Кажется, и видел дальних родственников крокодилов, акул и, возможно, даже драконов. Это каких же размеров должен быть хищник, который ими питается?!

В любом случае, до первой остановки мы добрались целыми и невредимыми.

- Ну что, испугались?! – довольно зыркнул на нас монстр. – Я бы мог лететь повыше, но тогда полет показался бы вам длинным и некомфортным, потому как мои пальцы не предназначены для нежного обращения с податливой человеческой плотью.

- Зато теперь у нас снова хлюпает в башмаках, - проворчал Хрюн, - не удивлюсь, если ты это сделал специально, чтобы Женя потренировался в их сушке.

- Слушай, парень, - перестал скалиться монстр, - я так скоро начну тебя бояться. Ты настолько проницателен, или тоже немного маг? Что-то я не пойму… На всякий случай имей ввиду, что умников никто не любит.

- Поверь мне, я в курсе. Тебя бы столько били, сколько мне доставалось…

- Если ты такой умный, то почему же доводишь до рукоприкладства? Это меня здорово удивляет, особенно если учитывать, что ты живешь в достаточно мирном обществе. Может, у тебя скверный характер?

- И что, это дает право каждому желающему поднимать на меня руку?

- Нет, не дает. Но объясняет окружающим его мотивы. И в том случае, когда ты ставишь себя выше толпы, она это чувствует, и ей это не нравится. В родном мире Жени есть такая не до конца утратившая актуальность поговорка: «Если ты плюнешь на коллектив – коллектив утрется. Если коллектив плюнет на тебя – ты утонешь». Ты можешь и должен оставаться самобытной личностью, но при этом не стоит давать толпе понять, что ты выше нее на голову или даже две. И это не я должен тебе объяснять, обычно это диктует человеку инстинкт самосохранения. Но тебе повезло: ты мне понравился. Так что, если будут вопросы или проблемы, свисти – я помогу.

- Спасибо, буду иметь в виду.

Кажется, я впервые слышал, как Хрюн говорит на полном серьезе. Без иронии, снисхождения или, словно бы оказывая услугу.

- Тихо! – вдруг прошептала Рина. – Смотрите, что за чудеса происходят в соседней локации!

Глава 16

Глава 16. Три вида зомби, для начала

Лично я не усмотрел ничего особенного. Просто какой-то накачанный лысый мужик стоял и явно что-то кричал невидимому оппоненту. А вот на лицах абсолютно всех друзей в этот момент было выражение практически религиозного восхищения. Зная их, я сразу понял, что дядька определенно заслуживает внимания и уважения. Поэтому принялся максимально пристально следить за всеми его действиями.

Долго ждать развития событий не пришлось. В поле зрения появляется нестройная толпа бойцов далеко не первой свежести, медленно, но целеустремленно надвигающаяся на лысого крепыша.

Когда между бойцом и его ближайшей целью остается несколько метров, дядька носком ноги поддевает лежащую рядом с ним глефу (ну или как там еще называется наконечник в виде здоровенного тесака, притороченный к палке?), отправляет ее в вертикальный полет, который тут же прерывает его правая рука. Теперь он вооружен. Но отряд зомби это ничуть не настораживает. Собственно даже по их движениям видно, что они туговаты в части умственных способностей.

- Посмотри, Уважаемый Женя, - тихо говорит мне Хрюн, - вот они твои братья по разуму! Та же жажда знаний в глазах, на тот же могучий интеллект намекает слюна, капающая из полуоткрытых ртов. Считай, что в десятки зеркал разом смотришь!

- Тебя, Хрюн, не только жизнь ничему не учит, но и горгулья. Даже и не знаю, теперь, кого тебе в учителя сватать, совсем ты, выходит, дрессировке не поддающийся.

- Что значит: «дрессировке»?! – искренне возмущается библиотекарь. – Ты ж ощущай разницу между дружеской подначкой и оскорблением!

Я бы одарил его изумленным взглядом, но глаз не могу оторвать от происходящего по соседству шоу.

Особо подвижные индивиды уже доковыляли к человеку с глефой и тот затанцевал. Да-да, это абсолютно точно был танец: красивый, пластичный, с четко выверенными движениями, и смертельно точный. Человек и его оружие были то как два партнера, которые едва-едва касаются друг друга, при этом безупречно чувствую такт и ритм, то сливались в единое целое, и непонятно было, где заканчивается живой человек и начинается холодное оружие.

Это было завораживающе красиво. Перед нами то появлялся воин, одним эффектным дуговым движением сносящий сразу три головы у нападающих разного роста, то он превращался в косца, подрубающего за раз чуть ли не десяток ног. И вот перед нами уже ветряная мельница под порывами ураганного ветра: срезающая своими лопастями все, что тянется к бойцу.

Подобного я не видел ни в каком фильме, ни с какой компьютерной графикой. Да и ни с каким одним видом искусства это было не сравнить. Сам для себя я назвал это визуальной поэзией, общим языком тела, оружия и умения ими владеть.

Но вот творцу уже наскучило рубить и кромсать. И только сейчас я увидел, что пятка у глефы заострена: воин – великий воин – начал колоть!

Что происходит? Как это возможно? Кто он такой?!

Разве подобное вообще в рамках человеческих возможностей? Дятел и то медленнее долбит ствол дерева, чем этот лысый гений орудует пяткой глефы, собирая обильный урожай. Скольких он уже положил? Не меньше четырех или даже пяти десятков.

Кажется, я все это время не дышал от восхищения.

Нет, это не бой. Или показательное выступление, или просто разминка. Я вижу, что бойцу становится скучно от однообразия нападающих, и от отсутствия необходимости применения в бою тактик и стратегий. Картина быстро меняется. Теперь я вижу скупое хладнокровное банальное выполнение опостылевшей работы. Но даже это продолжает завораживать.

Наконец, я вижу, что боец начинает зевать. Ему скучно. Мертвецов уже упокоено больше сотни, а волны их продолжают лениво накатывать одна за одной…

Но вот в поднятое к неестественно высокому (очередной привет пространственной магии) потолку лезвие глефы бьет первая молния. Потом целый сверкающий каскад начинает лупить по воину. А что делает тот? А он, не мудрствую лукаво, начинает отражать эти удары все той же глефой!

Но теперь он счастлив: его танец с оружием – живой и совершенно непредсказуемый. Как он движется! Мама дорогая.

А ведь он не просто обороняется. Вот первый электрический разряд не просто отведен в сторону, а зряче и даже преднамеренно отражен обратно. После этого в череде атмосферных разрядом наступает небольшая пауза, которой и пользуется лысый, блестящий от пота воин. Теперь молнии летят уже из пятки его глефы.

Откуда-то я точно знаю, что это заемная сила. Воин не сам генерирует электричество, он явно аккумулировал заряд в своем оружии, а теперь, пользуясь моментом, дает невидимому мне врагу почувствовать на своей шкуре собственную магию.

Как по мне, так зря он это. Если соперник действительно силен и мастеровит, то собственные приемы ему не помеха, так как в них для него нет ни секретов, ни неожиданностей. Первый раз, да, есть фактор внезапности, но дальше… сомневаюсь.

Так, блин, и есть! В нашего раздухарившегося и уже победно улыбающегося бойца словно бы врезается невидимый бешено разогнавшийся многотонный локомотив!

Удар был страшен. В последний миг выставленная в защитном движении глефа просто была смята в лепешку от острия до пятки и разложена на атомы. Воин же, с гудением рассекая спиной воздух, вылетел из поля зрения. И вскоре я услышал глухой удар. Видимо, лысый мастер впечатался в стену. Тут же в том направлении повалила следующая толпа мертвецов.

Я помнил о том, что все увиденное, либо уже давно закончилось, либо еще не произошло, но все равно не смог удержать движения в сторону мастера, нуждающегося в помощи.

- С ним все в порядке, - большая и сильная трехпалая лапа, сомкнувшись на плече, надежно удерживала меня на месте, - это было давно, и неправда. Точнее, правда, но только лишь видима ее часть. Кстати, нам достался очень удачный ракурс. И красоту мимолетной магической дуэли можно оценить, и того, что случилось с оглушенным воином, не видно…

- А что случилось с Блестящим?! – явно похолодев от ужаса, спросила Рина.

А мне было видно, что ответ на этот вопрос волнует всех остальных друзей.

Блестящий. Что-то я про него слышал на заре своего появления в этом мире. А, так это же тот самый полумифический персонаж, что помогал строить Башню, и вообще налаживал в мире вопросы связанные с магией. Это он ценой будущей потери разума предотвратил какую-то очень нехорошую заварушку у сломавшегося портала, а потом ушел сюда, и с тех пор о нем ничего не было слышно.

Так вот, чем он здесь занимался.

- Он выжил, если вас волнует именно этот вопрос, - ответил Рине монстр, - правда Лич, что так знатно его приголубил, уверен в обратном, поскольку собственными сгнившими глазами видел, как вашего красавца, орла и героя, растащила по кусочкам толпа мертвецов.

- Отвести глаза магу такой силы, что смог использовать такой мощный воздушный таран, отвести глаза почти так же сложно, как и убить его. Может быть, даже сложнее, - поделился Гарр своим авторитетным мнением в части иллюзий.

- Это в том случае, если ты имеешь дело с живым магом, - согласился всезнающий монстр, - но победить потерявший большинство уязвимых точек труп сильного при жизни мага легко только при должной подготовке и не на его территории. Ах, да, еще при условии, что этот маг заблаговременно не готовился восстать после смерти. А эта мразь не просто готовилась, она всю жизнь посвятила своему будущему посмертию.

- Когда ты говорил, что нам нужно будет опасаться Лича, имелся ввиду именно этот? – уточнил Стун, недовольно хмуря брови. – Сдается мне, что таран подобной силы не выдержать никому из нас.

- Женя мог бы попробовать, - возразил монстр, на полном серьезе, - если бы обладал минимальными знаниями, и если бы произошло правильное наложение реальностей, но это слишком маловероятно. Поэтому мы и ждем, когда будет наиболее подходящий шанс проскользнуть гиблое место.

После этих слов я стал центром пристального внимания.

- Имя довольно редкое, даже, наверное, единичное, но все же я обязан спросить: вы про нашего Женю говорите? – без тени ехидства уточнил Хрюн. – Просто он не производит впечатления, настолько одаренного человека. Он в принципе не производит положительного впечатления, если речь заходит не о драке или любом другом насилии над ближними.

- Вот! Вот можешь же говорить глупости, когда это нужно! Молодец, что послушал меня! – обрадовался монстр. – Дело в том, что у Жени, как у – скажем так – явления природы, безумно большой потенциал, который даже я понять не в силах. Вопрос лишь в том, насколько он раскроется.

- Если вы и правы, то все это настолько глубоко спрятано, что даже не верится в существование этого всего, - продолжил высказывать свои сомнения библиотекарь.

- А ничего, что я вас слышу? – пришел мой черед заговорить. – Некрасиво говорить о человеке в его присутствии так, словно того нет. Мне тоже слабо верится в собственную исключительность, но последние недели моей жизни упрямо говорят о том, что кто-то где-то на меня поставил нечто очень ценное. Видимо, мой самоназванный Дружище прав, и где-то в глубине меня что-то есть. Но я очень надеюсь, что это так и останется на своем месте и за семью печатями, потому что я сам себе нравлюсь именно таким, какой я есть. А если кому-то что-то не нравится…

- То он будет молчать об этом, как рыбка! – успокаивающе закончил за меня фразу Хрюн. – Я все понял и замолкаю, а то по шее получу и подвиг свой не совершу!

- Какой еще подвиг? – не понял его Флин.

- Ну, с украденной дудкой! Это же та самая возможность, которая выпадает в жизни только раз! У меня есть идеальное оружие последнего шанса: осталось только понять, когда шанс действительно последний, чтобы не истратить возможность по пустякам!

- Мне бы твои проблемы, - вздохнул Флин, - нас ведь тут раздавят, как мошек и не заметят, а ты все про дудки свои думаешь. А тебя не смущает, что здесь проблемы с течением времени?

- И с какого перепугу это должно меня смущать?

- А ты представь, что попадем мы в такую вот временную аномалию, все тут исправим, выберемся наружу в то время, как еще не родились. Или, наоборот, все наши знакомые и родные уже умерли.

- Не усложняй, гораздо вероятнее, что мы все погибнем, включаю одну из трех горгулий, не пройдя до цели и половины пути. Если, конечно же, избранный самим проведением Женя, не отведет нас к цели за руку.

- Как он делал это на самом первом и самом тяжелом испытании? – уточнил Флин. – И потом, во время остальных, да и в нашей победе в Великих играх его вклад едва ли не больше, чем старания всего Города. Хрюн, тебе пора признаться, что нужно отказываться от той манеры общения с Женей, что ты выбрал при вашей первой встрече.

- Мы тут умирать собрались, а ты мне читаешь лекцию о хороших манерах?! Да я, может, эту орясину больше вас всех вместе взятых уважаю!

- Прости, я не совсем понял: ты уважаешь его больше, чем нас, или больше, чем мы? – Флин расположил руки ладонями вверх на уровне плеч, словно бы взвешивая что-то невидимое, ну, или, словно индийская танцовщица.

- А вот тут уже решай сам, - буркнул непонятно на что обидевшийся Хрюн, косясь на руки друга и складывая свои на груди.

- Внимание! – заговорила и без того долго молчавшая горгулья. – Сейчас начнется период блуждающих осколков пространства без магии. Именно ими мы будем пользоваться при пересечении пространства, заполненного живыми трупами. В таких местах они, как мухи, попавшие в мед. Действовать будем следующим образом. Как только я, незаметно для них паря в воздухе, нахожу такое пятно, то спускаюсь туда и быстро расчищаю площадку для вас. Потом перебрасываю вас на эту площадку, а сам ищу следующее пятно, чтобы и там подготовить место для вас. И так мы будем действовать, пока не выберемся в нормальный безопасный коридор, который еще предстоит разыскать.

- Другими словами, мы пойдем на ощупь? – уточнила Рина. – Не подумайте только, что я чего-то или кого-то испугалась, но не лучше ли к цели идти тем, кто может сам обеспечить свою безопасность, не отвлекая на себя внимание товарища? Оставить таких в безопасном месте, а остальным дальше быстро двигаться к цели. Или здесь нет безопасных мест, либо на конечной дистанции пути нужны все мы?

- Все вместе, - кивнул монстр, - но самое главное – никто не знает, что нас ждет в конце пути, и кто там может пригодиться. Вот, например, у нас в компании сразу двое хромых. Да тут на весь мир едва ли наберется с десяток человек с похожим недугом! А у нас в группе нет даже десяти человек, и, тем не менее, мы имеем хромоногую пару! Может, к концу можно дойти только хромая? А, может, я сейчас несу полный бред, хотя и с математической подоплекой. Кто ответит на этот вопрос с полной уверенность?!

- Понятно, - подняла руки вверх Рина, - можешь лететь, и плющить мертвецов, чтобы потом скидывать нас на эти лепешки.

- Я буду аккуратен! – пообещала горгулья и взмыла под самый потолок, до которого было метров сто, не меньше.

И чем больше отдалялась от нас бывшая статуя, тем незаметнее становилась эта громадина, пока вовсе не исчезла из виду.

И почти сразу же в том месте, где мы наблюдали схватку Блестящего с толпой ходячих мертвецов, словно из-под земли выросло небольшое и явно шустрое животное. По внешнему виду подпорченного временем и падальщиками тела было понятно, что это представитель умершей, но неупокоившейся братии. Пока это словно бы материализовавшееся из воздуха существо сидело неподвижно, сложно было следить о его способностях. С уверенностью можно было сказать лишь одно: со зрением у него было все в порядке, потому что большие в полморды глаза существа смотрели в том же направлении, что и мы, когда провожали взглядами горгулью.

Потом глазастая тварь осмотрелась по сторонам (почему-то явно нас не замечая), отряхнулась всем телом, будто бы стряхивая с себя остатки воды и одним длинным стремительным прыжком не прощаясь, исчезла со сцены.

- Какая быстрая, - недовольно качая головой, - поделился тревогами Стун, - такая может и с ног сбить, если неожиданно на грудь прыгнет. Весит она немного. На вид не больше, чем Рина, но если учитывать скорость, с которой она прыгает, то, если ей повезет, сметет любого из нас. Это плохо.

- Ты же на одну ладонь положишь, а другой прихлопнешь, после того, как поднимешься, - подбодрил его Гарр, а я даже в пространстве без магии смогу создать иллюзию, способную обмануть безмозглый труп.

- Именно эти пространства меня и беспокоят, - еще сильнее нахмурился Стун, - представь, что таких вот попрыгунчиков там не меньше десятка. Внутри пространства этот разведчик будет медленным как все остальными, потому что, там нет магии, поддерживающей в нем жизнь. А если он прыгнет из-за пределов такой зоны, а врежется в кого-то из нас уже внутри. И этот кто-то отлетит в лапы замедлившихся но все еще живых мертвецов?

- Они же, эти мертвецы-мухи будут нас со всех сторон окружать, - присоединился к Гарру Хрюн, - так что прыгуны в этом плане будут нам не страшны. Разве что они смогут увидеть сам процесс, когда горгулья будет доставлять нас из одной точки в другую. Да и то, вряд ли, если учитывать, что мастер Гарр будет отвечать у нас за вопрос скрытности.

После этих слов морщин на лбу здоровяка поубавилось.

- Все равно, меня настораживает тот факт, что Дедуля не упоминал про подобных созданий. Это вносит фактор неопределенности в его план. Особенно, если он и сам не знал о существовании таких вот прыгучих и глазастых тварей.

- Да ладно тебе, - успокаивающе улыбнулся Гарр, - все будет хорошо!

Ох, и не разделяю я его оптимизма. Склонная к прорицанию пятая точка подсказывает мне, что все будет с точностью до наоборот...

Глава 17

Глава 17. Сбитый летчик борозды не портит

Прыгуны настигли нас в полете. Действовали они попарно и первую атаку мы проморгали начисто!

Флин по приземлению чуть ли не со слезами на глазах бросался с кулаками на изумленную его поведением горгулью, обвиняя бывшую статую в том, что она «все накаркала»!

А дело было так: весьма довольная собой горгулья вернулась, принеся с собой тяжелый запах мертвечины. В свое оправдание она быстро и красочно в лицах рассказала, как тщательно очистила площадку от остатков того, что еще недавно делало вид, что умерло не до конца.

В итоге Рина не успокоилась, пока монстр при помощи магии сам себя не очистил.

Потом мы стали готовиться к транспортировке уже проверенным на практике способом. Стун сразу же уточнил, знает ли монстр о прыгучих разведчиках. Горгулья лишь отмахнулась лапой, назвав их мелюзгой и предложив по пустякам не волноваться.

В общем, эта мелюзга выпрыгнула из засады стремительно и незаметно. Только благодаря тому, что Стун постоянно ожидал нападения и в последний момент криком предупредил друзей, Гарр и Флин отделались только потерей обуви, а не ног.

Следующие атаки проходили впустую, так как теперь все следили за работой местных сил ПВО и предупреждали горгулью об очередном залпе. Она либо маневрировала, либо подставляла Стуна под выстрел, и тот не без радости махал своим топором, кромсая прыгучую нежить.

Каждый из наших двух «потерпевших» лишился по подошве на одном ботинке. И, как нам уже известно, судьба – дамочка ироничная: это были именно те самые «хитрые» ботинки, благодаря которым друзья последнее время жили, не хромая.

Гарр после приземления, стоял на одной ноге, поставив обнажившуюся стопу другой поверх целого ботинка.

- Пол грязный, - пояснил маг, подошедшей, чтобы его утешить Рине, - ботинки новые совсем были. Обул в честь победы перед выездом из Города.

- Ничего, вернемся домой, выведем сапожника из запоя в честь победы в Играх, он тебе еще лучше сделает!

- Ты эту информацию до Флина донеси, пока он нам горгулью не поломал, - благодарно улыбнулся Гарр, ища глазами сухое место, чтобы поставить на него ногу, которую уже освободил от ополовиненного ботинка.

- Эй, Флин! – бросилась к парню Рина. – Ты, наверное, забыл, что больше не посыльный, да к тому же еще и поднебесным социальным рейтингом, так что без труда можешь позволить себе хоть десять пар такой обуви?

Родоначальник местной авиации услышал резонные доводы, немного успокоился и только теперь почувствовал, что топчется по очень неприятной субстанции.

- Все равно, накаркал! – ворчал Флин, найдя более или менее сухой пол и вытирая об него ногу. - Не бывает таких совпадений, чтобы только вспомнил про хромых, как тут же нас без корректирующей обуви оставили!

- Согласен, - не стал отрицать очевидного монстр, - выглядит это подозрительно. Но я бы не исключал того варианта, что это был просто приступ предвидения с моей стороны, который у нас не вышло правильно растрактовать.

- Нет такого слова! – сказала Рина, с озабоченностью поглядывая то на одного, то на другого полубосого спутника. – Надо же с ними что-то делать: нельзя без обуви. Слышишь, Дедуля? Не без твоего попустительства это случилось!

- Это же всего лишь обувь, внученька! – горгулья в патетическом жесте воздела к потолку морду, верхние лапы и крылья. – Где я тебе здесь, в безмагическом пространстве, обувь добуду? Полетели туда, где есть энергия, и устроим там сапожную мастерскую. Вот только клиенты все сплошь будут специфически неживыми!

Тут монстр внезапно прервал свою речь и довольно осклабился.

- Ждите! – сказал он, похихикивая, - Сейчас все будет!

И действительно, не обманул. Не прошло и пяти минут, как он вернулся. Но это время мы чувствовали себя достаточно тревожно. Потому что нас, как в фильме ужасов окружало плотное кольцо из зомби. Отчасти это походило и на гоголевского Вия, где нечисть не могла преодолеть очерченный круг, но только отчасти.

Здесь ограждающим периметром была не окружность, а замкнутая ломаная линия, которой лично я не смог бы подобрать название из списка известным мне фигур. Да и для нашей нечисти запрет на вход действовал иначе. Попав в минилокацию без магии, мертвецы максимально замедлялись. Вот прямо переходили на один уровень с ленивцами. Их все еще активные товарищи наваливались сзади, им же, в свою очередь, тоже дышали в спину желающие разорвать нас на клочки ходячие трупы.

Получалась эдакая свалка на границе двух сред высотой чуть меньше моего роста. И это было страшно. Потому что сложно сохранять душевное равновесие, когда к тебе тянутся десятки рук, а оскаленные морды не сводят с тебя тупых голодных глаз.

Да, мертвецы были еще беспомощнее мух, с которыми их сравнивал наш крылатый монстр, не обращать на них внимания было просто невозможно.

- Товарищи, - подал голос Хрюн, - а вы не чувствуете, что воздух здесь какой-то ненормальный?

- Воняет, - согласился за всех Стун.

- Это да, но я не об этом. Вы чувствуете? Дышится, несмотря на вонь, легче. Усталость проходит. Голова работает быстро и четко.

А ведь наш книжный червь прав! Здесь необычно много кислорода. Понемногу мы все привыкли, что находимся хоть и в очень просторном, но помещении, где свежий воздух – понятие относительное. Здесь из-за мертвецов свежим его не назвать, но кислород буквально сам лезет в легкие.

Насколько знаю, при длительном пребывании в условиях, когда в воздухе перебор с кислородом, могут быть неприятные последствия. Но вот чисел, что по времени пребывания, что по процентам концентрации я не помню.

Как бы нам всем здесь не схватить кислородный передоз…

Делиться своими страхами с друзьями я пока не стал: им хватало и собственных.

- Если мы пробудем здесь не больше часа, то такой воздух навредить не должен, кажется… - попытался я немного успокоить Хрюна.

Тот посмотрел на меня с некоторым сомнением и задумчивостью. Потом кивнул, давая понять, что разделяет мои мысли на этот счет.

Кто знает, может, у них здесь когда и проводились какие-нибудь работы с воздухом. Вдруг, кто из магов баловался со стихией, да вел записи…

Но тут вернулся наш неприлично довольный собой разговорчивый проводник.

- Трупы, понимаете ли, тут самые разные. Даже, думаю, из разных миров. Очень разных. Так что обуви я вам набрал… разноплановой!

С этими словами он показал нам правую переднюю лапу, которую до этого прятал за крылом.

В трех когтистых пальцах он держал порядка пятнадцати пар обуви. Шестнадцать, как выяснилось в процессе пересчета. Причем, мужской обуви было всего четыре пары. Остальные он приволок для «Внученьки».

- Все чистые, сухие и новые! Да-да, новые! Я с ними специально над временной аномалией пролетел. Набрал шнурков да поясов, сплел веревку и всю связку туда! Было больше. Но три пары исчезли – передержал, видимо!

Я даже не знал, верить ли ему или нет, но обувь действительно выглядела неношеной, так что брезгливо морщившая первое время носик Рина уже после осмотра первой пары забыла обо всем на свете.

Да, обувь была разная, некоторые экземпляры даже мне – ходоку по трем мирам – видеть не приходилось.

Парни свой выбор сделали за минуту, Рина, думаю, не справилась бы и за час.

Благо в паре пар вариантов неопытный монстр не угадал с размером и подъемом, еще две пары были забракованы слету, как полная безвкусица. А вот остальное полетело с нами к очередной минилокации без магии.

Но даже сидя на спине у горгульи, Рина умудрилась успеть нацепить кроссовки.

Да, самые натуральные кроссовки. Бело-розовые, гордящиеся сами собой из-за стелек с эффектом памяти.

Когда девушка спрыгивала со спины, то ее восторгу не было предела.

- В этих пока похожу! – сверкая глазами сообщила она мне. – Остальные пока вам раздам: все равно у всех фляги уже пустые!

- Вон те сапоги до середины бедра ни в одну флягу не влезут, - поделился я с ней наблюдениями.

- Знаю, - тихо ответила Рина, - если честно, даже не представляю, куда можно было бы их надеть: они жутко развратно должны смотреться на ногах! Но они такие красивые…

- Отдай Дедуле, думаю, он согласится потаскать их для тебя какое-то время.

Так все были награждены обувью. Кто-то только женской и на время, кто-то и той, и другой и на время, и навсегда.

Во втором перелете нас атаковали дважды. Но оба раза мертвые прыгуны пролетали мимо, так как дороживший новой обувкой Гарр, отводил им глаза, иллюзорно смещая всех нас на несколько метров левее.

На второй площадке все обошлось без эксцессов. Вот только кислорода, как мне кажется, там было еще больше.

Мне сразу вспомнилась лабораторная по химии, когда мы опускали тлеющую лучину в колбу с полученным кислородом и она вспыхивала ярким пламенем.

Хорошо, что в этом мире нет курильщиков: не хочется проверять на практике, как тут обстоят дела с горением, при подобной концентрации кислорода.

Мне кажется, или голова слегка кружится?

Наверное, все же показалось.

Стремительно летим дальше и… не долетаем!

Что за чары применил Лич, встречи с которым мы так хотели избежать, я так и не понял. Да что там я; даже Гарр ничего не понял. Ни того, как нас заметили, ни того, как нас сбили.

Хотя, кажется, я знаю, как нас заметили. Никак. Если бы удар пришелся именно в нас, то это было бы посленим, что с нами случилось. А так, мы всего лишь выписываем круги, постепенно снижаясь из-за того, что правое крыло горгульи практически полностью отказывается ей повиноваться.

Я по старой доброй привычке попытался впасть в панику, но наш летун не позволил мне такой роскоши.

- …Бак пробит, хвост горит, и машина летит на честном слове и на одном крыле! - пропела горгулья своим приятным хорошо поставленным голосом, чем вызвала у меня секундный ступор.

Потом я, конечно же, быстро пришел в себя, но паниковать передумал: стыдно было как-то после такой-то песни.

Наоборот, я даже зарядился нужным настроением, у начал подпитывать Гарра, который в этот момент соорудил наиярчайшую вспышку, после которой круги в воздухе нарезали уже пять горгулий, и на всех не было ни одного различия – стопроцентные копии, ничем не отличающиеся от оригинала.

Пока мы спускались, две копии были деактивированы.

- Снова воздушные тараны! – почему-то довольно радостно сообщил наш сбитый летчик, он же и самолет. – А первый раз было что-то ближе к стихии воды: крыло наполовину заморожено. Как ни грею – никакого эффекта. Теперь его разве только в качестве щита использовать можно.

- А как победить Лича? – поддержал я светскую беседу в основном из вежливости, но и практический интерес в вопросе все же проскакивал.

- Очень хороший и своевременный вопрос, - на бегу ответила горгулья (дело в том, что приземлившись, мы поспешили укрыться за большим обломком рухнувшего когда-то с потолка гигантского сталактита), беда в том, что имеющийся у меня ответ лежит больше в теоретической, нежели практической плоскости. А после того, как мы лишились преимущества в воздухе, можно признать, что никакого ответа у меня больше нет. Поэтому я бы с радостью и удовольствие выслушал твои предложения!

- Хрюн! – огляделся я по сторонам, не сразу обнаружив друга. – Ты что знаешь о свойствах воздуха? Знаком с его составом?

- С составом не знаком, - скупо и четко – только по делу – начал отвечать библиотекарь, - знаком с содержанием трудов древнего воздушного мага, который утверждал, что воздух бьет огонь лучше, чем вода.

- Это очень-очень хорошо! – пока сам не знаю чему, обрадовался я. – Там говорилось, что достаточно убрать воздух, чтобы закончилась и магия огня?

- Не совсем так, но близко. К чему ты ведешь?

- К тому, что здесь подозрительно много той части воздуха, которая способствует горению. Если Лич использует магию воды и воздуха, то он наверняка уверен, что ему нечего бояться огня. Логично?

- Допустим, логично, а что дальше? – это уже включился в разговор Гарр, который немного смыслил в магии земли и самую малость умел оперировать огненной стихией. Ведь именно от нее когда-то давным-давно и отпочковалась в этом мире иллюзорная магия.

- Дело в том, что говорил тебе наш крылатый проводник. Как он советовал тебе делать фаерболлы? Невидимыми!

- И что с того? – не понял Гарр.

- И мне интересно! – воскликнула горгулья, одни росчерком здорового крыла, разрезая пополам четырех самых проворных зомби из тех, что уде понемногу начали стекаться к нашему укрытию.

- А вот что! – нервно потер я руки. – Здесь много той самой примеси, которая дает жизни пламени и, следовательно, магии огня. Если мы поймем как обстоят дела с этой примесью возле Лича…

- Хорошо обстоят! – перебил меня монстр, играючи истребив вторым взмахом чуть ли не десяток. – Там вокруг него сплошное облако кислорода. Они ж, мертвяки не дышат, а перемещаться им как-то надо, вот вокруг каждого облачко кислорода и плавает, чтобы в мышцы попадать извне. Значит ты, дружище Женя, предлагаешь Гарру, запулить такой фаерболл, чтобы он сначала шел просто сгустком энергии, а воспламенился уже около Лича?

- А думаешь, что не получится? – спросил я, внутренне уже готовясь к разносу.

- Почему же, - почесал лапой за ухом монстр, не забывая обезглавить крылом еще троих зомби, - если сковать его боем и перетянуть внимание от мага, который будет делать эту подлянку, то может и выйти. Но биться с таким на магической дуэли – себе дороже. Честно вам скажу, такой мощи у обычного персонажа: не игрока, не героя и не Стража, я никогда не видел. Явный дисбаланс!

- А другой выход есть? – уточнил Хрюн. – Может на него такую же глыбу с потолка сбросить, за которой мы прячемся?

- Данная глыба не с этого потолка. Это она во время какого-то из сдвигов упала. Сейчас потолок чистый.

- Так что вы там решили? – послышался из-за спины голос Стуна.

Он все это время упокаивал ходячих мертвецов, которые заходили к нам с тыла.

- Надо рискнуть, - ответил за всех монстр, - улететь в ближайшее время мы не сможем, Лич затаился и бережет силы. Оно и понятно, еще немного и нас просто мертвым мясом тут завалит. Так что сейчас или никогда! Гарр, еще раз сможешь повторить этот фокус с ослепительной вспышкой? А клонов уж я сам понаделаю не хуже твоих.

- Вспышка без огня же будет? – забеспокоился Хрюн.

- Само собой! - Немного даже возмутился Гарр излишним проявлением осторожности. – Не совсем же я дурак!

- Ну да, эта роль у нас в компании занята раз и навсегда…

- Останемся живы – обниму тебя на радостях так, что все ребра хрустнут! – пообещал я Хрюну, а потом уделил толику внимания монстру.

Он стоял, разминая верхние и нижние лапы, не забывая при этом взмахами крыла расчищать пространство перед собой от назойливых трупов.

- Зигзагами бегать умеешь? – уточнил я у него.

- Как и прыгать, и кувыркаться, - словил я дружеский оскал в ответ, - не переживай: я точно подойду к нему на такое расстояние, где я реально смогу угрожать его существованию. А уж дальше… Дальше он на какое-то время однозначно будет уделять все внимание именно мне. Тогда и надо будет действовать. Я крикну или махну чем-нибудь. Главное, чтобы Гарр смог, и не слишком при этом подставился.

- Может, я дудку нашу использую? – нехотя, будто через силу заставляя себя, уточнил Хрюн.

- Думаю, что рано, - покачал головой монстр, - вот когда я погибну и станет ясно, что без меня вам не выбраться, тогда, да. Активируй артефакт, и попытайтесь вернуться назад к глазастому и ушастому. Иначе и сами пропадете, и подвиг не совершится.

Сказав это горгулья осторожно выглянула из-за камня.

- Ну, вот и мой старый знакомый снова показался, - удовлетворенно проскрипел он, - все готовы и помнят, что им нужно делать?

Ответом ему был нестройный хор голосов, сказавших свое однозначное: «да».

- Тогда не поминайте лихом!!! - крикнул монстр, буквально ныряя в колышущееся море оживших мертвецов…

Глава 18

Глава 18. Безумно тяжелый бой…

Картина, скажу я вам, нарисовалась та еще! Словно бы кто-то набрасывал зомби на большие отточенные лопасти оч-ч-чень мощного вентилятора — ошметки летели во все стороны. Поэтому первые пару-тройку секунд пришлось пересидеть за глыбой, чтобы, случись что, умирать в более или менее чистом.

Шум схватки быстро удалялся. Стун передал Флину топор, поскольку прекрасно справлялся с неторопливыми соперниками и голыми руками. Бывший посыльный первое время привыкал к оружию, но стоило Рине начать своим талантом слегка поднимать Флину тестостерон, как парень разошелся не на шутку и даже стал составлять конкуренцию методичному мастеру убийце.

Гарр готовил хитроумное заклинание, я наблюдал за полем боя, умудряясь одновременно подпитывать энергией и монстра, и друга мага. Хрюн хмурился. Он хмурился так отчаянно, что даже я, максимально сосредоточенный сразу по нескольким направлениям, видел, как напряженно шевелятся его уши, отображающие титаническую работу мозга.

— Не получится! — услышал я едва различимый шепот у того моего уха, что находилось подальше от Гарра.

Будь это не Хрюн, я бы, ругаясь, послал паникера куда подальше. Но вот библиотекарь успел зарекомендовать себя, как до боли прагматичного человека.

— Аргументируй, — тихо и медленно, стараясь не терять концентрации, потребовал я.

— Слишком хитрый маг! Велика вероятность, что он не купится на нашу простенькую уловку. Нужно перестраховаться. У меня есть намтка на идею, но, боюсь не хватит времени на то, чтобы довести ее до ума одному. Нет, вру, не во времени дело, хотя и в нем тоже, образ мышления нужен другой. Думаю, ты сгодишься. И знания у тебя другие, и думаешь ты как-то квадратно-параллельно.

— Высказывай, что успел надумать, — цежу я сквозь зубы, видя, что движения горгульи начинают затормаживаться, а полпа зомби между ней и уже абсолютно не скрывающимся Личем, начинает медленно раздаваться в стороны.

— С огнем ты правильно придумал, но перед нами маг, и маг очень серьезный. Все, что мы можем придумать в плане магии, для него — детский лепет. Он все способен предвидеть и нейтрализовать. На его опыт мы должны ответить непредсказуемой глупостью…

— А так и знал! Хрюн! Ты просишь и просишь, и ты ведь допросишься!..

— Нет, Женя, в этот раз я серьезно. Я даже больше тебе скажу: уверен, что бы я ни придумал со своей новой дудкой, Лич и с этим справится.

А ведь прав засранец! Нам нужен план Б.

Стараюсь сконцентрировать внимание на новой задаче, не бросая уже выполняемые. Для этого дышу глубоко и часто, прогоняя кислород по организму. Почти все мертвяки ушли вслед за горгульей, у Стуна и Флина скоро закончатся противники — количество кислорода в воздухе, вроде бы, слегка поубавилось…

Похоже, пришел тот момент в жизни, когда могут пригодиться школьные знания!

— Значит так, Хрюн, слушай сюда!..

А в это время наш союзный монстр начал показывать мастерство в части магии. Сделал это он сразу после вспышки от Гарра. Место, где была до этого горгулья, опустело. Если бы зомби могли удивляться, они бы обязательно это сделали перед тем, как на их туповатые головы из-под потолка рухнул сразу десяток крылатых монстров.

Чем копии, сделанные горгульей, отличались от фантомов, что так мастерски творил Гарр?

У-у-у, братцы, разница одна, но поднебесная! Копии были неотличимы от оригинала в части возможностей. Это были бездушные наделенные магическими способностями запрограммированные на конкретный вид деятельности механизмы.

