Путь Сашки. Книга четвертая

Глава 9

После принятия присяги от барона Мичела, Сашка распорядился помочь в восстановлении разрушенной стены замка. На это ушло четыре дня, которые он потратил не впустую. Теперь он знал, куда идти дальше. И к тому же был выбор. Пять замков, три баронских, два рыцарских, чьи владельцы были законченными негодяями. Сашка выбрал один из двух наиболее близких феодов. Замок барона Чаплена. Тот помимо всего был еще и в лучших отношениях со жрецами. Кандидатура самая подходящая для показательной порки. Еще два дня ушло на подготовку маршрута движения. Вместе с войском в поход должен был выступить и новый ларский барон — Мичел.

Все эти дни, точнее, ночи, Сашка провел в палатке за пределами замка, несмотря на приглашение барона. Все — таки так было безопаснее. Кто знает, что на уме у обитателей замка, еще несколько дней назад бывшими верными сторонниками Лоэрна.

В эти же дни произошел и случай с Лешкой. Тот, явно скрываясь от остальных, пробрался в Сашкину палатку и заявил:

— Милорд, я знаю, откуда у Рейниха синяк под глазом!

— А у него синяк?

— Да! Господин Хелг интересовался в отряде, но десятник сказал, что проблема решена и Рейних подтвердил. И господин Хелг не стал уточнять причину.

— А ты ее знаешь?

— Да. Я все видел. Но вначале только слышал. Я лежал под попоной, и меня не было видно.

— Ну и что же за причина?

— Они сидели у костра, а Рейних сказал, что вам надо по справедливости быть графом. Вот десятник его и приложил. А правда, что вы за такие слова бьете плетью?

— Правда.

Лешка довольно улыбнулся, а Сашка задумался. Мальчишка плохо скрывает свои чувства, он и раньше на этом попадался, вот и сейчас было заметно, что Лешка жаждет крови этого Рейниха, солдата из его полусотни. А парень — то растет с гнильцой. Вот это плохо.

— Да, меры надо принимать, а то будет поздно, — вслух сказал он и Лешка еще больше обрадовался. — Позови Хелга, а сам можешь идти.

Когда вошел Хелг, Сашка пересказал суть разговора с Лешкой.

— Что там у него с Рейнихом?

— Шутит над мальцом, а тот бесится, всех это только еще больше забавляет.

— А что за шутки?

— Обычные. За грань не переходят.

— И он решил отомстить. Заложил Рейниха. Маленький доносчик. М — да, незадача. До конца седмицы еще четыре дня. Слишком много. Ждать не будем, а ты сделаешь вот что…

Вечером того же дня, после ужина Хелг отвел полусотню к опушке леса. Здесь он приказал Лешке раздеться по пояса, а солдатам — привязать мальчишку к дереву. Лешка понял, что с ним будет, только тогда, когда в руках Хелга появился кожаный ремень. После того, как все закончилось, Хелг приказал всем идти обратно, а сам развязал рыдающего мальчишку, и дождавшись, когда тот успокоится, сказал:

— Сказать мне что — нибудь хочешь? Или спросить?

— За что!?

— Давай я тебе расскажу случай из своей жизни. Мне было пятнадцать, я был оруженосцем у рыцаря Ястреда. Он меня взял к себе с девятилетнего возраста, как я стал сиротой. Было дело, бывало порол. В последний раз, когда мне было четырнадцать. Мы тогда остановились на постоялом дворе. Вот я и решил показать себя. Ястред ушел вперед, я пошел следом. А у дверей стоял хозяйский сын, молодой крепкий парень, лупоглазый такой, все на меня смотрел. Я возьми и чуть сверни в сторону, да и основательно приложил того плечом. Парень упал. Я же в кольчуге был. Довольный, вышел из этого трактира, а Ястред спрашивает, что там за шум. Говорю, что парень лупоглазый оступился, а сам улыбаюсь. Ну, оступился и оступился, все так и сошло бы с рук, только хозяйка шум подняла: сыночка прибили. Вот так все и вышло наружу. Отъехали мы с версту, свернули к лесочку, вон там мне Ястред и всыпал. Не за то, что парня плечом двинул, а за то, что соврал, не признался. Потому что если не признался в одном — в другом веры тебе не будет.

А в пятнадцать лет я еще хуже сделал. Глупость сотворил, только она гадливой оказалась. Пошутить решил. Вот и пошутил. Над милордом виконтом. Только тогда он еще не был виконтом, обычный мальчишка, которых в округе пруд пруди. Он нам на дороге попался, найденышем звали. Наказание заслужил отменное. И порка ремнем, вот как тебя сейчас, была еще милостью.

Разделся я до пояса, спиной повернулся, а Ястред ремень Ксандру сует и бить приказывает. Ксандр отказался, ремень на землю бросил. Тогда Ястред приказывает мне поднять ремень и ему дать, а мне спиной к нему повернуться. Что было дальше, как думаешь?

— Вас выпороли?

— Плохо ты слушаешь. Я же сказал, что последний раз меня Ястред порол в четырнадцать лет, а это дело было на год позже.

— И чем кончилось?

