Пятое правило дворянина

Глава 13

Напрасно я надеялся на солнечную погоду в Москве — ничего подобного. Конечно, получше чем в Мурманском княжестве, но все то же хмурое небо и дождь. Кроме всего прочего, нас еще и из самолета не выпускали. Хотя он уже не только вырулил со взлетно-посадочной полосы, но уже и остановился.

Командир экипажа по громкой связи попросил никого не нервничать и заверил, что вскоре все будет в норме. Какая-то формальность...

Вскоре к самолету подъехала пара машин, из которой вышли несколько человек в костюмах. Не нужно обладать даром ясновидения, чтобы глядя на них с высокой долей вероятности предположить, что они из какого-то силового ведомства. Трудно сказать конкретно — жандармы, военные или еще кто, но явно не гражданские.

Странное дело, но их заинтересовал бизнес-класс. А если еще конкретнее, то остановились они возле меня и Василисы. Неожиданно.

— Владимир Михайлович Соколов? — спросил один из них.

— Да.

— Вашу правую руку пожалуйста.

Я протянул руку, на которую мне тут же надели браслет, который был сделан из чего-то похожего на янтарь. Как только браслет защелкнулся, я почувствовал полную энергетическую пустоту. Такое ощущение, что меня кто-то одним щелчком пальцев лишил Дара. Причем и одного, и другого. Я превратился в обычного человека!

— Какого черта здесь происходит? — спросил я.

Внезапно на меня накатила волна злобы — если он сейчас же не ответит, то однозначно пожалеет. Способность выбивать зубы по-прежнему со мной.

— Ваше сиятельство, моя фамилия Демидов. У нас возникло несколько вопросов, поэтому вам придется пройти с нами, — человек предъявил мне удостоверение сотрудника тайной канцелярии. — Это распоряжение Императора, поэтому прошу вас не делать глупостей.

Распоряжение Императора? Не знаю что произошло пока меня не было в Москве, но это несколько меняет дело. От Романова мне скрывать было абсолютно нечего, так что думаю в скором времени все и в самом деле разъяснится.

— Василиса Тимофеевна, вам тоже придется пройти с нами, — Соловьева удивленно посмотрела на меня, но я лишь развел руками в ответ.

— Насчет меня у вас тоже имеется распоряжение Николая Александровича? — спросила она у сотрудника тайной канцелярии.

— Совершенно верно, — ответил тот.

Я встал со своего кресла и пошел на выход. Нас с Василисой посадили в разные машины, причем я заметил, что на нее никакого браслета надевать не стали. Что-то мне начинает не нравиться эта история, похоже не зря меня перед вылетом из Мурманска накрывало мрачными мыслями.

— Куда мы едем? — спросил я, после того как машина вырулила на трассу.

— В управление тайной канцелярии, — ответил Демидов. — А теперь я вас попрошу больше не задавать вопросов — мне на них отвечать не положено, а вам и так довольно скоро все разъяснят.

Ну и хрен с тобой — не положено, значит не положено.

На Лубянку меня привезли одного. Машина с Соловьевой сюда по какой-то причине не доехала. Похоже странности сегодня имеют свойство множиться.

Обращались со мной подчеркнуто вежливо и уважительно. Если бы меня не сопровождали сотрудники тайной канцелярии, а вместо Лубянки привезли в Кремлевский дворец, то я бы решил, что мне хотят вручить очередную медаль. Но охрана и янтарный браслет на руке все время напоминали, что это не так.

После долгого перехода по извилистым коридорам управления, меня наконец привели в огромную приемную главы тайной канцелярии — во всяком случае, табличка на двери говорила именно об этом.

В приемной за столом сидела симпатичная девушка, которая просканировала меня своим взглядом и кивнула на дверь.

— Проходите, Владимир Михайлович, вас ждут.

В сопровождении Демидова я вошел в огромный кабинет, в центре которого стоял внушительный деревянный стол. Так вот как выглядит глава тайной канцелярии. Тощий, бледный, со впавшими щеками, вот только взгляд острый и пронзительный... Он напоминал обтянутый кожей скелет. Да и вообще выглядел так, будто не спал как минимум пару суток.

— Проходите, ваше сиятельство, присаживайтесь, — он указал на кресло, стоявшее напротив его стола.

— Можно снять эту штуку? — я показал ему браслет. — Она меня ужасно нервирует.

