Пустые зеркала

Глава 23

7 июля, среда

г. Шелково

– Начать хотя бы с того, что в двадцатом году мы имеем дело не с убийством, а с исчезновением людей, – пояснил Карпатский заявление Влада.

– И кто там исчез? – напряженно поинтересовался Соболев, облизывая липкие пальцы с привкусом корицы.

Савин встал с подоконника, пересек кабинет, тоже взялся за коробочку с десертом и даже протянул ее Владу, но тот только отмахнулся. За время разговора они как-то незаметно умяли две большие пиццы целиком, а в третьей теперь не хватало пары кусков, поэтому от десерта, по его мнению, следовало бы воздержаться. Карпатский то ли это мнение разделял, то ли просто не хотел отвлекаться.

– По адресу, где к октябрю скопился долг по квартплате, пропала целая семья, – как раз рассказывал он. – По словам соседки, произошло это в июле прошлого года, то есть с тех пор долг и копился. Четыре человека – муж, жена и двое их сыновей – в один день просто взяли и исчезли. Примечательно, что дом новый, в подъезде стоят камеры, и по ним было видно, как жильцы квартиры вернулись и больше ее не покидали, но их нет. Никто не видел, чтобы к ним кто-то приходил, дверь была заперта изнутри, но в квартире в определенный момент никого не оказалось.

Влад угрюмо кивнул, как бы подтверждая слова майора, когда Соболев и Савин перевели на него удивленные взгляды. Пожилая женщина, проживающая в квартире напротив, действительно весьма охотно поведала им эту историю, вероятно, как самое занимательное событие последних лет своей жизни. Только потом спохватилась и поинтересовалась, кто они и почему ищут ее соседей.

Увидев удостоверение Карпатского, она сразу кому-то позвонила, сообщила о том, что здесь полиция, а потом пообещала:

– Люба сейчас придет, она через два дома отсюда живет, с ней поговорите.

– А Люба – это кто? – поинтересовался Влад.

– Так мать Сережкина! Она за квартирой присматривает и вообще в курсе всего. С ней вам поговорить надо.

Люба, а точнее Любовь Андреевна, действительно появилась довольно быстро, заметно запыхалась по дороге, несмотря на неплохую физическую форму и моложавый вид. Сходу спросила:

– Вы их нашли? Или что-то новое появилось?

Карпатскому пришлось ее разочаровать, сообщив, что он не занимается поиском ее сына и его семьи, а расследует другое дело, которое странным образом пересеклось с этим. Женщина сразу заметно сникла и, кажется, даже потеряла интерес к общению, поэтому Влад мягко добавил:

– Исчезло еще трое человек, возможно, похожим образом. Не исключено, что наше расследование поможет вашему.

Он сам не особо верил в вероятность такого, но видел, что женщина не станет сотрудничать, если не дать ей надежду. Любовь Андреевна действительно приободрилась, открыла квартиру своими ключами и пропустила их внутрь.

– Не знаю, чем я смогу вам помочь. – Она нахмурилась, оглядываясь по сторонам, словно что-то искала. Или просто заметила пыль, легшую на мебель в прихожей, и подумала о том, что пора бы снова прибраться. – Мне кажется, в полиции о случившемся знают больше меня, мне ничего не говорят.

– Когда точно пропала семья вашего сына? – поинтересовался Карпатский, тоже осматриваясь, только его пыль наверняка не интересовала.

– Предположительно в ночь с десятого на одиннадцатое июля прошлого года. Может быть, даже десятого вечером. Посуда после ужина еще на столе стояла, телевизор работал… И так три дня. Я ведь сначала им звонила, потом пришла – мне никто не открыл, а дверь оказалась заперта изнутри, поэтому своими ключами я открыть тоже не смогла. Вскрывали уже в понедельник с участковым, когда Сережа и на работу не вышел. Честно говоря, я ждала худшего, хотя и не знала, чего именно. Но здесь просто никого не оказалось. А Данин трехколесный велосипед лежал вот тут, прямо в коридоре, под зеркалом.

– Под зеркалом? – тут же среагировал Карпатский, шаря взглядом по стене.

Там действительно могло бы висеть зеркало, прямо над небольшим комодом, но стена была пуста.

– Оно вот тут висело, – пояснила Любовь Андреевна и скривилась. – Мерзкое такое, старое. Совершенно не подходило под интерьер. Но Ане приспичило его тут повесить, мол, в память о бабушке…

– Аня – это ваша невестка, правильно я понимаю? – уточнил Карпатский.

Любовь Андреевна кивнула.

– А бабушка ее давно умерла? – в свою очередь уточнил Влад.