Как я это понял? Очень просто. Даже я не знал, где оригинал, так как канал, которым я подпитывал горгулью, тоже разделился на десять маленьких канальчиков. И каждая горгулья потребляла десятую часть отдаваемой мною энергии.

И вот после раздесятерения, началось самое интересное. В магическом зрении это был настоящий обмен фейерверками, в то время, как в обычном мире можно было наблюдать только странные жесты от монстров, которые перебежками постепенно, полукругом приближались к Личу. Тому, кстати, тоже спокойно не стоялось: он приплясывал, как у чертей на сковородке, то и дело растопыривая пальцы (на руках) так причудливо, что каждый из них неотрывно следил за своим противником.

Но больше всего поразило меня то, что от пальцев тоже были протянуты каналы, которые пытались присосаться к противникам. Я чувствовал это, потому что наш монстр пускал мою силу именно на противодействие этим попыткам. Не знаю откуда, но я прекрасно понимал, что все попытки Лича оказывались неудачными только благодаря моей энергии. Поскольку как бы хорош в магическом плане он ни был, понять, как это вполне себе «темный» монстр, может отбиваться от его атак искрами «светлой» энергии у Лича не получалось.

И пока мертвый маг бился в закрытую дверь, лихие горгульи уже практически полностью истребили приспешников и приближались к главному боссу.

Тут в дело вступили прыгуны. Но это были уже не миленькие «кенгуру», а твари размером с крупного буйвола. Девять горгулий успели среагировать и, кто как смог, отразили первую волну, а вот одна умудрилась зазеваться и оказалась погребена под второй волной. На месте ее падения тут же образовался условно живой шевелящийся курган.

— Вот уже и минус один, — пробормотал я, — Гарр, ты там как, готов бросаться заклинаниями?

— Заканчиваю, — отозвался маг, — можешь прекращать подпитку.

Отлично! Надеюсь первый выбывший не был оригиналом, иначе, быть беде. Быстренько накачиваю энергией оставшиеся девять каналов. Десятый обрубился сам собой, как только я перестал видеть цель.

А нет, уже восемь. Вместо одной из оставшихся горгулий — глыба льда. Перед остальными восемью разными цветами радуги переливаются большие круглые щиты — эдакие защитные полусферы.

Благодаря связи с нашим размножившимся союзником, я скорее чувствую крылатую восьмерку, чем вижу их, поэтому могу наблюдать за врагом.

Судя по его эмоциям, радужные щиты его неприятно удивили. Мертвое лицо плохо передает эмоции, но даже на нем видны следы изумления и, возможно, даже — тревоги.

А когда кошка встревожена, она перестает играть с мышкой, она ее душит. Горгулья явно представляла для Лича больше опасности, чем мышка для кошки, но поступил мертвый маг именно так.

Одновременно восемь удушающих заклинаний повисло над атакующими монстрами. Попадая на щиты, они не отражались, а начинали растекаться по ним, ища цель. Тогда горгульи сделали щиты сферическими и даже по внешнему виду защиты стало понятно, что она истончилась в два раз…

Один за другим воздушные тараны посыпались на восемь катящихся к Личу радужных шариков.

Вот уже четыре линии подпитки и связи лопнуло. С каждой такой потерей таял и наш шанс выбраться отсюда живыми. Однако, и я мог отдавать больше энергии оставшимся адресатам.

Пятый удар уже не расплющил шарик, а лишь покрыл его трещинами. Не дожидаясь повторного удара, горгулья выскочила из треснувшего кокона и, как мы и договаривались, взмахнула рукой.

— Давай! — заорал я.

Но Гарр не нуждался в том, чтобы его подгоняли! Три потока энергии: один пущен по прямой траектории и два — фланговых. Оба невидимые и даже слегка холодные. На миг я даже перестал дышать, потому что в этот момент и оставшиеся в живых горгульи тоже проделали финт ушами. Они выпрыгнули из своих защитных коконом и ударами сразу нескольких лап направили радужные шары в Лича!

Серое лицо мертвого мага почернело от напряжения. Вокруг него бушевал натуральный торнадо из переплетающихся между собой магических энергий. От Лича навстречу шарам понеслись мириады тонких ледяных игл. А сверху снова начали рушиться вниз воздушные тараны. В этой круговерти первобытной стихийной магии досталось и шарам, и горгульям…

Зато сгустки, посланные Гаром, вроде бы, остались незамеченными! Вот первый, движущийся по прямой траектории, только что миновал хромающую на обе нижние лапы горгулью и вот-вот ворвется в кислородное пространство. Его я уже как-то незаметно для себя самого научился различать на фоне общего энергетического неистовства.

Еще секунда и станет понятно, нужен ли план Б.

В последний момент руки Лича размазываются в неимоверно быстро движении вверх, и от сдохнувшего мага раскатывается волна, соединившая в себе ярость урагана, беспощадность волн и свирепость холода. Все три заклинания Гарра полыхают раньше времени без всякого вреда для противника. Да что там, заклинания. Все, абсолютно все горгульи на моих глазах сначала замерзают, а потом рассыпаются на части под резкими ударами ветра, бросающего в них морозные иглы.

— План Б, — не слыша самого себя, говорю я, пошатываясь от ментального удара, который мне никто и не наносил.

Казалось бы, кем мне был этот болтливый монстр? Ну, понятно, что он был надежным провожатым, хорошим транспортом, и могучим бойцом, без которого нам, скорее всего, крышка. Но почему же такое чувство, будто я потерял безумно близкого мне человека? Не монстра, не бывшую каменную статую — человека!

Что происходит, почему меняется картинка?

Странно. Мир перевернулся на девяносто градусов…

А, это я упал. По какой-то причине у меня абсолютно нет сил. Кажется, я даже без сознания, и даже не смог закрыть глаза, которые теперь просто безэмоционально фиксирую все, что попадает в их поле зрения.

План Б.

Да, друзья и в этот раз меня не подвели. Все уже готово. Нет, все уже сделано. Мне снова осталось просто следить за тем, увенчается ли успехом наша попытка номер два…

В основе плана Б лежала надежда на то, что сильный в магии Лич может быть слаб в естественных науках.

Поэтому, отбившись от последних заинтересованных в нас зомби, Флин под неусыпным контролем и чутким руководмтвом Хрюна, вернул топор владельцу. Стун первым делом накрепко сжал свободный конец рукояти своими каменными руками. Затем он принялся аккуратно, чтобы не сломать, но очень усердно тереть этой частью рукояти о шероховатый бок не весть сколько пролежавшей здесь глыбы.

На тот момент, когда обессиленный Гарр опустился на пол, после активации тройного заклинания, от торца рукояти уже поднимался дымок.

— И немного искр на всякий случай! — напомнил, не находящий себе места от волнения Хрюн. — Искр!

Стун ударил несколько раз по касательной навершием топора о камень. Искры посыпались в заботливо подставленную трясущуюся от переутомления ладонь Гарра. Последние крохи энергии мага уходили на то, чтобы не дать им погаснуть, пока Стун не поднесет к ладони размочаленную, дымящуюся рукоять топора.

И вот все искорки тлеют в сухой горячей древесине.

В этот момент Лич уничтожает все наши надежды на осуществление плана А.

Я, уже падая, но еще не замечая этого, командую приступить к плану Б.

Стун, не медля, размахивается и бросает по небольшой дуге тяжелый топор с тлеющей рукоятью.

Разминувшись со стеной льда и ветра, он легко и просто влетает в облако концентрированного кислорода.

Взрыв сотрясает все вокруг. Энергии выделяется столько, что часть ее даже передается мне и я успеваю моргнуть до того, как взрывная волна бросает мне в лицо всякий горящий мусор.

Но ожогов я не замечаю, мысли о том, что за мусор может гореть в локации, где только что покромсали сотни зомби, тоже отскакивают от моего сознания. Их вытесняет пристальное внимание, с которым я, забыв дышать, наблюдаю за разворачивающимся на глазах сюжетом.

Взрывом разметало курган, под которым был захоронен один из десяти клонов горгульи. И вот этот засранец, аки феникс, восставший из пепла снова на коне! Ну, то есть, на нижних лапах. В верхних он держит по одному прыгающему «быку», какими только что был завален, и бросает их по очереди в зловещий костер, полыхающий на том месте, где до взрыва стоял Лич.

Вслед за второй тушей в стремительный полет с места отправляется и сама горгулья! Обмороженное ранее крыло выглядит как новенькое! Монстр мчится со скоростью ветра

Из центра неугасающего зеленого огня, окружившего мертвого мага, вырывается длинный и тонкий язык пламени. Он оплетает первого «быка». Секунда, и на пол сыпется гора пепла. Наступает очередь второго «быка». И тех двух секунд, что уходят на его испепеление, хватает нашему хитромордому монстру чтобы, сложив крылья, соколом упасть сверху в самую гущу огня…

Язык пламени тут же устремляется назад, но внезапно пропадает из виду, словно просто растворяется в воздухе.

Небольшой ветерок шевелит волосы на затылке: огонь съедает кубометры воздуха, и тот приходит в движение, потому что природа не терпит пустоты.

Одно мгновение сменяет другое. Периферийным зрением вижу, как ко мне тянутся чьи-то руки. Сейчас меня будут поднимать, чтобы нести подальше отсюда.

Нужно пытаться вернуться назад к двум оставшимся статуям.

А я вот все не могу отвести взгляда от огня.

Мне только кажется, или зеленого оттенка в пламени все меньше и меньше?!

Ну же! Дружище! Сколько тебе нужно этих несчастных мгновений, чтобы растереть в пыль дохлого колдуна?! И что тебе, каменюке, это пламя? Ну, раскалишься разве что…

Пламя горит. Зеленого в нем уже почти и нет. Меня подняли и хотят перекинуть через плечо. На соседнем уже висит обессиливший Гарр. Значит подо мной Стун, но это было понятно и так.

Безумным усилием воли я напрягаю мышцы шеи, чтобы еще раз взглянуть на бушующее пламя — последний раз.

— Ты что же, думаешь, что я бы там смог продержаться столько времени?! — слышу я очень приятный и хорошо поставленный голос откуда-то сверху. — Да ты, дружище Женя совсем умом тронулся: там же ад кромешный!!!

— Живой!.. — шепчу я.

Последнее рефлекторное усилие, чтобы улыбнуться, а дальше — блаженная темнота.

Но нет, это не потеря сознания, это крепкий, здоровый, восстановительный сон.

И, по давно сложившейся традиции, он снова слегка необычный.

Я смотрю на себя со стороны. Все мы в сборе и сидим кружочком вокруг небольшого костерка. Точнее, сидят только пятеро человек, двое лежат ногами к окну. Лежачие — Гарр и я. В костре лежит целая пирамидка из небольших уже раскаленных камешков. Стун поочередно своей окаменевшей рукой берет из огня то один, то другой голыш и на время опускает его во флягу, сделанную кем-то из друзей еще в начале пути по Замку.

Кажется, эта та самая фляга, что использовалась Риной, чтобы смыть с себя остатки локации, населенной чертями. Если это так, то изнутри она больше, чем снаружи.

Все сидят молча и видно, что они совсем без сил. Даже движения Стуна выглядят замедленными и мучительными.

Вода во фляге бурлит, когда в нее попадает очередной раскаленный камень, но пузырьки не пропадают, как до этого — закипела. И только тут я почувствовал щекочущий нос запах вареной рыбы. И тут же услышал тихий шум воды где-то неподалеку. Большой ручей или даже река.

Внезапно Гарр начал ворочаться во сне и все сидящие у костра как по команде выдохнули и, улыбаясь, заговорили.

— Ну, вот и все, больше можно не волноваться, — глухим, едва различимым голосом говорит моим друзьям очень странно облысевший человек. На его голове нет ни единого волоска за исключением бровей. Ни волос, ни ресниц, ни усов или бороды — ни намека. Только густые по-мужски красивые разлетистые брови.

Я будто бы подплываю поближе, чтобы лучше слышать их беседу.

— А Вы уверены, что с Женей тоже все будет хорошо; он ведь до сих пор так и не подал никаких признаков жизни, даже почти не дышит? — спрашивает Рина.

Теперь я все слышу очень хорошо. В ее голосе поровну распределяется надежда и безграничное уважение к этому странному человеку.

— Абсолютно! — отвечает ей незнакомец очень приятным и хорошо поставленным голосом!

Глава 19

Глава 19. Ретроспективная сказка

— Я расскажу тебе, ну, и всем-всем остальным тоже, одну необычную сказку. Если к ее окончанию, ты поверишь моему рассказу, Женя проснется и с ним все будет в полном порядке, а если нет, то я ничего хорошего обещать не берусь. Согласна?

— Конечно! — ни мгновения не колеблясь, ответила Рина.

Тогда слушайте!

***

Ретроспективная сказка (байка), приоткрывающая, наконец, завесу тайны над нашим героем

В одном очень далеком от нас сером и скучном мире, где почти что вовсе нет магии, жил был добрый молодец. Был он не семи пядей во лбу и с ленцой, зато красивый, добрый и сильный. Слыхали про добро, которое должно быть с кулаками? Так вот, можно сказать, что он и был воплощением этого добра: душевным и не вполне рациональным.

И вот изобрели в том мире механизм, какой иллюзию души делать может, да такую славную иллюзию, что от самой души и вовсе отличить нельзя. Вот нашему доброму молодцу такую иллюзию и сделали, но копия его души не в механизме том осталась, а в другой мир улетела.

Вы спросите, как это она без магии улететь смогла?

А я скажу, что в самом мире магии толком и не было, а вот у тех, кто миры создает, за ними следит, этого добра хоть отбавляй!

И вот один такой «следящий» взял и забросил точную копию души молодца в тело юной иномирянки, которую в тот самый момент душили. Такая вот игра слов в моей сказке, да.

В родном мире добра молодца считается, что богатырская сила — это не только сила тела, но еще и сила духа, и сила воли. Поэтому молодец не сдался, перестав быть большим и физически сильным, а стал бороться за свою жизнь и за жизнь той самой девушки, в чье тело он попал.

Наш герой не выгнал душу девушки из ее тела, и они стали соседями, делящими на двоих одну оболочку.

Получив приют в новом мире от местного слабенького мага и его дочери, добрый молодец, быстро знакомится с новым миром, где его самого и его новых друзей часто подстерегают серьезные опасности. Однажды он даже сталкивается с наемными убийцами.

Это как мастера убийцы в вашем мире, только странствующие и выполняющие поручения тех, кто им платит. Вот добрый молодец в теле худой девушки несколько раз сражается с ними и их наемниками. Порой это у него получается вполне успешно, а порой приходиться и убегать, проявляя моральную гибкость.

В конечном итоге в непонятную добру молодцу игру вступают такие силы, которым он противостоять не может.

Дочку слабенького волшебника похищают и увозят хоть и в известном, но малоизученном направлении. Волшебник вступает во временный союз с наемной убийцей (совсем забыл сказать, что одной из убийц была женщина, тоже слабенький маг), поскольку у них теперь общая цель — найти девочку. Наш добрый молодец, оказывается перед выбором: остаться на месте и попытаться жить спокойно или помочь человеку, который помог ему выжить в новом неизвестном мире.

Конечно же, наш герой выбирает второй вариант, и компания из трех человек отправляется в погоню за похитителями в дикие магические джунгли, наводненные невообразимыми опасностями.

Человека-то ушло три, но вот души в самом маленьком человеке было две. Пока компанию бросает из одного приключения в другое, добрый молодец полностью находит общий язык с хозяйкой своего нового тела, и она начинает учить своего спасителя основам магии. С новыми знаниями добрый молодец становится еще более добрым и молодцеватым, если можно так сказать про миниатюрную девушку в чьем теле он вынужден ютиться. Но вот душа девушки окрепла и набралась энергии настолько, что уже готова помочь добру молодцу вернуться назад в свой мир, так как в его услугах по сохранению своей жизни больше не нуждается.

Новый мир с магией и необычными монстрами, само собой, очень нравится нашему герою, но вот жить в маленьком и хрупком теле, да еще и деля это тело с его настоящей хозяйкой…

Да и неизвестно же добру молодцу, что там происходит дома. Он ведь не понимает, что его душа — просто копия. Не знает герой, что в его мире происходит с его родным телом. Поэтому с тяжелой душой соглашается на предложенную помощь.

Но душа — дело тонкое. Куда ей деться, если ее родное вместилище занято?

Добрый молодец попадет в тело умирающего человека. Правдами и неправдами узнает, что в этом мире с его уходом абсолютно ничего не изменилось. Мало того, там не прошло и секунды с его ухода. Все еще находясь на грани жизни и смерти, добрый молодец встречается с самим собой и рассказывает себе настоящему о приключениях в другом мире. Понимая, что вот-вот умрет, он соглашается еще раз скопировать свою душу (они там в своем мире называют ее сознанием) при помощи того самого механизма.

В процессе копирования наш молодец слышит, что он очень нужен девушке из другого мира, чье тело он вынужден был занимать.

Едва закончив копирование, герой покидает свой мир и чужое тело, чтобы вновь спасти подругу.

И, конечно же, спасает не только ее, но и двух остальных компаньонов. Да, к тому же, и не раз.

Больше в свой мир он не рвется, так как понимает, что и без него (копии) там все в полном порядке.

А что из этого следует? А то, что порядок теперь нужно наводить в том мире, где герой кому-то еще нужен!

В общем, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Пробираясь сквозь магические джунгли, сборная компания становится настоящей командой, способной преодолеть любые трудности. К тому же под конец испытаний к ним присоединяется еще один персонаж — герой из героев, умница и красавец, и чтец, и жнец и на дуде игрец, в общем — кровь с молоком. Да ко всему прочему, еще и друг того самого слабенького волшебника, отца девочки, из-за которой весь этот сыр-бор. Дальше они идут вчетвером, находят эту самую девочку. Ее похитителей к тому моменту уже сама судьбы наказала, кого лишив разума, а кого и жизни (очень уж эти магические джунгли — жуткое место).

Постепенно становится ясно, что наш добрый молодец из-за постоянных приключений и геройских поступков толком ничего не знает, ни о своих новых друзьях, ни о новом мире.

И вот понемногу он выясняет, что мир, хоть и магический, да с магией в нем тоже беда. Деградация, разброд и шатания. А вот эта самая маленькая девочка, которую выкрали и хотели увезти на другой континент, потенциально способна поучаствовать в оздоровлении ситуации с магией во всем мире. Да и девушка, с которой герой вынужден делить одно тело на двоих, тоже далеко не так проста, как поначалу казалась. Ну а про того, четвертого красавца и говорить не стоит — он вообще настолько хорош, что ни в одном из известных мне языков еще не придумали слов, чтобы это описать. Скажу только, что на тот момент он был абсолютно лысый. Даже без бровей.

И вот на общем совете было решено искать тихое спокойное место, где можно было бы отсидеться и придумать, как быть дальше.

Как перебраться с одного континента на другой, если силенок на портал не хватает? Правильно, на корабле! И такой у безволосого красавца имелся. Собственно, на нем красавец к другу и направлялся, чтобы того с дочкой тихо и мирно забрать к себе. Но раз уже поднялась такая катавасия, то без шума и драки обойтись не получилось.

Откуда не возьмись на наш кораблик нападает целая эскадра. Топить его не пытаются, так как девочка всем нужна живой. Начинается самое эпичное сражение, которое я, ну, то есть не я, а лысый красавчик, когда-либо видел: целые волны нападающих, высаживались прямо на воду и бежали по ней к кораблику. А наша сплоченная команда отбивала один штурм за другим. И воинов победили, и магов. И девочка свой дар пробудила, и девушка-соседка добра молодца всех удивила своими весьма неоднозначными талантами. Да и безволосый показал себя во всей красе, чего уж скромничать, хвалить, так сразу всех!

В общем, бились долго храбро и кучу народу покрошили. За что и были с того уже разваливающегося кораблика выдернуты высшими существами.

Трех дам вместе со слабеньким волшебником выбросило на тот континент, куда девочку пытались доставить насильно, а вот двух красавцев орлов и героев сначала затянуло в междумирье. Там оба двое наших молодца (совсем лысый и совсем не лысый) заключили с одним таким высшим существом договор о взаимопомощи. Однако, таких существ там было два. И они друг с другом враждовали, цапаясь за то, кто в том мире, где худо с магией, будет главным. Так вот второе существо спутало все карты и оч-ч-ч-ень сильно усложнила дальнейшие приключения добру молодцу, а лысого красавчика, так и вовсе отправило на обочину жизни, заключив его душу в тело большого говорящего ворона.

Вы спросите, а что же стало с телом красавчика? Оно досталось добру молодцу, поскольку своего тела его копия души не имела. Это он в междумирье мог быть сам по себе, а вот в любом из миров…

Но и добру молодцу не пришлось долго радоваться тому, что теперь он в одно лицо квартирует: его лишили памяти и голым и босым забросили к черту на кулички.

Но и на куличках он оброс связями, вернул себе память, отправился искать друзей и попутно наводить в том мире порядок. Естественно, большой черный и, конечно же, красивый ворон, постоянно был рядом с ним и мудрыми советами помогал добру молодцу в, опять-таки красивом теле, не сбиться с праведного пути.

На этом пути наш герой совершил много великих подвигов и просто хороших дел. Одному мудрому, но обессилившему магу такую услугу оказал, что тот наградил добра молодца в теле лысого красавчика с шикарными бровями!

Тут, в принципе, добрый молодец мог бы и остановиться, ибо куда же больше для мира делать?! После шикарных-то бровей! Но нет! Наш герой пошел до конца, преодолел все преграды, встретил друзей, предотвратил мировую войну, грозящую перерасти в настоящий геноцид, вернул миру нормальную магию и равновесие, благодаря которому этот мир получил очень хороший шанс на выживание.

А то сверхсущество, с которым в междумирье была договоренность у героя и красавчика получило возможность создать новый мир.

В связи с этим существо стало раздавать подарки. Красавчику вернули тело и дали возможность бродить по разным мирам в свое удовольствие, а вот добру молодцу повезло меньше: тела-то у него, считай, нету, а желающих среди сверхсуществ, заполучить такого героя много. Вот наше существо его куда-то и запрятало…

Такой вот печальный у сказочки полуконец.

Почему полуконец? А потому, что история на этом не заканчивается. Она вообще пока не заканчивается, она разветвляется!

Это самое наше сверхсущество создало свой мир, куда полюбил захаживать красивый лысый мужчина с чудесными бровями, чтобы наладить там магию, да и вообще. Больно уж там симпатичные девушки во все времена жили, а красавец наш, всегда охоч до них был. Ну, да это сказки не касается.

И вот в этом мире нежданно-негаданно тоже случилась беда с магией. И мир затронула и красавца с бровями. Вот тогда существо и вспомнило про героя. Но даже для тех, кто творит миры, существуют правила, по которым нельзя столь много знающих и умеющих добрых молодцев направо и налево использовать. Тонкостей я и сам не знаю. Мне известно только, что нельзя.

Но наше с вами сверхсущество оно, сдается мне, почти такое же хитрое, как и тот самый красавчик с бровями.

Помните тот механизм, что копии души делает? Помните, как добрый молодей повторно на копирование пошел. А копия где? Первая копия, спрятана от остальных сверхсуществ, а вторая?

А вторую послали в тот мир, где начались проблемы с магией, и где застрял красавчик. Ну, тот самый, с бровями!

В этот раз сверхсущество расстаралось и даже тело доброму молодцу создало ничем от его родного не отличающееся.

Знакомство с новым миром начинается с банального мордобоя. Но молодец не расстроился, а уселся за парту и выучил язык, историю и культуру нового мира. И это только для того, чтобы понять — каждый встречный считает своим долгом сказать какая же тупая у него физиономия…

Ну, а дальше, думаю, вы уже знаете, как сказка сказывалась, и как дело делалось!

Теперь вот абсолютная копия нашего добра молодца лежит здесь с нами. И, как обычно бывает в сказках, от колдовского сна молодца может пробудить только поцелуй принцессы.

***

— Думаю, не ошибусь, если от лица всех собравшихся предположу, что на роль принцессы больше всех подходит Рина! — подытожил снящийся мне красивый лысый человек с бровями с приятным голосом горгульи.

— Подождите-ка! — по-ученически поднял руку Хрюн. — Что-то не складывается. Как в одном теле могут быть два сознания, не говоря уже о душах? Как они договариваются не мешать друг другу? Так ведь не просто не бывает, так в принципе быть не может. Только в случае душевного расстройства, но тут уже дело не в магии, а в медицине!

— Вот вредный ты! Я сразу это понял! Нужно было, чтобы тебя съели в какой-нибудь из локаций! — нарочито, плохо пряча улыбку в глазах и уголках губ, нахмурил красивые густые брови лысый человек. — у них там было какое-то странное пространство, условно расположенное внутри тела девушки, в котором они оба ютились. Там были свои законы пространства и времени, чем эта парочка успешно пользовалась в особенно тяжелых и даже критических ситуациях, чтобы выиграть время для обсуждения и выработки плана действия. Переговоры велись там же. Порой добрый молодец рулил телом девушки, а порой она и сама оказывалась у руля.

— Прямо как про езду на самокате рассказываешь, — восхитился Флин.

— О, у добра молодца, тьфу ты, у Жени в родном мире куча всяких штук с рулями. Просто не счесть.

— Я так и знал, что он не сам это все придумывает! — довольно выдохнул Хрюн. — Ато ведь у меня все концы с концами не сходились: такое простое лицо и такие гениальные идеи. И не только идеи, но и воплощение! Вопросов у меня еще масса, но задавать я их не стану. На главный вы уже ответили, за что я уже безмерно благодарен!

— Так Женя проснется, или нет? — одновременно с надеждой и тревогой в голосе спросила Рина.

— А это уже зависит только от тебя, — развел руками лысый рассказчик, — судьба хорошего человека, неплохого мира, и еще кто знает кого или чего, сейчас зависит только от тебя!

Сказав это, лысый так хитро и показательно подмигнул, что, казалось бы, все должны были понять — он шутит.

Но выражения лиц смотревших то на него, то на Рину лиц никак не изменились. И тут я понял: этот мой друг из другого мира, которого лично я вижу впервые, прекрасно осведомлен в том, что добрый молодец его слышит и мотает на ус всю получаемую информацию.

Выходит, эта сказка была не только для моих друзей, но и для меня? Что ж, как минимум, я узнал, предысторию моего возникновения и появления в конкретном мире. Хрюн, получается, и тут был почти что прав: меня забросили сюда с конкретной целью.

И здесь я вижу очень серьезный этический конфликт. Может, я и стопроцентная копия, но чем же я отличаюсь от оригинала — человека с правами, свободой воли и выбора? Почему меня используют, как бездушный механизм?

А, может, дело вовсе не в каких-то там правилах для сверхсуществ? Может, тот я, что где-то спрятан, просто отказывается быть орудием в чьих-то руках? Блин, тогда мне тому нужна помощь. Надо разобраться здесь и отправляться на поиски…

Ладно, об этом подумаем, когда наступит удобное время. Сейчас бы мне для начала проснуться…

Остановившись на этой светлой мысли, я, как и все остальные участники кружка у костра, вопросительно посмотрел на Рину.

— Неужели, кто-то из вас думает, что подобная просьба может смутить мастера акушера?! — ответила девушка на общий молчаливый вопрос и весело мелодично рассмеялась. — Если все зависит от меня, то считаейте, что наш Женя живее всех живых!

Да-да! Вот так вот я получил в этом мире свой первый настоящий поцелуй!

Глава 20

Глава 20. Холодный лед и «искрометный» юмор

Это было волшебно во всех отношениях! Не знаю, как остальные, а этот мастер акушер целовала так, что можно было не только проснуться, но и ожить.

Хотел было я пошутить, будто теперь знаю, как появляются зомби, но, кажется, от этого поцелуя я еще и поумнел, поскольку как-то смог сдержаться от неуместного проявления юмора.

В общем, сначала я со стороны увидел, как надо мной решительно склоняется красивая, нравящаяся мне девушка, прячущая за шутливостью и деловой решительностью едва ощутимое смущение. А потом меня резко вернуло в тело, и произошло это как раз вовремя, чтобы я успел почувствовать.

Медленно открыв глаза, я встретился взглядом с Риной. Мгновение мы были словно два притянувшихся друг к другу магнита, а потом она выпрямилась и улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Хорошо, — не раздумывая ответил я, — но кажется, что все еще немного сонный. Боюсь, потребуется целый курс лечения…

— Вот это по-нашему! — хохотнул сбоку приятный голос. — Но об этом вы уже побеседуете без свидетелей и в более располагающей к этому атмосфере. Сейчас же нам нужно спешить!

Повернув голову на звук, я проснулся окончательно. Там сидел не «красавчик с шикарными бровями», а старую добрую горгулью!

Говорливый монстр заметил удивленный взгляд округлившихся глаз и самодовольно кивнул.

— Да-да, у тебя, дружище, много вопросов. Но на главный я отвечу позже, так как нам действительно нужно торопиться! Рина не просто так решилась на публичное проявление чувств, без этого ты бы еще несколько часов провалялся бы на границе между видимым и действительным, а времени на это нет. Даже теперь возможно нам придется-таки воспользоваться теми парами обуви, что оставила себе наша красотка, сделав из них сапоги-скороходы! Внученька, тебе же не жалко какой-то там обуви?

— Сначала даришь, потом отбираешь! — сделала вид, что возмущена Рина.

— Я их запомнил: при случае хоть по сто копий каждой пары сделаю, даже лучше оригинала будут. Вон, Женя не даст соврать, что копии так могут.

Ну, вот, мало мне было Хрюна, при каждом удобном случае высказывающегося о моих умственных способностях, так еще и этот не пойми кто будет меня троллить…

— Мы прям сильно спешим, или все же можно будет задать один вопрос? — тихо и смущенно спросил Флин.

— Один, не считая только что прозвучавший? — уточнила горгулья, отхлебывая дымящееся варево из превращенной в котелок фляги и передавая ее Стуну.

— Да, — еще больше смутился парень.

— Валяй. Задавай, на ходу пей рыбную похлебку и слушай ответ.

— Вы и есть тот самый Блестящий?

— Сам догадался или кто подсказал? — рассмеялась в диком оскале зубастой пасти горгулья.

— Да все уже догадались, только спросить стесняются, а я ж парень простой, вот и решился…

— На самом деле, ты задал не самый простой вопрос, но на него можно дать утвердительный ответ. Да, по большому счету я и есть Блестящий — тот самый красавчик с шикарными бровями из сказки. Одна из двух шикарных копий ничем не примечательного оригинала Жени знает меня под прозвищем Бродяга. Есть у меня и родовое имя, но я уже и сам его не употребляю. Так что, да, смело можете называть меня и Блестящим, и Бродягой.

Больше всего это признание произвело впечатление на Стуна, который зациклился на глотании рыбной похлебки и чуть было не осушил сосуд, сам того не замечая. Благо, она была горячей и пить приходилось маленькими глотками.

Передавая котелок дальше, богатырь поинтересовался:

— Так мы с Риной действительно твои потомки?

— Да, моя кровь! Отсюда и твоя сила, пускай и завязанная на стихии земли и огня, отсюда и чертовская привлекательность Рины, перед которой буквально штабелями ложатся все мужики, кроме родни и Жени.

— И мастера Гарра! — вставил свои пять копеек Флин.

— Да, удивительный самородок. Рад, что он с нами. Большие надежды на него возлагаю…

Пока шел короткий диалог Флина с Блестящим, мы все умудрились отпить из котелка. Варево на вкус не впечатляло, зато переполняло энергией и неуемной целеустремленностью. Хотелось прыгать выше головы и бегать по стенам лишь бы поскорее выбраться наружу.

В итоге мы все-таки выдвинулись вовремя и умудрились путем хитрого сплетения времен и локаций удачно избежать большинства опасностей и неудобств.

Правда, примерно час пришлось скользить по льду какого-то замерзшего водоема. И все бы ничего, но и тут были мыслящие представители местной фауны, которые не прочь были полакомиться незваными гостями. Эти Ихтиандры обитали подо льдом, который специально истончали в некоторых местах, чтобы его можно было легко пробить, выбираясь на поверхность. Так они умудрились устроить нам настоящую засаду. Внезапно лед перед самым носом Блестящего в образе горгульи взорвался тысячами блестящих осколков, и из-за стены этого ледопада на нас бросилось несколько тюленеподобных существ.

Точнее, не бросилось, а стало приближаться: они были не слишком быстры, но горгулья еще в самом начале пути предупреждала нас об их проворстве, скрывающимся за несуразной грузной внешностью. Вот только наш проводник забыл упомянуть о том, что они еще и хитры.

Стоило нам слегка попятиться, как сзади Стуна, замыкавшего процессию, точно так же образовалась временная стена из крошечных кусочков дробленого льда.

Почти сразу же такое сооружение выросло и по левую руку от нас. Прежде, чем мы успели что-то сообразить, нас начали теснить вправо.

— Там, скорее всего, большая замаскированная прорубь, — тихо, спокойно, без всякого намека на панику сказал Хрюн, — в скалах так охотятся большие орлы. Загоняют дичь к обрыву, и все…

— Будем пробиваться? — уточнил Стун, закатывая рукава.

— Скорее — ретироваться, — ответил Блестящий, — и, желательно, по воздуху, так как плавать в холодной воде я не люблю.

— Драться с ними себе дороже! — пояснял он нам уже на лету, не разжимая зубов, где покоился ремень Флина.

Не подумайте ничего плохого: ремень был вдет в штаны, а в штаны, в свою очередь, был вдет и сам Флин.

— У них под ластами спрятаны крючковатые пальцы. Вцепятся — не отодрать. И как только они тебя схватили за любую часть тела, то сразу же бьют о лед! Размахивают и бьют! Ну, или обратно в полынью тащат, если ты не сильно сопротивляешься.

— А я думал, что они вылетают из-подо льда, бегут к тебе, хватают, и снова проламывают лед, уплывая с добычей! — поделился мыслями Флин, который, кажется, уже привык ко всем неудобствам, вызванным такой манерой перемещения в воздушном пространстве.

— Там средняя толщина льда больше твоего роста! — хмыкнул монстр, он же Бродяга, он же Блестящий. — Это нам так повезло набрести на особенное место. Мы же шли там, где почти не было снега на льду. Видимо, так же поступает и какой-то вид местных животных, вынужденных перебираться с одного берега водоема на другой. Видать, мы по их тропе пошли. А там эти разумные водоплавающие капкан и расставили. Можно было, конечно их убить… Но, благодаря Жене я уже давно против необоснованного убийства разумных и стараюсь избежать такового, если на то есть возможность.

— А как мы все оказались в стороне от засады, да так удачно, что ты успел взлететь с нами на борту до того, как нас настигли? — спросил я, морщась от холодного воздуха, что нагоняли крылья горгульи. — И не пора ли нам пройтись пешком, чтобы согреться?

— Пешком нельзя! — начал отвечать Бродяга на последний вопрос. — Взлетая, я над ними пошутил не слишком удачно. Так что, поверьте, они нас будут преследовать до самого берега. Потому как замаскированных выходов на поверхность у них здесь тысячи. И сделал я это не просто так, но тут вы и сами все поймете, как только начнем приземляться. По поводу же нашего пространственного финта ушами, тут, я думаю, все, кроме тебя, примерно знают, что произошло.

— Телепорт! — не смог упустить шанс блеснуть эрудицией Хрюн. — Причем одновременно самый простой и очень необычный: словно бы вы, уклоняясь от стрелы, телепортировались сами и захватили с собой нас, при этом, никого не касаясь, что раньше считалось невозможным. Но вы же — это вы. В Городе все от мала до велика знают, что вы могли делать невероятные вещи.

— Да, я мог, — согласно кивнула головой горгулья, от чего Флина нехило так мотнуло вниз, а потом вверх, — и я всегда находил, чему еще можно научиться у таких вот самородков, как ваш Гарр. Он ведь и сам не может объяснить, как делает те или иные иллюзии. Поэтому мне порой и приходилось подолгу жить среди вас, чтобы раскусить какой-нибудь из особо хитрых фокусов. Взять хотя бы дважды мертвого Лича: умудрился же не будучи магом земли, после смерти поднимать мертвецов! А ведь в том мире, откуда он родом, так не умеют. Тоже, получается, самородком был. Да еще каким! Я ведь до того, как его раздавил, не умел так телепортироваться, как только что сделал. Все благодаря этой нашей с вами общей победе. Этот Лич был не только сильным магом, но и очень находчивым парнем. И за свои две жизни он нашел много артефактов. Часть из них сгорела, чать сломалась, когда я обрушился сверху на их носителя, но часть все это выдержала и сменила владельца. Поскольку это наша общая победа, то после выполнения миссии, я покажу все, что смародерил — поделим по-братски.

— Получается, что вы завладели артефактом, который провоцирует коллективное перемещение? — уточнил Хрюн.

— А тебе, умник, я уже отжалел дудку, так что на мои трофеи рот не разевай!

К этому моменту уже стал виден берег, и Бродяга перешел на бреющий полет, постепенно сбрасывая скорость и снижаясь. Приводнившись метрах в пятидесяти от берега, горгулья повернулась мордой к водоему и стала пристально всматриваться в однородный, по моему скромному мнению, лед.

Почти сразу же фокус со взрывом льда повторился и на поверхность выбралось несколько десятков «тюленей».