— Если вы пообещаете мне не делать глупостей, — сказал незнакомец после небольшого раздумья. — Молодые люди временами слишком вспыльчивы.

— Не буду.

Интересно, что ему даст мое слово, если я все же решу его нарушить? Ладно, дать обещание мне точно ничего не стоит, а там видно будет.

— Никита Данилович, снимите с виконта Амулет Запрета, — сказал человек и махнул рукой.

Демидов щелкнул браслетом и снял его. Я почувствовал приятное ощущение во всем теле — магическая энергия стремительным потоком хлынула в меня, вновь наполняя спокойствием и уверенностью. Вот это уже совсем другое дело, теперь можно и поговорить.

— Я могу идти? — услышал я голос сопровождающего у себя за спиной.

— Да, жди в приемной.

Как только я услышал, как закрылась дверь за моей спиной, я прошел вперед и сел в предложенное кресло.

— Меня зовут Георгий Васильевич Бестужев, — сказал он, когда я устроился в кресле.

— Я почему-то думал, что глава тайной канцелярии несколько старше.

— Ну, на этой должности я совсем недавно, так что у меня еще все впереди, — ответил он и уставился на меня своим острым мрачным взглядом. — Вас, наверное, интересует почему вы здесь оказались, ваше сиятельство?

— Было бы неплохо об этом узнать.

— Тогда для начала прослушайте внимательно эту запись.

Он щелкнул по клавиатуре своего ноутбука и вскоре я услышал голос Михаила Владыкина, а затем... Твою мать! Да это же мой голос! Интересно. Я прислушался повнимательнее.

Разговор длился недолго, буквально несколько минут. Да и обрывался слишком резко, но его суть была понятна. Речь шла о том, чтобы род Владыкиных поддержал меня деньгами, а затем, когда я вновь обрету силу и войду в доверие к Романову — я убью его.

К тому моменту все должно сложиться так, чтобы старший брат Михаила оказался на троне. Разумеется, с помощью меня и всей мощи его рода — необходимых для этого связей у Владыкиных было достаточно.

Все время пока я слушал, Бестужев не сводил с меня глаз. Казалось, с его стороны достаточно лишь небольшого усилия, чтобы проткнуть меня своим взглядом.

Наконец разговор закончился, он откинулся в своем кресле и прищурился.

— Что скажете, Владимир Михайлович?

Охренеть, конечно, вот что я скажу! Ну а если серьезно — то я прямо интуитивно чувствовал, как близка ко мне в этот раз опасность. Все-таки предчувствие меня не обмануло — ситуация тревожная. Если не сказать больше.

Разговор, конечно, фальшивка, это понятно. Вот только кому она понадобилась? Нет, наверное, вопрос неверный. Врагов у меня хоть пруд пруди. Так что, разумнее спросить — кому именно это понадобилось?

Ну, по крайней мере, у меня отпали вопросы по поводу того, что происходит.

— Интересный разговор, нечего сказать.

— Знаете, здесь наши мнения совпадают. Мне он тоже понравился. Я вам больше скажу — Николай Александрович также нашел его любопытным.

— Да, диалог занимательный, — кивнул я. — Вот только есть один небольшой нюанс — это подделка от которой воняет на тысячу шагов. Ни о чем подобном мы с графом Владыкиным никогда не разговаривали и разговаривать не могли. На завтраке у Романова я ему сказал, что не держу обиды за прошлое и это чистая правда.

После моих слов глава тайной канцелярии вздохнул и потер переносицу.

— Вы уверены в том, что сейчас говорите, виконт? — спросил он после небольшой паузы.

— Абсолютно. Я думаю у тайной канцелярии достаточно методов, чтобы выяснить это наверняка, но этого не требуется, — пожал я плечами. — Мне незачем врать. Уверен, Владыкин скажет вам то же самое, если вы у него об этом спросите.

— Уже спросили, — сказал Бестужев. — Запись разговора тоже проверили на подлинность. Жаль, что ее качество оставляет желать лучшего, поэтому стопроцентной уверенности на ее счет у нас нет.

— Каково мнение Императора на этот счет? — задал я вопрос, который в данный момент интересовал меня больше прочих.

— Если учесть, что вы сейчас здесь, а не в тюрьме, то можете и сами сделать выводы на этот счет, — нахмурился он. — Ну а вообще, пока он не считает, что вас немедленно нужно отправить на плаху.

