Путь наверх

миссис Эйнштейн

- Милая, разреши представить тебе…

- Нет. Позволь, я угадаю. Старший магистр Терон ай-Лэнго, не так ли?

Не по-северному смуглый, горбоносый, отдалённо напоминающий крупную птицу (но не хищную, а так, нечто меж фламинго и цаплей), маг поклонился. Его длинные, совершенно седые волосы были заплетены в косу, простого кроя мантия – вполне традиционно – полыхала всеми оттенками пламени, а радужки сияли расплавленным золотом. Обычно у людей не бывает таких.

Впрочем, таких радужек, как у меня – тоже.

- А вы, разумеется, Эйрас сур Тральгим, известная также как Игла.

- Разумеется, – усмехнулась я. – Кого ещё, кроме своей жены, Устэр во всеуслышание назовёт "милой"?

- Это была неприкрытая лесть, – усмехнулся в ответ супруг.

- Я так и поняла. Дом или башня, магистр?

- Конечно, башня, – улыбнулся Терон. – На угощение старины Сухтала грех жаловаться, я сыт. Но ныне меня снедает иной голод. Кстати, насколько правдива связанная с вашей башней легенда? Вы действительно возвели её за одну ночь и без помощи рук человеческих?

- Легенда правдива. Но кое о чём она умалчивает.

- О чём же?

- О нескольких днях, ушедших на расчёты и подготовительный ритуал. И о периоде обустройства внутренних помещений, также достаточно длительном.

- Всё равно, – сказал огневик, задирая голову, чтобы окинуть взглядом башню, – сделанное вами более чем… впечатляет.

- Именно нами, – подчеркнула я. – Стихия земли мне подвластна, но без помощи мужа и его власти над огнём я не заставила бы камень течь, принимая нужные формы.

- Так это ещё и монолит?

- Да. Разве вы не чувствуете застывшего в стенах башни эха использованной магии?

Терон смутился.

- Я не был уверен, что вы одобрите слишком… пристальное внимание к вашей работе.

- О, любопытствуйте, сколько угодно! – я непринуждённо улыбнулась. – Если внутри попадётся что-то такое, чего нельзя касаться рукой, мыслью или заклятием, мы вас предупредим заранее. В конце концов, если бы я боялась за свои так называемые секреты, я вообще не предложила бы вам выбор между домом и башней, верно?

- Верно.

За десяток шагов от двери огневик остановился и с полминуты изучал защитное плетение. Потом помотал головой.

- Очень странно. Это тоже ваша совместная работа?

- Нет. Эта система заклятий – исключительно моё личное творчество. Можете испытать её чем-нибудь заковыристо разрушительным, если хотите.

- А вы не боитесь, что я испорчу вашу защиту?

- Если защита недостаточно хороша, чтобы остановить одного-единственного мага, мне лучше узнать об этом сейчас, не так ли?

- Ну что ж…

В усмешке Терона было что-то неистребимо мальчишечье. Он шевельнул пальцами, фокусируя струи силы, и обрушил на дверь поток огненных стрел, раскалённых до режущего глаз голубого сияния. Некоторые из них были направлены не в дверь, а в стену башни.

Ни одна стрела не достигла своей цели. Система заклятий, с виду не очень-то и мощная, засияла голубым в ответ на голубизну бьющего огня… и впитала его энергию без остатка.

- Ого! Полное поглощение? Но ведь такое возможно, только если заранее знать почти все параметры применённого заклятия!

- Это ещё не самое интересное, – заметил Устэр. – Кроме того, вы били чистой силой стихии, без требуемой заковыристости. Повторите атаку на счёт два. Раз… два.

Терон повторил. Но ударил не голубыми стрелами, а широким потоком рыжего пламени. Одновременно с ним в точку посередине двери ударил и мой муж – толстой, ослепительной, яростно лохматой молнией. Причём в молнию эту было вложено дополнительное разрушающее начало; случись ей попасть в обычный, не защищённый магией валун, результатом удара стали бы не разлетающиеся оплавленные осколки, а груда тончайшей, холодной, как сухой лёд, пыли.

Но и комбинированная атака не сокрушила защиту. Сотворённая мной около трёх лет назад и с тех пор дважды усовершенствованная, система успешно выдержала очередное испытание.

- Удивительно. – Огневик казался спокойным, говорил ровно. А я поняла, как он выглядит, будучи по-настоящему потрясён. – Неужели вы создали мифический идеальный щит?

- Идеальный щит, как и всякую абстракцию, воплотить нельзя, – хмыкнул Устэр. – Однако Эйрас удалось создать нечто вроде поглотителя магии. Любая энергия, направленная на этот щит, будет преобразована и перенаправлена в накопители башни.