— Ксандр бросился к Ястреду, на руке повис, но куда там мальчишке против рыцаря. Тогда он, спину заголив, встал рядом со мной. Говорит, тогда бей и меня. А я ведь его очень сильно обидел. Почти до смерти обидел.

— И почему он это сделал?

— Мы с ним за несколько дней дороги немного сошлись. На коне вместе ехали, на стоянках вместе пищу готовили, котел мыли, лошадей чистили, одним одеялом укрывались.

— И поэтому он?..

— Да, хотя по глупости я обидел его больше некуда. Хоть в петлю суйся. Именно так: в петлю. Но я стал для него своим, ну, вот как парни в полусотне. Там тоже шутят, часто обидно, но в бою за спину можно не беспокоиться. А Ксандр понял, что пошутил я без задней мысли.

Лешка молчал, переваривая рассказ.

— Ты все еще хочешь знать, за что тебя, не дожидаясь конца седмицы, пороли?

— Нет, господин, я, кажется, понял.

— Понять мало.

— Я понял. В смысле, что понять мало. Мне можно идти?

— Иди.

На следующее утро Хелг, сидя в Сашкиной палатке, пересказывал события прошлого вечера.

— Но на этом всё не закончилось. Когда я возвращался, я слышал, как Лешка просит прощения у Рейниха. И сообщает, за что.

— Даже так?

— Ты погоди удивляться. А перед тем, как уснуть, он ко мне в палатку постучался. Вошел, сам не свой, заикается. И рассказывает, что полтора месяца назад в Ларске он вот так же, как я в детстве, какого — то парня в харчевне плечом приложил. И спрашивает, когда пороть за это его буду, сейчас или в конце седмицы. А сам стоит напуганный.

— А ты что ответил?

— Я сказал, что не вижу ничего плохого в том, что он сделал. Малец аж засиял. А я добавил, что в этом нет и ничего хорошего. И отправил его спать.

— Что же, все правильно. Как думаешь, исправится пацан?

— К тому идет.

— Ты там с этим Рейнихом поговори. Пусть меру знает.

— Уже поговорил. Сказал, что шутить — пусть шутит, но не перебарщивает, а не то в следующий раз он, а не Лешка у дерева будет.

— Правильно…

Через день войско снялось с уже обжитого места и направилось на юго — восток. Пришлось немного взять в сторону, обходя длинную, хотя и невысокую гряду. На этом потеряли день, зато шли по нормальной дороге, хотя и немного раскисшей в осеннюю непогоду. К замку Чаплена подошли на третий день к вечеру, было уже темно. Поэтому, выставив дозоры, заночевали немного в стороне от него.

Утром Сашка выехал к самому замку. Мать честная, не фига себе! Это сюрприз и сюрприз неприятный. Ему говорили, что стены этого замка невысокие, не больше трех метров. Для Атлантиса это, действительно, очень мало. Он рассчитывал, что такие стены взять будет не сложно. Вот только как до них добраться?

Местность вокруг была холмистая, на одном из холмов и разместился замок. Холм в сравнении с другими по соседству был невысоким, зато мимо текла река. Небольшая, но быстрая. К северу, откуда она вытекала, местность заметно повышалась, поэтому и скорость реки была большой. Холм, где стоял замок, находился как раз на пути реки, и она резко заворачивала, огибая его. Излучина реки была большой, и замок занимал всю ее площадь. Сама же река охватывала холм с трех сторон, даже больше, а четвертую сторону замка защищал ров, прорытый напрямую через речную излучину.

Большая площадь замка подразумевала и большую длину стены. А, значит, и больший расход камня. Наверное, поэтому, стены замка были такими низкими. Впрочем, даже до них никак не добраться. Спустить реку, прорыв канал? Так река и сама шумно текла вниз. Сделать отвод с севера, прорыв новое русло? Опять же не получится: по обеим сторонам реки высились отвесные холмы. Даже будь они из земли или глины, потребовалось бы несколько месяцев, а холмы под верхним слоем земли были каменистыми.

Фашинами реку не забросаешь, их тут же сметет вода. Туда же унесет и земляное масло, если его вылить в реку. И порохом стены не взорвать, потому что стены нависали над рекой, через которую никак свободно не перебраться. Тот, кто построил этот замок, знал толк.

Сашка загрустил в предчувствии скорой неудачи. Он положит все свое войско, а возьмет замок или нет, это бабушка надвое сказала. Так, кажется, говорится? А вот его бароны и солдаты хорошего расположения духа не теряли. Они были уверены, что их виконт как всегда что — нибудь придумает. Придумаешь, как же!

А еще подпортил настроение барон Мичел, сообщивший, что Чаплен будет защищаться до последнего ополченца, а когда замок падет, то затопит подземелье со всеми своими крестьянами. Ополченцы это знают, и потому будут сражаться отчаянно, иначе погибнут их семьи. Это, оказывается, вполне возможно. Даже он, барон Мичел, мог на это пойти, а уж Чаплен и подавно. Но почему?

— Вы же, ваша светлость, если захватите замок, убьете всю семью барона. Или хотя бы мужчин, а женщин продадите на рудники.

— Нет, с женщинами я не воюю. И с детьми тоже. Но если он так поступит, то и мне придется изменить себе.