— Рад это слышать.

— Но я бы на вашем месте не расслаблялся. Против вас играют сильные люди и у них в руке много козырей, которые вам пока крыть нечем.

— Думаю, я уже достаточно проявил себя, чтобы Николай Александрович не поверил в эту чушь, — кивнул я в сторону ноутбука. — Мне это не нужно.

— Проявили себя достаточно, — сказал Бестужев. — Это вас пока и спасает. Есть еще кое-какие моменты, но об этом вам знать не обязательно...

— То есть я вне подозрений?

— Я бы так не сказал, — покачал головой Георгий Васильевич. — У меня такой склад характера и должность, что я вынужден подозревать всех, кто так или иначе участвует в этом деле. Просто вы не будете находиться в тюрьме пока идет следствие, что уже говорит о высокой степени доверия к вам со стороны Романова. Вы же не станете бегать от нас?

— Не планировал.

— Вот и хорошо.

— А что если у меня возникнут срочные дела и мне понадобится выехать из Москвы?

— Не возникнут, — уверенно сказал Бестужев. — Пока вам будет запрещено покидать не только Москву, но и вообще свое владение в Барвихе.

— Мои интересы...

— Однако, — не дал мне договорить глава тайной канцелярии и поднял указательный палец вверх. — К вам смогут приезжать гости и вы сможете использовать мобильную связь. Думаю, это позволит вам решить любые сложности, которые могут возникнуть у вашей компании. Да и вообще... Для дела будет полезнее, если вы будете дома.

— Под арестом, — добавил я.

— Я бы не был так категоричен, но если вам угодно...

Ладно, дальнейший разговор на эту тему перспектив не имеет, это понятно. Я прекрасно понимал, что учитывая обстоятельства, это максимум, который может позволить себе в отношении меня Николай Александрович. Еще большой вопрос как бы я сам поступил на его месте.

Ну а то, что мне можно будет видеться с кем угодно и общаться по телефону — в самом деле будет крайне полезно. При желании можно и дома совещания устраивать. Хотя отсутствие свободы передвижения, это, конечно, хреново.

— Может быть, я мог бы чем-нибудь вам помочь в этом деле? — спросил я после того, как обдумал создавшуюся ситуацию.

— Безусловно, — Бестужев подъехал на своем кресле ближе и навис над столом. — Мне нужно задать вам несколько вопросов.

— Слушаю вас.

— Скажите, вы знакомы с Порфирием Григорьевичем Бирюковым?

— Понятие не имею о ком вы говорите. Я должен его знать?

— Ну, мало ли кто с кем знаком, — пожал плечами Георгий Васильевич. — А, например, Федор Александрович Теряев? Что скажете о нем?

— Вот Теярева я знаю. Но только не Федора Александровича. Как-то я познакомился с его сыном. Этот дурак советовал мне расстаться с Соловьевой, — я смахнул несколько ворсинок со своих брюк. — Позже я видел его в Сочи, но и все на этом. Больше мы с ним не виделись.

— Вот как? — не сводя с меня глаз усмехнулся глава тайной канцелярии. — Что же он, внезапно разлюбил Василису Тимофеевну?

— Почем знать, — ответил я и посмотрел в окно. — Может быть она разбила ему сердце...

— Не так давно ему разбили голову, и он скончался.

— Бывает, — пожал я плечами. — Если вы ждете от меня соболезнований, то их не будет.

— Ну это понятно, — усмехнулся Бестужев. — Что же, Бирюкова вы не знаете, старшего Теряева тоже, а жаль... Я рассчитывал услышать от вас кое-что интересное на их счет.

— То, что я сейчас здесь нахожусь, это их рук дело? — раз уж он спрашивает меня об этих людях, значит они в этом участвуют — это очевидно. Ну а так как Теряев мне другом не был, можно сделать выводы.

— Не только их, Владимир Михайлович. В этом деле много действующих лиц.

— Не сомневаюсь, — с улыбкой ответил я.

— Что так?

— Георгий Васильевич, я прекрасно осведомлен о количестве своих врагов, думаю и вам также об этом известно. А учитывая то, что вы называете фамилии, которые я до этого не слышал, значит о многих из них я даже не знаю.

— Да, изучив информацию по вам и пообщавшись с Верховцевым, я даже начал завидовать — иметь в вашем возрасте такое множество врагов, это дорогого стоит.