— Ага! — радостно воскликнул Бродяга. — Вот он, голубчик! Все бегите на берег, а я тут должника одного встретил — надо бы разобраться!

Больше всего меня удивило то, что никто из друзей даже не подумал ослушаться, остаться и помочь горгулье. Его просьбу они исполнили, как команду, которой просто немыслимо не подчиниться.

Лично я бежал к берегу спиной вперед, чтобы в случае возникновения проблем, окрикнуть друзей и поспешить на помощь другу своей копии. Я ведь себя знаю: с плохим человеком не подружился бы. А то, что про нашу дружбу он не врет, я чувствовал.

Однако разборка Бродяги с должником оказалась простой, стремительной и не слишком зрелищной. Горгулья исчезла в одном месте, появилась в другом рядом с одним из самых бледных (наверное, у этих существ это признак возраста, наподобие нашей седины) нападающих, нанесла тому удар а-ля подзатыльник, взмахнула крыльями и исчезла.

Оглянувшись на берег, я увидел Бродягу уже спокойно стоящим там и подгоняющим моих друзей.

Пришлось разворачиваться и бежать за ними, что было сил, потому как местные жители перемещались по льду точно не медленнее нас.

На сам берег они выбираться не решились.

— Думают, что мы заманиваем их в ловушку, — поделился знаниями Бродяга, — по себе людей судят. Да к тому же здесь камни острые порой попадаются — они такое не любят. Так что если кто и выберется, то самый отчаянный. Или тот старый негодяй, что у меня когда-то амулет утащил. Я как сюда попал, не в себе был и драться ко всем лез, кто на меня нападал. А нападали все. И вот в одной такой заварушке с меня сдернули шнурок, на котором висел амулет. Вот, сегодня я его вернул.

— И стоило ради этого рисковать? В амулете нет магии! — возмутился я, понимая, что Бродяга первое время специально вел нас по льду, чтобы спровоцировать нападение и последующую массовую погону, ради возвращения памятной безделушки.

— Эх, Женя! Тебе ли не знать, что если кто-то чего-то не видит, это ведь еще не значить, что этого чего-то нет. Этот амулет — безделушка в данном мире для всех, кроме меня. Но даже здесь, если бесконечно сильно напрячься, он — кивок на амулет — может горы свернуть!

— Ты чего делаешь, малохольный?! — сквозь зубы тихо-тихо прошипел на меня Хрюн. — Это же сам Блестящий! Один из родоначальников нашей системы мироустройства! Ты вообще хоть иногда нюхай на кого рычишь! Круче него только непроходимые горы!

— Хрюн, Дружище, ты внимательно слушал его сказку? Ты понимаешь, что я здесь потому, что ваш родоначальник со своей задачей не справился? А теперь, когда с моей подачи это понял, подумай на досуге, кто из нас в свете открывшихся обстоятельств круче?

— Конечно он! — фыркнул Хрюн. — Блестящий тебя на одну лапу положит, а второй прихлопнет!

— Я так же могу сделать с тобой. И что, именно это делает меня круче тебя?

— Не это, — согласился Хрюн, — вообще ничего не делает тебя круче кого-либо. Ты же еще ничего не сделал!

— Я, вообще-то, помог выиграть Великие Игры!

— Это очень субъективно! Ты считаешь так, а кто-то может считать иначе…

— Бродяга! — позвал я горгулью, максимально панибратским тоном. — А вот этот умник говорит, что я не крут. Не исключено, что это его мнение распространяется и на оригинал и на всевозможные другие копии…

— Очумел?! — тут же все понял и подыграл мне наш чудо-монстр. — Да за такие слова я, знаешь, что тебе сделаю?!

Монстр быстро-быстро начал делать в воздухе причудливые пассы верхними лапами, а, закончив, известил, потусторонне завывая:

— Отныне и во веки веков любые волшебные музыкальные инструменты ты и все твои потомки сможете использовать только так, как думаешь: через задний проход!..

Знаете, что самое смешное в произошедшей ситуации? То, что все поверили в этот цирк!

Я смеялся до слез, видя, как вытягивается лицо Хрюна.

— Бродяга, дружище, — икая от смеха, взмолился я, — ради меня смени, пожалуйста, гнев на милость! Прости хотя бы потомком этого невежды, так как не знал он, что глупостью своей навлекает твой праведный гнев не только на себя, но и на них!

— Женя, ты, как всегда, прав! — продолжил юродствовать (повторюсь: остальные принимали все это за чистую монету) Бродяга. — С потомками я погорячился. Причем тут его потомки? Отменю потомков…

— Стоп!!! — не выдержала Рина, прыгнув с места метра на три и повиснув на верхней лапе монстра. — Я не могу позволить тебе отменить его потомков: я же мастер акушер…

Тут одними слезами уже не обошлось. Меня скрутило от смеха, и, постанывая, я сначала согнулся в три погибели, а потом и вовсе присел на корточки, пряча лицо в ладонях.

— Рина, дорогая, — глухо простонал я, — он не потомков отменяет, а свое на них проклятие. Оно останется только на самом Хрюне. Да и то не до конца жизни. Так ведь, дружище Бродяга? Не кажется ли тебе, что наказание слишком уж суровое для первого проступка.

— Ладно, — сжалился над уже позеленевшим Хрюном монстр, — до конца большой луны походишь с проклятием, а потом оно само снимется. Мне кажется, что этого времени тебе будет достаточно, чтобы подумать над тем, как отзываться о моих друзьях…

Не веря своему счастью, Хрюн осторожно кивнул, боясь открыть рот, чтобы не сказать чего-нибудь крамольного.

— А ты, внученька, слазь, негоже тебе болтаться да ногами сучить, еще обувь потеряешь. Это ж я так, для виду сказал, что мне ее просто будет из воздуха сделать. На самом деле проще те же горы свернуть, чем что-то несуществующее из ничего материализовать. В процессе этого, знаешь ли, и пупок развязаться может. Достаточно понятно я объясняю для мастера акушера?

Да уж, этот Бродяга, оказывается, тот еще фрукт…

— Кстати, — оживился вдруг монстр, когда Рина благополучно приземлилась, — а ведь мы почти что пришли! Одна спокойная локация, чтобы мы хорошенько в ней отдохнули и — главное в жизни каждого из нас испытание!

Глава 21

Глава 21. Голоса в наших головах

Это была не локация, а сказка. Бродяга научил меня правильно просеивать через себя энергию и почти сразу я убедился, что накопить избытки магии так же невозможно, как и наесться раз и на всю жизнь.

Стун тоже вышагивал рядышком, и улыбка его по ширине легко могла поспорить с его же плечами. У него ведь ситуация почти что противоположная моей: дядька тратит энергию на то, чтобы полностью не окаменеть.

Надо, кстати, уточнить у Бродяги, что это за дар такой, граничащий с проклятием, передается с его генами.

Остальным тоже было хорошо. Пресытившись сам, я тут же вспомнил о друзьях. После того, как неумело поднял жизненный тонус Хрюна и Флина, попытался разобраться с обувью бывшего посыльного.

Горгулья оказалась права: создать что-то из ничего не получалось ни под каким соусом. Попытавшись просто нарастить подошву одного из ботинок, я тут же опустошил свой внутренний резерв магической энергии.

- Ты обратил внимание, как мы увеличили вместимость фляги, не увеличивая ее объема? – уточнил Бродяга, наблюдавший за моими потугами. – Почему бы тебе не попробовать наоборот? Увеличить объем подошвы, не создавая в ней пустоты…

- Это разве возможно?

- Ну, если бы не увидел работы с флягой, ее ты тоже посчитал бы невыполнимой. Однако ж, факт, как говорится, на лицо.

- Не уверен, что получится обратное заклинание, поскольку я и прямым-то не владею.

- Глупости! – махнул сразу двумя верхними лапами уже даже какой-то родной мне монстр. – Можно подумать, что это тебя когда-то останавливало! В самом деле, что плохого может случиться? Ну, раздуешь ты бедолаге ногу, так, может, ему с раздутой проще будет перемещаться?!

- А нельзя так же с костью? Взять и удлинить?! – загорелся я перспективной, как показалось, идеей.

- Нет, там все сложно. У ходячего скелета так сделать бы получилось, а тут живой человек. Сделать, конечно, можно, но вот тут действительно нужны серьезные знания, долгая практика и предрасположенность. А с башмаком ничего такого не нужно. Если боишься чего, так попроси пускай снимет. Удастся фокус – починишь и Гарру обувь. Не удастся – походил парень в женской паре обуви!

- Как, к стати, мои сапоги? – встрепенулась блаженствующая до этого в море энергии Рина. – Не сгорели вместе с Личем?

- Самое сложное в той топке было – уберечь твои сапожки. Глаза опалил, а они целы и невредимы. Я их под правым крылом прячу, оно потеет меньше левого.

Мне определенно начинал нравиться его юмор. Простой, как три копейки, грубовато-народный. И подача тоже решала: эта его зубастая морда…

- Шутишь, дедуля?! – сверкнула глазищами Рина, принимая правила игры. – В противном случае я с тебя шкуру спущу: из нее сто пар таких сапог сделать можно будет!

- Вполне себе финансово грамотный план! Ты, внучка, главное – не жадничай: шкуру из-под хвоста выбрасывай, а то клиенты будут недовольны обувью такого качества!

- А я эту часть на музыкальный инструмент для Хрюна пущу! Пускай играет подобным на подобном!

Ну вот, зря я жизненный тонус библиотекарю повышал: Хрюн снова осунулся и поник. Может, сказать ему, что Бродяга пошутил? Или еще хотя бы часок подождать? А нервные клетки это ж они только без магии не восстанавливаются, тут мы их ему хоть вагон и маленькую тележку наштампуем. Зато парень урок извлечет из ситуации, а то запустил единственную пластинку и гоняет ее по кругу!

С другой стороны, он ведь не со зла...

- Хрюн, послушай сюда… - начал было я, но тут же был остановлен.

- Не-не-не! Даже не начинай! Я еще после нашей последней беседы не отошел. Сейчас скажу тебе что-то неосторожное, и не только дудеть, но еще и дышать через зад стану!

- Есть, кстати такой анекдот, - тут же позабыл я все свои добрые намерения, - научился ежик дышать через зад, сел на пенек и задохнулся!

- Ну, не дурак ли? – поворачиваясь к Флину, тихо спросил Хрюн. – Самое паршивое, что ведь за правду же я пострадал! Ты слышал его анекдот?! Это же бред тяжелобольного человека…

- А никто и не говорил, что анекдот будет хорошим, - нахмурился я, решив, что поторопился с разъяснительной беседой и прервал ее, толком не начав.

А каблуки я парням все ж подправил. Сначала потренировался на штанах Хрюна, сделав одну штанину на пару сантиметров длиннее, а другую – короче. Получилось забавно. А ребята за возвращение им нормальных походок были благодарны чуть ли не до слез.

А вскоре всеобщим вниманием завладел Бродяга:

- Ребята, в ближайшее время мы подойдем к самому ответственному этапу нашего путешествия. Чтобы избежать лишних вопросов разной степени глупости, дам вам краткую историческую справку. Как я попал сюда, все и так знают. Скажу лишь, что был еще в более или менее здравом уме, но с памятью уже намечались проблемы. Здесь к тому моменту уже творилась настоящая вакханалия. То, что вы видели во время нашего путешествия – уже сложившиеся небольшие экосистемы. Поначалу же тут творилось что-то невообразимое. Со временем все сильные сожрали или вытеснили, куда подальше всех слабых и дышать стало попроще. Я отчетливо понимал, что нужно попасть к главной башне, поскольку именно из-за сбоев в ее работе, и начало твориться все это безобразие. То, как я проходил локацию с живыми мертвецами, вы видели. Остальные приключения были более или менее такими же. Не суть, главное – я добрался. Причем дошел я туда порядком потрепанным и физически и, что хуже всего, морально. Однако функцию свою выполнить почти успел: неисправность нашел, купировал и провел подготовительные работы по ее устранению. Но процесс распада моей личности в самом конце ремонтного пути вдруг ускорился до пугающих темпов. Пришлось срочно все консервировать и все усилия пускать на банальное самосохранение. Причем плохие физические кондиции сильно мешали работать над ментальным здоровьем. Боясь сделать неправильный выбор между телом и разумом, я принял решение взглянуть на проблему со стороны. Так и появились три горгульи. В одну из них я перенес свое сознание, в две остальных залил его копии. Так что пример Жени оказался как нельзя кстати. Это отняло у меня чрезвычайно много сил, в том числе и из-за того, Женя, что у меня на тот момент не было моего каменного амулета!

В этот момент откуда-то сверху на нас попытался спуститься какой-то объемный рой мелких насекомых.

Горгулья щелкнула пальцами, внутри роя зажглась одинокая искорка, которая подожгла ближайших к себе мошек. Те, как по цепочке передали огонь соседям. Чем-то это напомнило мне праздничный фейерверк в ночном небе. Секунда и опасности больше нет. Только мелкий пепел завис в воздухе.

- Что-то вообще мною ранее не виденное ни в одном из миров, - пояснил на ходу Бродяга, - облако обволакивает человека, лезет через все предусмотренные природой отверстия внутрь и уже оттуда начинает высасывать его до дна. Но самое паршивое, что высасывает оно душу. И потом как паразит живет в этом теле, пользуясь всеми приобретенными им за жизнь навыками.

- И как ты это узнал? – спросил я, боясь услышать ответ.

- Ну, как… - горгулья взяла паузу, чтобы сглотнуть камень в горле. – На собственной шкуре. Пришлось жечь себя изнутри. Было не то, чтобы больно, но опустошительно во всех смыслах. А самое поганое то, что стоит остаться одной такой невидимой мушке, как через несколько месяцев снова будет готовый к порабощению любого разумного рой. Короче, несладко мне тут пришлось, зато знаю всех, кто выжил. Но вскоре начнется тропа смерти для всех, кроме меня и тех, кто со мной. Как только мы к ней подойдем. Делайте все, как я вам скажу. Собственно, мы уже пришли.

Мог бы и не говорить: мы и так это поняли. Тут была четкая граница из костяков. Причем, она не ограничивалась одной сплошной линией – за первой шли и другие, но они уже были прерывистыми.

- Тебе не кажется, что твою защиту слегка демаскируют все эти кости? – уточнил я.

- Так у меня и не было намерения заманивать кого-то в запретную зону, - хмыкнув, ответил Бродяга, - скорее, наоборот – предупредить и отпугнуть. Но тут вам бояться нечего: живые люди пройдут первые три линии без всяких проблем. Но беда в том, что я не знаю, где именно начнется четвертая линия. Она вполне может наложиться на третью, или поджидать нас в самом конце пути. В общем идем плечом к плечу, стараясь держать строй и постоянно видеть одного из соседей, можно взяться за руки. Никому ни в коем случае не разговаривать, пока я не подпрыгну и не хлопну в ладоши всеми четырьмя лапами. Ни звука. Общаться только жестами и мимикой и то в исключительных случаях. Все, что вы услышите – работа системы защиты. Верить этому нельзя. Все, что мы можем сделать, это идти, сохраняя постоянный темп и стараться не обращать внимания на голоса в головах. Всем все понятно?

- В чем опасность голосов? – уточнил Хрюн. – Они могут оглушить или приказать убить соседа, а я не смогу ослушаться приказа?

- Нет, они будут говорить очень правильные вещи, услышав которые, вы, скорее всего, лишитесь своего внутреннего стержня. Хотя, это именно на меня так действовало это проклятие. Вполне возможно, с вами оно поведет себя иначе. В любом случае нужно помнить: все, что вы слышите: опасно. Пытайтесь отвлечься на что угодно и не разрывайте строя. Не делайте резких движений, ничего такого, что может напугать или спровоцировать вашего соседа.

Он повторил это раза три, не меньше Ручаюсь, что Хрюн стоял и думал, будто бы все эти повторения для меня. Но урок он усвоил, и рта не раскрывал.

Потом, уточнив, все ли нам понятно и дождавшись дружных кивков, Бродяга вздохнул, приложил когтистый палец к губам и сделал жест строиться в одну шеренгу. Рину мастера изначально хотели охранять с двух сторон, став у нее по бокам, но горгулья была против, заявив, что маг иллюзионист должен работать на всю группу, а не отвлекаться на одного из ее членов. В итоге, если смотреть слева направо, пошли так: Стун, Рина, я, Флин, Хрюн, Гарр, Бродяга.

Шли мы молча довольно долго и я не понимал, хорошо это или плохо. Сокращает ли это опасность или просто смещает ее по времени. Знал я только одно: не стоит самому себя накручивать. Поэтому, не теряя бдительности, стал размышлять на всякие отвлеченные темы. Было жутко интересно, что же случилось с тем мной, попавшим обратно в мир Экуппы? Да, именно мной, поскольку не признаю я эти копии и оригиналы. Понятное дело, будь я оригиналом, мог бы и по-другому думать, но что-то подсказывает – ход мысли был бы тот же. А даже, если я и копия. Чего плохого в том, что оригинал находится далеко и по местным меркам жизнью вообще не рискует? Наоборот ведь хорошо.

А вот про того меня, что пропал без вести после наведения порядка в предыдущем волшебном мире нужно бы как-то у Бродяги разузнать. Наверняка можно как-то встретиться, пообщаться. В принципе хотелось бы посмотреть на себя со стороны. Что-то мне все это копирование и разбрасывание по мирам напоминает.

Кажется, у Лукьяненок я читал нечто подобное, и там с копиями все было не слишком хорошо. То ли инопланетяне, то ли сама вселенная делала все для того, чтобы лишние копии погибли.

Что ж, в мире Экуппы мне действительно приходилось очень нелегко и что-то подсказывает, что дальше там тоже легче не стало. Но, исходя из слов Бродяги, прокачался я там изрядно: в целом магическом мире порядок навел. С другой стороны, тут мне тоже пошуметь удалось…

Что ж получается? Чем дальше, тем нас сложнее будет убить. Следовательно, сначала погибнет оригинал – как самый уязвимый, – потом, рано или поздно – одна из копий.

Выживет тот, кто прокачается сильнее и лучше сможет себя обезопасить…

Вон оно в чем дело! А тот «я», что якобы пропал, хитер. Он просто это уже давно понял и спрятался. Причем, спрятался так, что даже Бродяга не знает, где его искать!

Стоп!!! А почему я должен верить Бродяге?! Он, вот, предупреждал, что нас ждут опасные слуховые галлюцинации, а где они? Да и вообще, стоит ли ему верить только на том основании, что ему известны какие-то факты из моего прошлого? Всем же известно, что ложь легче всего спрятать среди двух правд. Вдруг, он здесь именно для того, чтобы помочь своему другу – другой копии, но никак не мне? Сейчас мы что-то там починим, и это поможет плохому мне, и навредит хорошему?!

Внезапно рука Рины, покоящаяся в моей ладони задрожала и неуверенно попыталась вырваться.

Я отвлекся от нехороших мыслей и с тревогой взглянул на девушку. Та взглядом и кивком поблагодарила меня, показав тем самым, что пока справляется сама.

- Странно, - сказал я про себя, - почему ее уже что-то атакует, а меня нет?

И в тот же миг едва не остановился от изумления, потому что на последние отзвуки моего внутреннего диалога наложились звуки «поганых мыслей»! Получается, что я чуть не попал в ловушку, поверив в ту весьма спорную логику, что пыталось навязать моему разуму последнее защитное заклинание. Вот это да. Моим же голосом навязать мне бредовую мысль о том, что я готов сам себя убить, чтобы не быть убитым самому! И как я мог на это повестись, хотя бы на секунду?! Я ведь скорее сам погибну и ради копии, и, тем более, ради бедного нашего оригинала, который настоящей жизни, полной испытаний и приключений даже во сне не видел.

Да, нехорошо чуть было не вышло…

А ведь голос продолжает пытаться что-то еще мне рассказывать. Первое время даже перекричать мои мысли пытался. Сейчас же просто бубнит что-то едва различимое. Может, основной удар заклинания теперь перенесен на кого-то другого?

Ну, точно, Флин поплыл…

Отказавшись идти дальше, он просто сел на землю и зарыдал. Рыдал он страшно и некрасиво: разве что из ушей не текло никакой жидкости. Успокоить его не было никакой возможности, поэтому, я просто взвалил его на плечо, а Хрюн продолжил держать руку Флина. Освободившейся же рукой, парень начал размазывать по лицу, а потом и по моей спине, слезы, сопли, слюни. Я ж говорю: очень некрасиво он рыдал.

Рука Рины снова дернулась, но уже как-то иначе. И, прежде чем повернуться, я уже понял, что беда не с ней.

Так и есть. Стун уже почти каменный. Видимо, он изо всех сил борется сейчас с голосом (голосами?) в голове, и сил на сопротивление своей природе у него почти не остается.

Так, контакт у меня с ним через Рину имеется. Нужно помогать другу, тем более, что в предыдущей локации он на удивление легко управлялся с потоком магии. Лишь бы Рина поняла, что я задумал, и смогла бы просто ретранслировать энергию конечному получателю.

Все-таки нужно думать о людях лучше. Рина не просто привлекала мое внимание, она ждала от меня той поддержки, что я мог дать. И стоило только энергии политься в нужном направлении, девушка не только приняла ее, но еще и отчасти переработала таким образом, чтобы Стун получил помощь в уже готовом виде, словно больной – капельницу.

Всего несколько секунд понадобилось нашему великану, чтобы вновь загнать свою сущность в дальний пыльный уголок.

Тихо радуясь этой нашей общей победе, потихоньку перекрывая поток энергии, поскольку она могла понадобиться и другим друзьям.

А она сразу же и пригодилась! Похоже, охранное заклинание действительно не было рассчитано на такую уйму народа, поэтому и не могло одновременно атаковать сразу всех.

Вот и Хрюн сбился с шага. Под кожей у библиотекаря загуляли желваки, с видимого мне виска потекла струйка пота.

- Крепись, дружище! – кричу про себя я, прижимая Флина головой к своему плечу, а рукой хватая за запястье Хрюна.

Его пульс просто оглушает, набатным колоколом звеня у меня в голове.

Все что я могу – просто посылать ему волны спокойствия и уверенности в себе и в друзьях.

Хрюн зажмуривается, трясет головой, после чего смотрит на меня и кивает в знак благодарности.

Что ж, пока что все развивается вполне себе терпимо!

Стараюсь, наклоняясь, посмотреть, как там дела у двух оставшихся членов отряда, и не верю своим глазам…

Глава 22

Глава 22. Кто на свете всех умнее, всех разумней и смелее?

Не разрывая рук, Бродяга и Гарр стоят, глядя друг другу в глаза. Я, конечно, вижу только затылок мага, но и по нему все понятно.

Да и морда горгульи говорит за двоих: Блестящий переживает не лучшие свои минуты. Видимо, заклинание его «знает» лучше всех и потому сразу по слабым точкам. Хитрый Бродяга не просто так взял себе в напарники Гарра: по всей напряженной позе мага иллюзиониста видно, как тот пытается противостоять охранному заклинанию.

Судя по тому, что у меня в голове тихо и благостно, да еще и интенсивность рыданий на плече в секунду упала до простых всхлипываний, понимаю, что под атакой у нас правый фланг.

Вот только как помочь, не разрывая рук? Может, закольцеваться? Для чего мы шли шеренгой? Бродяга хотел, чтобы мы на ходу видел лица друг друга и понимали, что голоса в голове на самом деле принадлежат не товарищам. Для тех, кто глазам верит больше, чем ушам – неплохая стратегия. Вот только в моем случае голос оказался хитрее плана Бродяги.

Разумник Хрюн уже и сам пришел к такому же выводу, дергая меня за руку, направляя в нужную сторону. Вот уже и Флин, пунцовый от прилившей к лицу крови и стыда за истерику, соскальзывает с плеча и тоже горит желанием быть полезным. Рина со Стуном в это же время без всяких понуканий с моей стороны, не разрывая рук, движутся к горгулье.

Гарр уже не справляется. Я слышу, как где-то на самой границе реальности и тонких материй рвется сплетенная мастером сеть, хоть как-то сдерживавшая до этого разбушевавшееся охранное заклинание.

Твою ж налево!

Глаза горгульи загорелись красным. А пасть начала расползаться в кошмарном оскале. Внезапно я понял: еще мгновение и монстр просто откусит Гарру голову…

Вот кто бы подумал, что слабым звеном окажется самый сильный из нас? Пожалуй, на месте охранного заклинания, обладающего правом выбора, я бы тоже обязательно попробовал этот вариант: сделать так, чтобы самый опытный и от того опасный устранил всех остальных. Если повезет, то он потом от полученных в драке ран еще и скончается.

Пока я тут глупости всякие думал, Стун и Рина уже активно включились в драку. Собственно, они ее и начали. Внук, зайдя сзади, повис у дедули на крыльях, заставив горгулью слегка попятиться. Рина схватила безвольного Гарра за воротник рубахи и отволокла его мне за спину.

Я, ругаясь про себя, приказал себе не отвлекаться на всякие философско-стратегические темы, а действовать, не думая!

В то время, как горгулья, словно волчок вертелась по часовой стрелке, пытаясь хоть одной из лап достать прилипалу, угнездившегося между лопаток, я, входя в боевой азарт, быстрой крадущейся походкой уже оказался рядом и сразу же воспользовался моментом, мощным и быстрым ударом ноги подсекая нижнюю лапу монстра в тот момент, когда он ставил ее на землю.

Стун умудрился из-под мышки монстра увидеть мой маневр и всем своим немалым весом дернулся в нужном направлении. Пытаясь сохранить равновесие, горгулья попробовала привычно взмахнуть крыльями, но и тут каменный великан не подкачал. К тому же и я, ухватившись за одну их верхних лап, потянул монстра вниз, падая и увлекая его за собой.

Меж тем, Рина тоже не остановилась на миссии спасения Гарра. Оттащив друга подальше (откуда только силы взялись?!) она прибегла к уже испытанному средству: начала понемногу накачивать гормонами Флина и Хрюна. Те и так оставаться в стороне не собирались, а взбодренные умелым в этом деле магом, так и вовсе показали себя настоящими героями.

Не успел монстр завалиться набок, как тут же оказался погребен под нашими телами.

С секунду я растеряно пытался удержать пару ближайших ко мне когтистых конечностей, одновременно стараясь избежать соприкосновения с этими бритвенно-острыми отростками. Непонятно было, чего ожидать от противника, который может одинаково хорошо действовать всеми четырьмя лапами, и при этом еще бить крыльями, и кусаться так, что питбуль бы позавидовал.

В этот момент на макушку мне опустилась громадная пятерня, обхватила верхнюю часть головы и беспардонно повернула в сторону Стуна. Собственно, это была именно его пятерня. Сделав так, чтобы я видел его лицо, великан проговорил, отчетливо артикулируя губами, давая понять, что я слышу именно его голос:

- На спину вали Блестящего! Крылья заблокируются, голову и руки беру на себя, Вы втроем – держите ноги!

Сказано – сделано! Налегаю всем весом, ребята берут пример с меня и совместными усилиями, чудом избежав зубов и когтей, мы кантуем монстра и обездвиживаем его в соответствии с планом Стуна.

Наш Голиаф надежно фиксирует верхнюю часть тела, улегшись на его груди, я удерживаю одну нижнюю лапу, Хрюн с Флином стараются не дать вырваться второй.

Рина же что-то шепчет себе под нос и делает пассы руками в непосредственной близости от зубастой пасти монстра.

Не знаю, ощущают ли это остальные, но горгулья дергается все слабее и слабее пока, наконец, совсем не успокаивается. Это даже странно видеть на только что безумной кровожадной морде намеки на умиротворение и даже блаженство.

- Заговор от колик в животе, - слышу я в голове голос Рины.

Не знаю, она ли это произносит, или заклинание вновь взялось за меня, поэтому никак не реагирую, а на всякий случай еще надежнее удерживаю вверенную мне конечность.

И снова пятерня на моей макушке.

Вот наш великан знает, как в таких ситуациях нужно общаться. Немного оскорбительно, конечно, когда твоей головой вертят в разные стороны, зато исключительно практично и дает возможность получения достоверной информации.

- Поднимаем, грузим мне на спину и несем! – командует Стун.

Ну что ж, инициатива наказуема! Вот и посмотрим, устают ли камни. Спустя минуту легкого бега я выяснил, что не только устают, но еще и потеют! Еще бы, этот монстр даже на глаз весит не меньше тонны…

- Все! Да, все, вам говорят! – слышу я сверху приятный голос, сопровождаемый странным настойчивым постукиванием. – Из вас же засранцев никто даже и не думает вверх посмотреть! Как вы намерены понять, что все закончилось?

И точно! Лежа кверху брюхом на почти что горизонтально расположенной спине Стуна, горгулья активно хлопает во все четыре ладони!

Ну, вот пришла и моя очередь!

Пылающий огнем возмездия я забегаю наперед беру лицо Стуна в ладони, направляю на свое и тоже отчетливо и коротко описываю ситуацию.

Силач со вздохом всемирного облегчения сваливает с себя оживший и уже даже жизнерадостный груз и сам тут же валится с ног.

Падая, здоровенная горгулья в миг превращается почти что в идеальный шар, катится по земле и, как детская игрушка с позабытым мною названием в одно мгновение снова превращается в красавца-монстра с радостным оскалом на морде!

- Спасибо, внучата, дружище, самородок, и ворюга музыкальных инструментов! Всем спасибо! Вы красавцы, орлы и герои!

В Бродяге сейчас легко виден именно человек. Причем, не простой, а тот, кто уже на полном серьезе распрощался с жизнью, но по каким-то независящим от него обстоятельствам, не погиб. Практически заново рожденный человек!

- Ну, ты, внучка и даешь! – продолжает выплескивать из себя радость новорожденный. – Меня успокаивать, как младенца! И ведь смогла! Сколько же ты энергии потратила?!

- Почти всю, - устало улыбается Рина, - самую малость оставила, чтобы самой совсем не потухнуть.

- Это нам повезло, что магия крови работает здесь как надо! – продолжает скалиться Бродяга в теле монстра. – Иначе нипочем бы этот фокус тебе не удался. Где я, и где младенцы?!

Подняв уродливую голову вверх, Блестящий облегченно и радостно расхохотался.

Не думал я, что долгоживущие существа так держаться за возможность продолжения своего существования. Скучно же, наверное…

Хотя, если между разными мирами то и дело ходишь, да еще и тела меняешь, может, и весело.

Меж тем этот не слишком уместный хохот всерьез встревожил Хрюна.

- Женя, может, все-таки его хотя бы стреножить, что ли? Ведь он один может нас всех убить просто взмахом крыла. Помнишь, как он делал это с мертвецами? Очень глупо подвергать себя опасности, Хорошо, что в этот раз мы были готовы к неприятностям, а что, если подобное случится внезапно?

- Умник! – два увенчанных когтями-бритвами указательных пальца верхних лап (скорее всего указательных, так как их всего на лапах по три) уставились на мастера библиотекаря. – Я ведь тебя тоже слышу! Кто же знал, что мое заклинание окажется способным к саморазвитию? Вон ожившие латы, что так вас напугали, были глупы как пробки. А тут я, видимо, расстарался…

- Ты сам создал эту преграду? – удивился я. – Для чего?! Точнее, почему именно такую?!

- «Именно такую?!» - кривляясь, передразнил меня Бродяга. – Ты хоть понимаешь, какую именно? Она, дружище, для всех разная. Каждому бьем в самое больное место! Все помнят первую преграду, когда каждому из вас пришлось заново пережить травмирующие душу моменты? Так вот, то была часть этого заклинания. Преодолевая первую преграду, вы открыли себя для последней атаки. Новый удар мог совсем не касаться воспоминаний, он мог быть направлен на вас, как на человека пережившего все невзгоды и деформировавшегося из-за них. Меня, например… Нет, этого вам знать не нужно. У каждого в душе есть темный уголок, каждый мог бы оказаться на моем месте. Простите меня. Я действительно мог бы вас всех убить. И, скорее всего, убил бы.

- Я, наверное, постарался бы никому не навредить, но и чинить башню помешал, - признался я, рассматривая пыльные носки своих ботинок.

- Не нужно, - поднял вверх лапу Бродяга, привлекая к себе всеобщее внимание, - ничего хорошего никто бы из нас не сделал. Гордится нужно тем, что вы смогли подавить в себе зло. Вы молодцы. Осталось только выбрать самого ментально здорового и стабильного среди вас. Я, по понятным причинам, для этого не подойду.

- Расскажи уже толком, дедуля, что конкретно нужно сделать! – кладя ему руку на плечо (для чего лично мне бы пришлось стать на носочки), устало попросил Стун.

- Хорошо, - согласился Бродяга, - теперь, когда лишняя информация не нанесет вам вред, поскольку головоломная преграда уже позади, можно полностью раскрыть карты. Дальше все очень просто. Один из нас проходит коридором адекватности, забирает в его конце мое законсервированное тело и тащит его сюда. Здесь мы все вместе приводим его в порядок, я переношусь обратно на, так сказать, малую родину и веду вас смотреть на то, как я, единственный и неповторимый, феерично возвращаю в мир правильную магию!

- А «коридор адекватности» это потому что ты тогда был почти полностью сумасшедший? – уточнил Хрюн. – А как ты сам его покидал? Или коридор работает только в одну сторону? Коридор наверняка длинный, а твое тело достаточно тяжело для меня, Флина или Рины. Допустим, что сильный разумом, но не мышцами кандидат возьмет с собой веревку, остальные смогут вытащить тело из коридора?

- Ты знаешь, умник, кажется, у меня появилась кандидатура на звание героя-добровольца… - почесывая квадратный подбородок кончиком когтя, задумчиво проговорил Бродяга. – Первый рубеж ты прошел сам и сделал это легко и быстро. Ребята, как он справился на последнем?

- Держался молодцом, - сказал я за всех, - но не он один…

- Нет! Тебя я туда не пущу. С твоим прошлым не все так просто. Я совсем не уверен, что коридор не самоуничтожится вместе с тобой и с моим телом. Помнишь, что стало со стражниками, лишившимися части экипировки и посчитавшими это непорядком? Они зациклились. Я не хочу, что бы ты попал в бесконечный коридор и веками шел вперед, не чувствуя течения времени.

- И что велика вероятность? – с сомнением уточнил я. – В принципе, всегда с удовольствием пользовался случаем и совершал пешие прогулки!

- Только не в том случае, когда на кону стоит мое прекрасное тело с чудесными бровями! – почти что прорычал Бродяга, явно изо всех сил мечтающий покинуть тело горгульи.

- Я бы еще мог поставить на хромоногого, но по нему до сих пор видно, что последний рубеж он сам бы не преодолел. Мне даже понятно, чем конкретно его выбило, поэтому, выбор невелик.

- Я пойду! – сказал, как отрезал, Стун.

- И окаменеешь тут же, после первого же шага.

- Без разницы! – отрезал он. – Оставшиеся меня вытащат. Хрюн всегда успеет сходить. А вы с Женей вытащите кого угодно.

- Даже будь у нас веревка, рисковать мы не в праве. Коридор не даст себя так просто обмануть. Не факт, что у нас несколько попыток.

- Подожди! – вновь взял слово Хрюн. – А ты снова не станешь сумасшедшим, оказавшись в родном теле? Почему вообще ты выздоровел, став горгульей?

- Не горгульей, а горгульями. Дело в том, что создатель вашего мира, когда-то дружил с одним разумным каменным существом. Это существо совершило ошибку, и было поглощено одним из своих противников. Которого потом не без моей помощи и помощи того Жени, от которого отпочковался наш, поглотил ваш создатель. Меня за ту помощь он наградил способностью вдыхать жизнь в камень и камень в жизнь. Сами горгульи тут появились одновременно с чертями. Возможно, один даже из одного мира, или из соседних. Три таких вот странных статуи, от которых тогда за версту разило не самой доброй магией. Почувствовав, что я уже совсем не контролирую процесс своей душевной деградации, я запустил механизм перемещения. Причем сразу в три статуи. Камень, из которого они были сделаны, радостно отреагировал на мое присутствие и отдал все свои немалые силы на болезнь с душевным недугом незваного, но желанного гостя. Когда я ожил после бесчестной кражи дудки, с меня опал слой мертвой породы, которая погибла, отдав энергию на борьбу с безумием гостя. Как показала практика, не все мои проблемы ушли в мертвый камень, поэтому и мне путь в коридор заказан.

- Веревку смогу сделать из своей рубахи, - после некоторого молчания сказал я, - уже тренировался на штанах Хрюна: просто растяну рукава и все.

- Вот зараза! – только и сказал библиотекарь, лишь сейчас заметивший разницу в длине штанин.

Потом, оглядев всех нас, он улыбнулся и добавил:

- Без обид, друзья, но победить в конкурсе здравомыслия меня – это уже за гранью реальности. Но, уважаемый Блестящий, у меня будет одна просьба: как только я доволоку тело до его носителя, прошу снять проклятие. Так сказать, считать его погашенным потом.

- Вот это уже другой разговор! – облегченно выдохнул Бродяга. – Если серьезно, я рад, что ты добровольно это делаешь. А я вижу, что добровольно. Уверен, что уже только это – залог успеха. Тебя ждет испытание на здравость и светлость ума. Ты готов?

- Да, и веревка мне не нужна.