– Ой, там такая жуткая история была, – махнула рукой женщина. – И вот надо ж было додуматься после такого зеркало у себя дома повесить! Ее бабушка в частном секторе жила, домик у нее там был. К ней ночью грабитель залез. Наверное, наркоман какой-нибудь, потому что там и брать-то нечего было… В общем, убил он ее бабушку. Вот Аня зеркало из ее дома на память и взяла.

– А давно это случилось? – поинтересовался Карпатский, обменявшись взглядами с Владом.

– Весной прошлого года, в марте, кажется.

– И куда в итоге делось зеркало? – спросил Влад, не сумев скрыть волнения.

Любовь Андреевна как-то странно посмотрела на него, как будто что-то заподозрив.

– При чем здесь зеркало?

– Нам просто интересно, – заявил Карпатский, нарочито равнодушно проходя дальше и заглядывая в ближайшую комнату. – Хм…

Он с недоумением оглянулся на их собеседницу.

– И как насчет мебели из этой комнаты? Она была?

– Конечно, была! – немного раздраженно заявила Любовь Андреевна. – А вы точно из полиции?

– Вам еще раз удостоверение показать? – удивился Карпатский.

– Тогда почему вы задаете эти вопросы? Зеркало и мебель из этой комнаты еще в октябре ваши забрали на какую-то экспертизу. И велосипед Данин… Там целый список у них был.

– На какую экспертизу?

– А я почем знаю?! Мне тоже это показалось странным, но приехали ваши, человек пять, все в форме, тоже показали удостоверения, потом постановление… И на все мои вопросы отвечали: не можем распространяться, тайна следствия!

– Следователь был тот же? – уточнил Карпатский, чуть прищурившись. – Который изначально дело вел?

Любовь Андреевна слегка стушевалась и едва заметно мотнула головой.

– Новый. Сказал, что дело передано ему из-за отсутствия результата у предыдущего следователя. Я обрадовалась, ведь думала, что моих вообще уже не ищут. Но потом все снова заглохло… И вот теперь вы появились…

Она замолчала и прикрыла глаза. Ее губы вдруг скривились, и она прижала к лицу ладонь, словно прячась.

Сейчас, вспоминая это, Влад почувствовал, как в груди заныло сердце и к горлу подступил ком. Поначалу Любовь Андреевна казалась такой спокойной, словно исчезновение сына, невестки и внуков ее вовсе не трогало, но в тот момент он понял, что это не так. Просто она жила с этим уже почти год и научилась так жить. Приняла. А он пока находится в стадии отрицания. Влад все еще не верил, что Юля и Кристина пропали, исчезли и, возможно, не вернутся. Ему казалось, что вот-вот все образуется, они что-то такое сделают – и пропавшие девушки вернутся, целые и невредимые.

И только сейчас он пустил в собственное сознание мысль, что это может и не произойти. Она его ужаснула, заставив сердце болезненно сжаться.

«Нет, – упрямо заявил внутренний голос, – такого не будет. Мы их найдем…»

– А что насчет синего робота? – поинтересовался вдруг Соболев. – Влад упоминал синего робота в руках мальчика. И Савин его во сне видел, но в комнате такого нет. Велосипед есть, а робота нет.

– Мы спросили о нем, – кивнул Карпатский, – Любовь Андреевна сказала, что у старшего внука действительно был такой робот, но со дня исчезновения она его ни разу не видела. Возможно, мальчик пропал вместе с ним.

– Поэтому мы его с ним и видим, – предположил Савин.

– Возможно, – согласился Карпатский, записывая на доску в четвертую колонку: «исчезновение», «Селезневы: Сергей (35), Анна (32), Максим (6) и Даниил (3)», «убийство?». Он, вероятно, собирался добавить туда и имя Софии, но его отвлекли.

– На вашем месте я бы записал в четвертый столбец другое, – заметил молчавший до сих пор Нурейтдинов.

Все повернулись к ноутбуку, Карпатский и вовсе вздрогнул, словно успел забыть, что в совещании участвует кто-то еще.

– Что именно вы туда записали бы? – поинтересовался Влад.

– Имя бабушки этой Ани и ее убийство. Если мы создаем на доске логический ряд событий, то четвертое убийство, которое, скорее всего, по-прежнему не раскрыто, – это убийство старушки.

– Но четвертая комната в подвале гостиницы повторяет именно интерьер квартиры, где пропали люди, а не дома, где произошло убийство, – усомнился Соболев. – Мы даже можем предположить, что это реальные вещи из квартиры пропавшей семьи. Так при чем здесь убийство бабки?

– Думаю, оно тоже произошло перед зеркалом, которое после перекочевало в квартиру Селезневых, – спокойно пояснил Нурейтдинов. – И зеркало это стало причиной их исчезновения. Мне кажется, четвертая комната и ее история – это своего рода ключ к разгадке. Она дает нам понять, что произошло с девушками.