- Ну, "любая" – это преувеличение, – сказала я. – Если Сухтал влезет в своего Инеистого великана, а потом несколько дней будет копить силу для одного сокрушительного удара, защита башни окажется перегружена. А переключение с поглощения на отражение не происходит мгновенно. Но испытаний с энергиями такого порядка мы, сами понимаете, не проводили.

Терон только головой покачал.

- Ещё бы не понять, – вновь ровно, почти бесстрастно. – За несколько дней Инеистый может аккумулировать силу минус второго, даже минус третьего порядка. В масштабах всего мира это не так уж много. Но этого более чем достаточно, чтобы за доли секунды обратить всю Белую Крепость вместе с выселками в музей ледяных статуй.

Я шевельнула рукой в сложном жесте, не похожем ни на один из классических, и надёжно защищённая дверь распахнулась.

- Прошу.

На первом этаже башни ничего колдовского нет. Почти ничего. Простая прихожая, как в любом доме, хозяева которого могут позволить себе использовать пространство под крышей подобным образом. В прихожей башни располагается стойка для обуви, вешалка для верхней одежды, пара платяных шкафов с рабочими мантиями и лабораторными халатами. В общем, обычная прихожая. Разве что пол в ней был не совсем обычным. Он поглощал любые загрязнения: пыль, песок, мелкий мусор. Достаточно было пройти по нему несколько шагов, чтобы подошвы стали идеально чисты (между прочим, совсем не такое простое заклятие, как может показаться непосвящённому!). Однако огневик, не на шутку поражённый внешней защитой, не обратил внимания на единственную "необычность" прихожей. Я, в свою очередь, не стала указывать ему на временную невнимательность. Нас ждут чудеса куда интереснее пола-пылежора.

Из прихожей вели три выхода, "занавешенные" бесплотными теневыми пологами.

- Налево – лестница в подземелья, – объяснила я. – Направо – кладовая для расходных материалов и разной мелочёвки. Ничего интересного. А прямо – подъёмник.

- Подъёмник?

- Магический, разумеется. В башне больше полутора сотен локтей высоты, карабкаться на самый верх ногами не всегда удобно. Прошу.

- А каков принцип действия подъёмника?

- Тот же, что у левитации в исполнении гарпонов, – ответил Устэр. – Это уже целиком моя работа. С супруги сталось бы использовать для подъёма заклятье прямого действия. Что для бытового устройства как-то… слишком.

- Понимаю, – хмыкнул Терон.

Пожалуй, он действительно понял. Форма прямого действия опасна, в определённом смысле груба, но её фиксация в косном материале не представляет особой сложности. Форма, являющаяся калькой с врождённой магии живого существа, куда утончённее… но заставить примитивный механический объект устойчиво воспроизводить её – задача, решение которой само по себе достойно наивысшей оценки "за искусство".

Моему мужу тоже есть, чем похвастать.

Каменная плита подъёмника плавно и неторопливо вознесла нас мимо второго этажа (немагическая библиотека), третьего этажа (магическая библиотека) и остановилась на четвёртом, в просторной круглой комнате.

- Зал памяти, – сказала я, не дожидаясь вопросов. – Здесь хранятся предметы, связанные с различными эпизодами из нашего прошлого.

- Понимаю, – повторил огневик. Точно заворожённый, он смотрел на безошибочно найденное сердце этого музея в миниатюре. На костяк "сидящего" дракона с аккуратно сложенными на спине крыльями и по-кошачьи подвёрнутым хвостом… и на стоящий лицом к нему человеческий скелет, с шеи до пят облачённый в тщательно зачарованные доспехи. Шлем, что мог бы прикрыть его череп, скелет держал на согнутой в локте левой руке. В правой руке был крепко сжат окованный металлом посох с навершием в виде золотой змеи.

- Дракон и мёртвый рыцарь, – молвил Устэр. – Наши альтернативные воплощения. Обратите внимание на посох. Его изготовили не мы с Эйрас, а один заносчивый лич из мира, в котором после своего бегства обосновался Орфус. Уникальный трофей.

- Вы побывали в мире, где властвует Чёрный?

- Да. Хотя "властвует" – это, пожалуй, сказано слишком сильно. Там тоже нашлись силы, способные противостоять ему.

- Ещё одна легенда… а что там, в той витрине?

- Кусок самородной платины из копей Дагара, подарок генерала Виналия. Рядом – кусок обшивки "Ночной птицы", моего воздушного корабля, опалённый зенитным огнём. А вот это, на другой полке – по-настоящему редкая вещь: так называемый Поглотитель, артефакт редкий и древний. Тоже из Риллоана.