- И это тоже правильно. Без всякой задней мысли. Идешь с верой в себя и свои молодые незакисшие мозги. Только вперед! Назад уже пойдешь без всяких преград. Разве что тело будет тяжелым…

- Все? Больше мне ничего знать не надо? Где начало коридора?

- Да, вся дополнительная информация уже будет избыточной. Коридор образуется сам, как только ты скажешь, что готов. Его просто не видно никому, кроме меня. Я ведь собирался сам вернуться, за телом, когда поправлюсь. И возвращался. Возвращался много раз. Не мог пройти последнего рубежа. Бежал назад и снова лечился… Ладно, это все лирика! Ты готов? Как там тебя, Хрюн?

- Да, готов!

- Тогда внимательно смотри перед собой!

Я тут же уставился вперед, стоило Бродяге закончить фразу и взмахнуть верхними лапами, обозначая творимое заклинание. Однако не увидел ничего нового.

Хрюн же кивнул, сделал шаг вперед и… исчез!

Глава 23

Глава 23. Магия возвращается!

— Что произошло?! — озвучила общий вопрос Рина.

— А что не так? — удивился Бродяга. — А, прошу прощения, забыл, что вам не видно. Вот, глядите: пока что все в лучшем виде. Посмотрим, как будет дальше.

Всем нам тут же открылась следующая картина: небольшое портальное окно, через которого виден узкий каменный коридор, по которому осторожно, но быстро ступая, идет Хрюн. Порой он как бы невольно останавливается и рассматривает что-то или в пустоте перед собой, или на абсолютно голой ничем не примечательной стене. Порой он даже делает жест, словно нетерпеливо перелистывает страницу, или разворачивает свиток.

— Только ведите себя тихо, — шепчет Бродяга, — он может нас услышать и сбиться. Пока что все идет более или менее нормально. Остановок, конечно, многовато, но зато короткие. Наверное, это даже хорошо.

Мы обступили окно портала и, едва дыша, наблюдаем за другом, подсознательно ожидая какой-нибудь неприятности.

Но вот во время очередной остановки он наклоняется над очередным невидимым для на объектом.

— Блестящий, вы меня слышите? — доносится из портала тихий встревоженный голос.

— Да, — без замедления ответил Бродяга, — что случилось?

— Я вижу ваше тело, но не могу его взять: руки проходят сквозь него, что мне делать?

Мы все, как по команде, переводим взгляды на горгулью.

Та выглядит безмерно удивленной. И это, мягко говоря, не радует. Морда у обескураженного монстра выглядит даже смешно, но ситуация к юмору не располагает.

— Чего молчишь? — все еще соблюдая тишину, шепотом уточняю я. — Руководи!

— Потерпи немного — думать буду! — крикнул монстр в окно портала, а потом тихо пояснил всем оставшимся причину заминки. — Я уже совсем не в себе улетал из тела. Можно сказать, что и не я это был толком. Видимо, тот сумасшедший что-то наколдовал напоследок. А что именно — я в душе не чаю…

— Опиши, что конкретно ты видишь и делаешь, — громко, так, чтобы услышал Хрюн, попросил я.

— Похоже на иллюзии, что творит мастер Гарр, но только от нее чувствуется тепло человеческого тела, а потрогать нельзя: рука проходит сквозь иллюзию.

— А саму руку при этом видно?! — уточняет Гарр, заговоривший впервые, со времени последнего испытания.

— Нет, руку не видно, и земли под телом тоже не видно.

Я вопросительно смотрю на Гарра. Эмоции на его лице слишком уж сильно похожи на те, что до сих пор не покинули морду горгульи.

— Не сходится, — тихо бормочет маг, — так не бывает, чтобы и не рассеивалась, и теплом отдавала.

— Да не иллюзия это, — морщится Бродяга, — тело это мое. Просто защита какая-то стоит, от воров или от падальщиков, наверное. Впрочем, логики тут искать не стоит: я тогда мог что угодно думать.

— Обследуй фигуру полностью, вдруг, за что-то можно ухватиться, — предлагает Хрюну Рина.

-Уже опробовал все, что вижу — без толку. — отозвался библиотекарь.

— А ты попробуй не глядя, щупать, — с нервным смешком советую я, что есть силы, напрягая серое вещество.

— Получилось! — доносится из портала восторженный и удивленный возглас. — Если не смотреть, то можно нащупать. И чем дольше жмуриться, тем под пальцами явственнее что-то ощущается!

— Тогда еще немного пожмурься, да тащи! — чуть ли не громогласно орет Бродяга, радостно награждая меня таким хлопком по плечу, что я впечатываюсь в стоящего сбоку Стуна.

— Молодец, Женя! Правильно мыслишь! Раз в прошлой ловушке нельзя было слушать, то в этой — нельзя смотреть! Логика, все-таки, есть! Дурная, конечно, но логика!

Киваю и улыбаюсь. Не объяснять же ему, что ляпнул первое пришедшее в голову.

— Все! — слышим мы из портала. — Взял подмышки, приподнял и тащу. Тяжелый вы, уважаемый Блестящий.

— Кость у меня тяжелая, — поясняет всем собравшимся Бродяга, — да и мышц много…

Улыбнувшаяся было Рина вдруг дернулась так, будто ее ударили.

— Что-то не так! Чувствую опасность! — проговорила она, беспокойно оглядываясь по сторонам, и рефлекторно придвигая поближе ко мне и Стуну.

— Где?! — насторожился Бродяга, принимая странную боевую стойку.

— Не знаю, но, наверное, в портале… — неуверенно ответила девушка. — А теперь, кажется, не чувствую…

— Так чувствуете… или нет? — донесся до нас прерывающийся голос Хрюна. — Мне тащить дальше, а то я могу и подождать… отдохнуть.

— Продолжай! — ответила Рина, делая шаг к окну портала. — Перед тем как снова начнешь предупреди меня, пожалуйста.

— Начал! — прокричал Хрюн!

— Бросай! — тут же заорала Рина. — Бросай и открывай глаза!!!

Я рефлекторно активировал магическое зрение и увидел то, что чувствовала Рина.

На первом плане находился Хрюн с только что брошенной ношей, а вот за ними. За ними с пола поднимался Бродяга. Да. Их там было два. Одни лежал и определенно не представлял никакой опасности, а вот второй уже начинал преображаться в горгулью.

Об этом я незамедлительно поведал Бродяге.

Тот, видимо, подключив какие-то свои резервы, как и я смог узреть тоже самое и поскучнел еще больше.

— Понятия не имею, что это конкретно такое, но уверен, что кисло будет не только Хрюну, но и нам всем, если вовремя не закрыть портал. С одной стороны, это классический стражник, охраняющий одном не очень приятном мире гробницы от разграбления. А с другой — какая-то смесь из сырой магии и отпечатка моей больной личности.

— Может посоветовать ему убежать?!

— Не-е-е, — печально протянул Бродяга, — вон, крылья уже сформировались — догонит в секунду. И будет играть как кот с мышью, чтобы мы на помощь пришли. Будь я стражем — так и сделал бы.

— У него еще есть дудка! — словно утопающий, хватающийся за соломинку, вцепилась Рина в эту возможность. — Он может ей воспользоваться?!

— Да, по сути это артефакт, который мог бы оказать помощь в отражении атаки, но парень просто не сумеет им воспользоваться: он же не маг.

— Хрюн, слушай меня внимательно и не задавай вопросов! — кричу я в окно, понимая, что времени на разговоры с горгульей у нас нет, и Бродяга, скорее всего, уже списал библиотекаря в безвозвратные потери. — Тело охранял стражник. Теперь ты его законная цель. Просто так ни с телом, ни одному он тебе уйти не даст. Не нападет только потому, что ему сначала интереснее тебя попугать. Сейчас он стоит на том месте, где лежало тело. Вариант с ним справиться только один — дудка. Но работает она не как привычные тебе инструменты!

— Понял, помню! — крикнул в ответ Хрюн, начиная быстро расстегивать штаны. — Только попросите мастера Рину отвернуться!

— Да нет же, идиот! — Ору я. — Про задницу ваш Блестящий шутил! Дуть в нее нужно ртом. Но запуск энергии просто издаваемым звуком не запустить. Нужно будет всей душой, слышишь, всей душой захотеть обезопаситься от стражника! Только так! Других вариантов нет…

— Я смогу! — тихо, четко и уверенно ответил Хрюн.

Повернувшись лицом к все еще невидимому для него стражнику, он, судя по движению локтей, достал из-за пазухи дудку и приложил ее ко рту.

Как ни странно, но магическое зрение дало мне возможность услышать и магический звук. Ничего мелодичного в нем не было. Просто звук, чуть более приятный, чем скрип железом по стеклу.

Однако стражника он сильно покорежил и тот ринулся в атаку. Внутри меня все похолодело. Но за мгновение до того, как невидимый монстр обрушился на Хрюна, между ними образовалась сплошная каменная стена. Она была видна, как магическим зрением, так и обычным.

— Просто стена?! — удивленно спросил я, ни к кому толком не обращаясь.

— Ну, нет, — задумчиво возразил Бродяга, — стена далеко не простая: это скорее какой-то монолитный магонепроницаемый саркофаг. Стражник там теперь, как муха в янтаре. Только его не видно. Ну, так обычным людям он видим и не был.

— Все? — донеслось из портала. — У меня получилось?!

— Да, Хрюн, ты молодец, — поспешил успокоить друга я, — можешь отдохнуть, если устал, и двигаться с телом дальше.

— А откуда стена, это я ее возвел? — уточнил усевшийся прямо на пол мастер библиотекарь.

— Да, это результат твоих усилий и изготовленного мной артефакта, — ответил ему Бродяга. — Если честно, не думал, что у тебя так хорошо получится. Чего конкретно ты хотел, когда дул в магический инструмент?

— Непробиваемую защиту для себя и вашего тела, — признался Хрюн, — но при этом я думал о каких-нибудь доспехах…

— Что ж, поздравляю! — ощерилась в улыбке пасть монстра. — Теперь ты можешь переквалифицироваться в строители, возводящие магопрочные стены!

— Эх, опять его каменщики побьют! — пробормотал откуда-то из-за спины Флин, чем вызвал у меня прилив веселья и беззаботности.

— Ну что, дружище, — обратился я к Бродяге, — теперь точно все трудности остались позади?!

— Подожди немного, — охладил он мой пыл, — пускай парень выберется из портала и вытащит из него мое тело. Вот тогда и будем подводить промежуточные итоги.

Но вот из окна появился зад Хрюна с трудом волокущего тело, раза в полтора тяжелее его собственного.

Ухватив библиотекаря (или уже строителя?) за пояс Стун аккуратно подтащил к себе друга, а потом и перехватил его ношу.

Хрюн стоял, пошатываясь, мокрый от пота, обессиленный, но довольный!

Первыми его словами после выхода из тут же схлопнувшегося портала стали:

— И ведь я не оружие сделал из артефакта! А инструмент!

— Причем очень важный инструмент, особенно, если учитывать, что скоро в ваш мир вернется нормальная магия! — подхватил Бродяга. — Поверь мне, активированный в Башне артефакт гораздо сильнее всех остальных. Ты молодец! Считай, что Блестящий у тебя в долгу! В вечном неоплатном долгу.

— И еще от меня отдельное спасибо, за то что пожалел мою девичью скромность! — радостно и облегченно рассмеялась Рина. — А если застегнешь штаны, я тебя даже обниму!

Вот тут уже все дружно рассмеялись. Ни столько от шутки, сколько от осознания того, что все неприятности уже позади.

— Что ж, ребята, — проговорила горгулья, с закрытыми глазами беря добытое Хрюном тело, на верхние лапы, — пришла пора и мне закончить начатое.

— Это действительно Блестящий, — снова слышу я со спины голос Флина, — а я ведь до последнего не мог в это полностью поверить!

Не оборачиваясь, я кивнул в знак согласия.

На моих глазах из горгульи начал вытекать мягкий теплый свет, который тут же впитывался в тело, все еще безвольно висящее в лапах. И когда последний ручеек света перебрался в новый носитель, горгулья посерела, пошла трещинами и начала разваливаться.

Крылья и верхние лапы отвалились одновременно, что слегка отвлекло мое внимание от человеческого тела, которое просто осталось висеть в воздухе!

Что это значит? Теперь у нас горгулья стала невидимой?! Мне все эти непонятки начинают сильно не нравится!

— Оп-па! — произнесло тело, по-кошачьи выгибаясь и приземляясь на согнутые в коленях ноги. — Всем привет, мои хорошие! Всех люблю и сейчас заобнимаю! Как же хорошо, наконец, вернуться домой!

Здоровенный — на полголовы выше меня, но все же ощутимо ниже Стуна — лысый накачанный мужик с шикарными, по его мнению, бровями восхищенно рассматривал свои руки. Складывалось такое ощущение, что он видит их впервые.

— Пять! Вы бы только знали, какое это счастье — иметь пять пальцев! — поделился он с нами. — Хотя крыльев, конечно, не хватает. Удобная, скажу вам, штука. И в бою пригождается, и уметь летать, опять-таки, бывает нелишним!

— А в древних фолиантах говорится, что вы и так умели летать, — заметил Хрюн.

— Конечно, умел, и сейчас умею, но с крыльями совсем другой антураж, согласитесь!

— Нам бы магию нормальную в мир вернуть, — напомнил Бродяге я.

— Вот ты нудный! Неужели не видишь, что у меня локальный приступ счастья?! Прям вот испортил волшебство момента! Во всеуслышание заявляю, что ты худшая их копий Жени! Ну, как? Приятно?

— Да плевать!

— Ладно, не дуйся, пошутил я! Вон Хрюн не даст соврать: я тот еще шутник!

Все почему-то рассмеялись. Мне было не смешно, но общее веселье спровоцировало улыбку и на моем хмуром лице.

— Ну вот, совсем другое дело! — хлопнул меня между лопаток Бродяга. — Теперь можно и мир спасать. Я знаю, ты это дело любишь. У тебя по расписанию на каждый день стоит спасение мира сразу после обеда!

Он еще очень много всего говорил своим приятным голосом, но к делу это не имело ровным счетом никакого отношения!

В конечном итоге под аккомпанемент его непрерывных баек мы пришли в помещение, которое условно можно было бы назвать серверной. Концентрация энергии тут была неимоверная. Мне даже не пришлось активировать магическое зрение, чтобы увидеть, как в комнату заходят и выходят мощнейшие потоки энергии.

— Представляешь, — ткнул меня локтем в ребра Бродяга, — почти все закольцовано и во внешний мир не выходит! И в такой же клубок все завязалось, что я несколько дней даже не понимал с чего начать. А сейчас осталось просто развести в стороны с десяток однородных, но все же немного друг от друга отличающихся потоков, и дело в шляпе!

— И сколько времени это у тебя займет?

— Точно не скажу: от нескольких минут до часа: я пока полностью не вернул себе моторику тела. Так что, если бы мы с тобой снова решили подраться, как тогда на корабле, ты продержался бы на несколько мгновений дольше.

— Я никогда ни на каких кораблях не был, — возразил я Бродяге.

— Был-был, — отмахнулся тот, — в другом мире, в другом теле, с кое-какими добавочными знаниями, но был!

Договаривал он это уже, манипулирую потоками магической энергии.

Это было завораживающе красиво. Гарр тоже видел что-то из того, чем занимался Бродяга, и тоже был очарован происходящим.

Все-таки, магия — это искусство.

Наверное, Бродягу тошнит только от одного вида того, что я интуитивно делаю с этой энергией. Сам же он с ней буквально сроднился и словно бы уже купается в этих потоках.

— Все! Теперь она должна работать правильно!

— Точно все? — переспросил я, оглядываясь по сторонам в надежде уловить хоть какие-то изменения вокруг себя.

— Да! Несколько часов будет идти синхронизация потоков и насыщение накопителя энергией, потом она поступит на распределитель, с него — на ретранслятор, а оттуда уже — в мир! Так что можете свободно выдыхать! Вы все герои, о вас тоже напишут в фолиантах! Возможно, именно Хрюн и напишет! Я прочитаю — вдруг, он там себе лишних заслуг припишет? — и завизирую! Есть у тебя в библиотеке документ завизированный лично Блестящим, а, мастер?

— Еще нет, — как-то испуганно, что ли, улыбнулся Хрюн.

— Будет! — величественно пообещал Бродяга и тут же скорчил умилительную гримасу. — Ну, что вы стоите, как истуканы?! Ваш мир снова в порядке!!!

Словно ожидая этой команды, друзья разразились восторженными криками и дружными взаимными обнимашками!

Если честно, я дикой радости не испытывал, но глядя на них, буквально плачущих от счастья, тоже переполнялся радостью и весельем.

— Ну, как тебе, понравилось спасать мир? — тихо спросил у меня Бродяга.

— Интересно, да и полезно, — напустив важности, ответил я.

— Какие планы на будущее? Нравится тебе здесь?

— Пока толком никаких. Нравится, конечно, нравится. Шикарный мир!

— А если бы не Рина, ты бы тут остался?

— А причем здесь она? — прикидываюсь дурачком я.

— Ну, это ты сам себя дурить можешь, меня то — не получится. Я же вижу, что ты в нее влюбился. У тебя просто не было времени, чтобы это окончательно понять. Да и она теперь примет твои ухаживания, когда в мире будет полно магии.

— А раньше бы не приняла?! — удивился и задним числом встревожился я.

— Эх, и все-то тебе нужно объяснять, разъяснять, да разжевывать! Скорее всего, не приняла бы. Ладно, так уж и быть, объясню на пальцах!

Но, как это ужа не раз бывало, нас прервали на самом интересном месте самые настоящие крики боли и ужаса…

Глава 24

Глава 24.Пришла беда, откуда не ждали

— Спокойствие, только спокойствие! — Остановила меня на бегу сильная мускулистая рука. — Теперь, когда все позади, можно выделить силы время и энергию на то, чтобы два наших хромых друга перестали быть хромыми. У меня достаточно для этого знаний и умения. Просто это больно. Какой-нибудь лекарь-самородок мог бы справиться и без боли, но на это ушло бы больше времени, да и результат был бы похуже. Когда лечение через боль идет, оно всегда лучше. Тут, правда, боли многовато, но зато на чествование героев они уже в нормальной обуви пойдут, а не в том уродстве, что ты им сотворил на скорую руку.

Говорил Бродяга долго, и все это время Флин и Гарр корчились от нестерпимой боли, хватаясь за ноги.

— Ты бы их предупредил, — укорил я Блестящего, — хотя бы морально успели бы подготовиться.

— Перед смертью все равно не надышишься, как говорится, — отмахнулся он, — к тому же Рина им уже помогает. Ты, Женя, запомни: нельзя, чтобы большое настоящее чудо, проходило легко и приятно. Они всю жизни мучились, хромая, пускай минуту помучаются, выздоравливая. Это тебе в одном маленьком мире не понятно, что все должно быть в равновесии. Тебе кажется, что магия — это подарок, за который никогда не придется заплатить…

— Ничего подобного! — возражаю Бродяге. — Тут без тебя такие разброд и шатания с магией были, что за каждый волшебный чих нужно было платить собственной энергией.

— Знаю. Как же мне этого не знать, если я видел, как все начиналось, и только что саморучно это исправлял? Я немного о другом — о Равновесии! — выделил он голосом последнее слово. — Теперь, когда магии будет вдоволь, и не надо будет тратить на нее ресурс своего организма, кто будет рассчитываться за чудеса?

— А зачем вообще рассчитываться? Мы ведь не платим за воздух, за воду…

— Ты будто бы в этом мире родился! — всплеснул руками Бродяга. — А в родном мире ты за воду не платил? И за воздух платил, только не так прямо, как за воду, но тоже платил! Здесь же магия — тоже ресурс. Она базируется на эмоциях и чувствах людей. Для магии нужны: горе и радость, восторг и страдание. Вылечив ребят через боль, я сохранил равновесие. Почему, ты думаешь, сломалась башня? Да потому, что перекос пошел. Слишком хорошо жили…

— Это звучит логично, но несправедливо, — признал я.

— Было бы лучше, если в одном мире все хорошо, а в другом все плохо? — хитро прищурился Бродяга.

— Было бы лучше, если бы везде все было хорошо!

— Так не было, нет, и не будет! Если везде исчезнет зло, то на его месте образуется вакуум, а вакуума природа не любит!

— На место зла придет добро! — возразил я.

— На то место, где было зло, ничто хорошее прийти не захочет… Магический мир — это совсем не сказка. Он так же хрупок, как и технологический, особенно в долгосрочной перспективе. Так что этому миру теперь придется помнить, что лечение должно быть через боль. Что радость наступит только после печали. И так далее, и тому подобное.

— Что ж, в любом случае это лучше того, что было.

— Без сомнений, — улыбнулся Бродяга, — к тому же, обрати внимание: они уже не кричат от боли, а, как дети малые, босыми прыгают на месте чуть ли не выше головы.

Ребята действительно, не могли поверить своему счастью: обувь помогала более или менее ровно ходить, но вот бегать, прыгать от души они не могли никогда. А их внутреннему ребенку, живущему в каждом человеке, этого всегда очень хотелось…

Дождавшись, когда улягутся первые восторги, Бродяга повел нас к ближайшему выходу.

Там мы к нашей пущей радости встретили потеряшку Метру.

— Ух ты! — выдохнула девчонка, вцепившись взглядом в Бродягу. — Ты что же тот самый Блестящий?!

— Ага! — ответил он. — А ты кто такая, и что тут делаешь?

— Да вот этих жду! — беспардонный тычок пальцем в нашу сторону. — Как я без них назад вернусь, если они меня спасать побежали?!

— Тоже правильно, я бы и сам мог догадаться, — улыбнулся Бродяга, — тебя тут никто не обижал?

— Нет, после того, как меня на лужайке большой мохнатый паук испугал, и я здесь оказалась, все было хорошо. Не поверишь: тут стол есть, если по нему три раза постучать, то на нем еда появляется. Да такая вкусная! Только спать после нее хочется…

— Это я придумал, — шепнул мне Бродяга, — чтобы наелась и проспала все время, что мы на подвиг потратим: развлекать ее тут некому. Соорудил стол-самобранец, написал на нем: «Постучи три раза». Сработало!

Теперь Мы уже шли всей компанией, а я все думал, как это весь мир должен умудряться жить в равновесии, используя магию направо и налево и как это даже теоретически возможно без внешнего регулирования? Сдается мне, что это не решение проблемы, а очередной костыль, который рано или поздно сломается. И тогда кому-то снова нужно будет лезть в Башню, которая больше похожа на замок, и совершать очередной подвиг.

— Не заморачивайся, — все так же тихо проговорил Бродяга, — все это будет не сразу, а постепенно: это же не первый во вселенной магический мир. Он даже не в первой тысяче. Да, его создатель думал, что сможет избежать всех ошибок. И он, при создании мира, не совершил все известные ошибки, но он не избежал новых. Теперь будет внимательно изучать матчасть и чесать репу. А если не справится сам, позовет меня или тебя или его кого. Главное, чтобы мир жил.

Вышли мы на ту же поляну, с которой начались последние приключения. Вместо шумной толпы там обнаружилось всего два человека. Один спал, другой, по всей видимости, был на посту, и, увидев нас, быстро растолкал второго. Вдвоем они стали натягивать тетиву на большой, толстый многосоставной лук.

— Мастер Стун, — закричал сонный встречающий, — будьте так добры послать сигнальную стрелу: этот лук еще вчера специально для вас оставили!

— Еще вчера, — как эхо повторил я, — это сколько же времени нас не было?

— Не переживай, — легонько толкнул меня плечом Бродяга, — для нас заново пир закатят!

В это же время, первый дозорный уже теребил своего сонного товарища за рукав, указывая на Блестящего.

Да, пожалуй, мы только что свершили подвиг почище победы в Великих Играх. Как, интересно все это будет преподнесено? Мы условно «разбудили» Блестящего, и он спас мир? Или ребятам тоже достанется толика славы? Лично мне она не слишком-то и нужна…

Сейчас, после того, как все опасности благополучно миновали, мне больше интересно продолжение нашего с Бродягой разговора про Рину. Но его, видимо, придется отложить, потому как этот нарцисс нынче еще долго будет в самом центре внимания.

В начинающее сереть небо взвилась яркая сигнальная стрела. Потом еще одна и еще. Все были разные. Видимо, информации передавалось много.

Не прошло и часа, как от ближайшего оплота цивилизации к нам прискакала целая делегация с заводными лошадьми и мы помчались в Город. То тут, то там, небо постоянно подсвечивалось разносящимися во все концы новостями. Мир жужжал, как растревоженный пчелиный улей. В Город уже неслись представители всех селений, чтобы узнать срочную важную и главное — хорошую новость.

Вся дорога к Городу от леса и до главных ворот по обе стороны была полна народа. Люди стояли, держа на шестах фонари, силясь рассмотреть нашу процессию. Видя это, наш павлин запустил над собой «светлячка». И тут же со всех сторон раздались радостные приветственные крики, постепенно срывающиеся в единый мощный, неразборчивый рев.

Видимо, и Блестящего здесь помнили и любили, и исстрадался народ без нормальной магии.

В общем, прав был Бродяга: пир устроили знатный. Со всех городов к нашему несколько дней тянулись люди, и все это время празднования ни на миг не прекращались. Постоянный гул стоял и днем, и ночью.

На третий день, когда все и сами почувствовали, что в мир вернулась та самая магия, о которой все только слышали, да читали, Бродяга выступил с длинной и цветистой речью на главной площади. И хоть находился легендарный герой у нас, слышно его было во всех городах и весях. Сначала он долго хвастался своими заслугами, не забыв, в прочем, упомянуть и всех нас, замолвив о каждом словечко, а потом разъяснил всем новую политику партии. Народ понял, что так как при пращурах уже не будет, но, все равно, станет много лучше, чем вчера. Поорал здравницы и снова пошел праздновать.

А ночью поступил первый сигнал тревоги.

Полупьяные члены сборного городского отряда седлали коней, ругаясь на того разгулявшегося дурака, что без причины поднял их всех из-за стола, когда поступило еще три сигнала, причем с разных сторон…

Теперь уже мало кто сомневался, в том, что это ложная тревога.

Город сначала притих, а потом забурлил уже совсем по-другому! Хрюн, сзывал к себе в библиотеку всех подростков, которые еще помнили, как несколько лет назад могли оперировать магическими энергиями, но были еще слишком малы, чтобы принимать участие в всеобщей попойке. На стену библиотеки он быстро перенес всю информацию, необходимую, для сотворения антипохмельного заклинания, которое мастер библиотекарь уже сам испробовал на себе. Он же был и экзаменатором. Уже несколько десятков вчерашних детей, выдержав экзамен, мчались домой и к соседям — помогать людям приходить в себя.

Профессиональными бойцами занимались городские маги. Они же пытались наладить ментальную связь между городами. Кое-что уже даже начинало получаться. А когда к делу подключился Бродяга, так и вообще все пошло, как по маслу.

В общем, примерно через полчаса после того, как сборный отряд, разделившись, помчался в те стороны, откуда летели сигнальные стрелы, пришла информация о том, что «заплатки» в неприступных горах больше нет. И первая орда нелюдей нескончаемым потоком уже проникает на нашу территорию.

В этот раз действовали они гораздо осмотрительнее. Маленькие отряды, в каждом из которых был маг, рассредоточились вдоль гор, захватывая врасплох всех патрульных. Осечка вышла у них только на третий день. И все это время вражеское войско накапливалось у подножия гор, готовясь к маршу. А на подходе к тоннелю, связавшему теперь две разделенных ранее локации, были еще четыре орды. Но самое плохое было то, что войско первой орды возглавлял новый шаман небывалой силы, который появился у нелюдей гораздо раньше времени.

Откуда пришла столь полная информация? О! Это вы еще и половины не слышали. В нашем распоряжении оказались практически все планы противника, и мы знаем, какие шаги он предпримет в ближайшее время. Откуда?

Помните Джудо? Того самого менталиста, после присутствия на дознании которого нам всем пришлось напиться волшебного вина, восстанавливая душевное равновесие? Так вот, его же сослали к горам без права на помилование, а парень в составе своей группы вступил в магическую схватку с магом нелюдей. Собственно, их группа, благодаря Джудо, оказалась первой, которую вражеские лазутчики не смогли застать врасплох. Наш менталист почувствовал, как вражеский маг сканирует территорию на предмет выявления неподалеку мыслящих существ. Это был старый сильный маг, входящий в совет племен. И едва пришедший в себя после пытки (назовем уже вещи своими именами) молодой парень смог его сначала перехитрить, а потом и победить в магической дуэли, в то время, как его товарищи истребляли попавших в засаду охотников на разумную дичь.

Сейчас группа со связанным магическими узами шаманом нелюдей движется к нам, чтобы здесь он подтвердил выуженную у него информацию. А сам Джудо планирует немного отдохнуть, восстановиться и залечить раны, а потом отправился к горе — наблюдать. Птица с письмом прилетела не так давно. Бродяга, поколдовав над ней до седьмого пота, умудрился выйти на ментальную связь с парнем и, представившись, первым делом передал Джудо, что тот будет прощен, если его информация подтвердится хотя бы наполовину.

— Ты ему не веришь? — спросил я, когда связь прервалась.

Дело в том, что Бродяга позволил всем присутствующим в помещении слышать их с менталистом внутренний диалог.

— Нет, дело совсем не в этом, — ответил наш герой, пребывая в глубокой задумчивости, — парень хоть и очень сильный, но молодой и неумелый: я читаю его, как открытую книгу. А в тех краях я бывал и шаманы, особенно старые, там очень непростые ребята. Как бы не случилось так, что нам хитро подкидывают дезинформацию…

— Ну, это мы вскоре выясним, особенно, если выдвинемся навстречу отряду, — сказал Стун.

Я повернулся на звук его голоса и обомлел. На всю неразлучную троицу было одно выражение лица и один огонь в глазах. В тот момент мне показалось, что только эти трое могут испепелить просоцившуюся в наши земли орду…

— Еду с вами, — сказал я тоном, не терпящим возражений.

— Видел я, когда мы ехали сюда, как ты правишь лошадью… — покачал головой Бродяга, — тут никакого магического искусства не хватит, чтобы из тебя сделать хотя бы просто сносного наездника.

— Я что-нибудь придумаю!

— Да что тут думать?! Поедешь на одном коне с внучкой. Она ж ничего не весит, так что животину даже подбадривать не придется. Итак, поутру выезд.

— Мы уже готовы! — чуть ли не в один голос заявила троица мстителей.

— А Хрюн ваш еще не готов! Считайте, что он мой талисман: без него никуда не поеду. Да и Флина нужно проинструктировать, его «птички», думаю, нам пригодятся.

Город кипел. Страшная весть мгновенно распространилась среди жителей и все стремились на рабочие места, согласно распорядку Великих Игр. Наконец-то можно будет применить веками копимый опыт на практике. На лице каждого горожанина читалась мысль: «Ну, и покажем же мы этим нелюдям!». Однако и беспокойство за тех, кто сейчас не в пределах городских стен и недалеко от гор тоже никого не покидало. Но каждый был на своем посту и делал все от него возможное. Или уже спешил на этот пост.

Хрюна пришлось практически силой выносить из здания библиотеки, где он под угрозой не просто физической, а магической расправы от самого Блестящего, до последней секунды принимая экзамены, рылся в завалах старых фолиантов, ища учебные пособия для молодых магов.

Мастер библиотекарь уже на тот момент понял то, что до меня дошло много позже…

Но вот снова мы своей компанией (за исключением Флина, который без перерыва и руководит, и сам участвует в постройке новых магически усовершенствованных Бродягой планеров) мчим навстречу отряду местных штрафников и пассионариев, везущих к нам ценного пленника.

Не поверите, но парни с предгорий первое время отказали в осмотре груза даже своему ненаглядному Блестящему! Эдакая казачья вольница там возле гор формируется. Кто им Блестящий? Детская сказка. А у них приказ от молодого мага, что и жизни им спас, и «языка добыл», и назад их ждет, чтобы нелюдей вместе кошмарить!

Так что парни поначалу мягко, но непреклонно послали Блестящего куда подальше, сообщив, что торопятся в Город к градоначальнику.

Бродяга сильно удивился, но, уже к моему изумлению, в разговоры вступать не стал. Извинился перед парнями, а потом просто их обездвижил.

— Парни, на препирательства просто нет времени. Я быстрее допрошу вашего пленного, чем буду вас уговаривать меня к нему допустить, — сказа он, заглядывая в глаза каждому из девяти «казаков».

И те буквально окаменели.

К одному из них на глаз села небольшая муха. Я откуда-то знал, что он ее не только видит, но еще и чувствует, поэтому смахнул ее. Но эта скотина привязалась к парню не на шутку, поэтому пришлось дважды попытаться ее поймать или прихлопнуть.

Магией пользуйся, магией! — подсказал мне Гарр. — Как раз потренируешься в ее дозировании. Сейчас это для всех магов главная проблема.

Сказал и стал весь во внимании, наблюдая за тем, как Бродяга уже ментально общается с пленным шаманом нелюдей.

А посмотреть там было на что.

Глава 25

Глава 25. В пути

То, что я видел в схватке с менталистом Джудо, и в подметки не годилось примерам мастерства Бродяги. Ни о каких щупальцах не могло быть и речи. Целый энергетический столб, состоящий из миллиардов волокон, вырвался из тела нашего спутника и ударил в грудь и голову неподвижного, как статуя грязного заросшего старика.

Все мы, наверное, ожидали каких-то внешних эффектов, указывающих на сопротивление старого шамана, или хотя бы признаки банального дискомфорта, когда тебе вскрывают душу, но нет. Старик остался неподвижен.

Блестящий негромко ругнулся и принялся водить своим столбом по всему телу пленника, словно бы, что-то там выискивая.

Я же, помня наказ Гарра, и имея перед глазами пример Бродяги, сконцентрировал свое внимание на вредном и приставучем насекомом.

Какой там столб… Даже щупальца отрастить я не сумел, чтобы как-то воздействовать на муху. Так, паутинка какая-то метра в полтора длиной ни то изо лба, не то из переносицы показалась и заколыхалась будто бы на ветру в поисках жертвы. Вот только эта самая жертва с фасеточными глазами, вообще не спешила попадаться в отвратительно расставленную ловушку. Краснея от натуги и чувствуя, как по лицу уже потекли первые ручейки пота, я отрастил еще три нити покороче и стал сам приближаться к мухе.

Каким-то чудом, спустя минуту или даже две, я умудрился подловить наглое насекомое на очередном его маневре.

И что же?! Она отказалась меня слушаться! Вместо того, чтобы полететь и сесть на нос иллюзионисту, просто зависла на мгновение и мертвой упала на землю.

— Что это было? — уточнил у Гарра удивленных Хрюн, наблюдавший за изменением палитры моего лица и дергаными движениями в процессе загона и ловли мухи.

— Женя послал мозговой импульс мухе, чем вскипятил ее голову, — пояснил маг и Хрюну, и мне заодно.

— Поздравляю, уважаемый Женя, — радостно заулыбался мастер библиотекарь, — ты только что доказал, что твой интеллект мощнее мушиного!

Ответить вновь осмелевшему шутнику я не успел, потому что Бродяга, дойдя до ступней нелюдя, наконец, усмехнулся и заговорил.

— Недаром, Женя, в твоем родном мире есть поговорка про душу и пятки. Вот где хитрый степной лис спрятал остатки личности — в левой пятке. Сейчас, сейчас мы потихоньку все у него и выведаем…

Все-таки Бродяга оказался достаточно неглупым человеком. Наши «горцы», когда он их разморозил, его даже не побили. И отнюдь не потому, что уважали легендарного Блестящего, а по той причине, что пока бойцы отмораживались в сторонке, тот им все болячки вылечил. Даже вшей вывел и шрамы убрал и снял усталость.

— Пленному не навредил, уважаемый? — хмуро уточнил старший у Бродяги.

— Да что с ним станется?! — улыбнулся тот. — Порасспросил немного, да магических пут добавил, чтобы он точно до Города доехал, а не удрал по пути. А такое было вполне возможно. Так что не переживайте из-за промедления. Теперь можете продолжать движение, вас у ворот встретят и мага заберут. Дальше уже градоначальник решит, как вам быть. Но столы там все еще накрыты, передайте Бургу, что Блестящий просил вас как следует угостить после беседы.

— А ты что, правда Блестящий? — спросил самый юный конвоир. — Неужели тот самый?!

— Да, как видишь, узнал, что вы тут без меня можете не справиться, и вернулся. Магию починил, теперь воевать буду помогать!

— Ты только пообещай, что пока мы в Городе будем, всех нелюдей один не перебьешь! — забеспокоился пацан.

— Клянусь своей лысиной! — расхохотался Бродяга. — На твою долю тоже сотня-другая останется!

Юнец остался доволен клятвой и беспокойства больше не проявлял. Только все глядел на Бродягу восторженными глазами. Еще бы, воочию увидеть героя былин и сказок!

Обе команды тронулись в путь одновременно и по разным направлениям.

Первое время Бродяга был на удивление молчалив: не болтал сам и даже воздерживался отвечать на редкие вопросы, возникающие то у одного мастера, то у другого. Лысый красавец с шикарными бровями лишь нервно отмахивался, либо вообще делал вид, что нас не слышит. И лишь когда мы уже всерьез забеспокоились, уж не пострадал ли он во время сеанса связи с шаманом, Бродяга пришел в себя и пояснил, что большей частью сознания был на городском совете, что далось ему это нелегко, и если он будет падать с лошади, помогать ему не нужно — сам с падением справится.