– То есть, по-вашему, с девчонками произошло то же самое, что и с этой семьей? – уточнил Соболев. – Их всех что, зеркала похитили?

Нурейтдинов в ответ только кивнул.

– У меня тогда не бьется арифметика, – возразил Карпатский. – Все казалось более или менее логичным, пока у нас были четыре зеркала, четыре комнаты, четыре смартфона, четыре истории и четыре пропавшие девушки. Даже четыре трупа и четыре убийцы вписались бы в эту схему. Но теперь пропавших становится уже восемь, причем четыре из них связаны только с одним зеркалом, с которым связан смартфон, который предположительно принадлежал Софии Мельник… Или же мы ошиблись, и смартфон этот принадлежал кому-то из старших Селезневых, а София тут ни при чем? Но все равно странно, что на одно зеркало приходится четверо пропавших, а на три других – трое… И почему в четвертой комнате один смартфон, если пропавших четверо? Ладно, у маленьких детей их нет, но у взрослых Селезневых не мог быть один на двоих… Я перестаю понимать логику…

– Вы забываете, что в каждом хорошем квесте, кроме ключей, имеются еще и просто декорации, создающие своего рода информационный шум. Без него ключи были бы слишком очевидны. Я думаю, что смартфоны и сюжеты историй относятся именно к такому шуму. Они отвлекают внимание от главного и заставляют вас упускать из виду действительно важные моменты, – спокойным лекторским тоном уточнил Нурейтдинов. – Например, тот факт, что на четыре зеркала трупов у вас пять. Вы забыли про блогера, с которого все началось? А количество пропавших не имеет такого уж большого значения. Злое зеркало может забрать и одного, и несколько человек. Но только один раз. То есть в момент, когда открывается дверь, они все должны быть у зеркала, ибо второй раз она уже не откроется.

– Злое зеркало? – растерянно повторил Карпатский, подходя ближе к ноутбуку, как будто это могло помочь ему понять слова Нурейтдинова.

– Забрать? – вторил ему Савин, повторяя то же движение. – Куда забрать?

– О, это дискуссионный вопрос. Давайте я изложу все по порядку, чтобы вам было проще понять, потому что разгадки у меня пока нет, ее еще только предстоит найти, но сначала вам нужно вникнуть в ситуацию.

– Мы вас внимательно слушаем, – заверил Влад.

– Я сегодня очень много читал о зеркалах, их мистических свойствах и применении в магии. Кое-что из прочитанного я и раньше знал, поскольку уже сталкивался с ними в наших расследованиях. Все рассказывать не буду, иначе лекция продлится до утра, упомяну только то, что кажется мне применимым к нашей ситуации. Любое зеркало может стать окном или дверью. Куда именно – это все тот же дискуссионный вопрос, поскольку кто-то считает это потусторонним миром, а кто-то – неким пространством внутри нашего. Я склонен считать это просто другим уровнем нашего мира, не физическим, на котором обитают разные… сущности. Поэтому и гадание у зеркала, и попытки вызова духов с его помощью – затея опасная. Желая просто посмотреть, словно заглядывая в окно, можно неосторожно открыть дверь. Причем дверь можно открыть как с этой стороны, так и с той.

– Не могу поверить, что на полном серьезе слушаю все это, – пробормотал Карпатский, прижимая ко лбу ладонь.

Соболев шикнул на него, призывая не перебивать. Нурейтдинов невозмутимо продолжил:

– Еще одна важная для нас теория утверждает, что зеркала делятся на пустые и злые. Пустые зеркала – это обычные, ничем не примечательные вещи, которые есть в доме каждого из нас. Злые, как вы можете догадаться, несут в себе зло. И нет, чтобы зеркало стало злым, недостаточно, чтобы рядом с ним кто-то умер или даже был жестоко убит. Насильственная смерть в данном случае лишь первая ступень.

– Ступень к чему? – нетерпеливо уточнил Карпатский.

– К преображению. Практически любой предмет – не только зеркало – можно преобразить, превратить в проклятый артефакт, но с какими-то это срабатывает лучше, с какими-то хуже. Старое зеркало, видевшее убийство, – материал, который дает широкие возможности, ведь неспокойная душа невинно убиенного становится пленницей зазеркалья и по приказу знающего человека способна творить всякое.

– Например? – Влад нахмурился, пытаясь вникнуть.

– Например, постепенно высасывать жизнь из того, кто смотрится в его зеркало. Даришь такое человеку, а через полгода или год он умирает от непонятной хвори. Или, например, неспокойный дух может в определенный момент открыть дверь со своей стороны и забрать всех, кто стоит напротив зеркала, отражается в нем.

– Забрать в это самое неведомое место? Какой-то там другой уровень? – на этот раз не выдержал Соболев. – И как человека оттуда вызволить?