- Я не понимаю. Дагар, Риллоан… это что за названия?

- Они относятся к миру, в котором я некоторое время жил и куда иногда возвращаюсь. Риллоан, Подоблачный мир – это его имя, а Дагар – название одной из крупных держав, с которой воевала и которую в итоге аннексировала моя… вторая родина. Теперь там четыре провинции, управляемые военными губернаторами, хотя я не… – Устэр поморщился. – Впрочем, это не важно.

- А кому принадлежит локон в той коробочке?

- Это волосы эльи Эннелии, моей второй жены.

Терон приподнял бровь, но наша с Устэром холодноватая невозмутимость, одна на двоих, не располагала к дальнейшим расспросам.

- Гм. Магистр Эйрас, а что здесь, кроме костяка дракона, связано с вами?

- Извольте: вон та витрина и те две полки. В витрине лежит подделанный Стилетом дневник Орфуса. Подделка, наряду с несколькими ей подобными, была изготовлена в одиночной камере Юхмарской тюрьмы. Не без ведома тех, кто в обход закона засадил Стилета в тюрьму, конечно.

- Я что-то слышал об этой истории…

- О подробностях лучше расспросите самого бывшего сидельца. Он – единственный человекоподобный и законопослушный лич, которого можно встретить на улицах Белой Крепости. Да и вообще в нашем мире. Мы с мужем храним как память свои мёртвые оболочки, а он – своё условно живое тело, пребывающее в глубоком трансе.

- Ясно. А вот эта коробка немного выше поддельного дневника?

- Это не коробка. Это… гм… вычислительное устройство. В нашем мире оно всё равно не работает и годится только на сувенир. Рядом – волшебный камень Лениманской Ведьмы, старой мерзкой стервы. Тоже совершенно бесполезный сувенир, потерявший всякую силу после смерти хозяйки. Память о моей ошибке. Дальше лежит один из старых ключей Странника…

- Вот ЭТО – ключ?

- Не удивляйтесь. Это кольцо одевали поверх перчатки скафандра… особого доспеха, защищающего не столько от ударов, сколько от безвоздушного пространства. Когда базу на второй луне Гайлота взорвали, Странник отдал его мне, потому что двери, открываемые им, перестали существовать. Выше – вон тот широкий серебристый кубок, видите? – память о первом визите в Гнездо Ветров. На пиру я сидела по правую руку госпожи Тамисии и пила из него Солнечный нектар. А хрустальный кубок рядом – с пира в честь десятилетия свадьбы, устроенного князьями города Туманы, что на Седом Взморье.

- Тоже сувенир из иного мира?

- Да. Одного из тех, где я бывала.

- И много было их, этих миров?

- Порядочно. Хотя большинство я видела лишь мельком.

- Обычно так говорят о городах.

- Раз уж речь зашла об этом… вот ещё один необычный ключ, вернее, целый набор магнитооптических ключей с сигнальным брелоком. С их помощью можно попасть в квартиру Соллы Виэнаф, что в Тимтиэре: городе, население которого превышает триста миллионов человек.

- Триста миллионов?

- Не самый крупный суперполис, согласна – но в более крупных я не жила. Конечно, если не считать городом Инкимсор.

- Ну, это ты зря, – усмехнулся Устэр, включаясь в разговор. – Инкимсор для города крупноват. Во всех смыслах.

- Вы тоже там были? – обернулся к моему мужу Терон.

- Бывал. Вместе с Эйрас. И более чем плодотворно проводил там время.

- Собираешься похвастать музыкальной комнатой? – спросила я риторически.

- А как же! Это гораздо интереснее, чем разглядывать малопонятные штуковины за стеклом.

- Тогда давайте вернёмся к подъёмнику.

- Так. А теперь рассказывай.

- Милая?

- На этот раз неприкрытая лесть тебе не поможет. Я подыграла тебе, провела этого огневика с экскурсией почти по всей башне и теперь хочу узнать, чего ради ты это устроил. Согласна, Терон – маг умный и могущественный, а также приятный в общении, но… в общем, я жду.

Устэр со вздохом отложил ложку.

- Моя величайшая вина – в том, что я оставил Лурраста на растерзание нашим страшилищам, не так ли?

- О растерзаниях позже. И о страшилищах. Сначала – Терон.

- Мораторий.

Одно-единственное слово. Но за этим словом стояло… многое.