— А если он сдастся?

— Не знаю. Я слышал слишком много плохого о нем. Что с ним будет, не знаю, а остальных отпущу.

— Разрешите мне попытаться его уговорить?

— Да, конечно.

Но на мирный сигнал со стороны замка полетели стрелы, барон отказывался идти на переговоры и даже насмехался над ларцами. Он понимал, что взять его замок будет очень трудно, почти невозможно. И он был прав. А потому Сашке этот замок нужно брать. Как угодно, но… без больших потерь. Но как?

Осажденные воду забирали прямо из реки, проделав дыру в основании стены, благодаря чему вода сама в нужном количестве поступала в замок. Если нужно затопить подземелье — достаточно открыть шире люк. Люк же был, судя по всему где — то внутри замка. Может, какое — нибудь снотворное пустить в реку? Осажденные напьются воды с сонным зельем и заснут? Ох, фантазер! Но другие мысли и вовсе в голову не лезут. Разве что построить дельтаплан и кидать с него на осажденных пороховые бочонки с зажженными фитилями. Только где ты в этом мире дельтапланы найдешь? А если и найдешь, то все равно без толку: этот барон затопит подземелье с людьми.

Может, дым какой пустить, чтобы люди из подземелья вышли? Нет, Чаплен не выпустит, а их отцы и братья даже знать не будут, что в подземелье женщины и дети задыхаются. Вот только разве потоп будет для них нагляден. Увидят, как вода заливает подвалы и взбунтуются, если Чаплен не выпустит людей. Только где этот потоп взять? Грозы с ливнями не предвидится, да если ливни и будут, то замок стоит на холме, вода вниз сольется, уйдет в реку. Вот если бы река была выше уровнем, чем основание замка… Постой, постой…

Сашка неожиданно вскочил и приказал подать коня. Уже через минуту он бешено скакал на юг. Ага, а ведь попробовать можно. С севера, откуда течет река, местность выше, на юг она понижается. Справа и слева от русла реки длинные холмы. Холмы, правда, далеко от замка, стрел с них не попускаешь. Но стрелы и не нужны. Речь вообще не о них. Если перегородить на юге реку, куда она потечет? В бок не уйдет, там холмы, на севере местность выше, значит, вода будет скапливаться у запруды. Станет разливаться, подниматься вверх, пока не затопит всю местность возле замка.

А затем продолжит подниматься. Стены невысокие. Дойдет до них или хватит разницы в высоте? Но это не главное. Важно то, что вода под напором начнет заливать двор замка, а потом польется в подземелье. Что будет делать Чаплен? Если не захочет бунта ополченцев, то прикажет выпустить их семьи из подземелья. А тут и штурм подоспеет.

У него четыре тысячи человек, разве с такой силой плотину не построишь? Вначале делаем перемычку между западным и восточным холмами, оставляя свободным русло реки. Чем заваливаем? Камнями, благо их в округе много, можно и глиной скрепить. Не ему советовать, знающие люди в войске найдутся. А когда перемычка будет готова, можно начать заваливать и реку. Здесь сложнее будет, как бы потоком воды камни не унесло. Нужны будут большие валуны. Ну да ладно, найдем, чем завалить.

А когда благодаря запруде, вода разольется и станет прибывать, как к стенам замка подобраться? Ведь кругом вода. Нужны плоты. На них солдат для штурма посадить, да лучников. И плотов надо много. Надо будет еще дымом их скрыть. Пусть незаметно подплывают к стенам. Если вода поднимется на метр — два, то с плота до верха стены будет всего — то метр с небольшим. Запросто без всяких штурмовых лестниц перелезть можно. И ополченцы будут не так безрассудны. Зачем им жизнь терять, ведь их семьи уже не будут заложниками водной стихии.

Немного поколебал его пыл баронский совет. Не все прониклись Сашкиной мыслью, а некоторые отрезвили его тем, что вода, поднявшись благодаря запруде, внутрь замка не пройдет из — за его стен. Стены остановят воду. Вот этого он и не продумал. Ведь точно, стена идет вокруг замка, щелей нет, и внутрь воду не пропустит. Сашка загрустил, но ненадолго. Один из присутствующих баронов Сашку поддержал, напомнив про ворота. Щели в них есть. И перед воротами еще подъемный мост, а там щели порядочные. И стена не вся цельная. Стена — то небольшая, а главное — узкая, толщиной где — то с фут. Замок построен давно, кое — где должны быть трещины. А раз толщина стен маленькая, то трещины могут быть сквозными.

— Вода через них польется — замажут глиной.

— Все не замажут, где — то вода путь найдет. Небольшая струйка, но если постоянно будет течь, то зальет двор замка. Да и глина где — то отвалится.

— А по мере прибытия воды, она будет находить все новые и новые щели. Замучаются заделывать, — поддержал другой барон.

— Нет, — огорчил Сашку новый барон. — Если вода пойдет в замок, то ее отведут через сливной канал обратно в реку.

Все приуныли, а Сашка воскликнул:

— Точно! Отводной канал, через который в реку уходят излишки воды вместе с отбросами! Он же станет ниже внешнего уровня! Вода теперь будет не вытекать через него, а наоборот, польется в замок. И хорошим потоком. Где у них сливное отверстие? Как высоко от поверхности реки?