Шутник, блин.

Пришлось просить Рину, сидящую в седле передо мной, немного подбодрить нашего лысого старикана.

Кстати с седлом этим тоже история вышла. Раздобыли где-то специально для меня двухместное седло. Заднее, правда, предназначалось для посадки ребенка…

Естественно, принял я муки от шуток Хрюна, пока это самое седло под меня Бродяга переделывал. И, что характерно, я-то знаю, что эта лысая сволочь могла бы справиться с задачей в одно мгновение! Но, нет, стоял и в голос ржал над остротами библиотекаря! Спелись они, блин, после того, как Хрюн тело из портала вытащил… На мою многострадальную голову!

Оказалось, что девушка и без моей просьбы уже что-то наколдовывала на своего дедулю. И делала она это настолько скрытно, но не заметил ни я, ни даже он сам.

В итоге Бродяга вскоре воспрял и духом, и телом. После чего поведал нам расклад дел, который на данный момент был не в нашу пользу.

Нелюди не просто уничтожали наши караульные посты. Они каждый раз старались захватить кого-нибудь живьем и допросить его с элементами пытки и магического вмешательства. Как итог: у противника есть чуть ли не детальные карты и планы близлежащих городов и их окрестностей. Так же он владеет информацией по действующим «войскам» и «мобрезерву». И самое неприятное: уничтоженная группа нелюдей возвращалась к горе для того, чтобы возглавляющий ее шаман принял участие в военном совете.

Получалось, что имеющиеся у пленного в памяти планы, скорее всего в значительной степени утратили свою актуальность. Раз будет новый совет, значит, велика вероятность того, что получив достаточное количество информации нелюди скорректируют планы и тут же приступят к их выполнению.

Впрочем, судя по тому, что я уже наблюдаю в небе, необходимые приказания на места уже летят с сигнальными стрелами. Птиц, думаю, тоже задействовали. Да и Бродяга успел помочь местным магам соорудить что-то вроде односторонней связи с другими городами. Там теперь хотя бы могут получать в режиме реального времени ту информацию, что добываем и передаем в наш Город мы и другие группы разведчиков.

— А что вы скажете про их Верховного шамана? — спросил у Бродяги Гарр.

— Как-то давным-давно я встречался с одним из таких. Очень сильный маг. Но, как правило, довольно неумелый. Да и в принципе шаманизм довольно медленный способ оперирования магическими энергиями. Мощный, да, но медленный. Если у него есть что-то серьезное в загашнике, то это опасный противник, если же он начнет импровизировать, как это любит наш Женя, то, считай, проблемы нет.

— А с горой-то что случилось? Как они проникли на нашу территорию?

Это уже я любопытствую. Причем любопытство мое отнюдь не праздное. Вдруг нелюди научились делать пробоины в камне в любом удобном для них месте? Тогда появление следующей орды можно ожидать где угодно…

— Тут такое дело, — замялся Бродяга, — не исключено, что это как-то связано с тем, как я возвращал магию в мир. Что-то где-то перекоситься могло, перехлестнуться. Вышло так, что заплатку, которую тогда поставил умирающий маг, словно ветром сдуло. Причем, именно в тот момент, когда мы заканчивали совершать подвиг. Я же говорю, что все должно быть в равновесии. Вернули магию в мир — получите новую проблему. Иначе — дисбаланс.

— Ничего себе: «Проблема»! — возмутился Хрюн. — Куча людей уже погибла и неизвестно, сколько еще погибнет! Какие хоть у них цели?!

— Цели простые — новые охотничьи угодья. Сначала съедят местных хищников в лице людей, потом местный скот, и все сельхоз продукты. Потом начнут осваивать степи, леса. Как совсем все съедят, вернутся домой, чтобы и там подсократить популяцию дичи. Все предельно просто. Договариваться они не будут. То, что здесь все хорошо стреляют, им известно. Чуть ли не у каждого десятого воина есть амулет от стрел в виде небольшого щита, который притягивает к себе наконечники. Работает долго и надежно. И, боюсь, в ближайшее время орда ринется к одному из городов. У них просто нет другого выхода, поскольку раз мы видели сигнальные стрелы, то и их разведчики тоже. Правда, после этого оповещения, цвета поменяют, да и вообще больше будут пользоваться альтернативными средствами связи. Тот же Флин уже налаживает планерное почтовое сообщение между ближайшими городами. Послания будут кодированными, коды будут меняться. Вобщем, Игры кончились!

— А что нелюди смогут сделать, подойдя к городу, просто постоять у рва и стен? Поразорят предместья, получат со стен гостинцев и уйдут.

— А шаман? — грустно спросил Бродяга. — Когда я говорил о медлительности его магии, то речь шла о секундах или минутах. Так что ворота или даже стены могут и не устоять.

— Но разве Великие Игры не велись раньше в условиях, когда магия в мире была и все умели ей пользоваться? Городские стены ведь стоят еще с тех пор — они должны быть защищены от магии…

— Да, ты сказал даже больше, чем сам думаешь. Стены изначально защищены от магических ударов. Но сколько проломов обычно делается во время Игр? Пускай будет один за Игры. Игр проводилось много, проломов тоже было много. Эти проломы заделывали обычные каменщики. Благодаря их мастерству на глаз эти участки не отличить, но самому заурядному шаману даже жертву приносить духам не понадобится, чтобы разглядеть эти проломы. А уж после жертвоприношения они уже и пробить эти бреши заново смогут — можешь мне поверить. А что самое плохое во всем этом, знаешь?

— То, что шаманы старые и опытные, — ответил вместо меня Хрюн, — а наши волшебники — калеки с костылями или в лучшем случае протезами.

— Именно! — непонятно чему обрадовался Бродяга. — Они против шаманов, что дети неразумные. Да, опасные, да вооруженные до зубов, но все же дети. То, что мы с вами вернули на нашу территорию магию, играет против нас, давая магам противника чувствовать себя, как дома, в то время, как сами мы толком магией воспользоваться не сумеем.

— Ближайший к прорыву город — научников, — размышлял вслух Хрюн, — но расположен он слишком неудобно для штурма.

— Это если нелюди не умеют сами создавать проходы в камне, — возразил обычно молчаливый Стун.

— И то верно, — тут же согласился библиотекарь, — в таком случае городу не выстоять, если срочно не собрать целую армию не двинуть ее на орду.

— А что не так с городом научников? — тихо спросил я у Рины, чтобы не мешать остальным попутчикам заниматься тактикой и стратегией.

— Он расположен в каменном мешке с довольно узким горлышком, которое очень легко оборонять. Этот город обычно в Играх принимает участие на стороне атакующих армий. Насколько я помню, за всю историю Игр в эпоху без магии его брали штурмом всего единожды, разбив при этом ворота и прилегающую часть стены. И то вышло это на самой заре эпохи, и за счет внезапности. Потом они возвели над горлышком, по обе его стороны, специальные склады скальных обломков, которые по первой же команде обрушат все свое содержимое вниз, надежно блокируя проход. В ходе одних Игр научники продемонстрировали, как это происходит. Армии четырех городов потом дней десять разбирали этот завал после окончания Игр. А представь, как им это делать под постоянным обстрелом с завала и с отвесных стен горлышка? На эти стены, кстати, тоже можно попасть только из города. Это еще в магическую эпоху было сделано: все подходы к нему отвесные гладкие, как зеркало, и в них невозможно ничего вбить для восхождения.

— Сработают ли те механизмы, что отвечают за сброс камней вниз? — больше чем у себя, чем у Рины, спросил я. — Все-таки их уже много лет не использовали.

— Это же научники! — ответила девушка, и в ее голосе я услышал веселую улыбку. — У них всегда все механизмы работают. Думаю, они единственные, кто не слишком обрадовался возвращению к нам магии.

— Получается, что их город находится практически в горах?

— Ну да, поэтому он и ближайший к орде.

Так, мне, определенно, нужно перестать озвучивать очевидные факты, а то еще и Рина станет считать меня слабоумным.

— Что скажешь, Бродяга, — дождавшись паузы в его с Хрюном диалоге, спросил я, — что победит технология или магия?

— Сложно сказать, — отозвался он, — если рассматривать один город научников, то технология сейчас не на том уровне, чтобы хоть как-то конкурировать с опытными и многочисленными шаманами. А вот если по одной орде несколько городов ударят всем, что у них есть, то, возможно, не выдержит даже верховный шаман. Чего только одни планеры стоят, если их правильно охранять от перехвата с земли. Но если подойдут еще две или даже три орды, то, боюсь, даже я не смог склонить чашу весов в нашу сторону, не то, что технологии…

— Получается, нужно помочь научникам и тут же попытаться предотвратить проход других орд?

— В идеале это нужно сделать одновременно.

— Как?!

— Пока и сам не знаю. Есть одна идея, но она абсурдна даже для меня. Если придумаю что-то новое, или отшлифую эту, то обязательно поделюсь, а пока — воздержусь.

И тут мы встретили первый караван беженцев, довольно резво следующий по направлению к городу. Старики, детишки да женщины. У всех в руках луки или самострелы соответствующие их силам. Тетивы надеты, стрелы лежат под рукой.

Когда мы поравнялись с первой телегой, девочка лет семи или восьми (я не особо разбираюсь, но на вид чуть старше Метры) протянула нам плетеных из соломы куколок с приделанными к ним шнурками, чтобы можно было носить на шее в виде украшения или оберега.

— Берите! — предложила она. — Я у нас в поселении была главной ворожеей, всего за день до возвращения магии силы потеряла, и они тут же ко мне вернулись, да еще и утроились! А то и усемерились!

— Полно тебе, хвастунья, — осадила ее молодая женщина, видимо, мать, — а вы не стесняйтесь — берите. Это хорошие амулеты. Они от злого глаза скрывают. Наши охотники с такими на шеях уже два отряда врагов перебили. Железо их почти не берет, так мужики их камнями из пращей, а потом кольями… Даже магов их приголубили!

— Это как же ты так быстро столько кукол сплести успела?! — обратился Бродяга к девочке подпустив и в без того приятный голос тепло и улыбку.

— А я их, дяденька Блестящий, давно сплела! Они у меня всегда в помощниках ходили! А как весть страшная пришла, так я испугалась сильно и у кукол помощи и попросила, чтобы никто из злодеев нас не увидел!

— Видать совсем ты трусиха, коль так сильно испугалась, что магию столь сильную применила!

— У тебя тоже, сказывают, магия сильная, что ж выходит: ты тоже трус?! — не на шутку возмутилась девочка.

— Уела старика! — рассмеялся Бродяга. — Ну, прости, если обидел ненароком, просто больно уж хороши у тебя обереги получились! Можно нам каждому по одному, и еще один про запас? Нам очень-очень надо! А мы тебе взамен секрет один откроем!

В итоге сторговались на одном секрете и на наложении заклинаний бодрости на всех лошадей в караване.

Амулеты нам передали, лошадей Бродяга взбодрил, а как дошло дело до секрета, так в дело, неожиданно для меня, вступил Стун. Подойдя к девочке он посмотрел ей в глаза и удивленно произнес:

— Действительно, одна из наших. Редко к нам девочки попадают… — а потом обратился к самой волшебнице. — И что же, лучше всех в поселении в прятки играешь?

— А то! — лихо ответила та, нисколько не стесняясь и не боясь нависшего над ней великана.

— И комаров бьешь налету? — продолжил допытываться мастер убийца.

— И комаров, и мух, и оводов, и даже ос с шершнями не боюсь! — расхвасталась довольная всеобщим вниманием малявка.

— Не успевают, да, тебя ужалить?

— Куда им! Я быстрая!

— Да, ты быстрая. — согласно кивнул Стун. — Так вот, советую тебе упросить маму остаться в городе и отвести тебя в гильдию убийц. Такую маленькую, но талантливую девочку, как ты, ждет большое будущее. Будешь опаснее и страшнее меня! Хочешь?

— Опаснее — хочу, а страшнее — нет! — рассмеялась девочка, довольная своей шуткой.

После этого каравана нам навстречу попались еще два, а потом мы чуть было не вляпались в засаду.

Глава 26

Глава 26. Почти у цели

Вражеский маг оказался коллегой Гарра и так мастерски отвел глаза от себя и своих подопечных, что рассмотреть их не смог даже Бродяга. Но вот эти горе-диверсанты не учли, что они пахнут…

Точнее, не так. Конечно же, будучи охотниками-собирателями, нелюди устроили засаду с подветренной стороны, но обоняние Рины позволило ей уловить знакомый с детства и навсегда оставшийся в памяти запах метров, наверное, за восемь.

Кстати, случилось это благодаря мне! Именно я попросил короткой остановки, так как наспех расширенное под меня седло, натирало, скрипело и почти постоянно давило на копчик.

Пришлось всем ждать, пока я слезу и саморучно не подгоню под себя это замаскированное под седло орудие пыток.

В тот момент чуткое женское обоняние и уловило весьма спорный аромат немытых мужских тел.

Как она умудрилась передать эту информацию Стуну и Гарру, не произнеся не слова, я так и не понял. Да что там слово, она вообще никак не выдала того, что догадывается о присутствии неподалеку нелюдей!

Гарр тоже молодец. Так же, в меру беззаботно лениво оглядываясь по сторонам (все же мы понимали, что вокруг уже небезопасно, и вели себя соответственно ситуации), умудрился поднапрячься и обнаружить место засады по кружащимся над пустым вроде бы местом насекомым.

Выходит, не прошли даром его работы по борьбе с крылатыми паразитами!

Правда количество противников и для Гарра осталось неизвестным.

Мы, собственно их не увидели до того самого момента, пока их не атаковал Стун.

Мастер убийца так и вовсе показал себя актером уровня подопечных Станиславского.

- Дедуля! – развязным тоном обратился гигант к враз насторожившемуся от этого Бродяге. – Спорим, я собью обеих птиц во-о-о-н с того дерева?!

Стун рукой указал сильно левее и выше от того места, где вилась мошкара, но при этом (как я позже выяснил) наклоном головы дал понять напарнику, куда действительно следует обратить внимание. Потом гигант достал сразу две больших пращи, спешился, загрузил в каждую по четыре увесистых голыша, которыми запасся на последнем водопое, и одновременно стал раскручивать оба орудия, глядя на упомянутое выше дерево.

Расстояние было невелико, поэтому разлет у камней вышел минимальный, да и далеко не все попали в цель. Но это было и не важно. Главное, что Стуну удалось сбить концентрацию вражеского мага на заклинании отвода глаз. Этого оказалось достаточно для беспощадной атаки.

- Держи Хрюна! – только и успела выкрикнуть Рина, перед тем, как активировать свой не то дар, не то проклятие.

Волна жара раскатилась от девушки по округе. Такого удара от нее я еще не видел. Не по себе стало даже иммунным к ее магии Стуну и Гарру. Бедняга Хрюн первым потерял голову. Но я был предупрежден и без труда уложил на землю никого кроме Рины не видящего парня. Усевшись ему на спину, принимаюсь следить за тем, как обстоят дела у остальных.

Стун и Бродяга ринулись в рубку. Гарр и Рина, которая лишь получила дополнительные силы от высвободившейся энергии, тоже достали пращи.

Собственно, все, кроме меня, запаслись камнями, узнав, что с железом в дистанционном бою может выйти промашка.

Пращникам не мешало то, что в толчее маленького сражения, они могли бы случайно угодить по своим. Стун уже был весь каменный, а Бродяга больше держался немного в стороне, действую наскоками. Нырнет в гущу событий, вынырнет с каким-то рычащим, кусающимся и дрыгающимся мужиком. Придушит его слегка, чтобы не трепыхался, потом стукнет кончиком ногтя по носу и укладывает поперек тропы. Потом снова кружит, высматривая подходящего для усмирения кандидата.

Очень увлекательное, скажу вам, зрелище. Так бы и смотрел до самого конца, если бы не крик о помощи со стороны Рины.

Тут уж пришлось вставать с грязно ругающегося Хрюна и бежать на помощь девушке.

Если бы не серьезность ситуации, происходящее могло бы показаться даже забавным. Девушка сначала боролась с воздухом, потом отступила, но снова ринулась вперед, в попытке помешать этому самому воздуху ускакать на ее жеребце.

Я, к сожалению, показать себя героем не успел. Меткий бросок Гарра, который, судя по всему, видел чуть больше, чем я настиг невидимого конокрада.

Я был уже рядом, поэтому даже расслышал неприятный звук, с которым гладкий камень проламывает височную кость.

По падающей под копыта коня внезапно проявившейся фигуре сразу стало понятно, отчего на вражеского шамана не подействовала магия Рины – это была женщина. Достаточно рослая и явно физически сильная, но женщина. Пол не смогла скрыть даже грубая мешковатая одежда.

Поворачиваясь, чтобы в очередной раз перехватить Хрюна, мельком с беспокойством гляжу на Гарра.

Но нет, наш маг не только не смущен убийством женщины, кажется, он даже им доволен. Видимо, я не учет той ненависти, что питает к нелюдям наша неразлучная тройка.

- Ага! – слышу я довольный крик Бродяги. – Вот и вторая!

Лысым коршуном он снова влетает в свалку и возвращается оттуда, с новой добычей – миниатюрной девушкой.

И только Бродяга щелкнул ее по носу, как мне стало ясно, почему Стун все еще возится с относительно небольшой горсткой врагов. На самом деле нелюдей было раза в три больше, чем я видел. Правда абсолютное большинство практически не вступало в бой, а все это время тихо и медленно отступало, защищая своими телами эту самую девчонку. Теперь же, сообразив, что не справились с задачей, да еще и стали видны противнику, они с дикими криками бросились в атаку.

В тот момент даже мне нашлось дело! Одной рукой удерживая уже не слишком-то брыкающегося Хрюна, второй я начал рассылать короткие энергетические импульсы, целясь прямо в узкие покатые лбы, снабженные могучими надбровными дугами.

Нелюди и так, казалось, двигались слегка заторможено, а после моего заряда, и вовсе почти замораживались, едва передвигая ногами. Я так про себя «фризами» эти импульсы и окрестил.

Дальше за меня доделывали работу все остальные. Даже Хрюн под конец членораздельно сообщил, что уже в порядке. И тут же, стоило его отпустить, с ходу свалил из своей пращи двух «отморозков».

Бой закончился довольно быстро, и, как водится, я вообще не понял, как он на самом деле протекал.

Уже на отдыхе после «успокоения» заключительного недруга мне все объяснил разговорчивый Бродяга.

С его слов выходило так, что основной бой проходил между Риной и двумя сильными колдуньями. Одна из которых была иллюзионистом, а вторая – менталистом. «Благодаря» таланту первой нас заметили, несмотря на мощные амулеты, а способности второй помогли нелюдям не потерять головы после атаки Рины.

В одном я оказался прав: из-за того, что на противника накладывались два противоположных влияющих на их волю заклинания, тот был слегка заторможен, и не мог нормально биться. Но на этом моя наблюдательность исчерпывалась. Не заметил я и того, что за всю битву погибло всего трое нелюдей, а все остальные были только оглушены. Из погибших только женщина-маг была убита Гаром специально. Остальные же двое – случайные жертвы первого залпа камней из пращей нашего великана, когда он бил по площади, не видя цели.

Милосердие это Бродяге тоже пришлось мне пояснять. При допросе шамана, он узнал, что в том месте, откуда нынче прут нелюди, голода нынче нет, поэтому тех немногих патрульных, что враг брал в плен, нелюди не съедают и даже не убивают после допроса, а связанными держат при себе. Причины такого человеколюбия шаман не сообщил, так как наш ссыльный менталист Джудо при первом допросе сильно повредил душевное равновесие шамана, что повлияло на память когнитивные функции колдуна. Однако, факт оставался фактом: новое вторжение пока что не несло в себе тех зверств, жертвами которых стали родные и близкие Рины, Стуна и Гарра.

Может, дело было действительно в том, что вторженцы не голодали, а, может, то была другая орда. В любом случае, местные мирные люди не спешили лишать живых существ их жизней, хотя, на мой взгляд, нелюди этого заслуживали.

- И что теперь нам делать с пленными? – хмуро спросил я, сердясь сам на себя, за собственную кровожадность.

- Да пускай лежат, - отмахнулся Бродяга, - магии нынче много: погружу их в анабиоз, повешу маячок. Какой-нибудь из наших разъездов их найдет и пополнит ими обменный форд. Раз наши люди есть у них в плену, значит, и нам нужно запастись таким материалом. Другое дело, как нам быть с девчонкой?! Ты хоть заметил, что это наша девочка?

- В каком смысле? – не понял я сути вопроса.

- В антропогенном, блин! – устал, наконец, от моей недогадливости собеседник. – Не видишь, что ли, она не из нелюдей. Скорее всего, из тех младенцев, что были захвачены при тех событиях, о которых не любят тут вспоминать. Видимо, рассмотрели в новорожденной (уж больно она молода) силу и оставили жить, воспитали, как свою. Вот и что нам с ней делать? Это ж, считай ребенок-маугли на минималках.

- Как мне нравится порой слышать речь родного мира, - не смог удержаться я от неуместной сейчас улыбки, - долго ты у нас пробыл?

- Если все вместе сложить, то несколько месяцев, - вновь отмахнулся Бродяга, - языком и манерой речи со мной твоя соседка по телу из прошлого мира поделилась. Это она мне рассказала, что вы там в своей общем внутреннем пространстве чуть ли не время научились останавливать. А потом, как вас по разным телам разбросало, даже разок в гости друг к другу зайти умудрились.

- При мне такого не было, - признался я, - это уже потом.

- Можно подумать, я не знаю, - возмутился Бродяга, - ты ж в моем теле щеголял тогда! И даже спасибо не сказал!

- Спасибо! – улыбнулся я. – Наверняка было очень комфортно! Так, а что с девчонкой делать будем?

- Если б я знал, то о всяких глупостях с тобой бы сейчас не разговаривал. Пока мы болтаем, я пытаюсь думать.

- Странно это все! – произнесла, вдруг, тихо подошедшая к нам Рина. – Беженцы много рассказали нам о разведгруппах нелюдей. Эта на них не похожа. Много бойцов, два сильных мага, далековато ушли. Засаду сделали на открытом месте, да еще и неумело. Такое ощущение, что не нападать они на нас собирались, а скорее спрятаться хотели. Иначе маги бы не защищались, а атаковали…

- Договаривай! – резко бросил Бродяга, настораживаясь и рефлекторно оглядываясь по сторонам.

- Я чувствую, что рядом, где-то совсем рядом, есть еще кто-то. Мужчина. Ничего больше сказать не могу.

- Гарр! – позвал я нашего иллюзиониста. – Скажи, пожалуйста, могут ли подобные твоим чары сохранятся уже после того, как наложивший их маг мертв?

- Все зависит от способа подпитки. Если изначально в заклинание влито много энергии, то иллюзия будет жить и после смерти наложившего ее мага. А что, есть подозрение, что мы еще не все здесь увидели?

- Возможно, у этой гоп-компании был очень ценный пленник, за которым столь серьезных специалистов.

- Если честно, хотелось бы больше конкретики. Искать что-то скрытое настоящим мастером тяжело. Очень тяжело.

- Ох уж мне эти маги! – проворчал, проходя мимо нас Хрюн. – Просто дайте мне немного тишины. Если это пленник, то он может сам дать о себе знать, если он в сознании.

- Может, Рина еще раз применит свой талант, и, если мужчина в сознании, он сам к нам приползет? – пошутил я. – Хрюна я подержу, мне не привыкать!

Друзья шутку не поддержали. Пришлось идти и, выстроившись цепью, прочесывать округу.

Спотыкнувшись о что-то мягкое, я сначала ругнулся, а уже потом обрадовался.

Гарр со снятием чар не справился. Да и сам великий Блестящий провозился с этой задачей не меньше минуты. Зато мужчину мы узнали мгновенно.

Джудо, собственной персоной. Его таки поймали. Видимо, не успел он отдохнуть и набраться сил.

- Скорее всего, он здорово наследил в том месте, где бился с шаманом. Поэтому его легко нашли и, застав врасплох, пленили, - высказал авторитетное мнение Бродяга, пытаясь привести парня в чувство.

Выглядел тот неважно, а признаков жизни так и вовсе не подавал.

- Не понимаю, почему магия не работает, - растерянно пробормотал наш лысый мастер, - просто проходит сквозь него в землю.

- Может, на нем какое проклятие? – предложил я. – Шаманы же могут накладывать проклятие?

- Я бы почувствовал, - довольно уверенно возразил Бродяга.

- Тогда его нужно отвезти в город. Я знаю там одну малявку, которая специализируется на оказании помощи магам.

- И кто же его повезет? – уточнил Стун с такой плохо скрытой угрозой в голосе, что я понял: предлагать можно любую кандидатуру, кроме него.

- Ну, это определенно должен быть тот, кто сам может держаться в седле и управлять лошадью, - так что ваш покорный слуга (прикладываю ладонь к груди) и его личный водитель (ослепительная улыбка адресуется Рине) отпадают.

- Хрюн, - произнес неожиданно просветлевший лицом Бродяга, - давай-ка отойдем с тобой в сторонку буквально на пару слов…

Уж не знаю, какие златые горы лысый наобещал библиотекарю, но с «пары слов» вернулись они как два медных таза. Сияли так, что в пору было зажмурится.

Хрюн сам вызвался ехать в Город и вести с собой сразу двух менталистов: Джудо и плененную девушку.

Бродяга же, в считанные минуты соорудил для этих целей двухместную волокушу. Не прошло и получаса, как мы остались впятером.

Никто не стал расспрашивать Бродягу, что он такого задумал, раз даже Хрюна смог заразить своей идеей. Всех больше интересовал вопрос, что еще наша компания может сделать полезного в сложившейся ситуации?

И на него Бродяга ответил весьма охотно.

- Нужно двигаться в сторону города научников. Причем с конями рано или поздно придется распрощаться. Амулеты легко скроют нас, но вот коней им надежно спрятать от дурного глаза уже не под силу. В идеале нужно встретиться с уже рыщущими по округе разведчиками, взять несколько «языков» и готовить диверсии, либо создавать перевалочные базы для подкреплений, которые будут поступать с других городов. Время геройства прошло. Настала пора долгой нудной и изматывающей работы.

Просто так бросать лошадей не пришлось. Их мы передали серьезно потрепанной группе наших городских разведчиков.

На них мы наткнулись практически случайно, но очень вовремя. Благодаря способностям Бродяги и пускай специфическому, но все ж врачебному опыту Рины удалось сохранить жизнь сразу пяти бойцам.

Ребятам, сразу же по тревоге покинувшим Город пришлось очень туго уже в первом же бою. Они ведь еще не знали про хитрые щиты, притягивающие к себе наконечники стрел. Поэтому, организовав засаду, она сами едва унесли ноги от вражеского отряда. Благо, изначальный рассчет был не только на стрелы, но и на преследование стрелков нелюдями с дальнейшим попаданием в волчью яму.

Только заостренные колья на дне ямы и дали возможность ребятам отступить и унести на себе раненных. Еще относительно повезло, что шаман у нелюдей оказался каким-то бракованным: все, что он смог сделать – это вселить ужас в лошадей, которые сорвались с привязи и разбежались в разные стороны, наверняка переломав себе ноги или повыколов глаза в каких-нибудь буреломах.

И снова Бродяга начал делать волокуши, и вслед за Хрюном отправились трое относительно легко раненных бойца, увозя пятерых товарищей. А наш отряд увеличился до двадцати человек. Теперь мы даже могли позволить себе такую роскошь, как разведку!

Идя по следам, оставленным отступающим отрядом, мы нашли в яме едва живого нелюдя, которого свои сочли мертвым и оставили гнить.

Бродяга допрашивал его, а Рина нехотя пыталась продлить жизнь умирающему противнику.

- Все, - наконец, произнес маг, - можешь больше не держать его с нами.

Рина благодарно кивнула, и нелюдь испустил посланий вздох.

- Ну что ж, ребята, - Бродяга окинул всех собравшихся вокруг усталым взглядом, - мы почти у цели. Есть реальный шанс здорово рискнуть, но помочь научникам отстоять город. Есть желающие пустить врагу кровь?

Девятнадцать кривых злых усмешек были ему ответом.

Глава 27

Глава 27. Снова Башня

Пленных мы быстро научились складывать в некоторое подобие поленницы. Никаких новых сведений получить от них уже не удавалось. Единственное, что мы узнали полезного, так это то, что на подходе вторая орда. Это значило, что времени у нас уже практически нет.

Наше продвижение по предгорному лесу здорово упростили местные охотники, влившиеся в состав группы. Когда из-за ближайших деревьев удивленный голос произнес: «Ребята, да это же Блестящий!» — я, честно говоря, перенервничал и сначала послал в ту сторону сразу несколько уже полюбившихся мне фризов, и уж только потом понял, что прячутся там явно наши.

— Пленными берете?! — изумлялся командир их отряда после радостного приветствия и короткой беседы. — Мы так не церемонимся! Заменили на стрелах наконечники на шипы, подправили баланс и бьем их теперь, как белок — в глаз.

— Ну, они наших, взятых в плен, не убивают. — пояснил Гарр.

— Так и мы пленных тоже не убиваем, — открыто и радостно улыбнулся командир партизан, — не берем в плен, потому и не убиваем! И сами в плен мы сдаваться не будем. Мало ли, что они сегодня с людьми делают; мы-то помним, что творилось прошлый раз. И внукам накажем помнить, чтобы и они, коли придется, про плен не думали.

У каждого из пополнения на груди висел уже знакомый нам амулет в виде куколки. Поэтому мы сразу поняли, откуда ребята и сообщили им радостную весть о том, что их близкие без потерь вышли из леса и точно доберутся до Города.

Мы быстро подлечили ребят, они нас накормили, поскольку были в этих лесах, как дома и прекрасно знали, где раздобыть и еду и воду. Еще они максимально упростили нам дорогу к цели.

Больше мы не боялись засад, а сами их организовывали, причем быстро, четко и единообразно.

Вот и теперь я, прикрытый амулетом, стою наполовину скрытый вековой сосной, ожидая, когда нелюдей на тропе станет больше. Чем ближе мы к городу научников, тем беспечнее они себя ведут. Вот и теперь идут, громко разговаривая, по сторонам почти не смотрят…

Атаку начинаю я, едва ли не очередью посылая в них своих фризов. Тут же меня подхватывают все остальные. Бьют теперь не в глаз, а в любые неприкрытые толстыми шкурами участки тел. Участков таких много, так как на улице уже почти лето. Шипы, кстати, непростые. Бродяга сварил специальное зелье, в основу которого пошла кровь Стуна. Звучит, конечно, дико, но зелье вышло знатное: вымоченные в нем шипы, пробивая кожу противника, практически парализуют его, превращая в неподвижную статую.

В этот раз никто даже не вскрикнул.

Два десятка истуканов сложены и замаскированы.

— Все, — говорит Бродяга, — дальше нужно будет пропускать их мимо, — итак уже намолотили больше сотни. Их хватятся и дозоры усилят. В итоге нелюдей в округе будет столько, что мы не сможем даже подойти к тайному входу. И это еще при условии, что горожане его не завалят. Они ведь знают, что вражеские маги могут узнать у пленников любые тайны.

— Наш отряд великоват, чтобы пробраться чуть ли не сквозь стан врага к потайному ходу, — усомнился командир партизан, которого мы приняли в наш военный совет, — даже амулеты не помогут. Возможно, придется прорываться с боем. А вот для этого нас уже слишком мало.

Бродяга открыл было рот, чтобы ему ответить, но тут его взгляд затуманился. Я сразу же понял, что это внеплановый сеанс связи с городским советом.

Определенно, что-то случилось. Прошлый раз такой сеанс здорово истощил силы этого лысого здоровяка, так что теперь я начал его подпитывать, не дожидаясь конца сеанса.

Либо эта связь в принципе энергозатратна, либо хитрецы в городе каждый раз звонят «за счет абонента». Энергия в Бродягу вливается, как вода в бездонную бочку. Благо ее теперь везде хватает.

Блестящий возвращается к нам хмурым.

— У меня две новости, — говорит он, — одна хорошая, другая скверная. Прям гадость. И Джудо, и дважды пленная девочка пришли в себя. Девчонка оказалась на удивление понятливой, не истерит, поняла, хоть и не сразу, что и к чему. Сейчас очень хорошими темпами идет к тому, чтобы принять нас за своих. Что, если честно, весьма меня удивляет. Хотя, я и не все понял. Там у нее была какая-то постоянная связь с верховным шаманом. Наши маги ее пережали. После этого у девочки и наметился прогресс. Но как полностью оборвать связь, пока непонятно. Теперь перехожу к поганым новостям. Именно благодаря этой полупридушенной связи девочка-менталист чувствует, где сейчас этот шаман. И он не у города научников, а почти что у самой Башни.

— А какой ему смысл идти туда? Нелюдям наоборот же выгодно, чтобы Башня продолжала функционировать, разве нет? — удивился я.

— Да. Мы на городском совете даже рассматривали такой вариант, чтобы на время застопорить ее работу. Это бы сильно повлияло на способности обычных шаманов. И, скорее всего, снизило бы эффективность верховного. Но я был против. Лишний раз трогать потоки в Башне просто нельзя. Никогда не знаешь, как они могут себя повести, если их потревожить.

— Получается, что верховный шаман либо хочет не пустить нас туда, либо сам желает проникнуть и что-то там сделать? Он может использовать башенные потоки и завихрения в своих целях? — уточнил я у Бродяги.

— Да кто ж его заразу знает… — крякнул в ответ мой лысый товарищ. — Если рассматривать самые негативные варианты, то мы должны принять за аксиому, что верховный шаман может все. Следовательно, нам нужно ему помешать. Даже если он не сможет управлять теми потоками, то сумеет их закоротить. И тогда рванет так, что, пожалуй, и гор не останется, не то что городов…

— Тогда нам всем нужно спешить к Башне! — не сдержалась Рина.

— Опять-таки, нет! — покачал головой Бродяга. — Плохая новость на этом еще не исчерпана. Девочка менталист, так же покаялась, что работала с пленными горожанами. Но не так, как это делали шаманы: не выпытывая информацию, а как бы перепрограммируя их.

Увидев, что кроме меня его никто не понял, Бродяга пояснил:

— Закладывая в них спящий до поры до времени приказ, которому они потом обязаны будут повиноваться. Судя по всему, пленным подстроят побег. Они проникнут в город, и так, кто-то из них (для девочки на тот момент все они были на одно лицо) выведет из строя защитные механизмы. Не исключено, что побег произойдет уже этой ночью. Пленных много, не принять их город не сможет, хоть уже и предупрежден о готовящейся диверсии. Всех вновь прибывших посадят на карантин с надежной стражей. Но лично я не исключаю, что среди беглецов будут и замаскированные шаманы. Гарр, ты понимаешь, к чему я веду?

— Да, я незаметно проберусь в город и помогу местным магам найти шамана под личиной беглеца, если таковой там будет.

— Верно! Еще я бы очень хотел, чтобы Стун сопровождал тебя в этом деле. Он и поможет в случае опасности, и связь с научниками я через него, как через потомка, смогу держать без особых проблем.

— Рина тоже твой потомок, — недовольно буркнул Стун.

— Тебя что-то не устраивает? — быстро спросил Бродяга.

— У вас задание сложнее и опаснее!

— А вы спасете целый Город!

— А вы — целый мир! — не сдавался Стун.

— Это не соревнование и не Игры — это война… — проникновенно проговорил Бродяга. — И ты солдат на этой войне и должен выполнять приказы. В данном случае — мои приказы. Вопросы есть?

— Да, — скрипнув зубами, ответил Стун, — каким образом мы будем держать связь?

— Вот это уже совсем другой разговор! — улыбнулся Бродяга.

Быстро раздав последние указания, Бродяга велел нам с Риной готовится к марш-броску по пересеченной местности. Самый неприятный разговор у лысого стратега состоялся с командиром партизан и с остатком сборного отряда. Ребята должны были разойтись в разные стороны, и позаботься о пленных нелюдях. Причем, каждый должен был сам решать, какого рода будет забота.

— Приказать доставить всех живыми в Город я вам не могу, так как понимаю, что это не в ваших силах. Совету я информацию по количество пленных посылать не стану. Скольких доставите, столько и будет. Все равно обмену уже не бывать… — сказал он серьезным хмурым мужикам, которые уже приняли немало бед от свалившихся им на головы агрессоров.

— Спасибо! — только и ответил за всех командир партизан.

Все остальные мужики синхронно кивнули головами.

Ни на одном из лиц я тогда не прочитал оправдательного приговора для нелюдей.

Когда-то я смотрел в фильме про индейцев, как один персонаж скачет на лошади, а второй, бежит рядом с завидной скоростью, держась за стремя. Примерно так мы неслись, держась за Бродягу. Еще в Башне он как-то пошутил, что может сделать сапоги-скороходы. Так вот, это была не шутка!

Три пары обуви-скорохода на нас троих. Держаться нам пришлось по той простой причине, что на такой скорости очень даже легко можно было разбиться. Поэтому Бродяга, как самый опытный скороход, и взял нас на буксир.

Притормозили мы только когда нам стали попадаться первые трупы. Да уж. Оказывается, защита Башни работала не только на отпугивание случайных путников, но и на отражение агрессии. Местами это были просто груды тел.