Когда история с Порталом Хаэнны только-только завершилась, мы с мужем смотрели в будущее с куда большим оптимизмом, чем сейчас. Для этого у нас были весомые объективные причины. Устэр вошёл в Группу, как равный, и готовился к подтверждению магистерства. Стилет доделал свою вторую, мёртвую оболочку и разгуливал по улицам Белой Крепости, как человекообразный лич. Сухтал начал строительство Инеистого великана. Кроме всего прочего, о двух некромантах, унявших плач Хаэнны, заговорили по всему Союзу… да что там – по всему миру! Если честно, сознавать это было приятно. В конце концов, мы с Устэром были первыми магами, не просто шагнувшими в Портал, но также вернувшимися из него по своей воле: достижение, каким не могли похвастать ни ныне живущие, ни даже легендарные Великие маги…

Но жизнь внесла свои коррективы, принеся слишком много разочарований. На огонёк нашей мрачноватой славы потянулись люди (не хочу называть их магами!), надеявшиеся перехватить у нас толику необычных умений не ради самосовершенствования, а ради того, чтобы удовлетворить свои честолюбивые амбиции. Десятки кандидатов в ученики стучали в двери шинторданской башни, но почти никого из них мы с Устэром не решились учить по-настоящему. А те трое, кого всё-таки решились, не оправдали наших надежд. Кельмин Голосистая оказалась посредственностью, при первой возможности поспешно выскочившей за богатого купца и тут же забывшей о магии (не всегда отсутствие амбиций бывает благом…). Арнадегул Морок умер, не рассчитав сил, от собственного заклятья. Ну а Фиро Кривоуст, младший магистр ментальной магии и талантливый некромант, просто оказался без малого гениальным лжецом. Он отлично скрывал всё те же неуёмные амбиции, заставляющие помянуть Орфуса и его приспешников. В итоге нам пришлось гоняться за ним по трём командориям, чтобы жёстко заблокировать память об опасных умениях.

Были и другие поводы загрустить.

Муж в качестве лорха Сильвезия подарил Риллоану воздушный флот… и тотчас же оказалось, что этот флот в первую очередь является инструментом большой политики, стимулом для развязывания войн. А ведь он, по собственному признанию, не просто упражнялся в магии. Он хотел выяснить, что будет, если летающие корабли появятся на Больших Равнинах. Выяснил. И родному миру аналогичного подарка делать уже не стал.

Я завела в одном из миров Пестроты ученицу, родственницу истинных близняшек Греда и Хилльсата. Самую настоящую, не то недоразумение, которым оказалась Кельмин Голосистая. Но, видимо, что-то я делала не так. Блистательное начало обернулось малоприятным продолжением и поистине ужасным концом. Теперь о той моей неудаче зримо свидетельствует волшебный камень Лениманской Ведьмы. Настоящее имя и прозвище которой я более не вспоминаю. Ведьмы, которую мне пришлось убить, так как она набрала слишком много тёмной силы, чтобы мне удалось остановить её иным способом.

Но апофеозом неудач стал провал, ожидавший меня на подтверждении магистерства.

Устэр-то вошёл в число старших магистров, несмотря на все связанные с этим сложности. Не помешало ни то, что он был магом, как говорится, без году неделя, ни не вполне твёрдое знание общепринятой терминологии, ни липкие, точно холодная патока, подозрения в протекционизме. Он написал работу по тёмному целительству ("К вопросу о некоторых аспектах ускоренного заживления чистых ранений, применяемых при ритуальных жертвоприношениях") и на этой классике благополучно выехал. А вот моя попытка дать связное описание феномена Порталов на примере Портала Хаэнны была встречена в штыки. Возможно, дело было в том, что мои выкладки не смог понять ни один из пяти членов высокой комиссии. Четыре стихийных мага и некромант, почтенные хрычи, убелённые сединами и помеченные прогрессирующим облысением… никто из них не занимался менталистикой, особенно такой головоломной, как Фойштуз раи-Ленеговерд асгу Кофшназ, и не имел необходимой теоретической базы. Мне не дали даже выехать за счёт практической части, как Устэру, просто завернули саму тему после полугода мытарств.

Вот тогда-то и прозвучало впервые слово "мораторий". Как сейчас помню наши посиделки в библиотеке, тот первый, он же единственный, раз, когда я и муж за компанию налакались вина до нетвёрдости походки и приятного отупения в башке.

- Миру не нужны наши знания? – заплетающимся языком бормотала я, хватаясь за рукав мужниной мантии. – Что ж, он их не получит! Объявим на них мораторий!

- Это как?