— Вода выливается из замка в реку с высоты равной примерно нескольким ладоням.

— Теперь вся надежда на то, что у них не будет крепкой заглушки или они не успеют ее поставить. Завтра с самого утра начинаем делать запруду. Нам надо успеть до заморозков…

Работа закипела. Всем хотелось быстрее вернуться в Ларск, ведь приближалась зима, а виконт поставил условие: возьмем замок и сразу обратно. Сам Сашка последние дни пропадал на северных возвышенностях. Он искал место, где можно было, взорвав бочонок с порохом, обрушить часть каменной гряды прямо в реку, замедлив ее движение. Вместе с ним уходила и его полусотня, добавленная несколькими десятками ларских солдат. Вначале шли солдаты, а затем ехал Сашка в сопровождении полусотни.

Накануне того дня он уже нашел такое место и сейчас собирался подняться еще выше. Оставив коней внизу, он неторопливо двигался по каменной круче вверх. Там уже стоял ларский десяток. Неожиданно на вершине возвышенности появились трое жрецов, державшие в руках полуметровые трубки. Солдаты повернулись к ним лицом, стали вытаскивать мечи, но один из жрецов поднял трубку и начал в нее дуть. Из трубки вылетел огненный шар и обрушился на солдат, которые почти мгновенно превратились в живые факелы. Жар был такой, что достиг Сашку, обдав его горячим знойным ветром.

Два остальных жреца уже бежали вниз по склону и поднимали свои трубки в направлении Сашки. Он оцепенел, глядя на приближающуюся смерть. Луки остались внизу с конями, да и все равно воспользоваться ими не смогли бы — жрецы быстро сократили расстояние. Спрятаться? Куда? От огненных шаров не уйдешь. Отпрыгнуть в сторону? Без толку, ведь жрецы охотятся за ним, Сашка это понял. Стоявшие рядом солдаты бросились к нему, пытаясь закрыть виконта своими телами. Но разве от этих примитивных огнеметов защитишься? Сгорят все, и его защитники, и его охрана.

Сашка видел, как жрецы, подняв трубки и направив их в его сторону, надули щеки и… оба жреца практически одновременно вздрогнули, их ноги стали подкашиваться, у одного из них на губах появилась кровавая пена, он осел, а другой просто упал на землю, показав причину своей гибели. В его спине торчал арбалетный болт. Вот и первый жрец дернулся и покатился вниз по склону. В нем тоже был арбалетный болт.

Оставался еще третий жрец, что — то колдующий со своей трубкой. Но за его спиной возник маленький и коренастый бородатый человек, который одним ударом топора раскроил жрецу голову. На верхушке горы с земли поднялись еще два таких маленьких бородача с арбалетами в руках и топорами за поясом. Все они довольно захихикали и не спеша, с достоинством скрылись за вершиной возвышенности.

Сашка только сейчас понял, как он устал. Дрожали ноги и он сел на землю, пытаясь осмыслить произошедшее. Жрецы устроили засаду на него. А эти коротышки, кто они? Этот вопрос через пару минут, когда он немного пришел в себя, он повторил вслух.

— Так гномы это. Хотя не гномы. Дварфы. Но это те же гномы, только чуток покрупнее.

— А жрецы, милорд, из храма Ивхе. Одеяние у них оранжевое. Кто из храма Паа, те носят красные одежды. Ивхе бог, связанный с огнем, вот они и наколдовали огонь. А попадись такие же жрецы из храма Паа, те, говорят, мастаки ножи метать.

— А эти гномы, дварфы, то есть, они нас спасали или случайно все это?

— Трудно сказать, ваша светлость. Не любят гномы ни жрецов, ни храмовников. Те им этим же отвечают, если найти удается. Но гномы живут в горах, попробуй их разыщи. И характер у них неуживчивый. Нас не любят. С какой стати им людей спасать? Нет, наверное, мы оказались здесь случайными участниками.

В тот день Сашка, не решив продолжить лазать по горам, вернулся в лагерь. Собрал совет, рассказал о случившемся. Бароны разошлись во мнениях, хотя большинство склонялось к варианту случайности. Но другие, напротив, посчитали, что дварфы вмешались специально с целью спасения жизни виконта.

— Вы, ваша светлость, теперь и для них герой. Орочью орду уничтожили, а орки для дварфов злейшие враги. Нас, людей, они просто не любят. И эльфов тоже. Их даже больше, а вот орков — тех ненавидят. Думаю, неспроста они появились. Узнали про засаду, вот сами и подловили жрецов.

— Теперь, ваша светлость, вам не следует так далеко уходить от лагеря. Неизвестно еще, какую пакость жрецы подготовят. Этих — то дварфы убили, но они были из храма Великого Ивхе, а он в Лоэрне один и обычный. И явно сегодняшние жрецы появились не без ведома их главного жреца. Но храм его на западе. А вот храм Ужасного Паа здесь главный над всеми храмами Паа в Атлантисе. Надо теперь ждать и кровавых жрецов.

— Кровавых, это как?