– Вот это самое сложное, поскольку ответ на этот вопрос зависит от того ритуала, с помощью которого заточенный в зеркале дух заставили служить злой цели.

– А то, в каком виде мы нашли зеркала, вам не подсказывает этот ритуал? – с проблеском надежды поинтересовался Влад. – То, что они стояли по кругу, а в центре был повешенный?

– Это определенно тоже был ритуал с жертвоприношением, но это не то, что нам нужно, – с сожалением отозвался Нурейтдинов. – Я уверен, что все четыре зеркала были зачарованы одновременно и ждали своего часа как минимум с июля прошлого года, а возможно – и дольше, если их пленницей, как вы считаете, стала девушка, пропавшая три года назад. Ритуал, для которого убили блогера, всего лишь объединил пространства зеркал: для этого они и стояли друг напротив друга, отражая единую для всех жертву.

– И все, кого они забрали, теперь в этом едином пространстве? – уточнил Влад. – Поэтому Юля, Кристина, Диана и, возможно, София сейчас там же, где пропавшая семья?

Нурейтдинов кивнул.

– Вот почему я считаю, что Селезневы – своего рода ключ. Не просто так четвертая история идет со своими пропавшими людьми. Возможно, где-то в ней содержится подсказка. Сможете вернуть их – сможете вернуть всех.

– А без исходного ритуала никак не решить этот вопрос? – спросил Савин.

Нурейтдинов задумался ненадолго и наконец неопределенно мотнул головой.

– Не могу сказать, не видя зеркала лично. Все зависит от сложности наложенных заклятий.

– Так приезжайте и взгляните на них, – предложил Влад.

Нурейтдинов едва заметно нахмурился и заметил:

– У меня сейчас не очень хорошо со временем. Я только вернулся из командировки, и есть вероятность, что вскоре меня ждет новая…

– Евстахий Велориевич, я заплачу любые деньги, – с чувством произнес Влад. – Мои люди организуют вам максимально комфортную поездку и проживание. Если вы хотите побыть с семьей, можете взять их с собой. Если дорого время, я пришлю за вами вертолет… У нас тут восемь человек пропали, в том числе двое малолетних детей!

Вероятно, именно этот последний аргумент возымел свое действие, и Нурейтдинов кивнул.

– Хорошо, я приеду завтра же… Вернее, уже сегодня. Только вертолета не надо, – с улыбкой добавил он. – Мне «Сапсаном» привычнее. Да и семью, с вашего позволения, я на ваше озеро больше не повезу, уж не обижайтесь. Счет вам выставит наша бухгалтерия по итогам моей поездки.

– Договорились, – улыбнулся Влад. – Еще один вопрос, Евстахий Велориевич. Мы ведь перенесли зеркала в комнаты, нарушив тем самым положение, в котором их нашли. Мы не зря это сделали? Ничего этим не нарушили? То самое единое пространство…

– Оно уже, скорее всего, есть, и его так просто не нарушить. Я не думаю, что имеет какое-либо значение, где именно и как стоят зеркала. Единственное, что сейчас важно – это не разбить их.

На этом Нурейтдинов отключился, а остальные, переглянувшись, рассредоточились по комнате: Соболев плюхнулся в свое кресло, Савин подошел к столу с едой и взял из коробки последний сладкий рулетик, Влад просто прошелся из угла в угол, растирая лицо, а Карпатский замер напротив доски, в очередной раз скользя взглядом по записанным тезисам.

– Кому-то вы сильно насолили, господин Федоров, – заметил он тихо. – Потому что кто-то очень сильно заморочился, чтобы насолить вам в ответ. Построить гостиницу со всеми этими примочками – полбеды, но раскопать все эти истории… Не представляю, как это вообще возможно…

– Если в деле замешана магия, многое возможно, – так же тихо и немного устало отозвался Влад. – И не думаю, что дело во мне. Если у Артема действительно было что-то вроде секты…

Он осекся, потому что Карпатский уверенно покачал головой.

– Нет, Федоров, тут определенно что-то очень личное…

– Слушайте, а это у нас что? – перебил его Савин, демонстрируя всем самую маленькую коробочку.

– Тебе виднее, – равнодушно отозвался Соболев из кресла. – Какой-то комплемент от ресторана. Влад говорит, при оформлении заказа его должны были показать.

– Хм… – Савин нахмурился. – Не было там ничего такого. Я бы заметил.

– Так открой и посмотри, – предложил Влад.

Савин так и сделал. Внутри коробочки обнаружилась маленькая пластиковая бутылочка без наклеек с какой-то темно-бордовой жидкостью. Покрутив ее в руке пару секунд, он тихонько ойкнул и немного испуганно позвал:

– Ребят… То ли я с этой историей совсем долбанулся, то ли это… кровь.