- Устэр, ты пьян. Но ты меня поймёшь. Мо-ра-то-рий – это значит запрет. Стена и тишина, понял? Будем сидеть тихо, растить Гейлу, не пытаясь никого ничему учить. И не будем продавать заклятия и артефакты, в которых будет нечто не от мира сего. Хорошая классическая работа, но не более того. Согласен?

- Я и так сижу в этом мо-ра-то-рии, – старательно выговорил муж, мрачный, как пять грозовых туч. – Новый Кривоуст мне не нужен. Пошли они…

И Устэр не особенно кратко обрисовал адрес, по которому "они" должны были "пойти".

Шло время. Муж соорудил себе оболочку рыцаря-лича – лишь для того, чтобы поставить её в музее нашей семейной "боевой славы". Следом за Гейлой появился Легерт, а потом и Сарлика. Помимо нас двоих, а также Стилета с его косметически улучшаемой оболочкой и Сухтала с его Инеистым великаном, никаких Новых Магов так и не появилось. Порой мне казалось, что годы, проведённые в тральгимской башне, вернулись снова, как отлив после недолгого прилива. Только теперь я не была одна, как перст: у меня была семья. А если этого вдруг оказывалось мало, всегда можно было отправиться в Слоистый Сон или в один из плотных миров. Развеяться. Я нередко пользовалась этой отдушиной, и Устэр – тоже. Не устраивая обсуждений, молча, едва ли не тайно.

Пауза. Тайм-аут, как сказал бы Эмо.

И вот снова разговор о моратории. Признаться, я встревожилась. Но также обрадовалась.

- Ты полагаешь, Терон сможет подняться над собой, не вредя окружающим?

- Как ты сама сказала, он умён, могуществен и приятен в общении. Я могу у него учиться, благо он действительно очень опытный маг; но если он проявит аналогичное желание… Эйрас, ещё немного, и наш мораторий хлынет у меня горлом. Я хочу попытаться снова, понимаешь?

Я, конечно, понимала…

- У нас на балансе два с половиной ученика. Хочешь добавить ещё одного?

- Ты опять о страшилищах?

- О них, родных. О ком же ещё. Знаешь, что они сегодня учудили?

- Ничего приятного, надо думать. Послушай, я…

- Нет, это ты послушай! Устэр, это же не шутки. Мы можем учить или не учить Терона, можем продавать или не продавать на сторону таких же смышлёных големов, как Мишук, можем модифицировать стационарную защиту цитадели Шинтордана по образцу той, которая перекрывает вход в башню, а можем и не модифицировать. Но пускать на самотёк воспитание наших детей мы права не имеем. Тут у нас нет выбора. Просто нет, и всё!

- Когда страшилища сегодня учудили то, не знаю что, – сказал супруг медленно, глядя мне в глаза, – ты была рядом с ними?

- Нет, я…

- Значит, нет? Только Лурраст и многострадальный, латаный-чиненый Мишук?

- У меня были клиенты!

- Неплохая отговорка. Куда лучше обычного.

Просто руки опускаются. Прах и пепел!

- Да, я далеко не идеальная мать. Я, как ты знаешь, сама росла без матери, при вечно занятом отце, в окружении посмертных слуг. Мне не у кого было выучиться правилам.

- Ха! Думаешь, у меня с этим намного лучше?

Мы поцеловались взглядами. Но нежности и любви не было в этом поцелуе – только взаимопонимание и горечь самообвинений.

- Что будем делать, магистр?

- То же, что обычно, магистр. – Муж вздохнул. – Устроим… ну, хотя бы пикник. В Тральгиме, у твоей… "сестрицы Илины". Со страшилищами в роли главных страшилищ. Со старшим магистром Тероном ай-Лэнго в роли гостя.

- И вкусностями от Шиан? Неплохая идея. Поддерживаю.

Пикник. Совместная трапеза. Один из древнейших человеческих обычаев, способствующих сплочению. Более универсальный, чем укоренившееся на севере совместное распитие шихема.

Но недаром писал один из мудрецов былого, имя которого мне сейчас не хочется вспоминать: "Там, где прибегают к помощи обычая или ритуала во имя эмоционально значимой цели, не всё ладно с живыми эмоциями. Люди изобретают ритуал, чтобы закрепить свои достижения, надеясь уловить в свои сети свежесть новизны, и повторяют ритуал, когда достигнутое утекает меж пальцев. И чем больше потерь, тем больше склонность к соблюдению традиций. А ведь настоящая искренность не нуждается в подпорках обычая…"

Так. К Орфусу такие размышления. И этот трижды драный пессимизм.

Мы устраиваем пикник. В Тральгиме! Готовить для которого будет Шиан! Гип-гип… ура!