— В красных накидках, цвета крови. А их жрецы ножи могут метать за сотню футов.

— Не дальше стрел.

— И стрел надо остерегаться. Тот же Аларес или Тарен могут засаду устроить.

С того дня Сашка стал более осторожным в своем перемещении по вражеской земле. И сами бароны не давали ему отъехать без надежной охраны. Теперь вместе с его полусотней отправлялась одна, а то и две ларские сотни. Наемникам, составлявшим половину его войска, пока не очень доверяли.

А тем временем строительство запруды подходило к концу. Осталось только перекрыть русло реки. Уже свезли со всей округи большие камни, заготовили глину. Сашка вновь съездил на тот северный участок, где на него напали жрецы со своими трубками. Трубки, кстати, оказались обычными, без каких — либо механических приспособлений. Магией, значит, управлялись. Как это возможно, Сашка, родившийся и росший в мире науки и техники, даже не представлял.

В день полного перекрытия реки под большую каменную кручу, нависавшую над речным руслом, заложили бочонок с порохом. Привязали к нему длинную веревку, пропитанную земляным маслом, подожгли и через несколько минут раздавшийся взрыв заволок дымом и пылью все окрестности. Когда дым и пыль рассеялись, все увидели, что каменные осколки рухнули прямо на середину реки, основательно ее перегородив и помешав движению вниз. Перед препятствием возник затор, вода, разливаясь, стала искать новые выходы, а речной поток, двигавшийся с севера к замку и оттуда далее на юг, стал заметно мелеть и замедлять ход своего движения. Когда значительная часть воды ушла из района будущей перемычки, а новая вода, пробивающаяся через северный затор, еще сюда не дошла, в обмелевшую реку полетели каменные глыбы, валуны, щебенка и все это сверху заваливалось глиной.

Река оказалась надежно перекрыта. Теперь воде не было пути и ей не оставалось ничего, как начать разливаться сначала вдоль запруды, а потом и в сторону замка. Уже к вечеру вся площадь около замка представляла разлившееся озеро. А вода все прибывала и прибывала.

Штурм решили произвести через пару дней в ночное время, посчитав, что за это время вода сможет залить двор замка и начать затоплять подземелье. Люди из подземелья должны были успеть его покинуть.

В ночь штурма задымили костры, ветер уносил дым прямо к стенам замка. Солдаты стали спускать на воду специально заготовленные плоты, на каждом из которых разместился десяток воинов. Сашка настоял, чтобы среди них было не менее трех человек, вооруженных луками или арбалетами.

Всего было спущено на воду около сотни плотов, следовательно, в штурмовой операции участвовала тысяча человек. Больше никак не получалось. Даже эти сто плотов мешали друг другу, в темноте и дыму сталкиваясь друг с другом.

Но и у противника проблем было не меньше. И самая главная — слишком большая протяженность стены. Из — за этого один вооруженный защитник приходился на участок стены длиной не менее пяти, а часто и больше метров. Вот здесь и пригодились стрелки на плотах. На фоне горящих факелов, зажженных на крепостной стене, защитники замка были хорошо видны атакующим. Пяти, тем более десяти выстрелов вполне хватало, чтобы подстрелить соответствующего караульного. А дальше оголялся участок стены в десять, а то и двадцать метров.

С помощью небольших приставочных лестниц атакующие полезли на стены. Здесь они наглядно показали, кто лучше владеет мечом. Уже через час после сигнала о начале штурма, солдаты Ларска очистили от неприятеля значительную часть стены. Дальше нападающие уже появились во дворе замка. Холодная осенняя вода, доходящая до колен, значительно осложнила дальнейшее их продвижение. К тому же враг забаррикадировался внутри помещений замка. Но холодная вода не предусматривала слишком долгих размышлений. Ларцы полезли со всех сторон. Кто — то падал, обливаясь кровью, но зато другие активно выбивали лоэрнских солдат.

В это время с южной стороны раздался звук взрыва: это оставшиеся снаружи ларские солдаты подорвали перемычку для того, чтобы вода начала уходить из образовавшегося озера. Ведь скоро нужно будет открывать ворота замка, но из — за перепада высоты вода хлынет во двор замка и даже может затопить его нижние помещения. Напор воды, скопившейся у запруды должен быть настолько сильным, что снесет вниз по течению остатки камней и глины.

Сашка еще накануне объявил награду за взятие в плен хозяина замка и двух его великовозрастных сыновей. За барона — целых десять золотых, за баронетов — по пять. Они нужны были ему только живыми. Конечно, в темноте и в горячке боя владельцы замка могли попасть под добрую ларскую сталь, поэтому атакующие солдаты старались не наносить своим противникам смертельных ударов. Во многом благодаря такой предосторожности удалось взять почти невредимыми барона и одного из его сыновей. Второй был ранен в бедро, потеряв много крови. Баронета наскоро перевязали и отнесли под охраной на второй этаж замка.

Сашка в штурме участия не принимал, руководя общими действиями своего войска. Когда со стен замка раздался победный сигнал рожка, он собрался туда броситься, но быстро уходящая через уничтоженную перемычку вода закрутила плот, и его с большим трудом удалось прибить к краю быстро мелеющего озера. Пришлось ждать пару часов, прежде чем удалось подойти к стенам замка. Приближался рассвет, наконец, опустился подъемный мост, и распахнулись ворота.