Так, значит он общался с Леонидом Александровичем — нужно будет поговорить с ним об этом сразу же, как только выйду отсюда.

— Поверьте, я даже ничего особо не делаю для этого, — ответил я. — Просто живу, а они как-то появляются сами собой.

— Понятно, — кивнул он. — Мне вам больше нечего сказать, Владимир Михайлович, так что можете ехать домой отдыхать. Насколько я знаю, у вас была непростая командировка... По остальным моментам я надеюсь вы меня поняли — из Барвихи никуда отлучаться не стоит. Мы работаем.

— У меня к вам вопрос, Георгий Васильевич.

— Задавайте.

— Какое отношение к этому делу имеет Василиса?

— Вы про Соловьеву? — в ответ я кивнул. — Никакого. С чего вдруг вы решили об этом спросить?

— Из самолета нас вывели обоих и посадили в разные машины...

— А, вы об этом... Нет, к нашему с вами делу она не имеет отношения, там другое. Вчера был убит ее отец, поэтому теперь она будет находиться под особым наблюдением, — Бестужев нахмурился. — Ее повезли в Кремлевский дворец, так что... Я думаю в Департаменте вам скоро сообщат об этом.

В Департаменте? Скорее я об этом узнаю от Василисы. Значит некроманты добрались до ее отца... Гринев при этом говорил, что они занимаются охраной всех некромантов Российской империи! Телохранители мать их так!

— Я могу идти? — спросил я и не дождавшись ответа Бестужева, встал с кресла.

— Идите, ваше сиятельство. Надеюсь нам доведется встретиться в другой обстановке и обсудить более приятные вещи.

Отвечать я не стал и молча вышел из его кабинета. Демидов проводил меня взглядом, но к моему удивлению сопровождать меня не стал. Ну что же, похоже глава тайной канцелярии пока и в самом деле играет со мной честно — преступником меня никто не считает. Ну а кроме того, он верит в то, что бежать я никуда не собираюсь. Хоть какие-то хорошие новости.

Оказавшись на свежем воздухе, я немного отдышался, достал телефон, чтобы набрать номер Василисы и вдруг услышал знакомый голос.

— С приездом, ваше сиятельство.

Рядом со мной стоял мой начальник службы безопасности и держал в руках зонт.

— Леонид Александрович, вы прямо мои мысли читаете. Хотел вторым звонком вас набрать. Откуда вы узнали, что я здесь?

— Мы за вами следовали от самого аэропорта, — ответил он. — Георгий Васильевич мой старый приятель, поэтому я знал, что будет происходить после вашего возвращения из Мурманска.

Бестужев старый приятель Верховцева? Очень даже хорошо. По крайней мере, не стоит переживать, что меня вдруг арестуют ни с того, ни с сего.

Леонид Александрович был на своей машине, что неудивительно — не стоит чтобы наш с ним разговор слышал хоть кто-нибудь.

Сразу после того, как оказался в машине, я набрал Василису чтобы принести ей соболезнования, но ее мобильник был выключен. Жаль. Хотелось сказать ей какие-нибудь теплые слова...

— Ваше молчание начинает меня угнетать, — сказал я Верховцеву, пока он выруливал с парковки Департамента. — Я могу подумать, что у вас есть для меня еще несколько дерьмовых новостей.

— Для начала хотелось бы начать с хорошей, — усмехнулся он.

— Это с какой? Вы забрали мои вещи из аэропорта? — предположил я.

— Нет, их забрали ребята, так что они, наверное, уже в Барвихе.

— Ну так говорите, чего тяните.

— Баркалов старший звонил Ермолову. Сказал, что их род не имеет к вам никаких претензий и больше никаких происшествий у нас на заводе не случится. Он не будет мстить за своего сына.

— Хоть у кого-то в голове есть мозги. Было бы их еще больше, может и сына своего отговорил от глупостей, а так пришлось самим учить его уму-разуму... Сильно этого дебила отделали?

— Как сказать, — неопределенно пожал плечами Верховцев. — До свадьбы заживет, но вот на перемену погоды пальцы крутить будет.

— Ну и хорошо, что будет. Пусть до конца своих дней Соколова вспоминает. По хорошим новостям все?

— Да так, мелочи всякие... Об остальном вам лучше Матвей расскажет.

— Тогда к плохим переходи.

— С какой начать?

— Тьфу ты черт! Она еще и не одна? Да что за день сегодня такой?