— С ума сходили и атаковали всех, кто был рядом, — пояснил Бродяга, проследив мой взгляд, — Рина, внучка, не смотри. Там местами совсем все плохо. Нечего тебе лишний раз это видеть.

А девушка и не смотрела. Она была занята плетением какой-то очень сложной цепочки из мелких безобидных заклинаний.

Я решил, что так она отвлекает себя от мыслей о том, что впереди нас ждет очень неприятная встреча, имеющая все шансы стать для нас последней в жизни.

По дороге, усланной телами нелюдей, мы быстро дошли до Башни. Для нас никаких преград больше не существовало. То ли Башня нас признала и видела в наших лицах защитников, то ли раз полностью миновав все преграды, получаешь к ним иммунитет. А может, верховный шаман попросту выжег всю защиту вне стен. Кто знает?

Возможно, Бродяга в курсе, но он сейчас так сосредоточен, что отвлекать его попусту не хочется.

Оказавшись у стен Башни, шаман не стал мудрствовать: большой круглый пролом в стене и оплавленный, превратившийся в мутное, непрозрачное стекло песок указывали на то, что здесь было жарко даже для пустыни.

Осторожно воспользовавшись разломом, приникаем внутрь. Первым все время идет Бродяга, я замыкаю нашу крошечную группу.

Сразу видно, что шаман — маг решительный. Он отнюдь не таился и дорогу расчищал себе огнем и мечом. Вот лежат две спрессованные металлические лепешки — бывшие самоходные латы. На миг мне даже жалко стало этих безмозглых и относительно безобидных любителей порядка.

От рощи, в которой мы с друзьями подкрепились и запаслись водой, не осталось почти ничего.

— Много бойцов с собой привел, — констатировал хмурый Бродяга, оглядев пространство, которое будто бы пережило налет саранчи, — посмотрим, сколько из них смогли пройти мимо двух моих каменных горгулий.

Что ж, в тот коридор Рину мы не пустили. Я, собственно, тоже отказался лезть туда по горе трупов. Да даже подходить туда по этим жутким лужам было уже пыткой.

А вот Бродяга — ничего — покряхтел, посокрушался, что грязновато вокруг, но полез по еще явно теплым телам и их фрагментам к самому потолку, где едва виднелась щель между трупами и сводом.

— Плохо пахнет, — сказала Рина, не поворачиваясь к груде тел, — хуже, чем обычно. Складывается такое ощущение, что многих просто выпотрошили.

— Может быть, — ответил я просто, чтобы не находится в жуткой тишине, — в принципе тут такой смрад, что я отдельных запахов даже не различаю.

— Везет же тебе, — криво усмехнулась девушка, — ладно, я дальше буду плести свое магическое макраме. Надеюсь, Блестящий найдет другой коридор, просто не представляю, как буду лезть по трупам даже во имя спасения мира. Я просто физически не смогу…

Да, действительно она просто находит успокоение в этих своих микрозаклинаниях. С минуту я посмотрел на переплетение всяких незначительных развлекалочек для детей, бытовых и косметических мелочей, что-то из медицины и вообще целый ворох чего-то абсолютно непонятного.

Ладно, пускай плетет, если это ее успокаивает.

Вскоре вернулся Бродяга.

— Молодцы ребята… — поделился он мнением о бушевавшей здесь схватке, — были. Красиво сражались и эффективно. Даже шамана смогли потрепать. Но теперь там не пройти, нет. Потолок обрушен. Пойдем, как настоящие герои — в обход. Благо Башня сама защищается, как может, и все опасные твари, что могут дышать воздухом, обе бегут, летят или ползут навстречу или вслед остаткам армии шамана. К тому же не будем забывать, что у меня остался подарок от Лича, который здесь, в условиях профицита энергии, работает без всяких нареканий.

— Как будем перемещаться? — уточнила Рина, не отвлекаясь от своего рукоделия.

Бродяга, только сейчас обративший внимание на ее занятие, с любопытством глянул на многочисленные тонюсенькие шлейфы энергий.

— Внучка, ты что такое задумала? У меня глаза болеть начинают, как только я пытаюсь разобрать, что за паутину ты тут плетешь…

— Энергия переполняет, — неохотно пояснила та, — вот я ее так и сбрасываю. Заодно тренируюсь и в плетении и в дозировании.

— Дело, конечно, хорошее, — похвалил «дедуля», — но если вдруг что-то порвется, нас ведь и оглушить может, а в бою это верная смерть, так что будь, пожалуйста, максимально осторожна! А перемещаться будем с комфортом. Вы меня берете под руки, а я обеспечиваю вам серию телепортаций.

Большую часть из посещаемых нами локаций я видел впервые. Некоторые казались покинутыми в спешке, а другие и вовсе выглядели необитаемыми, но местных жителей мы в любом случае нигде не увидели.

Первой знакомой локацией оказалось логово чертей.

— А баба-то — магичка!

Услышал я тихий несмелый голосок из темноты.

— О! — обрадовался Бродяга. — Я как знал, что из этой ушлой братии кто-то да останется в теплом привычном местечке! Выходи, болезный, сразу бить не будем. А коль полезной информацией поделишься, так еще и наградим!

— А не врешь, лысый?! — не без надежды в голосе уточнил голос все еще невидимого черта.

— Да что бы мне снова закучерявиться и все жизнь на цирюльника работать! — «побожился» Бродяга.

— Принимается! — весело согласился мелкий бесенок, осторожно, тихо постукивая копытцами, подходящий к нам и прячущий лапы за спиной.

— Что скрываешь?! — грозно нахмурил шикарные брови Бродяга.

— Товар! — блеснул зубами бесенок и показал небольшой трезубец.

Точнее, это был двузубец, когда-то бывший трезубцем.

— Вот! — победоносно заявил мелкий пакостник. — Третий зубец обломился и аккурат в шкуре застрял у их самого главного! Теперь благодаря двум оставшимся злого колдуна отследить можно! Что отдашь за это?!

— А если так заберу? — улыбнулся Бродяга, хитро подмигивая и нам и бесененку.

— Тогда не сработает поисковое заклинание! — гневно запищал чертенок.

— Врешь ведь и не краснеешь! — открыто улыбнулся Бродяга. — Ладно, знаю я, что вам нужно. Много тут по окрестностям раненных да доходящих разумных, а у вас силы нет их души перехватить. Сколько вас осталось, кому нужной энергии насыпать?

— Один я остался, — почему-то весело отрапортовал чертенок, звонко щелкнув хвостом, — все мне сыпь! Не смотри, что я небольшой! Это я с виду мелкий, а так — энергоемкий!

— Ладно-ладно! Держи, только не лопни!

С этими словами Бродяга выхватил из лапки бесенка щербатый трезубец, а взамен в одно мгновение накачал того странной багрово-фиолетовой энергией так, что мелкий бес стал похож на поросенка Пятачка из советского мультика, когда тот попытался надуть воздушный шарик.

На миг я тоже всерьез забеспокоился, что мелкий пакостник действительно лопнет. Но, нет, возможно, первый раз в жизни бес два раза подряд был честен: вместительность у него действительно была рекордно высокой.

А благодаря его полуразрушенному артефакту мы втроем уже при следующем прыжке очутились прямо за спиной у верховного шамана!

Глава 28

Глава 28. Физика и… магия

Вот только жалко, что спина была не одна. Да что там говорить, ее и вовсе, считай, не видно было за стеной из телохранителей.

— Тссс! — сразу же предостерег нас от необдуманных действий Бродяга. — Они очень заняты, так что попытаемся выбрать момент для нападения.

Почему-то только теперь до меня дошло, что впереди суровая магическая драка, к которой та же Рина готовится уже давно и тщательно, Бродяга, наверняка, всегда готов, и один я до последнего момента только и делал, что ковырял в носу. Фигурально, конечно, выражаясь.

Хотя стена из приближенных телохранителей и закрывала от нас шамана, даже мне было понятно, что тот сейчас камлает. Кажется, так это у них называется. Место было мне хорошо знакомо: опустевший тайник, откуда Хрюн, надрываясь, вытащил тело нашего лысого пионера.

Могучий колдун с упорством ищейки явно шел сам и вел свою свиту по нашим следам. Понятное дело, он не мог оставить у себя за спиной неведомый тайник, в котором могла срываться засада. Видимо, почуяв скрытое пространство, шаман не мог определить наличие или отсутствие там, скажем так, живой силы противника. Поэтому вынужден остановиться, проверяя.

— Сейчас, — тихо шепнул мне на ухо Бродяга, — этот бульдозер уже почти проломился в потайную комнату. Лучшего момента для удара может не быть. Под самый конец, он поставит между собой и пробитой стеной живой щит. Тогда нужно будет тихо, по-геройски ударить ему в спину всем, что у нас есть! А есть у нас я. Твоя же задача — охранять мою внучку и не лезть мне под руки. И под ноги тоже лезть не нужно. Как понял?

— А с охраной как быть?

В ответ Бродяга не удержался от смешка.

— Издеваешься? Это же не маги. Щелчок пальцев — и их не существует. Но, если тебе мало быть телохранителем Рины, разрешаю отвлечь на себя то, что останется от этих несчастных!

— А сам что собираешься делать? Я же должен понять, если что-то пойдет не так, чтобы прийти на помощь, или увести Рину подальше.

— Тут такое дело, — еще тише заговорил Бродяга, — внучку далеко отводить нельзя, пока я не окочурюсь. Ну, или пока не выйду триумфальным победителем из эпичной битвы. Мои горгульи приказали долго жить, так что сознание мое сможет принять только ее тело. На время, конечно, и без вытеснения ее личности. Так сказать, перестраховка. А делать я буду, что на ум придет. Тут же главное момент нужный поймать!

Да уж, с каждым мигом героичность наших действий становится все более сомнительной. С другой стороны — победителей не судят, а проиграть нам нельзя. Особенно Рине. У меня есть копия и даже оригинал, а Бродяга, с его слов, уже пожил…

Что ж, нужно и мне начинать готовиться! Аккуратно, не вызывая возмущений в потоках энергии, начинаю пропитывать свое тело магией. Это очень интересный процесс, завязанный, как мне кажется, на самовнушении. Ведь все последнее время я был в центре магических потоков, практически дыша магией, перемешанной с воздухом. Но только теперь, я делал это осознанно, чувствуя ее каждой клеточкой своего тела. Это как, задышать морским воздухом, глядя на море, хотя по пути к этому синему чуду воздух был абсолютно таким же. Но вот, когда твои глаза подтверждают наличие моря, то и дышится как-то иначе.

Так же и я, как только осознал, что недалек тот миг, когда весь мир рискует накрыться медным изделием местных жестянщиков, начал копить силы!

Но не закончил. Телохранители пришли в движение, открывая нам спину верховного шамана нелюдей.

Вместо ожидаемого дряхлого старика я увидел мощного реально квадратного детину. Такому Бродяга в спину явно не промахнется. Да тут и слепой с сотни метров не промажет!

А Бродяга и не промазал. Действовал он, как и нас с Гарром поучал: без всяких спецэффектов — просто над головой шамана прогремел мощный узконаправленный взрыв.

В радиусе метров пяти или шести от эпицентра выжгло все, что могло и не могло гореть. Однако ни шаман, ни его охрана не получили ровным счетом никаких повреждений. А, нет, вру, кое-кто из телохранителей лишился одежды. Поэтому крепившееся на ней оружие упало к их ногам на раскаленный камень.

— Плохо! — сказал Бродяга и ринулся в бой.

На ходу он еще провел сразу несколько мощных магических атак, направленных и на шамана, и на его охрану, и вообще на то место, где все они находились. Итог был, если не нулевой, то очень близкий к этому.

Верховный тоже не стоял без дела. Стоило только прогреметь первому взрыву, как он тут же развернулся лицом к опасности. Но, увидев нас троих, только улыбнулся и скрестил на груди руки.

В этот момент к нему подлетел Бродяга и, не мудрствуя лукаво, ударил шамана кулаком в лицо.

Я видел, что это был не столько удар, сколько попытка вручную донести очередное заклинание до цели. Но и она окончилась провалом. Шаман просто моргнул, словно бы ему в лицо прилетел не кулак умелого бойца в битве на смерть, а подушка во время пижамной вечеринки.

Однако после этой атаки шаман отступил на шаг и резко выбросил вверх руку.

Я ожидал, что этот жест спровоцирует активацию какого-то боевого заклинания, но он лишь остановил охрану, которая уже бросилась было на чужака.

Как идеально дрессированные псы, нелюди плавно обошли Бродягу и направились к нам с Риной.

И это еще хорошо, что часть осталась наблюдать за тем, не понадобится ли хозяину помощь!

Но и без того шесть здоровенных и, главное, вооруженных рыл перло сейчас на меня и спокойно плетущую свое бесконечное заклинание девушку. Понимая, что толку от них не будет, все же пуляю в ближнего мордоворота два мощнейших фриза. У того лишь слегка краснее нос, да он, ежась, поводит саженными плечами.

Да, противник не замедлился, за то я, катясь аки серфер на адреналиновой волне, начал соображать быстрее. Если нам не помогает магия, нам обязана помочь физика, этой самой магией подстегнутая!

Придумано — сделано! Сушим весь доступный воздух, забирая из него влагу, полученную воду доводим до твердого агрегатного состояния, грамотно под нужным углом, формируя вокруг нас с Риной пологую ледяную горку в виде невысокого усеченного конуса с отверстием посередине. Но это я только так рассказываю легко и быстро. На самом деле было ой как тяжело, а вышло и вовсе топорно. Во-первых, для начала, я, разгорячившись, нас троих чуть не высушил. Во-вторых, даже близко не найдя нужного объема жидкости в помещении, я каким-то чудом (благо энергии хоть завались) пробил потолок; стоим с Риной в пыли и каменной крошке, зато, все облака в небе над нами, дружно всасываются в пробоину…

Бегущие же на нас головорезы не поскользнулись и не попадали, как планировалось, а примерно по колено вмерзли в лед!

И это оказалось гораздо удачнее! Правда, пришлось срочно упасть на пол, увлекая за собой Рину, потому что наиболее твердолобые нелюди, рыча, метнули в нас свои костяные и каменные топоры. Лишь два хладнокровных умника принялись крошить ими лед возле ног, в попытке освободиться. Вот ими я в первую очередь и занялся.

Шустро сгоняв за пролетевшими над нами топорами, я с трудом вернулся назад. Для этого пришлось использовать пару костяных изделий в качестве ледорубов, так как лед я наколдовал неправдоподобно скользкий, и даже при малом градусе подъема по нему пришлось ползти.

Остальные собранные топоры, заброшенные мною перед возращением в окружность пола, свободную ото льда, так и остались лежать без дела. Хотя, я втайне от самого себя надеялся, что Рина, как настоящий местный житель, не преминет воспользоваться ими, чтобы поразить противника издалека. Но, увы, она все еще где-то рядом, но не с нами. Может, оно и к лучшему.

Пока полз, видел, что бой шамана с Бродягой протекает как-то довольно странно. Эти две магических глыбы просто стоят друг напротив друга, выставив руки так, будто собрались играть в «ладушки». И пока я смотрел на них, а это было не дольше пары секунд, ничего в их позах даже и не думало меняться.

Понятно, потенциалами магическими меряются. Ну, надеюсь, что у бывалого Бродяги, что-нибудь да завалялось в загашнике на подобный случай.

А теперь вернемся к нашим баранам!

Ближайший к нам воин, до которого не было и пяти метров, уже освободил из ледяного плена одну ногу и, то и дело бросая на нас полные нечеловеческой злобы взгляды, споро рубил волшебный лед возле второй. Благо, вморожен он был в момент широкого шага, и, чтобы освободить заднюю ногу, времени ему понадобится больше — неудобно.

Для очистки совести снова бью по нему замораживающим заклятием — бесполезно: верховный шаман на совесть (при условии, что таковая у него имеется) побеспокоился о защите своих телохранителей от магических атак! Придется убивать. Ну, или оглушать.

Враг мой относительно неподвижен, но зато он не скользит по поверхности льда.

Попробовав сделать шаг навстречу застывшим нападающим, я сразу понял, что идея это провальная. Придется метать топоры…

И первый же неумело и неуверенно брошенный мною снаряд был перехвачен ликующей мишенью!

Теперь нелюдь орудовал уже двумя топорами…

— Рина… — тихо позвал я девушку, — нужна твоя помощь: есть три топора и ими нужно оглушить или убить хотя бы двух противников, тех, что рубят лед…

Сначала девушка никак не подала виду, что слышит меня, потом, не меняясь в лице, она присела на край ледяной горки и одной ногой сбросила ботинок с другой.

Как бы ни был я утомлен событиями последних дней, ее поведение меня безмерно удивило.

Но вскоре выяснилось, что босую ногу девушка собралась использовать в качестве временной замене руке. Саму руку она протянула ко мне и неспешно пару раз сомкнула и разомкнула кулак, требуя заполнения ладони.

Что ж, подавать патроны — тоже почетная обязанность! Вкладываю в тонкую ладошку грубую костяную рукоять.

Какое-то время все с тем же отсутствующим выражением лица Рина взвешивает в руке явно непривычное оружие, потом, не глядя, плавно, но быстро бросает его.

Проследить в полете за топором я не успеваю. Вижу только, как застывает на месте нелюдь, словно вспомнил что-то очень важное, а одну из его глазниц закрывает от меня мой же недавний ледоруб.

Сначала на лед падают два топора, а потом и сам воин. Топоры потихоньку скользят вниз, и один из них уже попал в лапы следующего шаманского телохранителя.

На морде баловня судьбы четко читается борьба двух взаимоисключающих желаний: запустить топором в одного из нас, или начать освобождать себя из ледяной ловушки.

Самым краешком глаза вижу повторное мельтешение пальцев Рины, и вкладываю в ладонь уже рукоять каменного топора.

Его баланс девушка понимает быстрее и почти сразу же отправляет в полет убийственную архаику.

В этот раз я успеваю не только проследить траекторию, но и пожалеть о том, что под рукой нет австралийского бумеранга. Уверен, Рина и с ним бы справилась, неспешно, по очереди выбив всех нелюдей. Хотя, боевой же не возвращается! Тут, скорее нужен боевой йо-йо! Точно! Клянусь, если выживу, изобрету такой!

Но это уже лирика. А по факту у нас оставался один топор и один противник с топором. А шанса на ошибку, уже не было.

Но Рина не подвела и на этот раз: третий бросок — третий труп. И дальше девушка на ощупь обулась и продолжила плести свои магические кружева.

Судя по теням у нее под глазами и уже подрагивающим рукам (как она только из-за этого ни разу не промахнулась?!) сил она вложила в это безумно много. Это все притом, что свободной энергии здесь хоть завались. Надеюсь, игра будет стоить свеч.

Ну что ж, Рина, вроде как в безопасности. У безнадежно застрявших воинов есть и другое оружие, но для метания оно подходит еще меньше, чем для дробления льда. Но на всякий случай, я мягко, но настойчиво усадил Рину на пол и пригнул пониже ее голову, чтобы сидела, ссутулившись, на случай попыток нелюдей чем-то еще запустить в ее сторону.

Сам же, памятуя о том, что один топор ждет меня у основания горки, спустился вниз немного в стороне от Бродяги, шамана и остатков отряда его телохранителей. Подобрал топор и остановился, как вкопанный, осененный неожиданной идеей!

У Рины же есть праща и запас камней! Она хоть сейчас может перебить и замороженных и вполне функциональных воинов! И если бы она не была увлечена не пойми чем, то уже сама бы до этого и догадалась, и сделала, и даже успела бы об этом забыть!

С одним каменным топором добираться до нее я буду целую вечность, поэтому начинаю тихо, а потом все громче и громче привлекать к себе ее внимание. Но зря, видимо, девушек хвалят за многозадачность — Рину было не дозваться. Зато про меня вспомнили оставшиеся в роли наблюдателей телохранители верховного в количестве четырех штук.

Полностью оставить без защиты подопечного они не решаются, поэтому ко мне движется всего лишь два профессиональных вооруженных воина, защищенных от всех видов магии.

В очередной раз, призвав на помощь физику, формирую воздушный таран, силу которого не так давно испытал на себе. Но ударную часть тарана увенчиваю имеющимся у меня топором.

Да, поток сгустившегося воздуха, заговоренному воину нестрашен, а вот против топора его обезопасить позабыли. Хрипит теперь упав на колени и пытаясь достать оружие из прорубленной грудины. Живучий, зараза. Нормальный человек умер бы в ту же секунду.

Смерть товарища ожидаемо раздосадовала оставшегося в живых воина. Он взревел и бросился на меня, размахивая сразу обеими руками. Мельтешил он ими так быстро и неутомимо, что я, убегая и уворачиваясь, даже не мог разглядеть, чем конкретно он вооружен. Хотя, лично мне это было не слишком принципиально, поскольку силы удара разъяренного громилы хватило, чтобы и обычной палкой играючи размозжить мне голову.

И вот, значит, делаю я уже третий оборот вокруг сотворенной мною ледяной горки, все еще пытаясь привлечь внимание Рины, и не слишком заинтересовать при этом двух оставшихся возле хозяина секьюрити. И тут вижу, что вокруг Рины начались проявления энергетических завихрений — это она, по всей видимости, заканчивает, наконец, плетение заклинания и начинает заливать в него всю доступную в этой локации энергию. Четыре маленьких едва заметных смерча постепенно растут, потом объединятся в один, который начинает расти в четыре раза быстрее, чем его прародители.

Это уже настоящий торнадо, который не могут игнорировать даже два наших мастодонта.

Не замедляясь, и стараясь коситься под ноги, смотрю в сторону шамана и мага. Те не изменили своих поз, но оба уже не сверлят друг друга взглядами, а косятся в сторону Рины. Причем выражение лиц не может меня не радовать!

По роже верховного явно разливается недоумение на пару с опасением. На осунувшемся лице Бродяги цветет и пахнет злорадство.

Им обоим сейчас придется туго, вот только наш маг знает, к чему конкретно нужно быть готовым, а вот шаман пока еще только теряется в догадках!

— Давай, внучка, — кричит Бродяга, — спускай свору с цепи: больше мне его не сдержать — силен скотина!

А вот его Рина слышит! Счастливая девичья улыбка, благодарный кивок головой, резкий взмах руками — мир переворачивается с ног на голову. А потом снова на ноги. А потом начинается такая карусель, что уже не понятно, где голова, где ноги, где свои, а где чужие…

Но все это только в магическом плане. В реальной жизни все остается по-прежнему! И вооруженные воины в нем все так же опасны. Ан, нет! Еще опаснее, по той простой причине, что мой волшебный лед теперь снова вода, и это изменение не может не радовать бывших узников ледяного плена.

С секунду я еще горюю по этому поводу, но потом вспоминаю, для чего я пытался докричаться до Рины.

Набираю в грудь побольше воздуха, но девушка уже и сама сообразила, какую манеру поведения выбрать для общения с назойливыми кавалерами!

Вот только камней у нее на один меньше, чем целей. Придется мне уводить своего преследователя подальше, чтобы Рина смогла перезарядить пращу.

Но, к сожалению, мой преданный нелюдь оказался сообразительнее, чем хотелось бы.

Внеся меня в игнор лист, воин полностью переключил свое внимание на Рину.

А зря! Догнав его в два прыжка, я без лишних терзаний совести ударил его со спины кулаком в висок.

Обычный человек, уверен, от такого мощного удара умер бы на месте, ну или, хотя бы, лишился сознания. Этот же покачнулся и рубанул по мне с разворота чем-то длинным и тяжелым.

Сначала послышался хруст моей кости, а только потом пришло оглушение от неимоверной боли.

Глава 29

Глава 29. Смешались в кучу шаманы, горгульи…

Вот уж никогда не думал, что смогу увидеть отрубленную падающую конечность и фонтанирующий обрубок руки не просто в жизни, а не на экране, да еще и от первого лица.

Лица, у которого в боку, сокрушив ребра, торчит каменный топор…

Тут бы мне и умереть на месте, но Бродяга принимает очень спорное решение…

Вместо того, чтобы использовать свой внутренний магический резерв для атаки на шамана, сминания его защиты и последующее добивание, лысый тратит силу, время и — главное — единственный шанс на победу, чтобы вылечить меня.

Вы представляете, сколько нужно энергии, чтобы вылечить такие повреждения, как у меня? Лично я не представляю. Благо, этого и не понадобилось.

У Бродяге в каждом рукаве было по козырю. Первым было его знание того, что Рина «засорит эфир» магическим шумом, лишив обоих магов возможности пользоваться халявной энергией. В таком случае автоматически выигрывал бы битву тот, кто первым догадался бы прибегнуть к внутреннему резерву.

Естественно, этим счастливцем оказался Бродяга. Вот только вместо удара по шаману он использовал свой второй козырь, который берег на всякий случай еще с того времени, как мы все вместе блуждали по замку. Небольшой локальный сдвиг во времени. В сломавшейся Башне были аномалии, связанные со временем и пространством. Одну такую крошечную временную аномалию Бродяга умудрился обуздать и подчинить. Это был его фокус последней надежды, автоматически активировавшийся при остановке его сердца, или при осознанном приказе.

Вот пока Бродяга отдавал такой приказ, шаман успел обратиться к своему резерву и нанес удар.

Итог: я цел и только догнал воина, тот, соответсвенно, еще не развернулся, шаман уже ударил и Бродяга уже в полете и вот-вот впечатается спиной и затылком в защищенную от магии стену, что с помощью волшебной дудки создал здесь Хрюн.

Подбиваю заднюю ногу воина, он цепляется ей за переднюю и распластывается на полу. Бью его в висок, но уже ногой. Снова слышу хруст костей, но уже не своих.

Не глядя на дело ног своих, бросаюсь к шаману, который ничего и никого не видит, кроме «поплывшего» Бродяги.

Но меня опережает камень. Рина тоже, как и маги, оказалась вне временного сдвига и успела скатиться с горы, зарядить пращу и атаковать шамана.

В отличие от своих охранников, верховный был защищен и от физических воздействий. Коснувшись выпуклого затылка, камень просто осыпался блестящим песком на пол. Видя это, совершаю маневр, и, вливая собственную энергию в болтающуюся на шее куклу-талисман, незамеченным подскакиваю к оглушенному другу.

Шаман, как и полагается всем классическим злодеям, поспешал не торопясь, не бежал вперед очертя голову, а шел быстро, с чувством собственного достоинства.

Это и позволило мне выиграть целую секунду.

Даже не знаю, что именно вложил верховный в последний удар, но энергии для него шаман не пожалел.

Тогда я рассчитывал только на то, что удар будет достаточно локализованный и у меня получится выдернуть из-под него друга.

И я смог. В последний миг, когда от растопыренной пятерни отделился видимый даже в хороводе магического безумия энергетический импульс, я дернул Бродягу на себя, одновременно отпрыгивая от того места, где он полусидел, полулежал.

Либо Блестящий ошибся, либо магический беспредел нарушил что-то в строении стены, но удар шамана привел к тому, что в ней образовалась внушительная дыра, из которой тут же высунулась полупрозрачная трехпалая когтистая лапа.

Краем глаза я умудрялся все это время следить за шаманом. Что характерно, он и сам удивился сначала тому, что оглушенный враг улетает от удара, какой должен был стать последним в его жизни. Брешь в стене, которую он, видимо, тоже считал нерушимой, опять-таки образовалась для него весьма неожиданно. А уж лапа, деловито и сноровисто расширяющая пролом, так и вовсе насторожила.

И отнюдь не зря!

Но пока что, неизвестный монстр прямой опасности для шамана не представлял, и тот решил сначала разобраться с чудом спасения обреченной на заклание жертвы. Поднатужившись, он пробил действие амулета и рассмотрел меня, все еще не отпустившего Бродягу во всех подробностях.

Как я это понял? Да просто встретился с ним взглядом и как-то сразу все понял…

Усмехнувшись, верховный непринужденно сделал так, что двигать наша отчаянная троица могла только глазами, а сам, подавляя охотничий азарт, стал дожидаться появления монстра во всей его полупрозрачной красе.

В этот момент забавно было наблюдать за Риной. Она как раз, крадучись, приближалась к Шаману со спины, да так и застыла, словно балерина, в живописной позе какой-нибудь охотящейся ящерицы перед последним рывком.

Верховного я, в принципе, понимал. Калейдоскоп магической карусели уже начал замедляться, пока неведомая зверушка выберется из заточений, глядишь, и вовсе сойдет на нет. А там уж шаман покажет своим подневольным зрителям все, на что способен. Потом же он поочередно принесет три жертвы и с легкостью сделает все, что планировал.

Интересно, какую он выбрал для нас очередность? Думаю, что по возрастающей пойдет. С другой стороны, вдруг Бродяга очухается, пока нас с Риной алтарить будут? Так что шаману есть над чем подумать, пока он будет тешить чувство собственного величия, играясь с призрачной горгульей.

И вот настал тот момент, когда пролом в стене достиг таких размеров, что наш страж тела, что я сейчас держу в окаменевших руках, смог полностью перебраться в нашу локацию.

Отдам ему должное: полупрозрачный монстр не стал очертя голову крушить все, что попадется ему на глаза. Приняв позу, по величавости ничем не уступающую шаманской, он спокойно осмотрелся по сторонам. Утихающий магический шторм заставил его морду недовольно скривиться, но не более того. Посмотрев на шамана, горгулья делано зевнула, обнажая призрачные клыки, потом ее взгляд перешел на Рину. Монстр склонил голову набок и повел плоским носом, будто бы принюхиваясь.

Затем дошел черед и до нас с Бродягой! Меня монстр поприветствовал бодрым сопровождаемым пугающей улыбкой кивком, как старого доброго знакомого, а Бродяге горгулья и вовсе отсалютовала!

Что ж, уже легче. Как минимум, по отношению к нам новый участник событий настроен позитивно.

А что же шаман?

Так с ним все в порядке. Он уже точно таких двух каменных приговорил; чего ему опасаться призрачной? Стоит, улыбается многообещающе да рукава закатывает.

Наша горгулья тоже в грязь лицом не ударяет: крылья расправлены, пасть ощерена, грудь колесом, все двенадцать когтей приветственно и многообещающе шевелятся — загляденье!

И грянул бой!

По началу, я азартно следил за ним, отчаянно болея за нашего бойца, пока, наконец, не понял, что это не схватка, а игра кошки с мышкой. К несчастью распределение ролей в ней было не в нашу пользу.

Пока шаману было интересно уходить и уворачиваться от кинжальных когтей фантома и понемногу истончать его сущность точечными магическими атаками, бой длился, но стоило верховному понять, что пришедший в себя Бродяга вот-вот сбросит навешенные на нас оковы, как нелюдь решил поставить в схватке жирную точку.

Победная улыбка, щелчок толстых длинных пальцев — горгулья застывает, и дымкой развеивается прямо на глазах.

— Это ничего, — слышу я скрипучий голос Бродяги, уже помалу возвращающего себе подвижность, — главное, что Рина сейчас далеко от этого олуха. Я-то, брат Женя, себя знаю. Даже будучи полностью больным, не создал бы мой гений стража, которого можно так просто убить. Да, охранник погиб, но, нет, его служба еще не окончена. Места у нас в первом ряду: предлагаю насладиться зрелищем!

— А что сейчас будет? — кажется, и я уже могу худо-бедно шевелить языком, цедя слова сквозь зубы.

— Без малейшего понятия! Самому жуть как интересно! Если бы не некоторая тревога за здоровье Рины, вообще бы сейчас расслабился и получал удовольствие!

Шаман почуял что-то неладное. Он даже попытался поставить какую-то защиту, начав разводить в стороны руки. Но это не помогло.

Помните про непонятки в Башне со временем и пространством? Так вот козырь времени разыграл Бродяга. А его фантомной копии достался фокус с пространством. Правда аномалия была совсем крошечной, где-то, примерно с кубический метр.

А шаман, надо отдать ему должное, был большой…

Так его, бедолагу, и располовинило. Нижняя часть тела — примерно по пупок — осталась с нами, а верхняя сдвинулась метра на три в сторону и на два — вверх. Да так там и осталась. А, ну, еще ладошки на пол шлепнулись. Одна прям классическая, отделенная в запястье, а другая за собой чуть ли не половину предплечья прихватила.

Неприятное зрелище. Хорошо хоть крови не было. Конкретно у нас в пространстве. А у него там низ прозрачного куба уже начал заполняться.

Что дальше было с шаманом, я не знаю. Очень уж неприятное и неправдоподобное было зрелище. Отведя глаза в сторону, я уточнил у Бродяги, стоит ли еще беспокоиться по поводу верховного. Получив уверенный ответ, что шамана больше не существует у нас, а очень скоро он перестанет существовать и в кубе, где магии нет, а без рук он собственными запасами нормально не воспользуется, я успокоился и занялся самолечением.

Как только ноги начали мне повиноваться, доковылял до Рины. Первым делом отвернул ее в сторону от неприятного зрелища, а потом начал напитывать энергией.

Вызванная ею карусель все еще до конца не прекратилась, и теперь повсюду активировались крошечные целебные заклинаний от детских коликов. Было приятно и немного щекотно.

А когда Рина благодарно улыбнулась и приняла естественную позу, целая гора упала с плеч, потому что мы победили и выжили. Правда, рука и ребра здорово болели, но то, видать, была странная разновидность фантомной боли.

— Это что же, он Хрюна так же расчленил бы? — спросила девушка у Бродяги.

— Нет, наверное, — задумался тот на какой-то миг, — с ним бы он и так расправился бы, без самоуничтожения, это же все равно, что из самострела бить по комару, когда достаточно простейшей духовой трубки. Флина он бы, почти уверен, просто бы усыпил на неопределенный срок. Тех, в ком течет хотя бы капля моей крови, аккуратно выставил бы вон. А вот Хрюна, если действительно разобраться, мог бы и не тронуть. У него же с собой была дудка, а это, считай, привет от меня. Так что, не исключено, что мастера библиотекаря страж просто сопроводил бы до моего временного тела и проследил, чтобы все прошло хорошо.

— Выходит, мы зря тогда переживали? — уточнил я.

— Нет, почему же? — удивился Бродяга. — Все-таки я тогда был уже почти без ума. Вполне возможно охранник попытался убить всех, кроме меня. В таких случаях лучше перестраховаться.

— А с Женей? Что он бы сделал с Женей?! — улыбаясь, уточнила Рина. — Он входит в состав «всех»?

— Ну, это уже уравнение сразу с несколькими неизвестными, так что не стану даже пытаться его решать. Не потому, что не могу! — поднял указательный палец вверх Бродяга, — а потому что устал, а нам еще нужно спешить на защиту города научников!

— А как там у них дела?! — еще больше оживилась Рина (она явно провела себе выборочную чистку памяти, замарывая образы расчлененки — видел я какие-то телодвижения направленные на работу с воспоминаниями).

— Вы пока готовьтесь, а я расскажу, — ответил Бродяга.

— А к чему готовиться? — уточнил я, не совсем понимая, что конкретно нужно делать.

— К переносу, — закатил глаза Бродяга, — тут же прорва энергии, телепортируемся сразу к Стуну. Он нас ждет. Жалко, что Гарр не в лучшей форме, тогда бы, можно было и не готовиться. А так, есть небольшой шанс очутиться в лагере врага или перед городскими воротами, но с их внешней стороны… И тогда, наверняка, нелюдь нам намнет бока!

Последнее предложение он, подмигнув мне, пропел, на мотив детской песенки про улыбку, с которой начинается дружба.

А я, вдруг, отчетливо представил нашу боевую троицу со стороны, и в голове заиграла песенка гардемарин, где они призывают не вешать нос.

Так я ее и напевал все несколько секунд подготовки и переноса, пока она не перестала быть актуальной, потому как нас уже было пятеро!

Правда, настроение последних двух в корне отличалось от нашего. Гарр так и вовсе был «скучный»: сидел, опершись спиной о стену, и претворялся обессиленным.

Реально готовившаяся к любому непотребству переполненная энергией Рина тут же принялась делиться с ним излишками, внимательно слушая рассказ Стуна.

Тот быстро и четко поведал, что все случилось именно так, как и предполагал Бродяга. Пленникам ночью позволили тихо сбежать из лагеря. Потайной ход они найти не сумели, так как точного места его выхода в горах никто из захваченных живыми не знал. Но беглецы смогли пробраться к одной из первых сторожевых башен и убедить защитников спустить веревку, по которой все поочередно и поднялись.

Естественно, никакой серьезной проверки им устраивать не стали, поскольку все выглядели, как обычные люди, а пара человек даже были из местных. Не горожане, но из ближайших селений, их узнали, они поручились за остальных, так как вместе с ними были в плену.

Однако карантин для них устроили. А когда таким же макаром в город попали и наши два друга. Им показали тайное слуховое окошко, имеющееся в помещении с беглецами.

Гарр долго наблюдал за всеми, но так и не смог выявить замаскированного шамана. Все изолированные были людьми и на первый, и на все остальные взгляды. Обычными стопроцентными людьми.

Тогда в голову Стуна пришла идея выдать себя за пробившегося к городу посланника. Мол, его тоже посадили на карантин до выяснения обстоятельств или до начала штурма, когда уже на стенах понадобятся все, способные уверенно держать в руках оружие.

Так, недолго думая, и поступили. Изодрали на нем одежду, исцарапали да измазали в крови и пыли лицо, да завели в «изолятор».

Стуну там обрадовались, потому как никто бывшим пленникам новостей с большой земли рассказывать не спешил, а тут такой красавец, орел и герой, да еще и в курсе последних событий!