С трудом преодолев раскисшую, местами превратившуюся в болото землю, Сашка въехал во двор замка. В свете догорающих факелов ему предстала мрачная картина итога боя. У стен в основном лежали упавшие с узкой стены люди барона, убитые стрелами и мечами. Во дворе замка тоже были убитые: и ларцы и лоэрнцы.

Пройдя в замок и поднявшись на второй этаж, Сашка застал барона Чаплена с двумя сыновьями. Чаплен оказался мордастым пожилым человеком с усами и редкой клокастой бородкой. Изогнутые дугой брови подчеркивали выражение глаз, пылающих ненавистью. Под стать ему были и его сыновья, их жестокие лица были копией лица отца. Рядом с ними, забившись в угол дивана, сидел и мелко трясся человечек в красной одежде жреца. Из храма Ужасного Паа, догадался Сашка. Не зря говорили, что барон якшается со жрецами.

Двое суток ларцы оставались в замке. Не все, конечно, всех замок не вместит. Одного дня хватило, чтобы очистить карманы у побежденных и перерыть замок в поисках тайников. Второй день переписывали местных крестьян и пленных солдат. Последних было немного. Да и среди крестьян погибла почти треть мужчин, стоявших на стенах замка. Все крестьяне должны быть вывезены в Ларск и переселены на пустующие земли барона Шелвака. Альвера, то есть.

Крестьяне в Атлантисе не были крепостными, прикрепленными к какому — либо месту. Они могли в любой момент уйти от своего барона в поисках лучшей доли. Но куда? Земля была в собственности феодалов. А на новом месте нужно обзаводиться хозяйством, рубить дом с подворьем. Если налетал враг, брал штурмом замок, то уводил крестьян с собой. Все их дома он сжигал, отрезая, тем самым путь обратно. На новом месте крестьянам приходилось брать у своего нового феодала деньги в долг на покупку лошади, плуга, семенного зерна, а то и теленка. Ведь вся их живность, захваченная на прежнем месте, забиралась победителем в качестве призовой награды.

А деньги давались в рост. И процент был просто громадным. Но куда крестьянину деваться? Вот и трудились на новом месте с напряжением всех жил только чтобы вовремя выплачивать проценты. А не сможешь их платить, вот тогда тебя оформят в рабство. И всю твою семью тоже. Конечно, многие должники бежали. Но кого ловили, то старших в роду вешали, а остальных продавали в рабство. В поимке беглых семей активное участие принимали и их соседи, иначе весь долг переходил на деревню. Вот и подсматривали друг за дружкой: не собираются ли их соседи сбежать, оставив их с долгами?

Когда Сашка поинтересовался, почему феодалы не обращают своих крестьян в рабство, если те не отдают основной долг, ему объяснили это наглядно. Берет семья в долг у барона три золотых. Через год отдай золотой в виде процентов. Целый золотой! Попробуй его заработать! Но ведь как — то находят, едят лебеду, да кору, но платят. И еще находят деньги на уплату оброка за пользование баронской землей. И так из года в год. Выгодно это барону? Еще как выгодно.

А возьми он, да забери семью в рабство за неуплату основного долга — трех золотых. Имеет право. Но что он с этого получит? Продаст людей, выручит за них те же три золотых, положит их в сундук. Будут они там лежать, пылиться, а плодиться не будут. Ни тебе золотого в виде процентов, ни оброка, да и сами крестьяне, видя, как обращается с должниками барон, не станут селиться на его землях. Найдут другого феодала.

А сейчас и сам Сашка уводил крестьян с их насиженного места. Но дома их палить не дал. И живность с инвентарем велел вернуть, составив договор, что за это крестьяне должны отработать на ларской земле пять лет, после чего могут вернуться обратно. А за пять лет привыкнут на новом месте, обживутся.

Уходя из замка, Сашка при всем своем войске и уводимых крестьянах велел казнить баронскую семью. Сыновьям барона было уже за тридцать, а он в отместку за казнь старшего брата Альвера, известил, что будет казнить всех не сдавшихся каркельских аристократов, кому исполнилось двадцать три года, как брату Альвера.

Барона и сыновей повесили над воротами замка. Рядом с ними раскачивалось и тело жреца. С ними у Сашки всегда разговор был коротким. С убийцами нужно поступать только так. А жрецы были массовыми убийцами, принося в жертву тысячи попавшихся оркам — храмовникам людей.

Приближалась зима, и многие солдаты после ночевок на холодной земле кашляли. Поэтому Сашка, как и обещал, повел войско обратно в Ларск. Несколько солдат, захваченных в замке Чаплена, Сашка отпустил на все четыре стороны. В прямом смысле — на четыре стороны. Пусть каждый идет и сообщает, как закончил свою жизнь барон и его сыновья. И так будет со всеми, кто будет оказывать ему сопротивление. Вон барон Мичел сдался, дал присягу, остался владельцем своего замка. А виконт Ксандр скоро вернется. Как только сойдет снег и начнет припекать солнышко. И не просто вернется: он придет за головой виконта Алареса. Что посеешь, то и пожнешь. Так объяснил Сашка отпускаемым на волю солдатам.

Войско двигалось по раскисшей дороге, навстречу попадались баронские и рыцарские замки, опустевшие деревни. По дороге Сашка отпустил на волю всех остальных пленных солдат. По одному на каждый встречающийся по пути замок. Пусть вся эта каркельская знать будет в курсе того, что случилось с замком Чаплена и его обитателями. И эти действия приносили пользу, пока еще незаметную, но в замках их владельцы после рассказов отпущенных солдат мрачнели, затем начинали ругать рабского выскочку Ксандра, а затем ругань плавно перетекала на графа Каркела и его идиота — сына. Ведь это именно из — за них на землю Каркела пришла война, которая с наступлением тепла заденет и их. Если уж этот виконт (теперь его называли не рабским выскочкой, а виконтом) сумел взять два таких неприступных замка, как Мичел и Чаплен, то с их замком он разберется в два счета. И тогда висеть барону или рыцарю над воротами своего замка, а их семьи будут уведены в плен и проданы в рабство, если Каркел не вернет родных барона Шелвака.

Спустя неделю или две после ухода ларских войск владельцы замков приказывали седлать коней и отправлялись в Каркел, надеясь, что здесь они получат утешительные вести. Но наемники в Каркел не шли, а его величество Пургес не спешил посылать войска на помощь своей северной провинции. И еще одно известие их окончательно добивало. Родные барона Шелвака были отправлены на оловянные рудники, а там редко кто выдерживал три месяца. Тем более что все отправленные были женщинами, а виконт Аларес приказал поставить их в забои с наибольшим содержанием олова в руде.

После этого бароны и рыцари бросались обратно в свои замки. Часть из них лихорадочно готовилась вместе со всем своим семейством к отъезду в Каркел, а то и в Лоэрн, другие же, наоборот, были серьезны и задумчивы. Они уже не верили, что графу удастся отстоять свой город. Этот Ксандр сущий дьявол, Каркел перед ним не устоит. А Лоэрн? Тот тоже. Значит, нужно присягать Ларску. Тем более что Дарберн в отличие от Тарена — Пургеса законный претендент на королевский трон.

А как Ларск защищал своих людей, они уже наглядно убедились. Шелвак первым перебежал в Ларск и был повешен со своим старшим сыном. Но за это виконт Ксандр развесит на всех воротах Каркела грозди из захваченных им в городе аристократов. Повесит, свои слова он выполняет.

Но они, каркельские бароны и рыцари, будут чужими в Ларске. И не просто чужими, а бывшими врагами. Как их там встретят? Что будет с их сыновьями? Не станут ли они изгоями среди местной аристократии? Но пример с сыном барона Шелвака баронетом Альвером, теперь уже бароном, ставшим оруженосцем у самого виконта говорил как раз об обратном. Виконт принял к себе сына своего бывшего врага, захватившего его собственный замок. Принял, не побоялся за свою спину. Значит, и им с сыновьями не надо опасаться за свою дальнейшую судьбу. Будут верными ларской короне — будут своими.

Да и сам виконт, несмотря на свое темное происхождение и некоторые странности в отношении смердов, проявлял настоящее благородство. До них дошел случай, случившийся при уходе виконта с войском в Ларск.

Виконта уже почти на границе Каркела с Ларском догнал баронет Зенорн, узнав от одного из отпущенных чапленских солдат, что произошло с бароном. Зенорн, низко кланяясь и выдав целый поток льстивых слов, предложил виконту свою помощь в захвате замка своего брата барона Вартерна. Благо, он знал о подземном ходе в замок, точнее о двух таких ходах. Два разных подземных хода — большая редкость в Атлантисе. Но они встречаются. Об одном подземном ходе знают многие, владельцы замка особо это и не скрывают. Они как бы показывают: вот подземный ход, по которому можно бежать из замка. Или можно проникнуть в замок. Но ход изобилует ловушками, а еще есть крепкая надежная дверь, запертая изнутри. И такая же надежная стена, в которой размещена дверь.

А о втором подземном ходе не знает никто, кроме барона и его сыновей. Даже земляные работы, если ход где — то обвалится, аристократы производят сами. Не гнушаются взять в руки лопату и доски для крепления галереи. Вот про этот ход и говорил баронет Зенорн. О ходе он знал от своего отца, умершего несколько лет назад. Теперь бароном стал его старший брат, который выделял своему младшему брату небольшую сумму на содержание. Но разве это деньги? Только не умереть с голоду, вот и все.

— Насколько мне известно, безземельные младшие сыновья служат в войске. Десятниками, не меньше.

Глаза у Зенорна забегали. Не иначе, собрался соврать.

— Я, ваша светлость, у Каркела не служил. Потому что он присягнул самозванцу Тарену, а я всегда мечтал быть на службе у вашей светлости и у вашего брата.

— Это хорошо. Значит, ты пришел проситься в мое войско?