В общем, внедрился.

Тут Стун, непривыкший к долгим монологам, взял паузу, промочил горло из какой-то необычной фляги и пожаловался, что пересказ всех новостей был для него самой тяжелой частью задания.

Короче, ночью наш великан полуокаменел, чтобы все думали, что он спит. Собственно, это состояние и помогло засланцу не попасть под общее подчиняющее заклинание.

Да, шамана среди людей не было. Физически не было. Но ночью он ментально вошел в заранее подготовленное к этому тело одного из беглецов. Заснул человек, а проснулся через секунду нелюдь в человеческом теле. Тут же на месте он активировал и остальные спящие заклятия, поднимая с лежанок наиболее внушаемых людей. Остальных же он приказал тихо душить, потому что не хотел расходовать на них силы, необходимые для неслышного устранения охраны и выведения из строя охранных механизмов замка.

Тут уже претворяться спящим дальше было нельзя. Пришлось вставать и оч-ч-ч-ень аккуратно укладывать подчиненных злой воле людей обратно на лежанки. Ну, или на пол — как получится.

Сложнее всего пришлось с «шаманом». Тот отказывался укладываться прямо как тот сорванец в детском саду во время тихого часа: кричал, скандалил, махал руками и ногами. От этих, казалось бы, хаотичных телодвижений, здоровяка Стуна бросало по всему помещению, в обязательном порядке прикладывая обо все ограждающие конструкции и предметы интерьера.

Гарр из своей засады помогал другу, как мог, но его иллюзии мало заботили разгневанного нелюдя.

В помещение вбежали стражники, чтобы сразу же оглушенными упасть на пол. Одержимый бросился наутек, но бежать ему пришлось мимо Гарра. Вот тут уже завязалась яростная, но короткая схватка, в которой наш иллюзионист показал, что он не только не боевой маг, но еще и не рукопашник.

Однако сам факт того, что перед одержимым стоял настоящий талантливый маг обладающий определенным иммунитетом к волшебным атакам задержала беглеца секунд на пять. Этого как раз хватило Стуну, чтобы прийти в себя, шатаясь, добрести до душащего Гарра шамана и отоварить того по затылку.

А потом Гарр и местный слабенький менталист все оставшееся до нашего прихода время с переменным успехом занимались экзорцизмом.

Рина с присущей всем женщинам любознательностью тут же стала задавать уточняющие вопросы. Уже слегка охрипший бедняга Стун, покорно стал на них отвечать, но сигнал тревоги спас его от этой пытки.

Нелюди пошли на предрассветный штурм!

Глава 30

Глава 30. Кровавое начало кровавого штурма

Самое забавное в сложившейся ситуации то, что сильно всполошились из-за сигнала только мы. Местные жители вели себя довольно вальяжно, свято веря в ту инженерию, что поколениями охраняла их замок и отбивала у всех желание его штурмовать.

Оказавшись возле узкого, почти как бойница, окна, мы смогли рассмотреть фрагмент из всей картины штурма.

Научники успели-таки скопировать и растиражировать светочи (так здесь называют уже при мне изобретенные прожекторы — симбиоз физики и магии: ярко светящийся камень внутри металлического отражателя). Теперь благодаря ним мы видим, как сквозь «бутылочное горлышко» тоненькой струйкой в пространство перед городскими воротами проникают нелюди.

Их расчет прост. Защитники захотят обрушить завал на штурмующую армию, а не на единичных полностью закрытых щитами-амулетами воинов.

В одной руке каждый из воинов нес тот самый щит, а во второй (или на плече) у них трепыхалось крупное живое существо. И уже тут стало понятно, что нелюди абсолютно точно остаются нелюдями. Примерно у каждого третьего на плече лежал связанный человек.

— Пустят кровь и оставят связанными лежать, чтобы шаманам проще камлать было, — подтвердил мои опасения Бродяга, — а защиту видите? Почти такая же, как была у телохранителей верховного: магией не взять. А кое-кого и оружие не одолеет. Они, как раз, несут косуль и оленей — понимают, что в тех, кто тащит живых людей, мы и так стрелять не будем…

— Может, дадим им по ушам, наконец?! — едва ли не умоляюще спросил я у него. — Сколько можно хитрить и бегать?! Давай запустим сколько влезет, пока они кровь пускать не начали, завалим проход, накроемся такой же защитой и отведет душу?!

— Кто в деле?! — с огоньком в глазах отвернулся от окна Бродяга!

Воздержавшихся не нашлось!

Гарра, правда, насильно оставили в помещении, но накачали энергией по самое небалуйся и доверили ему осуществление прикрытия нашей операции.

Но он не согласился. Он готов был драться, кусаться и царапаться, орать, визжать и истерить, но не оставаться здесь, когда все его друзья будут там!

То, что в рукопашной и магической схватке от него не будет проку, в виде аргумента не принималось.

В итоге я попросил Стуна аккуратно, но хорошенько встряхнуть иллюзиониста, чтобы хотя бы немного вернуть его к реальности, а потом быстро оттащил его в сторону и поделился одним весьма спорным с моральной точки зрения планом…

Как же безбожно контрастно выглядела кровожадная улыбка на добродушном лице, когда Гарр с благодарностью принял мое предложение и с легкостью согласился прикрывать нас: «лучшими во всех мирах иллюзиями»!

Дальше дело было за Бродягой. Он снова велел нам готовиться, а сам начал наколдовывать на нас магофизическую защиту. Рина снова что-то плела. В этот раз что-то исконно бытовое. Стун же вооружался. Что-то находилось в его одежде и обуви, а что-то он заимствовал уже у местных стражников.

Я лишь пожал плечами и, от нечего делать, стал наблюдать за противником.

Оказалось, что они не станут ждать, когда мы окончим споры и сборы, а уже начали резать потихоньку пускать кровь и людям, и животным.

Увидев это, сразу дал знать остальным. Бродяга болезненно скривился и, буркнув что-то на подобие «и так сойдет», активировали портальный перенос.

Втроем мы неистовыми смерчами налетели на полосующих беззащитных жертв нелюдей. Рина шла за нами, оказывая помощь тем, кого мы отбили первым неожиданным наскоком.

Оказавшись в примерно равных условиях с зачарованными от магических и физических атак противниками, каждый из нашего трио мстителей действовал по-своему.

Бродяга действовал скучно и скупо, по принципу бронебойной стрелы и правилу буравчика. Просто либо бил мощным и максимально узконаправленным заклинанием, либо насылал на противника подленькое проклятие в виде вгрызающегося в защиту паразита, который питается защитной магией, и в то же время несет на себе собрата, только и ждущего своего шанса. Как только первый паразит делал хотя бы микроскопическую брешь в защите нелюдя, второй тут же проникал внутрь охранного кокона и начинал медленно, но верно, убивать свою жертву. И таких смертоносных парочек Бродяга повесил на всех. Не везде они выжили, не каждую защиту смогли взломать, но местами паразиты свое черное (а для нас — белое) дело сделали!

Я большей частью разоружал этих сволочей или же просто отвлекал на себя их внимание, отводя подальше от истекающих кровью жертв, чтобы к ним могла подобраться Рина.

Давно я не был так предельно собран и сконцентрирован. Вполне доверяя динамичному искусству Бродяги, я не списывал со счетов и неспешного коллективного мастерства местных шаманов. Эффективно бить противников у меня не получалось, зато можно было их валить и не давать вставать. Но при всем желании больше трех нелюдей одновременно на мостовой удерживать у меня не получалось. К тому же уже спустя пару минут я заметно устал и слегка замедлился. Благо паразиты, распространенные Бродягой, то и дело помогали мне избавиться то от одного, то от другого противника.

Эффектнее всех действовал Стун. Он напомнил мне кого-то из былинных русских богатырей, когда тот сломал о недругов сначала булаву, потом меч, за ним скамью, а под конец взял одного поганого и начал им остальных потчевать…

Вот и Стун не стал изобретать велосипед, свалил одного, взял за обе ноги и пошел дубасить им направо и налево. Так сказать, решил клин клином вышибать, крушить подобное подобным. Кстати, получалось. То тут, то там, раздавался тихий хрясь. Порой ломался противник, а порой и «орудие». Благо, и того и другого «добра» в округе хватало, так что надолго без дела наш великан не оставался.

Ах, да, совсем забыл сказать, что перед самым переносом он собрал в комнате все тяжелое и металлическое, до чего только смог дотянуться и первым же делом, разбросал это в ближайшие цели. Теперь оставшиеся в живых нелюди таскали на себе щиты-артефакты разом потяжелевшие на несколько килограмм, что со временем здорово их замедлило.

Собственно именно таких я в основном за земле и удерживал. Я и их амулеты, к которым прилипли все железяки. Что характерно, по умолчанию, мне почему-то представлялось, что амулеты — просто сильные магниты. Но вот здоровенный и тяжеленный серебряный канделябр, намертво приросший к хитрому щиту, внес коррективы в мои предположения.

Кстати, горожане на своих позициях тоже не просто так наблюдали за нашими действиями, раскрыв рты, они почти сразу же переняли тактику Бродяги и лупили из башенных стационарных арбалетов в спины наиболее осторожных и решивших поскорее удрать, куда подальше, нелюдей. Причем били слаженно: минизалпами, не давая упавшему под ударами здоровенных болтов подняться. Так порядка двадцати арбалетных расчетов (в моей ситуации сложновато точно считать, глазея вверх и по сторонам) удерживало на земле четырех нелюдей. А пятого уже пригвоздил к мостовой целый пучок болтов. Били ребята изумительно: в окружность диаметром не более пяти сантиметров. Вот и результат — на спине!

Что в это время делала основная орда? Недоумевала! Разбушевавшийся Гарр, не обращая на нас никакого внимания, сосредоточился на том, что показывал им настоящую киноленту, где все были тихо, мирно, и жертвенная кровь спокойно лилась на будущий алтарь.

И шаманы, долгое время не замечавшие подмены картинки, все, бедолаги, никак не могли понять: где высвобождающаяся энергия от жертвоприношения?!

А крови, считай, что и не пролилось. Рина, умничка, как-то умудрилась сделать персональное кровозатворяющее заклинание массовым, запечатав все порезы у тех, кто находился в горизонтальной плоскости.

Правда, нашпигованному болтами нелюдю заклинание не помогло. Но лично я этому не огорчился.

В итоге жертвоприносители в количестве восемнадцати штук закончились именно в то время, когда шаманы все-таки заподозрили неладное. Поэтому, едва только мы перевели дух, как в нашу сторону ринулось сразу несколько десятков воинов.

Но это были обычные могучие, яростные и кровожадные нелюди, которых просто наспех прикрыли тем, что попало под камлающие руки.

Конечно, Стуну и Бродяге мы с Риной конкурентами не были, но подобрали трофейное оружие и тоже стали ждать. Точнее, я стал ждать, а Рина, чуть промедлив, бросилась прикрывать спину брата.

Ну, что ж, я тоже поспешил последовать ее примеру. Правда, эти два комбайна, пожинавшие свою кровавую жатву, никого себе за спину так и не пустили. Они умудрялись быть везде и сразу и работали, как венчики высокоскоростного миксера…

В итоге, спустя секунд пятнадцать, мы с Риной просто стояли чуть в сторонке, укрываясь от кровавого дождя небольшой полусферой, которую создала волшебница, а я время от времени подпитывал энергией. Сама же девушка держала натянутый лук, выцеливая только ей ведомый объект. Стрелы она успела выцыганить у местных караульных. Наконечник из бритвенно-острого обсидиана отразил первый луч восходящего солнца, и стрела тут же сорвалась в полет.

— Минус один из вождей орды, — кровожадно улыбнулась Рина, — и всего-то нужно было заклинание первого луча использовать!

— Первый раз про такое слышу! — признался я, радуясь ее выстрелу и тем перспективам, что он для нас открывал.

— Это сказка для самых маленьких, — услышал я нежную улыбку в ее голосе, — ты же к нам взрослым попал, вот и не слышал. Мне и самой не верилось, что сработает. В сказке говорилось, что раз в пятьдесят лет, поймав на наконечник стрелы первый солнечный луч и произнеся простую детскую считалочку, можно сделать лучший в своей жизни выстрел. Но только один человек и один раз в полвека.

Вот тут цветущие в моем воображении радужные перспективы и померкли. Раз в полвека по одному вождю или шаману, это мы тысячелетиями воевать будем, такой расклад меня пока не устраивает.

Тем временем кровавый дождь прекратился, в связи с подходим к концу его спонсоров. Да и смерть вождя слегка возмутила орду, поэтому в следующую атаку пошли уже не десятки и даже не сотни — вся орда.

Бродяга едва-едва успел перенести нас и всех раненных людей внутрь, как сработала система закупоривания того самого горлышка, по живому отрезав от орды ту часть, что уже подбегала к до последнего момента стоящего у ворот Блестящего.

А потом, сверкнув на прощание лысиной, он пропал, а с неба посыпались камни.

Сложно сказать, сколько именно нелюдей оказались погребены под завалами, но немало. Однако это число не шло ни в какое сравнение с уцелевшими. Тех немногих, что остались на площади между воротами и завалом хладнокровно расстреляли в считанные секунды, как движущиеся мишени в тире.

А вот чуть погодя начались сюрпризы. Первой ласточкой в этом плане стал здоровенный горный орел, из тех, что гнездятся на десятки километров от города и крайне редко попадаются горожанам на глаза.

Полетала эта пернатая детина над нашими позициями, попарила, и скрылась, а потом свой ход сделали шаманы противника.

Завал горлышка был хорошо просчитан и выполнен безукоризненно. Вся инфраструктура сверху была исполнена с тем расчетом, чтобы максимально затруднить противникам по Великим Играм разбор этого завала. Там были и навесные балки на манер строительных кранов моего мира, куда подвешивались котлы с якобы кипящим маслом, и галереи для стрелков, и стационарные стрелометы.

Но шаманы попели песни, постучали в бубны, добили с десяток раненых при обвале и образовавшейся после него давки и потоком чистой энергии не просто пробили коридор в завале, а высвобожденными из него валунами практически в хлам разнесли одну из монументальных воротных створок.

Вот тут среди защитников города началась маленькая пока еще застенчивая паника, так как подобного развития событий Игры не предусматривали. Местный градоначальник, не долго думая, и извинившись перед Блестящим, обратился сразу ко мне, уточняя, что я посоветовал бы его военному штабу делать в подобной ситуации.

А происходило это ровно в тот момент, когда из образовавшегося пролома шириной метра в три уже показывались первые разъяренные морды нелюдей, устремленные прямо на пролом, в котором уже, судя по редким летящим с того направления стрелам с черными наконечниками, появились наши стрелки.

Задавать несвоевременные вопросы я не стал, а лишь предложил пока действовать по уже имеющемуся плану: лить и сыпать на штурмующих все что есть, до последнего удерживать пролом в воротах, а лучникам стараться заделать пробой в завале телами атакующих.

— Это и так делается, покивал градоначальник. Масло, правда, не кипит, но там уже наш маг, он поспособствует. А что делать, когда они второй пробой сделают и третий?

Я мельком взглянул на Бродягу. Тот, сделав кислую мину, кивнул, мол, они такие, они сделают. Обязательно.

— Второй разлом мы прикроем, — ответил я после небольшой паузы, — а до третьего еще дожить нужно.

В ответ градоначальник только грустно покачал головой. Он явно думал уже о четвертом и пятом пробое, хотя и после третьего-то от завала уже, считай, ничего и не останется.

— Не переживай, любезный, — похлопал его по плечу Бродяга, — даю тебе слово Блестящего, что город твой мы им не отдадим!

Вот это уже подействовало лучше, причем не только на официальное лицо, но и на меня.

— Есть идеи? — тихо уточнил я.

— Пока, не единой! — широко улыбнулся Бродяга. — Но так еще и не вечер! Тем более, что это ж ты у нас мастер по отбиванию штурмов и придумке нестандартных ходов! Тебе и думать!

Была какая-то доля правды в его шутке, поэтому сильно обижаться на явную иронию (сказывается закалка от общения с Хрюном) я не стал.

— Связь с нашим Городом есть? — тут же деловито уточняю у невесть чем довольного Бродяги.

— Да. Держу через Метру. Флин, кстати уже давно просится на сеанс. Я все ждал, когда же ты про него вспомнишь?!

— Зараза! — не без намека на злость бросил я другу. — Давай сюда нашего авиатора: будем с ним карты сверять и планы строить!

Флин отработал выше всяких похвал. Мало того, что все имеющиеся до этого планеры были в строю, так он еще и какого-то гиганта успел смастерить, да к тому же уже и обкатать. Причем поработать он успел не только с техникой, но и с магами воздуха. Как с теми, что уже помогали нам при осаде, так и со вчерашней детворой, которая еще не позабыла недавнюю науку магического мастерства, а теперь получила возможность и дальше применять ее на практике.

В общем, у нас в запасе были и многочисленные планеры, и те, кто обеспечит их полет сюда, бомбардировку тут и возвращение назад на базу. Мука и пиротехническая составляющая уже были готовы на целых три полноценных ковровых бомбардировки.

Старт первой я тут же и дал! Почему-то и в родном Городе ни у кого не возникло сомнений, что я в праве это сделать.

Флин просто браво ответил: «Есть!», и вприпрыжку побежал исполнять мою просьбу.

Ладно, про «в припрыжку» я, быть может, слегка приукрасил, так как не мог этого видеть, но судя по радостному тону собеседника, такая манера передвижения была, скажем так, немаловероятна!

Меж тем, подлетное время груженых под завязку планеров составляло больше часа, плюс время на загрузку и инструктаж. Казалось бы, немного, но не в наших условиях. Именно столько нам нужно продержаться до следующего фокуса со стороны шаманов. Конечно же, они не дали нам спокойно это сделать.

Второй пробой случился уже через несколько минут и там враг повел себя гораздо более грамотно, чем доставил нам всем очень серьезные неприятности…

Глава 31

Глава 31. Долгий и изнурительный штурм

Большие и толстые деревянные щиты. Можно было бы назвать их ростовыми, будь они раза в полтора поменьше. Сначала шли щитоносцы, потом, закрепив свою ношу так, чтобы полностью закрыть от обстрела выход из пробоя, они образовали настоящую деревянную стену. Да, залп из стационарных башенных арбалетов сносил за раз три, а то и четыре щита вместе со щитоносцами, но брешь тут же закрывалась новыми держателями щитов. А поток нелеюдей из пролома не прекращался.

К тому же, второй пробой разрушил тот самый участок стены радом с воротами, что когда-то был разбит во время Великих Игр и восстановлен уже без защиты от магии. Так что теперь защитники вынуждены закрывать собой сразу две бреши.

С воротами немного проще, в рамках возможных сценариев осады и штурма, их защита при повреждении все-таки обыгрывалась, и наладить ее просто дело времени, а вот со стеной будут проблемы.

Однако мы точно знаем, что уже через какой-то там час на нас прямо с неба свалится дружеская помощь! Так что продержимся, обязаны продержаться!

Горожане, по постоянно раздающейся команде, меняют друг друга, бьют из луков и арбалетов, не переставая. Между залпами проходит не более трех секунд. Да, практически все наконечники из металла, но и от них есть польза, потому что у любого артефакта существует предел прочности.

Лучников, прикрывающих проломы, страхуют алебардисты. Да и котлы в стене над ними уже бурлят — ребята держатся.

Нелюди на бегу метают в защитников все, что только попадает им в лапы. Телепортироваться в ограниченном пространстве у лучников не выходит, поэтому у нас уже много раненых. С ними уже работают местные маги.

Как и у Флина в авиации, лучше всего с задачей справляются вчерашние дети. Печалит, что им приходится видеть серьезно раненных людей, но тут ничего не поделать: это война, и чтобы победить, нужно задействовать все имеющиеся ресурсы. В том числе, и человеческие.

Совсем еще дети и дремучие старики, переделывают игровые стрелы, заостряя древко и утяжеляя его конец любым подручным грузом, это уже на самый крайний случай, если все остальные припасы у защитников закончатся — при деле все. Кто-то из престарелых каменщиков умудрился наловчиться делать кремневые наконечники, благо его запасы под производство стекла в городе велики. Такие стрелы передают на стены в первую очередь.

И вот он третий пробой. В это раз он идет по пути первого, и завалившие его доверху трупы летят в людей, защищающих пролом в воротах.

Скорость и кучность полета тел такова, что заслон из защитников сносит напрочь.

Не теряя ни мгновения, нападающие врываются в пролом. Начинается то, чего мы надеялись избежать — рукопашная схватка с более умелым, сильным и выносливым противником.

И снова наша великолепная пятерка в деле — защищает ворота! Рина — с внутренней стороны, помогая раненым, наше могучее трио — с внешней, отрезая прорвавшимся приток новой силы. Гарр же, вступив в сговор с Бродягой, накладывает иллюзию на разрушенную створку ворот прямо поверх невидимой защиты, наспех сотворенной нашим лысым кудесником. Получается вполне себе правдоподобная створка, прозрачная со стороны города и держащая все удары противника.

Вот только я оказался отделен ей от друзей, который уже в своей коронной манере начали жатву.

Что ж, тут тоже есть работа. Не ожидали, нелюди, атаки сзади?! То-то же! Настоящие герои всегда идут в обход и не всегда поступают по-геройски!

Первое время было очень сложно погружать кусок металла, чуть ли не насильно врученного мне Стуном, в плоть врага. Да еще и со спины или боков. Но рефлексировать я буду после, а сейчас расклад такой, что чем больше противников я упокою, тем меньше ущерба получат защитники города.

Как говорил Шарапов: «На войне всё было ясно: враг тамза линией фронта». Так вот, все просто: враг тут — стоит ко мне спиной, и я этим пользуюсь. Бью их без устали, не заботясь больше о защите. Колдовство Бродяги уже мерцает, но еще сдерживает могучие удары, полностью гася импульс.

На последнем ударе последнего нелюдя защита лопается и рассыпается на крошечные кусочки, тающие еще до того, как упадут на землю. Но это уже был не настоящий удар. Наносящий его противник уже был мертв, пронзенный сразу несколькими копьями и даже одной стрелой.

Так что урона я не понес, так, шишка будет на голове.

Пару секунд спустя за моей спиной уже материализуются два наших ангела смерти. Лица у обоих перекошены, оба с ног до головы в крови и, местами, в нечистотах.

В ужасе отшатываюсь, боясь попасть под горячую руку. Но нет, они не опьянели от самими же устроенной бойни.

— Воды! — громко прошу я.

После первой мясорубки мы с Риной отмывали ребят довольно тщательно. Теперь же мы втроем просто обливаем себя сверху парой ведер и, хлюпая, идем к ближайшей поверхности, где можно сесть и перевести дух.

— Что там с проломами? — все еще глубоко дыша, уточняю я.

— Гарр пока прикрывает, — отвечает Стун, — мы специально с десяток отпустили ползти назад, так он на них иллюзии своей любимой змеи наложил. Еще и с пространственным сдвигом, что-то из серии хитрого отведения глаз. В общем, сейчас наших подранков свои издалека добивают, при этом долго и нудно не попадая. Ну, и Бродяга разломы запечатал.

— И долго печати продержатся? — снова вопрошаю я.

— Да хрен их знает! — голосом изнемогающего от смертельной усталости человека отвечает лысый кудесник. — Что-то у меня сил вообще больше нет. Старею, видимо…

— Насколько все плохо? — не унимаюсь я.

— Ну, ладно, не буду скромничать. Сил нет, потому что пробои я заделал элегантно, хитро и даже гениально. Все время штурма я потихоньку готовил два коварных заклинания, понимая, что на три сил просто не хватит. Поэтому, когда они сделают третий пролом, тут уж без меня. Увольте!

— А в чем гениальность? — не дождавшись от меня вопроса, спросил Стун.

— Физическим ударом защиту обрушить нереально, ну, или очень долго и нудно. А первые два магических удара отразятся от нее в полной мере и прилетят точнехонько туда, откуда их отправили!

— Два на каждую из заплаток или всего два? — уточнил Стун.

Ответа не последовало.

— Бродяга! — встревожено позвал я друга.

— Да жив я, не паникуй! Плетение вспоминаю. Мог ведь и напортачить в процессе боя. По идее, на каждую заплатку по два таких сюрприза повесил. Но может так случиться, что на одну — три, а на другую — один.

— А четыре и ноль приключиться не могут?

— Крайне маловероятно…

— То есть, могут, — перевел я для Стуна, — идея, конечно, гениальная, но вот воплощение могло подкачать.

А подкачало ли оно, мы так до конца и не узнали. Враг достаточно быстро разобрался с иллюзиями. Потом долго и нудно (минут двадцать) подручными средствами пытался разбить заплатки. Когда шаманы вновь ударили, то били они одновременно в оба пробоя, и обе заплатки отработали по одному разу. И орда обеднела на двух шаманов. Однако, как докладывали дозорные с башен, остальные вражеские маги продолжили свои пляски с бубнами, как ни в чем не бывало.

Значит, готовят какую-то особо гадкую подлянку, а то и несколько…

Вдруг, меня посетила догадка, от которой стало нехорошо на душе: враг захватывал пленных и копался у них в мозгах. Мог ли он узнать про наши планеры и общие принципы их действия? Мог. Мог ли докопаться до нюансов? Скорее нет, чем да. И все же, опасность с воздуха он ожидать может, и должен быть к ней готов. Как бы наши планеры не попали в какую ловушку…

— Га-а-а-а-а-р!!!

Мы успели. Подобно Бродяге, я и иллюзионист Гарр отдали себя до капли в попытке спасти наш молодой воздушный флот. И пускай лучше эти усилия пройдут даром, но зато на душе будет хоть немного спокойнее.

Накачанный всей энергией, что я только смог собрать Гарр сотворил масштабную далекую иллюзию именно в тот момент, когда на самом пределе видимости появились первые точки заветных приближающихся планеров.

Подозревая, что враг ожидает атаки с воздухи и уже готов к ней мы попытались усложнить ему задачу, создав более сотни парящих иллюзий.

Но стоило только опустошенному Гарру спокойно выдохнуть, как враг снова атаковал.

Нам не хватило всего нескольких минут, чтобы избежать значительных разрушений и человеческих жертв.

Наученные горьким опытом шаманы уже не трогали заплаты, они просто расширили наше пресловутое бутылочное горлышко.

Два здоровенных куска скалы, на которых сверху стояли разнообразные защитные сооружения просто отделились, будто отрезанные от основной массы и, как столбы упали на землю, а потом еще и проскользили в стороны, открывая пространство для маневра атакующим. На этом невидимые ножи не остановились, а так же оттяпали от городской стены два куска, тут же рухнувшие внутрь, давя, оказавшихся на их пути людей.

Само собой, нелюди тут же пошли в атаку.

Да, их встречал град стрел, болтов и даже камней. Но все это бесследно тонуло в настоящем море нападавших. Местные хиленькие маги спровоцировали пару неплохих взрывов, дважды полностью очистив площадь перед воротами, но в сумме это дало защитникам лишь минуту на отдых и поднос боеприпасов.

Нелюди не ведали ни страха, ни боли. Даже уже будучи мертвыми они еще умудрялись пробежать несколько шагов, чтобы нанести последний удар. Да, штурм очень быстро перерос в жесточайшую рубку. В одном проломе стеной стоял Бродяга, а стражники прикрывали его с флангов. В другом проеме был Стун и все мастера-убийцы города научников. Но даже в таких условиях горожане гибли едва ли не ежесекундно. Раненых порой удавалось выдернуть и отправить за спины защитников, и тогда они попадали в руки Рины и вчерашних детей, чтобы через час или два снова стать в строй. Возможно, уже в последний раз.

Мы же с Гарром стояли наверху, из последних сил поддерживая его иллюзии. И вот, наконец, я увидел, как шаманы — эти дети природы решили бороться с нашими планерами.

Помните большого горного орла, что как бы случайно кружил над замком, а потом враг нанес зрячие удары, разбившие не только завал, но еще ворота и стены?

А как вам целая стая таких гигантов, летящая навстречу нашей эскадре бомбардировщиков без прикрытия истребителей?

Вот и нам — не очень…

Кто-то из расчетов стенных арбалетов пустил в сторону стаи несколько болтов, один из которых даже, кажется, попал в ближайшую к нам птицу, но, будучи на излете, не причинил той особого вреда.

— Слушай сюда, — обратился я к Гарру, садясь на пол, так как дрожащим от изнеможения ногам доверия уже не было, — свободной энергии вокруг уже нет, моя почти на дне, отдавать я ее буду совсем понемногу. Твоя задача увести птиц на все пять свободных сторон, чтобы расчистить настоящим планерам коридор. Нужно, чтобы хотя бы несколько из них нормально отбомбились. Флин утверждал, что при отсутствии связи, сможет отработать начиная с горлышка, и дальше от города. Это нам и нужно. Лишь бы прорвались планеры.

Договаривал я, уже ничего не видя из-за темной пелены, что опустилась перед глазами.

Как Гарр меня понял, как ему удалось сделать так, что до места долетела чуть ли не треть планеров, я не видел и даже представить себе этого не могу, но этот красавчик справился.

И позволил себе свалиться с ног он только, когда его лицо опалило жаром первого объемного взрыва в воздухе…

Однако долго халявить у нас не получилось. После взрыва, добить остатки деморализованных нелюдей смогли быстро и четко. Да, примерно треть орды смогла уцелеть, прикрытая защитой оставшихся в живых шаманов. И теперь поредевшие ряды нелюдей спешно отходили от города, чтобы перегруппироваться и вновь пойти в атаку.

Почему? Потому что дыры в стене никуда не делись, а отбомбившиеся планеры орлы все-таки догнали…

Так что нам нужно было готовиться к последнему во всех отношениях штурму.

Все дееспособные горожане были поставлен под копье. Каждый был готов умереть, но не пропустить врага внутрь городских стен.

И тут, кажется, госпожа Фортуна, решила-таки явить нам свой лик.

Город был возведен в приспособленном под строительство ущелье у самой окраины горной гряды, с одной стороны были непреступные вершины, а с другой уже начинались холмы, переходящие в долину. Площадка перед самим городом была расчищена по правилам Великих Игр, а от засеянных полей ее отделяла неширокая лесополоса.

И вот когда нелюди с диким, вынимающим душу ревом бросились в последнюю атаку, из этой рощицы на их нестройные ряды обрушились тысячи конных воинов!

Кочевники! Уверен: никто, никогда и ни в каком из миров так не радовался конной лаве степняков, рассыпающейся на несколько отрядов, каждый из которых тут же закружил «карусель»!

Конные лучники, скача по окружности, пускали по противнику град стрел. И, что характерно, все они попадали не в охранные амулеты, а в тела нелюдей. Это были те самые стрелы, которыми они сбивали наши сигналки. Видимо, степные маги успели «перепрограммировать» их, научив обходить вражескую защиту.

Враг замедлил бег, остановился повернулся к новой опасности попытался атаковать кочевников. Но куда пешим угнаться за конными? А те еще, развернувшись в седлах, продолжили отстрел самых прытких воинов.

Тут уже затрубил и городской рог (акустические нововведения Хрюна были сразу же после Игр переняты местными городскими властями), постылая стражников и сборный городской отряд ударить в спину развернувшемуся врагу!

Шаманы с их мощным, но неспешным колдовством никак не могли оперативно повлиять на ситуацию.

Это был разгром!

Нелюди бежали, куда глаза глядят, а их хваленые шаманы и вожди бежали впереди всех!

Горожане довольно быстро отстали, а вот конные лучники в те долгие минуты с завидным усердием собирали свой страшный урожай.

Да, зачарованные стрелы с широкими наконечниками быстро кончились. Но рубить и топтать конями преследуемых это не мешало…

— Что ж, — тихо произнес с головы до ног окровавленный Бродяга, помогавший Рине с таким же измазанным Стуном приводить нас в чувство, — верховного шамана и первые две орды мы разбили, город пока что спасли, а что будет дальше?

— А сколько их еще осталось? — задала Рина мучающий меня вопрос.

Я бы тоже спросил именно это, но сил на разговоры пока не было.

— Не меньше трех орд в непосредственной близости от гор с чужой стороны гор. К тому же, не исключено, что они уже начали переход.

— И что планируется делать? — это уже голос Гарра.

Выходит, ему чуточку легче, чем мне.

— Попытаться загнать их назад, пока не подоспела основная масса и запечатать пробой в горе.

— И то и другое нам под силу? — недоверчиво уточнил Стун.

— Второе, вроде как, да, а по поводу первого. Разве у нас есть выбор? Сборные армии пяти ближайших городов уже идут на соединение. Общий полководец выбран, раздора в войске не будет. Силы, правда, могут быть не равны, но воины прямо на ходу мастерят новые наконечники. Или кто, заново смог открыть в себе талант к магии, — заговаривают старые.

— Да, при таких раскладах можем выстоять и против трех орд.

— Это если бы шаманов не было, — тихо внес поправку Бродяга, — а они есть, и времени на подготовку у них будет предостаточно…

— Что ты предлагаешь? — это уже и я смог найти силы, чтобы вступить в беседу.

— Нужно как-то нейтрализовать шаманов. Хотя бы часть. Но идей у меня нет.

— Женя, — слышу я тихий, нежный, бесконечно уставший голос Рины, — ты же герой сказки, ты просто обязан нам всем помочь.

Эх, жаль, что здесь и сейчас с нами нет Хрюна, он бы точно вставил, что в сказках именно дуракам всегда везет, и они там всех побеждают.

— Бродяга, — тихо зову я друга, — как ты там рассказывал в своей сказке, про доброго молодца, который был не семи пядей во лбу? Куда там его сверхсущество в конце концов запрятало?

— Не в конце, а в полуконце, так как сказка наша еще не закончена, — поправил меня Бродяга, — а что про место, так, того никто не знает! Разве только само сверхсущество, но его не спросишь!

— А если мы с тобой вместе сейчас догадаемся, где его искать и как его оттуда достать, ты за ним в другой мир смотаться сможешь?..

Глава 32

Глава 32. Все-все-все за мгновения до битвы

Выдвинулись мы все в глубоком арьергарде городского ополчения, бодро следующего на соединение с основными силами. Еще оставалась вероятность, что мы успеем к месту прорыва до того, как на нашу сторону гор просочится следующая орда.

То, что на пути авангарду нашего войска не попадались вражеские дозоры, в одних вселяло оптимизм, а других заставляло беспокоиться. Наша компания была во втором лагере, мы боялись, что враг решил не рассеивать силы, а собрать единый кулак и ударить так, что мало не покажется никому. И время теперь играло на него: воины наверняка готовились к обороне с возможной контратакой, а шаманы так и вовсе могли позволить себе все, на что у них хватит фантазии и опыта, не говоря уже о силах, взятых как из воздуха, так и за счет возможных или даже неизбежных жертвоприношений.

Что касается фантазии, то ее и у нас было, хоть отбавляй, а вот как быть с силами и опытом?

Был у нас опытный, но обессиленный Бродяга, да и тот не мог даже до Башни телепортироваться. Прыгнул на коня, взял еще пару заводных и был таков.

Там он обещался быстро прийти в себя, наполнить свои наполовину выжженные магические каналы энергией и рвануть в другой мир за помощью. Эта идея была эдакой черно-белой соломинкой. С одной стороны она могла помочь схватившемуся за нее утопающему, а с другой — сломать спину перегруженному верблюду. В случае большой удачи, к нам пришел бы еще один я, обладающий свежим взглядом на ситуацию и альтернативным опытом спасения другого магического мира. А если у Бродяги ничего не выйдет, то в самый ответственный момент с нами не будет единственного опытного волшебника.

Все наши маги это либо вчерашние калеки, которые еще не умеют обращаться с вновь обретенными органами или частями тела, либо вчерашние дети, не имеющие никакого опыта: ни магического, ни жизненного, ни военного.

Радовало лично меня только одно. К месту будущего сражения, которое решит если не судьбу мира, то судьбы жителей ближайших городов, мы ехали почти что с комфортом.

Все лошади были реквизированы на войну (Блестящему не смогли отказать, по той простой причине, что он ни у кого и не спрашивал разрешения), поэтому мы путешествовали на передвижной баллисте.

Научники начали ее конструировать в качестве первого образца ПВО, как только убедились в эффективности наших планеров. По задумке местных кулибиных баллиста должна была за раз выпускать четыре больших стрелы, изготовленных по сигнальной технологии, т. е. выпускающих искры, способные поджечь планер еще на полете к цели. Соответственно, мощь в ней была дикая. Транспортировалась баллиста на телеге, в расчет входил возница, стрелок, заряжающий и две лошади. Одна лошадиная сила тащила телегу, вторая, участвовала в зарядке баллисты, помогая натягивать до упора дуги.

Направляющие у стрел слегка расходились в разные стороны, чисто для того, чтобы снаряды не пересеклись в воздухе из-за неровности древк или небольшого порыва ветра.

В походе телегу тащили сразу обе лошадки, поэтому двигались мы бодро, постепенно сокращая расстояние, что успело отыграть у нас городское ополчение.

Вскоре произошла и встреча союзников.

— Флин, дружище! Ты никак в пехоту пошел?! — обрадовался я знакомому лицу, носитель которого выходил из штабной палатки. — Все-таки дорос ты до простой, но гениальной мысли, что рожденный ползать летать не может?!