— Нет, милорд, то есть, да. Как только с моей помощью вы сможете взять замок моего брата, то я, как новый барон Вартерн, присягну вашей светлости, и мой отряд будет всегда в вашем распоряжении. А взять замок легко. Достаточно и полусотни солдат, которых я проведу тайно в замок. Ночью будут бодрствовать не более десятка человек, в основном крестьяне, а солдаты будут спать в казарме. Их мы можем захватить спящими. И я их приму к себе на службу. И на службу вам, ваша светлость.

— А барона, твоего брата?

— Его вы повесите. Как вы и обещали. Вешать всех не сдавшихся аристократов.

— Брата не жалко?

— Ну что вы, ваша светлость. Какая может быть жалость к врагам Ларска! Как только я принесу баронскую присягу, в моем лице вы найдете самого верного слугу, безжалостного к вашим врагам.

— Это хорошо. У барона есть семья?

— Да, ваша светлость. Жена, сын и дочь. Если ваша светлость мне их доверит, то я смогу с выгодой продать женщин в Хаммий. За четырнадцать золотых. Половина будет ваша. Это выгоднее, чем отправлять их на рудники.

— Действительно, выгодно. Но ты пропустил сына. Сколько, кстати, ему?

— Десять лет, ваша светлость. Если позволите, мальчишку надо убить. Конечно, можно продать в Хаммий. За два золотых. Даже за три, если хорошо торговаться, но вдруг он выживет? Будет мстить. В Хаммие их кастрируют, но известны случаи, когда евнухи достигают больших высот. Вдруг и такое будет? Лучше перестраховаться. А эти два золотых, даже три, я целиком отдам вам из своей доли.

— И как ты собираешься его убить?

— Я в курсе, что ваша светлость не вешает аристократов моложе двадцати трех. И мне убивать его тоже не с руки. Разговоры пойдут. Но я могу его кастрировать сам и сделать так, что он умрет. Многие мальчишки ведь умирают, никто и не подумает.

Зенорн довольно захихикал.

Что произошло дальше, рассказывалось и обсуждалось во всех замках и харчевнях Каркела и Ларска. Виконт Ксандр приказал дать Зенорну тридцать плетей, а затем отвезти его барону Вартерну. Сопровождающий ларский баронет, присутствовавший при разговоре Зенорна с Ксандром, пересказал Вартерну все, что услышал. А затем добавил, что его светлость виконт Ксандр Ларский этой весной придет под стены его замка. И если барон не сдастся, то захватит замок и повесит барона на воротах, как он и обещал это раньше. И добавил:

— Вашей семье ничего угрожать не будет. Они могут свободно выехать в любое место Атлантиса. Но замок его светлость заберет себе.

Вартерна раздирали противоречия. С одной стороны, ему угрожали позорной смертью, а в его характере было поступить вопреки этому и оказать сопротивление. Тем более что его семье, со слов ларского баронета, ничего, кроме изгнания не грозило. Но, с другой стороны, этот виконт показал настоящее благородство. Он ведь мог без труда и без потерь взять его замок, его братец стал бы ларским бароном, но виконт отказался. Выдрал плетьми Зенорна. Кстати, совершенно правильно, он бы тоже добавил, но тот получил предельную норму в тридцать плетей, а больше Вартерн бить не хотел. Зенорн всегда был негодяем. Он совсем не удивился планам своего младшего брата. Тот без всяких сантиментов убил бы его сына, а жену и дочь продал в Хаммий.

И что теперь ему, барону Вартерну, делать? Как поступить? Он не знал. Выполнить вассальную клятву и погибнуть ради графа Каркела и его ничтожества сына? И ради такого же ничтожества Пургеса? Или нарушить клятву и принять сторону Ларска? Дарберн был законным претендентом на лоэрнский трон, но барон его не знал, да и знать особо не хотел. Где — то пропадал шесть лет, потом появился в сопровождении гендованцев. Но вот виконт Ксандр. Он его очень озадачил. Быть под началом такого командира было и почетно и правильно. Тот не нарушил ни одного из данных им слов. И поступал благородно. Кто из властителей Атлантиса отказался бы от предложения Зенорна? Наверное, есть такие герцоги и графы. Но он их не знает. А вот виконт Ксандр он здесь, он рядом. И он отверг заманчивое предложение.

Понимая, что не сможет отречься от вассальной клятвы, барон Вартерн решил, что как только наступит весна, сразу же, взяв семью, уехать в Каркел. Здесь, в его замке, в случае штурма его постараются взять в плен живым, как это было с семейством Чапленов. И, наверное, ларцам это удастся. А потом позорная смерть. Нет, этого барон никак не мог позволить. А вот в Каркеле, где соберутся сотни аристократов графства, при штурме ларцы пленных брать не будут. Разве только графа с сыном. Значит, он может с честью погибнуть в бою. Его семье, как сказал этот ларский баронет, ничего не угрожает. Только изгнание. Хотя в горячке боя все может случиться. Как поступают победители с побежденными он знал. Лучше будет, если он, оставшись в Каркеле, отправит семью подальше отсюда. Даже не в Лоэрн, а еще дальше. Надо будет продать все, что можно и отдать жене. Неизвестно, как там им придется на чужбине. А Лоэрн? Лоэрну, тоже, долго не продержаться. Этот Ксандр придет и туда.