— Тебе, Женя, я очень рад, но твоей радости не понимаю и не разделяю, — не без улыбки, но достаточно серьезно ответил Флин (и что только воинский чин и война с человеком делают?!), — реки крови уже пролились и еще прольются, а ты шуточки шутишь…

— Так горевать после будем, как победу отпразднуем, да все разрушенное восстановим, а сейчас кручиниться очень даже нежелательно! Тем более, командирским чинам: ты же образец для подчиненных! Как любит говаривать мой сосед по лестничной клетке — отставной военный: «Ничего не пугает подчиненных так, как вид бегущего полковника!». Так что и ты панику не сей — ходи и улыбайся! Пускай народ видит, что штабные не теряют присутствия духа!

— Ты извини, но некогда мне с тобой тут шутки шутить, — прервал меня все это время нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу Флин, — мне бежать надо!

— Не бежать, а быстро идти… — проговорил я ему уже вслед.

За спиной раздался шелест — кто-то снова выходил из палатки.

— Мой друг! Твой затылок заметно поумнел со времени нашей последней встречи! На нем, кажется, даже видна морщина, какая у нормальных людей появляется на лбу во время усиленной мозговой деятельности!

Естественно, это был Хрюн!

— А знаешь, уважаемый Женя, почему меня так радует это наблюдение? — добродушно и хитро улыбаясь, уточнил библиотекарь.

— Ну, и почему же? — подыграл ему я.

— Потому что это первый признак того, что ты перестал думать задницей! Головой, правда, пока что толком работать не научился: пока только на затылке мысль отображается, но наметившийся прогресс не может меня не радовать!

— А я просто рад тебя видеть, — улыбнулся я неунывающему другу.

— Отойдем в сторонку? — с лица Хрюна вдруг словно ветром сдуло веселье, а в глазах сразу зажегся пытливый огонь.

— Давай…

— Что с правой рукой, Женя? — без всяких прелюдий спросил он, едва мы оказались одни.

— Все в порядке, а что?

— У тебя есть странная привычка, касательно рукопожатия. У нас этот жест используется крайне редко. Ты же тянешь свою пятерню каждый раз когда встречаешь кого-то из знакомых, находясь в задумчивости или испытывая яркие положительные эмоции. Я из палатки видел, что ты приветствовал Флина, пряча руку за спину. Так же ты поступил, когда я тебя окликнул — спрятал ее на животе, а потом засунул в карман. Я очень наблюдательный человек, Женя. И с тобой что-то не так.

— Ничего страшного. Рука в порядке, поверь мне.

— Женя, как ты думаешь, я рациональный человек? — в очередной раз удивил меня Хрюн, застав врасплох неожиданным вопросом.

— Думаю, что вполне.

— Так вот, я сейчас не за тебя, дурака, переживаю, а за свой Город и за соседние города. Не знаю, что там Блестящий рассмотрел в тебе такого, что относится к тебе с нескрываемым пиететом, но вынужден доверять его мнению. И потому, если с тобой что-то не так, это не твое дело, а мое, моего Города и, возможно, моего мира. Что с твоей рукой?

— Кровь… — односложно ответил я, поднося ладонь к самому его носу.

— Где?! — не понял Хрюн, внимательно рассмотрев абсолютно чистую пятерню.

— На всей руке. До самого плеча, — говорю я, глядя в округляющиеся глаза друга. — Да не пугайся ты! Мозгами-то я понимаю, что она чистая — Рина нас всех каким-то бытовым заклинанием из последних сил отмыла — а вот глаза видят пятна крови. Прав ты, помощь мне нужна. Из разряда той, что забыть помогает, ну или чувства притупляет. Я их в спины резал, понимаешь? Как скот!

— Так они и не люди, Женя. — тут же тихо откликнулся Хрюн. — Все, не вопрос! Мы с Метрой и Джудо одну походную палатку на троих делим — пошли туда!

Ох, и не хотел же я встречаться с Джудо, которого последний раз видел распятым на полу в процессе пытки. Однако Хрюн был прав: мне действительно нужно постараться быть в форме, когда начнется генеральное сражение.

Как вести себя с ним?

Но бывший опальный менталист сразу же дал понять, что никакой неловкости между нами быть не может при том простом условии, что я прощу ему его былое поведение по отношению ко мне. Тем более, что на носу битва, имеющая все шансы стать последней для нас обоих.

Вот тут-то рукопожатие было к месту. Заодно и появилась возможность сообщить о проблеме.

Малышка Метра поняла меня с полуслова и тут же принялась за дело.

— Дело простое, обойдусь без посторонней помощи, — важно заявила она, но спустя минуту уже задумчиво пробормотала, — тут не просто эмоции и переживания заглаживать нужно, здесь реморализация может понадобиться. Представляете, он их — людьми считает. От того и все проблемы с совестью!

Все трое посмотрели на меня с осуждающим удивлением.

— Я такой, какой есть. Пожалуйста, убери психическую травму и закончим на этом.

Вот и все, что они от меня тогда услышали.

Главное, что пятна и потеки с руки пропали, а с остальным я уж как-нибудь проживу. Тем более, не факт, что жизнь продлится долго.

После меня Хрюн привел к малявке Рину и Стуна. С ними она вообще быстро справилась.

Я не заметил, но Рина сразу же рассмотрела, что у Метры появилась новая наградная лента, а у Джудо — именной перстень!

Так-то да, парень заслужил не только прощение, но и поощрение. Девчонка-пленница тоже была в лагере, но мне она на глаза не попадалась, поскольку редко выходила из штабной палатки.

Рина потом рассказала, что, посплетничав с мелкой целительницей, узнала: после смерти верховного шамана девочка полностью пришла в себя и, получив необходимую помощь, без лишних вопросов влилась в наши ряды.

Что ж, плюс один опытный, хоть и юный маг, нам точно не помешает!

Тем временем я оказался предоставлен сам себе.

Хрюн так и сказал:

— Ты, со слов Блестящего, самый настоящий герой, надежда наша и опора, но в штабе так считают далеко не все. Поэтому, тихонько генерируй планы победы и под ногами не у кого не путайся, если сможешь.

И убежал.

Стун ушел к товарищам-убийцам. Рина занялась разбивкой походного госпиталя. Флин пытался наладить воздушную разведку, а Хрюн допиливал сразу четыре ядрен-батона.

Оказалось, что несколько пленных до Города каким-то чудом все-таки доехала. Вот там они в качестве подопытных кроликов Хрюну и пригодились!

Звук, что он для них подобрал оказался чрезвычайно душевынимательным и для нашего уха. Но на нелюдей, действовал все ж еще пагубнее. Так что у нашего маэстро уже собирался настоящий квартет под его руководством.

И только от Бродяги не было вестей.

А ситуация постепенно начала накаляться. Нелюди, наконец, начали поднимать голову. От наших разведчиков внезапно просто посыпались доклады о стычках с небольшими группами противника. Причем последний вел себя странно. Атаковал без должной подготовки, экипирован был не лучшим образом… А еще, создавалось такое впечатление, что все нападения были организованы с основной целью — просто заявить о себе. Так как стоило бестолково атакующим нелюдям понести первые потери от стрел, как они тут же поспешно отступали, забирая с собой тела убитых и раненых. Чего раньше за ними не замечалось.

Такая внезапная и не слишком понятная активность насторожила штабных, к тому же именно в этот момент к нашей сборной армии присоединились ополчения последних двух городов, так что решено было перемещаться ближе к предгорьям. Тем более, что какой-то новомодный хитрый артефакт с чудом достроенного планера добыл Флину информацию о том, что численность вражеской армии постепенно увеличивается, а это значит, что прямо сейчас идет миграция очередной орды, если не нескольких через проход в горах. Получалось, что дать дальше — себе дороже.

Над штабной палаткой на высоком шесте быстро вывесили какой-то пестрый флаг. Сразу после этого весь лагерь закипел, готовясь к маршу. Те же ребята, что только прибыли в наше расположение, отдыхали и, пользуясь свободным временем, продолжали модернизировать стрелы и болты. Бойцы из самого дальнего города вообще под нуль выгребли со всей своей округи сигнальные стрелы. А что, молодцы! Пускай враг подержит на руке амулет, из которого во все стороны фигачат искры и пламя!

Узнав об этой тактической находке, командиры всех сводных городских отрядов тут же послали домой птиц с просьбой в кратчайшие сроки проделать туже работу и доставить боеприпасы к месту сражения.

Однако стоило только разлететься всем птицам, как армия стала выдвигаться к заранее выбранным позициям.

В планы сражения меня не посвящали. Но по прибытии на место аналог подзорной трубы предоставили, как и клок земли на возвышенности, с которой хорошо были видны все окрестности. Осмотревшись вокруг, сразу понял, что чуть ли в не шаговой доступности от меня вся верхушка руководства нашей армии. Понятно, что тут все маги, доступными им силами постараются защитить место от удара, но уж лучше я постою где-нибудь в сторонке, чтобы не гневить лишний раз Фортуну, и так в последнее время не слишком ко мне благосклонную.

Ушел сам, всеми правдами и неправдами увел с собой Флина, который упирался и утверждал, что разведданные важны для принятия адекватных и своевременных решений. Благо единственный его разведывательный планер имел неосторожность пересечься курсами с орлом, выполняющим для противника те же функции. Естественно в воздушной схватке победила птица. И потому грустный сапожник, потерявший последний сапог перестал сопротивляться и позволил мне уволочь себя в более неприметное место.

По всей вероятности наш противник видел предстоящую схватку не так, как мы. Практически половину нашей сборной армии представляли конные лучники. Второй ее частью были пешие лучники. Конечно же, были и мастера убийцы, но на общем фоне — капля в море. Однако ж, судя по тому, как вел себя противник, нам хватило бы и легкой кавалерии, поскольку все более или менее опасные для конницы неровности земной поверхности вражеская армия оставила у себя за спиной. Впереди же было огромное слегка холмистое поле, где конные лучники могли кружить часами, осыпая неровные строи нелюдей смертоносным дождем стрел.

Причем, степнякам даже не нужно было это делать по навесной траектории. Их составные луки давали кочевникам возможность бить прицельно, не приближаясь на дистанцию броска копья или топора.

Луки у противника были, но их качество, как и качество самих стрелков не шло ни в какое сравнение с нашими. Собственно, и внешне лучники нелюдей выглядели какими-то доходягами. Кочевники даже не воспринимали их в качестве живых мишеней.

Как только немногочисленные городские и степные отряды конных стрелков закружили свои карусели, Нелюди выстроили убогое подобие черепахи.

Щиты у них были большие, но прилегали друг к другу неплотно, и чуть ли не половина стрел местных гениальных лучников находила свои цели.

То один, то другой щитоносец падали, убитыми или раненными, и в брешь в стене сразу же устремлялся поток из обычных стрел, болтов и редких сигналок.

Постепенно крики раненых нелюдей стали настолько привычны для уха, что я даже начал их игнорировать.

Конные лучники продолжали провокационно куражиться, стремясь к тому, чтобы строй врага пришел в движение, чтобы воины поспешили сократить расстояние между собой и опасным только на расстоянии выстрела противником. Однако масса нелюдей была недвижима: ни вперед, ни назад…

Это было очень странно, но, похоже наших штабных такая ситуация вполне устраивала, а вот я нервничал все сильнее и сильнее, ведь недооценка противника еще никогда и никого до добра не доводила. Если они стоят и терпят потери в десятки или даже сотни убитых и раненных, не отступая и не атакуя, значит, видят в этом какой-то смысл!

Но вот и штабные, наконец, зачесались. Пользуясь недвижимостью врага и понимая, что вскоре она закончится и море нелюдей хлынет грязным бурым потоком, они стали изменять ландшафт.

Ну, нет, конечно же. Просто они дали приказ делать стену из телег, которые как раз наполовину нагрузили землей. Телеги выкатили примерно на середину поля, накрепко сцепили между собой. Теперь в бой вступили и пешие лучники, из тех, что могли натянуть тугие большие составные луки и послать стрелу по навесной траектории. Там же устроились и мастера убийцы, готовые прикрывать отход стрелков или отбивать атаки отдельных вражеских отрядов, если те попробуют атаковать нашу передвижную крепость. Конечно же, против всей массы орды это Гуляй-поле не выдержало и минуты, но пока что свою функцию оно выполняло замечательно.

Какой-то особенно мнительный вождь действительно погнал своих воинов истребить трусов, прячущихся в обманчивой близости от их порядков. Где-то пятая часть от полутора сотен добралась до телег. Ни убить, ни даже ранить они никого так и не успели. Может, в плотном боевом строю от мастера убийцы толку не намного больше, чем от простого стражника или даже ополченца, но тут в чистом поле, в бою один на один. Это было жутковато, но по-своему даже красиво…

— Женя, — взял меня под локоть Хрюн, — я во все готов поверить, но то, что в другом мире ты женщина, да еще красивая и чисто визуально умная — это же полный бред!

— Что ты имеешь в виду?

Досадуя на то, что меня отвлекают от важных наблюдений и размышлений, поворачиваюсь к другу и взгляд мой падает на улыбающегося Бродягу и во все глаза глядящую на меня Экуппу. Ту саму девушку (хотя, на вид действительно уже скорее — женщину), чье тело я временно занимал в своем первом из своих магических миров.

— Да, Хрюн, — сдерживая радостную улыбку, отвечаю другу, — я полон сюрпризов! А если дальше будешь меня задирать, то перемещусь в твое тело, и буду ходить везде с умным лицом и оттопыренными ушами!

— С тебя, пожалуй, станется, — как-то сразу поскучнел мастер библиотекарь, — познакомьте нас, пожалуйста, пока вражеская армия не испортила торжественность момента!

Это он уже к Блестящему обратился.

— Неужели в этой прекрасной девушке сейчас обитает всем нам известный Женя?

— Все вопросы Этикета предлагаю оставить на потом! — быстро, по-деловому заявил Бродяга. — Да, в том мире у Жени пока нет собственного тела, поэтому не просто прекрасная девушка, а могучий маг — Экуппа по старой памяти и практике, в виде исключения предоставила нам эту возможность. При этом она умудрилась выкрасть нашего красавца из-под носа того самого сверхсущества, о котором я вам рассказывал. Сейчас, правда, у руля в теле иномирный Женя — иначе я бы просто не смог протащить его через границу между мирами, но и сама хозяйка где-то недалеко, она нас видит и слышит! Сейчас у меня главный вопрос: есть какие-нибудь мысли, как наша пестрая дружная компания может повлиять на скорое и благоприятное завершение местной военной кампании?

— Да, — тихо и скромно сказал я, — есть одна бредовая идея, для воплощения которой нам понадобятся все имеющиеся силы, как местные, так и гостей…

— А не бредовые идеи у нас с тобой обычно и проваливаются! — ткнул меня в плечо маленький и твердый кулачок Экуппы, а потом она (ну, то есть я в ее теле) добавила: — Как же я рад за тебя: что ты вообще существуешь, в родном теле… А по поводу проблем не переживай: огласи задумку — помогу, чем смогу.

Глава 33

Глава 33. Счастливый, как водится, конец

Поделившись своими наблюдениями и выводами, я ожидал чего угодно, но только не сдержанного общего одобрения. А получил именно его! Даже Хрюн после того, как пришел в себя и третий раз подряд уточнил: возможно ли подобное вообще, сдержанно кивнул, признавая мою потенциальную правоту.

— Звучит так безумно, что может и сработать! — признал он, вытирая об одежду вспотевшие от волнения ладони. — Но нужно будет нажать на первые ряды. Очень сильно нажать. Всем, что у нас только есть! Абсолютно всем!

— Наш книжный гений прав. Шанса на ошибку нет, — взял слово Бродяга, — как нет его и на раскачку. Вы пока еще не поняли, но я уже чувствую, что шаманы начали обряд. И даже по первым минутам понятно, что мелочиться они не станут. Так что все принимаемся за дело! У кого есть подчиненные — марш их инструктировать! Как только видите, что оба Жени отработали — а вы это увидите — сразу же делаем все возможное, чтобы внести панику в первые ряды нелюдей! А я побегу потолкую с нашими военноначальниками…

И мы ударили!

На согласование основных моментов у нас (двух копий одного Жени) ушло всего несколько секунд. А потом второй я под чутким руководством Экуппы начал плести заклинание, а истинный Я стал наполнять его энергией, которая уже почти что бушевала вокруг, стягиваемая к этому месту шаманами чуть ли не со всего мира.

Моя догадка оказалась и верна, и своевременна. Нелюди специально делали все, чтобы в их рядах было как можно больше раненых, которые шаманы без всяких сантиментов положили на жертвенный алтарь, заливая его рекой крови.

Действовали они точно так же, как и под стенами города: пускали приговоренным кровь так, чтобы те умерли не сразу, а примерно в один момент.

Вот мы и воспользовались этим самым моментом!

Стоило жертвам по команде шаманов умереть, как они тут же поднялись, но уже по нашей команде! Правда, поднялись не люди и даже не нелюди, а ходячие оболочки, получившие от нас только одно напутствие — отомстить шаманам за свою участь!

Вот только мудрость про планы на бумаги и неучтенные в них овраги снова развернулась перед нами во всей красе. Экуппа с Женей просто не смогли поднять всех умерших на импровизированных шаманских алтарях. Не смотря на их совместную браваду и заверения, что поднять тупых агрессивных зомби в тысячи раз проще, чем по-настоящему воскресить одного полноценного человека, с задачей они не справились даже с моей практически дармовой энергией. Поднять мертвецов наш дуэт душ смог, но вот напитать их силой…

Пришлось срочно импровизировать. Благо встреча с личем была все еще стояла у меня перед глазами. Осталось просто повторить его идею: дать трупам побольше кислорода, чтобы те смогли шустро двигаться хотя бы пару минут! Мастерства могучего лича у меня не было и в помине, поэтому все, что я смог, это нагнать к алтарям, которые тоже уже прекрасно чувствовал, максимально много кислорода. И это помогло! Зомби оживились и пошли выполнять приказ: рвать на части шаманов.

Мой изначальный расчет был на то, что нелюди — народ темный и даже дремучий. Увидев, что мертвые воскресли, они, перво-наперво, должны будут здорово испугаться, ибо не каждый день такое происходит, а уж потом, понять, что жертва шаманов не принята их богами или духами предков (уж не знаю, во что они там у себя верят). И то и другое просто обязано было посеять страх и смятение в задних рядах войска, где проводился кровавый ритуал, нанеся при этом серьезный физический и репутационный удар по шаманам.

И вот пока задние ряды пытались справиться с сотнями оживших трупов, беззаветно уничтожающих оторопевших шаманов, передние всерьез заволновались, опасаясь того, что в спину им ударили недруги.

Вот тут-то пришел черед действовать моих друзей!

Бродяга уже ворвался на штабной холм и, никого не слушая, взял на себя руководство войсками. Ну, а кто ему что скажет — былинному то герою?!

И вот град обычных стрел и стрел с альтернативными наконечниками сменился на поток сигналок! Эффективности это не добавило, но вот эффект был впечатляющий! Первые ряды попятились и едва устояли от бегства.

Да шаман сейчас было не до защиты войска, но вожди племен никуда не делись и сейчас прикладывали все силы, чтобы удержать воинов от отступления.

И тогда в дело вступила Катюша!

Ах, да, совсем забыл сказать, что мобильную баллисту, на телеге которой мы прибыли в лагерь, так обозвали с моей легкой руки.

Три залпа дала наша Катюша, и три вождя, пробитые навылет гигантскими сигнальными стрелами перестали нести дисциплину в массы. И в тех местах войска брожения в рядах бойцов заметно усилились.

Вражеская армия еще держалась, но оставшиеся без командиров части, уже пятились, пока еще опасаясь показывать спины нашим стрелам.

Внезапно, абсолютно не по плану, нелюди начали вопить, пальцами указывая в небо за нашими спинами. Быстро уточнив у напарника, могу ли отвлечься, и получив положительный ответ, оглянулся, чтобы протереть глаза.

Но это не помогло. Глаза все так же видели десятки тяжелых пузатых планеров, медленно заходящих на маневр…

И это были не иллюзии. Я специально проверил!

Местами, где в первых рядах стояли воины, бежавшие из-под стен города, началась паника и даже давка. Но и остальные нелюди, видимо, уже успели прослышать о нашем страшном оружии — нервозность и даже постепенное отступление на других участках стало уже скорее нормой, чем исключением из правил.

Но еще оставались в живых достаточно вождей и просто командиров, чтобы в целом удерживать армию от тотального бегства. Тем более, что уже через несколько секунд послышались и радостные крики со стороны противника.

В очередной раз проследив за грязными пальцами, тычущими уже куда-то вбок, я скривился, как от зубной боли — орлы.

Все же, кто-то из шаманов умудрился отбиться от зомби и тут же вступил в сражение. Однако я видел начало предыдущей орлиной атаки, и тогда птицы вели себя куда как активнее…

— Пускай Катюша бьет по вожаку орлов! Закричал я что было сил. Конечно, расчет меня не услышал, но команду передали по цепочке, и вскоре вестовой довел ее да стрелка.

И вот первый раз за всю историю местное устройство ПВО отработало по назначению!

Первый же залп — и вожак падает на верхушку одинокого дерева. Стая тут же утрачивает интерес к происходящему, меняет курс и быстро исчезает из вида!

Маленькая, но победа! А заодно и серьезная дизмораль для противника! И чем ближе наши планеры, тем больше паники в рядах нелюдей…

Нам бы еще немного, еще чуть-чуть поднажать и они побегут, но сигнальные стрелы уже почти закончились. Нам бы несколько Катюш, тогда бы мы устроили им такой салют…

Но… что я вижу?! Две груженные землей телеги растаскивают в стороны, а конные отряды споро расступаются, пропуская вперед…

Щурюсь, чтобы рассмотреть, боясь поверить догадке!

Да!!! Это архаровцы Хрюна бегут, толкая перед собой тележки с ядрен-батонами! Таки успел маэстро их допилить! Ай, молодца!

Что за богомерзкий звук?!! Как же меня просто физически корежит от него, и как же радостно и светло на душе, из-за того, что враг дрогнул и уже бежит! Бежит всем фронтом, давя уцелевших вождей и командиров, шаманов и зомби — всех, кто не удирает с должной скоростью в направлении гор!

Ох, сейчас степняки зададут им жару, что, собственно и являлось конечным пунктом моего плана. Согласен, кроваво. Но других сколько-нибудь реальных вариантов я просто не вижу…

Но, нет, массового преследования не наблюдается. Согласно отдаваемым Бродягой приказам, степняки висят на плечах убегающих, но больше напоминают не на стаю волков, а свору пастушьих собак. Они не дают лавине врага сильно замедлять ход или расползаться в разные стороны — всех гонят в сторону гор. Неужели хотят устроить там настоящую бойню? Зачем, с какой целью? Пытаясь уйти через пускай широкую, но всего лишь одну дыру, они там устроят такую давку…

Да и поняв, что бежать больше некуда, они обернутся и дадут бой. И тогда потерь среди людей точно не избежать. Для чего они загоняют крысу в угол?!

Как связаться с Бродягой? Что он задумал?!

— Без паники! — слышу я мелодичный голос Экуппы, но с собственными родными интонациями. — Этот лысый крендель знает, что делает!

— Что у нас по зомби? — уточняю я.

— Все в порядке. Было мерзко, но жить будем, что я, что Экуппа. Грязную работу никто не отменял. И, да, спасибо, что довел заклинание до ума. Мы что-то переоценили себя. Все-таки, другой мир, другие правила. Я думал, что энергия, передаваемая тобой, будет для меня, как родная, но нет. Либо тело Экуппы ее не так принимает, либо мы с тобой уже слишком разные. А может так случиться, что оба этих фактора чуть было не сыграли против нас.

— А с шаманами-то что? Я, кажется, никого из них больше не чувствую.

— Их поднимать не советую — непростые ребята. А так, если серьезно, то все либо мертвы, либо скоро умрут, потому как потоптались по ним знатно. Так что, учти, ни я, ни Экуппа эти выбросы дополнительной энергии от смертей магов не пропустим. И пока что отсюда не уйдем. Сам понимаешь: у тебя тело вон, оригинальное, а у меня — никакого. И переезд обещает стать очень затратным мероприятием. Ты же можешь пойти и убедиться, что Бродяга ситуацию просчитал и у него там все, как по нотам, а мы, повторюсь, останемся здесь.

— Хорошо, — уже делая шаг в сторону гор, согласился я, — а где ты хоть пропадал?

— Ты угадал: я был заперт в своей внутренней Монголии, причем даже не подозревая об этом. Спасибо тебе и судьбе за догадливость и такое вот странное стечение обстоятельств. Думаю, с тобой мы в расчете?

— Само собой! — закончил я беседу с умным человеком.

По полю так толком и не случившейся битвы шли воины и маги, подбирая раненых нелюдей, либо даря им удары милосердия, если их раны не были совместимы с жизнью. Хотя, многие из, казалось бы, достаточно легко раненных врагов, внезапно умирали прямо на руках у целителей. Вспомнив пояснения Бродяги о равновесии в море магии, я понял, что фокус с поднятием зомби не прошел даром: где-то на время оживали мертвецы, а где-то навсегда умирали легкораненые…

Смотреть на это было неприятно. Поэтому я глядел поверх голов целителей и воинов, потому быстро увидел идущего впереди и возвышающегося над всеми Стуна. Он, конечно же, сопровождал Рину.

Если честно, я удивился тому, что она помогает раненым нелюдям. Скорее я понял бы ее решение быть в этом месте в стане воинов, однако ж вот…

Помогая Стуну погрузить очередного связанного по рукам и ногам раненного на телегу, я уточнил у друзей, не знают ли они, что будет дальше, у прохода в горе?

Оказалось, что у градоначальника Бурга уже был план на случай подобного развития событий. Его лишь пришлось приспособить на ходу под тот объем бегущих, который никто не мог ни предсказать, ни даже представить.

Вместе с конницей, сопровождающей и контролирующей бегство вражеской армии, перемещались и два наших выдающихся менталиста: Джудо и бывшая пленница. Каким-то образом они вели, направляли толпу, словно та была единым организмом. Где не справлялись маги, там помогали лучники. Постепенно бегущая орава нелюдей выстраивалась в относительно неширокую линию. Одно время я даже залюбовался тем, как красиво у них это выходит: сотни, если не тысячи тонких серебристых нитей тянулось от мага то к одним, то к другим объектам воздействия внутри толпы.

Вспомнив свою попытку ментально справиться с мухой, я лишь рассеянно покачал головой — талант, блин!

Само собой, столпотворения возле дыры в горе избежать не удалось, но оно вышло почти что организованным. Накапливающиеся у практически отвесных стен беглецы, оборачивались и пытались занять круговую оборону. Особо отчаянные головы даже пытались подбить товарищей на контратаку, но таких быстро выявляли и старались вывести из строя стрелами с затупленными наконечниками. Однако, если быстро это сделать не удавалось, то не стеснялись и ранением или убийством, действую по принципу меньшего зла.

Ну, а потом подтянулись менталисты и вообще все проблемы с подобными активистами быстро сошли на нет.

И вот, когда последние пятки перестали мелькать в темноте провала, туда по одной закатили все телеги с раненными, а потом в дело вступили… кто бы вы думали?

Бродяга и Хрюн!

Наш маэстро в сопровождении своего блестящего лысиной секьюрити, помахивая той самой дудкой, которой разжился в Башне, торжественно углубился в недра маготворной пещеры.

Уже минут через десять из пробоины высунулась безволосая голова и деловым взглядом оперативно отыскала мою скромную персону.

— Чего стоишь, уважаемый? Помогать иди, а то у нас уже силы слабые!

Шутить изволит, и голос, вроде бы, не слишком серьезный — это обнадеживает.

Стоял я не в первых рядах, так что народ быстренько расступился, пропуская вперед новое действующее лицо.

— Тут такое дело, — начал вводить меня в курс дел Бродяга, — эти засранцы научились с камнем работать. Гарр с магами научников какое-то время удерживали сознание шамана, что управляло диверсантами из состава бежавших пленников. Так вот я его допросил, пока была возможность. Город они штурмовали не только потому, что не хотели оставлять за спиной противника. У них еще была задумка из него, пользуясь защитой стен, медленно, но верно пробивать еще одну такую дырень к себе на родину. С помощью верховного шамана они бы это сделали в считанные дни. Теперь же им понадобятся десятилетия. Если вообще не откажутся от подобной затеи.

— А этот пробой откуда взялся?

— Череда совпадений, думаю. Шаманы нелюдей им и так интересовались и понемногу тренировались на нем работать с камнем. Тут у них еще и раньше времени верховный появился, у нас потоки магии забили ключом по голове. Хрюн мощный разрушительный артефакт использовал, в мирных целях, из ничего создавая камень, защищенный от магии. Где-то из ничего сделали камень, где-то камень превратился в ничто. И этой крупинки, видимо, хватило, чтобы заплатка начала расползаться. Шаманы это почувствовали, поднажали и прорвались к нам. И, как водится, совершенно случайно в этот момент рядом сразу три одры кочевало… Теперь нам нужно сделать такую категорическую заплатку, чтобы больше не подводила ни при каких обстоятельствах.

— А от меня-то что нужно?!

— Мастер Хрюн! — вглядываясь в темноту провала, позвал Бродяга. — Уважаемый Женя спрашивает, чем он может быть полезен при создании непробиваемой магической стены.

— Все очень просто! — произнес Хрюн, выныривая словно бы из ниоткуда прямо перед моим носом. — Процесс запущен творческий, для вдохновения мастеру требуется, чтобы перед глазами был кто-то такой же простой, незамысловатый и абсолютно непробиваемый, как возводимая стена!

— Он это серьезно? — уточнил я у Бродяги, не имея лишних сил на то, чтобы злиться или возмущаться тому, что он снова заводит свою заезженную пластинку.

— Нет, конечно! Просто мстит за те моменты, что мы с тобой над ним издевались. Энергия нам нужна. Причем именно твоя — природная. Она как раствор пойдет для кирпичной кладки. Смотри, стена делается послойно. В самый первый слой энергию вложил я. Дальше Хрюн справлялся сам. Теперь твоя очередь. И дальше пойдем в таком же ключе. Сделаем триединую стену, где перемешаются энергии местного мастера, иномирянина (то бишь тебя) и ходока между мирами красивого и с шикарными бровями. Такую преграду и десяток верховных на пару с великими шаманов не разобьют. А если саму гору сверлить начнут — любой из нас троих почувствует: это я в свои слои заложил, пропитал нитью энергии камень.

Так мы и трудились, как проклятые, пока не начали валиться с ног, а слои, вместо того, чтобы нарастать, стали, наоборот, словно бы истончаться и таять…

— Нет, братишка, я так прикинул, что, все-таки, мы не в расчете! — послышался сзади голос Экуппы, — дай-ка ушастый мне эту дудку! Да не цепляйся ты за нее — отдам, как дело доделаю!

Что ж, пришлось иномирянам жертвовать дармовой энергией умерших шаманов, достраивая и укрепляя стену.

С ростом заплатки мы то и дело вынуждены были продвигаться к выходу из провала, радуясь, что помощь подоспела вовремя.

Однако и заемная энергия имеет свойство заканчиваться: Экуппу мы с бродягой, шатаясь, выносили на руках вдвоем.

И когда настал черед последнего слоя, Экуппу унесли к Метре, Бродяга и я уже стояли снаружи, шатаясь, но не падая — поддерживали нашего маэстро морально и магически. Тот тоже едва держался на ногах, но продолжал раздувать вновь онемевшие щеки, пучить глаза и зажимать пальцами непослушные губы на искусанном мундштуке, материализуя последние метры каменной заплатки.

— Все! — едва ворочая языком, выдохнул Хрюн.

И после этого как по команде подкосились три пары ног.

Народ вокруг волновался, но подходить к нам первым никто не решался: все видели, что мы в сознании и лица, в общем-то, довольные.

Наконец, к нам, не без помощи Стуна, пробились Гарр и Рина. Девушка тут же начала оказывать нам помощь.

— Коне-е-ечно, — попытался улыбнуться Хрюн, — сразу к первому к Жене побежала!

— Он просто сидел ближе всех! — оправдывалась зардевшаяся Рина, накладывающая на меня легкое восстановительное заклинание.

— Само собой! — продолжал иронизировать библиотекарь.

— К тому же, вас сейчас легко спутать, — хитро блеснула глазами красотка, — выражения лиц одинаковые!

— Да оно у меня просто онемело от постоянной работы! — чуть было снова не вскочил на ноги оскорбленный до глубины души Хрюн.

Его искреннее возмущение стало последней каплей. Мы снова, как по команде дружно рассмеялись. Напряжение последних дней уже давно и настойчиво требовало выхода и вот плотину нашего терпения прорвало.

Вытерев слезы, набежавшие от искреннего смеха, я увидел веселящегося Флина.

— Откуда планеры взялись? — выдохнул я, все еще периодически всхлипывая.

— Да какие там планеры! — махнул он рукой. — Детвора моя понаделала игрушек — все, с кем последние годы возился, пришли на помощь: одни мастерили что угодно, лишь бы оно летело, другие воздушный поток организовывали, третьи — иллюзии накладывали. Да такие, что даже я не распознал! Представляешь? Мелюзга пузатая наспех такого качества иллюзии делает, что мне и не снились! Растет смена…

— Дети — это хорошо! — сказал Бродяга, подходя и обнимая сзади за плечи меня и Рину, поочередно заглядывая нам в глаза. — Правда же?!

Эпилог

Эпилог.

С празднованием победы пришлось обождать. Сначала посмертно награждали и хоронили павших защитников города научников. Потом долго и нудно рыли могилы для санитарных захоронений трупов вторженцев. Естественно, среди них обнаружилось сразу несколько тяжелораненых, но все же живых. Их снова взяли к себе степняки.

Не исключено, что на каких-нибудь очередных Великих Играх они смогут удивить всех очередной новинкой в магии (на подобие стрел — перехватчиков), от которой на версту будет нести шаманизмом.

Бродяга с двумя иномирянами в одном теле почти сразу же отправился в Башню, чтобы хотя бы временно решить там вопрос с расселением. Меня тоже звали с собой на предмет поболтать, обменяться опытом…

Поболтать мы успели, когда вместе долбили каменистую землю для санитарных захоронений. Точнее, долбил я, а восстановившийся Женя в теле Экуппы полегоньку наполнял ближайших копателей силами. Он предлагал «поднять» трупы и попросить их самих выкопать себе могилы, но поддержки эта идея ни у кого не нашла. Люди готовы были убивать и умирать, защищая свои дома, но экспериментов над трупами врага в мирной обстановке не желал никто. Если честно, это его предложение и меня немного покоробило своей бездушной практичностью. Поэтому, возможно, и пообщались мы не так тепло и долго, как могли бы. Так, поделились приключениями, мыслями, договорились держать связь через Бродягу и распрощались.

Так же я отказался проводить их до Башни. Слишком много дел у меня было дома. Да-да, именно — дома.

Всегда считал правильной фразу: где родился, там и пригодился. А родился я, по-настоящему, здесь: возле старого неработающего городского портала.

Его, кстати, Бродяга обещал починить, как только хоть как-то решит проблему с телом для того Жени.

Выдержав траур и захоронив всех уничтоженных захватчиков, мы устроили большущий праздник!

Наград было вручено без счета! Лента с брошью за помощь раненым прямо на поле боя помощнице Рины вручалась почему-то не мастером акушером, а Флином. И после вручения он неожиданно для всех (ну, кроме пары-тройки человек) встал на одно колено и прилюдно сделал ей предложение. Отказать такому красавцу, орлу и герою девушка не смогла!

Организацией торжественных свадебных мероприятий занимались Рина, Хрюн (был назначен ответственным за музыкальное сопровождение события) и я.

По моей задумке новобрачные ехали на пир на шикарно наряженных самокатах! И может в моем старом мире это никого не восхитило бы, но здесь был настоящий фурор!

Когда счастливые влюбленные под звуки бравурного вальса промчались мимо нас, Хрюн толкнул меня в бок, кивком головы указывая на Стуна.

— Смотри-ка, я уже не первый раз вижу его в компании девушки менталиста. А Гарра, ходят слухи, вообще какая-то фифа к научникам утянуть хочет. Как бы нам не пришлось еще и двойную свадьбу организовывать!

— Надеюсь, что хоть со второй попытки ты сможешь подобрать нормальную музыку, а не вот эту вот какофонию! — подначил я наблюдательного друга. — А то я уже и правда готов поверить, что ты всю душу вложил, строя заплатку в горе и на творчество способностей больше нет.

— Ой, а сам-то? Выдумал один раз молодых на самокатах прокатить! А дальше что? Дальше ведь фантазии, наверняка, не хватит: ни на свадьбы друзей, ни на свою собственную!

— Да на своей свадьбе мы с невестой вообще на планерах полетим! — возмущенно парировал я.

— А невеста-то хотя бы не против? — лукаво улыбнулся Хрюн, подмигивая Рине.

— Невеста не против… — улыбнулась разрумянившаяся Рина, взяв меня под локоть и склонив голову на плечо.

— Ну, наконец-то! — совсем уж разулыбался Хрюн. — Так бы без моей помощи предложение сделать и не решился! А еще — герой!

— Слушай, Женя, — хитро улыбнулась Рина, — а, может, мы и Хрюну невесту сыщем? Чего он все один, да один?

— Это после того, как он мне столько крови попил и нервов вытрепал?! — громко и грозно уточнил я. — После всего этого ты говоришь: «может»?! Обязательно сыщем!!!